Сколько угодно можно говорить о Парфянской истории в первой половине I в. до н. э., периода, получившего в истории название "Парфянского Средневековья" или "Тёмных веков Парфянского царства". Нумизматические данные, анализ которых публиковался уже неоднократно, говорят бесспорно только об одном: в этот период сильно разросшееся Парфянское царство переживало длительный период внутриполитического период кризиса (цари не только часто менялись, но наблюдается и одновременное правление сразу нескольких царей в Парфянском царстве). Вероятных причин внутриполитического кризиса могло быть несколько. Например то, что в конце правления престарелого Митридата II он немного упустил контроль, и началась борьба фракций внутри страны, и попытки различных территорий автономизироваться. Другая причина могла быть экономической, что, однако, звучит сомнительно, потому что нумизматического кризиса как будто не наблюдается. Третья вероятная причина - возвышение Армении при царе Тигране II, удачно создавшем союзную коалицию с сильным царём Понтийского царства Митридатом Эвпатором (фактически, это было первое что он сделал воцарившись). Последний вариант мне тоже кажется сомнительным, потому что логичнее предположить, что возвышение Армении было не причиной упадка Парфии, а скорее его следствием. То-есть Тигран умело воспользовался ослаблением Парфии из-за её внутренней фрагментации, и вскоре добился своего признания Царём царей от парфян (Плут. Лук.) в то время как союзник Митридат оказался в тяжёлом положении из-за войны с Суллой. Возможно, также, чтобы Тигран непосредственно участвовал во внутриполитических интригах в Парфии, поскольку пребывал там некоторое время в заложниках и был знаком как со многими первыми людьми в Парфии, так и с общей ситуацией в стране в целом. Иначе трудно обьяснить, как потерпевшее крушение от парфян Армянское царство через 10 лет, сразу после воцарения Тиграна, вдруг начало приходить в себя.
В общем, вопрос о причинах упадка Парфии и возвышения Армении нельзя считать решённым. Античные авторы касались этого вопроса очень слабо. Но в данный момент нас интересует не столько Тигран, сколько сама Парфия. Как потерпевшему поражение государству, также, как недавно разбитой Армении, удалось так быстро встать на ноги? Уже в 53 г. до н. э. парфяне нанесли тяжелейшее поражение римлянам при Каррах - битва, вне сомнений, являющаяся высшим достижением парфян на их западной границе за всю историю царства. У меня есть сценарий, что ослабившись Парфия оценила угрозу со стороны Армении с полна, и сама начала стараться вести закулисные игры, в стиле недавнего поведения Тиграна. Поэтому, я не исключаю, чтобы парфяне действовали в союзе с Римом (который тоже нуждался в помощи, потому что бороться одновременно с Понтийским и Армянским царствами могло показаться чересчур трудным, и политики Рима обязательно могли искать помощи и понимания в Парфии не меньше, чем парфяне в Риме). По крайней мере, такая картина событий многое обьясняла бы из того что, как нам известно, произошло в то время в войнах Рима с Митридатом.
Привожу для начала исследование современных учёных на эту тему (потом можно будет перейти к свидетельствам первоисточников):
Parthian "Dark Age" c. 95 - 57 B.C.
The most confused period of Parthian history is from the late years in the reign of Mithradates II (ended c. 88 B.C.) to the establishment of the sole rule of Orodes II c. 57 B.C.While Mithradates II was still in power, we have coins from Gotarzes I (c. 95 - 90 B.C.), Orodes I (c. 90 - 80 B.C.). And during the period immediately following the reign of Mithradates II, we see overlapping coinages of Orodes I (c. 90 - 80 B.C.), an Unknown King (I) c. 80 B.C., another Unknown King (II) (c. 80 - 70 B.C.), Sinatruces (c. 77 - 70 B.C.), and Darius of Media Atropatene (c. 70 B.C.). Phraates III appears to have consolidated control in the years around and following 70 B.C., and Orodes II took firm control c. 57 B.C. See the expanded discussion of this very confused period at the page on The Dark Age in Parthian History. http://www.parthia.c...hia_history.htm
Dark Age in Parthian History
c. 95 B.C to 57 B.C.
The most confused period of Parthian history is from the late years in the reign of Mithradates II (c. 123 - 88 B.C.) to the establishment of the sole rule of Orodes II (c. 57 - 38 B.C.). The coinage studies by Sellwood and Waggoner indicate it is likely that at least two Parthian kings were issuing coins simultaneously as co-rulers. While Mithradates II was still in power, we have coins from Gotarzes I (c. 95 - 90 B.C.), Orodes I (c. 90 - 80 B.C.). And during the period immediately following the reign of Mithradates II, we see the overlapping coinages of of Orodes I (c. 90 - 80 B.C.), an Unknown King (I) (c. 80 B.C.), another Unknown King (II) (c. 80 - 70 B.C.), Sinatruces (c. 77 - 70 B.C.), and Darius of Media Atropatene (c. 70 B.C.). Phraates III appears to have consolidated control in the years around and following 70 B.C., and Orodes II took firm control c. 57 B.C.
While there is still disagreement, some consensus has emerged. But Mörkholm has levied some heavy criticism of progress to date and maintains that "by concentrating first on the tetradrachms, it is possible to arrive at a firm and certain sequence of all the issues involved. The difficulties arise from the preoccupation of scholars with identifying the issuers with the Parthian kings known from other sources. This other material, literary texts and cuneiform tablets, is simply not good enough to permit this identification. It is bad methodology to confuse the issue by presenting a hypothetical classification, based on the extra-numismatic material, when a direct numismatic approach might solve the problem of the chronological sequence, leaving the question of identification for future research, when more evidence has become available."1
Using numismatic criteria only, Mörkholm reached a different conclusion from A. Simonetta [tr. by Sellwood, QT 7 (1978), 95-119] about the number and sequence of kings at Seleucia on the Tigris during the Parthian "dark age", excluding within his chronological sequence both Vonones and Pacorus. He acknowledges that the attribution of coins to different rulers is still much a matter of speculation, but argues that the written evidence for the period is so fragmentary that the most reliable documents are the coins.2
A hoard of 700 first century B.C. Parthian drachms published by Weiskopf provides evidence permitting a more precise understanding of the political situation in Parthia than has been available from other sources. The new material included no coins which can be assigned to any pretender at this time, and Weiskopf has concluded that less emphasis should be given to the Babylonian documents attesting to their importance. Some dated coins in the hoard provide additional evidence for the co-regencies of father and son during the reigns of Sinatruces and Phraates III.3
____________________
Notes:
1. Mörkholm, Otto. "Greece to India" (1979), p. 92
2. Houghton, "Syria and the East", 1986, p. 194
3. Weiskopf, Michael, "The Kuh Dasht Hoard and the Parthian 'Dark Age' " (1981) http://www.parthia.c...hia_darkage.htm
Понятное дело, что эти сведения в значительной мере дополняют скудность известий античных авторов по поводу истории Парфии в этот период, которая, как это всегда происходило с классическими авторами, затрагивалась только постольку поскольку, тем более что .Парфия тогда ещё не имела границ с Римом.
Приведу также известие Страбона, касающегося правления Тиграна и его успехов против парфян, а также войны с Лукуллом (XI 14, 15):
Затем Артаксий и Зариадрий, полководцы Антиоха Великого, воевавшего с римлянами, разделили страну на 2 части. Они правили страной по поручению царя. После того как царь потерпел поражение, C. 532они перешли на
сторону римлян и, провозглашенные царями, получили независимость. Потомком Артаксия был Тигран, владевший в собственном смысле слова Арменией; эта область граничит с Мидией, Албанией и Иберией вплоть до Колхиды и Каппадокии на Евксинском Понте; потомком же Зариадрия был софенец Артан16, которому были подвластны южные области и те, что лежат западнее их. Последнего победил Тигран, который стал владыкой всей страны. Тиграну выпало на долю испытать различные превратности судьбы. Вначале он жил заложником у парфян; затем ему удалось получить от них дозволение вернуться на родину, причем парфяне взяли выкуп — 70 долин в Армении. Потом, усилив свое с. 501 могущество, Тигран не только отнял у парфян эти области, но даже опустошил их собственную страну — области около Нина и Арбел. Далее, он покорил властителей Атропатены и Гордиеи и с их помощью остальную часть Месопотамии. Перейдя Евфрат, он силой овладел самой Сирией и Финикией. Вознесшись столь высоко в своем могуществе, Тигран основал город недалеко от Иберии17, между этой местностью и Зевгмой на Евфрате. Собрав сюда население 12 разоренных им греческих городов, он назвал этот город Тигранокертами. Но Лукулл, который вел войну с Митридатом, прибыл раньше завершения постройки города. Лукулл не только распустил жителей по родным местам, но при штурме разрушил наполовину законченное сооружение, оставив на месте только маленькое селение18. Затем Лукулл изгнал Тиграна также из Сирии и Финикии.
Dark period of Parthian History 88 - 66 B.C . Doubtful succession of the Monarchs. Accession of Sanatrceces, ab. B.C. 76. Position of Parthia during the Mithridatic Wars. Accession of Phraates III. His relations with Pompey. His death. Civil War between his two sons, Mithridates and Orodes. Death of Mithridates.
The successor of Mithridates II. is unknown. It has been argued, indeed, that the reigns of the known monarchs of this period would not be unduly long if we regarded them as strictly consecutive, and placed no blank between the death of Mithridates II. and the accession of the next Arsaces whose name has come down to us. Sanatrodoeces, it has been said, may have been, and may, therefore, well be regarded as, the successor of Mithridates. But the words of the epitomizer of Trogus, placed at the head of this chapter, forbid the acceptance of this theory. The epitomizer would not have spoken of "many kings" as intervening between Mithridates II. and Orodes, if the number had been only three.
The expression used by the epitomizer of Trogus, and a few words dropped by Plutarch, render it probable that about this time there were contentions between various members of the Arsacid family which issued in actual civil war. Armenia grew more in power under Tigranes .Such contentions are a marked feature of the later history; and, according to Plutarch, they commenced at this period. We may suspect, from the great age of two of the monarchs chosen, that the Arsacid stock was now very limited in number, that it offered no candidates for the throne whose claims were indisputable, and that consequently at each vacancy there was a division of opinion among the "Megistanes," which led to the claimants making appeal, if the election went against them, to the arbitrament of arms.
The dark time of Parthian history is terminated by the accession—probably in B.C. 76—of the king above mentioned as known by the three names of Sanatroeces, Sinatroces, and Sintricus. The form, Sanatroeces, which appears upon the Paithian coins, is on that account to be preferred. The king so called had reached when elected the advanced age of eighty. It may be suspected that he was a son of the sixth Arsaces (Mithridates I.), and consequently a brother of Phraates II. He had, perhaps, been made prisoner by that Scythians in the course of the disastrous war waged by that monarch, and had been retained in captivity for above fifty years. At any rate, he appears to have been indebted to the Scythians in some measure for the crown which he acquired so tardily, his enjoyment of it having been secured by the help of a contingent of troops furnished to him by the Scythian tribe of the Sacauracae.
The position of the Empire at the time of his accession was one of considerable difficulty. Parthia, during the period of her civil contentions, had lost much ground in the west, having been deprived by Tigranes of at least two important provinces. At the same time she had been witness of the tremendous struggle between Rome and Pontus which commenced in B.C. 88, was still continuing, and still far from decided, when Sanatroeces came to the throne. An octogenarian monarch was unfit to engage in strife, and if Sanatroeces, notwithstanding this drawback, had been ambitious of military distinction, it would have been difficult for him to determine into which scale the interests of his country required that he should cast the weight of his sword. On the one hand, Parthia had evidently much to fear from the military force and the covetous disposition of Tigranes, king of Armenia, the son-in-law of Mithridates, and at this time his chosen alley.
Tigranes had hitherto been continually increasing in strength. By the defeat of Artanes, king of Sophene, or Armenia Minor, he had made himself master of Armenia in its widest extent; by his wars with Parthia herself he had acquired Gordyene, or Northern Mesopotamia, and Adiabene, or the entire rich tract east of the middle Tigris (including Assyria Proper and Arbelitis), as far, at any rate, as the course of the lower Zab; by means which are not stated he had brought under subjection the king of the important country of Media Artropatene, independent since the time of Alexander. Invited into Syria, about B.C. 83, by the wretched inhabitants, wearied with the perpetual civil wars between the princes of the house of the Seleucids, he had found no difficulty in establishing himself as king over Cilicia, Syria, and most of Phoenicia. About B.C. 80 he had determined on building himself a new capital in the province of Gordyene, a capital of a vast size, provided with all the luxuries required by an Oriental court, and fortified with walls which recalled the glories of the ancient cities of the Assyrians. The position of this huge town on the very borders of the Parthian kingdom, in a province which had till very recently been Parthian, could be no otherwise understood that as a standing menace to Parthia itself, the proclamation of an intention to extend the Armenian dominion southwards, and to absorb at any rate all the rich and fertile country between Gordyene and the sea. Thus threatened by Armenia, it was impossible for Sanatroeces cordially to embrace the side of Mithridates, with which Armenia and its king were so closely allied; it was impossible for him even to wish that the two allies should be free to work their will on the Asiatic continent unchecked by the power which alone had for the last twelve years obstructed their ambitious projects.
On the other hand, there was already among the Asiatic princes generally a deep distrust of Rome—a fear that in the new people, which had crept so quietly into Asia, was to be found a power more permanently formidable than the Macedonians, a power which would make up for want of brilliancy and dash by a dogged perseverance in its aims, and a stealthy, crafty policy, sure in the end to achieve great and striking results. The acceptance of the kingdom of Attalus had not, perhaps, alarmed any one; but the seizure of Phrygia during the minority of Mithridates, without so much as a pretext, and the practice, soon afterwards established, of setting up puppet kings, bound to do the bidding of their Roman allies, had raised suspicions; the ease with which Mithridates notwithstanding his great power and long preparation, had been vanquished in the first war (B.C. 88-84) had aroused fears; and Sanatroeces could not but misdoubt the advisability of lending aid to the Romans, and so helping them to obtain a still firmer hold on Western Asia. Accordingly we find that when the final war broke out, in B.C. 74, his inclination was, in the first instance, to stand wholly aloof, and when that became impossible, then to temporize.
To the application for assistance made by Mithridates in B.C. 72 a direct negative was returned; and it was not until, in B.C. 69, the war had approached his own frontier, and both parties made the most earnest appeals to him for aid, that he departed from the line of pure abstention, and had recourse to the expedient of amusing, both sides with promises, while he helped neither. According to Plutarch, this line of procedure offended Lucullus, and had nearly induced him to defer the final struggle with Mithridates and Tigranes, and turn his arms against Parthia. But the prolonged resistance of Nisibis, and the successes of Mithridates in Pontus, diverted the danger; and the war rolling northwards, Parthia was not yet driven to take a side, but was enabled to maintain her neutral position for some years longer.
Meanwhile the aged Sanatroeces died, and was succeeded by his son, Phraates III. This prince followed at first his father's example, and abstained from mixing himself up in the Mithridatic war; but in B.C. 66, being courted by both sides, and promised the restoration of the provinces lost to Tigranes, he made alliance with Pompey, and undertook, while the latter pressed the war against Mithridates, to find occupation for the Armenian monarch in his own land. This engagement he executed with fidelity. It had happened that the eldest living son of Tigranes, a prince bearing the same name as his father, having raised a rebellion in Armenia and been defeated, had taken refuge in Parthia with Phraates. Phraates determined to take advantage of this circumstance. The young Tigranes was supported by a party among his countrymen who wished to see a youthful monarch upon the throne; and Phraates therefore considered that he would best discharge his obligations to the Romans by fomenting this family quarrel, and lending a moderate support to the younger Tigranes against his father. He marched an army into Armenia in the interest of the young prince, overran the open country, and advanced on Artaxata, the capital. Tigranes, the king, fled at his approach, and betook himself to the neighboring mountains. Artaxata was invested; but as the siege promised to be long, the Parthian monarch after a time withdrew, leaving the pretender with as many troops as he thought necessary to press the siege to a successful issue. The result, however, disappointed his expectations. Scarcely was Phraates gone, when the old king fell upon his son, defeated him, and drove him beyond his borders. He was forced, however, soon afterwards, to submit to Pompey, who, while the civil war was raging in Armenia, had defeated Mithridates and driven him to take refuge in the Tauric Chersonese.
Phraates, now, naturally expected the due reward of his services, according to the stipulations of his agreement with Pompey. But that general was either dissatisfied with the mode in which the Parthian had discharged his obligations, or disinclined to strengthen the power which he saw to be the only one in these parts capable of disputing with Rome the headship of Asia. He could scarcely prevent, and he does not seem to have tried to prevent, the recovery of Adiabene by the Parthians; but the nearer province of Gordyene to which they had an equal claim, he would by no means consent to their occupying. At first he destined it for the younger Tigranes. When the prince offended him, he made it over to Ariobarzanes, the Cappadocian monarch. That arrangement not taking effect, and the tract being disputed between Phraates and the elder Tigranes, he sent his legate, Afranius, to drive the Parthians out of the country, and delivered it over into the hands of the Armenians. At the same time he insulted the Parthian monarch by refusing him his generally recognized title of "King of Kings." He thus entirely alienated his late ally, who remonstrated against the injustice with which he was treated, and was only deterred from declaring war by the wholesome fear which he entertained of the Roman arms.
Pompey, on his side, no doubt took the question into consideration whether or no he should declare the Parthian prince a Roman enemy, and proceed to direct against him the available forces of the Empire. He had purposely made him hostile, and compelled him to take steps which might have furnished a plausible casus belli. But, on the whole, he found that he was not prepared to venture on the encounter. The war had not been formally committed to him; and if he did not prosper in it, he dreaded the accusations of his enemies at Rome. He had seen, moreover, with his own eyes; that the Parthians were an enemy far from despicable, and his knowledge of campaigning told him that success against them was not certain. He feared to risk the loss of all the glory which he had obtained by grasping greedily at more, and preferred enjoying the fruits of the good luck which had hitherto attended him to tempting fortune on a new field. He therefore determined that he would not allow himself to be provoked into hostilities by the reproaches, the dictatorial words, or even the daring acts of the Parthian King. When Phraates demanded his lost provinces he replied, that the question of borders was one which lay, not between Parthia and Rome, but between Parthia and Armenia. When he laid it down that the Euphrates properly bounded the Roman territory, and charged Pompey not to cross it, the latter said he would keep to the just bounds, whatever they were.
When Tigranes complained that after having been received into the Roman alliance he was still attacked by the Parthian armies, the reply of Pompey was that he was willing to appoint arbitrators who should decide all the disputes between the two nations. The moderation and caution of these answers proved contagious. The monarchs addressed resolved to compose their differences, or at any rate to defer the settlement of them to a more convenient time. They accepted Pompey's proposal of an arbitration; and in a short time an arrangement was effected by which relations of amity were re-established between the two countries.
Death of Phraates
It would seem that not very long after the conclusion of this peace and the retirement of Pompey from Asia (B.C. 62), Phraates lost his life. He was assassinated by his two sons, Mithridates and Orodes; for what cause we are not told. Mithridates, the elder of the two, succeeded him (about B.C. 60); and, as all fear of the Romans had now passed away in consequence of their apparently peaceful attitude, he returned soon after his accession to the policy of his namesake, Mithridates II., and resumed the struggle with Armenia from which his father had desisted. The object of the war was probably the recovery of the lost province of Gordyene, which, having been delivered to the elder Tigranes by Pompey, had remained in the occupation of the Armenians. Mithridates seems to have succeeded in his enterprise. When we next obtain a distinct view of the boundary line which divides Parthia from her neighbors towards the north and the north-west, which is within five years of the probable date of Mithridates's accession, we find Gordyene once more a Parthian province. As the later years of this intermediate lustre are a time of civil strife, during which territorial gains can scarcely have been made, we are compelled to refer the conquest to about B.C. 39-57. But in this case it must have been due to Mithridates III., whose reign is fixed with much probability to the years B.C. 60-56. карта 63 г. до н. э.: http://www.persianem...iaminorrome.jpg
The credit which Mithridates had acquired by his conduct of the Armenian war he lost soon afterwards by the severity of his home administration. There is reason to believe that he drove his brother, Orodes, into banishment. At any rate, he ruled so harshly and cruelly that within a few years of his accession the Parthian nobles deposed him, and, recalling Orodes from his place of exile, set him up as king in his brother's room. Mithridates was, it would seem, at first allowed to govern Media as a subject monarch; but after a while his brother grew jealous of him, and deprived him of this dignity. Unwilling to acquiesce in his disgrace, Mithridates fled to the Romans, and being favorably received by Gabinius, then proconsul of Syria, endeavored to obtain his aid against his countrymen. Gabinius, who was at once weak and ambitious, lent a ready ear to his entreaties, and was upon the point of conducting an expedition into Parthia, when he received a still more tempting invitation from another quarter. Ptolemy Auletes, expelled from Egypt by his rebellious subjects, asked his aid, and having recommendations from Pompey, and a fair sum of ready money to disburse, found little difficulty in persuading the Syrian proconsul to relinquish his Parthian plans and march the force at his disposal into Egypt.
Mithridates and Orodes civil war
Mithridates, upon this, withdrew from Syria, and re-entering the Parthian territory, commenced a civil war against his brother, finding numerous partisans, especially in the region about Babylon. It may be suspected that Seleucia, the second city in the Empire, embraced his cause. Babylon, into which he had thrown himself, sustained a long siege on his behalf, and only yielded when compelled by famine. Mithridates might again have become a fugitive; but he was weary of the disappointments and hardships which are the ordinary lot of a pretender, and preferred to cast himself on the mercy and affection of his brother. Accordingly he surrendered himself unconditionally to Orodes; but this prince, professing to place the claims of patriotism above those of relationship, caused the traitor who had sought aid from Rome to be instantly executed. Thus perished Mithridates III. after a reign which cannot have exceeded five years, in the winter of B.C. 56, or the early spring of B.C. 55. Orodes, on his death, was accepted as king by the whole nation. http://www.persianem...fo/parthia8.htm
Ещё одна попытка подробного анализа нумизматического материала и связки его с известными нам из источниками данными (Юстни, вавилонская клинопись и парфянские надписи):
Только с воцарением Санатрука, ок. 77 г. до н. э., можно вновь с уверенностью говорить об именах и времени правления последующих царей Парфянского царства.
История Парфянского царства у Юстина, кн. XLI:
Гл.5. (1) Затем, после того как Селевк из-за вновь вспыхнувших мятежей был вынужден возвратиться в Азию, Арсак, получив передышку, приводит в порядок Парфянское царство, набирает войско, закладывает крепости, укрепляет города (2) и основывает на горе Апаортене город под названием Дара, местоположение которого таково, что нет другого города, более укрепленного [природой] и более очаровательного. (3) Ибо Дара со всех сторон опоясана крутыми скалами, так что для охраны ее нет нужды в защитниках, а плодородие окружающей ее местности так велико, что город этот сам себя обеспечивает всем необходимым. (4) И источников, и лесов столько, что воды в избытке хватает для орошения, да и охотой можно вдоволь наслаждаться. (5) Таким образом, Арсак не только добился царской власти, но и устроил свое царство, отчего стал для парфян не менее достопамятным, чем Кир для персов, Александр для македонян, Ромул для римлян. Умер Арсак в глубокой старости. (6) Память его парфяне чтили так, что с тех пор все парфянские цари нарекались именем Арсака. (7) Сын и преемник Арсака, тоже Арсак по имени, с удивительной храбростью сражался против Антиоха, сына Селевка, у которого было сто тысяч пехотинцев и двадцать тысяч всадников. В конце концов Антиох принял Арсака в союзники. (8) Третьим парфянским царем был Приапатий, но и он назывался Арсаком. Ибо, как было выше сказано, парфяне всех своих царей называли этим именем, как римляне называют [своих императоров] Цезарями и Августами. (9) Приапатий умер, пробыв царем пятнадцать лет, и оставил двух сыновей – Митридата и Фраата. Старший из них Фраат, по обычаю [парфянского] народа, наследовал царство и покорил могущественное племя мардов. Вскоре после этого он умер, оставив много сыновей, (10) но, обойдя их, он предпочел передать свою власть брату своему Митридату, человеку исключительной доблести, считая, что царский сан налагает более важные обязанности, чем отцовство, и что он должен больше думать о родине, чем о своих детях. Гл. 6. (1) Почти в одно и то же время стали царями Митридат в Парфии, а Эвкратид в Бактрии, оба великие мужи. (2) Но судьба (fortuna), более благосклонная к парфянам, довела их под водительством этого правителя до вершины могущества. (3) Бактрийцы же, ведя непрерывно то одну, то другую войну, потеряли не только царство, но и свободу; измученные войнами с согдианами, арахотами, дрангами, ареями и индами, они, в конце концов, как бы обескровленные, были покорены более слабыми парфянами. (4) И все же Эвкратид вел эти многочисленные войны с величайшей храбростью; так, уже ослабленный ими, когда ему пришлось выдерживать осаду со стороны царя индов Деметрия, он посредством постоянных вылазок с тремястами воинов победил шестьдесят тысяч врагов. Вернув себе свободу после пятимесячной осады, он подчинил себе Индию. (5) Во время обратного похода Эвкратид был убит в пути сыном, которого перед тем сделал своим соправителем. Сын этот даже не старался скрыть отцеубийство, как будто он убил не отца, а врага. Он проехал на колеснице по отцовской крови и приказал бросить труп без погребения. (6) Пока эти события происходили в Бактрии, началась война между парфянами и мидянами. В течение некоторого времени то одни, то другие попеременно одерживали победы, но окончательная победа досталась парфянам. (7) Увеличив таким образом свои силы, Митридат поставил во главе Мидии Вагасиса, а сам направился в Гирканию. (8) Возвратившись оттуда, он вступил в войну с царем элимеев, победил его, присоединил к своему царству и это племя и, подчинив своей власти множество народов, распространил господство парфян (imperium Parthorum) от Кавказских гор до реки Евфрата. (9) Пораженный внезапной болезнью, он умер, стяжав себе к старости не меньшую славу, чем его прадед Арсак.
Гл. 1. (1) После смерти парфянского царя Митридата царем стал сын его Фраат. Он решил начать войну против Сирии, чтобы отомстить Антиоху за его попытку захватить Парфянское царство. Но в это время мятеж в среде скифов заставил его вернуться для защиты собственного государства. (2) Дело в том, что скифы были призваны за плату на помощь парфянам против Антиоха, царя Сирии, но явились, когда война была уже закончена. Их ложно обвинили в том, что они опоздали со своей помощью, и не уплатили им условленной платы. Скифы, недовольные тем, что напрасно совершили такой далекий поход, потребовали, чтобы им или уплатили за их труды, или направили против другого врага. Оскорбленные высокомерным отказом, скифы стали опустошать парфянские пределы. (3) Поэтому Фраат выступил против них в поход, а для управления государством оставил некоего Гимера, с которым Фраат сблизился, когда тот был еще цветущим отроком. Гимер, забыв о своем прошлом и о том, что он [лишь] временно облечен властью наместника, с жестокостью тирана стал безобразно притеснять жителе, Вавилона и других городов. (4) А сам Фраат повел с собой на войну греческое войско, которое попало в плен во время войны с Антиохом и с которым он до этих пор обращался высокомерно и жестоко; он забыл о том, что плен не уменьшил их враждебности [к нему], а его возмутительные оскорбления обострили еще больше. (5) Поэтому, когда греки увидели, что боевая линия парфян дрогнула, они перешли на сторону врагов и осуществили долгожданную месть за свой плен, уничтожив в кровавой сече и парфянское войско, и самого Фраата. Гл. 2. (1) Вместо Фраата был поставлен в цари дядя его по отцу, Артабан. Скифы же, удовлетворившись победой и разграбив Парфию, вернулись на родину. (2) Но и Артабан во время войны с тохарами, на которых он напал, был ранен в руку и скоро умер. (3) Ему наследовал сын его Митридат, который за свои подвиги получил прозвище Великого, ибо, горя желанием соревноваться в славе со своими предками, он превзошел их величием своего духа. (4) Весьма доблестно вел он много войн с соседями и присоединил к Парфянскому царству множество народов. (5) Несколько раз вел он и со скифами удачные войны и явился мстителем за обиды, [причиненные] его предкам. (6) Наконец, он затеял войну с армянским царем Артоасдом. (7) Так как мы переходим к Армении, то нам следует, [начав] несколько издалека, возобновить в памяти то, что касается происхождения этого народа. (8) Нельзя обойти молчанием столь большое царство, так как размеры его, после Парфии, превосходят величиной все остальные царства. (9) А именно: Армения простирается от Каппадокии до Каспийского моря на одиннадцать сотен тысяч шагов; в ширину же протяжение ее семьсот тысяч шагов. ... Гл. 4. (1) Итак, парфянски-й царь Митридат после войны с Арменией был изгнан из царства за свою жестокость парфянским советом старейшин. (2) Брат его Ород, завладев оставшимся без правителя царством, подверг Вавилон, куда бежал Митридат, долгой осаде и голодом принудил вавилонян к сдаче. (3) Митридат, надеясь на родственные отношения, добровольно предался во власть Орода. (4) Однако Ород, считая его скорей своим врагом, чем братом, приказал его убить у себя на глазах. После этого Ород воевал с римлянами и уничтожил [римского] полководца Красса вместе с его сыном и со всем римским войском. (5) Для преследования остатков римского войска был послан сын Орода Пакор. В Сирии он совершил большие подвиги и возбудил [этим] подозрения у своего отца и был отозван обратно в Парфию. Во время его отсутствия оставшееся в Сирии парфянское войско со всеми его вождями было перебито Кассием, квестором Красса. http://simposium.ru/ru/node/80
Побеждённая Парфия только признала за Тиграном титул Царя Царей (Плут. Лук.), но ни в коем случае не была им покорена. Юстин книга XL: Гл. 1. (1) Взаимная ненависть между братьями, а затем и между их сыновьями, унаследовавшими вражду родителей, привела к непрерывным войнам, которые довели и Сирийское царство и его царей до полного ничтожества, и в конце концов народ прибег к помощи извне и начал подыскивать себе царя из чужестранцев. (2) Одни считали, что надо призвать Митридата Понтийского, другие – Птолемея Египетского. Но случилось так, что Митридат был занят в то время войной с римлянами; Птолемей же всегда был врагом Сирии. (3) Поэтому все сошлись на царе Армении, Тигране, который, помимо того что имел собственные вооруженные силы, был вдобавок в союзе с Парфянским царством и в свойстве с Митридатом. (4) Итак, призванный на сирийский престол, он в течение семнадцати лет правил совершенно безмятежно. Он не тревожил войнами других, и его никто не тревожил, так что не было у него необходимости воевать. http://simposium.ru/ru/node/78
Это события 83 г. до н. э., т. е. уже после победной для Тиграна войны с Парфией.
В общем, вопрос о причинах упадка Парфии и возвышения Армении нельзя считать решённым. Античные авторы касались этого вопроса очень слабо.
Слабо, однако эти писатели говорят относительно раздела тогдашнего мира вполне определенно. Так, Юстин (XLI, 1. 1) свидетельствует -
Парфяне, которые, как бы поделив весь мир между собой и римлянами, в настоящее время держат власть над Востоком, произошли от скифских изгнанников.
Таким образом очевидно, что на тот момент в Средиземноморье существовали лишь две реальные силы - Рим и Парфия - а потому временный упадок одной из них (Парфии в 88-70 гг. до н. э.) и возвышение Тиграна II не оказало влияния на перераспределение сил и вскоре все вернулось на своим места.
Побеждённая Парфия только признала за Тиграном титул Царя Царей (Плут. Лук.), но ни в коем случае не была им покорена.
Абсолютно верно - тот факт, что парфянский царь уступил Тиграну II свой варварский титул царя царей ни в коей мере не свидетельствует о подчинении Армении самого Парфянского царства. Но здесь интересно другое - А где собственно сами конкретные данные именно о победах армянского оружия над Парфией? Где источники, рассказывающие о сражениях, да вообще об открытой войне Тиграна II против парфян?
Как потерпевшему поражение государству, также, как недавно разбитой Армении, удалось так быстро встать на ноги?
Это скорее всего имело место потому, что политические неудачи (уступка пустого титула царя царей) не идет ни в какое сравнение с реальным ущербом от войны.
У меня есть сценарий, что ослабившись Парфия оценила угрозу со стороны Армении с полна, и сама начала стараться вести закулисные игры, в стиле недавнего поведения Тиграна.
Все дело-то в том, что она в военном отношении и не была ослаблена - Дион (XXXVI, 3. 1) говорит, что Лукулл, "узнав о посольстве, отправленном Тиграном и Митридатом к Арсаку, он в свою очередь послал к нему некоторых из союзников с угрозами, в том случае, если он станет помогать врагу, и обещаниями, если он вместо этого предпочтет римскую сторону"... Таким образом Лукулл добился главного, чего он намеревался - нейтралитета Парфии. Ведь далее у Диона мы видим, что парфянский царь, относясь к римлянам с подозрением, тем не менее "держался подальше от обеих сторон, естественно не желая усиливать ни одну из них; ведь он считал, что сохранение равновесия в борьбе между ними может обеспечить ему полнейшую безопасность". Результатом явилось то, что Лукулл в том же году подчинил многие области Армении (ibid. 3, 3)
Это же свидетельство также подтверждает тот факт, что парфяне имели достаточно вооруженных сил, чтобы усилить ими "ту или иную сторону" конфликта, но предпочли по совету Лукулла придерживаться нейтралитета. Сам парфянский царь на примере Тиграна II должен был увидеть к чему может привести столь бездумное вступление в войну против Рима. Сам получив трон на фоне беспорядков он вряд ли был заинтересован в том, чтобы лишиться его - вряд ли претендентов на это был дефицит. С другой стороны получить свои земли, отошедшие к Армении, он мог бы и от Рима за пассивную помощь что, вдобавок к заключенному миру, дополнительно увеличивало бы его могущество.
В 70 году до н. э. уже Помпей заключил договор с новым парфянским царем - Фраатом III - и направил его на добивание Армении. Кризис последней усугубился тем обстоятельством, что туда отступил и преследуемый Помпеем Митридат VI Понтийский; после поражения последнего при Никополе в 66 году до н. э. положение Армении стало катастрофическим - воспользовавшись этим даже Тигран-младший (как это принято у восточных варваров) изменил отцу, бежал к Фраату и убедил его вторгнуться в страну. Дойдя до Артаксат и загнав Тиграна II в горы, парфяне, не умея брать городов, отступили восвояси, тем самым позволив Тиграну-отцу обратить в бегство своего сына. После того как последний, предложив свои услуги уже Помпею, сделался его проводником, Тиграну II пришла единственно верная мысль - пора сдаваться. Дальнейшее известно (Dio XXXVI, 50-52) и кроме того, возвышению парфян с тех пор уже ничто не мешало....
В дальнейшем уже Помпей принялся ссорить варваров между собой – так, не признавая за Фраатом III титула царя царей, он самовольно отторг у него спорную Кордуэну и передал ее Тиграну II. Римлянам, понятное дело, было не нужно усиление ни одного из варваров и после того как Фраат выступил против Тиграна II ведущая роль на Востоке полностью перешла к Риму – оба царя по очереди взывали к помощи Помпея. Относительно той политической ситуации достаточно детально говорит Дион в lib. XXXVII, 7, поясняя для чего Помпею было важно сохранить существование как Армении, так и Парфии.
Сообщение отредактировал MARCELLVS: 16.06.2013 - 10:54 AM
Это скорее всего имело место потому, что политические неудачи (уступка пустого титула царя царей) не идет ни в какое сравнение с реальным ущербом от войны.
А вот это - не совсем так. Страбон (а он был практически младшим современником событий) сообщает (этот отрывок я уже приводил выше, но вы не оценили или не заметили самый важный момент, который я сейчас и укажу), что Тигран вернул утраченные им вначале царствования территории и даже опустошал собственно земли Парфянского царства (кнкретно - территории близ Ниневии и Арбел), после чего покорил подвластных Парфии властителей Гордиеи и Мидии Атропатены, а с их помощью и всю остальную Месопотамию:
Тиграну выпало на долю испытать различные превратности судьбы. Вначале он жил заложником у парфян; затем ему удалось получить от них дозволение вернуться на родину, причем парфяне взяли выкуп — 70 долин в Армении. Потом, усилив свое могущество, Тигран не только отнял у парфян эти области, но даже опустошил их собственную страну — области около Нина и Арбел. Далее, он покорил властителей Атропатены и Гордиеи и с их помощью остальную часть Месопотамии. Перейдя Евфрат, он силой овладел самой Сирией и Финикией.
Как известно, Месопотамия к этому времени уже принадлежала парфянам, отнявшим её у Селевкидов в тяжёлых войнах. Поэтому здесь нельзя сомневаться, что усиление Армении за счёт Парфянского царства было не только формальным (в виде получения титула Царя Царей), но и реальным (в виде приобретения огромных территорий - всей Месопотамии). И Страбон как раз говорит о военном покорении. Также Страбон и ещё несколько авторов говорят о том, что Сирия (к которой свелось тогда царство Селевкидов) была занята Тиграном тоже силой, что противоречит Юстину, который единственный говорит о мирном подчинении Сирии армянам.
Слабо, однако эти писатели говорят относительно раздела тогдашнего мира вполне определенно. Так, Юстин (XLI, 1. 1) свидетельствует -
Парфяне, которые, как бы поделив весь мир между собой и римлянами, в настоящее время держат власть над Востоком, произошли от скифских изгнанников.
Таким образом очевидно, что на тот момент в Средиземноморье существовали лишь две реальные силы - Рим и Парфия - а потому временный упадок одной из них (Парфии в 88-70 гг. до н. э.) и возвышение Тиграна II не оказало влияния на перераспределение сил и вскоре все вернулось на своим места.
Здесь Юстин, скорее всего, говорит о времени современном себе. Поэтому трудно прилагать эти слова автора к реалиям начала 1 в. до н. э. С другой стороны - что верно то верно. Парфия быстро (за какие-то 15-20 лет) пришла в себя и взяла реванш у Армении, а затем даже разгромила силы Красса.
Дион Кассий (все фрагменты) есть в сети в переводе на английский. Причём, и это не может не радовать, параллельно с английским текстом даётся древнегреческий. Что, как бы, снимает многие вопросы при прочтении (даёт возможность сверить текст оригинала и переводчика, уточнить некоторые вопросы при переводе). Рекомендую для скачивания:
В этом месте хотелось бы упомянуть ещё об одном факторе. Этот фактор - армянские историки. Например - Мовсес Хоренаци. Во второй книге своей Истории он касается событий, которые нас здесь интересуют (гл. 14-15):
Но данные известия древних армянских историков считаются малодостоверными. Мовсес Хоренаци, к примеру, излагает древнейшую историю армян, насытив её мифами. Также он сводит к минимуму роль персидских царей-Ахеменидов, и приписывает все их победы армянам. Он сообщает, что современный Киру Великому Тигран Древний, друг его, при помощи самого же Кира подчинил... персов (!!!). Позднее армянский царь пленил и Креза... Вообще, рассказ Хоренаци о событиях древности насыщен подобными небылицами. Более менее достоверные сведения он упоминает из истории Иудеи. Однако это легко обьяснимо тем, что Хоренаци широко использовал книги Иосифа Флавия (он сам постоянно ссылается на Иосифа). Что же касается сказочных мотивов и переборов у Хоренаци (немаловажный пример - будто при Каррах римлян победили... армяне!), то нельзя судить его с особенной строгостью. Армянский историк не имел под рукой армянских письменных источников. Поэтому он широко привлекает армянские народные предания и легенды, учитывая при этом какие-то смутные знания, которые мог иметь от ознакомления с текстами классических историков. Хоренаци жил, самое раннее, в 5 веке после Христа. Богатый фольклорный материал, который накопился в устной традиции армян (нельзя забывать: у армян письменность появилась буквально только что, примерно ок. 400 года, усилиями Месропа Маштоца, и Мовсес Хоренаци не мог иметь под рукой ни древних армянских книг, ни древних армянских документов), нашёл своё отражение в труде Мовсеса при описании дел древности. 5 век был веком смутным для армянской нации. Она стояла перед угрозой новой экспансии со стороны персов-Сасанидов. И для того, чтобы возбудить дух армян, пробудить их к борьбе, нужно было представить им их историю максимально героизированной. Возможно, поэтому, что и сам Мовсес мог постараться возвысить армян и воспеть их подвиги прошлого, как можно больше преувеличивая их.
Не в пример этой, археологической части труда Хоренаци, когда он говорит о времени близком к себе, он считается достаточно достоверным писателем (по-крайней мере, не менее достоверным, чем Геродот). Классическим примером может послужить общепризнанное описание подвигов семейства Мамиконянов и описание битвы в Дзиравском ущелье (книга 3 Истории):
Лазар Парпеци, описывавший только близкие к своему времени события (он писал продолжение Истории Фавста Византийского, практически начиная от раздела Армении на сферы влияния Империй в 387 году), не поддавшись искушению написать чего-нибудь про Ару Прекрасного, Хайка или Аждахаку, отличается гораздо большей достоверность, потому что описывает практически современную себе историю. Вот начало его перевода на английский (можно листать работу):
Что писал сам Фавст (его работа ныне известна как История Армении) в первых 2 книгах, где касался истории Армении с древности, судить трудно: они не сохранились, и мы знаем только, что начинает он рассказ от "вавилонского столпотворения". В сохранившихся частях книги он описывает примерно современные себе события (последние 50 лет перед разделом Армении 387 года), и считается достоверным.
А вот это - не совсем так. Страбон (а он был практически младшим современником событий) сообщает (этот отрывок я уже приводил выше, но вы не оценили или не заметили самый важный момент, который я сейчас и укажу), что Тигран вернул утраченные им вначале царствования территории и даже опустошал собственно земли Парфянского царства (кнкретно - территории близ Ниневии и Арбел), после чего покорил подвластных Парфии властителей Гордиеи и Мидии Атропатены, а с их помощью и всю остальную Месопотамию:
Почему же? - все я заметил и читал об этом. Но я говорил несколько об ином - о возврате этих территорий посредством военных действий. Об этом не говорит, по-моему, никто... Кстати, опустошать чужие земли можно вполне безнаказанно тогда, когда тебе не сопротивляются.
нельзя сомневаться, что усиление Армении за счёт Парфянского царства было не только формальным
Я и не говорил, что усиление Армении было чисто формальным, оно было реально за счет полученных территорий, но - полученных как видно без особого сопротивления. По крайней мере в случае парфян.
Страбон как раз говорит о военном покорении.
"Отнять" и "опустошить" можно и без активного противостояния.
Здесь Юстин, скорее всего, говорит о времени современном себе.
Это почему же? К моменту соприкосновения Рима и Парфии при Сулле царь последней уже имел титул царя царей. Кого же тогда Вы предлагаете римлянам на роль конкурента на Востоке - неужели Армению?
Дион Кассий (все фрагменты) есть в сети в переводе на английский.
Да, спасибо, это я уже в курсе........
данные известия древних армянских историков считаются малодостоверными.
Абсолютно заслуженно. Кстати, тупят не только сами армянские первоисточники, но и их последователи, не соображая, что все это является писаниной во-первых гораздо более поздней, во-вторых как правило не оригинальной, а в-третьих патриотической. Недаром один из основоположников армянской исторической фантастики Моисей Хоренский сочинил целые династии якобы древних армянских царей, иные глупости Вы уже и сами упомянули.
Лазарь Парбский без сомнения гораздо более ценен - действительно именно тем, что отказался от претензии на глубокую древность и не имел склонности к сказкам. Кстати, его описание Аварайрской битвы в противовес Егишэ отличается меньшей пафосностью, хотя и писал он свой труд по просьбе Ваана Мамиконяна, восхвалению рода которого и посвящена гл. обр. третья часть его труда.
Фавст Византийский выгодно отличается своим изложением от прочих (вероятно потому, что жил и воспитывался в империи), однако тот факт, что он сильно баловался с цифрами, портит все впечатление.
PS. Классическим примером может послужить общепризнанное описание подвигов семейства Мамиконянов и описание битвы в Дзиравском ущелье
Да, верно, описание дано достаточно подробно. А что толку? Фанатики партии Leonа, очевидно накурившись чего-то национального, упорно приписывают как руководство, так и заслугу в достижении победы армянской стороне!
Сообщение отредактировал MARCELLVS: 17.06.2013 - 15:28 PM
Почему же? - все я заметил и читал об этом. Но я говорил несколько об ином - о возврате этих территорий посредством военных действий. Об этом не говорит, по-моему, никто... Кстати, опустошать чужие земли можно вполне безнаказанно тогда, когда тебе не сопротивляются.
Я и не говорил, что усиление Армении было чисто формальным, оно было реально за счет полученных территорий, но - полученных как видно без особого сопротивления. По крайней мере в случае парфян.
"Отнять" и "опустошить" можно и без активного противостояния.
Как можно отнять без военного противостояния? И даже если такое возможно, почему вы считаете, что такого противостояния не было? А то, что античные классики не упоминают его - то это не единственный пример. Они могли либо не знать хорошо, что именно творилось так далеко на востоке от границ Римской Республики, либо не отвлекаться на эти посторонние известия - ведь никто же не оспаривает, что у греко-римских авторов рассказ даётся очень кратко. Так каких же вы подробностей ждали? ИМХО слова Страбона скорее подразумевают военную конфронтацию, нежели мирные уступки Парфии.
Это почему же? К моменту соприкосновения Рима и Парфии при Сулле царь последней уже имел титул царя царей. Кого же тогда Вы предлагаете римлянам на роль конкурента на Востоке - неужели Армению?
На тот момент (первая четверть 1 века до н. э.), как показывают свидетельства античных авторов, было ещё непонятно, кто будет господином Азии. Поскольку в Парфии был кризис, а Армения каким то чудом отошла от поражения от парфян, то примерно в эти самые 15-20 лет расцвета при Тигране II можно было даже представить, что та роль, которую чуть позже играла Парфия, достанется Армении. Но Армении не повезло. Именно в этот момент в регион проникли римляне (спровоцированные тяжелейшим противостоянием с Митридатом).
Абсолютно заслуженно. Кстати, тупят не только сами армянские первоисточники, но и их последователи, не соображая, что все это является писаниной во-первых гораздо более поздней, во-вторых как правило не оригинальной, а в-третьих патриотической. Недаром один из основоположников армянской исторической фантастики Моисей Хоренский сочинил целые династии якобы древних армянских царей, иные глупости Вы уже и сами упомянули.
Доводом могло бы послужить то, что и римские историки могут считаться с этой точки зрения предвзятыми. Хотя - и это важный момент - в иных случаях они очень справедливо оценивают события и ничуть не стараются изменить историю. Поход Красса, к примеру, не особенно красящий Рим, никто не стал умалчивать. Наоборот, он описан, как и связанные с ним подробности. Говорится и о битве в Тевтобургском лесу, с достаточной подробностью. И битва при Каннах описана Ливием без доли предвзятости. За это мы их и любим. А раз так, тогда почему они могли искажать историю касающуюся этого времени в данном регионе?
Гораздо легче доказать патриотические моменты у Хоренаци, чем у Плутарха или Страбона. Правда, Юстин многократно сильно перебирает с цифрами (они у него зачастую гораздо более нелепы, чем даже у Геродота), и вообще тенденциозен (чего стоит только название книги - История Филиппа - явно с целью принизить Александра, тогда как книга касается не только времени правления Филиппа, но всей истории Македонии, и даже других земель тоже), но и его свидетельств нельзя скидывать со счетов. Ведь и он тоже не был современником, и жил во времена гораздо более близкие к Фавсту, нежели к Марафону, Александру или Тиграну.
Да и зачем доказывать? Понятное дело, сейчас в пылу пропагандистских баталий с азербайджанцами армяне могут нести всё что угодно. Но историки не должны подпаивать пропаганду. Нужно показать, что правда, а что нет. На самом деле самим же армянам выгодно даже с политико-пропагандистской точки зрения иметь такой подход. Ведь если они оспаривают античных авторов, то они и сами превращаются из древнего народа Кавказа такими же новопришельцами Средневековья, как и турки. Если считать известия сторонних авторов лживыми и отвергнуть их (а отвергнув их частично, прийдётся отвергать их и полностью), то нет сведений о древних армянах. А упоминания у Хоренаци или других историков оппоненты армянских патриотов всегда справедливо засмеют - раз не верите классическим древним авторам, то уж армянским то и подавно верить нельзя! Позиция таких вот "патриотов-историков" слаба, и их оппоненты всегда справедливо разобьют их в пух и прах, и выставят их "труп" на обозрение всего всего интернета.
Сила доказательств древности и славы той же Армении как раз таки в том, что о ней пишут посторонние незаинтересованные авторы, а не сами, жившие при этом гораздо позднее, армянские историки. Это обьективный фактор. И поэтому у армян есть повод гордиться своей древней историей.
И не суть дело величие Тиграна II или другого царя. Армяне, конечно, вправе делать героев из своих правителей или предков. Но при этом нужно говорить так, как всё было, а не придумывать вместо современников. Понятное дело, прозвище Великий заставляет армян почитать Тиграна больше, чем других. К тому же он создал, пусть и краткосрочно, то, что можно назвать Великой Арменией - сюда вошли все земли, на которые могли бы претендовать армяне даже в самом "козырном" случае. Однако они должны бы знать, что Тигран и Армения - не одно и то же. И они должны определиться, что им важнее - доказать, что мифические подвиги того же Тиграна превосходят все наши фантазии, и что он ходил по Индии и по берегам близ Эгейского моря, и тогда их все засмеют (я имею в виду научный мир), или же доказать, что армянская нация - одна из древнейших в регионе, и всегда была важным фактором на Кавказе. Если их цель доказать последнее, то древние греко-римские авторы им только в помощь (начиная с Геродота, Ксенофонта и Ктесия). Если же первое, то их можно только пожалеть за их недалёкость. Нельзя имея в качестве довода имея Хоренаци идти ("переть") против такого гиганта, как младший современник событий Страбон, который вообще очень справедлив в своих оценках, и сведения которого многократно блестяще подтверждались.
Да, верно, описание дано достаточно подробно. А что толку? Фанатики партии Leonа, очевидно накурившись чего-то национального, упорно приписывают как руководство, так и заслугу в достижении победы армянской стороне!
Я бы предпочитал удерживаться от личностных нападок. Понятное дело вы чувствуете что вас задели без причин, и скорее всего вы правы. Но незачем поливать друг друга грязью. Это ни к чему не приведёт, кроме того, что вы оба будете бесконечно "поливать" друг друга, и оба уйдёте обозванными. Сдержанность и точность - вот всё что нужно. Конечно, я против национализируемой "фольк-хистори" национал-патриотов, откуда бы они ни происходили (особенно презираю греческих хвастунов - иначе и назвать то трудно). Поэтому останемся в рамках достоверных свидетельств, и оставим наши споры на суд читателей...
Вы меня удивляете - да очень просто! Вспомните как карфагеняне лишились Сардинии и Корсики, как Траян присоединил Армению, превратив ее в провинцию.... точно также можно вспомнить и вторжение Каракаллы в Парфию.
Они могли либо не знать хорошо, что именно творилось так далеко на востоке от границ Римской Республики
Допустим. Ну а что же сами армяне проспали такие грандиозные "победы", якобы одержанные ими над Парфией? Ведь у них даже Тигран II в облике зомби (ибо посмертно) побеждает Красса при Каррах - а тут такие достижения мимо армянских историков прошли!
Но Армении не повезло. Именно в этот момент в регион проникли римляне (спровоцированные тяжелейшим противостоянием с Митридатом).
Так они бы в любом случае туда проникли, но с Парфией у Рима уже был договор, а вот Армения подставилась своим союзом с Митридатом Понтийским, да еще имела глупость вступить в военный конфликт. Вы полагаете, что Помпей, увидав как армянская армия не сумела одержать в III Митридатовой войне ни одной победы, имел какие-то иллюзии о ее положении на мировой арене? Конечно, он мог всерьез рассматривать лишь Парфию в качестве будущего оппонента.
А раз так, тогда почему они могли искажать историю касающуюся этого времени в данном регионе?
Вот именно. Согласно армянской логике мы должны были бы предположить, что греко-римляне своими сочинениями порочили исключительно армян, как представлявших для их гос-в наибольшую опасность. Но этой дикостью можно лишь народ смешить!
Но историки не должны подпаивать пропаганду. Нужно показать, что правда, а что нет.
Достаточно просто не коверкать данные первоисточника в свою пользу.
Армяне, конечно, вправе делать героев из своих правителей или предков. Но при этом нужно говорить так, как всё было, а не придумывать вместо современников.
Ну тогда они сразу перестанут быть героями. Если вкратце оценить того же Тиграна II, то что может быть героического в том, чтобы отобрать у ослабленного гос-ва земли, возгордиться этим и тут же провалить ЕДИНСТВЕННУЮ войну с Римом с позорным результатом!? Утратить все приобретения и сохранить остальные лишь тем, что пришлось валяться в ногах победителя?
Я бы предпочитал удерживаться от личностных нападок.
А их тут и нет. Мне все равно за кого меня принимают те или иные исторические аферисты, но Вы сами тут видели, что я одинаково негативно отношусь к ура-патриотизму как армян, так и славян или евреев, всегда предпочитая подкреплять свои утверждения соответствующими ссылками.
Сообщение отредактировал MARCELLVS: 17.06.2013 - 19:03 PM
Вы меня удивляете - да очень просто! Вспомните как карфагеняне лишились Сардинии и Корсики, как Траян присоединил Армению, превратив ее в провинцию.... точно также можно вспомнить и вторжение Каракаллы в Парфию.
1. По сути дела покорение Сардинии и Корсики было продолжением и логическим завершением Первой Пунийской. История Моммзена:
2. Траян коварно убил парфянского претендента на армянский престол Партамазириса, под видом защиты справедливых требований своего претендента, Аксидара, хотя давал тому гарантии неприкосновенности, если он явится на переговоры. Например у Дюбуа:
В таких условиях (отсутствие возможности бороться под знаменем центральной власти) не моглобыть ничего кроме партизанской борьбы. И действительно, уже в следующем году мы слышим о восстании, достигшем Армении. Достаточно подробно о покорении Армении и трудностях Траяна в дальнейшем - у Диона Кассия (Эпитома Истории, кн. LXVIII 19 и далее) - "игра" с Партамаспатом против пропарфянского царя Армении Санатрука Второго, затем даже признание сына Санатрука, Вологеза:
When Vologaesus, the son of Sanatruces, had
arrayed himself against Severus and his army and
before joining battle asked and secured an armistice, Trajan sent envoys to him and granted him a portion
of Armenia in return for peace.
Так что и тут всё было не так просто...
3. Поход Каракаллы и вовсе не к месту. Война была развязана им неожиданно для парфян, но велась ими с упорством. То-есть ни разу не видим мирного присоединения в ваших примерах. Не то, что такого не могло быть в принципе, но там всегда вспыхивали бы восстания при таком раскладе.
Кстати, нашёл 2 карты Тиграновой Армении. Обе они лучше той, что мы видели на плачевном видеоролике. Вот одна:
Это уже лучше, хотя опять - в числе временных вассалов Тиграна указаны Иудея и даже Каппадокия. Ещё лучше вот эта карта, где границы Армянского царства в момент его наивысшего расцвета при Тигране обозначены красным цветом:
Возможно (если учесть Страбона), здесь даже урезана часть Месопотамии. И потом - неясно, как далеко на север простиралось царство при Тигране. Хотя последнее и не существенно - это мы вряд ли сможем определить с точностью.
Допустим. Ну а что же сами армяне проспали такие грандиозные "победы", якобы одержанные ими над Парфией? Ведь у них даже Тигран II в облике зомби (ибо посмертно) побеждает Красса при Каррах - а тут такие достижения мимо армянских историков прошли!
Я же обьяснил. Они жили гораздо позже, и исторические их дополнения (в лице Хоренаци), поскольку не опираются на более древние письменные источники (типа Иосифа Флавия), а на устную легендарную традицию армян как источники информации привлечены быть не могут. Помнить о том, что произошло 300-400 лет назад ни один народ не может правильно. Вспомните Илиаду Гомера - он тоже жил столько времени после Троянской войны. Как у Гомера, так и у Хоренаци в такой глубокой древности видим не столько людей, сколько богов и полубогов.
Так они бы в любом случае туда проникли, но с Парфией у Рима уже был договор, а вот Армения подставилась своим союзом с Митридатом Понтийским, да еще имела глупость вступить в военный конфликт. Вы полагаете, что Помпей, увидав как армянская армия не сумела одержать в III Митридатовой войне ни одной победы, имел какие-то иллюзии о ее положении на мировой арене? Конечно, он мог всерьез рассматривать лишь Парфию в качестве будущего оппонента.
Мне кажется, Помпей не видел в них обоих угрозы на сей момент, тем более что Армения была полностью повержена. Но, судя по тому, что он оказался более суров к Армении, чем к Парфии смею предположить, что на тот момент у него были причины немного больше опасаться Армении. Но это всё пустое. Чисто гипотетический вопрос - кого опасался Помпей. Конечно же, Помпей хотел присоединить и подчинить всё, что мог. но на Востоке всё само как бы говорило в тот момент "бери!" Вот он и взял Сирию и Малую Азию, создал вассалов на Кавказе. А Парфию "профукал". Потому что уже через 10 лет Парфия надрала Красса. Это, как бы, по факту...
Вот именно. Согласно армянской логике мы должны были бы предположить, что греко-римляне своими сочинениями порочили исключительно армян, как представлявших для их гос-в наибольшую опасность. Но этой дикостью можно лишь народ смешить!
Факт! Причём тогда, когда греко-римские авторы говорят что-нибудь хорошее об Армении, их сведения не оспариваются. но стоит заикнуться о разнице в потерях, или ещё о чём, так сразу всё написанное оказывается неправдой. А между тем, техническое превосходство римлян над любой армией в тот момент был колоссальным. Тут даже греческие армии от них далеко отставали по оснащению.
И ещё есть возможность. К легионам скорее всего добавляли вспомогательных сил из завоёванного населения. Так что совсем не исключено, что при описании потерь упоминаются только римские легионеры, а не воины этой вспомогательной силы. С другой стороны, авторы вполне могли что-нибудь и преувеличить. Так, для красного словца. Но ведь нас же интересует не само число как таковое, а факт. И с фактом поражения под Тигранокертом, скажем, и с его сдачей, спорить невозможно.
Достаточно просто не коверкать данные первоисточника в свою пользу.
О чём я вам и говорил выше. Меня то трудно упрекнуть в коверканье источников. Я сперва читаю, и лишь потом их применяю.
Ну тогда они сразу перестанут быть героями. Если вкратце оценить того же Тиграна II, то что может быть героического в том, чтобы отобрать у ослабленного гос-ва земли, возгордиться этим и тут же провалить ЕДИНСТВЕННУЮ войну с Римом с позорным результатом!? Утратить все приобретения и сохранить остальные лишь тем, что пришлось валяться в ногах победителя?
Я думаю, армянам просто нравится карта владений Тиграна (к которым они с удовольствием "дорисовывают" новые, как мы видели в школьном видео-пособии). И плюс его прозвище Великий. И название созданной им страны - Великая Армения. Думаю, это национальный герой для армян, вот они со школьной скамьи машинально его и считают величайшим армянином всех времён. Поэтому у них не принято говорить что-нибудь против его достижений. А между тем очень многое, что бытует у них мало обосновано. И немало берётся у того же Хоренаци. Это просто "легенда о Тигране". И неважно, что настоящий Тигран был не таким.
И вот ещё для сравнения. Я бы мог признать Александра Македонского не Великим, если бы мне доказали это. Но меня смущает уже тот факт, что легенды об Александре есть почти у всех народов - у армян, у турок, у иранцев, у арабов, у греков, у европейцев. И даже у русских есть легенды об Александре Великом. Если Тигран был действительно настолько велик - есть ли легенды о нём у соседей армян? Или хотя бы у самих армян? Не считая, конечно, рассказов Хоренаци о том, что Тигран разбил Красса...
Хотя, конечно, в ногах Помпея Тигран не валялся. Помпей сам бы этого не допустил. Прочтите снова, как всё происходило на деле...
А их тут и нет. Мне все равно за кого меня принимают те или иные исторические аферисты, но Вы сами тут видели, что я одинаково негативно отношусь к ура-патриотизму как армян, так и славян или евреев, всегда предпочитая подкреплять свои утверждения соответствующими ссылками.
Просто я заметил, что вы часто ссылаетесь на имя некоего Lion-а. А на сайте вам никто с таким ником не отвечает на ваши доводы. Вот мне и показалось, что не стоит драться, тем более, что без соперника. Но это только моё мнение - запретить то я не могу. Да и мог бы не стал бы. Человек сам должен решать. кто он, и как себя нужно вести в той или иной ситуации.
1. По сути дела покорение Сардинии и Корсики было продолжением и логическим завершением Первой Пунийской. История Моммзена:
Но происходило практически без военных действий.
2. Траян коварно убил парфянского претендента на армянский престол Партамазириса, под видом защиты справедливых требований своего претендента, Аксидара, хотя давал тому гарантии неприкосновенности, если он явится на переговоры.
Ну это полная чепуха. Траян продвинулся до Арсамосаты и овладел ею без боя... после чего в Элегейе он принял армянского царя, в страхе явившегося к нему самостоятельно. Затем он отослал Партамасириса прочь вместе с его парфянскими спутниками и дал им в сопровождение конный отряд, чтобы они не вступили с кем-нибудь в сговор и не затеяли мятежа... После того как он захватил всю страну армян и подчинил многих царей, из которых одних, добровольно покорившихся его власти, он принял в качестве друзей, а других, отказавшихся повиноваться, принудил к покорности без военных действий. (Dio LXVIII, 20, 18)
Quote
3. Поход Каракаллы и вовсе не к месту. Война была развязана им неожиданно для парфян, но велась ими с упорством.
Это упоминание я сделал в качестве примера опустошения страны без сопротивления.
Благодаря внезапности своего вторжения, Антонин опустошил значительную часть прилегающих к Мидии земель, разрушил многие крепости, взял Арбелу и, разрыв погребения парфянских царей, рассеял их прах, а все потому, что парфяне тогда не вступили с ним в сражение. (LXXIX, 1)
Беспрепятственно перейдя реки, Антонин вступил в парфянскую землю как будто в свою собственную... Пройдя большую часть парфянской земли, когда уже и сами воины утомились от грабежа и убийства, Антонин отправился в Месопотамию. (Herod. IV, 11)
Я же обьяснил. Они жили гораздо позже
Не аргумент. Возьмите сочинение Никифора Каллиста и посмотрите где там у него (писателя XIV века) фантастические сведения допустим о временах Константина. Другой пример - Георгий Синкелл, который и вовсе собирал свою Хронографию на базе ранних первоисточников...
Илиада Гомера - хороший пример того, что никто и не пытается извлечь отсюда исторические факты.
Мне кажется, Помпей не видел в них обоих угрозы на сей момент, тем более что Армения была полностью повержена.
В полностью убитой Армении конечно же не видел никакой опасности, тем более что до распоясавшегося Тиграна она и так опасности для Рима не представляла. А вот опасность Парфии вероятно предвидел, так как уже тогда отдал Кордуэну (кстати также отобранную без военных действий!) армянскому царю с целью устроить противостояние варваров на будущее.
К легионам скорее всего добавляли вспомогательных сил из завоёванного населения. Так что совсем не исключено, что при описании потерь упоминаются только римские легионеры, а не воины этой вспомогательной силы.
Все верно, но к сражению при Тигранокерте это не подходит. Согласно Плутарху (Luc. 27) Лукулл имел 24 когорты (ок. 10 000 чел. - это и есть легионеры), менее 3 000 фракийских и галатских всадников и 1 000 пращников. Вот двое последних - конница и пращники - и являлись вспомогательными войсками, не входящими в легионы. Теоретически пострадать могла лишь конница, которая ударила варварам во фланг, однако при одновременном фланговом и фронтальном нападении на катафрактариев это маловероятно. Такая конница, сила которой (как верно и неоднократно подчеркивал Плутарх) заключается именно в разгоне и ударе, не выдержит пассивного боя и непременно обратится в бегство. Что она и сделала.......
Ну в отношении дальнейшего тут можно сказать лишь то, что если сравнивать титулы "Великий" у Тиграна и Александра, то смехотворность первого уже свидетельствуется тем, что Александр РЕАЛЬНО подчинил громадные территории, разбив своего противника (намного его превосходящего численно) в ряде сражений, не потерпев практических неудач. Тигран, не одержавший ни одной, даже малозначительной победы в войне с Римом, на данный титул не тянет. И недаром великим его признают лишь армянские авторы.
Хотя, конечно, в ногах Помпея Тигран не валялся. Помпей сам бы этого не допустил. Прочтите снова, как всё происходило на деле...
Ну давайте повторю -
... когда царь предстал перед Помпеем, он снял свою китару, намереваясь сложить ее к ногам полководца и, что самое постыдное, упасть перед ним на колени. Помпей, однако, успел схватить царя за правую руку... (Plut. Pom. 33)
Действительно, Плутарх (ему вторит Зонара - X, 4) упоминает о том, как об обычном поступке среди варваров, добавляя, что якобы он был удержан "благородным" Помпеем. Что же другие? -
... когда он вошел пешком, сбросив диадему и, (4) пав на землю, приветствовал как царя, то Помпей, увидев это, почувствовал жалость ... (Dio XXXVI, 52. 3-4)
... пав Помпею в ноги, отдал ему свою диадему. (Eutrop. VI, 13)
... приказал царствовать припавшему к его ногам Тиграну. (Flor. I, 40. 27)
Тигран двинулся дальше и приветствовал Помпея как более могущественного, по варварскому обычаю, земным поклоном (προσεκύνησεν). (App. Mitr. 104)
Ну в принципе здесь все понятно и лишь с учетом данных Плутарха-Зонары можно дополнить эти сведения явным намерением Тиграна полежать в ногах.
Просто я заметил, что вы часто ссылаетесь на имя некоего Lion-а. А на сайте вам никто с таким ником не отвечает на ваши доводы.
И правильно делает, ибо лишь на его чудесном форуме его бредни могут вызывать поддержку.
Но дело даже не в этом. Lion - это своего рода символ, символ той глупости, которая сегодня имеет место не только в изложении армянской истории, но и в некоторых иных. Это символ той наглой фальсификации, которая даже порой не старается озаботиться и малейшими аргументами, а базируется именно на желании носителя бредовых идей. Обращаюсь же я к его имени потому, что оно стало здесь практически нарицательным, тогда как у себя он собрал блестящую плеяду идиотов от истории, которые (я Вам уже приводил примеры) видят армян всюду - как в Юстиниане, так и ряде других императоров, бредят об армянском влиянии в империи со времен Юлия Цезаря и делают самих себя смешными уже от того обстоятельства, что претендуют даже и на атлантов!
Сообщение отредактировал MARCELLVS: 18.06.2013 - 11:58 AM
1. По сути дела покорение Сардинии и Корсики было продолжением и логическим завершением Первой Пунийской. История Моммзена:
Но происходило практически без военных действий.
2. Траян коварно убил парфянского претендента на армянский престол Партамазириса, под видом защиты справедливых требований своего претендента, Аксидара, хотя давал тому гарантии неприкосновенности, если он явится на переговоры.
Ну это полная чепуха. Траян продвинулся до Арсамосаты и овладел ею без боя... после чего в Элегейе он принял армянского царя, в страхе явившегося к нему самостоятельно. Затем он отослал Партамасириса прочь вместе с его парфянскими спутниками и дал им в сопровождение конный отряд, чтобы они не вступили с кем-нибудь в сговор и не затеяли мятежа... После того как он захватил всю страну армян и подчинил многих царей, из которых одних, добровольно покорившихся его власти, он принял в качестве друзей, а других, отказавшихся повиноваться, принудил к покорности без военных действий. (Dio LXVIII, 20, 18)
Quote
3. Поход Каракаллы и вовсе не к месту. Война была развязана им неожиданно для парфян, но велась ими с упорством.
Это упоминание я сделал в качестве примера опустошения страны без сопротивления.
Благодаря внезапности своего вторжения, Антонин опустошил значительную часть прилегающих к Мидии земель, разрушил многие крепости, взял Арбелу и, разрыв погребения парфянских царей, рассеял их прах, а все потому, что парфяне тогда не вступили с ним в сражение. (LXXIX, 1)
Беспрепятственно перейдя реки, Антонин вступил в парфянскую землю как будто в свою собственную... Пройдя большую часть парфянской земли, когда уже и сами воины утомились от грабежа и убийства, Антонин отправился в Месопотамию. (Herod. IV, 11)
Я же обьяснил. Они жили гораздо позже
Не аргумент. Возьмите сочинение Никифора Каллиста и посмотрите где там у него (писателя XIV века) фантастические сведения допустим о временах Константина. Другой пример - Георгий Синкелл, который и вовсе собирал свою Хронографию на базе ранних первоисточников...
Илиада Гомера - хороший пример того, что никто и не пытается извлечь отсюда исторические факты.
Мне кажется, Помпей не видел в них обоих угрозы на сей момент, тем более что Армения была полностью повержена.
В полностью убитой Армении конечно же не видел никакой опасности, тем более что до распоясавшегося Тиграна она и так опасности для Рима не представляла. А вот опасность Парфии вероятно предвидел, так как уже тогда отдал Кордуэну (кстати также отобранную без военных действий!) армянскому царю с целью устроить противостояние варваров на будущее.
К легионам скорее всего добавляли вспомогательных сил из завоёванного населения. Так что совсем не исключено, что при описании потерь упоминаются только римские легионеры, а не воины этой вспомогательной силы.
Все верно, но к сражению при Тигранокерте это не подходит. Согласно Плутарху (Luc. 27) Лукулл имел 24 когорты (ок. 10 000 чел. - это и есть легионеры), менее 3 000 фракийских и галатских всадников и 1 000 пращников. Вот двое последних - конница и пращники - и являлись вспомогательными войсками, не входящими в легионы. Теоретически пострадать могла лишь конница, которая ударила варварам во фланг, однако при одновременном фланговом и фронтальном нападении на катафрактариев это маловероятно. Такая конница, сила которой (как верно и неоднократно подчеркивал Плутарх) заключается именно в разгоне и ударе, не выдержит пассивного боя и непременно обратится в бегство. Что она и сделала.......
Ну в отношении дальнейшего тут можно сказать лишь то, что если сравнивать титулы "Великий" у Тиграна и Александра, то смехотворность первого уже свидетельствуется тем, что Александр РЕАЛЬНО подчинил громадные территории, разбив своего противника (намного его превосходящего численно) в ряде сражений, не потерпев практических неудач. Тигран, не одержавший ни одной, даже малозначительной победы в войне с Римом, на данный титул не тянет. И недаром великим его признают лишь армянские авторы.
Хотя, конечно, в ногах Помпея Тигран не валялся. Помпей сам бы этого не допустил. Прочтите снова, как всё происходило на деле...
Ну давайте повторю -
... когда царь предстал перед Помпеем, он снял свою китару, намереваясь сложить ее к ногам полководца и, что самое постыдное, упасть перед ним на колени. Помпей, однако, успел схватить царя за правую руку... (Plut. Pom. 33)
Действительно, Плутарх (ему вторит Зонара - X, 4) упоминает о том, как об обычном поступке среди варваров, добавляя, что якобы он был удержан "благородным" Помпеем. Что же другие? -
... когда он вошел пешком, сбросив диадему и, (4) пав на землю, приветствовал как царя, то Помпей, увидев это, почувствовал жалость ... (Dio XXXVI, 52. 3-4)
... пав Помпею в ноги, отдал ему свою диадему. (Eutrop. VI, 13)
... приказал царствовать припавшему к его ногам Тиграну. (Flor. I, 40. 27)
Тигран двинулся дальше и приветствовал Помпея как более могущественного, по варварскому обычаю, земным поклоном (προσεκύνησεν). (App. Mitr. 104)
Ну в принципе здесь все понятно и лишь с учетом данных Плутарха-Зонары можно дополнить эти сведения явным намерением Тиграна полежать в ногах.
Просто я заметил, что вы часто ссылаетесь на имя некоего Lion-а. А на сайте вам никто с таким ником не отвечает на ваши доводы.
И правильно делает, ибо лишь на его чудесном форуме его бредни могут вызывать поддержку.
Но дело даже не в этом. Lion - это своего рода символ, символ той глупости, которая сегодня имеет место не только в изложении армянской истории, но и в некоторых иных. Это символ той наглой фальсификации, которая даже порой не старается озаботиться и малейшими аргументами, а базируется именно на желании носителя бредовых идей. Обращаюсь же я к его имени потому, что оно стало здесь практически нарицательным, тогда как у себя он собрал блестящую плеяду идиотов от истории, которые (я Вам уже приводил примеры) видят армян всюду - как в Юстиниане, так и ряде других императоров, бредят об армянском влиянии в империи со времен Юлия Цезаря и делают самих себя смешными уже от того обстоятельства, что претендуют даже и на атлантов!
1. Ну, да. В принципе пример удачный. Только если вспомнить о том, что перед этим только что завершилась Первая Пуническая, а теперь в Карфагене шло восстание наёмников, то для параллелизации с положением дел в интересующий нас момент на востоке следовало бы предположить аналогичную ситуацию как для Парфии, так и для Армении.
2. Дион Кассий LXVIII 17:
Когда Тигран отправился против Парфии и достиг уже Афин, его встретило посольство Осроя, прося мира и предлагая дары... и в то же самое время он просил, чтобы Армения была передана Парфамасирису, который также был сыном Пакора, и просил чтобы диадема была отослана к нему; потому что он низложил Экседар(ес)а, говорил он, поскольку тот не был удовлетворительным правителем ни для римлян, ни для Парфии. Император не принял даров и не дал никакого ответа, ни письменного, ни устного, кроме того, что заверил, что дружба определяется делами, а не словами, и что ныне он прийдёт в Сирию и совершит всё надлежащее.
и ниже (LXVIII 18, 2 и далее) продолжение:
Когда Траян вторгся на вражескую территорию, сатрапы и князья (примеч.: так в английском переводе, тогда как в греч. тексте стоит слово βασιλεις - т. е. цари) этих мест пришли чтобы встретить его с дарами...
К Парфамасирису же отнеслись скорее жестоким образом. В своём первом письме он отметил себя "царём", но когда ответа не пришло, он написал вновь, теперь уже исключив титул, и просил, чтобы Марк Юний, правитель Каппадокии, был послан к нему, подразумевая, что он желает нечто запросить через него. Тогда Траян отправил к нему сына Юния, тогда как сам направлялся к Арсамосате, которой овладел без боя. Затем он прибыл в Саталы и наградил дарами царя гениохов и макелонов Анхиала. В Элегии, в Армении, он принял Парфамасириса, сидя на возвышенной постройке (прим. βημα - подразумевает постройку для произнесения речей) посреди долины. Князь приветствовал его, снял свою диадему с головы и положил её к его ногам, затем стоял перед ним в молчании, ожидая получить её обратно. При этом одновременно все воины громко возгласили, приветствуя Траяна как императора как бы за некую победу (называя её безкоронной и бескровной победой, потому что увидели царя, потомка Аршака, сына Пакора и племянника Осроя стоящим перед Траяном, как пленника). Крик испугал князя (примеч.: в оригинале стоит "его"), который счёл, что это было задумано как оскорбление и означало его конец (ολεθρω). Он повернулся так, как будто собирался бежать. Но увидев, что он был окружён со всех сторон, он попросил, чтобы его не вынуждали говорить перед толпой.
Далее не перевожу - просто на английском текст даю:
Accordingly he
was conducted into the tent, where he obtained
none of the things he wished. So out he rushed
in a rage, and thence out of the camp ; but Trajan
sent for him, and again ascending the tribunal,
bade him say in the hearing of all everything
that he desired. This was in order to prevent
anybody, ignorant of what had been said in private
conference, from making up a different report. On
hearing this command Parthamasiris no longer kept
silence, but spoke with great frankness, declaring
among other things that he had not been defeated
or captured, but had come there voluntarily, believing
that he should not be wronged and should
receive back the kingdom, as Tiridates had received
it from Nero.2 Trajan made fitting replies to all
his remarks, and in particular declared that he
would surrender Armenia to no one ; for it belonged
to the Romans and was to have a Roman governor.
He would, however, allow Parthamasiris to depart
to any place he pleased. So he sent the prince away together with his Parthian companions and a.d. i14
gave them an escort of cavahy to make sure that
they should associate with no one and should begin
no rebellion ; but he commanded all the Armenians
who had come with the prince to remain where they
were, on the ground that they were already his
subjects.
О произошедшем затем предательском убийстве Парфамасириса см. здесь:
Arrian. Parthica fr. 37-40, Fron to Princ. hist. (Loeb ed. Vol. II. P. 212-214). Ср.: Europ. Brev. VIII. 3; Victor. Epit. 48.
3. Так это же византийские компиляторы. У первых армянских историков (типа Хоренаци) по сути прецендента не было (поскольку не учитывать иностранных источников). Поэтому их ранняя история строится на армянских легендах, рассказах из Библии и пр.
4. Возможно, отдавая Гордиею Армении Помпей просто хотел спровоцировать начало войны с Парфией. Чтобы прославиться ещё больше, и сохранить за собой военную власть. Аналоги в римской истории есть.
5. По мне наиболее достоверен рассказ Плутарха. Остальные преувеличивают.
Далее не перевожу - просто на английском текст даю:
А дальше я уже и приводил текст Диона.....
О произошедшем затем предательском убийстве Парфамасириса см. здесь:
Arrian. Parthica fr. 37-40, Fron to Princ. hist. (Loeb ed. Vol. II. P. 212-214). Ср.: Europ. Brev. VIII. 3; Victor. Epit. 48.
Увлекаетесь, как всегда следует проверить. Фрагмент из Парфики Арриана (fr. 16) звучит так - Что касается Партамасира, то это не было решением Аксидара, но его собственным; ведь он был первым, нарушившим соглашение, и он подвергся наказанию (δίκη). Таким образом очевидно, что армянский царь нарушил достигнутые (или навязанные ему) соглашения, за что и поплатился - с какой стати его смерть предательская?. Так что сообщение Евтропия о его казни абсолютно верно, хотя в отношении ссылки Victor. Epit. 48 остаюсь в недоумении......
У первых армянских историков (типа Хоренаци) по сути прецендента не было
То есть при таких отговорках можно сочинить что угодно? Пользуясь сказками и небылицами - это при том, что для более поздних событий используемый материал он сообщает. Правда и это не помешало ему "победить Красса" руками Тиграна!
Возможно, отдавая Гордиею Армении Помпей просто хотел спровоцировать начало войны с Парфией. Чтобы прославиться ещё больше, и сохранить за собой военную власть. Аналоги в римской истории есть.
Э-нет! Война с Парфией Помпею именно тогда и не была нужна вовсе - он в то время занимался поимкой Митридата...
По мне наиболее достоверен рассказ Плутарха. Остальные преувеличивают.
Не уподобляйтесь Lionу.... Что значит "мне кажется"? С какой это стати другие преувеличивают, а не Плутарх? Многие пошли не в ногу....
Сообщение отредактировал MARCELLVS: 18.06.2013 - 19:23 PM
Увлекаетесь, как всегда следует проверить. Фрагмент из Парфики Арриана (fr. 16) звучит так - Что касается Партамасира, то это не было решением Аксидара, но его собственным; ведь он был первым, нарушившим соглашение, и он подвергся наказанию (δίκη). Таким образом очевидно, что армянский царь нарушил достигнутые (или навязанные ему) соглашения, за что и поплатился - с какой стати его смерть предательская?. Так что сообщение Евтропия о его казни абсолютно верно, хотя в отношении ссылки Victor. Epit. 48 остаюсь в недоумении......
И чем отрывок опровергает убийство? Убить прибывшего в стан как просителя было против законов божеских и человеческих.
Да, ошибка копипейста. На самом деле там должно было быть Fronto, Princ. Hist.
То есть при таких отговорках можно сочинить что угодно? Пользуясь сказками и небылицами - это при том, что для более поздних событий используемый материал он сообщает. Правда и это не помешало ему "победить Красса" руками Тиграна!
Э-нет! Война с Парфией Помпею именно тогда и не была нужна вовсе - он в то время занимался поимкой Митридата...
Не уподобляйтесь Lionу.... Что значит "мне кажется"? С какой это стати другие преувеличивают, а не Плутарх? Многие пошли не в ногу....
Такие отговорки позволяют отделить мух от котлет. При описании позднейших событий Хоренаци гораздо достовернее. И если он не говорил правды, то это не от желания солгать. Нужно понимать это.
Если бы война с Парфией Помпею не была нужна, то он не стал бы заниматься провокациями.
Многие. Но не все. Евтропий и Дион - позднее Плутарха. Достоверность Флора вообще ничем кроме комедии не могу признать. Тенденции и мотивы его очевидны и слепому. Остаётся Плутарх против Аппиана с его проскинезой (что тоже не является в полном смысле валянием в ногах - это был обычай востока, не более того, и именно так его можно воспринимать).
Такие отговорки позволяют отделить мух от котлет. При описании позднейших событий Хоренаци гораздо достовернее. И если он не говорил правды, то это не от желания солгать. Нужно понимать это.
Трудно с этим согласится, известно, что в написании своей книги, он брал доступных для него греческих историков, вставлял мифологические армянские персонажи, и занимался компиляцией на свой, армянский лад.
К примеру, близость текста 21 главы I книги к тексту хроники Евсевия Кесарийского, который в свою очередь позаимствовал рассказ у Ктесия и Диодора Сицилийского (II.XXIV). Сравним отрывки:
"Некто Варбак, родом мидиец, человек добродетельный по мужеству своему и прекрасным качествам души, был военачальником мидийцев, один из тех, которые ежегодно отправлялись в город Нина. Во время своего военачальства, при личном свидании с полководцем вавилонским он подружился с ним и, будучи упрашиваем им, он сокрушил царство Ассирийское...
...Тоннос Конхолерос, которого греки называли Сарданапалом, потерпев поражение от Варбака и Белесиса, предал себя в жертву пламени... Отняв царство ассирийское, Варбак назначил Белесиса царем над вавилонянами, а сам перенес престол в Мидию."
/Евсевий Кесарийский/
*Белесис - никто иной как Набопаласар, а Сарданапал собирательное имя последних ассирийских царей в греческой традиции.
"Оставим несущественное и расскажем необходимое. Последним из тех, кто жил при ассирийском владычестве после Шамирам или Нина, я назову нашего Паруйра при Сарданапале, который оказал немалую помощь мару Варбаку в овладении царством Сарданапала.
Варбак, родом мидиец, из незначительных окраинных мест этой недоступной области, хитрейший в житейских делах и отважный в бою, узнав о робком нраве, сластолюбивой слабохарактерной лености Тоноса Конколероса, умножает щедростью своего нрава и руки число своих друзей среди храбрых и полезных людей, благодаря которым Ассирийская держава в то время управлялась с особенно большой твердостью. Привлекает к себе и храброго нашего нахарара Паруйра, обещая ему царские почести и знаки. Собирает полчища храбрых мужей, искусно владеющих копьем, луком и мечом. Таким образом он завладевает царством Сарданапала и властвует над Ассирией и Ниневией. Но оставив других управлять Ассирией, он переносит (центр) государства в (Страну) мэров."
/Хоренаци. I. 21/
Как видим сопоставление текстов показывает близкое сходство, с той лишь разницей, что Хоренаци ничего не говорит о Белесисе, а приводит рассказ об армянском князе Паруйре. Этого сопоставления текстов в принципе вполне достаточно, чтобы считать сведения армянского историка недостоверными. Приводить остальные варианты произвольных компиляций в работе Мовсеса лень, но их немало.
И чем отрывок опровергает убийство? Убить прибывшего в стан как просителя было против законов божеских и человеческих.
Вы плохо читаете - Траян отослал Партамасириса прочь вместе с его парфянскими спутниками и дал им в сопровождение конный отряд, чтобы они не вступили с кем-нибудь в сговор и не затеяли мятежа... (Dio LXVIII, 20, 18)
То обстоятельство, что он оказался казнен, объясняется нарушением им некоего соглашения... (Arr. Parth. fr. 16) Подробности этого неизвестны.
При описании позднейших событий Хоренаци гораздо достовернее.
Вы имеете в виду что? - рассказ о ведущей роли Тиграна II в III Митридатовой войне, когда сам Митридат Понтийский находился у него в подчинении? -
Собрав армянскую рать, он выступает против греческих войск, которые после смерти его отца Арташеса, преследуя его рассеявшиеся войска, надвигались на нашу страну. Тигран встречает их, останавливает и вынуждает отступить. Поручив Мажак и Средиземье заботам мужа своей сестры Михрдата и оставив ему большие военные силы, он возвращается в нашу страну. (III, 14)
еще -
Навстречу ему выходит Габиний, военачальник римской рати, оставленный Помпеем при своем возвращении в Рим. Габиний, однако, так и не решился сразиться с Тиграном и повернул от Евфрата в сторону Египта ... (ibid. 16)
еще -
Вентидий, достигнув Сирии, обращает в бегство армянские войска, оставляет Силона близ Евфрата для удержания армян, убивает Пакароса и направляется в Иерусалим, против Антигона. Но армяне, получив вновь помощь у персов, наступают на Силона и после страшного кровопролития прогоняют его к Вентидию. (ibid. 20)
Ни о какой войне с Траяном Моисей, понятное дело, не упоминает вовсе. Анекдотично и его изложение войны 161-169 гг.
Если он не хотел лгать, то что же - сказки о древности армян он обнаружить сумел, а вот правдивую информацию о Тигране II - уже нет!? Не смешите.........
Евтропий и Дион - позднее Плутарха.
Это полная чепуха, ибо критика первоисточника заключается не в выявлении времени их написания (Дион восстановлен по Ксифилину и Зонаре) и вольного определения, что есть комедия, а что нет, а в аргументированном возражении, коего тут нет.
προσεκύνησεν - это и есть "падать ниц", каким бы обычаем восточных варваров это ни было признано. Здесь важен факт - "царь царей" валяется на земле даже не перед равным себе, а перед выборным должностным лицом чужого гос-ва.......
Сообщение отредактировал MARCELLVS: 18.06.2013 - 20:47 PM
Трудно с этим согласится, известно, что в написании своей книги, он брал доступных для него греческих историков, вставлял мифологические армянские персонажи, и занимался компиляцией на свой, армянский лад.
К примеру, близость текста 21 главы I книги к тексту хроники Евсевия Кесарийского, который в свою очередь позаимствовал рассказ у Ктесия и Диодора Сицилийского (II.XXIV).
...
Как видим сопоставление текстов показывает близкое сходство, с той лишь разницей, что Хоренаци ничего не говорит о Белесисе, а приводит рассказ об армянском князе Паруйре. Этого сопоставления текстов в принципе вполне достаточно, чтобы считать сведения армянского историка недостоверными. Приводить остальные варианты произвольных компиляций в работе Мовсеса лень, но их немало.
Видимо, придётся дать полный обзор критики для Хоренаци (насколько это возможно в узких рамках времени и для одного человека). Итак...
Я не оспаривал, что у Хоренаци есть многочисленные армянофильские переборы в тексте. И я не говорил, что он не имел в виду греческой традиции. Только почему вы исключаете, что Мовсес не имел перед собой собственно книги Ктесия или Евсевия (Церковную историю которого он, кстати, упоминает в числе своих источников), а некое переложение их в некоем армянском виде, причём даже не обязательно письменное, а возможно даже устное, в виде предания или легенды? Я могу привести вам много примеров аналогичного "творчества" и у других авторов. По-моему, "пинать" Хоренаци только за это не совсем справедливо. В конце концов, и у Геродота (да и не только у него) есть пара-тройка переборов. Но мы его всё-равно любим и перечитываем.
Поэтому умысла в недосмотрах в труде Хоренаци я бы не стал ему приписывать. Вспомним, что какой-то особой письменной традиции у армян не было. Самое раннее произведение - якобы не сохранившийся труд Олюмпа (на который Хоренваци пару раз ссылается через посредство сирийца Вардасана - его в переводе труда Хоренаци мы видим под именем "Бардацана из Эдессы") - "Храмовые истории".
Что касается письма армян до Маштоца, то следов его не найдено. Упоминание Хоренаци об Олюмпе, труд которого перевёл на греческий и сирийский Вардасан, может означать что угодно. Учитывая, что в Армении всегда велико было влияние персов-парфян, можно предположить, что "Храмовые истории" были написаны на персидском (вряд-ли, всё-же, на латыни). Я так полагаю...
Не являясь суперглубоким историком Армении (и даже эту тему я открыл больше для обсуждения Парфии и начала Парфянского вопроса для римской восточной политики - Армения всегда была здесь важным фактором, я это понимаю, и поэтому продолжаю диспут, хотя хотелось бы узнать здесь нечто новое о Парфянском царстве, нежели об Армении), я всё-таки помню некоторые моменты даже из труда Хоренаци (которым, кстати говоря, не пользуюсь для описания событий интересующего нас периода по указанным мною весомым причинам, широко признаваемым в научном мире). Так, хотя Хоренаци, в целом, и ссылается на достаточно большое число авторов (в основном греков, римлян, архивы греков и сирийцев), при описании мифической части своей истории (которая завершается во второй книге Истории Хоренаци) ссылается практически на единственного автора - некоего сирийца Мар Абаса Катину. Читаем (I 8: О том кто и где нашёл эти повествования):
И найдя некоего сирийца Мар Абаса Катину[68], мужа острого ума и знатока халдейской и греческой грамот, посылает его к своему брату Аршаку Великому с достойными дарами, (прося) открыть для него царский архив. И пишет письмо такого содержания[69].
продолжение в гл. 9:
Получив это письмо из рук Мар Абаса Катины, Аршак Великий с большой готовностью приказывает показать ему архив, что в Ниневии[71], радуясь при этом, что его брат, которому он вверил половину своего царства, имеет такие помыслы. А тот, пересмотрев все книги, нашел одну, написанную на эллинском языке, с таким, как говорит он, заглавием:
Начало книги
«Эта книга была переведена по приказу Александра[72] с халдейского языка на греческий и содержит подлинную историю древних и предков»[73].
Начиналась она, говорит, с Зрвана, Титана и Иапетосте, и в ней каждый на своем месте на протяжении многих лет были расположены в порядке все знаменитые мужи—потомки этих трех мужей-родоначальников.
Из этой книги Мар Абас Катина извлекает достоверную историю одного лишь нашего народа и доставляет ее царю Валаршаку в Мцбин на греческом и сирийском языках. Прекрасный ликом, искусный лучник мужественный Валаршак — красноречивый и разумный, расценив ее как свое главное сокровище, поручает с с великой заботливостью сохранять ее в царском дворце, а некоторую ее часть велит вырезать на каменном столпе. Оттуда-то мы досконально дознались о содержании историй и повторяем теперь (во удовлетворение) твоей любознательности, низводя наши собственные нахарарства до халдейского Сарданапала[74] и ближе.
Завершает пользоваться Мар Абаса Катины Хоренаци только во второй книге (II 9):
На этом завершается рассказ старца Мар Абаса Катины.
Поскольку упоминаемый Аршак Великий это известный царь Парфии Митридат I, то описываемые события должны были бы иметь место ок. середины 2 века после Христа.
Что ещё бросается в глаза? - Мифичность рассказа. Записанная в 3 веке после Христа первая часть истории, якобы была переписана из более древней книги (кстати - никем более не упоминаемой...) времён Александра Македонского. А завешается временем правления в Армении Аршака I, сына Валаршака.
Начинает генеалогию Хоренаци с генеалогии, размежёванной с легендами о древности (порой в перекладе греков - если верить свидетельству Мовсеса, для чего не вижу препятствий). Следовательно в этом месте основным источником Хоренаци была мифическая часть Библии, плюс армянская, хотя и мифическая, генеалогия. Генеалогия у Мовсеса Хоренаци: от Адама к Ною, и затем Иафет-Гамер-Тирас-Торгом-Хайк-Араманеак-Арамаис-Амасия-Гелам-Харм-Арам-Ара Прекрасный. Дополняется:
... Хайка", который стал противником Бела и, одновременно, его убийцей. Абиден говорит нам об этом в своем первом разделе мелких родословий, которые кто-то потом изъял.
Об этом свидетельствует и Кефалион[34], говоря в одной из глав следующее: «В начале нашего труда мы принялись было подробно излагать по царским архивам все родословия, но получили приказание от царей пропустить упоминания о незаметных и дурных людях прошлого, отмечая только доблестных, мудрых и державных предков, и не тратить наше время бесплодно» и т. д. http://www.vehi.net/...orenaci/01.html
Бел, это не какой-то царь, а мифический бог Ассиро-Вавилонии Бел, ранее известный как шумерский Энлиль, а позднее превратившийся в вавилонского Мардука (с которым по сути слился в форме Бела-Мардука). Поэтомуц противопоставление армянского первопредка Хайка с Белом может восприниматься только образно. Фигура же Нина часто встречается в греческой литературе и тоже не относится к какому то определённому царю, а всего-лишь символизирует основателя Ниневии (и сам этот город тоже, кстати), а также период расцвета Ниневии, т. е. собственно Ассирийского царства (поскольку Ассирийское царство в греческой литературе путается с Вавилонским и Нововавилонским).
В гл. 6 Хоренаци изволил шутить:
Мы представили родословие трех сыновей Ноя до Авраама, Нина и Арама, отобрав, по мере возможности, достоверное из многих повествований. Полагаю, что никто из людей мыслящих не станет возражать против этого, разве лишь тот, кто, вознамерившись нарушить истинный порядок, отдал бы предпочтение легендам перед правдивым словом.
Скомпилировав свои представления из данных Библии (как истиный христианин), древних греков (много переписывавших друг у другу, и широко заимствовавших сомнительные данные о истории Ассирии у того же Ктесия) и "некоего мудрого сирийца" Мар Абаса Катины, он называет это историей...
Далее следует рассказ-пророчество Сивиллы-пророчицы из какой-то книги Бероэса. Миром правили Зрван, Титан и Иапетосте. Зрван - не стоило бы напоминать, но прийдётся - это бог времени у иранцев и мидян, в некотором роде параллель греческому Хроносу, которого со временем стали путать с Крон(ос)ом, отцом Зевса. Титан и Иапетос - доолимпийские божества. Титан - обычное имя для отца богоборцев Менетия, Атланта и Прометея, а также Эпиметея, а именно - Иапета. Таким образом видим близнечность передачи Иапета в виде Титана и Иапетосте, для усиления эффекта его богоборчества. Также Титаном в Древней Греции называли Гипериона ("Сверхлучезарный", "Ярко светящийся" и его сына Гелиоса, также порой именуемого Гиперионом). Миф опять в основе рассказа Хоренаци. Но на этом рассказ не кончается.
Постоянно упоминаемый Ксисутр "приплывающий в Армению" - это без сомнения шумерский Зиусудра, известный позднее как аккадский Атрахасис, а ещё позже как Ут-напишти из Сказания о Гильгамеше, т. е. перед нами полное соответствие библейскому Ною и налицо повторение рассказов и путаница, связанная с незнанием (получив возможность изучить месопотамские тексты, мы такое знание получили и теперь можем пользоваться им для критики того или иного позднего историка, "осуждая" его за неразумную интерпретацию получаемой информации).
Видимо, и сам Хоренаци, как некогда Геродот, понимал всю сложность своей затеи - написать достоверную историю. Поэтому он реабилитирует себя теми же практически словами, что и отец истории (I 6):
... я в этой книге привожу полностью все: и то, что слышит ухо, и то, что написано в книгах, дабы ты знал все и убедился в чистоте моих побуждений в отношении тебя.
Далее мифического Бела Мовсес для облегчения повествования отождествляет с мифическим библейским Нимвродом (у Мовсеса - Неброт).
Далее источником сведений для Хоренаци был уже упоминавшийся выше сириец, некто Мар Абас Катина, а через него якобы автор, самое позднее современный Александру Македонскому. Он опять повторяет сказку о Зрване, Титане и Иапетосте. А ... Начало изложения в ней таково.
«Грозными и величавыми были первые боги — источники величайших на свете благ: начала земли и заселения ее людьми. От них отделилось поколение великанов, нелепых и огромных телом исполинов. Обуянные надменностью, они породили нечестивый замысел столпотворения и тотчас принялись за его осуществление. Но ужасная буря божественного происхождения, взвихренная гневом небожителей, разрушила башню, и боги, наделив каждого непонятным (для других) языком, ввергли их в смятение. Одним из них был Иапетостеев Хайк, именитый и храбрый нахарар, меткий стрелок из могучего лука».
То-есть перед нами очевидный поздний подлог. Мотив Вавилонской башни - иудо-христианского происхождения, и во времена Александра был практически неведом.
Итак, начиная (повествовать) по этой самой книге, скажу: Иапетосте, Мерог, Сират, Таклад, то есть Иафет, Гомер, Тирас, Торгом. После чего тот же летописец, продолжая, говорит: Хайк, Араманеак и остальные по порядку, как мы сказали выше.
Новые библейские данные от "мудрого сирийца", которые ну никак не могли иметь места при Александре в Месопотамии (которую Александр замышлял сделать центром своей империи). Налицо и мотив деятельности Мар Абас Катины, и результат (Армения приняла Христианство первой в мире уже в 300 г.).
10
О восстании Хайка
Сей Хайк, говорит он, благолепный и статный, густокудрый, ясноокий и могучий, славился среди великанов своей храбростью и выступал против всех, кто стремился к единоличной власти над всеми великанами и богородными героями. Он горделиво поднялся против тирании Бела в то время, когда род человеческий распространялся по всей шири земли, среди скоплений неимоверно тупоумных силачей-великанов. Так как каждый старался там обрести власть над другими, в буйстве вонзая меч в бок своего собрата, то Белу и выпала в то время удача завладеть всей землей. Хайк же, не желая подчиниться ему, после рождения сына своего Араманеака в Вавилоне[75], снявшись вместе со своими сыновьями, дочерьми, сыновьями своих сыновей, могучими мужами числом около трехсот и прочими домочадцами и приставшими к нему пришельцами и всем людом и скарбом[76], отправляется в землю Арарадскую[77], расположенную в северных краях. По пути он поселяется у подножия горы, на равнине, где осели и проживали немногие люди из числа рассеявшихся еще раньше. Подчинив их, Хайк строит там дом — господское обиталище — и отдает в наследственное владение Кадмосу, сыну Араманеака. Это подтверждает упомянутые древние устные предания[78].
Сам же, говорит (летописец), вместе с остальными людьми и скарбом продвигается на северо-запад, приходит и поселяется на высокогорной равнине и дает этому нагорью название Харк, указывающее, что поселившиеся здесь являются отцами рода Торгомова дома[79]. Строит и деревню и называет ее по своему имени Хайкашеном[80]. Также и в этом месте истории упоминается небольшое число людей, поселившихся прежде в южной стороне этой равнины, у горы с вытянутым основанием, которые добровольно подчиняются богородному герою. Это тоже подтверждает упомянутые устные предания.
Очевидные легендарные данные. Кроме эпонима армян Хайка и Бела, видим и Кадмоса. Имя это соответствует мифическому греческому Кадму, основателю фиванского акрополя. Хотя это внук Хайка, и его история совсем не совпадает с греческой, всё-таки происхождение Кадмоса не вполне понятно. Впрочем, и сам автор не скрывает, что в данном случае в основе его рассказа лежат устные предания.
Далее рассказывается о победе мифического Хайка над мифическим Белом Титанидом (кстати, отцом Бела у ассиро-вавилонцев был бог неба Ану). Убийство Бела из лука Хайком в ходе сражения и разгром его войска протоармянской армией имеет множество параллелей в мифах других индоевропейских народов. Вспоминается и несравненный воитель Карна, поверженный Арджуной, и убитый слепым Хёдом бог Бальдр, и (несмотря на противоположный исход войны) убитый Парисом Ахиллес. Из неиндоевропейских мифов не меньше ассоциаций вызывает миф о Давиде и Голиафе из Библии. Эту тему я бы мог развивать очень долго, потому что одно время изучал проблему индоевропейского наследия, мифологию и историю, а также сравнительную мифологию в изложении Дюмезиля. По этому поводу у меня много что есть сказать. Но главное, и этого здесь будет достаточно, это то, что мифологические мотивы повествования в этой части труда Хоренаци очевидны даже слепцу, хоть мало-мальски знакомому с Махабхаратой, Илиадой или Библией.
Продолжение генеалогии у Хоренаци: Хайк-Араманеак-Арамаис (основатель Армавира)-Амасия-Гелам (в этом месте текста видим очевидное описание происхождения будущих нахараров и их владений)-Харма (видимо, последний сын многодетного царя-путешественника Гелама)-Арам.
Далее рассказывается о разгроме ассирийцев царя Нина царём армян Арамом. Близнечность с рассказом о войне Бела с Хайком очевидна и не скрывается автором.
Далее (I 14) Хоренаци и сам признаёт легендарность всего до сих пор описанного:
Итак, Арам настолько прославился могуществом, что окружающие нас народы по сей день, как всем известно, называют нашу страну по его имени. Он совершил еще множество других отважных подвигов, но мы ограничимся упомянутыми выше.
Но почему обо всем этом не упомянуто в коренных царских книгах или в храмовых историях — пусть никто по этому поводу не недоумевает и не впадает в сомнения. Во-первых, потому, что его время предшествовало царствованию Нина, а тогда никто не проявлял заботы о подобных вещах; во-вторых, потому, что для них не было ни необходимости, ни особой нужды записывать в свои царские или храмовые книги древние предания и давние истории чужих народов и отдаленных стран; да и не было им никакой славы или пользы в доблести и подвигах чужих народов. Но хотя их нет в коренных книгах, они собраны от малых и незаметных мужей — из песенных сказаний и хранятся в царском архиве, как рассказывает Мар Абас Катина.
Далее следует рассказ о войне Ары Прекрасного (эпонима Арарата: достигает она равнины Ара, которая и названа по его имени Айраратом) и Шамирам, воспылавшей к нему страстью, даже не видев его. Вновь видим близнечность с предыдущими повествованиями. Но на сей раз гибнет прекрасный обликом царь армян. Мотив мифа напоминает нам миф об Афродите и Адонисе, или фригийский миф о Кибеле и Аттисе. Опять имеется множество параллелей. Есть даже в Месопотамии - миф об отверженной Гильгамешем любви богини Иштар, которая привела к гибели друга героя, Энкиду, вместо самого Гильгамеша. Но и здесь Хоренаци героизирует армян, потому что несмотря на своё поражение и гибель своего царя происходит следущее (I 15):
Когда же армянская рать вновь ополчается на битву с царицей Шамирам, дабы отомстить за смерть Ара, она говорит: «Я велела своим богам зализать его раны, и он оживет». Она, обезумевшая от вожделения, и действительно надеялась оживить Ара чарами своего колдовства. Когда же его труп разложился, она повелела бросить его в глубокую яму и засыпать. При этом, тайно вырядив одного из своих любовников, распускает о нем такую молву: «Боги облизали (раны) Ара и, оживив его, осуществили наше заветное желание нам на усладу; поэтому они отныне достойны еще большего нашего поклонения и прославления как исполнители нашей воли, доставляющие радость». Она возводит некое новое изображение во славу богов и торжественно чествует его жертвоприношениями, желая показать всем, якобы сила этих богов возвратила Ара к жизни. Таким образом, распустив по Армянской стране эту молву о нем и удовлетворив всех, она добилась прекращения войны.
О том, что действительно сначала имела место война Шамирам в Индии, а потом уже — ее смерть, происшедшая в Армении
Дабы не сделаться нам посмешищем для людей, (скажу, что) я знаком с рассказом Кефалиона, который в числе многого прочего говорит прежде о рождении Шамирам затем о войне Шамирам с Зрадащтом и о победе Шамирам и только после этого — о войне с индийцами. Но нам более достоверным, чем это, показались разыскания Мар Абаса Катины по халдейским книгам. Ибо излагает он последовательно и объясняет причину войны. К тому же и легенды нашей страны подтверждают мнение многоопытного сирийца, рассказывая о смерти Шамирам именно здесь и о бегстве ее пешком, и о жгучем желании — жажде воды — и его утолении, и о том, как настигли ее меченосцы, и как (бросила она) ладанку в море, и о словах (песни) о ней: «Ожерелье Шамирам (брошенное) в море»[129]. Но если ты любишь легенды, (то знай) — Шамирам (обратилась) в камень прежде Ниобеи[130].
Без малейшего стеснения продолжается привлечение легенд и далее (что, в принципе, и не скрывается). Вплоть до окаменения Шамирам (в греческих источниках - Семирамида).
Дальнейшая генеалогия армян у Хоренаци (I 19):
Армянские
Араев Ара
Этот был сыном нашего Ара; Шамирам дала ему имя Ара и вверила ему дело управления нашей страной. После него —
Анушаван Заван
Парет Парнак
Арбак Сур
При нем жил Иисус Навин.
Хаванак Ваштак
Хайкак
О нем говорят, что жил при Белохосе и, необдуманно устроив смуты, погиб в них.
Ампак Горак
Арнак Хрант
Шаварш Ындзак
Норайр Глак
Встамкар[136] Хоро
Зармайр
Этот был послан Приаму[137] на помощь Тевтамосом вместе с эфиопским войском и погиб от рук эллинских храбрецов.
Мифичность генеалогий более чем очевидна, и является не более чем списком в стиле происхождения людей в Библии, влияние которой очевидно на всём протяжении труда Хоренаци. Участия армян в Троянской войне Гомер не упоминал.
I 20:
(летописец) продолжает повествование следующим образом. Араев Ара умирает в войне против Шамирам, оставив сына, высокоодаренного и искуснейшего в делах и речах, Анушавана Сосанвера. Ибо он был, согласно обрядам, посвящен платанам Араманеака, что в Армавире; шелест и направление движения их листвы при слабом или сильном дуновении воздуха долгое время служили предметом гадания в стране Хайкидов[138].
Имя Анушаван (перс. Ануширван "Вечная Душа") - очевидный иранизм. Аналогично можно предположить, что Сосанвер - имя, вставленное "мудрым сирийцем" или дополнившим его текст уже после победы Сасанидов (Сосанвер - очевидная параллель предку династии Сасанидов Сасану, жившему под властью гнёта парфянских Аршакидов, а Ануширван - прозвище Хосрова I Великого, величайшего правителя из числа членов Сасанидской династии, правившего во времена Юстиниана Великого), или даже было вставлено уже в текст самого Хоренаци в конце правления Хосрова Ануширвана или вскоре после этого (в конце 6 - начале 7 века). Это был очевидный "ход навстречу" Сасанидам. Отсюда и его положительная характеристика у Хоренаци.
I 21:
Оставим несущественное и расскажем необходимое. Последним из тех, кто жил при ассирийском владычестве после Шамирам или Нина, я назову нашего Паруйра при Сарданапале, который оказал немалую помощь мару Варбаку[140] в овладении царством Сарданапала.
Это список мидийских царей. Видим царём мидян из Ктесиева списка (Арбак, Деиок, Фраорт), вкупе с мифическими (в т. ч. мифический зороастрийский "злодей" Аждахак). Аждахак соответствует Астиагу-Астиагесу.
Этот назван Храчеа[148] из-за особенно светлого лика и огненных очей. Говорят, что в его время жил Навуходоносор[149], царь Вавилона, уведший в плен иудеев. И он, говорят, выпросил у Навуходоносора одного из пленных иудейских вождей, по имени Шамбат, привел его и поселил в нашей стране, с большими почестями. Летописец утверждает, что именно от него происходит род Багратуни, и это правда. Мы потом обстоятельно расскажем, каких усилий стоило нашим царям склонить их к идолопоклонству, или сколькие из них и кто именно поплатились жизнью за богопочитание. Ибо некоторые не заслуживающие доверия люди произвольно, не считаясь с истиной, утверждают, что твой венцевозлагающий род Багратуни происходит от Хайка[150]. По этому поводу скажу: не верь подобным глупостям, ибо в этих словах нет ни следа или признака правды, ни отдаленного намека на нее; они только и бубнят пустые речи и разные нелепицы про Хайка и про подобных ему. Но узнай, что твое имя Смбат, которым Багратуни часто нарекают своих сыновей, это, по-настоящему, на их прежнем, то есть иудейском, языке — Шамбат.
Род Багратуни по Хоренаци - еврейский, вопреки другим армянским историкам его времени, говорившим об армянском происхождении рода Багратуни...
Парнаваз Парос
Пачуйч Другой Хайкак
Корнак Ерванд Кратковечный
Тигран
Я полагаю, что позднейшие Ерванд и Тигран[151] названы по этим (мужам), в надежде (на сходство с ними); время не очень отдаленное, и кто-то вспомнил эти имена.
Этот Тигран Великий - современник Кира Великого. Хоренаци приписывает достижения Кира Великого Тиграну, которого именует могучим, прославленным, победителем, подобном другим державным властителям т. е. все армянские повелители были такими. Здесь очевидный мотив пропаганды вечного величия армян и их царей. На самом же деле в это время Армения подчинялась Мидии и Персии.
Мы забыли было про Сенекерима[152], ибо приблизительно восемьюдесятью годами раньше царствования Навуходоносора царем Ассирии был Сенекерим, который осадил Иерусалим в дни иудейского вождя Иезекии[153]. Он был убит своими сыновьями Адрамелеком и Санасаром, которые спаслись бегством у нас[154].
Это Сенниф-нифиб, царь Ассирии. Его Хоренаци позаимствовал из Библии...
I 24:
24
О Тигране; каким он был во всех отношениях
Теперь обратимся к Тиграну и его деяниям, ибо это самый могущественный и разумный из наших царей, превзошедший в храбрости не только их, но и всех остальных. Он при помощи Кира[158] сокрушил владычество мэров и, покорив греков, долгое время держал их в повиновении. Он раздвинул пределы страны нашего обитания, доведя их до крайних древних ее рубежей. Он вызывал зависть всех своих современников, а для нас, ныне живущих, его время и он сам — заветная мечта.
И далее нелепица в том же роде. На самом деле это Тигран помогал Киру Великому (как это описано у Ксенофонта - если принять на веру рассказы этого историка в данном сочинении), а не наоборот. Скорее всего Хоренаци просто путает времена правления этого Тиграна, который был подданым Кира, как и его преемники, с Тиграном, правившим во времена Митридата Евпатора и Помпея.
Будучи первоначально союзником Аждахака[159], родом мара, Тигран, по настойчивой просьбе Аждахака, отдает ему в жены свою сестру Тигранухи. Тот полагал, что либо такой союз приведет к устойчивой дружбе с Тиграном, либо так будет проще устранить его посредством измены. Ибо в душе его было подозрение из-за некоего невольного пророчества по поводу предстоящих ему событий.
25
О страхе и подозрениях Аждахака по поводу
дружественного союза Кира и Тиграна
Предметом же такой озабоченности был дружеский союз между Киром и Тиграном. При мысли об этом сон часто покидал Аждахака, и он непрестанно задавал своим советникам следующий вопрос: «Какими способами, говорил он, расторгнуть нам узы дружбы перса и армянина с его десятками тысяч (войск)?» И в таком смятении мыслей будущее открывается ему в некоем пророческом сне, следующим образом, говорит повествователь.
26
О том, как томившийся в подозрениях Аждахак увидел
в дивном сне предстоящие ему события
В те дни, говорит он, для мара Аждахака немалую угрозу представлял союз Кира и Тиграна. От тревожного состояния мыслей ему ночью во оне явилось видение, какого ему наяву никогда не приходилось ни видеть глазами, ни слышать ушами. Поэтому, вскочив со сна, он, не дожидаясь обычного установленного часа совещаний, созывает своих советников, хотя еще оставалось немало часов до окончания ночи. С унылым видом и потупив взор, он издает рычания и вздохи из глубины сердца. На вопрос советников о том, что же произошло, он долго медлит с ответом. Наконец, он начинает со стенаниями рассказывать обо всех скопившихся на сердце тяжелых заботах и подозрениях, а также о подробностях страшного видения...
Чушь продолжается. Аждахака - это Астиаг у Геродота. Рассказ Хоренаци полон очевидных переборов. Особенно показателен образ мечущегося в страхе Тиграна Аждахаки. Мало всего прочего, из современной событиям вавилонской клинописи известно, что Астиаг потерял власть из-за бунта в собственном войске. Роль Тиграна у Хоренаци превышена выше небес. И это понятно - но, вероятно, далеко не всем.
"... И вдруг, взглянув вверх, я увидел, что муж, оседлавший дракона, стремительно надвигается воистину как бы на орлиных крыльях. Приблизившись, он вознамерился сокрушить богов. Но я, Аждахак, бросился между ними, принял на себя столь мощное нападение и вступил в бой с чудесным богородным героем. Сначала мы остриями копий кромсали тела друг друга и, проливая кровь ручьями, обратили сверкающую на солнце кровлю дворца в море пролитой крови. Так (мы бились) и дальше немало часов, меняя оружие.
Но что пользы мне продолжать этот рассказ? Ведь дело кончилось моим поражением. От этой тревоги я покрылся обильным и сон бежал от меня, с тех пор мне кажется, что я перестал жить. Ибо что другое может означать содержание этого видения, как не то, что грозит свирепое нападение со стороны Тиграна Хайкида? И кто же, помимо помощи богов, выручив нас словом и делом, не сможет рассчитывать быть нашим соправителем?"
Это из рассказа Аждахака о его кошмарном сне. Рассказ в устах Хоренаци говорит сам за себя. Плюс оформление - чисто в стиле библейских видений (рассказ Геродота о сновидении Астиага о Мандане гораздо проще, и к тому же там понятно, кто на самом деле и был, и рассматривался главным соперником царя Мидии).
I 27:
27
О мнении его советников, затем и его собственном
замысле и немедленном его исполнении
«Любезные мои, сказал он, услышав от вас много мудрого и разумного, выскажу и собственное мнение о том, что, помимо помощи богов, является самым действенным при данных обстоятельствах. Ничто так не помогает остерегаться врагов и узнавать их намерения, как то, когда замышляешь их гибель посредством заговора, прикрытого дружбой. И это, опять-таки, мы сможем теперь совершить не с помощью сокровищ или с помощью обманных слов, но лишь так, как я решил действовать. Исполнитель замысла и средство вовлечения в западню — прекрасная среди женщин и разумная сестра его Тигранухи. Ибо подобные пришедшие извне родственные связи дают широкую возможность под видом общения смело осуществить тайный заговор; либо мы богатством и обещаниями почестей склоним приближенных Тиграна внезапно умертвить его мечом или посредством зелья, либо же посредством подкупа отвратим от него его близких и наместников, после чего захватим его как беспомощного ребенка».
И так как его друзья сочли средство действенным, то тотчас принялись за его осуществление. Аждахак отправляет к Тиграну одного из советников с богатыми дарами и с письмом такого содержания.
Рассказ о попытке отравления или изведения Тиграна Астиагом никем более не подтверждаются. Их нельзя исключить совсем, но поскольку мотивы Хоренаци (и его источника) ясны, смысла в принятии версии нет. Она сомнительна. К тому же достоверно известно, что мидийцы стали сражаться с оружием в руках. И вообще в то время это были бесстрашные правители Азии. По примеру персов мы знаем, что в Азии всё решалось в справедливом поединке двух войск претендовавших на главенство. Данный рассказ не клеится с этим представлением. Хотя это может быть и поздний шаблон...
Далее продолжается рассказ. Когда заговор Аждахака не удаётся, начинается война с армянами. Читаем новую сказку (I 29):
Вслед за тем Аждахак берется за дело, (предлагая) через послов дружескую встречу где-либо на границе двух государств, якобы для обсуждения какого-то важного дела, которое невозможно решить письменно или при помощи вестников, но только лишь с глазу на глаз. Но. Тигран, зная, чем бы кончилась предлагаемая встреча, не скрывает, что ему известны все замыслы Аждахака, и в письме высказывает ему все, что было у него в глубине души. И когда этакое зло обнаружилось, уже никакие слова, никакие хитрости не могли прикрыть его покровом. После этого открыто разгорелась война.
Армянский царь созывает каппадокийцев и всех отборных воинов Иверии и Алвании и все избранное воинство Великой и Малой Армении[163] и движется со всей ратью на Мидийскую страну. Опасность вынуждает Аждахака выступить навстречу армянину с немалыми полчищами. Но схватка оттягивается почти на пять месяцев, ибо здоровое и бойкое дело чахло, как только Тигран вспоминал про свою любимую сестру. Он старался устроить исход событий таким образом, чтобы нашлось средство спасти Тигранухи. Когда это удается, наступает час сражения.
Я возношу хвалу моему доблестному бойцу-копьеносцу, отличавшемуся совершенством тела, соразмерного во всех своих частях, ибо он был и крепким, гармоничным во всем и по силе не имел себе равных. Но зачем я тяну свой рассказ? Ибо в завязавшемся бою Тигран вспарывает своим копьем крепкую железную броню Аждахака, как воду, насаживает его на длинное острие копья и, рванув назад руку, вырывает вместе с оружием половину его легких. Но схватка была ужасна, ибо храбрецы, столкнувшиеся с храбрецами, не спешили обратиться друг к другу спиной. Поэтому сражение длилось много часов. И завершилось дело только со смертью Аждахака. Этот случай, прибавившись к удачам Тиграна, послужил умножению его славы.
Этот рассказ - обман от начала и до конца. Во-первых, ни о какой Каппадокии в составе войск Тиграна не могло быть и речи. Во вторых, нигде не видно Кира Великого с его персами. А ведь именно Кир Великий стал владыкой Азии после Астиага. Как такое могло случиться, если победителем был не он, а какой-то Тигран из Армении? Если бы победил Тигран, то и царём Азии стал бы он, а не Кир Великий... Рассказ об убиении Аждахаки противоречит Геродоту, согласно которому Кир Великий пощадил деда. Но он противоречит и логике. С чего это старец Астиаг стал бы сам лезть в битву? Или он тоже был достойным витязем, несмотря на дряхлый возраст?
I 30:
30
О том, что (Тиграм) отправил свою сестру Тигранухи в Тигранакерт;
об Ануйш, первой жене Аждахака, и о поселении пленных
Повествуется также о том, что после такого исхода событий Тигран с царскими почестями и с огромной свитой отправляет свою сестру Тигранухи в Армению, в аван, построенный им и названный по своему имени Тигранакертом[164], и предписывает окружающим областям служить ей.
Очевидный анахронизм. Тигранокерт был построен лишь Тиграном времён Митридата Евпатора. Весь рассказ Хоренаци, якобы заимствованный у человека середины II в. до н. э. содержит много путаницы с материалом истории и легенд о временах более поздних (как здесь, к примеру, где Тигран времён Кира постоянно путается с Тиграном времён Помпея), что нет сомнений: книга, якобы привезённая "мудрым сирийцем", о которой знал Хоренаци, и которую явно читал и постоянно использует в этой части своего труда - не более чем гораздо более поздний сборник легенд.
То же в точности говорится и в песнях (о) достойных перечисления[169], заботливо сохраняемых, как я слышал, жителями изобилующей вином области Голтн[170]. Среди них имеются песни, рассказывающие об Арташесе и его сыновьях и упоминающие также потомков Аждахака, называя их иносказательно драконородными, ибо Аждахак на нашем языке означает дракона. Также сказывают, что
«Аргаван устроил обед в честь Арташеса
И покусился на него во дворце драконов»,
и говорят, что
«Артавазд, храбрый сын Арташеса,
Не найдя при основании Арташата местечка для своего дворца,
Ушел и построил в (Стране) маров Маракерт»,
который находится на равнине, называемой Шарур. Говорят также:
«Томилась царица Сатиник[171] страстным желанием
По венечной траве и росткам побегов из подушки Аргавана»[172].
Итак, не возрастает ли твое удивление по поводу точности нашего повествования при виде того, как мы раскрыли неведомое о драконах, живущих на склонах Азатн Масиса[173]?
Цель ясна. Следует банальное сказочное воспевание. Впрочем, и до сих пор ничего иного мы не видели. Хоренаци не видит трезво, он как мифоман восхищается придуманным и надуманным. И народу это тоже всегда нравится. Спартанцы любили мифы о Геракле, своём предке. Но это тоже были сказки, не более того...
Таким образом, хотя многие носили имя Тигран, только этот единственный, из Хайкидов, является тем, кто убил Аждахака, увел его дом, как и Ануйш, матерь вишапов, в плен и при согласии и помощи Кира завладел государством маров и персов[175].
Сыновьями его были Баб, Тирам, Вахагн[176]; о последнем легенды нашей страны гласят:
«Мучилось родами небо,
Мучилась родами земля,
Мучилось родами и багряное море.
Муки родин охватили
В море и красненький тростничок.
Дым выходил из ствола тростника,
Пламя выходило из ствола тростника.
И из пламени выпрыгнул светлокудрый юнец.
Его кудри горели огнем
И борода пылала пламенем,
Очи же были (как два) солнца».
Мы собственными ушами слышали пение этой (песни) в сопровождении пандирна. Далее в песне сказывалось, что Вахагн сражался с драконами и победил их и приписывались ему некоторые подвиги, очень похожие на Геракловы. Говорят также, что он обожествлен: в Иверской стране почитали жертвоприношениями его статую, сделанную в рост. Его потомками являются Вахуни, (потомками) младшего его сына Аравана — Аравенеаны. От него (родился) Араван, от того — Нерсех, от того — Зарех. От потомков последнего и происходят роды, называемые Зарехаванеан. Первенцем Зареха был Армог, этого — Багам, этого Вахан, этого — Вахе. Последний восстает против Александра Македонского и погибает от него.
Отсюда и до воцарения Валаршака в Армении ничего достоверного рассказать тебе не могу, ибо вследствие возникших смут каждый старался опередить другого в овладении нашей страной, поэтому и Аршак Великий с легкостью проник в Армению и поставил своего брата Валаршака царем над Армянской страной.
Вновь привлечение в источники информации народных преданий и песен. То время, о котором Хоренаци не знает ничего, это начало Эллинизма. Скудные данные по нему для Армении у нас всё-же имеются.
Далее излагаются легенды об участии армян в Троянской войне и персидские легенды о Бюраспи Аждахаке. На этом первая книга заканчивается. И тут же следует вторая ("как только успела закончиться тридцать первая минута матча - и тут же начинается тридцать вторая!")...
2
Царствование Аршака и его сыновей;
война с македонянами и дружба с римлянами
Как мы уже сказали, через шестьдесят лет после смерти Александра над парфянами воцарился Аршак Храбрый, в городе по названию Бахл Аравотин, в Стране кушанов[8]. В упорнейших войнах он подчиняет себе всех жителей Востока, а также выдворяет из Вавилона македонскую власть. Узнает он и о том, что римляне обрели владычество «ад всеми странами Запада и над морями, что они отобрали у испанцев рудники, откуда добывают золото и серебро, и что, победив галатов, наложили на них, (как) и на царство азийцев, дань. Он отправляет послов договориться (с ними) о союзе, с тем чтобы они не помогали македонянам, с условием не уплаты дани, а ежегодных даров в сто талантов.
Везде анахронизм. Достижения парфян в это время не были стольнеобратимыми и глобальными. Здесь Хоренаци излагает скорее парфянскую легенду, чем говорит о реальных фактах.
Аршак, прозванный Великим; он воюет с Деметрием и с сыном Деметрия Антигоном. Ибо Деметрий с македонской ратью напал на него в Вавилоне:, но, вступив в сражение, был взят в плен. Аршак, захватив его, увел в Парфию в железных цепях, почему и тот получил прозвище Сирипиндеса[10]. Но брат его Антиох Сидет[11], узнав об уходе Аршака, пришел и завладел Сирией. Однако Аршак возвращается со ста двадцатью тысячами (войска), и Антиох, стесненный зимней стужей, вступает с ним в сражение в тесной местности и погибает вместе с войском. Аршак же завладевает третьей частью света, как об этом можно узнать )из четвертой книги Геродотовой Истории о событиях[12], сообщающей о делении всей земли на три части и о том, что одна из них называется Европой, другая — Ливией и третья — Азией[13]; ею-то и овладел Аршак.
Много неправды. Сидет был разбит не в Сирии, якобы захваченной митридатом, а сам вторгшись в Парфию. Практически победив парфян, он стал жертвой народного восстания когда обосновался с войском в Месопотамии на зиму.
4
О том, как Валаршак, сплотив армянских храбрецов в ратный строй, совершил поход на союзников македонян
После войны Аршака с македонянами и захвата Вавилона, как и восточной и западной частей Ассирии, Валаршак в свою очередь собирает многочисленную рать в Атрпатакане и в Армении, в срединных областях страны — именитых и доблестных мужей: упомянутого Багарата и предводимых им храбрецов и приозерных воинов[17] — потомков Гелама, и хананейцев, и отпрысков Шара и Гущара, и сопредельных им Сисакеанов, и Кадмеанов с их ближними — почти половину нашей страны. Он достигает срединной области нашей страны выше истоков Мецамора[18], берега Ерасха, холма под названием Армавир и, следует признать, растрачивает здесь много дней, ибо (войско) не ведало порядка.
Отсюда, объединив (войска) всей страны, он достигает границы Халтика[19], ибо Лазика[20], Понт, Фригия, Мажак и прочие, не имея известий о (исходе) войны Аршака, упорно соблюдали верность союзу с Македонским государством. Поэтому некий Морпюликес[21] объединяет упомянутые страны и побуждает их к войне с Валаршаком. Противники встречаются у высокого холма с каменистой вершиной, ныне называемого Колонией[22]; придвинувшись друг к другу на расстояние нескольких стадий, обе стороны проводят свои дни в возведении укреплений.
5
Сражение с Морпюликесом и смерть его, пораженного копьем
По истечении многих дней, (потраченных) на возведение укреплений, разыгрывается сражение, начатое нашей страной; Морпюликес же вольно или невольно выстраивает свое войско в боевой порядок и приближается в дерзком наступлении. Ибо это был неустрашимый муж, с членами крупными и соразмерными, и силой обладал неимоверной соответственно телу. Защищенный медью и железом и окруженный немногочисленным, но отборным отрядом ратников, он повергал на землю избранных и храбрейших из юношей Валаршака и пытался добраться до армянского царя, окруженного сильным вооруженным отрядом. Ему удалось приблизиться и метнуть дротик, ибо он был искусен в метании и копья, брошенные им, летели далеко, подобно быстрокрылым птицам. Однако тут не замедлили вмешаться доблестные и знатные мужи — потомки Хайка и ассирийца Сенекерима и насмерть поразили копьями храбреца и, бросившись на его войско, обратили в бегство. Кровавые ручьи, подобно потокам дождя, обильно орошали землю. После этого успокоилась, смирилась страна, покорившись власти Валаршака, и отпала угроза войн со стороны македонян.
6
О том, как Валаршак упорядочил запад и север нашей страны
После этого он упорядочивает земли Мажака и страны понтийтев и егеров[23] и обращается на север, к подножию Пархара[24], во внутреннюю область Тайка[25], влажную, покрытую мглистыми замшелыми лесами местность. Он прекрасно устраивает страну, выравнивает горный и пышащий жарой климат в благостную и одинаково приятную усладу своего царства. Создает здесь прохладную обитель на летнюю пору, когда он будет отправляться на север. Устраивает два загона на ровной лесистой местности и место для охоты, жару же области Кол[26] (умеряет) разбивкой виноградников и цветников. Однако я воздержался здесь от того, чтобы во всех деталях и полноте описать любимого мужа, ибо ограничился лишь точным указанием мест, избегая подробностей, дабы сохранить неразрывной связь любви к дивному (мужу)[27].
Здесь он призывает к себе дикие пришлые племена, проживавшие в северной равнине и у подножия великой горы Кавказа, а также в долинах или длинных глубоких ущельях, тянувшихся от южной горы к обширному устью равнины, и побуждает их оставить разбой и покушения на людей, подчиниться царским указам и платить дань, с тем чтобы при следующем своем посещении он мог назначить им предводителей и начальников и установить подобающий порядок. Он отпускает нх, придав им от себя мудрых мужей и надзирателей. Затем, отправив и западных жителей, он спускается к зеленым лугам близ удела Шара, которые древние именовали Безлесным или Верхним Баоеаном, а впоследстчии из-за колонистов булгара Влндура Бунда[28], поселившихся там, были названы по его имени Ванандом. И поныне села там носят названия, полученные от имен его братьев и потомков.
Изначальное подчинение Атропатены валаршаку сомнительно. Покорение Понта и Фригии и вовсе не в какие ворота (их история вполне исследована). Впрочем, мотивы Хоренаци ясны - я их и выделил в тексте: он хочет воспеть прошлое родины через хвалу её самым замечательным (на его взгляд) владыкам. Впрочем, победу над никому неизвестным Морпюликесом я всё-таки могу допустить. Но не более того... также могу допустить и активную роль Армении в войнах Парфии с Селевкидами, что могло сказать на росте силы и значения царства в описываемый период (ок. сер. 2 в. до н. э.). Кстати, непонятно: если Понт или Фригия были покорены Валаршаком, то где упоминание о них, когда царь делил свои земли на нахарарства? И почему покорённые понтийцы уже при его сыне опять воюют с армянами?
На этом кончаются заимствования у "мудрого сирийца". и все связанные с этим нелепости. Но и дальше сведения Хоренаци продолжают сильно "хромать".
Вы плохо читаете - Траян отослал Партамасириса прочь вместе с его парфянскими спутниками и дал им в сопровождение конный отряд, чтобы они не вступили с кем-нибудь в сговор и не затеяли мятежа... (Dio LXVIII, 20, 18)
То обстоятельство, что он оказался казнен, объясняется нарушением им некоего соглашения... (Arr. Parth. fr. 16) Подробности этого неизвестны.
Вы имеете в виду что? - рассказ о ведущей роли Тиграна II в III Митридатовой войне, когда сам Митридат Понтийский находился у него в подчинении? -
Собрав армянскую рать, он выступает против греческих войск, которые после смерти его отца Арташеса, преследуя его рассеявшиеся войска, надвигались на нашу страну. Тигран встречает их, останавливает и вынуждает отступить. Поручив Мажак и Средиземье заботам мужа своей сестры Михрдата и оставив ему большие военные силы, он возвращается в нашу страну. (III, 14)
еще -
Навстречу ему выходит Габиний, военачальник римской рати, оставленный Помпеем при своем возвращении в Рим. Габиний, однако, так и не решился сразиться с Тиграном и повернул от Евфрата в сторону Египта ... (ibid. 16)
еще -
Вентидий, достигнув Сирии, обращает в бегство армянские войска, оставляет Силона близ Евфрата для удержания армян, убивает Пакароса и направляется в Иерусалим, против Антигона. Но армяне, получив вновь помощь у персов, наступают на Силона и после страшного кровопролития прогоняют его к Вентидию. (ibid. 20)
Ни о какой войне с Траяном Моисей, понятное дело, не упоминает вовсе. Анекдотично и его изложение войны 161-169 гг.
Если он не хотел лгать, то что же - сказки о древности армян он обнаружить сумел, а вот правдивую информацию о Тигране II - уже нет!? Не смешите.........
Это полная чепуха, ибо критика первоисточника заключается не в выявлении времени их написания (Дион восстановлен по Ксифилину и Зонаре) и вольного определения, что есть комедия, а что нет, а в аргументированном возражении, коего тут нет.
προσεκύνησεν - это и есть "падать ниц", каким бы обычаем восточных варваров это ни было признано. Здесь важен факт - "царь царей" валяется на земле даже не перед равным себе, а перед выборным должностным лицом чужого гос-ва.......
1. Хотя к теме данного топика это и не имеет отношения, напомню, что законов гостеприимства никто не отменял. Это как раз понятие из сферы греко-римского мира.
2. Скорее всего речь идёт о негласном правиле получать диадему из рук римского императора. Аналогично и попытка Парфии посадить на престол в Армении своего ставленника справедливо была рассмотрена в Риме как казус белли. Здесь к Траяну не придраться. но зачем было убивать прибывшего по своей воле на переговоры царя? Где закон и справедливость? Если император допускает такие перегибы, то что творилось на местах...
3. Конечно же не эту бредовую нелепость. Я имел в виду события гораздо более поздние. В основном многое из того что содержится в третьей книге.
4. Это потому что легенды всегда были под рукой. Мнение же греков не всегда подходило для описания событий (как в случае с делением на 4 Армении). В преднамеренной лживости его винить нельзя - скорее это был просто патриот, и очень рьяный. Плюс он не имел, вероятно, полноты знаний источников, сидя в Армении. Он и сам жалуется, что Диодора у него не имеется, чтобы написать всё как оно было. И потом, нельзя всё спирать на Мовсеса. Вполне возможно, что перед изданием его книга, как официальная история страны, прошла цензуру. То есть все политически сомнительные или неблагонадёжные моменты, насколько на них обратили внимание, были урезаны... В общем, это не смешно ни с какой стороны: ни если здесь извечная проблема с недостачей источников, ни если это гипертрофированный патриотизм автора, ни если имела место цензура (кстати - в Византии это было в порядке вещей).
5. Аргументацию я вам дал: Помпей как цивилизованный представитель греко-римского мира не допустил бы унижения поверженного врага. Но вам оно не нравится, и вы забалтываете. Диона восстанавливают и по Цецу - вы его забыли упомянуть. Время написания - один из факторов тоже. Более древние достовернее по определению. Потому что ещё не успели насочинять сказок, и действительность не обросла легендами, которые путали бы повествование. И слова комедия я тоже не употреблял. Поэтому, если вас интересует, что есть комедия - сходите в театр, или хотя бы прочтите Аристофана, либо Менандра, либо Теренция или Плавта...
6. Правда??? А я не знал... Ай-ай-ай... А без иронии могу только напомнить, что позднее этот скверный и чисто азиатский обычай был введён и в Риме. А чтобы у вас не было сомнений, то напоминаю: это происходило в самой цивилизованной империи во времена, когда цезарь мог бегать за колесницей августа, отчитываясь и извиняясь в своих недосмотрах... Разве нет?
