Меню сайта

[Play]

Первая мировая война закончилась полным крахом для Германии и ее союзников. Надвигавшаяся катастрофа, резкое ухудшение положения внутри страны вынудили Гинденбурга и Людендорфа 29 сентября 1918 года потребовать от официальных гражданских властей заключения немедленного перемирия на любых условиях, чтобы только сохранить в целости костяк и структуру армии. Чтобы спасти армию, Людендорф настоял на создании коалиционного правительства, приемлемого для Антанты и на включении в коалицию даже ненавистных ему социал-демократов.

3 октября в Германии был образован кабинет во главе с принцем Максом Баденским, имевшим репутацию либерала и пацифиста. В состав его с целью предотвратить надвигавшуюся революцию были привлечены, в том числе, и правые социал-демократические лидеры Ф. Шейдеман и Г. Бауэр.

Правительство Макса Баденского в ночь на 4 октября через германского посланника в Швейцарии отправило президенту США В. Вильсону телеграмму с просьбой о перемирии и начале мирных переговоров на основе “Четырнадцати пунктов”, изложенных в его послании к конгрессу от 8 января 1918 г.

5 ноября американский президент В. Вильсона направил германскому правительству окончательный ответ, в котором указывал, что союзные правительства "заявляют о своем желании заключить мир с германским правительством на условиях, указанных в послании президента Конгрессу 8 января 1918 г. (Четырнадцать пунктов), и на принципах мирного урегулирования, изложенных в его последующих посланиях".

Однако союзники не выполнили своих обязательств. Вместо этого они поставили Германию в беспомощное положение. Во-первых, они на всем протяжении конференции не снимали блокады с Германии, во-вторых, практически полностью отошли от условий перемирия. Из двадцати трех условий президента Вильсона только четыре были с большей или меньшей точностью включены в мирные договоры.

Когда в июне 1919 года Антанта в ультимативной форме предложила Германии явно неприемлемый для нее проект мирного Версальского договора, социал-демократическое правительство запросило генеральный штаб о возможности возобновления войны. Генерал Гренер ответил, что воевать невозможно, Гинденбург вообще уклонился от ответа, и только немецкие моряки затопили свои интернированные в Скапа Флоу корабли. Так немецкая военщина вновь предала гражданскую власть, выставив ее ответственной за трагедию поражения и заставив подписать унизительный Версальский мир. В результате социал-демократы, вынуждены были дать свое согласие на выполнение всех ультиматумов Антанты.

8 января 1919 г. в Версальском дворце торжественно открылась конференция союзных стран по выработке условий послевоенного мирного урегулирования. Однако вскоре выяснилось, что победители существенно по разному представляют себе картину будущего устройства мировых отношений. Эти различия во многом определялись геополитическими интересами союзников.

Британия, как островное государство, зачищенное проливами от материка, исторически всегда стремилось к созданию равновесия в Европе, традиционно выступая против самого большого и сильного континентального государства и, соответственно, поддерживая его противников, и таким образом добиваясь своего доминирования над континентом.

Исходя из этого принципа, она вовсе не стремились к уничтожению своего противника, ибо это навсегда расстроило бы равновесие сил. Вместо этого традиционной целью войны для Англии было такое ослабление сильнейшего государства, чтобы можно было восстановить равновесие сил на континенте. И как только достигалось нужное ослабление противника, начинались переговоры о мире. При этом Англия вновь брала на себя роль третейского судьи.

Самым сильным в Европе государством после окончания Первой мировой войны была Франция, а наиболее реальным ее противовесом могла стать лишь возрожденная Германия. В этой связи Англия опасалась чрезмерного усиления Франции и потому была заинтересована в сохранении единого германского государства, которое в дальнейшем можно было бы использовать в интересах английской политики.

Традиционная же французская политика всегда была направлена на доминирование Франции на европейском континенте. А это было возможно только при условии ослабления Германии - естественного соперника Франции. Наиболее радикальным способом ее ослабления было расчленение страны на ряд мелких слабых государств и передачу части территории Германского рейха соседним вновь образующимся государствам.

При этом правящие круги Франции, не забывали и о собственных территориальных приобретениях, добиваясь расширения своих границ за счет Германии. Кроме того, они рассчитывали на захват значительной части колониальных владений Германии, а также на получение с нее более 50% общей суммы репараций.

Обескровленная войной Франция добивалась национального реванша и устами маршала Фоша требовала, чтобы ее граница с Германией проходила бы по Рейну. Но такое усиление Франции за счет Германии означало бы превращение Франции в супердержаву, доминирующую на всем европейском континенте. А это явно противоречило интересам США и Англии. Формально французские требования были отклонены на основании того, что включение во французскую территорию районов с немецким населением противоречило бы пресловутому праву наций на самоопределение. А когда французы согласились с этим, то сенат США отказался одобрить американо-французский договор о союзе, которого добивались французские политики от президента Вильсона в обмен на отказ от своих замыслов отторгнуть от Германии левый берег Рейна.

Соединенные Штаты Америки, после окончания войны стали претендовать на роль ведущей страны мира. Поэтому американские политики направляли значительные усилия на то, чтобы не допустить чрезмерного усиления Англии и Франции и сохранить в качестве противовеса им сильную Германию, намереваясь использовать ее для укрепления своего влияния в Европе.

Для проведения этой политики президентом США Вильсоном был принят на вооружение принцип создания моноэтнических государств, размежевание между которыми должно было бы происходить в соответствии с этническим границам расселения народов. Применение принципа моноэтничности государств позволил бы США сохранить единой Германию и достичь своих политических целей.

Таким образом, на Версальской конференции столкнулись два противоположных плана будущего устройства мировых отношений — Четырнадцать пунктов Вильсона и план Клемансо, согласно которому Карфаген должен был быть разрушен. Французская точка зрения в целом победила. Точнее говоря, Франция, как самая сильная страна в Европе, которая внесла наибольший вклад в победу (Россия в расчет не бралась и даже не была приглашена на конференцию), просто продавила выгодное ей решение.

Нельзя также не сказать, что одной из главных установок Версаля было сдерживание большевизма путем устранения СССР из сфер мировой политики и его политической и экономической изоляции. Именно эта обстоятельство подтолкнула Россию к союзу с Германией в Рапалло. Две проигравшие страны, униженные державами-победительницами, экономически абсолютно ограбленные, одна репарациями, другая — войнами потянулись друг к другу.

Мирный договор с Германией подписанный 28 июня 1919 года вступил в силу 10 января 1920 г. после ратификации его Англией, Францией, Италией, Японией и Германией. Конгресс США отказался ратифицировать Версальский договор.
Согласно договора Германия возвращала Франции отторгнутые у нее в 1871 г. Эльзас и Лотарингию. Кроме того, во владение Франции переходили угольные копи Саарского бассейна, а сама Саарская область поступала на пятнадцать лет под управление Лиги наций. По истечении срока здесь предусматривалось проведение плебисцита по вопросу о государственной принадлежности. Бельгия получала округа Эйпен, Мальмеди и Морене.

К Польше отходили некоторые районы Силезии, Померании, Восточной и Западной Пруссии. Данциг (Гданьск) и его округ были объявлены “вольным городом”, Мемель (Клайпеда) передан под управление Лиги наций, а в 1923 г. присоединен к Литве. Дания получила северную часть Шлезвига, отторгнутую Пруссией в результате Датской войны 1864 г., Чехословакия — Гульчинский район Верхней Силезии.

В итоге территория Германии сократилась более чем на 70 тыс. кв. км, на которых проживало около 6,5 млн. человек (более 10% населения). На эти области приходилось 75 % добычи железной руды и цинка, 20 % добычи угля и 26 % выплавки чугуна. Кроме того, вся германская часть левобережья Рейна и полоса правого берега шириной 50 км подлежали демилитаризации и переходили под контроль победителей.

Германия лишалась всех своих колониальных владений общей площадью 2,65 млн. кв. км с населением более 12 млн. человек, которые позднее были поделены между державами-победительницами в качестве подмандатных территорий Лиги наций. Англия получила Восточную Африку, часть Того и Камеруна; британские доминионы —Юго-Западную Африку, северо-восточные области Новой Гвинеи с прилегающим архипелагом и острова Самоа; Франция — часть Того и Камеруна; Япония — Маршалловы, Марианские и Каролинские острова на Тихом океане, а также китайскую область Цзяочжоу (Киачао) и концессию в Шаньдуне.

Военные статьи Версальского договора (статьи 159 — 213) предписывали Германии отмену всеобщей воинской повинности, роспуск генерального штаба, военных академий и других военных учреждений. Ее вооруженные силы должны были комплектоваться на добровольческих началах и ограничивались 115 тыс. человек, из них 100 тыс. в сухопутных войсках (рейхсвер) и 15 тыс. в военно-морском флоте со сроком службы 12 лет (для офицеров — 25 лет). Германии запрещалось иметь современные виды вооружения: танки, авиацию, тяжелую и зенитную артиллерию, химическое оружие, крупные военные корабли (линкоры водоизмещением свыше 10 тыс. тонн и крейсера водоизмещением свыше 6 тыс. тонн), подводные лодки, а также проводить какую бы то ни было подготовку к мобилизации.

Общая сумма репараций с Германии была определена в 152 млрд. марок. Из них до 1 мая 1921 г. Германия должна была выплатить репараций на сумму 20 млрд. марок золотом, ценными бумагами, товарами, морскими и речными судами, а 132 млрд. марок должны были вноситься в течение последующих 30 лет.

Конференция в Спа (Бельгия) в июле 1920 г. установила процент от общей суммы репараций с Германии, который должна была получить каждая страна, непосредственно участвовавшая в войне с нею, а именно: Франция — 52%, Англия — 22%, Италия — 10%, Бельгия — 8%, Япония и Португалия — по 0,75%, остальные 6,5% распределялись между Югославией, Румынией, Грецией и другими союзными странами.

Аналогичные столь же жестокие договоры были заключены со всеми союзниками Германии: с Австрией, Болгарией, Венгрией и Турцией.

Клемансо торжествовал в Версале, но это торжество дорого обошлось француз­скому народу. Отныне уже не Германия, а Франция на определенное время стала основ­ным потенциальным противником Англии и США. В конечном итоге это привело к тому, что правящие круги США и Англии не только сквозь пальцы смотрели на нарушения Германией условий Версаль­ского договора, но и фактически поощряли их, и в обход его постановлений неоднократно предоставляли Германии крупные займы. Чем в значительной мере способствовали восстановлению ее военно-эко­номического потенциала, а тем самым и возникновению опаснейшего очага военной опасности на Европейском континенте.

Мирный договор должен разрешать проблемы, которые привели к войне и которые возникли в ходе самой войны. Мало того именно этот договор Версальский же мир фактически стал возбудителем новой еще более жестокой войны. Для того чтобы понять насколько существенно расходились английская и французская точки зрения во время Версальской конференции достаточно обратиться к Меморандуму Ллойд Джорджа от 25 марта 1919 г: "... я решительно выступаю против передачи большого количества немцев из Германии под власть других государств, и нужно воспрепятствовать этому, насколько это практически возможно. Я не могу не усмотреть главную причину будущей войны в том, что германский народ, который достаточно проявил себя как одна из самых энергичных и сильных наций мира, будет окружен рядом небольших государств... Предложение комиссии по польским делам о передаче 2100 тыс. немцев под власть народа иной религии, народа, который на протяжении всей своей истории не смог доказать, что он способен к стабильному самоуправлению, на мой взгляд, должно рано или поздно привести к новой войне на Востоке Европы".

Просто потрясающе насколько дальновиден был Ллойд Джорж, еще в 1919 году абсолютно точно предсказавший как причину, так и место возникновения новой мировой войны. И насколько слепыми и тупоголовыми оказались правители новой России, оставившие 25 миллионов русских за пределами их родины. История невежд ничему и никогда научить не может. Они ее просто не знают, да и знать не желают.

В этой связи еще один пример исторической невежественности новой демократической "элиты" России, представители которой частенько заявляют, что не будь Сталина, не было бы и Второй мировой войны. Откуда им знать историю Версальского договора, они ее в школе не проходили.

***

Франция осталась сильнейшей в военном отношении державой в Европе, и потенциально судьба равновесия сил автоматически перешла в ее руки. Тут-то и выступила на сцену традиционная французская политика.

Осенью 1922 года правительство Германии обратилось к союзникам с просьбой о предоставлении моратория на выплату репараций. Эта просьба была категорически отвергнута французским правительством Пуанкаре. Когда Германия не произвела поставки леса, французский премьер-министр отдал войскам приказ оккупировать Рурскую область.

При этом Франция стремилась к дальнейшему расчленению Германии, создавая блок независимых католических государств от Австрии до Нижнего Рейна. Во время оккупации Рура французы вели интенсивную пропаганду за отделение Рейнской области и образование независимой католической монархии в Баварии под вассалитетом Франции. К октябрю 1923 г. сепаратистское движение в Баварии достигло таких успехов, что, по указке Франции, 9 ноября премьер-министр Баварии решил провозгласить независимость.

Рур - промышленный центр Германии, после передачи Верхней Силезии Польше обеспечивавший четыре пятых добычи угля и производства стали для рейха, оказался отрезан от остальной страны.

Последовали финансовый крах Германии и огромная безработица в стране. Бедственное положение германской экономики ускорило окончательную девальвацию марки. Если в 1921 году соотношение марки к американскому доллару составляло 1 : 75, то к моменту оккупации Рурской области в январе 1923 года курс марки упал до 18 тысяч за один доллар, к 1 июля - до 165 тысяч, к 1 августа - до миллиона. К ноябрю, когда, по мнению Гитлера, пробил его час, за один доллар давали уже 4 миллиарда марок, а впоследствии эти суммы исчислялись триллионами. Германская валюта практически полностью обесценилась. Горячее возмущение, вызванное во всей Германии французской оккупацией Рура, обеспечило гитлеровской партии, которая именовалась теперь национал-социалистической партией, массу сторонников.

Однако бывшие союзники были категорически не согласны с таким решением проблемы. Вот что по этому поводу говорит в своих мемуарах Черчилль: "Озлобление англичан против Германии, столь сильное вначале, очень скоро уступило место столь же сильному противоположному чувству. Возник разлад между Ллойд Джорджем и Пуанкаре, неуживчивый характер которого служил помехой его твердой и дальновидной политике. Обе страны разошлись как во взглядах, так и в действиях, и англичане стали усиленно проявлять свою симпатию к Германии и даже восхищение ею.

Французы же упорно цеплялись за свою армию, видя в ней центр и главную жизненную опору Франции и всех ее союзов. Эта позиция вызвала по их адресу нарекания как со стороны Англии, так и со стороны Соединенных Штатов. Мнения печати и общественности основывались отнюдь не на действительном положении вещей, но враждебные настроения были сильны". ... В результате Британия постепенно вернулась к своей традиционной политике и начала выступать в пользу Германии, чтобы создать противовес Франции

Несмотря на явное противодействие со стороны Англии и США Франция упорно строила свою систему европейской безопасности. В борьбе за европейскую стабильность Франция стремилась обеспечить себе максимальную военную поддержку возможно более широкого круга стран. Начиная с 1921 года Франция заключает серию союзных договоров с Польшей, Румынией, Чехословакии, Югославией, Бельгией. В 1924 году Франция устанавливает дипломатические отношения с СССР. Насколько эффективной была французская система безопасности видно из следующего примера: в марте 1933 года, после демонстрации Польшей своей военной силы в Данциге, маршал Пилсудский высказал французам мысль о желательности совместной превентивной войны против Германии. Так что в то время у Франции и ее союзников было достаточно политической воли.

Однако эра кружения от успехов Версаля постепенно покидала Францию. В стране сменился общественный климат. Все больше в обществе стали вспоминать о тех потерях, которые французы понесли в последней войне. Все большую роль на политической арене стали играть пацифисты. В 1928 г. французский парламент принял решение сократить срок военной службы до 12 месяцев, построить "линию Мажино" и в 1930 г. досрочно прекратить оккупацию Рейнской области. Во время великого экономического кризиса 1929-1934 гг. Франция произвела резкое сокращения военного бюджета, что сильно затормозило модернизацию французской армии. Эти меры решающим образом ухудшили военное положение восточных союзников Франции: Польши, Чехословакии и Румынии.

Именно в этот переломный момент времени министром иностранных дел в феврале 1934 года становится консервативный националист Луи Барту, которого по праву можно было бы назвать французским Черчиллем. Барту, не питавший каких-либо симпатий к коммунистам, формулирует для Франции новую стратегию противодействия реваншизму Германии, основанную на военно-политическом союзе Франции и СССР. При этом он отказывается от изжившей себя доктрины “санитарного кордона” вокруг СССР.

В начале октября 1934 г. в Марселе хорватские террористы совершили покушение на прибывшего туда с официальным визитом короля Югославии Александра. Вместе с королем был убит и сопровождавший его Л. Барту. Трагическая случайность не позволила реализоваться планам, которые могли существенно изменить весь ход мировой истории.

Сменивший его на посту министра социалист Пьер Лаваль уже не был сторонником военно-политического сотрудничества с СССР. Тем не менее, заданный Барту стратегический импульс еще некоторое время по инерции продолжался во внешней политике Франции. В декабре 1934 г. в Женеве П.Лаваль подписал вместе с М. М. Литвиновым соглашение о взаимной заинтересованности Франции и СССР в заключении Восточного регионального пакта.

Тем временем Англия упорно продолжала свою политическую линию на поддержку Германии. В мае 1934 года британский министр иностранных дел сэр Джон Саймон предложил Германии паритет в вооружении. Франция такую идею резко отклонила.

11 марта 1935 года Гитлер в нарушение Версальского договора подписывает указ о возрождении германской армии. Этим указом восстанавливалась обязательная военная служба и численность армии мирного времени определялась в 36 дивизий. По свидетельству генерала Иодля военачальники германской армии были встревожены этим указом, полагая, что цифра дивизий могла вызвать ответные действия со стороны Франции и Англии.

В апреле Франция делает последнюю попытку сохранить за собой роль общеевропейского лидера, настояв на необходимости проведения международной конференции представителей Франции, Великобритании и Италии для обсуждения германских дел. Эта конференция состоялась в городе Стразе (Италия) 11-14 апреля 1935 года. Накануне ее открытия Париж демонстративно заявил о готовности в ближайшем будущем подписать пакт о взаимопомощи с СССР. Эта демонстрация, с раздражением воспринятая Лондоном, отчего франко-британскому отношения стали еще более напряженными. Конференция постановила поддержать предложенную Францией резолюцию с осуждением действий Германии по возрождению вермахта. Но по сути дальше общих фраз дело не пошло.

Британская делегация отстаивала необходимость уступок Германии и указывала на неприемлемости жесткого давления на нее. При этом Лондон категорически отклонил требование Парижа о применении к Германии санкций в случае, если Гитлер вновь нарушит условия Версальского договора. Английское правительство считало, что разумнее было предоставить Берлину требуемые им права и одновременно попробовать вовлечь его в конструктивные отношения с соседними государствами.

Тем не менее, представители Британии, Франции и Италии подтвердили свою готовность поддержать независимость Австрии и заверили друг друга в верности Локарнскому договору.

Откровенно прогерманская позиция Англии вызвала ответную реакцию Муссолини, который счел, что такое циничное отношение англичан к Версальскому договору дает ему право самому нарушить Устав Лиги Наций. В результате 3 октября 1935 года итальянская армии вторглись в древнее горное королевство Абиссинию.

Однако в этом случае, Англия решила, что к шалостям Муссолини нельзя относиться также благожелательно как к действиям Гитлера и под ее давлением, поддержанным, на этот раз и Францией Лига Наций проголосовала за принятие санкций против агрессии Италии. Но все это были полумеры, и предпринимались они весьма робко, поэтому и не смогли воспрепятствовать завоеванию Абиссинии войсками Муссолини, но послужили поводом для разрыва дружественных отношений между фашистской Италией с одной стороны и Англией и Францией - с другой. А самое главное, они подтолкнули Италию к ее союзу с Гитлером.

Советско-французский Договор о взаимной помощи был подписан сторонами 2 мая 1935 года, однако его ратификация французской стороной произошла только 27 февраля 1936 года. Статья 2 договора предусматривала немедленное оказание обеими сторонами помощи той из них, которая подвергнется неспровоцированному нападению третьей державы. При наличии угрозы такого нападения Франция и СССР должны были вступить во взаимные консультации. Договор заключался сроком на пять лет с возможностью его последующего продления.

Через две недели после подписания советско-французского договора в Праге был заключен Договор о взаимопомощи между СССР и ближайшем союзником Франции Чехословакией. С дипломатической точки зрения это был своего рода курьезный случай, так как военный договор подпи­сали страны, не имевшие между собой дипломатических отношений.

Англия в ответ на предпринятое Францией сближение с СССР тупо следовала своим исторически сложившимся политическим стереотипам, противодействуя возникшей советско-французской коалиции, нарушавшей по ее представлениям баланс сил на континенте. Цель Британии, как всегда, состояла в поддержании примерной сопоставимости возможностей всех трех ведущих материковых держав, что исключало формирование антигерманского блока в любом его составе.

Нельзя сказать, что английские политики не замечали агрессивных устремлений Гитлера, но при этом они считали, что амбиции Берлина в основном касаются не морских, а материковых пространств. А то, что при этом германская экспансия создавала угрозу для Франции и других европейских стран, Лондону было безразлично. Впрочем, такое отношение к своим союзникам всегда было характерно для британских традиций. У Британии нет постоянных друзей или врагов, а есть лишь вечные интересы.

Вот что по этому поводу пишет в своих мемуарах Черчилль: "До середины 1934 года правительство его величества в основном могло еще управлять ходом событий, не рискуя войной. Оно могло в любое время, действуя в согласии с Францией и через посредство Лиги Наций, оказать сильнейший нажим на гитлеровское движение, которое вызывало глубокий раскол среди немцев. Это не привело бы к кровопролитию. Но благоприятный момент уже подходил к концу. На горизонте все яснее вырисовывалась вооруженная Германия, подчиненная нацистскому контролю. И все же, сколь ни покажется это невероятным, даже на протяжении значительной части этого решающего года Макдональд, опираясь на политический авторитет Болдуина, продолжал прилагать усилия к разоружению Франции".

Поэтому советско-французские переговоры по заключению пакта о ненападении воспринимались в Лондоне с нескрываемым раздражением, и перспективе сближения Франции с СССР Британия была намерена противопоставить свою собственную готовность договориться с Берлином отдельно от Парижа. Это должно было показать Парижу, несостоятельность французских усилий сдержать Германию, если они не будут поддержаны Лондоном.

В качестве противодействия французской политики Англия в июне 1935 г. заключает с Гитлером двустороннее соглашение по военно-морским вопросам, нарушающее основополагающие принципы Версальского договора. Это соглашение было подготовлено в тайне от Франции и оформлено вопреки ее официальному протесту. При этом Франции было нанесено еще одно оскорбление. Британское правительство, выполняя обещание, данное Гитлеру, отказалось сообщить своему ближайшему союзнику, сколько и каких кораблей позволено в соответствии с соглашением строить Германии.

А это соглашение предусматривало признание права Германии иметь флот, тоннаж которого будет составлять 35 процентов британского, тоннаж немецких подводных лодок, мог достигать 60 процентов британских, а в исключительных обстоятельствах и 100 процентов. Таким образом, британская сторона по собственной инициативе фактически признала право Германии на ревизию Версальского договора.

Надо сказать, что реализация англо-германского морского соглашению позволило Германии нанести англичанам огромные потери уже в первые годы второй мировой войны. Как говориться: вдова сама себя высекла. Впрочем, все было сделано в полном соответствии с английскими традициями: разделяй и властвуй.

В это время в Европе произошли два события, которым было суждено сыграть значительную роль в противостоянии ведущих европейских держав. В феврале 1936 г. в Испании выборы в Кортесы принесли победу коалиции левых партий. Победившие партии, включая коммунистов, объединились в “Народный фронт”, который сформировал правительство.

В мае 1936 г. на выборах во французский парламент победили радикалы, социалисты и коммунисты, которые по аналогии с Испанией объединились в “Народный фронт”. Новое правительство возглавил Леон Блюм — первый в истории Франции социалист на посту главы правительства. На страницах британских газет и журналов Францию вообще стали называть не иначе, как “полукоммунистической” державой.

Если до этих событий Англия придерживалась стратегии сдерживания и изоляции СССР с помощью "санитарного кордона", то вдруг возникшая коммунистическая угроза на западе Европы и последовавшая за этим советское военное вмешательство в испанскую гражданскую войну, заставила правящие круги Англии перейти к политике открытого антикоммунизма. Это, в конечном итоге, значительно облегчило реализацию агрессивных планов Гитлера.

С другой стороны с приходом к власти во Франции правительства Народного фронта все большую роль в определении внешнеполитического курса буржуазных партий стали играть внутриполитические соображения. Если раньше многие деятели выступали за проведение твердой самостоятельной внешней политики, за укрепление безопасности страны и в этой связи за сотрудничество с СССР, то после победы на выборах Народного фронта страх перед красной опасностью толкнул большинство из них на путь сговора с агрессорами любой ценой. В том числе за счет предательства национальных интересов страны.

Эти же соображения оказывали все возрастающее воздействие и на представителей правого крыла радикал-социалистской партии Э. Даладье, Ж. Бонна, входивших в состав Народного фронта и игравших важнейшую роль в определении внешнеполитического курса Франции.

Еще одна из причин, породивших политику соглашательства Франции и Великобритании по отношению к Германии, крылась в чисто экономические факторах. Дело было в недостаточности средств, которые обе страны могли выделять на сохранение необходимого уровня военного превосходства над Германией.

Но и Великобритания, и Франция с конца 20-х годов испытывали постоянное давление со стороны избирателей, которые либо под пацифистскими, либо под социально-политическими лозунгами требовали ограничения военных расходов. Правительства были вынуждены учитывать настроения масс. Экономическая депрессия закрепила эту тенденцию. В итоге Когда в начале 30-х годов Германия и Италия их наращивали свои военные расходы Франция и Великобритания были вынуждены значительно сократить их.

В начале 30-х годов Франция имела вторую после СССР по численности армию в Европе. Но пик экономического кризиса во Франции пришелся именно на 1933 г. — как раз в момент прихода Гитлера к власти. Попытки радикалов взять экономическую ситуацию под контроль провоцировали целый ряд непопулярных мер, реализация которых и привела к победе Народного фронта. Экономическая политика левого правительства Блюма нейтрализовала потенциал социального протеста путем повышения зарплаты и введением 40-часовой рабочей недели, но, тем самым, подорвала стабилизационные меры прежних кабинетов и надломило обороноспособность страны.

В итоге экономическое положение Франции во второй половине 30-х годов было одним из худших в Европе. В 1938 г. ее ВНП был на 18 процентов меньше, чем в 1929 году и только в 1937 году военные расходы превысили уровень 1930 г. Франция стала тратить на оборону до 30 процентов госбюджета, но все же выделяемых средств было недостаточно для того, чтобы переоснастить вооруженные силы. Промышленное производство было уже слабее германского и британского. В 1937 году Франция смогла выпустить только 370 самолетов, тогда как Германия — 5 600.

Победа Народного фронта во Франции значительно осложнила франко-британские отношения. Хотя Блюм всячески стремился продемонстрировать свою лояльность Лондону, сделав партнерство с Великобританией основой внешней политики Франции. Но, не смотря на это, в Лондоне к правительству, в котором работали коммунисты, относились с большим подозрением.

7 марта 1936 года Рейн перешли три немецких батальона, направляясь в Ахен, Трир и Саарбрюкен. Вся территория была занята одной дивизией. Переводчик Гитлера Пауль Шмидт слышал, как тот говорил: "Сорок восемь часов после марша в Рейнскую зону были самыми драматическими в моей жизни. Если бы французы вошли тогда в Рейнскую зону, нам пришлось бы удирать, поджав хвост, так как военные ресурсы наши были недостаточны для того, чтобы оказать даже слабое сопротивление".

После ввода немецких войск в демилитаризованную Рейнскую область, министр иностранных дел Польши Бек и представитель польского военного атташе в Париже Густав Ловчовский заявили о готовности Польши выполнить свой союзнический долг, если Франция решит активно реагировать на действия Гитлера. Из всего кабинета министров Франции только три министра высказались за то, чтобы оказать противодействие фашистам. Дух Версаля и национальная воля окончательно покинул Францию.

Для Франции это явилось началом конца. Ее восточные союзники - Польша, Чехословакия, Румыния, Югославия и Россия были поставлены перед фактом: Франция не желает воевать против Германии и, следовательно, в случае агрессии против них не будет придерживаться ею же созданной системы безопасности. Но даже и это было не все. Вскоре восточные союзники Франции начали понимать, что даже если Париж не останется безучастным к их судьбе, он просто не сможет быстро оказать им помощь из-за того, что Германия в спешном порядке возводит на франко-германской границе Западный вал, который должен был кардинально изменить стратегическую карту Европы, причем не в их пользу.

После того как Гитлер занял Рейнскую зону и направил войска к границе с Бельгией, король Леопольд денонсировал Локарнский пакт, разорвал союз с Францией и Англией и объявил, что впредь Бельгия будет строго придерживаться нейтралитета. Это был серьезный удар по коллективной обороне на Западе

10 апреля 1938 г. с Народным фронтом было покончено. Новое французское правительство возглавили Э. Даладье и министр иностранных дел Ж. Боннэ, являвшиеся сторонниками соглашательства с Германией. Франция заняла откровенно капитулянтскую позицию по отношению к агрессивным устремлениям Гитлера. С этого момента времени общеевропейское лидерство Парижа было безвозвратно утеряно. А Францию в скором времени ожидала позорная капитуляция перед фашистскими войсками.

Английский журналист и историк Л. Мосли в 1938 году писал о правительстве Даладье: "Правящая клика была полностью заражена коррупцией и пораженчеством; мучимые кошмарами угроз со стороны фашистской Германии и опасно­стью коммунизма внутри своей страны, многие из них все более склонялись к поиску компромисса с Германией в надежде, что с помощью соглашения с национал-социали­стами можно будет задушить угрозу красной революции".


Ю.В. Житорчук

[ddd]

хм...
а россии значит репараций не досталось вовсе...
вот уроды!

[Alisa]

Еще немного информации о подписании Версальского мира и об организации Лиги наций.

Рано утром 11 ноября 1918 г. в штабном поезде главнокомандующего войсками Антанты маршала Ф.Фоша (поезд стоял близ станции Ретонд в Компьенском лесу) представителями вооруженных сил союзников и Германии было подписано перемирие. В тот же день в 11 часов по Гринвичу в столицах стран Антанты прогремел 101 орудийный залп. Великая бойня, продолжавшаяся четыре года, три месяца и десять дней, окончилась.
Перемирие явилось первым международно-правовым актом, в котором были зафиксированы новые реалии мировой политики. Династии Гогенцолернов и Габсбургов, названные виновниками войны, были низложены, Германия объявлена республикой. Австро-Венгерская, Османская и Российская империи распались; возникшим на их обломках государствам предстояло доказывать свою легитимноеть и т.д.
Мир праздновал победу. И, пожалуй, лишь автор идеи «вечного мира» — мира без победителей, президент США В.Вильсон не спешил, как ни странно, принимать поздравления, ибо знал, что главные сражения впереди — за столом переговоров с Ж.Клемансо, Д. Ллойд Джорджем и другими руководителями 27 стран — участниц мирной конференции. Ее открытие (в Версале) было назначено на 18 января 1919 г. Именно на этой дате — вряд ли случайно — настояли французы: 18 января 1871 г. в том же Версале была провозглашена бесславно «почившая» Германская империя.
8 января 1918 г. В.Вильсон предложил потенциальным участникам конференции программу «окончательного мира» — Четырнадцать основных принципов урегулирования, преподнесенных в качестве альтернативы большевизму. «Это был своего рода контрудар, — писал видный британский историк Дж. Бараклоу, — ленинскому лозунгу мировой революции и призыву к солидарности пролетариата и борьбе с империализмом противопоставлялся лозунг национального самоопределения и призыв сделать ХХ век веком простого человека».

В назначенный день президент Франции Р.Пуанкаре официально объявил о начале работы Парижской мирной конференции. Лондонская «Таймс» писала, что этот день войдет в анналы европейской истории как «акт символического очищения». Однако задачи, стоявшие перед участниками конференции, были столь грандиозны, что вынуждали скорее помнить об ограниченности человеческих возможностей — для их решения.

Приехавших в Париж дипломатов сопровождали переводчики и машинистки, юристы и историки, секретари и повара, а президента США и премьер-министра Великобритании — еще и личная охрана. Зеваки глазели на яркие мундиры и экзотические одежды делегатов; светский Париж веселился: балы следовали одни за другим. Немногочисленные пленарные (общие) заседания конференции напоминали скорее представления для публики, нежели совещания для выработки условий мира. Почти все важные вопросы решались без участия представителей малых стран. По два делегата от Франции, Великобритании, США, Италии и Японии составили Совет десяти, на который и возлагалось решение главных проблем.
Председателем конференции был избран французский премьер Жорж Клемансо. Крепкий 77-летний старик с крупной лысой головой и усталым взглядом из-под густых бровей, с седыми моржовыми усами, с руками, пораженными экземой, неизменно в перчатках. Никогда не лезший за словом в карман, грубоватый Клемансо шокировал окружавших простотой манер. Он верил в силу и стремился обеспечить Франции гегемонию на Европейском континенте.
Достойный партнер Клемансо — 56-летний глава британского кабинета Дэвид Ллойд Джордж слыл мастером закулисных интриг и политических компромиссов. Всегда безупречно выбритый, подтянутый, любезный, ироничный, он добивался расширения Британской империи, выгодного для нее «равновесия сил» в Европе, при котором она могла бы играть роль арбитра.
Особых, разумеется формальных, почестей был удостоен Вудро Вильсон. Высокий, сухопарый, с вытянутым лицом, с глазами, скрытыми за толстыми стеклами очков, с иголочки одетый, он напоминал профессора, каковым, собственно, и был до своего президентства. Лидеры союзных держав считали его «святошей», «идеалистом», «мистиком», не способным адекватно оценить реалии послевоенного мира.
Однако вопреки всем сомневавшимся в его политической прозорливости, Вильсон, будучи упрямым и не имея дипломатического опыта, сохранял дальнозоркость даже в момент триумфа, ослепившего многих его партнеров по коалиции. В своем кругу он оставался наполовину скептиком, наполовину оптимистом, резонно полагая, что отныне мир можно сохранить лишь в том случае, если удастся организовать его на принципиально новых началах, «на справедливой основе», уравняв права больших и малых стран.
На конференции Вильсон продемонстрировал спокойствие и толерантность, не питая, впрочем, больших надежд на то, что принцип равноправия будет применяться на практике. Генеральную реконструкцию мировой системы он, конечно же, мыслил под руководством и контролем США.
Делегацию Италии возглавлял премьер В.Орландо — благообразный старик с пышной седой шевелюрой и подслеповатыми глазами. Оживленно жестикулируя, используя всё красноречие профессора права, Орландо упорно добивался удовлетворения итальянских притязаний в Средиземноморье.
Совет десяти заседал либо в Министерстве иностранных дел на Кэ д’Орсе, либо в резиденции Вильсона — на старинной вилле маршала Мюрата: высокие потолки, тяжелые канделябры, ковры и гобелены, маленькие золоченые стулья.
За отдельным председательским столом сидел Клемансо, справа от него — остальные члены Большой десятки. Секретари неслышно подносили и уносили карты, иногда эксперты давали пояснения.
С малыми странами не церемонились. Когда нужно было вызвать кого-то из делегатов от британских доминионов, Клемансо говорил Ллойд Джорджу: «Позовите своих дикарей».

Единства взглядов на то, каким быть послевоенному миру, среди победителей не было, разве что по «русскому вопросу». Клемансо, Фош и Черчилль делали ставку на продолжение интервенции, Вильсон и Ллойд Джордж сомневались в ее успехе. Фош еще в начале работы конференции предложил направить в советскую Россию союзные армии. Услышав это, Ллойд Джордж даже изменился в лице: «Это чистое безумие — большевизм нельзя подавить военной силой», — заявил он. Между тем в Париж приходили сообщения об успехах Красной армии...
В отличие от «прагматиков» — Клемансо и Ллойд Джорджа — угроза германского реванша и проблема возмещения нанесенного войной ущерба Вильсона волновали мало. Беспокойство вызывало обострение революционной ситуации в Европе и мире — прямого следствия военных потрясений, приход к власти большевиков в России, пропаганда ими собственной модели государства, так или иначе отвечавшей требованиям очень многих доведенных до отчаяния войной людей, которых принято называть «массой».
По мнению Вильсона и его ближайшего окружения, их союзники не сознавали всей глубины кризиса в мировой политике.
Вильсон настойчиво добивался создания международной организации — Лиги наций — как гаранта будущего мира. Через нее он предлагал решить вопрос о бывших владениях Османской империи и судьбу германских колоний. Эти предложения Вильсона вызвали возражения большинства делегатов, особенно британских.
Заседания Совета десяти проходили в непрерывных пререканиях. Поползли слухи, что Вильсон собирается покинуть конференцию. «Казалось, что всё пошло прахом», — записывал в конце января в дневнике помощник президента. С большим трудом удалось согласовать компромиссный проект Лиги наций.

Но все разочарования, связанные с Лигой наций, были еще впереди. После предварительного утверждения проекта Устава Лиги Вильсон, провожаемый пушечным салютом, покинул Европу. Ллойд Джорджа неотложные дела призвали в Лондон. Орландо направился с отчетом в Рим. Клемансо свалил в постель выстрел анархиста — пуля попала в легкое.
Исполнители первых ролей на время ушли со сцены. Министры иностранных дел и советники начали обсуждать самые сложные и трудные вопросы — условия мирных договоров с Германией и ее союзниками.
За ослабление Германии решительно выступили французские представители: они требовали превратить германские провинции на левом берегу Рейна в самостоятельное государство, настаивали на демилитаризации левобережных территорий, а также на создании демилитаризированной же пятидесятикилометровой зоны на правом берегу Рейна, ратовали за передачу Польше Познани и Данцига (предполагалось, что Польша станет союзницей Франции, противостоящей Германии и советской России). Кроме того, Клемансо добивался передачи Франции Саарского угольного бассейна.
Французские предложения включали также разоружение Германии и получение от нее колоссальных репараций. «Немцы заплатят за всё!» — этот лозунг был весьма популярен во Франции.
Ни США, ни Великобритания не собирались содействовать установлению французской гегемонии в Европе. Не согласились они и на отделение от Германии территорий на левом берегу Рейна, предлагая взамен свои гарантии границ Франции. Когда Клемансо поднял вопрос о Сааре, то Вильсон заметил, что он никогда раньше о нем не слышал. Начался длительный торг.
Великобритания была заинтересована главным образом в подрыве морской мощи Германии и в разделе ее колониальных владений.

Когда к середине марта Клемансо, Вильсон, Ллойд Джордж и Орландо вновь собрались, то между ними начались ожесточенные споры. Дошла очередь и до вопроса о территориях Турецкой империи. 20 марта президент Вильсон узнал о секретных соглашениях, касающихся раздела Османской империи. Оценивая результаты совещания, он сказал: «Блестяще, — мы разошлись по всем вопросам».
Если уж нельзя было избежать столкновений, то следовало хотя бы избавиться от ненужных свидетелей. Поэтому Ллойд Джордж заявил, что Совет десяти перегружен работой, и предложил министрам иностранных дел собираться отдельно.
Отныне главные вопросы решались Большой чeтвepкoй в уютной квартире Ллойд Джорджа либо в кабинете Вильсона. Ни секретари, ни переводчики не допускались. Иногда заседали втроем, без итальянского премьера.
«У камина расстилали карту Малой Азии... Эти невежественные и безответственные люди делят Малую Азию, как сладкий пирог», — писал эксперт британской делегации Г.Никольсон.
Однако договориться оказалось нелегко. 25 марта Ллойд Джордж, уехавший на несколько дней отдохнуть в пригород Парижа, обратился к Вильсону и Клемансо с меморандумом, известным как документ из Фонтенбло, в котором предлагал смягчить ряд требований к Германии.
Кроме того, в меморандуме подчеркивалось: «Вся Европа насыщена духом революции... Весь современный строй с его политическим, социальным и экономическим укладом от одного конца Европы до другого больше не удовлетворяет массы... Величайшая опасность ... заключается, по моему мнению, в том, что Германия может склониться на сторону большевизма... Если мы достаточно предусмотрительны, мы должны предложить Германии мир, который в силу своей справедливости будет для всех разумных людей предпочтительнее большевистской альтернативы».

Предложения Ллойд Джорджа явно ущемляли интересы Франции. Возмущенный Клемансо ответил на них так: «Если представляется необходимость проявить по отношению к Германии особое снисхождение, следовало бы предложить ей колониальные, морские компенсации, расширение сферы ее торгового влияния».
Отказ Ллойд Джорджа удовлетворить французские требования поддержал Вильсон. Клемансо не уступал.
Атмосфера настолько накалилась, что Вильсон стал угрожать отъездом и распорядился прислать во Францию пароход «Джорж Вашингтон». В итоге и французы, и англосаксы пошли на компромисс. К середине апреля основные положения мирного договора с Германией были приняты Большой четверкой.

В обстановке лихорадочной поспешности многочисленные комиссии и подкомиссии уточняли Устав Лиги наций, заканчивали раздел Австро-Венгерской империи, определяли судьбу территорий султанской Турции.
Казалось, все основные трудности были уже позади, когда глава итальянской делегации Орландо начал настаивать на передаче Италии обещанных территорий Австро-Венгрии (Альто-Адидже, Триест, Истрия, часть Северной Далмации) и города Фиуме (Риека), значительную часть населения которого составляли итальянцы.
Но Вильсон вспомнил о своих принципах: на итальянцах решили отыграться — их требования удовлетворить отказались. Обычно спокойный и сдержанный, Орландо потерял самообладание. Он восстановил против себя Большую тройку. «Италия, в сущности, никогда и не вела войны», — утверждал Ллойд Джордж. Возмущенный Ордандо покинул конференцию.
В обстановке возникшего замешательства заговорили молчавшие до тех пор японцы: они потребовали передать Японии германские концессии в китайской провинции Шаньдун. Несмотря на протесты китайских представителей и колзабавния Вильсона, японцы при поддержке Ллойд Джорджа добились удовлетворения своих притязаний. Опасаясь, что мир с Германией будет подписан без его участия, Орландо вернулся в Париж.

В конце апреля на конференцию пригласили германских представителей, 7 мая министру иностранных дел Германии графу Брокдорф-Ранцау была вручена толстая белая книга — предварительные условия мира. И тут случилось непредвиденное: граф попросил слова и произнес пространную речь.
Отказываясь признать диктат держав-победительниц, он заявил: «Мир, который не может быть перед лицом всего света защищен во имя права, неизбежно будет вызывать противодействие. Ни у кого не хватит совести подписать его, потому что он невыполним».
Германским дипломатам предоставили право получить уточнения и изложить свои замечания. В итоге они составили 17 нот по различным проблемам.
Немцы ссылались на «14 пунктов» Вильсона и предлагали обсудить отдельные статьи договора. Им удалось убедить Ллойд Джорджа пересмотреть условия договора в пользу Германии. Но Клемансо не поддавался на уговоры. Германская делегация добилась лишь небольших изменений проекта.
Опасаясь возобновления военных действий, Германия приняла ультимативное требование победителей безоговорочно подписать мирный договор. Опытный дипломат граф Брокдорф-Ранцау отказался поставить свою подпись и ушел в отставку.

Принимавший самое активное участие в работе Парижской конференции советник Вильсона полковник Э.Хауз, покидая Париж, записал 29 июня 1919 г. в дневнике: «Здесь, по-видимому, не вполне уяснили себе реальные обстоятельства, с которыми пришлось столкнуться. Пытались действовать по старинке, а этого не следовало делать... Исторические прецеденты лишь в очень малой степени могли служить примером при выработке условий этого мира».

28 июня 1919 г. в одном из залов Версальского дворца состоялась церемония подписания мирного договора. В соответствии с латинским алфавитом первыми его подписали немцы, затем представители «союзных и объединившихся держав». Гром победного салюта завершил подписание. Клемансо закрыл заседание.
Вечером Париж ликовал в море огней. С Эйфелевой башни на город направлялись пучки лучей трех национальных цветов: красного, белого, синего.
В этот же день в германских городах были вывешены приспущенные траурные флаги.
По условиям Версальского мира Германия возвращала Франции Эльзас и Лотарингию; передавала Бельгии округа Мальмеди, Эйпен и территорию Морена; Польше — часть Верхней Силезии; Чехословакии — небольшую область Силезии. Данциг (Гданьск) был объявлен вольным городом, a Meмель (Клайпеда) перешел в ведение держав-победительниц (в 1923 г. этот город с прилегавшей к нему областью передали Литве).
Саарская область переходила на 15 лет под управление Лиги наций, а угольные копи Саара передавались в полную собственность Франции; северная часть Шлезвига перешла к Дании. Германские области на левом берегу Рейна и полоса шириной 50 км на правом берегу были демилитаризованы.
Войска союзников на 15 лет оккупировали левобережье Рейна и ряд пунктов демилитаризованной зоны на правом берегу реки. Численность германской армии ограничивалась ста тысячами человек; основная часть военно-морского флота передавалась победителям. Германии запрещалось иметь подводный флот и военную авиацию. Эта держава лишилась всех колониальных владений, которые были разделены между Англией, Францией и Японией.
В течение 30 лет Германия обязывалась выплачивать репарации. До особого распоряжения союзников Германия оставляла на Востоке (в основном в России, Украине и в Прибалтике) свои оккупационные войска. В будущем она была обязана признать соглашения с государствами, «которые образовались и образуются на территории бывшей Российской империи».

В 1919—1920 гг. были подписаны мирные договоры с Австрией, Болгарией, Венгрией и Турцией. Закрепляя распад Австро-Венгерской и Турецкой империй, эти договоры порождали в Юго-Восточной Европе массу споров, сеяли семена раздора между молодыми государствами.
Кабальный Севрский договор ставил под угрозу независимость Турции. Весь комплекс выработанных соглашений составил послевоенную версальскую систему. «Мы уехали с сознанием, что договоры, которые мы навязали нашим врагам, были несправедливы и неразумны», — отмечал британский дипломат Никольсон.
Версальский мир породил новые противоречия, и в первую очередь между победителями и побежденными. Тяжелые условия Версаля вызвали волну противодействующего национализма.
При этом Версальский мир не создал надежных гарантий против германского реваншизма. Китай отказался подписать договор из-за передачи Шаньдуна Японии.
И еще: вмешательство лидеров стран-победительниц в дела России, Венгрии и Германии с целью помешать приходу к власти леворадикальных режимов означало неприятие ими демократии «толпы».

Устав Лиги наций, принятый участниками конференции в результате долгих дискуссий, стал частью мирного договора. И хотя сенат США отказался ратифицировать договор из-за разногласий по поводу того, быть или не быть Америке в Лиге наций, а точнее — быть или не быть ей гарантом безопасности, вряд ли это может служить основанием для исключительно негативной оценки деятельности Лиги.
Версаль был крупным событием, своего рода предтечей реалий ХХ столетия, главный признак которого, как писал А.Тойнби, — «гигантское и всеобщее смешение».
К позитивным итогам Парижской конференции следует отнести, прежде всего, само обсуждение проблемы прав наций, а значит, и отдельного человека.

Источник: газета "История" (№23-24/2003)

[FIN]

Германию следовало расчленить на изначальные куски. Так Клемансо предлагал. Франция никого не хитрила, противодействие Вилсона и наглии порядком подпортило конечный продукт. Но даже в таком виде, послевоенные соглашения были выгодны Франции. Если бы не позволили впоследствии их нарушить, и раздавили б шикля еще в 1936... Все было бы нормально...

[Gladius]

да, препятсвие вводу немецких войск в демитализированную рейнскую зону было едва ли не лучший шансом остановить Гитлера, пока он был ещё слаб.... упустив под давление Британии этот шанс Франция одним махом потеряла все выгоды от Версальского мира..

[FIN]

К тому же она имела официальный повод для вторжения не только в рейнланд, но и в Берлин - разрыв гитлером Локарнских соглашений.