29 ноября 1783 года в доме княгини Екатерины Дашковой, возглавлявшей тогда Петербургскую академию наук, состоялось одно из первых заседаний недавно созданной Российской академии. На авторитетном собрании присутствовали самые знаменитые ученые, литераторы и общественные деятели той эпохи: Гавриил Державин, Денис Фонвизин, Яков Княжнин, митрополит Гавриил и многие другие.
Основной темой было обсуждение проекта полного толкового славяно-российского словаря. Академики уже собрались было расходиться по домам, как вдруг Екатерина Романовна спросила, сможет ли кто-нибудь из светил науки написать слово "ёлка"? Гости удивились этому вопросу. Тогда Дашкова сама написала по правилам того времени "іолка" и пояснила, что ее смущает: "Правомерно ли изображать один звук двумя буквами?"
Ученые погрузились в раздумья. Княгиня же, заметив, что "выговоры сии уже введены обычаем, которому, когда он не противоречит здравому рассудку, всячески последовать надлежит", предложила использовать новую букву "ё" - "для выражения слов и выговоров, с сего согласия начинающихся, как іолка, іож, іол".
Доводы Дашковой показались ученым мужам убедительными, и целесообразность введения новой буквы было предложено оценить лицу духовному - члену Академии наук митрополиту Новгородскому и Санкт-Петербургскому Гавриилу, который также одобрил новшество.
Кстати, сама по себе литера "ё", предложенная Дашковой для отображения на бумаге данного звука, была заимствована княгиней из французского языка, где она, однако, имеет совсем иное значение.
Новаторскую идею княгини поддержали ведущие деятели культуры того времени, включая Державина, который первым начал использовать "ё" в личной переписке. В печати же новая буква русского алфавита впервые была употреблена лишь в 1795 году - в книге Ивана Дмитриева "И мои безделки". А первым словом, отпечатанным с буквой "ё", было "всё", затем - "огонёкъ", "пенёкъ", "безсмёртна", "василёчикъ".
Широко известной буква "ё" стала благодаря знаменитому историку Николаю Карамзину, в связи с чем до недавнего времени он считался её автором. В 1796 году в первой книжке издаваемого Карамзиным стихотворного альманаха "Аониды" с буквой "ё" были напечатаны слова "зарёю", "орёлъ", "мотылёкъ", "слёзы", а также первый глагол "потёкъ". Между тем, доподлинно неизвестно, была ли это собственная идея Карамзина или же инициатива кого-то из работников издательства. Ведь в своих научных трудах, в том числе в знаменитой "Истории государства Российского" Карамзин букву "ё" не использовал.
Несмотря на признание и использование деятелями науки и культуры, формально буква "ё" (а вместе с ней и "й") вошли в алфавит только в советское время. 24 декабря 1942 года приказом народного комиссара просвещения РСФСР было введено обязательное употребление буквы "ё" в школьной практике, и с этого времени она официально считается входящей в русский алфавит.
Последующие лет десять художественная и научная литература выходила с непременным использованием буквы "ё", но затем издатели вернулись к прежней практике - употреблять её только в случае крайней необходимости.
Есть легенда, гласящая, что на популяризацию буквы "ё" оказал влияние сам Иосиф Сталин. Якобы 6 декабря 1942 года главнокомандующему на подпись принесли приказ, в котором фамилии нескольких генералов были напечатаны с буквами без заветных точек. Сталин пришёл в ярость и на следующий день во всех статьях газеты "Правда", как по волшебству, появилась буква "ё".
Литера эта не раз играла с людьми злую шутку. Например, она исчезла из написаний, а затем, как следствие, из произношений фамилий кардинала Ришелье, философа и писателя Монтескье, физика Рентгена, художника и философа Рериха, физика Шредингера и многих других.
Исчезла буква "ё" и из фамилии персонажа романа Льва Толстого "Анна Каренина" дворянина Лёвина, который при печати книги стал "Левиным". Примечательно, что литературный герой разделил судьбу автора: ведь Толстого на самом деле звали Лёв, а не Лев, о чём свидетельствуют, например, его прижизненные иностранные издания с именем Lyof или Lyoff на обложке.
Известны и обратные случаи. Например, чемпион мира по шахматам, известный многим как Александр Алёхин, на самом деле был Алехиным и очень возмущался, когда его фамилию писали и произносили неправильно.
Зато всегда ценили эту букву по достоинству ученые-филологи и педагоги. "Ё" давно и исключительно используется ими для более точной передачи звучания имён и названий в некоторых азиатских языках: Ким Ён Нам (корейский), Ёсихито (японский), а также на ранних стадиях обучения иностранцев русскому языку. Ведь как иначе различить слова "все" и "всё", "небо" и "нёбо", "ведро" и "вёдро"?
Долгое время использование буквы "ё" было факультативным, необязательным, с заменой на "е". Лишь в энциклопедиях, авторских произведениях и учебниках для младших классов "буква с двумя точечками" была обязательна к употреблению.
Несмотря на факультативный характер, иногда эта буква становится настоящим камнем преткновения для чиновников. Так, семья ЕМЃлкиных из Барнаула лишилась наследства из-за того, что оно было оформлено на Ёлкиных, а жительница Перми Татьяна Тетёркина едва не лишилась российского гражданства из-за неправильного написания её фамилии в паспорте. И подобные истории сейчас не редкость.
Но народ всё же любит эту букву, придуманную княгиней Дашковой и популяризованную Карамзиным. В 2005 году на родине историка в Ульяновске, бывшем Симбирске, по решению мэрии букве установлен памятник - прямоугольная плита из коричневого мрамора, на которой выбита строчная "ё", а 29 ноября ежегодно отмечается как День буквы "Ё". Так что с праздником!
«История буквы "ё" – одно из самых загадочных явлений в истории русской орфографии»
Интервью с филологом Ильей Иткиным о букве «ё», феномене возникновения новых букв и реформах в истории русского языка
– Давайте разбираться с темой, которая набила оскомину многим людям, имеющим дело с текстами – с буквой «ё», потому что ее ни в каких журналах и газетах практически не печатают. Точнее, все время возникает вопрос: использовать букву «ё» или не использовать? Илья, как вы считаете, нужна буква «ё» или не нужна?
– Я отношусь к букве «ё» с большой симпатией. Но, будучи лингвистом, я понимаю, что с точки зрения общественной значимости вопрос о букве «ё» сильно преувеличен. Букве «ё» уже больше двухсот лет. И если до сих пор она не стала повсеместно обязательной в русских письменных текстах, то, если она еще какое-то время побудет необязательной, ничего очень серьезного ни с русским языком, ни с российским обществом, ни с русской культурой не произойдет.
Но, с другой стороны, опять-таки как лингвисту, мне понятно, что ее появление было совершенно неслучайным и довольно многие неясности и неопределенности, которые сейчас существуют в русских текстах, с помощью введения обязательной буквы «ё» можно было бы разрешить. Хотя, как ни странно, такое решение имеет и оборотные стороны. Может быть, мы еще дальше об этом поговорим.
– Расскажите про историю буквы «ё». Как и когда она вообще появляется в русском языке?
– На самом деле история буквы «ё» – одно из самых загадочных явлений в истории русской орфографии. Большая часть орфографических нововведений за последние, скажем, триста лет, начиная с Петра I, прослежена довольно хорошо. А про букву «ё» история очень загадочная, с большим количеством легенд и домыслов. Может быть, это связано с тем, что легализации буквы «ё» до сих пор не произошло.
Известно, что буква «ё» появилась в конце XVIII века. И традиция уверенно на протяжении десятилетий (может быть, даже столетий) связывала ее появление с именем Николая Михайловича Карамзина – человека, во-первых, очень известного, во-вторых, очень прогрессивного. Это человек, который очень много чего внес в русскую культуру, в литературу и в русский язык. И считалось, что букву «ё» предложил, собственно, Карамзин. Сейчас принято считать, что он скорее был первым авторитетным человеком, который эту букву стал использовать, а инициатором ее введения (хотя бы и необязательного) считается сподвижница Екатерины II княгиня Екатерина Романовна Дашкова, которая одно время была (на наш теперешний лад можно сказать) президентом российской Академии наук.
– Что значит вообще введение буквы? Как это можно понять?
– В данном конкретном случае это понять очень легко. До Дашковой или Карамзина (до конца XVIII века) никто никогда вроде бы не писал в русском языке такой знак – букву «е» с двумя точками над ней. Люди из круга Дашковой и Карамзина стали так или иначе первыми людьми, которые стали этот знак использовать. Откуда он взялся? На этот счет есть тоже разные догадки. Одна догадка очень увлекательная: якобы Дашкова перед тем, как заговорить со своими учеными гостями про введение этой буквы, пила шампанское французской фирмы «Moët & Chandon». Фамилия «Moët» читается не по общим правилам французского языка. И для того чтобы прочитать ее так, как нужно, над французской буквой «e» пишутся две точки. По одной из версий, Дашкова просто заимствовала эти две точки из французского. Хотя во французском языке такой отдельной буквы действительно нет и никогда не было.
А другая версия более рассудочная, очень простая: в немецком языке есть буква «о» с двумя точками (или, если по-научному, «о-умлаут»). Эта буква означает звук, максимально близкий к тому, что передает по-русски буква «ё». В русском нет немецкого звука «ö», конечно, но он очень близок по звучанию к русскому звуку «о» после мягких согласных. А именно звук «о» после мягких согласных, как известно, буква «ё» и передает.
– То есть академическая версия – это заимствование двух точек, то есть «умлаут» из немецкого, да?
– Да. С немецким алфавитом Дашкова была знакома. В этом нет сомнений.
– Почему вообще возникает потребность в языке в появлении новой буквы? Вроде бы мы можем и так записать «ё» теоретически. В слове «йод» мы же используем сочетание «и краткое» и «о».
– Видите, в начале слова можем, а записать слово «мёд» через «и краткое» и «о» у вас уже не получится. По правилам, если вообще себе что-то такое вообразить, будет читаться «мъёд» все-таки. Или нужно ввести какие-то дополнительные сложные правила чтения. Это, кажется, Винни-Пух писал «мёд» как «миод». Для Винни-Пуха получалось неплохо, но у него все-таки в голове были опилки. Не предполагается, что так должны писать все говорящие на русском языке.
Ответ на вопрос, откуда вообще может взяться буква, наверное, достаточно очевиден. Это происходит, если появляется вообще новый звук либо, как в данном случае, появляется новый звук в той позиции, где его раньше не было. Для того чтобы ответить, как возникла именно буква «ё», нужно переноситься мыслью в Средние века, в те процессы, которые происходили в русском языке в ту эпоху.
Дело в том, что те слова, которые мы сейчас видим с буквой «ё», это слова, в которых есть мягкий согласный звук и после него звук «о». В слове «берёза» это мягкий звук «рь», а после него «о». В слове «мёд», которое нам так полюбилось, звук «м» мягкий («мь»), а дальше звук «о». В слове «телёнок» мягкий «ль» и дальше звук «о». И, скажем, лет восемьсот назад во всех этих словах никакого звука «о» не было, а произносилось ровным счетом то, что пишется, если две точки не ставить. Произносился звук «е».
– То есть «мед»?
– Да, совершенно верно. «Мед», «береза», «теленок» через «е». Берите любые такие слова, меняйте «ё» на «е», и вы не ошибетесь.
– То есть «медведь» – это правильная форма? В том смысле, что она сохранила первоначальное произношение слова «мед».
– Конечно. По очень простой причине: в тех диалектах, которые легли в основу русского литературного языка (то есть того языка, на котором мы с вами пытаемся говорить), этот переход, про который вы меня сейчас спрашиваете, – превращение звука «е» в звук «о» в некоторых позициях после мягкого согласного – происходил только под ударением. Это переводится на современный русский язык очень простой фразой: в русском языке буква «ё» всегда ударная, если это не какие-то хитрые иностранные заимствования и если это не слово, в котором есть два «ё». Но все такие слова – сложные, в которых есть ударение и в первой части (послабее), и во второй части (основное сильное ударение).
– Например?
– Слова типа «трёхвёдерный» или «четырёхколёсный». Вообще говоря, непонятно: как же так – целых два «ё», и оба ударные? Но на самом деле мы знаем, что в словах типа «четырёхколесный» есть ударение и в первой части, потому что это слово из двух корней.
Так вот, произошел переход. Он происходил не всегда. Важно было, какие звуки идут дальше после гласного. Поэтому мы сейчас говорим «плётка», которая раньше была «плетка», но мы говорим, как и раньше, «плеть», потому что в слове «плётка» согласный звук «т» твердый (и тогда был твердый), а в слове «плеть» согласный звук «ть» мягкий (и тогда был мягкий). Но это не так важно. Важно, что появилось огромное количество слов, в которых после мягкого согласного произносился гласный «о». С того момента, как это произошло (а этот процесс происходил, естественно, постепенно, и, разумеется, в разных говорах это было очень по-разному; допустим, что это XIV век, может быть, немножко раньше или немножко позже), и до того гипотетического вечера с участием Екатерины Романовны Дашковой русская орфография была никак не предназначена для того, чтобы передавать звук «о» после мягких согласных.
В древнерусском языке звук «о» мог быть только после твердых согласных. В слове «стол», конечно, так и было – «стол». В слове «хороший» так и было – «хороший». С этим «о» ничего не случилось. И у нас сейчас нет никаких проблем с тем, как его записывать.
А появился новый звук в той позиции, где его раньше не было. И возникла ситуация, что мы имеем, допустим, слово «плеть», в котором гласный «е» после «л» передает звук «е», и мы имеем слово «плётка», которое продолжало писаться «плетка», потому что на письме ничего не произошло. И в этом слове после того же самого «л» та же самая буква «е» передает совсем другой звук.
Очень интересно, как выходили из этого положения наши далекие предки. Мы можем судить об этом благодаря обнаружению такого замечательного источника по разговорному древнерусскому языку, над которым не очень сильно довлели орфографические нормы, как язык новгородских берестяных грамот. Переход звука «е» в звук «о» после мягких согласных в древненовгородском диалекте, в тех говорах, которые отразились в берестяных грамотах, тоже был и даже происходил не только под ударением. Там, видимо, с какого-то момента стали говорить «мёдведь», хотя это слово, кажется, не встретилось. Но, по крайней мере, имя Степан, которое мы никак не можем произнести так, чтобы его надо было бы записывать через «ё», в отличие от уменьшительного имени Стёпа, где этот гласный звук попадает под ударение, в новгородских берестяных грамотах произносилось как Стёпан. А откуда мы это знаем, это, опять-таки, отдельный разговор.
Давайте попробуем представить себе ту проблему, с которой мы сталкиваемся. У нас есть орфография, которая, еще раз говорю, для того, чтобы записывать звук «о» после мягких согласных, совершенно не предназначена. У нас есть слово «плеть», с которым нет абсолютно никаких проблем. И вот у нас есть слово «плётка», которое мы можем записать как «плетка», а произносится оно «плётка». Что мы при этом теряем? Мы теряем то, что на самом деле после «л» стоит звук «о». И тогда человек, который писал новгородскую берестяную грамоту, оказывался перед выбором. Он мог потерять эту информацию о том, что следует говорить и что он реально говорит «плётка». Именно по этому пути русская орфография, собственно говоря, и пошла (орфография литературного языка). Если мы рассматриваем текст без буквы «ё», она и сейчас идет ровно по этому пути – мы пишем «плетка». А то, что произносится «плётка», – это мы знаем, потому что мы по-русски еще и говорить умеем, а не только писать. А иностранцу это трудно, его надо как-то специально этому учить.
Но человек мог поступить и по-другому. Он мог поступиться тем, что согласный «ль» на самом деле в этом слове мягкий, и записать гласный так, как он, собственно, и звучит: он мог записать гласный «о». И тогда получалось «плотка». Для нас это смотрится довольно странно. Но на самом деле, если мы подумаем, то поймем, что в обоих случаях размер потери один и тот же. В одном случае у нас правильно указывается мягкость согласного, но неправильно указывается, какой гласный за этим согласным звучит. В другом случае у нас правильно указывается гласный, но мы не можем отразить то обстоятельство, что согласный перед ним произносится мягко.
И, возвращаясь к имени Степан, которое я вспомнил не случайно (все-таки слово «плотка» в таком виде в берестяных грамотах не встретилось): запись «Стопан» встречается в берестяных грамотах многократно. Уж тем более, если согласный был непарный по твердости-мягкости, тогда вообще никакой потери не было. Отсюда записи типа «чотыре», «чоловек», «чоло» (в смысле «чело», которое значит «лоб»). Такие записи встречаются в берестяных грамотах с определенного момента, с того, как появился вообще этот звуковой переход. Этих грамот очень много. И это лишний раз доказывает, что люди, которые тогда жили, говорили и писали, были к языку чрезвычайно чутки и старались записывать так, как слышится, а не просто так, как их научили.
– То есть фактически в тех местах, где мы привыкли видеть букву «е», появляется буква «о», которая как раз свидетельствует об изменении этого звука, о присутствии этого звука уже в языке новгородском?
– Да, уже в древненовгородском диалекте, как, собственно, в большинстве русских диалектов. Просто правила этого перехода в разных местах были разные. Еще раз говорю, что в Новгороде это происходило и без ударения. По-русски мы пишем «чело» не только потому, что у нас буква «ё» необязательная. «Чёло» все равно писать не надо, потому что здесь «е» безударная, а ударение на последнем слоге. А в Новгороде было не так. В Новгороде «ё» прекрасно могло быть безударным. И если бы им кто-то дал в руки букву «ё», они бы, конечно, писали «Стёпан», они бы, конечно, писали «чёловек» через «ё» и так далее.
– Так что происходит с буквой «ё» дальше?
– Можно ответить, что на самом деле не произошло ничего. Примерно какой статус был у буквы «ё» в начале XIX века, такой же примерно статус у нее есть и сейчас (конечно, если говорить с чисто лингвистической точки зрения). С общественной точки зрения это не так, потому что тогда она была совсем модной диковинкой, которой много кто не пользовался. Сейчас ею пользуются довольно много. И, безусловно, издаются и справочные книги, и детская литература (в советское время точно издавались), где буква «ё» используется полностью. Например, в книгах для иностранцев.
Скорее, можно удивляться тому, что за это время (двести с лишним лет) букву «ё» никто никогда и не ввел в качестве обязательной.
– Как это? Мы же вроде все ею пользуемся. Она в школе преподается. Если ты напишешь в диктанте «ёлку» без точек, то учитель тебе подчеркнет красной ручкой, на балл или на полбалла снизит оценку. Вроде норма, как кажется.
– В школьном образовании – норма. Хотя, я, честно говоря, не уверен, что это везде так. Я слышал довольно противоречивые отзывы об этом. Официально ее, вы правы, по крайней мере, в школе, применяют, в ЕГЭ например.
В русском языке буква «ё» является факультативной. И это совершенно официальный ее статус. Удивительный факт состоит в том, что букву «ё» в качестве обязательной для всех (так же, как букву «ы» или «й») не ввели. Никому же не приходит в голову сейчас писать «и» вместо «й». Хотя ничего ужасного не произошло бы в большинстве случаев. Мы все равно поняли бы, что слово «тройка» – это не «троика», такого слова вообще нет. И никто бы не ошибся. Конечно, есть случаи, когда слова с «и» и с «й» различаются (типа «мои» и «мой»). Есть такие слова и с буквой «ё». Например, «все» и «всё». В таких словах предписано и, вообще говоря, желательно, если слово «всё», а не «все», ставить две точки.
Особенно удивительно, что буква «ё» не была введена как общеобязательная во время знаменитой и главной в развитии русского языка за последние столетия орфографической реформы 1918 года, которая дает возможность поговорить и о том, о чем вы уже спрашивали: о том, в каком случае буквы исчезают из языка. И на этот вопрос ответ тоже в общем случае логически более или менее очевиден. Буквы исчезают, если либо исчезает звук, который они обозначали, либо буква становится непроизносимой или звук меняется и вообще должен обозначаться какой-то другой буквой. Но это, как мы сейчас увидим, не наш случай. Либо когда по каким-то историческим причинам есть две или больше букв, которые обозначают один и тот же звук. Именно так обстояло дело в русском языке к началу XX века. В русском языке была буква «е», которая обозначала звук «э» (а иногда, как мы знаем, и звук «о» в словах типа «мёд»), и была буква «ять», которая тоже обозначала звук «э». Потому что когда-то давно это были два разных звука, которые совпали далеко не во всех славянских языках и даже далеко не во всех русских диалектах и говорах. Но все-таки в тех говорах, которые легли в основу литературного языка, «э» и «ять» совпали. И, как известно, школьники вынуждены были заучивать гигантские (из десятков и сотен слов) списки исключений. Сочинялись специальные стихи про бледно-серого бедного беса, который должен был помочь школьникам запомнить, когда пишется «ять». И, конечно, это была чудовищная морока. Опять-таки, можно спорить, насколько эта морока была оправданна или неоправданна с точки зрения высокой культуры. Но то, что школьники, все как один, должны были знать букву «ять», и тех, кто заставлял ее заучивать, ненавидели, в этом не может быть абсолютно никаких сомнений. Кроме того, были две буквы «и». Та буква «и», к которой мы привыкли сейчас, и буква «и с точкой» (так называемое «и десятеричное», как в латинском алфавите). Обе они обозначали звук «и». Там, правда, действовало достаточно простое правило того, когда какую из них писать. Но тоже было не очень понятно, зачем это нужно. Кстати говоря, можно заметить, что никакой божественной правды за тем, что в русском языке была оставлена буква «и», к которой мы привыкли, а не та, к которой мы не привыкли, совершенно нет, потому что в белорусском языке все обстоит ровно наоборот. В белорусской орфографии нет нашей родной привычной буквы «и», а есть латинская «i». И, опять-таки, ничего плохого ни с русской орфографией, ни с белорусской орфографией, конечно, не произошло и не происходит. И, конечно, был знаменитый твердый знак на конце, который ничего не обозначал примерно века с XII–XIII. Когда-то это был очень краткий слабый гласный (средний между «о» и «у»). Но этот гласный исчез. И мы имели просто то, что с точки зрения орфографии русские слова не могли заканчиваться на согласную букву. Но при этом примерно половина слов русского языка писалась с буквой на конце, которая совсем ничего не обозначала и была совсем ни для чего не нужна. Думаю, что это та реформа, которую трудно поставить под сомнение, трудно оспаривать ее целесообразность. Если посмотреть, что писали разные люди про несчастный твердый знак на конце в XIX веке, его бесполезность была более или менее всем понятна.
– Появление буквы «ё» и изменение в русском языке, связанное с буквой «ё», начинается с образованного класса, который начинает самостоятельно менять так или иначе язык. Он, придумывая букву «ё», начинает ее активно использовать сначала как некую модную забаву, а постепенно эта практика распространяется на все большее количество произведений?
– Понимаете, это не такой простой вопрос. То, о чем я говорил про берестяные грамоты: конечно, до такого, чтобы ввести собственную букву, авторы новгородских грамот, наверное, все-таки подняться не могли. Они пытались некоторым образом отражать на письме те особенности произношения, которые их отражать на письме не учили. Это, безусловно, так. Но какие-то орфографические эксперименты они себе позволяли. Может быть, немножко менее смелые. Это с одной стороны.
С другой стороны, нормализация орфографии, появление орфографии в том смысле, как мы сейчас привыкли об этом говорить, это и есть XVIII век. Это, конечно, не эпоха Дашковой. Это Петр I. Он ввел гражданский шрифт, отменил уйму древнерусских букв, которые уже совершенно ничего не обозначали. А кодификация «э», «й» и потом введение буквы «ё» – это уже мелкие добавления, которые случились на протяжении XVIII века. И потом до реформы 1918 года, можно сказать, не происходило ничего. Эта реформа готовилась на протяжении многих лет крупнейшими русскими лингвистами во главе с академиком Шахматовым. И все как-то не было возможности, не было удобного момента для того, чтобы эту реформу запустить, потому что, как известно, общественное сопротивление любым реформам такого рода всегда было чрезвычайно сильным. Кроме того, шла Первая мировая война. И, уж наверное, было не до того, чтобы разбираться, кто как пишет. А после революции 1917 года сложилась обратная ситуация. На фоне огромного количества нововведений во всех областях жизни, которые большевики так или иначе проводили и полагали, что могут себе позволить, на этом фоне орфографическая реформа просто обречена была пройти сравнительно незамеченной. И в этом смысле, поскольку в целом, наверное, эту реформу следует признать положительной и прогрессивной, следует сказать, что момент был выбран идеально.
– Новый мир, новая культура и поэтому новый язык или, по крайней мере, алфавит?
– Новая культура и то, о чем сейчас принято забывать, – была широчайшая кампания по ликвидации безграмотности. Если бы, опять же, все это происходило в чуть менее политизированном обществе, то, конечно, был бы объявлен переходный период, на протяжении которого люди могли бы писать по-старому, если уж им привычнее писать по-старому. Но (что в данном случае важнее) те 75 % населения, которые раньше писать не умели никак, им было совершенно все равно – научат их писать с твердым знаком на конце или без твердого знака на конце. И даже без твердого знака на конце немножко проще.
– Есть какие-то назревшие болевые вещи, что нужно закрепить?
– Трудно сказать. Дело в том, что ничего радикального в русском языке в смысле орфографии и произношения за эти сто лет не произошло. И в общем русская орфография довольно приличная. Хотя, конечно, имеет свои недостатки, как и почти любая орфография. То есть предпосылок к полномасштабной серьезной реформе нет. И вроде бы такую полномасштабную серьезную реформу никто за эти сто лет, насколько мне известно, не планировал. Только частные реформы – вроде того, чтобы писать «огурцы» через «и» или еще кое-какие изменения внести. Как известно, такая реформа планировалась в середине XX века, в 60-е годы, при Никите Сергеевиче Хрущеве и благополучно провалилась как раз за счет энергичной и чрезвычайно неграмотно с лингвистической точки зрения устроенной кампании в средствах массовой информации. Кампания, которую вели писатели и некоторые деятели культуры, которые, к сожалению, в лингвистике никак не разбираются. Хотя я не могу сказать, что я безоговорочный сторонник этой реформы. Опять-таки кажется, что не так принципиально – писать «огурцы» через «и» или через «ы». И если у нас есть возможность иметь чуть меньше отличий от языка классической русской литературы XIX века, то это само по себе неплохо.
– А вообще, есть ли какой-то реальный инструмент внедрения новой буквы сегодня? Возможно ли ее появление?
– Я думаю, что просто нет необходимости. Нет никакого такого звука и нет никакой такой ситуации в русской фонетике, которая бы требовала введения новой буквы. А если так, то любая такая инициатива, спущенная сверху, будет не более чем игрой ума. И даже если некоторое время административными средствами введение этой буквы поддерживать, то очень быстро она исчезнет. Никто не будет ею пользоваться там, где государство не сможет за этим следить.
Материал подготовлен на основе радиопередачи «Русский язык» на радио Говорит Москва, которая звучит на частоте 94.8 FM каждое воскресенье в 16.00.
Илья Иткин ‒ кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, доцент филологического факультета НИУ ВШЭ, учитель литературы школы "Муми-Тролль", Ивар Максутов ‒ главный редактор, сооснователь Редакционно-издательского дома "ПостНаука", религиовед
Да, правильно - "Иткин". На фамилию, как видите, я не обратил внимания. Очень жаль, что буква "ё" находится в пренебрежении. В результате возникают казусы: Ришельё "превращается" в Ришелье, Гёринг - в Геринга.
Если бы букве ё присвоили другое написание, с ней никаких проблем не было бы.
Возможно. Интересна проведённая для контраста параллель "е" - "ё" с буквами "и" - "й". Ситуация прямо противоположная: замена "й" на "и" совершенно недопустима, согласно правилам.
"Сравнивая полные тексты романа, вышедшие в 1833 и 1837 годах, с текстами, напечатанными в юбилейных изданиях 1936 и 1949 годов под редакциями соответственно профессора Б.В. Томашевского (1890–1957) и доктора филологических наук М.А. Цявловского (1883–1947), обнаруживаем, что только у Томашевского и только в слове “залётный” (именно с окончанием “ный”, а не “ной”, как у Пушкина) есть буква “ё”, а в остальных словах она отсутствует без объяснения причин удаления её из написанного Поэтом.
Не претендуя на полноту, укажем и на другие факты искажения орфографии в связи с пренебрежением к букве “ё”, а также, подчас, к ошибочной замене буквы ять на букву “ё” советскими издателями.
Так у Пушкина слова “чёрт”, “шёпот” и “пошёл” напечатаны через О – “чортъ”, “шопотъ”, “пошолъ”. Так они, видимо, звучали и звучат сейчас. А ныне ничтоже сумняся печатают “чЕрт”, “шЕпот”, “пошЕл” и, наверное, воображают, что это соответствует нормам приличия.
Или: в главе I, строфа XIX и в 1833-м, и в 1837-м видим слово “все”, напечатанное с ятем. А это означает, что в данном случае “все” – местоимение, и сейчас следует писать: “Все те же ль вы? Другие ль девы,”. Но нет: и в 1936-м, и в 1949-м, и далее печатают “всё”, то есть наречие: “Всё те же ль вы?..” Кроме этого в 1949 и нередко в других переизданиях: “ Там мужички-то всЕ богаты;”, в то время как в 1833-м и в 1837-м годах было: “Тамъ мужички-то все богаты;”. А это означает, что после 1918 года вместо дореформенного “все” следует печатать “всё”!! К сожалению, господа издатели и 1936-го, и 1949-го, и многие другие после них или вовсе не печатают “ё” в наречии “всё”, или печатают её через раз, пренебрегая интересами читателя, его комфортом при чтении, а заодно и здравым смыслом."
Подлец Карамзин – придумал же такую букву «ё».
Ведь у Кирилла и Мефодия были уже и Б, и Х, и Ж...
Так нет же. Эстету Карамзину этого показалось мало...
Венедикт Ерофеев
Миф № 7. Написание е вместо ё – грубая орфографическая ошибка.
На самом деле: Согласно правилам русского правописания, употребление буквы ё в большинстве случаев факультативно (т. е. необязательно).
Небольшое предисловие. Мы приступаем к рассмотрению вопроса, который в последнее время для многих носителей русского языка стал одним из самых острых. Споры, которые ведутся вокруг буквы ё, по своей ожесточенности сравнимы разве что с дискуссией о том, какой предлог должен употребляться с названием государства Украина – на или в. И, признаться, есть что-то общее между этими совершенно разными, на первый взгляд, проблемами. Как вопрос о выборе предлога для Украины постоянно выходит за рамки разговора о языке, затрагивая иные аспекты – политику, межнациональные отношения и т. п., – так и проблема употребления буквы ё с недавних пор перестала быть собственно лингвистической. Перестала, главным образом, стараниями непримиримых «ёфикаторов» (так сами себя называют люди, борющиеся за то, чтобы применение буквы ё стало повсеместным и обязательным), которые воспринимают написание (орфографически верное!) ежик и пойдем вместо ёжик и пойдём как грубую ошибку, как игнорирование факта существование ё в русской азбуке, а следовательно – в силу того что эта буква наделена ими статусом «одного из символов русского бытия» – как пренебрежение к русскому языку и России вообще. «Ошибкой орфографической, ошибкой политической, ошибкой духовной и нравственной» пафосно называет написание е вместо ё ярый защитник этой буквы писатель В. Т. Чумаков, председатель им же созданного «Союза ёфикаторов».
Как же так получилось, что из всех буквенных и небуквенных знаков русского письма именно две точки над ё стали показателем уровня любви к Отечеству? Попробуем в этом разобраться.
Но сразу сделаем оговорку: данная статья написана вовсе не для того, чтобы в очередной раз вступить в полемику с «ёфикаторами». Цель статьи иная: мы приглашаем к спокойному, обстоятельному разговору тех, кто хочет понять, почему из всех 33 букв русского алфавита именно ё находится на особом положении, кому интересно узнать, какие аргументы высказывались лингвистами в разные годы за последовательное употребление ё и против такого употребления, кому важно услышать, что же всё-таки говорит по этому поводу закон – действующие правила русского правописания.
Многие факты из истории научной дискуссии, связанной с буквой ё, а также цитаты из работ языковедов взяты нами из книги «Обзор предложений по усовершенствованию русской орфографии» (М.: Наука, 1965). (Данное издание вышло из печати в то время, когда в обществе шла бурная дискуссия о судьбах русского письма – обсуждались разработанные Орфографической комиссией предложения по внесению изменений в правила русского правописания.) В соответствующем разделе книги собраны и прокомментированы все предложения, которые выдвигались в разные годы (с конца XVIII в. до 1960-х) по поводу употребления буквы ё (и – шире – относящиеся к проблеме буквенной пары к о), приведены аргументы в пользу последовательного и выборочного написания ё. Читателям, заинтересованным в углубленном изучении данного вопроса, мы настоятельно рекомендуем обратиться к этой книге.
I
Во время работы над статьей в нашем распоряжении оказался уникальный документ – фрагмент переписки двух выдающихся отечественных языковедов – Александра Александровича Реформатского и Бориса Самойловича Шварцкопфа. В дружеском письме Б. С. Шварцкопфу1 А. А. Реформатский (вероятно, продолжая прежнюю дискуссию с адресатом) объясняет причины, по которым известный русский шахматист А. А. Алехин не переносил, когда его фамилию произносили А[л’о]хин. Шахматист «любил подчеркивать, что он хорошего дворянского рода, упорно настаивая, чтобы фамилию его произносили без точек над “е”. Когда, например, кто-нибудь спрашивал по телефону, можно ли говорить с Алёхиным, он неизменно отвечал: “Нет такого, есть Алехин”», – цитирует А. А. Реформатский мемуары Л. Любимова «На чужбине». Дальше – комментарий самого языковеда: «Всё это справедливо, но у читателя создается впечатление, что всё это – какой-то каприз великого шахматиста и дворянское фанфаронство, а “по правде” он должен быть Алёхин... На самом же деле всё это не так. Дело тут не в “капризе” и не в “фанфаронстве”, а в закономерностях русского языка, которым подчинена и фамилия Алехин».
С разговора об этих закономерностях мы и начинаем нашу статью. Прежде чем говорить об особенностях употребления ё в современном русском письме, необходимо ответить на вопрос, почему буква ё отсутствовала в кириллице изначально и почему возникла необходимость в ее появлении?
Для ответа на этот вопрос нам придется совершить краткий экскурс в историю русской фонетики. В русском языке древнейшей эпохи фонема <о> не выступала после мягких согласных. Иными словами, наши предки когда-то произносили, например, слово пёс не так, как мы говорим сейчас, – [п’ос], а [п’эс], слово мёд не [м’од], а [м’эд]. Буква ё поэтому была им просто не нужна!
А потом в фонетике древнерусского языка произошло очень важное изменение, которое лингвисты называют «переход е в о» (точнее, переход звука [э] в звук [о]). Суть этого процесса такова: в позиции под ударением после мягких согласных (не будем забывать, что мягкими были в то время и все шипящие) на конце слова и перед твердыми согласными звук [э] изменялся в [о]. Так и возникло современное произношение [м’од] (мёд), [п’ос] (пёс), [вс’о] (всё). А вот перед мягкими согласными звук [э] не переходил в [о], а оставался без изменений, этим и объясняется соотношение, например, [с’ол]а – [с’эл’]ский (сёла – сельский): перед твердым [л] звук [э] перешел в [о], а перед мягким [л’] – не перешел. В письме к Б. С. Шварцкопфу А. А. Реформатский приводит многочисленные примеры подобных соотношений: плётка – плеть, весёлый – веселье, подённый – день, щёлка – щель, смышлёный – мышление, то же в именах собственных: Савёлово (станция) – Савелий (имя), Озёры (город) – Заозерье (село), Стёпка – Стенька, Олёна (Алёна) – Оленин (Аленин) и т. д.
(Внимательный читатель спросит: почему же тогда в современном языке после мягкого согласного перед твердым зачастую произносится [э], а не [о]? Тому есть много причин, полное их перечисление уведет нас в сторону от главной темы этой статьи. Так, нет указанного перехода в словах, где когда-то был «ять», – лес, место, Глеб, в словах, где согласный отвердел уже после того, как переход е в о закончился, – первый, женский, в словах заимстованных – газета, Ревекка. Подробно о переходе е в о можно прочитать в работах по исторической фонетике русского языка.)
Таким образом, в фамилии Алехин действительно должно произноситься [э]: перед мягким [х’] нет условий для перехода [э] в [о] (ср.: Лёха – перед твердым [х] переход есть). Тогда при чём тут дворянское происхождение, о котором говорил шахматист? Дело в том, что в высших кругах долгое время бытовало мнение, будто «ёканье» – удел простонародной речи, но никак не русского литературного языка. Известно, например, что ярым противником «ёканья» и буквы ё (после ее появления) был консерватор и пурист А. С. Шишков.
Но мы немного забежали вперед. Итак, переход е в о произошел (первые свидетельства его появляются в древнерусских текстах уже в XII в.), однако никаких специальных букв для обозначения появившихся в результате этого изменения сочетания <jo> и <о> после мягких согласных, имеющих твердые пары, не было. Наши предки на протяжении нескольких столетий обходились буквами о и е (писали, например, пчолы и мед, хотя в обоих словах произносили [о]). Только в XVIII веке в практику вошло буквенное сочетание iо:мioд, ioж, всio, реже использовалось сочетание ьо. Однако они не прижились по вполне понятным причинам: употребление буквенных сочетаний, функционально эквивалентных буквам, мало свойственно русскому письму. В самом деле, сочетания <jа> и <а> после мягких согласных обозначаются одной буквой – я (яма, мята), <jэ> и <э> после мягких – буквой е (едва, лень), <jу> и <у> после мягких – буквой ю (юг, ключ). Очевидно, что для обозначения <jo> и <о> после мягких русскому письму тоже нужен один знак, а не сочетание знаков. И в самом конце XVIII века в качестве такого знака Е. Р. Дашковой и Н. М. Карамзиным была предложена буква ё.
Но буква ли это? Ответ неочевиден. За 200 лет существования ё в русском письме мнения высказывались полярные. Так, в статье 1937 года А. А. Реформатский писал: «Есть ли в русском алфавите буква ё? Нет. Существует лишь диакритический значок «умлаут» или «трема» (две точки над буквой), который употребляется для избежания возможных недоразумений...»
Что же «не так» в начертании знака ё, что не только многие пишущие избегают его употребления, но и даже некоторые лингвисты отказывают ему в праве считаться буквой (в то время как ни у кого не вызывает сомнений, что, например, щ – это самостоятельная буква, а не «ш с хвостиком»)? Неужели все эти люди – сплошь «лоботрясы» и «разгильдяи», как утверждают «ёфикаторы», или причины гораздо глубже? Этот вопрос стоит того, чтобы над ним поразмыслить.
Малоизвестный факт: предложение Е. Р. Дашковой и Н. М. Карамзина отнюдь не означало, что поиски знака, который мог бы стать буквенной парой к о, прекращены. В XIX – XX вв. вместо ё в разное время предлагались буквы ö, ø (как в скандинавских языках), ε (греческий эпсилон), ę, ē, ĕ (последние два знака предлагались уже в 1960-е) и др. Если бы какое-то из этих предложений было утверждено, слово мёд мы бы сейчас писали как мöд, или мøд, или мεд, или мęд, или мēд, или мĕд, или еще как-нибудь иначе.
Обратим внимание: предлагавшиеся буквы создавались в некоторых случаях на основе о (т. к. шел поиск буквенной пары к о), но чаще – на основе е, что неудивительно: ведь звук, для которого ищется буква, происходит именно из е. Возникает вопрос: в чём был смысл подобных поисков, чем авторов этих предложений не устраивало начертание ё? Ответ на этот вопрос и приведет нас к пониманию одной из главных причин, по которым буква ё в сознании носителей языка не воспринимается как обязательная. В 1951 году А. Б. Шапиро писал:
«...Употребление буквы ё до настоящего времени и даже в самые последние годы не получило в печати сколько-нибудь широкого распространения. Это нельзя считать случайным явлением. ...Самая форма буквы ё (буква и две точки над ней) представляет собой несомненную сложность с точки зрения моторной деятельности пишущего: ведь написание этой часто употребляемой буквы требует трех раздельных приемов (буква, точка и точка), причем нужно каждый раз следить за тем, чтобы точки оказались симметрично поставленными над знаком буквы. ...В общей системе русского письма, почти не знающего надстрочных знаков (у буквы й надстрочный знак проще, чем у ё), буква ё составляет весьма обременительное и, видимо, поэтому не вызывающее к себе симпатии исключение».
Теперь еще раз обратим внимание на знаки, предлагавшиеся в функции буквенной пары к о и создававшиеся на основе буквы е: ę, ē, ĕ (в 1892 г. И. И. Паульсоном предлагался и такой весьма экзотический знак, как е с кружочком наверху). Становится понятно: шел поиск такого буквенного знака, который, с одной стороны, подчеркивал бы родство с е, а с другой – требовал не трех, а двух раздельных приемов (как при написании й), т. е. был бы более удобен для пишущего. Но несмотря на то, что по начертанию почти все предлагавшиеся знаки удобнее ё, они так и не смогли заменить уже вошедшую в употребление букву. Вряд ли можно ожидать и введения какой-либо новой буквы вместо ё в будущем (по крайней мере, в обозримом будущем).
А между тем многочисленные неудобства буква ё не одно десятилетие доставляла не только пишущим, но и печатающим. Сначала – машинисткам, по той простой причине, что соответствующей клавиши на машинках долгое время не было. В учебнике Е. И. Дмитриевской и Н. Н. Дмитриевского «Методика преподавания машинописи» (М., 1948) читаем: «На клавиатурах большинства работающих в настоящее время в СССР пишущих машин нет... буквы "ё"... Знак приходится составлять... из буквы "е" и кавычек». Машинисткам, таким образом, приходилось прибегать к нажатиям трех клавиш: буквы е, возврата каретки, кавычек. Естественно, симпатии к ё это не добавляло: машинистки выработали привычку замещать сложное составное нажатие на простое в виде буквы е и сохранили ее впоследствии, уже после появления ё на клавиатуре пишущих машин.
Особого внимания требовала буква ё и с наступлением компьютерной эпохи. В разных раскладках ё занимает разное место (зачастую – неудобное), на некоторых клавиатурах, выпускавшихся на заре компьютерной эры, она вообще не была предусмотрена, иногда напечатать букву можно было только с помощью специальных символов текстового редактора.
Итак, сложилась следующая ситуация, которую мы предлагаем читателям осознать в полной мере: в функции буквенной пары к о в нашем алфавите закрепилась (несмотря на неоднократные предложения о введении другого, более удобного знака) буква, которая несвойственна по своему начертанию для русского письма, осложняет его, требует от пишущих и печатающих повышенного внимания и дополнительных усилий. Тем самым носители языка фактически оказались перед выбором из двух зол: не обозначать на письме сочетания <jo> и <o> после мягкого согласного – плохо: облик слов искажается, правильное произношение не отражается на письме, пишущий, облегчая себе задачу, тем самым усложняет ее читателю. Но и обозначать эти сочетания буквой ё – тоже плохо: в этом случае трудности испытывают уже оба – и пишущий (печатающий), и читатель, которому приходится спотыкаться о нехарактерные для русского письма надстрочные знаки (в том, что диакритика доставляет существенный дискомфорт при чтении, можно убедиться, открыв любую книгу с последовательно поставленными знаками ударения – букварь или учебник для иностранцев).
Но надо признать, что первое из этих «зол» далеко не всегда является таким уж злом, поскольку в большинстве случаев ненаписание ё не приводит к существенным проблемам при чтении; грамотный человек вряд ли ошибется и прочитает слово, которое вы только что правильно прочитали, как оши[б’э]тся. По словам Н. С. Рождественского, «терпимость орфографии к возникающим вследствие отсутствия буквы ё орфограммам объясняется тем, что таких орфограмм немного». Именно поэтому носители языка и предпочитают последовательно уворачиваться от «зла» второго – неудобной диакритики (даже в тех случаях, когда ошибки при чтении все-таки возможны). Можно ли объяснять это исключительно «безалаберностью» пишущего, «равнодушием» его к языку? По нашему мнению, такие заявления никоим образом не вскрывают истинных причин своеобразной судьбы ё в русском языке. «Показательно, что, несмотря на всю обоснованность употребления ё, оно до сих пор не может завоевать себе места в нашей орфографии, – писал в 1960 году А. Н. Гвоздев. – Очевидно, практические требования не осложнять письмо берут верх над теоретическими мотивами относительно систематичности и последовательности письменного обозначения фонем».
II
За более чем двухсотлетнюю историю буквы ё был только один короткий период, когда она считалась обязательной. 24 декабря 1942 года был обнародован приказ наркома просвещения РСФСР В. П. Потёмкина «О применении буквы “ё” в русском правописании». Этот приказ вводил обязательное употребление ё в школьной практике («во всех классах начальных, неполных средних и средних школ»). Речь в приказе шла также о последовательном применении ё во всех вновь выходящих учебниках, учебных пособиях и книгах для детского чтения, об обстоятельном изложении правил употребления ё в школьных грамматиках русского языка, а также об издании школьного справочника всех слов, в которых употребление ё вызывает затруднения. Такой справочник под названием «Употребление буквы ё» был выпущен в 1945 году (сост. К. И. Былинский, С. Е. Крючков, М. В. Светлаев под ред. Н. Н. Никольского). До этого, в 1943 году, справочник был издан на правах рукописи (см. иллюстрацию).
Инициативу издания приказа (и вообще проявления внимания к букве ё в 1942 году) молва приписывает Сталину: будто бы всё началось с того, что на подпись вождю принесли постановление о присвоении генеральского звания нескольким военным. Фамилии этих людей в постановлении были напечатаны без буквы ё (иногда называют даже фамилию, которую невозможно было прочитать: Огнев или Огнёв). Легенда гласит, что Сталин тут же в весьма категоричной форме изъявил свое желание видеть ё на письме и в печати.
Разумеется, это всего лишь легенда, но в нее верится: подобный вопрос вряд ли мог быть решен без ведома «в языкознанье знающего толк» вождя. Внезапное появление ё в номере газеты «Правда» от 7 декабря 1942 года, где было опубликовано то самое постановление, нельзя объяснить иначе, как строжайшим указанием свыше (в предыдущем номере, от 6 декабря, этой буквы не было и в помине).
Современные «ёфикаторы», с придыханием говорящие о постановлении 1942 года и твердой воле вождя, который в суровые военные годы железной рукой положил конец «орфографическому разгильдяйству», обычно с сожалением констатируют, что процесс внедрения в печать и в письмо буквы ё сошел на нет через несколько лет после смерти Сталина. Из этого напрашивается вывод, что при жизни вождя о факультативности ё никто и не смел помышлять. Но это неправда. Дискуссия о целесообразности применения ё возобновилась еще до марта 1953 года. Выше мы привели слова А. Б. Шапиро о сложности, которую представляет ё для пишущего, сказанные в 1951 году. А в 1952 году увидело свет 2-е издание «Справочника по орфографии и пунктуации для работников печати» К. И. Былинского и Н. Н. Никольского. В книге черным по белому написано: «Букву ё в печати обычно заменяют буквой е(Выделено нами. – В. П.) Рекомендуется обязательно употреблять ё в следующих случаях: 1) Когда необходимо предупредить неверное чтение слова, например: узнаём в отличие от узнаем; всё в отличие от все, вёдро в отличие от ведро; совершённый (причастие) в отличие от совершенный (прилагательное). 2) Когда надо указать произношение малоизвестного слова, например: река Олёкма. 3) В словарях и орфографических справочниках, в учебниках для нерусских, в книгах для детей младшего школьного возраста и в других специальных видах литературы».
Практически слово в слово эти три пункта повторяются в «Правилах русской орфографии и пунктуации» 1956 года. Таким образом, действующими правилами правописания последовательное употребление буквы ё в обычных печатных текстах не предусмотрено. Понимая всю сложность выбора из двух зол (о котором мы говорили выше), лингвисты нашли золотую середину: если от непостановки двух точек облик слова искажается – букву ё пишем (пусть диакритика неудобна, но предупредить неверное чтение слова важнее). Если же ненаписание ё к ошибкам при чтении не приводит, вполне допустима замена ё на е. Т. е. правило (подчеркиваем, официально действующее до сих пор) предусматривает написание в обычных текстах лед, мед, елка (эти слова невозможно не распознать даже без ё), но всё (чтобы отличить от все) и Олёкма (чтобы указать правильное произношение малоизвестного слова). И лишь в нормативных словарях русского языка, а также в текстах, предназначенных для тех, кто только овладевает навыками чтения на русском языке (это дети и иностранцы), написание ё обязательно.
Если бы правило было чуть более подробным и регламентировало последовательное написание ё в собственных именах (где возможны варианты: Чернышев или Чернышёв) и если бы оно строго соблюдалось, то вполне возможно, что в наши дни не было бы баталий с «ёфикаторами», употребление ё не обросло бы мифами и домыслами, а эту статью не пришлось бы писать. Однако привычка оказалась сильнее: буква ё и после 1956 года заменялась на е, слова всё и все писались одинаково. Именно в этом ряд лингвистов видят главный недостаток существующего правила: на практике оно трудно осуществимо. Уже в 1963 году, спустя всего восемь лет после принятия правил, А. А. Сиренко отмечал: «Рекомендованное “Правилами русской орфографии и пунктуации” написание ё с целью установления различий между словами и их формами не соблюдается даже в самых необходимых случаях. Проявляется сила инерции в орфографии: там, где буква ё не обозначается в силу необязательности, она не обозначается и вопреки явной необходимости».
Именно поэтому дискуссия о букве ё продолжилась. И после 1956 года неоднократно рассматривалось предложение заменить правило другим: о последовательном употреблении ё во всех текстах. В разное время лингвистами приводились разные доводы за введение такого правила и против него. Вот основные2 аргументы «за»:
1. Последовательное написание ё обеспечивало бы указание на правильное произношение слов с <о> после мягких согласных в ударном положении. Оно предупредило бы такие ошибки, как афёра, гренадёр, опёка (правильно: афера, гренадер, опека) – с одной стороны и белесый, издевка (правильно: белёсый, издёвка) – с другой. Обеспечивалось бы указание на правильное произношение собственных имен (иноязычных и русских) – Кёльн, Гёте, Конёнков, Олёкма, а также малоизвестных слов – фён (ветер), гёз (в Нидерландах в XVI в.: повстанец, выступающий против испанской тирании).
2. При последовательном употреблении ё письменный облик всех слов, включающих фонему <о> после мягких согласных в ударном слоге, содержал бы указание на место ударения. Это предупредило бы такие речевые ошибки, как свекла́́, нега́шеная известь (правильно: свёкла, негашёная известь) и т. д.
3. Обязательное употребление ё облегчало бы чтение и понимание текста, различение и узнавание слов по их письменному облику.
Однако и аргументов против обязательного ё немало, при этом они вовсе не исчерпываются констатацией неудобства этой буквы для пишущих, печатающих и читающих. Вот какие еще контрдоводы приводились лингвистами:
1. В тех случаях, когда произношение вызывает сомнение, требование последовательно употреблять ё привело бы к большим трудностям в практике печати. Очень нелегко (а в ряде случаев и невозможно) было бы решить вопрос о написании ё или е при издании текстов многих авторов XVIII – XIX вв. По свидетельству А. В. Суперанской, академик В. В. Виноградов при обсуждении правила об обязательности ё обращался к поэзии XIX века: «Мы не знаем, как поэты прошлого слышали свои стихи, имели ли они в виду формы с ё или с е». В самом деле, можем ли мы с уверенностью сказать, как звучали во времена Пушкина его строки из поэмы «Полтава»: Тесним мы шведов рать за ратью; // Темнеет слава их знамен, // И бога брани благодатью // Наш каждый шаг запечатлен? Знамен – запечатлен или знамён – запечатлён? По-видимому, знамен – запечатлен, но точно мы этого уже не узнаем. Поэтому введение обязательного ё в практике печати потребовало бы особых правил для изданий авторов XVIII – XIX вв. Но насколько можно было бы гарантировать их выполнение при массовости таких изданий?
2. Обязательное употребление ё осложнило бы школьную практику: внимание учителей было бы постоянно направлено на проверку наличия «точек над е», непостановку точек приходилось бы считать за ошибку.
Выше мы не случайно назвали правило, зафиксированное в своде 1956 года, «золотой серединой». Если подытожить аргументы «за» обязательное написание ё и «против», можно увидеть, что при условии строгого соблюдения существующего правила сохраняется почти всё ценное, что дает предложение о последовательном употреблении ё и вместе с тем не возникает связанных с таким употреблением трудностей. В этом – главное преимущество существующего правила.
III
«Обзор предложений по усовершенствованию русской орфографии» дает нам представление о том, как на протяжении почти двухсот лет (с конца XVIII в. до 1965 г., т. е. до момента выхода книги) шла научная дискуссия о плюсах и минусах последовательного и выборочного употребления буквы ё. Обратим внимание: это была именно научная дискуссия, высказывались разные аргументы – убедительные и спорные, приводился взгляд на проблему с точки зрения лингвиста и с точки зрения носителя языка – неспециалиста. А чего не было в этой полемике? Не было популизма, не было преувеличенных заявлений о букве ё как оплоте русского языка и одном из фундаментов российской государственности. Не было доводов, свидетельствующих о некомпетентности их авторов (в частности, аргумента о том, что употребление ё не может быть факультативным, потому что в орфографии будто бы в принципе недопустимы варианты3). Не было доводов околонаучных и лженаучных, в том числе эзотерических (о том, что ё в русской азбуке не случайно значится под «святым, мистическим» номером семь) и националистических (о том, что из-за отсутствия ё в книге великого русского писателя Льва Толстого русская фамилия Лёвин превратилась в еврейскую Левин, а также о том, что отвергают букву ё те, кому свойственно «раздражение на всё ярко выраженное русское»). Не было прямых оскорблений в адрес оппонентов. Никому и в голову не приходило, что написание кремлевская елка менее патриотично, чем кремлёвская ёлка.
Всё это мракобесие, к сожалению, появилось в конце 1990-х и продолжается в наши дни. Разумеется, не в работах языковедов: научная дискуссия и по поводу употребления ё, и по другим орфографическим вопросам ведется внутри лингвистического сообщества вполне корректно. Но в последние годы произошел расцвет того, что академик А. А. Зализняк называет «любительской лингвистикой»: в разговор о современном русском языке и его истории включились люди, далекие от академической науки, основывающие свои взгляды не на строгой научной базе, а на собственных размышлениях и установках. «Там, где критерий серьезного научного анализа проблемы отброшен, на его место непременно выдвинутся мотивы вкусового, эмоционального и в особенности идеологического порядка – со всеми вытекающими отсюда общественными опасностями», – справедливо указывает А. А. Зализняк. С подобными явлениями, свойственными любительской лингвистике, – проявлением собственного вкуса, повышенной эмоциональностью (выходящей иногда за рамки приличия), апелляцией к читателям, разделяющим определенную идеологию, – мы и сталкиваемся, читая грозные статьи и интервью «ёфикаторов»-дилетантов. В них повествуется о «преступлении против родного языка», которое совершают те, кто пишет е вместо ё, звучат тезисы о том, что против ё ведется «священная борьба», повторяется набор псевдопатриотических клише, высказываются сожаления об отсутствии закона, который предполагал бы – дословно – репрессии за ненаписание ё. Букву эту ее неудержимые защитники называют «несчастнейшей», «мытаркой», при этом оперируя такими далекими от научной терминологии понятиями, как «истребление» буквы, «чудовищные искажения родного языка», «уродство», «издевательство», «иноязычный террор» и т. п., и всячески пытаются убедить носителей языка в том, что написание е вместо ё – а) грубая орфографическая ошибка и б) признак отсутствия патриотизма.
Пытаются, надо признать, небезуспешно. Миф о том, что написание е вместо ё во всех случаях является нарушением норм русского письма, разделяет сейчас немало носителей языка, в их числе – писатели, общественные деятели, журналисты, а также многие чиновники. Под натиском «ёфикаторов» обязательное написание ё принято теперь во многих печатных и электронных СМИ, а также в официальных документах ряда регионов России, например Ульяновской области, где букве ё в 2005 году даже был поставлен памятник. При этом ретивость чиновников, поспешное внедрение ими ё в практику письма не остались без внимания публицистов: «орфографическим нацпроектом» иронично называет новый культ буквы ё писатель, журналист, филолог Р. Г. Лейбов.
Мы хотим обратить внимание читателя на формулировку, которую часто можно услышать из уст и «ёфикаторов», распространяющих миф о «войне против ё», и людей, уже находящихся во власти этого мифа: «в русском алфавите 33 буквы, букву ё никто не отменял, следовательно, написание е вместо ё – ошибка». Многие не знают, что на это возразить, и соглашаются: да, действительно, раз букву ё никто не отменял, то е вместо ё, по-видимому, и впрямь ошибка. На самом же деле – первые два тезиса в этой формулировке совершенно справедливы, их никто не отрицает, но третий-то не соответствует действительности и вовсе не следует из первых двух! Да, в русском алфавите 33 буквы, да, ё никто не отменял, однако согласно действующим правилам русского правописания эта буква в обычных печатных текстах употребляется выборочно – вот как обстоит дело. Надо признать, что хитрое сочетание в одном предложении правдивых утверждений с ложным выводом многих сбивает с толку.
И еще одно важное замечание. Из нескольких предыдущих абзацев читатель может сделать ошибочный вывод, что и автор статьи, и другие лингвисты, выступающие против насильственной «ёфикации» русских текстов, испытывают какую-то странную неприязнь к ё и говорят о свершившемся в некоторых контекстах внедрении этой буквы с сожалением. Это, к слову, еще один из мифов, распространяемых «ёфикаторами»: будто бы их оппоненты ненавидят букву ё и всеми силами стремятся изгнать ее из русского алфавита. Конечно же, на самом деле это не так. Трудно вообразить себе, как можно ненавидеть ту или иную букву: грамотному человеку, человеку, любящему родной язык, дороги все его буквы и слова, столь же дороги ему нормы языка и существующие правила правописания. Автор, равно как и занимающие сходную позицию коллеги-лингвисты, выступает не против ё, а против складывающегося культа этой буквы, против превращения частной орфографической проблемы в политический вопрос, против абсурдной ситуации, когда человека, пишущего по правилам, обвиняют в безграмотности и пренебрежении к родному языку. Мы вовсе не ведем «священную борьбу» с буквой ё – мы пытаемся противостоять агрессивной экспансии воинствующего дилетантизма.
Однако в число сторонников обязательного ё (мы пока говорим о носителях языка – нелингвистах) входят не только «ёфикаторы», раздувающие второстепенный лингвистический вопрос до масштабов общенациональной проблемы, и их последователи, по незнанию полагающие, что ненаписание ё – это и правда грубая ошибка. В последовательном употреблении ё заинтересованы носители языка, которые из-за наличия в их именах, отчествах, фамилиях фонемы <о> после мягкого согласного или сочетания <jо> сталкиваются с проблемами юридического характера. Естественно, что для них вопрос употребления ё отнюдь не являтся частным. На причины возникновения подобных казусов указывает А. В. Суперанская в статье «Вновь о букве ё» («Наука и жизнь», № 1, 2008): «Около трех процентов современных русских фамилий содержат букву ё. До недавнего времени в юридической практике е и ё рассматривались как одна буква, и в паспортах писали Федор, Петр, Киселев, Демин. У многих людей вследствие этого возникали затруднения. В официальных учреждениях, где требовалось назвать свою фамилию, они говорили: Алёкшин, Панчёхин, а им заявляли, что в списках такие не значатся: есть Алекшин и Панчехин – “a это совершенно другие фамилии!” Получается, что для пишущего это была одна фамилия, а для читающего – две разные».
Действительно, в последние годы возросло число таких ситуаций, когда из-за различного написания имени, отчества или фамилии в разных документах их носители не могли оформить наследство, получить материнский капитал и сталкивались с иными бюрократическими проволочками. «Юридические службы на протяжении пятидесяти лет писали в паспортах и прочих документах имена и фамилии без ё, – подчеркивает А. В. Суперанская, – а теперь требуют, чтобы “хозяева” документов им же доказывали, что фамилии Селезнев и Селезнёв идентичны, что Семен и Семён – одно и то же имя. А если человек не знает, что возразить, его посылают в суд доказывать, что он – это он».
Показательно впрочем, что подобных юридических казусов, связанных с написанием / ненаписанием ё, до начала 1990-х (т. е. до внесения «ёфикаторами» сумятицы в эту сферу русского письма) практически не наблюдалось...
А что же лингвисты? Слышны ли их голоса? Осталось ли в этой обстановке место для научного диспута? Да, по-прежнему выходят работы, где приводятся аргументы за последовательное употребление ё и против такого употребления. Как правило, в них повторяются доводы, уже высказывавшиеся ранее и приведенные нами выше. Так, в последнее время одной из дискуссионных площадок стал журнал «Наука и жизнь», в котором в 2008 году вышли уже процитированная статья А. В. Суперанской «Вновь о букве ё» и – через несколько месяцев – статья Н. А. Еськовой «И ещё раз о букве ё». Если А. В. Суперанская говорила, главным образом, о том, что обязательное ё обеспечивало бы правильное произношение собственных имен и предупреждало юридические казусы, то Н. А. Еськова отмечала, что «введение обязательного употребления ё для всех текстов таит в себе опасность... для русской культуры», имея в виду издание текстов авторов XVIII – XIX вв. «Введя “обязательное” ё как общее правило, мы не убережем тексты наших классиков от варварской модернизации», – предостерегает Н. А. Еськова.
Иными словами, аргументы лингвистов – сторонников и противников последовательного употребления ё – остались те же, вряд ли к ним можно добавить что-то новое. Разве что еще большую актуальность сегодня приобретает следующий довод: обязательное ё осложнило бы школьную практику. Действительно, если мы призна́ем ненаписание ё ошибкой, это может восприниматься как дополнительный карательный инструмент, а внимание учащихся будет сосредоточено не на действительно важных орфограммах, а на частной проблеме написания двух точек (как это было в 1940-х). С учетом того, какие острые дискуссии вокруг школьного образования идут в нашем обществе, представляется, что добавлять к ним еще один спорный вопрос было бы по меньшей мере неразумно.
***
Попытка (на наш взгляд, вполне удачная) поставить точку в затянувшемся на 200 лет споре сделана авторами полного академического справочника «Правила русской орфографии и пунктуации» (М., 2006), одобренного Орфографической комиссией РАН. В этой книге впервые четко указано, что употребление буквы ё может быть последовательным и выборочным. Последовательное употребление обязательно в следующих разновидностях печатных текстов: а) в текстах с последовательно поставленными знаками ударения (к ним относятся в том числе заголовочные слова в словарях и энциклопедиях); б) в книгах, адресованных детям младшего возраста; в) в учебных текстах для школьников младших классов и иностранцев, изучающих русский язык. При этом сделана важнейшая оговорка: по желанию автора или редактора любая книга может быть напечатана последовательно с буквой ё.
В обычных печатных текстах, согласно справочнику, буква ё употребляется выборочно. Рекомендуется употреблять ее в следующих случаях: 1) для предупреждения неправильного опознания слова, напр.: всё, нёбо, лётом, совершённый (в отличие соответственно от слов все, небо, летом, совершенный), в том числе для указания на место ударения в слове, напр.: вёдро, узнаём (в отличие от ведро́, узна́ем); 2) для указания правильного произношения слова – либо редкого, недостаточно хорошо известного, либо имеющего распространенное неправильное произношение, напр.: гёзы, сёрфинг, флёр, твёрже, щёлочка, в том числе для указания правильного ударения, напр.: побасёнка, приведённый, унесённый, осуждённый, новорождённый, филёр; 3) в собственных именах – фамилиях, географических названиях, напр.: Конёнков, Неёлова, Катрин Денёв, Шрёдингер, Дежнёв, Кошелёв, Чебышёв, Вёшенская, Олёкма.
Внимательный читатель заметит, что правила выборочного употребления буквы ё стали намного подробнее. В отличие от свода 1956 года, добавлена рекомендация употреблять ё в словах, имеющих распространенное неправильное произношение; кроме того, выделены в отдельный пункт собственные имена. В письме В. Т. Чумакову от 21.10.2009 ответственный редактор справочника В. В. Лопатин указывает: «В следующих изданиях справочника рекомендательность в этой формулировке (ё в именах собственных – В. П.) вполне может быть заменена на обязательность... что вполне согласуется и с пожеланиями наших “ёфикаторов”, и с решением Минобрнауки от 3 мая 2007 г. об обязательности употребления буквы ё в собственных именах».
По нашему мнению, соблюдение изложенных в справочнике правил поможет примирить сторонников и противников обязательного ё и снять остроту многих вопросов, связанных с употреблением этой буквы. В самом деле, с одной стороны: а) авторы, желающие «ёфицировать» собственные книги, получают право сделать это; б) сохраняется требование об обязательном ё в заголовочных словах в словарях и энциклопедиях, в изданиях для тех, кто только овладевает навыками чтения или изучает русский язык как неродной; в) решаются проблемы носителей имен, отчеств, фамилий, в которых употребляется ё; г) обеспечивается указание на правильное произношение слов, вызывающих затруднения при чтении, – и с другой стороны: д) русское письмо не будет перегружено диакритическими знаками, неудобными для пишущих и читающих; е) тексты классиков будут спасены от «варварской модернизации», а школа – от дополнительного «камня преткновения» на уроках русского языка.
Конечно, непримиримым «ёфикаторам», не желающим идти ни на какие компромиссы, этого недостаточно; их страстная борьба со здравым смыслом не прекращается. Но мы надеемся, что большинству наших читателей, ознакомившихся с историей научной дискуссии вокруг ё, с аргументами за последовательное употребление этой буквы и против такого употребления, с предписаниями правил 1956 года и их более полным толкованием в новом академическом справочнике, – будет легче отделять подлинную информацию от лживой, а компетентное мнение от профанации. Поэтому предлагаем вам запомнить азбучную истину № 7.
Азбучная истина № 7. Употребление буквы ё обязательно в текстах с последовательно поставленными знаками ударения, в книгах для детей младшего возраста (в том числе учебниках для школьников младших классов), в учебниках для иностранцев. В обычных печатных текстах ё пишется в тех случаях, когда возможно неправильное прочтение слова, когда надо указать правильное произношение редкого слова или предупредить речевую ошибку. Букву ё следует также писать в собственных именах. В остальных случаях употребление ё факультативно, т. е. необязательно.
Литература
1. Еськова Н. А. Про букву ё // Наука и жизнь. 2000. № 4.
3. Зализняк А. А. Из заметок о любительской лингвистике. М., 2010.
4. Обзор предложений по усовершенствованию русской орфографии. М., 1965.
5. Правила русской орфографии и пунктуации. М., 1956.
6. Правила русской орфографии и пунктуации. Полный академический справочник / Под ред. В. В. Лопатина. М., 2006.
7. Суперанская А. В. Вновь о букве ё // Наука и жизнь. 2008. № 1.
В. М. Пахомов,
кандидат филологических наук,
главный редактор портала «Грамота.ру»
1 Большое спасибо к. ф. н. Ю. А. Сафоновой, предоставившей оригинал письма автору статьи.
2 Значительное место в научной дискуссии вокруг ё занимает вопрос о том, насколько последовательное употребление этой буквы способствует проведению главного принципа русского правописания – фонематического. Поскольку разобраться в этом вопросе читателю-нелингвисту будет весьма непросто, позволим себе при обзоре аргументов «за» и «против» ё этот пункт опустить; скажем только, что и здесь есть доводы как в пользу последовательного употребления ё, так и против такого употребления.
3 О том, что это неправда, свидетельствуют, например, такие равноправные орфографические варианты, как матрас и матрац, воробушек и воробышек, гидроцефал и гидрокефал и мн. др.
Сейчас актуальнее вопрос какой козЁл решил убрать точки из буквы Ё. У нас вот из-за этого сегодня такой сыр-бор разгорелся, думали что там за королева такая была, а оказалось...
Королева хвалила Лукашенко, а у Славы произошел конфуз с платьем. Как открыли "базар" в Витебске
