Исторический форум: история России, всемирная история

Бериевско-Ежовского НКВД

ну вы обобщили так обобщили...

вам же известно, что Берия в разы сократил преследования и репрессии, многие уже осуждённые были освобождены и амнистированы

вам же известно, что Берия в разы сократил преследования и репрессии, многие уже осуждённые были освобождены и амнистированы

Ветка посвящена дворцовым переворотам XVIII в. Именно их нужно здесь обсуждать.

УДК 321.61

 

ДВОРЦОВЫЕ ПЕРЕВОРОТЫ КАК ИНСТРУМЕНТ УТВЕРЖДЕНИЯ АБСОЛЮТНОЙ МОНАРХИИ В РОССИИ В XVIII – НАЧАЛЕ XIX ВЕКА

 

Коршунова Надежда Владимировна, Южно-Уральский государственный гуманитарно-педагогический университет, исторический факультет, заведующий кафедрой отечественной истории и права, доктор исторических наук, доцент, г. Челябинск, Россия. E-mail: [email protected]

 

Аннотация

В статье анализируются причины и последствия политических заговоров и переворотов в истории России XVIII – начала XIX вв. Рассматривается проблема утраты авторитета верховной власти на протяжении указанного периода при сохранении абсолютной монархии. В течение всего XVIII и в начале XIX в. не единожды ставился вопрос о политических реформах, но он так и не получил своего разрешения.

 

Ключевые понятия: дворцовый государственный переворот, престолонаследие, заговор, цареубийство, политическая элита, Петр I, Екатерина II, Павел I.

 

 

Политическая история XVIII в. получила название периода «дворцовых переворотов», «дворских бурь», «революций» [7]. Само наименование этих событий, их хронологические рамки и последствия вызывают много споров. Как бы мы ни определили их – государственный или дворцовый переворот, «революция», «возмущение», удар – суть от этого не меняется.

 

Понятие «Дворцовый переворот» впервые употребил С.М. Соловьев [11, с. 12], широко известен он стал благодаря В.О. Ключевскому, который назвал события со смерти Петра I до воцарения Екатерины II «эпохой дворцовых переворотов» [8, с. 236, 238]. Большинство современных исследователей относят к этому периоду вступление на престол Александра I и даже восстание декабристов. Не вдаваясь в детали этого спора, достаточно подробно представленного в историографии, отметим, что работ, посвященных теоретическому анализу природы политической нестабильности XVIII – начала XIX в., крайне мало. Конечно, такие современные исследователи, как Е.В. Анисимов, А.Б. Каменский, А.Н. Медушевский, М.А. Бойцов, И.В. Курукин анализировали отдельные причины переворотов. Авторы обозначили, что это была «плата за реформы Петра I». Однако в чем она заключалась, ответа не найдено. Более того, совсем не ясно, как и почему за реформы Петра I заплатил, например, император Павел I, который издал новый Указ о престолонаследии.

 

При императоре Петре I был официально закреплен статус монарха в ряде документов, в частности, в толковании к 20-му артикулу Воинского устава (1716 г.) говорилось: «…Его Величество есть самодержавный Монарх никому на свете в своих делах ответ дать не должен; но и силу власть имеет свои Государства и земли, яко Христианский Государь по своей воле и благомнению управлять». В доказательство данного права монарха Петр I издает Указ о престолонаследии, где отменяются какие-либо правила престолонаследия, кроме воли действующего монарха.

 

Помимо законодательного, верховная власть получила еще и идеологическое обоснование в «Правде воли монаршей» Феофана Прокоповича. В этом документе дается объяснение природы монаршей власти согласно Св. Писанию и теории общественного договора и, как {118} следствие, обоснование принятия вышеназванного указа. Феофан Прокопович трактовал природу верховной власти, оперируя понятиями «естественной природы», «естественного состояния» и «естественного закона». Согласно данному документу, русские заключили между собой «общественный договор», передав властные полномочия монарху. Русский государь получил власть согласно народной воле: «согласно вси хощем, да ты [царь – Н.К.] к общей нашей пользе владеши над нами вечно, т.е. понеже смертен еси, тогда по тебе ты-же сам впредь да и оставляши нам наследного владетеля, мы же единожды воли наши совлекшеся, никогда же оной впредь, ниже по смерти твоей, употребляти не будем, но как тебе, так и наследникам твоим по тебе повиноваться клятвенным обещаниям одолжаемся и нашим по нас наследников долженством обязуем». Следовательно, монарх в России обладает не только личной автономной властью, но и имеет право назначать себе наследников.

 

Таким образом, «Правда воли монаршей» предполагает следующие основные постулаты монархической власти: первое, верховная власть имеет всенародную пользу, даже если народу это не нравится, лишь бы не было «народу вредно и воли Божьей не противно». Второе, народ должен беспрекословно повиноваться своему государю: «без прекословия и роптания вся от самодержца повелеваема творить». Третье, народ не может судить своего государя, так как самодержавная власть «есть неподвижная, никакому же суду человеческому не подлежащая и весьма неприкосновенная». Наконец, четвертое, народ ничего не может приказать своему государю: «не может народ повелети что-либо монарху своему» [9].

 

Таким образом, в «Правде воли монаршей» верховная власть впервые задумалась об обосновании перед своими подданными собственных пределов и полномочий. Возникает вопрос – почему? Кто адресаты новых идей? Зачем императору доказывать, что он может управлять самодержавно? Вероятнее всего, проблема была в другом. Серьезно реформируя всю политическую систему России, Петр I остро почувствовал самое слабое место неограниченной власти монарха – наследование этой власти не идейным, а исторически данным наследником. Этот наследник далеко не всегда может захотеть продолжать дело своего родителя и даже способен выступить против него. Петр I принимает радикальное решение – заменить законную форму передачи верховной власти на завещательную. Монарх, правитель, реформатор «выращивает» себе наследника, естественно, из ближайшего окружения, имеющего кровнородственные связи и передает ему престол. Возможно ли такое? История доказала, что нет.

 

Положение и широта власти монарха при отсутствии каких-либо законных рычагов воздействия на верховную власть определяется, прежде всего, наличием у него социальной опоры. Так, в рамках формирования нового государства Петр I серьезно реформировал механизм государственной службы, окончательно закрепив приоритет выслуги перед родом. Теперь статус представителей правящего сословия стал зависеть не от знатности рода, а от «полезности» государю и государству. Этому же процессу способствовало стирание граней внутри высшего сословия, названного Петром I шляхтой, а затем получившего официальное наименование – благородное дворянство. Как известно, в марте 1714 г. по известному указу царя «О порядке наследования в движимых и недвижимых имуществах» (известный указ «О единонаследовании») вотчина и поместье были юридически уравнены. Поместное жалование полностью было заменено денежным, а все шляхтичи (и бояре, и дворяне) должны были служить государю, причем с рядовых, постепенно поднимаясь по служебной лестнице.

 

Однако у этой системы была и оборотная сторона. Как судьба каждого дворянина зависела от благосклонности царя, так и судьба монарха зависела от преданности высшего, служилого сословия. Здесь необходимо заметить, что облик дворянина за первую половину XVIII в. претерпел некоторые изменения. Обязательность государевой службы, введенная Петром I, заставила дворянских недорослей надеть мундир, получить хотя бы скудное образование и «прикоснуться» к государственным делам. Радикальные преобразования Петра Алексеевича требовали преданных исполнителей, «новых» чиновников, в роли которых и выступило «новое дворянство» или шляхта. Они, с одной стороны, были лично всем обязаны царю, с другой – были свободны от старых (местнических) традиций, {119} учились и начинали мыслить и действовать самостоятельно.

 

Сложная ситуация с престолонаследием, образовавшаяся после смерти Петра I, еще более усилила ее значение. Опираясь на гвардейские полки, А.Д. Меншиков обеспечил приход к власти Екатерины I; отсутствие понимания и поддержки гвардейского офицерства у членов Верховного Тайного совета позволили Анне Иоанновне отвергнуть уже подписанные «Кондиции»; Елизавета Петровна, выросшая на глазах у гвардейских офицеров, крестившая их детей, легко увлекла за собой гвардию на свержение законного (пусть и годовалого) монарха. Служба в гвардии была очень престижным, но совершенно не выгодным в материальном смысле делом. Жизнь в столице среди императорского двора требовала больших затрат, которые никоим образом не покрывало жалование. Поэтому гвардейскими офицерами становились, как правило, представители достаточно состоятельных фамилий, новой или старой аристократии. В материальном смысле они не зависели от престола. Более того, учитывая частые «дворцовые перевороты», считали, что монархи зависят от преданности гвардии. Все эти факторы способствовали формированию особого самосознания гвардейского офицерства, своего рода «сливок» российского дворянства, – это повышение собственных потребностей и учет своих прав, формирование механизмов их защиты. Поэтому, когда вчерашние гвардейские офицеры получали государственные должности, у них отчасти сохранился дух прежней «вольности» или самосознания значимости собственной личности.

 

В то же время эта непростая ситуация способствовала тому, что впервые открыто был поставлен вопрос о политических реформах. Правда, первоначально преобразования проводились весьма своеобразными методами. Наиболее характерен здесь пример, рассказанный Н.П. Вильбоа: «Канцлер и другие сенаторы не соглашались с Меншиковым [короновать Екатерину Алексеевну, жену Петра I – Н.К.] и желали возвести на престол внука Петра Видя себя стесненными и угрожаемыми Меншиковым, они хотели требовать мнения Сената, также некоторые предлагали отворить окно и спросить у народа, толпами собравшегося около дворца, но Меншиков ввел в залу вооруженных офицеров, бывших в передней, и не допустил открыть окно, говоря хладнокровно, что «на дворе не лето» и что лучше всего передать власть Екатерине и немедленно отправить к ней делегацию с известием о том, что и было исполнено, так что никто не осмелился более противоречить» [4, с. 33].

 

Таким образом, разрушая традиции, Петр I выбил и социальную опору из-под монархии – боярскую аристократию, а новая политическая сила только начала формироваться, но при этом служилое дворянство, гвардейское офицерство видели в правителе всего лишь человека, пусть и наделенного высшей властью. Исчезла сакральность монархии. Более того, учитывая частые «дворцовые перевороты», считали, что монархи им обязаны троном. Поэтому стал возможен переворот 1762 г. в пользу Екатерины II, которая не имела никаких прав на престол. Фактически это был первый «харизматичный» лидер на российском политическом олимпе. Конечно, своеобразным гарантом ее власти был сын, наследник. Екатерина II при вступлении на престол включила «цесаревича Павла Петровича» в текст присяги, как бы легализуя свою власть.

 

Отношения матери с сыном, императрицы Екатерины II с великим князем Павлом Петровичем, складывались сложно. Он не был ее идейным наследником. Прагматичная Екатерина II, не допускавшая великого князя Павла Петровича до управления страной, не могла не задумываться о будущем. М.М. Сафонов, посвятивший монографию анализу вопроса, было ли завещание императрицы Екатерины, отмечает, что еще в начале царствования она сделала набросок Указа о престолонаследии [10]. В этом небольшом отрывке Екатерина II указывает: «1) Называть сей закон императорской статьей Екатерины Второй; 2) Императорский престол не может быть порожен; 3) По смерти моей, сын мой наследует; 4) По сыне моем, если старшему сыну его двадцать один год миновало, то сей старший сын наследует, если же он менее двадцати лет с годом, то короновать мать его, пока царствует во всю жизнь ея, ибо от малолетства самодержца империи было бы опасно; 5) Если б мужское колено пресеклось, то старшая дочь; 6)…» [6, с. 385]. По сути этот указ – оправдание захвата власти, гарантом которой был великий князь. Поэтому дальше небольшого наброска дело не пошло. Екатерина II укрепила свою власть и снова задумалась о законодательном закреплении передачи престола. К 80-м гг. XVIII в. относится еще один проект манифеста о престолонаследовании, {120} найденный историком В.А. Григорьевым только в 1914 г. В нем императрица предлагала передавать престол по мужской линии и наследником самой Екатерины II напрямую назывался цесаревич Павел Петрович. Н.К. Шильдер довольно подробно описывает совещания, которые, по его мнению, проводила Екатерина II с великим князем Александром Павловичем, пытаясь получить от него согласие на приход к власти в обход отца, однако никаких ссылок на источники своей информации не приводит, кроме ссылок на камер-фурьерские журналы, которые повествуют о встречах Екатерины II и Александра Павловича. И не более [12, с. 240–249]. Итак, завещания нет, и Павел Петрович вступил на престол после скоропостижной смерти императрицы Екатерины.

 

Физическое укрепления династии и принятие императором Павлом I закона о престолонаследии, казалось бы, должны были положить конец всем переворотам. Тем не менее в начале XIX в. происходит то, что даже в бурном XVIII в. было сложно себе представить – организуют заговор и убивают законного монарха, правившего не один год. Среди объективных причин, почему такое вообще стало возможным, явилось изменение места, роли, статуса монарха в России. Царь, самодержец, помазанник Божий в XVII в. стоял столь высоко над своими подданными, что никому из родовитого боярства не могло прийти в голову сместить, а тем более убить царя, занимающего свое объективное место в государственной иерархии. Петр I получил титул императора, но при этом низверг монарха из «полубога» в «человека». А человеку свойственно ошибаться, особенно когда около него нет какого-либо легитимного совета, органа, признаваемого политической элитой, который имел бы право совместно с монархом управлять страной и при этом нести ответственность за принимаемые решения. Отсутствие объективных факторов, обеспечивающих стабильность власти, делают ее заложницей политической случайности и субъективизма.

 

Управление, тем более страной, имеет свои законы, которые вывел и обосновал Макс Вебер. Политические реалии России XVIII – начала XIX в. это только подтвердили, когда при отсутствии механизма передачи власти в рамках признаваемой политической элитой традиции престол получила не имеющая на него, но обладающая харизмой Екатерина II. В то время как законный наследник престола, император Павел I, не смог сохранить свою власть и был убит заговорщиками. Это при том, что не было проблем, связанных ни с наличием прямых наследников по мужской линии, ни правового вакуума, так как Павел I издал Указ о престолонаследовании.

 

Природу политических переворотов и заговоров можно определить в следующем: отсутствие признаваемой и принимаемой новой политической элитой механизма или традиции передачи верховной власти. Появление чиновничества, выслуживших чины офицеров коренным образом поменяло расстановку сил на вершине власти. Новые аристократы были преданы конкретному правителю, а не монархической идее в целом. При отсутствии каких-либо рычагов воздействия на правителя оставался единственный способ «донести» свои мысли и чаяния – осуществить переворот.

 

Безусловно, перевороты и заговоры XVIII – начала XIX вв. были наследием модернизационных реформ Петра I, но не «платой за них», а следствием незавершенности процесса политической трансформации при переходе от традиционного к бюрократическому, индустриальному обществу. Меняя форму и тип формирования политической элиты, необходимо было реформировать и саму верховную власть. Замысел императора Петра I, что правитель может свободно передать трон достойному наследнику, оказался обреченным на провал. Альтернативной традиционному лидерству могла быть только узаконенная форма избрания правителя, например, конституционная монархия. Однако особенности формирования российской государственности, тип политической элиты и иные причины не позволили решить проблему стабильности верховной власти именно в этом ключе, что и привело к череде «дворцовых переворотов», цареубийств, загадочных смертей монархов и, в конечном итоге, к свержению самодержавия.

 

 

1. Анисимов, Е.В. Россия в середине XVIII в.: Борьба за наследие Петра [Текст] / Е.В. Анисимов. М.: Мысль, 1986. 239 с.

 

2. Бойцов, М.А. «Клии страшный глас…» [Текст] / М.А. Бойцов // Со шпагой и факелом: Дворцовые перевороты в России 1725–1825. М.: Современник, 1991. С. 5–20.

 

3. Вебер, М. Избранные произведения [Текст] / М. Вебер: пер. с нем. / сост., общ. ред. и послесл. Ю.Н. Давыдова; предисл. П.П. Гайденко. М.: Прогресс, 1990. 808 с. {121}

 

4. [Вильбоа, Н.П.] «Из краткого очерка или Анекдотов о жизни князя Меншикова и его детях» [Текст] / Н.П. Вильбоа // Со шпагой и факелом: Дворцовые перевороты в России 1725–1825. М.: Современник, 1991. 590 с.

 

5. Волкова, И.В. Феномен дворцовых переворотов в политической истории России XVII–XX вв. [Текст] / И.В. Волкова, И.В. Курукин // Вопросы истории. 1995. № 5–6. С. 40–61.

 

6. Екатерина II. Отрывок собственноручного чернового проекта манифеста Екатерины II о престолонаследии [Текст] // Русская старина. 1875. Т. 12. № 2. С. 385.

 

7. Курукин, И.В. Эпоха «дворских бурь»: Очерки политической истории послепетровской России, 1725–1762 гг. [Текст] / И.В. Курукин. Рязань, 2003. 570 с.

 

8. Ключевский, В.О. Сочинение в 9 т. [Текст] / В.О. Ключевский. Т. 4. М.: Изд-во «Мысль», 1989. 400 с.

 

9. Прокопович, Ф. Правда воли монаршей // ПСЗ-1. СПб., 1830. Т. VII. № 4870.

 

10. Сафонов, М.М. Завещание Екатерины II. [Текст] / М.М. Сафонов. СПб.: ЛИТА, 2001. 312 с.

 

11. Соловьев, С.М. Сочинения в 18 кн. [Текст] / С.М. Соловьев. Кн. XI. М.: Мысль, 1993. 693 с.

 

12. Шильдер, Н.К. Император Павел Первый [Текст] / Н.К. Шильдер. М.: Чарли, 1996. 544 с.

 

 

References

 

1. Anisimov E.V. (1986) Rossija v seredine XVIII v.: Borba za nasledie Petra. Moscow, 239 p. [in Rus].

 

2. Bojcov M.A. (1991) «Klii strashnyj glas…» // So shpagoj i fakelom: Dvorcovye perevoroty v Rossii 1725–1825. Moscow, pp. 5–20 [in Rus].

 

3. Veber M. (1990) Izbrannye proizvedenija: Per. s nem. / Sost., obshh. red. i poslesl. Ju.N. Davydova; Predisl. P.P. Gajdenko. Moscow, 808 p. [in Rus].

 

4. [Vilboa N.P.] (1991) «Iz kratkogo ocherka ili Anekdotov o zhizni knjazja Menshikova i ego detjah» N.P. Vilboa // So shpagoj i fakelom: Dvorcovye perevoroty v Rossii 1725–1825. Moscow, 590 p. [in Rus].

 

5. Volkova I.V., Kurukin I.V. (1995) Voprosy istorii, no. 5–6, pp. 40–61 [in Rus].

 

6. Ekaterina II. (1875) Russkaja starina, no. 2, p. 385 [in Rus].

 

7. Kurukin I.V. (2003) Jepoha «dvorskih bur»: Ocherki politicheskoj istorii poslepetrovskoj Rossii, 1725–1762 gg. Rjazan, 570 p. [in Rus].

 

8. Kljuchevskij V.O. (1989) Sochinenie v 9 t. T. 4. Moscow. 1989. 400 p. [in Rus]. 9. Prokopovich F. (1830) Pravda voli monarshej // PSZ-1. Sankt-Peterburg, no. 4870 [in Rus].

 

10. Safonov M.M. (2001) Zaveshhanie Ekateriny II. Sankt-Peterburg, 312 p. [in Rus].

 

11. Solovev S.M. (1993) Sochinenija v 18 kn. Kn. XI. Moscow, 693 p. [in Rus].

 

12. Shilder N.K. (1996) Imperator Pavel Pervyj. Moscow, 544 p. [in Rus]. {122}

 

Коршунова Н.В. Дворцовые перевороты как инструмент утверждения абсолютной монархии в России в XVIII – начале XIX века // Социум и власть. 2017. № 2 (64). С. 118‒122.

отсутствие понимания и поддержки гвардейского офицерства у членов Верховного Тайного совета позволили Анне Иоанновне отвергнуть уже подписанные «Кондиции»

Эпизод воцарения Анны Иоанновны очень показателен. Сначала "шляхетство" напрягло свои умственные способности и порассуждало как лучше реформировать политическую систему. Затем напряжение стало невыносимым и приговорили оставить все по-старому - самодержавную монархию) А тех, кто продолжал рассуждать на политические темы - Волынского с компанией весьма брутально замочили. 

Эпизод воцарения Анны Иоанновны очень показателен. Сначала "шляхетство" напрягло свои умственные способности и порассуждало как лучше реформировать политическую систему. Затем напряжение стало невыносимым и приговорили оставить все по-старому - самодержавную монархию) А тех, кто продолжал рассуждать на политические темы - Волынского с компанией весьма брутально замочили.

"Верховники" переоценили своё влияние на государственные дела и не учли непопулярность ограничения самодержавия (в их пользу) среди большинства дворян.

 

Эпизод воцарения Анны Иоанновны очень показателен. Сначала "шляхетство" напрягло свои умственные способности и порассуждало как лучше реформировать политическую систему. Затем напряжение стало невыносимым и приговорили оставить все по-старому - самодержавную монархию) А тех, кто продолжал рассуждать на политические темы - Волынского с компанией весьма брутально замочили.

"Верховники" переоценили своё влияние на государственные дела и не учли непопулярность ограничения самодержавия (в их пользу) среди большинства дворян.

 

Петр 1 отстранив бояр от власти, оставил после себя политический вакуум - земельная аристократия не имела легитимного органа для влияния на царское правительство. Отсутствие такого механизма, вынуждало аристократов прибегать к насилию. Как острила мадам де Сталь - «правление в России есть самодержавие, ограниченное удавкою».

Петр 1 отстранив бояр от власти, оставил после себя политический вакуум - земельная аристократия не имела легитимного органа для влияния на царское правительство. Отсутствие такого механизма, вынуждало аристократов прибегать к насилию.

Похоже, что "верховникам" не хватало власти, т.к. они покушались на права монарха по управлению Россией. Их попытка ограничить самодержавие в 1730 г. при Анне Ивановне оказалась вовсе не такой успешной, как у бояр в 1606 г. при Василии IV Шуйском.

С чего это Вы так решили?

У дворян не было других источников существования, кроме жалованья и доходов от поместья. Следовательно "вольность" имела смысл только для помещиков.

Ну это само собой, что указ о вольности дворянства касался именно дворянства, а не крестьянства.

Но с какой стати Вы взяли что

Дворян освободили,чтобы они больше уделяли времени обязанностям помещиков

Просто привалило халявы и всё, ничего не требуя (и не предполагая требовать!) взамен.

У дворян не было других источников существования, кроме жалованья и доходов от поместья. Следовательно "вольность" имела смысл только для помещиков.

 

 Извините ув-й г-н Учёный, но я что-то не понял - получающий доход от поместья дворянин не помещик по Вашему? Разве помещик не может служить Императору на военной или гражданской службе или быть избран "обществом" для исполнения других каких-то оплачиваемых обязанностей?

 

Петр 1 отстранив бояр от власти, оставил после себя политический вакуум - земельная аристократия не имела легитимного органа для влияния на царское правительство. Отсутствие такого механизма, вынуждало аристократов прибегать к насилию.

Похоже, что "верховникам" не хватало власти, т.к. они покушались на права монарха по управлению Россией. Их попытка ограничить самодержавие в 1730 г. при Анне Ивановне оказалась вовсе не такой успешной, как у бояр в 1606 г. при Василии IV Шуйском.

 

Русским аристократам не хватало широты взглядов, чтобы действовать сообща и образовать что-то вроде палаты пэров. Да и народу это не нравилось. Как говорил относительно свободомыслящий Волынский - «Боже сохрани, чтобы не сделалось вместо одного самодержавного государя десяти самовластных и сильных фамилий, так мы, шляхетство (дворянство), совсем пропадем». При этом "шляхетство" не смущало то, что в роли самодержицы выступала глупая, необразованная и злая женщина.

 

У дворян не было других источников существования, кроме жалованья и доходов от поместья. Следовательно "вольность" имела смысл только для помещиков.

 

 Извините ув-й г-н Учёный, но я что-то не понял - получающий доход от поместья дворянин не помещик по Вашему? Разве помещик не может служить Императору на военной или гражданской службе или быть избран "обществом" для исполнения друг каких-то оплачиваемых обязанностей?

 

 

г-н Шутофф!

 

Для помещика "вольность" это благо - он может удалиться в поместье и приятно проводить там время, вместо того, чтобы выносить тяготы военной службы. А дворянина, не имеющего земли и крепостных, такая "вольность" обрекает на нищету. 

 

В 18 веке принималось множество законодательных актов, укреплявших власть помещиков над крепостными, это говорит о том, что правительство было заинтересовано в укреплении социальной роли дворян как руководителей и контролеров сельского населения.

А дворянина, не имеющего земли и крепостных, такая "вольность" обрекает на нищету.

 

 Так с какого "поместья" он получает доход? И в период ПМВ оклада офицера на стандарты тогдашней "благородной" жизни явно не хватало. Да, были уже офицеры выдвинувшиеся из "разночинцев" и не имевших своих земель (не получили их предки земель от прежних царей), но Вы говорили об их "поместьях", которые без обрабатывающих эту землю крестьян просто немыслимы в то время.

 

А дворянина, не имеющего земли и крепостных, такая "вольность" обрекает на нищету.

 

 Так с какого "поместья" он получает доход? И в период ПМВ оклада офицера на стандарты тогдашней "благородной" жизни явно не хватало. Да, были уже офицеры выдвинувшиеся из "разночинцев" и не имевших своих земель (не получили их предки земель от прежних царей), но Вы говорили об их "поместьях", которые без обрабатывающих эту землю крестьян просто немыслимы в то время.

 

Правительство заботилось только о знатных дворянах, владевших тысячами крепостных, а на бедных дворян всем было наплевать, они имели весьма низкий социальный статус.

С.Н. ДРАГАН

 

«Эпоха дворцовых переворотов»: стереотип и реальность

 

АННОТАЦИЯ. В статье на основе анализа законодательства и фактических обстоятельств передачи императорского престола в России рассматривается механизм и способы смены верховной власти в период «дворцовых переворотов».

 

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: государственный переворот, дворцовый переворот, престолонаследие, гвардия, легитимность власти.

 

ДРАГАН СВЕТЛАНА НИКОЛАЕВНА – кандидат исторических наук, директор колледжа РААН ([email protected]).

 

 

Название «эпоха дворцовых переворотов» прочно закрепилось за периодом русский истории и государственности от смерти Петра I (28 января 1725) до захвата престола Екатериной II (29 июня 1762). Его ввел в самом начале прошлого века известный русский историк В.О. Ключевский: «в продолжение нескольких десятилетий ни одна смена на престоле не обходилась без замешательства, кроме разве одной: каждому воцарению предшествовала придворная смута, негласная интрига или открытый государственный удар. Вот почему время от смерти Петра I до воцарения Екатерины II можно назвать эпохой дворцовых переворотов… Ни одна почти смена на русском престоле в означенный промежуток времени не обошлась без участия гвардии»¹. За прошедшее столетие, особенно в советское время, многие исторические концепции и понятия подвергались, и не раз, жесткой ревизии, но «формулу» Ключевского эта участь миновала. И в современном учебнике по истории государства и права России можно прочесть: «Вся эпоха от смерти Петра I до воцарения Екатерины II (1725–1762) стала эпохой дворцовых переворотов. Дворянская гвардия решала все вопросы государственного порядка»².

 

«Живучесть» данного понятия тем удивительнее, что оно далеко не адекватно отражает реалии обозначенного периода, и отчасти может быть объяснена афористичностью, отчасти авторитетом его автора. Но афористичность этого понятия является и причиной его изъянов. Ключевский, вводя термин «эпоха дворцовых переворотов», тем не менее, отмечал, что альтернативой переворота при смене власти были придворная смута или негласная интрига, у Исаева – «вся эпоха… стала эпохой дворцовых переворотов». Ключевский говорит об участии гвардии почти во всех событиях, а Исаев, что она «решала все вопросы государственного порядка», т.е. управляла государством; разница очевидна. К сожалению, такая трактовка событий указанного периода не редка, и она создает образ какого-то полуанархического состояния русской государственности в середине XVIII в. Анализ понятия «эпоха дворцовых переворотов» через сопоставление с исторической реальностью, которую оно номинирует, показывает несостоятельность его буквальной трактовки.

 

Слово «эпоха» Ключевский употреблял образно, что имело место и до него. В этом случае под эпохой понимается «промежуток времени, выделяемый по тому или иному характерному событию или явлению»³. Такими «характерными» внешними, символическими признаками могут быть частота повторяющихся однородных событий или длительное пребывание какого-либо лица у власти. Ключевский, называя период 1725–1762 {46} гг. не совсем подходящим словом «эпоха», делал это образно, по такому внешнему признаку, как частота переворотов. Сколько же их произошло в эти 37 лет?

 

Под переворотом понимается смена власти в государстве, осуществляемая с нарушением действующих правовых норм, сопровождающаяся заговором, насильственным отстранением носителей верховной власти. Незаконность действий исключает открытое заявление о претензиях и добровольную отдачу власти ее носителями, требует скрытности, применения силы, быстроты, чтобы поставить окружающих перед свершившимся фактом.

 

Обратимся к обстоятельствам тех лет. Смерть Петра I привела к династическому кризису: по Уставу о наследии престола от 05.02.1722 наследник назначался правящим самодержцем, но Петр I умер, не распорядившись о преемнике. Собравшимся во дворце в ночь его смерти сановникам предстояло решить вопрос о новом императоре. Большая их часть («старая» знать) видела на престоле Петра Алексеевича, 9-летнего внука Петра I, другая часть («новая» знать) – Екатерину Алексеевну, вдову Петра I. В разгар дискуссии полковник И.И. Бутурлин привел к дворцу гвардейские полки, выразившие симпатии Екатерине. После долгих споров сановники поддержали ее кандидатуру. Описывая и анализируя эти события, В.О. Ключевский не называет их переворотом, хотя и датирует начало «эпохи» 1725 годом.

 

В описанных событиях не усматривается признаков переворота: 1) не было отстранения прежнего носителя власти; 2) не было заговора, дискуссия велась открыто, обсуждался даже компромиссный вариант; 3) не применялось насилие и к лицам, принимавшим решение. Гвардия высказала свое мнение, что было весомым, но не единственным аргументом ее сторонников при дворе; к нему прислушались; 4) нет оснований говорить о нарушении правовых норм: «Незаконность восшествия на престол Екатерины была очевидной»⁴. Формально любой претендент, возведенный на престол, получал его незаконно, поскольку единственно возможный по закону порядок получения престола не мог быть соблюден по причинам естественного характера. Ссылки Ключевского на «древний обычай» передачи власти старшему в мужском колене как обоснование прав Петра – внука, и на Указ о единонаследии от 23.03.1714 как основания прав дочерей Петра I не убедительны⁵.

 

Весь пафос Устава от 05.02.1722 заключался в обосновании пагубности «древнего обычая», который отменялся, с категорическим запретом его применения в любом случае («всяк, кто сему будет противен или инако как толковать станет, тот за изменника почтен, казни и церковной клятве подлежать будет»⁶). Указ о единонаследии упоминается в Уставе 05.02.1722, как и события, связанные с назначением наследника Иваном III, исключительно, для обоснования нового порядка и осуждения «древнего обычая». К тому же, Устав 05.02.1722, судя по приведенному выше положению, исключает какое-либо толкование, требуя буквального, безусловного прочтения и исполнения. Поэтому аналогия, к которой прибегает Ключевский, обосновывая права дочерей Петра I, с Уставом о наследии престола несостоятельна априори. Если же допустить возможность аналогии, то и тут выводы Ключевского не убеждают. Он считает возможным передачу престола одной из дочерей Петра I, поскольку Указ о единонаследии допускает наследование имения дочерями при отсутствии у наследодателя сыновей. Но п. 2 указа от 23.03.1714 гласит: «Кто имеет сыновей, и ему желаще хочет, единому из оных дать недвижимое через духовную тому в наследство и будет… А ежели у онаго сыновей не будет, а имеет дочерей, то должен определить их таким же образом», то есть по завещанию, а не автоматически, а в п. 5 указывается: «Надлежит отцам или матерям заранее духовные писать»⁷. {47}

 

Очевиден существенный пробел в акте 05.02.1722: в случае, если умерший монарх уходил из жизни, не распорядившись о наследнике, найти выход в точном соответствии с буквой закона было невозможно. Оставалось пытаться следовать только его духу. И с точки зрения легитимности важнее был вопрос не кому отдать престол, а кто должен был принять такое решение.

 

Прежде в подобных случаях (пресечение династии Рюриковичей, Смута) это делал Земский собор. Но еще до рождения Петра I Земские соборы прекратили свое существование, а в механизме его государства такой институт предусмотрен не был. Однако еще 2 марта 1711 был учрежден Сенат для замещения монарха при его отлучках. В ситуации, когда царь «отлучился» навсегда, Сенат был тем органом, которому надлежало принимать решение. И с этой стороны легитимность возведения Екатерины не вызывает сомнений.

 

Но из чего должно было исходить: из поиска невыраженной воли Петра I и следования ей или собственного разумения? Окончательное решение, вынесенное сановниками, основано на аргументах, с самого начала выдвигавшихся сторонниками Екатерины: Петр I собирался передать престол жене с указанием на манифест 1723 г., обосновавший права Екатерины на титул императрицы⁸ и на факте ее коронации 7 мая 1724. Даже не считающие воцарение Екатерины легитимным, признают, что это было «заключительным этапом подготовки к провозглашению Екатерины Алексеевны наследницей престола», т.е. что Петр I планировал передать престол жене и считают его выбор оправданным – «в этих условиях царь должен был остановить свой выбор на Екатерине»⁹. Таким образом, в той обстановке передача престола Екатерине выглядела легитимной, насколько это было вообще возможно. По нашему мнению, в событиях 28 января 1725 г. не усматривается признаков, характерных для переворота, это был острый династическо-правительственный кризис, с угрозой силового столкновения, в конечном счете, разрешившийся мирным путем.

 

Вторая передача престола – воцарение Петра II – также не обнаруживает признаков «переворота». Он получил престол по завещанию предшественницы Екатерины I, вследствие ее ненасильственной смерти, без демонстраций гвардии и заговора. Правда, Ключевский бросает тень на безупречность этого перехода власти из-за того, что завещание Екатерины I («Тестамент») было, якобы, продиктовано А.Д. Меншиковым, а главным тому подтверждением является, конечно, пункт завещания, обязывавший Петра II жениться на дочери Меншикова. Меншиков был, несомненно, причастен к определению наследника, но подобное лоббирование интересов имеет место во все времена; по такой логике многие события политической истории можно трактовать как перевороты. «Тестамент» едва ли был исключительно воплощением честолюбивых устремлений Меншикова. Делом в том, что согласно «Тестаменту», в случае смерти Петра II бездетным, престол переходил по очереди к дочерям Екатерины I (Анне и Елизавете, а также их не родившимся на тот момент детям) и сестре Петра II, Наталье Алексеевне. Если Меньшиков диктовал, что мешало ему поставить во главе списка супругу императора, свою дочь?

 

Пункты «Тестамента» о наследнике и его супруге не были безусловным торжеством Меншикова, а скорее говорят о том, что, поддержав кандидатуру Петра, он шел ва-банк, и при этом надеялся на страховку через установление родства с императором. Ближе к истине мнение, что «восшествие малолетнего… Петра Алексеевича… стало результатом компромисса, заключенного между противоборствующими группировками влиятельных сановников»¹⁰. Хотя остается вопрос, имел ли такой компромисс место в буквальном смысле или составители «Тестамента» исходили из понимания {48} реальной расстановки сил. Кроме того, рассуждая о выборе наследника Петром I, Н.И. Павленко пишет: «Выбор был беден и узок»¹¹. Для Екатерины I и ее ближайшего соратника Меншикова круг этот еще сузился, не прибавив в качестве.

 

В ночь на 19 января 1730 г. во многом повторилась ситуация пятилетней давности: Петр II умер, не назвав наследника. Возник династический кризис. Правомочность субъекта, взявшегося за его разрешение – Верховного Тайного Совета (ВТС), не вызывает сомнений. Учрежденный указом от 08.02.1726 г., он являлся на тот момент высшей инстанцией государственной власти. Он выбрал наследником родную племянницу Петра I курляндскую герцогиню Анну Ивановну. При этом члены ВТС исходили из собственного усмотрения, не пытаясь обнаружить указания на волю Петра II, которых, видимо, не могло быть (14-летний император не предвидел скорой смерти и едва ли думал о преемнике). И на это раз обошлось без отстранения от власти, насилия, гвардейцев – без переворота.

 

Но ВТС проигнорировал распоряжение пунктов «Тестамента» о наследовании престола в случае смерти Петра II бездетным, и это не было нарушением правовых норм, потому что Устав 05.02.1722 не давал права правящему императору назначать наследника за своих преемников. Не состоятельна точка зрения о том, что «Тестамент» отменил действие Устава от 05.02.1722 или создал новый порядок передачи престола: «Тестамент», по сути, определял новый порядок престолонаследия, отличавшийся как от традиционного, так и от установленного Уставом о наследии престола 1722 года. Он являлся сплавом того и другого с провозглашением новых норм»¹². С точки зрения теории права, Устав 05.02.1722 – это нормативный правовой акт, обязательный для любого лица, занимающего престол, а вот «Тестамент» – акт правоприменительный, право Екатерины на составление которого вытекало из Устава 05.02.1722. Получается нонсенс: «Тестамент» отменяет акт, обеспечивающий правовую основу самого появления завещания, его легитимность. Такой акт вообще не может содержать норм, а в данном случае, согласно закону Петр I, должен был лишь называть имя наследника. Положения «Тестамента», которые Н.И. Павленко считает «нормами», таковыми не являются и по форме, поскольку носят персонифицированный характер.

 

Став императрицей, Екатерина I имела возможность изменить порядок передачи престола, внеся изменения в Устав 05.02.1722: отменить его, заменить аналогичными по юридической силе актами, но этого не сделала. Поэтому нельзя согласиться с утверждением, что «Тестамент» заменил Устав 05.02.1722, и потому пункты «Тестамента», противоречащие указу, не обладают законной силой. Неверно и то, что Устав 05.02.1722 был отменен Указом 26.07.1727 «Об отобрании Манифестов, вышедших из бывшей Розыскной Канцелярии», по которому Устав подлежал изъятию из учреждений и у частных лиц. Из названия и текста Указа очевидно, что изымались акты «по делам бывших в Розыскной канцелярии» и «прочие, если к тем делам явятся привычные» со сведениями, порочащими царевича Алексея, отца Петра II¹³. Устав относился к «прочим», но его изъятие не означало его отмены, он превращался в «секретное законодательство».

 

Но в решении членов ВТС имелся момент, дающий повод для упреков в попытке переворота. Престол предлагался Анне Ивановне при условии подписания «Кондиций», ограничивающих самодержавие. По сути, реализация «Кондиций» означала изменение формы правления: можно было бы сказать, что предполагалось абсолютную монархию сменить парламентской или конституционной, если бы в России были конституция или парламент.

 

Но это не переворот, а скорее революция сверху. Члены ВТС не прибегали к силе, а Анна Ивановна могла не подписать «Кондиции». Конечно, она рисковала не получить престол, но и {49} «верховников» ее отказ вряд ли бы обрадовал: их выбор был еще более ограничен, чем у Екатерины I.

 

Слабое место в плане ВТС в том, что они выдавали «Кондиции» за требование всего дворянства, хотя и не согласовали их со шляхтой. Но, как отмечает Павленко, собравшиеся в Москве в связи с предстоящей и несостоявшейся свадьбой Петра II и вовлеченные в события провинциальные дворяне, принципиально были не против ограничения самодержавия («Шляхетские проекты были солидарны с «Кондициями» в главном – ни один из них не защищал самодержавие»)¹⁴. Но все же это не переворот, а максимум «интрига», суть которой состояла в дележе власти между аристократией и дворянской массой.

 

После подписания Анной Ивановной «Кондиций» и ее приезда в Москву, там началось противостояние между аристократией и шляхетством, завершившееся 25 февраля 1730 известным «раздиранием» «Кондиций» и победой идеи самодержавия. Активное участие офицеров-гвардейцев в тех событиях еще не признак переворота с участием гвардии, поскольку они выступали как выразители интересов дворянства, использовали не оружие, а челобитные¹⁵. Кризис 1730 г., начавшийся, как и в 1725, как династический, трансформировался затем в общественно-политический, который, несмотря на всю драматичность, нельзя назвать переворотом.

 

Четвертая передача престола от Анны Ивановны к ее внучатому племяннику Ивану VI Антоновичу произошла в точном соответствии с Уставом 05.02.1722 без малейших признаков переворота. Но на 16-м году «эпохи» переворот случился, и почти дворцовый. Понятию «переворот» чаще всего сопутствует определение «государственный». Однако Ключевский предпочел словосочетание «дворцовые перевороты». В отличие от государственного переворота, под дворцовым переворотом понимается такая смена власти, в результате которой не происходит никаких изменений в общественном строе, государственном механизме, государственной политике, а все ограничивается сменой физических лиц-носителей властных полномочий. Такой переворот совершил 8 ноября 1740 фельдмаршал Б. Миних, во главе отряда гвардейцев, арестовав назначенного Анной Ивановной регента Э. Бирона, место которого заняла мать императора-младенца Анна Леопольдовна. Однако носитель верховной власти остался тот же Иван VI, потому этот переворот точнее назвать придворным.

 

Но уже через год, 25 ноября 1741 года, был совершен переворот, отвечавший почти всем требованиям жанра – заговор, внезапность и быстрота действий, сопряженных с грубым насилием (в лице роты гренадеров гвардейского Преображенского полка), отстранением носителей власти и захватом престола вопреки порядку, установленному Уставом 05.02.1722. Законных прав на престол у дочери Петра I Елизаветы не было. Аргумент о том, что она упоминалась в «Тестаменте», среди возможных наследников престола после Петра II, откровенно слаб ввиду юридической ущербности этого пункта «Тестамента». Даже если положиться на него, в очереди на престол впереди Елизаветы, согласно «Тестаменту», стоял ее племянник Петр (сын дочери Петра I Анны). Особенностью переворота 25 ноября 1741 года стало то, что Елизавета Петровна, лично возглавившая гвардейские полки, в результате оказалась на престоле. До этого все вступавшие на престол находились при решении вопроса о власти на втором плане, за кулисами, а иногда, как это было с Анной Ивановной, до определенного времени и вообще не в курсе событий.

 

Передача власти от Елизаветы к ее племяннику Петру III Федоровичу (внуку Петра I) не имела признаков переворота, по форме соответствовала Уставу 05.02.1722, т.е. была произведена по завещанию Елизаветы. Его юридическая его чистота омрачена тем, что автор завещания владела престолом незаконно.

 

Наконец 28–29 июня 1762 свершился классический переворот, в ходе которого немецкая принцесса, жена Петра III (будущая Екатерина II), не {50} имевшая ни малейших законных прав, ни каких-либо других аргументов, свергла с престола своего мужа в результате заговора с участием гвардейцев. Это был первый переворот за всю «эпоху», завершившийся пролитием крови, – Петр III был убит по тайному распоряжению Екатерины II, которая таким образом совершила два преступления: государственное – насильственный захват власти и уголовное – стала заказчиком убийства.

 

Из семи эпизодов перехода престола к новому владельцу пять (Екатерине I, Петру II, Анне Ивановне, Ивану VI, Петру III) не вписываются в рамки переворота. Видимо, понимая это, приверженцы «формулы» Ключевского подводили под нее события иного порядка. В современном учебнике по истории России читаем: «Падение Меншикова означало фактический дворцовый переворот»¹⁶. Под «переворотом» имеется в виду указ Петра II от 09.09.1727 о лишении Меншикова все постов, званий и наград и ссылке. Но Меншиков не император, не официальный регент, как Э. Бирон, а лишь царедворец, около трех месяцев имевший сильное влияние на императора и утративший его. Падение Меншикова не связано с движением гвардии, внезапностью и стремительностью действий заговорщиков. Его влияние падало постепенно и стало следствием поражения в политической борьбе с противниками. У Петра II, кто бы ни стоял рядом с ним при подписании указа, А.И. Остерман или сестра Наталья, были причины для неприязни к Меншикову: Петр II «тяготился грубой опекой Меншикова»… его «деспотизмом»¹⁷. Это была борьба, «интрига» (по Ключевскому), но не переворот.

 

В действительности в «эпоху дворцовых переворотов» случилось три переворота за 21 год с 1740 по 1762 г., что не слишком редко, но и не пять-шесть, как у Ключевского18, и не «вся эпоха» (по Исаеву).

 

На наш взгляд, понятие «эпоха дворцовых переворотов», ставшее привычным, не отражает реальный процесс развития русской государственности в рассматриваемый период, а его некритическое восприятие придает периоду середины XVIII в. в России некую серую окраску отката, регресса, наполненного эгоистической борьбой за власть. Политическая нестабильность, выразившаяся в частой смене владельца престола, имела место в 1725–1762 (за 37 лет престол шесть раз менял владельца столько же, сколько за последующие 155 лет), но перевороты были не единственным и не главным ее источником.

 

Нестабильности способствовало несовершенство законодательства и стечение случайностей (труднообъяснимое промедление Петра I с составлением завещания, внезапная смерть 14-летнего Петра II, уход из жизни не в преклонном возрасте Екатерины I в 43 года, Анны Ивановны в 51 год, Елизаветы Петровны в 52). Обращает на себя внимание и отсутствие причинно-следственной связи, на которой настаивают некоторые авторы, между переворотами и несовершенством законодательства. Через перевороты были устранены двое (Иван VI, Петр III) из трех монархов, приход которых во власть выглядел наиболее легитимно. Глубинные причины нестабильности были связаны с противоречиями между результатами деятельности Петра I в области государственного строительства и потребностями общественного развития страны.

 

 

БИБЛИОГРАФИЯ

 

1. Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций в 3 кн. М.: Мысль, 1993.

 

2. Павленко Н.И. Петр II. М.: Молодая гвардия, 2006.

 

3. Павленко Н.И. Страсти у трона. М.: Родина, 1996.

 

BIBLIOGRAPHY

 

1. Klyuchevsky V.O. Russian history. The full course of lectures in 3 books of book. M.: Thought, 1993.

 

2. Pavlenko N.I. Peter II. M.: Young guard, 2006.

 

3. Pavlenko N.I. Passion at the throne. M.: Rodina, 1996. {51}

 

 

1 Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций в 3 кн. Кн. 3. М.: Мысль, 1993. С. 103

 

2 Исаев И.А. История государства и права России: Учебник: 3-е изд., перераб. и доп. М.: Юрист, 2005. С. 263.

 

3 Толковый словарь русского языка /под редакцией Д.Н. Ушакова. М.: АСТ «Астрель» Хранитель, 2007. С. 904. {46}

 

4 Павленко Н.И. Страсти у трона. М.: Родина, 1996. С. 23.

 

5 Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций в 3 кн. Кн. 3. М.: Мысль, 1993. С. 104.

 

6 Полное собрание законов Российской империи (далее ПСЗ), т. VI, № 3893.

 

7 ПСЗ, т. V. № 2789. {47}

 

8 ПСЗ, т. VII. № 4366.

 

9 Павленко Н.И. Страсти у трона. М.: Родина, 1996. С. 12–17.

 

10 Томсинов В.А. Тестамент, блаженной памяти императрицы Екатерины I // Законодательство Екатерины I и Петра II / Составитель и автор вступительных статей В.А. Томсинов. М.: Зерцало, 2009. С. XXV. {48}

 

11 Павленко Н.И. Страсти у трона. М.: Родина, 1996. С. 12–16

 

12 Павленко Н.И. Петр II. М.: Молодая гвардия, 2006. С. 55.

 

13 ПСЗ, т. VII. № 5131. {49}

 

14 Павленко Н.И. Страсти у трона. М.: Родина, 1996. С. 61.

 

15 Там же. С. 63–67. {50}

 

16 История России с древнейших времен до 1861 года: учеб. для вузов / Н.И. Павленко, И.Л. Андреев, В.Б. Кобрин, В.А. Федоров; Под ред. Н.И. Павленко. 2 изд., испр. М.: Высш. Школа, 2001. С. 298.

 

17 Павленко Н.И. Петр II. М.: Молодая гвардия, 2006. С. 66.

 

18 Ключевский В.О. Русская история. Полный курс лекций в 3 кн. Кн. 3. М.: Мысль, 1993. С. 110. {51}

 

Драган С.Н. «Эпоха дворцовых переворотов»: стереотип и реальность // Ученые труды Российской Академии адвокатуры и нотариата. 2016. № 1 (40). С. 46‒51.

А дворянина, не имеющего земли и крепостных, такая "вольность" обрекает на нищету.

1)И как много было таких дворян без земли?
2) Закон о вольности дворянства не только разрешал не служить, но и разрешал уехать за границу и наняться на службу другому государству и это не считалось изменой.
3) Занимать своим хозяйством и управлять своими крестьянами помещиков никто не обязывал. Для этого есть управляющие, приказчики и пр., а чем в это время занимается барин - служит в армии или просто в столице водку пьянствует - никого не касается.

В 18 веке принималось множество законодательных актов, укреплявших власть помещиков над крепостными, это говорит о том, что правительство было заинтересовано в укреплении социальной роли дворян как руководителей и контролеров сельского населения.

Да с чего это вдруг?
Правительство было заинтересовано, чтобы жизнь дворян была халявнее и приятнее.
В Сибири и на севере Евр.ч. Р. крестьяне прекрасно обходились без "руководящей и направляющей роли партии" помещиков.
Как говорится:
Всё приму- ссылку, каторгу, тюрьму,
Но желательно в июле и желательно в Крыму".

)И как много было таких дворян без земли?

По данным переписи 1737 г. было 63 тыс. помещичьих владений, при общем количестве глав дворянских семей 50 тыс., а всех дворян 150 тыс. Но в 8% крупных владений было 54% крепостных душ, то есть большинство помещиков было мелкопоместными и среднепоместными. Интересно, что число офицеров-дворян составляло 3 тыс., а чиновников-дворян 2 тыс., то есть и до указа о вольности, большинство дворян не служили.

http://statehistory....e-XVIII-veka/10

 

В гвардии, которая "специализировалась" по дворцовым переворотам, могли быть офицерами только богатые дворяне, хотя переворот в пользу Елизаветы совершили не офицеры, а солдаты Преображенского полка.

Да с чего это вдруг?

При Екатерине 2 дворяне получили право избирать уездный суд и полицию.

 

)И как много было таких дворян без земли?

По данным переписи 1737 г. было 63 тыс. помещичьих владений, при общем количестве глав дворянских семей 50 тыс., а всех дворян 150 тыс. Но в 8% крупных владений было 54% крепостных душ, то есть большинство помещиков было мелкопоместными и среднепоместными. 

http://statehistory....e-XVIII-veka/10

 

Среднепоместные и мелкопоместные - это же не беспоместные

И именно мелкопоместным - часто и была служба в тягость. Им то не на что было управляющих нанимать.

 

 

)И как много было таких дворян без земли?

По данным переписи 1737 г. было 63 тыс. помещичьих владений, при общем количестве глав дворянских семей 50 тыс., а всех дворян 150 тыс. Но в 8% крупных владений было 54% крепостных душ, то есть большинство помещиков было мелкопоместными и среднепоместными. 

http://statehistory....e-XVIII-veka/10

 

Среднепоместные и мелкопоместные - это же не беспоместные

И именно мелкопоместным - часто и была служба в тягость. Им то не на что было управляющих нанимать.

 

По стандартам 19 века, чтобы жить в Петербурге и содержать семью нужно было иметь минимум 300 душ, крупнопоместным помещиком считался владелец свыше 500 душ (таких было 3726 семей из более 100 тыс. на 1833 год) богачом был дворянин с 1000 душ и больше. Отсутствие майората приводило к дроблению имений, к тому же поместья закладывались.

 

Пушкин получил от отца в подарок на свадьбу деревню в 200 душ, и тут же заложил ее за 38 тыс.руб. В то же время, находясь в "ссылке" на юге Пушкин получал довольно большое жалованье в 700 руб. 

 

В 18 веке гражданская служба была более тяжелой, чем в 19 веке. Низшие оклады составляли 30 руб. в год в уезде и 150 руб. в центре, правда нужно учитывать, что и цены были очень низкими. Подводя итог, можно сказать, что всех мелкопоместных дворян следовало бы не освобождать от службы, а заставлять служить - так было бы лучше и для общества и для них самих. 

По стандартам 19 века, чтобы жить в Петербурге

19 век некорректно приплетать сюда. за 100 лет много чего поменялось. Тем более  почти половина 19века и вовсе на отмену крепостного права приходится.

 

 

Подводя итог, можно сказать, что всех мелкопоместных дворян следовало бы не освобождать от службы, а заставлять служить - так было бы лучше и для общества и для них самих. 

Так их никто не освобождал принудительно.

Указ о вольности давал право не служить, а не обязанность.

Кроме того, позволялось пойти на службу в иное государство, при этом если на иностранной службе он повысился в чинах, то вернувшись в Россию, ему это повышение засчитывалось.

 

так было бы лучше и для общества

для общества наверное - чем меньше бездельников, тем лучше.

 

и для них самих.

Поскольку для них это было право, а не обязанность, я думаю, им самим было виднее, что лучше.

Почему дворцовые перевороты не происходили до 1725 года и после 1801?

Эпоха дворцовых переворотов началась сразу после смерти Петра Первого и длилась 37 лет. В этот период политику государства определяли отдельные группировки знати, которые боролись за право наследия престола, устраивали дворцовые перевороты. Способствовало этому созданный Петром Первым Устав о наследии престола, который отменил "оба порядка престолонаследия, действовавшие прежде , и завещание, и соборное избрание, изменив и то и другое личным назначением, усмотрением царствующего государя". Так же причиной была и активная позиция гвардии, которая при Петре была "опора" самодержавия. Пассивность народных масс так же способствовало дворцовым переворотам.

Дворцовые перевороты свидетельствовали о слабости абсолютной власти при приемниках Петра первого. Они не смогли продолжать реформы с энергией и в духе их начинателя.

Все изменилось с приходом Александра 1. Он был молод, но обладал прогрессивным мышлением. Поэтому провел ряд умеренно-либеральных реформ. Годы правления Александра 1 сопровождались бурной внешней и внутренней политикой.