Это что то наподобии "кто был последним русским императором?" и "расстреляли ли большевики императора и его семью?"
Нет, это из серии: "Что такое горилка?" - "Украинская водка?" - "Нет, маленькая обезьянка". "Что такое копчик?" - "Маленький полицейский?" - "Нет, штуковина на заднице".
Нет, это из серии: "Что такое горилка?" - "Украинская водка?" - "Нет, маленькая обезьянка". "Что такое копчик?" - "Маленький полицейский?" - "Нет, штуковина на заднице".
Мимо. Повторяю, вопрос серьезный на знание истории Швеции.
Поскольку ваш вопрос имеет какое то отношение к теме отвечу. Критерием научности в данном случае является не то, что какой либо результат не достигнут, а то, что при достижении результата используются либо не используются научные методы. Астрономия за короткое время развилась от астролябии до радиотелескопа, использует огромное количество современных достижений в смежных науках, историки же зачастую уверены, что не зная ничего можно знать историю. 300 тысяч армян в армии на рубеже эр - легко, 5млн персов - ну не знаю, я этот вопрос не изучал, мгновенное размножение одних народов и исчезновение других - ну и что тут такого, нет не одной теории происхождения большинства населения страны - подумаешь, как то без этого жили, и дальше проживем. Заметьте, на сайтах физиков вечные двигатели давно не обсуждают - а у нас внезапное появление и исчезновение народов обычная тема. Образно говоря, историки до сих пор сидят с астролябией, считая это абсолютно нормальным, и, как показывает эта тема, очень не любят, когда им указывают на это.
Вы не правы с астролябией, наука развивается, и она, наука, достаточно молода, моложе той же асторономии по большому счёту. Вы же говорите о мгновенных испарениях и материализации народов, предполагая скорее образовательную историческую программу, простите, но это далеко от науки.
Главной целью троллинга является подстрекательское, саркастическое или провокационное содержание сообщений тролля, чтобы склонить других пользователей к вовлечению в бесполезную конфронтацию.
Здесь недалеко тема про это выделена. Или лучше почитайте грамматику: бы и не/ни слитно или раздельно. А то не верится, Штирлиц, что вы академик в изгнании.
Была одна власть - Сталин был хороший, сейчас другая - Сталин плохой.
Война закончилась - победитель СССР, прошло время и сейчас победитель союзники, а СССР так, помог немного. Ну и т.д.
Ну и где же здесь наука? Наука обслуживать власть?
Это вы так намекаете, что не доверяете существующему счету Карлов в Швеции?
Горячо, ловите плюс. Только не я, а официальная наука, представители которой (как они себя позиционируют) пыхтят про флуд и троллинг вместо того, чтобы продемонстрировать базовые знания. Осталось назвать истинный номер и автора "довеска".
Может кто- нибудь объяснить мне, какое отношение количество Карлов имеет к обсуждению истории как науки?
Никакое, как и вся эта тема-провокация. Просто не кормите тролля. Как "пыхтящий про троллинг" сообщу о себе, что являюсь только любителем истории. И на большее не претендую. Про другое число Карлов я не знаю и готов выслушать вашу версию. Но вы всегда предпочитаете сидеть в окопе с умным и саркастическим видом, как будто у вас там спрятан пулемет. Но идет время, а пулемета все нет.
Горячо, ловите плюс. Только не я, а официальная наука, представители которой (как они себя позиционируют) пыхтят про флуд и троллинг вместо того, чтобы продемонстрировать базовые знания. Осталось назвать истинный номер и автора "довеска".
Да ладно вам, это общеизвестно и уже давно, что Иоанн Магнус придумал шестерых Карлов (и не только их).
Да ладно вам, это общеизвестно и уже давно, что Иоанн Магнус придумал шестерых Карлов (и не только их).
Я и не намекал на неизвестность данного факта (хотя сильно подозреваю, что для многих оппонентов это было открытием ). Тем не менее хронолыжная по меткому выражению Кызылдура версия с нумерацией стабильно укрепилась в нашей исторической "науке". Хотя номера Карлов это конечно вещь непринципиальная, намного важнее другой факт(тоже кстати общеизвестный) - именно Магнус впервые завязал шведских псевдокоролей с готами Иордана и эту лапшу мы кушаем до сих пор. Из за шведских готов Магнуса в северном Причерноморье тесно стало славянам. Фальсификации Магнуса разоблачены уже несколько сот лет назад - почему шведоготы по прежнему бродят по Среднерусской равнине? Почему в ВУЗах все еще преподают хронолыжную историю?
Я и не намекал на неизвестность данного факта (хотя сильно подозреваю, что для многих оппонентов это было открытием ). Тем не менее хронолыжная по меткому выражению Кызылдура версия с нумерацией стабильно укрепилась в нашей исторической "науке". Хотя номера Карлов это конечно вещь непринципиальная, намного важнее другой факт(тоже кстати общеизвестный) - именно Магнус впервые завязал шведских псевдокоролей с готами Иордана и эту лапшу мы кушаем до сих пор. Из за шведских готов Магнуса в северном Причерноморье тесно стало славянам. Фальсификации Магнуса разоблачены уже несколько сот лет назад - почему шведоготы по прежнему бродят по Среднерусской равнине? Почему в ВУЗах все еще преподают хронолыжную историю?
В защиту официальной истории хочу задать встречный вопрос - а в официальных документах своего времени Карл 12-й как именовался? Как он короновался и какую подпись ставил на документы? Если с номером 12, то его наличие в учебниках под данным порядковым номером вполне законно. Так же и как наличие Ричарда Львиное Сердце несмотря на тот факт, что более поздние исследования показали что сердце у него было человеческим.
А в остальном вопрос насчёт шведов и готов правильный.
Вечно молодая наука: как появилась на свет история — и как она менялась с ходом веков
История родилась на западном побережье Анатолии. Детство ее прошло в Риме, а подростковый бунт пришелся на Ренессанс. В XIX веке, выучившись языку фактов, история повзрослела. В XX веке она научилась критическому анализу и оформилась в знакомую нам научную дисциплину — строго рациональную, со своей методологией и критериями истины.
О праве победителей, субъективизме и точках зрения
Говорят, что историю пишут победители. Авторство этой фразы приписывается британскому премьер-министру Уинстону Черчиллю, немецкому гросс-адмиралу Альфреду фон Тирпицу, рейхсминистру Герману Герингу, историку Луи Блану и писателю Джорджу Оруэллу. На Нюрнбергском процессе Геринг действительно сказал: «Der Sieger wird immer der Richter und der Besiegte stets der Angeklagte sein», что в переводе означает: «Победитель всегда будет судьей, а побежденный обвиняемым». Черчилль в речи перед Палатой общин 23 января 1948 года в шутку предложил «оставить прошлое истории, тем более, что я намерен написать эту историю сам». Луи Блан (1811-1882) в «Истории десяти лет» писал о Робеспьере: «Побежденный, чья история была написана победителями», а в «Истории Французской революции» — о якобинцах: «История побежденных, написанная победителями». Альфред фон Тирпиц после поражения Германии в Первой Мировой войне в «Воспоминаниях» 1919 года также отмечал: «Историю пишет победитель».
И, наконец, Оруэлл — 4 февраля 1944 года в газете Tribune: «История пишется победителями».
В 1891 году сенатор от штата Миссури Джордж Грэм Вест, бывший конгрессмен от Конфедерации, использовал эту фразу в речи, перепечатанной Kansas City Gazette и другой периодикой на следующий день, 21 августа 1891 года:
«Во всех революциях побежденными являются те, кто виновен в измене, даже со стороны историков, ибо история пишется победителями и создается в соответствии с предрассудками и предубеждениями».
Таким образом, установить точную дату и точное авторство интересующего нас афоризма невозможно. Проигравшие, например, Геринг или Тирпиц, используют эту фразу, чтобы подчеркнуть, что правды и справедливости им не добиться, и ставят тем самым под сомнение объективность исторического знания. Если же мы приписываем цитату Черчиллю или Блану, смысл ее меняется: в этом случае она служит аргументом для пересмотра подхода к истории и предлагает учитывать положение проигравших. Не только сама эта фраза, но и обращение с ней, возможность включать ее в разные контексты, служит иллюстрацией того, сколь существенно наши знания о прошлом зависят от точки зрения.
История состоит из совокупности установленных фактов, расставленных в соответствии с представлениями исследователя.
Почти любое историческое событие, факт или слово можно оценивать по-разному. Падение Римской империи, с одной стороны, указывает на кризис государственности и внутреннюю дестабилизацию. Римские институты, с другой стороны, пережили варварское вторжение и растворились в структуре новых европейских обществ, что доказывает их устойчивость. Для монархистов Октябрьская революция всегда будет трагедией и катастрофой, для большевиков — триумфом и победой. Суждения об исторических событиях окрашены в тона мировоззренческих и идеологических предпочтений — конфессии, национальности, гражданства, политических взглядов.
Наша картина Греции V века до н.э. дефектна не только потому, что у нас недостает части информации о ней, но и потому что она изначально создавалась по большей части небольшой группой людей в Афинах. Мы много знаем о том, как выглядела Греция того времени для афинского гражданина, но почти ничего о том, какой она была для спартанца, коринфянина или фиванца, не говоря уже о персе, рабе или другом негражданине. Картина, которую мы видим, заранее предопределена не только случаем, но и людьми, в большинстве случаев разделявшими определенные идеалы или воспитанными в определенной социально-культурной парадигме.
Память человека избирательна: мы склонны преувеличивать значимость некоторых событий прошлого и плохо помним другие.
Героизируем друзей и демонизируем врагов. Видим свою страну центром исторического процесса и с меньшим интересом следим за чужими. Особенности нашей индивидуальной памяти легко расширить до общечеловеческих категорий. Размышляя о том, что такое история, мы выбираем ответ, который будет отражать то, каких взглядов мы придерживаемся и к какому обществу принадлежим. О рождении истории, первых оппозиционных исследователях и предтечах альтернативной истории
Место рождения истории — Милет, «жемчужина Ионии», полис на западном побережье Анатолии, где в VI веке до н.э. появились произведения нового типа. Ионийские философы, отвернувшись от привычных поэтических и мифологических форм, обратились к прозаическим описаниям. Кроме окружающей действительности, они описывали и прошлое — не просто пересказывали некие события, но и анализировали их. Конечно, авторы той эпохи все еще опирались на предания и мифы, считая, что в целом картина мира, данная в них, верна, а если отбросить сверхъестественное, то с легкостью обнаружишь истину. Об античной «истории» можно говорить только с очень большой долей условности. Она сильно отличалась от привычной нам. Да и самого слова «история» тогда еще не существовало. Историческими изысканиями занимались логографы (от λόγος, logos — прозаическое произведение и γράφω, grapho — пишу). Они уже пользовались источниками — письменными (списки должностных лиц и победителей Олимпиад, например) и устными (предания о богах и героях, мифы). На основе этих источников создавались крупные произведения: чаще всего задача состояла в том, чтобы собрать как можно больше материала по одной теме. Описывали страны, генеалогию знатных родов, военные походы. Так, Харон составлял описание Персии, Ксанф — Лидии.
Первым историком, который не стал ограничиваться рамками одного государства, был Геродот.
Он родился ориентировочно в 484 году до н.э. и около десяти лет путешествовал по разным странам, с которыми Греция вела торговлю. Геродот не только записывал данные о природе посещаемых мест и местном образе жизни, но и собирал рассказы очевидцев. Его труд стал переходом от «описания земель» к истории в более или менее привычном нам, хотя и глубоко архаическом смысле. Свое повествование он начал так:
«Геродот из Галикарнасса собрал и записал эти сведения, чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение и великие и удивления достойные деяния как эллинов, так и варваров не остались в безвестности, в особенности же то, почему они вели войны друг с другом».
Греко-персидские войны, ради которых затевался труд Геродота, продлились четверть века, но для того, чтобы описать их причины, потребовалась огромная историческая ретроспектива. Геродот, по преданию, называл свое сочинение «Музы», отчего александрийские публикаторы разделили его на девять книг, каждой из которых дали имя той или иной музы. Геродот, как правило, приводит несколько источников и иногда ранжирует их по тому, насколько они заслуживают доверия («существует еще и третье сказание, ему я больше всего доверяю»). Свое произведение автор еще не называл историей. В сохранившихся текстах слово «история» для обозначения литературного жанра впервые употребил Аристотель в «Поэтике» — то есть только в середине IV века до н.э.
Античная карта мира по Геродоту (484–425 до н.э.) Л. Фига, Хашетт, 1884 г.
«Историк и поэт различаются не тем, что один пишет стихами, а другой прозою (ведь и Геродота можно переложить в стихи, но сочинение его все равно останется историей, в стихах ли, в прозе ли), — нет, различаются они тем, что один говорит о том, что было, а другой о том, что могло бы быть. Поэтому поэзия философичнее и серьезнее истории — ибо поэзия больше говорит об общем (τά καθόλου), история — о единичном (τά καθ’έκαστον)».
Аристотель «Поэтика»
В конце V века до н.э. Фукидид, командующий афинскими военными силами во Фракии, взялся за исторический труд принципиально нового формата. Только что проигравший сражение, сосланный из Афин, он написал повествование о Пелопоннесской войне. Свой труд Фукидид начал сразу после окончания кампании, а материалы собирал еще во время военных действий. Он стремился именно к «отысканию истины». Фукидид писал, что логографы и Геродот «слагают», а он «описывает». Фукидид использовал тексты договоров, официальных постановлений. Правда, конечно, был предвзят: например, Афины, по его мнению, должны были господствовать в Элладе из-за своего духовного превосходства. Во введении к основному тексту автор дает некоторую аналитику по поводу неизбежности войны, в основе которой — страх Спарты перед расширением афинского могущества.
Однако мир менялся: на смену разрозненным эллинистическим образованиям, бесконечно враждовавшим между собой, пришла тяжеловесная римская государственность.
Всего за несколько десятилетий множество разрозненных земель сложились в единую империю. Оформился новый тип исторического сочинения — всеобщая история. За него взялся Полибий, считавший, что «раньше события на земле совершались как бы разрозненно, ибо каждое из них имело своё особое место, особые цели и конец. Начиная же с этого времени история становится как бы одним целым, события Италии и Ливии переплетаются с азиатскими и эллинскими, и все сводятся к одному концу». В своей «Всеобщей истории» он впервые выделил некие естественные циклы, по которым развивается государство — похожие на юность, зрелость и старение человека. Он приблизился к пониманию истории как науки о закономерностях человеческого развития. Полибий анализировал причинно-следственные связи — правда, некоторые причины и следствия все еще традиционно для своей эпохи объяснял ролью Фортуны. Полибий приписывал истории нравственно-воспитательную функцию и писал: «уроки, почерпаемые из истории, наивернее ведут к просвещению», «повесть об испытаниях других людей есть вразумительнейшая или единственная наставница, научающая нас мужественно переносить превратности судьбы».
Рим стал центром мира, центром времени и истории. Ежегодно римские жрецы составляли анналы — записи событий. Обычно в них указывалось событие, приводился текст документа и, например, имя участника, но подробности, как правило, не записывались. Единая история Римского государства возникла, когда Тит Ливий написал состоящую из 142 томов «Историю Рима от основания города». Ливий стремился показать римский народ «в обрамлении величественного». Помимо прочего, его считают родоначальником направления, которое позже оформилось в альтернативную историю. Несколько глав своего труда Тит Ливий посвятил реконструкции гипотетического столкновения римлян и Александра Македонского, отвечая на собственный вопрос: «Каковы были бы результаты для Рима, если бы он был занят войной с Александром?»
Уже в античности стали появляться и фальсификации — тексты, выдаваемые за правдивую историю, но написанные с сознательными искажениями.
Например, в первые века н.э. в Риме появилось множество историй Троянской войны, якобы созданных ее участниками — «Дневник Троянской войны» Диктиса и «История о разрушении Трои» Дареса. Оба произведения скорее всего писались во II веке н.э. по-гречески, а затем были переведены на латинский. Во введениях рассказывалась загадочная история счастливой находки этих рукописей. Тысячу лет, до XVII века, слава Диктиса и Дареса была громче славы Гомера. На эти работы опирались историки, их цитировали.
Гомер
В I веке н.э. появились «оппозиционные» исторические произведения. Они критиковали существующую власть, которую «дворцовые» источники обычно прославляли. Враждебные принципату (ранней империи) авторы подвергались преследованиям. Их сочинения уничтожались. Так, историк Кремуций Корд преследовался за то, что в своем исследовании посмел похвалить Брута и, говоря о Кассии, назвал его последним из республиканцев. Императору Тиберию это не понравилось, и сенат осудил историка на бессрочное заключение. В тюрьме Корд отказался от еды, не в силах вынести ареста, и, умирая, якобы грозил императору, что «история отомстит за историка». Цензуру пытались обойти выбором темы. Например, Валерий Максим собирал анекдоты (короткие рассказы), «чтобы у желающих почерпнуть что-то из этих примеров не было нужды в длительных изысканиях», а Квинт Курций Руф предпочитал писать об эпохе Александра Македонского, потому что к ней сложно было придраться.
После убийства тирана Домициана завершилась «эпоха дурных цезарей», и Публий Корнелий Тацит приступил к «Истории» и «Анналам».
Он считал, что писать следует sine ira et studio — без гнева и пристрастия, и принципиально отошел от придворной историографии, опираясь на наиболее враждебную принцепсам традицию. Отбирая материал, Тацит трактовал все в невыгодном для цезарей свете. Особенно внимание он уделял произведениям оппозиционных авторов — ритора Тита Лабиена, историка Кремуция Корда. Современник Домициана, Тацит видел множество примеров императорского деспотизма и ненавидел его. Личные взгляд повлияли на тацитовский стиль, который отличала пессимистичность и чувство вины. Самого историка прозвали обличителем тиранов.
Античный подход к прошлому всегда был пересказом жизни конкретного политического сообщества в конкретный момент времени.
Времяисчисление велось от произвольной точки. Например, в случае римских историков — от основания города Рима. Время одного общества не соотносилось со временем другого, связи между ними как бы не существовало. Развитие и распространение христианства поменяли взгляд на течение времени, определив, наконец, его начало (сотворение мира) и конец (второе пришествие). История стала видеться всеобщим процессом, в который включили все народы, существующие или существовавшие, все города, явления и события. В III-V веках Евсевий Кесарийский и Иероним предприняли попытку соотнести языческие события с христианскими, впервые выстраивая единую хронологию. В истории появилось линейное время. Епископ Оттон Фрейзингенский в семи книгах «Хроники» изложил всемирную историю от Адама до 1146 года. Рождение, Крещение и Страсти Христа постепенно утвердились в качестве основных вех летоисчисления. В 731 году Беда Достопочтенный ввел в историографию точку отсчета от Рождества Христова.
«Зрелище прошлого помогает нам, во-первых, понять планы и намерения Бога; оно наполняет сердца людей спасительным страхом перед Господом, показывая примеры кар и наград за действия людей и побуждая их следовать путями справедливости… Во-вторых, как выражаются языческие писатели, чужая жизнь является для нас наставницей, и тот, кто не знает прошлого, будет чувствовать себя среди современных ему событий подобно слепому… В-третьих, записи хроник служат для утверждения новых и отмены старых постановлений, для укрепления или ликвидации привилегий».
Иоанн Солсберийский в Historia Pontificalis о функциях истории
Сообщение отредактировал stan4420: 15.06.2023 - 23:26 PM
