Богато развитая береговая линія Крыма гораздо болѣе напоминаетъ собою счастливые приморскіе уголки Юга,въ родѣ Греціи, Малой Азіи и Италіи, чѣмъ суровыя сухопутныя равнины Сѣвера.
Что мне Вам, ув-й г-н Стафан, сказать на Ваше литературное замечание? По опыту знаю, что пускаться в длительные разговоры с Вами не стоит (селюк он и в Африке - селюк), поэтому задам два вопроса - Каково лингвистическое происхождение самого слова "Крым"? Может быть Вы подскажите в каких источниках это слово упоминается до татаро-монгольского нашествия и разгула либерально-демократической пропаганды в России конца 19 века, которая и привела к развалу РИ?
Националисты всех мастей пытаются как-то отделить Крым от России и Вы включились в эту кампанию. Так что не взыщите и получайте по полной... Не Крым - Россия, а Таврия с Одессой и нижним течением Днепра включает в себя этот полуостров как часть, а Вы со своими польско-европейскими трактовками, просто Богу молитесь за Великую и Мощную Россию.
Не будет её - не будет и вас и не потому, что Вы "живёте
на территории ДНР", а потому, что т.н. "Украина", как тупой паразит, Европе совсем не нужен, а на него ещё силы и деньги тратить нужно... США пытались создать для России видимость угрозы с её стороны, но как только вопрос коснулся трат, то он стух сам собой... Кроме того, вас ещё учить нужно обращаться даже с советским оружием... Не в коня корм...
С кем там у вас вообще можно разговаривать тем более о деньгах? Одни воры и клоуны...
По опыту знаю, что пускаться в длительные разговоры с Вами не стоит
Кое-кто не раз утверждал, что вообще не будет со мной общаться, но никак не может выполнить обещанное.
селюк он и в Африке - селюк
shutoff остаётся таковым даже в Санкт-Петербурге.
Националисты всех мастей пытаются как-то отделить Крым от России и Вы включились в эту кампанию.
Я далёк от национализма, т.к. мои предки принадлежат к различным народам. По-прежнему твёрдо отстаиваю позицию, что нужно с равным уважением относиться к представителям всех без исключения национальностей. Политикой не интересуюсь. Постоянно опровергаю фальсификации и гнусную клевету лживого пропагандиста shutoff'а, который оправдывает Гитлера и ненавидит целые расы и народы. Нацист солгал, будто "Крымом он стал снова лишь при большевиках", и мной сразу же были приведены доказательства обратного. Вопреки бесстыдной клевете, лично я не включался ни в какую "кампанию по отделению Крыма от России", ибо в цитате, о которой идёт речь, указано: "Крымъ – часть Таврической губерніи, кромѣ того, что онъ – одна изъ Новороссійскихъ областей, и одинъ изъ множества угловъ необъятной Россіи". Неудачливый фальсификатор, увлёкшись подтасовками, будто бы не заметил, что я процитировал фрагмент текста о Крыме из многотомного издания "Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении". Однако я продолжу приводить цитаты из этого ценного источника, несмотря на грязную клевету петербургского невежественного нациста в мой адрес.
Таким образом, очередная попытка "германскоподданного" лгуна shutoff'а исказить факты окончилась полным провалом.
Продолжаю цитировать издание «Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении»:
Но Крымъ не достаточно разсмотрѣть какъ любопытную богатую и торговую страну. Крымъ имѣетъ еще одно спеціальное достоинство, котораго одного достаточно бы было для его значенія. Крымъ – одна изъ рѣдкихъ въ цѣлой Европѣ, а у насъ положительно единственная «станція здоровья». Крымскіе старожилы недаромъ называютъ его «страною долголѣтія». Крымъ – природный цѣлитель недуговъ.
Воздухъ его на берегу моря необыкновенно мягокъ. Средняя годовая температура его 10, 11 и 12° тепла; а есть мѣстности южнаго берега, гдѣ морозы не бываютъ выше 2, 3° въ самый развалъ зимы. Рощи олеандровъ и магнолій растутъ круглую зиму безъ всякой покрышки въ Алупкѣ и др. мѣстностяхъ южнаго берега. Розы, фіалки, крокусы, шафранъ цвѣтутъ тоже круглую зиму. Зимой вы не перестаете видѣть зеленую траву, и вѣчно зеленые листья лавровъ, лавровишней, магнолій, маслинъ, миртовъ, фотиній, кипарисовъ, туній и множество другихъ растеній нерѣдко заставляютъ васъ забыть о времени года. Полукруглыя береговыя долины, загороженныя, какъ ширмами, отъ сѣверныхъ вѣтровъ высокими хребтами Яйлы, доступныя теплому дыханію моря, къ которому прилегли онѣ, и широко открытыя лучамъ южнаго солнца, представляютъ своего рода природныя теплицы для нѣжныхъ растеній и для нѣжнаго здоровья. Въ долинахъ этихъ можно встрѣтить людей, которые 30 лѣтъ тому назадъ пріѣхали сюда умирать отъ безнадежныхъ грудныхъ болѣзней, а теперь бѣгаютъ по горамъ и не знаютъ простуды. Множество прелестныхъ дачъ возникло вокругъ Ялты, Алушты и другихъ мѣстностей берега не только потому, что ихъ вызвала очаровательная красота горъ и моря, но еще гораздо болѣе потому, что интересы здоровья издавна манятъ жителей непріютнаго русскаго сѣвера «на теплыя воды» крымскаго берега. Черезъ это разнообразіе населенія южнаго берега превосходитъ всякое вѣроятіе. Люди богатые воздвигаютъ дворцы, чтобы насладиться здѣсь дорогимъ отдыхомъ и обновить силы, надорванныя столичною роскошью и суетою; люди бѣдные кладутъ послѣдній грошъ, чтобы прожить въ этомъ цѣлебномъ воздухѣ, среди этой волшебной красоты, остатки своихъ трудовыхъ дней и поддержать надорванныя трудомъ силы. Въ Крыму лѣчитъ не одно морское купанье, не одинъ воздухъ моря съ его мягкостью и іодистыми испареніями; въ Крыму течетъ еще обильная цѣлебная струя винограда, душистаго и сочнаго, какого нѣтъ ни въ Швейцаріи, ни на Рейнѣ. Въ Крыму горные луга съ смолистыми травами и дикія кобылицы съ несокрушимымъ здоровьемъ даютъ обильный кумысъ, возстановляющій самый разстроенный организмъ. Въ Крыму соляныя грязи, излѣчивающія самыя застарѣлыя простуды. Но и кумысъ, и виноградъ, и море, все это еще не такъ важно само по себѣ, взятое въ отдѣльности. Главную цѣлебную силу составляетъ совокупность всѣхъ благопріятныхъ условій, которыя представляетъ жизнь на южномъ берегу. Ежедневно открытыя окна освѣжаютъ вѣяніемъ моря затхлую атмосферу жилья, ежедневно обстоящая кругомъ чудная картина горъ и моря, ласковое чарующее небо, охватывающее васъ мягкимъ голубымъ куполомъ, какъ объятіе доброй матери, проникающее насквозь своимъ тепломъ, своимъ спокойствіемъ душу и тѣло ваше; чудныя формы и краски на каждомъ шагу, сельская простота и откровенность жизни, простые люди кругомъ, здоровое движеніе, просторъ и свобода, свобода отъ шубы, отъ печки, отъ замуравленныхъ дверей и оконъ, отъ свѣтскаго и канцелярскаго рабства, – все это поневолѣ успокоитъ разслабленные нервы, убаюкаетъ какъ нянька на рукахъ капризную мечту, сладко напоитъ душу чувствомъ довольства и мира…
Тихая радость и тихая поэзія жизни незамѣтно, какъ весенніе цвѣты, взойдутъ въ сердце человѣка и помогутъ возрожденію его тѣла не меньше, чѣмъ возстановленное питаніе и прекратившійся кашель… Крымская жизнь зоветъ въ природу, даетъ природу, роднитъ съ природой всѣхъ отверженцевъ ея по необходимости и по невѣжеству. {214}
Она заставитъ радостно двигаться того, кто привыкъ цѣлые дни корпѣть на стулѣ съ согнутой надъ бумагой спиною, она заставитъ широко дышать ту грудь, которая коптѣла, перхая и съеживаясь надъ чернильными испареніями… Въ Крымскомъ воздухѣ не можетъ быть хандры, не можетъ быть затворничества…
Не даромъ же Крымъ и дѣлается съ каждымъ днемъ все болѣе драгоцѣнною, все болѣе желанною дачею для цѣлой нашей имперіи. Все на перебой стремится сюда, припасть губами къ этой чашѣ красоты и здоровья. Цѣны дачъ, земель – растутъ съ баснословною быстротою. Что стоило 15 лѣтъ назадъ 300 рублей, то теперь стоитъ 10,000. Земля въ Ялтѣ, Алупкѣ, Массандрѣ, даже Алуштѣ, продается на аршины и сажени, на вѣсъ золота, какъ въ центрѣ Парижа и Лондона. Нельзя не сыпать тысячъ тамъ, гдѣ вмѣстѣ съ кускомъ земли покупаешь красоту, поэзію, здоровье. Но и это стремленіе капиталовъ на южный берегъ ничтожно сравнительно съ тѣмъ, какое должно обнаружиться впослѣдствіи, когда мы, русскіе, поймемъ вполнѣ всѣ дорогія преимущества и особенности Крыма, когда возродившаяся экономическая жизнь края сдѣлаетъ доступными и удобными для жизни тѣ безчисленныя мѣстности южнаго берега, которыя еще не вышли изъ первобытной дичи своей. Пока еще 9/10 южнаго берега – великолѣпная пустыня, которую подъ силу сносить только немногимъ, въ которой обычный типъ общественнаго человѣка не можетъ прожить даже короткое время. Далеко не всякому поэзія пустыни вознаградитъ ея лишенія. {215}
Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении. Т. 5: Малороссия и Новороссия. Ч. 2: Бессарабская, Херсонская, Екатеринославская и Таврическая губернии / Под общ. ред. П.П. Семенова. СПб.; М.: Изд. Товарищества М.О. Вольф, 1898. С. 214–215.
....хотя некоторые города там разрушены, все же размерами очертаний их и развалин они являют былое величие, а особенно тот, который мы некогда называли Солхат (Solhoth) 32, москвитяне (Mosci) — Крым (Krym)...
Эвлия Челеби "КНИГА ПУТЕШЕСТВИЯ"1666-1667
...историки арабские и автор «Книги драгоценностей» святой Мухйи ед-Дин Араби[9] называют остров Крымский и землю непокорных казаков страной Солгат...
Валерий Бушаков. Голос Крыма. 10 июня 1994 г. № 23 (30)
"Название Крым пришло из глубины веков"
Локализация центра Фулльскои епархии на месте современного Старого Крыма подтверждается и армянским названием этого города — Хазарат, если, разумеется, епархия Ходзиров и Фулльская епархия — одно и то же. Кстати, генуэзцы называли Газарией весь Крымский полуостров.
Нахождение Фулл на месте Старого Крыма подтверждается предлагаемой ниже этимологией топонима Фуллы. Со второй половины VII века в Крыму поселяются племена, которым принадлежат памятники салтово-маяцкой археологической культуры. Этими племенами были тюркоязычные булгары и ираноязычные аланы. Салтово-маяцкое поселение второй половины VIII-IХ веков существовало на северо-западной окраине современного Старого Крыма. Возможно, что это и были Фуллы, название которых находит достоверное объяснение в иранских языках, причем его семантика совпадает со значениями тюркского названия Кырым (древнетюркское qaram, qarım, qırım «яма, ров», азербайджанское гарым «углубление для разведения огня», «канава, вырытая вокруг помещения для стока воды», «ров, вырытый для забора», туркменское гарым «ров», «яма для силосования корма, для засыпки зерна и т. п.») и его генуэзского эквивалента Солкати (итальянское solcata «борозда»).
Топоним Фулла (или Фулл) сопоставим со следующими генетически родственными словами: пуштунским pula «край (поля)», «вал, насыпь», «межа», «рубеж, граница», персидским pal «гряда, насыпь с приподнятыми краями (на поле для удобства орошения)» и par®а «шеренга (солдат и пр.)», «край», «граница», «сторона», пуштунским parа «край», «ряд, линия, шеренга, строй», санскритским pali «запруда, плотина», «межа между полями», «линия, ряд», «край» (от глагола pal «защищать, охранять»).
Сообщение отредактировал Gurga: 27.04.2020 - 14:56 PM
В подписи к каждому моему сообщению указано, что я отвечаю лишь на вопросы адекватных пользователей форума. Если какой-то тролль ленится прочесть научную статью (как ранее – фрагмент о Крыме), я не стану поощрять его невежество.
Вижу, что невежественный тролль-"селюк", переселившийся из Приазовья в Санкт-Петербург и зазнавшийся на этой почве, ленится прочесть выложенную мной информацию о Крыме и в очередной раз обещает не общаться. Думаю, что не стоит верить этому высокомерному пустобрёху.
Продолжаю выкладывать фрагменты очерка Е. Маркова «Крым и его особенности» из издания «Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении»:
Крымъ стоитъ хлопотъ, затратъ, ухода! Крымъ на столько же дороже всякаго другого края Россіи, на сколько драгоцѣнный камень дороже булыжника. Не даромъ Екатерина II назвала его, тотчасъ послѣ присоединенія, лучшею жемчужиною своей короны.
Крымъ не только великій кладъ производства, но и самое удобное поле сбыта. Онъ весь окруженъ морями, до такой степени, что только семиверстная ниточка Перекопскаго перешейка соединяетъ его съ материкомъ. Его глубокія и тихія бухты никогда не замерзаютъ. Въ обширномъ Севастопольскомъ рейдѣ, на 6 верстъ вдавшемся въ гористые берега, могутъ помѣститься флоты цѣлой Европы. Крымъ прилежитъ всѣми берегами и гаванями своими къ общей водной чашѣ, вокругъ которой лежатъ богатѣйшія страны свѣта, издревле бывшія полемъ торговли и источниками обилія. Онъ ближайшій сосѣдъ Анатоліи, Кавказа, Турціи и Греціи. Онъ – природный сторожъ со стороны Россіи, Дарданелъ и Суецкаго канала; онъ – природный торговецъ со Смирною, Трапезунтомъ, Кипромъ и Аѳинами. Не даромъ мимо его береговъ, со временъ глубокой древности, аргонавты ходили за золотомъ и новыми землями, ахеяне – за властью и славою. Не даромъ смѣлые торговцы древняго и средневѣковаго міра тѣснились на уютныхъ мысахъ и заливчикахъ этого крошечнаго полуострова, бились и спорили за него, покидая свою родину; не даромъ разрослась на весь міръ торговая слава Суража и Каѳы, и всесвѣтные торговцы – евреи, караимы, армяне, греки, итальянцы издревле явились сюда на промыселъ и сдѣлались туземцами Крыма еще на зарѣ нашей русской исторіи.
Только новый вѣкъ забылъ Крымъ и его богатства. Призрачная слава Севастополя, – этого «знаменитаго города» по переводу съ греческаго, – какъ всякая военная слава, какъ всякая выставка грубой и внѣшней силы, безслѣдно исчезла вмѣстѣ съ его бойницами, неподдержанная глубокими внутренними силами экономической жизни народа. Все созданное искусственно не имѣетъ корней, не имѣетъ плодотворнаго будущаго. Севастополь можетъ быть тогда только могучимъ и грознымъ защитникомъ русскихъ береговъ, когда его бухты будутъ кишѣть безчисленнымъ торговымъ флотомъ, а его окрестности зацвѣтутъ обиліемъ и многолюдствомъ главнаго греческаго предка его – Херсонеса таврическаго. Всѣ силы и помыслы Россіи должны быть устремлены теперь въ Крымъ. Крымъ оплотъ и владыка Чернаго моря, то есть всей торговой и политической будущности Россіи.
Только Крымъ разрѣшитъ вопросъ проливовъ. Здѣсь долженъ быть развитъ до громадныхъ размѣровъ нашъ торговый, а вмѣстѣ съ нимъ нашъ военный флотъ. Это будетъ вѣнецъ радужной политики. Изъ Крыма Россія будетъ владѣть всѣмъ сосѣднимъ Югомъ, Кавказомъ, {211} Арменіей, Балканскимъ полуостровомъ. Здѣсь ей удобнѣе всего встрѣтить Европу успѣхами своей промышленной жизни и своими торговыми силами, которыя вѣрнѣе одержатъ побѣду, чѣмъ неповоротливыя поповки. Отсюда она завалитъ Европу хлѣбомъ, рыбою, солью, шерстью; отсюда она отобьетъ отъ русскаго рынка Бургундію, Провансъ и Мессину. Это во всѣхъ смыслахъ нашъ «фронтъ» Европѣ и Азіи. Отсюда наши пути въ Индію и Китай, въ Египетъ и Америку.
Къ нимъ можемъ мы пробиться на свободу только черезъ Дарданелы, только изъ Крыма.
Безплодная сѣрая Балтика, полгода окованная льдомъ, отдана судьбами исторіи подъ охрану такихъ сосѣдей, съ которыми никогда не справиться намъ, которые всегда будутъ держать насъ въ торговомъ рабствѣ.
Дарданелы уже на половину пройдены нами; ихъ открываютъ намъ, въ нихъ толкаетъ насъ вся наша прошлая и настоящая исторія. {212}
Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении. Т. 5: Малороссия и Новороссия. Ч. 2: Бессарабская, Херсонская, Екатеринославская и Таврическая губернии / Под общ. ред. П.П. Семенова. СПб.; М.: Изд. Товарищества М.О. Вольф, 1898. С. 211–212.
Продолжаю выкладывать фрагменты очерка Е. Маркова «Крым и его особенности» из издания «Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении»:
Крымъ стоитъ хлопотъ, затратъ, ухода! Крымъ на столько же дороже всякаго другого края Россіи, на сколько драгоцѣнный камень дороже булыжника. Не даромъ Екатерина II назвала его, тотчасъ послѣ присоединенія, лучшею жемчужиною своей короны.
Крымъ не только великій кладъ производства, но и самое удобное поле сбыта. Онъ весь окруженъ морями, до такой степени, что только семиверстная ниточка Перекопскаго перешейка соединяетъ его съ материкомъ. Его глубокія и тихія бухты никогда не замерзаютъ. Въ обширномъ Севастопольскомъ рейдѣ, на 6 верстъ вдавшемся въ гористые берега, могутъ помѣститься флоты цѣлой Европы. Крымъ прилежитъ всѣми берегами и гаванями своими къ общей водной чашѣ, вокругъ которой лежатъ богатѣйшія страны свѣта, издревле бывшія полемъ торговли и источниками обилія. Онъ ближайшій сосѣдъ Анатоліи, Кавказа, Турціи и Греціи. Онъ – природный сторожъ со стороны Россіи, Дарданелъ и Суецкаго канала; онъ – природный торговецъ со Смирною, Трапезунтомъ, Кипромъ и Аѳинами. Не даромъ мимо его береговъ, со временъ глубокой древности, аргонавты ходили за золотомъ и новыми землями, ахеяне – за властью и славою. Не даромъ смѣлые торговцы древняго и средневѣковаго міра тѣснились на уютныхъ мысахъ и заливчикахъ этого крошечнаго полуострова, бились и спорили за него, покидая свою родину; не даромъ разрослась на весь міръ торговая слава Суража и Каѳы, и всесвѣтные торговцы – евреи, караимы, армяне, греки, итальянцы издревле явились сюда на промыселъ и сдѣлались туземцами Крыма еще на зарѣ нашей русской исторіи.
Только новый вѣкъ забылъ Крымъ и его богатства. Призрачная слава Севастополя, – этого «знаменитаго города» по переводу съ греческаго, – какъ всякая военная слава, какъ всякая выставка грубой и внѣшней силы, безслѣдно исчезла вмѣстѣ съ его бойницами, неподдержанная глубокими внутренними силами экономической жизни народа. Все созданное искусственно не имѣетъ корней, не имѣетъ плодотворнаго будущаго. Севастополь можетъ быть тогда только могучимъ и грознымъ защитникомъ русскихъ береговъ, когда его бухты будутъ кишѣть безчисленнымъ торговымъ флотомъ, а его окрестности зацвѣтутъ обиліемъ и многолюдствомъ главнаго греческаго предка его – Херсонеса таврическаго. Всѣ силы и помыслы Россіи должны быть устремлены теперь въ Крымъ. Крымъ оплотъ и владыка Чернаго моря, то есть всей торговой и политической будущности Россіи.
Только Крымъ разрѣшитъ вопросъ проливовъ. Здѣсь долженъ быть развитъ до громадныхъ размѣровъ нашъ торговый, а вмѣстѣ съ нимъ нашъ военный флотъ. Это будетъ вѣнецъ радужной политики. Изъ Крыма Россія будетъ владѣть всѣмъ сосѣднимъ Югомъ, Кавказомъ, {211} Арменіей, Балканскимъ полуостровомъ. Здѣсь ей удобнѣе всего встрѣтить Европу успѣхами своей промышленной жизни и своими торговыми силами, которыя вѣрнѣе одержатъ побѣду, чѣмъ неповоротливыя поповки. Отсюда она завалитъ Европу хлѣбомъ, рыбою, солью, шерстью; отсюда она отобьетъ отъ русскаго рынка Бургундію, Провансъ и Мессину. Это во всѣхъ смыслахъ нашъ «фронтъ» Европѣ и Азіи. Отсюда наши пути въ Индію и Китай, въ Египетъ и Америку.
Къ нимъ можемъ мы пробиться на свободу только черезъ Дарданелы, только изъ Крыма.
Безплодная сѣрая Балтика, полгода окованная льдомъ, отдана судьбами исторіи подъ охрану такихъ сосѣдей, съ которыми никогда не справиться намъ, которые всегда будутъ держать насъ въ торговомъ рабствѣ.
Дарданелы уже на половину пройдены нами; ихъ открываютъ намъ, въ нихъ толкаетъ насъ вся наша прошлая и настоящая исторія. {212}
Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении. Т. 5: Малороссия и Новороссия. Ч. 2: Бессарабская, Херсонская, Екатеринославская и Таврическая губернии / Под общ. ред. П.П. Семенова. СПб.; М.: Изд. Товарищества М.О. Вольф, 1898. С. 211–212.
Татары Крымской степи, въ томъ что касается нравовъ, обычаевъ и образа жизни, очень похожи на Ногаевъ, живущихъ на сѣверъ отъ Перекопа, не уступая имъ въ нечистотѣ, лѣни и безпечности. Они происходятъ отъ Ногаевъ, переведенныхъ сюда съ береговъ Волги, ханомъ Менгли-Гиреемъ для населенія степей. Языкъ ихъ есть смѣсь Монгольскаго съ Турецкимъ. Наружный характеръ Татаръ есть Монгольскій. Лицо у нихъ плоское и четвероугольное, выгнувшійся лобъ, черныя брови, маленькіе глаза, углубленные и идущіе вкось, носъ плоскій и сплюснутой, губы толстыя, очень мало бороды и волосъ ея прямой и крѣпкій, между тѣмъ какъ у другихъ жителей Крыма онъ завивается. Ростъ ихъ не превышаетъ 2 аршинъ 6вершковъ. Они безъ сомнѣнья смѣсь Монголовъ съ Турками и потому не такъ дурны собой какъ Башкиры, принадлежащіе къ чисто-Монгольскому племени.
Татары горные происходятъ отъ смѣшенія разныхъ племенъ, между которыми безъ всякаго сомнѣнія преобладаетъ Турецкое. Они высокаго роста, черноволосы, стройны, черты лица ихъ правильны, физіономія и осанка выразительны; они свободны и какъ то благородны въ обхожденіи. Между ними встрѣчаются, хотя рѣдко, пригожія женщины; между степными никогда: всѣ онѣ дурны. Горные Татары говорятъ Турецкимъ нарѣчіемъ, смѣшаннымъ съ Греческими и Италіянскими словами, слѣды связей ихъ по торговлѣ съ этими народами.
Крымскіе Татары имѣютъ, какъ сказано выше, много схожаго съ Ногаями. Нравы ихъ во многомъ измѣнились послѣ покоренія ихъ Русскими, они скоро забыли свои разбойничьи привычки, сдѣлались кротки, послушны и даже никогда не носятъ оружіе. Правительство имъ благопріятствуетъ, (и они начинаютъ чувствовать это), покровительствуя вѣрѣ ихъ и заводя школы. Крымскіе Татары избавлены отъ всѣхъ почти налоговъ и повинностей; и теперь исключая нѣкоторыхъ старыхъ мурзъ, еще воспоминающихъ древнее свое правленіе, они видятъ что могутъ жить и уже живутъ нынѣ счастливѣе, чѣмъ когда нибудь подъ правленіемъ своихъ хановъ. Степной Татаринъ лѣнивъ, но работаетъ по необходимости; онъ пашетъ, роетъ водопроводные каналы для своихъ полей и пасетъ стада. Горный же сидитъ цѣлый день въ тѣни своихъ садовъ, курить трубку или кальянъ и, глядя на плоды своихъ деревьевъ, на лозы своего винограда, расчитываетъ что этихъ даровъ будетъ {96} на прокормленіе его и семейства на круглый годъ; послѣ сего онъ ни о чемъ уже не заботится и проводитъ дни свои въ лѣни и совершенномъ бездѣйствіи. Мурзы и дворяне любятъ еще охотиться съ соколами и борзыми собаками.
Жизнь Татаръ общественная и частная верхъ простоты. Богачъ и послѣдній бѣднякъ, не имѣющій, по пословицѣ, ни кола ни двора, живутъ одинаково: при необходимости, одинаково трудятся; при возможности, одинаково лѣнятся. Лучшая характеристическая черта степнаго Татарина это преданность и честность, которою отличаются, если не всѣ, то большая часть изъ нихъ. Степной Татаринъ любитъ полѣниться, но несравненно меньше, чѣмъ горожанинъ; для перваго царство лѣни начинается съ наступленіемъ зимы, а послѣдній иногда круглый годъ рѣшительно ничѣмъ не занять и живетъ какъ нибудь. Трудолюбіе ихъ, даже въ самые знойные мѣсяцы крымскаго лѣта, іюль и августъ, время снятія и молотьбы хлѣба, доходить до послѣдняго истощенія силъ. Общее мнѣніе, относительно Мусульманъ, въ томъ числѣ и Татаръ Крымскихъ, что всѣ они любятъ предаваться лѣни и до крайности безпечны, не со всѣмъ основательно; Мусульманское народонаселеніе Крыма столько же трудолюбиво какъ и другія націи, только трудолюбиво по своему. Находясь на низшей степени нравственнаго развитія, особенно классъ земледѣльцевъ степняковъ, Крымскіе мусульмане такъ мало еще знакомы съ безчисленнымъ множествомъ потребностей, выгодъ жизни образованнаго общества, что трудится не болѣе сколько нужно для прокормленія себя и своего семейства. Степной Татаринъ совершенно доволенъ своею судьбой, если онъ уплатилъ ясакъ (подать) и сдѣлалъ небольшой запасъ на зиму проса, хлѣба въ зернѣ или муки. Заработная плата въ степной части Крыма, кромѣ рабочихъ мѣсяцевъ (то есть лѣта, когда производится уборка сѣна, хлѣба и проч.) самая незначительная. Годововому работнику обыкновенно платятъ отъ 10 до 30 руб. сереб. въ годъ и содержатъ его на счетъ хозяина. Принимая же во вниманіе, что у Татарина только два праздника въ году (байрамъ и курбанъ-байрамъ), продолжающіеся первый три, а послѣдній четыре дня, нельзя не согласиться, что Татарскій работникъ вполнѣ оправдываетъ собою пословицу: «нанялся – продался». Рамазанъ посвященъ посту, продолжающемуся 20 дней. Этотъ постъ есть нѣчто въ родѣ нашей четыредесятницы и установленъ Мухаммедомъ въ воспоминаніе ниспосланія съ небесъ алькорана. Исполненіе уразы, строго соблюдаемаго, какъ извѣстно, состоитъ въ томъ, что правовѣрный долженъ воздерживаться, отъ зари до зари отъ всякой пищи, питья, трубки и {97} т.п.; съ закатомъ солнца и съ появленіемъ вечерней зари, по совершеніи намаза, онъ можетъ ѣсть. Поститься обязанъ всякій, начиная съ 25 лѣтняго возраста. Человѣку, не занятому никакимъ дѣломъ, особенно зажиточному горожанину, который во время ураза превращаетъ день въ ночь, а ночь въ день, этотъ постъ нестоль тягостенъ; но тяжело соблюдать такой строгій постъ человѣку, отъ восхода до заката солнца занятому полевою работою. Должно имѣть безпримѣрное терпѣніе, чтобы работать во время уразы такъ, какъ работаютъ Татары для себя и для помѣщика въ степи. Безъ особеннаго внѣшняго побужденія или принужденія, но только свято, исполняя лежащую на нихъ обязанность, они отработывають должное помѣщику, на землѣ котораго они живутъ. Обстоятельство это нельзя приписать чему-либо другому, какъ трудолюбію и честности Татаръ, о которыхъ вообще имѣютъ совершенно превратное мнѣніе. Однакожъ при всемъ своемъ трудолюбіи, большая часть степныхъ Татаръ, рѣдко бываютъ зажиточны; повсюду видно отсутствіе довольства; въ Татарскихъ степныхъ деревняхъ домы, или лучше хижины, построены наскоро, какъ нибудь обмазаны глиной, такъ что едва могутъ защищать отъ неблагопріятной погоды. Лучшій домъ степнаго Татарина стоитъ не дороже 30 руб. сереб.; а самый обыкновенный, бѣдный, 10 руб. сереб.; полуразрушенные, или кое какъ сложенные изъ кизяку или изъ мелкаго камня заборчики, безпорядочность построекъ, кучи сору, отсутствіе жизни и дѣятельности, грустная тишина особенно когда мущины въ степи, на работѣ – вотъ общій видъ почти каждой степной Татарской деревни. Это печальное однообразіе нарушается только въ тѣхъ деревняхъ, въ которыхъ живутъ сами помѣщики не Татары. Постройка и внутреннее расположеніе Татарскихъ домовъ весьма незатѣйливы; въ сѣняхъ, тотчасъ на лѣво, родъ навѣса, недоходящаго до земли на 3/4 аршина, это печь для кутни. Когда готовятъ что либо подъ этимъ навѣсомъ, то въ хорошую погоду, дымъ выходитъ въ отверстіе, продѣланное въ крышѣ, иногда возвышающееся надъ домомъ на 1/2 аршина въ видѣ трубы; въ дурную же погоду дымъ растилается по сѣнямъ и выходитъ въ дверь; Татары привыкли къ этому; далѣе небольшая комната конакъ или ода, у зажиточныхъ родъ гостинной или отдѣленіе мужское; у не богатыхъ же это одна единственная комната, въ которой, кромѣ двухъ трехъ тощихъ тюфяковъ и такихъ же подушекъ, набитыхъ шерстью, деревяннаго ящика (сандыкъ) и кое-какой посуды, ничего не встрѣтится. У зажиточныхъ Татаръ бываетъ еще другое отдѣленіе, въ которомъ помѣщаются однѣ {98} женщины – это гаремъ. Внутреннее украшеніе Татарской хаты состоитъ изъ всего наличнаго имущества хозяина; такъ у зажиточнаго, въ конакѣ, помѣщаются на виду лучшія одежды, коврики, полотенца, вышитыя шелками, мѣдная и другая посуда; курее родъ небольшаго табурета, на которомъ у зажиточныхъ, на огромномъ кругломъ мѣдномъ подносѣ, называемомъ синне, подаютъ обѣдать. Эти мѣдные подносы, какъ рѣдкость, привозятъ изъ Константинополя и передаютъ по наслѣдству изъ рода въ родъ и достаются иногда отъ прапрадѣда правнукамъ. Жены степныхъ Татаръ вообще отличаются отъ горожанокъ тѣмъ, что занимаются какимъ либо ремесломъ, въ особенности ткацкимъ; сукна и полотна домашняго издѣлія Татарокъ заслуживаютъ вниманія. Домы степныхъ Татаръ, какъ зажиточныхъ такъ и бѣдныхъ, безъ оконъ и безъ потолковъ. Оконныя рамы и стекла замѣняетъ обыкновенно деревянная рѣшетка, на которой наклеивается бумага. Земляной полъ иногда устилается войлоками и коврами домашняго издѣлія. Въ зимнее время, домы лишенные печей, нагрѣваются иногда мангалами, родъ жаровни, наполненной раскаленными угольями; но какъ степняки нуждаются вообще въ лѣсѣ, то уголь замѣняютъ кизякомъ, который для этого приготовляютъ въ видѣ лепешекъ. Домы зажиточныхъ отличаются нѣкоторою чистотою и опрятностью, но у бѣдняковъ нечистота и неопрятность составляютъ, такъ сказать, характеристическую принадлежность. Отъ этого происходитъ то, что многіе изъ нихъ страдаютъ разными сыпями, особенно чесоткой.
Жизнь степныхъ Татаръ, во всѣхъ отношеніяхъ, составляетъ верхъ простоты. Пища ихъ самая неприхотливая. Если всю жизнь кормить Татарина работника молошною пшенною, жидкою кашицей и хлѣбомъ, онъ никогда не станетъ роптать на голодъ. Степной бѣднякъ, безъ труда сосчитаетъ сколько разъ въ жизни своей отвѣдывалъ онъ мясное, баранье или говяжье блюдо. Катлама сдобное тѣсто, родъ лѣпешекъ, жареныхъ въ бараньемъ салѣ, индѣйка, вареная курица и шорба, (супъ, иногда вываръ изъ цѣлаго барашка, засыпанный небольшимъ количествомъ муки) это уже обѣдъ роскошный, богатый, который можно встрѣтить только у зажиточнаго Татарина и то по случаю. Хлѣбъ, степные Татары пекутъ очень дурно, отчасти потому, что употребляютъ его немного, особенно съ другими кушаньями, которыя вообще ѣдятъ безъ хлѣба. Горожане въ искуствѣ печенія хлѣба превосходятъ степняковъ. Питье степныхъ Татаръ составляютъ вода и, особенно въ лѣтнѣе время, язма – овечье кислое молоко или катыкъ, разведенное водою. Этотъ напитокъ, въ родѣ кваса, въ степяхъ, терпящихъ въ водѣ крайній недостатокъ, составляетъ необходимость. {99} Во многихъ мѣстахъ Перекопскаго и Евпаторійскаго уѣздовъ вода въ колодцахъ, особенно лѣтомъ, имѣетъ столь непріятный вкусъ и запахъ, что не привычному нѣть никакой возможности употреблять ее не смѣшивая съ катыкомъ. Къ тому же вода эта находится въ колодцахъ, которыхъ глубина достигаетъ иногда 40 татарскихъ кулачей (сажень безъ нѣсколькихъ вершковъ). Въ этихъ уѣздахъ около 25 колодцевъ, которыхъ глубина иногда превосходитъ 40 саж.; а глубина колодцевъ въ 12 и 25 саж. почти повсемѣстна въ степной части Крыма; въ Перекопскомъ же уѣздѣ, только къ границѣ Ѳеодосійскаго уѣзда вода въ колодцахъ очень не глубока, и иногда въ видѣ небольшихъ ручейковъ, показывается на поверхности земли. {100}
Военно-статистическое обозрение Российской империи. Т. 11. Ч. 2: Таврическая губерния. СПб.: Типография Департамента Генерального штаба, 1849. С. 96–100.
Выложил (с любезного разрешения автора ) книгу С.А. Браташовой "По неведомой Руси: норманнская сага ал-Идриси" (2019).
Аннотация:
Цитата В книге рассмотрены фрагменты трактата арабского географа ал-Идриси с маршрутами по Чёрному морю к почти неведомой тогда Руси. Поиск ответов на вопросы, когда и кем получены данные, ставшие базисом его оригинального абриса региона, проведён на основе математического анализа сведений «Книги Рожера» методом их сравнения с предшествующей и современной информацией.
Изучение исторических документов дало возможность определить точные даты миссии норманнов на север, а знание средневековой метрологии позволило провести научно обоснованную реконструкцию ранних торговых путей южной Руси в свете исторических процессов, её затрагивавших. Книга предназначена для географов, историков, краеведов, студентов соответствующих специальностей, для всех интересующихся вопросами исторической географии.
Автор пришла к выводу, что город Хазария расположен на восточном побережье Черного моря. На самом деле Хазария расположен в Крыму на побережье Азовского моря.
(период странствования р. Петахии определяется приблизительно между 1175 и 1185 годами)
....Вот рассказ раби Петахии, сына Ионы, о его странствии по разным странам света:
Сначала он вышел из Регенсбурга, своей родины, пошел оттуда в Прагу, главный город Богемии; из Праги отправился в Польшу; из Польши в Киев, что в Руси; оттуда шел он шесть дней до реки Днепра (Видимо, ошибка, допущенная составителем (Иудой Хасидом (?)) или переписчиком книги.), а переправившись через реку, начал странствовать по земле кедаров 1.
Р. Петахия всю землю кедарскую во всю ширину ее прошел в шестнадцать дней.
На пространстве одного дня ходьбы в стране кедарской тянется рукав морской, отделяющий страну эту от земли хазаров.
Р. Петахия прошел землю хазарскую в восемь дней. В конце этой земли семнадцать рек соединяются в одну, и в этом пункте собираются все желающие пуститься в морское путешествие 3. Там с одной стороны есть море, которое издает большое зловоние, а с другой море чистое, без запаха 4, и расстояние между тем и другим около одного дня ходьбы. Кто переезжает [266] вонючее море, тот непременно умирает; из едущих же по другому морю, если ветер дует со стороны вонючего моря, также многие погибают. Поэтому последнее море переезжают тогда только, когда ветер дует в противоположную сторону.
Из Хазарии р. Петахия переправился в землю Фогарма.
Очевидно, что хазарская земля - это Крым, а город Хазария расположен в устье реки Салгир.
Очевидно, что хазарская земля - это Крым, а город Хазария расположен в устье реки Салгир.
То что Крым, как один из осколков Хазарии долгое время сохранял и такое название (Хазария/Газария) это бесспорно. Но были и другие осколки...
Уважаемый Gurga, а где Вы в тексте почтенного Петахьи увидели "город Хазарию"? Мне кажется, здесь речь скорее о "земле" Хазарии.
И еще - устье Салгира выходит посредине Сиваша. Чтобы из этой точки плыть за море, нужно или выплывать из Сиваша через Генический пролив, или перетаскивать суда волоком через Арабатскую стрелку. И зачем так сложно?
Я на другом форуме когда-то приводил более полный отрывок этого сообщения: http://vse-grani.com...=139218#p139218. И четко помню, что я пытался проследить возможный путь реве с привязкой к Днепру, дням пути и т.д. Но вот ГДЕ я те свои раскладки выложил - хоть меня стреляйте не помню! Смутно вспоминается только то, что четкий и однозначный маршрут провести не удалось (оставались варианты), но наиболее похоже, что Петахья описывал свой проезд по перешейку Керченского полуострова и, стало быть, отплытие из Керчи.
На всякий случай - не надо меня стрелять, я вспомнил!
Выложу большой фрагмент:
Раз уж мы посвятили эту главу путешественникам, то приведем сведения еще об одном путешествии, не столь широко известном как похождения бравых венгерских монахов. Оно хоть хронологически и выбивается из рамок данной книги, но, думается, мы сможем сами с собой договориться и закрыть глаза на это незначительное нарушение. Как выясняется, не только католическим духовным лицам было интересно узнать, как поживают их очень далекие родственники. Примерно на полвека раньше аналогичным желанием заболел еврейский раввин (рабби, равви, ребе, раби) по имени Петахия из баварского города Регенсбурга. Только он интересовался не древнейшими венграми, а жизнью еврейских общин в Месопотамии и Палестине. Осуществил он свое желание, как прикидывают историки, примерно между 1175 и 1185 годами. К сожалению, до нас дошел не его собственный рассказ, а вариант, записанный с его слов после возвращения другим немецким евреем - известным каббалистом Иудой Хасидом. Который, похоже, сильно сократил неинтересные ему подробности о пути ревве, записывая преимущественно подробности о жизни еврейских общин. Приведем здесь (с небольшими сокращениями) фрагмент с началом путешествия Петахьи, до его прибытия в некую землю Фогарма на юго-восточном берегу Черного моря. Сразу скажем, что кипчаки здесь именуются кедарами (от др.-евр. «кочевник»).
Вот рассказ раби Петахии, сына Ионы, о его странствии по разным странам света:
Сначала он вышел из Регенсбурга, своей родины, пошел оттуда в Прагу, главный город Богемии; из Праги отправился в Польшу; из Польши в Киев, что в Руси; оттуда шел он шесть дней до реки Днепра, а переправившись через реку, начал странствовать по земле кедаров.
У обитателей этой земли нет судов, но они сшивают вместе по десяти лошадиных растянутых шкур, обшивают их кругом по краям одним ремнем, садятся на эти шкуры с телегами и кладью; затем привязывают концы шкур ремнями к хвостам лошадей, которых пускают вплавь, и таким способом переправляются через реку. Хлеба не едят в этой земле, а только рис и просо, сваренные в молоке, а также молоко и сыр. Что касается мяса, то куски его кедары кладут под седло лошади, гоняют ее до пота, и когда мясо согреется, они его так и едят.
В этой земле не ходят иначе, как с провожатым. Вот каким образом каждый из сынов Кедара связывает себя клятвою с своим спутником. Он втыкает иголку в свой палец и дает тому, кто должен с ним идти, высосать выступившую кровь, и с той минуты он становится как бы его плотью и кровью. Есть у них еще и другой род клятвы: наполняют медный или железный сосуд, в форме человеческого лица, и пьют из него оба, странник и провожатый; после чего провожатый никогда не изменит своему спутнику. У них нет царя, но только князья и благородные фамилии.
Р. Петахия всю землю кедарскую во всю ширину ее прошел в шестнадцать дней. Кедары живут в шатрах: у них красивые, дальнозоркие глаза, потому что они не едят соли и кочуют на полях, поросших благоуханными травами. Они отличные стрелки, убивают птицу на лету; видят и распознают предметы на расстоянии более чем одного дня пути.
Земля их не гориста и вся состоит из равнин. На пространстве одного дня ходьбы в стране кедарской тянется рукав морской, отделяющий страну эту от земли хазаров. Там существует обычай, что женщины день и ночь оплакивают с причитаниями своих умерших отцов и матерей, и это продолжается у них до тех пор, пока не умрет кто-нибудь из сыновей или дочерей или один из родни; тогда остальные члены семейства начинают оплакивать своих умерших братьев или сестер. Матери учат плачевным песням своих дочерей и они принимаются по ночам стонать и причитать, а собаки вторят им своим лаем.
Р. Петахия прошел землю хазарскую в восемь дней. В конце этой земли семнадцать рек соединяются в одну, и в этом пункте собираются все желающие пуститься в морское путешествие. Там с одной стороны есть море, которое издает большое зловоние, а с другой море чистое, без запаха, и расстояние между тем и другим около одного дня ходьбы. Кто переезжает вонючее море, тот непременно умирает; из едущих же по другому морю, если ветер дует со стороны вонючего моря, также многие погибают. Поэтому последнее море переезжают тогда только, когда ветер дует в противоположную сторону.
Из Хазарии р. Петахия переправился в землю Фогарма. Здесь и далее жители исповедуют веру Магомета. <...>
Настоящих евреев нет в земле кедаров, а живут там только миним(Еретики). Когда р. Петахия спросил их, почему они не веруют словам и преданиям мудрецов, они отвечали: “Потому что этому предки нас не учили”. Накануне субботы они нарезают весь хлеб, который едят в субботу, едят его впотьмах и сидят весь день на одном месте. Молитва их в этот день состоит только из чтения псалмов, и когда раби Петахия прочел им наши молитвы и молитву после еды, установленные Талмудом, то это им очень понравилось; причем они сказали, что отроду не слыхали и не знают, что такое Талмуд.
<...> Нужно прибавить, что как в Хазарии, так и в Фогарме в каждой свой отдельный язык, и та и другая страна платят дань греческому императору. Кедары имеют также свой особый язык. <...>
Даже в сильно сокращенном Иудой Хасидом варианте рассказ Петахьи дает много деталей об образе жизни кедаров-кипчаков в домонгольскую эпоху. О способах их переправы через крупные реки (скорей всего, упомянутый мешок из шкур натягивался на основу повозки со снятыми колесами). Об их питании. О том, что приготовление мяса под седлом бегущей лошади было в наших степях известно задолго до прихода монголов, то есть этот «рецепт» являлся общестепным достоянием. О заунывности многих женских песен (похоже, кипчакские аналоги песни «Степь да степь кругом» сильно действовали почтенному ревве на нервы). И так далее...
Сильное затруднение у историков вызывает определение места, из которого Петахья отправился в свое морское путешествие, и реки при нем. Раввина отправляют то в устье Дона, то (с проездом через Крым) в Матраху-Тмутаракань, неподалеку от устья Кубани. Сказать наверняка не представляется возможным, так как не известно, что именно исчезло из рассказа Петахьи при его сокращении. В качестве альтернативы можно обратить внимание еще и на крымские прибрежные города.
Если дословно верить рассказу, то получается, что отбыв из Киева, Петахья еще несколько дней шел по киевской, правобережной стороне Днепра, переправившись через него только на 6-й день. Больше он Днепр (вроде как) не пересекал и еще за 16 дней добрался до границы между кедарскими и хазарскими землями. Под последними здесь почти наверняка имеется в виду Крым, который оставался одним из последних очагов «хазарскости» и после гибели Хазарского каганата. Даже во времена значительно более поздней итальянской колонизации - Таврический полуостров продолжал часто называться Газарией.
Предполагаемый маршрут от Киева до Перекопа (при дословном следовании источнику) имеет протяженность минимум в 725 км, пройденных за 22 дня. Средняя скорость - не менее 33 км в день. Тогда за 6 дней путешествия по днепровскому правобережью Петахья должен был пройти порядка 200 км и выйти в район устья реки Сулы, по которой, похоже, проходила южная граница левобережного Переяславского княжества. Переправившись через Днепр, вероятно, где-то южнее Сулы (именно в этом месте своего рассказа Петахья описывает способы переправы кедаров через крупные реки), раввин вместе со своими проводниками вступил уже в собственно кипчакские земли и далее двигался примерно вдоль Днепра. Южный конец его пути, по образцу более поздних известных путешествий, должен был идти одним из двух вариантов. Или Петахья вышел на Молочную и через Утлюки прошел по югу нынешней Херсонщины. Или (как, например, ходил Миних в 1736 году) продолжил движение вдоль Днепра, после чего двинулся через степь на юг, проходя через «оазисы» Черной и Зеленой долин. В целом такой гипотетический путь с обходом Днепра по прибрежной дороге по Левобережью - выглядит не слишком ближним и удобным. Это именно об этом пути писал в 1680 году московский посланник Зотов: «а вниз реками к Днепру учинилися разливы и озера многие, где отнюдь неприятелем невозможно пройти[i]». Тем не менее, такой путь вдоль Днепра, хоть и не очень популярный, также существовал, и в 1736 году русская армия Миниха прошла именно по нему. Более логичным для Петахьи, конечно, были бы гораздо более прямые пути к западу от Днепра, но тогда нужно предполагать очень сильное искажение данных рассказчика о месте переправы через эту реку. В данном случае, скорей всего, надо учитывать не чистую логику и логистику, а личные предпочтения и опасения проводников-кипчаков Петахьи. Похоже, почтенному равви достались в попутчики представители левобережных половцев, у которых вполне могли быть свои резоны обходить стороной владения Переяславского княжества и правобережных кипчаков.
Далее Петахья упоминает морской залив, который отделяет земли кедаров от хазарских «на пространстве одного дня ходьбы». Это явно о районе Перекопского перешейка. Этот перешеек с запада ограничивается Каркинитским заливом Черного моря, а с востока - Сивашом (залив Азовского моря) и его многочисленными останцами - соляными озерами. Длина узкой части перешейка (от села Преображенки на юге Херсонщины до села Ишунь на севере Республики Крым) оставляет как раз около 33 км, т.е. Петахья видел этот залив (скорей всего он при этом поглядывал направо) действительно на протяжении на одного дня пути.
Из крупных крымских портов, которые подходят под описание «в этом пункте собираются все желающие пуститься в морское путешествие» - на память в первую очередь приходят Херсон (на месте нынешнего Севастополя) и Судак (на месте нынешнего Судака). Также крупным портом тогда была и таманская Таматарха, но на пути к ней нужно было еще пересекать Керченский пролив, чего в тексте не наблюдается. Также в тексте никак не упоминаются и Крымские горы, так что порты ЮБК (типа Судака) тоже приходится откинуть.
Следующий ориентир - это зловонное море поблизости от искомого порта. Здесь можно указать, по меньшей мере, трех претендентов. Первый (и самый напрашивающийся) - Сиваш. Это мелководный (максимальная глубина 3 м) водоем, почти полностью отделенный от Азовского моря стрелкой Арабатской косы. Вода в нем стоячая, она пополняется за счет небольших рек Восточного Крыма (таких как Салгир, Индол, Восточный Булганак, Субаш) и заходом воды из Азовского моря через Генический пролив. Летом вода в Сиваше сильно прогревается и начинает издавать гнилостный запах. Из-за активного испарения воды соленость Сиваша значительно повышается (особенно в его южной части), где она в 5 раз выше, чем у Черного моря и в 2 раза выше, чем у Красного. Оставшиеся после испарения соли вместе с остатками органики откладываются в виде толстого слоя ила на дне Сиваша. Крымские татары называют этот водоем Сиваш (грязь) и Чюрюк Денъиз (вонючее море), откуда скалькировано русское и украинское название Гнилое море.
Следующий претендент - это само Азовское море. На описываемое время жалоб на его «вонючесть» вроде бы нет, но чисто теоретически - могло. Мог несколько меняться уровень моря, могла значительно меняться его соленость, что сильно сказывалось и на составе и количестве водорослей и микроорганизмов в воде. И, вероятно, были какие-то основания, почему античные греки называли это море «Меотийскими прудами», а римляне - «Меотийским болотом» (это, правда, отдельная тема). Кроме того Петахья мог застать какие-то сезонные катаклизмы - типа цветения воды или массового замора рыбы. В летнюю жару в Азовском море такое периодически случается, с сопутствующими ароматами локального значения. Ну и последний кандидат - это Каркинитский залив, разделяющий северо-западный Крым и материковую Херсонщину. Он, вроде как, не воняет, но зато больше связан с темой «смерти мореплавателей». Однако, по некоторым соображениям, этот вариант нам приходится откинуть.
< Фрагмент про сюжет с Каркинитским заливом как "Мертвым морем" у турок - здесь пропускаю >
Как представляется, соседство вонючего моря с чистым да еще и с расстоянием между ними в день ходьбы - наиболее подходит к самому узкому месту Керченского пролива, неподалеку от нынешней Феодосии. Здесь от северного берега перешейка отходит начало Арабатской косы, западнее которой ласково плещутся воды Сиваша, а южный берег омывает Феодосийский залив Черного моря. Минимальное расстояние между ними - всего 17 км. Очень похоже, но есть загвозка - автор не знает точно - была ли до прихода итальянцев на месте Кафы какая-нибудь значительная пристань? Все-таки приурочивание к Феодосии названия Бутар из сочинения Идриси - это из разряда очень вероятных, но недоказуемых окончательно гипотез...
В общем, в качестве компромисса и дабы не лезть окончательно в дебри - примем, что бравый раввин добрался до Керчи, по дороге подышав ароматами Сиваша и наслушавшись баек проводников о здешних ужастях. Тогда его путь по Крыму составил 270 км, а средняя скорость - 33,8 км в день. Что, может и не совсем соответствует истине, но, по крайней мере, очень красиво ложится в предыдущие расчеты. И из Керчи мы почтенного Петахью и отправим, мысленно помахав ему вслед платком. Главное, уйти оттуда поскорее, пока никто из особо дотошных Читателей не начал задавать вопросы про реку с 17 притоками. На которые автор (без больших натяжек и предположений) прямо ответить все равно не сумеет.
Кедар, Кидар (ивр. קדר смуглый, тёмный (о коже или шатре), омрачаться, араб.قیدار) — второй сын Измаила, двоюродный брат Исава и Иакова.
Согласно исламской традиции, родоначальник племени кедаритов[⇨] (которое упоминается вместе с набатеями[2]), от которого произошли курейшиты, одним из которых был Мухаммед, пророк мусульман.
Трижды упоминается в Библии.
В средневековых еврейских источниках слово «Кедар» обозначало бедуинов и вообще кочевников.
Это слово и позже из языка караимов не исчезло. В книге Голды Ахиезер "Завоевание Крыма Российской империей глазами караимских хронистов" встречаются такие места из караимских рукописей XVIII века (в ее переводе на русский):
- с. 137. «<…> И начали татары деревни Кедар стрелять <…>.
- с. 218 «Однако в Крыму часто существует различение между кедарим (татары) и йишмаэлим (измаильтяне-турки). <…>».
- с.187. «<…> то переселиться в страну Ростов, близ Азака, потому что это близко к Айа-Базари хана Шагин-Гирея, и к Кедару, и к Черкесии <…>».
Уважаемый Gurga, а где Вы в тексте почтенного Петахьи увидели "город Хазарию"? Мне кажется, здесь речь скорее о "земле" Хазарии. И еще - устье Салгира выходит посредине Сиваша. Чтобы из этой точки плыть за море, нужно или выплывать из Сиваша через Генический пролив, или перетаскивать суда волоком через Арабатскую стрелку. И зачем так сложно?
Когда-то тоже пытался вычислить путь Петахьи.
- Из Киева первые 6 дней Петахья мог идти по Днепру вниз по течению на корабле по 60км в день. За 6 дней со скоростью 60 км в день он мог дойти в район Кременчуга.
- Далее с проводником по правобережью Днепра в междуречье. За 16 дней со средней скоростью 20-25км в день он мог дойти в район Перекорпа.
- Далее путь шел по хазарской земле до моря. За 8 дней со средней скоростью 20-25км в день он мог дойти устья Салгира. Салгир - самая крупная река Крыма, в него действительно впадает два десятка рек. Во время путешествия Петахия еще не образовалась Арабатская стрелка, и Салгир впадал в Азовское море. В устье Салгира переносили груз с морских судов на речные, чтобы идти к Дону.
В дальнейшем Петахья по суше проходил в среднем 20-23км в день.
После разгрома Корсуни в 988г кн.Владимиром полуостров стал называться в византийских, генуэзских, арабских источниках Хазария по названию доминирующего города.
Киев, что в Руси; оттуда шел он шесть дней до реки Днепра, а переправившись через реку,
Если верить русскому переводу, то из Киева он не сплавлялся по реке, а ехал сушей, пока опять к Днепру не выехал. В таком варианте у него средняя скорость не менее 33 км/день. С такой скоростью он и в Крыму мог несколько дальше дойти.
Насчет отсутствия Арабатской стрелки 1000 лет назад мнения слышал, но никакой аргументации в пользу этой версии пока не встречал. И (даже если Стрелки еще на самом деле не было) - а почему морские суда должны были перегружать грузы на речные суда для доставки на Дон именно в данной точке? Почему не в восточном Приазовье (как известно из источников XVI-XVIII вв.?) . Что это за странная логистика??? Откуда такие сведения насчет устья Салгира и чем они подтверждаются?
"полуостров стал называться в византийских, генуэзских, арабских источниках Хазария по названию доминирующего города".
И где этот "доминирующий" город размещался? В каких источниках он упоминается?
Если верить русскому переводу, то из Киева он не сплавлялся по реке, а ехал сушей, пока опять к Днепру не выехал. В таком варианте у него средняя скорость не менее 33 км/день. С такой скоростью он и в Крыму мог несколько дальше дойти.
Насчет отсутствия Арабатской стрелки 1000 лет назад мнения слышал, но никакой аргументации в пользу этой версии пока не встречал. И (даже если Стрелки еще на самом деле не было) - а почему морские суда должны были перегружать грузы на речные суда для доставки на Дон именно в данной точке? Почему не в восточном Приазовье (как известно из источников XVI-XVIII вв.?) . Что это за странная логистика???
Откуда такие сведения насчет устья Салгира и чем они подтверждаются? "полуостров стал называться в византийских, генуэзских, арабских источниках Хазария по названию доминирующего города". И где этот "доминирующий" город размещался? В каких источниках он упоминается?
А зачем Петахии из Киева направляться к Днепру? Где логика?
Из Киева по суху лучше идти на юг, в сторону Одессы, это самое кратчайшее расстояние. Но не самое безопасное.
Еще Константин Багрянородный описал путь русов-купцов: идет сплав на однодеревках до порогов. Поэтому логично предположить, что Петахия из Киева сплавился по Днепру (в тексте есть приписка, что текст испорчен).
По утверждениям геологов Арабатская стрелка - новообразование. Её не существовало ~850 лет назад.
Логистика - в безопасности. Восточное побережье Азова сплошь бандиты и пираты.
Петахия - почтенный человек, гарцевать по 30-50 км в день явно был не способен. Вы проследите какие расстояния он проходил за день: не более 20-25.
Сообщение отредактировал Gurga: 05.05.2020 - 17:43 PM
Мне кажется, здесь речь скорее о "земле" Хазарии.
Смутно вспоминается только то, что четкий и однозначный маршрут провести не удалось (оставались варианты), но наиболее похоже, что Петахья описывал свой проезд по перешейку Керченского полуострова и, стало быть, отплытие из Керчи. 
