Для атомной бомбардировки американцы выбрали два города — Хиросиму и Киото. Хиросиму окружали холмы, и американцы расчетливо предположили, что они усилят мощность взрыва. А вот в Киото была сосредоточена промышленность и вся культурная и научная интеллигенция Японии, и, если бы США решили ударить по Киото, страна была бы отброшена в своем развитии далеко в прошлое.
Однако Киото спасла романтичность Военного министра США Генри Стимсона. Когда-то он провел в Киото медовый месяц с женой, и очень ценил красоту и культуру этого города. Стимсон вычеркнул Киото из списка потому, что не хотел портить светлые воспоминания о своей молодости.
Генри Л. Стимсон, госсекретарь и военный министр США.
В мае 1945 года президенту США Гарри Трумэну был предоставлен список из нескольких японских городов, по которым предполагалось нанести ядерный удар. В качестве основных целей было выбрано четыре города. Киото как главный центр японской промышленности. Хиросима, в качестве крупнейшего военного порта со складами боеприпасов. Йокагаму выбрали благодаря расположенным не ее территории оборонным заводам. Ниигата стала целью из-за своего военного порта, а Кокура попал в «расстрельный список», как крупнейший военный арсенал страны. Заметим, Нагасаки изначально в этом списке не было. По мнению американских военных ядерная бомбардировка должна была оказать не столько военный, сколько психологический эффект. После нее японское правительство должно было отказаться от дальнейшей военной борьбы.
Атомная урановая бомба Малыш, сброшенная на Хиросиму
В 1943 году в мастерскую Пабло Пикассо в Париже пришли агенты гестапо.
— Это вы сделали? — спросил один из них, указывая на репродукцию «Герники».
— Нет, это сделали вы, — ответил художник.
Пикассо имел в виду ту самую катастрофу в городе Герника. В 1937 году во время Гражданской войны в Испании немецкая авиация, которая поддерживала франкистов, разбомбила и практически полностью уничтожила город. А две тысячи жителей остались под завалами. Большинство погибших — женщины и дети.
Для испанца Пикассо это был удар. Он никогда не бывал в Гернике, но все равно считал этот случай личной трагедией. В то время художник работал над картиной для Испанского павильона на будущей Всемирной выставке в Париже. Когда он узнал о бомбардировке, то мгновенно поменял концепцию и стал создавать «Гернику».
Он написал огромное полотно 3,5 м высотой и 7,8 длиной в очень короткие сроки — уже через полтора месяца картину привезли во Францию. На выставке Пикассо обвиняли в пропаганде и поворачивались к «Гернике» спиной.
Но со временем именно эта картина стала одним из самых сильных политических заявлений в искусстве, манифестом против войны и насилия. «Герника» — работа со множеством смыслов и символов. И историки искусства до сих пор не могут прийти к единому мнению в их трактовке.
Сообщение отредактировал Ученый: Сегодня, 12:53 PM
Писатель Посошков о дворянах, которые уклонялись от военной службы в эпоху Петра 1.
В Устрицком стану есть дворянин Федор Мокеев сын Пустошкин, уже состарелся, а на службе ни на какой и одною ногою, не бывал и какие посылки жестокие по него ни бывали, никто взять ево не мог, овых дарами угобзит, а кого дарами угобзить не может, то притворит себе тяжкую болезнь или возложит на ея юродство и возгри по бород[е] попустит. И за таким ево пронырством инии и з дороги отпущали, а егда из глаз у посылщиков выедет, то и юродство свое отложит и, домой приехав, яко лев рыкает. И аще и никаковые службы великому государю кроме огурствае не показал, а соседи все ево боятца.
Детей у него четыре сына выращены и меньшому есть лет семнадцать, а по 719 год никто их в службу выслать не мог, а в том 719-м году, не вем по какому случаю, дву ево сынов записали в службу, обаче все записаные и незаписаные большую половину домо живут, а каким способом живут, того я не могу сказать.
И не сей токмо Пустошкин но многое множество дворян веки свои проживают. В Алексинском уезде видел я такова дворянина, иминем Иван Васильев сын Золотарев, домо соседям своим страшен яко чел, а на службе хуже козы. В Крымской поход не мог он отбыть, чтоб нейтить на службу, то он послал въместо себя убогово дворянина, прозванием Темирязева, и дал ему лошадь да человека своего, то он ево имянем и был на службе, а сам он дома был и по деревням шестерлом розъежжал и соседей своих разорял. И сему я вел-ми удивляюсь, как они так делают, знатное дело, что и в полкех воеводы и полковники скупы, с них берут, да мирволят им.
И не токмо городовые дворяне, но кои и по Москве слу-жаг и называются царедворцами, а и те множайшия великому государю лгут. Егда наряд им бывает па службу, то инии напишутся в сыск за беглыми салдаты и, взяв указ, заедет в свои вотчины, да там и пробудет военную пору. А иные напишутся в выимщики, по дворам вино корчемное вынимать, и ко иным всяким делам бездельным добившись, да тако и проживали военную пору.
А и ныне, остыти, посмотрит, многое множество у дел таких брызгал, что мог бы один пятерых неприятелей гнать, а он, добившись к какому делу наживочному, да живет себе да наживает пожитки, ибо овыя, добившись в камисары и в четверщики и в подкамисарья и в судьи и во иныя управления, и живут в покое да богатятся. А убогие дворяня служат и с службы мало съезжжают, инии лет по дватцати и по тритцати служат. А богатые, лет пять-шесть послужа, да и промышляет, как бы от службы отбыть да добитися б к делам и, добившись к делам, век свой и проживают.
