Вернувшись в Москву, брит. министр Иден с восхищением отзывался о блестящей победе советских войск, поздравлял советских руководителей, высказывал пожелания дальнейших успехов. Но много позже в своих мемуарах он признался, что в действительности испытывал не столько удовлетворение по поводу побед Красной Армии, сколько тревогу за последствия для «британских интересов» неминуемого поражения гитлеровской Германии. Описывая поездку на подмосковный фронт, Иден рассказывает, как его поразили груды боевой техники, брошенной поспешно бежавшими гитлеровцами.
Приводимая им в мемуарах пространная выдержка из его же дневника содержит подробное описание того, что он увидел на советско-германском фронте в декабре 1941 года. Но он очень скупо упоминает о страданиях советских людей, переживших гитлеровскую оккупацию. Зато британский министр иностранных дел во всех подробностях описал свою встречу и разговор с тремя пленными гитлеровцами, которым Иден, судя по тону его высказываний, явно симпатизировал. Он даже выразил им сочувствие. О том, что они с оружием в руках пришли сюда порабощать советский народ, Иден, кажется, забыл.
Такой подход к оценке событий на советско-германском фронте в конце 1941 года, подобная реакция на мощные удары, нанесенные советскими войсками «непобедимому» до того времени вермахту, весьма характерны для Идена. Он усмотрел в этом угрозу для империалистических устремлений Великобритании и США. Он опасался, как бы победа Советской страны над гитлеровской Германией не изменила соотношения сил в мире. Иден записал в своем дневнике: «Кажется неизбежным, что, если Гитлер будет опрокинут, русские войска окончат войну, оказавшись гораздо дальше в глубине Европы, чем при ее начале в 1941 году. Поэтому представляется целесообразным как можно раньше связать Советское правительство соответствующими соглашениями».
Бойцы 9-й бригады морской пехоты ВМФ СССР высаживаются в порту Феодосии 26 декабря 1941 года. Снимки он делал фотокорреспондент газеты "Красный Черноморец" товарищ Соколенко. Во время последнего снимка он получил ранение и дальше фографировать не смог, что не помешало ему взяться за гранаты.
Кавалер орденов Красного Знамени, Отечественной войны II степени, Славы III степени и медали "За Отвагу" воспитанник 50-го отдельного гвардейского Новгородского Краснознамённого тяжёлого танкового полка прорыва Саша Колесников
Из воспоминаний Колесникова А. А.:
«...В марте 1943 года мы с другом сбежали со школьных уроков и отправились на фронт. Нам удалось забраться в товарный поезд, в вагон с прессованным сеном. Казалось, всё складывается благополучно, но на одной из станций нас обнаружили и отправили обратно в Москву. На обратном пути я снова удрал на фронт - к отцу, служившему заместителем командира механизированного корпуса. Где я только не был, сколько дорог пришлось пройти пешком, проехать на попутных машинах: Однажды в Нежине случайно встретил раненого танкиста из части отца. Выяснилось, что батюшка получил от мамы известие о моем "героическом" поступке и пообещал устроить мне при встрече отменную "лупку". Последнее существенно изменило мои планы. Недолго думая, я пристроился к танкистам, которые направлялись на переформирование в тыл. Рассказал им, что отец у меня тоже танкист, что маму потерял во время эвакуации, что остался совсем один: Мне поверили, приняли в часть сыном полка - в 50-й полк 11-го танкового корпуса. Так в 12 лет я стал солдатом. Дважды ходил на разведку во вражеский тыл, причём оба раза с заданием справился. Правда, в первый раз чуть не выдал нашего радиста, которому нёс новый комплект электрических батарей для рации. Встреча была назначена на кладбище. Позывной - утиное кряканье. Получилось так, что на кладбище я добрался ночью. Картина ужасающая: все могилы разворочены снарядами: Вероятно, больше от страха, чем исходя из реальной ситуации, начал крякать. Раскрякался так усердно, что не заметил, как сзади подполз наш радист и, зажав мне рот ладонью, прошептал: "Сдурел, парень? Где же это видано, чтобы утки ночью крякали?! Спят они по ночам!" Тем не менее, задание было выполнено. После удачных походов по вражеским тылам меня с уважением называли не иначе, как Сан Санычем. В июне 1944 года 1-й Белорусский фронт начал подготовку к наступлению. Меня вызвали в разведотдел корпуса и представили лётчику-подполковнику. Воздушный ас рассмотрел меня с большим сомненьем. Начальник разведки перехватил его взгляд и заверил, что Сан Санычу вполне можно доверять, что я уже давно - "стреляный воробей". Лётчик-подполковник был немногословен. Немцы под Минском готовят мощный оборонительный заслон. По железной дороге к фронту непрерывно перебрасывают технику. Разгрузку осуществляют где-то в лесу, на замаскированной железнодорожной ветке, в 60-70 километрах от линии фронта. Эту ветку необходимо уничтожить. Но сделать это вовсе не просто. Парашютисты-разведчики с задания не вернулись. Авиационная разведка также не может засечь эту ветку: маскировка выполнена безукоризненно. Задача - в течение трёх дней найти секретную железнодорожную ветку и обозначить место её расположения, развесив на деревьях старое постельное бельё. Меня переодели во всё гражданское, дали тюк постельного белья. Получился подросток-беспризорник, меняющий бельё на продукты. Линию фронта перешёл ночью с группой разведчиков. У них было своё задание, и вскоре мы расстались. Пробирался лесом, вдоль основной железной дороги. Каждые 300-400 метров - парные фашистские патрули. Изрядно вымотавшись, днём задремал и чуть не попался. Очнулся от сильного пинка. Два полицая обыскали меня, перетрясли весь тюк белья. Обнаруженные несколько картошин, кусок хлеба и сало тут же отобрали. Захватили и пару наволочек и полотенец с белорусской вышивкой. На прощанье "благословили": - Убирайся, пока не пристрелили! Тем и отделался. К счастью, полицаи не выворачивали мои карманы наизнанку. Тогда бы была беда: на подкладке кармана моей куртки была напечатана топографическая карта с расположением железнодорожных станций... На третий день я наткнулся на тела парашютистов, о которых говорил лётчик-подполковник. Вскоре путь мне преградила колючая проволока. Началась запретная зона. Несколько километров пробирался вдоль проволоки, пока не вышел к основной железнодорожной магистрали. Повезло: военный эшелон, загруженный танками, медленно свернул с основного пути и скрылся между деревьями. Вот она, загадочная ветка! Гитлеровцы замаскировали её отменно. Более того, эшелон двигался "хвостом" вперёд! Паровоз был расположен позади состава. Таким образом создавалось впечатление, что паровоз дымит на основной магистрали. Ночью я забрался на верхушку дерева, растущего у стыка железнодорожной ветки с основной магистралью и развесил там первую простыню. К рассвету вывесил постельное бельё ещё в трёх местах. Последнюю точку обозначил собственной рубашкой, привязав её за рукава. Теперь она развевалась на ветру, как флаг. На дереве просидел до утра. Было очень страшно, но больше всего я боялся заснуть и прозевать самолёт-разведчик. "Лавочкин-5" появился в срок. Фашисты его не трогали, чтобы не выдать себя. Самолёт долго кружил поодаль, затем прошёл надо мной, развернулся в сторону фронта и помахал крылышками. Это был условный сигнал: "Ветка засечена, уходи - будем бомбить!" Отвязал рубашку и спустился на землю. Отойдя всего километра на два, услышал гул наших бомбардировщиков, и вскоре там, где проходила секретная ветка врага, полыхнули разрывы. Эхо их канонады сопровождало меня весь первый день пути к линии фронта.
Министерство обороны России передало Музею Победы рассекреченные документы о деятельности советской военной разведки накануне и в период Великой Отечественной войны.
Эти материалы, впервые представленные широкой публике, содержат доклады руководителей разведки, шифротелеграммы из зарубежных резидентур, разведсводки о положении на фронте и международной ситуации, а также личные дела, фотографии и вещи выдающихся разведчиков, передает РИА «Новости».
Среди переданных документов – свидетельства о планах нацистской Германии по молниеносному разгрому СССР. Так, в одном из донесений указывается, что Адольф Гитлер рассчитывал на победу за три недели. Также планировалось взять в плен Иосифа Сталина и советское правительство при помощи сообщников в Советском Союзе***, а затем к августу 1941 года полностью завершить войну на Восточном фронте, чтобы в сентябре начать вторжение в Англию.
Особый интерес представляют документы, датированные 25 марта 1941 года. Они подтверждают намерения Германии напасть на СССР, о чем свидетельствует личная переписка Адольфа Гитлера с руководством Румынии.
Материалы также раскрывают информацию о панике в рядах вермахта, вызванной стойкостью Красной армии.
В годы войны в боях против захватчиков участвовали сотни тысяч разведчиков. 621 из них был удостоен звания Героя Советского Союза, двое – дважды. Девяти оперативным работникам посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации. Документы стали ценным дополнением к экспозиции музея и будут доступны для ознакомления посетителям.
Ранее ФСБ России рассекретила документы из следственного дела бывшего личного адъютанта Адольфа Гитлера Отто Гюнше, в которых он признает решающую роль СССР в разгроме нацизма.
*** - а вы говорите "не было никакого заговора"....
фильмы, цензура
