Неоднозначен взгляд историков на эту замечательную личность - они сходятся лишь в том, что Мануил был одним из последних и ярчайших представителей рыцарской эпохи. Деяния его царствования западные историки склонны превозносить, а армянские и греческие относятся к ним скептически. Наверно таким же спустя почти 6 веков предстаёт Карл XII.
Он родился в 1118 году, став младшим сыном императора Иоанна II и Ирины, Дочери короля Венгрии, которая была впоследствии канонизирована. Род Комнинов происходил из Трапезунда, и первые два басилевса из этого рода смогли многого "достичь": свести к нулю участие церкви в политике, прочно закрепостить низшие слои и взвалить на них непосильные налоги, наделить феодалов и итальянских торговцев огромными привилегиями. Родством с Комнинами впоследствии козыряли Багратиони, Сефевиды и Великие Моголы.
Мануил с малолетства учавствовал в военных походах отца - Иоанна Доброго (который в полном соответствии со своим прозвищем без устали носится, избивая печенегов, сербов, венгров и сельджуков), и было очевидно, что книжного червя из него не выйдет.Он был самым младшим из четырех сыновей императора и едва ли мог рассчитывать на трон. Но случилось так, что два его старших брата умерли от горячки, а следующий за ними — Исаак — страдал позорной трусостью и пугался всякого шума. Мануил же, напротив, был воином смелым, в опасностях неустрашимым, а в битвах решительным. По свидетельству Хониата, император был человеком добродушным, имел душу простую и сердце бесхитростное. Он легко отдавался в руки евнухов, находившихся при женских покоях, и безотказно выполнял все их просьбы. Когда время вызывало его на труд, он с необыкновенным терпением выносил лишения, терпел холод и выдерживал зной. Когда же он был свободен от войны, то любил пожить в свое удовольствие. Он был красноречив и не чуждался богословских занятий (Хониат: 2; 7; 3, 5). Ум он имел очень острый. Киннам пишет, что в разговорах с государем он часто предлагал ему много труднейших аристотелевых вопросов и видел, что он решает их легко и естественно. Равным образом, многое, что в сочинениях Аристотеля оставалось нераскрытым, он объяснял с удивительной простотой (Киннам: 6; 13). Лицо его было приятно и привлекательно. Поэтому никто не удивился, что, умирая под Аназарвом, Иоанн, минуя Исаака, передал престол младшему сыну (Хониат: 2; 1; 1—2).
Тотчас после своей коронации в 1143 году Мануил предпринимает поход на сельджуков, гонит их до Икония, нагоняет их, почти в одиночку нападает, бросившись в их ряды, на обратном пути получает рану и возвращается в свой лагерь.
В 1147 г. во второй раз через земли империи прошли крестоносцы. Отношения между ними и ромеями были еще более враждебными, чем во времена Алексея I. Мануил и сам старался вредить рыцарям и подданным велел наносить им всевозможное зло.
Затем он заключает союз с Конрадом III против Рожера II Сицилийского ( его норманны накануне опустошили Коринф и Фивы, заняли Корфу). Мануил, собрав флот почти из тысячи судов и бесчисленное множество войск, хотел обрушиться на захватчиков (Хониат: 2; 2; 1). Но достигнув Филипполя, он услышал, что половцы перешли Дунай и грабят все, что встречается им на пути. Мануил повернул войска к Дунаю, туда же повелел плыть своему флоту. Половцы уже успели уйти с богатой добычей из пределов империи, но ромеи настигли их за Дунаем и одержали блистательную победу (Киннам: 3; 1). На память от степняков у Мануила осталась рана на щеке. Вслед за тем Мануил, как и собирался, прибыл на Корфу. Мануил осаждает Корфу, бросается на приступ сам-друг с мегадуком Контостефаном, ядро катапульты ранит его в спину (1149). Корфу пала, норманны разбиты. Со всем войском он переправился в Авлон и отсюда назначил поход в Сицилию. Обилие войск давало надежду на успех экспедиции, однако ромейский флот был остановлен сильными ветрами и страшной бурей. В глубоком мраке суда рассеялись в разные стороны. Тогда Мануил отказался на время от экспедиции в Сицилию и решил с небольшой частью войска начать войну против сербов. Он предполагал, что те не осмелятся выступить против него. Но сербы, получив помощь от венгров, бились мужественно, и победа досталась ромеям не бескровно. Сам император сразился с архижупаном Вакхином и взял его в плен. В 1150 он захватывает Сербию. Когда здесь был достигнут успех, Мануил пошел против венгров, вторгся в их пределы, взял много пленных, захватил богатую добычу и с триумфом возвратился в Константинополь. Тем временем в 1154 г. в Южной Италии высадился Михаил Палеолог. Он захватил Бари и в короткий срок покорил почти всю Апулию и Калабрию. Но вскоре он умер. Другие полководцы, принявшие командование после его смерти, стали терпеть одну неудачу за другой. Попытка ромеев в 1157 г. овладеть Брундизием закончилась полным крахом. Поскольку огромные издержки опустошали казну, Мануил счел за лучшее заключить с норманнами мир (Хониат: 2; 2; 5—8). Таким образом, хотя война в Италии напомнила европейским народам о былом могуществе и величии ромеев, она не принесла империи никакой пользы.
В 1158 г. император отправился на Восток. Наведя ужас на владетеля Киликийской Армении Торуса, Мануил подступил к Антиохии (Хониат: 2; 3; 1). Чтобы отвести от себя опасность, князь Ренальд вышел навстречу императору босиком, с обнаженной головой и веревкой на шее. Мануил был тронут его видом и простил все прегрешения (Киннам: 4; 18). Союз с крестоносцами вскоре был скреплен браком: в 1161 г. Мануил женился на дочери прежнего антиохского князя, юной и прекрасной принцессе Марии (Хониат: 2; 3; 5)(первая его жена была тоже католичка, Берта Зульцбахская).
При дворе Мануила I Комнина было популярно пророчество, согласно которому из первых букв имён императоров династии Комнинов составится греческое слово αιμα, то есть «кровь». Предшественниками Мануила на ромейском престоле, и действительно, были Алексей и Иоанн Комнины. Как думают историки, Мануил в расчёте на исполнение пророчества дал своему сыну имя Алексей.
Затем возобновилась венгерская война. Мануил двинулся к Зевгмину. Венгры, выстроившись на высоком берегу Дуная, пытались воспрепятствовать переправе ромеев, но стрелки и тяжелая пехота выбили их из прибрежных мест. Заметив, что одна из лодок тонет, император сам бросился в воду, чтобы спасти её. Император осадил Зевгмин и, чтобы возбудить в подчиненных ревность, первый подъехал к воротам и вонзил в них копье. Огромными камнями, пускаемыми с камнеметов, ромеи разрушили стену и, ворвавшись внутрь, овладели городом (Хониат: 2; 4; 3). В июле 1167 г. Андроник Контостефан наголову разгромил венгров в большом сражении под Землином. По мирному договору к империи отошли все спорные территории в Хорватии и Далмации со многими богатыми городами. Потом был усмирен сербский жупан Стефан Нееман. Мануил мог гордиться — такого могущества ромейское государство не знало уже много веков. Но так же, как во времена Юстиниана, внешнеполитические успехи были достигнуты путем чрезмерного напряжения внутренних сил (Хониат: 2; 5; 1—3). Ромеи, по свидетельству Хониата, осыпали Мануила насмешками за то, что он самолюбиво питал несбыточные желания, простирал взоры на края земли, делал то, на что могла отважиться только горячая голова. Он и в самом деле далеко выходил за границы, установленные прежними государями, и без всякой пользы тратил деньги, которые собирал, изнуряя подданных необыкновенными податями и поборами. Он не только разорил провинции, но и расстроил армию, так как очень скупо отпускал деньги на воинов (Хониат: 2; 7; 2, 4). Военные неудачи, которые стали преследовать императора в последние годы его правления, еще больше надломили силы государства.
Император стал организовывать в Константинополе рыцарские турниры, которые постепенно становятся популярнее традиционных гонок колесниц. На турнире 1156 года он вышел на бой и одним ударом опрокинул двух латинских рыцарей, доказав, что и среди греков есть отважные и доблестные витязи.
Даже в национальных войсках Мануил вводит западное вооружение.
Стремясь к приобретению политического главенства на Западе, Мануил I заботился о союзе с морскими итальянскими городами (Венецией, Генуей, Пизой), вёл сначала дипломатические сношения, а затем борьбу с Фридрихом Барбароссой, защищал против него папу Александра III и восстановил последнего на папском престоле. Папа, однако, скоро отказался от союза с Мануилом I; после нескольких случаев явного нарушения требований Мануила I со стороны венецианцев, живших в империи, Мануил I в 1170 г. приказал арестовать всех венецианцев, находившихся в империи, и конфисковать их имущество. Хотя попытки венецианцев напасть на о-ва Архипелага и возбудить против Византии сербского великого жупана Стефана Пешаня и не привели к существенным результатам, тем не менее в половине 1170-х Мануил I — вероятно, опасаясь союза, заключенного венецианцами с сицилийским королем, — вступил в переговоры с Венецией, вернул ей прежние торговые привилегии и заплатил громадную сумму в возмещение убытков, понесённых ею от конфискации.
В 1168 г. неумеренное славолюбие побудило Мануила в союзе с Иерусалимским королем Амальрихом начать войну против Египта. Но осада Дамиетты окончилась ничем, и ромеи отступили, побросав все свои осадные машины (Хониат: 2; 5; 4)
В 1176 году, отстроив крепости Доривлею и Сувлей, он предпринимает поход против Икония. Его войска неосторожно углубляются в Мириокефальское ущелье...Это была продолговатая долина, идущая между высокими горами. Предполагая продвигаться такой опасной дорогой, Мануил заранее не позаботился о том, чтобы очистить этот проход для войска. Когда его армия углубилась в долину, а некоторые отряды уже прошли ее, турки, спустившись с вершин, большой массой напали на походную колонну ромеев, разорвали ее во многих местах и устроили страшную резню.
Во время катастрофы в Мириокефальском ущелье Балдуин Антиохийский, шурин императора, погиб со всем правым крылом, состоящим из французских рыцарей. Турки показывают императору на конце копья голову его племянника - Иоанна Ватациса. Император бросился на врагов с немногими бывшими при нем воинами, а всем прочим предоставил спасать себя, кто как может. Покрытый многими ранами, в поломанных доспехах, с щитом, в который вонзилось около 30 стрел, он один пробился сквозь строй врагов и вышел из теснины. Случайно встретившийся катафракт довел Мануила до лагеря Лапарды, который со своими полками успел пройти через ущелье до нападения турок. Хониат пишет, что, добравшись наконец до своих, император зачерпнул из реки воды и выпил несколько глотков. Заметив, что вода смешивается с кровью убитых, он заплакал и сказал, что, по несчастью, отведал христианской крови. Один из бывших поблизости ромеев воскликнул в ответ: "Не теперь только и не в первый раз, а давно и часто, и до опьянения, и без примеси ты пьешь чашу христианской крови, обирая и ощипывая подданных, как обирают поле или ощипывают виноградную лозу". Мануил снес эту хулу так равнодушно, как будто ничего не слышал и как будто не был оскорблен. Когда наступила ночь, он задумал бежать, бросив войско. Но едва он высказал свой замысел ближайшим полководцам, те пришли в ужас, особенно Кондостефан. Император остался, хотя понимал всю беспомощность своего положения. Действительно, турки окружили лагерь и могли довершить разгром ромеев, но султан, тронутый несчастьем Мануила, предложил мир на условиях разрушения Дорилеи и Сувлея. Подписав мирный договор и добравшись до своих владений, Мануил разрушил Сувлей, а Дорилею оставил целой. Когда султан отправил посольство напомнить об условиях мира, император ответил, что он мало обращает внимания на слова, сказанные по необходимости, и не хочет слышать о разрушении Дорилеи. Тогда турки возобновили войну и стали ужасно опустошать азиатские земли до самого моря. Наконец Мануил напал на них при переправе через Менандр и нанес тяжелое поражение (Хониат: 2; 6; 1—7). После этого он устраняется от политики, объявляет своего сына Алексея императором, а сам увлекается астрологической премудростью.
На смертном одре по обычаю принимает постриг. Скончался Мануил 24 сентября 1180 года.
Это был правитель, сложивший себя из многих недостатков и достоинств, которые можно было почерпнуть как на Западе, так и на Востоке. То, что сделало его прекраснодушным рыцарем, оказалось, увы, тяжким бременем для государства и подданных. Необузданный и безрассудный, он слишком был увлечён войной, чтобы её выиграть, но военное счастье всё же часто улыбалось одному из последних рыцарей Второго Рима.
Сообщение отредактировал Кызылдур: 22.08.2011 - 21:13 PM
