В древности, бросание в пропасть считалось одной из самых позорных и бесчестных смертей. Применялся этот способ казни в Афинах, Коринфе, в Дельфах, в Фессалии и в других местах, в отношении пленных, преступников, предателей и еретиков. Помимо очевидных физических мучений, сие наказание влекло за собой и метафизические последствия: тело оставалось не погребено и душу искупить невозможно. В Фессалии подобное место наказания называлось Коракес, В афинах - "Бездна" или "Яма" (здесь после 406 д.н.э перестали применять) и Кеадас в Спарте.
Кеадас и есть самое известное место, с которым связан широко распространенный миф, что в эту пропасть Спартанцы бросали, кроме осужденных, еще и инвалидов, больных младенцев и детей. Сейчас это место отождествялется с пропастью возле деревеньки Трипи ( в 10 км к северо-западу от Спарты), основываясь на описаниях древнего путешественника Павсания, Плутарха и других, а также современного французского исследователя О.Райе, который посетил ее в 1879. Согласно историческим источникам, в Кеадас Спартанцы сбросили героя Второй Пелопенесской войны Аристомениса Анданиевса с 50 пленными мессенцами. Также туда последовал и труп царя Павсания, который был приговорен к казни за государственную измену. То есть, согласно древним источникам, упоминаются в основном осужденные и военопленные.
Как же возник этот миф об убиении слабых детей в Киаде? Началось все с Платона, который в своем "Государстве" предложил подобное убийство слабых младенцев в классических Афинах, но за кровожадные мечты Платона, в результате, ответила Спарта. Подхватил Плутарх ( только он, в жизнеописании Ликурга) и назвал место, куда спартанцы скидывали младенцев. В частности, древний историк пишет, что родители каждого новорожденного приносили его на суд старейшин, которые осматривали младенцев и выносили вердикт. Если находили здоровым и трудоспособным передавали в город на воспитание, если же находили уродства оставляли в так называемых Апосетас (ямы/колодцы) (крутая скала на Тайгетос (горная гряда)), чтобы погиб сам, и не осквернил государство. И все же, несмотря на это, современные исследователи утверждают, что подобная судьба была уготована только детям с тяжелыми врожденными уродствами (не легкими дефектами) и детям от нежелательной беременности. Возможно, расплывчатые упоминания о бросании детей в колодцы Тайгетоса, которые ассоциируют с древним Кеадас, смешались с известной, в древности, практикой детоубийства. Практика детоубийства представляла собой достаточно болезненный способ планирования семьи во все времена, с древности и до современной революции в медицине, когда началось применение современных методов контрацепции во избежание нежелательной беременности. Дети, с какими либо пороками развития или уродствами всегда и везде представляли отдельную группу и были на виду. Но само по себе детоубийство, в любой форме, отвратительно и неэтично и претит врожденным человеческим чувствам, а также законам природы, плюс нарушает юридические законы, затрагивающие какое-либо оставление живых и беззащитных новорожденных в опасных погодных условиях и вблизи диких зверей. Таким образом, эта точка зрения побочный продукт ложного толкования Киады и исторической деградации древней Спарты (Греческая церковь поддерживает этот миф с невиданным ревнием).
Согласно Геродоту казни осужденных и пленных происходили всегда по ночам, отсюда всевозможные интерпретации, включающие и ритуальные практики, и психологические причины, и стремление скрыть позорный конец Спартанца от общественности. Кроме того, знаем наверняка, что казни происходили и в тюрьмах, в основном через повешение, по крайней мере до времен Геродота. Кеадас нигде не упоминается и бросание в пропасть как способ казни тоже. Возможно, Кеадас использовался как место, куда сбрасывали уже мертвые тела после казни.
Правда в том, что у нас очень мало свидетельств случаев убийств в Спарте, и еще меньше их касательно наказаний, которые там практиковались. Как правило, древние упоминания об убийствах детей в Спарте крайне ограничены и характеризуются двусмысленностью и неопределенностью, в то время как в наше время эти мифы получили широкое признание и распространение вплоть до школьных учебников, не имея под собой никакой доказательной базы. И в международной историографии, соответствующие ссылки оспариваются или полностью игнорируются.
Сама же легенда обрела кровь и плоть в 1904г, когда во время проведения археологических исследований, найденные артефакты навели тогдашнюю группу иностранных археологов на предположение, которое остается ложным и по сей день, что древние Спартанцы бросали в пропасть детей инвалидов, на том основании, что они были в тягость обществу и не представляли для него пользы. Научная группа базировала свои догадки на маленьком размере костей, обнаруженных в ходе раскопок и приписанных маленьким детям. В 1956г, спустя полвека, был проведен углеродный анализ данных находок. Результат: кости принадлежали не детям, а взрослым мужчинам и женщинам. Всего 15% принадлежало несовершеннолетним. И не у всех были переломы.
В 1980х гг, и в 2003г, многие археологи, спелеологи и альпинисты спускались в Кеаду и давали разные данные относительно артефактов, которые там находятся. Существует, безусловно, и некоторая путаница относительно точности покоренной глубины и достигли ли они вообще дна колодца. Кроме того, мы не знаем, изменилась ли структура Киады за все это время в результате многочисленных землетрясений. По словам Плутарха, (Кимона 16.4) землятресение 464 д.н.э было невообразимо сильным. Вполне вероятно, что огромные валуны попадали и внутрь Кеады. На упавших валунах в Кеаде были найдены человеческие кости, которые очевидно сбросили сверху. Тем не менее, установлено что эти кости принадлежат взрослым от 18 до 35 лет. Был найден только один скелет ребенка, достаточно взрослого, не младенца, который вероятнее всего случайно упал в Кеаду. Вместе с костями были обнаружены наконечники стрел и копий, и застрявший на острие стрелы фрагмент черепа. Многие пришли к выводу, что большинство тел, которые были сброшены вниз, были уже мертвы. Также были обнаружены фонари и железные кандалы.
В каждом случае не было подтверждено наличие костей новорожденных или младенцев. Также, до сего дня, не удалось подтвердить, несмотря на многочисленные исследования, наличие костей маленьких детей, биологический возраст которых был бы 1-4 года или 5-10 лет. Только два найденных черепа показали признаки биологического возраста 50 лет, несколько костей принадлежали подросткам 14-17 лет, части лобной кости и верхней челюсти в единичсном экземпляре принадлежали подростку 12 лет. Все это конечно не может свидетельствовать о факте убиения младенцев в Кеаде. Вместо этого фактом, и в современной историографии, остается участие подростков в жестоких конфликтах и войнах. Выводы о чистках в военном обществе Спартанцев, преувеличенной роли физического идеала в семейных и личных делах, об общежитном характере спартанского общества идут в основном от Плутарха. Он и является архитектором мифа о Спарте. И конечно же, его упоминание преднамеренного убийства спартанских младенцец по евгеническим причинам вызывает серьезные сомнения. В сказку о красивых Спартанцах и жестоких убийствах детей инвалидов также не вписываются такие известные представители того общества как поэт Тиртэос (родился слепым), король Спарты Агесилай (врожденная хромота) и многие другие "нетрудоспособные" известные личности, упоминающиеся в официальной исторической науке. Характерно также то, что однажды один хромой спартанец, который отправился на войну и подвергся там насмешкам, иронично ответил "на войне нужны люди, которые будут оставаться на месте, а не те, которые полагаются на свои ноги и бегут".
Согласно историческим источникам, в Кеадас Спартанцы сбросили героя Второй Пелопенесской войны Аристомениса Анданиевса с 50 пленными мессенцами. Также туда последовал и труп царя Павсания, который был приговорен к казни за государственную измену.
Автор цитируемого Alice материала несколько запутался с древнегреческими Павсаниями. Наверное потому что в Википедии напутано. В Спарте таких было двое. Один Павсаний (Παυσανιας), сын Плистоанакта (Πλειστοάναξ) - царь из рода Агиадов (правивший в 409—395 гг. и умерший в 385 г.) . Другой, сын Клеомброта - возглавлял греческие силы в битве при Платеях (479 г. до н. э.). Он не был царем (см., например, Описание Эллады, кн. 1, 7, еще одного Павсания, на этот раз историка и географа ):
Павсаний, сын Клеомброта, не был царем; будучи опекуном Плейстарха, сына Леонида, оставшегося (после смерти отца) еще ребенком, Павсаний предводительствовал лакедемонянами при Платеях и затем флотом при походе на Геллеспонт.
Вот данного Павсания (полководца) и хотели бросить в Кеадскую пропасть (правда не сделали этого). Вот как это объясняет Фукидид (История Пелоп. войны, кн.1, гл. 134)
134. Выслушав весь этот разговор, эфоры возвратились уже совершенно убежденные в виновности Павсания и приказали задержать его. Когда Павсания пытались схватить на улице, он, как передают, узнал по выражению лица одного из эфоров, с какой целью тот подошел (и по едва заметному кивку другого эфора, дружески предупреждавшего его). Тогда Павсаний побежал к находившемуся поблизости святилищу Меднодомной богини, где и нашел убежище. Войдя затем в небольшую храмовую пристройку, чтобы не подвергаться непогоде под открытым небом, он стал спокойно ждать своей участи. (2) Не успев задержать его, эфоры приказали снять крышу и двери помещения и, улучив момент, когда Павсаний находился внутри, замуровали выход. Затем они приставили стражу к дому, чтобы голодом вынудить пленника сдаться. (3) Заметив, что он уже готов испустить дух, эфоры велели вытащить его из помещения, после чего он тут же скончался. (4) Тело Павсания хотели сначала сбросить в Кеадскую пропасть, куда обычно бросали преступников, но потом решили зарыть где-то поблизости. Впоследствии, однако, дельфийский бог изрек лакедемонянам повеление перенести погребение на место смерти (где прах его находится и поныне, именно на площадь перед святилищем, как гласит надпись на стелах), а во искупление святотатства посвятить Афине Меднодомной два тела взамен одного. Впоследствии лакедемоняне велели изваять и принести в дар богине две медных статуи за Павсания.
Царь же Павсаний (Агиад), кстати тоже преследовавшийся спартиатами, "бежал в Тегею и жил там до конца своих дней, обретя убежище на священном участке, принадлежащем Афине" (Плутарх: «Лисандр»; 30). Павсаний (историк) объясняет это тем, что (с):
что это святилище издревле было для всех пелопоннесцев наиболее чтимым и тем, кто обращался сюда с молением о защите, предоставляло наибольшую безопасность. Это ясно доказали и лакедемоняне, не решившись даже потребовать выдачи Павсания, а еще раньше Леотихида, а аргивяне - Хрисида, поскольку они сели у жертвенника в этом храме в качестве молящих. 7. После бегства Павсания его сыновья, Агесипол и Клеомброт, остались совершенно юными и опеку над ними принял Аристодем, бывший их самым близким родственником.
Как видите и этого Павсания никто не бросал в Кеадскую пропасть. ИМХО...
Аристомен (Άριστομένης), из царского рода Эпитидов (Α'ίπυτος)... С ним тоже не все однозначно. Он трижды попадал в плен к спартиатам и каждый раз, чудесным образом, спасался. Последний упомянутый случай происходил во время 2-й Мессенской (не Пелопоннесской) войны:
Во время одной вылазки из Эйры Аристомен вместе с 50 своими спутниками был, по преданию, взят в плен и брошен в Кеадское ущелье, но благополучно выбрался оттуда, следуя за лисицей. Когда наконец бдительность Аристомена вследствие полученной им раны ослабела, то один из спартанских перебежчиков открыл будто бы вход в крепость, которая и была взята приступом в бурную ночь, между тем как в самом городе бой продолжался еще 3 дня и 3 ночи. Аристомен отправился на остров Родос; мессеняне же из Мефоны и Пилоса переправились морем в Сицилию, где потомки их овладели Регием, а впоследствии и Занклой (см. Реальный словарь классических древностей. Под редакцией Й. Геффкена, Э. Цибарта. — Тойбнер. Ф. Любкер. 1914)
В пропасть его бросали конечно, только вот умер он не там, а на Родосе, в г. Иалисе, где его чтили как героя:
Аристомен прибыл на Родос вместе с дочерью; отсюда он собирался отправиться в Сарды к Ардису, сыну Гигеса, и дальше в [3] мидийские Экбатаны к царю Фраорту, но раньше этого ему суждено было захворать и умереть, и таким образом лакедемонянам уже нечего было бояться никакой беды со стороны Аристомена. После его смерти Дамагет и родосцы воздвигли ему великолепный памятник и, начиная с этого времени, и дальше стали воздавать ему почести (см. Павсаний. 4, 23).
Вот как об этом рассказывает Павсаний, главный наш источник по 2-й Мессенской войне ( "Описание Эллады", Книга IV "Мессения", глава XVIII, 1-4):
3. Аристомен же со своим отборным отрядом поздним вечером двинулся походом и благодаря быстроте передвижения он успел появиться в Амиклах перед восходом солнца; он взял этот городок Амиклы, разграбил его и успел уйти прежде, чем из Спарты пришли на помощь. Он делал набеги и позднее на эту страну, пока не наткнулся на отряды лакедемонян, вдвое сильнее, чем его, и под предводительством обоих царей. Отбиваясь, он получил много ран и, кроме того, вследствие удара камнем в голову у него потемнело в глазах; он упал и тогда лакедемоняне <всей гурьбой> бросились на него и взяли его в плен живым; вместе с ним они взяли из его отряда около пятидесяти человек. Всех их лакедемоняне решили бросить в Кеаду (пропасть): они бросают туда тех, кого они хотят наказать за величайшие преступления. 4. Мессенцы, сброшенные туда, тотчас же погибли; Аристомена же, как и при других обстоятельствах, так и тогда охранял какой-то бог. Прославляющие его деяния говорят, что когда Аристомен был сброшен в Кеаду, то орёл подлетел под него и поддерживал его своими крыльями до тех пор, пока не спустил его вниз, так что он не получил никакого ушиба и никакой раны. Но божество решило и оттуда указать ему выход. Когда он оказался на дне пропасти, он лёг на землю и, завернувшись в плащ, спокойно стал ожидать конца, считая, что всё равно ему суждено умереть. На третий день после этого он услыхал шорох и, раскрывшись, - он уже мог видеть в темноте - увидал лисицу, обгрызавшую трупы. Сообразив, что животное окуда-нибудь должно было войти, он стал ждать, чтобы лисица подошла к нему ближе, а когда она подошла, он её схватил за хвост; когда же она бросилась на него он набросил плащ на другую руку и предоставил ей кусать её. Большую часть дороги он бежал вместе с ней, а в наиболее трудных местах (там, где путь был чересчур непроходим) он даже полз за ней. Наконец он увидал отверстие, достаточное, чтобы пролезть лисице, и через него был виден свет. И вот, когда Аристоменеё отпустил, лисица, думаю я, бросилась в свою нору, но так как это отвесрстие не давало возможности выйти и ему, он руками расширил его и невридимым вернулся домой на Гиру. Если странным противоречием его обычному счастью казалось уже то, что он попал в плен - его предусмотрительность и смелость были так велики, что никак нельзя было подумать, чтобы Аристомен мог стать пленником, - но ещё более странным, скажу, чудесным образом произошло его спасение из Кеады, и для всех совершенно ясно, что это было не без воли и помощи бога."
Скорее всего его никто не бросал в пропасть. Это миф растиражированный позднее мессенцами (или самими лакедемонянами). Об этом свидетельствует и тот факт, что 50 его товарищей были брошены в пропасть уже мертвыми. Считается, что Аристомен из дорийского рода Гераклидов (потомок Геракла, одним словом). Здесь и корни его "живучести". Хотя... В Древней Греции все возможно... Он не впервый раз попадал в плен к спартиатам (однажды его уже спасала девица одна, сирота, перерезав путы стягивающие его члены и давшая возможность бежать. Павсаний лишь пересказывает легенды о Аристомене (некоторые из которых передавали ему лично).
Скорее всего его никто не бросал в пропасть. Это миф растиражированный позднее мессенцами (или самими лакедемонянами). Об этом свидетельствует и тот факт, что 50 его товарищей были брошены в пропасть уже мертвыми.
Любопытно что за этим кроется. То, что его бойцы были убиты и сброшены Кеадскую пропасть, вряд ли миф. Скорее всего, это реальные события. Но как выкрутился сам Аристомен? Либо он постыдно бежал и потом придумал байку о том, как его спас орел, либо он пришел к какому-то соглашению со спартиатами и те его отпустили. В обоих случаях геройского мало.
Любопытно что за этим кроется. То, что его бойцы были убиты и сброшены Кеадскую пропасть, вряд ли миф. Скорее всего, это реальные события. Но как выкрутился сам Аристомен? Либо он постыдно бежал и потом придумал байку о том, как его спас орел, либо он пришел к какому-то соглашению со спартиатами и те его отпустили. В обоих случаях геройского мало.
Склоняюсь, что он вообще не попадал в плен. Навряд ли спартиатам выгодно было его отпускать - он был заклятым "другом" лакедемонян, принесшим лаконским матерям много горестей. Они распустили слух, что схватили Аристомена, а потом нашли и "объяснение" его чудесному очередному спасению (когда он "проявился" вновь). Судя по подвигам оного - трусом он не был (и бежать, бросив товарищей, вряд ли стал). Его отряд составлял изначально 300 молодцев. Спартиаты, после сражения, просто сбросили в пропасть убитых и (в случае с Аристоменом) выдали желаемое за действительное, что впрочем выгодно было и ему самому (намекая на его божественную, геройскую, личность). Коли сам Павсаний (историк) пишет об этом: "для всех совершенно ясно, что это было не без воли и помощи бога".
А почему Мессенские войны должны быть мифом, коли об этом свидетельствуют древнегреческие источники?
Древнегреческие источники много о чем свидетельствуют - о Троянской войне, походах Геракла, подвигах Тесея, войнах с амазонками и т.п.
Устоявшийся взгляд на месеннские войны http://www.sno.pro1.ru/lib/poelm/6.htm Единственно достоверны сообщения о Первой и Второй Мессенской войне в стихотворениях Тиртея (Bergk. PLG, т. II4, 8 и сл.). Даже время их не известно, почему в древнейшей сохранившейся хронографии (относящейся к III в.), в «Marmor Parium» («Паросский мрамор»)** (ср.: Jakoby. Marmor Parium, Rhein. Mus., 1904, стр. 63 и сл. и приводимую у Busolt'a. GG., т. II, 12, литературу) Мессенские войны вовсе не упоминаются. Единственную точку опоры в этом вопросе дают, по-видимому, списки олимпийских победителей, где до 736 г. (11-я олимпиада) мессенцы являются среди победителей в беге, а потом о них нет упоминаний, из чего можно заключить, что вскоре после этого начались притеснения мессенцев со стороны Спарты, предполагая, конечно, что списки в их древнейших частях не основываются на произвольном построении.*** А то, что выдают за предание, является в большинстве плодом домыслов той эпохи, когда благодаря Эпаминонду было восстановлено Мессенское государство (370 г.) и явилось нужным создать ему историческое прошлое. Во всяком случае несомненная легенда все то, что повествуют о мессенской истории Платон в «Законах» (III, 683с), Исократ (« Архидам»), Эфор (ар Nic. Dam., fr. 39), Диодор (15, 66), Помпей Трог [Justin.] (III, 4 и сл.).* У Эфора можно даже установить несомненное влияние поэзии, а именно драмы Эврипида «Кресфонт». Дальнейшая выработка легенды последовала во III и II вв. в романтическо-риторической истории Первой Мессенской войны Мирона Приенского и в эпической поэме критянина Риана о Второй Мессенской войне . На этих двух последних утраченных для нас сочинениях покоится так или иначе единственное связное изложение о Мессенских войнах, сохранившееся для нас в рассказе 4-й книги Павсания.
Порой просто диву даешься от подобных выводов -
несомненная легенда все то, что повествуют о мессенской истории Платон в «Законах» (III, 683с), Исократ (« Архидам»), Эфор (ар Nic. Dam., fr. 39), Диодор (15, 66), Помпей Трог [Justin.] (III, 4 и сл.).
Великолепно! Коротко, ясно... и совершенно голословно и надуманно. Было бы у человека желание и стимул молоть чепуху и тогда подвергнуть сомнению можно практически все.
Порой просто диву даешься от подобных выводов - несомненная легенда все то, что повествуют о мессенской истории Платон в «Законах» (III, 683с), Исократ (« Архидам»), Эфор (ар Nic. Dam., fr. 39), Диодор (15, 66), Помпей Трог [Justin.] (III, 4 и сл.).
Великолепно! Коротко, ясно... и совершенно голословно и надуманно. Было бы у человека желание и стимул молоть чепуху и тогда подвергнуть сомнению можно практически все.
Пельман ссылается на соответствующие специальные исследования. Да собственно можно обойтись и без особых филологических изысков: откуда авторы жившие не раньше 4 века д.н.э. могли знать о мессенских войнах (8-7 века д.н.э) в таких подробностях? До них могли дойти только легенды
Пельман ссылается на соответствующие специальные исследования. Да собственно можно обойтись и без особых филологических изысков: откуда авторы жившие не раньше 4 века д.н.э. могли знать о мессенских войнах (8-7 века д.н.э) в таких подробностях? До них могли дойти только легенды
А может хоть раз стоит перестать молиться на "соответствующие специальные исследования" и начать думать самостоятельно? Благо, материала сейчас хватает... Что касается "откуда могли знать", то стоило бы поинтересоваться тем обстоятельством, что самые ранние из известных фрагментарных греческих надписей датируются началом VIII столетия до н. э.
Оberon, я давно понял, что Вы большой скептик, но всему должна быть мера... Давайте вообще отринем, в таком случае, все дошедшие до нас источники, да и всю историю вслед за ними - в топку, из-за того, что живший в сер. 19 - нач. 20 вв. Роберт фон Пёльман усомнился в их достоверности. Он, насколько я знаю, вообще сделал вывод что социальная борьба в Др. Греции и Риме привела к гибели всю античную цивилизацию. Фон Пёльман большой оригинал был, я Вам скажу, и считал Древнюю Грецию развитым капиталистическим гос-вом. Новатор этакий с коммунистическим уклоном... Вы тоже так считаете?
А может хоть раз стоит перестать молиться на "соответствующие специальные исследования" и начать думать самостоятельно? Благо, материала сейчас хватает...
Ну так укажите на эти материалы, которые заставляют пересмотреть взгляд на мессенские войны.
Что касается "откуда могли знать", то стоило бы поинтересоваться тем обстоятельством, что самые ранние из известных фрагментарных греческих надписей датируются началом VIII столетия до н. э.
Спасибо я это знаю. Но вопрос то был не о фрагментах надписей, а о том, откуда во времена Эпаминонда могли быть известны подробности мессенских войн? Фрагментарных надписей для этого маловато.
Ну так укажите на эти материалы, которые заставляют пересмотреть взгляд на мессенские войны.
Вы их сами уже и перечисляли выше. Вот только пересматривать взгляд на Мессенские войны незачем.
Фрагментарных надписей для этого маловато.
Кто это Вам сказал - или Вы их уже все изучили? Например я узнал достаточно о кончине Децебала, правовом положении Одоакра в империи или политике переселения задунайских варваров в пределы гос-ва именно из эпиграфики. Читать просто надо...
Вы их сами уже и перечисляли выше. Вот только пересматривать взгляд на Мессенские войны незачем.
Так я и не предлагаю пересматривать. Устоявшийся взгляд антиковедения на проблему таков - события мессенских войн как они изложены у Павсания являются легендой. Если вы докажете что у Павсания был достоверный исторический материал, то вы как раз и "пересмотрите взгляд на мессеннские войны"
Кто это Вам сказал - или Вы их уже все изучили? Например я узнал достаточно о кончине Децебала, правовом положении Одоакра в империи или политике переселения задунайских варваров в пределы гос-ва именно из эпиграфики. Читать просто надо...
То есть в Греции 4 в.д.н.э. существовала такая научная дисциплина как "эпиграфика", и ученые мужи воссоздавали ход мессенских войн по разрозненным надписям (проводя ради этого видимо раскопки)? Тогда надо пересматривать взгляды не только на мессеннские войны, но и на античную науку
