Тот факт, что в классической версии мифа об аргонавтах все пункты их похода отлично локализуются, ясно указывает на позднее происхождение этих локализаций, поскольку у ранних греческих путешественников (включая и гипотетического "Ясона") никакого ясного представления о тех землях долгое время не было. Например, даже у Эсхила в начале 5 века до н. э. город Салмидесс ошибочно локализуется близ реки Термодонт, вместо Боспора.
Вторая вещи выдающаяся неправдивость классического маршрута аргонавтов - это народы, встречаемые аргонавтами на своём пути. Эти описания соответствуют реалиям Архаики и Ранней Классики, и даже Геометрики, но никакого отношения к эпохе Бронзы не имеют. Например, классическая версия мифа описывает на территории Малой Азии ряд фракийских племен. Однако достоверно известно, что заселение фракийцев в Малую Азию произошло лишь на стыке эпохи Бронзы и Железа (то есть, условно, после Троянской войны), когда фракийские племена - включая фригийцев и мисийцев - вторглись в Малую Азию. Тот факт, что эти племена указаны УЖЕ живущим там, ясно демонстрирует, что сама версия подобной географии относится ко временам гораздо позже "Ясона", который по идее должен бы был жить в эпоху Бронзы, более того - в ранние годы микенского владычества в Греции, если не ранее.
Западный маршрут, напротив, выдаётся такими мифическими ориентирами раннего мифа об аргонавтах, как Строфады, остров Кирки, остров сирен, Планкты, Скилла и Харибда, озеро Тритона в Ливии и так далее. Поскольку поздняя, классическая версия мифа не могла избавиться от раннего пласта мифа совершенно, ей пришлось примирять ранний миф с поздним, заставив аргонавтов попасть в Западное Средиземноморье (либо через Истр-Дунай, либо через Океан, либо через Океан и Гибралтар-Столпы Геракла, либо даже через Красное море, Египет и (или) Ливию). По сути, кроме упоминания таких ориентиров как Симплегады, бебрики, мариандины и Колхида, попавших в него не сразу, миф не выдает связи с Черноморским-Кавказским регионом. Такие ориентиры, как страна Финея и река Фасис вовсе необязательно указывают на восточный маршрут аргонавтов.
будучи на кипре от экскурсовода услышал как очевидную вещь следующее - денежная единица "талант" изначально была медной/бронзовой болванкой в форме бараньей шкуры.
вот такой:
а золотое руно - это такой же талант в форме шкуры, но золотой, из золота.
Талант это изначально мера веса позаимствованная греками из Месопотамии - видимо посредством Финикии. У Гомера ценность таланта в золотом эквиваленте - примерно 8,5 грамм. Считается, что талант - это стоимость коровы в золоте, во времена Гомера. В более поздние времена в Греции талант измерялся в медной эквиваленте его цены (то есть веса) в золоте во времена Гомера. В общем-то талант это не только денежная мера, но и мера веса, особенно для денежных металлов (медь, серебро и даже золото). Например огромные персидские золотые запасы захвачивавшиеся Александром Македонский авторы предпочитали измерять в таланта. То же самое происходило с богатой афинской казной времен Пелопоннесской войны.
Что касается золотого руна как монеты - этоточень вряд ли. В греческих источниках такого рода монета не упоминается, археологами она не находилась. Если бы такая монета была - должны быть какие-то доказательства её существования. А их нет...
Так первые "монеты" и были такими болванками. Драгметаллы сперва обрели меновую цену, и стали использоваться для торговли. Лишь со временем начали чеканиться знаки, рисунки и надписи на монетах. Знак того или иного полиса - это знак качества чекана. Как бы гарантия содержания драгметалла, даваемая этим полисом. По сути ценность монеты изначально - это и был её вес в драгметалле. Со временем стало ясно, что не у каждого полиса гарантия давления использованием его имени одинаково весома и авторитетна. Это вело к росту сравнительной ценности некоторых монет, и упадку ценности некоторых других. К росту авторитета некоторых полисов, и упадка авторитета других.
(это микенский талант эпохи Бронзы, из города Микены, 1550-1300 годы до н. э.)
считается, что облегчала перевозку и хранение таких болванок. К тому же она напоминала, что первыми средствами торговли были шкуры животных (это упоминается и у Гомера).
Видимо, сама специфическая форма этих "болванок" должна была означать, что речь шла не просто о куске металла, а именно о денежном средстве, надлежащего веса и пр.
Не понял против чего именно я против. Я писал о том, что есть серьёзные причины считать, что путешествие аргонавтов было не в Колхиду, а в западные от Греции моря. А путь в Колхиду как версия возник хотя и рано, но все-же позже изначального мифа.
Я не думаю, что в изначальном мифе речь велась о путешествии за золотым руном. Этот мотив впервые встречается около 500 года до н. э. у Пиндара. До Пиндара словосочетание "золотое руно" не использовалось. Речь идёт о наличной на сегодняшний день античной литературе.
Не говоря о Гесиоде, у которого просматривается "западный" маршрут (посещение Финея, видимо аркадского, упоминание Строфадских островов и пр.), нельзя не вспомнить и того, что обратный путь аргонавтов из страны Ээта тоже был с запада. Наряду с явно локализуемыми на Западе Ливией и Планктами, аргонавты упоминаются проплывшими на обратном пути и Эхинадские острова (см. напр. Аполлоний Родосский 4.1260).
В то же время, имеются и - видимо - довольно древние мифы, связывавшие поход аргонавтов с Восточным Средиземноморьем. Например, непонятно в какой именно момент, но аргонавты посетили якобы и Самос (см. Павсаний 7.4.4), принеся якобы туда из Аргоса культовую статую Геры и её культ. Эта версия, впрочем, противоречит местной версии мифа, которая хотела культ Геры на Самосе исконным, поскольку она якобы родилась именно здесь. В то же время, исконный ксоан (культовую статую примитивно вида) Самоса по другой версии мифа на остров доставили не аргонавты, а Адмета, дочь царя Тиринфа Эврисфея. Оба указанных мифа о происхождении ксоана из Арголиды однозначно указывают на аргосское происхождение культа Геры на Самосе.
Забавны при этом две вещи. Первое это то, что Арго в указанной версии мифа ассоциируется скорее с Аргосом, чем с Иолком и Фессалией. Это тем более забавно если вспомнить, что прародиной ахейских греков, откуда они пришли в Грецию, легенда считала Южную Фессалию (область Фтиотийская Ахея). А второе это то, что в мифе о доставке статуи Геры из Аргоса на Самос, аргонавты в очередной раз связываются с культом богини Геры. Конкретно с ним.
Ещё кое-что связывает Самос с аргонавтами. Дело в том, что вернувшись из похода аргонавтов кормчий Анкей поселился на Самосе, став местным царем, к тому же положившим начало самосскому виноделию.
Когда именно аргонавты посетили Самос сказать трудно. По пути в страну Ээта посещение аргонавтами Самоса не упоминается. Но и на обратном пути практически все известные маршруты аргонавтов как видится обходили Самос стороной. На обратном пути, в классической версии мифа, аргонавты посетили Эгейском море лишь острова Крит и Феру, откуда и прибыли в Иолк. Самос же лежит на довольно значительном расстоянии от тех мест, на самом востоке Эгейского моря, вплотную от западного побережья Малой Азии, и к тому же в противоположном направлении от Иолка.
В общем говоря, трудно сказать, когда именно древние мифологи помещали посещение аргонавтами Самоса. Судя по маршруту, наиболее вероятным было посещение острова по пути в страну Ээта, тогда как если судить по контексту мифа (например оседание Анкея на Самосе после окончания похода аргонавтов), то создаётся впечатление, что скорее аргонавты посетили Самос на обратном пути из царства Ээта.
Как бы то ни было, ни в одном полном описании похода аргонавтов посещение ими Самоса не упомянуто (в мифе, правда, говорится, что они посетили остров Самотраки - то есть "Самос фракийский"). Упоминание посещения ими Самоса аюв ходе их путешествия сохранилось лишь у Павсания - грекоязычного автора примерно времен императора Марка Аврелия.
Из античных авторов иные говорили о двух Анкеях, иные же признавали лишь одного Анкея - первого царя Самоса.
О родине и о происхождении Анкея древние греки создали большое количество мифов. Поэт Асий, согласно Павсанию, говорил, что Феникс женился с дочерью Ойнея, Периктионой, и породил с нею Астипалею и Европу. Первая из них сошлась с Аполлоном и породила от него Анкея, который стал первым царем лелегов. А Аполлоний Родосский говорит, что отцом Анкея был Посейдон, и добавляет, что родила Анкея Астипалея рядом с рекой Имбрас (эта река текла на Самосе). Гигин писал, что Анкей был сыном Посейдона и Алты, дочери Кафист(ос)а. Схолиаст к Ликофрону писал, что Анкей был сыном Актора, сына Форбанта. Другие авторы приводят ещё иные генеалогии Анкея. Вероятно наиболее убедительным был Аполлодор, который сообщает, что матерью Анкея была Эвринома или Креофила, а отцом аркадянин Ликург, сын Алея, внук Афиданта, правнук Аркада. Также он пишет, что родился Анкей в Аркадии.
После смерти своего брата Эпоха, Анкей, быть может, имел трения со своим отцом Ликургом. Поэтому он захватил с собой множество аркадян, к которым, быть может, добавились и некоторые жители Элейской области и ионийцы из Эгиалеи, и переправился на остров Кефалления, которую, быть может, он переименовал в Саму - в честь Самы в Элейской области. Однако он оставался на Кефаллении недолго, поскольку один оракул Аполлона повелел ему, чтобы он вместо Самы поселился на Самосе. Тогда Анкей собрал множество колонистов с Кефаллении, Аркадии и Фессалии, а также отправил созвать и собрал с собой колонистов из Афин, Эпидавра и Халкиды, и прибыл на поселение на Самос. Но поскольку на Самосе собралось слишком много коллнистов, часть из них ушла и поселилась на близлежащих островах Кос и Астипалея.
Анкей оставался на Самосе примерно 10 лет, а затем, поскольку он, как говорит поэт, знал также морское и военное искусство, сопроводил аргонавтов в их походе в Колхиду, за Золотым руном. В этом походе он оказался полезнее любого другого его участника, поскольку своей огромной энергичностью и опытом он помог, чтобы поход имел благоприятный исход. Однажды кормчий Арго, Тифий, был убит диким вепрем у реки Лик. Аргонавты тогда начали рыдать, поскольку они не имели представления о морском деле, и они подумали что больше никогда не смогут вернуться на родину. Анкей постарался наполнить упавших духом храбростью и верой в успех. Наблюдая за Пелеем, который, боясь дальнейшего путешествия, советовал остальным аргонавтам не восходить на корабль, Анкей сказал, что он хорошо знает морское дело, и что есть среди аргонавтов и другие знатоки этого, так что за кормчим дело не станет, и посоветовал Пелею пойти и внушить это и остальным аргонавтам. Выслушав Пелея, Ясон заметил, что он что-то не видит тех знатоков морского дела, о которых тот говорит. Тогда поднялся Анкей, и поклялся повести корабль. Вслед за ним поднялись Эргин, Эвфем и Навплий, взявшись вести Арго дальше. Но аргонавты избрали кормчим Анкея.
Анкей успешно привёл аргонавтов в Колхиду. А близ Тиэя он основал город Сезам (название этого города лингвистически крепко связано с названием Самоса), на берегах реки Парфений (так первоначально именовалась и река Имбрас на Самосе). Но когда во время обратной дороги Арго попал в сильный шторм близ Эхинадских островов, а затем вступил в Сирту, который ни один корабль никогда не смог покинуть, Анкей от безнадежности начал стенать о неизбежном конце аргонавтов, говоря, что им не суждено вернуться домой, и что любой кто из аргонавтов этого захочет, может занять его место в качестве кормчего Арго. Однако страхи Анкея не оправдались: Арго вырвался из опасности, и завершил свой путь, доставив аргонавтов домой.
О смерти Анкея, как и о его происхождении, было много мифов, причём зачастую противоречивые. Аристотель ( как об этом сообщает схолиаст к Аполлонию Родосскому) писал, что когда Анкей вернулся на Самос, он особенно посвятил себя обработке своих имени. Активной собственной работой, он давал пример и подталкивал работать и своих рабов. Поэтому один из его виноградарей, измученный своим строгим хозяином, проклял его, иипредсказал, что Анкею не суждено было испить вина от винограда, который этот винограда посадил. И тогда Анкей осмеял своего врага за это пророчество. А когда настал сезон сбора винограда, Анкей выпал одну гвоздь в кубок и, подозвав к себе того раба, который дал ему то предсказание, сказал ему, готовый выпить жидкость в кубке, что он был готов испить тот сок. На это познаний раб ответил, что между кубком и ртом расстояние велико. И вот, когда Анкей уже подносил кубок с вином к своим устами, неожиданно другой его раб прибежал к нему, , и сообщил ему, что в виноградники ворвался ужасный вепрь, совершивший там большой погром. Услышав это, Анкей немедленно бросил свой кубок, даже не пригубив из него вина, и побежал преследовать вепря. И тогда свершилось пророчество раба, поскольку кабан убил Анкея.
Продолжение (это из книги Эпаминонда Стаматиадиса, "О самосских делах. ИСТОРИЯ Самоса", том 1, 1965 год:
Таким образом, Анкей был мёртвым доставлен к себе домой. И от этого случая произошла поговорка "многое есть в промежутке межкиликсом и краем губов" (πολλά μεταξύ πέλει κύλικος και χείλεος άκρου).
Впрочем, Ферекид, Аполлодор и Павсаний описывали смерть Анкея иначе. Они рассказывали, что царь Калидона Ойней совершая приношения богам из плодов, вызревавших каждый год, позабыл при этом принести жертву Артемиде. Поэтому разгневанная богиня настала Ужасного кабана на владения Ойнея, и тот стал уничтожать пастбища и людей царя. Сын Ойнея Мелеагр, стремясь избавить родину от такой беды, призвал со всей Греции самых избранных охотников, чтобы совместно начать охоту на вепря, и в том числе прибыл к нему Анкей, принявших тоже такое приглашение от Мелеагра. В Калидоне в результате этого собралось множество героев. Они вышли на охоту, нашли зверя, и начали стрелять в него из луков.
Первой поразила Калидонского вепря Аталанта, дочь Иаса и Климены, знаменитая охотница - за что её и позвали принять участие в этой охоте совместно с другими героями. Она прицелившись ранили зверя стрелой из лука. Увидев это, Анкей сильно обрадовался, поднял свой обоюдоострый топор, с которым сражался и воскликнул: "Знайте, мужи, насколько мужские стрелы превосходят женские, и уступите мне место, чтобы я нанес свой удар. Ибо даже если сама Артемида, во всем своём вооружении, выступит в защиту сего вепря, я, вопреки её воле, прикончу его своей правой рукой". Сказав эти банальные речи, Анкей приготовился нанести свой удар по вепрю, уперевшись пальцами ног в землю. Но в этот самый момент вепрь налетел на него и поразил его своими клыками в живот. Из раны героя вывалились его кишки и излилась вся его кровь. В храме Афины Алеи в Тегее во времена Павсания хранились изображение, на котором была видна Охота на Калидонского вепря и сцена с ранение Анкея, который после этого уронил свой топор из руки. Также и Аристофонт, брат знаменитого художника Полигона, и сам живописец, изобразил на картине раненого вепрем Анкея, а рядом с ним его мать Астипалею, оплакивавшую его гибель.
Так выглядят две античные версии о гибели Анкея. В них обеих он гибнет от вепря. Рационализаторский рассказ (предлагаемый автором цитирует книги) повествует также, что в Этолии орудовал знаменитый бандит, сын Феи, который благодаря своему образу жизни обрел имя "Кроммионский Свин" (Κρομμυόνιος Συς). Он собрал большую группу своих товарищей, и со своей бандой грабил всю страну. Мелеагр призвал на помощь героев со всей Греции, и они, собравшись, выступили против этой банды. Рискованный и неудержимый Анкей тоже принял участие в этом деле, в ходе которого он и погиб.
Анкей женился с дочерью Меандра Самией, которая родила ему Перила, Энуда, Самоса, Алитерса и Партенопу. Последняя родила от Аполлона Ликомеда. Также говорили, что сыном Анкея был Агапенор, который стал царем аркадян, и который принял участие в Троянской войне из-за Елены Прекрасной. На обратном пути из под Трои Агапенор построил на острове Кипр город Пафос, будучи вынужден укрыться в этих местах от морской непогоды.
У Аполлодора одно из имён матери Анкея - Клеофила (это иная форма, родственная, но не полностью соответствующая упоминаемой автором Креофилы), а наряду с Эпохом его братьями названы Амфидамант и Иас (у Павсания Эпох - единственный брат Анкея).
Автор опирается в своём рассказе об аргонавтах в основном на версию Аполлония Родосского - которого порой называет не по имени, а просто поэтом. Так было принято в Древности называть лишь Гомера, по умолчанию.
Рассказ про бандита по прозвищу "Кроммионский Свин", сын Феи, отсылает нас к мифу о Тесее, убиваем Кроммионскую свинью (женского пола) Фею на пути из Трезены в Афины, близ Кроммиона на границах Коринфии и Мегариды.
Связь Анкея с топором отсылает нас к символу двойного топора имеющему минойские корни, и обозначавшему царскую власть.
Мотив оскорбления Анкеем Артемиды и дальнейшего его покарания смертью насланным ею чудовищем относится к богоборческим мифическим мотивам, а также к мотивам связанным с табу.
Миф о гибели Анкея от аепря на Самосе содержит иной магический мотив - мотив силы проклятия (и заклятия).
Соперничество Анкея с Аталантой (по сути ипостасью Артемиды при магическом понимании мифа) - аналог и дупликация аналогичного же неудачного соперничества с Аталантой Пелея (отца Ахиллеса). Кстати говоря, Пелей неудачно соревнования с Аталантой не только на Погребальных играх в честь Пелия. Он и на Охотеина Калидонского вепря "отличился - промахов, он вместо вепря нанес удар копьем по одному из охотившихся греческих героев, Эвритиона, и убил его. Это в очередной раз вступает в контраст с меткостью Аталанты.
Множение образа Анкея (аркадский, самосский, этолийский и кефалленский мифы о нем) и его собрание заново в единый образ - это очередной пример древнегреческой дупликации образа героя.
Хронологически, Охота на Калидонского вепря могла быть ранее Похода аргонавтов. В этом смысле гибель Анкея противоречила бы мифу о его участии в поездке Ясона за Золотым руном. Как бы то ни было, в мифах хронологический порядок как правило почти всегда сбивчив, с массой анахронизмов.
Эврипид, "Медея"; Аполлодор; Павсаний; Схолии к 13-му Олимпионику Пиндара.
Ээт и Алоэй были сыновьями Гелиоса и Антиопы. Когда они выросли, их отец поделил между ними свое царство: Алоэю он передал Аркадию, а Ээту Эфиру (позже названные Коринфом). Вскоре Ээт уехал оттуда, либо по собственному желанию, либо следуя полученному им оракул отправиться колонизировать Колхиду, далеко на Востоке, где ежеутренне восходил его отец Гелиос (то есть Солнце), в своём путешествии по небу.
Покидая Коринф, Ээт оставил там на троне Буна (сына Гермеса и нимфы Алкидамии), пр условии, что Бун вернёт власть либо самому Ээту, либо его сыну или потому, если те когда-либо вернулись бы сюда.
В Колхиде Ээт стал царем и породил с океанидой Идеей (Эйдюйей) прекрасную и мудрости дочь Медею. Также от другой женщины он имел сына Апсирта. Впоследствии Медея бежала с аргонавтами, и, прибыв на остров феаков, вышла там замуж за Ясона - пару поженили царь и царица фактов, Алкиной и Арета. В конце концов аргонавты сумели доставить Золотое руно в Иолк, и передать его там царю Пелию.
Между тем, в Эфире бездомным умер царь Бун, и власть перешла в руки Алоэя, брата Ээта. А когда бездомным умер и правнук Алоэя Коринф, в честь которого город и получил свое название, то коринфяне послали людей в Иолк, чтобы позвать Медею вступить в права на "отечестве наследие". Своими часами Медея принесла много благ Коринфу, и коринфяне полюбили её. В частности она спасла город от голода, введя жертвы Деметре и Лемносским нимфам. Также своими часами она омолодила кормилиц Диониса, Эсона (отца Ясона) и, позже, самого Ясона.
Зевс влюбился в Медею, но она, из уважения к Гере, избежал его любви. В благодарность Гера пообещала ей, что сделает её детей бессмертными, и что коринфяне будут почитать их на специальном празднике, что и произошло позднее. За то, что Пелий обманул его с Золотым руном, а также угрожал его жизни, и убил его родственников, Ясон при помощи Медеи добился гибели Пелия руками его дочерей (Пелиад).
Ясон и Медея долго и счастливо прожили в Коринфе с их семью сыновьями и семью дочерьми (по другой версии - одним сыном, Медеем, и одной дочерью, Эриопидой; по другой версии - двумя сыновьями Мермером или Фессалом и Фер(ет)ом).
Позднее Ясон захотел жениться на дочери Креонта или его сына Гиппота, Креусе или Главе. Тогда Медея постелила Ясону спать под носом Арго, но тот обвалился и убил Ясона. Своих детей она отправила к своей сопернице со свадебным подарком в виде пеплом, прочитанного ядовитыми зельями, и как только та одела его, то она умерла в ужасных болях, либо загорелась и сгорела, а вместе с ней сгорел и её отец, прибежавший чтобы спасти её. Также популярен был миф, будто Медея своими руками зарезали своих детей от Ясона, чтобы отомстить ему за неверность. Одна рассказ о её детях имел множество обьяснений. Некоторые говорили, что она убила их, чтобы они не попали в руки Креонта. Иные говорили, что люди Креонта преследовали их, и что они их вырезали на алтаре богини Геры, куда те прибегли. Другие говорили, что сама Медея доверила их защите в святилище Геры Акреи, и там они были убиты коринфянами (либо чтобы отомстить Медее за совершенное ей преступление, либо поскольку считали Медею варваркой, и не желали иметь её своей царицей), которые позднее прописали это преступление ей самой. О последней версии даже говорили, что Гера настала на Коринф язву, уничтожившую массу народа, и эта язва прекратилась лишь тогда, когда коринфяне учредил специальные праздненства в честь Геры Акреи и в честь детей Медеи. Наконец, говорили ещё, будто Медея в тайне от Ясона держала своих детей в храме Геры, чтобы сделать их бессмертными, как богиня ей обещала, а Ясон, раскрыв это, бросил Медею. Ещё одна версия говорила, что Мермера, одного из сыновей Медеи, растерзала в Эпире львица, где он со своим отцом вышел на охоту.
После всего что случилось в Коринфе - какая бы версия ни была верна - Медея бежала оттуда, оставив там у власти своего фаворита Сизифа (говорили, что у него был с ней роман). Чтобы перенести её в другие земли, дед Медеи Гелиос прислал за ней огненную колесницу, запряженную крылатыми драконами. Из Коринфа Медея сперва бежала в Фивы, чтобы встретить Геракла, который ещё во времена Похода аргонавтов пообещал ей свою помощь если она когда-либо оказалась бы в нужде.
(Пребываю рассказ чтобы отметить, что Геракл во всех известных версиях мифа до Колхиды с аргонавтами не держал, а стало быть и с Медеей на обратном пути общаться не мог).
В Фивах Медея нашла Геракла в кризисе владения в магию, неспособны оказать ей помощь. Своей мудростью и зельями она привела его в себя, а затем уехала в Афины. Там она излечила царя Эгея от его бездетности, и родила ему сына Меда. Иные говорили, что Меда она родила от Ясона или от некоего царя в Азии. В Афинах Медею судили за убийство человека, совершенное ею в Коринфе. Обвинителем был сын Креонта Гиппот. Но афиняне оправдали её. Когда Медея стала злоумышлять против Тесея, афиняне тоже прогнали её из своего города. Тогда она вернулась в Азию. Между тем, в Колхиде Ээт был свергнуть Персом, сыном Персея.
(Опять отступление. Это очередной анахронизм. Ведь Персей был дедом Алкмены, матери Геракла, а также Амфитриона, отчима Геракла, то есть Персу сын Персея, Геракл должен был приходиться внучатым племянником - а к тому времени Геракл был уже очень взрослым человеком, и очень трудно представить себе, чтобы в это время мог жить сын его прадед Персея).
Тогда Мед убил Перса, и Медея восстановила на колхидском троне своего отца. Тот был крайне счастлив, вновь найдя свою дочь, и к тому же самым неожиданным для себя образом. Наконец, некоторые говорили, будто со временем Ясон и Медея сошлись снова, и вместе с Медом они вернулись в Колхиду, где после смерти Ээта на троне его сменил Ясон, а Ясона - Мед, первый мидянин.
The king dedicated the golden fleece to Ares, suspending it on an oak-tree in the
grove of Ares near his city of Aia, where it was guarded by an unsleeping dragon.10
10 Apollod. 1.9.1 and 24, A.R. 4.99–144; cf. Pi. Pyth. 4.244–6 (in a thicket, guarded
by a dragon). The fleece is often shown on a tree in works of art.
Or in other accounts, Phrixos hung it up in the temple of Ares in the city,11 or it
was kept in the palace of Aietes,12 or deposited on the island of Aia in the river
Phasis.13
The ram itself flew up to the heavens, or was transferred there by Nephele,
to become the constellation of the Ram (Aries); since the ram had been deprived of
its gleaming coat, this constellation, the first in the zodiac, is extremely faint.14
То есть в разных версиях мифа, Золотое руно хранилось: 1. На дереве; 2. В храме Ареса внутри города Ээта; 3. Во дворце Ээта; 4. На острове Ээя, на реке Фасис.
Баран перенести Фрикса мог быть живым перенесён на небо, и обращен в созвездие Овна.
Автор "Эгимия" (Гесиод? - скорее всего Керкопс Милетский, поэт 6 века до н. э., имитировавший Гесиода):
"Фрагмент 299
Схолии к Аполлонию Родосскому, III, 587: « Эолида б Фрикса, как тот ни
желал, не старался, / Он никогда бы не принял в чертоги, под кров свой, ... /
Если бы, бог Гермес посла ему вестников с неба, / Зевс не велел, чтобы
Фрикса он приня к себе, как родного» (пер. Г.Церетели).
Зевс послал вестником Гермеса с приказом принять Фрикса, чтобы тот
сочетался браком с дочерью Ээта. Автор «Эгимия» говорит, что его при-
няли по собственной воле ради руна. Еще он говорит, что, освятив руно
после жертвоприношения, Фрикс отправился с мехом во дворец Ээта".
АНАЛИЗ И КОММЕНТАРИИ К МИФУ О МЕДЕЕ (проведённому парой постов выше):
Медея, Медуза, Асти-Медуза, Гиппо-медуза, Андро-меда, Ифи-медея, Прото-медея, Местра, Клите-местра, Гипер-местра, Методами- это однокоренные имена. Имя означает предусмотрительную, предвидящую, мудрую, госпожу. То же самое означает и имя Идия (Эйдюия) - так звали мать Медеи. В первобытном обществе главная жрица - царица выражает, собранную в её лице, мудрость общины, знающую все "государственные тайны". Она знает все целебные травы и их воздействие в каждом случае, а потому может предусматривать и предупреждать различные события. Своими лекарствами она борется с болезнями, спасает жизни, "возвращает юность" друзьям, либо убивает своих врагов. Образцовой фигурой выражающей данный тип владычицы в мифе является Медея. Само по себе это погружает нас в глубочайшие пластырь мифа в целом. И нам нет нужды обращаться к додорической колонизации Иолка минийцами из Иолка, либо к морякам из Халкиды в качестве посредников экспансии мифа об аргонавтах, чтобы вычленить из мифа место происхождения его героини. Миф о мудрой принцессе Коринфа самым тонким образом предоставлял возможность быть подчеркнутым в рамках мифа цикла об аргонавтах, не говоря уже о чудовищной роли магии в Фессалии, также как и сказочный мотив роли предусмотрительной девушки, которая оказывала помощь юноше, чтобы достигнуть его цели - этот мотив известен и в не менее древнем мифе о Тесее и Ариадне. По этой причине, следует признать, что миф о Медее вошёл в цикл мифа об аргонавтах очень рано и очень плотно.
Для Коринфа Медея - также, как и для Аргоса Ио - это, быть может, ипостась самой Геры, в более древней форме её культа. В мифе эта связь прослеживается через упоминание культа Геры Акреи, при описании обещания богини сделать бессмертными детей Медеи, при описании укрытия детей Медеи в храме Геры или у её алтаря, где произошло их (ритуальное) убийство. Также и тот факт, что Медея окунала своих детей в горячую воду или в огонь, и то, что "непосвященный" (профан) Ясон реагирует на этот мистерический ритуал тем же образом, каким Пелей отреагировал, увидев как богиня Фетида окунала в огонь Ахиллеса. Дети Медеи первоначально были в мифе безымянными - так же, как безымянный сперва были и дети Фиеста. Позже их назвали Фессалом и Фером - когда возникла нужда дополнительно подчеркнуть связь Ясона с Фессалией. Либо Мермером (то есть "Ужасным"), поскольку коринфяне соотносили свою ужасную царица Медею с богом Фобосом. Число семь и семь для обозначения сыновей и дочерей Медеи и Ясона является заимствованием из мифа о Теогонии, где сыновей Геи и Урана, титанов и титанид, по семь. Мотив прятания детей от отца известен также из мифа о Кроне, пожиравшем своих детей. В то же время, образ Медеи, точно так же, как и образ Ио, имеет явные черты богини Луны: речь идёт не только о путешествиях Медеи (как и луна путешествует по небу), или связи с божествами небес (и в особенности смАртемидой) - общие элементы мифов о Медее и об Ио. В случае Медеи более всего значимым является её качество колдуньи, и её связь с соответствующими фигурами, наподобие Кирки и Гекаты. И речь идёт не только о её качестве как "лунной" богини, которое оправдывает её связи с богами неба: её связь с Гелиосом, Ээтом, Персеем, Первомайск, Апсиртом и Гераклом (это все - "солнечные" боги) навязывается и мощной традицией солнечного культа на Акрокоринфе, к чему нас дополнительно отсылают и имена Акрея и Буноса (быть может даже, миф об удалении сперва Ээта, а затем и Медеи, из Коринфа, обозначает символически через миф и уход этого культа, что отражено и в мифе о самом Гелиосе).
Знаменитой колдунье Медее было естественно приписывать деяния, связанные с устаревшими и непонятными ритуалами, с варварскими обычаями или с ситуациями и знаниями первобытного социума. Эти деяния, которые были связаны с коринфской героиней, хотя и выглядят чудовищными, не принадлежат к области фантазии: убийства Медеей Апсирта, Пелия и собственных детей, с расчленением своих жертв - мотив известный также из мифов об "обеде Фиеста", о застолье Тантала и об угощении богов у Ликаона, а вне Греции - из мифа об Осирисе, расчлененном Сетом. Такого рода мифы непосредственно отсылают нас к воспоминаниям о человеческих жертвоприношениях и о ритуальном убийстве. Омоложение Ясона и его отца Эсона в тёплой купель, где были сварены зелья Медеи - доисторической коринфской принцессы (сравните с излечением Медеей Эгея от его недуга бездетности). Почти моментальная смерть Главки и её отца, соприкоснувшихся с пеплом, подаренным им Медеей, и пропитанным ядовитыми зельями, выдаёт нам первобытные практики людей, отменно знавших на этой стадии своего развития ядовитые растения, и способы их использования. Также, Медея при помощи своих зелий уничтожила медного критского великана Талоса - этот мотив отсылает нас к мифологическому образу воина, поражаемого отравленной стрелой, пронзающей его бронзовые доспехи. Также миф о Талосе отсылает нас к мотив о неуязвимом войне, поражает насмерть в его единственное уязвимое место, которое поражает либо случайно (ср. с мифом о гибели Ахиллеса), либо благодаря магическому знанию - тайне, обретенной сверхьестественными усилиями. Благодаря необходимости связать миф о Медее с другими важными мирами, было вполне естественно, что эта героиня мифологического цикла Коринфа летела на огненной колеснице своего деда Гелиоса - то в Фивы, чтобы излечить Геракла во время всплеска его безумия, то в Афины, чтобы излечить Эгея от его бездетности.
(Продолжение анализа и комментариев к мифу о Медее)
Дополнения к мифу из местных традиций, это варианты, в которых Медея восходит на трон после Коринфа, то есть в период когда правнуки Алоэя, брата её отца, уже состарились и умерли. В то же время в этом варианте мифа мы обнаруживаем Ээта по прежнему живущим и правящим Колхидой, и даже после того, как завершается правление Медеи в Коринфе. Относительно связи Медеи с Сизифом мы не в состоянии сказать, идёт ли здесь речь о внешней связи мифологического материала Коринфии, без дальнейшего продолжения в рамках собственно мифа о Медее. Однако передача власти от Медеи к Сизифу, также, как и восстановление её отца на троне путем вмешательства Медеи, как бы тонко подразумевает её юрисдикции, в рамках матриархальных образцов, известных в мифическом мире Арголиды (например в лицах Эрифилы и Аэропы). Если мы представим себе Медею в качестве высшей жрицы - царицы, ипостаси додорической Геры, а также в её отношениях с Лемносскими нимфами и с известными гинекократическими традициями, то нечто подобное становится вполне вероятным. И мы также не знаем, стал ли Креонт (или его сын, или Ясон) оспаривать эту юрисдикцию Медеи, в качестве носителя власти, или же в действительности Медея была отменена своими заинтересованными врагами, которым она в конце концов отомстила самым беспощадным образом. Конечно, если Медея это царица Коринфа, то Креонт или его сын не могли быть там царями, кроме как через "переданную" им власть, или не потеснив Медею. Мы не имеем уверенности относительно того, находятся позади всего этого сложного мифического сюжета туманные воспоминания о династических раздорах в Коринфе, или даже культового антагонизма - феномены соответствующие известным событиям в Арголиде между Претидами, Персеидами или Пелопидами.
В рамках афинской политики, после увязывания Медеи с Медом на основании общей этимологии их имен (подобно тому, как были связаны между собой также Персей, Перс и персы), его выдвижение в сыновья Эгея происходит для того, чтобы вызвать у персов уважение к "родственным" им Афинам, где один из древних царей согласно местной легенде (пусть и только что специально сконструированной) породил прапредка мидян. К афинскому варианту мифа также относится соотнесение Медеи с Тесеем, суд над ней и её оправдание афинянами - ровно по мотивам суда над Орестом и его оправдания в тех же Афинах.
Теория черноморского потопа — научная гипотеза, согласно которой около 5600 г. до н. э. имел место масштабный катастрофический подъём уровня Чёрного моря, возможно, послуживший исторической основой легенд о Всемирном потопе. Причиной прорыва вод из Средиземного моря в замкнутое прежде Чёрное море считается землетрясение. До этого катаклизма уровень Чёрного моря был, очевидно, ниже общего уровня мирового океана.
Теория черноморского потопа была сформулирована в 1996 году американскими геологами Уильямом Райаном и Уолтером Питменом из Колумбийского университета. Райан и Питмен писали, что вследствие потопа была затоплена территория в 155 тыс. км², тогда же образовалось Азовское море. На месте Босфора образовался колоссальный водопад, через который переливалось приблизительно 40 км³ воды в сутки. Босфорский поток имел подобную мощность в течение, как минимум, 300 дней.
Современная наука выяснила, что Чёрное море в древности было пресноводным, но затем туда хлынула солёная морская вода. Уровень Чёрного моря поднялся на 140 метров. Исследование морского дна позволяет датировать изменение водных растений и осадочных пород с пресноводных на солёные примерно 7,5 тыс. лет назад.
Независимо от исследования Райана и Питмена, болгарский геолог Петко Димитров, профессор Института океанологии БАН в Варне, выдвинул идею черноморского потопа ещё в 1979 году.
За сбор материальных свидетельств черноморского потопа взялась команда маринологов во главе с Робертом Баллардом. К 2000 году исследователями были найдены археологические и геологические подтверждения теории потопа — древние береговые линии, раковины пресноводных улиток, затопленные речные долины, инструменты для обработки древесины и человеческие постройки на глубине около 94 метров в 12 милях от современного турецкого берега. Радиоуглеродный анализ пресноводных моллюсков показал возраст около 7500 лет.
Черноморский потоп, очевидно, привёл к масштабному переселению народов неолита. По мнению Райана и Питмана, с побегом от вод потопа следует связывать продвижение в середине 6-го тыс. до н. э. сельского хозяйства неолитического типа из Анатолии в район Среднедунайской низменности (трипольская культура и др.).
Теория черноморского потопа логически объясняет происхождение сероводорода и сапропелевые отложения в Чёрном море.
Черноморский потоп мог послужить исторической основой легенды о Всемирном потопе, распространённой среди народов Ближнего Востока. Дарданов потоп (по имени мифологического Дардана, сына Зевса) упоминается и в греческих сказаниях о Трое.
Согласно гипотезе Аноприенко А. Я. и некоторых других исследователей, не исключена и связь этого катаклизма с легендой об Атлантиде, пересказанной Платоном в диалогах «Тимей» и «Критий».
