←  Российская империя

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Бухарестский мир: победа или поражение?

Фотография andy4675 andy4675 22.06 2018

Нет, с советскими республиками никаких параллелей быть не может. Если брать СССР, то, как я выше говорил, аналогами могут быть страны ОВД.

Почему не может? Местное самоуправление, с расширенными полномочиями в виде дополнительных прав на международной арене. Не более того.

 

 

50 лет назад у Маринки не могло быть соседа-миллионера. Так как была советская власть.

СССР - сильная империя. Читай - миллионер.

 

 

Здесь считаю своим долгом внести ясность. Мангалия - это Добруджа, которая в момент постройки мечети и еще три века после того была стопроцентной турецкой провинцией и не имела отношения к вассальным Валахии или Молдавии. А в их городах (Бухарест, Яссы, Крайова и т д) мечетей действительно нет.

Есть и другой пример мечети на территории Румынии - это был монастырь Раду-Водэ, в Бухаресте:

 

турки заняли Бухарест, превратили монастырь Раду-Водэ в мечеть

 

https://history.wikireading.ru/135016

 

У цей час османи захоплюють Бухарест, перетворюють монастир Раду-Воду на мечеть

 

https://uk.wikipedia...ихайло_Хоробрий

 

Это в 1595 году.

 

 

15 - 16 века - синусоида идет вниз, Валахия и Молдавия терпят поражения, Турция достигает наивысшего могущества, и эксплуатация княжеств принимает самые беспощадные формы.

А как же Михай Храбрый? Его влияние в те годы ощутили даже в Греции... Греция после долгого времени спокойствия начала планировать мятеж именно из-за успехов Михая...

 

 

Далее 17 век - румынам удается направить синусоиду вверх, они укрепляют автономию и получают некоторую экономическую передышку.     РУМЫНСКОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ   Как мы уже видели, в 1591г. Османская империя затребовала от Валахии дань, превосходившую ее возможности. На такой вызов надо было дать какой-то ответ. За это взялся исторический деятель, которого в Румынии много превозносят, но не совсем за то, что составило главный смысл его деятельности. Князь Валахии в 1593 – 1601гг., Михай Храбрый в современной Румынии известен как первый в истории румынский правитель, объединивший под единой властью три княжества - Валахию, Молдавию и Трансильванию, создав, таким образом, политическое образование, по своим очертаниям похожее на современную Румынию.

Да!

 

Но это же самый конец 16 века...

 

 

И наконец, 18 век - для Валахии и Молдавии многое вновь меняется к худшему. Хотя кое-что и к лучшему (не будем демонизировать фанариотов больше, чем они того заслуживают).

А зачем вообще что-либо демонизировать? Фанариоты были назначены в княжества турками со злым умыслом: рассорить православных подданных, в данном случае греков и румын. Вызвать зависть румын к грекам, как типа к своим правителям. Разделяй и властвуй... Хотя ведь совершенно очевидно, что правителем на самом деле были не эти марионетки, а сам султан. Что и толкало их к постоянному поиску иноземных покровителей (в том числе русских) от турецкого произвола султанской власти.

 

В 1802 году Константин Ипсиланти был назначен господарем Валахии. Согласно русско-турецкому соглашению его правление должно было длиться семь лет. Однако открытое русофильство господаря никак не устраивало Турцию. Османы хотели убить Ипсиланти, но заступничество России и Англии спасло ему жизнь. В августе 1806 году Константин был смещён с трона. Одновременно был заменён господарь Молдавии. Это послужило одним из поводов к началу новой русско-турецкой войны. Турки поспешили восстановить Ипсиланти на троне, но война уже была неизбежна. Русские войска вступили в Молдавию и Валахию. С их помощью Ипсиланти надеялся реализовать свои честолюбивые планы. Однако заключение в 1807 году Тильзитского мира, предусматривавшего, в частности, вывод русских войск из Дунайских княжеств, поставило на них крест. В сентябре 1807 году Константин Ипсиланти был вынужден уехать в Россию. Остаток жизни он провел в Киеве и был похоронен в Киево-Печерской лавре.

 

https://www.allmonar...тантинИпсиланти

 

From 1806, during Russian occupation of the Principalities of Moldavia and Wallachia, Russia encouraged their provisional union under Prince Constantine Ypsilanti. Russia preferred their union for improved relations with the Principalities and their formal union was planned for 1830.[2]

 

https://en.wikipedia...tine_Ypsilantis

 

Сама идея объединения Молдавии и Валахии в единое государство...

 

Кстати, некоторые румыны даже поучаствовали в войне России и Турции в 1806 - 1812 годах, как и мятежник Константин Ипсиланти, на стороне России.

Ответить

Фотография andy4675 andy4675 22.06 2018

1. Пост назад кто то бил себя пяткой в грудь уверяя что текст авторский, не из Википедии. Только и всего.  Теперь из Википедии "один отрывок". Пара минут сравнений и оказывается, что не один.Слышали что нибудь про самоуважение, чувство собственного достоинства?

Я повторяю: практически весь текст, за мелкими исключениями - мой ЛИЧНЫЙ перевод из исторических исследований.

 

Если не обладаете ЧСД - лучше не поминайте всуе. А то кто знает как это обернётся.

 

 

Человек в тексте спорит с Википедией, приводит ссылки на Википедию и текст практически идентичный, а потом делает удивленные глаза и спрашивает - как меня могли заподозрить в использование данного ресурса.

Бред и клевета невежды не привыкшего отвечать за свой базар. Докажите что текст целиком википедиевский? А я вам покажу - откуда я его перевёл. Хотя вы вряд ли понимаете тот язык на котором я читаю.

 

 

Пока ведете дискуссию как мелкий шулер с элементами безопасного замониторного хамства.

Только не пугайте. Такие как вы и есть самые отпетые "замониторные" трусы. То что я писал выше - абсолютно достоверно списано не там где вам мерещится.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 22.06 2018

БУХАРЕСТСКИЙ МИР 1812 ГОДА

 

ЧАСТЬ 1. ВОЙНА И ЕЁ ОКРЕСТНОСТИ

 

16 мая 1812 года султан Махмуд II созвал чрезвычайный совет, который должен был обсудить условия мирного соглашения между Российской и Оттоманской империями. Из 54 его участников 50 подали голоса за мир, и турки пошли на заключение Бухарестского мирного договора1. Так двести лет назад закончилась Русско-турецкая война 1806–1812 годов, начало, ход и завершение которой полностью зависели от противоречий европейской политики России и её отношений с Францией.

 

Война была спровоцирована дипломатией Наполеона. Будучи вынужден вступить в неё вместе с союзной Англией, Петербург вскоре оказался в крайне любопытной ситуации: после Тильзита наши партнёры (на Балканах и Проливах у России не было и не может быть настоящих союзников и тем более друзей) и противники поменялись местами. В 1806–1812 годах Россия вынуждена была вести войны с Францией, Англией, Швецией и Австрией (с последней – почти исключительно формально). Кроме того, в 1804-м началась Русско-персидская война, что, безусловно, сказалось в 1806–1812 годах на ходе дел в Закавказье.

 

Весьма неспокойными были военные годы и в Турции. За время войны здесь произошло три государственных переворота, на троне сменились три султана. Каждое из этих потрясений сказывалось на перспективах окончания Русско-турецкой войны. Длительные перемирия, как, например, Слободзейское (конец августа 1807 – март 1809), завершались возобновлением военных действий. Русская программа замирения этого времени – признание независимости Сербии под покровительством Турции и России, присоединения к России Картли-Кахетии и Имеретии, Мингрелии и Гурии, отказ Турции от Абхазии и проведение границы в Европе по Дунаю, то есть присоединение к России Бессарабии, Молдавии и Валахии2, – была неприемлема для турок. На момент подписания Бухарестского мира в русско-французских и русско-английских отношениях назревала ещё одна перемена, которая заставляла Петербург торопиться с завершением этой войны, пусть и путём отказа от некоторых своих планов. Турки не смогли правильно сориентироваться в международной обстановке и, испуганные перспективой русско-французского сближения, также пошли на уступки. Михаил Илларионович Кутузов мастерски использовал опасения турецкой дипломатии, которые вызывали слухи о возможном соглашении между Россией и Францией относительно раздела Оттоманской империи.

 

На самом деле весной 1812 года обстановка на западных границах России была весьма тревожной, принцип сосредоточения сил на главном направлении требовал мира на востоке. Между тем в начале XIX столетия ничего, казалось бы, не предвещало конфликта между Петербургом и Константинополем. В первые годы своего правления Александр I придерживался политики сохранения целостности Османской империи, решения спорных вопросов в рамках двусторонних отношений3. Россия и Турция заключили в 1805-м союзный договор, подтверждавший право прохода русских кораблей через Босфор и Дарданеллы. Правда, ещё до его подписания русско-турецкие отношения были омрачены осложнением дел на Балканах: бесчинства янычар, слабо контролировавшихся Стамбулом, стали причиной начала Первого Сербского восстания (1804–1813).

 

Для того чтобы утвердить свою власть в Сербии, главы янычар 4 февраля 1804 года организовали истребление сербских старшин. 72 человека были убиты, но один из приглашенных на встречу, где произошла эта резня, Карагеоргий, сумел избежать убийства и возглавил восстание. Первоначально оно было направленно исключительно против янычар, а не против власти султана, который вступил в переговоры с повстанцами и в марте 1804-го даже намеревался оказать им помощь4. Позже от этой идеи султан отказался. Значительной силы в его распоряжении не было, в непосредственной близости от турецкой столицы, в Болгарии, по пути белградских янычар пошли отряды дезертиров и разбойников – кирджалии, против которых и была брошена наиболее боеспособная часть турецкой армии5.

 

Повстанцы были обеспокоены отсутствием какой-либо внятной реакции со стороны своего законного монарха. С другой стороны, они, очевидно, хорошо понимали, что первоначальная благосклонность Константинополя вызвана слабостью, поэтому носит временный характер и никоим образом ничего не {109} гарантирует в будущем. Уже в мае 1804 года руководители повстанцев и представители духовенства Сербии обратились с письмом к посланнику России в Турции Андрею Яковлевичу Италинскому (1743–1827) и просили о посредничестве и заступничестве6. Италинский вынужден был оставить это письмо без ответа, но немедленно известил князя Адама Чарторыского, предлагая России выступить в качестве посредника7.

 

В июне того же года руководители повстанцев обратились с просьбой о заступничестве уже на имя Александра I: «Теперь держим Белиград в обседении, понеже не имеем такових военних орудий, с коим бы могли быть онаи… естли Ваше Императорское Величество не прострет всемилостивейшую руку, то мы совсем пропали (сохранено написание оригинала. – О.А.8. В Петербурге неплохо понимали сложившуюся на Балканах ситуацию. «Весьма вероятно, – докладывал императору в июле 1804-го Чарторыский, – что, хотя в начале восстания сербов Порта казалась к ним благосклонна, но лишь потому она не захотела объявить их мятежниками, что не была в состоянии их подавить»9. Италинскому было рекомендовано в случае благоприятных обстоятельств заступиться за сербов, не подвергая при этом риску ни интересы России, ни интересы самих повстанцев.

 

Это была вполне логичная позиция. В августе 1804 года с просьбой о заступничестве из Сербии в Россию была отправлена делегация из четырёх человек. Двум из них было разрешено проследовать в Петербург. В ноябре делегаты получили аудиенцию у Александра I, обещавшего повстанцам дипломатическую и финансовую поддержку10. Однако это отнюдь не означало курса на ухудшение русско-турецких отношений, особенно на фоне становившейся всё более опасной в связи с действиями Наполеона обстановки в Европе. Россия мягко поддерживала сербскую программу автономии11.

 

В начале 1805 года Карагеоргий разбил янычар. «Дайи» попали в плен и были казнены. В мае – августе того же года сербы попытались начать переговоры с турками, предложив султану следующую программу: автономия и признание сформированной во время восстания администрации, очищение Сербии от турецких военных отрядов, выплата дани12. Эти предложения были отвергнуты Константинополем. Цели сербского восстания после этого изменились – началась война за независимость. В сентябре 1805-го повстанцам удалось разбить турецкую карательную экспедицию. Вслед за этим турки немедленно приступили к подготовке следующей. 30 ноября Карагеоргий вновь обратился с просьбой о заступничестве к Александру I13. Россия не могла остаться равнодушной к судьбе Сербии, но ей было необходимо и сотрудничество с турками для того, чтобы исключить опасность втягивания султана в сферу влияния французской политики.

 

11 сентября 1805 года в османской столице был подписан русско-турецкий союзный оборонительный договор, по которому в случае нападения на одну из сторон третьей державы союзник должен был предоставить ей помощь силой в 10 тысяч человек пехоты, 2 тысяч кавалерии и эскадру не меньше 6 линейных кораблей и 4 фрегатов. Секретные статьи соглашения фактически присоединяли Турцию к антинаполеоновской коалиции, успех которой должен был оградить Оттоманскую империю «от осуществления зловещих планов Франции»14. До 1806-го, ввиду осложнений на европейском направлении, Россия ограничилась финансовой и моральной поддержкой сербам, стараясь удержать турок от крупномасштабного повторения похода против повстанцев15. Но под впечатлением от военных успехов Наполеона в 1805–1806 годах султан был втянут в орбиту французской политики. Под влиянием известий о провале союзников в Австрии он уже в начале 1806-го, несмотря на давление со стороны России, стал склоняться к признанию за Наполеоном права на императорский титул. В конце января Турция официально признала императора французов и отказалась продлить союзный договор с Англией16.

 

Затем последовало политическое сближение между Константинополем и Парижем и, как следствие, ужесточение турецкой позиции по сербскому вопросу. 30 апреля 1806 года Александр I лично обратился к Селиму III с письмом, рекомендуя ему воздержаться от подавления восстания. «Уверение моё по сему столь положительно, – писал император, – что я нимало не колеблюсь просить Ваше Султаново Величество предпочтительно употребить кротость и ласку противу сего народа, который с удовольствием покорится, естьли постановления с ним сделаны будут на справедливом основании, и обратит оружие своё на защиту и славу империи Вашей. В противном же случае меры, ныне против него принимаемые, произведут единственно знаменитое уменьшение сил и могущества Вашего Султанова Величества»17. При этом 1 марта император поручил Италинскому «уверить Порту, самым положительным образом, что я не изменил своего расположения к ней и готов быть защитителем её против всякого внешнего нападения, лететь на помощь султану Селиму, как только он найдёт это нужным. Что я не требую от него ничего, кроме исполнения заключённых с Портой трактатов, которые я исполняю свято»18. Все эти пожелания и предложения не были приняты, и русская дипломатия оказалась в тупике.

 

Этим немедленно воспользовалась французская дипломатия в лице посла Наполеона генерала Себастьяни. Отправляясь в Константинополь, он {110} выбрал сухопутную дорогу через Австрию и Дунайские княжества. Отказ от путешествия по морю был естественен: там господствовал английский флот. В Бухаресте француз попытался убедить валашского господаря Константина Ипсиланти увеличить численность своих пандуров и превратить эти полицейские силы в армию. По его словам, Молдавия и Валахия должны были бы иметь по 20-тысячному войску, так как Наполеон желает видеть в них барьер между Россией и Австрией, который при этом останется неотъемлемым владением султана. Проблемы Турции, в том числе и волнения черногорцев, отказывавшихся признавать власть Наполеона, французский дипломат объяснял исключительно происками Петербурга. «Но вы увидите, – заверял он господаря, – чем это кончится. Император поклялся истребить этот народ, и покажет на нём страшный пример. Сербов ожидает та же участь, если они, немедленно, не покорятся. Всё остальное не посмеет поднять голову. Мы имеем уже значительную армию в Далмации; она вступит в Сербию, если это окажется нужным. Планы России нам известны. Она хочет поставить Дунай границей и овладеть обоими княжествами. Она делала уже подобные предложения Франции, которая отклонила их. Во время мира в Пресбурге, Австрия также просила дать в вознаграждение ей Молдавию и Валахию, но Император Наполеон ответил, что не допустит ни малейшего посягательства на целость Оттоманской империи. Если Порта бросится в объятия Франции, то не только уцелеет, но может ещё возродиться»19.

 

Эти разговоры не получили поддержки у Константина Ипсиланти, ни у господаря Молдавии Александра Мурузи, но зато благосклонно воспринимались в Константинополе. Себастьяни активно использовал эффект, произведённый битвой при Аустерлице для того, чтобы втянуть Турцию в войну и отвлечь Россию от поддержки. Уже в апреле 1806-го султан предупредил Петербург о своём желании прекратить пропуск через Проливы русских военных судов и транспортов с войсками. Эта новость вызвала в России глубокое удивление, потому что данное право было прежде всего необходимо для защиты владений султана согласно русско-турецкому союзному договору20. Но в Константинополе уже не боялись вторжения Франции: могущество Наполеона вызывало там не только страх, но и уважение. Италинский вспоминал: «Порта, закрывая проход русским судам через Дарданеллы, не могла этого сделать без влияния Бонопарте, который имел в виду упереться на бунтующих янычар, отличных стрелков, которым Франция обещала помощь и покровительство. Известно, что ловкостью и деньгами можно всего достигнуть с этими людьми»21. Кроме того, Наполеон в личном письме советовал султану сместить ориентировавшихся на Россию господарей Молдавии и Валахии. В том же направлении постоянно действовал и Себастьяни22. Он убеждал султана в том, что Наполеон готов ввести войска в княжества, чтобы действовать оттуда вместе с турками против русской армии23.

 

Попытка Петербурга в августе 1806 года решить проблему дипломатическим путём и, таким образом, потребовать от султана защиты русской торговли, а также правящих в Молдавии и Валахии господарей, не увенчалась успехом24. В сентябре Турция закрыла Проливы для любых русских судов. В Константинополе были уверены, что Россия находится в глубоком упадке и будет не в состоянии защищать свои интересы25. Турция считала более безопасным для себя рискнуть воевать с Россией, чем рисковать ухудшением отношений с Францией. 26 августа Италинскому было отправлено приказание эвакуировать собственность посольства в Одессу и нанять корабль, чтобы в случае необходимости быть готовым немедленно покинуть Константинополь26. В то же время Себастьяни увеличивал влияние Франции в Константинополе, предлагая султану передачу Крыма в случае общей победы над Россией27. В случае непринятия столь щедрых даров французский посол переходил к угрозам, намекая на возможность удара по турецкой территории со стороны Далмации. Дело дошло до того, что в сентябре турецкие министры начали жаловаться Италинскому «на нескромность французов, на их заносчивость, высокомерие и угрожающий тон»28.

 

10 сентября Италинский обратился к султану с протестом против закрытия Проливов по требованию французов, предупреждая Селима III о том, что настоящая угроза для его империи исходит от присоединения к планам Наполеона, а не от его несуществующих в Далмации войск. Султан должен был выбрать для себя союзников. Ими могли быть или Россия и Англия, или Франция. «Соблаговолите, Ваше Императорское Величество, – писал русский дипломат, – взвесить с присущей Вам глубокой мудростью преимущества и отрицательные стороны как одного, так и другого решения. Прикажите представить Вам географическую карту и внимательно изучите, каковы возможности России и Англии, с одной стороны, и Франции – с другой, как для защиты Ваших владений, так и для нападения на них»29. Тем не менее сочетание кнута и пряника завершилось успехом именно у французов. 17 сентября Италинский вынужден был предупредить турецкое правительство о том, что, если смещённые господари Молдавии и Валахии не будут восстановлены, он вынужден будет покинуть Константинополь30. {111}

 

В августе 1802 года император уже выступал против смещения тех же господарей и излишнего обременения княжеств поборами, и к его мнению прислушались31. Теперь ничего похожего в Константинополе не наблюдалось. Ситуация полностью отвечала интересам Наполеона, стремившегося оттянуть часть русских сил с запада. В результате Петербург, желая избежать войны, был вынужден задействовать силу и изменить свою политику скрытой поддержки потенциальных союзников. 22 сентября генерал Иван Иванович Михельсон (1740–1807) получил приказ передать Карагеоргию 13 тысяч червонцев32. 16 октября последовал высочайший рескрипт на имя Михельсона, повелевавший ему перейти Днестр и занять Молдавию и Валахию.

 

Формально Александр I имел основания для подобных действий. С 1774 года сюзеренитет султана над Дунайскими княжествами уже не был безусловным. Восстановление власти Турции над этими территориями после Русско-турецкой войны 1768–1774 годов было связано с рядом обязательств, которые взял на себя Константинополь и которые теперь нарушались. Статья 16 Кючук-Кайнарджийского мира (1774) предоставляла России право покровительства Дунайским княжествам33. Параграф 10 этой статьи, целиком посвящённой условиям возвращения Порте Молдавии и Валахии, гласил: «Соглашается также, чтоб по обстоятельствам обоих сих Княжеств Министры Российского Императорского Двора, при Блистательной Порте находящихся, могли говорить в пользу двух Княжеств и (Порта. – О.А.) обещает внимать оные с сходственным к дружеским и почтительным Державам уважением»34. Это обещание в 1806 году не соблюдалось. Демонстрация силы на Дунае, по планам Петербурга, должна была подействовать на султана охлаждающим образом и предотвратить войну, тем более что Турция не была к ней готова35.

 

Эти расчёты не покоились на пустом месте: в последний момент турки заявили о своей готовности уступить в вопросе о господарях. Правда, особого доверия этот шаг султана в Петербурге не вызвал. На деле, предотвратив опасность восстановления турецкого военного контроля над княжествами и неизбежной в таком случае резни, русская армия не могла предотвратить нежелательной для России войны. Демонстрации, которая гарантировала бы мир, не получилось по причине недостаточности силы. По спискам русская армия в Дунайских княжествах имела около 60 тысяч человек при 268 орудиях36, но из-за болезней и побегов в рекрутских командах она была на треть менее списочного состава – около 40 тысяч человек. У турок в крепостях по Дунаю было сосредоточено около 70 тысяч человек и, кроме того, в резерве в районе Константинополя находилось около 80 тысяч. Не имея возможности усилить армию Михельсона, император с самого начала рекомендовал ему ограничиться оборонительными действиями37.

 

До формального объявления войны часть гарнизонов турецких крепостей не оказывала активного сопротивления, уходя за Дунай. В январе 1807 года, ещё до того как в Бухарест и Яссы прибыли преемники прорусски настроенных господарей, вся территория Дунайских княжеств была занята русскими войсками38. 15 ноября Италинскому были отправлены предложения, принятие которых султаном могло привести к преодолению кризиса. Султан должен был восстановить права и привилегии Молдавии и Валахии, отказаться препятствовать проходу русских судов через Проливы, восстановить союзный договор с Англией39. Эта попытка ни к чему не привела. В турецкой ноте от 11 декабря, вручённой Италинскому, говорилось: «Россия явным образом нарушает дружественные связи с Портою. Она возмущает греков и сербов против турецкого правительства, коварно овладела крепостью Фаши (Бендеры. – О.А.), подговаривает в службу жителей Румелии и Албании и, несмотря на удовлетворение, данное Портой восстановлением князей Молдавского и Валахского, она заняла Молдавию и не прекращает далее своих действий»40. Русское посольство должно было покинуть турецкую столицу в течение трёх дней. 18 декабря султан издал манифест о войне с Россией41. Находившийся в гавани Золотой Рог русский бриг, высланный для эвакуации посольства, был арестован, и Италинский, вынужденный из-за этого задержаться в Константинополе, был спасён, найдя убежище на британском корабле42.

 

Так началась эта война, в начале которой в Петербурге и Лондоне надеялись на скорое её окончание. Первоначальный план предполагал открытие совместных и одновременных с союзным британским флотом военных действий России в районе Проливов. 1 февраля 1807 года он был подан императору управляющим Морским министерством вице-адмиралом Павлом Васильевичем Чичаговым. Предполагалось вместе с англичанами нанести совместный удар по Дарданеллам и Босфору, форсировать Проливы и высадить в Константинополе десант, основные силы которого должен был перевезти Черноморский флот. В то же самое время армия Михельсона должна была оттянуть на себя основные силы турок43. Весной 1807-го генерал начал действовать, добившись успеха в ряде столкновений 5–6 марта в районе крепости Журжево44. Однако перелома на Проливах добиться не удалось, прорыв эскадры вице-адмирала Джона Дакворта, не поддержанный десантом и ударом со стороны Босфора, закончился неудачей45. На быстрый перелом в событиях рассчитывать было уже нельзя. Война затянулась на многие годы…

 

 

Примечания

 

1. Соловьёв С. М. Император Александр Первый. Политика – дипломатия. СПб. 1877. С. 222.

 

2. Петров А. Война России с Турцией 1806–1812 гг. Т. 2. СПб. 1887. С. 177–178; Первое Сербское восстание 1804–1813 гг. и Россия. Кн. 2. М. 1983. С. 56.

 

3. История внешней политики России. Первая половина XIX века. М. 1995. С. 33–34.

 

4. Первое Сербское восстание… Кн. 1. М. 1980. С. 17.

 

5. Stavrianos L. S. The Balkans since 1453. London. 2002. P. 246.

 

6. Первое Сербское восстание… Кн. 1. С. 29.

 

7. Внешняя политика России XIX и начала XX века. Документы российского министерства иностранных дел. Сер. 1. 1801–1815. Т. 2. Апрель 1804 г. – декабрь 1805 г. М. 1961. С. 78–79; 91–92.

 

8. Первое Сербское восстание… Кн. 1. С. 36.

 

9. Там же. С. 40.

 

10. Внешняя политика России XIX и начала XX века… Сер. 1. Т. 2. С. 203–204.

 

11. Первое Сербское восстание… Кн. 1. С. 75.

 

12. Там же. С. 116–119.

 

13. Там же. С. 178–182.

 

14. Внешняя политика России XIX и начала XX века… Сер. 1. Т. 2. С. 589–594.

 

15. Первое Сербское восстание… Кн. 1. С. 211–212.

 

16. Внешняя политика России XIX и начала XX века… Сер. 1. Т. 3. Январь 1806 г. – июль 1807 г. М. 1963. С. 38–39; 76.

 

17. Первое Сербское восстание… Кн. 1. С. 240.

 

18. Петров А. Указ. соч. Т. 1. СПб. 1885. С. 29.

 

19. Там же. С. 39.

 

20. Внешняя политика России XIX и начала XX века…. Сер. 1. Т. 3. С. 191.

 

21. Петров А. Указ. соч. Т. 1. С. 33.

 

22. Внешняя политика России XIX и начала XX века… Сер. 1. Т. 3. С. 267.

 

23. Петров А. Указ. соч. Т. 1. С. 33, 40–41.

 

24. Внешняя политика России XIX и начала XX века… Сер. 1. Т. 3. С. 276–278.

 

25. Петров А. Указ. соч. Т. 1. С. 32.

 

26. Внешняя политика России XIX и начала XX века… Сер. 1. Т. 3. С. 304.

 

27. Петров А. Указ. соч. Т. 1. С. 58.

 

28. Внешняя политика России XIX и начала XX века… Сер. 1. Т. 3. С. 321.

 

29. Там же. С. 325.

 

30. Там же. С. 330.

 

31. Там же. Т. 1. М. 1960. С. 276–278; 280–281.

 

32. Там же. Т. 3. С. 333.

 

33. Палаузов С.Н. Румынские господарства Валахия и Молдавия в историко-политическом отношении. СПб. 1859. С. 147; 153–154.

 

34. Юзефович Т. Договоры России с Востоком политические и торговые. СПб. 1869. С. 34.

 

35. Петров А. Указ. соч. Т. 1. С. 42–43.

 

36. Там же. С. 54.

 

37. Щербатов А. П. Генерал-фельдмаршал князь Паскевич. Его жизнь и деятельность. Т. 1. СПб. 1888. С. 14–15.

 

38. Петров А. Указ. соч. Т. 1. С. 88–89; 92–93; 102–103.

 

39. Внешняя политика России XIX и начала XX века… Сер. 1. Т. 3. С. 384–387.

 

40. Петров А. Указ. соч. Т. 1. С. 123.

 

41. Щербатов А.П. Указ. соч. Т. 1. С. 14.

 

42. Петров А. Указ. соч. Т. 1. С. 124.

 

43. Щербачёв О. Афонское сражение // Морской сборник. 1915. № 12. С. 12–13.

 

44. Щербатов А.П. Указ. соч. Т. 1. С. 15–21.

 

45. Подробнее об этом см.: Айрапетов О.Р. К вопросу о проекте захвата Босфора (из истории внешней политики и стратегии России 1806–1884) // Études Balkaniques. Sofia. 2009. № 1. C. 137–142. {112}

 

Айрапетов О. Бухарестский мир 1812 года // Родина. 2012. № 1. С. 109–112.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 11.09 2018

БУХАРЕСТСКИЙ МИР 1812 ГОДА

 

ЧАСТЬ 2. ГРОМ ПОБЕДЫ*

 

7 марта 1811 года очередным (после И.И. Михельсона, генерала барона К.И. Мейендорфа, генерал-фельдмаршала князя А.А. Прозоровского, генерала князя П.И. Багратиона, генерала графа Н.М. Каменского), шестым главнокомандующим Дунайской армией в эту войну был назначен 65-летний Михаил Илларионович Кутузов. «По случаю болезни генерала от инфантерии графа Каменского 2-го, увольняя его до излечения, – говорилось в императорском рескрипте, – назначаем Вас главнокомандующим Молдавской армии. Нам весьма приятно возложением сего звания открыть Вам новый путь к отличиям и славе»1. Тот принял выбор монарха с достоинством. «Доверенность государя в столь важном случае, – писал Кутузов военному министру 1 марта, – заключает в себе всё, что только льстить может человека, хотя бы наименее честолюбивого. В летах менее престарелых был бы я более полезен. Случаи дали мне познание той земли и неприятеля. Желаю, чтобы мои силы телесные, при исполнении обязанностей моих, достаточно соответствовали главнейшему моему чувствованию»2. Характер военных действий с этим назначением претерпел крупные изменения.

 

Перед новым главнокомандующим стояла трудная задача: ему нужно было добиться того, чего не сумели сделать предшественники, хотя с приездом Кутузова значительная часть армии – 5 дивизий – уже начала выводиться в Россию. На Дунае остались 4 дивизии численностью около 46 тысяч человек. С другой стороны, турецкая армия усилилась до 60 тысяч, её возглавил новый великий визирь Ахмед-паша, который стремился к наступлению. Знание «земли и неприятеля» было совершенно необходимо для достижения мира. Кутузов знал визиря ещё со времени своего посольства в Константинополь в 1783 году и прежде всего счёл необходимым известить старого знакомого о своём назначении и поздравить с успехами Ахмеда на чиновном поприще3. Михаил Илларионович думал о будущих переговорах, но великий визирь – нет. Большое количество французских инструкторов, и прежде всего в артиллерии, придавало Ахмед-паше уверенность в силах. Турки планировали использовать своё численное превосходство и перейти Дунай двумя крупными отрядами. Кутузов первоначально вступил в переговоры с великим визирем, предлагая ему приступить к обсуждению условий мира на условиях отказа России от контрибуции и сокращения территориальных требований. Однако Ахмед-паша отказался от этих выгодных предложений, рассчитывая на успех и скорое начало Русско-французской войны4.

 

Новый главнокомандующий Молдавской армией исходил из двух расчётов: 1) невозможно защищать всю линию Дуная от Белграда до устья реки силами четырёх дивизий; 2) чтобы удержать турок за Дунаем, их необходимо тревожить на правом берегу реки. Поэтому он и решил перейти в наступление от крепости Рущук, зная, что оно привлечёт к себе силы противника5. Кутузов никогда не недооценивал противника и не собирался предпринимать действия, чреватые потерями и успехами, которые невозможно будет развить в настоящую победу. «Не упущу случая, – писал он военному министру из Бухареста 20 мая, – чтобы не воспользоваться всяким необдуманным шагом неприятеля. Идти к визирю в Шумлу, атаковать его в сём сильным натурою и некоторою степенью искусства утверждённом укреплении и невозможно, и пользы никакой бы не принесло; да и приобретение такового укрепления, по плану оборонительной войны, совсем не нужно. Но может быть, что скромным поведением моим, ободрю я самого визиря, выйти, или выслать, по возможности знатный корпус, к Разграду, или далее к Рущуку. И если таковое событие мне посчастливится, тогда, взяв весь корпус Эссена 3-го, кроме малого числа, которое в Рущуке остаться должно, – поведу их на неприятеля. На выгодном для войск наших местоположении не укреплённого Разграда, конечно, с Божией помощью, разобью я его и преследовать могу, вёрст до 25, без всякого риску»6.

 

Активная оборона не означала отказа от поддержки союзников. В апреле 1811 года главнокомандующий прислал Карагеоргию 200 тысяч ружейных патронов и переправил в Сербию отряд генерал-майора графа И.К. Орурка. Удалось и обойти запрет Австрии на поставку продовольствия сербским повстанцам, и заключить секретный договор с австрийскими хлеботорговцами, которые обязались тайно обеспечить поставки продовольствия7. 19 июня Кутузов перешёл через Дунай с 20 тысячами человек у Рущука. Для бесперебойного снабжения армии он сумел использовать разногласия между великим визирем и пашой Видина. Мулла-паша боялся, что в случае успеха армии султана ему придётся {68} покинуть своё фактически никем не контролируемое место, и предпочёл договориться о продаже турецкой Дунайской флотилии русским за 50 тысяч червонцев8. 22 июня турки, как этого и хотел русский командующий, начали наступление под Рущуком и были разбиты под этой крепостью. Потеряв около 5 тысяч человек, Ахмед-паша немедленно отступил в отдалённый укреплённый лагерь, надеясь встретить там русскую атаку9. Кутузов не пошёл на поводу у этих планов и принял решение, удивившее всех: «Если пойдём за турками, то вероятно достигнем Шумлы, но потом что станем делать! Надобно будет возвратиться, как и в прошлом году, и визирь объявил бы себя победителем. Гораздо лучше ободрить моего друга Ахмета-бея и он опять придёт к нам»10.

 

Главнокомандующий решил собрать в единый кулак все свои четыре дивизии. Он вывел гарнизон из Рущука, взорвал его укрепления и вернулся на левый берег Дуная. Ахмед-паша немедленно занял город и объявил о своей победе. 17 июля в штаб Кутузова явился посыльный великого визиря с письмом, в котором тот излагал свои предварительные требования мирного договора – восстановление территориальной целостности довоенных владений Порты. Кутузов ответил отказом11. Воодушевившись, турки начали реализовывать свои старые планы. 20 июля 20-тысячный корпус Измаил-бея начал переправляться через Дунай у Калафата, где он был прочно заперт заблаговременно высланным туда 6-тысячным русским отрядом под командованием генерал-лейтенанта А.П. фон Засса. Новости с Дуная весьма порадовали Париж. Там надеялись на продолжение Русско-турецкой войны и с неудовольствием смотрели на переброску части Молдавской армии на север.

 

15 августа, на приёме в день своих именин, Наполеон немедленно отметил это в разговоре с русским послом и облёк своё неудовольствие в форму заботы о русских интересах: «…отведя пять дивизий из дунайской армии, вы лишили себя средств нанести сильный удар туркам и тем принудить их к заключению выгодного для вас мира. Не понимаю, на чём основаны ваши надежды на мирные переговоры в Бухаресте. Убоявшись мнимой опасности, разглашаемой некоторыми газетами, вы ослабили Дунайскую армию до такой степени, что она не сможет поддерживать даже оборонительное положение. Чрезвычайно трудно защищать такую растянутую линию, как от Видина до Чёрного моря»12. Судя по дальнейшим событиям, Кутузов прекрасно понимал трудность последней задачи и поэтому придумал для неё оригинальное решение. 28 августа визирь начал переправляться на левый берег Дуная у деревни Слободзея, в нескольких километрах выше Рущука. Место было выбрано таким образом, что османская артиллерия, стоявшая на высоком правом берегу, могла поддержать свою армию через реку. Под этим прикрытием турки немедленно укрепили свой лагерь окопами. 2 сентября туда переправилось около 36 тысяч человек. Всё, что волновало Кутузова, – это чтобы как можно больше неприятеля перешло на левый берег реки13.

 

Ещё ранее главнокомандующий, правильно рассчитав образ действий противника, передвинул ближе к Дунаю 9-ю и 15-ю дивизии, которые играли роль резерва, и 8 сентября бросил их усиленными маршами к Слободзее. В результате великий визирь так и не рискнул попытаться отойти от своей переправы. Вопреки его ожиданиям, Кутузов не стал атаковать турецкий лагерь, но прочно окружил его русскими укреплениями14. Ночью 1 октября 7-тысячный отряд генерал-лейтенанта Е.И. Маркова скрытно перешёл Дунай в 12 километрах выше Слободзеи и 2 октября внезапно атаковал часть неприятельской армии, стоявшей на правом берегу у артиллерии. В коротком бою Марков рассеял свыше 30 тысяч турок, потеряв только 9 человек убитыми и 40 ранеными. Были захвачены османский лагерь, вся артиллерия, суда и запасы великого визиря. Турецкая армия оказалась в окружении под огнём собственных орудий15. «Все войска наши на левом берегу Дуная, – докладывал позже Кутузов, – были свидетелями ужаса, который распространялся по всему турецкому лагерю при нечаянном приближении генерала Маркова»16.

 

7 октября точно такую же операцию предпринял и фон Засс, переправив часть своего блокирующего отряда под Видин. При поддержке сербских ополчений 3-тысячный русский отряд разбил войска местного паши. Измаил-бей немедленно бросил Калафат и спешно отступил за Балканы. Русские войска вновь начали активные действия за Дунаем. 10 и 11 октября были взяты Туртукай и Силистрия. Всё это время не прекращали свои действия и сербы, которым оказывалась большая помощь оружием, деньгами и боеприпасами. Успех был полным, но он осложнялся тем, что в окружении оказался и сам великий визирь, который, по турецкой традиции, не имел права вести переговоры в такой ситуации. Впрочем, 3 октября он бежал из лагеря. Радостный Кутузов поздравил генералов и офицеров своего штаба с этим: «Визирь ушёл, его побег приближает нас к миру»17. Генерал не ошибся: 16 октября начались мирные переговоры18. Положение блокированной армии стало трагическим: съев всех лошадей, гарнизон лагеря питался травой, страдая от нехватки решительно всего – от дров до чистой воды включительно. Смертность достигала нескольких сот человек ежедневно19. Турецкие солдаты пытались подходить к русским позициям, чтобы купить или выменять продовольствие, но командующий строго запретил такой обмен. Около двух тысяч человек перебежало на русскую сторону20.

 

Полное уничтожение этой армии отнюдь не входило в планы Кутузова: она была ему нужна в качестве залога переговоров. Поэтому он начал подкармливать её. «Если употребить силу противу армии турецкой, у меня, так сказать, под караулом находящейся, – писал он 11 ноября Барклаю де Толли, – то я неминуемо разорву негоциации, и, взяв сию армию, хотя и сделаю, что будет Порта иметь тысяч до пятнадцати войска менее, но озлоблю султана и, по известному нраву его, отдалю, может быть, надежду к миру надолго, а ежели притом предлагаемые ныне кондиции покажутся двору сходными, какой тяжкой я подвергаюсь ответственности и, может быть, проклятию от целой нации. С другой стороны, держать армию турецкую в таком положении, как я её имею теперь, время года, может быть, мне долго не позволит; когда льды по Дунаю пойдут, тогда я должен буду снять флотилию с её позиции, а может быть, и возвратить генерал-лейтенанта Маркова на сию сторону. Единственный способ, который я начинаю приводить в действо, ежели бы мог удаться, есть следующий: так как я продовольствие турецкой армии даю весьма малое и она не имеет при себе, как только летнее платье, то и терпит голод и холод и ежедневно приступает к нашим аванпостам, прося милостины хлебом; некоторые предлагают дорогое своё оружие за несколько булок, огня разводить не имеют чем, так что сожгли все палаточные древки и все попорченные лафеты»21. В результате туркам было сделано предложение – продвинуться в глубь страны от Дуная, поближе к русским армейским магазинам, где им будет подготовлен лагерь и обеспечено снабжение по нормам русской армии. Условием была сдача оружия22.

 

23 ноября остатки турецкой армии капитулировали. 12 тысяч человек {69} фактически попали в плен (формально они ещё не считались военнопленными), трофеями стали и 56 орудий23. Русские победы повергли Вену в суетливое уныние. Меттерних не скрывал, что любой мирный договор между Россией и Турцией, заключённый на иных условиях, кроме сохранения предвоенных границ, будет невыгоден Австрии24. Причина была проста. «Я столько же опасаюсь оскорблённого самолюбия министра, сколько и угрожающего ущерба выгодам Австрии, – докладывал русский посланник из Вены. – Она не может равнодушно смотреть на наши приобретения на востоке, [в] единственной стране, на которую направлены её притязания на приобретения, могущие вознаградить её за потери, понесённые в войнах против Франции»25. Более всего был раздражён Наполеон. Известия с берегов нижнего Дуная привели его в бешенство: «Поймите этих собак, этих негодяев, турок, которые сумели дать себя разбить таким образом! Кто мог это предвидеть и этого ожидать!»26

 

Действительно, расчёты Парижа были сорваны. Французская дипломатия напрягала все усилия для срыва мирного договора. Наполеон предлагал султану союз и обещал способствовать возвращению всех территорий, потерянных Турцией за прошедшие 60 лет. Александр I именем Отечества призывал Кутузова употребить все усилия для заключения мира, и тот выполнил приказ27. Задача упрощалась действиями посла Франции, дошедшего в своём желании удержать султана в войне до угроз. Положение Турции было чрезвычайно сложным, она нуждалась в мире. У султана не было армии, во флоте начался бунт, столица страдала от нехватки хлеба28. Однако и положение главнокомандующего не было простым. Император ждал от него не просто окончания войны. «Сообразив внимательно все происшедшее и взвесив все обстоятельства, относящиеся к политическому положению Европы, – писал он Кутузову 12 декабря, – я нахожу: 1) что мир, неприличный достоинству России, будет для неё более вреден, нежели полезен; 2) умаляя оным уважение к могуществу России, докажет явный недостаток твёрдости кабинета нашего, и 3) навлечёт печальное понятие о наших уполномоченных и о побуждениях, коими они действовали»29.

 

Итак, главнокомандующему нужно было торопиться с заключением мира, но не идти на уступки в условиях очевидности надвигающейся на Россию войны. Последнее не могло не сказаться на неуступчивости турок. Совет султана, собранный в ноябре 1811-го, выступил за мир только при условии умеренности требований русской стороны30. Кутузов вынужден был проявить немалое дипломатическое искусство. Переговоры были затяжными и сложными. Для их ускорения Кутузов продемонстрировал готовность перейти от слов к действиям. 1 января 1812 года он предупредил о возможности прекращения перемирия, после чего сдавшаяся армия переводилась в разряд военнопленных и юридически, что и пришлось сделать 3 января31. В конце января командующий приказал четырём небольшим русским отрядам перейти Дунай у Систово, Силистии, Галаца и Измаила. Этой демонстрации никто не мешал, и через несколько дней отряды возвратились назад, так же беспрепятственно, как и пришли32. Простой набег в немалой степени способствовал ускорению дел в Бухаресте.

 

На последнем этапе переговоры оказались под серьёзной угрозой. 11 февраля императором был подписан высочайший рескрипт, в котором указывалось: «…желая кончить решительно войну с Портою, не нахожу лучшего средства для достижения сей цели, как произвести сильный удар под стенами Царьграда морскими и сухопутными силами»33. В десант были назначены три дивизии, из которых только одна находилась в Крыму, вторая – в составе Молдавской армии и третья – в Подолии. Войска уже начали движение в Севастополь и Одессу. Во главе экспедиции был назначен генерал-лейтенант герцог Э.О. де Ришелье. Передвижения войск были заметны и вызывали большую обеспокоенность турецкой делегации. Вслед за этим Кутузов умело использовал не только военный успех, но и слухи о предложениях раздела Османской империи, сделанных Наполеоном ещё накануне Эрфурта, которые весьма волновали турок, не особенно доверявших своему парижскому покровителю34.

 

5 марта канцлер Н.П. Румянцев отправил главнокомандующему секретное послание, сыгравшее немалую роль в последующих переговорах: «На сих днях прибыл сюда из Парижа флигель-адъютант полковник Чернышёв, отправленный курьером от императора Наполеона с письмом к Его Императорскому Величеству, в котором он в убедительных изречениях изъявляет готовность свою согласиться с Государем Императором о средствах, могущих служить к его удовлетворению и к сохранению теснейшей связи между Россиею и Франциею. Посол князь Куракин то же самое подтверждает, обращая внимание Высочайшего Двора на несумнительный способ, по дошедшим до него верным сведениям, к прекращению всех с Франциею распрей. Сей способ есть раздел Оттоманской империи или, точнее сказать, провинций, ей принадлежащих в Европе. Сходствие сих известий с дошедшими к нам из Стокгольма найдено Его Величеством столь важным, что он повелел мне немедленно отправить в Вашему Сиятельству курьера с сим известием»35. Император приказал довести эти сведения до турецкой стороны, сопродив их заверениями в своей убеждённости о необходимости существования Османской империи и мира между ней и Россией36. Эти сведения были мастерски использованы Кутузовым, став, очевидно, достойными доверия с точки зрения турок. Это в очередной раз ускорило ход переговоров37.

 

18 апреля Кутузов в инструкции русским представителям на переговорах изложил основные требования к будущему мирному договору, сообщённые ему незадолго до этого канцлером. Они состояли из четырёх пунктов:

 

«1. Мирное и спокойное существование сербов и предоставление им возможности самим установить систему гражданского и внутреннего управления в своей стране и самим осуществлять управление; при этом суверенные права султана ни в коей мере не должны быть ущемлены или умалены.

 

2. Подтверждение привилегий, предоставленных Валахии и остающейся части Молдавии, с добавлениями, относительно которых была достигнута договорённость на конференции в Журжево.

 

3. Уступка завоеваний, сделанных в Азии во время войны, или, если это окажется невозможным, сохранение status quo в течение пяти лет, после какового срока или даже до его истечения назначенные той и другой стороной комиссары должны приступить к установлению границы путём дружественного соглашения, или же, наконец, полное умолчание в договоре об этой границе.

 

4. Установление границы в Европе по Серету, согласно договорённости, достигнутой в Журжево»38.

 

К началу мая переговоры были близки к завершению. Обе стороны сочли за лучшее пойти на уступки. «Предаюсь великодушию Вашего Императорского Величества. – Докладывал из Бухареста 4 мая императору Кутузов. – Что я ничего лучшего сделать не мог, тому причиной положение дел в Европе; что я никаких не упустил стараний и способов, тому свидетель Бог»39. Главнокомандующий чувствовал приближение развязки. 6 мая в Бухарест прибыл адмирал Чичагов с благосклонным рескриптом {70} Александра I, подписанным 5 апреля: «Заключением мира с Оттоманскою Портою прерывая действия армии, нахожу приличным, чтобы Вы прибыли в Петербург, где ожидают Вас награждения за все знаменитые заслуги, кои Вы оказали Мне и Отечеству. Армию, вам вверенную, сдайте адмиралу Чичагову»40. Конечно, император не мог быть уверен в том, что мир будет заключен к моменту приезда преемника Кутузова, и на всякий случай тот имел при себе другой рескрипт, предписывающий передать армию Чичагову и отбыть в Петербург для участия в Государственном совете41. Император не благоволил Кутузову и явно не желал, чтобы с его именем было связано удачное окончание длительной и не всегда удачной войны. Кутузов всё понял и остался в Бухаресте ещё 10 дней – до подписания договора 16 мая 1812 года.

 

По условиям Бухарестского мира Россия получала Бессарабию, граница в Европе переносилась с реки Днестр на Прут до соединения его с Дунаем, обеспечивалась свобода русского торгового судоходства по этой реке, занятые русскими войсками Дунайские княжества возвращались Турции, но при этом подтверждалась их внутренняя автономия, дарованная на основе Кючук-Кайнарджийского (1774) и Ясского (1791) мирных договоров42. Статья 8 обязывала Константинополь предоставить Сербии автономию в вопросах внутреннего управления и право сербским чиновникам собирать налоги в пользу султана. При этом в той же статье Россия вынуждена была пойти на уступки43.

 

Одновременно заключался и секретный договор, по которому Россия обязалась срыть крепости Измаил и Килия, переходящие к ней и впредь не восстанавливать там укрепления44. Причиной уступок была близость войны с Францией. Договором подтверждалось и право России покровительствовать православным подданным Османской империи. В Закавказье Турция признавала расширение русских владений, но ей возвращалась крепость Анапа45. Со своей стороны, Константинополь обязался употребить «добрые услуги свои» для заключения мира между Россией и Персией46. Благодаря этому столь вовремя заключённому договору Россия освобождала Дунайскую армию для борьбы с наполеоновским нашествием. «Нет сомнения, – писал 16 мая Румянцеву Кутузов, – что мир, ныне заключённый с Портою, обратит на неё неудовольствие и ненависть Франции, а потому также неоспоримо, что чем более император Наполеон будет делать Порте угрозы, тем скорее решится султан на все наши предложения, почитая тогда союз с нами для собственной своей безопасности необходимым»47.

 

В Петербурге условиями договора остались недовольны, считая уступки слишком значительными. Кутузов опять попал в опалу48. Александр I был особенно возмущён тем, что генерал нарушил его прямое указание добиться заключения наступательного союза с Турцией49. Недовольство императора обоснованным не было. Недоволен остался и султан, быстро нашедший стрелочника. По его приказу в измене был обвинён драгоман Порты Дмитрий Мурузи. После этого Мурузи, уже господарь Молдавии, был вызван в Шумлу, где его арестовали и предали скорому суду, после чего обезглавили. Голова казнённого была выслана в столицу и на три дня была выставлена на позор на площади у собора св. Софии50. Расплачиваться за уступки, таким образом, пришлось всем, кроме возглавлявшего турецкую делегацию великого визиря Ахмед-паши.

 

Заметим, что Кутузову удалось в ограниченные сроки достичь максимальных результатов. Своевременность заключения мира хорошо иллюстрирует следующий факт: договор был ратифицирован Александром I в Вильно 11 июня 1812 года, то есть за день до начала наполеоновского вторжения51, а манифест о заключении мира последовал лишь после размена ратификационными грамотами 5 августа того же года, когда французы уже глубоко вторглись в Россию52.

 

Что касается Турции, то она особенно активно возражала против утверждения новой границы с Россией в Закавказье и предоставления автономии сербам, даже при условии передачи туркам крепостей в Сербии. 16 августа сербы подписали адрес на имя императора Александра I: «Сербия и народ сербский, помня бесчисленные благодеяния к ним России, сим обещаются и обязуются единоверной и единоплеменной России, и в будущее время и во все века, остаться верными и приверженными, и никогда и ни в чём ей не изменять, как до сего времени это было доказываемо и словом и делом и верою (сердца и духа) всегда и при всяком случае»53.

 

Бухарестский мир подтвердил международные гарантии автономии Валахии и Молдавии и создал этот прецедент в отношении Сербии. Присоединение к России Бессарабии создало условия для свободного и поступательного развития этой территории, границы которой всегда были очерчены реками Днестр и Прут. Мир с Турцией и свобода торговли по Дунае, разумеется, благотворно сказались и на перспективах экономического развития всего юга России, от Одессы до Азова, хотя значимость русских торговых интересов в восточном Средиземноморье в этот период не стоит переоценивать.

 

Бухарестский и последовавший за ним Гюлистанский договоры юридически оформили и проникновение России в Закавказье, вызванное по преимуществу соображениями защиты единоверцев. Этого уже было достаточно для того, чтобы сделать неизбежным и рост почти маниакальной и поэтому опасной подозрительности среди английских и особенно англо-индийских политиков, и войну с горцами Северного Кавказа, лишёнными привычной добычи для своих набегов, и дальнейшее ухудшение отношений с Ираном.

 

 

Примечания

 

1. М.И. Кутузов. Сб. документов. Т. 3. М. 1954. С. 293.

 

2. Петров А. Война с Турцией 1806–1812 гг. Т. 3. СПб. 1887. С. 250.

 

3. М.И. Кутузов. Сб. документов. Т. 3. С. 336.

 

4. Там же. С. 405–406.

 

5. Петров А. Указ. соч. Т. 3. С. 250.

 

6. Там же. С. 260.

 

7. Там же. С. 399–400.

 

8. Там же. С. 262–265.

 

9. М.И. Кутузов. Сб. документов. Т. 3. С. 466–468.

 

10. Петров А. Указ. соч. Т. 3. С. 272.

 

11. Попов А.Н. Отечественная война 1812 года. Т. 1. М. 1905. С. 318.

 

12. Там же. С. 96.

 

13. Там же. С. 323.

 

14. Петров А. Указ. соч. Т. 3. С. 288–289.

 

15. М.И. Кутузов. Сб. документов. Т. 3. С. 642–643.

 

16. Петров А. Указ. соч. Т. 3. С. 307.

 

17. Попов А.Н. Указ. соч. Т. 1. С. 324.

 

18. М.И. Кутузов. Сб. документов. Т. 3. С. 661.

 

19. Петров А. Указ. соч. Т. 3. С. 310.

 

20. Богданович М.И. История царствования императора Александра I и Россия в его время. Т. 2. М. 1869. С. 533–534.

 

21. Внешняя политика России XIX и начала XX века. Документы российского министерства иностранных дел… Сер. 1. 1801–1815. Т. 6. 1811–1812 гг. М. 1962. С. 241.

 

22. Там же.

 

23. М.И. Кутузов. Сб. документов. Т. 3. С. 707–710, 719.

 

24. Попов А.Н. Указ. соч. Т. 1. С. 474.

 

25. Там же. С. 475.

 

26. Там же. С. 356.

 

27. Михайловский-Данилевский А.И. Описание Отечественной войны 1812 года. Ч. 1. СПб. 1839. С. 94.

 

28. Петров А. Указ. соч. Т. 3. С. 334.

 

29. Попов А.Н. Указ. соч. Т. 1. С. 351.

 

30. Там же. С. 351–352.

 

31. Внешняя политика России XIX и начала XX века… Сер. 1. Т. 6. С. 258.

 

32. Петров А. Указ. соч. Т. 3. С. 363–364.

 

33. Там же. С. 367.

 

34. Там же. С. 364–366.

 

35. Внешняя политика России XIX и начала XX века… Сер. 1. Т. 6. С. 306.

 

36. Там же. С. 307.

 

37. Петров А. Указ. соч. Т. 3. С. 371–373.

 

38. Первое Сербское восстание 1804–1813 гг. и Россия. Кн. 2. М. 1983. С. 251.

 

39. Михайловский-Данилевский А.И. Указ. соч. Ч. 1. С. 95.

 

40. Петров А. Указ. соч. Т. 3. С. 382.

 

41. Там же.

 

42. Юзефович Т. Договоры России с Востоком политические и торговые. СПб. 1869. С. 49–58; М.И. Кутузов. Сб. документов. Т. 3. С. 906–914.

 

43. Юзефович Т. Указ. соч. С. 54–55; Первое Сербское восстание… Кн. 2. С. 267.

 

44. Юзефович Т. Указ. соч. С. VIII.

 

45. Там же. С. IX.

 

46. Там же. С. 57.

 

47. М.И. Кутузов. Сб. документов. Т. 3. С. 905.

 

48. Петров А. Указ. соч. Т. 3. С. 385.

 

49. Надлер В.К. Император Александр I и идея Священного Союза. Т. 1. Харьков. 1886. С. 241.

 

50. Петров А. Указ. соч. Т. 3. С. 397–398.

 

51. Полное Собрание законов Российской империи. Собрание первое. Т. 32. 1812–1815. СПб. 1830. № 25100. С. 322.

 

52. Там же. № 25199. С. 405–406.

 

53. Петров А. Указ. соч. Т. 3. С. 406. {71}

 

 

* Окончание. Начало см.: Родина. 2012. № 1. {68}

 

Айрапетов О. Бухарестский мир 1812 года // Родина. 2012. № 2. С. 68–71.

 

Ответить

Фотография andy4675 andy4675 15.03 2020

Мечеть в Румынии, на острове Ада-Кале, на Дунае:

 

https://ro.wikipedia...a_din_Ada_Kaleh

 

https://ru.wikipedia...g/wiki/Ада-Кале

 

Непонятно когда построена. Если верить румынской Википедии - кажется в 1722 году. Но это маловероятно - тогда остров принадлежал австрийцам. Зачем им нужно было строить мечеть? Согласно английской Википедии, мечеть построена в 1903 году, то есть в эпоху румынской независимости:

 

https://en.wikipedia.../wiki/Ada_Kaleh

Ответить