Шановный Пан

Пан Яго,

зато пан Ученый унаследует царствие небесное, ибо убог духом.

Ситуацию на форуме лучше всего описывает фраза "Цирк уехал, клоуны остались".
Из всех активных участников вменяемы человека три-четыре. Какие уж тут дискуссии...

Что касается уважаемых пана ddd и пани Алисы, то уж их-то коверными назвать никак нельзя. Они -- Первые Ученики.

PS

 

Генрих: Но позвольте! Если глубоко рассмотреть, то я лично ни в чем не виноват. Меня так учили.
Ланцелот: Всех учили. Но зачем ты оказался первым учеником... ?

Евгений Шварц, "Дракон":

PPS
Впрочем, для размещения фотографий котиков история.ру подходит идеально.

Во время посещения Главного управления НАСА Джон Кеннеди увидел уборщика, который работал в стороне от собравшихся вместе высших чиновников. Кеннеди подошел к уборщику, представился и спросил, чем тот занимается.

-- Мистер Президент, я помогаю доставить человека на Луну, -- ответил уборщик.

Сооснователь Google Сергей Брин, входящий в десятку богатейших людей мира, подал на развод со своей женой Николь Шэнахан, узнав, что она ему изменяла с Илоном Маском, пишет газета Wall Street Journal со ссылкой на источники.

Мне интересны достижения Маска в космосе, и по барабану, с кем он спит.

А кому-то по барабану достижения Маска в космосе, зато очень интересно, с кем он спит.

Ну, по умственному развитию и интересы.

НЕОБХОДИМОЕ И СЛУЧАЙНОЕ В ИСТОРИЧЕСКОМ РАЗВИТИИ

«История не знает сослагательного наклонения»...

       Эта звонкая фраза (в оригинале она звучала несколько иначе: «Историку … запрещено сослагательное наклонение») принадлежит академику Милице Васильевне Нечкиной.В своей книге «День 14 декабря 1825 года» она писала: «Учащаяся молодёжь нередко задаёт вопрос, могли ли декабристы победить. Историку в подобных случаях запрещено сослагательное наклонение».

       Однако же в историческом развитии органически переплетаются необходимое и случайное, возможное и действительное. В какой же мере в историческом развитии существует возможность выбора, насколько распространены альтернативные, то есть допускающие существенно различные исходы, исторические ситуации?

Осознанная и целенаправленная деятельность людей может приводить к иным результатам, чем те, которых стремились достигнуть. Это происходит потому, что,

— с одной стороны, в историческом развитии взаимодействует множество всяких факторов (экономических, социальных, политических, идеологических и др.), поэтому любое движение в конечном счете прокладывает себе дорогу сквозь бесконечное множество случайностей,
— с другой стороны, «конечный результат всегда получается от столкновения множества отдельных воль», и может возникнуть «нечто такое, чего никто не хотел».

При этом по мере прогресса роль субъективного фактора в историческом развитии возрастает, ибо более высокий уровень развития объективных факторов расширяет возможности выбора, т.е. повышает степень субъективной свободы людей.

В действительности заключено множество различных свойств и потенций, которые при определенных условиях могут привести к одной из возможных реальностей.

Возможности — это свойства, определенные черты или тенденции текущей действительности, которые создают предпосылки будущей действительности, являются ее потенциями.

Возможность и действительность органически взаимосвязаны. Возможность — это потенциальная, грядущая действительность, а реальная действительность — это реализованная, осуществленная возможность.

Действительность может содержать одну либо несколько возможностей перехода в иное состояние. В первом случае такой переход будет иметь однозначно закономерный характер, во втором — случайно-закономерный, вероятностный. Таким образом, реализация возможностей связана с необходимостью, случайностью и вероятностью.

       Возникшая возможность сама по себе составляет лишь объективную предпосылку для перехода к новой реальности, превращение возможности в действительность происходит в результате действия людей (субъективный фактор), которые, во-первых, выбирают ту или иную из имеющихся возможностей и, во-вторых, создают условия, необходимые для превращения возможности в новую реальность. (Так, например, складывание революционной ситуации создает возможность, объективную предпосылку для возникновения революции. Но для превращения этой возможности в действительность необходимо еще наличие субъективного фактора. «Переворот может назреть, а силы у революционных творцов этого переворота может оказаться недостаточно для его совершения».) Для выбора той или иной из возможностей современники должны иметь определенное представление о действительности, видеть наличие тех или иных возможностей.

Таким образом, диалектическая взаимосвязь действительного и возможного является важнейшей стороной исторического развития, диктующая историку необходимость учитывать при анализе и реальную действительность, и заключенные в ней возможности.

Действительность в том виде, как она совершилась, является инвариантной, т.е. однозначной. Но эта инвариантность чаще всего бывает результатом реализации одной из поливариантных, многозначных возможностей, заключенных в предшествующей этой действительности исторической реальности. Поэтому историк, рассматривая действительность, обязан показать, результатом реализации каких возможностей прошлого она явилась.

       Реальные возможности имеют временны́е и пространственные границы. Всякая возможность возникает в определенный момент, и при наличии соответствующих условий может превратиться в действительность — или не превратиться, если

— предпринимаемых усилий оказывается недостаточно, или
— эти возможности оказались не замеченными современниками.

Но в любом варианте возможность имеет пределы реального существования. Игнорирование этих пределов при анализе исторических возможностей может привести историка к ошибочным заключениям.

Задача историка состоит прежде всего в выяснении и объяснении того, почему были учтены и реализованы именно данные возможности. Такой анализ дает возможность не только конкретно представить эти возможности, но и наглядно раскрыть соотношение и взаимосвязь в этом развитии объективного и субъективного, действительного и возможного, необходимого и случайного. В этой связи следует подробней остановиться на вопросах альтернативности в историческом развитии и их изучении в исторической науке.
       Рассматривая альтернативу как историческую реальность (онтологический аспект), надо начать с ее определения. Альтернативной является такая историческая ситуация, в которой,

— во-первых, содержатся существенно отличные возможности (потенции, тенденции) последующего развития и,
— во-вторых, имеются силы, ведущие борьбу за реализацию этих возможностей.

«Существенность» здесь определяется тем, насколько фундаментальны различия в интересах и целях, за реализацию которых ведется борьба, и в объективных результатах этой борьбы.

       В исторической реальности возникновение альтернативной ситуации имеет объективные и субъективные предпосылки. Очевидно, что объективной основой альтернатив является наличие в исторической действительности существенно различных возможностей, потенций и тенденций последующего развития. Возникновение таких возможностей обусловлено тем, что в историческом развитии в силу многообразия условий его протекания нет однозначной обусловленности формы содержанием: одна и та же цель в зависимости от конкретно-исторических условий может достигаться разными средствами. Понятно, что многообразие форм, в которых выражается одно и то же содержание, приводит к возникновению существенно отличных возможностей, что создает объективные предпосылки для возникновения альтернатив. В сущности, всякое решение о том или ином направлении и способе деятельности есть выбор из совокупности разных возможностей, что обуславливает и различные, в том числе и альтернативные, результаты этой деятельности. Точно так же всякая индивидуальная и групповая борьба связана с альтернативностью ее исхода для борющихся сторон.

Таким образом, объективной основой для возникновения исторических альтернатив является наличие в действительности существенно отличных возможностей для последующего развития, которые могут быть реализованы лишь с определенной вероятностью.

Естественно, здесь возникает вопрос — чем же определяется реализация той или иной существенно отличных возможностей?

Еще раз отметим, что одни объективные предпосылки еще не создают альтернативы. Для возникновения альтернативы необходимо наличие субъективного фактора, то есть различных сил, которые стремятся претворить существенно отличные возможности в реальность, что неизбежно приводит к их столкновению, их борьбе. Но борьбе за реализацию той или иной возможности должен предшествовать ее выбор. Возможности такого выбора на основе научно-теоретического анализа исторической действительности ограниченны до сих пор, поэтому в историческом развитии выбор той или иной из возможностей осуществляется в процессе практически-эмпирического, обыденного познания действительности.
       Исходным двигателем здесь являются потребности. Потребности — как и возможности их удовлетворения — имеют объективный характер, так как определяются соответствующим способом производства. Потребности порождают стремление к чему-то, что находит непосредственное выражение в интересе. Интерес выступает как побудительная причина деятельности субъекта, служит непосредственным источником его активности. Интересы осознаются и проявляются в форме мотивов и стимулов деятельности людей, на основе которых формируются цели этой деятельности и складываются идеалы, к которым люди стремятся.
       Таким образом, в объективно-субъективном процессе восприятия историческими субъектами современной им действительности имеется цепь: способ производства — потребности и интересы — мотивы и стимулы — цели и идеалы. Звенья этой цепи могут складываться на основе как теоретического, так и обыденного восприятия действительности, в отношении к которой — и к тем возможностям, которые в этой действительности заключены, — у ее современников есть совершенно определенный критерий — прежде всего их интересы.

Субъективный фактор в исторических альтернативах представлял собой компонент, который определял исход борьбы за реализацию той или иной из существенно отличных возможностей развития. Этот исход зависел от соотношения борющихся сил, их целеустремленности, сплоченности и организованности. Можно привести немало примеров, когда альтернативные ситуации разрешались победой одной из сторон и утверждением одной из объективно допустимых возможностей.

Примером утверждения консервативной возможности и перевеса реакционных сил над демократическими может служить установление фашизма в Германии. Социально-политическая ситуация в стране в начале 30-х годов, несомненно, имела альтернативный характер. Дальнейшее развитие могло идти как в форме буржуазной демократии, так и в форме фашистской диктатуры. Соотношение борющихся социальных сил оказалось таково, что победил фашизм.

Победа одной из альтернативных возможностей снимает противостоящую ей возможность, и альтернативная ситуация исчерпывает себя. В какой мере снятие является окончательным, зависит от того, насколько победившим силам удалось подавить противостоящие силы и устранить возможности альтернативного развития.
       Но возможны и такие альтернативные ситуации, когда ни одна из противоборствующих тенденций развития и стоящие за ними общественные силы не могут взять верх. Если такое противостояние длительно, то ход исторического развития может снять эти альтернативы в результате возникновения новых возможностей.

Ход исторического развития в его альтернативных вариантах регулируется вероятностными законами. Они проявляются как безусловная необходимость лишь по отношению к той или иной общественной системе в целом, поведение же отдельных элементов системы детерминируется лишь вероятностным образом. Поскольку в общественно-историческом развитии преобладают массовые случайные явления и процессы, постольку «для законов общества в основном характерна вероятностная детерминация». Пределы действиям вероятностных законов ставят законы однозначной детерминации, как наиболее общие законы общественного развития. Это прежде всего законы об определяющей роли способа производства в общественном развитии, о соответствии производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил, о первичности общественного бытия ио отношению к общественному сознанию и др.

* * *

Важное место, которое занимают альтернативы в историческом развитии, обуславливает необходимость их изучения историками. Игнорирование альтернативных ситуаций обедняет представления об исторической реальности. Изучение этих ситуаций позволяет более широко и глубоко охарактеризовать ход исторического развития. Альтернативность в общественно-историческом развитии наиболее ярко выражает его основную специфику, состоящую в органическом сочетании в нем объективного и субъективного. Это сочетание историк всегда должен иметь в виду, изучая ход общественно-исторического развития.

Изложено по: Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования // М.: Наука, 1987; М.: Наука, 2003 (2-е изд., доп.)

Иван Дмитриевич Кова́льченко (29.11.1923–13.12.1995) — советский и российский историк, доктор исторических наук, профессор МГУ, академик АН СССР.
 

Сравнивать с рабами не правильно. Ибо раб не преступник. Это нормальный элемент системы со своими правами и обязанностями в зависимости от времени и страны.

Ну точно так же и у заключенного есть не только обязанности, но и права. И он тоже элемент системы.

Т.к. пряника особого им [рабам на плантациях] предложить не могли, приходилось ужесточать кнут, цель не издевательства как таковые, а призводственная дисциплина.

Ну почему же, были и пряники:
 

Рабовладельцы использовали для повышения эффективности труда своих рабов не только отрицательные (в виде, например, телесных наказаний), но и положительные стимулы. Рабы часто не работали по воскресеньям. Они могли иногда получать от своего хозяина «премиальные» в наличных деньгах или в ином виде, либо раньше уходить с работы, если заканчивали ее быстрее. Некоторые рабовладельцы разрешали своим рабам оставлять себе часть собранного урожая или работать на собственных маленькие огородах. Кое-где рабы имели право продавать выращенные ими продукты, а в штате Луизиана — даже иметь под своим контролем некоторые суммы денег, называемые «peculium». Все эти методы предоставления рабам частичной самостоятельности оказывали, однако, двоякий эффект: с одной стороны, они повышали эффективность рабовладельческой хозяйственной системы, но с другой, приближали ее крушение, поскольку давали рабам вкус свободы, заставляя желать большего.

Вспомним еще раз пресловутую "Хижину дяди Тома". Самого жестого плантатор -- Легри -- его соседи осуждают за то, что "в горячее время уборки Легри заставлял своих невольников выходить в поле и по воскресеньям" -- то есть даже в хозяйстве самого жестокого плантатора труд рабов по воскресеньям был аномалией.

Да, в литературе США 19 века есть много книг, где тема рабства показана либо в очень смягченном варианте (как у М.Твена в "Прикл. Тома Сойера"), либо вообще в виде идиллии, где добрейшие хозяева плантации по-семейному правят похожими на детей черными рабами.

Тогда крайними точками зрения будут "Хижина дяди Тома" (плантаторы-рабовладельцы -- звери) и "Унесенные ветром" (плантаторы-рабовладельцы -- отцы родные).

У Марка Твена показаны не самые южные штаты, и не работа негров на плантациях; в серии книг о Томе Сойере практически все негры -- это домашняя прислуга.

Скромное обаяние рабства: Почему жизнь в цепях раньше казалась такой простой и приятной

На определенном этапе развития цивилизации рабовладельческий строй можно было считать прогрессивным. Еще бы, у динозавров не было рабов, потому они и вымерли! Осталось понять, почему с годами вымерли и рабовладельцы.

Ответь, пожалуйста, на нижеследующие вопросы. Хотел бы ты жить в обществе, где…

✔ У тебя всегда гарантированно будет работа.
✔ Тебе будет бесплатно выделяться жилье.
✔ Тебе будет обеспечено бесплатное и обязательное медицинское наблюдение.
✔ Ни ты, ни твои дети никогда не будете голодать, потому что продовольствие будет выделяться вам бесплатно.
✔ Тунеядцы будут наказываться.
✔ Твои дети бесплатно будут получать профессиональное образование, соответствующее их способностям.
✔ Рабочий человек будет высоко цениться.
✔ Будет строгая охрана правопорядка.
✔ Многодетность будет всячески поощряться, и все дети будут находиться под надежным присмотром, пока их родители выполняют свои профессиональные обязанности (никаких очередей в ясли и детские сады).

Если ты ответил на эти вопросы «да», то ты прекрасно себя чувствовал бы, будучи рабом, например, на виргинских плантациях.

Мы мыслим о рабстве мозгом цивилизованного человека, живущего в относительно свободной стране XXI столетия, и ничего с этим не поделаешь. По­этому мы не можем понять, каким образом тысячелетиями немалая часть человечества сидела в рабских колодках и предпринимала чрезвычайно мало усилий к тому, чтобы от этих колодок избавиться.
       Но основная проблема рабства в том, что оно чрезвычайно долго удовлетворяло буквально всех участников процесса. И дело тут не только в стокгольмском синдроме, но и в том, как было устроено общество.

Рабство как приобщение к цивилизации
Самым крупным рабовладельческим обществом древности был Египет. Строго говоря, все его жители формально были рабами фараона. Но, кроме того, имелось еще множество рабов государственных и рабов личных, которые были рабами не формально, а что ни на есть реально. Почему в Египте рабство было так популярно, а в современном ему Китае — не особо? (То есть рабы там были, да и жизнь зависимых от местных властителей крестьян была весьма похожа на рабскую, но масштабы и близко не сравнить с египетскими.) Правильный ответ: потому что Нил.
       Если в Китае, благословенном оазисе идеального климата и плодородия, человек мог весь год потихоньку обрабатывать свой клочок земли, обеспечивая пропитание своей семье и еще отдавая излишки ремесленникам, торговцам, чиновникам, военным, то в Египте дело обстояло иначе. Там все поля были вытянуты вдоль Нила, там требовалась мощная система ирригации, сельское хозяйство велось перио­дами и рывками: то все вместе срочно копают тысячи километров водоотводов и каналов и с бешеной скоростью вспахивают землю, а то следующие три месяца на полях делать нечего и можно строить пирамиды.

Одиночка-земледелец в Египте был обречен, если не брать кое-каких удачных территорий в дельте. В общем, периодически на земле требовалась работа сразу огромного количества рук. Поэтому так эффективна была система рабства, при которой можно было в любой момент мобилизовать тысячи и тысячи человек на срочные масштабные работы.
       Почему рабы не разбегались во все стороны, когда их особо никто не охранял, а вся планета была по большому счету терра инкогнита — беги куда хочешь, строй себе там избушку и живи свободно и счастливо?
       Потому что всюду их ждали голод, пустыня и неведомые ужасы, а быть рабом в Египте — в целом дело неплохое: гарантированная кормежка, льняные одежды, пиво по праздникам и никакого беспокойства о завтрашнем дне.
       И, что самое важное, Египет тогда был центром мировой цивилизации. Здесь кипела жизнь, здесь были празднества и врачи, новости и моды, удобные туалеты и тонкие кушанья… Все это иногда доставалось и рабам. А некоторые рабы достигали немалых высот и жили со всевозможным комфортом: управляющие у частных хозяев, надзиратели за храмовыми рабами или вообще царедворцы и крупные чиновники.
       Поменять все это на первобытную жизнь в неведомых краях, страдать попеременно от холода и зноя, от голода, насекомых и болезней и сдохнуть лет в двадцать пять от жизненных тягот? Дураков не было.

За редкими исключениями рабство всегда содержало в себе элементы культуртрегерства: люди из отсталых регионов привозились в более развитые области и знакомились с местным мироустройством.
       Когда в 70-х годах I века до нашей эры в Риме вспыхнуло восстание Спартака, одно из самых успешных рабских восстаний в мировой истории, именно это обстоятельство и погубило бунтовщиков. Они уже взяли богатейшую добычу, разграбили множество поселений и, по свидетельству Плутарха, сам Спартак спал и видел, как бы с этим золотом бежать в глушь, в Цизальпийскую Галлию, затеряться там и жить свободно и счастливо… Но большинство его соратников вовсе не хотели бежать. Они хотели в Рим! Они хотели обратно, просто на несколько иных ролях — быть правителями и даже владеть рабами. Можно и не правителями, а просто свободными людьми, но чтобы были термы, лупанарии, тушенные в меду сони, посещение цирков, ну и деньги на все это.
       Жить среди бородатых дикарей, которые даже ни одной комедии Плавта не видели? Для того ли они покинули пусть опасную, но почетнейшую должность гладиаторов — с их любовницами, пирушками и славой? Да если бы я знал про Галлию, я бы лучше остался, мне до пенсии осталась пара лет, выкупился бы, сам завел гладиаторскую школу, жил бы в увитом плющом домике недалеко от одного из форумов… Галлия! Они ж там вшей едят сырыми!
       Когда наши купцы привозили в Царьград собранный родными выкуп за пленников, угнанных печенегами в Византию, то сплошь и рядом сделка срывалась по причине отказа невольника возвращаться домой. Как-то так получалось, что быть сторожем или садовником на вилле в достойном семействе им нравилось больше, чем голодать и мерзнуть в землянках дома, а новые, заведенные уже здесь семьи вытесняли из памяти оставшихся на родине жен и детей.
       Чернокожие — рабы и свободные — в США вовсе не горели желанием возвращаться «домой». Организации, которые носились с прожектами «вернуть черных в Африку», например «Американское колонизационное общество», не находили желающих уехать. Подавляющее число дядей Томов разумно предпочитало свои кукурузные трубки, жареных куриц и, бог с ним, пусть сегрегацию, но в цивилизации — мухам, голоду и людоедам на исторической родине. (Хотя «Американскому колонизационному обществу» и удалось основать одну такую крупную колонию в Либерии.)

Но там, где цивилизационное преимущество было не на стороне рабовладельцев, ситуация кардинально отличалась. Османская империя, например, в XV–XVII веках была крупнейшим рабовладельческим государством мира, но при этом захваченные ее корсарами невольники испанского и итальянского происхождения бежали оттуда домой при первой же возможности, выкупы за них собирали массово, посольства безостановочно работали, стараясь вытребовать своим соотечественникам свободу и обеспечить безопасное возвращение.
       И в то же самое время, в эпоху Ивана Грозного, славянские вольноотпущенники слали хану прошения с просьбой ни в коем случае не отправлять их обратно на их любимую родину, а дать право жительства в ханстве. (И их, положа руку на сердце, не трудно понять.)

Раб защищен
А. Н. Энгельгардт, ученый-химик, отправленный в 70-е годы XIX века в полудобровольную ссылку в свое родовое именьице под Смоленском, оставил нам фактически дневник, много лет описывающий жизнь русских крестьян вскоре после освобождения. Даже такой прогрессивно мыслящий человек, как Александр Николаевич, вынужден был сообщать иногда парадоксальные наблюдения: при крепостном праве мужики реже голодали и часто жили лучше, чем сейчас.
       «В крепостное время крестьяне сверх своей земли пользовались еще и господскими землями. Крестьянам во время работ отводились за яровым господские лужки для прокормления лошадей… в случае крайности, помещик давал корму для лошадей или помогал своими лошадьми, особенно при бороньбе и возке». Помещик давал хлеб в голод, лес — избу поставить, помещик был заинтересован в здоровье своих рабов и приросте их числа. Когда крестьянин потерял хозяина, он потерял и гарантии. Его жизнь и жизнь его семьи были только в его руках, а руки эти часто оказывались неспособными.
       Конечно, в помещичьем хозяйстве обилие земли и работников понижает риски: не уродился овес, зато гречиха вымахала на загляденье; пала корова, так еще сорок телят народилось; ежели ржи в этом году не хватает, то продадим пеньку и оптом десять возов зерна купим по дешевке. А для самостоятельного мелкого хозяина любая неудача фатальна, к тому же в нашем климате неудачи дело традиционное. Страшное обнищание множества крестьян после освобождения вынудило их рвануть в города и на фабрики — искать лучшей доли. Многие по программе Столыпина повлеклись покорять Сибирь и сгинули там.
       О том, что черные рабы на плантациях жили сытнее, были наряднее одеты и крепче здоровьем, чем белая нью-йоркская беднота, сказано во множестве аболиционистских текстов первой половины XIX века. Кстати, большинство аболиционистов мало волновались о бесправном положении негров. Наоборот, негров на Севере любили и понимали куда меньше, чем на Юге, аболиционисты требовали отменить рабство (и по возможности отправить чернокожих куда-нибудь с глаз долой), чтобы создать рабочие места для белой бедноты. И, главное, чтобы понизить цену на хлопок для северных фабрик, так как потому, что южные плантаторы холят, балуют и раскармливают своих рабов, американские ткани начинают проигрывать более дешевым английским тканям и индийскому хлопку!

Раб стоит дорого
Когда мы смотрим фильмы типа «Джанго освобожденного», мы считаем само собой разумеющимся, что черных рабов бесконечно бьют, истязают, калечат и убивают. Естественно, раз хозяева могут делать с рабами что угодно, почему бы и не отрубить этому рабу ногу? Между тем по ценам 1840 года здоровый раб тридцати лет стоил 1200 долларов.
       Корова стоила 12, приличная ездовая лошадь — около 50, небольшой, но комфортный дом в пригороде — около 1000. Теперь представь, что ты купил себе человека по цене 24 автомобилей среднего класса. Как ты думаешь, что бы ты сделал с тем, кто попытался бы этого человека помять или поцарапать?
       Цена раба всегда была гарантией достаточно бережного с ним обращения — гарантией, которой не было у свободных людей. В тех же Штатах ты мог бы пинать ногами детвору ирландской бедноты сколько влезет, но за шлепок, отвешенный негритенку, ты мог влететь на весьма серьезную сумму по иску его хозяина.
       Поэтому самые чудовищные и садистские формы рабство принимало там, где рабы не стоили ничего. Например, еврейские рабы в германских концлагерях были совершенно бесплатными. Рабов ГУЛАГа рациональнее было быстренько израсходовать на лесоповале или на очередной великой стройке, а потом закопать, сменив на свеженьких. В современных восточных деспотиях типа полпотовской Кампучии рабы не стоили того воздуха, которым они дышали. Именно там возникали те худшие сцены рабской жизни, которые мы видим в «Джанго освобожденном».

Нет, конечно, жизнь рабов на тех же виргинских плантациях вовсе не была сахаром. Но, читая обличительные тексты Рольфа Эдберга, Говарда Зинна и прочих современных исследователей рабовладения, стоит помнить, что не сахаром она была не только у рабов.
       Вот Зинн пишет о тяжелых условиях, в которых находились рабы при перевозке их в Новый Свет: «В этих условиях умирал примерно каждый третий чернокожий, перевозимый через океан, но огромные прибыли (часто вдвое превышавшие затраты на один рейс) делали это предприятие выгодным для работорговца, и поэтому трюмы, как рыбой, были набиты неграми».
       Ужасно? Ужасно. Но вспомним, что, например, корабли Плимутской колонии, согласно дневнику Уильяма Брэдфорда, редко довозили до Плимута более половины своих пассажиров — совершенно свободных белых людей. Дурная пища, холод, морская болезнь, несоблюдение гигиены на небольшом судне, на котором плыло 150 человек, вынужденных мыться одной и той же водой и ее же пить, — все это приводило к таким мутациям кишечной палочки, что от дизентерии умирал каждый второй.
       Да, рабов могли бить кнутом, вешать и даже жечь за проступки. Но точно так же били, жгли и вешали за куда более мелкие проступки свободных белых — с той только разницей, что белых судил не владелец, а судья, которому, отметим, каждый подсудимый вовсе не обходился в 1200 долларов.
       Да, детей могли отнять у матери и продать на другие плантации, и родители могли всю жизнь не получить от своего ребенка даже весточки. Но правда в том, что черные дети разлучались с матерями обычно позже, чем дети небогатых семейств в Англии: возраст 10–11 лет считался подходящим для начала карьеры на море, на лондонских фабриках или складах, в то время как подростка-раба выгоднее было продержать еще несколько лет при себе, на несложных работах, а продавать на пике его физической кондиции — в 18–20 лет.

Как просто быть хозяином
Мы перечислили три причины, по которым миллионы людей соглашались быть рабами, вместо того чтобы кинуться на хозяина и вскрыть ему зубами горло. Да, это всегда была не лучшая доля, но часто она была и не худшей.
       Почему же слово «рабство» вызывает такую ненависть у современного человека? (Уточним: у нормального, цивилизованного современного человека.) Сейчас, когда ты читаешь эти строки, на тебя трудятся около 800 тысяч рабов — бесправных, принуждаемых к бесплатному труду и подвергающихся физическим наказаниям за отказ от этого труда. Но тебя это совершенно не беспокоит, потому что это такие рабы, рабство которых считалось благим и естественным положением вещей еще в Древнем Риме. Это же преступники! Вот примерно так относились к рабству рабовладельцы во все времена. Это же преступники, низшая каста, проклятые Богом потомки Хама, враги нашей страны, с честью взятая добыча.
       Как видишь, быть рабовладельцем совсем просто и не стыдно. Хотя, надо отметить, кое-где в мире подневольный труд заключенных считается незаконным и недопустимым. Например, так считалось в средневековой Европе, пока европейцы не открыли для себя прелести каторги. А сейчас недобровольный труд заключенных запрещен, например, в Скандинавии. Чтобы человечество возненавидело рабство так, как оно ненавидит его сейчас, нужно было, во-первых, как следует поработать над сознанием людей. Нужны были тексты эпохи Просвещения, которые провозглашали рабство позором и для рабов, и для господ. (Правда, меньше всего авторы этих текстов думали о реальных рабах за океаном, а куда больше — о правах и свободах буржуа и отмене привилегий для аристократии.)
       Нужно было написать великие произведения о тяжкой доле американского раба, чтобы от сочувствия к дяде Тому содрогнулся весь мир. (Интересно, что самые популярные произведения на эту тему — «Хижина» Гарриет Бичер-Стоу, «Белый раб» Ричарда Хилдрета, «Квартеронка» Майн Рида — написаны людьми, никогда в жизни на Юге не жившими и имевшими смутное представление о положении тамошних дел.)
       Нужны были тонны советской литературы об ужасах крепостничества. Ну а что, были же ужасы. И пусть марсианин какой-нибудь и за десять лет исследований не понял бы, чем так уж отличалось положение крепостного при барине от положения беспаспортного колхозника при председателе, — не важно.
       Нужно было, чтобы человечество осознало, насколько свободный, инициативный, деятельный и отвечающий сам за себя человек выгоднее обществу, чем унылый раб, плохо и вяло ковыряющий мотыгой то, что хозяин велел ковырять.
       Оно и осознало. Правда не всё. До сих пор можно встретить тексты неглупых, казалось бы, людей о том, как замечательно было бы возродить рабство. Только чтобы вместо хозяина был чиновник — представитель государства. Чтобы он решал, что тебе делать, есть, надевать, в какой цвет красить тумбочку, а взамен гарантировал, что тебе всю жизнь будет сытно, безопасно и не придется ничего самому решать.

Мифы о рабстве в США
Чернокожий всегда был рабом, белый — господином. Первыми рабами в колониях вообще стали сервенты — белые люди, находившиеся в контрактных отношениях со своим временным хозяином. Множество сервентов были пленными ирландцами, сражавшимися против британских войск. Но и после того, как из Африки хлынул поток «черного золота», а сервентов поубавилось, рабское положение определялось не цветом кожи, а исключительно документами о праве собственности. Мулаты и квартероны нередко были белыми, как ягнята. В афишах о поиске беглых рабов мы часто можем видеть строчки типа «Волосы золотистые, глаза голубые, кожа светлая, будет выдавать себя за белого». При этом чернокожий вполне мог иметь рабов, это было разрешено законом. К 1845 году, например, в южных штатах насчитывалось минимум 3200 чернокожих рабовладельцев. Более того, самым первым стопроцентным рабовладельцем в США стал именно чернокожий. В 1654 году Энтони Джонсон получил судебное решение, что другой чернокожий, Джон Кейзер, находится у него в «пожизненном контракте».

Рабами африканцы стали, когда начались колониальные войны англичан. Одним из главных предметов африканского импорта начиная со времен Древнего Египта были невольники. Рабство здесь имело широчайшее распространение многие тысячи лет, рабами становились дети рабов, военнопленные и преступники. В Средние века крупнейшим покупателем здешних рабов была Османская империя, позже — испанцы с португальцами.

Белые обращали в рабство черных жителей Африки. Хотя набеги белых корсаров (чаще всего голландцев) изредка приводили к захвату пленников и обращению их в рабство, в 99 случаях из ста европейцы просто покупали невольников у местных царьков и работорговцев. Тем более что рабы, похищенные из Африки неофициально, сразу получали свободу в колониях, если этот факт удавалось доказать.

Больше всего рабов было вывезено в США. Примерно из 12–14 миллионов рабов, вывезенных с XVI по XIX век из Африки, в США попали около 400 тысяч. Основная масса отправилась в Южную и Центральную Америки.

В США дольше всего продержалось рабство. В Бразилии рабство было отменено спустя четверть века после 1865 года, когда рабство в США объявили вне закона. А последним официальным рабовладельческим государством в мире оказалась Мавритания: там оно официально было отменено только в 1981 году. А неофициально до сих пор чернокожее население этой страны является рабами арабского населения.

Матвей Вологжанин

ddd,

господин/госпожа Алиса ведет себя так, как будто является хозяином ресурса.

Скажите честно — господин/госпожа Алиса штатный сотрудник ФСБ, приставленный следить за участниками форума?

Или он/она — внештатный стукач, строчащий доносы по зову сердца?

-- Эххх, как же хорошо жилось трудовому человеку с Советском Союзе! Почет, уважение, деньги, бесплатный отдых в санатории...
-- Так тебе ж тридцатник, ты ж тогда не жил, откуда тебе знать?
-- Да батя рассказывал.
-- А кем твой батя работал?
-- Шофером.
-- На стройке?
-- Почему на стройке? Он первого секретаря райкома партии возил.

О тонкостях русского языка

Выражения «ты мне очень нужен» и «очень ты мне нужен» имеют противоположный смысл.

Парадокс русского языка: часы могут идти, когда лежат и стоять, когда висят.

Забавно, но «чайник долго остывает» и «чайник долго не остывает» — это одно и то же.

Кто-то пишет «все, что НИ делается — к лучшему», а кто-то — «все, что НЕ делается — к лучшему». И те, и другие правы.

«Бесчеловечно» и «безлюдно» — не синонимы.

Головоломка для иностранцев. В русском языке слова «порядочная» и «непорядочная» могут быть синонимами, если речь идет о сволочи.

В квартире идут:
в спальню,
в коридор,
в детскую,
но НА кухню.
Что не так с кухней?

Фраза «Я тебя никогда не забуду» звучит нежно и ласково. А вот фраза «Я тебя запомню» — уже как-то угрожающе.

Фраза «да нет, наверное» одновременно несет в себе и утверждение, и отрицание, и неуверенность, но все же выражает неуверенное отрицание с оттенком возможности положительного решения.

Ох уж эта русская пунктуация: «Здравствуйте, Мария, ответьте, пожалуйста, Андрею, там, кажется, вопрос, который, очевидно, не решен».

Из лингвистических кошмаров иностранца:
утренник — мероприятие;
дневник — книжка;
вечерник — студент;
ночник — лампа.

Только в русском языке предложение может состоять из 5 глаголов: «Решили послать сходить купить поесть».

Кроме исключительного русского сочетания «да нет» есть еще уникальное «бери давай».

Как иностранцу перевести фразу «Если сильно окосел — пора завязывать»? Или «Руки не доходят посмотреть». А фразу «Не стой над душой»?

Как объяснить, что фраза «Ничего себе» означает удивление?

Наверное, только в русском языке можно составить вопрос из пяти стоящих подряд букв алфавита: «Где ёж?»

Только в русском языке фраза «Ноги в руки и вперед» несет в себе какой-то смысл, а не является простым набором слов.

Фраза «Ничего не получилось» выражает досаду, а фраза «Ничего получилось» — удовлетворение.

Как перевести на другие языки, что «очень умный» — не всегда комплимент, «умный очень» — издевка, а «слишком умный» — угроза.

Странные словосочетания:
— миротворческие войска,
— начинает заканчиваться,
— у пациента сильная слабость,
— незаконные бандформирования,
— холодный кипяток,
— сел в автобус и стоял всю дорогу.

Как непросто с русским языком:
облака плывут,
лед тронулся,
грибы пошли,
техника накрылась,
книга вышла,
молоко убежало.

Самый грамотный и квалифицированный рабочий получил зарплату меньше чем мелкий чиновник, который ничего не умел и ничего не делал.

как-то не совсем так:

Квалифицированные рабочие - токари, слесари, фрезеровщики, электротехники - на крупных металлургических и металлообрабатывающих заводах в Санкт-Петербурге -- 75-120 руб./мес.
Чиновник 14 класса -- 20-25 руб./мес.

В большей части научной и учебной литературы чаще всего тиражируются следующие мифы:

— победа Москвы в борьбе за объединение русских княжеств в единое государство была исторически предопределенной;

— Московское княжество было центром освободительного движения против ордынского ига;

— Дмитрий Донской — крупный государственный деятель и полководец;

— литовские князья в XIV–XV вв. стремились поработить русскую землю.

Зададимся вопросом: возможно ли было объединение русских земель в единое государство под властью НЕ московских князей? Существовали ли для этого, кроме субъективного фактора (личного желания князей), объективные предпосылки?

       Если такие предпосылки были — что помешало объединению Московской и Литовской Руси в единое государство во второй половине XIV — первой трети XV в.?

       И, наконец — каковы могли быть последствия такого объединения?

       Характер и особенности будущего единого государства в значительной степени зависели от того, какое княжество объединит остальные земли под своей властью.

       В XIII–XV вв. существовала тесная взаимосвязь между процессом объединения русских земель и борьбой за их освобождение от монгольского ига. Поэтому встать во главе объединительного процесса в общерусском масштабе (и в какой-то степени повлиять на характер, особенности будущего единого государства) могло только то княжество, которое возглавит освободительное движение. Таким лидером не могли стать, по крайней мере, временно, ни разоренная и разграбленная Северо-Восточная Русь (Великое княжество Владимирское), ни потерпевшая поражение от Орды и постоянно подвергавшаяся набегам Венгрии и Польши Юго-Западная Русь (Галицко-Волынское княжество), ни находившийся в определенной зависимости от Орды и подвергавшийся постоянному давлению со стороны Ливонского ордена Новгород.

       В то же время сохранили свою свободу княжества Западной Руси (Полоцкая земля и др.), а в 40-е гг. XIII в. на окраине Киевской Руси возникло новое государство — Литовское княжество, позже трансформировавшееся в Великое княжество Литовское и Русское. Именно Великое княжество Литовское и Русское стало центром антиордынской борьбы — в то время как московские и тверские князья считали необходимым не бороться с иноземными захватчиками, а укреплять власть оккупантов над русскими княжествами.

       В 60-е гг. XIV в. в результате походов Ольгерда и разгрома татар границы Литовской Руси были расширены до устья Днестра и Днепра. В союзе с Тверью Ольгерд стремится вовлечь в объединительный процесс и Северо-восток Руси. Однако походы 1368, 1371 и 1372 гг. закончились неудачей — взять Москву Ольгерд не сумел, и вынужден был признать «отчинные» права потомков Калиты на Владимирское великое княжение, т.е. как бы разделил с ними территорию Руси.

* * *

После победы Москвы на Куликовом поле вырос ее международный престиж.

       В 1381 г. переговоры об объединении двух государственных образований — Московской и Литовской Руси — вела Ульяна Александровна Тверская (мать Ягайло, старшего сына Ольгерда, захватившего после кончины Ольгерда власть в великом княжестве Литовском и Русском). В результате был разработан проект соглашения («докончания») об объединении Москвы и Литвы. Среди других пунктов проектом предусматривалось крещение Ягайло в православие и его женитьба на одной из дочерей Д. Донского. Два государственных образования были как никогда близки к решению задачи объединения всех русских земель в единое государство. Это объединение могло стать поворотным моментом в судьбе не только Руси, но и всей Восточной Европы.

       Учитывая, что Литовская Русь была более развита, чем Московская Русь, и составляла бы большую часть единого российского государства, можно прогнозировать следующие последствия такого союза:

— в едином государстве могла сформироваться иная форма государственности: вместо самодержавия — сословно-представительная монархия. Именно такой строй был в Литовской Руси;

— свержение ордынского ига могло произойти на 100 лет раньше, чем это произошло в действительности;

— выход к Балтийскому и Черному морям раньше на 3–4 века: Литовская Русь имела выходы к этим морям уже в XIV в., а Россия добилась их только в XVIII в.;

— восстановление разорванных ордынским нашествием связей с Западной Европой;

— более смелое включение в российскую культуру западноевропейских элементов.

Увы... Блестящие перспективы были упущены. В 1382 г. княжества Северо-востока Руси пошли по пути, на котором их ждало столетнее (до 1480 г.) рабство, национальное унижение, разорение и другие до конца еще не осмысленные негативные последствия.

       Главной причиной такого поворота событий стала неудачная политика великого московского князя. В августе 1382 г., когда хан Тохтамыш подошел к Москве, Дмитрий Донской вместе со своей семьей бежал из столицы, оставив ее на произвол судьбы. Тохтамыш сжег Москву, Владимир, Звенигород, Юрьев, Можайск, Дмитров, Переславль, Коломну. Власть Орды над Русью была восстановлена в полном объеме. Москва в очередной раз продемонстрировала свою беспомощность.

       Это заставило Ягайло искать других, более сильных союзников. В 1385 г. была подписана Кревская уния Литвы и Польши. Ягайло женился на польской королеве Ядвиге. В 1387 г. произошло крещение населения Литвы по католическому обряду.

Следующим, кто после смерти Ягайло в 1392 г. попытался объединить две Руси, был Витовт, племянник Ольгерда, который правил в Литовской Руси в 1392–1430 гг. Витовт умер, так и не реализовав свою программу объединения двух государств. Сыновей у него не было, они умерли в детстве, но был внук — Василий II — законный наследник Владимирской и Московской короны. По воле Витовта он мог бы стать и Литовским государем, объединив тем самым под одной властью все русские земли. Однако историкам ничего не известно о планах Витовта в отношении судьбы своего внука.

       Преемники Витовта отказались от общерусской программы, а Василию II (1425–1462 гг.) было не до борьбы с Литвой. Он был вынужден сосредоточиться на региональных проблемах — борьбе со своим дядей, Галицким князем Юрием Дмитриевичем, за Владимирский престол.

Таким образом, во второй половине XIV — первой трети XV в. существовали объективные предпосылки объединения Северо-восточной Руси (Великое княжество Владимирское, позже Московское) и Западной Руси (Великое княжество Литовское и Русское) в единое мощное, развитое в экономическом и военном отношении государство:

— совпадала социальная структура населения;

— городской строй Великого княжества Литовского и Русского при всем своем многообразии не имел принципиальных отличий от городов Северо-восточной Руси до конца XV — начала XVI в. (когда вводится Магдебургское право);

— в социально-экономическом строе Литовской и Московской Руси не было существенных и принципиальных отличий.

Такое развитие событий объективно отвечало национальным интересам большинства русских земель на Северо-востоке Руси. Возможность реализации анализируемой альтернативы была достаточно высокой. Следовательно, будущее объединение русских земель под властью именно Москвы не было предопределено заранее.

Перед Московскими князьями стоял выбор: согласиться на формирование единого российского государства под властью Вильно и потерять статус регионального лидера, или противодействовать этому процессу, открывавшему блестящие перспективы для Руси, обособить развитие Северо-восточных княжеств от других земель некогда единого Киевского государства, но при этом сохранить (и в будущем постараться укрепить) статус регионального лидера. Между национальными интересами и местечковыми московская элита выбрала местечковые.

       Объединительным планам литовских князей на территории Северо-восточной Руси активно противодействовала и русская православная церковь, которая в политической жизни единого государства уже не играла бы столь заметной роли, как это было в Московской Руси. Цервковь больше устраивало почтительное послушание московских князей, чем небрежное покровительство Гедиминовичей.

       В XIV–XV вв. московские князья были не способны помешать успехам Гедиминовичей в деле объединения русских княжеств в единое государство на Западе и Юге Руси, но у них оказалось достаточно сил (при поддержке церковных иерархов и Орды), чтобы воспрепятствовать этому процессу на Северо-востоке Руси.

       Последствия такого выбора общеизвестны и достаточно негативны:

— на столетие (1380–1480) сохранение ордынского ига, другими словами, жизнь в рабстве 4–5 поколений со всеми вытекающими последствиями;

— постепенное угасание вассально-дружинных отношений, т.е. сокращение прав и свобод феодалов;

— разорение городов: неразвитость торговли, ремесла, соответственно — третьего сословия, товарно-денежных отношений, городских, вечевых вольностей;

— деформация духовного начала, менталитета, культуры.

Где находится Гопчицк?

Го́пчица (укр. Гопчиця) — село в Погребищской волости Бердичевского уезда Киевской губернии.

В 1911 году Гопчицкое отделение Союза русского народа насчитывало 48 человек.

Новый год — это еще и памятная дата штурма Грозного в первую чеченскую войну с огромными потерями в ходе штурма. В этом году помощник командира полка имени Ахмата Кадырова назвал в Инстаграме «федералов», штурмовавших город, «оккупантами» и «свиньями». Сначала, понятно, был удален щекотливый пост, а затем и аккаунт помощника. Условности соблюдены.

Наличие собственной неподконтрольной армии, обособленных структур управления, дань, которая выплачивается Чечне и по сей день, не оставляет никаких сомнений, кто именно победил в той войне.

Естественно, что победители понимают, что они победили, и их иногда «заносит». Чисто по-человечески это понятно. Неприятно, но с другой стороны, ничего нового. Имеют право.