В конце июня 1649 года, очистив пределы Великого княжества Литовского от казацко-крестьянских войск, польный гетман Януш Радзивилл решил нанести удар в сердце восстания и взять штурмом Киев. Путь к городу литовцам преграждало войско полковника Подобайло, занявшее стратегически важную переправу через Днепр у города Лоев. Радзивиллу предстояло расправиться с казацким заслоном и двигаться дальше, но события развивались совсем не так, как он предполагал…
Для разгрома Подобайло королевская канцелярия выдала Радзивиллу листы на наем более чем 10 000 человек, однако необходимая денежная сумма выделена не была, потому нанять удалось чуть больше 6000 войска (примерно на две трети конного). Артиллерия Радзивилла насчитывала, по разным данным, от нескольких до нескольких десятков орудий.
Воины Речи Посполитой XVII века – гусар и польский пехотинец Источник: Brzezinski R. Polish Armies 1569–1696 (2)
На Литву идёт Кричевский
Известия о том, что почти все отправленные на Литву казацкие войска уже разгромлены, побудили Хмельницкого к быстрым действиям. Теперь Киев был прикрыт от войска Радзивилла только казаками Подобайло, а отдавать свою столицу врагу Хмель не желал. Из имевшихся сил был оперативно собран летучий конный корпус, командовать которым предстояло второму после гетмана казацкому военачальнику – на сцене вновь появился Михаил (Станислав) Кричевский.
Стремительный взлёт Кричевского в казацкой иерархии поражал современников. Виднейшим военачальником Хмельницкого стал природный шляхтич, католик и человек, в начале восстания отправленный на его подавление. Но на всё есть свои причины – сын шляхетского рода, ополячившегося в начале XVII века, славный воин польского короля, бивший шведов в 1627, казаков в 1638 и татар в 1646 году, полковник был искренне привязан к своему куму Богдану-Зиновию Хмельницкому. Именно он в своё время взял опального родственника на поруки и помог тому выйти из тюрьмы, став «ангелом-хранителем» восстания. Тем не менее, поначалу Кричевский не верил в успех казацкого бунта и собирался поступить с восставшими по всей строгости, отправившись с войсками в поход. Но судьба рассудила иначе, и то ли после битвы на Жёлтых Водах, то ли при осаде мятежной крепости на острове Бучка Кричевский был взят в плен, откуда его выкупил сам Хмельницкий.
Михал Жебровский в роли Яна Скшетуского. Одним из прототипов Скшетуского мог послужить Михаил Кричевский. Кадр из фильма Ежи Гофмана «Огнём и мечом»
Пленный Кричевский согласился сотрудничать с мятежным кумом, перекрестился в православие и сменил имя, став из Станислава Михаилом. Вскоре он стал киевским полковником, участвовал в битве при Пилявцах, походе на Львов и осаде Замостья. Как позже свидетельствовал московский дьяк Кунаков, приняв сторону повстанцев, Кричевский«больше всех Богдана Хмельницкого к войне с Польшей склонял».
Отправляя Кричевского в поход на Лоев, Хмельницкий дал ему титул наказного гетмана – своего всевластного представителя на местах. Кричевскому был дан Киевский казацкий конный полк (5000 человек) и другие части, вместе составившие корпус примерно в 10 000 казаков. Все гарнизоны крепостей, которые по дороге на Литву должен был пройти Кричевский, также подлежали «призыву» в его войско. Наконец, он мог рассчитывать на стоявшие под Лоевом войска полковника Подобайло и остатки казацко-крестьянских контингентов, разбитых литовцами ранее. Задачей наказного гетмана было как можно скорее добраться до Лоева и разбить Радзивилла, не дав ему идти на Киев. Подобайло же должен был удерживать до подхода Кричевского днепровскую переправу под Лоевом –«ворота из Литвы в Украину».
В начале июля 1649 года войско наказного гетмана устремилось из-под Староконстантинова на северо-восток. Наиболее удобный путь к Лоеву был довольно долог: войско могло пройти по трактам на Киев, потом подняться к Чернигову и приблизиться к литовцам с юга – с самой ожидаемой стороны. Однако Кричевский поступил иначе, и его армия двинулась напрямик – через леса и болота Киевского Полесья.
Марш Кричевского к Лоеву Источник: Бярнацкі В. Паўстаньне Хмяльніцкага: Ваенныя дзеяньні ў Літве ў 1648–1649 гг.
Примерно 8 июля казаки дошли до Чернобыля, где значительно пополнили свои силы – согласно реляциям современников, до 12 000–16 000 человек. К Киевскому полку присоединились Чернобыльский, Овручский, Брагинский полки и некоторые гарнизоны.
18 июля Овручский полк первым отправился вдоль Припяти к Мозырю – ему предстояло занять переправу по дороге на Речицу и ударить на лагерь Радзивилла с юго-запада. 23 июля главные силы Кричевского вышли из Чернобыля вслед авангарду. Один из современников писал, что к Мозырю наказной гетман шёл«как бешеный, понимая настрой казаков, которым больше нравится тот, кто ведёт себя жестоко, губит людей, чем тот, кто побеждает, разумно и медленно руководя». Вряд ли всё дело было в потакании настроениям казаков – Кричевский собирался застать врага врасплох, и для этого стоило выжать из людей максимум.
24 июля передовые сотни овручского полковника Яна Брутяцкого переправились через Припять под Бабичами. Увы, полной внезапности не получилось – за переправой наблюдала татарская хоругвь ротмистра Лажецкого и некоторое количество драгун. Литовцы не стали вступать в заведомо безнадёжный бой и поскакали в Речицу, чтобы проинформировать Радзивилла. Казаки погнались за врагом, настигли его и вырубили почти всех – уйти удалось немногим. Спасшиеся литовцы принесли командующему весть о том, что через Припять идут невесть откуда взявшиеся казаки. Кричевский же, взяв пленных, узнал и о том, где находится Радзивилл, и о том, что главные вражеские силы ушли к Лоеву. Теперь у наказного гетмана появилась возможность ударить на Речицу, захватить основной лагерь литовцев и лишить снабжения и без того не жировавшего противника. Оставив часть войск у переправы через Припять, Кричевский двинул свою армию вперёд, и 26 июля утомлённые переходом казаки разбили лагерь в 8–10 км от речицких укреплений.
Радзивилл движется к Лоеву
В ночь с 20 на 21 июля Радзивилл со своими офицерами отправился на разведку под Лоев – посмотреть, где находятся войска Подобайло и как они подготовились к боям. Подготовился Подобайло отлично – вдоль левого берега тянулись укрепления, с которых река простреливалась на большом протяжении, тыл казацких войск прикрывал густой лес. Теоретически Радзивилл мог пройти мимо и устремиться к Киеву по другому берегу Днепра, оставив в собственном тылу тысячи вооруженных врагов. В этом случае коммуникации его армии были бы немедленно перерезаны врагом, что означало почти верную смерть.
Однако река Сож, впадающая в Днепр в этом месте, давала литовцам некоторый шанс – высадив войска на правом берегу и насыпав там шанцы, можно было попытаться прикрыть переправу через Сож ружейным и артиллерийским огнём. Захваченный в плен казак рассказал, что переправляться через Сож тоже смерти подобно, и форсировать нужно Днепр в районе Лоева – правый днепровский берег выше левого, и установленные на нём пушки будут без помех обстреливать вражеский лагерь. Ещё одним вариантом было совместить оба вышеуказанных плана и атаковать и через Днепр, и со стороны Сожа. Пехоте Винцента Гонсевского приказали высадиться на левом берегу Днепра и насыпать валы.
Подобайло должен быть разбит!
В полночь 23 июля в литовском лагере пробили подъём и начали строиться. На лодках построили гуляй-город, чтобы плывущие пехотинцы меньше страдали от вражеского огня. Контингент Гонсевского отправился вниз по Днепру, конница и артиллерия Радзивилла – к Лоеву. Организация была на высоте – каждая рота заранее выделила из своего состава бойцов, которые плели клети из лозы, набивали их землёй и строили полевые укрепления. Позиции батареи росли как на дрожжах, и вскоре первые шесть пушек встали на берегу напротив казацких позиций и тремя залпами оповестили плывшую пехоту о том, что всё готово. Шанцы, укреплённые кирпичом, насыпали и в сожжённом Лоеве.
Лодок с пехотинцами ждали долго – они прибыли только вечером. Услышав залп их мушкетов, Радзивилл вывел войско на берег Днепра. В это же время Гонсевский начал высадку. Сошедшая на берег пехота тут же попала в казацкую засаду – на жолнеров обрушился град пуль. В лесу завязался яростный бой. Через некоторое время выучка немецкой и венгерской пехоты взяла верх, и казаки, отступив из леса, начали садиться в лодки и переправляться в лагерь Подобайло. Однако о скоординированной атаке Гонсевского и Радзивилла речи уже не шло – наступала ночь, и стороны ограничились строительством земляных укреплений и перестрелкой.
Боевые действия 23 июля 1649 года Источник: Бярнацкі В. Паўстаньне Хмяльніцкага: Ваенныя дзеяньні ў Літве ў 1648–1649 гг.
К ночи Радзивилл решил, что использовать всю пехоту для отвлекающей атаки через Сож нерационально. В шанцах, насыпанных людьми Гонсевского, осталась только часть немецкой пехоты во главе с оберштерлейтенантом Атенгаузеном, а остальные ушли к Радзивиллу.
Утром 24 июля, осмотрев войска, литовский командующий окончательно отказался от лобовой атаки – войска устали, провизии не хватало, противник основательно окопался. Был принят новый план: незаметно перевезти лодки вниз по Днепру на возах, туда же отправить солдат и незаметно переправиться. Войска, оставшиеся на позициях, должны были изображать подготовку к атакам через Сож и Днепр, отвлекая внимание от обходящего отряда. Одновременно под Мозырь была отправлена разведка – на случай, если враг вдруг подойдёт с той стороны.
План был принят к исполнению, но 25 июля из Речицы прискакал один из выживших татар Лажецкого. Сведения, сообщённые им, были абсолютно фантастическими: через Припять переправились 40 казацких хоругвей, и теперь все они в тылу у Радзивилла. Литовский командующий ничего не знал о Кричевском и его марш-броске, но понимал, что целая армия не может появиться ниоткуда, а потому татарину не поверил. Зато поверил вернувшимся из-под Мозыря разведчикам, сообщившим о Киевском, Чернобыльском и других казацких полках. Проблема Подобайло тут же ушла на второй план – теперь литовцам предстояло громить вражеские силы, находящиеся у них в тылу. Опасаясь за сохранность Речицкого лагеря, Радзивилл немедленно отправил туда ротмистра Адама Павловича с 860 конниками.
Временный лагерь литовцев был немедленно свёрнут, войско начало возведение нового на Лоевке (притоке Днепра к западу от руин Лоева). Казаки в округе активизировались, литовцам стало всё труднее добывать фураж. Участник событий вспоминал:«Всё надо добывать саблей и за всё платить кровью». Негодовал и сам Радзивилл:
«По причине исключительного упрямства и мужицкой ненависти мы не можем получить никакого предупреждения о противнике, нельзя найти ни лазутчиков, ни проводников».
События в Речице
Командир речицкого гарнизона ротмистр Шварцгоф узнал о прибытии Кричевского 25 июля (от прискакавших к нему татар Лажецкого). Кто перед ним и чего ждать, Шварцгоф не знал, поэтому сделал всё что мог – выжег предместья города, лишив противника укрытий. Судя по всему, таким образом ротмистру удалось предотвратить восстание в городе – во время пожара на воздух взлетела часть домов, где местные мещане прятали порох и оружие. В ночь с 26 на 27 июля литовцы ждали штурма, но Кричевский так и не пришёл, а вместо него появилась кавалерия Павловича. До поры до времени объединенные силы двух командиров засели в Речице, ожидая приказов.
28 июля в литовском лагере у Лоева кипела работа – целое войско меняло дислокацию. В это время Радзивилл придумал довольно странный план, который в конечном итоге привёл к триумфу. Гетман понимал, что в его тылу находится множество врагов, но решил уничтожить их малыми силами – возможно, уповая на качества литовской конницы. Так или иначе, решив, что враг находится в Брагине, Радзивилл отправил туда поручика Самуила Комаровского с 1000–1200 кавалеристов, а Павловичу послал приказ идти туда же, зажать казаков в клещи и уничтожить.
Кричевский меняет направление удара
Доподлинно неизвестно, почему Кричевский так и не стал штурмовать Речицу. Возможно, он либо побоялся атаковать город, имея почти исключительно лёгкую конницу, либо окончательно уверился в том, что стратегически переиграл Радзивилла (это было действительно так) и теперь остаётся лишь добить противника. Взятие лагеря и уничтожение вражеских коммуникаций почти гарантировало медленную, но верную победу, но так побеждать любят не все. В итоге казацкая конница развернулась и двинулась на юг.
На пути движения казаков оказалось местечко Холмеч, которое было немедленно взято. Радзивилл оставил там лазарет с ранеными, охраняемый лишь небольшой хоругвью. И охрана, и раненые были уничтожены, сбежал лишь один человек. 30 июля беглец добрался до Радзивилла и сообщил ему шокирующую новость – враг не под Брагином, как предполагалось, а прямо за спиной. Только сейчас в ставке польного гетмана прозвучала фамилия Кричевский. Литовское войско срочно перестраивалось в оборонительные порядки: четыре ряда возов окружили лагерь, пушки с берега Днепра «переехали» на север – удара ждали оттуда.
Лёгкость, с которой Кричевский опять обманул литовцев, просто восхищает. Сделав ещё один крюк, он обошёл Радзивилла с запада и 30 июля приблизился к Лоеву на 15 км со стороны Брагина, откуда его ждали раньше, но не ждали теперь. Манёвр был выполнен безупречно, однако перед Кричевским тут же встали две серьезные проблемы: войско, измученное 600-верстовым походом, устало, а дорогу к тылам Радзивилла перегораживала небольшая, но труднопроходимая речка Лоевка. Через речку проходила гать, и теперь всё зависело от того, насколько успешно удастся захватить ее и перебросить на другой берег максимум войск.
Состоялся военный совет, на котором большая часть казацкой старшины рекомендовала не спешить с атакой – казакам и лошадям нужно отдохнуть. Кроме того, атака в конном строю не сулила успеха – казацкая конница фактически являлась ездящей пехотой, а столкнуться предстояло с профессиональными литовскими всадниками. Что же касается основной задачи (не дать Радзивиллу прорваться к Киеву), то она была фактически выполнена – обойти армию Кричевского литовцы никак не могли, а атака через Лоевку подставила бы их тыл войску Подобайло. Словом, необходимость атаки была неочевидна, а риск огромен.
Но окрылённый успехами Кричевский стоял на своём и превозмог оппонентов. Казаки решили ударить ночью, усилив эффект неожиданности, но тут пленные рассказали о том, что почти 2000 кавалеристов Комаровского и Павловича отбыли в неизвестном направлении, литовская армия ослаблена на треть, а ее конница уменьшилась вдвое. Кроме того, у Радзивилла недосыпаны шанцы, часть пехоты стоит на другом берегу Днепра, литовское войско устало. Внезапный удар – и триумф будет полным. Опять возобладал принцип «быстрота решает всё», Кричевский немедля построил кавалерию и двинул её вперёд. Лоевская битва началась.
Сражение за гать
На рассвете 31 июля Радзивилл с верным Григорием Мирским выехал посмотреть, как идёт строительство лагеря. В это время к ним прискакал конник-фуражир, который рассказал о том, что видел на юге огромную армию казаков. Вряд ли бы ему поверили, но тут из леса за Лоевкой стали выезжать ряды конных, при рассмотрении оказавшиеся той самой армией. К 9 часам утра из леса выступила десятитысячная конная колонна – почти вся армия Кричевского. Выходя из леса, казаки наспех разворачивались в широкую лаву: Киевский полк – справа, Чернобыльский, Овручский и Брагинский – слева. Времени на перестроение казаки не имели (нужно было штурмовать гать и решать, что делать дальше), и к берегу войско Кричевского подошло густой толпой.
Казацкая лава атакует пеший строй войск Радзивилла Источник: Геннадий Кудий, «Русская Атлантида»
Масса казацкой конницы грозила раздавить жалкие силы, охранявшие гать – хоругвь венгерской и хоругвь польской пехоты общей численностью в 400 человек. Однако пехотинцы сдаваться не собирались: по приказу гетмана часть из них заняла гать, другая часть засела в сожжённой мельнице – и наступавших встретили ружейные залпы. Казаки, не любившие воевать в конном строю, смешались, и атака захлебнулась. Для обеих сторон наступила передышка – безвестные наёмники выиграли для князя Радзивилла драгоценное время.
Битва под Лоевом, первая фаза: сражение за гать Источник: Бярнацкі В. Паўстаньне Хмяльніцкага: Ваенныя дзеяньні ў Літве ў 1648–1649 гг.
Часть казаков начала окапываться, другая – спешилась и вновь пошла в бой, но пехота Радзивилла отбила атаку. Тут же на не успевших укрепиться повстанцев обрушился удар конницы. Из лагеря прискакали лучшие конники князя – придворная казацкая хоругвь (полторы сотни воинов с ним самим во главе). Удар конницы в гущу казацкой пехоты, не имевшей пик, был сокрушителен: первые шеренги казаков полегли, задние – отступили. Одна конная хоругвь не могла разгромить целую армию, зато смогла снова задержать казаков на гати. Вскоре повстанцы увидели всю конницу Радзивилла, разворачивающуюся на противоположном берегу Лоевки – внезапная атака провалилась.
Поскольку гать оставалась в руках литовцев, дисциплинированная кавалерия Радзивилла без помех пересекла речку и развернулась на «казацком» берегу:гусары– слева, драгуны и казаки – справа. Конная атака гусар началась успешно – без возов и пик казакам было тяжело держаться против бронированных всадников. Правое крыло армии Кричевского заколебалось, отступило в лес, и в литовцев, доскакавших до опушки, полетели сотни пуль. Под угрозой полного истребления гусарам пришлось отступить. Удар правого крыла под командованием Гонсевского оказался ещё менее результативным – левое крыло казацкой армии отступило организованно, от ружейного огня«немало пострадало людей и коней», сам Гонсевский был ранен. Ставка литовцев на победу одной контратакой «не сыграла», но ободрённый удачей Радзивилл отправил в помощь конникам пехотное подкрепление. Значительная, если не большая часть литовских войск перешла через Лоевку.
Битва под Лоевом, вторая фаза: контратака литовской конницы Источник: Бярнацкі В. Паўстаньне Хмяльніцкага: Ваенныя дзеяньні ў Літве ў 1648–1649 гг.
Всё это время Кричевский хладнокровно наблюдал за битвой. Дождавшись момента, когда через гать перейдёт достаточное количество врагов, а гусары в погоне за отступающим в лес правым крылом оторвутся от казаков и драгун, он, пользуясь численным превосходством, пустил свежие силы на охват обоих вражеских флангов. Охват почти удался, рукопашная началась у самой гати. Захвати её казаки – и лучшие конные части Радзивилла оказались бы в мешке. Это могло случиться в любой момент, если бы не Комаровский и Павлович. Мы давно простились с Самуилом Комаровским, которого Радзивилл отправил под Брагин громить врага (которого там не оказалось) и Павловичем, отправившимся из Речицы в том же направлении. Конные отряды обоих командиров встретились, образовав войско примерно в 2000 кавалеристов, и возвращались обратно под Лоев. Подходя к Лоеву, Комаровский и Павлович услышали залпы и поняли – бой уже идёт. Их конница построилась и решительно двинулась к Лоевке.
Обход Кричевским флангов Радзивилла Источник: Бярнацкі В. Паўстаньне Хмяльніцкага: Ваенныя дзеяньні ў Літве ў 1648–1649 гг.
Неожиданное спасение Радзивилла
В тот момент, когда части Гонсевского и самого Радзивилла были охвачены с двух сторон и прижаты к Лоевке, в тыл ничего не подозревавшим казакам Кричевского ударил таран из двух тысяч конников. Возможно, часть казаков попыталась развернуться и ответить огнём, но никакого действия это не возымело – левое крыло казацкой армии развалилось, в битве под Лоевом наступил коренной перелом. Собственные потери в этом решающем ударе литовцы оценили в три человека, что, скорее всего, не соответствует действительности.
Удар Павловича и Комаровского в тыл Кричевскому Источник: Бярнацкі В. Паўстаньне Хмяльніцкага: Ваенныя дзеяньні ў Літве ў 1648–1649 гг.
Левое крыло казацкой армии перестало существовать, но правым руководил сам Кричевский – умело командуя, он снова отвел своих людей в лес, где буквально на ходу из стволов поваленных деревьев, конских и человеческих трупов выросли укрепления. Приведя войска в порядок, Кричевский дал полковнику Подобайло сигнал начинать десант – пересечь Днепр и помочь побратимам.
Разгром войска Подобайло и казацкого обоза
Подобайло, помня о пехоте Атенгаузена, сидевшей на противоположном берегу Сожа, отправил в помощь Кричевскому не все свои войска. Примерно 2000 человек во главе с сотниками Мареком и Горностаем на лодках двинулись через Днепр, чтобы выйти на левый фланг литовцев.
Подкрепление опоздало. Атенгаузен через гонцов предупредил Радзивилла о десанте, и тот успел подготовить «теплый прием». Пехота и драгуны оберштерлейтенанта Ганцкофа двинулись к берегу, чтобы встретить наступающих огнём.
Высадившись, казаки спешно окопались, использовав в качестве укреплений перевёрнутые лодки. Две атаки пехоты Ганцкофа были отбиты. Но теперь, когда Кричевский перешёл к обороне, Радзивилл мог легко маневрировать и конными войсками. Оставив у леса Григория Мирского с крупным отрядом, гетман взял с собой большую часть кавалерии, пушки, и начался методичный расстрел окопавшихся. Вскоре артиллерийский огонь пробил в шанцах брешь, в неё ворвались литовцы, и казаки побежали к Днепру, чтобы переправиться обратно к Подобайло. Лодок для переправы у отступавших уже не было (из них сделали шанцы), и казакам пришлось спасаться вплавь… Один из литовцев вспоминал:
«Было их до 3000, так что за головами не видно воды. И эти головы брали на мушку пехотинцы наши, которые стояли на берегу, так что еле 300 их спаслось от этого разгрома».
Попытка десанта Марека и Горностая Источник: Бярнацкі В. Паўстаньне Хмяльніцкага: Ваенныя дзеяньні ў Літве ў 1648–1649 гг.
Примерно в это же время Радзивилл узнал от перебежчика, что вслед за армией Кричевского к Лоеву движется большой табор с тысячью пеших казаков. Описывая казацкий быт и тактику, Гийом де Боплан писал, что «неоспоримая правда, что под прикрытием табора 100 казаков не боятся ни 1000 поляков, ни 1000 татар». Поэтому на табор была немедленно отправлена конница Мирского и немецкая пехота Тизенгауза.
К сожалению для казаков, охранявших табор, они слишком спешили вслед за Кричевским. Возы стояли походным порядком в шесть рядов, и при появлении врага казаки не успели сцепить их в четырёхугольник. Конники Мирского ворвались внутрь табора, вскоре подоспели немецкие пикинеры, и начался жестокий рукопашный бой. Охрана табора продержалась недолго…
Разгром казацкого табора Источник: Бярнацкі В. Паўстаньне Хмяльніцкага: Ваенныя дзеяньні ў Літве ў 1648–1649 гг.
Услышав звуки битвы за табор, Кричевский попытался пробиться к нему и спасти своих, но воины Радзивилла теперь владели ситуацией – к основным литовским силам уже присоединилась часть пехотинцев Атенгаузена, приплывшая из-за Днепра. Последняя атака казаков была отбита.
Наступила ночь, обессиленные победители вернулись в лагерь, распевая «Te Deum» и намереваясь добить врага на следующий день. Однако ночью остатки казацкого войска оставили свои позиции и ушли на юг. Утром в занятом литовцами лесу оставалась только горстка тяжелораненых казаков, среди которых был и сам Кричевский. Почему его бросили, остаётся загадкой и сегодня. Некоторые авторы утверждают, что наказной гетман, видя крушение своих планов, и понимая, что подвёл Хмельницкого чрезмерным рвением, сам приказал уходить без него. Возможно, Кричевский счёл, что, захватив его, литовцы не станут преследовать отступающих. Возможно и то, что при поспешном отступлении Кричевского просто забыли или бросили сознательно.
Битва под Лоевом, гравюра XVII века Источник: «Theatrum Europaeum»
Битва под Лоевом завершилась. Разбитые казаки бежали поодиночке и мелкими группами вдоль Днепра в сторону Чернобыля и Киева, командование уцелевшими принял Евстахий Пешка (позже – командир Киевского полка). Войска полковника Подобайло отступили на юг более организованно. В курганах, выкопанных литовцами, похоронили 2700 убитых, немало казаков полегло в окрестных лесах и болотах, оставшись без погребения. Армия Кричевского перестала существовать как единое целое.
Численность литовских потерь до сих пор остается предметом дискуссий – историки называют цифры от 64 до 1700 и даже 6000–17 000 убитых и раненых (во втором случае Радзивилл праздновал бы победу почти в одиночестве, в третьем – каждого из его бойцов пришлось бы убивать два-три раза). Результаты последних исследований говорят о сравнительно скромных 200–300 убитых, что может быть правдой: большинство потерь в битвах почти без артиллерии приходилось на стадию преследования, а литовцы за все время сражения так ни разу и не побежали. Видимо, в боях погибло немало лошадей – современники отмечали, что от ружейного огня казаков больше страдали кони, чем всадники.
Главными причинами поражения Кричевского не без основания называют умение Радзивилла отлично маневрировать войсками, наличие у литовцев хороших офицеров среднего звена, несоизмеримо более высокое качество конницы, и Его Величество Случай. Подойди Комаровский и Павлович позже, не ударь вовремя в тыл левому крылу Кричевского – и они могли бы оказаться на месте не вовремя пришедшего казацкого табора. Остаётся неясным и то, каким образом конница Павловича умудрилась разминуться с табором, когда и те, и другие шли примерно с одной стороны.
Смертельно раненный Кричевский прожил ещё три дня. Литовцы оказали ему посильную медицинскую помощь, но всё было тщетно. Для исповедования казацкому полководцу предложили православного или католического священника, но тот сказал, что «сорока попов будет мало» и попросил ведро холодной воды.
Посмертный портрет Михаила Кричевского Источник: philamuseum.org
Как ни странно, свою основную задачу Кричевский выполнил. Идти на Киев Радзивилл уже не мог – войско было измучено, многие ранены, боеприпасы подходили к концу. Не пришли и деньги за третий квартал службы – правительство задолжало литовской армии целый миллион злотых. Снова начался голод, солдатское недовольство, дезертирство (в бега стали подаваться даже гусары), ходили слухи о новых казацких армиях, которые идут в Литву. В итоге литовское войско вернулось в Речицкий лагерь – он превратился в мощный опорный пункт, просуществовавший до самого 1654 года.
Источники и литература:
Biernacki W. Lojów 31 lipca 1649. Działania wojenne na Litwie w latach 1648–1649. // Witold Biernacki. – Zabrze: Infortedition, 2014. – S.264
Brzezinski R. Polish Armies 1569–1696 (2). / R. Brzezinski – Oxford: Osprey, 1987. – 55 p.
Wimmer J. Wojsko polskie w drugiej polowie XVII wieku. / J. Wimmer. – Warszawa: Wydawnictwo Ministerstwa obrony Narodowej, 1965. – 385 s.
Wisner H. Janusz Radziwiłł 1612–1655. / H. Wisner. – Warszawa: Wydawnictwo MADA, 2000. – 269 s.
Анісавец М. І. Лоеўская бітва // Беларускі гістарычны часопіс. – 2006. – №7.– С.3–11.
Бярнацкі В. Паўстаньне Хмяльніцкага: Ваенныя дзеяньні ў Літве ў 1648–1649 гг. / Пер. з пол. Антон Кузьміч. – Вільня: Інстытут Беларусістыкі; Беласток: Беларускае гістарычнае таварыства, 2010. – 184 с.
Гісторыя сялянства Беларусі: У 3.т. Т.1. Гісторыя сялянства Беларусі ад старажытнасці да 1861 г. / Анішчанка Я. К., Галенчанка Г. Я., Голубеў В. Ф. і інш.; Пад рэд. В. І. Мялешкі і інш. – Мн.: Беларуская навука, 1997. – 431 с.; іл.
Дневник Богуслава Казимира Машкевича (1643–1649 гг.) / под ред. В. Антоновича // Мемуары, относящиеся к истории Южной Руси. – Вып. ІІ (первая половина ХVII ст.) / Типография Корчак-Новицкого. – Киев, 1896. – с. 406–438
Кондратьев I. Битва під Лоєвим 1649 р. // Сiверянськiй лiтопис. – 2014. – №4 (118). – С.3–16
І. Крип'якевич, Б. Гнатевич, З. Стефанів, О. Думін, С. Шрамченко. Історія українського війська (від княжих часів до 20-х років XX ст.) / Упорядкування, покажчики Б. Якимовича. – 4-те, змін. і доповн. – Львів : «Світ», 1992. – 713 с.
Липинський В. Твори. Том 2. Участь шляхти у великому україньскому повстаннi пiд проводом гетьмана Богдана Хмельницького / Ред. Лев Р. Билас. – Фiляделфiя, Пеннсильванiя, 1980. – 638 с.
Смолій В. А., Степанков В. С. Богдан Хмельницький: Соціально-політичний портрет. – К. : Либідь, 1995. – 624 с.
Стороженко І. С. Богдан Хмельницький і воєнне мистецтво у визвольній війні українського народу середини XVII століття. Кн.1: Воєнні дії 1648–1652 рр. / І. С. Стороженко. – Дніпропетровськ: Вид-во Дніпропетр. держ. ун-ту, 1996. – 320 с.
Сообщение отредактировал Пугач: 23.07.2022 - 19:09 PM
Самая лучшая война — разбить замыслы противника; на следующем месте — разбить его союзы; на следующем месте — разбить его войска. Самое худшее — осаждать крепости.
Сунь Цзы, «Искусство войны»
Пока армия Радзивилла добивала казаков Кричевского под Лоевом, основные силы Хмельницкого шли на запад. Гетман желал завершить то, что не доделал годом ранее — добить оставшиеся войска Речи Посполитой и продиктовать королю условия мира. Король, на миролюбие которого напрасно рассчитывал Хмель, хотел примерно того же, но со своей стороны. На Западном Подолье начиналась кампания 1649 года.
Para bellum
Переяславское перемирие, заключённое 20 февраля 1649 года, не устраивало ни одну из сторон. Ни поляки, ни казаки даже не пытались его соблюдать, и от полномасштабной войны врагов удерживала лишь весенняя распутица. Тем временем в Галиции, на Волыни и Подолье дело взяли в свои руки крестьяне — Малопольское воеводство полыхало восстаниями. В апреле Хмельницкий, наконец, решил, что пора продолжить активные действия и объявил всеобщую мобилизацию. Казацкие полки росли, принимая всё новых людей, копились запасы пороха, пуль, ядер и провианта.
Казаки XVII века. mtdata.ru
Не забывал гетман и о «внутренней политике» — с начала восстания прошёл год, пора было переизбирать старшину. Действия Хмельницкого во время кампании 1648 года нравились далеко не всем, уход от Львова и Замостья воспринимался частью казацкой верхушки как предательство. Поэтому гетман, хорошо осведомлённый о настроениях в своём окружении, заменил ряд полковников на лояльных ему людей, укрепив «вертикаль власти».
Мобилизация дала неплохие результаты, не хватало лишь огнестрельного оружия для пошедших воевать крестьян — таких людей прозвали «дейнеками», то ли потому, что они вооружались «де не як» («абы как»), то ли от турецкого «değnek» («палка, дубинка»). Впрочем, списывать со счетов эту часть армии не стоило: брацлавский воевода Адам Кисель 12 июня 1649 года писал канцлеру Ежи Оссолинскому, что «Хмельницкий хочет на этих мужиках, собранных с волостей, обессилить наше войско, а потом всей силой напасть».
Дипломатические ухищрения Хмельницкого перед войной успеха не имели: ни Москва, ни Трансильвания войска выставлять не спешили, и новую кампанию гетман начинал с единственным союзником — Крымом. И вновь, помимо выплат, Хмель позволил хану брать христиан в ясырь (правда, только на «польской территории» западнее реки Горынь). Вероятно, залогом сговорчивости гетмана стал его сын Тимош, который, по некоторым сведениям, находился тогда в Крыму.
Польша вооружается
Поляки не сидели сложа руки и лихорадочно готовились к войне, что не мешало им пребывать в полной неосведомлённости о том, куда ударит Хмель. О провале переговоров гетмана с Османской империей и Трансильванией в Варшаве не знали ничего, однако знали о самом их факте. Польское командование предполагало, что Хмельницкий либо пойдёт на Каменец, Львов и Перемышль в союзе с султаном, либо вместе с трансильванским князем Дьёрдем Ракоци отправится через Волынь прямо на Варшаву. О том, что гетман выступит с одними татарами, никто не думал — наиболее вероятным казался «турецкий» вариант, и основные войска поляков скапливались на Волыни и Подолье. Именно сюда собирался всеми силами ударить Хмельницкий.
Османские воины. unnatural.ru
Ожидая казаков (а возможно, и турок) с востока, польское командование разработало следующий план. С севера, из-за Припяти, в тыл Хмельницкому и на Киев должен был идти Радзивилл с армией Великого княжества Литовского, а главный удар предполагалось нанести с Волыни и Подолья основными силами. Вперёд отправили контингент белзского каштеляна Адама Фирлея (около 10 000 человек), с юга его поддерживал каменецкий староста Станислав Ланцкоронцкий с 12 000 воинов. На пути предполагаемого продвижения казаков Фирлей должен был возвести мощный укреплённый лагерь под Староконстантиновом, где годом ранее Кривонос бился с Вишневецким. Укрываясь за валами, польское войско смогло бы отправлять отряды в рейды и поджидать силы самого короля, а потом, собравшись в единый кулак, обрушиться на Киев, Белую Церковь, встретить там Радзивилла и вместе бить в сердце казацкой территории — на Чигирин, Корсунь и Черкассы.
Адам (или Анджей) Фирлей. Wp.wiki-wiki.ru
В итоге армии обеих сторон собирались двигаться буквально навстречу друг другу. Развёртывание основных казацких сил должны были прикрыть отряды полковника Герасима Яцкевича, ещё с начала года стоявшие на «демаркационной линии» у Звягеля (ныне Новоград-Волынский), Корца и Межирича. Староконстантинов и окрестности охраняли отряды Александра Кривоносенкова, сына легендарного Максима Кривоноса. Под Баром стояли казаки кальницкого полковника Ивана Федоренко, линию у Мурафы обороняли отряды брацлавского полковника Данила Нечая и уманского полковника Степка. Последний, узнав о том, что поляки стягиваются на Волынь и Подолье, решил сколько возможно попортить им крови и прошёлся рейдом по волынской земле.
Начало западного похода
В начале мая основные силы казаков двинулись на запад. Для начала Хмельницкий, ещё не утративший надежды приобрести новых союзников, отправил к царю Алексею Михайловичу письмо. В нём гетман писал, что «мы Бога о том молим, чтоб ваше царское величество, яко правдивый и православный государь, над нами царём и самодержцем был», призывал: «нас под милость и оборону свою и всю Русь, ныне по милости божий против ляхов совокупляючуюся, возми», и обещал, что «мы вси единостайне, сиречь единодушно, готовы умирать за ваше царское величество».
На это предложение царь ответа не дал. В итоге гетман с тремя полками, артиллерией и небольшим отрядом татар 4 мая вышел из Чигирина к верховьям реки Ингулец, затем двинулся к селу Маслов Став (у Белой Церкви), где остановился, ожидая подхода остального войска и каких-либо союзников (на случай, если русский царь или Трансильвания решатся помогать). После бесплодного ожидания Хмель отправился на запад.
Основные силы казаков шли в том же направлении разными дорогами. Через Днепр под Киевом казацкие полки переправлялись три недели. Черкасский, Лысянский и ещё один из полков шли на Константинов через Прилуки. Переяславский и ещё один из левобережных полков отправились на Меджибож. Казацкая мощь стягивалась в единый кулак. Во второй половине мая подошёл татарский авангард — будущий зять хана Ширин-бей с 20 000 конницы. 23 мая из Крыма выдвинулась и основная татарская орда во главе с ханом Ислам-Гераем III. Переправившись черед Днепр у Исламкермена (ныне Каховка), татары двинулись на реку Синяву, где и встретили казаков.
Концентрация армий Хмельницкого и Речи Посполитой весной-летом 1649 года. Стороженко І. С. Богдан Хмельницький і воєнне мистецтво у визвольній війні українського народу середини XVII століття. Кн.1: Воєнні дії 1648-1652 рр.
Численность казацкой армии
Согласно документам, на «западном фронте» (в основной армии Хмеля) было 20 казацких полков с обоих берегов Днепра. Ещё пять полков отправились на север с Кричевским громить Радзивилла. При этом, например, Нежинский полк существовал в двух экземплярах — и у Хмельницкого, и у Кричевского.
Список казацких полков. Стороженко І. С. Богдан Хмельницький і воєнне мистецтво у визвольній війні українського народу середини XVII століття. Кн.1: Воєнні дії 1648-1652 рр.
Примерная численность казацкого полка составляла 3000–4000 человек. Вероятно, лишь часть из них была «кадровыми военными», и они дополнялись мобилизацией крестьян. Поэтому, если не забывать о том, что часть полков могла быть неполного состава из-за разделения, можно говорить о 60 000–70 000 казаков и некотором количестве «дейнек». Итого — менее 100 000 человек.
Орда теоретически могла выставить примерно столько же. Типичный крымский татарин представлял собой лёгкого конника, иногда очень плохо экипированного. Точная численность ханского войска неизвестна, но оно также насчитывало десятки тысяч человек.
По артиллерии Хмеля сведения противоречивы. Разные источники дают от 30 лёгких и 2 тяжёлых орудий до 6 пушек на каждый полк (то есть 120 полковых) и отдельного корпуса из 24 орудий «резерва главнокомандования».
Быстрое и уверенное продвижение казаков обеспечивалось хорошей разведкой. Первые разведчики Хмельницкого отправились из Переяслава на запад ещё в феврале 1649 года —гетман послал около 2000 человек во главе с полковником Тарасенко (или Стасенко). Вглубь польской территории они продвинулись невероятно далеко, некоторые доходили до Познани, прусских рубежей и Силезии. Пойманных лазутчиков поляки вешали, сажали на кол, но всё было тщетно — информация к Хмелю поступала бесперебойно.
Польское войско
Пока Ян Казимир собирал основные силы, передовые польские отряды начали первые бои. Казаки потерпели поражение под Шульжинцами на пограничной реке Горынь, зато Филон Джелалий взял с Ирклиевским полком Меджибож. Захват небольшого городка нарушил полякам сразу весь план кампании — теперь не было смысла строить в Староконстантинове лагерь, ведь он сразу оказался бы в полуокружении. Войска Фирлея, уже пришедшие на место, немедленно отправились обратно на запад. «Это наше отступление равнозначно бегству», — писал Фирлей. Однако вторых Пилявцев не получилось, и после стремительного отступления поляки заложили второй лагерь в замке Збараж.
Польские воины XVII века. russian-chronicle.ru
От короля стремительные манёвры Фирлея не укрылись, и в письме от 24 июня он вопрошал незадачливого военачальника, почему войны ещё толком нет, а войска уже бегут. Полководец оправдывался, что, во-первых, ему обещали 20 000 солдат, а дали всего 6000, во-вторых, денег нет, а, в-третьих, его авторитет оспаривают другие военачальники. В ответ король напомнил, что у Фирлея не 6000, а 10 000 войска, и к нему идёт подмога.
Подкрепления и вправду подходили к Збаражу. Коронный хорунжий Александр Конецпольский, каменецкий каштелян Станислав Ланцкоронский, коронный подчаший Николай Остророг и другие приводили отряд за отрядом. Наконец, всеобщее ликование вызвало появление войска Яремы Вишневецкого. Всего собралось около 30 000 человек (по другим данным — всего 15 000), не считая крестьян-землекопов. Другие польские отряды в Збараж не пришли, а охраняли дороги, ведшие вглубь Галиции, и подавляли восстания. Тем временем из столицы выдвинулся и сам король, получивший благословение римского Папы. Миролюбие Яна Казимира, на которое так рассчитывал Хмельницкий, «поддержавший» его на элекции, оказалось слабее католического фанатизма короля — бывший монах и кардинал, польский венценосец собирался примерно наказать бунтовщиков.
Збараж — крепкий орешек
Збаражский замок был передовым по тем временам укреплением. Построенный в виде неправильного шестиугольника, с севера прикрытый двумя прудами, а с остальных пяти сторон — валами, куртинами и бастионами он мог выдержать долгую осаду. Стоявший на Чёрном Шляху, который связывал Крым с правобережьем Днепра, он издавна был целью для татарских орд. Дважды замок пытались взять, в 1589 году основательно выжгли предместья, а в 1630-х годах он был перестроен по последнему слову оборонительной инженерии. Вскоре после окончания строительства род князей Збаражских прервался, и замком завладели Вишневецкие.
Збаражский замок, наши дни. relax.com.ua
После всего пережитого Фирлей был не в настроении биться в поле и предложил обороняться из-за стен и валов Збаража. Прочие военачальники согласились, и новый лагерь начали спешно укреплять. Наружные валы были невысокими, а лагерь изначально сделали несуразно большим. Он мог вместить до 100 000 человек, которых у поляков не было, а имевшимися силами защищать его было проблематично. Руководивший инженерными работами уроженец Лотарингии Николя Дюбуа предложил построить меньший лагерь внутри имеющегося.
Уже во время подготовительных работ стало ясно, что польское многоначалие, которое уже привело к пилявецкому разгрому, никуда не делось — командовали и номинальный руководитель Фирлей, и Ланцкоронский, и Остророг, и Конецпольский. С лучшей стороны показал себя Вишневецкий — в отличие от большинства коллег он пользовался большим авторитетом, и его приказы обычно выполнялись. А вот у «командующего» Адама Фирлея с авторитетом были большие проблемы. Недавнее бегство из-под Староконстантинова усугублялось тем, что он исповедовал кальвинизм — большинство солдат были католиками, не особо желавшими подчиняться «еретику».
Казаки идут!
Узнав об отходе войска Фирлея к Збаражу, Хмельницкий отправился вслед за врагом. 1 июля казаки прошли Базалию (в 50 км от Збаражского замка). Как и прежде, обеспечивалась образцовая скрытность — вышел даже приказ не ходить в разведку малыми силами, чтобы не стать «языками». Этот способ конспирации сработал — уже 7 июля Фирлей писал, что «шпионов достать — вещь невозможная, а от узников ни добром, ни муками не можем дознаться». Вероятно, полякам не повезло, и их разъезды ловили тех, кто ничего не знал. Тем временем все дороги у Збаража перерезала крымская конница, и поляки уже не могли свободно посылать гонцов к королю.
8 июля, отчаявшись узнать хоть что-то, Адам Фирлей приказал отправить за языками 15 хоругвей сразу. Это дало результат — несмотря на разгром части отряда и потерю нескольких десятков всадников, удалось поймать троих казаков, которые и рассказали о ситуации. Хмель рядом, времени на подготовку нет — с такой повесткой открылся очередной военный совет, на котором поляки решили сидеть в крепости, в поле не выходить, а лишь отправить большой фуражирский отряд за продовольствием.
Путь поляков, казаков и татар к Збаражу. Стороженко І. С. Богдан Хмельницький і воєнне мистецтво у визвольній війні українського народу середини XVII століття. Кн.1: Воєнні дії 1648-1652 рр.
10 июля у Збаража показались авангарды казаков и татар. Колонны шли с севера, со стороны Вишневца, откуда их не ждали. Впрочем, польские армии стояли не в поле, так что обход Хмельницкому особенно не помог. Первыми под казацкие сабли попали фуражиры, которых вырубили под корень — спасти удалось единицам.
Начался первый бой. Крымские чамбулы двинулись вперёд, навстречу им поскакали бойцы татарских хоругвей Речи Посполитой. Опрокинув последних, крымцы ударили по хоругвям Вишневецкого. Бой едва не закончился уничтожением польской конницы, попавшей в мешок — с большим трудом кольцо удалось разорвать. Войска стали друг напротив друга, татары поджидали прибытия основных сил. Под вечер прибыл Ислам-Герай с основной ордой.
Осада и штурмы
11 июля вся армия Хмельницкого подтянулась под Збараж. Город немедленно блокировали, казацкий лагерь расположился в четверти мили от замка. На военном совете гетман опрометчиво пообещал хану ужинать в Збараже.
Начало осады Збаража. Кадр из фильма Ежи Гофмана «Огнём и мечом»
В полдень 11 июля казацкие орудия начали обстрел польского лагеря. Очевидцы утверждали, что «на Збараж упало больше пуль и ядер, чем куриных яиц в Львовском повете». Потери поляков были огромны — только в двух хоругвях краковского старосты Ежи Любомирского и Адама Сенявского погибло 100 конников. Обстрел продолжился и на следующий день.
13 июля Хмельницкий объявил генеральный штурм крепости — основной удар пришёлся со стороны прудов, где укрепления были хуже, чем в других местах. Очевидец писал, что казаки «обсели Збараж, как мухи». Впереди, видимо, поставили необученных крестьян, чтобы они приняли на себя первые залпы. «Крестьянство лезло как смола, а орда мчала тучами», — вспоминали защитники крепости. Попутно выяснилось, что от орды польза при штурме почти нулевая, и Вишневецкий велел бить только по казакам, не тратя пули и ядра на крымцев.
Казацкое войско ходило на штурм семнадцать раз. В одной из атак казаки прорвали первую линию валов — казалось, осталось лишь довершить разгром. Фирлею и Вишневецкому доброхоты рекомендовали бежать пока можно, однако те отказались. В критический момент боя в контратаку перешли отряды красноставского старосты Марека Собеского, брата будущего польского короля. Казаков отбросили до самых их окопов, многие утонули в прудах. На сей раз уже Хмельницкому пришлось принимать меры, чтобы не допустить разгрома своего войска. В результате поляки отступили, но попытка взять Збараж провалилась. Участники боя вспоминали, что у валов лежала гора трупов в человеческий рост.
Впрочем, первая линия обороны вскоре оказалась в руках казаков без единого выстрела. Как и предупреждал лотарингский инженер, периметр большого збаражского лагеря был слишком велик, поэтому после штурма поляки оставили его, перейдя на вторую линию и уплотнив боевые порядки.
Расположение осаждающих и осаждённых под Збаражем. Бярнацкі В. Паўстаньне Хмяльніцкага: Ваенныя дзеяньні ў Літве ў 1648-1649 гг.
Обе стороны теряют терпение
После провала генерального штурма лопнуло терпение у хана. Вместо победы, добычи и ясыря Ислам-Герай видел, что его воины гибнут бесславной смертью в осадной войне, которую не умеют вести. Уже 14 июля хан согласился на переговоры с поляками. В этот день Вишневецкий и Ланцкоронский встретились с великим визирем ханства Сефер-Кази-агой и без обиняков предложили татарам перейти на их сторону. Оценив шансы поляков на победу, визирь вежливо отказался.
Терял терпение и Хмельницкий. В тот же день он отправил Фирлею письмо с предложением сдаться. В послании казацкий вождь именовал оппонента «старой квашнёй» и «лядьским гетманом». Не дожидаясь ответа, Хмельницкий обрушил свои полки на Збараж и вновь был отбит.
В казацком лагере не утихала работа (его валы уже возвышались над польскими), строились гуляй-городки, рылись подкопы. Кроме того, казаки предприняли интересный ход, отправив на штурм своих воинов в чалмах, сделанных из рушников. Расчёт был на то, что поляки примут атакующих за турецких янычар и вострепещут перед мощью Порты. Попытка не удалась, хотя некоторые очевидцы утверждали, что поляки дрогнули.
Казацкая пехота за гуляй-городками. Кадр из фильма Ежи Гофмана «Огнём и мечом»
17 июля последовал новый штурм, достигший кульминации в полдень. Казаки ударили с двух направлений, прорвались на валы, дрались уже на частоколе и были «на волосок от взятия города», но осаждённым помог ливень, сделавший очень затруднительным бой на скользкой глине валов. В ответной вылазке поляки сожгли сразу 14 гуляй-городков, и боевой дух повстанцев начал падать. Появились сведения, что к Збаражу идёт король с большим войском, и соратники начали предлагать Хмелю заключить перемирие. О том же просил прибывший в казацкий лагерь киевский митрополит Сильвестр (Косов). Гетман выслушал своих соратников и отправил в Збараж два послания: одно Фирлею с предложением о мире, второе немецким драгунам Фирлея с предложением переметнуться к казакам и убивать поляков вместе. Узнав о чудесах дипломатии Хмельницкого, белзский каштелян мириться отказался.
К 18 июля войско Хмельницкого пополнило свои силы татарским отрядом под командованием Айтимир-мурзы и насыпало валы так высоко, что польский лагерь был виден как на ладони. Поляки опять сузили линию обороны, отступив ещё ближе к замку. 19 июля грянул новый штурм. Десять раз казаки ходили в атаку, и каждый раз им приходилось отступать. На позициях Остророга и Ланцкоронского повстанцы стреляли по врагу уже сквозь бойницы стен Збаража — пришлось срочно заделывать их глиной. И вновь казакам помешали проливные дожди.
21 июля после короткого отдыха казаки бросились на новый штурм. Збараж уже был в тесном кольце, но устоял и на этот раз. Потери атакующих были страшными — только по двум казацким полкам указывается до 3000 убитых и раненых.
Голод и надежда
К 26 июля в лагере осаждённых начался голод, и поляки решились на новые переговоры. Сначала они отправили гонцов к хану, вновь предложив перейти на сторону короля, — в ответ Ислам-Герай пообещал вытянуть поляков из Збаража за чубы. Хмельницкий, разочарованный ходом осады, был уже менее решителен и предложил почётную сдачу замка — поляки могли выйти из Збаража с артиллерией и обозом. Вишневецкий был, как обычно, непреклонен и заявил: «Кто придёт по нашу голову, тот свою принесёт».
Тем временем в польском лагере царил голод. В этом свете удивительно выглядят свидетельства некоторых очевидцев о том, что коней осаждённые не ели, а лишь выгнали бедных животных из лагеря, подрезав им сухожилия. В результате кони пошли в котёл татарам — осаждённые накормили осаждавших. Впрочем, другие источники утверждают, что лошадей поляки всё же ели, но лишь в конце осады. Сохранился небольшой прейскурант на провизию в Збараже ближе к концу осады:
гарнец (3,2 л) пива — 1 флорин 15 грошей;
кварта (около 1 л) водки — 10 флоринов;
буханка хлеба — 1 флорин.
Если считать флорин равным счётному злотому, то за кварту водки предстояло отдать цену среднего коня.
Казаки и татары тоже не жировали. Часть Белоцерковского полка, раздражённая осадным сидением, потерями и голодом, начала роптать. Хмель, не колеблясь, расформировал 18 сотен белоцерковцев и перемешал их с другими полками. Часть орды рассеялась по окрестностям и бесчинствовала между Ямполем и Дубно. Как писали участники осады, даже в 10 милях от Збаража нельзя было достать никакого провианта.
После очередного штурма поляки отступили чуть ли не к самым стенам крепости, их мужество иссякало. Но тут на казаков обрушилось страшное известие — Кричевский разбит, его полки уничтожены, никем не сдерживаемый Радзивилл движется на Киев (о том, что обессиленные литовские войска никуда не идут и не планируют, никто ещё не знал).
30 июля остатки польского гарнизона отступили на последнюю линию обороны — валы перед самым замком. Казацкий вал был насыпан в 30 локтях (меньше 20 м) от польского, враги могли переругиваться со своих позиций в лучших традициях окопной войны. Несмотря на большие потери, воины Речи Посполитой сумели сохранить необходимую плотность оборонительных порядков — по протяжённости новые укрепления составляли едва десятую часть от прежних, и для их защиты бойцов хватало. Перестрелки следовали за штурмами, в промежутках между боями осаждённые успели с помпой, но, видимо, без особого угощения, отпраздновать день святого Франциска Ассизского.
Хмельницкий вновь писал письма в Збараж, требуя сдачи, но уже в довольно уважительном тоне. Вишневецкий находил в посланиях огрехи (например, отсутствие подписи), отказывался договариваться со столь безграмотным оппонентом и требовал от осаждающих покориться.
5 августа поляки провели необычайно удачную вылазку, захватив 16-18 казацких знамён. На следующий день Хмельницкий, уже осведомлённый о подходе королевского войска, послал войска на генеральный штурм, который также окончился неудачей.
Казацкая артиллерия ведёт огонь по укреплениям Збаража. Кадр из фильма Ежи Гофмана «Огнём и мечом»
Обе стороны выдохлись, казаки насыпáли всё более высокие валы, но штурмовать уже не решались. Зарядили проливные дожди, а 13 августа прошёл слух, что Ян Казимир с войском стоит уже в трёх милях от Збаража. Казаки вновь взялись за заступы, на сей раз — чтобы вырыть укрепления против возможной атаки.
К тому времени польский король уже оповестил о своём скором прибытии. Из Топорова (в 140 км от Збаража) венценосец отправил любопытный универсал. Краткая его суть состояла в том, что Хмельницкий изменник, «недостойный христианского имени», союз с татарами он заключил «на погибель древней греческой веры», и за это должен быть наказан. Указом короля Хмель лишался гетманства, а гетманом становился Семён Забуский (тот самый, который сообщил полякам совершенно неверные сведения о казацкой армии перед Пилявецкой битвой).
Ян-Казимир в Топорове. Иллюстрация Юлиуша Коссака к роману Генрика Сенкевича «Огнём и мечом»
На Хмельницкого универсал не произвёл никакого впечатления. В ночь с 13 на 14 августа казаки и татары, оставив для блокады замка меньшую часть войск, отправились под Зборов. Здесь им предстояло впервые помериться силами с самим королём Речи Посполитой. Впереди была главная битва всей кампании 1649 года.
Источники и литература:
Śledziński К. Zbaraż 1649. // Kacper Śledziński. – Dom Wydawniczy Bellona, Warszawa, 2005. – S.171
Бярнацкі В. Паўстаньне Хмяльніцкага: Ваенныя дзеяньні ў Літве ў 1648-1649 гг. / Пер. з пол. Антон Кузьміч. – Вільня: Інстытут Беларусістыкі; Беласток: Беларускае гістарычнае таварыства, 2010. – 184 с.
Документи Богдана Хмельницького. / Упор. І. Бутич, І. Крип’якевич. – Київ: Видавництво АН УРСР, 1961. – 740 с.
Документы об освободительной войне украинского народа 1648-1654./ Сост. А. З. Барабой, И. Л. Бутич, Е. С. Компан, А. Н. Катренко. – Киев: Наукова думка, 1965. – 828 с.
История Украины./ И.Н. Данилевский, Т. Г. Таирова (Яковлева), А. В. Шубин, В. И. Мироненко. – Москва: Алетейя, 2015. – 722 c.
Летопись Самовидца о войнах Богдана Хмельницкого и о междоусобиях, бывших в Малой России по его смерти. / Ред. О. Бодянский. – Москва: Университетская типография, 1846. – 152 с.
Мицик Ю. А. Облога Збаража (1649 р.). Вiдоме й невiдоме./ Український історичний журнал. – 2008. – №5 – С. 15-38
Стороженко І. С. Богдан Хмельницький і воєнне мистецтво у визвольній війні українського народу середини XVII століття. Кн.1: Воєнні дії 1648-1652 рр. / І. С. Стороженко. – Дніпропетровськ: Вид-во Дніпропетр. держ. ун-ту, 1996 – 320 с.
Яковенко Н. Нарис історії України з найдавніших часів до кінця XVIII століття. / Н. Яковенко. – Київ: Критика, 2006. – 584 с.
Сообщение отредактировал Пугач: 11.08.2022 - 22:41 PM
Из Топорова (в 140 км от Збаража) венценосец отправил любопытный универсал.
Второй универсал к казакам
Ян Казимир, божьей милостью король польский, великий князь литовский и пр.
Всем вообще и каждому в отдельности, кому это надлежит знать, а именно полковникам, есаулам, сотникам, атаманам и всем молодцам нашего Запорожского Войска, — милость наша королевская.
Желая в начале нашего царствования показать нашу милость Запорожскому Войску, мы дали было вам гетмана, послав ему знамя и булаву, полагая, что тот, которому мы эту милость сделали, должен был нам остаться верным, как он нам много раз об этом изменнически и лицемерно заявлял.
Однако, так как этот изменник Хмельницкий, недостойный христианского имени, не разорвал с язычниками союза, который он заключил против крови христианской и на погибель самого русского народа и древней греческой веры; обманув всех вас, которые всегда были верны нашим предкам, польским королям, не хотел считаться с комиссией, которую мы назначили для успокоения вас, нашего войска и для сохранения прав и вольностей ваших, задерживает у себя нашего королевского посла и, наконец, напал на войско наше, короля и пана своего, помазанника божьего, используя против нас порученное ему нами гетманство над Запорожским Войском, как недостойный нашей милости, — поэтому низлагаем его с гетманства и объявляем его изменником нашим и всего отечества и неприятелем русского народа.
Вам же приказываем, чтобы вы его больше гетманом не признавали, не считали, ни в чем не слушались, но собрались к Семену Забускому, которого вам как гетмана даем властью и нашим королевским авторитетом. Поэтому, кто только из вас будет послушен этому нашему приказу и перейдет к упомянутому Семену Забускому, на тех мы милость нашу распространим и, зная, что вы этим изменником были обмануты, всю вину вам простим и сохраним вас при ваших правах и вольностях.
А если бы между вами нашлись непослушные, которые пренебрегли бы этой нашей королевской милостью и предупреждением, то надеемся на господа бога, что он нам поможет против них, как вероломных, и что отдаст нам их для мести и наказания за столь большие преступления. Однако мы надеемся, что эта проявленная милость склонит вас всех к миру и должному послушенству.
Дан в лагере под Топоровой, дня 7 месяца августа, года божьего 1649, царствования нашего польского первого, а шведского второго года.
Подданство, верность, и Козацкие наши услуги, як найсмиренный вашему маестату приносим, любото многажды тяжкие скарги войска Запорожского уши ваши Королевские отягощали, еднак на облегчение наших утисков, жадных отписов Ваших Королевских доселе не видим и отдохновения от злих не имеем. Теперь знову, Панов и Старост Украинских, тяжчае Турецкого отягощенны игом. Упование на Бога, а надежду во облегчении злых наших во милости Вашей Королевской покладаем, от многих прежде времен обиды поносим, злодейство же и досады, и не токмо на добрах наших, которые зависть возбуждают, но и на вольных телах насилие претерпеваем; старинные поля, или выробленныя нивы, отчизны, гумна, мельницы и козацкое, що есть к-уподобанню, выдирают, отбирают быдло, одесятствуют пчолы, коне последние, которыми в войску служим, одоймуют, а скаржитися негодится, прозба за годиню, жалоба и слезы за бунты; имеют, полны Козаков темницы, иные явнии терпят узи на теле, а инныи без жадной вины хиба за маетки наши смерть поносим. Комиссаре войска нашего, вместо заступников, нам суть продавцы и горкостю нам суть Панов наших Украинских продажи, и еще на конечную беду нам бедным новие меры издирства винаходит и тим, когда от имений наших наполниться хитростями хотят; вииу на нас находят, за что им же старосты подают нас на убийство; а когда ж бы мы похотели до Вашего Королевского маестату удатися, то узи, и мечи на нас готуют, чего немогучи больше терпети последнею бедою из домов наших изгнаны, оставивши жоны н дети о животе нашом умышляти мусим. Неипаче-же тилько за пороги удаемся, отнюду же и старшие наши Королевству тому и Найяснейшим Королям поволность и услугиявны свету осведчали, но ни там безпечное прибежище имамы, когда на убийство ищут нас, яко неволников последнейших, а неяко воинов подданных Королевских Ваших, свидетеля Бога призываем, яко от услуг не отступаем ни на один палец; же нас Вельможный Каштелян Краковский и запорогами безпечных не оставляет жити; ибо собравши воинство преследует до нележе не погубит имя и род Козацкий, тако, великое воинство собравши, ищет неповинной крове; для чого, от великой нужды неведуще, что творити мусились мо Кримского Хана тому противу злому прибежища просити, отколь помстою Божиею и сырое близ сухого мусел огонь попалити, начало злому албо винну толикому убийству, кому написати Божию Суду оставляем. Теперь войску Запорожскому, до ног Ваших Королевских упадаючему, вину оставити просим и свидельствуем Богом, яко тое воинство всегда в верности Вашему Королевскому маестату и послушенстве будет зоставати и такое прегрешение Наше услугами наградити маем. Молим же, дабы привилегия, при целости своей, от вас, Найяснейшего Короля, войску Запорожскому не нарушима пребывала, ощо просячи, до стопу ног Вашего Королевского маестату упадаем.
Дан з замку Белоцерковского, второго дня Июля, 1648 года. Богдан Хмельницкий Старший войска Запорожского.
Письмо Иеремии Вишневецкого архиепископу Гнезненскому
Какой-то тяжелый и фатальный год постиг нашу отчизну. Начиная с первых ее поражений и до теперешних, последних, мы обречены переносить это несчастье.
Не хочу об этом вспоминать, чтобы скорбью не умножать скорбь, тем более что я не сомневаюсь в том, что вы, в. м. п., имеете достоверные и точные сведения о разгроме столь хорошо снаряженных и немалых войск. Не могу понять, случилось ли это в результате божьего гнева или же какой-то непредусмотренности. Об одном только вынужден скорбеть, что спокойствие и слава наших народов так позорно растоптаны их подонками плебеями и данниками.
Однако чего бы только нам небо и несчастие наше терпеть ни приказали, нам надлежит, умоляя величие божие, не пренебрегать средствами, направленными на сохранение отчизны, из коих самое лучшее — это быстрейшее пополнение войск, которые, наконец, умолив бога, смогли бы остановить этого неприятеля, который так стремительно наступает на отчизну. Поэтому я, следуя горячей настойчивости рыцарства, сам остался, чтобы, взяв на себя совместно с е. м. п. коронным подчашим командование , как-нибудь задержать рассеянные войска и вывести отчизну из такого тяжелого положения. Поскольку их мм. засыпают меня многочисленными просьбами, взяв на себя это, приложу все усилия для вербовки свежих людей, на что и определенные суммы собраны Республикой. Не сомневаюсь, что их мм. пп. комиссары вам в. м. м. м. п., об этом подробнее напишут и сообщат. Остается получить от в. м. м. п. скорую помощь, которая бы могла спасти и Львов от постигшего его несчастья и всю Речь Посполитую.
Хороший, думаю, может состояться набор, ибо, хотя припасы и снаряжение захвачены неприятелем, солдаты, однако, с божьей помощью вернулись невредимы и составят подготовленное войско. Так или иначе я уверен, что в. м. м. м. п. захотите как скорее поддержать, нас зрелым советом и спасти столь тяжело раненную отчизну. Остаюсь в. м. м. м. п. покорным слугой. Во Львове
Хмельнитчина это одно из самых спорных процессов в истории Украины.
В Польше считается, что это гражданская война. В Украине есть оценка что это национальная революция; национально-освободительная война.
Нет единства и по хронологии. В советское время считалось, что окончание это 1654 год. В Украине считается 1667 год. Андрусовское перемирие. Разделение Украины между Московией и Речью Посполитой.
Хмельнитчина это одно из самых спорных процессов в истории Украины.
В Польше считается, что это гражданская война. В Украине есть оценка что это национальная революция; национально-освободительная война.
Нет единства и по хронологии. В советское время считалось, что окончание это 1654 год. В Украине считается 1667 год. Андрусовское перемирие. Разделение Украины между Московией и Речью Посполитой.
Вплоть до XIX века эти семьи (Вишневецкие) считались потомками Корибута Ольгердовича В настоящее время нет единого мнения о том, достоверна ли эта генеалогическая легенда[1], но всё же большинство исследователей считает, что первый известный предок этих семей — князь Федько Несвицкий и сын Корибута Ольгердовича — Фёдор Корибутович, попеременно упоминаемые в документах и летописях (1422-1435) — одно и то же лицо.
Ольгерд был сыном Гедимина, а Гедиминовичи и Рюриковичи были разными родами, причем Рюриковичи на Руси все же почитались выше.
Трубецкой
(к Сицкому)
Кто против этого! Боярин чист!
Корить его не станем. По заслугам
И честь ему мы воздаем, но он
Не княжеского рода — быть под ним
Невместно нам, потомкам Гедимина!
Хмельнитчина это одно из самых спорных процессов в истории Украины.
В Польше считается, что это гражданская война. В Украине есть оценка что это национальная революция; национально-освободительная война.
Нет единства и по хронологии. В советское время считалось, что окончание это 1654 год. В Украине считается 1667 год. Андрусовское перемирие. Разделение Украины между Московией и Речью Посполитой.
Хотя у украинской элиты было гораздо больше общего с Польшей, чем с Москвой, но жестокость восставших сделал невозможным примирение с польским королем. С другой стороны по мере ослабления Польши, Украина все равно попала бы в сферу влияния России.
Вплоть до XIX века эти семьи (Вишневецкие) считались потомками Корибута Ольгердовича В настоящее время нет единого мнения о том, достоверна ли эта генеалогическая легенда[1], но всё же большинство исследователей считает, что первый известный предок этих семей — князь Федько Несвицкий и сын Корибута Ольгердовича — Фёдор Корибутович, попеременно упоминаемые в документах и летописях (1422-1435) — одно и то же лицо.
Ольгерд был сыном Гедимина, а Гедиминовичи и Рюриковичи были разными родами, причем Рюриковичи на Руси все же почитались выше.
Обманули меня, говорящие...
Хотя, в тот, историко-политический момент, Рюриковичи были проигравшие (на Московии их вообще под шконку загнали)... а Гедеминовичи из лагеря победителей как бы?
Сообщение отредактировал Пугач: 12.08.2022 - 19:09 PM
Вплоть до XIX века эти семьи (Вишневецкие) считались потомками Корибута Ольгердовича В настоящее время нет единого мнения о том, достоверна ли эта генеалогическая легенда[1], но всё же большинство исследователей считает, что первый известный предок этих семей — князь Федько Несвицкий и сын Корибута Ольгердовича — Фёдор Корибутович, попеременно упоминаемые в документах и летописях (1422-1435) — одно и то же лицо.
Ольгерд был сыном Гедимина, а Гедиминовичи и Рюриковичи были разными родами, причем Рюриковичи на Руси все же почитались выше.
Обманули меня, говорящие...
Хотя, в тот, историко-политический момент, Рюриковичи были проигравшие (на Московии их вообще под шконку загнали)... а Гедеминовичи из лагеря победителей?
До династической унии 1385 г. Литва была преимущественно православной и русскоязычной, поэтому браки между русской и литовской знатью, а также выезд литовцев на службу к московскому князю были широко распространены. Например мать Ивана Грозного Елена Глинская была дочерью литовского православного магната, вынужденным бежать из-за конфликта с королем. Отсюда большое количество знатных русских родов литовского происхождения.
Рюриковичи не были проигравшими, просто династия Романовых была не очень знатной, поэтому никаких привилегий Рюриковичам Романовы не давали. Последний легитимный царь перед Романовыми Василий Шуйский был Рюриковичем.
Касаемо внешних отношений Хмельницкого, нельзя сказать, что его оринниация на Московию была единственной.
Активизация переговоров произошла после известия про смерть Тимоша Хмельницкого в Молдове. Богдан Хмельницкий хотел основать династию. И влез в молдавские дела. Денис сына на дочери местного господаря. Но, в Молдове была нестабильность. И сын погиб.Хочу заметить, что если исходить из копий Переяслявских статей, у Гетманщины был протекторат, а не автономия. Постепенно цари и императоры его уничтожили. А потом говорили, что ни украинцев, ни Украины никогда не существовало. Хотя, Гетманщина была до 1764 г.
Молдова была зависима от ОИ, а воевать с турками было непосильно для Хмельницкого даже в союзе с Москвой.
Говорить, что Россия такая плохая, подавляла автономии это тоже не совсем верно. В 17-19 веках шел передел территорий между крупными империями, права малых наций больших игроков мало волновали. То, что не взяла Москва, взяла бы Австрия или Турция.
Уважаемый, Молдовское княжество действительно было под протекторатом Турции. С очень слабой монаршей властью. Но, хоть что-то.
Касаемо поглощения Московией Гетьманщины, это был стиль. Растворить в себе, дать льготы для элиты, а потом сказать, что не было ни такого государства, ни такого народа. Австрия и Турция поступали несколько по другому. В составе Турции сотни лет были автономное Крымское ханство, Трансильвания, Валлахия. В составе Австрии Венгрия всегда была автономным образованием.
В составе Австрии Венгрия всегда была автономным образованием.
Действительно, Галиция имела автономию в составе АВ.
Правда Австрия подобрела после крупных военных поражений, а до середины 19 века австрийцы подавляли национально-освободительные движения с большой жестокостью, например в Италии.
Растворить в себе, дать льготы для элиты, а потом сказать, что не было ни такого государства, ни такого народа.
Не всегда. В.к. Финляндское имело самую широкую автономию. Царство Польское в 1815 году получило такие же привилегии как Финляндия, но после каждого польского восстания привилегии урезались. Но конечно Польшу и Финляндию нельзя сравнивать с Украиной, народы этих стран страны принципиально не желали интегрироваться с Россией.
