←  Российская империя

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Декабристы и их время

Фотография shutoff shutoff 14.02 2020

Любопытный разбор программ декабристов с точки зрения законатворчества

Спасибо г-н Gundir, в школе эту тему просто политизировали из-за чего я её не понимал...

Ответить

Фотография Ученый Ученый 04.02 2021

Ученый сказал(а) 04 Фев 2021 - 3:33 ПП:snapback.png

Николай 1 считал нормальным наказывать непокорных. Если аристократов-декабристов загнала в Сибирь

А пятерых декабристов вообще казнили. Интересно, был ли вой правозащитников в Европе и Америке тогда?  :think:

 

 

 

"Journal des Debats" осудил декабристов, "которые не смогли сговориться с московской и петербургской буржуазией, очень богатой, очень могущественной и образованной, но чуждой политическому движению". "Не нам брать под защиту заговор, происшедший в царской империи, - писала газета 22 августа. - Вынести приговор коронованным особам и мечтать о республике между Сибирью и Крымом - такова была цель, которая оправдывала средства, и это обязывало идти путём преступлений и безумств. Всё же большое событие, что такие идеи могли возникнуть на берегах Невы".

 

 

"Constitutionnel", для которого стала ясна неудача декабристов, был более сдержан и предпочитал писать о таком "важном событии", как Хартия, недавно дарованная португальцам ("Constitutionnel" от 26 июля). Но он живо порицал процесс декабристов и их осуждение. Газета задавала вопрос, почему "Moniteur" печатает в извлечениях на огромном листе в 12 колонок рапорт Следственной комиссии Николаю и другие официальные материалы царского самодержавия. "Не являются ли эти публикации, - писала газета 15 августа, - следствием тайного предписания Священного союза?" Не делается ли это, чтобы "больше привязать нас к формам французского судопроизводства путём сравнения их с теми, которые применялись в петербургском процессе?" "Constitutionnel" констатировал, что правила, предписанные Николаем, носили "печать тирании и беззакония". Газета осуждала также "безжалостные рекомендации Сената". Наконец, она отметила, что обвиняемые были осуждены "без всякой защиты и что всё происходило при закрытых дверях". Не боятся ли, внушала газета, новых волнений? (15 августа). В номере от 10 августа "Constitutionnel" подчёркивал жестокость казни пяти декабристов.

 

 

"Quotidienne" более кратко передавала отчёт о дне 13 (25 июля). Газета расточала дифирамбы по адресу царя, его юстиции, "которая обеспечивает обвиняемым гарантию правосудия", спокойного и неторопливого следствия, милосердия и великодушия монарха, его "великодушного поведения и этой политики сердца". Ещё со времени белого террора "Quotidienne" испытывала особое пристрастие к решёткам, палачам и казням.

 

 

В то время как пять казнённых своими мученичеством и делами остались в памяти народной, в то время как остальные в кандалах отправились в изгнание, где большая часть погибла, верная своему идеалу, парижские газеты не смогли понять ни смысла, ни значения выступления декабристов. Печать ультрароялистов подслащивала и искажала все факты, свидетельствовавшие о классовой ненависти и о потребности в идеологической самозащите. Для либеральных газет характерны другие недостатки: узость взглядов, непонимание основ явлений, связанные с постоянной классовой ненавистью к любому революционному движению. Они никогда не рассматривали ту реальную общественную обстановку, в которой выработалась декабристская "правда". Они не пытались даже понять условия, в которых развивался декабризм, загнивание самодержавной власти и разложение крепостничества. Даже когда они выступали против обскурантизма и абсолютизма, они не поступались своими классовыми интересами и не выказывали тени сочувствия делу освобождения масс6 .

https://elibrary.com...СТОВ-ВО-ФРАНЦИИ

Ответить

Фотография Ученый Ученый 04.02 2021

Режим ультрареакционера Карла 10 конечно был на стороне царизма, и даже были предприняты попытки разыскать декабристов и их сообщников во Франции -

 

Ляферронэ и Сен-При в бытность последнего в Петербурге поспешили предложить царю свои добрые услуги. Речь шла о том, чтобы взять под наблюдение декабристских заговорщиков во всех странах Священного союза. Уже 15 января Ляферронэ спросил у царя, не замешаны ли странцы в заговоре. И царь ответил: "Если французы приняли в нём участие, я вам дам об этом знать, а со своей стороны я надеюсь, что если французская полиция обнаружит среди находящихся у вас русских лиц, прикосновенных к заговору, то правительство Франции осведомит нас о них, потому что это так же важно для спокойствия Европы, как и для спокойствия России".

 

29 января Сен-При спросил у Николая, не считает ли он, что "авторы заговора" были связаны "с нашими либералами". И Николай ответил: "Я не имею положительных данных на этот счёт. Считают, что Бенжамену Констану было поручено составить конституцию для России, но больше мне ничего об этом неизвестно. Впрочем, вы нас знаете, и вам известно, что мы слишком горды, чтобы желать вмешательства иностранцев в наши дела"7 .

 

Царь, однако, желал, чтобы русские, находящиеся во Франции, были задержаны и доставлены к нему. Сен-При на эту просьбу ответил, что "русские немедленно получат приказ покинуть пределы Франции". Что касается французов, то эта мера неосуществима, но, прибавил он, "эти господа будут взяты под наблюдение". Так относились королевские послы к праву убежища, и такова была вообще их классовая солидарность. Царь и ультрароялисты без всяких затруднений сошлись на этом поприще политической слежки, и дипломаты предложили себя в качестве ищеек.

 

В Париже правительство взялось за удовлетворение требований царя. Был установлен следующий порядок: Нессельроде сообщал имена подозреваемых в принадлежности к декабристам русскому послу Поццо ди Борго, которого не надо было упрашивать заниматься подобного рода розысками8 , Дама получал указания от Поццо и передавал их Корбьеру, а последний - своим полицейским, директору Франше-Деспере, префекту Делаво и другим доносчикам и префектам департаментов. Каждый старался на службе царя, и усердие их не останавливалось перед гнусными поступками.

 

 

Декабристы в Париже? Николай знал, что там их нет. Единственным, кого ему не хватало, был Николай Тургенев. Царь рассматривал его "как наиболее виновного и наиболее опасного... но он от нас ускользнул; он в Англии, и, - добавлял с сожалением Николай, - его мне никогда не выдадут, а он ещё собирается уехать в Америку" (разговор с Ляферронэ 7 марта). Всё же Нессельроде указал Поццо ди Борго на полковника Ставенкевича, "который мог быть связующим звеном с революционерами других стран... Его связи с наиболее подозрительными либералами Парижа только подтверждают это предположение". Поццо был приглашён для разговора с министром его христианнейшего величества, "чтобы поручить ему установить самое тщательное наблюдение за поступками Ставенкевича". В самом деле, указывал Нессельроде, "правительство его христианнейшего величества само заинтересовано в уничтожении последних элементов заговора, разветвления которого могли распространиться на его собственной территории" (28 декабря 1825 г.).

 

 

 

 

https://elibrary.com...СТОВ-ВО-ФРАНЦИИ

 

 

Ответить

Фотография Ученый Ученый 24.05 2021

Как умер декабрист Лунин

 

Загадка смерти декабриста Михаила Сергеевича Лунина не дает покоя уже нескольким поколениям историков и краеведов. Одна из наиболее подробных работ по этому вопросу была опубликована В. А. Дьяковым, профессором, заведующим сектором Института славяноведения и балканистики АН СССР. Дьяков подробно изучил все документы и версии о смерти Михаила Сергеевича. Напомним читателям события этой истории.

 

«Осужденный на вечную каторгу, замененную на 20‑летний срок заключения, декабрист Михаил Сергеевич Лунин прибыл в Читинский острог 11 апреля 1828 года. В 1828–1836 годах находился в Петровском заводе, а затем за сокращением срока был переведен на поселение в село Урлук, близ Иркутска.

В ночь с 26 на 27 марта 1841 года за сочинение и распространение рукописей антиправительственного характера он по распоряжению из Петербурга был арестован и отправлен в Акатуйскую тюрьму, где с 8 апреля 1841 года подвергся «строжайшему заключению отдельно от других преступников».

 
 

Утром 3 декабря 1845 года Михаила Сергеевича Лунина нашли мертвым в отведенной ему одиночной камере.

 

Существует две версии этой смерти: «неофициальная» утверждает насильственную смерть, «официальная» говорит о разрыве сердца (инфаркте) или апоплексическом ударе (инсульте) со смертельным исходом. Версия насильственной смерти основывается (как отмечает В. А. Дьяков) на рассказах неустановленных лиц, распространяемых в устной передаче. Эти рассказы, например, воспроизводятся в воспоминаниях польского ссыльного В. Чаплицкого. Лунину посвящен в его книге специальный раздел под названием «Акатуй и цинизм начальника рудника Григорьева». Организатором и главным исполнителем убийства Чаплицкий называет «акатуйского начальника Григорьева». Но Григорьев только конвоировал Лунина до Акатуя, а затем возвратился в поселок Нерчинского завода. Главным же лицом в Акатуе был пристав Акатуйской, или Газимурско-Воскресенской дистанции горного округа гиттенфервальтер (надзиратель за рудниками) А. С. Машуков.

 

С. Б. Окунь, очень подробно изу­чавший биографию Михаила Сергеевича, в своей книге «Декабрист М. С. Лунин» (Л., 1985) обратил внимание на то, что «местное начальство почему-то предпочло молчать о смерти важного «государственного преступника» по крайней мере 6–7 дней и не отправлять протокола вскрытия, вероятно, в течение 17–18 дней».

 

В биографии Лунина для серии «ЖЗЛ» Н. Я. Эйдельман воспроизвел едва ли не все упоминания источников о смерти декабриста. Его позиция сводилась к тому, что Лунин умер при «обстоятельствах, до сих пор не разгаданных». И еще. Эйдельман писал, что мотивов для убийства в таком месте, как Акатуй, было немало. Однако, отмечал Натан Яковлевич, настораживает то, что впоследствии не было обнаружено никаких лунинских бумаг («Вопросы истории» 1988. № 2. С. 99–106).

 
 

Отмечу, что настораживает и другое: родной сестре Лунина, Екатерине Сергеевне Уваровой, которая постоянно переписывалась с ним, долго не сообщали о смерти Михаила Сергеевича и так и не дали ознакомиться с материалами экспертизы.

 

Наиболее достоверную версию обстоятельств смерти Лунина впервые сообщил краевед и писатель Е. Д. Петряев. Эта версия была опубликована журналистом А. Шароновым в газете «Советская Россия» в 1963 году. Вот что он написал: «… Не зарастает тропинка к могиле славного сына России Михаила Сергеевича Лунина. В 1841 году вновь арестованный по личному указанию Николая I после выхода на поселение в село Урлук Иркутской губернии Лунин был привезен в Акатуй. Забайкальский краевед Е. Д. Петряев, основываясь на источниках, утверждает, что М. С. Лунин погиб в 1845 году не от угара, как гласила официальная версия, а был задушен смотрителем тюрьмы неким И. Машуковым». («Сов. Россия» 1963, 21 нояб.)

 

Это сообщение было замечено тамбовским краеведом Сергеем Ивановичем Головановым. Между ним и Е. Д. Петряевым завязалась переписка. В письме к С. И. Голованову от 3 января 1964 года Евгений Дмитриевич написал: «Видный знаток Забайкалья А. К. Кузнецов (1845–1928), бывший пленник акатуевской тюрьмы в 1880‑х годах, записал рассказ старожилов Акатуя о том, что М. С. Лунина задушил смотритель рудника Иван Андрианович Машуков. Эту запись А. К. Кузнецов сделал на полях книги «Декабрист М. С. Лунин. Сочинения и письма. Редакция и примечания С. Я. Штрайха» (Петербург, 1923). Книга хранится в библиотеке Читинского краеведческого музея. Автобиография А. К. Кузнецова дана в словаре Гранат (7 издание, том 40). А. К. Кузнецов детально изучал судьбы своих предшественников по заключению. Поэтому его заметки имеют особое значение для истории Акатуевской каторги. О его культурной и исследовательской деятельности сказано в моих книгах «Исследователи и литераторы старого Забайкалья» (1954) и «Нерчинск» (1959)». (ГАКО. Ф. Р‑139. Оп. 1 «а». Д. 7. Л. 161).

 
 
 В 1969 году Натан Яковлевич Эйдельман публикует статью «Смерть Михаила Лунина» («История СССР» 1969. № 5), а в 1970 году в серии «ЖЗЛ» выходит его книга «Лунин». Вот что он писал, познакомившись с источниками: «В библиотеке Читинского областного краеведческого музея, благодаря любезности А. Ф. Сараева, мне удалось ознакомиться с пометами, которые сделал на полях сочинений Лунина Алексей Кириллович Кузнецов, основатель музея, крупный забайкальский историк и краевед. На странице 113‑й (в 4‑м абзаце) подчеркнуты слова Е. С. Уваровой: «Вероятно, брат уже раскаялся за это время». На полях Кузнецов написал: «Нет, его задушил смотритель рудника И. А. Машуков». На странице 114‑й, против 4‑го абзаца, где цитируется официальное сообщение о скоропостижной смерти Лунина: «Удавили. Иван Андрианович Машуков». Кузнецов верно называет фамилию пристава (правда, звали его не Иваном Андриановичем, а Адрианом или Андреяном Степановичем). Революционер и историк, живший с 1848 по 1928 год, мог еще встречаться со многими современниками, даже знакомыми Лунина. Его записи еще раз свидетельствуют, сколь устойчива была версия о насильственной смерти декабриста. В Читинском архиве мне удалось обнаружить большой, 1179 листов, рукописный том «Следственные дела по расследованию несчастных случаев, имевших место по рудникам и приискам Нерчинского округа. 17.VIII 1844–7.III 1846 годы». В нем собрано 49 следственных дел. Между номером 38 — «о скоропостижно умершем буряте Такшиеве» и номером 40 — «о найденном мертвом теле поселенца Сухорукова» находится 39‑е дело «по рапорту Александровской горной конторы о скоропостижно умершем государственном преступнике Михаиле Лунине» (а в нем — 13 документов на 39 листах)

https://zen.yandex.r...378cf16138d1e0a

Ответить

Фотография Ученый Ученый 24.05 2021

Могила М.С.Лунина в Акатуе

 

2-mogila_lunina_1.jpg

Ответить

Фотография Ученый Ученый 25.05 2021

Декабристы и Константин

 

Имя цесаревича послужило удобным знаменем для руководителей восстания, которые неплохо разбирались в психологии русского солдата, хотя в действительности никакой симпатии к Константину, разумеется, не питали. Как помнит читатель, еще в 1824 году цесаревич был приговорен заговорщиками к смерти как член царской фамилии — совершить его казнь предстояло членам польского Патриотического общества.

 

Идея уничтожения цесаревича принадлежала главе Южного тайного общества Павлу Пестелю, который не собирался ограничиваться Константином. В беседе с одним из членов общества, подполковником Александром Поджио, наполовину итальянцем, известным своим горячим темпераментом, Пестель речами о недостатках монархического правления воспламенил собеседника «до бешенства». «Принесем на жертву всех!» — воскликнул Поджио. «Тогда Пестель, сжав руку, сказал: “Давай считать их по пальцам, для удара я готовлю двенадцать удальцов: Барятинской уже набрал некоторых”. Дошедши до царственных особ женского пола, он на минуту остановился: “Знаешь ли, Поджио, что это ужасно!” и однако ж заключил свой страшный счет числом 13, прибавя: “Если убивать и в чужих краях, то конца не будет, у всех великих княгинь есть дети: довольно объявить их лишенными прав на царство, и кто захочет престола, облитого кровью?”». Очевидно, что палец, означавший Константина, был загнут вторым, сразу же после Александра, без всяких остановок и задумчивости. Беседа эта состоялась осенью 1824 года.

 

Тот замысел не удался, поляки шли на контакт с русскими не слишком охотно, и Константин остался в живых.

В период междуцарствия Константин и будущая судьба его вновь оказались в центре общественного внимания. «Цесаревич же славный наездник, — язвительно замечал Иван Якушкин, — первый фрунтовик во всей империи, ничего и никогда не хотел знать, кроме солдатиков. Всем был известен его неистовый нрав и дикий обычай. Что же можно было от него ожидать доброго для России?»{403} Выразительнее многих отозвался о предстоящем царствовании Александр Якубович, гуляка и бретер, человек довольно сомнительной нравственности. Во время восстания на Сенатской площади он избрал странную «челночную» дипломатию — подошел к Николаю и предложил ему посреднические услуги. Прочитав в 1826 году биографию Якубовича, Константин обронил: «Злодей, которого без омерзения нельзя поминать…» Сам злодей на вопрос, кого он хотел бы видеть царем, Константина или Николая, ответил: «Если уж нельзя ни того, ни другого, так уж, конечно, лучше давайте Константина; этот хоть по крайней мере старый кот, попадешься ему в когти, так разом задушит, а не станет, как котенок, играть с мышкой». В котенке, играющем с мышкой, угадывается не столько Николай Павлович, сколько ненавистный Якубовичу двоедушный император Александр, в убийцы которого Якубович себя настоятельно предлагал.

 

В разговоре Кондратия Рылеева с членом Северного общества, полковником Александром Булатовым речь вновь зашла об истреблении «монархического правления» и «власти тиранической». Рылеев желал уничтожения не только самой власти, но и ее представителей, включая нового императора Константина. Булатов возражал, что новый государь любим «народом и войсками». Тогда Рылеев развернул перед ним следующую перспективу: «И мне открывает он, что уже план готов и для царствования Константина, с тою разницею, что так как он народом любим, так надо было дожидать год, а может быть, и более, тогда главные товарищи заговора должны стараться входить в милость его и искать мест быть ближе к нему и окружить его вместо собственных своих друзей друзьями заговора и таким образом совершенно им завладеть». Завладеть, а там и отправиться по дорожке, проложенной графом Беннигсеном в спальню императора Павла.

 

На следствии Каховский утверждал, что у Рылеева был и другой замысел — один из членов общества всенародно убивает Константина и тут же кричит, что убил его по приказанию Николая — «таким образом, говорил он, мы вдруг погубим обоих». Рылеев объявил следствию, что всё это клевета.

Как очевидно, в том числе и из разговора Рылеева с Булатовым, мнение и привязанности народные для руководителей движения — только карта в политической игре. Любовь народа к Константину Павловичу то используется в целях восстания (когда солдат призывают кричать Константина и его жену Конституцию), то воспринимается как досадная помеха, которую нельзя не учитывать, но в итоге необходимо будет обойти. Народ лишен права голоса — в его уста буквально вкладывают лозунги, которые он должен провозглашать, — и выступает в роли бессмысленного дитяти, слепого в своих привязанностях и неразумного в желаниях. «К чему стадам дары свободы? Их нужно резать или стричь».

 

Вместе с тем даже вполне пристрастные члены тайного общества единодушно отмечают — Константин был любим в народе. Любопытный срез общественного мнения по этому поводу дан в записках князя С.П. Трубецкого. «Константин, — замечает Трубецкой, — в течение последних лет пребывал в Варшаве, сделался почти чужим для русских и поэтому не имел в Петербурге приверженцев. Воспоминания, которые оставались о нем, не привлекали к нему публики, хотя говорили, что нрав его много изменился к лучшему, но многие, особенно придворные, вооружались против него. Гордость дам оскорблялась мыслью, что полька, и притом незнатного рода, может быть императрицей… Однако ж большая часть высшего круга желали иметь императором Николая. Надеялись, что при нем двор возвысится, что придворная служба получит опять прежний почет и выйдет из ничтожества, в котором была при покойном государе и в которое еще бы более погрузилась при Константине… Другие классы общества молча ожидали окончания междуцарствия. Они понимали свою незначительность, хотя, впрочем, более были склонны к Константину, но только потому, что в пожилом человеке предполагали больше опытности, нежели в молодом, который до тех пор занимался единственно фрунтовою службою. Народ был вообще равнодушен. Одни военные искренне желали, чтоб Константин остался императором».

 

Как видим, придворное общество, о пристрастиях которого князь Трубецкой был осведомлен превосходно, царствования Константина не хотело — незнатная и нерусская жена нового императора была не единственной причиной неудовольствия. Многим был известен непредсказуемый и тяжело переносимый характер великого князя. Вместе с тем Трубецкой, как и другие мемуаристы, признавал любовь армии к Константину. Неравнодушен к цесаревичу был и народ — здесь Трубецкой заблуждался.

 

https://biography.wi...ading.ru/162382

Ответить

Фотография Ученый Ученый 25.05 2021

Константиновский рубль. 1825.

 

CCsUKUOervQ.jpg

Ответить

Фотография Ученый Ученый 25.05 2021

Юрий Лотман о декабристах

 


Ответить