←  Происхождение и развитие языков

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Устаревшие названия славянских языков

Фотография Стефан Стефан 27.07 2020

Выражение "служить по-украински" дано в русскоязычном переводе, как и "петь по-белорусски" (в обоих случаях речь шла о богослужении в церкви). Интересно было бы узнать, какие названия (или название) языка использовал сам Фёдор Яковлев.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 28.07 2020

Русский язык в документе именуется "московским" со слов Фёдора Яковлева, который являлся слугой полковника Переяславского полка Войска Запорожского Ивана Лысенко (подчинённый левобережного гетмана И. Самойловича).

Ответить

Фотография Стефан Стефан 28.08 2020

И онъ Ѳедоръ, будучи въ Царѣгородѣ, съ пріѣзду своего мыслилъ, какъ бы ему о всякихъ поступкахъ бусурманскихъ и ихъ замыслахъ провѣдать, языка не знаетъ и поступить страшно; толко возложилъ упованіе свое на Бога. Призвалъ къ себѣ наединѣ одного янычанина изъ тѣхъ, которые у нихъ были на караулѣ, учалъ ему говорить, чтобъ съ нимъ сходилъ на рынокъ купить щербетъ. И тотъ янычанинъ у него отговаривался, что ихъ съ двора пускать не велѣно. И онъ Ѳедоръ ему говорилъ: пускать съ подворья не велѣно посланниковъ, а онъ не посланникъ, челядникомъ, и за нимъ никакова дѣла нѣтъ, толко ему чтобъ на рынку погулять и напитца щербетю; и далъ тому янычанину орту, цѣною 4 алтына, за то, чтобъ съ нимъ на {599} рынокъ сходилъ. И янычанинъ, взявъ у него ту орту, на рынокъ съ нимъ пошолъ, и на рынкѣ купилъ онъ щербетю, самъ пилъ и янычанина поилъ, и гулялъ съ нимъ по рынку, и ходилъ на берегъ моря и допрашивался, за моремъ дворъ какой, и на морѣ что за суды? И янычанинъ ему сказалъ: за моремъ дворъ – то тюрма, а суды каторги, въ тюрмѣ и на каторгахъ все неволники рускіе и малоросійскихъ городовъ жители. И назавтрее того дни, сыскавъ онъ того жъ янычанина, ходилъ съ нимъ гулять къ морю, и за море ѣздилъ къ неволникамъ на каторги и спрашивалъ ихъ, что въ Царѣгородѣ есть ли поляки, и отъ Сѣрка и ихъ неволники? И ему сказали, что поляки, и отъ Сѣрка и отъ Хмелницкова и ихъ неволники есть; толко неволники ихъ сидятъ въ тюрмѣ, а въ тюрму къ нимъ никого не отпускаютъ, и видятца ему съ ними и имена было ихъ переписать. И увидя то писмо каторжной прикащикъ, учалъ неволниковъ бить; и неволники велѣли ему ту роспись отдать, и онъ роспись отдалъ, и тотъ прикащикъ ту роспись изодралъ и бросилъ въ море. А янычанина по вся часы купилъ, кормилъ и поилъ и денги давалъ.

 

И послѣ того, гуляя на рынкѣ, сошедся съ поляки, учалъ было съ ними розговаривать. И янычаре имъ розговаривать не дали, розвели. И послѣ того сошелся съ однимъ полякомъ на улицѣ и поговорилъ съ нимъ: есть ли гдѣ благочестивая церковь, чтобъ по бѣлоруски пѣли, чтобъ ему помолитца, для того: былъ онъ на Свѣтлое Христово Воскресеніе у благочестивой церкви, а служатъ по грецки, и онъ нарѣчія ихъ не знаетъ; такъ ему трудно. И полякъ сказалъ: благочестивая церковь, что служатъ по украински, есть толко одна въ тюрмѣ у неволниковъ, и въ ту церковь благочестивые вѣры люди ходятъ, которые тамошніе жители признались, а незнамыхъ людей никого не отпускаютъ, и есть ли у него знакомецъ тутошней житель? и буде есть, и онъ бы съ нимъ шолъ, да и тутъ, чтобы его не познали; а буде нѣтъ знакомца, трудно ему будетъ проходить. А естли познаютъ, то ужъ тутъ и остатца будетъ, толко въ Ѳомину недѣлю, буде онъ похочетъ итти въ {600} ту церковь, и онъ бы шолъ. И за то онъ тому поляку далъ пару соболей.

 

И янычане свѣдали про то, что съ нимъ товарищъ ихъ ходитъ гулять вездѣ, почали на того янычанина говорить, и его съ двора пускать не хотѣли. И онъ Ѳедоръ, излуча время, зазвавъ ихъ къ себѣ, напоилъ, и далъ имъ три тарели, чтобъ его съ двора спускали и были къ нему добры; и они его учали съ двора спускать куды похочетъ. И въ Ѳомину недѣлю, взявъ онъ съ собою янычанина, и переѣхавъ за море, и пошолъ въ тюрму въ церковь къ обѣднѣ, а яничанинъ остался въ челнѣ. И пришедъ онъ къ тюремному двору, взошолъ на дворъ, а въ церковь итти не вѣдаетъ куды, а спросить не знаетъ языка и боитца янычанъ, чтобъ его не познали, и осередь двора сталъ въ недоумѣніи; а неволники по двору ходятъ многіе, а сойтитца съ ними и спросить не смѣетъ, чтобъ янычане не видали. И увидялъ онъ свѣшника съ свѣчами, пришолъ къ нему, и взялъ свѣчки, и спросилъ его, умѣетъ ли онъ по руски? И онъ сказалъ по руски что умѣетъ. И онъ его спросилъ: гдѣ церковь? И онъ ему сказалъ, что онъ идетъ къ церквѣ. И пришолъ въ церковь, а въ церкви стоятъ неволники изъ Лодыжина, Иванъ Сусло да запорожской полковникъ Сава и иные многіе казаки. И увидя онъ ихъ, съ ними познался. И послѣ обѣдни Иванъ Сусло взялъ его къ себѣ въ избу, и учалъ онъ съ нимъ розговаривать. И въ розговорѣхъ спрашивалъ онъ Ѳедоръ Ивана Сусла: есть ли кто въ Царѣгородѣ ихъ украинцовъ на волѣ? И Иванъ Сусло ему сказалъ: украинцовъ де ихъ въ Царѣгородѣ на волѣ Коваленко, что прислалъ на рызыденцію его Петръ Дорошенко, да изъ Запорожья Сѣрко прислалъ недавно посланцовъ, отзываясь турскому салтану съ подданствомъ. {601}

 

Показание челядника переяславского полковника Лысенко, Федора Яковлева, бывшего в провожатых царского посла Парасукова к турецкому султану, о пребывании его в Турции (1 июня 1678 г.) // Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, собранные и изданные Археографической комиссией. Т. 13: 1677–1678. СПб.: Типография (бывшая) А.М. Котомина, 1884. Столб. 599–601.

 

http://elib.shpl.ru/...page/316/zoom/8

Ответить