Первые годы правления Карла V совпали с решающей фазой заморской Конкисты, связанной с именем Эрнана Кортеса. Король Испании стал свидетелем невероятного увеличения государства. Столь же огромны, разумеется, были сопутствующие этому процессу властно-правовые и организационные проблемы, главным образом гуманитарные. С многоплановыми проблемами Конкисты Карл столкнулся еще на первых заседаниях Советов, и, хотя эти феномены во многом были продолжением Реконкисты, речь все же шла о порабощении и христианизации коренного населения Америки. В 1529 году Эрнан Кортес находился при дворе Карла и с ним также Франсиско Писарро, планировавший в то время завоевание империи инков в Перу. Все конквистадоры, ссылаясь на то, что действуют от имени «всемогущего императора Дона Карлоса», порабощали коренное население Америки, силой насаждали христианство и вводили кастильское право и законы, при этом сохраняя лишь часть правовой системы индейцев. «Просто поразительно, насколько быстро, несмотря на своеволие конквистадоров, в Америке была создана функционирующая испанско-кастильская администрация. С 1500 года корона добивалась введение административной системы, подобной действующей на ранее завоеванных Канарских островах». Это предусматривало создание провинций, во главе которых стояли губернаторы, наделенные судебно-административными функциями. В военном отношении американские территории делились на военные округа. Еще до образования вице-королевств Новая Испания (1535) и Перу (1543) по образцу королевских Верховных судов Вальядолида и Гранады в Америке были созданы апелляционные суды, так называемые Audiencias: в 1511 году в Санто-Доминго; за этим последовало учреждение Audiencia в Мехико (1527), направленного против вопиющего самоуправства Эрнана Кортеса, и затем в Панаме (1535), Гватемале и Лиме (1542), Гвадалахаре и Боготе (1548). Именем Карла, естественно, основывались также новые города и перестраивались по испанскому образцу индейские. Значение Испанской Америки для экономики Испании, и тем самым для мировой экономики состояло главным образом в поставляемых оттуда благородных металлах. Общее количество (в период с 1503 по 1660 годы) оценивается в 300 тонн золота и 25 000 тонн серебра. В основе правовых и социальных проблем лежало введение в 1503 году на американских территориях системы repartimientos (трудовой повинности индейцев), позднее известной как энкоменда. Практически эпкоменда означала «безудержную эксплуатацию индейцев с насильственным привлечением рабочей силы, труда женщин и детей, разрывом семей, зверским террором в случае неповиновения или побега, причем часто им даже не обеспечивался прожиточный минимум питания».
В 1512 году с принятием «Бургосских законов» была сделана попытка смягчить эту рабскую систему с помощью бюрократического контроля. Но осуществление королевских законов против произвола столкнулось с трудностями, связанными с большой удаленностью. Проблема приняла гигантские размеры, когда Кортес ввел эту систему в Мексике, чтобы покрыть расходы на Конкисту. Карл не выступил принципиально против, но попытался ограничить энкоменду в отношении размера дани с индейцев; с 1536 года обладатели энкомеиды больше не имели права ее взимать. Параллельно шла острая полемика относительно оправданности испанского владычества и жестокого обращения с индейцами главным образом между доминиканцем, епископом Чапаса Бартоломе де лас Касасом, знакомым с местными условиями, и богословами и правоведами Испании, такими как Паласио Рубиос, доминиканец Франсиско де Виториа, гуманист и придворный историограф Хуан Хинес де Сепульведа. Если Паласио Рубиос и Сепульведа отстаивали законность вторжения и неполноценность индейцев в аристотелевском смысле, Виториа ставил под сомнение наличие правооснований испанского господства в Америке. Лас Касас, решительнейший враг энкоменды и ярый критик конкисты, в 1540 году приехал в Испанию, где ему удалось оказать решающее влияние на издание Карлом V «Новых законов». Эти законы еще более ограничивали энкоменду и тем самым облегчали положение индейцев. И лас Касас, назначенный в 1543 году епископом Чапаса, стал проводить их в жизнь, несмотря на протесты обладателей энкоменды. Однако восстание Франсиско Писарро в Перу (1544) вынудило императора уступить. Хотя в 1549 году он запретил замену дани на трудовую повинность, практика эта продолжала существовать в отдельных латиноамериканских странах. Таково было непреодолимое противоречие, которым отмечено развитие Америки, сколь бы необычными ни казались публичная самокритичность и добрая воля испанской короны в XVI веке. Связанная с этим дискуссия об обращении с индейцами снова развернулась в 1550-1551 годы при дворе Карла в Вальядолиде, на этот раз между Сепульведой и лас Касасом. Поводом к ней послужил запрет на публикацию узаконивающих Конкисту тезисов Сепульведы, которого добился лас Касас от Филиппа II в 1547 году. Назначенная Карлом комиссия в своем заключении (1554) признала верной точку зрения Лас Касаса, подкрепив тем самым сомнения в законности Конкисты и крещения Америки.
Окончание Реконкисты и начало завоевания Америки позволили Испании на недолгое время стать сильнейшей в политическом отношении державой Европы. Амбиции многочисленного испанского дворянства (идальго) и воодушевление от успеха многовековой «священной войны» под знаменами католической веры сделали испанскую армию одной из сильнейших в мире и требовали новых военных побед.
Окончание Реконкисты и начало завоевания Америки позволили Испании на недолгое время стать сильнейшей в политическом отношении державой Европы. Амбиции многочисленного испанского дворянства (идальго) и воодушевление от успеха многовековой «священной войны» под знаменами католической веры сделали испанскую армию одной из сильнейших в мире и требовали новых военных побед.
Для того, чтобы победить индейцев делать испанскую армию "самой могущественной в мире" не требовалось. Против панцерей, лошадей, пушек и аркебуз конкистадоров оказались бессильными даже самые могучие индейские народы вроде ацтеков и инка, не говоря уже о "примитивных" племенах. Гораздо большую роль в реорганизации испанской армии сыграли Итальянские Войны против могучей Франции.
Сообщение отредактировал Бероэс: 14.12.2010 - 22:16 PM
Для того, чтобы победить индейцев делать испанскую армию "самой могущественной в мире" не требовалось. Против панцерей, лошадей, пушек и аркебуз конкистадоров оказались бессильными даже самые могучие индейские народы вроде ацтеков и инка, не говоря уже о "примитивных" племенах. Гораздо большую роль в реорганизации испанской армии сыграли
Да ну? А о количественном соотношении испанцев и индейцев не забыли? И насколько аркебузы превосходили луки в то время? А во время дождя они стреляли - как по-Вашему? И сколько у них было боеприпасов к пушкам и аркебузам, до того как они создали свои плацдармы в Америке и начали всё это делать на месте - представляете?
Основным оружием испанцев в первый период завоевания Америки были мечи и стрелы. Побеждали испанцы дисциплиной и отчаянной решимостью. В случае поражения им некуда было бежать.
И насколько аркебузы превосходили луки в то время? А во время дождя они стреляли - как по-Вашему? И сколько у них было боеприпасов к пушкам и аркебузам, до того как они создали свои плацдармы в Америке и начали всё это делать на месте - представляете?
А что Вы скажите про психологическое действие испанских "невидимых стрел" и "громовых сосудов" ? Что Вы скажите про европейские панцыри, непробиваемые примитивными стрелами индейцев, у которых (между прочим) самих лат не было ? Что Вы скажите про европейскую конницу, которой у индейцев опять-же не было и благодаря которой чужеземцы представлялись индейцам демонами или полубогами ?
А о количественном соотношении испанцев и индейцев не забыли?
Представьте себе, что несколько тысяч современных солдат (с бронежелетами, тяжёлой артиллерией и танками) оказались бы в Еропе XVI века. Их бы немедленно записали в "предвестники Апокалипса" и даже воевать бы не стали, а если бы стали- то с какими шансами на успех ?!
Побеждали испанцы дисциплиной и отчаянной решимостью.
"Но вот легенды о себе писал он точно сам"
Сообщение отредактировал Бероэс: 15.02.2013 - 18:55 PM
2 Бероэс
"А что Вы скажите про психологическое действие испанских "невидимых стрел" и "громовых сосудов" ?
Что Вы скажите про европейские панцыри, непробиваемые примитивными стрелами индейцев, у которых (между прочим) самих лат не было?"
если уж в 1779 гавайцы убили Кука и часть матросов, которые были вооружены "до зубов" под прикрытием артиллерии кораблей.
а вспомнить Магеллана, вернее его смерть на Филлипинских островах.
И чем же их убили туземцы?
2 Бероэс "А что Вы скажите про психологическое действие испанских "невидимых стрел" и "громовых сосудов" ? Что Вы скажите про европейские панцыри, непробиваемые примитивными стрелами индейцев, у которых (между прочим) самих лат не было?"
если уж в 1779 гавайцы убили Кука и часть матросов, которые были вооружены "до зубов" под прикрытием артиллерии кораблей.
а вспомнить Магеллана, вернее его смерть на Филлипинских островах. И чем же их убили туземцы?
По версии Кортеса очень маленькие отряды испанцев побеждали чуть ли не сотни тысяч индейцев. Посколько выглядит это не слишком правдоподобно, Кортес пояснял, что кавалерия и огнестрельное оружие, неизвестное индейцам, производило магическое действие.
если уж в 1779 гавайцы убили Кука и часть матросов, которые были вооружены "до зубов" под прикрытием артиллерии кораблей.
а вспомнить Магеллана, вернее его смерть на Филлипинских островах. И чем же их убили туземцы?
Кука убил туземный "спецназ", а Магеллана мусульмане. Видимо ацтеки уступали им по боевой подготовке, а скорее всего часть индейцев поддерживала Кортеса, этим и объясняется его победа.
Сообщение отредактировал Ученый: 16.02.2013 - 01:46 AM
а вспомнить Магеллана, вернее его смерть на Филлипинских островах. И чем же их убили туземцы?
Стефан Цвейг написал в "Магеллане"
Неужели многоопытный мастер расчета (Магеллан) на этот раз просчитался? Безусловно, нет. В историческом аспекте такое соотношение - шестьдесят закованных в латы европейцев против тысячи нагих туземцев, вооруженных копьями с наконечниками из рыбьей кости - отнюдь не является абсурдным. Ведь с четырьмя-пятью сотнями воинов Кортес и Писарро, преодолевая сопротивление сотен тысяч мексиканцев и перуанцев, покоряли целые государства; по сравнению с такими начинаниями экспедиция Магеллана на островок величиной с булавочную головку действительно была только военной прогулкой... Два-три выстрела, два-три основательных удара, и бедные воины Силапулапу, как зайцы, пустятся наутек! И тогда без кровопролития здесь навеки торжественно утвердится нерушимое могущество Испании.... По роковой случайности этот царек находит, однако, надежного союзника в своеобразных очертаниях взморья. Из-за плотной гряды коралловых рифов шлюпки не могут приблизиться к берегу; таким образом, испанцы уже с самого начала лишаются наиболее впечатляющего средства: смертоносного огня мушкетов и аркебуз, гром которых обычно заставляет туземцев обращаться в паническое бегство. Необдуманно лишив себя этого прикрытия, шестьдесят тяжело вооруженных воинов - прочие испанцы остаются в лодках - бросаются в воду с Магелланом во главе, который, по словам Пигафетты, <как добрый пастух не покидал своего стада>. По бедра в воде проходят они немалое расстояние до берега, где, неистово крича, завывая и размахивая щитами, их дожидается целое полчище туземцев. Тут противники сталкиваются. Наиболее достоверным из всех описаний боя, по-видимому, является описание Пигафетты, который, сам тяжело раненный стрелой, до последней минуты не покидал своего возлюбленного адмирала. <Мы прыгнули - повествует он - в воду, доходившую нам до бедер, и прошли по ней расстояние вдвое больше того, какое может пролететь стрела, а лодки наши из-за рифов не могли следовать за нами. На берегу нас поджидало тысячи полторы островитян, разделенных на три отряда, и они тотчас с дикими воплями ринулись на нас. Две толпы атаковали нас с флангов, а третья - с фронта. Адмирал разделил команду на два отряда. Наши мушкетеры и арбалетчики в течение получаса палили издалека с лодок, но тщетно, ибо их пули, стрелы и копья не могли на таком дальнем расстоянии пробить деревянные щиты дикарей и разве что повреждали им руки. Тогда адмирал громким голосом отдал приказ прекратить стрельбу, очевидно желая приберечь порох и пули для решающей схватки. Но его приказ не был выполнен. Островитяне же, убедившись, что наши выстрелы почти или даже вовсе не наносят им вреда, перестали отступать. Они только все громче вопили и, прыгая из стороны в сторону, дабы увернуться от наших выстрелов, под прикрытием щитов придвигались все ближе, забрасывая нас стрелами, дротиками, закаленными на огне деревянными копьями, камнями и комьями грязи, так что мы с трудом от них оборонялись. Некоторые даже метали в нашего командира копья с железными наконечниками. Чтобы нагнать на них страху, адмирал послал нескольких воинов поджечь хижины туземцев. Но это только сильней разъярило их. Часть дикарей кинулась к месту пожара, который уже успел уничтожить двадцать или тридцать хижин, и там они убили двоих из наших людей. Остальные с еще большим ожесточением бросились на нас. Заметив, что туловища наши защищены, но ноги не прикрыты броней, они стали целиться в ноги. Отравленная стрела вонзилась в правую ногу адмирала, после чего он отдал приказ медленно, шаг за шагом, отступать. Но тем временем почти все наши люди обратились в беспорядочное бегство, так что около адмирала (а он, уже много лет хромой, теперь явно замедлял отступление) осталось не более семи или восьми человек. Теперь на нас со всех сторон сыпались дротики и камни, и мы уже не могли сопротивляться. Бомбарды, имевшиеся в наших лодках, были не в состоянии нам помочь, так как мелководье удерживало лодки вдали от берега. Итак, мы отступали все дальше, стойко обороняясь, и уже были на расстоянии полета стрелы от берега и вода доходила нам до колен. Но островитяне по пятам преследовали нас, выуживая из воды уже однажды использованные копья, и таким образом метали одно и то же копье пять-шесть раз. Узнав нашего адмирала, они стали целиться преимущественно в него; дважды им уже удалось сбить шлем с его головы; он оставался с горстью людей на своем посту, как подобает храброму рыцарю, не пытаясь продолжать отступление, и так сражались мы более часу, пока одному из туземцев не удалось тростниковым копьем ранить адмирала в лицо. Разъяренный, он тотчас же пронзил грудь нападавшего своим копьем, но оно застряло в теле убитого; тогда адмирал попытался выхватить меч, но уже не смог этого сделать, так как враги дротиком сильно ранили его в правую руку, и она перестала действовать. Заметив это, туземцы толпой ринулись па него, и один из них саблей ранил его в левую ногу, так что он упал навзничь. В тот же миг все островитяне набросились на него и стали колоть копьями и прочим оружием, у них имевшимся. Так умертвили они наше зерцало, свет наш, утешение наше и верного нашего предводителя>.
Сообщение отредактировал Бероэс: 16.02.2013 - 11:42 AM
Кук и его матросы завоёвывать Гавайские острова не собирались, они сами оказались застигнуты врасплох стихийным бунтом.
Это была случайность, Кука раздражало, что туземцы все время что-то воруют, он решил кого-то наказать и нарвался на телохранителей местного царька, которые прошли спецподготовку и не боялись даже ружей.
а скорее всего часть индейцев поддерживала Кортеса, этим и объясняется его победа.
Эта поддержка была следствием военной мощи испанцев. Тласкаланцы и иже с ними предпочли стать союзниками почти неуязвимых повелителей грома, которым подчинились даже богоподобные звери (кони). Впоследствии союзники стали рабами, но это уже из другой оперы ...
Сообщение отредактировал Бероэс: 16.02.2013 - 12:10 PM
Кортес еще был "добрым" в кавычках, он хотел поработить индейцев. На кубе и доминикане, куда испанцы высадились раньше в живых не осталось ни одного индейца.
вас уважаемые послушать так и Кука не те убили и Магеллану просто не повезло. Позволю напомнить, что убийство Кука произошло в конце 18 века, когда корабельная артиллерия имела дальность стрельбы 1200-2000 ярдов (около 1-1,6 км). У моряков Кука имелись ружья с винтовой нарезкой с эффективной дальностью залповой стрельбы до 200—240 метров. Если островитяне так легко расправились с Куком, целью которого не было завоевание, то с чего вы решили, что они не оказали бы достойного сопротивления будь у Кука другие намерения. Та же история с Магелланом (скорее, хронологически, наоборот). В приведенном Бероэс отрывке не написано, что туземцы крошечного (по сравнению даже с Кубой) острова разбежались, испугались и т.д. Наоборот свидетель указывает на четкую тактику ведения боя, учет ситуации и т.д. И в результате - победу несчастных туземцев. Согласен с мнением, что основной предпосылкой легкого завоевания Америки - серьезнейшая борьба между самими индейцами и желание одних из них использовать испанцев для победы над другими индейцами.
вас уважаемые послушать так и Кука не те убили и Магеллану просто не повезло. Позволю напомнить, что убийство Кука произошло в конце 18 века, когда корабельная артиллерия имела дальность стрельбы 1200-2000 ярдов (около 1-1,6 км). У моряков Кука имелись ружья с винтовой нарезкой с эффективной дальностью залповой стрельбы до 200—240 метров. Если островитяне так легко расправились с Куком, целью которого не было завоевание, то с чего вы решили, что они не оказали бы достойного сопротивления будь у Кука другие намерения. Та же история с Магелланом (скорее, хронологически, наоборот). В приведенном Бероэс отрывке не написано, что туземцы крошечного (по сравнению даже с Кубой) острова разбежались, испугались и т.д. Наоборот свидетель указывает на четкую тактику ведения боя, учет ситуации и т.д. И в результате - победу несчастных туземцев. Согласен с мнением, что основной предпосылкой легкого завоевания Америки - серьезнейшая борьба между самими индейцами и желание одних из них использовать испанцев для победы над другими индейцами.
Кортес=то действительно завоевал Мексику. В момент завоевания население там было намного больше чем в Испании, значит как-то он их победил.
вас уважаемые послушать так и Кука не те убили и Магеллану просто не повезло.
А причём здесь мы грешные ?
Речь идёт про дневник Антонио Пигафетты, спутника Магеллана и непосредственного очевидца последних часов его жизни.
В приведенном Бероэс отрывке не написано, что туземцы крошечного (по сравнению даже с Кубой) острова разбежались, испугались и т.д.
Пигафетта чёрным по белому написал
Наши мушкетеры и арбалетчики в течение получаса палили издалека с лодок, но тщетно, ибо их пули, стрелы и копья не могли на таком дальнем расстоянии пробить деревянные щиты дикарей и разве что повреждали им руки... Островитяне же, убедившись, что наши выстрелы почти или даже вовсе не наносят им вреда, перестали отступать.
То есть вначале они отступали, испугавшись ружейного огня, хотя он им и не причинил никакого вреда и только через полчаса собрались духом.
Позволю напомнить, что убийство Кука произошло в конце 18 века, когда корабельная артиллерия имела дальность стрельбы 1200-2000 ярдов (около 1-1,6 км). У моряков Кука имелись ружья с винтовой нарезкой с эффективной дальностью залповой стрельбы до 200—240 метров.
Я же написал, что "Кук и его матросы оказались застигнуты врасплох стихийным бунтом" и попросту не успели сориентироваться. Что уж говорить про матросов на кораблях, которые, наверное, почти до самого конца не понимали, что происходит на суше.
Согласен с мнением, что основной предпосылкой легкого завоевания Америки - серьезнейшая борьба между самими индейцами и желание одних из них использовать испанцев для победы над другими индейцами.
Не совсем согласен. Серьёзный военный союз между индейцами и испанцами существовал только при покорении государства ацтеков. Но и тут
Тласкаланцы и иже с ними предпочли стать союзниками почти неуязвимых повелителей грома, которым подчинились даже богоподобные звери (кони).
Для того, чтобы победить индейцев делать испанскую армию "самой могущественной в мире" не требовалось.Против панцерей, лошадей, пушек и аркебуз конкистадоров оказались бессильными даже самые могучие индейские народы вроде ацтеков и инка, не говоря уже о "примитивных" племенах.Гораздо большую роль в реорганизации испанской армии сыграли
Да ну?А о количественном соотношении испанцев и индейцев не забыли?И насколько аркебузы превосходили луки в то время?А во время дождя они стреляли - как по-Вашему? И сколько у них было боеприпасов к пушкам и аркебузам, до того как они создали свои плацдармы в Америке и начали всё это делать на месте - представляете?Основным оружием испанцев в первый период завоевания Америки были мечи и стрелы.Побеждали испанцы дисциплиной и отчаянной решимостью.В случае поражения им некуда было бежать.
У испанцев было и немалое союзническое войско из индейских племён. Например при войнах с ацтеками войско испанцев сопровождало порядка 10.000 воинов из племён враждебных ацтекам. Конечно, против цифр выставлявшихся ацтеками это немного. Но для организации обороны и подготовки контрудара самих испанцев - совсем немало.
а скорее всего часть индейцев поддерживала Кортеса, этим и объясняется его победа.
Эта поддержка была следствием военной мощи испанцев.Тласкаланцы и иже с ними предпочли стать союзниками почти неуязвимых повелителей грома, которым подчинились даже богоподобные звери (кони).Впоследствии союзники стали рабами, но это уже из другой оперы ...
Первоначально никаких богоподобных зверей коней не было. Конь и человек воспринимался якобы индейцами как единое ужасное существо.
