←  История древнего мира

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Мари: загадка падения

Фотография Darius Darius 22.11 2018

В течение 1933-1939 и 1950-1957 годов было раскопано Мари, курганное погребение Телль-Харири на среднем Евфрате, ставшее одним из самых сенсационных открытий французской археологии.

 

план дворца.jpg

 

Были обнаружены остатки большого храма, дворца XVII в. до н.э царя Зимрилима с замечательными настенными росписями, среди которых изображение культовой процессии возведения царя на престол богиней Иштар, стоящей на спине льва.

 

мари карта 1.png

 

Найдена также большая статуя богини. Перед грудью она держит сосуд, связанный со статуей трубкой, из которой поступала вода. Голова была украшена короной с рогами, заплетённые рыжеватые волосы падали ей на плечи. Семь жемчужных нитей украшали шею. Вместо обычного для Переднего Востока изображения борьбы быка со львом на каменном сосуде из храма Иштар изображена борьба льва со змеей. На верхнем крае одного стеатитового сосуда виднелись изображения двух змей, которые переплелись между собой.

 

иштар.jpg

 

Наибольший интерес представлял богатейший архив ценнейших документов, отражавших хозяйственную жизнь государства и дипломатических отношений, существовавших между государствами Передней Азии в I пол. II тыс. до н.э. Клинописная библиотека включала в себя около 20 тыс. таблиц, уцелевших после разгрома города вавилонским царем Хаммурапи в 1759 г. до н.э. Документы, найденные в Мари, позволили установить, что царь Эшнунны Ибалпель, Зимрилим, царь Мари, Хаммурапи, царь Вавилона, Римсин, царь Ларсы и Шамшиадад, царь Ассирии были современниками.

 

фреска из дворца.png

 

Существующее представление о Мари не может считаться полным, поскольку археологические данные касаются, в основном периодов архаических и аморейских династий. Кроме даты разрушения Мари Хаммурапи, никакие другие временные границы периодов точно не известны, равно как и его реальное значение при династиях Аккада, III династии Ура и в эпоху шакканаков.

 

эпизод из жизни мари.jpg

 

Город с тысячелетней историей, как показывают раскопки, после разрушения вавилонянами, представлял собой небольшое поселение, причем масштаб разрушений был не менее страшный, чем в других городах- жертвах агрессивной политики Хаммурапи. Но, если последние нашли в себе силы возродиться, то Мари в последующие эпохи играло роль небольшого и малозначительного городского поселения, ничем не напоминавшего могущественный город –государство, правитель которого увел в плен последнего царя Ура Иби-Сина, разбив его в союзе с Эламом. Не было ли возникновение города итогом совпадения определенных условий, изменение которых и вызвало его скоротечный уход с авансцены в результате всего одного разрушительного похода извне?

 

мари скульптура.jpg

 

Для ответа на вопрос, следует выявить те географические, экономические и исторические условия, которые способствовали возвышению Мари в Северной Месопотамии. Как показывают аморейские источники, военная экспансия Мари осуществлялась вдоль реки и ее притоков. Именно река определяла основные интересы города, что вкупе с малой вероятностью военной опасности, исходящей от других городов долины, делало Мари важнейшей державой сер. III тыс. до н.э. в этом регионе. Угроза исходила от районов, отдаленных от реки: Северной Сирии, Хабура и Вавилонии. Первостепенное значение имело расположение Мари между этими регионами, что позволяло ему принимать участие в торговле на правах партнера или, выступая в роли посредника, осуществлять контроль за транзитом, взимая крупные пошлины.

 

мариец.jpg

 

Источники, обнаруженные во дворце Зимрилима, убедительно показывают, что именно пошлины были источником богатства и могущества Мари. Вполне естественно, что главной задачей правителей Мари являлось удержание под своим контролем как самого Евфрата, так и его притоков, т.е. территории шириной 15 и длиной в несколько сот километров, при этом отражая набеги кочевников и борясь с воинственными устремлениями иных царств региона. Для самосохранения Мари необходимо было наличие особых условий, которые заключались в наличии равного или меньшего по силе окружения, неспособного бросить вызов его господству на Евфрате и помешать взиманию пошлин с проходящих судов. При наличии более сильного оппонента, во власти которого оказывался один из концов экономической оси – Евфрата с северо-запада на юго-восток, существование Мари ставилось под угрозу, т.к. его роль, как посредника в торговле, взимающего пошлину, ставилась под сомнение. С уменьшением экономических выгод уменьшалось и военное могущество, следствием чего возникала опасность уступить место посредника более сильному, либо полное уничтожение и превращение в своеобразный форпост захватчика для контроля за территорией. Последнее обстоятельство объясняет разрушение города Хаммурапи.

 

Т.о. Мари могло благополучно существовать в условиях раздробленности на царства, приблизительно равных по силе, но было обречено на уничтожение при усилении одного из оппонентов и превращении его в империю. Поскольку Мари находилось на пересечении важнейших торговых путей между Сирией (дороги в Палестину, Средиземноморье и Анатолию), Хабуром и Месопотамией (пути из Ирана, Элама и Персидского залива), это обстоятельство и определило ее специфику, как среднеевфратского государства, несущего в себе черты, как сирийского, так и месопотамского влияния.


Сообщение отредактировал Darius: 22.11.2018 - 12:37 PM
Ответить

Фотография Стефан Стефан 15.12 2018

Северная Месопотамия и Сирия в середине III тыс. до н.э. После нескольких столетий упадка городской жизни, последовавших на территории Севера (Северной Месопотамии и Сирии) в конце IV тыс. до н.э. ‒ во второй четверти III тыс. до н.э. многие старые города стали возрождаться, богатеть и усиливать свое влияние в регионе. К середине III тыс. до н.э. целый ряд городов в Северной Месопотамии и Сирии переживал период расцвета1. На севере ‒ Ашшур, Телль Тайа (севернее Ашшура); в долине Хабура ‒ Телль Лейлан, Телль {117} Куера, Нагар, Шехна и Уркеш; Эбла к юго-западу от Алеппо; Мари, Туттуль, Эмар и Каркемиш вдоль Евфрата. Самые значительные из них превратились в административные и политические центры обширных территорий. В них присутствовали все атрибуты комплексных урбанистических обществ: монументальные строения, роскошные погребения знати, наличие письменности2 (Akkermans 2003: 231). Это были большие укрепленные города площадью до 100 и более гектаров, превосходившие в этом отношении многие современные им города Южной Месопотамии, с десятками тысяч жителей и трехчастной системой управления (царь, старейшины, элита). Старейшины были, вероятно, представителями самых важных семей, интегрированными в царское окружение. Политические структуры Севера, по-видимому, развивались в направлении формирования территориальных государств под наследственной властью сильного светского царя, опиравшегося на городскую олигархию (Mieroop 2002: 136). Элита использовала власть, чтобы аккумулировать в своих руках колоссальные богатства, прежде всего в форме драгоценных металлов и предметов роскоши, привозимых из чужеземных земель. Обладание этими предметами отличало элиту от других групп общества и при жизни, и после смерти.

 

Все крупные города Севера были вовлечены в международную торговлю, и, видимо, именно торговля была основой их процветания. Два основных пути соединяли Север с восточными регионами и городскими центрами Южной Месопотамии. Северный путь проходил через город Нагар, южный вел вдоль Евфрата и проходил через город Мари. Города Севера поддерживали тесные контакты между собой, посылая друг другу своих представителей, обмениваясь дарами и заключая браки между царскими семьями. Соперничество городов в борьбе за контроль над торговыми путями нередко приводило к конфликтам и к созданию военных альянсов. Крупные кампании тщательно планировались, к ним привлекались войска союзных и контролируемых городов. После победы все участники военных действий получали награды от победителя, правителям и старейшинам городов, а также высшим должностным лицам из городской администрации посылались дары, чаще всего драгоценные металлы, дорогая одежда, предметы роскоши, колесницы.

 

В первой половине 24 в. до н.э. на политической сцене Северной Сирии и Центрального и Среднего Евфрата доминировали и соперничали между собой два почти равных по значимости и богатству города, Эбла и Мари3. {118} Остальные города были вынуждены подчиняться гегемонии одного из этих двух больших центров, при случае переходя из одного лагеря в другой. Большое значение для обоих городов имели торговые и дипломатические связи с самым северным городом Южной Месопотамии ‒ Кишем и его союзником ‒ Акшаком.

 

На некоторое время городу Мари удалось распространить свою экспансию далеко на северо-запад (возможно, вплоть до Каркемиша). Войска Мари одержали целую серию побед в регионе Среднего Евфрата, захватив и разрушив множество сопротивлявшихся городов. Чтобы избежать вторжения войск Мари на свою территорию, Эбла в течение нескольких десятилетий платила огромную дань, в которую входили сотни килограммов серебра и десятки килограммов золота. Интересно, что администрация Эблы, вероятно, из идеологических соображений в расходных документах обозначала эту дань как дары. Принудительные «дары» переправлялись в Мари по воде через город Эмар, важный порт Эблы на Евфрате. Получателями этих сокровищ были царь города Мари, высшие должностные лица и старейшины (Archi, Biga 2003).

 

Однако через несколько десятилетий Эбле удалось взять реванш. После длительных дипломатических переговоров с потенциальными союзниками (в эту широкомасштабную дипломатическую игру был вовлечен даже Ашшур на Тигре) Эбла заключила военный союз с правящими домами городов Нагара и Киша, заинтересованными в ослаблении Мари как торгового соперника. Киш в это время был важнейшим политическим и торговым центром северной части аллювиальной долины. Через него проходила значительная часть импорта с Севера в Южную Месопотамию4. В восьмидесяти документах из архива Эблы, относящихся к этому времени, Киш упомянут не менее ста раз. Готовясь к военным действиям, Эбла собрала большое войско, в которое прислали свои отряды все союзники и контролируемые Эблой города. Главное сражение произошло около города Терка. Войско Эблы одержало решительную победу, и все союзники были награждены. В благодарность за помощь две принцессы царского дома Эблы были выданы замуж за принцев Нагара и Киша. На короткое время возникла обширная политическая структура с центром в Эбле, занимавшая и Северную Сирию, и Средний Евфрат, так же как и северную часть аллювия. {119} Однако через три года после победы над Мари Эбла была полностью разрушена и навсегда потеряла все претензии на контроль над регионом5. {120}

 

 

1 В середине III тыс. до н.э. на территории Верхней Месопотамии существовало множество крупных городских центров, семитоязычных на западе и хурритоязычных на востоке. Некоторые из них были центрами масштабных политических структур, территория которых простиралась между Евфратом и Балихом и между Хабуром и Тигром. {117}

 

2 От середины III тыс. с территории Севера дошло значительное количество текстов из Эблы (15 000), Мари, Телль Бейдар, Телль Брак и Телль Биа. Писцовая традиция, вероятно, пришла на Север из Южной Месопотамии, прежде всего из таких городов, как Абу Салабих и Киш, во второй четверти III тыс. до н.э. как результат постоянного культурного взаимодействия между двумя регионами.

 

3 Расцвет Мари и Эблы в значительной степени был связан, вероятно, с тем, что они контролировали важнейшие источники снабжения Месопотамии лесом и серебром, которые находились в горах Ливана и Антиливана, а также в горах Амануса и Тавра. Не случайно в те времена в Южной Месопотамии эти горы назывались Горами кедров и Горами серебра. Возможно, какое-то время под частичным контролем Мари и Эблы находились также и те области в горах Тавра и Южной {118} Анатолии, откуда происходила значительная часть поступавшего в Южную Месопотамию золота и меди. При раскопках царского дворца в Эбле были найдены куски лазурита весом до 22 кг, привезенные из Бадахшана на востоке Афганистана, т. е. с территорий, отдаленных от Эблы на 3000 км. Возможно, именно через Эблу при посредничестве Библа лазурит поступал в Египет. В Эбле найдены осколки египетских алебастровых и диоритовых сосудов, на которых сохранились фрагменты надписей египетских правителей эпохи Древнего царства ‒ фараонов Хефрена и Пепи I (Akkermans, Schwartz 2003: 240).

 

4 Киш часто фигурирует в текстах из Эблы как торговый партнер, также в них упоминается, хотя и реже, Акшак, располагавшийся, как и Киш, на севере аллювиальной долины. Из городов южной части аллювия в архивах упоминается только Адаб. В надписях правителей шумерских городов часто говорится о привозных материалах, использовавшихся для украшения храмов (это золото, серебро, ляпис-лазурь, драгоценные породы деревьев) и даже об установлении постоянных жертвоприношений из драгоценных металлов и ляпис-лазури (SARI I, La 5, 7, 18, 20, 23). {119}

 

5 Разрушение Эблы обычно приписывают царю Аккада Нарам-Сину (см. ниже), однако это событие могло произойти еще до возникновения Аккадского государства и быть связано с именем одного из правителей города Мари (Wang 2011: 101). Через 13 лет после разрушения Эблы войско аккадского царя Саргона завоевало и полностью разрушило город Мари (Archi, Biga 2003: 35). {120}

 

Козырева Н.В. Очерки по истории Южной Месопотамии эпохи ранней древности (VII тыс. до н.э. ‒ середина II тыс. до н.э.). СПб.: Контраст, 2016. С. 117‒120.

 

Ответить

Фотография Стефан Стефан 18.12 2018

С северо-запада непосредственно к Южной Месопотамии прилегала территория, где в середине III тыс. до н.э. располагался целый ряд крупных торговых городов, в том числе Мари, Терка, Эбла, Туттуль, Саггаратум. В то время основную часть населения этого региона составляли, вероятно, представители восточносемитской этнокультурной группы. Жители Мари и Эблы говорили если не на одном то на близкородственных языках/диалектах, использовали идентичную систему письма и календарь (Gelb 1992). Ранние правители Мари еще со староаккадского периода (24 в. до н.э.) называли себя аккадским термином šakkanakkum («правитель, управляющий»). В самом конце III тыс. до н.э. после распада государства Ур III территория вокруг Мари и Терки оказалась на некоторое время заброшена, но в начале II тыс. до н.э. большая часть населения этого региона, вероятно, уже принадлежала к западносемитской этнокультурной группе. Только в крупных городах на Среднем Евфрате в это время, возможно, оставался некоторый «восточносемитский субстрат», но и на этот счет есть определенные сомнения (Heimpel 2003).

 

В начале II тыс. до н.э. значительную территорию в этом регионе занимали, предположительно, представители крупного западносемитского племенного объединения, в которое, в частности, входили две большие группы: симал (= «левый, север») и ямина (= «правый, юг»)6. Поселения обоих племен располагались по левому и правому берегам Евфрата. Симал занимали территории вниз {201} по течению через Сухум к дельте Евфрата, а ямина ‒ вверх по течению к границам Ямхада. Оба племени состояли в свою очередь из целого ряда более мелких групп (амнанум, яхрурум), определить иерархию которых не всегда представляется возможным. Часть территории региона была занята представителями других крупных западносемитских племен (нумха, ямутбал, сутум), также состоявших из множества групп со своими названиями (Heimpel 2003: 15). Можно предположить, что политическое развитие региона в этот период в определенной степени явилось отражением изменений в этнолингвистическом составе его населения.

 

В конце 19 в. до н.э. город Мари стал центром политической структуры, которую возглавила независимая династия западносемитских (аморейских) правителей, взявшая под свой контроль территорию. От этого времени сохранилось большое количество клинописных текстов, составлявшихся в это время в основном на аккадском языке. Среди имен собственных, упоминающихся в них, большую часть представляют западносемитские имена, но встречается довольно много аккадских (восточносемитских) и небольшое количество шумерских имен.

 

Вопрос о том, какова была этническая принадлежность носителей шумерских и аккадских имен, упомянутых в этих документах, остается проблематичным. Характер имен собственных не всегда может служить прямым указанием на этническую принадлежность их носителей. Известно, что западные семиты (амореи), переселявшиеся в города Южной Месопотамии, давали своим детям аккадские или даже шумерские имена (Козырева 2001). Исследователи, занимавшиеся изучением документов из Мари, обратили внимание на определенную корреляцию, существовавшую между этнической принадлежностью имени собственного и социальным статусом носителя этого имени (Heimpel 2003: 21 ff.).

 

Судя по этим данным, аккадские имена собственные в документах из Мари в основном принадлежали представителям дворцового персонала, а аморейские ‒ работникам и воинам. Это может говорить о наличии среди населения Мари в этот период определенного «аккадского субстрата», из которого набирали служащих дворца, или же о том, что важную роль при выборе имен играли соображения престижа. Известно, что правители и дворцовая элита Мари находились под сильнейшим культурным влиянием Южной Месопотамии, и вследствие этого служащие дворца могли носить аккадские имена независимо от их реальной этнической принадлежности. В любом случае, подавляющее большинство имен собственных в клинописных текстах 19‒8 вв. до н.э. из Мари составляли западносемитские имена.

 

После того как в 1760 г. до н.э. правитель Вавилона Хаммурапи завоевал Мари, город был разрушен и окончательно заброшен. {202}

 

 

5 Эти группы занимались пастушеством на четко определенных территориях и были тесно связаны со своими сельскими или городскими родственниками, поэтому называть их кочевниками или даже полукочевыми племенами неверно. Пастухи занимали свою нишу в общем хозяйственном укладе каждой территории, который включал и земледельческое, и городское торгово-ремесленное население.

 

6 Такие обозначения сторон света отражают гелиоантропоцентричную систему, характерную для многих культур, в том числе для древнемесопотамской, когда ориентируются (лат. oriens ‒ «восток») встав лицом к востоку, таким образом, по левую руку оказывается север, а по правую ‒ юг. {201}

 

Козырева Н.В. Очерки по истории Южной Месопотамии эпохи ранней древности (VII тыс. до н.э. ‒ середина II тыс. до н.э.). СПб.: Контраст, 2016. С. 201‒202.

 

Ответить