К 1811 г. война в Испании приобрела затяжной характер. Герилья, хотя и ослабляла французскую армию, не могла решить главную задачу войны – изгнание французов. На это были способны лишь регулярные войска, что продемонстрировала кампания 1812–1813 гг.
Позиции испанцев и англичан значительно укрепились после разрыва дипломатических отношений между Францией и Россией. Наполеон, готовясь к «русскому походу», отозвал из Испании значительные военные силы. Это помогло Уэлесли разгромить французов 22 июля 1812 г. в битве при Арапилес (название двух холмов в долине недалеко от Саламанки). Мадрид был освобожден в августе 1812 г., Жозеф вновь бежал из столицы, на этот раз – в Валенсию. На помощь королю поспешил со своей армией маршал Сульт, покинув Андалусию и сняв осаду с Кадиса. 3 ноября Мадрид вновь был занят французами. Но поражение «Великой армии» в России приблизило окончательную победу патриотов и их союзников в Испании.
Морские баталии
Исход войны за независимость решался в сухопутных сражениях. Однако и морские баталии внесли свой вклад в развитие событий. Именно на море испанский флот, не подчинившийся королю-узурпатору Жозефу, одержал первую победу над противником. Еще до Байлена, 14 июня 1808 г., французская эскадра, которая находилась в Кадисском заливе после Трафальгарской битвы, сдалась испанскому адмиралу Хуану Руису де Аподаке. Благодаря совместным действиям испанского и британского флота английские экспедиционные силы смогли высадиться на Пиренейском полуострове, осажденные французами порты получали продовольствие и боеприпасы. Французы были вынуждены держать на побережье (прежде всего в Кантабрии, Валенсии и Каталонии) значительные военные силы. На стороне патриотов воевали «морские герильеро» – рыбаки и судовладельцы, нападавшие на французские корабли и морские гарнизоны.
К началу 1813 г. Уэлесли, ставший главнокомандующим объединенными вооруженными силами на полуострове, располагал значительной армией. В его войсках было около 52 тыс. англичан, 29 тыс. португальцев и 20 тыс. испанцев. Весной 1813 г. он захватил Саламанку, Самору {227} и вновь отвоевал Мадрид. Решающее сражение произошло в Витории 21 июня 1813 г.: французы были разбиты. 31 августа Веллингтон нанес противнику последнее поражение на испанской земле в битве при Сан-Марсиаль (недалеко от Ируна). Жозеф и остатки французского войска бежали во Францию. Лишь маршал Суше контролировал Барселону до начала 1814 г.
После поражения в «битве народов» под Лейпцигом Наполеон решил вернуть испанскую корону Фердинанду, чтобы сконцентрировать все свои силы на борьбе против шестой антифранцузской коалиции. В итоге 11 декабря 1813 г. в замке Талейрана Валансэ, где содержался Фердинанд, был подписан договор, в котором император французов признавал королем Испании и Индий Фердинанда VII. Договор провозглашал мир и дружбу между Фердинандом VII и Наполеоном Бонапартом, а также объявлял о прекращении военных действий между Испанией и Францией. Согласно договору, Фердинанд VII должен был ежегодно выплачивать 30 млн реалов своим родителям, которые оставались в эмиграции. Сам Фердинанд VII возвращался в Мадрид. Между {228} тем военные действия еще продолжались: Веллингтон во главе своей армии перешел пиренейскую границу и нанес французам поражение в битве при Тулузе 10 апреля 1814 г. На следующий день было подписано перемирие.
Война за независимость закончилась совместной победой испанцев, англичан и португальцев над французами, а также реставрацией власти Фердинанда VII. Испанские потери составили около 600 тыс. человек (из 12 млн населения). Страна вышла из войны обессиленной и опустошенной.
Несмотря на свой вклад в общую победу над французской империей, Испания не сыграла существенной роли в установлении нового порядка в Европе. В качестве единственного «вознаграждения» от держав-победительниц Испании была возвращена часть острова Санто-Доминго, переданная Франции еще по Базельскому миру 1795 г.
Война испанцев за независимость по-разному оценивается в историографии. Некоторые британские историки называют ее «Войной на Пиренейском полуострове» (англ. ThePeninsularWar), подразумевая, что она была частью «большой» войны между англичанами и французами и преуменьшая тем самым вклад испанцев и португальцев в общую победу. Представители «патриотического» направления испанской и португальской историографии возвеличивают герилью, «народный» и «национальный» характер войны, принижая значение британских экспедиционных сил Уэлесли в разгроме французской армии.
На целых шесть лет Пиренейский полуостров превратился в поле сражения Великобритании и Франции за мировое лидерство и господство: Наполеон стремился сделать испанскую империю частью империи французской, а Англия мечтала получить экономические и торговые преимущества в испанских заокеанских владениях. В результате войны Испания добилась независимости от Франции, но теперь ей предстояла борьба против постепенного развала своей империи.
Война за независимость оказала огромное влияние на всю последующую историю Испании. Она закончилась поражением не только французов, но и «офранцуженных». Поражение Жозефа обернулось крушением {229} политического проекта его испанских сторонников – проекта умеренного реформаторского развития конституционной монархии.
Главная цель войны – сохранение государственного суверенитета – была достигнута благодаря усилиям населения, испанских и британских вооруженных сил. Антифранцузское сопротивление основывалось на традиционных принципах единства «Трона и Алтаря». Малочисленные либералы оказались временными союзниками католической и консервативной Испании, которая не могла принять ни Байоннскую, ни Кадисскую конституцию.
Память об освободительной войне стала важным элементом национального самосознания испанцев. Долгое время война представлялась как восстание всех испанцев против иноземного захватчика, сопровождавшееся всеобщим патриотическим подъемом. Считалось, что против французов восстал «испанский народ», который и выиграл эту войну. Лишь во второй половине XX в. начался процесс постепенного переосмысления событий 1808–1814 гг., которые современные испанские и зарубежные исследователи стараются рассматривать во всей их сложности, противоречивости и многообразии. {230}
{228}
{229}
История Испании. Т. 2. От войны за испанское наследство до начала XXI века / Отв. ред. т.: О.В. Волосюк, М.А. Липкин, Е.Э. Юрчик. М.: Индрик, 2014. С. 227–230.
9 мая 1808 года в Байонне император Наполеон I написал своему министру иностранных дел господину Талейрану письмо следующего содержания: «Принц Астурийский, его дядя инфант Дон Антонио, его брат инфант Дон Карлос в среду уедут отсюда, в пятницу и в субботу останутся в Бордо и ко вторнику будут в Валансе. Будьте готовы встретить их в понедельник вечером… Я желаю, чтобы этих принцев приняли без внешнего блеска, но достойно и с интересом, и чтобы вы сделали все возможное, дабы развлечь их. Если у вас в Валансе имеется театр, пригласите нескольких комедиантов, в этом не будет ничего дурного. Вы можете также пригласить мадам Талейран с четырьмя или пятью женщинами. Если принц Астурийский увлечется какой-нибудь красивой женщиной, в том не будет ничего неуместного, ибо это даст нам еще один способ лучше уследить за ним»
Безнравственный тон письма заставляет предположить, что император сам был хозяином Валансе. Однако ничего подобного. Прекрасный дом принадлежит одному Талейрану, и для нас не составит труда вообразить, какая у него была мина во время чтения вызывающего послания, которое опускало его до роли тюремщика, даже не разъясняя странной роли, которую Наполеон столь пренебрежительно отвел его жене.
Но на самом деле с тех пор, как пять лет тому назад император помог ему купить Валансе, причем тогда его милость простерлась даже до того, что Наполеон помог деньгами — с тех самых пор принц Беневентский все время ожидал чего-либо подобного. Это означало, что он знал своего хозяина даже больше, чем тот знал сам себя, ибо такие решения Наполеон принимал из иных побуждений.
«Однажды Императору подробно доложили о той жизни, которую герцог Шуазель вел в Шантелу до своего изгнания, — пишет герцогиня де Дино, бывшая племянницей и запоздалой великой любовью Талейрана, — пораженный большими возможностями этого министра и роскошью, отсветы которой падали на короля и на всю страну, он пожелал, чтобы его Министр иностранных дел мог собирать в одном из красивых замков всех благовоспитанных иностранцев». Можно заметить, что существует огромная пропасть между тем, чтобы собирать разных гостей для праздников, и тем, чтобы держать некоторых из них под стражей. Однако Наполеон частично оплатил дворец и, как заключает герцогиня, «с тех пор он счел, что может располагать Валансе без согласия владельца».
Талейран был слишком большим дипломатом, чтобы досадовать на оскорбительную фантазию своего хозяина. Он в свою очередь окунул перо в чернила и ответил:«Я отвечаю всеми возможными трудами на доверие, которым Вы, Ваше Величество, меня почтили. Принцам будут предоставлены все удовольствия, которыми позволяет воспользоваться это неприятное время года. Я предоставлю им возможность ежедневно ходить к мессе, парк для прогулок, лес, где можно прогуливаться верхом, разнообразную еду и музыку. Театра здесь нет и найти актеров чрезвычайно трудно. У нас к тому же будет достаточно молодежи, чтобы принцы могли танцевать, если это их развлекает».
Ни следа горечи в этих строках. Талейран уже успел привязаться к восхитительному жилью, которое его в свое время обязали взять на себя. Возможно, потому что оно великолепно гармонировало с его тягой к блеску и величию.
Говорили, что замок был построен для очень важного господина и даже для князя церкви, что не могло не понравиться бывшему епископу Отенскому. В действительности тот, кто в 1540 году построил Валансе на остатках земли герцогов Бургундских, затем — семейства Шалон-Тоннер, был Жаном д'Этампом, гувернером Блуа; потом его внук, рыцарь Мальтийского ордена, епископ, а затем кардинал приложил руку к отделке дворца, желая достойно принять у себя папу Урбана VIII.
Воспоминания, связанные с замком, оказались достойны того, чтобы привлечь внимание сыновей Христианнейшего Короля. В то время как их отец, лишенный власти король Карл IV и их мать, Мария-Луиза направляются в Компьен, избранный для них резиденцией, инфанты отправились по дороге, ведущей в Валансе, куда они прибудут 19 мая. Талейран и его семья, конечно, встретят их: «Принцы были молоды, — напишет вынужденно гостеприимный хозяин, — и все на них, вокруг них, в их одеждах, в их каретах, в их ливреях, — все составляло образ прошедших эпох. Карету, из которой они вышли, можно было принять за произведение эпохи Филиппа V. Этот дух древности, напоминавший об их величии, делал их положение еще более своеобразным».
В самом деле, Талейран был еще слишком пропитан величием Старого Режима, стилем Версаля и чувством, подсказывающим, что необходимо сделать, дабы не уронить достоинства перед лицом этих молодых отпрысков одной из самых старых монархий мира. Он окружит их всевозможным вниманием и тем, в чем отказал им Наполеон. Особенно — принца Астурийского.
Придворный этикет царил в Валансе, но — этикет французского двора, все же менее суровый, чем то было принято в Эскуриале. Так, никто не мог предстать перед принцем иначе, чем в парадных одеждах. Но вне регламентированных по испанскому обычаю часов: мессы, отдыха, прогулок и совместных молитв, что прерывалось обильной едой, — принцы узнали свободу, прежде, вплоть до этого момента, им неведомую. К примеру, удовольствие прогуливаться вместе «без письменного разрешения короля. Оставаться одним, по желанию выходить в сад или парк… Охота, прогулки верхом, танцы, составляли для них совершенно новые развлечения» Каждый в Валансе стремился понравиться молодым людям, и если кто-то и не испытывал по отношению к ним симпатии, то жалостью к их злоключениям прониклись все.
Принц Астурийский Фердинанд был совершенно непривлекателен. Этот принц, «полумонах-полудикарь», по выражению герцогини Дино, познакомившейся с ним в Валансе, имел очень мало привлекательных черт: коварный, жестокий и бесхарактерный, он не обладал ни грацией, ни красотой, чтобы привязать к себе кого-либо. Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к портретам Гойи. Он одновременно напоминал мать и отца, — а те оба были неудачей матери-природы… Более милыми оказались его дядя Дон Антонио и особенно его младший брат Дон Карлос; они смогли в достаточной степени оценить праздники, устраиваемые в их честь Талейраном. В свите принцев было также еще два человека: каноник Эскоикиц и герцог Сан Карлос.
Тогдашние хроники повествуют о том, что именно герцога Сан Карлоса связала нежная дружба с мадам Талейран. Хроники, а также ежедневные доклады, которые полиция Фуше исправно доставляла на стол императора. Всем сердцем ненавидя Талейрана, Фуше аккуратно начинил Валансе своими агентами.
Так что в один прекрасный день в кабинете Наполеона Талейран был удивлен резко брошенным вопросом императора: «Почему вы не сказали, что герцог Сан Карлос был любовником вашей жены?
— Сир, — ответил принц, — я не счел, что это может быть интересным для славы Вашего Величества.
Идиллия была прервана возвращением в Париж принцессы. Очевидно, Наполеон беспокоился о любовных интригах, начавшихся по его же приказу…
Однако присутствие в Валансе потомков Филиппа волновало французских аристократов, в особенности антибонапартистов. Они мечтали о том, чтобы извлечь инфантов из их позолоченной тюрьмы и с триумфом препроводить в Испанию. Таким образом фактически в соседнем замке Сель-сюр-Шер образовался заговор, предводителями которого были маркиз де Бартилья и Сен-Эньяны. Эта преданность была совершенно излишней: принцы вовсе не жаждали быть спасенными, и заговорщики вскоре оказались в Венсенне под охраной бдительной стражи.
Дон Фердинанд не только отвергал всякие попытки освободить его, он дошел даже до того, что сам стал доносить о них полковнику Анри, жандарму старой гвардии, которому Наполеон поручил охрану пленников. Ситуация была довольно странной: в то время как испанский народ самоотверженно сражался против Наполеона, принц — наследник трона, который так мечтали отвоевать для него, невозмутимо довольствовался своим положением пленника.
Еще никогда не было видано более нежное отношение пленника к своему тюремщику. В день Ангела Наполеона Фердинанд собственноручно зажигал фонари в парке, — Фердинанд нимало не усомнился, написав императору письмо с поздравлениями по поводу победы над Испанией, так вдохновенно называя его «дорогим кузеном», что в конце концов это стало Наполеона раздражать.
Однако и все хорошее приходит к концу. Валансенский договор от 11 декабря 1813 года обеспечивал вывод французских войск. Инфанты вернутся в свою страну, а Фердинанд будет править под именем Фердинанда VII.
Без сомнения, это было самое отвратительное царствование в истории Испании, так как молодой король проявил невероятную жестокость и замашки тирана. Но в 51 своих возвращенных дворцах Фердинанд сохранил ностальгическое воспоминание о времени, проведенном в гостях у Талейрана. основал орден Валансе для своих последователей, дал одному из подразделений своей гвардии имя Валансе и даже окрестил этим именем один фрегат. В конце концов в 1819 году он послал Талейрану свой портрет огромных размеров, который до сих пор можно созерцать на одной из стен дворца, о котором он столь тосковал.
1-я Испанская революция 1808–14 была тесно связана с борьбой исп. народа против франц. оккупации. Началась 2.5.1808 восстанием в предместье занятого французами Мадрида. Летом 1808 по всей стране были созданы новые органы власти – революц. хунты, большинство членов которых являлось представителями провинц. дворянства. 10 мая Наполеон I Бонапарт принудил исп. короля Фердинанда VII отречься от престола, 4.6.1808 объявил о назначении своего брата Жозефа (см. Жозеф I) королём Испании. Образование профранцузского правительства побудило руководителей хунт сформировать альтернативное нац. правительство. В сент. 1808 была создана Центр. хунта во главе с гр. Х. Флоридабланкой.
24.9.1810 на о. Леон, близ Кадиса (с 20.2.1811 в Кадисе), собрались Учредит. (кадисские) кортесы, состоявшие в осн. из представителей либерального дворянства, профессоров университетов, высшего духовенства и торговой буржуазии. Кортесы приняли законы о равноправии населения исп. колоний и метрополии (14–15.10.1811), об отмене феод. повинностей и привилегий (6.8.1811), декрет о распродаже и распределении среди крестьян пустующих и общинных земель (4.1.1813), упразднении инквизиции (22.2.1813) и пр. Кульминацией деятельности кортесов стала публикация Кадисской конституции 1812, объявившей нацию носителем суверенитета и верховной власти. Эти и др. решения кортесов, однако, не были проведены в жизнь, поскольку их власть распространялась только на небольшую территорию, не занятую франц. войсками.
Объединённые англо-исп. силы 12.8.1812 вступили в Мадрид. 22.3.1814 в страну вернулся Фердинанд VII. Конституция и все акты кортесов были отменены, наиболее видные деятели кортесов и провинц. хунт арестованы или изгнаны из страны.
Пожарская С.П. Испанские революции 19 в. // Большая российская энциклопедия
Партизанское движение в стране стало возникать стихийно сразу после мадридского восстания 2 мая, но особенно широкий размах оно приобрело после того, как Центральная хунта, возникшая в сентябре 1808 года, приказом от 28 декабря того же года призвала население к организации партизанских отрядов. Число партизан росло как после каждой победы союзников, так и после карательных акций, которые увеличивали количество желающих отомстить. Будучи разгромленными в традиционной войне, испанцы стали воевать более привычным для себя способом: небольшими летучими отрядами в горной или труднопроходимой сельской местности они громили малые отряды французов, ловили их гонцов, отбивали фураж. Из партизанских командиров наиболее прославились Реновалес, Мина, л’Эмпечинадо, Санхец, доктор Ровера, Меркезито, Me дико, Сапия и аббат Мерино. Интересно, что среди полевых командиров было много священников. Тактика герильи приносила свои успехи: французы контролировали лишь крупные города, откуда они выходили только большими отрядами. На обороне коммуникаций у французов было задействовано 200 тысяч солдат, то есть больше половины всей армии. Поэтому огромное значение французы стали придавать разведке и контрразведке, шифровке донесений, ведь партизаны использовались англичанами для сбора информации и захвата гонцов. В районах, где герилья была особенно сильна, – Каталонии, Арагоне, Наварре и Басконии – в 1810 году было установлено военное правление, подчинявшееся напрямую Парижу.
В первый период войны, когда народ ждал от начавшейся борьбы не только изгнания французов, но и коренного улучшения своего положения, энтузиазм масс был очень велик и движение «герильерос» охватывало целые провинции: все население бралось за оружие и шло на войну против иноземных завоевателей. Так было, например, в Астурии, Галисии и некоторых других районах. Но даже и позднее, когда надежды людей стали меркнуть, движение «герильерос», несколько изменив свою форму, продолжало оставаться огромной силой. Включив в себя элементы регулярной армии и постоянно пополняясь добровольцами, оно затопило всю страну, превратив ее в «одно гигантское осиное гнездо, где тысячи неуловимых жал со всех сторон вонзались в каждую французскую часть, в каждого французского солдата».
Размах этого движения наглядно характеризует выдержка из одной старинной книги об испанской войне за независимость, в которой перечисляются партизанские отряды Испании: «В начале 1809 года в провинции Ла-Манча действовал отряд герильерос под командой нотариуса дона Исидора Мира; в деревне Пеньяс де Сан Педро был сформирован отряд герильерос под командой отставного капитана милиции дона Педро Антонио Ламота; в Агудо был создан отряд герильерос из таможенной охраны Сьюдад Реаля под командой ее начальника дона Алехандро Фернандес, в местечке Вилльобиадо близ Бургоса был организован отряд герильерос под командой священника дона Херонимо Мерино; в провинции Алава возник отряд герильерос под командой кузнеца Лонго; в Ла Риоха образовался отряд герильерос, именовавшийся “крестоносцы Риоха” – его членами были священники и монахи, в горах Кантабрии оперировал отряд герильерос под командой “маркесите” (“маленького маркиза”) Порлье, а в горах Гвадалахары – отряд герильерос под командой Эмпесинадо».
Благодаря «герильерос» французы, имея на Пиренейском полуострове 300-тысячную армию, никогда не могли сосредоточить против Веллингтона больше 70 тысяч человек. Из-за них же Жозеф Бонапарт был не в состоянии даже поддерживать регулярную связь с Парижем: посланные им курьеры, несмотря на сопровождавшую их охрану, то и дело попадали в руки партизан. Так, например, посол Наполеона в Мадриде граф Лафорет в письме к министру иностранных дел герцогу Кадорскому от 5 июля 1810 года сообщал: «Курьер, отправленный из Парижа с почтами 18 и 19 минувшего месяца, приехал вчера, будучи подвержен великой опасности быть перехваченным. Другой курьер из армии и несколько почт испанских были перехвачены по дороге от Бургоса к Мадриду. Часто я возобновляю представления с деятельности неприятельских разъездных партий, потому что не вижу ни расположения, ни намерений к уменьшению сего зла: внезапные нападения на военные посты, на обозы и на курьеров становятся каждый день чаще. Разбойники поступают без всякой пощады с испанцами, кои служили в чем-либо по королевскому делу и увозят их из селений. Не упоминая более как только о Мадридской провинции, в которой покорность и деятельная правительственная бдительность конечно совершенны, весьма приметно, что никто не может удалиться от стен столицы, не подвергая себя опасности». Такова была картина в районе Мадрида.
Положение в противоположном конце Испании – в районе Гибралтара – было схожим. Об этом свидетельствует письмо находившегося в Гибралтаре английского генерала Блэка, которое он отправил своему другу: «Офицеры и солдаты французские никогда не могут ходить иначе, как в великом числе, ибо если идут одни или в малом числе, то бывают приносимы в жертву какими-либо многочисленными отрядами испанцев. По-видимому, французы берут города без сопротивления, но не могут сохранить оных, а отряды, которые они оставляют в них, бывают вообще истребляемы. Невозможно мне изобразить вам гордого вида испанских нагорцев. Каждый день приводят пленных в Гибралтар, представляя победоносные знаки, как то: лошадей, гренадерские шапки, мундиры и прочее, убиваемых ими французов. Словом, ныне многие из нагорных крестьян, которые прежде покрывалися бараньими кожами, одеты совершенно во французские мундиры».
Маршалам и политикам Наполеона суть загадки войны в Испании, которую они поначалу не могли понять, становилась яснее с каждым днем. «Во всякой другой стране, – писал маршал Журдан в конце 1808 года, – две такие победы (имеются в виду битвы 10 и 23 ноября) привели бы к покорению всей земли. В Испании же совсем наоборот. Чем чувствительнее поражаешь ее армии, тем ревностнее народ хватается за оружие. Чем более подвигаются французы, тем опаснее становится их положение». Два года спустя, в 1810 году, генерал Келлерман давал такую оценку положения в Испании: «Этот упорный народ поглощает армию. Тщетно отсекать головы гидре: они снова вырастают не здесь, так там. Если не произойдет переворота в умах, долго не удастся подчинить этот большой полуостров. Он поглотит население и благосостояние Франции. Я все думаю, что тут нужны голова и руки Геркулеса». Аббат Д. Прадт охарактеризовал положение французов в Испании следующим образом: «Силы французов… истощались не сражениями, но беспрестанными мелкими атаками невидимого неприятеля, который тут же исчезал в массе народа, но тотчас же снова появлялся с обновленными силами. Лев, замученный до смерти комаром в басне, – вот верная картина французской армии».
Такова была неодолимая сила движения «герильерос». «Наполеон, столь мастерски давший мат Бурбонской династии, сам оказался бит испанским народом», – писал И. М. Майский.
Галан-и-Эредиа (Juana Maria Galan-y-Heredia) Хуана Мария (1787-1812) – героиня борьбы за независимость Испании, прозванная «Изящной» (La Galana). Родилась в 1787 году в Вальдепеньясе (Valdepenas) в семье владельца гостиницы, в июне 1808 года вошла в состав Хунты Обороны (Junta de Defensa) и вследствие нехватки мужчин призвала женщин сражаться с французами. Когда 6 июня 1808 года французская колонна попыталась пройти через город, она столкнулась с ожесточённым сопротивлением жителей – горожанки лили из окон кипящую воду и масло, а сама Хуана, вооружившись дубинкой (по другой версии чугунным сотейником) сражалась врукопашную у дверей своей гостиницы. Не сумев захватить Вальдепеньяс, французы оставили всю провинцию Ла Манча (La Mancha) и не поспели к сражению при Байлене (Baylen), закончившемуся капитуляцией II-го обсервационного корпуса Жиронды (IIe Corps d,observation de la Gironde) генерала Дюпона (Pierre-Antoine Dupont de L,Etang). 2 мая 1810 года Хуана вышла замуж за Бартоломе Руис де Лерма (Bartolomе Ruiz de Lerma), от которого имела дочь, умерла 24 сентября 1812 года при родах второй дочери в возрасте 25 лет. Впоследствие, городу Вальдепеньяс присвоено звание «Героического» (Muy Heroica).
Гери́лья (исп. Guerrilla; уменьшительное от исп. guerra — «война», т. е. «малая война») — распространенное наименование партизанской войны в Испании и странах Латинской Америки в XIX—XX вв. Широко известным понятие «Г.» стало во время Войны за независимость Испании 1808—1814. Именно в те годы слово появляется и в других европейских языках (в том числе в русском). Партизанское движение стало отличительной особенностью освободительной войны на Пиренейском п-ове. В восстаниях против французов летом 1808 изначально принимали участие представители различных социальных слоев. Силы испанской регулярной армии, выступившей против французских захватчиков, были разрозненны, единого командования долгое время не существовало. В этих условиях по всей Испании стали возникать народные добровольческие отряды. После похода Наполеона Бонапарта в Испанию в 1809 Г. стала одной из важнейших форм антифранцузского сопротивления. Социальный состав партизанских отрядов был неоднородным. Это могли быть группы профессиональных военных, которые после поражения в битве или капитуляции осажденного города продолжали воевать самостоятельно; группы гражданских лиц, которые вступили в войну по личным, религиозным или патриотическим мотивам. Иногда при приближении французской армии жители городов покидали свои дома и уходили в горы, многие из них становились герильеро, т. е. участниками партизанского движения (исп. guerrillero). Среди партизан были также контрабандисты и разбойники, которые надеялись на помилование по окончании войны. Изначально партизанские отряды возникали спонтанно, однако со временем их деятельность стала более регламентированной, а связь и взаимодействие с регулярными войсками — более прочными.
Во главе партизанских отрядов были кадровые военнослужащие, священники, землевладельцы, реже — крестьяне и ремесленники. Наиболее известные герильеро: крестьянин Франсиско Эспос-и-Мина, священник Херонимо Мерино («падре Мерино»), военные Висенте Морено Баптиста и Хуан Диас Порльиер. Многие герильеро были известны по своим прозвищам, например Франсиско Хавьер Мина «Эль Мосо» («Парень») и Хуан Мартин Диас «Эль Эмпесинадо» («Чумазый»). Численность отрядов была непостоянной: они объединялись, распадались, переформировывались. В среднем за годы войны действовало около 400 отрядов герильеро. В основном это были небольшие группы партизан, около 50 человек, но были и крупные отряды: под началом Эспоса-и-Мины сражалось около 13 тыс. бойцов, Эмпесинадо командовал 5 тыс. партизан. Г. стала эффективной формой сопротивления французам. Знание местности и помощь населения помогали партизанам без значительных потерь изматывать врага неожиданными атаками. Кроме того, они нападали на обозы, уводили лошадей и скот, перехватывали корреспонденцию и так далее. Французы были вынуждены укрываться в городах и охранять коммуникации, что рассеивало их силы. Отряды герильеро оказывали содействие регулярным войскам патриотов, хотя иногда и мародерствовали в испанских городках и деревнях.
Многие известные герильеро, не будучи профессиональными военными, в годы войны получили воинские звания и чины, но после возвращения на испанский трон Фердинанда VII в 1814 были разочарованы политикой властей: их зачастую понижали в должности и переводили в отдаленные гарнизоны. Поэтому некоторые прославленные партизаны возглавляли или участвовали в антиправительственных восстаниях, получивших название «пронунсиамьенто». В XIX в. Г. сопровождались Война за независимость Испанских колоний в Америке 1810—1826 и гражданские войны в латиноамериканских республиках. Также известны партизанские движения во время Англо-франко-испанской интервенции в Мексику 1861—1867 и Война за независимость Кубы 1895—1898.
В XX в. тактика Г. использовалась во время Мексиканской революции 1910—1917, Кубинской революции 1953—1959, а также сандинистами в Никарагуа и так далее. Методы Г. являются частью идеологии некоторых латиноамериканских радикальных группировок, например — Революционных вооруженных сил Колумбии (ФАРК). Таким образом, Г. использовалась как форма сопротивления внешнему агрессору и в антиколониальных войнах против метрополии, а также в ходе крупных социальных конфликтов и революций.
Лит.: История Испании. Т. 2: От войны за испанское наследство до начала XXI века. М., 2014; Abella R., Nart J. Guerrilleros: el pueblo español en armas contra Napoleón. Madrid, 2007; Moliner Prada A. La guerrilla en la Guerra de la Independencia. Madrid, 2004.
Медников И.Ю. Герилья // Всемирная история: Энциклопедия
21 февраля 1809 года закончилась двухмесячная осада Сарагосы - один из самых драматичных эпизодов наполеоновских войн. В ходе этой осады погибло более 10 тысяч испанских солдат и около 40 тысяч жителей города, включая ополченцев. Население Сарагосы за два месяца сократилось на 70%, с 55 до 15 тысяч человек. Большинство этих жертв унесла вспыхнувшая во время осады эпидемия тифа, усугубленная голодом и антисанитарией. Французы и поляки, штурмовавшие город, потеряли примерно 10 тысяч человек, из них четыре тысячи погибли в боях, а остальные тоже умерли от тифа.
Французская армия под командованием маршала Жанно де Монсея, получившая приказ императора взять город, насчитывала 43 тысячи пехотинцев, четыре тысячи кавалеристов и 260 пушек, сведенных в 22 батареи, в том числе 60 тяжелых осадных орудий. Защищали Сарагосу 30 тысяч солдат и офицеров испанской регулярной армии и 11 тысяч местных ополченцев - почти всё взрослое мужское население города. Правда, большинство "регуляров" составляли новобранцы, призванные на службу менее полугода назад и не успевшие пройти даже курс молодого бойца. Ополченцы же были вообще не обучены и в основном вооружены лишь холодным оружием. Зато моральный дух и тех, и других был исключительно высок. Оборонявшиеся имели 205 пушек, часть из которых помнила славные времена герцога Альбы.
Сарагоса представляла собой старинный город-крепость, окруженный высокой каменной стеной с башнями, причем примерно на половине оборонительного периметра стена были двойной. Командующий обороной молодой 32-летний генерал Хосе Палафокс сделал всё возможное для дополнительного укрепления города. В частности, он распорядился вырубить и сжечь деревья и кустарники, а также - снести все постройки в радиусе километра от крепости, чтобы лишить атакующих любого укрытия. Камни разобранных построек пошли на усиление стен, а перед стенами выкопали глубокий ров. Также вокруг города соорудили несколько передовых редутов, установив на них часть артиллерии.
Операция по захвату Сарагосы началась 20 декабря 1808 года с атаки на эти редуты. Укрепление Монте-Торреро было "взято на штык" лихим ударом польских жолнежей из Герцогства Варшавского, решивших продемонстрировать свою доблесть новым союзникам. Этот успех позволил французам установить там осадные пушки и начать крушить прямой наводкой городские стены. Еще один редут Сан-Лазаро с ходу захватить не удалось, испанцы отбили атаку.
22 декабря де Монсей направил Палафоксу ультиматум с требованием сдать город и в тот же день получил лаконичный ответ "Мы будем драться на ножах!" Однако до поножовщины между главкомами дело не дошло, так как 29 декабря де Монсея зачем-то отозвали в Париж и заменили генералом Жюно. Этот генерал тоже командовал недолго, через две недели его сменил маршал Ланн, которому и досталась слава покорителя Сарагосы.
К концу декабря французы окружили крепость сплошным кольцом блокады. Вскоре в городе начала ощущаться нехватка продовольствия. И тогда же в Сарагосу пришел тиф, оказавшийся более страшным убийцей, чем французские ядра и пули. Тысячи защитников, сраженные болезнью, потеряли боеспособность, многие из них умерли. Тем временем французские пушки сделали три больших пролома в крепостной стене на том участке, где она была одинарной. Понимая, что удержать стену, скорее всего, не удастся, Палафокс, приказал укреплять городские здания и соединять их подземными ходами, а улицы - перегораживать баррикадами.
К середине января французы захватили передовые редуты Пилар и Сан-Лазар, а их осадные траншеи напротив проломов подошли почти вплотную к стенам. 16 января пал последний редут Сан-Хосе. 27 января состоялся решающий бой: Ланн направил в проломы три штурмовые колонны, одна из которых состояла из поляков под командованием генерала Хлопицкого. Французы ворвались в город, но все улицы, ведущие к центру, были перегорожены баррикадами, а дома вдоль них - превращены в ДОТы.
Задачу наступавших осложняло то, что почти все дома в Сарагосе имели маленькие окна и толстые каменные стены, которые с трудом поддавались даже полевой артиллерии. Окна испанцы заложили кирпичами или мешками с землей, оставив лишь маленькие бойницы для стрельбы. Чтобы проникнуть внутрь зданий, французам приходилось взрывать стены пороховыми зарядами. При этом основная нагрузка легла на саперов, которые несли большие потери. На улочках и площадях Сарагосы их погибло 165 человек, включая 11 офицеров.
Ожесточенные бои, переходящие в рукопашные схватки, завязались за монастырь братства блаженного Августина. Монахи дрались наравне с солдатами и ополченцами, но, поскольку Господь запрещает им проливать кровь, они сражались дубинами, скамейками, кадилами, канделябрами и другими подручными предметами. Одному поляку брат во Христе размозжил голову тяжелым распятием. Впрочем, некоторые монахи использовали мушкеты и сабли, очевидно, решив, что Бог простит им этот грех.
В течение нескольких часов "линия фронта" проходила внутри монастырского собора: штурмующие засели в притворе, а защитники - в ризнице, осыпая друг друга пулями, а временами - сходясь в рукопашной. Но в конце концов лучшая выучка французов сыграла свою роль и они захватили монастырь, безжалостно перебив его защитников.
Карта-схема осады Сарагосы. Красным помечены испанцы, черным - французы. Взрывы - места концентрации огня французской артиллерии, крестики - места наиболее ожесточенных боев.
Слева - схватка во дворе монастыря августинцев, картина Франсуа-Луи Лежена. Справа - маршал де Монсей.
Две картины, изображающие героическую оборону собора августинского монастыря.
КАРЛ IV (Carlos) (11.11.1748, Портичи, Сицилия – 20.1.1819, Рим), король Испании, из династии Бурбонов. Сын Карла III и Марии Амелии Саксонской (1724–1760). В 1788 унаследовал трон. Не проявлял интереса к управлению государством, фактически передал власть в руки М. Годоя. После вторжения армии Наполеона I Бонапарта в Испанию был вынужден 19.3.1808 отказаться от престола в пользу своего сына – Фердинанда VII (см. Аранхуэсское выступление 1808). В начале мая в Байонне подтвердил своё отречение. Последние годы жизни провёл в Риме.
ГОДО́Й, Годой-и-Альварес де Фариа (Godoy y Alvarez de Faria) Мануэль де (12.5.1767, Кастуэра – 4.10.1851, Париж), исп. гос. деятель. Из обедневшей дворянской семьи. В 1784 поступил на службу в гв. корпус и вскоре добился покровительства Карла IV. Был пожалован титулом герцога Алькудии и назначен гос. советником. В 1792–1808 премьер-мин. и фактич. правитель Испании (с перерывами). После казни Людовика XVI объявил войну Франции и подписал договор о присоединении Испании к 1-й антифранцузской коалиции (1793–95). За заключение Базельских мирных договоров 1795 получил от исп. короля титул «князя мира». В 1798 под нажимом дворцовой камарильи был отправлен в отставку, но в 1801 получил звание генералиссимуса и вновь возглавил правительство. В 1796, 1801 и 1803 заключил с Францией ряд договоров, которые вовлекли Испанию в войну с Великобританией (в Трафальгарском сражении 1805 был разгромлен франко-исп. флот). В 1807 заключил с Наполеоном I тайный договор о фактич. разделе Португалии и праве прохода франц. войск через территорию Испании. Во время Аранхуэсского выступления 1808, инспирированного наследником престола Фердинандом (см. Фердинанд VII), был арестован, его имущество конфисковано, и он едва избежал смерти. По распоряжению Наполеона I выехал в качестве сопровождающего исп. королевского семейства, отправленного в изгнание во Францию. В Испанию больше не вернулся.
Пожарская С.П. Годой М. // Большая российская энциклопедия
ФЕРДИНА́НД VII (Fernando) (14.10.1784, Эскориал – 29.9.1833, Мадрид), король Испании. Сын Карла IV. В юности интриговал против фаворита отца, М. Годоя. Взошёл на исп. трон в результате Аранхуэсского выступления 1808. Под давлением франц. имп. Наполеона I Бонапарта в мае 1808 отказался от прав на корону (см. Франко-испанское соглашение 1808). Вернувшись к власти, 4.5.1814 отменил Кадисскую конституцию 1812 и всё либеральное законодательство времён войны против французов (см. в ст. Испанские революции 19 в.). Правил единолично, опираясь на узкий круг приближённых – камарилью (за исключением т. н. конституц. трёхлетия 1820–23, когда был вынужден восстановить конституцию и разделить власть с кортесами). В ходе Войны за независимость в Латинской Америке 1810–26 лишился б. ч. колониальных владений. Незадолго до смерти провозгласил наследницей свою дочь – Изабеллу II, что вызвало протест его брата – дона Карлоса и привело к гражд. войне (см. Карлистские войны).
Лит.: Artola M. La España de Fernando VII. 7 ed. Madrid, 1999–2001. Vol. 1–2; Sánchez Mantero R. Fernando VII. Madrid, 2001; История Испании. М., 2014. Т. 2.
Медников И.Ю. Фердинанд VII // Большая российская энциклопедия
ЖОЗЕ́Ф I Бонапарт (франц. Joseph I, исп. José I) (7.1.1768, Корте, Корсика – 28.7.1844, Флоренция), король Неаполя (1806–08) и король Испании (1808–13). Старший брат Наполеона I Бонапарта. По образованию юрист, работал адвокатом. После изгнания Бонапартов с Корсики (1793) поселился в Марселе и поступил на гос. службу, отличался либеральными взглядами. Поддерживал связи с якобинцами, за что после Термидорианского переворота подвергся преследованию и был вынужден бежать в Геную. С возвышением Наполеона I Ж. I был избран в Совет пятисот (1796), где возглавил работу по организации новой системы управления Корсикой, в 1797 назначен посланником в Рим. После Восемнадцатого брюмера выполнял дипломатич. поручения Наполеона I. С провозглашением империи получил титул принца и звание сенатора. В 1806–08 король Неаполя, провёл ряд реформ (ликвидация феод. пережитков, обеспечение независимости судебной власти, упорядочение финансов). Летом 1808 Наполеон I отозвал Ж. I из Неаполя и посадил на исп. престол. Попытки Ж. I провести в Испании либерально-демократич. реформы успеха не имели, поскольку он не пользовался поддержкой в стране. После поражения франц. войск в битве при Витории в 1813 Ж. I вернулся во Францию. Назначенный наместником Парижа, он не сумел в марте 1814 организовать оборону столицы и при приближении войск союзников вместе с имп. Марией Луизой и Наполеоном II оставил город. Укрывался в Швейцарии. В период «Ста дней» вернулся в Париж. После отречения Наполеона I уехал в США, принял амер. гражданство. В 1830 тщетно пытался отстоять права Наполеона II на франц. престол, после его смерти в 1832 вернулся в Европу, претендовал на роль главы дома Бонапартов, но не был поддержан даже родственниками. Последние годы жизни провёл в Великобритании и Италии.
Соч.: Mémoires et correspondance politique et militaire. 2 éd. P., 1853–1854. Vol. 1–10.
Лит.: Rambaud J. Naples sous Joseph Bonaparte. P., 1911; Rioux J.-P. Les Bonaparte. P., 1982. Vol. 1–2; Amelunxen C. Vom Anwalt zum König: Joseph Bonaparte – Napoleons älterer Bruder. Köln u. a., 1988; Hulot F. Les fréres de Napoléon. P., 2006.
Черкасов П.П. Жозеф I Бонапарт // Большая российская энциклопедия
ВЕ́ЛЛИНГТОН (Wellington), Уэлсли (Wellesley) Артур, 1-й герцог Веллингтон (1.5.1769, Дублин – 14.9.1852, замок Уолмер, графство Кент), брит. воен. и гос. деятель, дипломат. Из аристократич. семьи. Окончил колледж в Итоне и воен. академию в Анже (Франция). С 1787 на воен. службе. В 1794–95 воевал против войск революц. Франции в Нидерландах. В 1796–1805 командовал брит. войсками в Индии при завоевании кн-ва Майсур и маратхских княжеств (см. Англо-майсурские войны, Англо-маратхские войны). С 1806 чл. Палаты общин. В 1807–08 гос. секретарь по делам Ирландии. В 1808–13 команд. союзными войсками в войне против Франции на Пиренейском п-ове. В 1813 присвоено звание фельдмаршала, награждён орденом Подвязки. В 1814 пожалован титулом герцога; чл. Палаты лордов. В 1814 брит. посол во Франции. В период «Ста дней» командовал англо-нидерл. армией в битве против армии Наполеона I при Ватерлоо. Представлял Великобританию на Венском конгрессе 1814–15. В 1815–1818 команд. оккупац. войсками во Франции. Участвовал в работе Ахенского (1818) и Веронского (1822) конгрессов Священного союза. В 1827–52 главнокоманд. брит. армией. В 1828–30 премьер-мин. правительства тори; провёл закон об эмансипации католиков (1829). Сопротивление В. избират. реформе привело к падению его правительства. В 1834–1835 мин. ин. дел, в 1841–46 мин. без портфеля.
А. Веллингтон.
Лит.: Longford E. Wellington. L., 1969–1972. Pt. 1–2; idem. Wellington: a new biography. Stroud, 2001; James L. The iron Duke: a military biography of Wellington. L., 1992.
Чудинов А.В. Веллингтон Уэлсли А. // Большая российская энциклопедия
ФЛОРИДАБЛА́НКА (Floridablanca) Хосе Франсиско Антонио Моньино-и-Редондо (Moñino y Redondo) (21.10.1728, Мурсия – 30.12.1808, Севилья), исп. гос. деятель, граф. Получил юридич. образование в ун-тах Ориуэлы и Саламанки. В 1766 прокурор по уголовным делам Совета Кастилии; в 1767 способствовал изгнанию иезуитов из Испании. С 1772 посол Испании в Риме, добился роспуска ордена иезуитов (1773), за что пожалован титулом графа. В 1777–92 первый гос. секретарь. Активный сторонник гос.-политич. централизации, инициатор создания совета министров; поощрял торговлю и предпринимательство, строительство путей сообщения, способствовал созданию первого исп. банка (Банк Св. Карла) и Филиппинской торговой компании, завершил колониальную реформу. Антианглийская направленность внешней политики Ф. сочеталась со стремлением освободиться и от влияния Франции: Испания возвратила территории, утраченные во время Семилетней войны 1756–63 (Менорка, Флорида, области Риу-Гранде, о. Санта-Каталина, Уругвай), поддержала англ. колонии в Войне за независимость в Северной Америке 1775–83. С 1789, с началом Французской революции 18 в., проводил жёсткую охранит. внутр. политику: все связи с Францией были запрещены, ужесточена цензура. В 1792 отстранён от должности, заключён в тюрьму. С 1794 в изгнании в Мурсии. В 1808 возглавил Центр. хунту – высший орган власти в Испании, организовавший сопротивление франц. оккупации (см. Испанские революции 19 в.).
Соч.: Obras originales del conde de Floridablanca. Madrid, 1912.
Лит.: José Moñino y Redondo, Conde de Floridablanca: estudios en bicentenario de su muerte. Gijón, 2009; Pardos J. L. El modernizador: una aproximación a Floridablanca. Murcia, 2012.
Юрчик Е.Э. Флоридабланка Х.Ф.А. // Большая российская энциклопедия
13 июля 1808 года, как раз в тот момент, когда Жозеф Бонапарт находился в пути между Байонной и Мадридом, случилась настоящая катастрофа: один из лучших французских командиров, генерал Пьер-Антуан Дюпон де л’Этан, отправленный Наполеоном на завоевание Андалусии, был окружен и взят в плен вместе со всем своим корпусом испанской армией под командой генерала Кастаньоса. Поначалу миссия генерала Дюпона развивалась вполне успешно. 26 декабря 1807 года его корпус вошел в Виторию, 12 апреля 1808 года – в Вальядолид, 11 апреля – в Араньез, 24 апреля – в Толедо, 2 июня – в Андуйар. 7 июня солдаты Дюпона заняли Кордову, полностью разграбив этот испанский город.
Однако после поражения французов при Кадисе Дюпон принял решение отступить из разграбленной им Кордовы. После победы маршала Бессьера при Медина-дель-Рио-Секко 14 июля 1808 года наступлению Дюпона на Андалусию была отведена решающая роль в испанской кампании. «Дюпон является самым важным из всех», – писал Наполеон. После получения пополнения за счет дивизии генерала Веделя силы корпуса Дюпона возросли до 23 тысяч человек, однако эти войска состояли в основном из неопытных новобранцев. К тому же Дюпон выделил из своего войска 10 тысяч человек, которые двинулись на Сьерра-Морену. Между тем испанцы перешли в наступление. Битва началась 16 июля в Андухаре близ Байлена (провинция Хаэн), а закончилась 20 июля в самом Байлене, когда войска испанского генерала Хавьера Кастаньоса нанесли сокрушительное поражение отряду Дюпона. Это была одна из крупнейших битв той войны. Со стороны испанцев было 27 тысяч пехоты, 2,5 тысячи кавалерии и 25 орудий против 21 тысячи пехоты, 3 тысяч кавалерии и 24 орудий соответственно у французов. И, несмотря на примерное равенство сил, французы были полностью разгромлены: общие потери убитыми, ранеными и взятыми в плен составили более 22 тысяч человек. Никогда больше за всю эту войну французы не понесут таких значительных потерь. Поражение под Байленом заставило все французские гарнизоны в спешном порядке отступать на север Испании, под прикрытие горных перевалов и поближе к французской границе.
22 июля Дюпон подписал акт о капитуляции в обмен на то, что генералы и их войска будут доставлены во Францию. Старшие офицеры были отпущены под честное слово. Однако хунта не признала условий капитуляции, и пленные, за исключением высших командиров, были отправлены в Кадис, а затем на остров Габреру. Из 17 тысяч человек, сдавшихся в Байлене, только три тысячи вернулись во Францию после шестилетних страданий в плену. 5 сентября 1808 года генерал Дюпон был перевезен в Кадис, а 21 сентября – в Тулон. По возвращении во Францию 15 ноября 1808 года он был доставлен в Париж и предан военному суду, по решению которого признан виновным, лишен чинов, орденов, титула, мундира и пенсии. Все имущество генерала было конфисковано, а сам Дюпон заключен в тюрьму, где находился вплоть до отречения Наполеона.
Наполеон, уехавший из Байонны 22 июля 1808 года, о поражении и капитуляции Дюпона узнал в Бордо. Негодование императора не знало пределов. Одному из своих министров он сказал: «Армию разобьют – это ничего; судьбы оружия непостоянны, и завтра можно возвратить, что потеряли вчера; но чтобы армия сдалась на постыдную капитуляцию – это пятно французскому имени, пятно нашей славе! Раны, нанесенные чести, неизлечимы. Их нравственное действие ужасно. Как! Француз бесчестно снял с себя свой мундир и надел неприятельский! Француз опозорил себя согласием на то, чтобы ранцы наших солдат были обысканы, как чемоданы каких-нибудь воров и мошенников!.. Мог ли я ожидать этого от генерала Дюпона, от человека, которого берег и лелеял, которого прочил в маршалы!.. Говорят, не было другого средства спасти армию, избавить всех солдат от неминуемой смерти. О! Лучше бы всем солдатам лечь, лечь всем до одного с оружием в руках! Их смерть была бы славна, и мы отомстили бы за них. Солдат можно найти; но чести не возвратишь».
Чуть позднее в «Мониторе» от 19 августа Наполеон написал: «Мало примеров поведения, столь несообразного со всеми правилами военного дела. Генерал Дюпон, который не сумел направить движения своей армии, впоследствии обнаружил в переговорах еще менее политической твердости и искусства. Он, как Сабиний Титурий, был увлечен в погибель духом безрассудства и дал себя обмануть ухищрениями другого Амбиорикса; но римские солдаты были счастливее наших: они пали все с оружием в руках!» По мнению Наполеона, позор байленской капитуляции стал неизгладимым пятном, но вещественный урон, нанесенный этим поражением, мог и должен был быть исправлен. Обесславив генерала Дюпона, император занялся поднятием духа французских солдат, находящихся в Испании. Он набрал свежее войско и послал им в подкрепление, а чтобы доказать собственную уверенность в успешном окончании войны и решимость соединить испанскую нацию с французской, приказал указом от 13 августа проложить большую дорогу из Парижа в Мадрид.
Цинтра, местечко в португальской провинции Эстремадура, у подошвы горы того же имени, – здесь произошла капитуляция 30 августа 1808 г. французской армии англичанам (в испано-португальскую войну при Наполеоне).
В конце 1807 г. французы, вместе с испанскими войсками, заняли Португалию, и генерал Жюно стал управлять этим королевством, переименованным во французскую провинцию. Так шло до тех пор, пока действия Наполеона в Испании 1808 г. не произвели в ней восстания, которые затем распространилось и на Португалию. Французы был окружены отрядами народного ополчения, но всегда одерживали верх над нестройными толпами противника. Однако положение Жюно сделалось весьма критическим: после сражения при Байлене (см.) он не мог рассчитывать на подкрепление из Испании; отступление же с его слабым корпусом через 2 государства, жители коих были вооружены, не давало надежды на успех; кроме того, 1 августа 1808 г. английское десантное войско Артура Уелеслея (Веслея, лорда Веллингтона) вышло на берег Португалии в Моненего. Корпус этот, по соединении с португальцами Фрейра и с отрядом Спенсера (из Гибралтара), составил армию в 22 т. чел., которые и разбила французов при Вимиейре (см.это). Жюно отступил в укрепленный лагерь у Лиссабона, а на военном совете решено предложить перемирие английскому главнокомандующему Дальримплю. Пробиться не было возможности, поскольку свежий английский корпус Джона Мура прибыл тогда к устью р. Таго, а русский адмирал Сенявин, стоявший с довольно значительной эскадрой на якоре у Лиссабонна, отказал французам в содействии и сам, для спасения своего флота, заключил отдельную Конвенцию.
23 августа в Цинтре, главной квартире Дальримпля, подписано перемирие между французский генералом Келерманом и Уелеслеем, а 30-го – Конвенция между главнокомандующими.
Главных пункты её:
1) французская армия отправляется морем в отечество, с оружием и всем имуществом;
2) тотчас по прибытия на место, ей предоставлено право снова выступить в поле;
3) гарнизоны крепостей, коими владели французы, а также больные и раненые (по выздоровления) пользуются теми же правами.
Столь выгодные для французов конвенция возбудила общее негодование в Англии, но была в точности исполнена, и французская 22-т. армия через несколько месяцев опять участвовала в войне против Испании.
ФРА́НКО-ИСПА́НСКОЕ СОГЛАШЕ́НИЕ 1808, соглашение об отречении династии Бурбонов от исп. престола. Подписано 6.5.1808 в Байонне ген. Ж. К. М. Дюроком и М. де Годоем в условиях фактич. оккупации Испании франц. войсками. Исп. Бурбоны уступали все свои права на трон Наполеону I, который обязался сохранить целостность исп. королевства и независимость короля, посаженного на престол (им стал брат Наполеона I – Жозеф I). Ф.-и. с. послужило одной из причин антифранцузского восстания (см. Испанские революции 19 в.). Аннулировано с подписанием Парижского мирного договора 1814.
Франко-испанское соглашение 1808 // Большая российская энциклопедия
Саламанка, главный город испанской провинции того же имени (в бывшем королевстве Леон), на р. Тормес, со старинными укреплениями, известно сражением 21 июля 1812 г. (иначе – сражение при Арапиле или Кабеса-Веллозе).
В испано-португальскую войну при Наполеоне I, в мае 1812 г., армия лорда Веллингтона вторглась в южные провинции Испании.
Маршал Мармон занимал тогда королевство Леон.
Силы обеих сторон были почти одинаковые (30 т. чел.), но Веллингтон превосходил противника числом кавалерии. Движения Мармона в течение июня имели целью соединение с армией марш. Журдана, приближавшегося к нему со стороны Мадрида. Веллингтон следовал за Мармоном попятам, желая принудить его к сражению на невыгодной для французов местности.
В конце июня Салаанка досталась союзникам. Мармон находился на правом берегу Дуэро, и толпы гверильясов, вместе с испанскою галисийской армией, угрожали его тылу. В таком опасном положении, французский маршал решился избавиться от Веллингтона смелым ударом. В ночь на 17 июля, форсированным маршем, он достиг Тордезилы, переправился там на противоположный берег и беспрепятственно утвердился при Ла-Нова-дель-Рей.
2 английские дивизии у Торесиль-де-ла-Орден были опрокинуты и, только благодаря своевременному подкреплению сильным кавалерийским отрядом, не понесли значительного урона. Затем Марон приказал Генерал Клозелю прогнать неприятеля с высот при Кастрилье. Однако это не удалось. Тогда он направил все свои силы против правого крыла англичан и вынудил их покинуть свою позицию. Впрочем, после упорного боя, союзникам удалось занять высоты при Кабеса-Веллозе; когда же Мармон, чтоб отрезать сообщения Веллингтона с Циудад-Родриго, перешел на левом берег Тормеса, то и они отступили к Ст.-Христовалю, а вечером 20-го Веллингтон расположился на высотах левого берега р. Тормес.
Утром 21-го противники занимали следующие позиции: правое крыло союзников опиралось на Тейадские горы, левое же было протянуто до сел. Санта-Марта (на Тормесе); французы стали параллельно неприятелю, позади густого леса; обе армии разделял длинный и глубокий овраг между 2 отвесными скалами (Арапилами), из которых одна командует окрестностью и дорогой в Циудад-Родриго.
В 8 ч. утра 8-я французская дивизия заняла эту скалу, а 2-я, 4-я, 5-я и 6-я дивизии продвинулись к опушке леса за Арапилами, 7-я же стала на высоте влево, вооружив ее 20 орудиями; 1-я дивизия расположилась у дер. Калваразо-де-Ариба, имея в резерве 3-ю дивизию; кавалерия была поделена на оба фланга.
Во 2-м ч. дня сильные колоны французского левого крыла пошли в обход правого фланга англичан. Веллингтон, заметив это и чтоб остановить фланговое движение французов, направил к оконечности угрожаемого фланга, скрытно от неприятеля, генерала Урбана, с дивизией Пакенгама и сильным кавалерийским отрядом.
В то же время английская гвардия упорно отстаивала дер. Арапил, которою французы неоднократно пытались овладеть, а затем Пакенгам с такой стремительностью атаковал обходившие французские войска, что они, несмотря на мужественное сопротивление, были опрокинуты и потеряли около 3 т. плен.
Между тем на центр французов (Большой Арапил) двинулись английские дивизии Лейта и Коля, но были отражены; после того атаку сюда вновь повели войска генералов Гопе и Клинтона, и т. к. от удержания этого пункта зависел успех сражения, то здесь и начался кровопролитный бой.
С обеих сторон сражавшиеся были подкреплены свежими войсками, но в конце-концов французы, под натиском значительно превосходящих сил противника, должны были отступить, причем несколько их батальонов изрублены.
В 4 ч. дня возобновили сражение войска правого французского крыла, усиленные с центра и левого фланга; но после поражения на других пунктах трудно уже было ожидать важного успеха; к тому же Мармон был ранен.
Главное начальство над французской армией принял Клозель. Одновременно атакованный всеми силами союзников с фронта и фланга, он старался только отразить нападение и собрать разбитые войска, а к вечеру, в совершенном порядке, стал отступать к Альба-де-Тормес.
Потери французов: 5 т. убитыми и ранеными (в том числе – 7 генералов) и 6 т. пленных; кроме того 9 орудий и 2 орла достались неприятелю.
Урон союзников: 5 т. убитыми и ранеными (между ними – 5 генералов) и 250 пленных.
Веллингтон преследовал армию Мармона почти до Бургоса, а затем обратился против Журдана.
Мадрид был взят вскоре после сражения при Саламанке, и эта победа была как бы предвестницею ряда поражений, понесенных французами и поколебавших с того времени их владычество на полуострове.
БАЙО́ННСКАЯ КОНСТИТУ́ЦИЯ 1808, конституция, пожалованная Испании имп. Наполеоном I. Одобрена 7.7.1808 в г. Байонна исп. нац. хунтой, составленной местоблюстителем И. Мюратом из представителей исп. знати и клира. Принятие конституции сопровождалось принесением присяги на верность Жозефу I Бонапарту как королю Испании, что означало лишение трона Бурбонов. Б. к. объявляла Испанию конституц. монархией с двухпалатным парламентом (сенатом и кортесами), гос. и королевским советами. Кортесы состояли из 172 депутатов (высший клир – 25, гранды – 25, депутаты от провинций и заморских владений – 62, от городов – 30, от купечества – 15, от университетов – 15). Единственной разрешённой религией в Испании и её заморских владениях объявлялся католицизм. Б. к. предусматривала ограничение майората, уничтожение внутр. таможен, введение единой налоговой системы и единого гражд. и уголовного законодательства для Испании и её колоний, ликвидацию феод. судопроизводства; гарантировала неприкосновенность личности, жилища и др. В действие не вступила из-за начавшейся в Испании революции, но впоследствии оказала определённое влияние на формирование либеральных идей в стране.
Пожарская С.П. Байоннская конституция 1808 // Большая российская энциклопедия
КАДИ́ССКАЯ КОНСТИТУ́ЦИЯ 1812, конституция Испании, принятая 19.3.1812 учредит. кортесами, заседавшими сначала на о. Леон (близ г. Кадис), а затем в Кадисе. Утверждение К. к. знаменовало начало перехода Испании от абсолютизма к конституц. формам правления. Отражала требования либерального дворянства и буржуазии, выдвинутые в ходе Исп. революции 1808–14 (см. Испанские революции 19 в.). Состояла из 384 статей.
К. к. определяла исп. нацию как «сообщество всех испанцев обоих полушарий», провозглашала её «свободной и независимой». Нация признавалась носителем суверенитета и верховной власти. Конституция объявляла Испанию наследств. монархией. Права короля чётко регламентировались: монарх был вправе лишь дважды отказать в утверждении принятого кортесами закона, не мог препятствовать созыву кортесов или распускать их; узаконивалось министерское визирование указов короля. Согласно К. к., однопалатные кортесы избирались на 2 года на основе всеобщего непрямого голосования (местные хунты выбирали своих представителей в провинциальные хунты, которые в свою очередь избирали депутатов – одного на 70 тыс. жит.). Конституция гарантировала равенство всех испанцев перед законом, свободу личности и неприкосновенность жилища; свободу публикации всех «политич. идей» без предварительной цензуры. Офиц. религией Испании признавался католицизм, запрещалось исповедание к.-л. др. религии, закреплялось преподавание основ религии в начальных классах школы.
4.5.1814 Фердинанд VII отменил К. к. С началом Исп. революции 1820–23 её действие было временно восстановлено. Вновь введена 12.8.1836 и действовала до принятия новой конституции Испании 18.6.1837.
4 мая 1814 года Наполеон заключил со все еще находившимся во Франции Фердинандом так называемый «договор в Балансе», согласно которому Фердинанду возвращалась испанская корона, а за его наследниками признавалось право на трон. Также Испания восстанавливалась в своих прежних границах, а с ее территории выводились все французские части. В обмен на это Фердинанд обязывался порвать сношения с Англией и восстановить всех «хосефинос», то есть сторонников Жозефа Бонапарта в тех должностях, которые они занимали при французах. Но это были уже последние судорожные движения обреченного режима. Фердинанд, этот мученик в глазах веривших в него испанцев, видевших в нем идеал национального короля, беспрекословно подписал предложенный ему договор. Январь 1814 года – время, когда договор, заключенный в Балансе, был ратифицирован обеими сторонами, считается официальным окончанием войны в Испании. За годы войны союзные войска потеряли около 380 тысяч человек, однако общие потери Испании вместе с мирными жителями оцениваются в 560–885 тысяч. Особенно сильно пострадали области Эстремадура, Андалусия, место сосредоточения наибольшего числа сражений, и Каталония, где особенно сильно было партизанское движение.
Встреча Фердинанда с населением напоминала торжественный финал театрального представления. 24 марта 1814 года Фердинанд въехал в Испанию, и ликованию народа по пути его не было конца. Со всех сторон сбежались толпы крестьян. То было триумфальное шествие, среди криков восторга опьяневшего от радости народа, который все еще верил в патриотизм и высокие качества короля-«мученика» Фердинанда. Фердинанда в народе называли Желанным, поскольку в годы войны люди верили, что восстановление на троне члена законной династии само по себе решит многочисленные проблемы в стране. Со дня возвращения Фердинанда Желанного в страну 24 марта 1814 года и до Указа от 4 мая в Испании существовало неопределенное политическое положение, в котором король играл роль третейского судьи. Либералы нуждались в нем для продолжения процесса реформ, тогда как консерваторы надеялись, что он ликвидирует созданные либералами политические структуры. Большая часть дворянства чувствовала себя задетой отменой феодальных прав, а большинство церковников выступало крайне враждебно против реформ. Простой же народ после военных страданий, естественно, питал надежды на счастливое будущее, связывая их, конечно, прежде всего с Фердинандом VII. Правда, представители образованных слоев населения понимали, что от подобного монарха ничего хорошего ожидать нельзя. Как подтвердят дальнейшие события, они оказались полностью правы – возвращение Фердинанда в Испанию лишь продлило агонию абсолютистской монархии.
