Не вижу, что непонятного в моих словах. Боян - болгарское имя, заимствованное, возможно (в форме топонимов или составной части фамилий), поляками. Причём заимствованное поздно - в эпоху проникновения польских интересов в районым проживания указанных народов балканских славян.
Если имя Боян-болгарское, то почему мы его находим только у славян (как у южным, так и восточных и западных согласно Ф.Миклошичу), в т.ч. и в топонимике. Где это имя у ФУ или тюрков позже 9 века? Почему нет ни одного венгерского короля с таким именем? Или волжского булгарина, или эрзянина с таким именем?
Не вижу, что непонятного в моих словах. Боян - болгарское имя, заимствованное, возможно (в форме топонимов или составной части фамилий), поляками. Причём заимствованное поздно - в эпоху проникновения польских интересов в районым проживания указанных народов балканских славян.
Если имя Боян-болгарское, то почему мы его находим только у славян (как у южным, так и восточных и западных согласно Ф.Миклошичу), в т.ч. и в топонимике. Где это имя у ФУ или тюрков позже 9 века? Почему нет ни одного венгерского короля с таким именем? Или волжского булгарина, или эрзянина с таким именем?
Може и так. Но это ничего не меняет: рассказ Феофилакта Охридского не служит доказательством славянскости имени Боян (как его использует Миклошич - в начале 9 века ханы булгар Дуная ещё не были до конца ославянены). А без упоминания этого Бояна иных Боянов у южных славян в византийский период (до середины 15 века) вроде нету.
И я не вижу почему вы связываете имя Бояна с боем или воином. У Феофилакта я этого не заметил. Пишут такое болгарские новолингвисты, анализировавшие рассказ византийского автора. Не вижу особых причин полагаться на них.
Не вижу, что непонятного в моих словах. Боян - болгарское имя, заимствованное, возможно (в форме топонимов или составной части фамилий), поляками. Причём заимствованное поздно - в эпоху проникновения польских интересов в районым проживания указанных народов балканских славян.
Если имя Боян-болгарское, то почему мы его находим только у славян (как у южным, так и восточных и западных согласно Ф.Миклошичу), в т.ч. и в топонимике. Где это имя у ФУ или тюрков позже 9 века? Почему нет ни одного венгерского короля с таким именем? Или волжского булгарина, или эрзянина с таким именем?
А где имя Боян есть достоверно именно у славян, западных, восточных или южных, в период до конца Византии? Сколько славян Боянов (достоверно славян, а не неизвестно кого) вы знаете в этот период на Руси? А у южных славян? А у западных? Более поздние времена и современность уже не интересуют - к происхождению имени эти времена отношения не имеют.
У фу или тюрок имя Баян или Боян засвидетельствовано, кажется, только у авар и у булгар. Первые исчезли со страниц истории в 9 век - какой с них спрос? Вторые на Дунае в конце 9 века (особенно после своей христианизации) уже крепко слились со славянами, а именник волжских булгар я по сути целиком игнорирую (и вряд ли он богат - тем паче на Баянов-Боянов; с момента исламизации в 10 веке предполагаю постепенное введение и преобладание мусульманского именослова). То есть и тут спрос невелик. У венгров Арпадов не припоминаю Боянов. Обычное имя их королей в 11 - 13 веках - Бела. Позже встречаем также как популярное имя Ласло-Ладисла-Людовик. Считается что это венгерская форма славянского имени Владислав. Вроде, и тут всё более менее ясно... В историческое время не помню какого нибудь Бояна у венгров. Но это не обязательно так для раннего периода - времени заселения в Паннонию, где ещё жили остатки аваров.
Може и так. Но это ничего не меняет: рассказ Феофилакта Охридского не служит доказательством славянскости имени Боян (как его использует Миклошич - в начале 9 века ханы булгар Дуная ещё не были до конца ославянены). А без упоминания этого Бояна иных Боянов у южных славян в византийский период (до середины 15 века) вроде нету.
У Феофилакта Охридского как имя записано? Есть текст рассказа у Вас?
И я не вижу почему вы связываете имя Бояна с боем или воином. У Феофилакта я этого не заметил. Пишут такое болгарские новолингвисты, анализировавшие рассказ византийского автора. Не вижу особых причин полагаться на них.
Т.е. Вы считаете, что Боян=воин современная выдумка?
А где имя Боян есть достоверно именно у славян, западных, восточных или южных, в период до конца Византии?
Но это имя засвидетельствовано в славянской топонимике. Например, Бояново- есть в Польше, есть в Болгарии, есть в Белоруссии, на Украине, Бояновичи в Калужской области России, Bojanov и Bojanovice в Чехии. Откуда вся эта топонимика?
Може и так. Но это ничего не меняет: рассказ Феофилакта Охридского не служит доказательством славянскости имени Боян (как его использует Миклошич - в начале 9 века ханы булгар Дуная ещё не были до конца ославянены). А без упоминания этого Бояна иных Боянов у южных славян в византийский период (до середины 15 века) вроде нету.
У Феофилакта Охридского как имя записано? Есть текст рассказа у Вас?
И я не вижу почему вы связываете имя Бояна с боем или воином. У Феофилакта я этого не заметил. Пишут такое болгарские новолингвисты, анализировавшие рассказ византийского автора. Не вижу особых причин полагаться на них.
Т.е. Вы считаете, что Боян=воин современная выдумка?
А где имя Боян есть достоверно именно у славян, западных, восточных или южных, в период до конца Византии?
Но это имя засвидетельствовано в славянской топонимике. Например, Бояново- есть в Польше, есть в Болгарии, есть в Белоруссии, на Украине, Бояновичи в Калужской области России, Bojanov и Bojanovice в Чехии. Откуда вся эта топонимика?
1. В его работе "О мученичестве святомучеников Тивериополя, именуемого болгарами Стромицею во времена непочтительного Юлиана Отступника" он начинает со времён Константина Великого описывать мучеников этого города вплоть до времён после принятия болгарами христианства. После описания 15 мучеников тивериопольских (времена Юлиана Отступника), он описал и первого болгарского мученика по имени Ενραβότας. Ономастикон упоминаемых автором мучеников им не придуман, потому что он встречается в эпиграфике и культе в Стромице с конца 9 века - начала 10 века, а также некоторые из этих имён встречаются в именослове болгарских святых (славонский минологий конца 10 - начала 11 века). http://www.academia...._Βούλγαροι_.pdf
Греческого оригинала я не нашёл. Зато нашёл болгарский перевод. Там написано (параграф 31), что Енравота: "который звался и воином, Божьим наверное Промыслом". https://mk.m.wikisou...полски_маченици
Вообще весь рассказ об Енравоте изложен в параграфах 31-33 текста. Там нигде не упомянуто имя Боян. Имя Бояна не упомянуто и в указанной мной эпиграфике и в болгарской минологии, насколько я прочитал. Мне не очень понятно, КАК на основании этого рассказа (если только перевод с греческого дословно точен) Боян попал в православный именослов. Слово воин в тексте не равнозначно Бояну. Воин по гречески (на котором и писал Феофилакт) - не воин и не боян. И ничего близкого к тому быть не может. Для 11 века здесь в оригинале могло стоять слово стратиотик или полемист. Но никак не боян-воин или нечто созвучное.
2. Да мне так кажется. Может и не совсем современная. Она относится ко времен когда имя Бояна попало в славянский православный именослов в связи с житием еэЕнравоты.
3. Я не знаю откуда эта топонимика. Она могла бы происходить и от имени Бояна, в качестве вторичного займа. Весь вопрос в том, каким периодом датируется возникновение топонимов под таким названием. То есть когда такого рода топонимы начинают появляться в Болгарии, когда - в Польше, когда - в Чехии.
Для меня критерием может служить только время. Я не могу признать имя-слово-составную Боян славянским просто так. Нужен довод в пользу этой версии. Временной довод. Ну, мне это покажется убедительным. Иного может и убедит топоним 17 века в исконской славянскости этого имени...
Я не знаю откуда эта топонимика. Она могла бы происходить и от имени Бояна, в качестве вторичного займа.
Откуда тогда взялись эти Бояны, если только само имя не было применимо у всех славян. А если оно было применимо у всех славян, значит корни этого имени праславянские.
Откуда тогда взялись эти Бояны, если только само имя не было применимо у всех славян. А если оно было применимо у всех славян, значит корни этого имени праславянские.
В поэме только две стороны: христиане Киевской Руси и язычники Руси Половецкой. Боян, наиболее вероятно, принадлежал одной из них.
Я не знаю откуда эта топонимика. Она могла бы происходить и от имени Бояна, в качестве вторичного займа.
Откуда тогда взялись эти Бояны, если только само имя не было применимо у всех славян. А если оно было применимо у всех славян, значит корни этого имени праславянские.
А вы покажите средневекового поляка или чеха Бояна. Иначе что за праславянские корни? Имя Боян упоминается на Руси - и мы не знаем касательно славян ли. А у болгар и Венгрии (в довенгерский, аварский период) это имя (Баян-Боян) это явно имя неславянское.
Что касается современного славянского имени Боян (причём не только у православных, как я понял) - то это скорее всего займ. Либо под влиянием Бояна-Енравоты, либо из-за Бояна упоминаемого в СПИ.
Откуда тогда взялись эти Бояны, если только само имя не было применимо у всех славян. А если оно было применимо у всех славян, значит корни этого имени праславянские.
В поэме только две стороны: христиане Киевской Руси и язычники Руси Половецкой. Боян, наиболее вероятно, принадлежал одной из них.
Он мог принадлежать и к ФУ субстрату в составе Руси.
А вы покажите средневекового поляка или чеха Бояна.
Только польские фамилии, вероятно образованные от этого имени.
А у болгар и Венгрии (в довенгерский, аварский период) это имя (Баян-Боян) это явно имя неславянское.
Только это имя Баян, а не Боян.
1. Польские фамилии производные от боян- - не средневековые. Упоминаются в Новое и Новейшее Время, а не в Средние Века. Тем более нет такого имени в Оаннем Средневековье у поляков. Зато есть имена Пяст, Мешко, Болеслав. Масса имён. У чехов и моравов - Ростислав, Святоплук, Оттокар. Тоже масса имён в Раннее и Среднее Средневековье. И ни одного Бояна.
Что же делает имя Боян праславянским?
2. Разница в греческой транскрипции. И она скорее всего несущественна: иностранные имена имели тенденцию слегка искажаться греками -это нормально. Хосров становится Хосроисом, Гормизда Ормиздом, Гилльом Гульельмом. И так далее по списку. А Сулейман у византийцев это Солиман.
(Βοιωάννης), a family name, probably of Slavic origin. According to M. Mathieu (Nouvelle Clio 4 [1952] 299–301).
Разница в греческой транскрипции. И она скорее всего несущественна: иностранные имена имели тенденцию слегка искажаться греками -это нормально. Хосров становится Хосроисом, Гормизда Ормиздом, Гилльом Гульельмом. И так далее по списку. А Сулейман у византийцев это Солиман.
Замена ударных гласных ("а" на "о") наблюдалась при греческой транскрипции?
1. Так катепано Василий Боиоанн (Воиоанн, Виоанн, в латинских источниках иногда Бугиан) был славянин? Боже, какой удар! А на основании чего вывод? На основании того что он основал в Италии город Троя было высказано в прошлом версия о его происхождении из малоазийской Трои.
2. Не очень понял - почему ударных? В именя Баян, как и в имени Боян, в греческом в целях благозвучия ударение должно падать, ожидаемо, на последний звук - окончание -ос. В имени Βαιανός оно туда и падает. То есть а или о которое якобы могло играть - безударные.
А кто такой Βασίλειος Βοϊωάννης? Катепан в 11 веке?
Он. Он упоминается и в некотором числе латинских хроник (Барийская Хроника, кажется и Хроника Монте-Кассино). Его сын тоже был катепано - уже в 1041-2 годах. А сам Василий - в 1017 - 27 годах.
Так катепано Василий Боиоанн (Воиоанн, Виоанн, в латинских источниках иногда Бугиан) был славянин? Боже, какой удар!
Да, фамилия Βοϊωάννης по мнению известнейшего историка-византиниста возможно имеет славянское происхождение.
Я должен понять почему он так считает. Вроде о корнях семейства особых деталей неизвестно. А имя Воиоанн имеет 2 явные составные - Иоанн и бо-. Последнее - явно греческое слово "б(о)ус" (βους) - т. е. "бык".
По крайней мере моя интуитивная "народная этимология" неизменно интерпретировала это имя катепано именно так. А в чём собственно довод в пользу славянского происхождения семейного имени?
1. Феофан Исповедник, Хронография под 679-680 годом от рХ:
679/680 г.
[Сообщение о смерти. Моавии I и начале правления Йазида I.]
В этом году 245 народ булгар напал на Фракию. Но [прежде! следует рассказать о древности унногундуров 246, булгар и котрагов 247. В северных, противоположных частях Эвксинского Понта 248, у озера 249, называемого Меотидой 250, в которое впадает величайшая река, стекающая от океана по земле сарматов и называемая Атель 251, в которую (Атель.— И. Ч.) впадает река, называемая Танаис 252, сама вытекающая от Ивирийских ворот 253, что в Кавказских горах, а от слияния Танаиса и Ателя выше уже названного Меотидского озера, когда Атель разделяется 254, течет река, называемая Куфис 255, и впадает в край Понтийского моря поблизости от Некропил 256 у мыса, называемого Баранья морда 257. А от уже названного озера Стечет] подобное реке море и впадает в море Эвксинского Понта через земли Босфора Киммерийского 258; в этой реке ловится [рыба], называемая мурзули 259, и ей подобная; в [землях], прилегающих к восточным частям озера, у Фанагории 260 и живущих там евреев 261 обитает множество народов; от самого же озера и до реки, называемой Куфис 262 где ловится булгарская рыба ксистон 263, простирается древняя Великая Булгария 264 и живут соплеменные булгарам котраги. Во времена Константина Западного 265 умер властитель 266 упомянутой Булгарии и котрагов Кроват 267. Он оставил пять сыновей, завещав им ни в коем случае не отделяться друг от друга и жить вместе, так, чтобы они властвовали надо всем и не попадали в рабство к другому народу. Но спустя недолгое время после его смерти, разделились пять его сыновей и удалились друг от друга каждый с подвластным ему народом 268 Первый же сын [Кровата], по имени Батбаян269, храня завет отца своего, оставался на земле предков 270 доныне . А второй его брат, по имени Котраг 270, перейдя реку Танаис, поселился напротив первого брата 272,. Четвертый же и пятый, переправившись через реку Истр, называемую также Дунай, один — оставался в подчинении, вместе со своим войском, у хагана аваров в Паннонии Аварской 273, а другой — достигнув Пентаполя 274, что у Равенны, попал под власть империи христиан 275. Наконец, третий из них, по имени Аспарух 276, переправившись через Днепр и Днестр и дойдя до Огла 277 — реки севернее Дуная, поселился между первыми и последним 278, рассудив, что место это отовсюду укрепленное и неприступное: спереди болотистое, с других же сторон окруженное, как венцом, реками,оно позволяло народу, ослабленному разделом, отдохнуть от нападений врагов 279. Так вот, после того как они разделились таким образом на пять частей и стали малочисленны, из глубин Берзилии,первой Сарматии 280, вышел великий народ хазар и стал господствовать на всей земле по ту сторону 281 вплоть до Понтийского моря 282. [Этот народ], сделав своим данником первого брата, Батбаяна, властителя 283 первой Булгарии, получает с него дань и поныне 284.
2. Патриарх Никифор, Бревиарий:
Но пора уже рассказать 68 о начале 69 так называемых гуннов 70 и булгар и их положении. У Меотидского озера, по реке Кофис, [162] располагаются называвшаяся в древности Великой 71 Булгария и так называемые котраги, их соплеменники. Во времена Константина, который умер на западе 72, некто по имени Коврат, бывший государем 73 этих племен, переменил жизнь 74, оставив пять сыновей, которым завещал ни в коем случае не отделяться друг от друга, с тем чтобы они взаимным благорасположением оберегали свою власть. Но они, ничуть не заботясь об отеческом наставлении, по истечении недолгого времени расстались друг с другом, и каждый из них отделился с собственной частью народа. Первый из них, именуемый Баян 75, по завету отца оставался доныне 76 на земле предков; второй, именуемый Котраг, переправившись через реку Танаис, поселился напротив них; четвертый же, перейдя реку Истр, осел в Паннонии, находящейся теперь 77 под властью аваров, и заключил союз с местным народом 78; пятый, обосновавшийся у Равеннского Пентаполя, стал данником 79 ромеев. Наконец, третий их брат, по имени Аспарух, переправившись через реки Днепр и Днестр, поселился у Истра, достигнув места, удобного для поселения, сурового и неприступного для противника, называемого на их языке Оглом 80. Спереди оно было укреплено непроходимыми болотами, сзади – ограждено неприступными кручами. И так как этот народ разделился и рассеялся, племя хазар, поскольку оно поселилось поблизости от сарматов 81, из глубины страны, называемой Верилия 82, стало с тех пор безнаказанно совершать набеги. Они подвергли нападениям все селения в землях за Понтом Эвксинским и достигли моря 83. Затем, подчинив Баяна, они заставили его платить дань.
У [Симеона] было два сына, из которых одного звали Баяном, а второго – Петром 44. Последний и поныне жив, сильной рукой правя болгарами. Говорят, что Баян настолько овладел магией, что однажды нечаянно превратился в волка или подобного ему зверя.
Юстиниан принял посольство аваров, которые требовали, чтобы было им позволено осмотреть землю, куда их племя могло бы поселиться. Вследствие донесения полководца Юстина, царь имел намерение поселить этот народ в земле эрулов, то есть там, где перед этим жили эрулы. Эта земля называется Второй Пеонией 19. Царь изъявлял на то согласие, если только авары охотно там поселятся. Но авары были так привязаны к своей земле, что и не думали поселяться вне Скифии. Это дело осталось без движения. При всем том полководец Юстин отправил в Византию аварских посланников и дал знать царю, чтобы тот подольше задержал их в городе. Он успел привязать к себе одного авара по имени Ику-{326}нимон, который объявил ему за тайну, что авары одно говорят, а другое думают, что они употребляют самые умеренные слова и прикрывают кротостью обман, что под видом, будто хотят перейти по сю сторону Истра для утверждения дружбы с римлянами, они на самом деле умышляют совсем другое и намерены, если только удастся им, переправиться через реку, напасть на римлян со всеми силами. Узнав это, Юстин писал царю о задержании аварских посланников в Византии, потому что авары не решатся перейти реку, пока посланники их не будут отпущены. Между тем как Юстиндействовал таким образом, он также заботился и об охранении на реке переправы. Он поручил Вону, начальнику дворцовой стражи, оберегать реку. Посланники аварские, не достигнув цели своего приезда в Византию, получили от царя обычные подарки, купили все для себя необходимое, между прочим и оружие, и были отпущены. Однако же царь дал Юстину тайное повеление каким-нибудь образом отнять у них оружие. Полководец, приняв посланников на возвратном пути, исполнил данное ему повеление. Отсюда началась между римлянами и аварами вражда, которая уже давно тлела под спудом; поводом к ней в особенности было то, что не тотчас отпущены посланники, тогда как Ваян очень часто приказывал им возвратиться; но царь, зная хорошо замыслы Ваяновы, всеми мерами так устраивал обстоятельства, чтобы посланники задержаны были в столице. {327}
фр. 23:
Отрывок 23
Ibid. 110.
Авары и франки заключили между собой союз. Когда мир был упрочен. Ваян дал знать франкскому князю Сигисберту, что аварское войско его томилось голодом и что Сигисберту, как государю и притом туземному, не следовало оставлять без помощи союзников своих. Он объявил притом Сигисберту, что если снабдит аварское войско нужными припасами, то он долее трех дней там не останется, а потом удалится. Получив это известие, Сигисберт отправил немедленно к аварам муки, овощей, овец и быков 57. {384}
фр. 24:
Отрывок 24
Ibid.
Алвуий 58, государь лонгивардский, не переставал ненавидеть Конимунда и всячески старался уничтожить владычество гипедов. Он отправил посланников к Ваяну и приглашал его вступить с ним в союз. Посланники Алвуия к Ваяну просили его не оставлять их в такое время, когда они терпели так много зла от гипедов, в особенности потому, что римляне, злейшие враги аваров, помогают гипедам 59. Посланники доказывали, что авары не столько будут воевать против гипедов, сколько против Юстина, жесточайшего врага аварского народа, нарушившего давнишние дружественные договоры между аварами и Юстинианом, его дядей по матери, и лишавшего их положенных даров. К тому они присовокупили, что авары, соединясь с лонгивардами, будут непобедимы, что, сокрушив владычество гипедов, они захватят их богатство и завладеют сообща их страной, что при таком их счастливом положении они удобно могут вступать и в Скифию, и в самую Фракию и, выступая из соседственных земель, без всякого труда делать набеги на римскую землю и доходить до самой Византии. {385} Послы лонгивардов представляли Ваяну, что было бы полезно аварам начать военные действия против римлян; в противном случае римляне предупредят их и каким бы то ни было образом уничтожат силу их, в какой бы стране они ни поселились.
фр. 26:
Отрывок 26
(568 г. по Р. X.)
Ibid.
В то время как Ваян, князь аваров, хотел осадить Сирмию, он держал в оковах переводчика Виталиана и Комиту, посланных к нему Юстином для переговоров с ним. Таким образом преступил он общепринятые права посланников. {387}
фр. 27:
Отрывок 27
(568 г. по Р. Х.)
Ibid. 111—114.
Ваян после сделанного к стенам Сирмии приступа послал в город поверенных с мирными предложениями. В это время на вершине бани, назначенной для употребления народного, сидели, по обыкновению, некоторые сирмийцы для наблюдения за неприятелями. С высоты они караулили, не нападают ли куда-нибудь варвары. Приметив шедших к городу аварских поверенных, обманутые отдаленностью, они не разобрали дела, приняли их за войско аваров и дали городу знать о приближении неприятеля. Вон в досаде поспешил разузнать правду точнее. Узнав, что аваров было немного и что они хотели что-то ему объявить, он послал за стены людей, чтобы переговорить с ними, потому что сам страдал еще от раны, а врач его Феодор не позволял ему показаться неприятелю, чтобы они не узнали, что он ранен. Он полагал, что это было им неизвестно. Если они уже это знают, в таком случае Вону не следует уже скрываться от них, чтобы не стали подозревать, что он умер. Аварские поверенные, видя, что на переговоры явились другие, а не сам Вон, заключили, что вождь погиб, и объявили, что хотят лично с ним беседовать. Феодор, который особенно заботился о пользе (города), сказал Вону, что, как начальнику, ему{388} не надо больше скрываться, а напротив, выйти из города и показаться варварам. Приложив к ране какое-то лекарство, врач отпустил его. Когда Вон подошел близко к посланникам, они говорили таким образом: «Государь аваров велел нам, римляне, сказать вам следующее: „Не вините меня, что я поднял на вас оружие: вы первые подали повод к войне. Едва после стольких трудов и столь долгого скитания завоевал я эту страну, как вы насильственно отняли ее у меня. Сверх того, вы поймали и удерживаете у себя и Усдивада, принадлежащего мне по праву войны. Государь ваш изливал на меня самые жестокие ругательства не раз и не два, а много раз и не хотел выполнить ничего из того что следовало. Итак, если, потерпев такие от вас обиды, я поднял оружие, я вовсе не заслуживаю укора; а теперь, если хотите переговорить с нами о заключении мира, вот мы готовы. От вас зависит выбрать то, что для вас полезнее, и предпочесть мир войне“». На это Вон отвечал: «Не мы первые начали войну и не мы напали на вас; напротив, ты первый напал на римскую землю; царь наш решился давать тебе деньги; он и отпустил их твоим посланникам. Когда же он заметил, что ты забываешься, что твое нахальство превышает даже обычное нахальство варваров, что делаешь ему объявления гордые, свыше сил, тогда и он, по свойственному ему благоразумию, принял свои меры. При настоящем положении дел наш долг — отправить к царю тех по-{389}сланников, которых ты назначишь, для утверждения мирного договора, ибо ты должен знать, что не в нашей воле даже и сказать, а не то чтобы поступить иначе, нежели как угодно царю нашему». Слова Вона показались Ваяну основательными. Он сказал римлянам: «Если я удалюсь отсюда, не получив себе никакой пользы, то я посрамлю себя в глазах тех народов, которые по союзу за мной следуют, а чтобы не казалось, что я попусту и без всяких для себя выгод предпринял этот поход, то пришлите мне какие-нибудь небольшие дары. Придя из Скифии, я ничего с собою не взял, и потому мне невозможно удалиться отсюда без всякой прибыли». Это предложение показалось основательным и полководцу Вону, и всем, с ним бывшим (в числе их был и великий священник города), тем более что Ваян немногого потребовал, но удовольствовался блюдом серебряным, небольшим количеством золота и скифским плащом. Однако римские начальники не посмели сами решить, без воли императора. Они отвечали Ваяну: «Теперь у нас государь грозный и твердый, и мы не смеем сделать самовольно даже и того, что может от него укрыться; кроме того, находясь при войске, мы не имеем при себе лишних денег; у нас только воинский плащ, который носим на себе, и оружие. Подарить аварского вождя ничтожными вещами, которые мы с собой принесли, смотри, хаган, не будет ли это поруганием: ничего драгоценного, как я уже сказал, у нас {390} здесь нет; а самые дорогие наши вещи находятся в других местах, далеко отсюда. Если наш император почтит тебя подарками, то и мы, следуя воле государя, не замедлим с радостью сделать, по возможности, то же самое и поступим с тобой, как с приятелем и сослуживцем». Этими словами воспламенили гнев Ваяна; он грозился и клялся, что пошлет войско для разорения римской земли. Римский полководец дал ему заметить, что хотя ему и позволено делать то, что ему под силу, но чтобы знал, что нападение посылаемых им людей, конечно, не послужит к счастью их. Ваян отвечал: «Я таких людей нашлю на землю римскую, которых потеря не будет для меня чувствительна, хоть бы они совсем погибли». Тогда приказал он десяти тысячам уннов, называемых контригурами 61, перейти реку Саву и разорять Далматию, а сам со всем находившимся при нем войском переправился через Истр и имел пребывание в пределах гипедских.
фр. 28-29:
Отрывок 28
(568 г.)
Exc. De leg. Rom. 154—156.
Ваян, предводитель аваров, принял намерение отправить к римлянам посольство с мир-{391}ными предложениями. Он требовал у Виталиана золота, обещая за то удерживать себя от грабежей во время перемирия. Иовулид, получив от ипарха Иллирии не менее восьмисот монет, отдал их Ваяну. Сей предводитель аваров, вместе с переводчиком Виталианом, отправил к царю Таргития с требованием от него уступки Сирмия и обычных денег, которые кутригуры и утигуры получали от царя Юстиниана, потому что Ваян уничтожил оба этих племени; притом требовал он выдачи гипеда Усдивада. Он говорил, что все гипеды ему принадлежат, потому что он и их победил. Посланники Ваяна прибыли в царственный город и представились императору. Таргит 62 сказал ему: «Государь, я послан к тебе сыном твоим, ибо ты поистине отец Ваяна, государя нашего. Я уверен, что ты постараешься изъявить любовь свою к сыну, давая ему то, что сыну принадлежит. При таком расположении нашем, а может быть и взаимном между нами и вами, неужто ты не дашь ему должной награды? То, что дашь ему, перейдет не к чужому или врагу. Обладание этими дарами не перейдет к другому; оно снова обратится к тебе через твоего сына, если ты уступишь то, зачем я сюда прибыл. Я разумею город Сирмий и деньги, {392} которые ежегодно давал Юстиниан кутригурам и утигурам, так как в настоящее время этими народами обладает Ваян. Ты также выдашь нам Усдивада, гипеда, и его людей: никто не станет отвергать, что это рабы Ваяновы». Так говорил Таргит. Царь отвечал: «По-видимому, Таргит, ты прибыл сюда не как посланник, а с тем чтобы показать свойства аваров, нам до сих пор неизвестные. По вашим словам, мы будем давать вам то, что давал прежним уннам Юстиниан не из страха, а из жалости, не желая пролития крови. Но было бы смешно обращаться одинаково с теми, кому хотим изъявить свою благосклонность, и с теми, с кем должны сражаться, после того как несчастные кутригуры и утигуры, получившие от нас деньги, как вы утверждаете, частью убежали от нас, частью пали в сражении и истреблены нами вконец. Почему же мы должны давать вам то, что принадлежало побежденным? Не согласно с природой вещей в одно и то же время побеждать и платить другим деньги за побежденных. Не довольно ли того, что мы один раз показали себя безрассудными? Уж вы хотите, чтобы безрассудный поступок был введен в обычай! Что же нам делать с Усдивадом? Выдать его вам? Но мы не так глупы, чтобы предать свою собственность варварам, вредящим нашему государству. Тот, в руках которого была до нас верховная власть, принял к себе гипедов, пришельцев, отвел им землю у Сирмия, {393} и когда они вели войну против лонговардов, мы разделяли опасности со своими, как и следует. Гипеды, конечно, одержали бы верх рукой римлян, если бы они не оказали свойств холопских и если бы коварством не навлекли на себя неудовольствия своих благотворителей. Хотя они непростительно злоумышляли против нас, римляне не рассудили за благо наказать неблагодарных, имея правилом не налагать наказания, равносильного преступлению, но презирать виновных, дабы они были истреблены другими. Если это так и если мы, напротив того, имеем право вас упрекать тем, что вы покорили гипедов, нам принадлежащих, то упреки обращаются на вас самих. Вы требуете от нас Усдивада — мы потребуем от вас всех гипедов. Мы, римляне, с самого начала определены на то, чтобы обуздывать безрассудство, а не на то, чтобы нас самих считали безрассудными. Предадим ли мы Сирмий варварам? Разве не довольно вам и того, что вы существуете, пока римляне не хотят поднять оружие? Ты скажешь, Таргит, что хаган перейдет Истр, потом и Эвр 63 и что займет сразу города фракийские. Но римские силы предупредят его, отнимут у него надежды и скорее сами опустошат земли аваров. Мы не перестанем поражать и покорять {394} варваров, пока они нахальствуют. Для римлян война будет полезнее мира. Быть друзьями аваров, пришельцев и кочевников, тягостнее, чем враждовать с ними, когда притом их дружба лукавая. Лучше носить раны на теле, чем на душе. К тому же знай, Таргит, что и стрелки, и конница, и множество тяжелой пехоты будут у нас в готовности, ибо не должно пользе предпочитать покой». Так высокомерно говорил император и отпустил посланников аварских, сделав письменно строгий выговор полководцу Вону за то, что он отправил их в Византию с такими предложениями. Сверх того, он предписал ему приняться за дело, приготовить все военное оружие, зная наверно, что немедленно начнется война с аварами. Вон, прочитав царское письмо, готовился к войне.
Отрывок 29
(568 или 569 г.)
Exc. De leg. gent. 114.
Таргитий опять приехал в Византию в качестве посланника. Он говорил царю и услышал от него то же, что и прежде. Он хотел получить от римлян Сирмий, как город, принадлежащий ему с тех пор, как он преодолел гипедов, также и деньги, которые Юстин (чит.: Юстиниан) давал ежегодно уннам; и так как в прошедших годах они ничего не получали, то он требовал, чтобы ему выданы были все деньги вместе и чтобы сделано было на будущее {395} время твердое постановление о выдаче денег. Таргитий требовал и Усдивада как пленника, принадлежащего ему по праву войны. Он сделал еще некоторые предложения, исполненные высокомерия, на которые царь не обратил никакого внимания. Он изъявил презрение к его словам и говорил ему с царским достоинством. Разные посольства, прибывшие по сим предметам, не имели никакого успеха. Царь отпустил Таргития, сказав ему, что он пошлет к ним Тиверия как полномочного полководца для переговоров по разным делам и для утверждения каждого дела порознь.
фр 50:
Отрывок 50
(578 г. по Р. X.)
Exc. De leg. Rom. Р. 164, 165.
Эллада была опустошаема склавинами 84; со всех сторон висели над ней бедствия. Тиверий не имел достаточных сил противостоять и одной части неприятелей, тем менее всем вместе. Не быв в состоянии выслать к ним навстречу войско, потому что оно было обращено на войну восточную, отправил он посольство к князю аваров Баяну, который в это время не был неприятелем римлян, но напротив того, при самом вступлении Тиверия на престол хотел получить какую-нибудь прибыль от нашего госу-{432}дарства. Итак, Тиверий склонил его воевать против склавинов, для того чтобы разоряющие римские области, быв развлечены собственными бедствиями, вступились за свою родную землю и, желая помочь ей, перестали грабить римскую. Приняв от кесаря посольство, Ваян не отказался от сделанного ему предложения. Вследствие сего отправлен был в Пеонию Иоанн, которого управлению были вверены острова и иллирийские города. Прибыв в Пеонию, он перевел в римские области Ваяна и войско аваров на так называемых длинных судах. Говорят, что перевезено было в римскую землю около шестидесяти тысяч всадников, покрытых латами. Проведя их оттуда через Иллирию, Иоанн прибыл в скифскую область и опять перевез их через Истр на судах, способных плыть взад и вперед. Как скоро авары переправились на противоположный берег, то и начали немедленно жечь селения склавинов, разорять их и опустошать поля. Никто из тамошних варваров не осмелился вступить с ними в бой — все убежали в чащи, в густые леса. Впрочем, движение аваров против склавинов было следствием не только посольства кесаря или желания Ваяна изъявить ему благодарность за оказываемые ему от него ласки — оно происходило и по собственной вражде Ваяна к склавинам. Ибо перед тем вождь аваров отправил посольство к Даврентию и к важнейшим князьям склавинского народа, требуя, чтоб они покорились {433} аварам и обязались платить дань. Даврит 85 и вельможи склавинские отвечали: «Родился ли на свете и согревается ли лучами солнца тот человек, который бы подчинил себе силу нашу? Не другие нашей землей, а мы чужой привыкли обладать. И в этом мы уверены, пока будут на свете война имечи». Такой дерзкий ответ дали склавины; не менее хвастливо говорили и авары. Затем последовали ругательства и взаимные оскорбления, и, как свойственно варварам, чувствами жестокими и напыщенными они возжигали взаимный раздор. Склавины, не быв в силах обуздать свой гнев, умертвили посланников аварских. Об этом поступке узнал Ваян от чужих. Итак, он имел издавна причину жаловаться на склавинов и питал тайную к ним вражду, да и досадовал на них за то, что не покорились ему и притом оказали ему великое оскорбление. Он желал вместе с тем изъявить благодарность кесарю и, сверх того, полагал, что склавинская земля изобилует деньгами, потому что издавна склавины грабили римлян..., их же земля не была разорена никаким другим народом. {434}
фр. 67-68:
Отрывок 67
Ibid. P. 131, 132.
Феореликт, по прибытии на острова Касию и Карвонарию, принял сделанные ему предложения о мире. Ваян приехал туда верхом и слез с коня. Поставлено было для него золотое седалище, на которое он сел, а из тканей, украшенных каменьями, устроен был ему род шатра. Вместо ограды держали перед грудью и перед лицом его щиты, чтобы римляне случайно в него вдруг не выстрелили. Феореликт, в некотором отдалении от места, где сидел Ваян, говорил с ним. Уннские переводчики объясняли предложения о мире. Ваян доказывал, что римляне должны были уступить Сирмий без сопротивления, потому что ничто уже не могло препятствовать взятию города; к тому же скоро от него отрезаны будут все припасы; что ни с какой стороны не будет позволена доставка хлеба и что аварское войско не ослабнет в трудах, пока не покорит города. Он объявил и благо-{465}видную причину, для чего желает овладеть городом: для того, будто бы, чтобы переметчики аварского войска не могли переходить к римлянам по близости этого города. Феореликт возразил, что и он не прекратит военных действий, пока авары не отступят; что Ваян не должен надеяться, что найдет римлян такими, какими он желает их. Так говорили они друг с другом и не согласились между собой ни в чем относительно мира. Феореликт совершенно отказался от заключения договора и сказал Ваяну, чтобы он удалился и готовился к войне, потому что без дальнейшего отлагательства, завтра же, дано будет сражение. Таким образом они разошлись.
Отрывок 68
(581 г. по Р. X.)
Exc. De leg. Rom. P. 174, 175.
Между римлянами и аварами сражение продолжалось три дня 102, и никакое римское войско не показалось на мосту в Далматии, хотя он был беззащитен. Апсих, занимавший прежде тот мост с аварским войском, оказал такое небрежение к римлянам, что перешел к другому мосту, а к силе Ваяновой присоединилась еще другая. Бывшие в Сирмии римляне терпели ужасный голод. Совершенный недостаток в съестных припа-{466}сах заставил их употреблять в пищу вещи отвратительные. Неприятель навел мост через Сай. Соломон, начальник Сирмия, управлял делами без надлежащей деятельности, не оказывал никаких стратегических способностей. Жители города были в отчаянии; они оплакивали свою судьбу и упрекали римских военачальников. У Феореликта было мало войска. Когда эти обстоятельства дошли до царя Тиверия, считая выгоднейшим, чтобы жители Сирмия не сделались подвластными неприятелю вместе с городом, он писал к Феореликту, чтобы тот прекратил войну на таких условиях, чтобы жители вышли все из города живые, не взяв с собой ничего своего, кроме одного платья. Эти условия были приняты; военные действия прекратились, с тем чтобы город был уступлен римлянами аварам, а авары уступили римлянам жителей его без их имущества. Хаган требовал притом за прошедшие три года золота, которого он не получал по обыкновению и которое римляне ему платили, для того чтобы он не действовал против них. Количество платимых золотых монет простиралось ежегодно до восьмидесяти тысяч. Ваян требовал еще и одного из своих подданных, который бежал к римлянам, после того как он, говорят, имел связь с его женой. Он объявил Феореликту, что не утвердит договора, если не будет ему выдан этот человек. Феореликт отвечал, что земли царские обширны и пространны и что трудно было найти беглеца, скитающегося в {467} них; что, может быть, этот человек и умер. Ваян тогда сказал, что римские военачальники должны клясться в том, что будут отыскивать беглеца и если найдут его, то никак не скроют, но непременно выдадут его хагану, а если умер, то уведомят его о том.
Где-то обсуждали - с Джимом. В целом же, хотелось бы понять, какие народы применяли это имя. Если оно относится исключительно к тюркам или финно-уграм, то это дело одно, а если имя славянское - то совсем другое.
По време на разкопки в Плиска в 1948 бе открит варовиков блок с надраскани фигури и първобългарски имена (№ 89), който Ст. Ваклинов ( = Станчев) [74] издаде. На следващата година 1949 пак при разкопки в Плиска бе намерен откъслек от надпис с името Боян (№ 7), който издаде В. Бешевлиев [75] заедно с други откъслеци, намерени в разни времена.
Оловен печат. На лицевата страна кацнал орел с издигнати крила и глава, обърната надясно; над главата инвокативен монограм във вид на
248
кръст (тип XLVI Plate 258 у Zacos—Veglery) : ΘΕΟΤΟΚΕ ΒΟΗΘΕΙ, ограден с венец. На обратната страна в пет реда: + ΒΑΙΑ-ΝΩΠΑΤΡ-ΚΙΩSC[I]—ΤΡΑΤΗ-ΓΩ. Диам. 26 мм. Произход неизвестен. Образ 180.
„Богородице, помагай на Баян, патриция и стратега."
За името Баян вж. при № 7. Притежателят на надписа, който е очевидно от тюркски произход, е вероятно българин на византийска служба. Той е може би братът на новоизбрания в 766 български владетел Токт, когото патриарх Никифор (70, 28 — 71, 1 = Извори VI 304) представя на читателите чрез брат му Боян, което показва, че този е бил добре известно лице в Цариград. Високата титла „патриций", за която вж. при № 80, издава знатен произход.
а) Откъслек от дясната страна на мраморна плоча с рамка, вис. 0,175, шир. 0,315, деб. 0,085, намерен до малкия дворец в Плиска в 1949, сега в Археологическия музей в София (инв. № 3959). Откъслек от лявата страна на мраморна плоча с рамка, вис. 0,30, шир. 0,25, деб. 0,09, намерен в Плиска, сега в музея в Плиска (инв. № 1843). Образи 58—59.
Букви. Буквите са високи 0,03—0,05 и приличат на тези в № 3 и 4. Ъгълчето на буквата А завършва на места с опашчица, проточена долу, както в № 4, р. 3. Буквите А и Δ лежат върху хоризонтални линии. Буквата I в р. 2 на откъслек а и в р. 4 на откъслек b имат от двете страни за горния край по една точка.
Особени знаци. Буквата Τ в р. 2 на първия откъслек има в долния край една полегата черта, която върви от ляво на дясно, за да изрази съкращението -η или -ων. Срв. № 3а, р. 10, вж. Увод, § 20.
Ортография. γ =j в Βογιαν-.
1. ET = ἔτ(η) или ἐτ(ῶν), за последното вж. № 41, 1.
3. В името Βογιαν- = Βοιαν- буквата Γ представя т. нар. ирационална гама за премахване на зева между две гласни в гръцки, вж. Hatzidakis 119—120; Jannaris 155b; Dieterich 91—92; Psaltes 77; Schwyzer 1209; Jos. Boüüaert. Le Gamma irrationel, Βυζαντινὰ Μεταβυζαντίνα I, 1946, 55—63. Срв. Theoph. 357, 19 Βατβαϊᾶν срещу Βατβαιγάν в по-лошите ръкописи и Theoph. Cont. 307, 2 βαγιάνος. За монголското лично име Баян вж. Moravcsik. Byz. II 83—84, а за формата в надписа — Увод, § 36. За личността на споменатия тук Боян, както и за евентуалното съдържание на надписа не може да се каже нищо. Заслужава да се отбележи, че този надпис и яздълбан върху плоча с рамка вм. колона.
Тема закрыта
Откъслек от лявата страна на мраморна плоча с рамка, вис. 0,30, шир. 0,25, деб. 0,09, намерен в Плиска, сега в музея в Плиска (инв. № 1843). 
