1. Роман «Война и мир» при жизни Толстого выходил под названием «Война и миръ», где «Миръ» — это соответственно антоним к слову «Война». Но некоторые издания умудрялись печатать «Война и мiръ», хотя слово «Мiрь» в дореволюционном языке означало то, что мы называем окружающим миром, т.е. по идее менялось само название.
2. Кроме всем известных серьезных произведений, Толстой также писал книги для детей, а именно «Азбуку» и «Новую азбуку». Свою простую Азбуку, кстати, он делал специально для крестьянских детишек, чтобы те обучались грамоте, но книга оказалась настолько потрясающей, что по ней стали заниматься даже многие дворянские дети.
3. В возрасте 34 лет Лев Николаевич женился на Софье Андреевне Берс, которой на тот момент было 18 лет. Знаком с ней он был еще с юношеских лет, когда та была маленькой девочкой и вначале хотел жениться на ее старшей сестре, но передумал.
Но... В первую брачную ночь Лев Толстой немало удивил супругу, заставив её читать его дневник.
В итоге в браке с Софьей Андреевной у Льва Николаевича было аж 13 детей, правда пять из них умерло еще в детстве.
4. Свое самое известное произведение «Война и мир» толстой не очень-то и любил. В своей переписке с Фетом он сам писал, что наконец-то закончил работу над этой «многословной дребеденью» и больше он к ней не вернется. Хотя может это было связано с тем, что этот роман он переписывал аж семья раз!
5. Толстой был в очень хороших отношениях с такими известными писателями как Чеховым и Горьким, но вот с Тургеневым дела обстояли по другому. У них были настолько плохие отношения, что дело однажды чуть не закончилось дуэлью.
Характер у будущего автора «Войны и мира» уже тогда был не сахар, он частенько становился инициатором ссор и пытался всех поучать. В том числе и своего старого товарища Ивана Тургенева. Тот довольно долго терпел. Но однажды, когда оба были в гостях у поэта Фета, Толстой в запале оскорбил дочь Тургенева Полину, да ещё и плюнул в сторону товарища. После этого Тургенев попросил Толстого явиться на дуэль.
Кто знает, возможно, мы могли бы лишиться кого-то из классиков, если бы в писательские дрязги не вмешались влиятельные друзья. Дуэль отменили, а Толстой с Тургеневым объявили друг другу бойкот, который продлился 17 лет.
6. Дочь Льва Николаевича — Агриппина жила в имении своего отца и по совместительству занималась корректурой его текстов. Однажды они сильно поругались и родная дочь решила отомстить своему отцу. Она вернула все ошибки и опечатки на свои места и в результате первые три издания романа «Воскресенье» вышли с ошибками.
7. Толстой был вегетарианцем и не признавал поедание мяса вообще. Более того он считал, что поедание мяса — это то же самое, что и людоедство, т.е. просто неприемлемо. Он даже мечтал, что когда-нибудь все люди перестанут есть мясо.
8. Уже достаточно в преклонном возрасте Лев Толстой перестал носить обувь и ходил только босиком. Так и неизвестно для чего он это делал. Есть две версии. Одна версия гласит, что таким образом он хотел показать свою близость к простому народу. По другой же версии он это делал, чтобы закаляться.
9. У Толстого был просто ужасный почерк и мало кто его мог разобрать.
10. Толстой считал себя истинным христианином, хотя он был отлучен от церкви. Он имел разногласия с церковью и впоследствии создал свое христианское движение, которое назвал «Толстовство».
11. Во время переезда Лев Толстой заболел воспалением легких и сошел на ближайшей крупной станции. Но долго он не прожил и умер прямо в доме начальника станции. Это были первые похороны знаменитого человека, которые прошли без молитв и священников.
В 1844 году Лев Толстой поступил в Императорский Казанский университет. Увы, то ли университетский курс оказался ему не по зубам, то ли не хватало прилежания, но за два года с грехом пополам освоив программу первого курса, он бросил учёбу весной 1847 года. Что же случилось?
Можно предположить, что юный граф не мог смириться с тем, что он не первый по успеваемости среди студентов не столь высокого происхождения, как у него. Более подходящим местом для получения образования был бы для него московский Императорский лицей, основанный в память Цесаревича Николая, старшего сына Александра II. Дети из знатных семей, окончившие это привилегированное учебное заведение, получали те же права, что и выпускники университета: при поступлении на государственную службу им присваивались чины от коллежского регистратора до коллежского секретаря. Но так уж распорядилась тётушка, Пелагея Ильинична Толстая, дочь казанского губернатора, взявшая на попечение пятерых детей, оставшихся сиротами после смерти её брата, Николая Ильича. И всё же – зачем нужно было уходить из университета? Помимо образования, учёба даёт возможность общения с интересными людьми, а Казанский университет славился в то время своими преподавателями и выпускниками.
Причину отказа от продолжения учёбы узнаём, прочитав дневник Толстого. Первая запись, сделанная 17 марта 1847 года, гласит:
«Вот уже шесть дней, как я поступил в клинику, и вот шесть дней, как я почти доволен собою. Les petites causes produisent de grands effets [маленькие причины приводят к серьёзным последствиям]. Я получил Гаонарею [гонорею] … от того, от чего она обыкновенно получается; и это пустое обстоятельство дало мне толчок, от которого я стал на ту ступень, на которой я уже давно поставил ногу».
Да это даже не толчок – это удар, от которого не всякий юноша оправится. Сведущие люди утверждают, что с этой болезнью имели несчастье познакомиться и другие литераторы, в частности, Антон Чехов и Владимир Маяковский. Однако с ними это случилось уже в зрелом возрасте, а тут восемнадцатилетний юнец оказывается в столь неприятной ситуации. Понятно, что потомственный аристократ, подхвативший «интересную» болезнь, стал бы причиной для насмешек. Единственный выход для него – покинуть университет.
Уже через месяц после откровенного признания появляется запись в дневнике о намерении получить необходимые знания самостоятельно: изучить весь курс юридических наук, практическую медицину и часть теоретической, французский, русский, немецкий, английский, итальянский и латинский языки, сельское хозяйство, историю, географию, статистику, математику. Более того, Толстой намерен сформулировать правила, регламентирующие его собственное поведение, написать диссертацию, а также достигнуть высшей степени совершенства в музыке и живописи. Надо признать, что в столь юном возрасте составление подобных планов – весьма распространённое занятие. Другое дело, что, как правило, они так и остаются только на бумаге.
Оставив университет, Толстой возвратился в Ясную поляну, где намерен был заняться самообразованием. Однако его усердия надолго не хватило – соблазны одолевали юношу, он забросил свой дневник и уже 13 февраля 1849 года пишет брату Сергею из Петербурга:
«Я знаю, что ты никак не поверишь, чтобы я переменился, скажешь: "это уж в двадцатый раз, и всё из тебя пути нет", "самый пустяшный малый", – нет, я теперь совсем иначе переменился, чем прежде менялся; прежде я скажу себе: "дай-ка я переменюсь", а теперь я вижу, что я переменился, и говорю: "я переменился". Главное то, что я вполне убежден теперь, что умозрением и философией жить нельзя, а надо – жить положительно, т. е. быть практическим человеком. Это большой шаг и большая перемена, ещё этого со мной ни разу не было».
Казалось бы, тот самый «толчок» заставил Толстого сделать правильные выводы. Но есть подозрение, что в этих строках Толстой пытается убедить не столько брата, сколько самого себя, что встал на путь исправления, и к прошлому не может быть возврата. Сомнение вызывает его просьба: «мне деньги как можно больше нужно, во-первых, чтобы жить здесь, во-вторых, чтобы расплатиться с долгами в Москве». В том же письме Толстой пишет о планах сдать экзамен и поступить на службу, но в это слабо верится. А вот что он написал в дневнике через два года, 8 декабря 1850 года:
«Пустившись в жизнь разгульную, я заметил, что люди, стоявшие ниже меня всем, в этой сфере были гораздо выше меня; мне стало больно, и я убедился, что это не моё назначение. Может быть, содействовали этому тоже два толчка. Первое – проигрыш Огарёву, который приводил мои дела в совершенное расстройство, так что даже, казалось, не было надежды поправить их… ; и после этого пожар, который заставил невольно меня действовать… Одно мне кажется, что я стал уже слишком холоден. Только изредка, в особенности когда я ложусь спать, находят на меня минуты, где чувство просится наружу; то же в минуты пьянства; но я дал себе слово не напиваться».
Тут уже целых два толчка – карточный проигрыш и пожар в Ясной поляне, случившийся ещё в октябре. Пора бы уже взяться за ум, сделав правильные выводы, однако Толстой остаётся в плену прежних увлечений. В итоге он оказался на грани разорения, поэтому через месяц в дневнике появляется следующая запись, сделанная в Москве – видимо, жизнь в Петербурге ему уже не по карману:
«Чтобы поправить свои дела, из трёх представившихся мне средств я почти все упустил, именно: 1) Попасть в круг игроков и, при деньгах, играть. 2) Попасть в высокий свет и, при известных условиях, жениться. 3) Найти место выгодное для службы. Теперь представляется ещё четвёртое средство, именно – занять денег у Киреевского».
Скорее всего, здесь речь идёт о Николае Васильевиче Киреевском, дальнем родственнике Толстых. Отставной кавалергард, владелец значительного состояния жил в своём имении Шаблыкино, в окружении многочисленных гостей предаваясь праздности и любимому занятию – охоте. В 1859 и в 1865 году Толстой, тоже страстный любитель охоты, бывал в Шаблыкино, что располагается близ города Карачева Орловской губернии, а сам Киреевский в 1850 году наверняка наезжал в Москву – не всё же прозябать в глуши. Здесь они и познакомились – за карточным столом или во время дружеской пирушки.
Вероятно, денег удалось добыть, а в остальном всё весьма прискорбно – по-прежнему Толстой не в силах следовать составленным им правилам, и только кается, и кается:
«У Горчакова солгал, ложь. В Новотроицком трактире (мало fierté) [«мало гордости» – видимо, опять напился], дома не занимался английским языком (недостаток твёрдости). У Волконск[ого]. был неестествен и рассеян, и засиделся до часу (рассеянность, желание выказать и слабость характера)... Встал поздно от лени… До Колымажного двора не дошёл пешком, нежничество, ездил с желанием выказаться, для того же заезжал к Озерову. Не воротился на Колымажный, необдуманность».
Хочется написать: вот если бы не было этого самокопания, этих попыток держать себя в узде, возможно, Толстой погиб бы где-то на дуэли или спился, или потерялся в недрах какой-то канцелярии – и тогда не появился бы в России замечательный писатель. Однако вовсе не покаянные записи в дневнике заставили Толстого выйти из порочного круга. Брат Николай настоял на том, чтобы Лёва отправился вместе с ним на Кавказ и поступил на службу в армию. Именно там, за неимением привычных развлечений, будущий классик всё свободное время стал отдавать литературному труду – сначала дописал «Детство», начатое ещё в Ясной Поляне, затем продолжил свои литературные опыты, основанные на впечатлениях детства и юности.
Более подходящим местом для получения образования был бы для него московский Императорский лицей, основанный в память Цесаревича Николая, старшего сына Александра II.
Нет, не был. Лицей цесаревича Николая был открыт в 1867 году, когда Л.Толстому было уже 39 лет. В 1844 г., о котором идет речь, в.к. Николай Александрович был еще годовалым младенцем, и цесаревичем был его папа Александр Николаевич.
Менее всего в нем понятна мне его практическая беспомощность. Этот человек, столь бесконечно умный, так необыкновенно знавший жизнь, так изумительно понимавший людей, часто совершал поступки, полная нецелесообразность которых была бы очевидна гимназисту.
Он предлагал людям сделать то, чего они явно сделать не могли, и вдобавок предлагал в такой форме, какая прежде всего должна была вызвать у этих людей нежелание слушать его советы. В своем письме к царю он советовал Николаю II порвать с православием, с самодержавием и с частной собственностью на землю, - причем сообщал, что "во всех сословиях никто уже не стесняется смело осуждать не только распоряжения правительства, но самого царя и даже бранить и смеяться над ним ". Предлагал Столыпину осуществить в России аграрные проекты Генри Джорджа!.. Толстой был вполне способен обратиться с проектом анархического устройства общества в Совет объединенного дворянства.
Так же беспомощен он был, по-видимому, и в своей семейной жизни. Свою драму он в значительной мере создал сам. Трогательно его отношение к жене, проникнутое духом кротости, любви, смирения. Но вдруг и здесь - как часто в других делах и мыслях Толстого, - неожиданно проскальзывает нечто совсем иное, нечто страшное, почти жестокое.
Уйдя из Ясной Поляны, он пишет Александре Львовне о ее матери: "Очень надеюсь на доброе влияние Тани и Сережи. Главное, чтобы они поняли и постарались внушить ей, что мне с этим подглядыванием, подслушиванием, вечными укоризнами, распоряжением мною, как вздумается, вечным контролем, напускной ненавистью к самому близкому и нужному мне человеку, с этой явной ненавистью ко мне и притворством любви, что такая жизнь мне не приятна, а прямо невозможна, что если кому-нибудь топиться, то уж никак не ей, а мне, что я желаю одного - свободы от нее, от этой лжи, притворства и злобы, которой проникнуто все ее существо".
При их жизни в стеклянном доме, он никак не мог рассчитывать, что его письмо не станет известным миру. Написал ли он сгоряча это ужасное свидетельство о женщине, с которой прожил 48 лет? Или, может быть, прорвался в нем, подтолкнул его руку тот демон, который всю жизнь мучил Толстого?
Викинг сказал(а) 08 Сен 2018 - 1:02 ПП: Более подходящим местом для получения образования был бы для него московский Императорский лицей, основанный в память Цесаревича Николая, старшего сына Александра II.
Нет, не был.
Есть разница между "был" и "был бы" - если бы Лицей в то время существовал.
"Этот человек, столь бесконечно умный, так необыкновенно знавший жизнь, так изумительно понимавший людей"
Толстого многие критиковали и критикуют за то, что он "раскачивал лодку" - подрывал православные устои русского народа. Правда сектантство широко распространялось и до начала проповедничества Толстого, об этом пишет Достоевский в Дневнике писателя.
Есть разница между "был" и "был бы" - если бы Лицей в то время существовал.
Гонорея как повод для перевода в другой университет тоже как-то не очень убедительно.
Все философы "дурят головы", это их профессия. Банкротство традиционного христианство было достаточно очевидным еще до Толстого. Все-таки Толстой отрекаясь от божественности Христа, оставался на позициях христианского гуманизма, это похвально.
Толстой даже выступил против "тлетворного влияния Запада" -
Более того, мы были убеждены, что попираемая на Западе нравственность найдет у нас в России надежное убежище. Против Ницше мы считали возможным выставить своего богатыря, "великого писателя земли русской" — гр. Толстого. Даже те читатели, о которых шла речь выше, читатели, инстинктивно бежавшие от гр. Толстого к Тургеневу, даже и они видели в авторе "Войны и Мира" своего естественного и могучего защитника против надвигающейся с Запада грозы. И гр. Толстой выступил против Ницше и его направления с чисто юношеской на вид свежестью и страстью убеждения. В книге "Что такое искусство", как уже было замечено, речь идет не об искусстве и даже не о французских поэтах и операх Вагнера, о которых в ней подробно говорится, — речь идет о более серьезных и важных вопросах, чем искусство — о нравственности, о религии и о более значительном и глубоком писателе, чем Верлен или Бодлер — о Ницше. Правда, имя Ницше редко называется гр. Толстым, цитат из его произведений совсем нет. Но гр. Толстой делает Ницше ответственным за новое направление в литературе. Он говорит: "Это последствие ложного отношения к искусству уже давно проявлялось в нашем обществе, но в последнее время, с своим пророком Ницше и последователями его и совпадающими с ним декадентами и английскими эстетами, выражается с особенною наглостью. Декаденты и эстеты вроде Оскара Уайльда избирают темою своих произведений отрицание нравственности и восхваление разврата".
Не повод, а причина... Если есть возможность, сами попробуйте.
Ницше (еще более больной) писал - «Что касается моей болезни, – я ей несомненно большим обязан, чем моему здоровью. Я ей обязан высшим здоровьем, таким, при котором человек крепнет от всего, что его не убивает. Я ей обязан всей моей философией. Только великая боль – последний освободитель духа
Мне почему-то всегда казалось, что скорее да. Понятно, что только до 50 лет - до духовного переворота, «Исповеди», отказа от собственности. И я ещё удивлялась, как автор «Войны и мира» находил время на это...
Нет! - Решительно говорят сестры Берс. «Хозяйство вести не может, не на то, брат, создан», - язвительно замечает Соня через девять месяцев после свадьбы. А Татьяна в своих воспоминаниях приводит несколько забавных приключений времён активного хозяйствования Льва.
Он приобрёл редких японских свиней. Был от них в восторге: «Что за рожи, что за эксцентричность породы!» Присматривать за ними поставил бывшего старшину, которого прогнали за пьянство. Был уверен, что облагодетельствовал несчастного. Тот же страшно обиделся и... начал целенаправленно морить свинок голодом. Толстой ещё долго был уверен, что на тот свет его любимых свиней унесла эпидемия.
Пожалуй, только два дела - яблоневый сад и посадки хвойных лесов - удались ему в полной мере.
Но остановиться на этом он не мог. И вот сажается капуста в огромных количествах, потом цикорий, а вот Лев Николаевич задумывает продавать в Москве окорока и масло. Сохранилось письмо доктора Берс, отца Сони и Тани, в котором тот описывает, каких трудов стоило сбыть по дешевке на Смоленском рынке не просоленные как следует окорока и прогорклое масло.
Кстати, именно старший Берс уловил главную причину хозяйственных неудач зятя: «Он и хозяйственными делами не умеет заниматься чисто материально, он везде действует с любовью и увлечением и везде хочет сделать по-своему».
А Татьяна Андреевна Кузминская (Берс) вспоминала: «Сначала я принимала его увлечение как бы за обычное ведение хозяйства и лишь позднее уже поняла, что это было творческое увлечение гения, вмещающего в себя не одного человека, а многих разнообразных людей».
Точнее и не скажешь! И как же многое это объясняет не только в хозяйствовании Льва Николаевича, но и в его семейной жизни, отношениях с людьми и с самим собой.
Двум богам нельзя служить? Или все же можно? Фет, добрый друг Льва Николаевича, был прекрасным хозяином. И с иронией выслушивал «гениальные» толстовские идеи в этой области.
Он приобрёл редких японских свиней. Был от них в восторге: «Что за рожи, что за эксцентричность породы!» Присматривать за ними поставил бывшего старшину, которого прогнали за пьянство. Был уверен, что облагодетельствовал несчастного. Тот же страшно обиделся и... начал целенаправленно морить свинок голодом. Толстой ещё долго был уверен, что на тот свет его любимых свиней унесла эпидемия.
Этот эпизод показан в фильме История одного назначения.
Декаденты и эстеты вроде Оскара Уайльда избирают темою своих произведений отрицание нравственности и восхваление разврата".
Почему Лев Толстой был ужасным мужем
Толстой проповедовал супружескую верность и крепкие семейные ценности, однако для его жены Софьи их брак порой был настоящим кошмаром.
1. Он хвастался своими пороками
Семейные отношения между Толстым и его женой, Софьей Берс, начались очень необычно для 19-го века.
Когда 34-х летний граф Лев Толстой сделал предложение 18-ти летней Софье Берс, он хотел, чтобы между ними не было никаких секретов. Накануне свадьбы Лев отдал Софье свои дневники, в которых описывал весь предыдущий опыт интимных отношений с женщинами, включая роман с крестьянкой, от которой у него был внебрачный ребенок.
Узнав о сексуальных похождениях своего мужа, Софья была шокирована, но все равно вышла за него замуж. «Все его прошедшее так ужасно для меня, что я, кажется, никогда не помирюсь с ним. ...Он целует меня, а я думаю: «Не в первый раз ему увлекаться». Я тоже увлекалась, но воображением, а он – женщинами, живыми, хорошенькими...»
Гораздо позже, когда ей было уже за 60, Софья вернулась к дневникам мужа – в это время она была одержима идеей избавиться от всего, что могло бы скомпрометировать ее. Она боялась, что будущие поколения сочтут ее сварливой женщиной, так как муж в дневниках часто критиковал ее. Ученые считают, что Толстой действительно уничтожил некоторые свои записи по просьбе жены.
Вполне возможно, что Толстой, женившись на невинной молодой девушке из консервативной семьи, хотел начать новую жизнь и поставить крест на всех своих грехах в надежде, что она исправит его. К сожалению, он не смог покончить с привычками молодости.
2. Он страдал от похоти всю свою жизнь
Всю свою жизнь Толстой был одержим похотью. «Не могу преодолеть сладострастия, - записал он в дневнике, - страсть эта слилась у меня с привычкою». Еще одна запись: «Мне необходимо иметь женщину. Сладострастие не дает мне минуты покоя».
Судя по его дневникам, Толстой восхищался своей женой: «Новые условия счастливой семейной жизни совершенно уже отвлекли меня от всякого искания общего смысла жизни. Вся жизнь моя сосредоточилась за это время в семье, в жене, в детях и потому в заботах об увеличении средств жизни,» – писал он. Но требования к Софье в семейной жизни были высокими, и наверняка включали в себя много секса. Достаточно отметить, что Софья родила 13 детей Толстому, пять из которых умерли еще в младенчестве.
Каждый раз, когда его жена была беременна, Толстой снова начинал свои похождения по крестьянкам в своей деревне, где, как помещик и граф, он имел практически неограниченную власть. В начале семейной жизни он пообещал Софье «у себя в деревне не иметь ни одной женщины, исключая некоторых случаев, которые не буду искать, но не буду и упускать» - очень вежливый способ открыто сообщить, что он будет изменять.
Но Толстой списывал все изъяны брака на жену: «Две крайности – порывы духа и власть плоти… Мучительная борьба. И я не владею собой. Ищу причины: табак, невоздержание, отсутствие работы воображения. Все пустяки. Причина одна – отсутствие любимой и любящей жены». Парадоксальным образом в то же время Толстой поддерживал глубокую связь с женой, разделяя ее горе, когда она страдала во время родов, и проводил ночи у ее постели.
Софья также, несмотря на все страдания, причинямые ей мужем, не переставала искренне любить его. Так она писала Льву: «Во всем этом шуме без тебя все равно, как без души. Ты один умеешь на все и во все вложить поэзию, прелесть и возвести все на какую-то высоту. Это, впрочем, я так чувствую; для меня все мертво без тебя».
Чувства Софьи к Толстому были очень глубоки, что видно из ее писем. Может быть, в этом и была причина, благодаря которой их брак длился до самого конца. Социальные нормы, вероятно, также сыграли свою роль, ведь в России 19 века дворянка не всегда могла получить развод, при этом сохранив хорошую репутацию, особенно в знатных кругах.
3. Все домашние дела он поручил жене
Когда Софья прибыла в Ясную Поляну, она была поражена ужасным состоянием графского хозяйства. Ей пришлось самостоятельно погрузиться во все усадбные и деревенские дела, в том числе разбираться с починкой дома и служебных построек, вести денежные дела имения, принимать просителей – не выборочно, как Лев Николаевич, а всех подряд.
Забота о детях также была возложена на Софью. Лев иногда играл с ними, но большую часть времени он был занят писательским трудом и встречами с поклонниками и коллегами. В это время Софья учила детей музыке и преподавала им светское воспитание, одевала и кормила их. Она делала все сама, потому что Толстой был против гувернеров и нянь и даже кормилиц, которые были у большинства знатных семей. Он считал, что это все – работа матери.
Ясная Поляна была большой и богатой деревней с большим количеством проблем. Крестьяне приходили в дом своего помещика за помощью, одалживали деньги и жаловались на соседей – все это также было заботой Софьи, включая деревенскую больницу, за организацию которой она платила.
В конце концов, Софья была переписчиком, секретарем и литературным агентом мужа. Она даже консультировалась с Анной Достоевской, женой другого великого писателя, которая также была ответствена за литературное дело мужа. Софья понимала неразборчивый почерк Толстого, переписывала и редактировала многие его работы. Весь текст романа «Война и мир» она переписывала семь раз.
К концу своей жизни Толстой увлекся духовным учением, которое, в конечном итоге, привело к отчуждению от семьи и отлучению от православной церкви. Это также повлияло на отношения с женой. К примеру, его последний уход из дома был спровоцирован беспокойством Софьи о нем, которое он посчитал чрезмерным.
Однако в значительной степени благодаря Софье сохранились произведения Толстого и его литературный талант. Учитывая его своеобразное отношение к окружающим, у него было бы гораздо меньше возможностей посвятить себя работе, если бы не его героическая супруга.
К примеру, его последний уход из дома был спровоцирован беспокойством Софьи о нем, которое он посчитал чрезмерным.
А я читал, что жена постоянно делала обыски в комнате Толстого, пытаясь уничтожить завещание, лишающее детей права на доходы от его литературных трудов. Впрочем для матери вполне естественно заботиться о благополучии детей.
Вообще конфликты Толстого с женой вызваны не их недостатками, а тем, что это были не тупые мещане, а люди думающие, озабоченные духовными и нравственными проблемами, а не только тем, как бы пожрать. Правда и характер у Льва Толстого был довольно сварливый, а его претензии на основание новой религии говорят о гипертрофированном самомнении.
