Кое-что по верхнедонским казакам вышло: http://генофонд.рф/?page_id=9006 В общем, это преимущественно переселенцы из южных и центральных русских областей плюс Украина.
Среди множества этнических групп русского народа особым своеобразием отличалось казачество, состоявшее в свою очередь, из отдельных "войск". Каждое из них имело культурно-бытовые отличия. Политика Государственной власти придала им с конца XVIII в. единый сословный привилегированный статус, но в целом казачество оставалось хотя и особой, но составной частью русского народа (Заседателева. С. 306; Токарев, 1958. С. 32; Зеленин, 1913. С. 42, 270).
Социальный феномен, имевший наименование казаки, был известен в период позднего средневековья многим славянским и тюркским этносам, проживавшим в степной зоне между Карпатами и Алтаем. Выделились три зоны этнического образования казачества, имевшие стержнем этнообразования 1) русских – в бассейне верхнего течения Дона; 2) украинцев – бассейн нижнего Днепра; 3) тюрок – Крым, Приазовье, степи центрального и юго-восточного современного Казахстана (Дешт-и-Кыпчак) и северные районы современного Узбекистана (Мавераннахр) (Благова. С. 144).
Вторая зона дала начало запорожскому и украинскому казачеству XVI–XVIII вв.; в третьей – в районе между Балхашем и Аралом – сформировался казахский этнос. Казаки-тюрки Приазовья исчезли в XVII в. Первая же зона дала начало непосредственно российскому вольному казачеству. Отдельные его группы формировались в процессе колонизации южных и юго-восточных окраин Восточно-Европейской равнины. Впервые казаки упоминаются в летописях в 1444 г. (ПСРЛ. Т. XII. С. 62). Об этническом составе казаков XVI в. сохранилось мало сведений, однако с точностью можно заключить, что их состав был в основном восточнославянским (личные имена, отраженные в документах), а в конфессиональном отношении – православным, так как в XVI в. обострилось противостояние христианства и ислама, а вольные казаки всегда и всюду подчеркивали свою вероисповедальную принадлежность.
К середине XVI в. в русских землях сложилось несколько групп населения, носивших название казаки. Выделялись вольные, служилые и "воровские" казаки.
Вольные казаки принадлежали к полузависимым от Русского государства самоуправляемым общинам, располагавшимся за официальными пределами России. В XVI в. они не представляли собой сколько-нибудь устойчивых коллективов с постоянным населением, что объясняется слаборазвитой хозяйственной деятельностью вольных казаков и, самое главное, отсутствием земледелия. Женщин в их среде было мало, и при высокой смертности коллективы пополнялись только новоприбывшими.
Служилые казаки являлись одним из низших разрядов государевых служилых людей по прибору. В XVI–XVII вв. в зависимости от времени, места и условий их набора на военную службу они делились на множество обособленных групп (казаки городовые, беломестные, кормовые, сторожевые, станичные, поместные и верстаные – два последних разряда были близки по статусу и обеспечению дворянам-помещикам). "Верстание" в служилые казаки происходило либо из среды местного русского населения, в основном из крестьян, либо из других служилых – {118} пушкарей, засечных сторожей и др., а также за счет выходцев из украинского казачества.
"Воровские" казаки представляли собой шайки степных и речных разбойников, находившихся в постоянном конфликте с государством.
В XVI–XVII вв. довольно часто происходил переход отдельных групп казаков из одного состояния в другое, с одной территории на другую (с Дона по Волгу, Терек, Яик). Вместе с тем в XVI в. наблюдался процесс консолидации мелких групп казаков в более крупные. По месту расселения упоминаются шацкие, арзамасские, смоленские, воронежские, псковские и др. служилые казаки, а также донские, волжские, яицкие и терские вольные казаки.
В течение XVII в. численность служилых казаков в центральной и северной России постепенно сокращалась в связи с переводом их в другие сословия (крестьян, дворян и др.). Если к началу века насчитывалось 7,5 тыс. служилых городовых казаков (Боярские списка... С. 33–93), то на 1723 г. они составляли только 3 тыс. человек (Хорошхин. С. 25). Эти цифры отражают только число казаков, находившихся на военной службе, – женщины, дети и старики не учитывались, т.е. реальная численность казачьего населения была выше. Коллективы служилых городовых казаков к началу XVIII в. оставались в южнорусских городах и особенно в Сибири (Хорошхин. С. 19).
К XVII в. сложились три региональные группы вольных казаков – донские, терские и яицкие. Их основным этническим компонентом были русские, однако каждая имела свои особенности. Среди казачества имелись выходцы из татарских улусов, а также представители кавказских народов, которые внесли в казачью среду обычай куначества, т.е. побратимства.
В XVII в. среди донских казаков, особенно в низовьях Дона, находилось значительное количество украинцев, а также отмечены черкесы, татары, ногайцы. Определить численность вольных донских казаков в тот период можно только приблизительно, так как вплоть до начала XVIII в. они отвергали все попытки московского правительства составить на них служилые списки. Существуют, однако, данные о казаках, которые получали жалованье от государства. На Дону в 1613 г. проживало 1888 казаков, получавших "государево жалованье", в 1625 г. – 5 тыс., в 1641 г. – 9 тыс. (Хорошхин. С. 16). В 1642–1647 гг. численность донских казаков на нижнем и среднем Дону сократилась из-за карательных набегов турецких и крымских войск. Казаки просили помощи у русского правительства. На Дон прибыло стрелецкое войско, оттеснившее турок и татар к Азовскому морю. Многие стрельцы были поселены в донских городках, став родоначальниками оседлого населения этого региона. В этническом отношении донские казаки вобрали в себя разные элементы местного и пришлого населения: у "верховских" казаков (верховья Дона) преобладали русские, но была примесь восточных компонентов, у "низовских" (низовья Дона) – украинцы. По физическому типу, хозяйственному быту, постройкам, костюму, фольклору "верховцы" и "низовцы" отличались друг от друга.
В составе терских и гребенских казаков, появившихся в конце XVI в., в XVII в. имелись кабардинцы, чеченцы, кумыки, ногайцы, грузины, армяне, черкесы. В 1653 г. терские казаки были почти полностью истреблены во время нашествия иранских войск. В 1658 г. московское правительство переселило на Терек 1379 семей русских стрельцов (РГАДА. Ф. 1653 – Кумыцкие дела. Д. 1. Л. 277–279; Хорошхин. С. 18), что привело к возобладанию среди терских казаков русского этнического компонента.
В составе яицких казаков в XVII в. имелись татары, калмыки, каракалпаки, туркмены, казахи. Однако до начала XVIII в. яицким казакам не удалось создать постоянное потомственное население края: на 1724 г. среди них только 74 из 3194 человек были потомственными казаками. Основная их часть являлась выходцами {119} из поволжских губерний. Кроме русских, на 1724 г. в среде казаков на Яике имелись немногочисленные калмыки (Карпов. С. 28).
В Сибири формирование казачества несколько отличалось от подобного процесса на юге России. Татарское Сибирское ханство было разгромлено дружиной вольных казаков Ермака в 1580-х годах, но вольных общин казаков здесь не сложилось. Ядром местного казачества стала служилая, а не вольная их часть.
В Сибири в формировании казачества приняли участие в основном выходцы из областей северо-восточной России, а также коми, татары, мордва, калмыки и сосланные военнопленные литовцы, поляки, немцы и шведы. Казаки женились на аборигенках и уже к концу XVII в. имели значительную примесь монголоидности.
С подчинением казачества центральной власти вольные казаки исчезли не только как социальный институт, но и как группа населения. На 1723 г. строевых казаков насчитывалось: донских – 14 тыс., яицких – 3 тыс., терских – 1,8 тыс., гребенских – 0,5 тыс. человек (Соловьев С.М., 1963. Кн. 15. С. 474). Это были в основном представители последней волны беглых из Центральной России, зачисленных в казаки. Теперь казачество окончательно стало военно-пограничным сословием в общественной и государственной системе Российской империи и прием беглых был запрещен; он производился либо в нарушение правил, либо в случае крайней необходимости ввиду большой убыли в личном составе.
Фиксация казачьего населения дает с этого времени возможность представить довольно полную картину этнического состава казачества. Именно в XVIII в. окончательно складываются группы казаков, существующие н поныне.
В самом начале XVIII в. произошли существенные изменения в составе населения на Дону. В 1708 г. в результате восстания Кондрата Булавина из 29 тыс. донских казаков до 23,5 тыс. погибло и еще некоторое число их (по разным данным, от 2 до 5 тыс.) ушло на Кубань с атаманом Игнатием Некрасой. Казачье население сохранилось в основном в низовьях Дона. В течение всего XVIII в. состав донских казаков пополнялся русскими и украинскими крестьянами, а также казаками упраздненной Запорожской Сечи. Русские занимали среднее течение Дона и его притоки, украинцы – низовья реки. В 1770-е годы в состав казаков были включены до 30 тыс. ногайцев и калмыков. На 1822 г. донских казаков насчитывалось 330 тыс. человек (Дон и степное Причерноморье... С. 15–16); на 1859 г. – уже 580 тыс. (среди них 21 тыс. – калмыки). Основная часть донских казаков говорила на южнорусском наречии, в низовьях Дона были распространены говоры, переходные от украинского к южнорусским. Большинство являлись православными с небольшим количеством старообрядцев, среди калмыков преобладали буддисты-махаяна.
Терское казачество в 20-е годы XVIII в. вновь понесло значительные потери из-за переселения на новую, более южную укрепленную линию – Астраханскую. Вызванные нездоровой местностью эпидемии и постоянные набеги кавказских горцев резко сократили число терских казаков (Хорошхин. С. 24). С 1724 г. их войско стало пополняться представителями различных сословий, переселенных из более северных регионов России. До 1832 г. сюда переехали 1 тыс. семей донских казаков, 517 семей волжских казаков и 20 тыс. семей русских крестьян. В 1832 г. из них сформировали отдельное Кавказское линейное казачье войско, куда начали зачислять значительные группы солдат Кавказской армии. На 1838 г. линейцы составляли 141 тыс. человек (Воронов. С. 35), что позволило к началу Крымской войны в 1853 г. выставить 17-тысячное войско (РГВИА. Ф. 1/Л. Оп. 1. Т. 1. Д. 199. Л. 2–3). В 1860 г. Кавказское линейное казачье войско было разделено между Кубанским и Терским войсками. Казачье население Терского войска состояло прежде всего из русских, а также из небольшого числа украинцев, осетин, кабардинцев, чеченцев-аккинцев, армян и ногайцев. Довольно часты были браки казаков с горскими женщинами. На 1916 г. терцев насчитывалось 255 тыс. человек. {120}
Разговорным являлось южнорусское наречие. Терские казаки были православными, среди которых встречались старообрядцы.
Русско-турецкие войны XVIII в. привели к включению в состав России обширных и почти незаселенных районов Северного Причерноморья. Назвав эти области Новороссией, правительство приступило к созданию там казачьих войск. Существовавшие на западе этих земель украинские казачьи формирования были упразднены, но на их базе с включением новопоселенцев создавались новые Екатеринославское (1787 г.), Черноморское (1787 г.) и Бугское (1803 г.) казачьи войска.
Поселенцы в Новороссии в большинстве своем были русскими и украинцами, а кроме них – молдаване, сербы, албанцы, немцы, греки. Это отразилось и на составе новых войск. Так, в 1787 г. в Екатеринославское войско зачислили 5 тыс. бывших запорожских казаков, 6,3 тыс. старообрядцев, 15 тыс. мещан и цеховых, 23,8 тыс. однодворцев Орловской губернии и украинцев, 3,6 тыс. крестьян, купленных для войска Г.А. Потемкиным (Хорошхин. С. 32). Однако вскоре новороссийские казачьи войска упраздняются – Екатеринославское в 1802 г., Бугское в 1817 г. Большинство казаков было переведено в крестьянство, а остальные переселены в Приазовье, где в 1828 г. правительство основало Азовское казачье войско, и на Кавказ. В том же году в другом конце Новороссии – на Дунае – из буджакских казаков (бывших запорожцев, служивших в Турции до 1828 г.), сербов, болгар и молдаван было создано Дунайское казачье войско. Через десять лет оно насчитывало почти 7 тыс. человек, а в Крымскую войну выставило 800 бойцов (Воронов. С. 35). Эти войска также не просуществовали долго: в 1865 г. было расформировано Азовское войско, в 1868 г. – Дунайское.
С 1792 г. Северо-Западный Кавказ становится местом интенсивного формирования одной из самых крупных и самобытных групп казачества – кубанской. К 1850 г. сюда было переселено 25 тыс. черноморских казаков (из них 5,5 тыс. бывших запорожцев) и 3,5 тыс. екатеринославских, 1 тыс. семей донских казаков и 98 тыс. новороссийских крестьян (в основном украинцев). В 1860 г. Черноморское казачье войско было переименовано в Кубанское и в 1862 г. пополнено 11,5 тыс. казачьих (донских и азовских), крестьянских и солдатских семей (Хорошхин. С. 33, 50).
Кубань стала контактной зоной между русскими и украинцами. Она включала в себя две основные этнические подгруппы: западную (собственно кубанскую) и восточную (кавказско-линейную). В состав западной подгруппы вошли по большей части украинцы и русские, а также молдаване, албанцы, сербы, преимущественно переселенцы из Приднестровья, Херсонской, Полтавской, Харьковской и Черниговской губернии. Значительная часть казаков восточной подгруппы состояла из русских, а также украинцев, черкесов и грузин. Таким образом, этнооснову западной подгруппы составили украинцы, а восточной – русские. В западных районах разговорным языком является суржик – переходный диалект от украинского к русскому, характерный для Новороссии; в восточных – южнорусское наречие. Верующие кубанцы – православные. Соотношение украинцев и русских в среде кубанских казаков было примерно равное. На 1916 г. их числилось 1 млн 367 тыс. человек (Воронов. С. 35).
Основное казачье население Яицкого войска (переименованного в 1775 г. в Уральское), возникшего в XVI в. из выходцев с Волги, сложилось в первой половине XVIII в. Во второй половине XVIII–XIX в. сколько-нибудь значительных переселений на его территорию не было, и правительство мало вмешивалось в формирование этой группы казаков, в которую принимались выходцы из различных сословий. Кроме русских, в ней всегда присутствовали татары, башкиры и калмыки, чьи станицы располагались на правобережье Урала (Яика), здесь они соприкасались с казахами, что наложило отпечаток на их культуру и быт. Большое значение в их хозяйственной жизни имело занятие рыбным промыслом в р. Урал {121} и в Каспии. Разговорным у казаков был среднерусский диалект. Среди православных большинство составляли старообрядцы. Татары и башкиры были мусульманами-суннитами, а калмыки – буддистами-махаяна.
В целях защиты российских границ в степном Заволжье и на юге Западной Сибири правительство создавало новые казачьи войска – Волжское (1739 г.), Ставропольское калмыцкое (1739 г.), Оренбургское (1748 г.), а также поселения по Иртышско-Бийской укрепленной линии (1763 г.). Ядро этих войск складывалось из переселенных донских и городовых казаков. Для этого на Волгу было отправлено 520 казачьих семей, а на Иртыш – 150. Зачислялись в казаки и представители других сословий. Часть этих войск со временем упразднялась – Волжское в 1775 г., Ставропольское калмыцкое – 1842 г. Казаки были либо переписаны в крестьян, либо переведены на Кавказ.
Интенсивным оставалось заселение в Сибири Иртышско-Бийской укрепленной линии, куда с 1760 г. были направлены донские казаки (русские), башкиры, татары-мишари. Затем к ним присоединились крестьяне-переселенцы из Центральной России (русские), крестьяне Тобольской губернии (русские и мордва), украинцы и поляки. Состав населения линии в 1797 г. пополнился 2 тыс. солдат, и в 1808 г. было создано Сибирское казачье войско, куда в том же году записали 6 тыс., а в 1849 г. – еще 4 тыс. крестьян (Хорошхин. С. 126), Казаки – русские и мордва исповедовали православие (среди них имелись и старообрядцы), татары – ислам (сунниты). Разговорным языком являлся говор севернорусского наречия. Сибирское казачье войско стало основой для организованного в 1867 г. Семиреческого войска; в бассейн р. Или были переселены 14 тыс. сибирских казаков, из которых 5,4 тыс. являлись еще недавно тобольскими крестьянами, а 3,9 тыс. – крестьянами других губерний (Хорошхин, С. 46).
На основе отдельных частей упраздненного Волжского казачьего войска и группы казаков с Хопра и Терека в 1817 г. было организовано Астраханское казачье войско, в которое производился набор представителей различных сословий. В подавляющей массе астраханцы были русскими, хотя в 1847 г. в их состав входили небольшие группы православных калмыков (Бирюков И.А. С. 2). Однако, по данным 1916 г., представителей других народов было немного. Казаки говорили на южнорусском наречии; все верующие были православными.
Оренбургское казачье войско начало складываться к 1755 г. из русских казаков и башкир с самарской, уфимской, алексеевской и исетской укрепленных линий. В XVIII в. в него зачисляли сибирских городовых казаков (русских) и яицких казаков, отставных солдат, крестьян (русских) из Центральной России, башкир, татар-мишарей, татар-тептярей, калмыков. До 1840 г. в войско включили разовыми партиями 25 тыс. солдат, 1,7 тыс. калмыков и 1 тыс. крестьян (Хорошхин. С. 45). В 1842 г. к ним присоединили остатки казаков Ставропольского калмыцкого войска, состоявшего в основном из русских. Разговорным у оренбургских казаков был язык, сочетавший северо-восточные диалекты русского языка и южнорусское наречие. Верующие русские и калмыки придерживались православия, башкиры и татары – ислама (сунниты).
В середине XIX в. на востоке Российской империи возникли еще два казачьих войска – Забайкальское (1851 г.) и Амурское (1860 г.). Основой первого из них стали казаки, несшие службу на Забайкальской укрепленной линии с 1727 г. (2,6 тыс. бурят, 1,4 тыс. русских и 0,5 тыс. эвенков). При официальном учреждении войска в нем значилось 38 тыс. русских (из них 27 тыс. горнозаводских крестьян, 1,2 тыс. крестьян-переселенцев) и 10 тыс. бурят (Сергеев. С. 48), а в 1916 г. – 244 тыс. русских и 21 тыс. бурят и эвенков. Верующие русские были православными (в том числе – старообрядцами), буряты – буддистами (махаяна), эвенки – православными и шаманистами.
В формировании Амурского казачьего войска приняли участие 800 забайкальских {122} казаков и 2 тыс. штрафных частей из корпуса Внутренней стражи (Хорошхин. С. 51). На 1916 г. в войске числилось 50 тыс. казаков.
Последним казачьим войском, сформированным в XIX в., стало Уссурийское (1889 г.). В его состав вошли 200 семей амурских казаков. В 1901 г. к ним присоединились 1 тыс. семей донских, кубанских, оренбургских казаков и крестьян из различных губерний (Сергеев. С. 73). На 1916 г. уссурийцев насчитывалось около 35 тыс. человек.
Кроме войск, в Сибири существовали отдельные полки городовых казаков: Енисейский и Иркутский (с 1917 г. – отдельные войска), а также Якутский. В них преобладали русские (лишь в Якутском была часть якутов).
К октябрю 1917 г. численность 13 казачьих войск составила 4 млн 434 тыс. человек (2,4% от общего числа жителей России).
Казачество сыграло особую роль в военной истории России. Оно участвовало почти во всех войнах XVIII – начала XX в., которые вела Российская империя.
К началу XX в. казаки не представляли собой единой этнической общности, а ряд локальных культурно-территориальных групп сложного этнического состава, в основе своей русского.
Специфика образа жизни и бытового уклада казачества выделяла его среди других групп русского населения и в социальном и в этнокультурном отношении. Участие в создании казачества целого ряда народов – татар, башкир, калмыков, казахов, представителей Северного Кавказа и Сибири – наложило отпечаток на его этнический и культурный облик. Вбирая в себя разнообразные традиции многих народов, оно сохраняло в себе основу общерусской культуры. {123}
Русские / Отв. ред.: В.А. Александров, И.В. Власова, Н.С. Полищук. М., 1999. С. 118–123.
А вот и неправда, принимали. Об этом свидетельствуют прозвища самих казаков. Например, казак Личюга хромой путивлец, напавший на царского посла Севастьяна в 1552г. Прозвище однозначно говорит, что Личуга - путивлец. Или Матвей Мещеряк, сподвижник Ермака. Или казак Нехорошко Картавый, сбежавший из Серпухова и мутивший казаков на Дону в 1593г. Разумеется и выходцы с Днепра были: Черкас Александров, Мишка Черкашенин и другие. Не случайно же в царских ответах крымскому хану и турецкому султану на требования свести казаков с Дону звучит: «живут на Дону всяких земель беглые люди нашего государства и литовские земли». Какие есть основания ставить очевидный факт под сомнение?
Вы верно плохо понимаете устройство жизни донского казачества.Рядом с казачьими поселениями(станицы,хутора),казаки отводили землю для проживания беглых и пришлых.Беглые не могли селится в казачьих поселениях.Весной казаки нанимали голытьбу на работу.Во все времена численность казаков примерно равнялась численности пришлых.Либо вы думаете что голытьбу приглашали на круг? И даже те беглые которые были в казачьем походе и верой и правдой заслужили быть казаком,могут им и не стать.И даже будет представление на общий круг походного атамана на того или иного беглого в казаки,его всё равно скорей всего не примут,а назначат испытательный срок.Но разрешат проживать на окраине казачьего хутора.Тем самым давая понять,что ты ещё не казак,но и уже не пришлый.Ну и конечно же могут и сразу принять в казаки,если казаки с атаманом имеют непререкаемый авторитет.Если казачка выйдет замуж за пришлого,то она и её дети уже не казаки и проживают за пределами казачьего селения..Если же казак приводит пришлую,то он проживает в своём доме,но как правило её казаки до смерти за свою не примут...Нужно жить среди казаков чтобы это понять.Но всё это было ранее.В данности же,ничего этого нет и в помине.
А вы не путаете 19 век с 16-м ? Какие казачки в 16 веке? Казаки не женились вплоть до азовского сидения. Какие хутора в 16 веке, опомнитесь? Это дикое поле. Городки казачьи были, например Монастырский, но хутора? Вы все эпохи перепутали
На какую работу казаки могли кого-то нанимать в середине 16-го века, кроме как "с живых турок кожу драть"? (слова старой казачьей песни, приведенной Красновым в книге "Картины былого Тихого Дона"). За землепашество на Дону еще в 17-м веке казнили смертью, общеизвестный факт. Казаки опасались, что вместе с земледелием на Дон придет крепостное право.
Вы, случаем, не из "казакийцев" ли будете? ))))))))))
Сообщение отредактировал Нижегородец: 22.07.2016 - 21:43 PM
Даже такой факт, что на Дону бытовали и там же были записаны Киршей Даниловым
А подробней нельзя о том как были записаны новгородские былины "побывавшего" на Дону Кирилла Данилова? Когда он на Дону был? Готовы любого в "казаки" записать. Вы вообще биографию Кирши знаете?
Это не ответ, а уход от ответа. Собственно я не сомневался, что биография Кирши вам не ведома. Иначе не появился бы такой перл:
Даже такой факт, что на Дону бытовали и там же были записаны Киршей Даниловым новгородские былины о Ваське Буслаеве
Ну просветите меня
Только после того как расскажите когда "казак" (или кем он там у вас числится?) Кирилл Данилов побывал на Дону.
Не пытайтесь меня втянуть в привычное вам переливание из пустого порожнее, софист))) у вас есть что-нибудь по существу темы кроме биографии Кирши, которую можно легко прочитать в интернете (что вы несомненно и сделали))))) ? И какое отношение его биография (а она мне знакома) имеет к теме разговора и несомненному факту, что новгородские былины бытовали на Дону, хоть и в несколько в ином виде, чем в Прионежье? И говорите по существу, пытайтесь рассуждать, а не лукаво умничать, выдавая себя за энциклопедически образованного человека. Вам это не идет)))))))))
Сообщение отредактировал Нижегородец: 22.07.2016 - 23:11 PM
что новгородские былины бытовали на Дону, хоть и в несколько в ином виде, чем в Прионежье?
Бытовали новгородские былины на Дону или нет и в каком виде - сие мраком покрыто. Ибо то, что он "черпнул", так сказать, у приговоренных к каторге донских казаков (с которыми пересекся в тобольском тюремном остроге) для своих песен - никакого отношения к "новгородским былинам" не имеет. У дончаков он "позаимствовал" песни "О атамане Фроле Минеевиче" и "О Стеньке Разине", да, возможно, еще и "О станишниках и разбойниках". Все остальное к Дону и дончакам никакого отношения не имеет и рассуждать о бытовании тех или иных былин, кроме указанных, во времена Кирши в донской казачьей среде - вилами по воде.
Интригу создаете вы, пытаясь выудить из меня подробности биографии Кирши. О которых вы понятия не имеете (равно как и о месте создания сборника и о предполагаемых источниках песен).
что новгородские былины бытовали на Дону, хоть и в несколько в ином виде, чем в Прионежье?
Бытовали новгородские былины на Дону или нет и в каком виде - сие мраком покрыто. Ибо то, что он "черпнул", так сказать, у приговоренных к каторге донских казаков (с которыми пересекся в тобольском тюремном остроге) для своих песен - никакого отношения к "новгородским былинам" не имеет. У дончаков он "позаимствовал" песни "О атамане Фроле Минеевиче" и "О Стеньке Разине", да, возможно, еще и "О станишниках и разбойниках". Все остальное к Дону и дончакам никакого отношения не имеет и рассуждать о бытовании тех или иных былин, кроме указанных, во времена Кирши в донской казачьей среде - вилами по воде.
Ну, и... ? Ну, давайте, развивайте свою мысль,..? И что из этого следует? Вы как школьник, честное слово, прямо вытягивать приходится суть, ради которой произносились слова))))
Или вы умничаете только для того, чтобы блеснуть всезнайством?
Сообщение отредактировал Нижегородец: 23.07.2016 - 00:12 AM
Вы, батенька, в самом деле corniaud или притворяетесь? Чего тут "развивать" дальше? Уже указал выше (причем несколько раз) - новгородские песни-былины и их создание Киршей к Дону и донским казакам никакого отношения не имеют. А написать подобную чушь мог лишь индивид совершенно не знающий ни биографии Данилова, ни места и обстоятельств создания оных. Что вы и подтвердили.
Чтобы показать невежество собеседника, крайне неудачно пытающегося на примере былин о Буслаеве (почему собственно именно они выбраны?) объяснить этническое происхождение казачества.
ДОНСКИ́Е КАЗАКИ́ – вольные поселенцы, потомки гл. образом рус. крестьян и посадских людей, бежавших от усилившегося в кон. XV в. соц. гнёта в низовья Дона, а затем распространившихся на Северск. Донец, Хопёр, Медведицу и т. д. Сначала они вели холостяцкую жизнь, одинаково дрались и с татарами, и с русскими, и с поляками или литовцами. Рус. переселенцев в то время в Поле было небольшое число, и они часто селились в тат. становищах, где жили беглые рабы и «чёрные люди», отбившиеся от своих кочевий. На первых порах в вольных станицах преобладали татары из разных орд. В 1538 моск. власти во время переговоров с Ногайской ордой отметили, что «на Поле ходят казаки многие: казанцы, азовцы, крымцы и иные баловни казаки, а и наших украин казаки, с ними смешавшись, ходят». Одним из первых известных по имени дон. атаманов был цар. холоп Сары-Азман, видимо, из служилых казаков. Вольные станицы пополнялись изгоями из самых разных мест. Но приток беглецов с севера очень скоро стал преобладающим: земледельческое население Руси было более многочисленным, нежели кочевое в Поле. Быстрое развитие феодал. отношений и самодержавных форм власти, сопровождавшееся усилением гнёта и насилия в отношении низов, способствовало бегству крестьян на Дон. Число выходцев с рус. «украин» умножалось из года в год. В 1546 путивльск. воевода писал в Москву Ивану IV: «Ныне, государь, казаков на поле много; и черкасцев, и кыян, и твоих государевых, вышли, государь, на Поле изо всех украин». Многие казаки уходили в степи, оставив дома семьи. Переждав опасность, они возвращались в родные селения. Но с годами всё больше беглых навсегда оставалось в Поле. Там переселенцы основывали свои станицы либо на больших речных островках, либо на гористых берегах. Колонисты промышляли дичь, ловили рыбу. Лёгкие речные суда (струги) заменяли им лошадей. Верхом на коне казаку трудно было ускользнуть от подвижных тат. отрядов, на струге же он был неуловим. Хотя осн. массой казачества становилось рус. крестьянство, переселенцы никогда не заводили пашню в своих станицах, т. к. знали, что на возделанную пашню тут же явятся феодал. данщики. К тому же, даже государевы крепости на рус. «украинах» не могли спасти крестьянские поля от набегов татар и ногайцев. Объединение пришлых слав. и местных неслав. элементов в казачьих станицах облегчило вольным казакам установление мирных взаимоотношений с окружающим степным миром. Поскольку вольные тат. станичники издавна поддерживали связи с ближайшими рус. городами и торг. центрами, рус. население последовало их примеру. По мере увеличения кол-ва русских в Поле, ведущее значение приобрели экономич. связи вольных окраин с рус. городами. Станичники постоянно получали из России хлеб. Взамен они везли в ближайшие пограничные города рыбу и др. продукты. Первые документальные данные о Д. к. относятся к кон. 40-х гг. XVI в., когда началась война Рус. гос-ва с Казанским ханством. С первых лет этой войны казачество выступило в роли естественного союзника России. Ранние сведения о нападении Д. к. на крым. улусы относятся к {398} 1549, когда моск. послы сообщили ногайцам, что царь поднял донских и путивльских казаков «недружбу царю [крым. хану] делати». Казачьи станицы, окрепшие к тому времени, приняли участие в войне с татарами на широком пространстве от Крыма до Астрахани. Цар. посланник в Ногайской орде доносил в Москву, будто тур. султан жаловался ногайцам, что царь [Иван IV] «Поле де все, да и реки у меня поотымал, да и Дон от меня отнял... поотымал всю волю в Озове: казаки его с Озова оброк емлют, и воды из Дона пить не дадут; а крымскому де царю потому ж обиды чинят великие, какую де соромоту казаки крымскому царю учинили – пришед, Перекоп воевали; да казаки Астрахань взяли...» Вольные и служилые казаки сыграли важную роль в последующих военных действиях против Крыма, Казани, Астрахани, а также против тур. крепостей в Причерноморье. Так, ок. 2500 пеших казаков штурмовали (1552) Казань. Д. к. участвовали в военных действиях рус. рати против Астраханского ханства. В 1556 атаман Д. к. М. Черкашенин поддержал действия отряда моск. воеводы М. Ржевского-Дьяка против тур. крепости Очаков и крым. татар: он спустился со своими казаками по р. Кальмиус в Азовское море и напал на крым. улусы в окрестностях Керчи. В 1559 Черкашенин со своей станицей разгромил крымцев в верховьях Северск. Донца и прислал 4 пленных в Москву. В 1562 Д. к. в количестве 150 чел. участвовали под командой «московского» казацкого атамана Водопьяна в рейде кн. Д. Вишневецкого против крым. кочевий на Днепре. В 1570 Черкашенин с казаками охранял царск. посла И. Новосильцова от Рыльска до Азова. За службу казаки тогда получили «государево жалованье: деньги, и сукна, и селитру, и свинец». В том же году царь Иван Грозный спец. грамотой призвал идти Д. к. на Ливонскую войну. В 1572 Д. к. приняли участие в Молодинской битве с татарами Девлет-Гирея. Они участвовали в походах Ермака и его сподвижников, а затем в освоении Сибири. Д. к. управлялись казацким кругом (см. Войсковой круг). Старши́на (атаман, есаулы, сотники), выбираемая кругом, являлась исполнительной властью на Дону. Социальный состав Д. к. в самом начале их появления был неоднороден; в цар. грамотах (1584) встречается деление Д. к. на «низовых» и «верховых», которое имело не столько географический, сколько социальный смысл: в «низу» концентрировались зажиточные, давно осевшие домовитые казаки, а в «верху» – пришедшая позднее беднота (голутвенные казаки). В 1599 воевода Б. Я. Бельский был направлен на Северск. Донец строить крепость Царёв-Борисов. Ему вменялось в обязанность созвать всех вольных атаманов и казаков с Северск. Донца, Оскола и др. донец. рек и объявить, что царь Борис Годунов пожаловал их теми реками и речками, «велел отдать им, донецким и оскольским атаманом и казаком безданно и безоброшно», чтобы они «жили по своим юртам и угодьями всякими владели, а государю бы служили». До того вольные казаки владели землёй без чьей бы то ни было санкции. Теперь положение изменилось. Бельскому поручалось провести перепись в казачьих станицах, чтобы зафиксировать, «в которых местех на Донце и на Осколе юрты и кто в котором юрте атаман, и с которого юрту атаманы и казаки какими угодьи владеют». Это «пожалование» земли было связано лишь с одним условием: казаки должны были нести государеву службу, заключавшуюся в том, чтобы следить за передвижениями в Поле татар и противодействовать «воровским» казакам. По мере того, как росло население Донской земли, увеличивалось число казачьих зимовий и станиц. Со временем они стали превращаться в укреплённые городки, которые часто упом. в официальных документах Московского гос-ва. Так, напр., в грамоте на Дон от 21 марта 1592 царь Фёдор {399} Иванович приказывал Д. к. и атаманам проводить моск. посла Г. А. Нащокина на обратном пути из Турции на Русь: «...и вы б его от Азова проводили до Раздорского городка, меж себя – городок от городка». Турки, в свою очередь, заявили протест тому же послу Нащокину в связи с тем, что государевы казаки «чинят убыток» крым. хану: поставили «новых четыре города близко Азова, на Манычи, да в Черкаской и в Раздорах, из тех городков казаки проходя, Азову тесноту чинят». По утверждению турок, казачьи городки имели вид укреплённых острожков, которые нелегко было брать тат. коннице: «Да казаки ж ваши, пришед под Азов, воевали и взяли больше 130 человек, побили а иных в полон поимали... под Азовом и на устье Дону под посадом, се где словет, да в ведомом месте на речке Черкаской, [где] князь живет, да на Маночи, да под посадом под Бузуком... остроги поделали». Тур. власти в Азове всеми силами старались превратить Д. к. в своих подданных, но те оказывали вооружённое противодействие любым попыткам такого рода. Постоянные столкновения между различными ордами, обстановка анархии, царившая на бывшей территории Золотой Орды, благоприятствовали их усилиям в отстаивании независимости. Азов был крупнейшим невольничьим рынком в Вост. Причерноморье, откуда с давних пор рус. полоняников продавали по всему Востоку. Торговля рус. невольниками была одной из причин вражды казаков с азовцами. Цар. дипломаты заявляли (1584) тур. властям, что «азовские люди и Казыева улуса и Дивеевых детей с крымскими и нагайскими людьми ходят на государевы окраины войною и многих русских людей емлют в полон и возят в Азов, и казаки, того не мога терпети, на них приходят». Военные успехи казачества нанесли сильный удар азовской работорговле. Отныне рус. полон, отбитый казаками, стал постоянным источником пополнения степных станиц. В «великое разорение» 70-х гг. XVI в. множество холопов, крестьян и посадских людей бежали от голода, поборов и воинских повинностей на Дон и пополняли население казачьих станиц. Их там принимали, но искать источники пропитания они должны были сами. Поскольку речные промыслы не могли их прокормить, а пашня в станицах отсутствовала, вновь прибывшие стали собираться в ватажки и заниматься разбоем. Прежде всего они нападали на тат. кочевья, предпринимали мор. набеги на побережья Крыма и Турции, грабили торг. караваны. Иногда «воровские» казаки захватывали цар. гонцов и посланников. В 1584 тур. султан во время приёма рус. посла опротестовал действия Д. к.: «Да казаки ваши Кишкин с товарищи живут под нашим городом Азовом, и по азовским урочищам людей наших теснят, и многие убытки чинят, и их грабят и побивают». Москва несколько раз пыталась подчинить Дон своей власти, но из этого ничего не получилось. В 1593 царь Фёдор Иванович даже прислал Д. к. грозную грамоту: «Вам от нас быти в опале и к Москве вам к нам никому не бывать; и пошлем на низ Доном к Роздором большую рать, и поставить велим город на Раздоре и вас сгоним з Дону». В действительности рус. правительство не помышляло об осуществлении своих угроз. Содержание казаков обходилось казне значительно дешевле, нежели содержание отрядов стрельцов для охраны границ: а между тем войско Донское играло исключительно важную роль в обороне юж. рубежей. Это отмечали даже иностранцы. Так, Я. Маржерет, иноземец на рус. службе, писал в своих записках, что в России лучшей пехотой считаются стрельцы и казаки: «настоящие казаки, которые держатся в татарских равнинах вдоль таких рек, как Волга, Дон, Днепр и других, часто наносят гораздо больший урон татарам, чем вся русская {400} армия; они не получают большого содержания от императора [царя], разве только, как говорят, свободу своевольничать как им вздумается». Пр-во не проявляло тревоги по поводу разбойных нападений казаков на кочевья тат. князей. «Воровские» казаки могли рассчитывать на то, что новыми службами царю они всегда смогут «покрыть» свои старые вины и заслужить прощение. Однако цар. пр-во строго наказывало казаков за те действия, которые наносили ущерб посольск. людям и казне. {401}
{398}
{399}
{400}
{401}
Славянская энциклопедия. XVII век: В 2 т. Т. 1 (А–М) / Авт.-сост. В.В. Богуславский. М., 2004. С. 398–401.
Савельев Е.П. История казачества с древнейших времен до конца XVIII века: Историческое исследование в трех частях. Ч. 2: Разыскание о начале русского казачества. Новочеркасск, 1915.
ПРОИСХОЖДЕНИЕ ОСНОВНЫХ ГРУПП КАЗАЧЕСТВА ПО ДАННЫМ О ПОЛИМОРФИЗМЕ Y-ХРОМОСОМЫ
О. М. Утевская, М. И. Чухряева, Р. А. Схаляхо, Х. Д. Дибирова, И. Э. Теучеж, А. Т. Агджоян, Л. А. Атраментова, Е. В. Балановская, О. П. Балановский
Основные группы казачества изучены по SNP-маркёрам Y-хромосомы. Кубанские, донские и запорожские казаки образуют единый фрагмент восточнославянского генофонда. Отсутствие или низкие частоты восточноевразийских и кавказских Y-хромосомных гаплогрупп C, O, G и J отклоняют гипотезу об участии кавказского и азиатского населения в генезе этих групп украинского и южнорусского казачеств. Генофонд терских казаков включает компоненты коренных народов Кавказа.
Вы вообще биографию Кирши знаете? 
казаки, евреи
