←  Высокое Средневековье

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Православное население Ближнего Востока во...

Фотография Стефан Стефан 23.08 2016

Первый Крестовый поход

 

В 1097 г. расстановка сил в Восточном Средиземноморье кардинально изменилась с появлением там европейских крестоносцев, пришедших освобождать Св. землю от ига мусульман. Переправившись в Азию, крестоносцы пробились сквозь владения сельджукского Иконийского султаната и подошли к Антиохии. Пока основная часть крестоносного войска осаждала город, один из предводителей похода, Балдуин Фландрский, весной 1098 г. поставил под контроль Эдессу, где основал христианское государство. Значительная часть местных христиан, прежде всего киликийские и приевфратские армяне, охотно поддержала крестоносцев. Православные и сиро-яковиты вели себя, скорее, пассивно. Тем не менее с появлением западных рыцарей под стенами Антиохии, правитель города Яги-Сиян (вассал халебских Сельджукидов) счел нужным принять репрессивные меры против местных христиан: патриарх Иоанн Оксит был заключен в тюрьму, иноверцы подверглись гонениям, собор св. Петра обращен в конюшню. По свидетельству летописцев, во время осады Антиохии турки на глазах крестоносцев {57} вывешивали патриарха в клетке на городской стене в поношение христианской веры. 2 июня 1098 г., после семимесячной осады, крестоносцы захватили Антиохию. Мусульманский гарнизон был перебит, город разграблен.

 

В следующем году армия европейских рыцарей двинулась в Палестину. При приближении крестоносцев в июне 1099 г. мусульманские жители Рамлы бежали, разрушив предварительно огромную церковь св. Георгия, стоявшую среди развалин соседней Лидды. Жители христианского Вифлеема вышли навстречу «франкской» армии крестным ходом, приветствуя своих освободителей. Мусульманский правитель Иерусалима (который на короткое время успели вернуть себе Фатимиды) приказал христианам покинуть город ради экономии продовольствия на случай осады. Иерусалим был взят крестоносцами 14 июля 1099 г.; в ходе штурма все оставшееся в городе население – мусульманское и еврейское – было перебито.

 

На отвоеванных у мусульман землях возникли христианские государства: Иерусалимское королевство, графство Триполи, княжество Антиохия, графство Эдесса138.

 

С победой «франков» положение сирийских христиан отнюдь не улучшилось. Латиняне поставили своих восточных единоверцев в неполноправное положение; не могло быть и речи о допуске их в ряды правящего сословия. Земли крестоносных государств были поделены между европейскими баронами, духовно-рыцарскими орденами, иерархами латинской церкви; местное население скоро ощутило на себе тяжесть западных феодальных порядков, уровень эксплуатации стал выше, чем прежде. Помимо всего прочего, крестоносцы стремились подчинить ближневосточных христиан – «схизматиков» и «еретиков» – власти папского престола.

 

Историки выделяют различные тенденции в религиозной политике крестоносцев. Сопровождавший Первый крестовый поход папский легат епископ Адемар Ле Пюи старался поддерживать доброжелательные отношения с восточными христианами, сотрудничал с иерусалимским патриархом Симеоном, находившемся тогда на Кипре. Однако Адемар умер во время эпидемии, последовавшей за взятием Антиохии, где остались гнить горы неубранных трупов. С его смертью нетерпимость «франков» прорвалась наружу139.

 

 

Изгнание патриархов

 

Сразу же по взятии Св. града лидеры крестоносцев организовали избрание латинского иерусалимского патриарха. За этим последовало вытеснение {58} православной церковной иерархии из Св. земли и замена ее латинским клиром, которому должны были подчиняться восточные христиане. Места поклонения и лучшие церкви отошли католикам, они же присвоили самые ценные реликвии, в том числе частицы Честного Креста, которые были насильственно изъяты у православных140. Подобно прежним мусульманским властителям Св. земли, крестоносцы допускали внутреннюю автономию иноверческих общин – мусульман, иудеев, самаритян, христиан нехалкидонских церквей. В то же время мелькитов «франки» еще не рассматривали как «инославных» и поэтому пытались интегрировать в католическую церковь.

 

По утверждению позднейших западных хронистов, православный иерусалимский патриарх Симеон скончался летом 1099 г., практически одновременно со взятием Иерусалима крестоносцами141. Тем самым «франки» имели формальное право заместить пустующий патриарший престол. В православной историографии, однако, распространено мнение, что патриарх Симеон был жив еще в 1106 г. (в принадлежащем ему антилатинском трактате об опресноках есть ссылка на документ 1105 г.)142. Тем самым избрание в Иерусалиме латинского патриарха произошло при живом православном первосвятителе.

 

После смерти Симеона был избран новый православный патриарх Иоанн VIII, бывший архиепископ тирский. По некоторым данным, избрание состоялось в Иерусалиме; неясно, как к этому отнеслись латинские власти и каким статусом обладал в их глазах Иоанн143. Так или иначе, уже в 1107/8 г. он перебрался в Византию, где и оставался до своей кончины. В Константинополе оформилась ветвь православных иерусалимских патриархов в изгнании. Византийские императоры придавали большое значение сохранению преемства православных патриархов Св. града как символу своих притязаний на покровительство палестинскому православию. Патриархи имели резиденцию в константинопольском монастыре св. Диомида; среди них встречались крупные богословы и церковные деятели, игравшие видную роль в византийской истории XII в.144

 

Лишь один из иерусалимских первосвятителей этой эпохи попытался осуществить свое пастырское служение в Палестине. Патриарх Леонтий (1176–1185 гг.) в 1170-х гг. прибыл в Св. землю, однако не был допущен латинскими властями к служению в храме Гроба Господня и мог посещать храм лишь как простой паломник. Патриарх обосновался в Вифлееме, где произошло несколько покушений на его жизнь. Эмир Дамаска предлагал Леонтию переселиться в {59} его владения, но патриарх отклонил это приглашение. Только по настойчивому призыву императора Мануила Комнина и не желая спровоцировать межконфессиональные столкновения в Палестине, Леонтий вернулся в Константинополь145. Многие православные епископы Иерусалимского патриархата также были вынуждены покинуть свои кафедры после прихода крестоносцев. Известно, что Савва, митрополит Кесарии, захваченной в 1101 г. иерусалимским королем Балдуином, ушел во владения Фатимидов и, предположительно, впоследствии стал александрийским патриархом. В источниках упоминается также некий митрополит Тивериады, проживавший в 1120-х гг. в изгнании в Византии146.

 

Еще более драматично складывались отношения православных и латинян в Антиохийском патриархате. Первоначально крестоносцы отнеслись к антиохийскому патриарху Иоанну Окситу с огромным почтением. Папский легат Адемар Ле Пюи утвердил его в сане патриарха, главы как православного, так и латинского духовенства Антиохии. Однако вскоре положение Иоанна стало осложняться, именно так С. Рансимен трактует послание Адемара папе, написанное летом 1098 г. от лица иерусалимского патриарха Симеона. Симеон в этом письме позиционировался как предстоятель всех христиан Ближнего Востока, и не упоминалось об антиохийском патриархе и его правах. 11 сентября вожди крестоносной армии направили папе письмо с предложением прибыть на Восток и принять Антиохийский престол как вторую, наряду с Римом, кафедру апостола Петра. Подобное приглашение, при всей своей нереалистичности, демонстрирует пренебрежение крестоносцев к православному антиохийскому патриарху147.

 

В октябре 1098 г. крестоносцы захватили мусульманский город аль-Бару около Апамеи. Иоанн посвятил туда латинского епископа. Хотя в городе до того не было православной иерархии, этот акт стал первым шагом к созданию на Ближнем Востоке параллельных латинских церковных структур148. После долгих споров вождей Крестового похода о дальнейшей судьбе Антиохии, город удержал за собой принц Боэмунд Тарентский. Многие историки считают его главной фигурой, столкнувшей Византию и крестоносцев, человеком, способствовавшим необратимому углублению раскола между Римом и Константинополем149. Из всех крестоносцев он был наиболее враждебно настроен к Византии и к православному антиохийскому патриарху, которого считал агентом влияния Византийской империи. {60}

 

Антиохийский князь поддерживал тесные связи с новым папским легатом Даимбертом, ставшим в конце 1099 г. латинским патриархом Иерусалима. Теперь Боэмунд мог полностью игнорировать Иоанна. В нарушение его прав Даимберт самолично поставил латинских епископов в антиохийские епархии Тарс, Арту, Мамистру и Эдессу. Крестоносцы подозревали Иоанна в подготовке заговора с целью сдачи Антиохии императору. В результате давления с их стороны, патриарх был вынужден покинуть город (это произошло до августа 1100 г.). На его место Боэмунд поставил епископа Арты Бернарда Валенсийского, от которого берет начало ветвь латинских антиохийских патриархов, подчинявшихся папе150.

 

Иоанн Оксит с православными епископами удалился в Византию. Там престарелый Иоанн сложил с себя патриарший сан, а его архиереи избрали нового патриарха. Таким образом, параллельно с латинскими патриархами Антиохии, продолжалось преемство православных первосвятителей в изгнании. Почти все они происходили из греческого клира, иногда играли заметную роль в церковной жизни Византии, как, например, Афанасий I (1157–1171 гг.), участник богословских споров времен Мануила Комнина, или Феодор Вальсамон (1185–1203 гг.), крупнейший ученый-канонист православного мира рубежа XII–XIII вв.

 

 

Иерусалимское королевство

 

Несмотря на все усилия крестоносцев избавиться от православной иерархии, в Палестине сохранялись отдельные православные архиереи. В паломнической литературе и различных документах XII в. фигурируют мелькитский епископ Самуил, находившийся в Иерусалиме в 1130-х гг.; Мелетий, «архиепископ греков и сирийцев» Газы и Елевферополя (1173 г.); не названные по именам архиереи Лидды, Скифополя и Акры151. Считается, что эти епископы выполняли вспомогательные функции при латинских архиереях Палестины: совершали богослужения по византийскому обряду и рукополагали священников для местного арабо-христианского населения, но не обладали никакой административной властью152.

 

На фоне разрушения церковных структур Иерусалимского патриархата резким контрастом стал расцвет палестинских монастырей. К моменту прихода крестоносцев в Св. земле еще существовал ряд обителей. В литературе встречаются утверждения, что к концу XI в. за стенами Иерусалима оставалось {61} только два действующих монастыря – Мар Саба и Св. Креста153. Однако это противоречит свидетельствам русского паломника 1106–1107 г. игумена Даниила, отмечавшего сохранение в неповрежденном виде монастырей св. Феодосия и св. Харитона в Иудейской пустыне и даже процветание монастырей Иоанна Златоуста и Каламония в долине Иордана. Различные источники подтверждают также наличие трех монастырей на горе Фавор (более поздние авторы говорят о двух обителях)154.

 

Иерусалимские короли терпимо относились к православным монастырям и даже оказывали им покровительство. В отсутствие в Палестине православных патриархов игумен лавры св. Саввы выступал в роли предстоятеля православного населения и духовенства, как явствует из описания Даниилом пасхальных торжеств 1107 г. в Иерусалиме155. Благоприятное положение православных монастырей объясняется некоторым несовпадением интересов папской курии и иерусалимских королей, озабоченных поддержанием дружественных отношений с Византией и заключавших династические браки с православными аристократическими домами. Император Мануил Комнин (1143–1180 гг.), стремившийся выступать покровителем вселенского православия, получил возможность вкладывать большие средства в восстановление и украшение палестинских соборов и монашеских обителей. Кроме того, конкуренции между латинскими и православными монастырями не возникало по причинам чисто географическим. Католические монастыри учреждались либо в окрестностях Иерусалима, либо в Галилее, в густонаселенных сельских районах. Православным была оставлена Иудейская пустыня156.

 

По данным ряда источников, прежде всего византийского паломника Иоанна Фоки, к 1180-м гг. в Св. земле были восстановлены, в дополнение к упомянутым выше, монастырь пророка Илии между Иерусалимом и Вифлеемом, лавра св. Евфимия в Иудейских горах, монастырь Хузива (Вади Кельт), монастыри св. Герасима и Иоанна Предтечи у Иордана. Также был обновлен монастырь пророка Илии на горе Фавор (соседний монастырь Преображения перешел в руки католиков). В конце XII в. православные монахи из Калабрии возродили монастырь пророка Илии на горе Кармель над Хайфой, однако впоследствии в обители поселились латинские монахи (возможно, какое-то время жившие вместе с православными по одному уставу), и она перешла в юрисдикцию латинского иерусалимского патриарха157. Археологические изыскания подтвердили {62} перестройку монастырей Хузива и св. Герасима (Дейр Хаджла), украшенных также новыми росписями. В монастыре св. Герасима сохранилась греческая надпись о восстановлении обители в патриаршество Иоанна (предположительно, Иоанна IX) и при игумене Иакове. Арабские надписи из Дейр Хаджла и Вади Кельт содержат имена мастеров, перестраивавших монастыри158.

 

В палестинских монастырях собирались иноки из разных стран православного мира. Наиболее заметен в монашеском сообществе был греческий элемент. Наряду с этим, росло присутствие грузинских монахов, есть данные об учреждении в Палестине в 1120-х гг. грузинского женского монастыря159. В палестинских обителях пребывали также выходцы из славянских земель, о чем свидетельствует, например, известное Житие» Евфросинии Полоцкой. Отмечено даже присутствие в лавре св. Саввы сообщества «франкских» монахов, составлявших одну из нескольких автономных этнических групп насельников монастыря. Историки отмечают следы влияния византийской монашеской традиции на католическое монашество Иерусалимского королевства160.

 

Монастыри получали богатые вклады из Византии, Грузии и других стран; эти средства позволили обителям обзавестись значительными земельными владениями в различных местностях Палестины и особенно в долине Иордана. Известны документы о пожаловании деревень лавре св. Саввы иерусалимской королевой Мелисендой (1131–1162 гг.), а также о различных земельных операциях палестинских обителей. По свидетельству Иоанна Фоки, долина Иордана была покрыта садами, находившимися в совместном пользовании монастырей Иудейской пустыни161.

 

Мелькитское население Палестины сохраняло под властью крестоносцев почти ту же степень автономии, что и при мусульманах. Сельские общины и православные кварталы в городах возглавляли видные миряне, носившие наименование «раисов» (араб. раис – глава, предводитель). Они решали внутриобщинные правовые вопросы и представляли своих единоверцев перед властями королевства. Местные христиане занимали низшие уровни административного аппарата государства – посты писцов и драгоманов (переводчиков). Наряду с этим, некоторые мелькиты сумели достичь видного положения при дворе, прежде всего в качестве врачей162.

 

Богослужение в мелькитских общинах шло по традиционному византийскому обряду. Священники, выходцы из той же арабо-мелькитской среды, ставились немногими православными епископами, остававшимися в {63} Палестине. Из литургических текстов того времени явствует, что мелькиты поминали во время богослужений изгнанных православных патриархов и игнорировали латинских патриархов Иерусалима163. Можно вспомнить и эпиграфические надписи с именем православного патриарха на стенах монастырей, о которых говорилось выше. В условиях «апартеида», характерного для государств крестоносцев, культурно-бытового отчуждения между пришлым «франкским» и коренным арабским населением Ближнего Востока, латиняне, похоже, не интересовались внутренней жизнью подвластных им мелькитов. Католические иерархи довольствовались формальным выражением покорности и уплатой десятины местным восточнохристианским населением, при этом не вполне адекватно представляя его культурно-религиозную ориентацию164.

 

Латинские патриархи, завладев главной святыней Иерусалима храмом Гроба Господня, тем не менее допустили в ограниченных масштабах богослужение в храме православных, а также клириков ряда нехалкидонских церквей, которых рассчитывали склонить к унии. Так в храме появились участки, принадлежавшие армянам, сиро-яковитам и несторианам.

 

 

Антиохийское княжество

 

Почти весь XII в. Византийская империя боролась за возвращение своих бывших ближневосточных владений, захваченных крестоносцами, и прежде всего – Антиохии. При этом базилевсы считали одной из главных задач восстановление на антиохийском престоле православного патриарха. И именно латинское духовенство составляло ядро антивизантийской партии в Антиохийском княжестве. Несколько раз Византия была близка к успеху. В 1108 г. Боэмунд Тарентский, потерпев от греков тяжелое поражение в Эпире, признал себя вассалом базилевса и обещал вернуть в Антиохию православного патриарха. Однако племянник Боэмунда Танкред, правивший городом, отказался выполнять эти условия, а у Византии в тот момент не было сил на военную экспедицию против Антиохии. В 1137 г. император Иоанн Комнин осадил город и заставил антиохийского князя Раймунда признать над собой сюзеренитет империи, но папа запретил католикам служить в войске Иоанна, если он предпримет попытку заменить латинского антиохийского патриарха греческим. Иоанн вскоре умер (1143 г.), не успев закрепиться в Сирии. Настоящим триумфом Византии стал поход на Антиохию Мануила Комнина в 1159 г., когда антиохийский князь Рейнальд, осознав безнадежность {64} сопротивления, отправился в императорский лагерь с изъявлением полной покорности, босой и с веревкой на шее. Одним из пунктов мирного договора было обязательство князя принять в город православного патриарха. В 1165 г. это условие было выполнено князем Боэмундом III, и Афанасий I вернулся на патриарший престол. Латинский патриарх Аймери в знак протеста покинул город, а папа грозил князю отлучением. Конфликт сам собой разрешился пять лет спустя, когда Афанасий погиб при землетрясении, погребенный под развалинами храма. После катастрофического поражения Византии в битве с сельджуками при Мириокефалах (1176 г.) о каком-либо влиянии Константинополя в Сирии уже не могло быть и речи, а через четверть века сама Византийская империя пала под ударом крестоносцев.

 

Тем не менее именно после этого в Антиохии был снова восстановлен православный патриархат. Триполийский граф Боэмунд IV в начале XIII в. оспаривал Антиохийское княжество у Киликийской Армении, в тот момент пребывавшей в церковной унии с Римом. Римский папа и латинский антиохийский патриарх Петр выступили на стороне армян. Тогда Боэмунд IV в 1206 г. низложил патриарха и предложил занять его место православному первосвятителю Симеону II Абу Шаибе. Несмотря на отлучение, наложенное на Антиохию латинским патриархом, горожане поддержали этот шаг Боэмунда, что говорит о значительном влиянии в Антиохии православной общины.

 

Судьбы антиохийских патриархов и далее складывались весьма драматично, они нередко становились разменными фигурами в спорах ближневосточных монархов. Боэмунд, примирившись с Римом, около 1209 г. заставил Симеона покинуть город. Впоследствии Симеону удалось вернуться и оставаться в Антиохии параллельно с латинским патриархом. В Риме к 30-м гг. XIII в. поняли невозможность напрямую включить восточных христиан в католическую церковь и взяли курс на создание автономной мелькитской церковной организации, которая состояла бы в унии с Римом. Симеон отверг этот проект. Однако его преемник Давид, возможно, обязанный своим избранием антиохийскому княжескому двору, в 1240-х гг. склонялся на переговоры с папой. Хотя латинский антиохийский патриарх Альберт отнюдь не приветствовал появление в городе параллельного униатского иерарха, тем не менее, отбывая в 1245 г. на Лионский собор, он оставил своим наместником Давида. До 1248 г. Давид был единственным патриархом в Антиохии. Однако филокатолические настроения в целом не были характерны для антиохийского клира. Следующий патриарх Евфимий отказался признать главенство Рима, за что был изгнан из города (ориентировочно, в конце 1250-х гг.)165. {65}

 

 

Междувластие (1187–1250 гг.)

 

4 июля 1187 г. в битве при Хаттине Салах ад-Дин, самый известный представитель новой династии Айюбидов, правившей в Египте в 1168–1250 гг., уничтожил армию крестоносцев, после чего овладел почти всей территорией Иерусалимского королевства. По свидетельству ряда источников, православные Св. града приветствовали возвращение мусульманской власти и даже готовы были открыть ворота армии Салах ад-Дина. Иерусалим сдался мусульманам осенью 1187 г., «франкское» население было изгнано из города. После этой катастрофы крестоносного движения западноевропейские монархи предприняли III Крестовый поход в Палестину (1189–1193 гг.), однако отвоевали лишь узкую полосу побережья и не смогли вернуть Св. град. Иерусалимское королевство, чья столица была перенесена в Акру (Акку), просуществовало еще столетие, но большая часть Палестины и Заиорданье оставались в руках мусульман.

 

Изгнание латинян из Иерусалима дало шанс православной церкви восстановить свои утраченные позиции у Св. мест. Византийский император Исаак Ангел вел переговоры с Салах ад-Дином о передаче палестинских святынь в безраздельное владение православной церкви и праве императора назначать иерусалимского патриарха. Требования Византии успеха не имели; Салах ад-Дин оставил за собой прерогативу распоряжаться принадлежностью Св. мест. Помимо православных, вернувших себе базилику Воскресения и ряд других участков храмового комплекса Св. Гроба, владения в храме сохранили армяне, сиро-яковиты и несториане. Кроме того, Айюбиды выделили участки для своих египетских подданных-коптов, вслед за которыми в Иерусалиме появились эфиопы. В рамках православной общины в Палестине все большую роль стали играть грузины, также получившие собственные территории в храме Гроба Господня. Царица Тамар поддерживала дружественные отношения с Айюбидами и активно финансировала грузинские монастыри в Св. земле. В ситуации, когда латиняне были изгнаны из Иерусалима, а Византия все более слабела, грузинские Багратиды претендовали на роль главных покровителей Православного Востока. Наконец, в 1193 г., после заключения мира с крестоносцами, Айюбиды допустили к богослужению в храме даже латинских клириков166. Таким образом в общих чертах сложилась сохраняющаяся по настоящее время ситуация соседства и соперничества в храме христианских исповеданий, чьи отношения регулируются светской иноверной властью.

 

В силу неясных причин православные иерусалимские патриархи конца XII в. не торопились возвращаться в Св. град и предпочитали оставаться в {66} Константинополе. Первым патриархом, пребывавшим в Св. земле, стал Евфимий III, бежавший из византийской столицы после захвата ее крестоносцами в 1204 г. и, предположительно, возведенный на патриаршую кафедру уже в Иерусалиме.

 

В XIII в. главной целью натиска крестоносцев стал Египет, на который были направлены Пятый (1218–1221 гг.) и Седьмой (1248–1250 гг.) крестовые походы. Александрийский патриарх Николай I (ок. 1210 – ок. 1235 гг.) в преддверии вторжения крестоносцев в Египет стремился заручиться расположением духовного главы Западного мира – папы Иннокентия III – и обменялся с ним рядом дружественных посланий. По приглашению папы представитель патриарха присутствовал на Латеранском соборе 1215 г. После провала Пятого крестового похода Николай отправил папе Гонорию письмо, полное жалоб на бедствия египетских христиан и молений о помощи167.

 

Возможно, с преследованиями христиан в айюбидских землях в период Пятого крестового похода связано бегство иерусалимского патриарха Евфимия III в Синайский монастырь, где он и умер в 1223 г. Накануне похода Евфимий, похоже, поддерживал связи с крестоносцами. Его призывы к христианам воздержаться от паломничества в Палестину, дабы не обогащать «агарян» своими дарами, явственно перекликаются с принятыми на Латеранском соборе запретами продавать в Египет оружие и корабельный лес168.

 

При всем этом сами европейские прелаты и рыцари продолжали относиться к восточным христианам как к еретикам. Во время вторжений крестоносных армий в Египет они грабили и истребляли население, не делая разницы между мусульманами и христианами. После взятия в 1219 г. Дамиетты, где ранее находились кафедры православного митрополита и коптского епископа, папский легат учредил в городе латинскую кафедру и причислил Дамиетту к владениям Иерусалимского латинского патриарха. То же повторилось и после захвата города крестоносцами в 1249 г. В католической церкви в XIII в. был введен пост латинского александрийского патриарха, остававшийся, впрочем, чисто номинальным почетным титулом169.

 

В XII–XIII вв. положение православных на Ближнем Востоке резко ухудшилось не только из-за разнообразного давления со стороны крестоносцев-латинян. По другую сторону «фронта», в мусульманском мире, обстановка непрерывного двухсотлетнего джихада против «неверных» породила подъем фанатизма и нетерпимости, многочисленные гонения на христиан. {67} Так, в 1124 г. в Халебе почти все церкви были отняты у христиан и обращены в мечети170.

 

Во время военных действий основные жертвы приходились на долю местного христианского населения. Например, в ходе ожесточенной борьбы крестоносцев и мусульман за Эдессу в 1144–1146 гг. город несколько раз переходил из рук в руки и был в итоге сожжен дотла, а почти все его христианское население – уничтожено. Современник событий, яковитский патриарх и историк Михаил Сириец красочно описал финальный акт этой драмы: «Трупы священников, дьяконов, монахов, знатных и простолюдинов были навалены вперемешку. Но если смерть их и была ужасной, они все-таки не изведали мучений, выпавших на долю оставшихся в живых... Воздух был отравлен трупным смрадом. Ассирию [Месопотамию] переполнили пленные… Около 30 тысяч погибло во время первой и второй осады [Эдессы]; 16 тысяч было обращено в рабство, и тысяча – спаслась. Ни одна женщина или ребенок не уцелели; они погибли во время резни или были уведены в плен в различные земли. Эдесса уподобилась пустыне»171.

 

Султан Салах ад-Дин в начале своего царствования наложил на «неверных» особенно жесткие ограничения. По его указам христиане изгонялись с государственных должностей, им было вновь предписано носить отличительную одежду, запрещено ездить на лошадях; против христианской Нубии был предпринят ряд опустошительных походов172. Очередной всплеск мусульманского фанатизма прокатился по Ближнему Востоку после победы Салах ад-Дина над крестоносцами при Хаттине в 1187 г. «Нет слов, – писал тот же Михаил Сириец, – чтобы передать, сколь большой урон, ущерб, унижения претерпели от мусульман христиане в Дамаске, Халебе, Харране, Урхай, Амиде, Мардине, Мосуле и других местах мусульманского владения»173. Однако, после побед над крестоносцами, Салах ад-Дин, укрепивший свое политическое положение, отошел от политики нетерпимости и вернул немусульман в административный аппарат Египта174.

 

Новые бедствия постигли христиан во время Пятого крестового похода. Копты Каира были обложены тяжелым сбором на военные расходы. Мусульманская армия, шедшая к Дамиетте, разрушала по дороге все церкви. В ответ на взятие крестоносцами Дамиетты, по всему Египту было уничтожено 115 церквей175. В 1229 г. императору Фридриху Гогенштауфену удалось договориться с Айюбидами о возвращении крестоносцам Иерусалима, Вифлеема и коридора, соединяющего их с побережьем. При этом оговаривалось сохранение {68} мусульманского присутствия в Св. граде, в частности в культовом комплексе на Храмовой горе, а также запрет возведения в городе оборонительных сооружений. Положение «франков» в Иерусалиме было весьма шатким; латинский иерусалимский патриарх предпочитал оставаться в Акре. В этой ситуации позиции православной церкви не были поколеблены.

 

Иерусалимский патриарх Афанасий II (до 1229–1244 гг.) – предположительно, выходец с Балкан – поддерживал тесные контакты со всем православным миром. Известна его переписка с константинопольским патриархом по вопросу обрядовых расхождений с латинянами, а также участие в утверждении автокефалии Болгарской церкви в 1235 г. В 1229 и 1234–1235 гг. Св. землю посетил сербский архиепископ Савва Неманич, состоявший в близкой дружбе с патриархом Афанасием и игуменом Мар Сабы Николаем. Житие св. Саввы Сербского донесло до нас детальную информацию о положении ближневосточного православия и, в частности, монастырей и монашества первой трети XIII в. Савва делал богатые пожертвования палестинским монастырям и местам поклонения, сам основал несколько монастырей, в том числе обитель в Акре, которая должна была служить гостиницей для православных паломников. Неоднократно упоминаемые в Житии» богослужения патриарха Афанасия в храме Воскресения, а также факт основания Саввой, совместно с патриархом и игуменом Мар Сабы, монастыря Иоанна Богослова на горе Сион свидетельствуют о прочных позициях православной церкви в Иерусалиме во время вторичного владычества там крестоносцев.

 

Однако с конца 1230-х гг. ситуация в Палестине изменилась к худшему. Иерусалим стал объектом военного противостояния крестоносцев и мусульман, несколько раз переходил из рук в руки. Политическая нестабильность привела к исходу значительной части христианского населения из Св. града. 23 августа 1244 г. Иерусалим взяло штурмом войско хорезмийцев, союзников египетского султана. Католики и православные пытались найти убежище в храме Св. Гроба, но были перебиты. Среди погибших был патриарх Афанасий II, причисленный Иерусалимской церковью к лику мучеников176.

 

 

Монголы и мамлюки

 

Европейские крестоносцы, оттолкнувшие от себя потенциальных союзников – восточных христиан, были обречены на поражение в борьбе с исламским миром, намного превосходившим крестоносцев по своим военным и демографическим ресурсам. Последняя возможность изменить политическую ситуацию в пользу христиан представилась в середине XIII в. с появлением {69} на Ближнем Востоке монголов. Монголы, в массе своей – язычники-шаманисты, знакомые также с проповедью несторианства и буддизма, были враждебно настроены по отношению к мусульманам. Последний объединенный поход Чингизидов, начавшийся в 1256 г. под предводительством Хулагу, имел целью именно сокрушение мусульманских государств. Продвигаясь от Багдада до Дамаска, монголы последовательно уничтожали мусульман, но щадили христианское население. Только при штурме Халеба осенью 1259 г. часть православных пострадала в пылу резни177. Грузия, Киликийская Армения и Антиохийское княжество признали сюзеренитет Хулагу-хана. По настоянию Хулагу, дорожившего своим союзом с Никейской империей, антиохийский князь Боэмунд VI вернул в город православного первосвятителя Евфимия и выслал латинского патриарха, за что был отлучен папой.

 

1 марта 1260 г. авангард монгольской армии во главе с ближайшим сподвижником Хулагу несторианином Кит-Бугой нойоном вступил в Дамаск. Кит-Бугу сопровождали король Киликийской Армении Гетум и антиохийский князь Боэмунд. Как писал британский византинист С. Рансимен, «жители древней столицы халифата впервые за шесть столетий видели трех христианских властителей, с триумфом ехавших по ее улицам»178. Христиане приветствовали установление новой власти. Симптоматично, что победители превратили мечеть Омейядов в христианскую церковь. К концу лета 1260 г. монголы завершили подчинение Сирии и большей части Палестины, хотя почему-то не заняли Иерусалим179.

 

Вместе с тем крестоносцы Иерусалимского королевства отнюдь не воспринимали монголов как союзников. В среде европейцев очень сильно было предубеждение против свирепых завоевателей. Доминировавшие в королевстве венецианские купцы были заинтересованы в выгодной торговле с мусульманским Египтом. После локального конфликта с монголами под Сидоном христиане Акры пошли на союз с мусульманами и пропустили армию египетских мамлюков через свою территорию во владения монголов180.

 

После смерти кагана Мункэ Хулагу с большей частью армии вернулся в Тебриз для участия в решении вопроса о престолонаследии государства Чингизидов. Оставшийся в Сирии монгольский корпус, возглавляемый темником Кит-Бугой нойоном, полег 3 сентября 1260 г. в битве с мамлюками при Айн-Джалуде в Галилее. Кит-Буга был взят в плен и казнен. При известии об этой победе в Дамаске начались погромы христиан, была сожжена кафедральная церковь Март Марьям, убивали замеченных в сотрудничестве с монголами181. {70}

 

Мамлюки, заключив союз с мусульманскими противниками Хулагу – малоазийскими Сельджукидами и ханом Золотой Орды Берке, сковали монголов ударами с разных направлений и в результате серии военных кампаний смогли вытеснить их из Сирии. После этого пришло время расплаты для христианских союзников Хулагу-хана.

 

В 1260-х гг. египетский султан Бейбарс совершил ряд успешных походов против государств крестоносцев и Киликийской Армении. Эти войны сопровождались показательным истреблением «неверных», массовыми казнями христианских военнопленных и мирных жителей. Летом 1266 г. мусульманская армия опустошила Киликийскую Армению, которая уже не оправилась от этого удара. 14 мая 1268 г. войска Бейбарса появились под стенами Антиохии. Князь Боэмунд VI в тот момент находился в Триполи, и обороной города руководил его коннетабль Симон Мансель. Гарнизон был слишком мал, чтобы охранять все стены; Мансель вскоре попал в плен во время вылазки. Горожане сумели отбить первый приступ, но 18 мая мамлюки предприняли генеральный штурм всех участков стены и прорвали оборону на одном из направлений. Последовавшая за этим резня шокировала даже мусульманских хронистов. Десятки тысяч жителей были перебиты, остальные обращены в рабство. Город был сожжен и разрушен, после чего пришел в полное запустение182.

 

Православный патриарх Евфимий, в 1263 г. в очередной раз высланный из Антиохии князем Боэмундом (что вызвало гнев Хулагу-хана, продолжавшего ориентироваться на союз с православным миром), в момент падения города находился в Византии. После событий 1268 г. антиохийские патриархи больше не возвращались в свою прежнюю столицу183.

 

В те же годы Бейбарс обратил оружие против крестоносцев Иерусалимского королевства, бывших его союзниками в 1260 г. Христиане теряли город за городом; в 1291 г. пала Акра, последний оплот крестоносцев. Однако и после изгнания крестоносцев мамлюки долго находились в ожидании новой высадки европейских рыцарей. Чтобы осложнить ее, мусульманские власти разрушили большинство прибрежных городов и укреплений, в частности Аскалон, Кесарию и Акру. В Кесруане подверглись истреблению или изгнанию жившие там шииты, которые могли бы, по мнению мамлюков, выступить в поддержку европейских завоевателей184. Опасения угрозы из-за моря были не беспочвенны: на Западе периодически вынашивались проекты новых крестовых походов. Одной из таких операций стал набег кипрского короля на Александрию в 1365 г., спровоцировавший очередные гонения на христиан в мамлюкском государстве. {71}

 

Эпоха Крестовых походов стала переломным моментом в истории ближневосточного христианства. Христиане, составлявшие в XI в. едва ли не половину населения в Сирии и Палестине, через 200 лет были почти уничтожены, превратились в реликтовые этноконфессиональные группы. {72}

 

 

138 Runciman S. T. 1. P. 195–217, 235–250, 261–287; Рансимен С. С. 67–9; Успенский Ф.И. Т. 3. С. 107–115.

 

139 Runciman S. T. 1. P. 222, 252, 257, 277, 289; Рансимен С. С. 66, 68–69. {58}

 

140 Рансимен С. С. 69.

 

141 Runciman S. T. 1. P. 288–9; Рансимен С. С. 69.

 

142 Попов А. С. 227–230; Планк П. С. 188.

 

143 Jotischky A. P. 91.

 

144 Планк П. С. 187; Nasrallah J. HMLEM. T. 3 (1). P. 104–105. {59}

 

145 Леонтий. С. XXV–XXXVII; Планк П. С. 187–188; Rose R. P. 241.

 

146 Планк П. С. 186.

 

147 Runciman S. T. 1. P. 320; Рансимен С. С. 69.

 

148 Runciman S. T. 1. P. 257. Р. Бернс, однако, утверждает, что в городе до прихода крестоносцев был православный епископ (Burns R. Monuments of Syria. P. 57). В этом случае разделение православных и католических церковных институтов на Востоке следует отсчитывать уже с осени 1098 г.

 

149 Успенский Ф.И. Т. 3. С. 116–120. {60}

 

150 Runciman S. T. 1. P. 305–306, 320–321; Рансимен С. С. 72.

 

151 Ришар Ж. С. 154–155; Jotischky А. P. 91; Планк П. С. 185.

 

152 Планк П. С. 185; Jotischky А. P. 91–92. {61}

 

153 Jotischky А. P. 85.

 

154 Даниил. С. 49, 55, 59, 61; Зевульф. С. 286.

 

155 Даниил. С. 123; Runciman S. T. 1. P. 294–295; Рансимен С. С. 69–70; Ришар Ж. С. 150–160; Pahlitzsch J. P. 35–39.

 

156 Jotischky А. P. 93; Рансимен С. С. 70–71; Ришар Ж. С. 154–155.

 

157 Иоанн Фока. С. 46–47, 50–52; Jotischky А. P. 93. {62}

 

158 Sharon M. P. 50–52.

 

159 Pahlitzsch J. P. 36.

 

160 Jotischky А. P. 93.

 

161 Иоанн Фока. С. 49; Jotischky А. P. 90, 92; Frenkel J. P. 111–112; Pahlitzsch J. P. 36–37.

 

162 Планк П. С. 184; Ришар Ж. С. 151–157; Rose R. P. 240–241. {63}

 

163 Планк П. С. 183–184.

 

164 Планк П. С. 186; Griffith S. Anthony David of Bagdad. P. 19. {64}

 

165 Runciman S. T. 1. P. 320–321; T. 3. P. 87–91, 99–100, 135–138, 231; Рансимен. С. 71–75; Успенский Ф.И. Т. 3. С. 149–155, 205–220; Karalevskij С. Antioche. Col. 618–619. {65}

 

166 Rose R. P. 239–249; Pahlitzsch J. P. 37–39. {66}

 

167 Матвеевский. С. 365–370; Runciman S. T. 3. P. 150–169; Рансимен С. С. 76.

 

168 Rose R. P. 241; Порфирий Успенский. Второе путешествие. С. 246. В. Грюмель предлагает относить кончину Евфимия к 1230 г. (Grumel V. La chronologue des patriarches Grecs. P. 197–198).

 

169 Матвеевский. С. 367–9; Atiya А. P. 92. {67}

 

170 Камаль ад-Дин ибн аль-Адим. С. 163.

 

171 Михаил Сириец. Статья 3. С. 17–20.

 

172 Atiya А. P. 94.

 

173 Михаил Сириец. Статья 5. С. 50.

 

174 Atiya А. P. 95.

 

175 Atiya А. P. 94–95; Матвеевский. С. 367–369. {68}

 

176   Савва Неманич. С. 1–4, 17–21, 30–39; Pahlitzsch J. P. 39; Pahlitzsch J. Athanasios II. P. 465–474; Grumel V. La chronologue des patriarches Grecs. P. 198–199. {69}

 

177 Runciman S. T. 3. P. 306.

 

178 Там же. P. 307.

 

179 Там же; Humphreys S. P. 351–356, 360.

 

180 Runciman S. T. 3. P. 307; Ришар Ж. С. 349–365.

 

181 Humphreys S. P. 358–360. {70}

 

182 Runciman S. T. 3. P. 316–326.

 

183 Ibid. P. 319–320.

 

184 Hitti Ph. P. 622–4; Atiya A. P. 92–3, 194, 397, 400. {71}

 

Панченко К.А. Ближневосточное Православие под османским владычеством. Первые три столетия. 1516–1831. М., 2012. С. 57–72.

Ответить