В Испании день открытия Х.Колумбом Америки - национальный праздник.
Проводится военный парад в Мадриде.
Очень красочный и патриотичный, там все виды войск представлены.
На трибуне - король и министры, любой может подойти и пообщаться с ними.
Это очень странно, это примерно как в Германии бы сделали праздник в честь Гитлера.
Нкеужели людям нестыдно? Или они слабоумные? На совести Испании казалось свыше 14 млн загубленных жизней, это более чем в 2 раза перекрывает холокост...
В 1485 г. в Испанию прибыл из Португалии никому тогда не известный генуэзский моряк Христофор Колумб (1451–1506). Его отношения с королевской четой и ее окружением – одна из самых интересных страниц в летописи открытия Америки, но они не менее важны и с точки зрения истории Испании, показывая на конкретном (и, естественно, максимально изученном) примере, как действовали пружины власти, каков был механизм принятия важнейших решений, как эти решения удалось воплотить в жизнь.
Иностранное происхождение Колумба и его скромный социальный статус сводили к минимуму его шансы получить поддержку короны. К итальянцам, в том числе и к генуэзцам (если только они не были аристократами или церковными иерархами), в Кастилии относились со смесью пренебрежения и опаски, но не могли без них обойтись в делах торговли и финансов. Во всех крупных торговых центрах страны, особенно в Андалусии, имелись генуэзские фактории (так, в Севилье к концу XV в. насчитывалось не менее 100 семейств генуэзцев), и Колумб, вероятно, мог рассчитывать на их поддержку. Но чтобы заручиться необходимым влиянием при королевском дворе, требовалось вмешательство иных сил.
Едва прибыв в Испанию, Колумб оказался в расположенном сравнительно недалеко от португальской границы францисканском монастыре Ла Рабида. Настоятель монастыря Антонио де Марчена, заинтересовавшийся проектом западного пути в страны Востока, поверил никому не ведомому иностранцу и дал ему рекомендательные письма к духовнику королевы Эрнандо де Талавере. И в дальнейшем связи Колумба с Ла Рабидой не прерывались, помощь францисканцев сыграла важную роль на разных этапах продвижения проекта, и не случайно Колумб выделял их среди всех монашеских орденов, а в последние годы жизни сам носил францисканскую рясу.
Именно благодаря помощи Марчены Колумб получил первую аудиенцию у Католических королей уже в январе 1486 г., в рекордно короткие сроки: всего лишь на пятый месяц после своего появления при дворе. Обычная в таких делах медлительность была связана не столько с бюрократическими проволочками, сколько с особенностями функционирования системы управления Кастилией {391} в те годы: Испания не имела столицы, двор кочевал по Кастилии и Арагону, нигде надолго не задерживаясь, и должностные лица перемещались вместе со двором. В результате подолгу ждали решения даже относительно простые дела, а план Колумба к таковым отнюдь не относился. Еще более сложным его делало то, что в случае успеха генуэзец требовал невиданной награды: титулов адмирала, вице-короля и правителя всех открытых им земель, 1/10 всего того, что будет добыто в них, 1/8 всех доходов от торговли с ними.
Сразу после первой аудиенции никакого определенного решения принято не было, да и не могло быть принято, учитывая спорность вопроса и возможные осложнения в отношениях с Португалией из-за атлантических путей. Но для рассмотрения проекта по существу, как с чисто научной, так и с практической точек зрения, была назначена комиссия во главе с Талаверой. В нее вошли, наряду с юристами, известные знатоки географии и навигации.
К чести испанской науки того времени, комиссия Талаверы, рассмотрев предложение Колумба на нескольких заседаниях, в 1487 г. отвергла его, руководствуясь главным образом научными соображениями: все произвольные допущения Колумба (благодаря которым расстояние от Канарских островов до Японии оказалось у него почти вчетверо меньше, чем на самом деле) вызывали у ее членов законные сомнения. Однако автор не отказался от своей идеи и на протяжении нескольких лет терпеливо вербовал себе сторонников среди самых влиятельных при дворе лиц.
В 1489 г., отчаявшись получить помощь от монархов, Колумб попытался заинтересовать своим проектом самых влиятельных аристократов Андалусии, сначала герцога Медину Сидонию, а затем и герцога Мединасели. У каждого из них были собственные океанские гавани и собственный флот, и снарядить за свой счет два-три корабля каждому из них было вполне по силам, так что шансы на успех у Колумба, безусловно, были. Но даже Медина Сидония, столь могущественный, что иногда его неофициально называли герцогом Андалусии, не рискнул пойти против королевской воли: Фернандо и Изабелла, сами затягивая с ответом, в то же время не хотели, чтобы это дело ушло из рук короны в руки аристократов. Позже, уже после возращения Колумба из первого плавания, герцог Мединасели прямо написал в письме к кардиналу Мендосе, что хотел предоставить Колумбу три-четыре корабля, но раздумал, опасаясь прогневить королеву.
В конце концов Колумб добился своего: создал влиятельную «группу давления», члены которой убедили Католических королей принять предложение. Кем же были высокие покровители Колумба и почему они его поддержали? «Канонический» список этих покровителей Колумба хорошо известен и включает восемь человек. Люди разного происхождения, образования и занятий, все они, тем не менее, имели немалый вес при королевском дворе: исповедник королевы Эрнандо де Талавера, наставник принца Хуана доминиканец Диего де Деса (будущий генеральный инквизитор), хранитель казны Кастилии командор Сантьяго Гутьерре де Карденас (его жена, Тереса Энрикес, была кузиной самого короля), главный счетовод (contador mayor) Кастилии Алонсо де Кинтанилья, приближенный короля Хуан Кабрера, {392} хранитель дворцовой казны Луис де Сантанхель (одновременно он оставался купцом, банкиром и откупщиком), казначей Габриэль Санчес. Поддержали своего земляка и проживавшие в Андалусии генуэзцы.
Быть может, наиболее важную роль в судьбе Колумба сыграл Педро Гонсалес де Мендоса. Кинтанилья рекомендовал генуэзца кардиналу, который принял его (видимо, в 1489 г.), составил о нем и его проекте благоприятное впечатление и после уже не оставлял своим покровительством. Благодаря кардиналу Колумба еще раз приняла королевская чета, причем отношение к нему изменилось к лучшему, так что у младшего современника событий, знаменитого историка Гонсало Фернандеса де Овьедо были основания писать: «Без кардинала открытие Индий не было бы совершено, потому что дон Кристобаль Колон, их первый адмирал, разуверившись во всех средствах, которые он искал, чтобы осуществить свое путешествие и свое желание, только в кардинале нашел поддержку; и в результате покровительства, оказанного этим в высшей степени почтенным прелатом, он добыл для Испании и для ее королей такое сокровище, которое все мы знаем и увидели собственными глазами».
Судя по всему, кардинал узнал о возвращении Колумба из первого плавания одним из первых в Испании, во всяком случае, раньше, чем Фердинанд и Изабелла: его племянник герцог Мединасели был извещен Колумбом непосредственно из Лиссабона (где экспедиции по пути домой пришлось спасаться от бури) и тут же написал могущественному родственнику о столь важном событии, чтобы тот воспользовался этой информацией с максимальной пользой и для себя самого, и для герцога.
Среди покровителей Колумба видим трех служителей церкви, двух незнатных финансистов и трех представителей светской знати, из которых, однако, двое служили монархам на финансовом поприще. Таким образом, заинтересованность в проекте Колумба служителей церкви и деловых людей выступает со всей определенностью. Результатом усилий самого Колумба и всех этих лиц стала подписанная монархами 17 апреля 1492 г. знаменитая Капитуляция в Санта Фе – договор с Колумбом, по которому они соглашались на его условия.
Другая сторона подготовки трансатлантического плавания связана со снаряжением экспедиции. Бо́льшую часть средств предоставили монархи (которым эти деньги ссудили Сантанхель и генуэзский банкир Пинелли), значительную часть внес сам Колумб (также одолжив эти деньги у генуэзцев). Но кроме денег для успеха плавания нужны были хорошие корабли, опытные капитаны и умелые матросы. Между тем в портовом городе Палос, где снаряжалась экспедиция, никто не спешил присоединяться к ней. Вновь потребовалось вмешательство монахов монастыря Ла Рабида, которые свели Колумба {393} с семейством Пинсонов – самых влиятельных моряков Палоса. Поддержка Пинсонов, особенно старшего из трех братьев, Мартина Алонсо, помогла найти подходящие корабли и набрать команды для первого плавания, в котором сам Мартин Алонсо командовал каравеллой «Пинта», а его младший брат Висенте Яньес – каравеллой «Нинья».
Такова предыстория великого открытия. Но на этом завершается лишь первый этап долгой истории взаимоотношений Колумба с Католическими королями. Вернувшись в Испанию после первого плавания, Колумб был обласкан королевской четой, ему подтвердили все сделанные ранее пожалования. Однако монархи сразу же позаботились о том, чтобы взять подготовку к следующему плаванию в свои руки, вернее, передать ее в руки своего доверенного лица, Хуана Родригеса де Фонсека, который и приступил к делу. Колумбу пришлось много конфликтовать с ним. В то же время с 1499 г. корона в нарушение договора с Колумбом стала заключать соглашения с мореплавателями об открытии и присоединении к ее владениям земель за океаном, которые не успел еще открыть сам Колумб.
В дальнейшем Католические короли постоянно вели с Колумбом двойную игру, формально сохраняя за ним все пожалования, но реально передавая всё больше власти в руки назначенных ими чиновников. К тому же Колумб очень быстро столкнулся с нежеланием кастильских дворян подчиняться стремительно возвысившемуся чужеземцу. Да и сам он, гениальный мореплаватель, оказался не слишком удачливым управителем, плохо разбиравшимся в людях и не всегда умевшим заставить себя слушаться. Неизбежные беспорядки делали необходимым вмешательство короны, в 1501 г. присланный монархами на Эспаньолу судья-ревизор Франсиско де Бобадилья обвинил Колумба в превышении полномочий, заковал в цепи и отправил в Испанию. По прибытии в Испанию цепи с адмирала немедленно сняли, но он был сразу и полностью отстранен от управления Эспаньолой; во время последнего плавания (1502–1504) его кораблям без крайней нужды запрещалось даже заходить в порты острова.
Рассматривая отношения Колумба с Католическими королями, историки прошлого нередко разделяли Изабеллу, которая и выступает главной покровительницей Колумба, и Фернандо, настроенного по отношению к мореплавателю гораздо более жестко, а после смерти Изабеллы и вовсе пытавшегося лишить его ранее пожалованных привилегий. Так считал и сам Колумб. Возможно, Изабелла и в самом деле симпатизировала Колумбу больше, чем Фернандо, однако речь может идти лишь об оттенках, поскольку в столь важных делах монархи всегда координировали свои действия. Колумб всегда помнил, что Изабелла приказала снять с него цепи, но, возможно, не задумывался о том, что без ее ведома эти цепи едва ли могли быть на него надеты.
Еще одно общее место в биографиях Колумба – противопоставление гениального мореплавателя бездушным и лицемерным монархам, которые стали нарушать договор с ним ровно с того момента, когда соблюдать его оказалось для них невыгодно. В какой-то степени это действительно так, да и трудно себе представить политиков, которые на их месте поступили бы иначе. Обсуждая беспрецедентные условия Колумба, Католические короли и их советники {394} наверняка говорили и о возможности, при определенных обстоятельствах, нарушить эти условия. Однако в этом противостоянии Колумб олицетворял скорее вчерашний день колонизации, в то время как корона, стремясь добиться своих целей, неизбежно оказывалась «агентом модернизации». Не случайно Колумб, опираясь на традиционные средиземноморские представления о работорговле, предлагал для покрытия издержек обращать индейцев в рабов и продавать их, а Изабелла решительно выступила против этого.
Еще при жизни Колумба появились не только люди, специально занимавшиеся организацией открытия, завоевания и колонизации новых земель. Были сформулированы и начали проводиться в жизнь основные принципы колониальной политики Католических королей, возникла и Севильская Торговая палата, сосредоточившая в своих стенах все связи с Новым Светом. Но ее история неотделима от истории Конкисты и колонизации Америки в более позднее время, в XVI–XVII вв. (об этом см. ч. 3, раздел 1, гл. 6). {395}
История Испании. Т. 1. С древнейших времен до конца XVII века / Редколл.: А.О. Чубарьян, С.П. Пожарская и др.; отв. ред.: В.А. Ведюшкин, Г.А. Попова. М.: Индрик, 2012. С. 391–395.
Это очень странно, это примерно как в Германии бы сделали праздник в честь Гитлера.
Неужели людям не стыдно? Или они слабоумные? На совести Испании казалось свыше 14 млн загубленных жизней, это более чем в 2 раза перекрывает холокост...
Какой праздник - они совсем чокнулись?
Оценка событий в разные времена всегда была разной. Завтра вернут рабовладельческий строй и восстание Спартака будут воспринимать как мятеж холопов, причём очень негативно.
Я вообще не понимаю, зачем Вы мне написали про Суворова-Резуна? Я его не читал, зачем Вы мне о нем пишите?
Извините, я думал Вы знакомы с этой книгой. Видите ли, Вы начали писать о том, что немцы приветствовали использование замужних женщин в качестве домохозяек. При этом по тем же танкам у них был нехилый провал. Не хватало ни оружия, ни боеприпасов. В СССР отсутсвие рабочих рук было нивелировано использованием детского и женского труда. Потому войну и выиграли в силу и этой причины. Да, качество было хуже немецкого, зато количество вполне удовлетворяло. Даже самый лучший танк не поможет, если снарядов и горючки у него нет. И тут тоже роль свою сыграла идеология.
Очнитесь, там миллионы людей жили, когда он туда приехал.
Ну если Вам от этого будет легче - перефразирую. Это Колумб открыл Америку для Европы и Азии. И "пробил" путь.
Хорошо известен тот факт, что испанцы называют Христофора Колумба (латинизированный вариант имени; на самом деле – Кристофоро Коломбо) Кристобалем Колоном (Cristóbal Colón).
В Испании день открытия Х.Колумбом Америки - национальный праздник.
Проводится военный парад в Мадриде.
Очень красочный и патриотичный, там все виды войск представлены.
На трибуне - король и министры, любой может подойти и пообщаться с ними.
Это очень странно, это примерно как в Германии бы сделали праздник в честь Гитлера.
Нкеужели людям нестыдно? Или они слабоумные? На совести Испании казалось свыше 14 млн загубленных жизней, это более чем в 2 раза перекрывает холокост...
Я понимаю, что в РФ (и здесь на форуме в частности) "маленько" отстали от остального мира и видят мир через кривое зеркало, поэтому вот, представляю новость от 2007 года:
Школьников Венесуэлы будут учить, что Христофор Колумб не герой, открывший Америку, а человек, принесший в страну колониализм и болезни.
Это нововведение – часть реформы образования, которую проводит президент Венесуэлы Уго Чавес. Цель новой школьной программы – "формирование нового социалистичего сознания и создание нового поколения венесуэльцев, носителей этого сознания", сообщает "Вокруг Света".
Новые учебные планы, являющиеся частью президенсткой программы "Социализм XXI века", должны вступить в силу в 2010 году. Обязательная для всех, в том числе и частных школ страны, программа включает не только нелестные отзывы о Христофоре Колумбе. Основная часть курса будет заключаться в изучении истории и культуры индейцев, живших в Венесуэле до начала колонизации, и истории африканских рабов, потомками которых, по мысли авторов, являются большинство современных венесуэльцев.
Учебную программу вузов также предполагается расширить. Теперь в обязательный список трудов, которые должны изучать студенты, входят "Капитал" Карла Маркса, речи Фиделя Кастро, цитаты из самого Чавеса.
Еще в 2002 году в Венесуэле по инициативе президента Чавеса отменили День первооткрывателя Америки, заменив его "Днем сопротивления индейцев". А в 2004 году в этот день возле статуи Христофора Колумба в Каракасе устроили "трибунал над Колумбом". После вынесения приговора ("Колумб хуже Гитлера") статую сбросили с постамента и увезли в неизвестном направлении.
И в Кастилии, и в Португалии к концу XV столетия королевская власть, действуя рука об руку с городами, сломила мощь феодалов. И в той и в другой стране сложились абсолютные монархии с крепкой централизованной властью. Понадобились новые мощные источники богатств и прежде всего золото, ибо деньги стали крупной общественной силой.
Легенды о дивных странах, где золота так же много, как песка на берегах Тахо и Гвадалкивира, где голые и «коснеющие» в язычестве люди украшают себя ожерельями из драгоценных камней, где под жгучим южным солнцем созревают перец, мускатный орех и гвоздика, – слагались летописцами португальских открытий XV века Азурарой, Кадамосто и другими. Это были легенды, поведанные миру расчетливыми купцами, трезвыми искателями наживы. С бухгалтерской точностью эти певцы чистогана повествуют о добыче, захваченной в африканских экспедициях. {494}
Под 1442 г. Азурара отмечает, что в Лиссабон впервые были привезены с африканского берега черные рабы. В 50-х и 60-х годах XV века торговля гвинейскими рабами расцветает. Невольничьи рынки Лиссабона и Лагуша приобретают всеевропейскую известность, а компании пиратов-рабовладельцев, в которых на паевых началах участвуют богатые купцы, принцы королевского дома и сам король, получают баснословные доходы и все больше расширяют круг своей коммерческой (и одновременно разбойничьей) деятельности.
Португальские пионеры первоначального накопления не основывают своих поселений на берегах новооткрытых стран, не стремятся проникнуть в глубь Африки, не предпринимают долгих и изнурительных завоевательных походов. Португальские искатели наживы – это полукупцы, полупираты, живущие больше на своих прочных и легких кораблях, чем на суше. У них устанавливаются крепкие торговые связи со многими вождями крупных и мелких африканских племен. Африканские «царьки» получают от португальцев стеклянные четки, ленты, грошовые ножи, куски дрянных тканей, бочки с разбавленной «огненной водой» и в обмен дают белым пришельцам рабов, золото, слоновую кость. За рабами снаряжаются охотничьи экспедиции в глубь страны. В этих экспедициях сами португальцы участвуют сравнительно редко. Вожди негритянских племен настолько заинтересованы в торговле с португальцами, что по своей инициативе предпринимают походы за рабами.
В 70-х и 80-х годах, по мере того как португальские мореплаватели все дальше и дальше продвигаются вдоль западных берегов Африки к югу, возникают в Гвинее опорные пункты и фактории. В 1482 г. закладывается в районе золотых рудников на северном берегу Гвинейского залива (теперь Золотой берег) крепость Сан Жоржи да Мина, которая позднее становится важной промежуточной базой на великом морском пути из Лиссабона в Индийские моря (до Индии португальцы дошли в 1498 г.). Но попрежнему португальская колониальная система основывалась на работорговле и пиратских промысл[а]х. Колумб также проявил себя как работорговец. Но испанские колонизаторы, которым Колумб проложил путь к берегам Америки, действовали уже иными методами, создавая более сложную систему эксплоатации коренного населения американских земель.
* *
*
14 октября 1492 г., т.е. на третий день своего пребывания на новооткрытой американской земле, Колумб в своем дневнике отметил:
«Впрочем, вашим высочествам, быть может, угодно будет повелеть отправить всех индейцев в Кастилию или оставить их {495} На этом острове пленниками, ибо достаточно пятидесяти человек, чтобы держать их всех в покорности и заставить делать все, что угодно»*.
А возвращаясь из первого плавания, он писал: «Таким образом из одного лишь того, что было выполнено во время этого столь недолгого путешествия, их высочества могут убедиться, что я дам им столько золота, сколько им нужно, если их высочества окажут мне самую малую помощь; кроме того, пряности и хлопка – сколько соизволят их высочества повелеть, равно, как благовонную смолу, сколько они прикажут отправить…, я дам также алоэ и рабов, сколько будет угодно и сколько мне повелят отправить, и будут эти рабы из числа язычников»**.
Колумб явился в Америку как пионер кастильской колониальной экспансии. Золото, драгоценные камни, пряности и рабы – таковы были подлинные цели, ради которые предприимчивый генуэзец был послан за океан. На Гуанахани, Кубе и Эспаньоле рыцари первоначального накопления столкнулись с народами, стоявшими на низшей ступени варварства, с мирными индейцами, которым чужды были представления и понятия феодальной Кастилии конца XV века.
Очень характерно описание этой встречи у Колумба в его послании к Сантанхелю и Санчесу.
Колумб пишет: «За новую мелкую разменную монетку отдавали они все, что имели, будь то золото весом в два-три кастельяно или одна-две арробы хлопковой пряжи… Даже за обломки лопнувших обручей от винных бочек они, как дикари… отдавали все, что у них было»***.
Выменивая на разноцветные стекляшки и грошовые наконечники агухет золото, Колумб поступал как истинный пионер европейской колонизации. При первой встрече с индейцами он намечал планы подчинения этих людей – доверчивых и мягких нравом, людей, о которых он сам говорит, что все, что есть у них, «они предлагают с таким радушием, что кажется, будто они дарят свои сердца».
Как опытный оценщик, Колумб описывает землю, леса и народы Эспаньолы. Золотые россыпи и корабельный лес интересуют его не в меньшей степени, чем телосложение индейцев, которым он заранее уже уготовил роль рабов кастильских господ. Маркс отмечает, что донесения Колумба характеризуют его самого, как пирата и что работорговля была основой его деятельности****.
В первом путешествии Колумб не ограничился только {496} предварительным ознакомлением с нравами и обычаями индейцев и меновым торгом с ними.
Он оставляет на острове Гаити (Эспаньоле) в области касика Гуаканагари 39 человек в укрепленном лагере Навидад и поручает им не только поиски золота, но и подготовку к будущим операциям по закабалению страны. Подобные операции не кажутся Колумбу хлопотливыми – ведь у индейцев нет никакого оружия, кроме заостренных палок.
Судьба гарнизона, оставленного в Навидаде, нам известна. Все 39 человек сложили буйные головы на Эспаньоле, причем надо было действительно довести до последней крайности терпеливых и боязливых индейцев, чтобы вызвать их на вооруженную борьбу с пришельцами.
Сам Колумб возвращается в Кастилию, и вести об открытии богатых земель в море-океане мгновенно распространяются по всей стране, возбуждая толки и пересуды, до глубины души волнуя искателей наживы, разжигая в их воображении соблазнительные картины заокеанского «рая», где живут на золотых реках смирные, как ягнята, индейцы, не ведающие ни железа, ни пороха, ни денег.
Король и королева немедленно принимают меры для организации второй экспедиции. Из Барселоны, где временно находился двор, в апреле, мае, июне, июле и августе 1493 г. во все концы Испании направляются указы, письма и распоряжения. В Кадисе и Севилье создается специальный административный аппарат во главе с севильским архидиаконом Хуаном де Фонсекой, которому поручается не только снарядить экспедицию, но и отобрать людей для отправки за океан. Фонсека разрабатывает систему мероприятий по жесткой регламентации всей политической и хозяйственной деятельности колонии, учреждаемой на Эспаньоле. Об этой системе и о планах короны можно составить представление, читая инструкцию королевской четы Колумбу от 29 мая 1493 г. Но уже в ходе подготовки второй экспедиции выяснилось, насколько нереальны были надежды Изабеллы и Фердинанда.
Ни Колумб, ни кастильская корона, которая стремилась создать на новоприобретенных землях выгодную для казны систему эксплоатации коренного населения, не учли и не могли учесть, что эти земли сразу же после того, как весть об их открытии дойдет до Европы, будут вовлечены в кипучий водоворот, что безудержная стихия первоначального накопления сама по себе определит черты испанской колониальной системы, не предусмотренные проектами короны. Эта система окончательно сложится лишь полстолетия спустя как система компромисса между короной, выражавшей интересы паразитической верхушки феодальной знати, с одной стороны, и военно-феодальной «конкистадорской вольницей» – с другой, {497} Жертвами этой компромиссной системы окажутся, разумеется, коренные жители американского континента – индейцы.
На Антильских же островах – первой американской земле, приобщенной к «благам» европейской и христианской «цивилизации», коренное население будет истреблено за эти полвека начисто.
Когда Колумб открыл Багамские и Антильские острова, он застал там многочисленное коренное население. Вероятно, не менее двух миллионов жителей насчитывалось в 1492 г. только на Больших Антильских островах – Эспаньоле, Кубе, Пуэрто Рико и Ямайке. Стоящие на более высоком уровне таинские или ара[вак]ские племена населяли Эспаньолу и Пуэрто Рико и бо́льшую часть Кубы, мирно уживаясь с менее культурными индейцами сибонейской группы.
Таинские племена находились на низшей ступени варварства. Это были оседлые индейцы, которые уже издавна умели возделывать землю и культивировать маис, бататы, хлопчатник и некоторые другие полезные растения. Земледелие в большей степени, охота и рыбная ловля в значительно меньшей – были их основными занятиями. Они не знали железа, не имели домашнего скота. Земля обрабатывалась ими с помощью каменных и деревянных мотыг и заступов, порой превосходной выделки. У них были вместительные и быстроходные каное, на которых совершались относительно далекие путешествия. Хлопчатобумажные ткани жителей Гаити вызывали удивление европейцев. Наиболее распространенным типом жилища у таинских племен были так называемые bohio – круглые вместительные шатры с двускатной кровлей. Вторжение испанцев застало таинские племена на стадии разложения родового строя. В расселении, а также в пользовании землей особенности родового уклада сохранились достаточно отчетливо. Поля обрабатывались сообща группой индейцев одного рода. Родовой коллектив распределял среди своих членов урожай. Однако уже обособилась группа родовых старейшин – касиков, у которых, повидимому, были особые земельные наделы, и родовая аристократия, окружавшая касиков, – «нитайно». Известно, что при полевых работах использовался труд военнопленных, которых, однако, ни один испанский летописец XVI столетия не решается назвать рабами в собственном смысле этого слова.
Лас Касас указывает, что на Эспаньоле было в период ее завоевания пять «королевств». По всей вероятности, то были области расселения отдельных племен, причем во главе каждого из них стоял свой касик, которому подчинялись касики низшего ранга – старейшины родов.
Сибонейские племена, археологические остатки которых чаще всего встречаются в западной части острова Кубы, занимались главным образом рыболовством и охотой, {498} и хотя земледелие им было известно, но в этой области они значительно отстали от индейцев таинской группы.
Сибонейские орудия труда были гораздо грубее таинских. Сибонеи жили в пещерах или в расселинах скал.
На Малых Антильских островах обитали карибы, или караибы, наиболее развитые индейские племена Вест-Индского архипелага. Только карибам – воинственному племени – были известны лук и стрелы. У всех прочих индейцев оружие было крайне примитивно, на что указывает и Колумб в своем письме Сантанхелю и Санчесу и в Дневнике первого путешествия.
Трагическая история первых пятидесяти лет колонизации новооткрытых земель – это история зарождения и формирования испанской колониальной системы, и с самым ранним этапом этой эпохи знакомят нас летописи открытий Колумба.
Чтобы понять, что произошло на новооткрытых землях в 90-х годах XV столетия, необходимо прежде всего составить представление о движущих силах кастильской заокеанской экспансии и о существе острых социальных противоречий, перенесенных из метрополии на земли Нового Света.
Во вводной статье речь шла о предпосылках кастильских открытий. В ней отмечалось, что весь ход исторического развития Испании второй половины XV века обусловил необходимость поисков новых земель, что в приобретении новых источников богатств были кровно заинтересованы и корона, и молодая буржуазия торговых городов, и феодальная знать, потерпевшая временное поражение в социальных битвах 70–80-х годов, и мелкопоместное дворянство, для которого завершение войн реконкисты сулило печальные перспективы оскудения, и католическая церковь с ее духовными орденами – алчная корпорация, которой за океаном открывалось непочатое поле деятельности.
Церковь, выдвинув программу «христианизации коснеющих в язычестве» обитателей новых земель, была прежде всего заинтересована в приобретении многомиллионной паствы. Вековой опыт давал возможность «добрым пастырям» успешно стричь стада христовых овечек. Князья церкви и духовные ордена не в меньшей мере желали завладеть землями и золотом в заокеанских странах.
Планы «христианизации» корона поддерживала с энтузиазмом, ибо в монахах и попах, овладевающих душами индейцев, король и королева видели своих верных помощников. Миссионер в рясе стоил солдата в латах. Кстати сказать, служители католического бога нередко сменяли четки на шпагу и убеждали язычников в «превосходстве истинной веры» не только словом, но и мечом, а богатые церковники нередко выступали в роли банкиров, финансировавших некоторые экспедиции.
Города, особенно андалусские, стремились захватить в свои руки инициативу в заморских предприятиях. Используя {499} покровительство короны, они пытались всемерно увеличить долю своего участия в прибылях.
Так как королевская власть в финансовом и материальном отношении зависела от своих богатых союзников – купцов и банкиров – и на свой счет не могла организовать ни экспедиции за океан, ни планомерной эксплоатации открываемых территорий, она, естественно, была вынуждена прибегать к услугам частных лиц.
Корабли снаряжались андалусскими судовладельцами и купцами. С ними же или с предприимчивыми рыцарями наживы король и королева заключали договоры на новые открытия. Поэтому волей-неволей корона должна была поступаться своими интересами, пытаясь лишь установить систему регламентации и контроля над деятельностью этих предпринимателей. Так возникла система договоров (капитуляций), особенно характерная для первой половины XVI столетия. Организаторы заморских предприятий – частные лица – заключали договоры и соглашения с короной и, получая титулы наместников (аделантадо) в открываемых ими землях, обязывались уделять короне определенную часть барышей.
Можно было, если не ограничить, то хоть в известной степени подвергнуть контролю деятельность купцов, судовладельцев, банкиров и их агентов. Но никакими силами нельзя было ввести в русло буйную военно-феодальную вольницу, неудержимым потоком хлынувшую за океан.
После завершения испанской реконкисты многочисленное и воинственное кастильское рыцарство оказалось в крайне тяжелом положении.
Кастильские идальго не имели ни крупных земельных владений, ни доходных синекур. Эту массу паразитов, гнушавшихся труда, кормили вплоть до конца XV века войны реконкисты и междоусобные распри крупных феодалов.
События последней четверти века ни в какой мере не могли быть на пользу рыцарству. Прекращение феодальных раздоров, взятие Гранады – последнего оплота мавров на полуострове – повергли в уныние и смятение идальго.
Перед короной стал вопрос, в какое русло направить кипучую энергию этой драчливой и хищной феодальной вольницы.
Частично унять эту опасную энергию могли затяжные войны, которые вела кастильско-арагонская держава на итальянской территории. Новый предохранительный клапан был обретен с момента открытия Америки. Презиравшие труд, спесивые и надменные рыцари, очертя голову, бросились за океан, привлеченные слухами о золоте. Эти люди не умели ни пахать, ни сеять, ни корчевать лес, ни добывать золото, и занятия подобного рода казались им зазорными. Эта рыцари легкой наживы не желали таскать каштаны из огня ни для королей, ни {500} для их наместника Колумба. Для них открылись заманчивые перспективы дальних походов и эпических грабежей. Спустя четверть века, эстремадурский идальго Эрнандо Кортес с несколькими сотнями других искателей наживы завоюет Мексику, а еще через 15 лет другой эстремадурец Франсиско Писарро, участник разбойничьих походов в Центральной Америке, покорит в Южной Америке государство инков. Разумеется, будущие конкистадоры не желали и не могли быть покорными подданными кастильской короны и в поте лица добывать хлеб насущный на девственных землях Эспаньолы. В хрониках современников Колумба – Бернальдеса, Лас Касаса, Петра Мартира – описываются «подвиги» этой алчной вольницы. Подобно саранче кинулся этот сброд на индейские селения. За шесть лет (с 1494 по 1500 г.) был разорен и разграблен дотла весь остров, истреблена половина его населения. Индейцев жгли на кострах, травили собаками, загоняли в лесные чащи и в горы, возделанные поля превращались в пустыню. Предав огню и мечу Эспаньолу, кастильские конкистадоры перебрались на Ямайку, Кубу, Пуэрто Рико, на открытые в 1498–1499 гг. берега Южной Америки. {501}
* Дневник первого путешествия.
** Письмо Колумба Сантанхелю и Санчесу.
*** Письмо Колумба Сантанхелю и Санчесу.
**** Архив Маркса и Энгельса, т. VII, стр. 100, Госполитиздат, 1940. {496}
Путешествия Христофора Колумба (дневники, письма, документы) / Пер. с исп. и коммент. Я.М. Света; под ред. и со вступ. статьей И.П. Магидовича. 2-е изд. М.: Географгиз, 195. С. 494–501.
Текст посвятительной надписи написан на испанском языке. Фамилия первооткрывателя по-испански – "Colon". Однако не стоит забывать, что этот язык изменился за пять столетий.
