Анна Болейн – вторая супруга английского короля Генриха VIII Тюдора, мать Елизаветы I Английской, второй правящей королевы Англии.
Ученые до сих пор пытаются разобраться, кем на самом деле была Анна Болейн – женщиной, имеющей отвратительный характер и велевшей мужу выполнять каждую свою прихоть, или все же жертвой интриг, сплетенных маститыми придворными, которым была очень нужна ссора Англии и папского престола в Риме. В любом случае, она осталась в памяти потомков как королева, которой удалось изменить ход истории Англии. Ее судьба – это пример того, как быстро любовь превращается в ненависть, а трон заменяет плаха.
На данный момент существует ряд догадок касаемо точной даты рождения Анны Болейн. Она родилась между 1501 и 1507 годами в семье придворного дипломата английского короля Томаса Болейна. Ей прочили замужество с представителем высшей знати Англии или любой другой европейской державы. В 1513 году Анна была отправлена отцом ко двору Маргариты Австрийской в Нидерланды. Жизнь при дворе эрцгерцогини дала девушке превосходную подготовку. Маргарита писала сэру Томасу Болейну о достоинствах и об остром уме его дочери. Анна вошла в состав лучших представителей свиты эрцгерцогини. Позднее Болейн уехала во Францию в свите Марии Тюдор – сестры короля Генриха VIII, которая вышла замуж за французского монарха Людовика XII. Мария овдовела и уехала со своим любовником Чарльзом Брэндоном (герцог Саффолк, фаворит Генриха VIII), а Анна Болейн стала фрейлиной при королеве Клавдии, супруге Франциска I. Девушка находилась под влиянием сестры французского короля – Маргариты, будущей королевы Наваррской. Она была примером подражания для Анны Болейн.
В 1521 году Анна была отозвана своим отцом в Англию для заключения брачного союза с сыном дальнего родственника семьи Пирса Батлера (ирландского графа Ормонда). Сэр Томас хотел с помощью брака своей дочери уладить все старые земельные споры с Батлерами. Однако церемонии не суждено было состояться: Анна была назначена фрейлиной при королеве Англии Екатерине Арагонской. Благодаря своему образованию и подготовке при европейских дворах Болейн выгодно выделялась среди других персон королевского двора. Первое появление при дворе Анны Болейн относится к 1 мая 1522 года. Связано оно с карнавалом, устроенным в честь послов герцога Карла Бургундского. Приём был приправлен главным зрелищем вечера – нападением восьми рыцарей на Шато-Вер (Зелёный замок), в котором обитали красота, честь и шесть их служанок, которые символизировали различные женские добродетели. В этом спектакле король Генрих VIII играл главного нападавшего, а Анна Болейн выступала как “Дама-стойкость”.
Летом 1523 года у неё завязался тайный роман с Генри Перси, сыном графа Нортумберленда. Пара даже тайно обручилась, ведь семья Перси желала его брака с Мэри Тэлбот, дочерью Джорджа Тэлбота, графа Шрусбери. Но уже через год на фрейлину обратил внимание сам английский монарх. Он и до этого состоял в связи с сестрой Анны, Марией. Говорили, что сам король приказал расторгнуть помолвку Перси и Болейн. Анна была отправлена в замок Хивер.
в этих чепчиках что королева, что трактирщица выглядят одинаково....
Из-за портрета случился неприятный казус с четвертой женой Генриха 8.
Когда король овдовел в третий раз, его советник Томас Кромвель посоветовал жениться на иностранной принцессе. Королю идея понравилась и выбор остановился на Анне Клевской, дочери немецкого князя-протестанта. Генрих в Германию не поехал, но послал все того же Гольбейна младшего написать портрет невесты.
Портрет привел Генриха в восторг, но когда Анна прибыла в Англию, он был разочарован и назвал свою суженную "немецкой коровой". Анна показалась королю некрасивой, толстой, плохо воспитанной, и вдобавок отказалась целоваться. Отменить брак было уже нельзя по дипломатическим причинам, но супружеские отношения так и не начались, и вскоре последовал развод. Впрочем Генрих не отрубил Анне голову как он привык (все-таки она была иностранкой), а отпустил с миром и даже назначил приличное содержание. Анна была умной женщиной, и после развода поддерживала добрые отношения с королем, его женами и дочерями. Замуж она больше не вышла, так и умерла в Англии.
Король Франциск I в 1526 году в Бордо познакомился с мадемуазель Анной де Писселиё (1508-1580), одной из красивейших женщин того времени, сделал ее своей любовницей и оставил прежнюю любовницу, госпожу де Шатобриан.
Вскоре Анна потребовала от короля, чтобы г-жа де Шатобриан вернула королю все подарки, которые тот ей делал. Но ее интересовали главным образом не камни и золото, а искусно сделанные гравировки на украшениях.
Король согласился и послал нарочного к своей прежней любовнице с просьбой о возвращении своих подарков. Г-жа де Шатобриан сказалась больной и просила передать королю, что все вернет через три дня. За это время она с помощью знакомого ювелира вынула все камни из оправ, а золото тот переплавил в слитки. Работа ювелиров была таким образом уничтожена.
Через три дня королю передали камни и золотые слитки, а еще г-жа де Шатобриан просила передать королю следующее:
"Я возвращаю все без остатка в золотых слитках. Что до надписей, то они так ясно выгравированы в моей памяти и так дороги мне, что я не могу никому позволить пользоваться ими и получать от них то наслаждение, которое они доставляют мне самой".
Получив все это, король сказал:
-Верните ей все. Я сделал это не ради золота. А поскольку она все погубила, золота я не хочу, и отсылаю обратно. В сем поступке она явила более силы духа и храбрости, нежели можно ожидать от женщины.
Личная жизнь Петра Великого разворачивалась в дикие, женоненавистнические времена. Человек величайшего, вселенского ума, который, даже сажая жёлуди, думал о том, как из будущих дубов построят корабли его потомки, был сыном своего века: женщинами увлекался пылко, но неглубоко. Даже самых больших своих любимиц - Анну Монс и Екатерину - он охотно параллелил с другими "проектами". Гораздо больше жен и любовниц Петра Первого волновали, например, планы шведского короля Карла Xll, который очень мешал рубить окошко в Европу - вертелся под ногами.
«Очень любил его величество женский пол», — вспоминает современник. Он же записал рассуждение царя: «Забывать службу ради женщины непростительно. Быть пленником любовницы хуже, нежели быть пленником на войне. У неприятеля скорее может быть свобода, а у женщины оковы долговременны».
26 января 1672 года, в Немецкой слободе Москвы у виноторговца и хозяина кабака родился четвёртый, младший, ребёнок. Дочь назвали Анной. Спустя без малого двадцать лет ей было суждено открыть в отечественной истории новую эру. Эру официально признанного фаворитизма.
Интимная жизнь русских государей до того момента если и обсуждалась, то крайне осторожно: за подобные речи можно было поплатиться спиной, а то и головой. Нет, о том, что, скажем, у матери Ивана Грозного, Елены Глинской, вроде как был фаворит, Иван Овчина Телепнев-Оболенский, знали. Кое-кто, например дядя Елены Глинской, Михаил, выражал своё недовольство. И был за то посажен племянницей в тюрьму, где и умер от голода.
С другой стороны, и сами правители осторожничали. Или хотя бы делали вид, что всё обстоит чинно и благолепно. Так, например, поступала царевна Софья, сестра Петра I. О том, что она «состоит в симпатии» с «Васькой Голицыным», судачила вся Москва. Но внешние правила приличия всё-таки соблюдались: открыто назначить князя Василия Васильевича фаворитом Софья так и не рискнула.
А вот её брат, Пётр I, решил на этом поприще рискнуть. И, надо сказать, риск был довольно велик. Непопулярные реформы «царя-плотника», вызвавшие серьёзное недовольство во всех слоях тогдашнего русского общества, сопровождались оглушительной «пощёчиной общественному вкусу». Вернее, традициям. Анна Монс стала первой фавориткой русского царя в западном понимании этого слова. Со всеми вытекающими последствиями: некоторое время именно Анна Монс и её семейство олицетворяли собой в российском общественном сознании классический образ врага.
Правда, не сразу. Знакомство Петра и Анны состоялось не раньше лета 1690 года. Просто по той причине, что впервые в Немецкой слободе царь оказался на исходе апреля того года, причём общался всё больше с генералом Патриком Гордоном. Разгульные вечеринки с Францем Лефортом начались несколько позже. А ведь именно этот ловкий женевец, или, как его ещё называли, «французский дебошан», познакомил Петра с Анной Монс.
Как дальше развивалась приязнь, а потом и роман между русским царём и дочерью кабатчика? На этот счёт есть два разных мнения. Диаметрально противоположных.
Согласно известиям иностранцев, Анна была чуть ли не верхом совершенства: «Эта особа служила образцом женских совершенств: с необыкновенной красотой она соединяла самый пленительный характер; была чувствительна, не прикидывалась страдалицей; имела самый обворожительный нрав, невозмущаемый капризами; не знала кокетства; пленяла мужчин, сама того не желая; была умна и в высшей степени добросердечна». Кроме того, все немцы в один голос заявляют, что она была ещё и целомудренной и, дескать, на все предложения Петра долгое время отвечала неизменным отказом.
Согласно отечественным сплетням, всё обстояло ровным счётов наоборот. «Монсихе» отказывали даже в женской привлекательности: считалось, что она околдовала царя. Что же до свойств характера и целомудренности, то тут всё совсем паршиво: почти все современники были уверены в том, что на момент знакомства с Петром Анна уже была любовницей Франца Лефорта, а тот, заботясь о своём статусе «ближайшего друга» царя, просто подсунул ему «весёлую и приятную утеху».
Порекомендовав царю Анну, Лефорт совершил серьёзную ошибку, непроизвольно обманув Петра. Тот, впрочем, рад был обмануться. Вот как об этом пишет историк XIX столетия Михаил Семевский: «Ему нужна была такая подруга, которая бы умела не плакаться, не жаловаться, а звонким смехом, нежной лаской, шутливым словом отогнать от него чёрную думу, смягчить гнев, разогнать досаду; такая, которая бы не только не чуждалась его пирушек, но сама бы их страстно любила, плясала б до упаду сил, ловко и бойко осушала бы бокалы. Подруга должна была утешить его и пляской, и красивым иноземным нарядом, и любезной ему немецкой или голландской речью… Анна Монс, как ему показалось, подошла к его идеалу».
Ключевое слово — «казалось». Так казалось Лефорту. Так долгое время казалось и Петру. Тайно встречаться с «Монсихой» он начал не позже 1692 года. Открыто жить — лишь после смерти матери, с 1694 года. В 1704 году между ними произошёл разрыв: на теле утонувшего ещё в 1703 году и найденного лишь несколько месяцев спустя саксонского посланника Фридриха фон Кенигсека были найдены адресованные ему любовные письма Анны.
короны, драгоценности, украшения и 3 еще...
