Основная Библиография: 1. Энциклопедия Πάτση. 2. Энциклопедия Πάπυρος-Λαρους-Μπριτάννικα 1996. 3. Πιέρ Ντεμάρν, "Η τέχνη του Αιγαίου. Οι απαρχές Ελληνικής Τέχνης", 2005 (републикация книги 1964 г.). 4. Ιστορία των Ελλήνων, εκδόσεις ΔΟΜΗ, τόμοι 1 και 2.
Тиринф (ἡ Τίρυνθος, ἡ Τίρυνς, ἡ Τίρυνθα)
Фотографии Тиринфа сверху (аэрофотографии): 1. 2.
Древнейший из всех микенских акрополей. Расположен на невысоком продолговатом каменистом холме длинной примерно 280 (в другом источнике - примерно 300) метров и шириной от 45 (в самом узком месте) до 100 метров (в самом широком месте). Тиринф находится в 4 км на север от Навплиона, 8 (в другом источнике: 7) км на восток от Аргоса и 20 км на юго-восток от Микен. Город находится сегодня в 1,6 км от моря (а в древности, когда наносов моря было меньше, он находился несомненно гораздо ближе к берегу Аргосского залива). Название города является догреческим (поскольку выявлено, что окончание -νθος является догреческим: напр. Тиринф, Коринф, Гиацинт, теребинт и пр.), точно также как и название Верхнего Акрополя Тиринфа - Ликимны (Λίκυμνα) (ср. с именем дяди Геракла - Персеида Ликимния из Микен, которого позднее убил царь Родоса во время Троянской войны Тлеполем, потомок Геракла). Небольшой и невысокий известняковый холм, на котором расположен Акрополь Тиринфа, выделяется из ровного ландшафта прибрежной Арголиды, имевшего наносной характер. Самое высокое место холма имеет высоту 26 м над уровнем моря и 18 м над уровнем окружающей равнины. Холм природно разделяется на 2 уровня - южный, более высокий, и северный, более низкий. Характерно, что 3 других микенских акрополя Арголиды (Микены, Мидея и Лариса Аргоса) лежат на холмах высотой 270-280 м, а Тиринф лежит на очень невысокой возвышенности посреди равнины площадью в 2 гектара (20 стрем). Восточнее от Тиринфа расположен высокий холм Пророка Ильи, но, вероятнее всего, слишком ровная коническая форма и обрывистость этого холма делали его неподходящим для создания дворца. Низкий холм Акрополя Тиринфа находился в местности, которая была подвержена постоянным разливам и наносам большой и бурной речки (μεγάλος χείμαρρος), спускавшейся с восточной полугористой области в Арголиде и проходившей южнее Тиринфа, создавая серьёзные проблемы и нанося естесственный вред. Для кардинального решения этой хронической проблемы тиринфян, на расстоянии 4 км восточнее Акрополя, у истоков реки, во второй половине 13 в. до н. э. (Позднеэлладский Период III В) было сооружено новое её русло - при помощи большой дамбы микенского времени течение увели в сторону, южнее.
Согласно археологическим данным, впервые город был заселён в ходе Эпохи Неолита (7.000-4.000 г. г. до н. э.). Однако, первым крупным организованным поселением стало то, которое возникло в ходе Протоэлладского Периода (2.800-2.000 г. г. до н. э.), когда был заселён Акрополь города, и были сооружены дома на всём пространстве - в Верхнем, Среднем и Нижнем Акрополе. В ходе Протоэлладского периода II (2.600-2.200 г. г. до н. э.) в Верхнем Акрополе было сооружено большое необычное до тех пор круглых форм здание внешнего диаметра 24 м и внутреннего диаметра 18 м. Здание было плинтусовым, и стояло на каменном основании, с лучеобразными подпорками, в самом высоком месте холма. Скорее всего это здание связывалось с административной организацией поселения. Также здание круглой или овальной формы Протоэлладского Периода было опознано в Нижнем Акрополе. В тех же местах были обнаружены и следы домов Мезоэлладского Периода, гл. о. вазы с характерным матовым декором. В конце этой эпохи замечают значительную строительную деятельность (на Акрополе, и особенно в его самой высокой части, в Верхнем и Среднем Акрополе, были сооружены стены-насыпи для застройки и заселения местности), и эта строительская деятельность продолжилась до конца следующего микенского периода. Тиринф в мифе. Гомер, Илиада II 559* Τίρυνθά τε τειχιόεσσαν (у Гнедича - Тиринф крепкостенный; текст Гомера попросту говорит "окружённый стенами Тиринф", "имеющий стены Тиринф").
Тиринф, эпоним города, был внуком Зевса и Ниобы через Аргоса. По другой версии эпонимом города была Тиринфа, дочь Галоса (Αλως) и сестра Амфитриона. Прет был изгнан из Аргоса своим братом Акрисием, и бежал к царю Ликии Иобату, с дочерью которого поженился. Тесть помог ему вернуться в Арголиду, и Прет захватил Герейон, Мидею и Тиринф. Прет привёз с собой из Ликии циклопов (согласно со Страбоном - 7 брюхоруких циклопов), которые выстроили для Тиринфа мощные стены. Позднее жена Прета, Сфенебея (у Гомера она названа Антией) оговорила перед ним Беллерофонта, Прет послал героя к своему тестю Иобату с запечатанным (створчатым) письмом, в котором просил его извести Беллерофонта (Гомер, Илиада VI 168-169). Любопытно, что створчатая табличка XIV в. до н. э. из слоновой кости с микенским письмом (линейное письмо Б) была найдена в 1984 г. Г. Бассом при исследовании кораблекрушения в Улу Бурун, на южном побережье М. Азии.
Раскопки. В 1831 г. Friedrich Thiersch и Александр Ризос-Рангавес произвели первую маленькую археологическую разведку и обнаружили часть пола Большого Двора дворца на Акрополе Тиринфа. В 1876 г., параллельно с раскопками в Трое и Микенах, Генрих Шлиман произвёл ограниченные исследования и в Тиринфе. В 1884 г. он вернулся с большим количеством рабочих и со своим помощником в Трое и Микенах, архитектором В. Дёрпфельдом. В 1885 г. исследования продолжили W. Dorpfeld и G. Kaweraw. За эти 2 года исследований были раскопаны бОльшая часть оборонительных стен и дворца, а также были проведены пробные раскопки в Среднем и Нижнем Акрополе Тиринфа. В 1886 г. Шлиман в сотрудничестве с Дёрпфельдом опубликовал результаты исследований. В дальнейшем в Тиринфе работали Georg Karo и Kurt Muller. В 1905 г. Германский Археологический Институт взял на себя официально курирование раскопками Тиринфа (и делает это по сей день). В 1905-14 и 1926-1929 годах археологические раскопки производились под руководством В. Дёрпфельда, Георга Каро и Курта Мюллера. По сей день кроме Верхнего Акрополя раскопки распространились и на Нижний, на склоны холма и на округу Акрополя. В 1962 г. на западной стороне Нижнего Акрополя были найдены 2 рукотворные подземные постройки (т. е. подземные ходы), которые начинаются с внутренней стороны стены и продолжаются под землёй уже вне оборонительных стен, для обеспечения Акрополя водой из подземных источников равнины на случай осады. Раскопки продолжались до 1965 года, и в результате с внешней стороны подземных ходов были обнаружены важные надписи эпохи Архаики, связанные с культом Геры, Афины и Зевса в Тиринфе. В период 1967-1986 г. г. были произведены крупные и важные раскопки под руководством U. Jantzen, J. Schafer и K. Kilian в Верхнем и Нижнем Акрополе, а также в районе поселения, окружавшего Акрополь снаружи. Результаты и выводы этих работ были очень важными.
Южная часть Акрополя (т. н. Верхний Акрополь) расположена выше, и именно там возникло первое укрепление. Северная часть (Нижний Акрополь) находится примерно на 8 м. ниже, и была укреплена последней. Первые постройки были созданы в Тиринфе в ходе Протоэлладского периода. Речь идёт о круглых и арковидных зданиях, которые были исследованны в северной части Нижнего Акрополя и ниже дворца. К сожалению, исследование в районе дворца не продвинулось вглубь (чтобы не нанести вреда ценным, расположенным в слоях выше более поздним слоям). Впрочем, кажется, что округлое здание, находившееся на вершине южной части Акрополя, было местопребыванием некоего владыки. Южнее мегарона были найдены следы мезоэлладского дома. Поэтому можно полагать, что и мезоэлладское поселение занимало то же самое место.
Первое укрепление Тиринфа включало лишь южную часть Акрополя, и датируется примерно 1.400 г. до н. э. (Позднеэлладский Период III В). Вторая строительная фаза укрепления помещается ок. 1.250 г. до н. э. и включает почти двукратное пространство по сравнении с изначальным, с добавлением Среднего Акрополя. Новые здания, возникшие здесь, были гл. о. складовыми и вспомогательными помещениями; одновременно были укреплены оборонительные сооружения. Особый акцент делается на входе в Акрополь: была создана поднимающаяся плавно дорога, которая была окружена мощными сторонами, формировавшими узкий проход, легко контролировавшийся и легко защищавшийся. На этом подьёме были сооружены 2 сменяющих друг друга башни, которые вели в большую квадратную искусственную возвышенность (предвратие), и затем во двор дворца, который окружали небольшие складовые помещения. Вторые небольшие ворота формировались в южной части стены. В любом случае, о дворце этого времени, так же, как и о предыдущем, нет никаких данных.
Картина, которую мы имеем о Тиринфе касается главным образом третьей строительной фазы, которая датируется немногим позднее второй, и которая почти современна большим укреплениям в Микенах. Сохранившаяся крепость в её конечной форме содержит постройки всех трёх фаз строительства.
Тиринф - это единственный микенский Акрополь, который Гомер называет "обладающим оборонительной стеной". Павсаний (Описание Эллады II 25,8) говорит, что сохранилась лишь стена (работа циклопов), построенная из больших необработанных камней, из которых даже самый маленький не может быть сдвинут с места парой мулов.
Стены. Фотографии циклопических стен Тиринфа: 1. Вид циклопических стен Тиринфа стен издалека: 2. Ещё один вид с большого расстояния: 3. Циклопические стены Тиринфа. Масштаб постройки и величина камней: 4. Тот же вид с расстояния подальше: 5. Внешний вид на циклопические стены Тиринфа: 6. Еще один внешний вид тиринфских циклопических стен: 7. Внутренний вид циклопических стен Тиринфа:
А. В ходе первой фазы строительных работ была укреплена циклопической стеной шириной примерно 3 м. (в самом широком месте южной части тиринфских оборонительных стен) южная, более высокая часть холма. Стена следовала верхнему уровню окаймления Акрополя, имевшего форму четырёхугольного обрамления с выступами и прямоугольной формой с северной стороны. Это укрепление занимает территорию будущего дворца, примерно площадь 7 стрем (0,7 га) в Верхнем Акрополе. Внешняя сторона стены была сделана огромными камнями высотой 60-70 см, вырубленными и помещёнными пластами. Внутренняя часть стены наполнялась меньшими камнями и желтоватого цвета глинистой землёй. Северная сторона этой стены имела маленькую толщину и имела форму насыпи с единым внешним видом и колеблющейся шириной внутри. Вход (башня) находился с восточной стороны, между двух бастионов, и имел ширину 2.84 м, а на северо-восточной стороне стены была сооружена невысокая насыпь. Первое укрепление Акрополя датируется первой половиной XIV века до н. э.
Б. Вторая фаза построения укрепления датируется примерно 1.250 г. до н. э., когда и были произведены большие дополнения с восточной, северной и южной сторон Акрополя, т. ч. его размеры удвоились, увеличилась площадь, занимаемая подсобными помещениями, и усилились его укрепления. С восточной стороны были укреплены подступы к Акрополю, был ликвидирован старый вход и сооружена четырёхугольная насыпь (крыша), которая была укреплена, и в результате был создан внутренний двор. Была укреплена северо-восточная стена, а восточнее была сооружена ещё одна параллельная стена, тогда как промежуточное пространство преобразилось в поднимающуюся плавно дорогу, посредством которой попадание внутрь Акрополя теперь обязательно проходило по дороге между двух стен. С южной стороны, перед внешним двором, были сооружены две башни подряд. На южной стороне Акрополя было сделано большое прямоугольное дополнение к стене, в форме П - скорее всего, большой бастион шириной 8 м, внутри которого формируется небольшая башенка, которой завершается каменная лестница. Внутреннее пространство было сформировано в складовые помещения. С северной стороны было сделано большое прямоугольное дополнение с мощной стеной шириной 5-7 м, которая играла также роль насыпи - в результате, возник т. н. Средний Акрополь., на уровне 2,5 м ниже лежащего непосредственно южнее его Верхнего Акрополя, с которым соединялся на северо-западе небольшой лестницей. Размеры Акрополя во второй фазе достигли 12 стрем (1,2 га). Для работ второй фазы был применён в качестве материала старательно вырубленные серый известняк и красный камень, а порой встречаются большие каменные глыбы (размерами 1,25х1,2 м). Впрочем, существуют и др. части стены с неравномерной величины камнями, которые лежат вперемежку с другими, меньших размеров.
В. Третья фаза построек укрепления: во второй половине XIII в. до н. э., и ближе к его концу, тиринфский Акрополь максимально вырос и получил свою окончательную форму, которая сохранилась до наших дней. Он увеличился на север с добавлением Нижнего Акрополя, усилился новыми добавлениями, а также трансформациями уже существовавших своих частей, и превратился практически в неприступную крепость. Многократно увеличилось число складовых помещений, был обеспечен постоянный доступ к воде при помощи двух подземных ходов в Нижнем Акрополе. Город также приобрёл уникальный дворцовый комплекс с пркрасно организованной планировкой. С добавлением Нижнего Акрополя с северной стороны, тиринфский Акрополь приобрёл неповторимую мощную окружную циклопическую систему укреплений, обегавшую силуэт вершины холма. С созданием новых пристроек восточная стена Нижнего Акрополя соединилась с северо-восточным окончанием стены второй фазы. Свободный доступ на Акрополь с северо-востока был отрезан, и поэтому между старой и новой восточной стеной был сооружён вход с мощными бастионами с обеих сторон, перпендикулярный по отношении к стене, шириной 4,7 м и длиной 6 м. Ширина внешнего входа в исторический период была уменьшена до 2,5 м. С внешней стороны стены была сооружена плавно поднимающаяся дорога для доступа, шириной 4,7 и длиной 20 м (часть её подверглась реставрации). Вход на Акрополь шёл с восточной стороны по узкому проходу ведущему к Верхнему Акрополю и дворцу (в этом месте завершается насыпь, и в стене выложена башня, откуда одна дорога вела на север, в Нижний Акрополь, а другая - на юг, в Верхний Акрополь и во дворец), где, на дороге вёдшей ко дворцу, были сооружены 2 мощные башни.
Первая главная башня имеет аналогичное построение со Львиными Воротами в Микенах (она построена с 4 мегалитических монолитов из камня породы breccia (ο αμυγδαλίτης λίθος), происходящего из окрестностей Микен, где присутствует в почти неограниченном количестве). Вход башни, длинной 4 м. и шириной 1.45 м. сохранился целиком, также как и западная опора, высотой 3,2 м., а восточная опора сохранилась только наполовину (от неё не сохранилась верхняя часть (το υπέρθυρο)). Внутренние размеры башни: 2,86х3,2 м., что сравнимо с размерами Ворот Львов в Микенах. Вход закрывали двустворчатые ворота, запиравшиеся горизонтальной подпоркой, как и в Микенах. Затем, после внутреннего двора, в его конце, существовала вторая башня, т. е. старая башня, уже прежде бывшая в употреблении. После этой башни находился прямоугольный внутренний двор, в восточной стороне которого была построена неглубокая продолговатой формы серия колонн, от которой сохранились только основания колоннады. Ниже этой стои (на уровне ниже её) и внутри стены была выложена внутренняя галерея, которая состоит из 7 прямоугольных складовых помещений, размерами 4,3х3,3 м., которые с передней стороны сообщаются с проходом длинной 29 м. и шириной 1,65 м., со входом с южной стороны. Верхняя часть всех этих помещений покрывается сверху остроконечным углом спуска (т. е. сверху они имеют форму остроконечных толосов). Речь идёт об оригинальной и лучше всех сохранившейся характерной постройке, известной как подземный ход Тиринфа. Аналогичного построения подземный ход существует и в южной части стен Верхнего Акрополя Тиринфа, с 5 комнатами и проходом длинной 21,9 м. и шириной 2,58 м. Эта южная постройка, сохранившаяся лишь частично, была выложена внутри южной дополнительной стены, длинной 9 м., т. ч. вся ширина стены в этом месте достигает 17 м.
Оборонительные стены тиринфского Акрополя выложены циклопической кладкой. Ширина стен достигает 7-8 метров, а в южной части, куда входят и подземные ходы, ширина стен достигает примерно 17 м. Сохранившаяся высота стен достигает примерно 7,5 м.
Западный бастион. Самым зрелищным дополнением к стенам было перестроение западного бастиона (на северо-западном углу Акрополя уже была выложена квадратная башня), для наиболее успешного усиления западной стороны Верхнего и Среднего Акрополя Тиринфа. С квадратной башни начинается выпуклый отрезок стены по направлении в южную сторону, который, огибая зубчатые выступы западной стены, описывает полукруг и завершается с внешней стороны угловатой стены. Западный бастион это мощная выпуклая стена шириной 5-7 м., включающая внутри себя западную часть тиринфского Акрополя длинной приблизительно 60 м., и соединяется с западной, идущей наперерез ей стеной, относящейся к первой фазе строительства тиринфского Акрополя. Внутри этой серповидной части укреплений были вырублены ступеньки, которые формируют удобную выложенную лестницу (сохранилось 65 ступенек), следовавшую внутренней части бастиона к северной стороне. Лестница приводит к башенке, покрытой сверху консолевой кладкой и постоянно открытой с самой южной стороны выпуклого бастиона. Башенка была косо расположена внутри стены длиной 7,5 м., шириной 1,5 м. и высотой 2,5 м. (ширина и высота башенки увеличивается по мере углубления во внутрь, и имеет форму напоминающую воронку). Несмотря ни на что, проникновение врага через эту башенку внутрь Акрополя было практически невозможным: её ширина была слишком узкой, и нападающие не могли проникать в неё более чем по одному или (от силы) по двое одновременно. Также им препятствовала перемена оси подъёма и крутизна лестницы; кроме того, нападающие по пути встречали внутри прохода яму глубиной 7 метров, отделявшую конец лестницы от уровня квадратной башни (это была большая, прямоугольная и глубокая яма-ловушка; в мирные времена её покрывали убирающимся в случае надобности деревянным мостиком или настилом, соединявшим лестницу с квадратной башней). Таким образом, в случае войны попадание отсюда врага в северную башню и затем во дворец было невозможным.
Нижний Акрополь. Главным изменением в ходе последней фазы застройки тиринфского Акрополя было добавление Нижнего Акрополя, площадь которого приблизительно равна 7,500 квадратных м. Он был выстроен целиком, и покрыл с северной стороны весь невысокий, продолговатый, полумесячной формы холм, имеющий в длинну 130 м. и в ширину 60 м. Юго-восточный край Нижнего Акрополя Тиринфа был выстроен на правом бастионе восточного входа, а юго-западный - у северо-западного угла Среднего Акрополя Тиринфа, т. ч. Нижний Акрополь не совсем отрезан от верхней части Акрополя. В Нижнем Акрополе Тиринфа есть 2 прохода. Западная башня (служившая главным входом), расположенная в юго-западной части стены, имеет ширину 2,2 м., тогда как в верхней её части, на высоте 2,75 м. её стены сближаются, хотя верхушка построения не сохранилась до наших дней. Подъём к башне с внешней стороны производился при помощи каменной лестницы. Северная башня (это небольшие воротца) имеет ширину 2,2 м. и находится выше микенского уровня земли на 2,75 м. (она больше похожа на большое окно, и не предназначалась для обыкновенного перемещения, но применялась только при помощи деревянной лестницы, когда это было нужно). Также плавно поднимающаяся дорога в восточной стороне Нижнего Акрополя соединяла его с остальной частью укреплений (т. е. со Средним и с Верхним Акрополем Тиринфа).
В Нижнем Акрополе существовали складовые точки, находящиеся в восточной стене.
Там же, в Нижнем Акрополе, северо-западной стороны, внутри стены, в 1962 г., в ходе восстановительных работ, были открыты две подземных параллельных друг другу постройки (куда вели 2 отверстия в стене), а именно 2 подземных хода, которые разделены между собой расстоянием в 9 м. и выстроены в длину 20 м. и в глубину 8 м. от внешнего уровня почвы. Эти подземные ходы проходят через оборонительные стены, в которых покрыты сверху при помощи насыпи (консолевой кладкой (με εκφορικό τρόπο)), именно так, как и в примерно современном с ними подземном ходе в Акрополе Микен, и продолжаются, также под землёй, и за пределами стен. Их предназначением было безостановочное обеспечение Акрополя водой в случае экстренной нужды.
Севернее 2 подземных ходов, с западной стороны оборонительных стен, и на небольшом расстоянии на юг от северной башни, в 2002 г. был обнаружен узкий и обрывистый проход в оборонительной стене, продолжительностью 8 м., который, во времена, когда применялся, тоже выходил за пределы стен. Самое глубокое место этого прохода было завалено камнями. Этот проход был выложен в кон. XIII в. до н. э., несомненно, чтобы обеспечить более результативную защиту двух подземных ходов, имевших целью доставку на Акрополь Тиринфа воды. Он был в употреблении очень недолгое время (аналогичнный подземный ход-проход был выложен и в северо-восточной пристройке на Акрополе Микен).
Внутри стены Нижнего Акрополя существуют большие конхи, которые, вероятно, имели складовое предназначение. Относительно небольшой внутренней конхи, существующей севернее восточного входа (шириной 1,8-2 м. и высотой 3,25 м., на 1,5 м. выше уровня микенской дороги, проходившей здесь), Kurt Muller утверждал, на основании того, что поблизости отсюда находился храм богини Афины, относящийся к историческим временам, что это святилище. Аналогичные конхи, также культового предназначения, существуют внутри Львиных Ворот и северных ворот Микен.
В южной части стены был добавлен проход, покрытый остроконечной аркой, сообщающийся с цепью складовых помещений, выложенных внутри стен. С западной стороны было опознано 2 квадратных помещения, скорее всего складового предназначения, которые сообщались с надлежащей поверхностью, по всей видимости, при помощи переносных деревянных лестниц.
Стены третьей фазы постройки тиринфского Акрополя как обычно выложены из необработанный больших камней (некоторые из которых имеют в длину 3,25-4 м.), и сделаны при помощи камней различной величины. В Нижнем Акрополе был открыт большой комплекс прямоугольных зданий с организованной планировкой, с видом во двор спереди (XIII в. до н. э., период LH III В). Этот комплекс был разрушен ок. 1.200 г. до н. э. В XII - XI в. в. до н. э. (период LH III C) это пространство было выстроено на более высоком уровне, и оставалось обитаемым. Между зданий было обнаружено святилище, состоявшее из 2 прямоугольных помещений, а также содержащее 3 характерных больших глиняных культовых идола. Но после этого уже Акрополь Тиринфа уже окончательно забрасывается.
Дворец Тиринфа это наиболее хорошо сохранившийся дворцовый комплекс микенского времени. Сохранившийся до наших дней дворцовый комплекс Тиринфа относится к последней фазе построек на Акрополе города (кон. XIII в. до н. э.), и о предыдущих фазах существования дворца никаких данных нет (хотя можно не сомневаться, что дворец имел много фаз застроек, постоянно сменявшихся новыми). Здесь существовал главный вход с восточной стороны и ещё один, второстепенный, у окончания западного подъёма, проходящий через квадратную башню.
Затем двойной пропилон ведёт непосредственно в дворцовые помещения. После внутреннего восточного входа, восточной поднимающейся плавно дороги (пандуса) и двух внутренних башен, идущего затем внешнего восточного квадратного двора с большоей стоей (с его восточной стороны; она выложена над восточным подземным ходом), с западной стороны находится большой внешний пропилон (πρόπυλο; это было монументальное квадратное сооружение в форме Н, со сторонами длинной 13,6 м., выстроенное над пространством старой башни; посредине пропилон имеет поперечную стену с башней, вход в которую закрывали двустворчатые ворота, тогда как 2 колонны перед ними с внутренней и с внешней стороны формируют глубокие стои; с внутренней северной стороны пропилона существует вход, соединяющийся посредством прохода с восточной частью дворца). Из внешнего двора и из пропилона, внешний пропилон ведёт к большому открытому двору (внешний двор дворца Тиринфа).Большой пропилон с внутренней аркой предоставляет доступ в собственно пространство дворца. Справа от пропилона, с северной стороны открытого двора, существует 2 продолговатых узких прямоугольных помещения, предназначавшихся либо для пребывания гарнизона, либо для хранения гарнизонных или дворцовых архивов (как это происходило, к примеру, во дворце на холме Эпано Энглиано, в мессенском Пилосе). Непосредственно южнее пропилона находится небольшая стоя. С южной и с западной стороны открытого двора существуют второстепенные помещения (склады и вспомогательные помещения).
В северо-западном пространстве открытого двора, на север и рядом с прямоугольными помещениями, находится второй пропилон (маленький пропилон), с башней и с 2 колоннами с обеих сторон перед ним, который ведёт с юга на север, во внутренний двор дворца (это двор размерами 17,75х20,25 м., находящийся в центре дворцового комплекса). С трёх его сторон (восточной, южной и западной) двор окружён стоями, а с четвёртой (северной) стороны находится мегарон анакта (т. е. дворцовый зал царя Тиринфа). От деревянных колонн сохранились до наших дней лишь их каменные основания, укреплённые глубоко в почве. В южном центральном пространстве, на оси расположения мегарона (находящегося в центральной части северной стороны внутреннего двора), примерно в центре внутреннего двора, находится небольшое круглое построение из песчаника, которое принято считать алтарём или жертвенником (алтарём для ритуалов), высотой 0,54 м. и диаметром 2 м. В Микенский период это построение несло квадратный каркас. Конкретно, здесь существует круглый сток, куда собирались воды дождя. Пол двора был покрыт известковым раствором.
Укрепления дворца многократно усиливались. Вероятно, это происходило в связи с постоянно увеличивавшейся угрозой со стороны дорийцев. Так, прямо перед воротами была сооружена насыпь, чтобы вынудить агрессора нападать всегда ограниченным числом воинов, заставляя его всегда сражаться в меньшинстве. Одновременно сооружались бастионы в форме внутренних стой, имевшие направление на юг и на юго-восток. Впоследствии укрепление увеличивалось, пока не был занят весь холм.
Большой (или главный) мегарон Тиринфа. Главным помещением дворцового комплекса является мегарон. Он находится на север от внутреннего двора дворца. Состоит из сменяющих друг друга помещений, и находится двумя ступеньками выше уровня двора. Эти помещения - это эфуса (зала), продомос и домос (т. е. тронный зал). Как показали раскопки, внутренние стены эфусы и пол 3 помещений были покрыты тонким слоем раствора, нёсшего богатую писную декорацию. Эфуса (как её называет ещё Гомер), это большое помещение размерами 9,65х4,85 м., с двумя колоннами перед ним, опиравшимися на 2 круглых каменных основания. Внутренние стены эфусы у основания несли серию плит из алебастра с рельефными полосами с лежащими на плоскости раскрытыми половинами раскрытых роз, украшенными инкрустированными циановыми вкраплениями. Из эфусы 3 двустворчатые двери, с верхней частью сооружения сделанной из камня breccia, вели в продомос мегарона, имевший размеры 9,7х4,72 м. С западной боковой стороны существовала одностворчатая дверь, вёдшая в западные комнаты мегарона. Полы эфусы и продомоса были выложены известковым раствором, и несли линейный декор. Наконец, дверь шириной 1,8 м. вела в домос, главное помещение мегарона, размерами 9,86х11,81 м. Вход в домос совпадает с его осью. Однако, в отличие от минойского мегарона, домос микенского дворца представляет из себя совершенно закрытую комнату. Вообще, расположение двора-эфусы-продомоса-домоса не выявляет никакого минойского влияния. Внутри домоса находился низкий круглый очаг диаметром 3,3 м. в центре помещения. Очаг окружало 4 деревянных колонны, находившихся на основаниях. На них опиралась крыша здания, и они формировали световую шахту. С восточной стороны, на уровне очага и световой шахты, находится квадратная выемка, где, как представляется возвышался трон тиринфского анакта (часть его сохранилась до наших дней). Полы домоса были покрыты известковым раствором и делились тонкими линиями на симметричные квадраты, изрисованные попеременно чешуйчатыми ромбами и парами дельфинов, либо изображением осьминога. Стены также были покрыты настенной живописью. На полу большого мегарона были нарисованы осьминоги и дельфины (точное соответствие которых встречается в Агиа Триаде на Крите). Наконец, низко на стене мегарона виден голубой фриз - явно след минойского влияния.
Прочие дворцовые помещения. На запад от мегарона, в пространстве отделяющем его от стены укрепления, существует группа комнат, переходов (очень ухоженно возведённых и с аккуратным декором из раствора на стенах), лестниц (ведущих на второй этах и сообщающихся со двором и с мегароном), а также внешний окружающий построение проход в северной части мегарона (все эти помещения и пространство сообщаются со внутренним двором, с продомосом мегарона и с западным подъёмом к квадратной башне). Речь идёт о помещениях, предназначавшихся для обитания, о лестницах, ведущих на верхний этаж, о световых шахтах и о сложных проходах. В этом комплексе характерна комната ванной, содержащая 2 помещения. Вход в помещение ванной имеет вид на заднюю сторону обилища. Пол в собственно ванной состоит из гигантского известнякового монолита размерами 3х4 м., весом свыше 20 тонн и шириной 0,7 м. Комната окружена приподнятой полосой из камня, в которой были проделаны пары отверстий, в которые были продеты вертикальные деревянные доски, служившие подпоркой для стен (т. н. дощечные подпорки). В северо-восточном углу существовал искусственный сток для увода грязной воды, а порог был приподнят, чтобы вода не затопляла прихожую (т. е. вторую комнату) ванной. В северной стене было найдено 2 ниши, внутри аокрытые раствором, служившие, конечно, для того чтобы ложить туда сосуды с материалом, требовавшимся при купании (например - для душистых масел). Аналогично обстояло дело и во дворце Эпано Энглиано (мессенский Пилос).
Проход, окружающий большой мегарон снаружи с севера, ведёт в восточный комплекс дворца, в другой двор (квадратный двор), в восточной части которого, и в северо-восточном углу, существует стоя с сериями колонн и столиками и сиденьями. В северной части этого квадратного двора существует ещё один мегарон - он поменьше и подревнее главного мегарона, и состоит из 2 помещений (эфусы с отверстиями с двух сторон и домоса, не содержащего колонн - несомненно, в связи с его небольшими размерами). Пол был покрыт известняковым раствором и нёс декорацию, разделённую по квадратам с чешуйчатыми ромбами и с абстрактными растительными мотивами. На стенах существовала декорация настенной живописью, изображавшей шествия женщин, охоту на кабанов и женщин с колесницей. Маленький мегарон также окружён проходом (или проходами...), вдоль которого открывается вид на комнаты и лестницы. Эти два прохода завершаются, выходя к ещё одному двору, где в западной его стороне находится стоя, позади которой открывается вид на 3 маленькие комнаты. Этот двор лежит на юго-восток от маленького мегарона. На восток от маленького мегарона находится ещё одно здание формы мегарона. Двор со стоей в её западной части на южной стороне сообщается с большим внешним пропилоном. Существование лестницы выдаёт, что в восточном комплексе существовал второй этаж. От трёх маленьких комнат, лежащих позади двора со стоей в его западной стороне, начинается длинный проход, ведущий ко внешнему пропилону дворца и к небольшим комнаткам севернее него. На север от этих маленьких комнат существует большое пространство, в котором были найдены следы зданий - вероятно, жилищ.
Общая картина Акрополя. Канализационная система. Собственно мегарон и окружающие его помещения, как кажется, были местом пребывания анакта и управления города, восточные помещения предназначались для мастерских и жилищ персонала, юго-восточные, южные и юго-западные помещения - это склады.
Комплекс обслуживался системой подземной канализации, уводившей воду за пределы Акрополя. Эта система состоит из 4 частей. Одна собирала грязныю воду в собственно мегароне и тоже в свою очередь состояла из двух частей: первая начиналась из помещения ванной, а вторая, бравшая начало в пространстве на восток от эфусы, соединялась с ней под комнатами с архивами и под внешним двором. Вторая начиналась от двора маленького мегарона, пересекала юго-восточный двор и укрепления, и выходила за пределы Акрополя. Третья, также состоявшая из двух частей, уводила грязную воду из внешнего двора дворца и из квадратного двора, лежавшего на восток от первого. Четвёртая обслуживала склады в южной части укреплений (эта последняя часть канализации исследована пока только частично).
Тиринфский Нижний город. Последние расследования, проводимые Германским Археологическим Институтом в Тиринфе, вынесли на свет жилища Нижнего города, который распространялся по склонам холма и в близлежащих территориях. Как выяснилось, городище здесь существовало уже с Протоэлладского периода. В Микенский период Нижний город распространялся гл. о. с восточной, с западной и с южной стороны холма. Жилище в форме мегарона и основания других жилищ, датируемых приблизительно 1.200 г. до н. э., были открыты на восточном окаймлении холма. Они были выстроены на руинах ещё более древних жилищ, которые могут быть датированы, по всей вероятности, приблизительно 1.450 г. до н. э. В округах Акрополя найдены также гробницы и следы зданий Геометрического периода, а также шахтовая гробница на горе Пророк Илья, относящаяся к концу Микенского периода.
Находки. На сегодняшний день, находок из Тиринфа достаточно немного. Из собственно дворцового комплекса происходят куски настенной живописи, которые украшали большой мегарон и изображали схематически растительные декорации, геометрические мотивы, пары дельфинов, а также осьминогов. Наиболее интересные настенные изображения происходят из маленького мегарона, и включают сцены охоты на кабана, женщин на колеснице и шествие женщин в богатых одеяниях. Этот последний мотив напоминает нам аналогичные настенные изображения из Кносского дворца. Кроме фрагментов настенной живописи, в Тиринфе были найдены амфоры с ложным горлышком (stirrup jars) с символами линейного письма Б, глиняные сосуды и идолы микенского периода, а также множество глиняных посвящений в архаический храм Геры, которые ныне выставляются в Археологическом Музее в Нафплионе.
Однако важнейшая находка была обнаружена на юг от Акрополя, где прежде находилась Школа Агрономов, а ныне расположены сельские тюрьмы. Там в 1915 г. внутри микенского жилища был обнаружен большой бронзовый котёл, который содержал множество драгоценных предметов (т. н. "сокровища Тиринфа"): 2 маленьких котла, триподы, бронзовые клинки и обломки других, а также 2 бронзовых кубка. Внутри одного из этих кубков были помещены, кроме прочего, предметы из perle di vetro (кусков микенского стекла) и из слоновой кости, печатные камни из полудрагоценных камней, сотни золотых кусочков мозаики, многочисленные золотые украшения, кусочки необработанного золота и один хеттский печатный цилиндр из гематита. Особый интерес вызывают 2 камня от колец: на одном есть корабельное изображение, а на другом - сидящая богиня, перед которой преклоняются демоны. Этот клад не является единым, потому что разные предметы относящиеся к нему датируются различным временем, приблизительно от 1.500 до 1.100 г. г. до н. э. По этой причине обладателем клада считается что был либо коллекционер, либо грабитель погребений, деятельность которого была неожиданно прервана пожаром, в котором Тиринф погиб. Кроме значительных сцен живописи, изображающей, кроме прочего, охоту на вепря, шествие женщин, женщин на колеснице, сцену игр с быком (ταυροκαθάψια), украшенного изображениями пола мегарона с картинами повёрнутых друг к другу спиной дельфинов и осьминога, а также больших культовых идолов святилища в Нижнем Акрополе Позднемикенского периода (LH III C), следует упомянуть также 2 микенских золотых кольца, относящихся к Раннемикенской эпохе, происходящих из найденного на юг от Акрополя Тиринфа клада микенских драгоценностей. На одном изображены сцены пары и корабль, а другое кольцо, более известное и самое большое по размерам кольцо Микенского периода из всех поныне известных (размеров 3,5х5,7 см.). На его поверхности слева изображена неповторимая культовая сцена с изображением сидящего женского божества, держащего в правой поднятой руке кубок Божьего Причастия, тогда как справа изображены синоическая колонна, небольшие деревца и шествие четырёх львиноголовых демонов, держащих сосуды-прохоиды (это характерные культовые сосуды с высоким и узким горлом, подходящие для совершения приношений божеству). Внизу кольцо содержит полосу с половинами раскрытых роз, а над всей сценой, посреди ветвей деревьев, изображается небо с астральными символами солнца и луны. Хотя микенский архив Тиринфа не сохранился до наших дней, в ходе обширных раскопок, проведённых К. Килианом на юго-востоке Акрополя Тиринфа, а также на Нижнем Акрополе было найдено некоторое количество узких и продолговатых табличек в форме маленького пальмового листа, а также 4 костяных стило. Оценка города. Размеры тиринфского Акрополя выдают, что перед нами не дворец местного управляющего, подчинённого анакту Микен, что, без сомнения, касалось местных управляющих в Просимне, Мидее и Аргосе. Уже много десятилетий длится спор относительно взаимоотношений Микен и Тиринфа. Вероятным решением проблемы может быть высказывание, что Тиринф это вторая столица и второе местопребывания микенского анакта. И, находясь ближе к морю, Тиринф, как второй центр царства, более непосредственно контролировал морскую торговлю. Такое решение, как кажется, находит дополнительное подтверждение в том, что по сей день в Тиринфе не найдено царских гробниц, как это было сделано в др. микенских центрах. Это полное отсутствие гробниц привело к возможному выводу, что анакты всегда подвергались погребению в своей старой столице и митрополии - в Микенах. Нечто подобное, между прочим, имело место и в Македонии после переноса столицы из Эг в Пеллу.
Конец ахейского Тиринфа. Около XII в. до н. э. дворец погиб в огне. Обгорелые кирпичи, в связи с мощным огнём деревянных опор построек, поныне сохраняются в стенах дворца.
Храм Тиринфской Геры и преемственность в архитектурном наследии греков. Впоследствии планировка мегарона была перенята греческим храмом. Следует заметить, что один архаический (как считалось до недавнего времени большинством представителей учёного мира) храм Тиринфа употребляет некоторые стены мегарона тиринфского Акрополя, что самым непосредственным образом указывает на связь двух техник построения. После гибели дворца на месте мегарона было выстроено здание поменьше, узкое и продолговатое, длинной 21х7,3 м., восточная стена которого построена на западной стороне восточной стены тиринфского мегарона. Это здание подверглось исследованию Генрихом Шлиманом, в результате чего не осталось задокументированных археологических данных, которые могли бы послужить для его точной датировки, и было сочтено, что это архаический храм, который был возведён на месте где прежде располагался тиринфский дворец. Что касается этого мнения, то были высказаны сомнения по его поводу со стороны K. Blegen в 1921 г. Однако, в результате крупномасштабных раскопок, K. Kilian уже с 1979 г. выразил мнение, что это здание было выстроено после разрушения дворца в результате землетрясения в ходе Позднемикенского периода (LH III C), когда обитание на Акрополе Тиринфа продолжалось и в Нижнем Акрополе, где было обнаружено, кроме прочего, святилище, относящееся к периоду LH III C, в котором на сегодня нашли 3 больших женских культовых идола. Не так давно это мнение поддержал при помощи новых археологических данных новый директор Германского Археологического Института в Тиринфе, J. Maran, преемник К. Килиана. Во внешней стороне Акрополя Тиринфа, как подтверждают на данный момент археологические исследования, засвидетельствовано, что эта территория была постоянно обитаема с Протоэлладской и вплоть до конца Позднеэлладской эпохи, когда, как убедительно доказано, поселение занимает уже обширную территорию. Такое бурное развитие поселения связано, в частности, с результативной защитой его при помощи сооружения дамбы на бурной реке, на большом расстоянии на восток от Тиринфа, и с отведением русла этой бурной реки.
В конце Микенского периода, как кажется, здания Тиринфа подверглись разрушению огнём, но очень быстро были восстановлены и продолжали функционировать приблизительно до 1.000 г. до н. э. А дворец Тиринфа оставался обитаем и в ходе Геометрического периода (ок. 1.000 - 750 г. г. до н. э.), что подтверждается наличием гробниц этого времени в близлежащем регионе. Но ок. 750 г. до н. э. (эта датировка, как мы видели выше, успешно может быть оспорена) дворец был уничтожен при помощи огня, и на его месте возник храм Тиринфской Геры, почитавшейся в городе с древнейших времён (создателем культа богини считали Пейранта (или Пейраса, Пираса, Пиранта), который создал деревянный ксоан богини Геры и назначил первой её жрицей свою дочь Каллитийю (Καλλιθυίη)). Со святилищем Геры связывается и источник Канат (Κάναθος), где по традиции богиня купалась и возвращала себе т. о. свою девственность. Кроме Геры в Тиринфе почитались также Афина, Зевс, Аполлон, Геракл (его культовая статуя была работой Дипойна) и Эвмениды. После Микенского периода, в период Раннего Железа, в начале исторических времён, пространство вокруг Акрополя Тиринфа оставалось обитаемым без остановок, хотя количество населения и сократилось. На западной стороне холма Пророка Ильи Нового Тиринфа были проведены раскопки в 1913 г. и найдена шахтовая гробница, которая оказалась вскрытой и разграбленной, а ещё одна найденная там шахтовая гробница до сих пор не исследована. На восточной стороне холма Пророка Ильи исследованию подвергся большой некрополь микенских камерных погребений.
Павсаний, кроме прочего, упоминает на западной стороне стен тиринфского Акрополя место пребывания дочерей Прета, Претид. Несомненно, это чисто мифологическое объяснение двух внутренних отверстий от подземных ходов в циклопических стенах Нижнего Акрополя, которые были видны здесь в период римского владычества, во времена, когда ещё не обрушились и не засыпали их надлежащие каменные глыбы циклопических стен, также, как они видны и сегодня, после проведённых работ по очищению.
Тиринф в Классический и Римский период. В 480 г. до н. э. Микены и Тиринф послали к Фермопилам 400 гоплитов.
В 468 г. до н. э. аргосцы разрушили Тиринф, также как и Микены, и перевели значительную часть его жителей в Аргос. Остальные жители Тиринфа прочно обосновались в Гермиониде (области города Гермиона), где построили город Алиэи (Αλιείς), который с IV в. до н. э. назывался также и Тиринфом (это видно по эпиграфике и по нумизматике алиэйцев, а также по историческим сообщениям). Аргосцы взяли в Тиринфе, в храме Тиринфской Геры, старую статую богини, сделанную из дикого грушевого дерева, сидящую на троне. Позднее Павсаний видел этот ксоан внутри большого Герейона, в Аргосе, на колонне.
Тиринфские экспонаты в Музеях Греции. Важнейшие находки раскопок на Акрополе Тиринфа выставлены в Национальном Археологическом Музее Афин, а также в Археологическом Музее Нафплиона.
Складовые помещения с прорехами, типа окон (возможно, для животных):
Остатки стены постмикенского периода в Тиринфе:
Планировка тиринфского Акрополя (Хр. Цундас и Манатт, 1897 г.):
План тиринфского Акрополя:
1. Entrada en pendiente.
2. Puertas de la fortaleza.
3. Casamatas.
4. Puerta del jardín.
5. Plaza del palacio central.
6. Gran salón (megaron) y edificios adyacentes.
7. Puerta para la evacuación de desperdicios (o lo que quiera que signifique 8. "Uitvalspoort".
9. Murallas medias.
10. Murallas inferiores.
План-реконструкция Акрополя Тиринфа в пространстве:
1. Rampa.
2. Puerta de la fortaleza.
3. Fortaleza inferior.
4. Fortaleza central.
5. Muro exterior (en fortalezas concéntricas).
6. Puerta.
7. Segunda puerta.
8. Patio.
9. Galería del este.
10. Propilon.
11. Gran patio.
12. Complejos de muiros de diferentes épocas (e iglesia bizantina).
13. Galería sur.
14. Torre.
15. Galería al megaron.
16. Pequeño propilon.
17. Patio de palacio.
18. Megaron del Rey.
19. Ala oeste del palacio.
20. Pasillo.
21. Salones.
22. Baños.
23. Galería al ala este.
24. Patio.
25. Pequeño megaron.
26. Salas de estar y escaleras.
27. Conexión con la torre.
28. Muros.
29. Portezuela (puerta secundaria).
30. Ángulo en el muro.
План Акрополя Тиринфа в разрезе:
План Верхнего Акрополя Тиринфа с мегароном:
Фазы застройки Акрополя Тиринфа:
Охота на вепря, тиринфская настенная живопись:
Женщины на колеснице, тиринфская настенная живопись:
Герейон отстоит от Микен примерно 15 стадий (Павсаний, "Описание Эллады"). По возвращении Прета из Ликии, в результате его войны с его братом, царём Аргоса Акрисием, Прету отошли Тиринф, Мидея и Герейон. Согласно с другим мифом, Эвбея, Просимна и Акрея, дочери реки Астерион, были кормилицами Геры в её детстве. Имя Эвбеи было дано области вокруг храма, Акреи - противолежащему холму, а Просимны - доисторическому поселению под холмом, на котором находился Герейон.
Археологические раскопки в округе святилища Герейона вынесли на свет различные находки эпохи Неолита и Бронзового Века, гл. о. шахтовые и камерные гробницы. Эти находки показывают, что пространство, где находится святилище, было в употреблении задолго до того времени, когда храм был возведён (т. е. до 680 г. до н. э., когда здесь был воздвигнут первый известный нам храм Геры). Предполагается, что на том же месте существовал предшествовавший храму микенский Акрополь или дворец.
В VI в. до н. э. Просимна была разрушена аргосцами, которые таким образом поставили деятельность Герейона под свой контроль.
Надо заметить, что нижеследующая книга была переведена с ужасающими ошибками на русский язык. И тем не менее, работа данного учёного (Уильяма Тейлора) для людей сведующих покажется очень интересной и полезной. Хотя в некоторых местах, в связи с форматом книги, он недостаточно информативен.
У. Тейлор, Микенцы. Подданные царя Миноса (название оригинала: The Mycenaeans (Ancient Peoples and Places))
Предисловие
Генрих Шлиман, в прошлом немецкий купец, скопивший немалое состояние в результате успешной торговли, решил использовать свое богатство, чтобы доказать справедливость старинной легенды. Вопреки мнению большинства специалистов, он решил подтвердить, что «Илиада» является не вымыслом, а рассказом об историческом факте.
Г. Шлиман считал, что если Микены были резиденцией Агамемнона, то, возможно, сохранились некоторые материальные останки, которые могут это подтвердить. Чтобы найти их, он и начал раскопки в Микенах, которые с переменным успехом продолжаются и в наше время.
Уже во время первых раскопок были получены сенсационные результаты – найдены королевские захоронения, содержащие похоронные предметы, в основном изготовленные из золота, бронзы и кости, ювелирные изделия, оружие, керамику.
Г. Шлиман искренне поверил, что эти захоронения были останками Агамемнона и его сторонников, но он ошибался. В то время он не мог знать, что обнаружил гробницу династии, которая правила за триста лет до Троянской войны.
Ошибка Г. Шлимана вполне объяснима, поскольку он основывался на поэмах Гомера и описании, которое дал Павсаний, неутомимый путешественник II в. до н. э. Он посетил Микены, где ему показали предполагаемые могилы Агамемнона и тех, кто погиб вместе с ним. Павсанию рассказали, что они были похоронены внутри крепостных стен, в то время как Клитемнестра и ее любовник Эгисф (см. с. 216) были погребены за стенами, потому что их современники сочли, что они недостойны быть погребенными внутри крепости.
С этими событиями связаны два огромных сводчатых памятника, расположенные около цитадели. Один датируется XV в. и известен как «Гробница Эгисфа», а другой относится к XIII в. и называется «Гробница Клитемнестры». Очевидно, что на самом деле данные гробницы никак не связаны с данными легендами и персонажами.
Но даже если результаты Шлимана и оказались ошибочными, все же нельзя не признать, что он действительно открыл новую страницу в археологии. Благодаря его усилиям была обнаружена забытая цивилизация, получившая свое название по городу, в котором находился ее центр. После того как она открыла потомкам свои многочисленные тайны, стало ясно, что в развитии античного мира она составляет целую эпоху, которая получила название микенская эра.
Последующие раскопки и исследования показали, что эта цивилизация распространила свое влияние не только на материковую часть Греции, но и на острова Эгейского моря, а также страны, граничившие с Центральным и Восточным Средиземноморьем.
Во время своих раскопок в Тель-эль-Амарне в Египте сэр Флиндерс Петри обнаружил керамику неегипетского стиля, который пророчески назвал эгейским. Позже оказалось, что к ней очень близки находки Г. Шлимана, что указывает на их микенское происхождение.
Но хотя, возможно, в то время Микены и были самым значительным городом в Греции, нельзя утверждать, что в материковой части не было центров, равных им по значению и обладавших сходной культурой. Скорее можно говорить о том, что они были независимы. Но точная картина выяснится лишь в ходе дальнейших полевых исследований.
Раскопки Г. Шлимана в Микенах ограничились могильным кругом, в котором были обнаружены сказочные богатства, упомянутые выше. Но Г. Шлиман не ограничился Микенами.
После Г. Шлимана Греческое археологическое общество продолжило раскопки в Микенах. Известный и умелый археолог Цунтас вскрыл на вершине акрополя обгоревшие остатки разрушенного дворца, который когда-то считался домом Агамемнона. Затем Цунтас несколько лет раскапывал дома внутри крепости и могилы, которые, возможно, находились снаружи, включая некоторые из девяти толосов, или царских захоронений, которые и в настоящее время продолжают находить в Микенах, а также катакомбные могилы знатных граждан. Правда, к несчастью, нередко оказывается, что большинство этих захоронений разграбили еще в древности. Тем не менее во время тщательных раскопок с применением современных технологий удается обнаружить предметы, не замеченные или отброшенные грабителями.
В 1920-е гг. британская школа в Афинах под руководством профессора А. Уэйса провела множество успешных раскопок как внутри, так и вне крепости. Строго научный подход позволил Уэйсу по-новому взглянуть на традиционные проблемы. В результате его раскопок катакомбных могил наконец удалось выстроить последовательную хронологию микенской эры.
Чтобы достичь данных результатов, Уэйс сотрудничал с профессором Карлом В. Блегеном, еще одним великим микенским археологом. Среди других достижений профессора Уэйса в последние годы можно отметить открытие доисторического кладбища вне крепостных стен (одно время шлимановский круг захоронений был его частью) и ряда домов, расположенных в нижнем городе. В некоторых из них удалось найти великолепные изделия из кости, прекрасные резные вазы и глиняные таблички, содержащие линейное письмо В (см. главу 1). Но одним из самых поразительных событий недавнего времени оказалась находка второго круга захоронений (круг В), на сей раз расположенного вне крепости, который по богатству находок вполне мог соперничать с раскопками Шлимана.
Второй круг захоронений, или круг В, был раскопан экспедицией Греческого археологического общества под руководством доктора Джона Пападемитриу с особыми предосторожностями и вниманием. Полученные находки помогли ответить на многие вопросы, возникшие в ходе раскопок Г. Шлимана. Впоследствии археологи многих стран помогли прояснить разнообразные аспекты истории микенского века (с 1500-го по 1000 г. до н. э.). Иногда раскопки специально посвящались этому периоду, в других случаях микенские находки обнаруживались в результате раскопок, первоначально связанных с более ранним или более поздним временем. Так произошло во время раскопок афинской агоры, проведенных американцами.
Микенский дворец, находившийся в центре главного города всей континентальной Греции, был парадной царской резиденцией. Но он пострадал не только от рук грабителей, но и вследствие центрального положения на акрополе. Он был открыт всем ветрам и невзгодам, а на месте утраченных элементов возводились более поздние постройки.
Сохранились только фундаменты мегарона, вестибул, крыльцо и двор. Основная часть здания, расположенная выше, была разобрана. Чтобы построить архаический храм или эллинистическое здание, строители использовали даже камни фундамента.
Во всех микенских дворцах и зданиях, частных или общественных, колонны обычно изготавливали из дерева, поэтому они не сохранились, но форма их известна. В Микенах они даже отличались большим разнообразием. Каменные полуколонны из толоса были коринфского ордера, то есть желобчатые («Гробница Клитемнестры»), или покрывались резьбой («Сокровищница Атрея»).
У Львиных ворот колонны плоские и уменьшаются к основанию (в отличие от колонн классических ордеров). Такие же необычные колонны, но меньшего размера, сделанные из слоновой кости, были обнаружены в Доме сфинкса. На колоннах можно заметить капитель, которая меняется от простого прототипа дорического эхина до изысканной и усложненной формы архаической капители XVI в. из сокровищницы в Дельфах. Ее влияние заметно на микенских колоннах из слоновой кости. Независимо от формы и сложности капители пилосские колонны имели от 32 до 64 вогнутых граней. Об этом свидетельствуют отпечатки нижних частей исчезнувших колонн в штукатурке, заполняющей углубления в пьедесталах.
помещения предназначались для архива. Здесь хранились отчеты о ежедневных делах: списки с распределением продуктов, поступающих в дворцовое хозяйство в виде налогов, списки караулов и войск, другие документы, отражающие деятельность правительства.
Вход во дворец был идеальным местом для контроля за повседневными делами. Можно предположить, что амбар, находившийся в Микенах у Львиных ворот, выполнял ту же самую административную функцию.
Рис. 34. Большой дворец в Микенах. Реконструкция (осуществлена Маринатосом)
В центральной части микенского дворца двор достаточно просторный, возможно, тут всегда царило оживление. Все его пространство было вымощено квадратными плитами, выложенными геометрическим рисунком.
Для стока воды под дворцом была проложена сеть дренажных каналов, еще не до конца раскрытая археологами. Малые каналы сделаны из глиняных труб с отверстиями, более крупные представляли собой облицованные камнем галереи, в них, видимо, передвигались на четвереньках. Эти каналы выходили в большие галереи, внутри которых мужчина мог стоять во весь рост (рис. 34).
Похожая система дренажа применялась и в Микенах, но там каналы перекрывались конической конструкцией из двух плит, образующих подобие арки. Такая конструкция выдерживала бóльшую тяжесть грунта, чем плоское перекрытие, и канал мог располагаться на большей глубине. Микенские дренажные каналы обычно использовались для стока дождевой воды и выноса различного мусора, который смывался во время дождей, одновременно смывались и нечистоты. Редко встречалось нечто напоминающее цивилизованный туалет.
Как и в средневековом городе-крепости, вокруг большого дворцового комплекса размещались жилые дома. В Пилосе они практически не изучены, а в Микенах сохранились только фундаменты. Обрывистая местность определила широкое распространение насыпных террас. Для сообщения между уровнями служили улицы со ступенями. Для подъема экипажей использовались пологие пандусы, проходившие параллельно подножию горы. Дорога могла повторять форму горы, как, например, большой пандус, расположенный в Микенах, который поддерживался стеной из больших, грубо обтесанных камней (рис. 35).
Рис. 35. План цитадели. Микены (реконструкция Уэйса и Штуббинга)
Можно представить, как Агамемнон в богато украшенной колеснице проезжал через Львиные ворота, где сохранились следы колес. Затем колесница медленно двигалась по пандусу к акрополю и останавливалась у входа во дворец, к которому вела огромная лестница. Сегодня сохранился первый пролет этого монументального сооружения из 22 ступенек (рис. 50).
На каменную основу уложены ступени, вытесанные из пепельно-серого песчаника. Параллельно каменной лестнице располагался еще один проход для движения в противоположном направлении. Там лестница не сохранилась. Полагают, что она была деревянной.
С восточной стороны дома, раскопанного профессором Цунтасом около крепостных стен, располагался специальный пандус, предназначенный для именитых гостей. Он имел мощеную поверхность, покрытую белой штукатуркой. Для защиты от полуденного зноя над ним соорудили кровлю, опиравшуюся на легкую колоннаду, архитектура которой напоминала портик, ведущий к южному входу дворца в Микенах.
На изгибах дороги удобно располагались белые мраморные скамьи для отдыха поднимавшихся на акрополь. Оттуда открывался прекрасный вид на равнину Аргоса, серые скалы Аркадских гор, расположенных за ней, и на мирные небольшие поселения, приютившиеся у подножия акрополя, из которых и состояла тогдашняя столица.
Вокруг столицы Агамемнона, как и в других микенских независимых городах, располагалось множество племенных поселений на холмах, окружавших крепость. Об этом свидетельствуют наименования городов по форме множественного числа – Микены, Афины, Фивы.
Каждое поселение представляло собой независимую единицу с собственным пространством для погребений, обычно расположенным неподалеку. По соседству с крепостью находились внушительные здания, где размещались административные учреждения или резиденции богатых купцов (рис. 36).
Три таких дома стоят в ряд вдоль современной дороги всего в 150 метрах от акрополя. В соответствии с преобладающими находками они были названы (в порядке от севера до юга) Домом доспехов, Домом торговца маслом и Домом сфинкса.
Самым северным по расположению и наиболее разрушенным является Дом доспехов. От некогда большого здания сохранились только фундаменты двух больших комнат с входами с северной стороны.
Лучше всего сохранился Дом торговца маслом. Он построен на искусственной террасе, поддерживаемой массивной подпорной стеной.
Рис. 36. Дома, расположенные снаружи цитадели. Микены (реконструкция Чедвика)
Посередине здания проходил прямой коридор, деливший его на две неравные части. Восточная половина располагается на более высоком уровне и состоит из нескольких кладовых для припасов. В одной из комнат находились большие пифосы, или кувшины, использовавшиеся для хранения оливкового масла. Рядом с ними нашли глиняную табличку, на которой записывалось количество отпущенного продукта. Огромные сосуды не вкопаны в землю, а окружены низкими кирпичными стенами. Пол комнаты наклонный к середине, чтобы облегчить сбор разлившегося масла.
Южнее расположен Дом сфинкса. Он имеет примерно такую же планировку и, видимо, тоже принадлежал торговцу. Раскопанные фундаменты показывают центральный коридор и несколько кладовых. Высота фундаментов данных домов, так же как и зданий внутри цитадели, равнялась примерно полутора метрам.
Во время прокладки дороги археологи раскопали фундамент Западного дома. Возможно, он представлял единый комплекс с Домом доспехов. Из-за того, что он сильно разрушен, трудно составить определенный план, но, судя по всему, это был традиционный жилой дом с мегароном, вестибулом и портиком.
Внутри микенской крепости археологи раскопали несколько домов, самыми известными считаются Амбар для хранения зерна, расположенный около Львиных ворот, и так называемый «Дом вазы воинов» около могильного круга. Но они подверглись такому разграблению, что точно установить их настоящую функцию, за исключением Амбара для хранения зерна, невозможно. Так называемый Главный дом цитадели, который включает в себя часть Южного дома и, возможно, часть дома, раскопанного Цунтасом, похоже, использовался для административных функций.
На данное назначение указывают его большие размеры и наличие большого количества комнат. Пока что здание раскопано только частично. Ранее археологам не встречался скошенный коридор или пандус, одна стена которого была украшена каменной расписной панелью.
Рис. 37. План дома с колоннами. Микены (реконструкция Уэйса и Штуббинга)
Похоже, здание, известное как Дом с колоннами, представляло собой миниатюрное воспроизведение микенского дворца. Хотя он сильно разрушен и трудно реконструировать точный план, очевидно, что в центре здания размещался двор с колоннами, который позволяет отнести его к мегаронному типу зданий, на нижнем уровне размещались кладовые.
Рис. 38. Оштукатуренные каменные стены с деревянным каркасом. Южный дом. Микены (реконструкция Уэйса)
Верхние этажи, располагавшиеся над основаниями, почти всегда сделаны из саманных кирпичей. В Микенах встречаются три типа стен: выложенные из саманных кирпичей, глинобитные или сочетающие кирпичи и плотно утрамбованную глину. Для кладки использовались кирпичи разных размеров, самый большой приблизительно 60x40x10 см. Длина кирпича около 60 см, как правило, соответствовала толщине стены. Второй тип стены напоминал современный бетон. При отсутствии деревянных перемычек ее прочность усиливали, добавляя камни. Третий тип представляет собой соединение кладки из самана или бутового камня с глинобитной внутренней частью. Такая кладка позволяла сократить вдвое употребление дерева и практически сохранить прочность конструкции.
Поскольку в большинстве случаев от микенских зданий сохранились только фундаменты, трудно найти подтверждение тому, что в них существовали окна. Только в Амбаре для хранения зерна, где стены сохранились до высоты примерно в шесть футов, видно устройство окон. Дверные проемы обрабатывались очень тщательно, особенно во дворцах и больших зданиях.
В больших залах для приемов в микенском дворце и в так называемом Доме с колоннами, расположенном рядом, деревянные или каменные конструкции дверных проемов закрепляли кусками горной породы, сцементированными глиной или штукатуркой.
Внутренняя часть проема тщательно выравнивалась и полировалась, дверные петли и упоры устанавливались в специальные углубления. На многих дверях сохранились проделанные бронзовой пилой отверстия, нужные, чтобы вставить эти приспособления, и планки, которые действовали как дверные стопоры. Углубления выдалбливали с одной или двух сторон коробки (если дверь была двустворчатая). Иногда в углублениях обнаруживают следы бронзовых упоров. Возможно, что и деревянные полотна дверей и ворот обивали бронзовыми накладками. Следы таких конструкций сегодня можно увидеть на коробках Львиных ворот в Микенах и Больших ворот в Тиринфе.
Лестницы в домах обычно делали из дерева, поэтому в большинстве случаев они не сохранились. В некоторых зданиях, например в Амбаре для хранения зерна и Доме с колоннами, их устройство и размеры можно восстановить по следам на каменных столбах, стоящих внутри лестничных пролетов. На фундаментах некоторых домов нет следов дверных проемов, что указывает на то, что в них входили, поднимаясь на второй этаж по лестнице. Скорее всего, это были открытые деревянные лестницы, аналогичные тем, что встречаются в современных греческих деревнях.
Как и в наши дни, самой серьезной проблемой, особенно в летнее время, было обеспечение бесперебойного снабжения крепости водой. Особенную важность она приобретала во время осады. Чтобы обеспечить постоянное поступление воды, в городах применяли несколько видов источников. В Микенах в конце XIII в. сконструировали специальные резервуары, питавшиеся водой от источника Персея (названного в честь эпического героя). Первый резервуар размещался внутри крепостных стен под землей, два других, также подземных, вне крепости, на меньшем расстоянии от источника. Вода в них поступала по специально прорытому подземному водоводу из терракотовых труб протяженностью более 200 метров. Резервуар имел сравнительно небольшой объем, но после его наполнения вода начинала поступать в расположенную рядом пещеру, откуда просачивалась в находившийся рядом колодец.
Рис. 40. План тайного резервуара. Микены (реконструкция Уэйса)
Чтобы избежать утечки, резервуар был покрыт водостойким цементом, который сохранился до наших дней. Однако ни о расположении, ни о существовании этой цистерны враг не знал, если только кто-то не предавал защитников. Тогда крепость была обречена.
Для возведения зданий и внутрикрепостных сооружений в Микенах и Пилосе использовался тесаный камень, как правило известняк. Большие прямоугольные блоки выпиливали, а затем отделывали вручную. Кладку вели ровными горизонтальными рядами, точно подгоняя камни друг к другу. Такая кладка сохранилась в стенах и бастионах с каждой стороны Львиных ворот. Мощные равномерные ряды создавали впечатление прочности и несокрушимости. Подобным же образом сооружали некоторые толосы, чаще всего поздние. Самыми впечатляющими образцами считаются микенские сооружения «Сокровищница Атрея» и «Гробница Клитемнестры».
Для более прочного соединения камней строители применяли систему «поясков». На одном ряду камней делали выступ, а на другом – соответствующее ему углубление. Скорее всего, греки заимствовали данный прием из стран Ближнего Востока, где он издавна использовался для скрепления камней. Оттуда же заимствована технология возведения арок и сводов. Чтобы получить свод, каждый новый горизонтальный слой кладки выдвигали вперед по отношению к предыдущему. На определенной высоте половинки смыкались в единую конструкцию. Иногда для упрочения стен создавали ложные арки, укреплявшие кладку наподобие каркаса.
В сооружениях микенского периода чаще использовали не круглые, а стрельчатые арки, которые было гораздо легче вытесать из огромных монолитных блоков. Таким способом перекрыты галереи и окна в примыкающих к ним складских помещениях в тиринфском дворце. Подобные конструкции позволяли уменьшить толщину стен, в результате появлялось больше свободного пространства.
При необходимости «готические окна» в комнатах для хранения запасов можно было использовать и в качестве удобных амбразур, чтобы отражать нападение. Ступенчатые своды часто применялись в сооружениях микенского акрополя. Это перекрытие над лестницей, ведущей к секретному резервуару, туннель под стеной, достигавшей семиметровой толщины, перекрытия основных дренажных каналов, также проведенных сквозь стены. Но самыми известными примерами можно считать рельефный треугольник над Львиными воротами и своды больших порталов поздних гробниц с толосами.
Накопленный греками опыт не был забыт. Римские архитекторы пользовались им для создания арок, позволяющих переместить центр тяжести со слабых мест конструкции зданий на мощные опорные колонны. Самой слабой точкой в дверном пролете был блок перемычки. Опытным путем микенцы пришли к выводу, что на нем лежит основная нагрузка и при внешнем воздействии он защищает конструкцию от разрушения. Действительно, со временем почти все плоские перекрытия в ранних толосах были сломаны.
В наши дни треугольная структура свода в «Сокровищнице Атрея» уже трудноразличима. Его внутреннее пространство заложено плитой из такого же материала и покрыто сплошным рисунком. Еще один подобный образец сохранился в рельефном тимпане над Львиными воротами.
Уже в ранний период люди стремились защитить гробницы от проникновения влаги, поскольку протечка воды в стыки приводила к быстрому разрушению конструкции. Чтобы предотвратить увлажнение, в Микенах на купол сверху клали плесию – слой водонепроницаемой глины, распространенной в том районе. В так называемой «Гробнице Эгисфа» (XV в. до н. э.) три таких слоя. Со временем они затвердевали и защищали купол, даже если свод со временем начинал разрушаться.
Самый поздний микенский толос – «Гробница Клитемнестры», относящаяся к XIII в. В этом памятнике отразились строительные достижения многих столетий. И все же при раскопках в 1952 – 1953 гг. удалось обнаружить новые особенности.
Тогда профессор Уэйс раскопал красиво закругленную стену, завершавшуюся аркой с восточной стороны «Гробницы Клитемнестры». Эта конструкция из пористого камня была частью стены, укреплявшей склон холма над толосом. Остатки подобных стен были найдены и при раскопках в «Сокровищнице Атрея». Вероятно, для украшения стена изнутри была покрыта слоем белой штукатурки.
Возможно, Павсаний описал ее как гробницу Атрея, главы дома Атреев и отца Агамемнона. Он, очевидно, видел и более раннюю гробницу, которая тогда была открыта, поэтому он и назвал ее сокровищницей. Но данный вывод может быть лишь предположением, поскольку точно датировать толосы невозможно. В частности, «Гробница Клитемнестры» может в равной степени принадлежать как Агамемнону, так и быть ранней гробницей Атрея, с чьим именем она традиционно связывается. Но подобный список предположений можно продолжать до бесконечности.
Живопись представлена фресками и керамикой. Сохранившиеся предметы относятся в основном к позднему периоду (ПЭ-П). Конечно, ни одна из фресок не находится на своем постоянном месте, кроме случайного фрагмента на основании стены или чудом сохранившейся росписи на дворцовых полах и очагах (для росписи полов и стен применялась одна и та же техника).
Техника росписи была унаследована от минойцев, почти не изменившись после того, как ее перенесли в материковую Грецию. За исключением микенской контурной живописи и добавления зеленого цвета в общую палитру, техника поздних микенских фресок почти не отличается от критских изображений более раннего периода.
Стилистика росписей и особенно сюжеты меняются, отражая энергичный и воинственный характер греков. Появляются сцены поединков, битв или охоты. Кроме геральдических изображений, расположенных за троном, на стенах зала представлены разнообразные сюжеты из повседневной светской и религиозной жизни.
На фресках можно рассмотреть дам, сплетничающих в окошках, конюхов, ухаживающих за лошадьми, дворцовые интерьеры (только из Микен)
Религиозные сюжеты представлены фрагментом фрески из гробницы, находящейся в Пилосе, и процессией божеств с ослиными головами из Микен. Обычно каждую роспись обрамляли затейливой рамкой с геометрическим орнаментом, оттененным двумя тонкими линиями. Иногда орнамент рамки увязывался с архитектурной отделкой помещения. Например, изображения трилистников (триглифов) на росписях стен Большого дворца в Микенах повторяются на мозаиках пола и капителях колонн (рис. 34).
Рис. 50. Дворец в Микенах. Изометрическая реконструкция
Дворцовые полы, как правило, украшали геометрическим рисунком (рис. 50). Рисунок полов на площади перед Большим дворцом в Микенах имитирует шероховатость дерева и гладкость мрамора.
Большая часть фресковых росписей отмечена влиянием иероглифического стиля: фигуры мужчин и женщин стилизованы и почти везде статичны, изображения животных выглядят более естественно, за исключением тех, которые имели символическое значение. Из Египта через Крит микенцы унаследовали обычай окрашивать кожу мужчин в красный, а женщин в белый цвета. От минойцев они практически без изменений восприняли стилизованные изображения скал, неба и облаков и технику выполнения росписей.
Вначале на стену, сложенную из каменных блоков, наносили слой грубой штукатурки, чтобы заполнить неровности. Затем на нее клали несколько слоев штукатурки более высокого качества. Поверхность тщательно выравнивали пемзой. На последний слой еще не высохшей штукатурки наносили краску в технике классической фрески. В результате краски практически не изменяли своего первоначального цвета.
Использовалось восемь основных красок: красная, коричневая, оранжевая, желтая, зеленая, голубая, серая и черная. Вероятно, в Пилосе вначале наносили контур картины оранжевым цветом, а затем раскрашивали ее другими красками. Заметно, что оранжевая краска глубже проникла в штукатурку и сохранилась, тогда как другие цвета осыпались.
Ни одну из сохранившихся конструкций главной микенской крепости нельзя достоверно датировать данным (примечание: т. е. Среднеэлладским) периодом. Многократные перестройки дворца полностью стерли следы ранних строений. Традиционно основателем города называют Персея, он скорее относится к мифологическим персонажам, чем к героям из легенд. Павсаний пишет, что «еще греки знали, что основателем Микен был Персей». Но сказанное вовсе не означает, что именно он построил циклопические каменные стены, которые относятся к позднеэлладскому периоду.
В самих Микенах утверждается новая династия – Пелопиды. Полагают, что ее основатель Пелоп происходил из Малой Азии. В то время любой правитель, признававший власть Микен, мог воспылать стремлением к власти и основать собственное государство, подобно известному Вильгельму Завоевателю. Чтобы добиться первенства, лучше всего было захватить власть в Микенах, которые были «первым городом среди равных», одним из наиболее могущественных микенских государств-городов, что и подтверждается археологическими свидетельствами.
Но как раз к этому времени относятся исторические свидетельства, подтверждающие скудную информацию археологов. В анналах хеттских императоров, относящихся к XIV и XIII вв., упоминается королевство Ахиава, которое большинство ученых отождествляют с Ахайей.
Во времена Гомера греки чаще всего именовали себя ахейцами, скорее всего, и в микенские времена они поступали точно так же. В хеттских источниках данный термин употребляется скорее применительно к странам, чем к людям. В отношении Ахиавы очевидно, что они так называли властителей моря.
Самым значительным документом считается объемное, хотя в целом и противоречивое, письмо, адресованное хеттским императором правителю Ахиавы, который в то время, похоже, находился где-то поблизости. Некоторые ученые предположили, что Ахиавой вполне мог быть Родос, одно из наиболее могущественных микенских государств-городов, как мы уже показали выше.
Но нет никакого сомнения, что реальную власть сохраняли за собой Микены, о чем свидетельствуют и памятники в Арголиде, равных которым нет в Греции. Обладавшие влиянием на земле, но не на суше, хетты имели слабое представление о той территории, которая составляла владения ахейцев (греков), или о том, где находилась центральная власть.
Контакты ограничивались зоной пограничья между двумя территориями. В те времена, о которых идет речь, в настоящем издании таковым считалась Миллаванда (или Милатава). Ученые предполагают, что под этим названием подразумевается Милет. Гораздо сложнее определить границы микенских владений.
Из упомянутого послания следует, что Милет и прилегающая к нему территория, бывшие частью микенских владений, в то время оказались оккупированы хеттами. Вполне естественно, что демаркационная линия между двумя державами была достаточно зыбкой.
Уже отмечалось, что Микены в течение длительного времени поддерживали торговые отношения с Милетом и позже даже основали там колонию. Имелись также торговые контакты с Мерсином и Казанли в Киликии и с поселением, находившимся в Рас-Шамре. Все эти поселения, за исключением последнего из упомянутых, находились внутри границ хеттского государства, да и поселение Рас-Шамра было неподалеку от границы.
Следовательно, оба государства тесно соприкасались между собой, но, как можно установить на основе хеттских архивов, отношения между ними в целом оставались дружественными, все признавали существовавшие границы: одни властвовали на земле, другие держали контроль над морем.
В канун Троянской войны под властью Микен находилось все Центральное и Восточное Средиземноморье, но, судя по археологическим находкам, оно уже не было таким сильным, как раньше. Примерно в середине XIII в. столица пострадала от внезапного вторжения, в результате которого были уничтожены строения за пределами цитадели, причем их так и не отстроили вновь. Возможно, пострадала и сама крепость. В любом случае после этого надстроили крепостные стены и соорудили подземный резервуар для воды.
Возможно, это нападение связано с гражданской войной, возникшей из-за соперничества между сыновьями Пелопа Атреем и Фиестом, претендовавшими на микенский трон. Во всяком случае, оно стало первым в серии нападений, которым время от времени подвергались все крупные крепости, находившиеся в материковой части Греции.
Похоже, в это время многие из них были вновь укреплены, немного позже, к концу позднеэлладского периода, была построена массивная стена на коринфском перешейке, чтобы отражать неожиданные нападения с севера. Части этой стены сохранились до наших дней в его юго-восточной части.
Неясно, предшествовали данные события на материке амбициозной экспедиции против Трои или произошли позже, неизвестна и действительная причина войны, поскольку похищение Елены правителем Трои было использовано только как предлог.
Несколько веков Троя наслаждалась относительным покоем. У ее богатства могли быть разные источники. Значительную часть составляли доходы от торговли, но ее связи были исключительно с западом. Несмотря на то что Троя находилась на самой границе огромной империи хеттов, интенсивного импорта оттуда не зафиксировано.
Однако город процветал не только от прибыльной торговли. В отличие от окруженных горами Микен в окрестностях Трои (как и во всей Троаде) лежали плодородные долины и обширные равнины. Троянцы были не только обеспечены пищей, но и могли ее экспортировать.
Из поэм Гомера можно сделать вывод, что страна была известна своими лошадьми. Кроме того, в Трое бурно развивалось прядильное и, вероятно, текстильное производство. Количество обнаруженных там веретен и прясл значительно превышает аналогичные находки в других местах. Следовательно, можно считать, что в торговле тканями город был серьезным конкурентом Микен.
Возможно, показалось уместным напасть на город примерно в 1300 г. (конец Трои-VI), когда город пострадал от разрушительного землетрясения, от последствий которого он оправился далеко не сразу. Некоторые ученые соотносят эту катастрофу с падением гомеровской Трои, хотя нет никаких свидетельств разрушения города от пожара. Все это домысел.
Поскольку соперничество стало значительным, Греция выступила с большим войском, возглавил его Агамемнон, «властитель мужей», как описывает его поэт. Последовавшее за ним войско состояло из правителей и их сыновей, перечисленных в перечне кораблей (см. с. 49). Война затянулась, многие герои пали, а те, кто вернулся на родину, подверглись по дороге множеству несчастий. Похоже, это была пиррова победа[5].
Что касается точной даты падения Трои-VIIA, то одни ученые считают, что это произошло не ранее 1260 г. до н. э., другие предпочтут согласиться с Эратосфеном, который приводит 1184 г. до н. э. (несомненно, эта дата имеет какой-то сакральный смысл).
По археологическим данным, это случилось в последней трети позднеэлладского периода, поскольку вазы, относящиеся к данному стилю, по-прежнему экспортировались, когда город был восстановлен после ужасных разрушений. Однако именно в это время были разрушены многие укрепленные города материковой части: Микены, Тиринф, Мидия, Пилос. Другие, как, например, Гла, Зигурис, Проимна, Бербати, Каракос, в то же самое время были покинуты жителями.
Столь масштабная экспедиция, как поход против Трои, явно не могла бы состояться после этих разрушений. Поэтому она должна была произойти за несколько десятилетий до этих событий, как говорит Гомер и другие поздние авторы. Благодаря «Одиссее» мы можем проследить судьбу многих героев, переживших Троянскую войну. Агамемнон вернулся в Микены и был предательски убит Клитемнестрой с помощью Эгисфа, своего двоюродного брата, который в течение восьми лет правил, заняв его место.
После смерти отца Орест, сын Агамемнона, отомстил за его смерть и вернул трон. Нестор вернулся в Пилос, согласно легенде, после него правили его сын и внук. Все это подтверждается анализом керамики, которая постоянно производилась в Пилосе до его окончательного разрушения. Если она вышла из употребления примерно в 1200 г. до н. э. в Пилосе, то закат гомеровской Трои мог состояться на несколько десятилетий раньше. Если согласиться с датировкой Эратосфена, то придется признать, что Троя была завоевана не греками.
Но хотя позднеэлладская керамика в некоторых районах могла производиться более длительное время, все же невозможно согласиться с датировкой разрушения Трои – 1184 г. до н. э. С этой датой не согласуются события, происходившие в Восточном Средиземноморье, подтверждаемые как керамикой, так и египетскими записями.
Примерно в 1225 г. до н. э. в египетских анналах появляются упоминания о «людях моря», угрожавших дельте Нила с востока. Их разбил фараон Мернептах, сменивший Рамзеса П. В анналах перечислены имена людей, участвовавших в войне, среди них некоторые ученые различают данайцев и ахейцев, то есть те названия, которые использовал Гомер для обозначения греков.
Однако подобная интерпретация вызывает некоторые филологические сложности. Если все обстоит именно так, то «люди моря» снова пришли примерно через тридцать – сорок лет с гораздо большими военными силами и на этот раз напали на Египет с востока. Следы их мародерства можно проследить вдоль южного побережья Малой Азии и прибрежной части Леванта.
Возможно, именно в это же время ими был разрушен Кипр. Алалах (Тель-Атшана) и Рас-Шамра, расположенные в Северной Сирии, также стали жертвами агрессоров, о чем свидетельствует микенская керамика, находимая среди руин. И снова на границах Египта их нападение было отражено войсками под командованием Рамзеса III в 1191 г. до н. э. (или в 1186 г. согласно другим данным). Если мы полагаемся на египетскую датировку, то должны принимать ее с приблизительностью в десять лет.
Среди побежденных ими народов были пелесеты (филистинцы), которые впоследствии поселились в Палестине. Вскоре после того как они устроились на новом месте, появляется филистинская керамика, во многом напоминавшая изделия микенского стиля, производившиеся на Кипре после появления там «людей моря».
Данные находки позволяют определить дату разрушения Микен. Микенская керамика могла попасть в Палестину через Кипр только до того, как город был разрушен и торговля прекратилась. Признавая, что «люди моря» появились в Палестине вскоре после 1191 г. и им понадобилось несколько десятилетий для налаживания нормальной жизни, следует определить дату падения Трои как 1260 – 1250 гг.
Археологические находки являются единственным неоспоримым свидетельством, дошедшим до нас от того достаточно нестабильного времени. Движимые голодом, племена легко покидали родные места. Видимо, и в случае с «людьми моря» мы имеем дело с массовой миграцией. Они ушли, захватив с собой семьи и имущество, о чем свидетельствуют изображения на египетских памятниках.
Они прошли через распадавшуюся хеттскую империю до границ Египта. Однако Египет был способен противостоять захватчикам, следовательно, теперь наступил черед микенцев. Они всегда считали, что главная опасность грозит с суши, а не с моря. В конце концов, море было частью их жизни, ведь и Киклады, и Додеканезы были в стороне от происходивших на материке потрясений.
Действительно, в то время еще продолжалась торговля между Родосом и далеким Таранто, экспорт товаров в Аттику и западную Анатолию (Турцию).
Первым признаком появления угрозы именно с севера является миграция греческого племени дорийцев, которые пришли с севера и расселились по Пелопоннесу в течение двух поколений, выросших после падения Трои. В античных источниках данные события описываются как возвращение Гераклидов. Гилл, сын Геракла, сверг Эврисфея, последнего из персеидских правителей Микен. Именно последний возложил на Геракла выполнение двенадцати подвигов.
Позже и Гилл был убит во время сражения между Гераклидами и армией Пелопоннеса, которую возглавлял Атрей, сын Пелопа, воцарившийся на троне отца в Микенах. Гераклиды были изгнаны из страны, и дельфийский оракул запретил им возвращаться в ближайшие восемьдесят лет.
В легендах говорится о постепенном продвижении дорийцев по полуострову. Впервые они были остановлены в Истме, вероятно, той самой циклопической стеной, о которой говорилось выше. Но возможно и иное – стену построили для защиты от нападения. От дорийцев не осталось никаких реальных следов: ни керамики, ни драгоценностей, ни оружия, ни погребальных обычаев, которые можно было бы им приписать. Некоторые исследователи даже сомневаются в их существовании, но до наших дней в Греции сохранился дорийский диалект, подтверждающий, что они действительно были.
Культура дорийцев, хотя и не подтвержденная материально, представляет собой упрощенный вариант микенской. Вероятнее всего, это было кочевое племя. Безусловный успех их вылазок, если их действительно следует приписать дорийцам, возможно, обуславливался поддержкой недовольной и амбициозной родовой знати, поскольку циклопические укрепления могли пасть или в результате осады, или предательства.
производилась керамика исключительно в позднеэлладском стиле (XII в.). Похоже, источником этого нового «близкого» стиля были Микены. Из всех крупных крепостей, находившихся на Пелопоннесе, только Микены были вновь заселены, хотя и меньшим числом жителей. Со временем, когда при новых правителях им удалось преодолеть последствия нападений, Микены вновь вернули себе положение культурного и торгового центра.
Прежняя чистота микенского стиля была утрачена, лишь со временем все вернулось на круги своя. О восстановлении прежних приемов свидетельствует появление двух местных разновидностей керамики, особенно четко заметных в Ахайе и Кефалонии. В других районах, например в Арголиде, много поселений было заброшено, отчего уровень изделий ухудшился. От данного периода не сохранилось табличек с линейным письмом В. Похоже, старая система записей и контроля уступила место более примитивным формам организации производства.
Находки показывают, как постепенно ухудшались качество и отделка керамики. К концу позднеэлладского периода простой и грубый гранарский стиль вытеснил микенскую традицию.
Беспорядки и непокой снова вернулись в микенский мир. Сохранилось много покинутых в это время кладбищ. Погребения в гробницах заменили камерные гробницы в Аттике, Арголиде и Беотии. Преобладание единичных или двойных захоронений является следствием изменения этнического состава населения.
Трудно проследить происхождение погребений в гробницах, хотя эта традиция уходит корнями в среднеэлладские времена, но найденные в гробницах предметы и керамика уже не соответствуют микенским традициям.
Исчезают повсеместно распространенные микенские фигурки, длинные бронзовые булавки становятся более изысканными, появляются изящные фибулы (заколки для плащей). Всем этим переменам предшествовали катастрофы, которые ознаменовали закат микенской цивилизации. Но теперь было гораздо меньше разрушений, поскольку уже практически нечего было разрушать.
На севере был полностью разрушен Иолк, столица Фессалии, затем разорен и сожжен дотла Милет и, наконец, разрушены Микены, находившиеся в центре Пелопоннеса. Все эти события произошли около 1100 г. до н. э.
Позднеэлладский период завершился. Микенам больше не удалось вернуть политическое господство после нападений, происшедших в конце XIII в. Громоздкая административная система рухнула, питавшая ее система торговых связей была нарушена, и система хозяйства пришла в упадок. В истории античного мира начинался темный период.
FROM PREHISTORIC TO CLASSICAL
A RESOURCE FOR EDUCATORS
the metropolitan museum of art
by Michael Norris
Figure 4. Terracotta
stirrup jar with octopus.
Mycenaean, Late
Helladic IIIC, ca.
1.200-1.100 b. C.
Purchase, Louisa
Eldridge McBurney
Gift, 1953 (53.11.6)
Дворцы были характернейшей чертой греческой культуры в течение всего микенского периода, и микенский дворец был из них самым прекрасным. Вскоре после 1350 г. цитадель была расширена и окружена массивными «циклопическими» стенами, сложенными из огромных глыб известняка и конгломерата, толщиной до 6 м. Подступы к главным воротам прикрывал мощный бастион. Сами ворота состояли из входа шириной 2,7 м, образованного четырьмя громадными монолитами. Фронтон над воротами был украшен геральдической и религиозной эмблемой Микен – две львицы, положившие передние лапы на пьедестал священной колонны. Небольшие задние ворота, снабженные двойными дверями, вели внутрь ограды с северной стороны. Внутри цитадели широкий пандус вел от Львиных ворот к царскому дворцу.
а) Микенская цитадель A. Львиные ворота; B. Доисторическое кладбище за стенами; C. Зернохранилище; D. Могильный круг A.; E. Пандус; F. Дом вазы с воином; G. Дом с пандусом; H. Южный дом; J. Эллинистические помещения; K. Дом Цунтаса; L. Дворец; M. Фундаменты храмов; N. Дом с колоннами; O. Первоначальная северо-восточная стена; P. Потайной выход; Q. Сток; R. Эллинистический резервуар; S. Потайной резервуар; T. Задняя решетка; U. Микенская террасная стена
б) Купольная гробница «Сокровища Атрея», построенная в Микенах ок. 1330 г.
Рис. 7
Главной особенностью дворца был открытый и просторный двор (рис. 7, а). На восточной стороне двора через вход с колоннами, вымощенный гипсовыми блоками, можно было попасть в вестибюль, а оттуда в парадный зал – мегарон, в котором крашеный оштукатуренный пол окаймлялся рядом гипсовых блоков. В центре мегарона четыре деревянные колонны, обитые с внутренней стороны бронзой, окружали приподнятый круглый очаг (ср. рис. 5, з). Стены зала украшали фрески, на которых изображались колесницы в бою, лошади с конюхами и женщины, гуляющие вне дворца. С западной стороны двора дверь вела в переднюю, отделявшую тронный зал от внушительной лестницы, которая вела ко входу для высокопоставленных посетителей. Жилые помещения дворца находились с северной стороны от двора и имели верхний этаж; вероятно, туда попадали из вестибюля мегарона. В жилых помещениях параллельно северной и южной стенам двора шли два длинных коридора. В северной, самой высокой части дворца находилось святилище с круглыми алтарями из раскрашенной штукатурки; рядом с ними была найдена скульптурная группа из двух богинь и ребенка, сделанная из слоновой кости. Плоская глиняная крыша дворца, укрепленная тростником и стропилами, держалась на горизонтальных балках. С крыши открывался вид на широкую равнину до самого Арголидского залива, а в другую сторону – на горы Аркадии и Лаконии.
Ниже цитадели лежали обширные открытые кварталы города, где жили богатые купцы, находились царские купольные гробницы и начинались дороги, которые по циклопическим насыпям, снабженным водоводами, вели к крепостям на Аргосской равнине и на север к Коринфу. Из купольных гробниц самая прекрасная, «Сокровищница Атрея» (рис. 7 б), имеет купол высотой в 12 м и восхищает благородством своих пропорций. Она построена около 1330 г. как место упокоения царя, для которого была укреплена цитадель и украшены двор, мегарон и тронный зал. Последняя из великих купольных гробниц появилась около 1300 г. В течение XIII в. была перестроена парадная лестница, кольцо циклопических стен расширено на северо-восток, сооружен ход к подземному резервуару, наполнявшемуся из источника за стеной города. В том же веке были закончены массивные укрепления в Тиринфе, а в толще стен устроены галереи-хранилища.
Tаблички с микенским линейным письмом, найденные среди сгоревших руин Микен и Пилоса, вероятно, относятся к десятилетиям непосредственно перед гибелью Трои.
Mycenaean Citadels c. 1350-1200 BC, Nic Fields • Illustrated by Donato Spedaliere
Mycenae
Лицевая страница. Цветное изображение Акрополя Микен в перспективе (с северо-западной стороны, со стороны Львиных Ворот и Погребального Круга А):
The Argive plain, looking north towards Mycenae from the Larissa of Argos, the citadel crouches between the two conical-shaped mountains just right of centre. Watered by the Inachos, the Charadros and other seasonal streams, this plain was the powerhouse of the Mycenaean world. Its dryness was attributed in antiquity to the wrath of Poseidon because Inachos, the chief river of Argos and its god, allotted the country to Hera. Hence Argos is 'very thirsty' in Homer (Iliad 4.171). Close to the sea, however, the land is marshy, and between the marshes and the upper part of the plain is the fertile tract of land, which was celebrated in Homer (Iliad 2.287) for the horses bred in its pastures. (Author's collection)
The splendid vista, looking south-west from the palace of Mycenae, takes in the Argive plain with the Larissa of Argos prominent just left of centre. A Mycenaean citadel was a fortification and residence rather than a mere fortress, and the placement of the palace at Mycenae on the summit of a rocky outcrop could be taken as evidence that a view was a common concern of Mycenaean architects. However, it is far more likely that the occupant of this palace simply wanted his residence to be located physically above any other structure within his capital as a symbol of his own elevated social status. (Author's collection)
The legendary citadel of Mycenae, as seen from the Treasury of Atreus looking north-east. Directly behind the citadel rock rises Profltis llias (750m), one of the two peaks that overlook Mycenae, and to the right runs the winter torrent known as the Khavos. Access to the citadel, therefore, is made difficult by these physical features and, as a consequence, the hill (278m) is a splendid natural strongpoint, despite it being lower than the surrounding peaks. (Author's collection)
A general view of Mycenae, looking north-east from Grave Circle B, showing the west curtain-wall. Almost the whole of the enceinte is built in the Cyclopean style of large blocks of limestone, quarried from the rock of the citadel itself, and either completely unworked or dressed in only rudimentary fashion. On the summit of the citadel, the extant ruins of the palace complex can be made out. (Author's collection)
The junction of the north and the west curtain-walls of Mycenae, which forms the distinctive north-west salient of the enceinte. Mycenaean curtain-walls were built as two megalithic 'skins' with a fill of smaller rubble and earth, which is typical of Cyclopean masonry. This building method forms strong bulwarks and near impregnable defences, which may reach a thickness of 8m or more. At the top it would have been quite wide enough for a walkway with a narrow protective parapet on the outer edge, possibly of sun-dried mud-brick and having hoop-like crenellations. (Author's collection)
The Lion Gate at Mycenae, made famous by the heraldically opposed felines above it, is in fact carefully arranged so that any potential attacker can be attacked from the salient of the fortification walls that flanks the left-hand (north-east) side of the approach route. The situation was made even more lethal for the attackers by the presence of the rectangular bastion immediately to the right (south-west) of the entrance passage. (Author's collection)
Mycenaean fortification systems were designed for visual impressiveness as well as functional efficiency. This reconstruction depicts the principle entranceway of Mycenae, as a visitor entering the citadel would have seen it. Above the massive lintel sits the famous limestone relief of 'heraldic' lionesses flanking a column.The heads, which are of a softer stone such as steatite, face the visitor. To the visitor's right stands the projecting bastion covering the approach route. In times of war this would function as an elevated-fighting platform, thus enabling defenders to pour missile fire into the unshielded right sides of those attempting to force the gate.
ABOVE The Lion Gate, the principal gateway of Mycenae, showing the projecting bastion covering the entranceway. This elevated fighting-platform enabled the defenders to pour fire into the unshielded right sides of those attempting to force the gate. The bastion was built in pseudo-ashlar style of enormous blocks of conglomerate. This stone comes from natural deposits in the area of Mycenae and, in its natural state, occurs in fairly regularly shaped blocks. These were sawn into shape and laid in regular courses of stretchers and headers. (Author's collection)
Because of the summit's sheer sides to the south and east, the megaron at Mycenae was partly erected on a massive artificial terrace. Looking east from the court, this view takes in the three characteristic elements of the megaron unit: the porch (seen front); anteroom (seen centre); and the throne room (seen rear). (Author's collection)
The megaron at Mycenae, looking north-east from the anteroom into the throne room. In the centre is visible the elevated central hearth, which was once surrounded by four stuccoed wooden columns. These columns rested on stone bases, three of which are still preserved. The throne probably stood in the middle of the south wall, to the right as the visitor entered. (Author's collection)
Beyond Mycenae's fortification walls three buildings with extensive basements stood on a Cyclopean terrace at the foot of the west slope. Archaeological evidence suggests these once belonged to wealthy merchants of the LH IIIB period. Here we see the foundations of the House of the Shields, which yielded carved ivories, many in the shape of the figure-of-eight shield. The building conforms to the usual Mycenaean technique: rubble packed with clay supporting a timber frame filled in with sun-dried mud-brick. (Author's collection)
Built at different levels on the uneven bedrock, the main element of the palace complex at Mycenae was the megaron, with its throne room (seen left) - complete with large circular fixed hearth -anteroom (seen centre) and porch (seen right), and the court (right of shot). Two entrances led to the court, the propylon and west passage to the north-west, and the Grand Staircase to the south. (Author's collection)
Because of the summit's sheer sides to the south and east, the megaron at Mycenae was partly erected on a massive artificial terrace. Looking east from the court, this view takes in the three characteristic elements of the megaron unit: the porch (seen front); anteroom (seen centre); and the throne room (seen rear). (Author's collection)
The megaron at Mycenae, looking north-east from the anteroom into the throne room. In the centre is visible the elevated central hearth, which was once surrounded by four stuccoed wooden columns. These columns rested on stone bases, three of which are still preserved. The throne probably stood in the middle of the south wall, to the right as the visitor entered. (Author's collection)
Mycenae
The building of Mycenae is attributed by the legends to the Gorgon-slaying Perseus, the son of Zeus and of Danae, daughter of Akrisios king of Argos (Apollodoros Bibliotheca 2.4.4, Strabo 8.6.19, Pausanias 2.15.4, 16.3). Although inhabited since the Neolithic period, Mycenae is a citadel known to archaeology as the seat of the great Helladic civilisation and to tradition as the capital of Agamemnon. There is some debate about how much power Mycenae had over the other citadels (and, indeed, whether it was the 'main' capital of Mycenaean Greece), but whether it ruled over or merely had a trading partnership with Pylos, Knossos and the other citadels, the material culture was essentially the same.
The inner facade of the North-East Postern, Mycenae's secondary gateway, which served as a ready access to the copious spring just beyond the walls to the north-east. Although much smaller, this gateway seems in style of building to be contemporary with the Lion Gate, that is, it was part of the second building phase (mid LH IIIB). (Author's collection)
Armed with a copy of Pausanias' Periegesis, Schliemann (1874-76) initiated the earliest systematic excavations at Mycenae, which uncovered the Lion Gate and five of the six Shaft Graves of Grave Circle A. He was succeeded by P. Stamatakis (1876-77), and digging was continued by the Greek Archaeological Service under C. Tsountas (1884-02). British involvement with Mycenae begins with the excavations of A. J. B. Wace (1920-23), then director of the British School at Athens. The impetus to excavate at Mycenae came largely from Sir Arthur Evans, who at that time was interested in the relationship between the mainland Bronze Age culture contemporary with the Minoan remains he was excavating at Knossos. The second period of British School excavations was again carried out under the direction of Wace and was begun in 1939, but because of the interruption of World War II the subsequent seasons were 1950 to 1955. Lord William D. Taylour directed the third period of British School excavations in cooperation with his colleague G. E. Mylonas of the Archaeological Society of Athens (1959-60, 1962, 1964, 1966, 1968-69). In recent years a joint project directed by E. B. French (British School) and S. E. Iakovidis (Archaeological Society of Athens) has sought to map out in great detail the antiquities of Mycenae and its immediate surroundings.
Topography
Mycenae was built for command and control. Crouching on top of a fairly steep triangular-shaped hill (278m), the citadel lies some 15km from the sea, half-hidden in a mountain recess between two triangular peaks, Profitis Ilias (750m) on the north and Mount Zara (600m) on the south. Mycenae, in the words of Homer, was 'at ease deep in the recess (Homeric Greek mychos) of horse-pasturing Argos' (Odyssey 3.263), which is supposed by some modern commentators to be the origins of the name. Its retired position, therefore, was one of great importance. In the first place it oversaw the fertile Argive plain, and secondly it controlled the communications north through the mountains to Corinth and the Isthmus. The citadel, which Homer calls 'rich in gold' (Iliad 7.180, 11.46), 'well-built' (Iliad 2.569) and 'broad-streeted' (Iliad 4.52), was proverbial in Classical times for its wealth. At its zenith Mycenae consisted of a heavily fortified administrative centre with further settlements scattered beyond the enceinte.
The enceinte
The Cyclopean circuit-wall is preserved for its whole extent. There is a gap along the precipitous south-east slope where there is no need of fortification. Built of the dark-coloured limestone of the surrounding mountains, the 900m circuit follows the contours of the rock and encompasses an area of some 30,000m2 (c. 3ha). In general it varies in height between 4.5 and 10.5m, reaching some 12m on the south-west side. The thickness mostly varies from 3 to 7m but in places on the north and south-east sides the circuit-wall is as much as 10 to 14m in width. There are two gateways, the Lion Gate at the north-western angle and the North-East Postern on the north side, and two sally ports in the north-east extension.
LEFT Grave Circle A lies directly inside and to the right of the Lion Gate, Mycenae. It contains six shaft graves, which held 19 inhumations: nine men, eight women and two infants. The enceinte was extended inc. 1250BC (mid LH IIIB) to incorporate the circle within the confines of the citadel; earlier it had stood outside. The incorporation of the burial site, which was now replanned as a monument, was probably an attempt by later rulers to appropriate the 'heroic past' as their own. (Author's collection)
BELOW Cut perpendicularly in the bedrock to a depth of 7.5m, the shaft graves of Grave Circle A date to circa 1550-1450 BC (LH I-IIB) and reveal that extensive trading practices and impressive wealth -the gold artefacts alone weigh around 18kg- existed even in the early Mycenaean period. Found in these six graves were objects representing, or at least inspired by, Mycenaean, Minoan, Cycladic, Hittite and Egyptian cultures. This is Shaft Grave V from which Heinrich Schliemann recovered the Mask of Agamemnon. (Author's collection)
The Lion Gate was built during the second building phase (mid LH IIIB) when
the circuit-wall was extended so as to include the rich and elaborate burials of Grave Circle A. Presumably the later rulers of Mycenae promoted themselves as the direct descendants of those interned here. The plan of the Lion Gate ideally illustrates the Mycenaean principle of mural defence,
namely the throwing out of a strong bastion on the shieldless or right side of attackers. On the left side a salient of the circuit-wall covers the approach to the gateway, while a terrace wall inside and left of the entrance allowed defenders to hurl down missiles on attackers who managed to funnel through the gateway.
The entranceway is composed of four massive slabs of local conglomerate stone, which had been sawn in rectangular blocks and squarely cut at the corners. These blocks make up a threshold, two vertical doorjambs (3.2 by 1.7 by 0.54m) and a lintel (4.5 by 1.9m by 0.8m). Above the latter the wall was corbelled to leave a relieving triangle, in which is set the famous limestone relief of lions (more properly, lionesses) flanking a column. The heads, set separately, probably of a softer stone such as steatite, are missing but would have faced the approaching visitor. In the lintel and threshold are pivot-holes for a double-leafed gate. The doorjambs slope inwards to provide an opening that narrows from 3.1m at the bottom to 2.95m at the top. In the doorjambs are rectangular sockets to hold a sliding wooden crossbar, which could keep the gate (wood reinforced with bronze plates) securely shut. There are also oblong sockets into which the gate-handles would sink when the gate was kept wide open. The threshold was scored to give foothold and rutted either side for chariot-wheels.
'Well-built Mycenae'
At its zenith Mycenae consisted of a heavily fortified administrative centre with further settlements scattered beyond the ence/nte.This reconstruction panorama, looking from the north-west, ideally shows how Mycenae was built for command and control. Crouching on top of a fairly steep triangular-shaped hill, which rises 278m above sea level, the citadel lies some 15km from the Argolid gulf, half-hidden in a mountain recess between two triangular peaks, Profitis llias (750m) on the north and Mount Zara (600m) on the south. South-east of the citadel, and immediately below it, runs the winter torrent, the Khavos. In the words of Homer, the citadel was 'at ease in the recess of horse-pasturing Argos' (Odyssey 3.263). Its retired position, therefore, was one of great importance. In the first place it oversaw the fertile Argive plain, the powerhouse of the Mycenaean world, and secondly it controlled the communications north through the mountains to Corinth and the Isthmus.
The North-East Postern served as a ready access to the copious spring just beyond the walls to the north-east, the Peresia (named after the founding-hero Perseus), and, although much smaller, seems in style of building to be contemporary with the Lion Gate. The plan is similar in having a projecting bastion on the right of an approaching attacker, but there is no relieving triangle. The entranceway, like that of the Lion Gate, consists of four great slabs of conglomerate - lintel, threshold and two doorjambs. In the lintel (2.99 by 1.41 by 0.64m) and the threshold are pivot-holes for a double-leafed gate and a drain runs beneath it. Both doorjambs taper slightly inward at the top and there are sockets for a wooden crossbar to fasten the gate within.A close-up view of the Lion Gate, showing the 'heraldic' lions (in truth, lionesses). Dated to c. 1250 BC (mid LH IIIB), the gateway belongs to the second building phase when the circuit-wall was extended so as to include the rich and elaborate burials of Grave Circle A. Carved on a thin slab of limestone and set in the relieving triangle above the lintel, the composition has been variously interpreted: as purely decorative; as cultic, the column between the rampant felines being an aniconic representation of the Great Mother Goddess; and finally as heraldic, representing either the unification of two powerful kingdoms, or the palace, the ruler and his family flanked by the guardian lionesses. (Author's collection)
Interior
The palace complex on the summit of the citadel would certainly have been conspicuous; part of it was built on an artificial terrace supported by the east curtain-wall. From the entrance on the west side a corridor runs south and then east to a court paved with stucco and divided off into squares painted with geometric patterns. The monumental stairway (Grand Staircase) south of the court may have been the official entrance. To the west of the court lies a suite of rooms thought to be a guest suite, while to its east stands the megaron. Measuring externally 23 by 11.5m, this unit consists of the characteristic porch, which had two wooden columns, an anteroom and the throne room. A circular hearth surrounded by four stuccoed wooden columns dominated the latter. On analogy with Pylos and Tiryns a throne would have stood in the middle of the right-hand wall. There would have been hunting and battle scenes painted on the walls and gypsum slabs on the floor.
On a lower terrace at the east end of the citadel is the so-called House of the Columns, a building of unusual plan but apparently a residence of high status and quality. The house is entered from the north through an imposing doorway into a long corridor leading to an open court with the columns from which the house is named. Opening onto the court is a pair of large rooms, from one of which there is access to a stair and at least one small room. The south part of the house is on three levels of which the basement was devoted to storage. This is demonstrated by some of the few examples of the Linear B script from within the citadel - two transport stirrup jars, vessels that usually held olive oil, and a clay tablet listing 'cloths of KO-U-RA type' (the exact meaning is still unknown). Next-door stood the so-called Artisans' Quarters, a structure of unusually large rectangular plan in which a very considerable amount of raw materials and workshop debris was found.
LEFT The inner facade of the Lion Gate, showing the conglomerate lintel estimated to weigh in excess of 20 tonnes. Above the lintel block, so as to reduce the load resting upon it, the wall was corbelled to leave a relieving triangle, in which is set the famous limestone relief of lions (more properly, lionesses) flanking a column, the back of which is seen here. (Author's collection)
The extension
The extension of the citadel to the north-east belongs to the final building phase (end LH IIIB). It includes two sally ports, one near the south-east angle of the new wall, the other on the north, and the 'Secret Cistern' to the north-west, all three paralleled in style of building by the Tiryns galleries.
The South Sally Port pierces the curtain-wall at right angles via a long, narrow and unobtrusive passage through its thickness. The passage roof has corbel vaulting. At either end the passage was probably guarded by reinforced wooden doors, which, when opened, would allow the defenders to slide through singly if the need arose. The North Sally Port runs obliquely through the curtain-wall and is low and pretty narrow. It was originally thought to have been a man-size drain but is more likely to have been an exit, as demonstrated by the wear and tear on the inner and outer thresholds.
The Secret Cistern is approached by an oblique passage through the curtain-wall, descending 18 steps north-west followed by a horizontal passage of 2.5m, which in turn leads to 20 steps west, three steps north-west and, finally, 60 steps north-east, all of which were cut through the bedrock. At the bottom is a rectangular shaft, which once served as a cistern. Water flowed via gravity-fed pipes from springs in the hills to the east, thereby bringing fresh water supplies within the citadel. The cistern itself is not large, but the capacity was enormously increased when the water was allowed to flood the whole of the lower flight of steps where the rock vault rises to a height of over 3.6m. To prevent seepage this part of the staircase was covered with waterproof cement. Invisible from the outside, the Secret Cistern was obviously designed and built so that the citadel could better withstand the rigours of a siege, which strongly suggests the Mycenaeans of this period were anticipating troubled times ahead.
ABOVE When the inhabitants realised that Mycenae lacked an adequate supply of water to withstand a prolonged siege, they remedied the problem by extending the fortifications to the north-east, the third and final building phase of the citadel (end LH IIIB). Fresh water was then transported via gravity-fed pipes from springs in the hills to the east to a subterranean cistern. Known as the Secret Cistern, this was excavated just outside the new fortification walls, and was accessed via an elaborate descending stepped passage with a concealed entrance, seen here, just inside the curtain-wall. (Author's collection)
RIGHT Of the two sally ports that pierce Mycenae's north-east extension, this, the South Sally Port, is the more monumental. Once thought to be a secret, or at least concealed entrance, it is, in truth, anything but hidden, as the area it leads to is unsuitable for tactical manoeuvring. A systematic investigation of this area demonstrated that there was a low terrace covering the uneven surface of the bedrock in front of the curtain-wall. This afforded a view over the ravine of the Khavos and served the ends of both security and relaxation. (Author's collection)
The Secret Cistern, Mycenae
A major feature of the north-east extension, built in Mycenae's third and final phase of fortification building, was the inclusion of a tunnel leading from within the enceinte to an underground water source outside the walls. As this cutaway reconstruction shows, the Secret Cistern is approached by an oblique passage through the north curtain-wall.The tunnel then descends 18 steps north-west followed by a short horizontal passage, which in turn leads to 20 steps west, three steps north-west and, finally, 60 steps north-east. At the bottom is a rectangular shaft, which serves as a cistern. Water flows via gravity-fed pipes from springs in the hills to the east of the citadel, thereby bringing fresh water supplies within the fortification walls.The cistern itself is not large, but the capacity is enormously increased when the water is allowed to flood the whole of the- lower flight of steps where the rock vault rises to a height of over 3.6m.To prevent seepage this part of the staircase is covered with waterproof cement.
RIGHT The entrance to the Secret Cistern ideally demonstrates the principles of the corbelled arch, one of the main characteristics of Mycenaean megalithic construction. Corbel vaulting is the projection of each successive course of stones slightly beyond the course below, so that the wall is stepped upward and outward. As the centre of gravity of the whole tended to move beyond its base as each course was added, counterbalance was provided by piling increasing thicknesses of masonry around the exterior. (Author's collection)
TOP RIGHT The staircase down to the Secret Cistern starts inside the enceinte and goes down below the north curtain-wall, constantly changing direction. This shot shows the first of three sections that make up the staircase. This section begins with a corbelled entrance, which allows access to the corbelled tunnel seen here. The 16 irregular stone steps lead obliquely down through the curtain-wall to a door, built in the Cyclopean style, which gives onto a narrow landing roofed with horizontal slabs. At this point the second section starts. (Author's collection)
BOTTOM RIGHT The South Sally Port pierces the south curtain-wall at right angles via a long, narrow and unobtrusive passage through its thickness. The passage roof has corbel vaulting. At either end the passage was probably secured by reinforced wooden doors, which, when opened, allowed the defenders to slide through singly as the need arose. (Photograph Esther Carre)
Known as the 'Head of Odysseus', this ivory inlay (LH IIIA) from Mycenae depicts a warrior wearing a boars'-tusk helmet. The cut slivers of boar's tusk are clearly visible, as are two layers of what appears to be the leather thongs hanging down the back of the helmet to form a flexible neck guard. Boars' tusks, while adding strength and impregnability to the construction, were also trophies of the hunt and thereby a visible means of expressing manhood. For a man to own such a helmet he must have hunted a great number of wild boars. Estimates suggest 60 to 80 or as many as 150 tusks would be needed, implying that 30 to 40 or 75 boars must be hunted and killed to provide a single helmet. (Author's collection)
LEFT Fresco fragment from Mycenae depicting a figure-of-eight shield (National Archaeological Museum Athens, Inv. No. 11671). The frame consists of two bow-shaped pieces of heat-bent wood fastened to form a cross. The shield is made of several layers of toughened rawhide glued and stitched to a wicker core. It is finished off with a long boss, probably made of bronze or rawhide, and a rim of similar material. (Author's collection)
Spearhead (LH I-IIB) from Shaft Grave IV, Grave Circle A, Mycenae (National Archaeological Museum, Athens, Inv. No. 446). It is remarkable for its large size (c. 0.65m), and thus could only have been attached to a long thrusting weapon such as a lance. This is probably the enchos of both Homer and the Linear B tablets, the weapon wielded by a chariot warrior. (Author's collection)
The Lion Hunt Dagger (LH I-IIB) from Shaft Grave IV, Grave Circle A, Mycenae. The central rib of this bronze ceremonial dagger is inlaid with gold and silver on a background of niello, an alloy of copper, lead, borax and sulphur, which produces a distinctive black or blue-black colour. The craftsman has graphically depicted the figure-of-eight shield and the tower shield in this hunting scene, even making the effort to include the strap that suspended the body-length shield from the warrior's neck. (Author's collection)
LEFT The 'Mask of Agamemnon', recovered by Heinrich Schliemann from Shaft Grave V of Grave Circle A at Mycenae. Dated to the early Mycenaean period (LH I-IIB), this death mask is just one of an impressive amount of gold objects brought to light by Schfiemann's spade, and justifies Homer's description of Mycenae as 'rich in gold' (Iliad 7.180, 11.46). (Author's collection)
BELOW A Mycenaean chariot depicted on the shelly sandstone grave stela (LH I-IIB) that marked Shaft Grave V, Grave Circle A, Mycenae (National Archaeological Museum, Athens, Inv. No. 1428). This is the first known representation of the war chariot in Bronze Age Greece. Here an armed warrior in a chariot pursues a second fleeing foot warrior. The chariot warrior appears to be levelling a long thrusting spear or lance. Alternatively, he could be holding reins of the horses harnessed to his chariot. (Author's collection)
In 1876, Schliemann (pp. 12–13) excavated a royal
burial ground at Mycenae. It consisted of a number of
shaft graves enclosed by a low circular wall. A great deal
of gold jewellery, which can be dated to around 1600
b.c., was found in these graves. Their discovery
confirmed the words of Homer who described
Mycenae as “rich in gold”.
2. Lion gate
The city of Mycenae was the most
powerful of the Mycenaean citiesand
gave its name to thecivilization. It lies on
a low hill in the northeast Peloponnese.
The city walls, built about 1250 b.c., were
made of huge blocks of stone. The main
entrance to the citadel of Mycenae was
a monumental gateway in the
walls,wide enough for carts to pass
through.It was decorated with the
sculptures of two lions on either side of
a pillar, perhaps the symbol of the
Mycenaean royal family.
3. View from the past
This engraving of the Lion
Gate is as it looked to
19th‑century excavators,
before they put the lions
back in place. Probably, the
lions had been thrown to the
ground by an earthquake.
Mask of Agamemnon
Five of the royal persons buried in the shaft
graves of Mycenae wore funeral masks of beaten
gold. When Schliemann removed one of the
masks, for a moment he could see the dried face
of the corpse beneath. The mask shown here was
thought by Schliemann to belong to
Agamemnon, the legendary king of Mycenae at
the time of the Trojan War. Schliemann was
wrong, as the mask seems to have belonged to an
earlier time, but the name persists.
Mycenaean Citadels c. 1350-1200 BC, Nic Fields • Illustrated by Donato Spedaliere
Tiryns
According to legends, Tiryns was the oldest of the Mycenaean citadels of the Peloponnese. In one legend it is Tiryns, and not Thebes, that is recorded as the birthplace of Herakles, later serving as the base for his labours (Apollodoros Bibliotheca 2.4.12). Systematic excavation of the site began when Schliemann, with his collaborator Wilhelm Dorpfeld, turned his attention to Tiryns (1884-86). The German Archaeological Institute in a number of prolonged campaigns (1905-14, 1926-29, 1967-86) has lain bare much more of the site.
Topography
Tiryns squats menacingly on a long, low, rocky height (27m) to the south of the Argive plain near the innermost cove of the Argolid gulf. The hill rises like an island out of the plain and the geoarchaeological work of E. Zangger has demonstrated that the coastline in the Mycenaean period was less than 1km from Tiryns. Always famous for its great walls, Homer speaks of 'wall-girt Tiryns' (Iliad 2.559), while Pindar stands in awe of the 'Cyclopean doorways' (fr. 169.6 Sandys). Pausanias (9.36.3) considers the fortification walls are no less deserving of respect than the pyramids of Egypt. Elsewhere, he describes the walls as consisting of natural rocks 'so huge that a pair of mules would not even begin to shift the smallest' (2.25.7). And despite the ravages of time, Tiryns' Cyclopean walls remain the finest specimens of the military architecture of the Mycenaeans.
The earliest of all the Mycenaean citadels,Tiryns served as the archetype on which the others were modelled. The citadel is most impressive from below, and here we see the conspicuous remains of the west curtain-wall looking from the south-east. (Author's collection)
The impressive remains of the ramp leading up to the East Gate, the principal gateway of Tiryns, looking from the north-east. Some 4.7m wide, this ramp formed an approach practicable for chariots, while its disposition exposed the attacker's right, or unshielded side, to the defenders on the east curtain-wall and necessitated a sharp turn to the right at the summit. (Author's collection)
The enceinte
After piecemeal fortification of the higher southern part of the hill and the founding of a palace during the earliest palatial period (LH IIIA), the entire summit was encircled by the splendid Cyclopean walls still visible today (LH IIIB). Built of red and grey limestone, which is abundant on the hillock itself and on the hill of Profitis Ilias just east of the site, the circuit-wall of the third and final building phase (Citadel III) represents the apogee of Mycenaean military architecture. Encompassing an area of 23,000m2 (2.3ha) the circuit-wall runs for some 725m around the brow of the hill. It is composed of irregular boulders of varying dimensions, laid as far as possible in horizontal courses. The stones, the largest of which are estimated to weigh over 14,000kg, are partially hammer-dressed. Smaller stones bonded with clay mortar fill the interstices. Round the Unterburg the walls are 7 to 8m thick and stand directly on the bedrock. Those round the irregular Upper Citadel, where towers, salients and re-entrant angles break their line, vary in thickness from 4.5 to 17m, in many places they average 7.5m, and stand to about half their original height of around 10m.
In two locations the fortification walls of the Upper Citadel contain galleries (East Gallery, South Gallery). The East Gallery is a long narrow passage (29.1 by 1.65m) with a corbel-vaulted roof. Six square chambers open at regular intervals along its eastern length, which are entered through openings varying from 1.5 to 1.7m wide. The chambers themselves measure 4.9 to 5.05m by 3 to 3.1m. The South Gallery is shorter (21.9 by 2.58m) and five chambers open off it. The doorways vary in width from 1.2 to 1.5m, while the chambers here measure 4.25 to 5.4m to 3.25 to 3.35m. Set within the thickness of the circuit-wall, these chambers may well have been magazines.
'Wall-girt Tiryns'
Tiryns squats menacingly on a long, low, rocky limestone height, which rises like an island out of the Argive plain near the innermost cove of the Argolid gulf. This reconstruction takes the form of an oblique aerial shot from the southwest, thereby emphasising Tiryn's impressive west curtain-wall. Composite in construction, the curtain-wall was built as two megalithic 'skins' with a fill of smaller rubble and earth. Typical of Cyclopean masonry, this building method forms strong bulwarks and near impregnable defences, which, along this stretch of Tiryns' enceinte, average some 7.5m in thickness. Crowning the curtain-wall is a walkway with a narrow protective parapet on the outer edge of sun-dried mud-brick.
East Gate.Tiryns This cutaway reconstruction shows the gateway complex that forms the principle entranceway of Tiryns.The East Gate is the most elaborate of Mycenaean entrance systems, combining three gateways, outer, middle and inner, and two long narrow, open passages or 'killing boxes' running north and south between the inner and outer walls. Attackers could have been trapped in these confined spaces and picked off by the defenders above. With little room for movement, each one was a trap difficult to escape. Note that the disposition of the outer gateway exposed the attacker's unshielded side to the defenders and necessitated at the top of the ramp a sharp turn. Beyond the gate itself runs the first of the two 'killing boxes'.
Gateways
The principal entrance was in the middle of the east curtain-wall, while a postern pierced the great semicircular bastion that projects on the west flank of the Upper Citadel. In addition, there were two posterns in the Unterburg.
The East Gate opened in the outer wall, here 7.5m thick, and was approached via a 47m long and 4.7m wide steep ramp that was suitable for chariots. Its disposition exposed the attacker's unshielded side to the defenders and necessitated a sharp turn at the top. Beyond the gate itself, of which there is no trace but was probably double-leafed and reinforced with bronze plates, runs a long narrow passage running north and south between the inner and outer walls. Turning right the passage leads down to the Unterburg,
while some 50m to the left stands another entrance, the middle gateway, which is almost equal in dimensions to the Lion Gate at Mycenae and built of the same material. Here the monolithic threshold has pivot-holes for the double-leafed gate that closed the entranceway, and in the rebated doorjambs are the boltholes, 15cm in diameter, allowing a wooden crossbar to be shot home into the wall. Beyond the passage widens to form a roofed corridor (or barbican), narrowing again to a point where a third entrance, the inner gateway, stood, which gave access to the palace complex.
This is the most elaborate of Mycenaean entrance systems, combining three gateways, outer, middle and inner, and two long narrow passages or 'killing boxes'. The latter, which formed a no-man's land between outer and middle gateways, and middle and inner gateways, recall the parallel walls that fortified earlier sites as Dimini and Kastri. Attackers could have been trapped in these confined spaces and picked off by the defenders. With little room for movement, each one was a trap difficult to escape.
The West Gate, in truth a postern and added onto the existing circuit-wall during the third building phase (Citadel III), is a splendid example of Mycenaean fortification engineering. A massive bastion (West Bastion), which forms a sickle-shaped extension of the second-phase west curtain-wall (Citadel II), fully contains and protects this entrance system. On the outside the entranceway is small and unobtrusive, 2.5m high with corbelled exterior and no trace of a door. Inside however, it quickly opens up both in height and width as it proceeds through the thickness of Cyclopean curtain-wall to a stairway than runs along the line of the circuit-wall. Opposite the postern and roughly parallel to the stairway stands the original west curtain-wall. From its parapet the defenders could have easily compromised the attackers, who, because of the curving course of the stairway, were left completely exposed to missiles hurled from above. Finally, at the top of the flight of 65 steps stands a tower, which obviously served to guard this section of the entrance system.
BOTTOM LEFT Homer-speaks of 'wall-girt Tiryns' (Iliad 2.559) and the Cyclopean enceinte is built of two kinds of local limestone, red and grey, in irregular blocks of different sizes, laid as far as possible in horizontal courses. These massive stones, the largest of which are in truth boulders weighing over 14,000kg, are partially hammer-dressed; smaller stones bonded with clay mortar fill the interstices. In this shot we are looking at the inner facade of the East Gate. (Author's collection)
BOTTOM RIGHT The middle gateway of Tiryns, looking back towards the East Gate (right of centre) with the continuation of the passage down to the Unterburg, is almost equal in dimensions to the Lion Gate at Mycenae and built of the same material - conglomerate. Here the monolithic threshold has holes for the pivots of the double-leafed gate that once closed the entrance, and in the rebated doorjambs are the bolt-holes allowing a wooden crossbar to be shot home into the wall. (Author's collection)
Interior
Having negotiated the three gateways that make up the principal entrance to the citadel the visitor passes through the Great Propylon, a monumental gateway to the palace complex, and reaches a forecourt. Of regular plan, this unit occupies the entire southern section of the Upper Citadel. A smaller colonnaded propylon at the north end of the forecourt takes the visitor into the core of the palace complex.
First comes a court with porticoes on three sides, which would have supported balconies at first-floor level. Here is a circular altar on the axis of the megaron, and it was certainly likely that ceremonies were held in the court. Facing south along the axis of the court stands the megaron, the principal element in the palace complex, forming a rectangle measuring externally 25 by 12.5m. Having entered by a porch, the visitor then passes through the anteroom to finally reach the large throne room (11.8 by 9.80m) dominated by its circular hearth, some 3m in diameter, enclosed by four stuccoed wooden columns. A throne sat on the right side of the room, opposite the hearth. The floor was decorated with squares separated by zones of rosettes, enclosing alternately an octopus and a pair of dolphins framed by a net pattern. Three zones of rosettes surrounded the base of the throne. The walls of this room were decorated with frescoes.
Having negotiated the East Gate (left of centre), the visitor then entered a long narrow passage running north and south between the inner and outer walls of Tiryns. Turning right (towards the camera) the passage leads down to the Unterburg, while some 50m to the left stands another entrance, the middle gateway, seen here in the distance. As this picture perfectly illustrates, would-be attackers could have been trapped in this confined space and picked off by the defenders positioned on the curtain-walls. (Author's collection)
A long corridor around most of the megaron connects a series of smaller apartments and also gives admittance to a second megaron and court on the east. Similar apartments to its west included a bathroom. Here the extant floor consists of a single block of grey limestone, gently tilted so that wastewater drains away. Panels, possibly of wood that had been plastered, were fixed in the drilled dowel holes around the edge of the block.
The Unterburg
The Unterburg is connected to the Upper Citadel via the north extension of the passage immediately beyond the outer gateway of the East Gate. It also has two approaches of its own, the North Postern and the West Postern. The Unterburg is arranged on a terrace and built to a single plan. The structures within were aligned along the length of the circuit-wall and separated by alleyways orientated north to south. A central street runs south from the North Postern to link up with the passage leading to the Upper Citadel. Ten building complexes have been identified. They seem to have been residences and workshops, the latter for working metal and precious materials such as ivory. Similar uses are also attested in the galleries of the circuit-wall.
Two openings in the north-west section of the circuit-wall provide access to passages that lead diagonally through the Cyclopean curtain-wall. They continue outside, underground, sloping down to the west where there is a natural spring with its waters seeping through the rock. The openings inside the curtain-wall are some 9m apart, but they gradually converge beyond the wall. The northern passage is 28.9m long and terminates in a small, shallow reservoir hollowed out of the bedrock. The southern passage also terminates in a rock-cut basin after a length of 30.7m through the wall and out beyond it. The walls of both passages are built with Cyclopean masonry, and evidence of clay is preserved at the joints between the boulders. The roofs of the passages are corbel-vaulted. The average height in each passage is 3.5m, while the width at the base is 1.4m. Since the water supply was plentiful and in demand, two passages better fulfilled the function of supplying the needs of those seeking protection behind the fortification walls in time of siege.
The East Gallery was built into the thickness of the south-eastern corner of Tiryn's east curtain-wall. The gallery, a long narrow passage with a corbel-vaulted roof, gives access to six square chambers placed at regular intervals along its eastern length (seen right). The chambers may well have been magazines for the storage of foodstuffs. (Author's collection)
A war chariot depicted on three non-joining fragments of a Chariot Krater (LH IIIB) fromTiryns (National Archaeological Museum. Athens, Inv. Nos. 1511, 10548, 10549). Although the scene is highly stylised, the artist has made some attempt to represent both horses. Note, also, the two armoured foot warriors preceding the chariot, both of who are armed with small round shields and short spears. The dog beneath the horses may be of the hunting or war variety. (Author's collection)
Борис Сергеевич Ляпустин, Игорь Евгеньевич Суриков. Древняя Греция
Микены
Крупнейшая из девяти микенских купольных гробниц находилась на склоне холма возле цитадели, и еще в античные времена ее назвали гробницей Атрея, считая, что в ней был захоронен мифический микенский царь. В усыпальницу вел выложенный камнем дромос – длинный открытый коридор. По нему попадали в круглую (диаметром 13,5 метра) куполообразную камеру, выложенную из больших тщательно отесанных каменных блоков, которые были украшены бронзовыми с позолотой розетками. Рядом была еще одна небольшая прямоугольная в плане камера, где, по-видимому, и находилось царское захоронение. Сверху все это монументальное сооружение было засыпано землей и имело вид кургана. О богатстве захоронения и погребального инвентаря можно только догадываться, так как все купольные гробницы были разграблены еще в древности.
золотой кубок из шахтной гробницы идентичен кубку, привезенному под Трою царем Нестором.
линейным письмом Б сделаны надписи на печатях и сосудах, обнаруженных в Микенах, Тиринфе и других центрах ахейской цивилизации.
Наиболее общие представления об особенностях балканской архитектуры дают микенские дворец и цитадель. Цитадель в Микенах располагалась на скалистом холме. Ее стены, воздвигнутые в основном в XIV в до н.э., сложенные из огромных грубо обтесанных каменных глыб, были толщиной 6—10 метров и высотой до 18 метров.
Центральные ворота, названные Львиными (по увенчивающим их изображениям львов), были сооружены в XIII в. до н.э., в период максимального расширения крепости, когда цитадель Микен стала занимать площадь около 30 тысяч квадратных метров. При этом дворец оставался довольно скромных размеров (23 х 11,5 м). Главным помещением дворца (и в этом еще одно отличие «материковых» дворцов от критских) был мегарон – обширный почти квадратный зал (13 х 11,5 м), крышу которого с отверстием посередине поддерживали четыре колонны. В центре мегарона располагался очаг, являвшийся в то же время и алтарем. Здесь же царь, сидя на троне, принимал послов, здесь же устраивались пиры.
Тиринф
Еще больше впечатляют крепостные сооружения Тиринфа, расположенного в 15 километрах от Микен. Стены его цитадели, сложенные в XIV—XIII вв. до н. э., по мощи не уступают микенским, но их строители владели уже более совершенными методами возведения оборонительных сооружений. Внутри внешней крепостной стены была еще одна стена, непосредственно защищавшая царский дворец. В случае если бы неприятель пытался проникнуть в крепость через главные ворота, ему пришлось бы подниматься по дороге вдоль крепостной стены, подставляя оборонявшимся свой правый, не защищенный щитом бок. А за воротами он попал бы в узкий проход, который упирался в еще одни укрепленные ворота. В этом каменном мешке враг, оказавшийся под ударами со всех сторон, легко мог быть уничтожен. Для нападавших эта цитадель была практически неприступной, за что Тиринф получил название «крепкостенный». На случай долгой осады в Тиринфе, так же как и в Микенах, был устроен подземный водопровод, подававший воду внутрь крепости. Сложность и продуманность фортификационных сооружений свидетельствуют о неспокойной жизни ахейцев, постоянно участвовавших в военных столкновениях.
Горкин А. П. Искусство Современная иллюстрированная энциклопедия.
Города ахейцев – Микены, Тиринф, Афины, Пилос и др. – представляли собой суровые крепости, возводившиеся на склонах скал. Их центром был акрополь с дворцом правителя (мегароном). Мощные крепостные стены были сложены из огромных необработанных камней без скрепляющего раствора (т. н. «циклопическая кладка»: по преданию, тяжёлые глыбы поднимали одноглазые великаны-циклопы). Стены Тиринфа достигали толщины 17 м; внутри них располагались ходы, где помещались цистерны с водой, склады оружия и продовольствия. Входом в цитадель Микен служили Львиные ворота, украшенные плитой с изображением двух грозных львиц. В 1876 г. немецкий археолог Г. Шлиман обнаружил внутри крепости шахтовые (высеченные в скале) гробницы правителей Микен, которых он принял за Агамемнона и его сподвижников. Впоследствии было установлено, что захоронения гораздо древнее (16 в. до н. э.). Грудь умерших прикрывали золотые доспехи, на лицах лежали золотые маски. Выбитые на тонком золотом листе лики лаконично и убедительно передавали облик суровых вождей-воинов (т. н. «маска Агамемнона»). Обычай прикрывать лица покойных масками существовал в Древнем Египте, однако пока нет данных о заимствовании этого обычая ахейцами оттуда. В 15 в. до н. э. шахтовые могилы сменились величественными каменными гробницами – толосами. К т. н. «гробнице Атрея» (14 в. до н. э.) ведёт выложенный каменными плитами коридор-дромос длиной 36 м. Захоронение перекрыто полусферическим ложным сводом, образованным выступающими друг над другом рядами камней. В древности потолок был украшен позолоченными розетками (украшениями в форме цветка), олицетворяя звёздное небо.
Казимеж Куманецкий, История культуры Древней Греции
Микены
Символами могущества местных царей были крупные укрепления на возвышенных местах, обнесенные прочными стенами. Конструкция этих укреплений отличается от конструкции критских построек. Чтобы понять это, достаточно постоять в Микенах у знаменитых Львиных ворот, украшенных рельефом с изображением двух львиц в окружении огромных, громоздящихся один на другой каменных блоков. Греки сами считали, что стены эти воздвигли циклопы — одноглазые великаны; на самом же деле то был результат тяжелого труда тысяч людей, свободных и рабов, которых ахейцы захватывали в своих далеких военных походах. Пройдя Львиные ворота и коридор, мы оказываемся на широкой круглой площади, обнесенной стеной. Здесь находилось кладбище и именно здесь в 1876 г. Шлиманн раскопал древнейшие, так называемые шахтные гробницы, выдолбленные в скале. В гробницах вместе с костями умерших было найдено множество необычайно ценных предметов: сосуды, украшения, оружие и, что самое интересное, золотые посмертные маски, запечатлевшие для нас усатые и бородатые лица микенских владык. Поистине прав был Гомер, говоря о богатых золотом Микенах. Глазам изумленного археолога открылись золотые царские короны, украшенные богатым орнаментом, бронзовые мечи, инкрустированные серебром и золотом, золотая «бижутерия» в форме бабочек, осьминогов, грифонов, пластинки из золота с вытисненными на них звездами, наконец золотые и серебряные кубки.
Но пришло время, когда «шахтные гробницы» перестали удовлетворять микенских правителей, могущество которых в конце XIV в. до н. э. значительно возросло. «Шахтные гробницы» их предков оказались теперь в пределах дворцовых укреплений, для себя же микенские цари воздвигали величественные «купольные гробницы», или толосы. Среди них археологи выделяют старшие и младшие. К младшим и наиболее пышным усыпальницам следует отнести «гробницу Агамемнона», воспетую польским поэтом Ю. Словацким. Как в этой гробнице, так и в других поражает прежде всего монументальность самой постройки: такой не встречалось и на Крите. Массивные двери, высотой более пяти метров, перекрыты сверху двумя громадными каменными блоками, один из которых весит, предположительно, 120 т. Над блоками располагается треугольное отверстие, призванное облегчить нагрузку на дверной проем и закрытое порфировой плитой. Внутри усыпальницы обращает на себя внимание величественный купол, выложенный из 33 каменных колец, в которых первоначально находились бронзовые розетки. Однако собственно склеп, куда вел вход из купольного сооружения, был высечен в скале. Подобные «купольные гробницы», или толосы, относятся к позднемикенской эпохе, т. е. к 1400–1200 гг. до н. э. Это был период полного преобладания ахейцев в эгейском мире и возросшего могущества микенских царей, которые поддерживали непосредственные отношения с Египтом.
На исходе XIV в. до н. э. в Микенах появился второй дворец, намного больше первого, с традиционным мегароном и прекрасными фресками в критском стиле.
Тиринф
На исходе XIV в. до н. э. в Микенах появился второй дворец, намного больше первого, с традиционным мегароном и прекрасными фресками в критском стиле. Тогда же был перестроен и украшен и дворец в Тиринфе. Стоит присмотреться к нему повнимательнее, так как план постройки выявлен здесь более отчетливо, чем в Микенах. Тиринфский дворец занимает вдвое меньшую площадь, чем дворцы на Крите. Бросается в глаза и другая его черта — оборонительный характер сооружения, его хорошая защищенность. Чтобы попасть во дворец, необходимо было преодолеть особый проход, идущий вдоль высокой стены крепости и устроенный таким образом, что атакующие должны были поворачиваться к этой стене правым, не прикрытым щитом боком, — это делало обстрел, который вели со стены защитники крепости, особенно эффективным. Если же противник овладевал воротами, он попадал в узкий длинный (около 75 м) коридор между наружной и внутренней оборонительными стенами. Только пройдя коридор, враг мог добраться до так называемых больших пропилеев. Но и овладение ими не означало еще захвата дворца: предстояло также преодолеть террасу, а затем малые пропилеи, которые, собственно, и вели к дворцу.
Центр его образовывал «тенистый», как говорит о нем Гомер, мегарон — большой прямоугольный зал, опирающийся на четыре колонны. Посреди зала дымился очаг. Мегарон действительно был «тенистым», не имел окон: свет поступал туда только через двери, а дым от очага выходил через отверстие в потолке. В Тиринфе за малыми пропилеями располагался еще внутренний двор, а за ним двухколонный портик; оттуда через три двери можно было пройти в так называемый продром и лишь затем, наконец, в мегарон. В том, что центральное место в микенских дворцах занимал изолированный мегарон, состояло важное отличие их от дворцов на Крите, где весь комплекс построек размещался вокруг открытого двора, что облегчало связь между отдельными сооружениями. В теплом климате острова Крит не было необходимости в постоянном очаге, устроенном греками в мегароне, конструкцию которого они принесли с собой с севера. Критяне, как мы помним, дорожили светом, делая специальные световые отверстия. Напротив, жители Микен, скорее, ограничивали доступ света, дабы уберечь себя от непогоды. Но, несмотря на эти различия в конструкции, интерьер микенских дворцов был типично критским. И здесь стены покрывали фресками, и здесь выделяются два стиля, причем в живописи «второго стиля», как и на Крите, художники проявляют гораздо меньше воображения и изобретательности, чем прежде. Преобладают в Микенах, как уже сказано, сцены охотничьи и батальные. Влияния критского искусства отчетливо заметны в росписях второго дворца в Тиринфе: изображения женщин в затянутых красных критских корсетах, с глубоким вырезом на груди, в длинных колоколообразных юбках, — слегка откинувшись назад, женщины важно шествуют процессией со шкатулками в руках; сцена парадного выезда придворных дам на колесницах на охоту. Фрески представляют жизнь царей и аристократии, но почти ничего не сообщают о быте простых людей, чьими руками были воздвигнуты монументальные крепости и гробницы. Жилища земледельцев и пастухов, обитавших по соседству с дворцами, не дошли до нашего времени.
К 3000 табличек, тексты которых созданы на основе линейного письма Б и которые были обнаружены Эвансом в начале XX в. на Крите, прибавились в последующие 30 лет примерно 900 таких же табличек, найденных во дворце в Пилосе, и 39 табличек, открытых — что также было немалой сенсацией — в частном доме в Микенах. Подобные же памятники письменности, но в меньшем количестве, стали достоянием археологов в Орхомене, Фивах, Тиринфе, Элевсине.
троя, пелопиды, мифология и 4 еще...
