В этой книге есть интересное место, лень искать цитату.
Смысл такой - почему на ПМВ, в которой не было никакого смысла, европейцы шли как на праздник, а начало 2МВ, которая велась ради защиты свободы и демократии, восприняли уже без энтузиазма? Потому что в межвоенный период народы утратили иллюзии и поняли цинизм и лживость политиков.
Да, но неразумно представлять дело так, что ПМВ возникла из ничего. К ней шла долгая подготовка - создание военных союзов, националистическая агитация, шовинистическое воспитание молодежи. А Цвейг этого как бы не замечает, потому что он сам был знаменит, успешен и богат до прихода к власти нацистов.
В этой книге есть интересное место, лень искать цитату.
Смысл такой - почему на ПМВ, в которой не было никакого смысла, европейцы шли как на праздник, а начало 2МВ, которая велась ради защиты свободы и демократии, восприняли уже без энтузиазма? Потому что в межвоенный период народы утратили иллюзии и поняли цинизм и лживость политиков.
Дело на мой взгляд не в иллюзиях, а в том, что когда начиналась ПМВ все стороны думали, что она закончится быстро и малой кровью. В Центральных Державах рассчитывали на блиц-криг (план Шлиффена и пр.), а в Антанте думали, что Германия рухнет очень быстро. Во ВМВ таких иллюзий уже ни у кого не было: все понимали, что война будет тяжёлой и долгой. Впрочем, некоторые народы сохраняли свой энтузиазм: англичане массово поднялись против немцев, греки - против итальянцев. Немцы - как всегда. Прежде всего дисциплина. Она превыше страха и энтузиазма.
Строго говоря, в ПМВ тоже никто не хотел платить дорогую цену. Просто тогда не было понимания о том, что цена войны будет высока. В ВМВ уже все знали, что цена будет высокой.
Что именно является умной мыслью? То, что войны развязываются политиками в своекорыстных интересах? Судя по вашей реакции и по реакции большинства избирателей в РФ на теперяшние события - вы так не считаете. Иначе вы бы понимали, что войны развязываются не к добру и не от большого ума. Но вы продолжаете оправдывать, то что происходит. И поддерживать - либо путём одобрительного молчания, либо через прямую помощь.
В Европе народы были против войны активно. И началось это ещё в ходе ПМВ, и в значительной мере благодаря левых. Большевизм разламывал армии, например. Русскую армию он сломал полностью. И страх перед антивоенной пропагандой большевизма против «империалистической войны», которая «не нужна народам», привёл к началу гонений на большевизм в Европе. Также по мере того, как Антанта начинала одолевать, в Антанте становился неприемлемым и другой «человеколюбивый» лозунг большевиков: «Мир без аннексий и контрибуций» становился для них всё более неприемлемым. В конце концов, было НЕПРАВИЛЬНО, чтобы страны-аггрессоры (то есть Центральные Державы) по итогам той войны сохранили статус-кво, и выиграли время для подготовки развязывания новой войны. Впрочем, учитывая противоречия между Великими Державами (Англия, США, Франция, СССР, Япония), последнего избежать не удалось. Играя на этих противоречиях, Германия очень быстро усилилась опять, а в её обществе стал превалировать реваншизм.
Да, но неразумно представлять дело так, что ПМВ возникла из ничего. К ней шла долгая подготовка - создание военных союзов, националистическая агитация, шовинистическое воспитание молодежи. А Цвейг этого как бы не замечает, потому что он сам был знаменит, успешен и богат до прихода к власти нацистов.
Стоило кайзеру Вильгельму появиться в кадре – и сразу в темноте начались дикий свист и топот. Всё вокруг галдело и свистело, женщины, мужчины, дети неистовствовали, выкрикивали оскорбления, как будто им нанесли личную обиду. Добродушных обывателей Тура, ничего не знавших ни о мире, ни о политике, кроме того, о чем писали газеты, в одну секунду охватило безумие.
Я не мог заснуть. Случись такое в Париже – это меня тоже встревожило бы, но не потрясло бы так. То, что ненависть столь глубоко, до самой провинции, укоренилась в добродушном, наивном народе, – это заставило меня содрогнуться от ужаса.
Это уже перед войны, а в начале книги он рассказывает о расцвете культуры и искусства, стабильности и порядка. Во многом это конечно верно, многие деятели культуры восхищались "Европой без границ". До ПМВ не было въездных виз, можно было свободно ехать в любую страну. Для России ПМВ была еще большей катастрофой, чем для Западной Европы, а в 1913 ситуация казалась вполне благополучной. Даже Ленин считал революцию невозможной в обозримом будущем.
Это уже перед войны, а в начале книги он рассказывает о расцвете культуры и искусства, стабильности и порядка. Во многом это конечно верно, многие деятели культуры восхищались "Европой без границ". До ПМВ не было въездных виз, можно было свободно ехать в любую страну. Для России ПМВ была еще большей катастрофой, чем для Западной Европы, а в 1913 ситуация казалась вполне благополучной. Даже Ленин считал революцию невозможной в обозримом будущем.
Он и в 1914 говорил, пусть меня повесят на первом же столбе, если война произойдет. Он отмечал рост милитаризации, но не считал это признаком неизбежности войны. Европа все 40 лет находилась на грани и как то обходилось.
Как люди в Холодной войне привыкли, что ядерная война может случится в любой момент, но реально не верили, что она произойдет.
Конечно антивоенная позиция Цвейга, Роллана и Барбюса заслуживает уважения. Ведь многие деятели культуры радовались началу войны.
Даже Томас Манн поддержал германский милитаризм. Суть конфликта, в который оказался втянутым весь мир, Томас Манн определил как борьбу “культуры” с “цивилизацией”. При этом Германия билась за культуру, а страны Антанты – за цивилизацию. Эти два понятия лишь на первый взгляд кажутся синонимами. На самом деле, как попытался Томас Манн обосновать, они глубоко различны. В древности многие народы обладали своей культурой, но вряд ли их, кроме китайцев, можно назвать цивилизованными, поясняет Манн. По его словам, “культура — это вовсе не противоположность варварства; часто это лишь стилистически цельная дикость… Это законченность, стиль, форма, осанка, вкус, это некая духовная организация мира”. В отличие от культуры, “цивилизация ‑ это разум, просвещение, смягчение, упрощение, скептицизм, разложение”. Современная цивилизация, которую насаждают страны “крайнего Запада”, — враг древней духовной культуры, за которую воюет Германия. Культура и политика – антиподы, причем культура имеет перед политикой приоритет. Именно поэтому немцы в этой войне, считает Манн, сражаются за правое дело, и он готов на любые лишения ради того “переворота в душах людей”, который последует за их победой.
арабы, пмв
Copyright © 2024 Your Company Name
