«Песня про зубра» — «Carmen de statura feritate ac venatione bisontis» («Песнь о мощи, дикости зубра и охоте на него»)— поэма белорусского поэта Николая Гусовского, написанная на латинском языке.
Николай Гусовский написал эту поэму в 1522 году, когда находился в Риме в составе дипломатической миссии Великого княжества Литовского. Произведение было написано на латинском языке по заказу папы Льва X Медичи, который захотел больше узнать о ВКЛ и необычном звере — зубре, который водился там в лесах. Сын великокняжеского лесника, Николай Гусовский со знанием дела, подробно и детально описал внешний вид, привычки и поведение зубра, а также охоту на него. Однако Николай Гусовский не был бы настоящим поэтом, если бы остановился только на этом. Поэма стала песней о своём крае и народе, размышлением о судьбе Родины, о её месте на путях истории.
Впервые поэма была издана в Кракове в 1523 году в составе сборника, состоящего из одноимённой поэмы, 11 стихотворений и прозаического посвящения королеве Боне Сфорца.»
http://ru.wikipedia....Песня_про_зубраhttp://ru.wikipedia....овский,_НиколайНиколай Гусовкий написал эту поэму в 1522 году - он утверждает, что в начале 15 века, а может быть и раньше?, в ВКЛ существовала система подготовки войск - при каждом поселении, повсеместно, создавался военный лагерь для подготовки бойцов. «Песня про зубра.
...Судя по сценам описанным, эта охота
С гибелью многих - безумство, шальная потеха,
И не отмоет жестокий ее зачинатель
Крови невинной ни с лавров своих, ни со славы.
Выдумки эти уходят корнями в княженье
Витовта, князя Великой Литовской державы.
Подвигов жаждя, он все в своих вотчинах пущи
Лагерем сделал и ратников к битвам готовил.
В мирное время он войны предвидел и рати
В схватках со зверем в лесах закалял, как в сраженьях,
Их заставляя терпеть на охоте невзгоды...
...Доблесть такая не только в лесах вырастала:
Славы сестру, поощряли ее повсеместно.
В годы княжения Витовта лагерем было военным
Каждое поле, а мирное время казалось
Лишь передышкой меж войнами - всюду ученья,
Луки трещат на изгибе от частых сгибаний -
Признак надежной руки, молодечества, силы.
Скачки и стрельбы по кругу на точность и меткость:
Всадники мчатся и стрелами метко дырявят
Шапки на взлете над толпами сельского люда.
Часто треух, изрешеченный стрелами в небе,
Падал на круг и под смех поднимался на пику.
Лучник, прицелясь спокойно, в ключе журавлином
Прямо в крыло подрезал вожака, не царапнув
Птичьего тела. На дереве ль, в небе, на волнах
Птица - отличная цель для стрелы, и стреляли
Дичь боровую, болотную и подносили
Мудрому князю в подарок не ради награды.
Жизнь в постоянной охоте считалась похвальной.
С первой порошей охотников княжеских толпы
Зверя теснили в лесах, оглашая чащобы
Шумом и гамом, и гнали на стрелы и пики.
Хитро выслеживать зверя на лежке считалось
Делом обычным. Израненный копьями, в стрелах,
Как в оперенье, он с залежки бросится с ревом
И - оседает, настигнутый метким ударом.
Князю милее других были скачки на ловкость -
Славное дело, в котором за сотнею стадий
Цель намечалась: покрой расстояние в скачке
И победи в быстроте и сноровке, наездник!
Лишь на миру по плечу состязанья такие.
Поочередно срываются с мест табунами,
Мчатся, летят - только топот и храп лошадиный.
Если ж скакун не выдерживал бешеной скачки,
Всадник привычно хватал пристяжную за гриву.
Быстрая лошадь каким-то инстинктом животным
Ловит намек ездока и, приняв его, изо всей силы
Ревностно рвется вперед быстролетною птицей.
В темную ночь затевались такие забавы,
Чтобы отважный блеснул перевесом над робким.
Все победители брали призы, а сплошавших
Ждали насмешки и прочие знаки позора.
Был и особый наезд - это было намного труднее -
Реки широкие вплавь одолеть, не минуя
Зарослей, водоворотов, подводных течений.
Хлещет река в крутизну белогривой волною,
Хищно безумствуя, рвется холмами на берег.
Было обычаем всадников лук и колчаны
В узел с одеждой завертывать, чтобы сухими,
Через пучины речные с конем пробиваясь,
Вынесть на берег. Вот ринулась конница в реку.
Слышишь лишь фырканье, видишь лишь уши да ноздри.
Сплошь на стремнине, вцепившись за гривы, мелькают
Головы юношей. Левой свободной рукою
Каждый гребет, помогая коню выбираться.
Все получали награды: высокие - лучшим.
Всем остальным - по заслугам, отмечен был каждый.
В тяготах жизни испытанный неоднократно,
Воин мостов не искал, а речные преграды
Переплывал на коне, сохраняя оружье.
* * *
Войны предвидя и княжество к битвам готовя,
Нету полезнее дела самой подготовкой
Страх и боязнь побороть и привыкнуть к лишеньям.
Сам закаленнейший воин, князь большего счастья,
Чем закаленное войско, не знал и не ведал.
Доблесть при нем почиталась достоинством первым.
Чашу весов поравняв, устанавливал, кто был отважней,
Тем он на смотрах за доблесть и жаловал щедро.
Трусов не баловал: будь ты себе из богатых,
Но если трус, то бесславие будет уделом.
Вот как судил он, суровый и резкий, но правый.
Сам справедливый, он страстно любил справедливость,
Тонким чутьем мог угадывать правды приметы.
Подлый обман перед ним трепетал и сдавался.
Сам выносил приговор, и виновники сами,
Как утверждают, покорно вину сознавая,
К смерти стремились - скорее веревку на шею.
Знали порядок: преступнику нету пощады.
Пуще всего лжесвидетелей князь ненавидел.
Их подвергал истязаньям и пыткам - не смейте
Княжий обманывать суд, криводушные врали!
Видом разгневанным, взглядом свирепым, сверлящим,
Разоблачал он лжецов, вырывая признанья
И в лжесвидетельстве, и в нарушении клятвы.
Их, облаченных в звериную шкуру, бросали
На растерзанье обученным псам. Беспощадно
Он расправлялся и с судьями за лихоимство.
Где-то был случай: судью подкупили подарком -
Грозный указ обойти норовил несчастливец.
Был уличен. Лихоимца пытали жестоко
И, в назиданье другим, разодрали на части.
Всякий вид алчности искоренил он, и этим
Ныне и присно заслуженно славиться будет.
Много блистательных дел совершалось при нем; их причина
Общепонятна, ясна, как и песни моей, между прочим.
* * *
Мирный крестьянин заботился только о ниве,
Сердце ж крестьянина князь закалял на охоте.
Зверь добывался по-всякому; лучшей добычей
Та признавалась, когда в лагеря приводили
Зверя живьем, без увечий, почти невредимым.
Это считалось сверхдоблестью и поощрялось,
А с нерадивых могли и взыскать по указу.
Надо сказать, поселяне старались усердно,
Что поручалось, всегда выполняли без страха,
Даже и зубр доставлялся к ногам властелина.
Я-то, признаться, не верю, что так оно было,
Но старики утверждают, что все это правда...»
http://old.knihi.com.../zubar-ras.htmlБелорусский перевод -
http://old.knihi.com...uski/zubar.htmlНа латыни - язык оригинала.
http://old.knihi.com.../zubar-lat.html
Очень современно звучит позиция автора – а ведь написана поэма около 500 лет назад! «...
* * *
Хватит убийств! Возбужденная совесть и разум
Властно велят мне тревогу поднять, ополчиться
Против разбоя. Как долго весь мир христианский
Марс беспощадный купает в крови, потрясая
Веры устои! Она, христианская вера,
Шаткою стала и дома, и на поле брани.
Вражьи ли сабли, свои ли мечи подрубают?
На поругание недругов наших предав ее подло,
Нам лишь на милость небес уповать остается.
Но преступления наши лишают надежды
На избавление скорое - смеем ли думать?
Совесть земных повелителей, кажется, в спячке,
Все их поступки - увы! - не забота о мире.
Больше всего беспокоит их то, как острее
Меч наточить, чтоб в бою обезглавить другого.
Междоусобные войны и братоубийства -
Все их занятия и увеселенья для духа.
Воины гибнут с обеих сторон в этих распрях.
Что для князей наша кровь, наши слезы и горе?
Им лишь бы править, свое удержать превосходство,
Вот и творят злодеяния, судьбами люда играют.
Наши враги, это видя, глумятся над нами:
Сан их высокий велит им быть стражей над паствой, -
Где там! - как волки, терзают ее, раздирают.
Вот до чего довели их и ярость слепая, и злоба,
Как глубоко вкоренилось безумство в сердца из железа!
Непримиримость, вражда между ними и распри
Непостижимы уму, а народы в ответе.
Им ли печаль да забота о благе народном!
Есть ли на свете такой сердобольный, кто меч свой
В наших слезах и крови не смочил бы, но все же
В княжестве нашем по-прежнему зверства и горе.
Турок жестокий несчастный народ истребляет,
В храмах беснуется, жжет города и деревни;
Гавань захватит - возводит форты и войсками
Земли плененные тут же заполнит, стремится
Всех погубить, упивается кровью невинной
И стариков, и беспомощных наших младенцев,
Жертв не считая, вершит свое гнусное дело.
Лоно беременных женщин вспороть ятаганом -
Просто забава для изверга, он - безнаказан
И не боится, что раб безоружный восстанет.
Ах, как он слеп, наш народ, как плачевно его положенье!
Мы еще - толпы. Князья же по-прежнему давят
Даже малейшие вспышки волнений в народе,
Разным путем обезглавить стремятся любого,
Кто постоять за закон и за Бога способен.
Как только Он, наш Спаситель, в сиянии неба,
Глядя на эти деянья земные, находит
Благочестивых и верящих в слово Господне?...»
Память -
В Минске во дворике БГУ установлен памятник Гусовскому.
В 1980 году ЮНЕСКО по поводу 500-летия поэта включила имя Николая Гусовского в календарь международных дат выдающихся деятелей мировой культуры.
В 1996 году была выпущена почтовая марка Белоруссии, посвященная Гусовскому.
В 1980 году в Минске в честь Гусовского названы улица и переулок.
