Сомневаюсь, что в начале 16 века, кто либо вообще в Европе решал, вопросы национальной идентичности...
Я думаю, что здесь такая же история с реконструкциями, как о них говорит Данилевский, а именно, это просто информация прошедшая через, условно говоря, "через третьи руки", поэтому она и вызывает недоверие...
«Историческая реконструкция - между текстом и реальностью».
Вот, смотрите, чём я Вам говорю? О том, что в сочинении Симона Грюнау имеются конкретные косяки, прямо свидетельствующие о фиктивности Liber filiorum Belial епископа Христиана, которая якобы послужила основой для «Прусской хроники». Это означает, что и сама «Прусская хроника» в исторической своей части полностью вымышлена Симоном Грюнау. А Вы мне о чём? «Зачем ему врать»? Да плевать на это.
Однажды выдающийся учёный А.Н. Оленин (1763-1843) посетил известного коллекционера (и по совместительству фальсификатора) древностей А.И. Сулакадзева (1771-1830), но вместо обещанных им редкостей увидел целый угол наваленных черепков и битых бутылок, которые Сулакадзев выдавал за посуду татарских ханов, обломок камня, на котором, по его мнению, отдыхал Дмитрий Донской после Куликовской битвы. Но главное сокровище Сулакадзева состояло в толстой уродливой палке, которую кавказские пастухи употребляют для защиты от волков, он выдавал её за костыль Ивана Грозного. Когда Оленин сказал ему, что на все его вещи нужны исторические доказательства, он с негодованием ответил: «Помилуйте, я честный человек и не стану вас обманывать».
Вот, смотрите, о чём я Вам говорю? О том, что в сочинении Симона Грюнау имеются конкретные косяки, прямо свидетельствующие о фиктивности Liber filiorum Belial епископа Христиана, которая якобы послужила основой для «Прусской хроники». Это означает, что и сама «Прусская хроника» в исторической своей части полностью вымышлена Симоном Грюнау. А Вы мне о чём? «Зачем ему врать»? Да плевать на это.
Однажды выдающийся учёный А.Н. Оленин (1763-1843) посетил известного коллекционера (и по совместительству фальсификатора) древностей А.И. Сулакадзева (1771-1830), но вместо обещанных им редкостей увидел целый угол наваленных черепков и битых бутылок, которые Сулакадзев выдавал за посуду татарских ханов, обломок камня, на котором, по его мнению, отдыхал Дмитрий Донской после Куликовской битвы. Но главное сокровище Сулакадзева состояло в толстой уродливой палке, которую кавказские пастухи употребляют для защиты от волков, он выдавал её за костыль Ивана Грозного. Когда Оленин сказал ему, что на все его вещи нужны исторические доказательства, он с негодованием ответил: «Помилуйте, я честный человек и не стану вас обманывать».
Вот это тот же случай.
А где, даже сейчас, нет косяков? "Сплошь и рядом"
Но, ведь ни кто же не кричит, что это фальсификация?
А Вы из-за косяков отправляете "в корзину" целиком одну часть книги, но при этом оставляете другую...
Не логично получается - как будто автор соврал, но наполовину...
Я только говорю о том, что за это прошедшее время уже давно бы доказали, что это подлог, если бы это смогли и не ограничивались бы только критикой этой книги!
Сообщение отредактировал yustas: 13.02.2014 - 21:23 PM
Но, ведь ни кто же не кричит, что это фальсификация?
Я только говорю о том, что за это прошедшее время уже давно бы доказали, что это подлог, если бы это смогли и не ограничивались бы только критикой этой книги!
Напротив, практически никто не рассматривает «Прусскую хронику» в качестве исторического источника (и даже добрый сказочник В.И. Кулаков в отношении неё в последнее время поумерил свой пыл). «Прусская хроника» – документ своей эпохи, произведение художественной литературы (в т.н. «исторической» своей части), но и только.
Однако, это всё «вода». Объясните лучше «русскоязычие» Диона Кассия. Есть какие-нибудь соображения на этот счёт?
Чего ж упорствуете, коли так? Вам говорили с самого начала - брать в расчет Хронику Грюнау не следует. Это фальсификат (выдумка - коли коробит). Брал сведения из известных ему источников и переиначивал их в угоду своих желаний. Единственную ценность (и то весьма относительную) представляет прусский словарь. И только.
Напротив, практически никто не рассматривает «Прусскую хронику» в качестве исторического источника (и даже добрый сказочник В.И. Кулаков в отношении неё в последнее время поумерил свой пыл). «Прусская хроника» – документ своей эпохи, произведение художественной литературы (в т.н. «исторической» своей части), но и только.
Однако, это всё «вода». Объясните лучше «русскоязычие» Диона Кассия. Есть какие-нибудь соображения на этот счёт?
Вода ни вода....не знаю, я предлагал проверить этот текст по другому, а именно, на предмет возможных аналогий, так же, как это пытаются сделать с Рюриком и Рериком Ютландским.
Кстати, ему до Пруссии гораздо ближе плыть, чем до Приладожья ....
А, если серьезно, то намного интереснее поискать аналогии событий - событиям в указанных в тексте местах - условно говоря в Скании, в Кимбрии, в "Деяниях Данов" и т.д.
А на счет Диона Кассия - не знаю...если только, то что уже говорил -
По поводу Dywoynis(а), этот текст можно понимать и так, что священник Ярослав передал старинный манускрипт или летопись и назвал автора, а имя его Грюнау
записал в латинской транскрипции, то есть не точно, так же, как это было и с именами правителей, в разных источниках, мы это уже затрагивали в этой теме.
Чего ж упорствуете, коли так? Вам говорили с самого начала - брать в расчет Хронику Грюнау не следует. Это фальсификат (выдумка - коли коробит). Брал сведения из известных ему источников и переиначивал их в угоду своих желаний. Единственную ценность (и то весьма относительную) представляет прусский словарь. И только.
А он и был – это договор 907 904 г., летописцу тут ничего и не нужно было «сочинять». Александр официально являлся соправителем своего отца Василия I Македонянина (прав. 867–886) и брата Льва VI Мудрого (прав. 886–912) с 879 г. Следовательно, «ещё один договор» должен был быть заключён в период с 886 по 910 гг.
Как из этого всего следует, что был договор 907(904) года?
Тогда из фразы "Согласно другому уряжению, заключенному при цесарях Романе, Константине и Стефане, христолюбивых владыках..." должно следовать, что был еще один договор с русами при этих императорах.
Характер взаимоотношений между Византией и Русью с самого начала был принципиально иным, что видно по тем же русско-византийским договорам.
Каким иным? Впервые привлечение русских наемников через наим по международному соглашению как раз отражен в договоре 912 года, т.е. после участия отряда русов в военной кампании 910 года против арабов.
В летописи приведена выдержка из договора 907 904 г. Есть там хоть одно слово о дани?
Нашел ролик о готах и что любопытно фибула (пряжка - металлическая застёжка для одежды) из Никодимова городища идентична готской пряжке.
Чего ж удивляться то? Фибулы подобного типа (тип 2 по классификации Шмидта) широко бытовали уже у населения черняховцев, Отсюда и идентичность. Аналоги есть и в материалах мощинской культуры третьей четверти I тыс. н.э. (не только у тушемлинцев). Вот например идентичные пальчатые фибулы из Крыма:
Чего ж удивляться то? Фибулы подобного типа (тип 2 по классификации Шмидта) широко бытовали уже у населения черняховцев, Отсюда и идентичность. Аналоги есть и в материалах мощинской культуры третьей четверти I тыс. н.э. (не только у тушемлинцев).
Да, действительно...
Трубчевский клад VII век. Брянская область из с. Мужиново Клетнянского р-на
Как из этого всего следует, что был договор 907(904) года?
Тогда из фразы "Согласно другому уряжению, заключенному при цесарях Романе, Константине и Стефане, христолюбивых владыках..." должно следовать, что был еще один договор с русами при этих императорах.
Тогда зачем Вы завели разговор о том, что такая же фраза из договора 912 911 г. могла быть понята составителем летописи в том смысле, что при тех же императорах Льве и Александре был ещё один договор Византии с Русью? Или с выводами Я. Малингуди касательно того, откуда взята эта фраза, Вы уже не согласны?
Нифонт: Характер взаимоотношений между Византией и Русью с самого начала был принципиально иным, что видно по тем же русско-византийским договорам.
Каким иным? Впервые привлечение русских наемников через наим по международному соглашению как раз отражен в договоре 912 года, т.е. после участия отряда русов в военной кампании 910 года против арабов.
В том-то и дело, что факт участия русского флота в критской экспедиции (о чём свидетельствует Константин VII) говорит о том, что пункт о военной помощи в договоре 907 904 г. всё-таки был, а до нас дошёл лишь сокращённый вариант его текста.
Нифонт: В летописи приведена выдержка из договора 907 904 г. Есть там хоть одно слово о дани?
Это есть в статье за 907 год.
Вот две цитаты непосредственно из договора 907 904 г., приведённые в летописи:
«Когда приходят русские, пусть берут содержание для послов сколько хотят; а если придут купцы, пусть берут месячное на шесть месяцев: хлеб, вино, мясо, рыбу и плоды. И пусть устраивают им баню — сколько захотят. Когда же русские отправятся домой, пусть берут у цесаря на дорогу еду, якоря, канаты, паруса и что им нужно».
«Если русские явятся не для торговли, то пусть не берут месячное. Пусть запретит русский князь людям своим, приходящим сюда русским, творить бесчинства в селах и в стране нашей. Приходящие сюда русские пусть живут у церкви святого Мамонта, и пришлют к ним от нашего царства, и перепишут имена их, и тогда возьмут полагающееся им месячное, — сперва те, кто пришли из Киева, затем из Чернигова, и из Переяславля, и из других городов. И пусть входят в город только через одни ворота в сопровождении царского мужа, без оружия, по пятьдесят человек, и торгуют сколько им нужно, не уплачивая никаких сборов».
О дани здесь ничего не говорится. О ней известно только со слов самого летописца. Вот они:
«И повелел Олег своим воинам сделать колеса и поставить на колеса корабли. И когда поднялся попутный ветер, подняли они в поле паруса и двинулись к городу. Греки же, увидев это, испугались и сказали, послав к Олегу: «Не губи города, согласимся на дань, какую захочешь». И остановил Олег воинов, и вынесли ему пищу и вино, но не принял его, так как было оно отравлено. И испугались греки и сказали: «Это не Олег, но святой Дмитрий, посланный на нас Богом». И потребовал Олег выплатить дань на две тысячи кораблей: по двенадцать гривен на человека, а было в каждом корабле по сорок мужей.
И согласились на это греки, и стали греки просить мира, чтобы не разорял Греческой земли. Олег же, немного отойдя от столицы, начал переговоры о мире с греческими цесарями Леоном и Александром и послал к ним в столицу Карла, Фарлафа, Вермуда, Рулава и Стемида со словами: «Платите мне дань». И сказали греки: «Что хочешь, дадим тебе». И приказал Олег дать воинам своим на две тысячи кораблей по двенадцати гривен на уключину, а затем дать дань для русских городов: прежде всего для Киева, затем для Чернигова, для Переяславля, для Полоцка, для Ростова, для Любеча и для других городов: ибо по этим городам сидят великие князья, подвластные Олегу.»
По поводу Dywoynis(а), этот текст можно понимать и так, что священник Ярослав передал старинный манускрипт или летопись и назвал автора, а имя его Грюнау записал в латинской транскрипции, то есть не точно
Причём здесь Грюнау? В «Прусской хронике» сказано, что «Ярослав, священник из Плотцка в Мазовии» передал книгу, написанную Dywoynis’ом епископу Христиану (ок.1180 – 1245), а вовсе не Симону Грюнау, который жил на 300 лет позже. И книгу Dywoynis’а (якобы существовавшую) на латынь якобы переводил епископ Христиан. А что касается имени Dywoynis, точность его передачи не столь уж важна, поскольку в хронике всё равно речь идёт об античном естествоиспытателе из Вифинии, якобы побывавшем в Пруссии в первые века н.э. (хотя кроме как с Дионом Кассием отождествить его больше и не с кем).
И кстати, выдуманного им «священника из Плотцка» (а он, безусловно, выдуман, как и вся эта история) Грюнау нарёк «Ярославом», скорее всего, по имени хорошо известного старшего современника епископа Христиана – Ярослава, князя опольского (1143/1160–1201). Сам он вырос в Альтенбурге (Тюрингия), но его отец князь Болеслав Долговязый был родом из Плоцка (тогдашней польской столицы). Этот Ярослав действительно был священником (в сане епископа), но только последние три года своей жизни (с 1198 по 1201 гг.), будучи вынужден в силу обстоятельств отказаться и от Опольского княжества, и от княжеского титула. Вообще же он больше был известен как князь, поэтому его монашеское имя не сохранилось даже в списке епархиальных епископов Вроцлава (отсюда и католический священник с языческим именем в сочинении Грюнау, что нонсенс вообще-то).
Причём здесь Грюнау? В «Прусской хронике» сказано, что «Ярослав, священник из Плотцка в Мазовии» передал книгу, написанную Dywoynis’ом епископу Христиану (ок.1180 – 1245), а вовсе не Симону Грюнау, который жил на 300 лет позже. И книгу Dywoynis’а (якобы существовавшую) на латынь якобы переводил епископ Христиан. А что касается имени Dywoynis, точность его передачи не столь уж важна, поскольку в хронике всё равно речь идёт об античном естествоиспытателе из Вифинии, якобы побывавшем в Пруссии в первые века н.э. (хотя кроме как с Дионом Кассием отождествить его больше и не с кем).
И кстати, выдуманного им «священника из Плотцка» (а он, безусловно, выдуман, как и вся эта история) Грюнау нарёк «Ярославом», скорее всего, по имени хорошо известного старшего современника епископа Христиана – Ярослава, князя опольского (1143/1160–1201). Сам он вырос в Альтенбурге (Тюрингия), но его отец князь Болеслав Долговязый был родом из Плоцка (тогдашней польской столицы). Этот Ярослав действительно был священником (в сане епископа), но только последние три года своей жизни (с 1198 по 1201 гг.), будучи вынужден в силу обстоятельств отказаться и от Опольского княжества, и от княжеского титула. Вообще же он больше был известен как князь, поэтому его монашеское имя не сохранилось даже в списке епархиальных епископов Вроцлава (отсюда и католический священник с языческим именем в сочинении Грюнау, что нонсенс вообще-то).
Может быть и так, но все же, текст очень складно составлен...и красивая версия получается!
Меня смущает только то, что этот текст почему-то прекрасно вписывается в версию происхождения - не только (б)русов, но и русов...
Не ужели у него (у Грюнау) - "семь пядей во лбу"? Чтобы в начале 16 века придумать это (в смысле - такую удачно составленную фальсификацию) - сомневаюсь...
И, не понимаю - зачем???
Ведь, подобные действия, обычно, преследуют какую-то цель или выгоду, что одно и то же.
А, что Грюнау мог преследовать этим?
Сообщение отредактировал yustas: 15.02.2014 - 00:02 AM
Забавно, еще и то, что подобную версию происхождения русов можно выдвинуть и без использования текста Грюнау…
Например - сложно отрицать то, что миграции населения с территории Ютландии да и видимо со Скании носили не разовый, а постоянный характер, то есть, имелись определенные и длительные взаимные контакты между этими территориями и территорией Пруссии.
Если локализовать русов на землях Южной Балтики включая Прусию и Поморье, то тексты из Гельмольда и Деяний данов становятся намного понятнее. Да и период подходящий VII—IX века.
Гельмольд -
« Все эти народы, кроме прусов, украшены именем христиан. Давно уже обратилась в веру Русь. «Даны называют Русь также Острогардом 18 по той причине, что, будучи расположена на востоке, она изобилует всеми благами. Ее называют также Хунигардом, потому что на этих местах сначала жили гунны». «Главный город ее Хуэ». С помощью каких учителей пришли они [русы] к вере, об этом у меня мало сведений, кроме того, что во всех обрядах своих они, кажется, предпочитают больше подражать грекам, чем латинянам. Ибо Русское море самым кратким путем приводит в Грецию.»
20. Адам, II, 22. Хуэ (Chue), у Адама Chive — Киев.
21. Русское море (Rucenum mare) — трудно сказать, что подразумевал Гельмольд под этим названием. Учитывая его замечание, что оно представляет собой самый короткий путь в Грецию, можно допустить, что имеется в виду Ладожское озеро, по которому шел путь «из варяг в греки», но более вероятно, что Гельмольд называл так Балтийское море, подобно арабам, которые именовали его «морем русов и славян» (Бируни, XI в.).
Куявия (польск. Kujawy) — историческая область на севере Польши, в междуречье рек Висла и Нотеч, к западу от Мазовии и северу от Великой Польши.
Куявия вошла в состав Польского государства еще в 960-х гг. при князе Мешко I. После раздела Польши между сыновьямиБолеслава III Кривоустого Куявия первоначально попала в состав Мазовецкого княжества, а в 1194 г. образовалось самостоятельное Куявское княжество во главе с князем Лешком II Белым. В 1202—1234 г. Куявия вновь находилась в составе Мазовии, правитель которой Конрад I в 1226 г. пригласил в свои владения Тевтонский орден. Рыцари укрепились на востоке Куявии, в Добжиньской земле. Во второй половине XIII века Куявское княжество было разделено на два государства — с центрами в Иновроцлаве и Бресте Куявском соответственно. Князю Владиславу Локетку Куявскому удалось в 1306 г. присоединить Малую Польшу, а в 1314 г. Великую Польшу, возродив таким образом единое Польское государство. В 1320 г. Владислав был коронован королем Польши.
В 1332 г. большая часть Куявии была завоевана рыцарями Тевтонского ордена, однако постепенно польские короли вытеснили отсюда немцев и восстановили власть над регионом. После разделов Речи Посполитой в 1772—1793 Куявия вошла в состав Пруссии. В период наполеоновских войн территория входила в герцогство Варшавское (1807—1815 гг.), а после Венского конгресса (1814—1815 гг.) большая часть Куявии (Быдгощ, Иновроцлав) была присоединена к Пруссии (позднее -Германии), а область Влоцлавка на востоке — к Российской империи. C 1918 г. Куявия — в составе Польской республики.
"Датская история" Саксона Грамматика (ум. 1208) резко делится на две составные части: легендарную (первые девять книг) и современную историю. Легендарная часть, обычно рассматривается как недостоверная, а потому мало интересная для историков. Между тем исторические предания эпохи становления народностей и государств — это форма выражения этнического и государственного самосознания, обобщенный взгляд на собственную историю, выделение в ней: главных направлений. Нас же в данном случае интересует постоянный сюжет "Истории": многолетние войны данов с рутенами, жившими на восточном берегу Балтики и называемыми в других источниках также "роталийцами".(видимо, по наименованию столицы Ротала) и "русскими". События, описанные в приводимых ниже извлечениях, протекали на протяжении нескольких поколений в VII—IX веках.
Текст печатается по изд.: Откуда есть пошла Русская земля. Века VI—X. Кн. 1. Mi, 1986. С; 632—646. Перевод Е.Б. Кудряковой.
Кн. 1,12. Хадинг пошел войной на Хандвана, царя Геллеспонта, к городу Дюна, обнесенному неприступными стенами и охраняемому разрозненными отрядами. Поскольку стены являли непреодолимое препятствие, он приказал опытным птицеловам наловить различных птиц, обитающих в жилищах этого вражеского народа, и прикрепить к их перьям зажженные фитили. Птицы, возвращаясь в свои гнезда, зажгли город Горожане, бросившиеся тушить пожар, оставили ворота без защиты. Внезапным нападением Хадинг захватил Хандвана. Назначив выкуп золотом, он позволил ему выкупиться. Проявив великодушие, сменив гнев на милость, он подарил ему жизнь.
После этого, одержав победу над большими силами ориентов Хадинг повернул в Швецию и, встретив Свиблагера в Гудландии с большим флотом, внезапным нападением разбил в сражении.
Кн. II, 21 —22. Пройдя вперед, Фротон напал на Траннона, вождя народа рутенов. Разведав их морские силы, он сделал многочисленные гвозди из дерева и нагрузил ими лодку. Ночью, подойдя к вражескому флоту, он пробуравил сверлом нижние части судов. Чтобы волны раньше времени не захлестнули отверстия, он заделал отверстия гвоздями. Когда он счел, что вражеские суда получили достаточно скважин, чтобы затопить их, он вынул гвозди и открыл доступ воде, а тем временем его войско окружило вражеский флот. Двойная угроза обрушилась на рутенов. Устояв перед волнами, они, бегущие, натыкались на оружие. Они погибали от кораблекрушения в то время, когда надеялись отомстить неприятелю за причиненный урон. Внутренняя опасность оказывалась ужасней внешней. Едва их оружие соприкасалось с неприятельским, как они погибали от волн. С обеих сторон им грозила гибель. И было неясно, искать ли им спасения, бросаясь вплавь, или защищать себя с оружием в руках. Такой поворот судьбы вынудил их прекратить борьбу в самом разгаре. Двоякая смерть грозила от одного нападения, двумя путями устремлялись они ей навстречу. И было неясно, что более действовало, оружие или волны. Бесшумный поток волн выхватывал меч у того, кто сражался в бою, а того, кто боролся с волнами, пронзал несущийся навстречу меч. Стремнина вод окрашивалась потоками крови.
После этой победы над рутенами Фротон возвратился в отечество. Затем он направил послов на Русь для взимания дани. Но вероломные жители жестоко перебили послов. Возмущенный двойной обидой (т. е. отказом платить дань и убийством послов), он стеснил плотной осадой город Роталу Для того чтобы легче преодолеть отделявший его от города водный поток, он разделил водную массу на множество протоков и превратил русло с неведомой глубиной в проходимые броды. Он перешел русло лишь тогда, когда стремительный водоворот, ослабленный разделением потока, умерил свое течение и из водоворота образовались крошечные отводы переходимых вброд протоков. Таким образом он преодолел реку, напал на город со своим войском и разорил его, лишенный природной защиты.
Следуя далее, он направил войско к Палтиске. Убедившись, что силой город не взять, он прибегнул к хитрости. При небольшом числе свидетелей он удалился в укромное место и велел повсюду объявить, что он умер, дабы таким образом усыпить врага. Для убедительности было сооружено погребение с останками. Воины, знавшие о хитрости, провожали мнимого умершего со скорбью. Поверив этому слуху, царь города Веспазий, когда победа была уже в его руках, оставил столь слабую и вялую оборону, что позволил неприятелю вторгнуться в город и сам поплатился жизнью, предаваясь играм и развлечениям.
Кн. III, 44. Ростиоф Финн предсказал, что другой сын, который родится от Ринды, дочери рутенского царя, должен будет осуществить возмездие за гибель брата, так как боги постановили, что месть за его родственника — обязанность будущего брата-.
Кн.III, 46. Между тем стало известно, что Гевар был убит коварством своего сатрапа Гуннона* Готер, охваченный свирепой жаждой мести, захватив Гуннона, сжег его, бросив в костер, потому что тот и сам прежде, захватив в ночи, погубил Гевара, бросив его в огонь...
После этого Готер, призвав старших на собрание, сообщил, что должен погибнуть в войне, которая: будет у него с Боем. это было проведано не сомнительными методами, а истинными предсказаниями пророков. Поэтому он просит, чтобы они утвердили правителем его сына Рорика и чтобы не передавали регалии высшей власти чужим незначительным семьям на основании мнения низкородных людей. При этом он обнаруживает больше радости по случаю заступления сына на свое место, чём печали от близкой смерти.
Раньше, чем решение было принято, он погиб, столкнувшись в сражении с Боем. Победа не была более приятной и для Боя. Ведь он покинул строй столь тяжело раненный, что его вынесли на щите и, меняясь, принесли домой пехотинцы. На следующий день он умер от мучительных ран. Рутены похоронили его тело, приготовив великие похороны, и войско соорудило в его честь огромный холм чтобы не исчезло из памяти потомков, воспоминание о таком славном юноше.
Кн. V, 86—89. (Фротон III развелся с дочерью царя хуннов Ханундой.)
Царь хуннов, услышав о происшедшем разводе, присоединив к себе царя ориентов Олимара, в течение двух лет готовился к войне против данов. Поэтому Фротон созвал в войско не только единоплеменников, но даже норвежцев, а также славян. Эрик, посланный во вражеский стан на разведку, нашел на Руси Олимара, который принял начальство над войском, взяв на себя командование сухопутными войсками царя хуннов.
<...>Сказав это, он дал Фротону совет собирать флот. И после того как флот был снаряжен, курс был взят на противостоящего врага. В результате сражений были подчинены острова, лежащие между Данией и Ориентами. Затем проникают они дальше и встречают некоторые корабли рутенского флота. Когда Фротон счел, что непристойно нападать на столь малые силы, Эрик сказал: "Пищу ищут среди слабых и тощих. Редко бывает жирным тот, кто падает. Тот, кого упрячут в пустой мешок, не может кусаться".
Дав это наставление, он развеял стыд короля за подобное нападение и убедил его, что большинство должно напасть на меньшинство, указывая, что самолюбию нужно предпочесть пользу.
После этого двинулись на Олимара, который из-за неповоротливости его массы предпочитал выдерживать натиск врага, ане наступать на него. Было замечено, что корабли рутенов сбились с порядка и плохо управляются из-за высокого расположения гребцов. К тому же большое количество сил не принесло им пользу. В самом деле, хотя численность рутенов была необычно велика, они отличались более числом, чем доблестью, и уступили победу крепкому меньшинству данов. Когда Фротон захотел вернуться назад в свое отечество, он пережил неслыханные препятствия на своем пути. Весь залив моря был покрыт многочисленными телами убитых, не менее, чем обломками щитов и копий, разбросанных морским приливом. Из-за этого гавани были не только тесными, но и зловонными. Корабли задерживались, так как они увязали среди трупов. Невозможно было отогнать веслами или оттолкнуть копьем разлагавшиеся и плывущие вокруг тела, и вскоре после того, как одного отталкивали, другой, подкатившись, ударялся о корабль. И можно ли поверить, что развернулась война с убитыми, это была диковинная война против трупов.
После этого Фротон созвал племена, которые победил, и определил согласно закону, чтобы всякий отец семейства, который был убит в этой войне, был предан захоронению под курганом со своим конем и всем снаряжением. Если же кто-то из грабителей могил касался их из преступной жадности, он наказывал их не только смертью, но и тем, что не предавал их трупы земле, дабы лишить их могильной насыпи и посмертных жертв, так как он считал справедливым, чтобы осквернитель чужого праха не получил никаких воздаяний и обрек собственное тело той участи, которую он приготовил другому. Тела же каждого центуриона или сатрапа должно было сжечь на воздвигнутых кострах в собственных кораблях. Тела рулевых должны были предаваться пламени по десяти на корабле, но каждый павший герцог или король должен был сжигаться на своем собственном корабле. Он пожелал, чтобы совершенно точно осуществлялись погребения павших, дабы не допустить одинаковых для всех погребений без различия. И вот уже все короли рутенов, кроме Олимара и Даго, пали, потерпев поражение в битве. И он установил, чтобы рутены по правилам данов вели воины и чтобы никто не женился на некупленной жене, так как считал, что покупной брак будет более прочным, более надежной будет верность брака, скрепленного платой. Если кто-то осмелится совершить насилие над девушкой, то должен нести за это наказание, заключавшееся в отсечении частей тела, и нарушение брака расценивалось в тысячу талантов. Он еще постановил, чтобы каждый, определенный в военную службу, стремился бы к славе испытанным способом: нападал бы на одного, выдерживал бы бой с двумя, уклонялся бы от схватки с тремя, не стыдился бы убегать от четырех. Также он назначил новый обычай платы воинам, чтобы он соблюдался всеми подданными. Он распорядился давать отечественным и местным войскам в зимнее время по три таланта серебра, простым или наемным— по два, не состоящим на военной службе или завершившим военную службу — не более одного. По этому закону он признал несправедливым, когда ценится положение воина, а не его мужество; он мог осудить такой подход как очевидную ошибку, потому что он ведь предпочитал родственным связям действительные заслуги. <...>
Когда Фротон заметил, что содержание войска становится со дня на день все труднее, он послал за провиантом Роллера в Норвегию, Олимара в Швецию, Онева-короля и Гломера, предводителей викингов, к Оркадам, выделив каждому собственное войско. За Фротоном следовали тридцать королей, связанных с ним дружбой или повиновением. Как только Хун услышал, что Фротон отослал войска, он стянул новые и свежие военные силы. <...>
Осенью вернулись посланные за провиантом, добывшие военных трофеев еще более, чем жизненных средств. Ведь Роллер обложил данью провинции Сунмория и Нормория, после того как убил их короля Артория. Олимар одержал победу над Тором Лонгом, королем ямторов и хельсингоров, а также над двумя другими не менее могущественными вождями, и покорил Эстию, Куретию, Финляндию с островами, лежащими против Швеции, так что он прославился как победитель варварских стран. Возвратив назад семьсот кораблей, он удвоил их число, с которым выступал в поход. Онев и Гломер, Хитин и Хогин также одержали победу над Оркадами. Они вернулись назад с 900 кораблями. <...>Еще двадцать стран подчинились Фротону<...>. В первый же день разразилась такая бойня между противоборствующими сторонами, что три великие реки Руси покрылись телами и стали доступными и переходимыми подобно мосту. И на пространстве, какое может преодолеть лошадь за три дня, можно было видеть человеческие трупы. Столь обширны были следы кровопролития. На седьмой день битвы пал король Хун, и брат его, носивший то же имя, увидев, как дрогнули ряды хуннов, не замедлил сдаться со своим войском. В этой войне 170 королей, либо из числа хуннов, либо служивших у них, склонились перед королем Фротоном. Это число Эрик уже прежде определил по количеству знамен, когда он, по требованию Фротона, собирал сведения о силах хуннов. Фротон созвал теперь королей на совет и возложил на них обязанность жить всем по одному и тому же праву. Олимара он назначил в Холмгардию, Онева в — Коногардию Хуну, своему пленнику, он представил Саксонию, Ревиллу он дал Оркадов. Провинции хельсин- гов, ярнбёров, ямторов с обеими Лаппиями он дал в управление Димару. Дату он вручил управление эстами. Каждого из них он обложил данью на определенных условиях, связывая таким образом свое благорасположение с обязанностью повиновения; И таким образом простиралось теперь государство Фротона на востоке до Руси, а на западе оно ограничивалось Рейном. <...>
Кн. VI, После смерти Фротона даны, ошибочно считая, что Фридлав, который возрос на Руси, погиб и, следовательно, нет наследника и никого из королевского рода, кому могла бы перейти власть, решили присудить власть достойнейшему, который на похоронах короля пропел бы над свежей могилой песнь в его честь, передавая потомкам в блестящей форме славу деяний усошпего.<...>
Кн. VI, 97. В то же самое время умер Эрик, который имел в управлении Швецию, от одной болезни. Его сын, Хальдан, принял правление вместо отца, тяжко страдая от многочисленных набегов двенадцати братьев из Норвегии. Не имея средств противостоять этому, обратился он, в надежде получить помощь, к Фридлаву, который находился тогда на Руси, и просил его о поддержке.<...>
Кн. VI, 103. (По смерти Фридлава ему наследует сын Фротон, при котором отличается своими подвигами Старкатер — один из любимых героев северных сказаний).
Известно, что Старкатер происходил из того района, который примыкает к Швеции с востока и который теперь входит в обширные владения многочисленных варваров — эстонцев и других племен. <.. .>
Кн. VI, 104. После того как многие земли были повержены, даны в стремлении к господству вторглись также в Руссию. Местные жители, мало полагаясь на их стены и оружие и способность остановить врага, дабы помешать его вторжению, по крайней мере замедлить продвижение тех, кому они не в состоянии были противостоять, скрытно насыпали на землю чрезвычайно острые гвозди, надеясь поранить их ступни, потому что боялись сопротивляться в открытой борьбе. Но такое препятствие не помогло остановить нападающих, потому что даны разгадали хитрость и посрамили рутенов. А именно, они тотчас прикрепили деревянные щиты к своим ступням и шагали так, не повреждая подошв, по лежащим внизу шипам. <...> 3атем, проникнув в непроходимые гористые места и густые леса, они изгнали предводителя рутенов Флокка из его лесного убежища, в котором он скрывался. Они завладели там столь богатой добычей, что не было никого, кто ушел бы не нагрузив флот золотом и серебром. <...>
Кн. VII, 135.
(В одном из сюжетов хроники мимоходом приводится ценное свидетельство о войне между шведами и рутенами, чем совершенно снимается вопрос о возможности отождествления русое со шведами. Рутены и в данном случае особый этнос-народ, с которым и даны и шведы сталкивались на восточном и юго-восточном побережье Балтики. Война шведов с рутенами как таковая в данном случае хрониста не интересует. Он говорит о том, как в этой войне в противоположных лагерях оказались два молочных брата: Хильдигер, сын Гуннара, и Хальдан, сын Брокара. Первый из них родился в Швеции и служил шведскому королю, а второй родился в Дании ).
<...> Когда Хальдан узнал, что между королем Швеции Альвером и рутенами вспыхнула война, он направился в Руссию, предложил помощь местным жителям и был встречен со всеобщим уважением .<...>
У Саксона Грамматика, по-видимому, смешаны два сюжета. Согласно <- некоторым северным сказаниям у Ринды от Одина родился сын Бальдр, который погиб от руки Хёда; Мстителем за него должен был, по предсказаниям, явиться еще не родившийся брат Вали. Здесь Ринда - дочь рутенского вождя. А мстителем за Бальдра называется его брат, особо почитаемый рутенами Бой.
Здесь же есть упоминание места возможного происхождения гудов - из Гудландии…
После этого, одержав победу над большими силами ориентов Хадинг повернул в Швецию и, встретив Свиблагера в Гудландии с большим флотом, внезапным нападением разбил в сражении.
Еще о миграциях -
42. Переселение саксонцев в Пруссию по морю
Именно, во времена Карла Великого 121, когда Саксония была по отношению к нему мятежна и не принимала ни ярма его власти, ни христианской веры, народ этой страны переправился на кораблях из Саксонии и занял эту область и получил имя страны этой [т.е. Пруссии].
Аполлон Кузьмин это, конечно, наше все! Боевой стяг современного антинорманизма!
P.S.
В топку! Единственное, что заслуживает упоминания в ваших фрагментах это (с): "Датская история" Саксона Грамматика (ум. 1208) резко делится на две составные части: легендарную (первые девять книг) и современную историю.Легендарная часть, обычно рассматривается как недостоверная, а потому мало интересная для историков".
