←  Высокое Средневековье

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Византийское пространство в 1204-1261 гг.

Фотография andy4675 andy4675 23.10 2014

Карта на 1230 год:

 

http://f-picture.net...e951151.jpg/htm

Ответить

Фотография Шторм Шторм 23.10 2014

А каково было положение греков  в Латинской империи?

Ответить

Фотография andy4675 andy4675 24.10 2014

В целом неплохое. Если не считать давления принять католицизм. Патриарха православного в Константинополе не было. Он переместился в Никею (патриарх времён падения города письменно отрёкся от престола ещё тогда, бежав из города - хотя его и звали в Никею). Греки не любили такого давления, и при втором константинопольском латинском императоре, Генрихе I, обратились к нему с требованием-просьбой жить как им заблагорассудится. Их прошение было принято.

 

Гораздо сложнее развивались отношения в Пелопоннесе. Хроника Мистры отражает явную неприязнь между франками и греками. Что усугубилось после битвы при Пелагонии в 1259 году, в результате которой возник Деспотат Мистры.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 28.11 2015

А каково было положение греков  в Латинской империи?

Будучи типично феодальной структурой, Латинская империя распадалась на ряд более или менее крупных удельных владений. На развалинах византийского государства возникла сложная ленная система.

В средней и южной Греции возникли крупные княжества, которые находились в слабой зависимости от империи Балдуина, поскольку их владетели подчинялись не непосредственно императору, а королю Фессалоникийскому. Из Фессалоники Бонифаций совершил поход на Афины и возложил правление в Аттике и Беотии на бургундца Эда де ла Рош. Пелопоннес, также при поддержке короля Бонифация, был покорен Гильомом Шамплиттом и Жоффруа Виллардуэном, племянником историка: так появились французские княжества Ахайи или Морей, наиболее своеобразные среди всех княжеств, которые возникли на развалинах Византийской империи, чисто западные по своему образу жизни и наиболее выдающиеся в силу своего феодального характера. Они представляли собой частицу Франции на греческой почве, которая при Гильоме Шамплитте, а затем под властью дома Виллардуэнов вела самостоятельное существование.

Но если феодальный порядок в западном смысле, с его сложными и многочленными вассальными отношениями, был чужд византийскому миру, то и сама Византия уже многое утратила от своего прежнего централизма, и прежде всего вся экономическая и военная система Византийской империи уже давно была построена на феодальной основе. На протяжении столетий в Византии успешно шел процесс феодализации: экономическая структура и социальные отношения Византийской империи теперь уже не столь сильно отличались от западных, и это весьма значительно облегчало утверждение западного господства.

Так, кое-что могло быть воспринято без изменений1: действительно, между византийской пронией и западным феодом не существовало практически никакого различия. Но провинциальные прониары составляли наиболее авторитетный слой и фактически представляли собой единственную силу, с которой завоевателям приходилось считаться всерьез. При завоевании Морей, о ходе которого мы осведомлены лучше всего, сопротивление, как правило, продолжалось до тех пор, пока его оказывали прониары. Они покорялись без борьбы лишь в том случае, если им гарантировалось дальнейшее владение их имениями. При этом условии они по большей части подчинялись с готовностью2. В сущности, тем самым они просто меняли сюзерена. Положение народных масс, подчинялись ли они латинским или греческим господам, оставалось в целом без изменений.

Тем не менее византийское население сносило чужеземное владычество с крайним неудовольствием, не в последнюю очередь из-за заносчивости завоевателей, а также вследствие вероисповедного антагонизма, который отделял покоренных от покорителей. Формально было достигнуто церковное подчинение греков римской власти хотя и не посредством предпочтительной для папства церковной унии, а через принуждение со стороны завоевателей. Однако внутреннее единство оставалось как никогда далеким: осознание культурных и религиозных особенностей лишь углубилось из-за господства чужеземцев. Если многие византийские феодалы встроились в структуру управления завоевателей, а народные массы, внутренне не смирившись, оставались на своей родине, то немалое число византийских вельмож покинуло свои занятые латинянами области и бежало в местности, оставшиеся свободными от завоевателей. При поддержке местного населения эти беглецы создали новую государственную структуру, которая спасла византийский мир от гибели. В Малой Азии при Феодоре Ласкаре, зяте Алексея III Ангела, возникла Никейская империя, а в Эпире утвердился Михаил Ангел, двоюродный брат императоров Исаака II и Алексея III.

 

1 Особенно поучительными в этой связи являются данные Морейской хроники. Ср.: Tafel-Thomas. T. II. P. 57: «Omnes debemus in suo statu tenere, nihil ab aliquo amplius exigentes, quam quod facere consueverant temporibus graecorum imperatorum».

2 См.: Ostrogorskij. Féodalité. P. 55 sv.

 

Острогорский Г.А. История Византийского государства. М., 2011. С. 516–518.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 28.11 2015

Основными участниками борьбы за византийское наследство были четыре главные политические силы на Балканском полуострове и в Малой Азии: Латинская империя, Болгария, Эпирское царство и Никейская империя. В ожесточенное соперничество, длившееся более полустолетия (1204–1261), оказывались временами втянутыми также многие другие страны Европы и Азии – Сербия, Венгрия, Сицилийское королевство, Иконийский султанат.

Завязался тугой узел острых противоречий. Война стала постоянным условием существования населения Балкан и западных областей Малой Азии.

Политические и военные союзы, договоры и соглашения следовали один за другим в самых различных вариантах, как в калейдоскопе. Вероломство, обман, нарушение торжественно заключенных договоров, подкуп и шантаж – все было пущено в ход государственными деятелями соперничавших сторон. Попеременно то одно, то другое государство выступало на передний план, претендуя на решающую роль на Балканах. Три соперника (Латинская империя, Эпирское царство и Болгария) пережили в указанный полустолетний промежуток времени периоды усиления и упадка, и только история одного из них (Никейской империи) представляла собой картину постоянного и неуклонного возвышения. Пятое государство – Трапезундская империя – быстро сошло со сцены как серьезная политическая сила. Поэтому в центре внимания в этой главе и будет находиться Никейская империя, которая утвердила свои права на византийское наследство и, казалось, добилась через 57 лет борьбы восстановления бывшей Византийской империи.

Как уже было рассказано выше (см. гл. 3), ядро будущей Никейской империи возникло в районе городов Бруссы и Никеи, на территории, наиболее опасной со стратегической точки зрения для самого его существования. С северо-востока ему угрожала быстро росшая в это время Трапезундская империя, на юг простирались владения независимых и враждебных греческих архонтов, но главная опасность грозила со стороны латинян на западе и турок Икония – на востоке. Понадобилось напряжение всех военных сил, все искусство изощренной византийской дипломатии, чтобы не только выжить в этих условиях, но и перейти в победоносное наступление.

С самого начала, по всей вероятности, Феодор Ласкарис занял дружественную позицию в отношении турок, выплачивая им дань за сохранение мира1. Турки, по-видимому, опасались наступления крестоносцев, заранее объявивших своими бывшие владения империи в Малой Азии; они выжидали и не спешили уничтожать государство Ласкариса, оказавшееся барьером между их владениями и латинянами. К тому же восточные границы государства Ласкариса имели довольно прочную систему защиты, унаследованную от Византийской империи.

Когда конфликт с Бонифацием Монферратским, основавшим Фессалоникское государство и отказавшимся от своего малоазийского жребия, был разрешен (см. стр. 16), Балдуин решил переправиться в Малую Азию для овладения восточными землями империи. Обеспокоенные укреплением государства Ласкариса, венецианцы города Пиги и восточные союзники латинян – армяне на Скамандре всячески торопили Балдуина. Осенью 1204 г. брат Балдуина Генрих и знатный рыцарь Петр Брашейль переправились в Азию. Петр двинулся из Пиг на восток, по направлению к Бруссе, а Генрих отправился на юг, на Адрамиттий. Третий отряд занял опустошенную Никомидию.

В декабре 1204 г. Брашейля встретили значительные силы Ласкариса около крепости Пиманинон, лежащей между Пигами и Лопадием. Греки потерпели поражение и были вынуждены отступить. Путь Петру на Лопадий был открыт. Город сдался на милость победителя. Латиняне двинулись на Бруссу. Здесь, однако, их подстерегала первая неудача. Население города оказало стойкое сопротивление. Петр отступил, и греки преследовали врагов. Успех под Бруссой воодушевил греков. Они сбрасывали латинское господство, вооружались и убивали западных пришельцев при каждом удобном случае2.

Между тем на юге обстановка складывалась в пользу латинян. Армяне присоединились к Генриху. Греческие города один за другим переходили под его господство. Отказывавшиеся признать власть латинян подвергались разгрому. Генрих взял Адрамиттий и разбил в марте 1205 г. под этим городом отряд брата Ласкариса и выступившего навстречу Генриху архонта Филадельфии Феодора Манкафу. Зимой – весной 1205 г. Балдуин начал подготовку своих главных сил к походу против Ласкариса. Над греческим государством нависла смертельная опасность. Но именно в это время пришло неожиданное спасение – восстание греков во Фракии, а затем вторжение Калояна и разгром западных рыцарей под Адрианополем (см. гл. 2, стр. 17). Латинский император еще в начале этих событий стал отзывать из Азии силы крестоносцев. Накануне битвы при Адрианополе покинул Азию и Генрих, захватив с собой своих армянских союзников.

Перемирие было заключено, вероятно, в мае 1205 г.3 Никита Хониат горько и далеко не справедливо упрекал восточных греков за то, что они не пришли на помощь населению Фракии4. Ласкарис не имел для этого достаточно сил – он должен был использовать дарованную ему передышку для расширения и укрепления своего государства.

Прежде всего было остановлено наступление трапезундских Комнинов. Брат Алексея Комнина Давид, овладев Пафлагонией и Ираклией, приближался к Никомидии, которая снова находилась в руках Ласкариса. Войсками Давида командовал неопытный полководец Синадин. Обойдя врага по непроходимым кручам, Ласкарис неожиданно обрушился на Синадина, разгромил его и взял в плен. Продвижение Давида было остановлено.

Комнины заключили союз с латинянами. В 1206 г. Ласкарис двинулся на Ираклию. Однако союзники Давида тотчас напали на Никомидию, Ласкарис должен был повернуть им навстречу, но латиняне не приняли боя и вернулись в Константинополь. Давид отправил новое посольство в столицу крестоносцев. Комнины признавали суверенитет Генриха над своим государством и просили помощи против Ласкариса. На помощь Давиду был выслан отряд из 300 человек. Давид опустошил соседние земли Ласкариса и приближался к Никомидии. Однако полководец Ласкариса Андроник Гид неожиданно напал на отряд латинян и уничтожил его5. С тех пор Трапезунд перестал представлять серьезную опасность для Никеи.

Успехи Ласкариса в Малой Азии встревожили Генриха. Коронованный 20 августа 1206 г., он уже как император Константинополя, в конце этого года открыл военные действия против Ласкариса. Новый латинский император был опасен не только своей энергией и военными талантами. Он круто изменил свою политику по отношению к греческому населению, проявив веротерпимость, предоставив знатным грекам видные гражданские и военные посты и зачислив простых поселян в свое войско. Силы Генриха значительно возросли. В конце 1206 – начале 1207 г. латиняне овладели вновь рядом прибрежных городов (Кизик. Киос, Никомидия), однако возобновление войны с Болгарией сдерживало их продвижение6. В 1207 г. Генрих был вынужден заключить с Ласкарисом перемирие на два года и вернуть Кизик и Никомидию.

Положение Ласкариса значительно упрочилось в 1207–1208 гг. После коронации (1208 г.) он как „император ромеев“ стал единственным в глазах греческого населения законным представителем власти в Малой Азии, что облегчило Феодору борьбу с независимыми греческими архонтами. Помогали ему в этой борьбе союзные отряды турецкого султана7. Находились среди его войск и латинские наемники. Ласкарис отнял Сампсон у Саввы Асидена, который стал одним из чиновников Ласкариса8. Тогда же Феодор отвоевал Филадельфию у Феодора Манкафы.

Началась борьба с Мануилом Маврозомом. Это был гораздо более опасный противник, чем первые два. Маврозом, выдав дочь за султана Икония, намеревался с помощью тестя оспаривать у Ласкариса императорский титул. Феодор разбил Маврозома и союзных ему турок, но не рискнул лишить его всех владений, чтобы не вызвать гнева султана. По заключенному с султаном и Маврозомом миру последний получил Хоны и Лаодикию и земли по Меандру вплоть до моря9. Одновременно, выстроив флот, Ласкарис овладел рядом островов на Эгейском море. Теперь его владения простирались от Ираклии до Меандра и от Никеи до Смирны. Ко времени, когда истекал срок перемирия Ласкариса с латинянами, они заключили тайный союз с турками против никейского императора. Ласкарис заключил договор с киликийскими армянами, бывшими во враждебных отношениях с Иконийским султанатом. Обе стороны готовились к новой схватке.

Военные действия против Никейской империи начали турки. Долго странствовавший по Балканам экс-император Алексей III (он побывал у латинян Фессалоники, у Сгура и у правителя Эпира) прибыл, наконец, к сельджукскому султану Кей-Хюсреву10, который некогда, во время изгнания, был усыновлен Алексеем III. Кей-Хюсрев использовал прибытие Алексея III в качестве предлога для войны – он требовал от Ласкариса уступить трон «законному» императору. Когда попытки переговоров с султаном не дали результатов, Ласкарис поспешил в Филадельфию. Султан в то же время со значительными силами осадил Антиохию на Меандре, защищавшую южные границы империи. Узнав об осаде, Ласкарис бросил обоз и всего с двумя тысячами войска и с наемным отрядом из 800 латинских воинов быстрым маршем двинулся к Антиохии. Битва произошла недалеко от ее стен в феврале 1211 г. Силы были слишком неравны. Ласкарис терпел поражение. Почти весь латинский отряд пал на поле боя. Но в конце сражения произошел поединок между Ласкарисом и султаном. Кей-Хюсрев был убит11, и его войска деморализованы. Поражение обернулось победой, чрезвычайно поднявшей престиж Ласкариса. Алексей III попал в плен, был ослеплен и умер в Иакинфовом монастыре в Никее. Турки предпочли заключить с Ласкарисом прочный мир.

Император Генрих, узнав о победе Ласкариса, сопровождавшейся гибелью всего латинского отряда, с радостью воскликнул: «Ласкарис побежден, а не победил!» Но Генрих ошибался. Турецкая угроза Никейской империи была фактически ликвидирована. Победа под Антиохией, говорит Никифор Григора, была для ромеев началом «спасения и устроения»12. Мир с турками позволил Ласкарису сосредоточить все свои силы на борьбе с латинянами, которая возобновилась в 1211 г.13 15 октября Генрих одержал победу над Ласкарисом на Риндаке. Латиняне продвинулись далеко на юг, захватив Пергам и Нимфей. Однако укрепиться здесь им не удалось. Борьба приняла затяжной характер и шла с переменным успехом до 1214 г. В конце этого года обессиленные длительными войнами обе стороны согласились на мир, который был заключен в Нимфее.

Договор восстанавливал положение, которое существовало весной 1205 г.: латиняне получили северо-западный угол Малой Азии от Никомидии до Адрамиттия. Нимфейский договор свидетельствовал об известном поражении Ласкариса, но и латиняне должны были отказаться от мысли о дальнейших завоеваниях в Азии. Это был здесь их последний успех. Неудача в войне с Генрихом была компенсирована успешными действиями против Давида Комнина. По-видимому, еще до заключения мира в Нимфее, в том же 1214 г., Ласкарис наголову разгромил войска Давида и захватил Ираклию и Амастриду. У латинян уже не было сил для помощи своим вассалам. Рассказывая об этом периоде, Акрополит замечает, что «не слишком крепко стало в битвах латинское племя»14.

Выход Ласкариса к Черному морю обеспокоил турок, и они в том же 1214 г. поспешили отрезать Ласкарису путь к дальнейшим завоеваниям на восток. Турки осадили и взяли Синоп. Давид погиб во время осады. Вскоре и Алексей Комнин попал в плен к сельджукскому султану, который оставил его на трапезундском престоле в качестве вассала и данника15. Трапезундская империя с этих пор не играла никакой роли в дальнейшей борьбе за восстановление Византийской империи.

Между тем, на Западе постепенно укреплялось второе греческое государство – Эпирское царство, правитель которого Михаил I Ангел искусно маневрировал между Венецией, Латинской империей и папством, признавая формально суверенитет то папства то Константинополя, то Венеции и тем самым отводя от себя опасность латинского вторжения16. Михаилу I даже удалось значительно расширить территорию своего царства за счет земель в Фессалии.

Брат Михаила I Феодор Ангел Комнин Дука находился после падения Константинополя в Малой Азии и принимал активное участие в военных походах Феодора Ласкариса. Михаил I попросил Ласкариса отпустить к нему Феодора Ангела, как ближайшего наследника Эпирского царства. Ласкарис удовлетворил просьбу, но взял с Феодора клятву на верность никейским императорам17. Эпир в соответствии с этой клятвой должен был в случае воцарения Феодора находиться под суверенитетом Никейской империи. Михаил I назначил Феодора правителем своих пелопоннесских владений (Коринфа, Навплия и Аргоса), пока в 1210–1212 гг. они не были завоеваны франками.

В 1215 г. Михаил I был убит в постели заговорщиками, и Феодор принял власть над Эпирским царством. Это был чрезвычайно деятельный и неразборчивый в средствах правитель (1215–1224). Непримиримый к латинянам и весьма воинственный, он сплотил на первых порах вокруг себя господствующие слои Эпира и приступил к широкой программе завоеваний, конечной целью которых был Константинополь. Клятва, данная Ласкарису, была тотчас забыта. Началу царствования Феодора сопутствовала удача. Император Константинополя Генрих умер в июне 1216 г. Трон было решено передать его зятю, мужу сестры Балдуина и Генриха Иоланты, графу Оксеррскому Петру де Куртене.

В 1217 г. Петр отправился из Франции, был коронован в Риме самим папой и высадился у Диррахия, намереваясь по просьбе венецианцев отобрать эту крепость у Феодора Ангела, который незадолго перед этим захватил Диррахий и подчинил албанцев18. Однако малочисленное войско Петра не могло взять Диррахий, и император решил идти к Константинополю через Эпир. Феодор окружил Петра в горных проходах, перебил его войско и взял в плен. Попал в плен и папский легат. Куртене погиб в темнице. Папа призывал венценосцев Запада к походу против Феодора, и тогда Феодор признал суверенитет папы над своим государством. Из ярого врага Феодора папа на время стал его горячим защитником. Поход западных рыцарей против Феодора не состоялся. Гибель Петра де Куртене воодушевила греков и угнетающе подействовала на латинян. Регентство в Константинополе над юным императором Робертом (сыном Петра) осуществляла его мать Иоланта (1217–1219). В Фессалонике правление делами королевства также находилось в руках женщины, вдовы Бонифация Марии Венгерской. Говоря о гибели Куртене, Акрополит неизменно враждебно описывающий деятельность Феодора Ангела – соперника никейского императора, замечает: «Безусловно, это событие послужило в то время ромеям на великую пользу»19.

Феодор направил свой главный удар против Фессалоникского королевства, стоявшего на пути к Константинополю. Оно уже было отрезано от латинских государств Греции завоеваниями его брата Михаила в Фессалии. Ведя одновременно военные действия против латинян и болгар, он овладел почти всей Фессалией и подступами к Фессалонике. Охрид, Прилеп и другие города Македонии попали в его руки еще раньше. Взятием Серр в конце 1221 г. Феодор отрезал Фессалонику и от Константинополя. Осенью 1224 г.20 Фессалоника пала. Помощь Запада, к которой снова призывал папа, прибыть не успела. Феодор короновался императором ромеев (1224–1230). Коронацию после отказа митрополита Фессалоники совершил архиепископ Охрида Димитрий Хоматиан. Никейской империи был брошен открытый вызов: Феодор оспаривал титул императора ромеев у Ватаца, а церковь Западного греческого государства официально должна была подчиняться не никейскому патриарху, а фессалоникскому митрополиту и охридскому архиепископу21.

Между тем ослабленные взаимной борьбой Никейская и Латинская империи хранили мир. Порвав с дочерью армянского короля, на которой Ласкарис женился в 1214г., император отослал ее к отцу и вступил в брак с дочерью Иоланты Марией. В 1219 г. он заключил с венецианцами выгодный для них договор и незадолго до своей смерти намеревался выдать за Роберта свою сестру Евдокию, несмотря на родственные узы с домом Куртене. Сближение Ласкариса с латинянами было широко использовано Феодором Ангелом во враждебной кампании против Никеи. Тем не менее Никейская империя к 20-м годам уже завоевала большой авторитет на Балканах. Патриарх Никеи признавался некоторыми епископами Западного греческого царства главой всех православных. В 1219 г. Стефан Первовенчанный обратился к никейскому патриарху с просьбой о рукоположении для Сербии автокефального, независимого от Охрида архиепископа. Просьба была удовлетворена и вызвала острый конфликт патриарха с болгарским (охридским) архиепископом Димитрием Хоматианом22.

В 1225 г. Иоанн Ватац разгромил латинян при Пиманиноне (см. стр. 35) и начал решительно изгонять из Малой Азии западных рыцарей. Победа при Пиманиноне, говорит Акрополит, «послужила к великому возвышению державы ромеев и к умалению и упадку италов»23. Греческое население захваченных латинянами областей оказывало поддержку Ватацу. С турками Ватац, чтобы развязать себе руки, заключил новый мирный договор. Родос признал его власть.

По миру 1225 г. латиняне отдавали Пиги, сохранив в Малой Азии лишь лежащий против Константинополя берег Босфора и Никомидию с округой. Флот Ватаца господствовал на Геллеспонте. Незадолго перед этим24 Ватац сделал попытку утвердиться на Балканах. Жители Адрианополя, видя слабость латинского гарнизона, попросили Ватаца прислать войско и принять город под свою власть. Посланное Ватацем войско, не встречая сопротивления, прошло Фракию и вступило в Адрианополь. Однако на этот раз закрепиться на Балканах не удалось. Впервые силы Никейской империи и Западного греческого государства пришли в непосредственное соприкосновение. Феодор Ангел овладел к этому времени всеми принадлежавшими латинянам землями между Фессалоникой и Марицей. Севернее Визы его владения выходили к Черному морю. Неподвластной ему осталась лишь область в Родопах с крепостью Мельник, господином которой был племянник Калояна болгарин Слав. Независимый ни от кого правитель, он вел самостоятельную политику, заключая союзы то с латинянами, то с болгарами, то с Феодором Ангелом. Слав был одно время женат на незаконной дочери Генриха и получил от него титул деспота. После смерти дочери Генриха он женился на представительнице родственного Феодору Ангелу дома Петралифов.

Окружив Адрианополь, Феодор предложил жителям признать его господство и изгнать войско Ватаца из города. Воинам никейского императора пришлось бесславно вернуться домой. Феодор же Ангел опустошал окрестности Константинополя и готовился к его осаде.

Казалось, дни Константинополя были сочтены. Однако скоро успехам Феодора был положен конец в результате столкновения с Болгарией, которая находилась в состоянии быстрого подъема. На престоле Болгарии сидел в это время один из наиболее выдающихся ее правителей – Иван II Асень (1218–1241 гг.)25. Сначала он находился в союзе с Феодором Ангелом и выдал за его брата Мануила свою незаконную дочь. Однако союз этот не имел будущего. В 1228 г. умер император Константинополя Роберт (1219–1228), и престол перешел к его младшему брату, последнему императору латинян юноше Балдуину II (1228–1261). Отрезанная завоеваниями Феодора Комнина от своих вассалов в Греции и на Пелопоннесе, лишенная боеспособного и достаточно многочисленного войска, утратившая почти все свои владения во Фракии, Латинская империя держалась благодаря крепости стен Константинополя. Окружавшая Балдуина латинская знать в страхе перед Феодором Ангелом и Иоанном Ватацем решилась просить покровительства у Ивана Асеня, избрав его регентом Балдуина. Возник и проект брака Балдуина с дочерью Асеня Еленой. Асень с удовольствием принял предложение: родство могло открыть ему путь в Константинополь, и он, как в свое время Симеон, уже видел себя в мечтах неограниченным повелителем Балканской империи, самодержцем и императором болгар и греков. Сближению Тырнова и Константинополя способствовало и сохранение унии между болгарской церковью и папством, которую заключил Калоян и которую пока соблюдал Асень26.

Таким образом, оба союзника, и Асень и Феодор Ангел, устремились к одной и той же цели. Назревал разрыв. Первым осуществил его Ангел. В 1230 г. он открыл военные действия против Болгарии, вторгнувшись в ее пределы по течению Марицы, к северо-западу от Адрианополя. В его большой армии были и наемные отряды латинян. Асень встретил Феодора с небольшим войском и союзным отрядом половцев при Клокотнице на Марице. Весной 1230 г. армия Феодора потерпела сокрушительное поражение. Сам император Фессалоники попал в плен. Это сражение предопределило дальнейшую роль Западного греческого государства в борьбе на Балканах. От Константинополя его войска были навсегда отброшены.

Начался триумфальный марш болгарского царя по Фракии и Македонии. Население исстрадалось в истекшую четверть века от непрерывных войн, террора, грабежа и разорения. Овладевая этими землями, Феодор Ангел обошелся с их жителями не лучше, чем половцы и латиняне. Он уничтожил то, что еще оставалось, и судьба, пишет Григора, наказала его за притеснение соплеменников27.

Искусная политика Асеня была прямо противоположной недальновидным действиям Феодора Ангела. Милостивое и гуманное отношение болгарского царя к греческому населению и простым войнам враждебного государства привело к тому, что города и крепости добровольно признавали господство Асеня.

В короткое время почти вся Фракия и Южная Македония оказались во власти болгарского царя. Владения Слава также вошли в состав Болгарии. Фессалоника, где вместо Феодора воцарился бежавший с поля битвы при Клокотнице его брат Мануил, фактически признала суверенитет Болгарии. В сферу болгарского влияния вошла и Сербия28. Именно к этому времени относится сохранившаяся в одной из церквей Тырнова надпись, сделанная по приказу Асеня. «Я... разбил греческое войско, – гордо заявляет Асень, – и самого царя, господина Феодора Комнина, взял в плен со всеми его болярами. И взял все его земли от Адрианополя до Драча (Диррахия), греческую, албанскую и сербскую. Только городами около Царьграда и самым Царьградом владели франки, но и они подчинялись скипетру моей царственности, потому что иного царя, кроме меня, не имели, и только благодаря мне они продолжали свое существование»29.

Однако как раз эти победы и успехи Ивана II Асеня лишили его дальнейшие планы реальных перспектив. Латиняне испугались и отказались и от регентства Асеня, и от родства с ним. С содействия папы регентом был срочно избран иерусалимский король без королевства – престарелый Иоанн де Бриень, который в 1231 г. прибыл в Константинополь. Юный Балдуин должен был стать мужем дочери Иоанна и единовластным императором после смерти тестя. Пока же был коронован Иоанн де Бриень (1231–1237), опытный полководец и дипломат.

Весть о событиях в Константинополе вызвала ярость Асеня. Он круто изменил ориентацию, порвал с латинянами, ликвидировал церковную унию с папством30 и начал сближаться с никейским императором. Завязались переговоры об антилатинском союзе.

Иоанн Ватац в это время готовился к перенесению военных действий против латинян на Балканы. В 1232 г. он вступил в переговоры с папой, стараясь нейтрализовать папство перед началом борьбы за европейские владения латинян и подавая надежду на унию церквей. В 1233 г. Ватац совершил поход на юг. Его флот должен был подавлять мятеж кесаря Гавалы на Родосе. Возвращаясь из этого похода, Ватац узнал, что Бриень высадился у Лампсака. Ватац отступил, не решаясь дать сражение, но и Бриень боялся удаляться от побережья. Ему удалось взять Пиги. Но Ватац блокировал латинян, отрезав все пути подвоза продовольствия, и они были вынуждены вернуться, оставив то, что успели захватить.

Между тем переговоры с Асенем успешно завершались. Ватац предложил скрепить договор заключением брака между своим сыном Феодором и дочерью Асеня Еленой31. Предложение было принято, и союз заключен. К союзу примкнул и находившийся под влиянием Асеня Мануил Фессалоникский. Весной 1235 г. Ватац переправился через Геллеспонт, захватил после краткой осады Галлиполи, отобрав его у венецианцев, а также окружающую область, которая частью подчинилась добровольно. Сюда прибыл и Асень с семьей. Ватац с женой и дочерью Асеня переправился в Лампсак, где патриарх Герман совершил обряд бракосочетания. Елена со свекровью отправилась в Никею, а оба государя начали объединенные действия против латинян.

Тогда же Ватац и патриарх Никейской империи с согласия патриархов Александрии, Антиохии и Иерусалима признали автономию болгарского архиепископа, получившего сан патриарха32. Согласие восточных патриархов было получено благодаря удачной миссии на Восток сербского архиепископа Саввы, предпринятой перед этим по поручению Иоанна II Асеня33. Основание патриаршества значительно повысило международный авторитет Болгарии.

В течение лета 1235 г. Ватац и Асень захватили у латинян большую часть Фракии. Границей между Болгарией и западными владениями Никейской империи стала река Марица в ее нижнем течении от устья почти до Дидимотики. Сильнейшая фракийская крепость латинян Цурул была осаждена Ватацем. В своих походах против латинян в 1235 и 1236 гг. союзники доходили до стен Константинополя. Папа объявил Ватаца «врагом бога и церкви».

Как и в случае с Феодором Ангелом, между союзниками вскоре начались трения, едва во всей остроте встал вопрос, кому владеть Константинополем. В марте 1237 г. Иоанн де Бриень умер, и Асень снова стал склоняться к союзу с латинянами, в котором ему принадлежала бы решающая роль. Он попросил Ватаца доставить Елену к Адрианополю, будто бы для свидания с отцом. При никейском дворе хорошо понимали истинную подоплеку этой просьбы Асеня, но Елену все-таки привезли к отцу, и она тотчас была отправлена в Тырнов. Последовали разрыв Асеня с Никейской империей и заключение договора с латинянами.

К антиникейскому союзу были привлечены и половцы, которые в это время под давлением татаро-монголов перешли Дунай, затем Балканский хребет и опустошили всю Фракию до Эноса. Цурул между тем уже находился в руках Ватаца. Болгары, латиняне, и половцы подвергли Цурул осаде, но в это время из Болгарии пришла печальная весть: Тырнов посетила чума, от которой погибли жена Асеня, его сын и патриарх. Асень тотчас снял свои войска от Цурула и вернулся в Болгарию. Прекратили осаду и латиняне.

Постигшее Асеня несчастье тяжело подействовало на него. Он решил, что оно было карой господней за нарушение брачного союза и договора с Ватацем. В Никею были отправлены послы, и союз с Ватацем в конце 1237 г. был восстановлен. Елена вернулась к своему юному мужу.

Возможно, Асень возобновил союз с Ватацем ввиду опасности, которая ему грозила с севера от монголов и венгров: болгарский царь боялся оказаться в окружении сильных врагов и с севера и с юга. Однако союзники не были искренними друг с другом. Акрополит обвиняет Асеня в том, что он лишь внешне выказывал дружбу, на деле же нарушал договор, преследуя собственные выгоды34. Император Константинополя Балдуин, покинувший город во время его осады Ватацем и Асенем, находился в это время на Западе в поисках военной помощи против окруживших его врагов. Король Франции послал на защиту Константинополя отряд рыцарей. Это войско прибыло сушей, пройдя через Болгарию, несмотря на протесты Ватаца. Асень оправдывался, заявляя, что франки принудили его пропустить их.

Между тем осажденный снова латинянами и половцами Цурул пал. Ватац не успел прийти к нему на помощь. Он разорил несколько крепостей латинян на восточном берегу Босфора, почти против Константинополя, но потерпел поражение в морском бою.

Вскоре после смерти своей жены Асень женился на дочери Феодора Ангела Ирине (ок. 1237 г.), покоренный ее красотой, и отпустил из плена ее отца. Феодор Ангел был уже слеп. Даже в плену в Болгарии он не оставил своих честолюбивых планов. Уличенный в интригах против Асеня, он был ослеплен по приказу болгарского царя. Отпущенный на свободу, Феодор тотчас направился в Фессалонику. В отрепьях, под видом нищего слепца он проник в город и в короткое время сплотил вокруг себя своих сторонников. Мануил был свергнут, и Феодор передал фессалоникский трон своему сыну Иоанну (ок. 1237–1244). Жена Мануила была отослана к отцу в Болгарию, а сам Мануил был отправлен в Атталию. Фессалоникская империя Иоанна охватывала в это время самый город с окружающей областью. Эпирское царство, где правил Михаил II, было фактически независимым. Независимым стал и отец Иоанна Феодор Ангел, отделивший себе значительную территорию в Южной Македонии.

Из Атталии Мануилу удалось перебраться к Ватацу. Ватац решил использовать беглеца как орудие своих действий против Западного греческого государства. Он дал Мануилу несколько триер и отправил его в 1239 г. в Фессалию, надеясь вызвать междоусобную борьбу в Эпире и Фессалонике. По договору с Ватацем Мануил должен был признать суверенитет Никейской империи35. Мануил овладел Фарсалом, Лариссой и Платамоном с прилегающими землями. Однако скоро он помирился с братьями Феодором и Константином (Константин правил Южным Эпиром в качестве наместника Михаила II) и под их влиянием порвал договор с Ватацем. Теперь Западное греческое государство состояло в сущности из пяти независимых владений. Вскоре Мануил умер, и ему наследовал его племянник Михаил, сохранявший мир со своими дядьями и с Иоанном Фессалоникским.

В 1241 г. умер Асень. Его сын Коломан I Асень (1241–1246) утвердил мир с Ватацем. Положение в Болгарии к этому времени ухудшилось. Вокруг малолетнего царя кипели смуты. С севера Болгарии постоянно угрожали монголы, данником которых она скоро стала. Болгария сошла со сцены как основной соперник никейского императора. Ватац, не имея пока достаточно сил для борьбы за Константинополь, занялся собиранием под своей властью западных греческих земель.

Он пригласил к себе для переговоров Феодора Ангела и задержал его у себя, выступив в 1242 г. в поход против Фессалоники. Удалось Ватацу привлечь на свою сторону и часть половцев (см. стр. 36).

Ватац взял крепость Рентину и опустошил окрестности Фессалоники. Одновременно к Фессалонике прибыл и флот Ватаца. Но осада не состоялась. Из Пиг от сына Ватаца Феодора Ласкариса было получено известие, что монголы разгромили турецкие войска. Страшась нападения монголов на восточные владения империи, Ватац поспешил обратно. Перед своим уходом он отправил к Иоанну его отца Феодора, потребовав от правителя Фессалоники отказа от императорского титула и признания суверенитета никейского императора. Иоанн принял условия ультиматума Ватаца и получил титул деспота.

Разбитый монголами турецкий султан предлагал союз Ватацу. Ватац встретился с султаном на Меандре. Союз был заключен. Но монголы, сделав султана своим данником, как и правителя Трапезундской империи, на время остановили свое продвижение на запад, отправившись на Багдад36, и Ватац снова занялся европейскими делами. В 1244 г. умер Иоанн, и вместо него в Фессалонике воцарился его брат, пользовавшийся дурной славой беспутный Димитрий (1244–1246).

В 1246 г. Ватац переправился через Марицу, собираясь идти на Запад, но в это время пришла весть о смерти Коломана, оставившего трон своему несовершеннолетнему брату Михаилу Асеню (1246–1256). Ватац незамедлительно воспользовался этим для расширения своих владений. Он захватил огромные территории в Северной Фракии, в Южной и Средней Македонии. Под его властью оказались Адрианополь, Просек, Цепена, Штип, Стенимах, Вельбужд, Скопле, Велес, Пелагония, Серры. Мельник сдала добровольно болгарская знать в обмен на хрисовул Ватаца, утвердившего права и привилегии города37.

Поздней осенью 1246 г. Ватац подошел к Фессалонике. В городе уже созрел заговор против Димитрия. Фессалоникская знать держала связь с Ватацем, обещая сдать город, если Ватац утвердит ее привилегии38. Ватац удовлетворил требование знати города и пригласил Димитрия на переговоры. Тот отказался, весьма основательно заподозрив ловушку. Но ворота города оказались внезапно открытыми, и Ватац без боя занял Фессалонику. Второй крупнейший город Византийской империи оказался в руках никейского императора. Димитрий был брошен в темницу.

В пределы Никейской империи на западе входила теперь и Веррия. За ней, на юг от Платамона, начинались владения Михаила II Эпирского. Пелагония, Охрид, Прилеп, Воден, Старидол составляли владения Феодора Комнина. Полномочным наместником в западных владениях Ватаца был оставлен в Фессалонике великий доместик Андроник Палеолог. Его сын Михаил получил в управление Серры и Мельник.

На следующий год Ватац обратил свое оружие против латинян. Он снова взял Цурул – ключ к господству над Фракией. Была захвачена и Виза. Попытка генуэзцев отобрать у Ватаца остров Родос окончилась неудачей и не могла остановить успехов Ватаца на Балканах. Вернувшись к войнам с латинянами, Ватац заключил в 1249 г. мир с эпирским правителем Михаилом II. Внучка Ватаца (дочь Феодора Ласкариса) была помолвлена с сыном Михаила II Никифором. Но мирные отношения сохранялись всего около двух лет. По совету Феодора Ангела Михаил II нарушил мир и начал военные действия. Ватац выступил на запад и напал прежде всего на владения Феодора Ангела. Тот бежал к Михаилу II. Столица Феодора II Воден пала. Ватац разорял владения Михаила II. Находившиеся в Кастории знатные эпироты, среди которых были и родственники Михаила II, решили перейти на сторону Ватаца. Город был сдан. Сдался и Девол. Перешел к Ватацу и албанский князь Гулам. Михаил II был вынужден выпрашивать мира, соглашаясь уступить Прилеп, Велес и Крою в Албании. Договор был подписан в Лариссе, откуда послы Ватаца привезли Никифора в качестве заложника и закованного в цепи Феодора Ангела, карьера которого наконец-то оборвалась навсегда. Михаилу II и Никифору был пожалован титул деспота.

Решимость Михаила II нарушить мир объяснялась, может быть, уверенностью, что в тылу Ватаца зреет измена. Михаила Палеолога обвиняли в том, что он достиг договоренности с Михаилом II, согласно которой Михаил II выдавал за Палеолога свою дочь, а Палеолог должен был передать эпирскому правителю земли никейского императора на Балканах39.

Это был последний поход Ватаца на Балканы. При этом императоре были фактически подготовлены все предпосылки для возвращения Константинополя. Консолидация внутренних сил империи и искусная политика внешнеполитических союзов на востоке и на западе позволяли избегать одну опасность за другой, неуклонно расширяя пределы империи. Исключая небольшой район против Константинополя, латиняне навсегда утратили все остальные свои владения в Азии, На Балканах у них остался также небольшой район Фракии, прилегающей к Константинополю.

Болгары сокрушили мощь латинских рыцарей и Западного греческого государства. Западное греческое государство ликвидировало Фессалоникское королевство латинян. Но плоды их побед пожала Никейская империя. К 1254 г. ее границы на Балканах простирались от Черного до Адриатического морей. На севере в ее пределы входили Адрианополь, Филиппополь, Скопле и Кроя. Опасение Ватаца вызывала лишь позиция папства как возможного организатора серьезной военной помощи латинянам против Никеи. Свидетельством подготовки Ватаца к последнему удару по латинянам является история его переговоров с папой в 1253–1254 гг. Ранее такие переговоры Ватац затевал всякий раз, когда усиливалась опасность со стороны латинян. Теперь, напротив, он завязал их, готовясь взять Константинополь. Греки соглашались на большие уступки папству вплоть до признания верховной папской юрисдикции. Но папство в обмен должно было отступиться от помощи Константинополю, и папа Иннокентий IV готов был пойти на этот шаг, означавший признание явного провала политики полного подчинения греков путем завоевания. Смерть Ватаца, а затем Иннокентия IV помешала осуществлению согласованного проекта унии. Феодор II Ласкарис отказался от его исполнения40.

Смерть Ватаца послужила для болгар и Михаила Эпирского сигналом к началу военных действий против Никейской империи. Пользуясь отсутствием на Балканах крупных сил никейского императора и опираясь на союз с Венгрией, Михаил Болгарский решил вернуть то, что было отнято у Болгарии Ватацем. Он перешел Марицу и без сопротивления занял значительную территорию Северной Фракии, так как славянское население этих мест охотно переходило на сторону соплеменников41.

Прежде чем отправиться в поход на Балканы, Феодор утвердил заключенный отцом договор с турками. Император переправился через Геллеспонт зимой 1256 г. Болгары не решились дать сражение и очистили занятые районы. Михаил отступил за Балканский хребет. Феодор взял и разграбил Верою (Боруй), Несмотря на тяготы этой зимней кампании, она завершилась успешно. Отнятое болгарами было возвращено, кроме сильной крепости в Родопах (Цепены). Успешно развивались действия никейского императора и на западе, в Южной Македонии. Отложившийся Мельник был подчинен, Велес взят.

Осенью 1256 г. Феодор еще раз попытался взять Цепену, но не достиг цели. Оставив небольшое войско во Фракии и приказав ему не ввязываться в сражение с болгарами, если они выступят в союзе с половцами, Феодор в конце 1256 г. ушел в Лампсак, а затем в Нимфей. Весной 1257 г. он снова направился на Балканы. Оставленный им отряд во Фракии был между тем разгромлен половцами под Дидимотикой. Феодор снова успешно отразил врагов. Болгарский царь Михаил счел благоразумным просить мира, который и был заключен на условиях уступки болгарами Цепены. Старые границы Болгарии и Никейской империи, сложившиеся при Ватаце, были восстановлены.

Опасаясь похода Феодора против Эпирского царства, поспешил с мирными предложениями и Михаил II. В сентябре 1256 г. в лагерь Феодора прибыла жена деспота с сыном Никифором для заключения задуманного при Ватаце брака. Феодор воспользовался случаем и задержал жену и сына эпирского деспота в качестве заложников. Он диктовал условия мира, требуя уступить Сервию в Южной Македонии и Диррахий на севере Эпира, две крупнейшие крепости, принадлежащие эпирскому деспоту. Оказавшаяся в положении пленницы жена Михаила II вынуждена была согласиться. Договор был скреплен в Фессалонике заключением брака Никифора с дочерью Феодора. Однако достигнутый таким образом мир не мог быть прочным, что вскоре и обнаружилось.

Феодор был вынужден покинуть свои европейские владения, услышав, что Михаил Палеолог снова бежал к туркам и турки опять разгромлены монголами (см. стр. 38–39). Полномочным наместником на западе он оставил Георгия Акрополита.

Едва Феодор ушел домой, как на западных границах Никейской империи, в Македонии, началось восстание, инспирированное и поддержанное Михаилом II.

Больной Феодор, обеспокоенный к тому же восточными делами, не уделил положению на Балканах достаточно внимания. Михаил II заключил союз с сербами и начал захватывать город за городом.

Албанское население Северного Эпира приняло его сторону. Враждебность к никейцам проявили и жители Южной и Средней Македонии. Может быть, причиной этого был образ действий войск никейского императора. Акрополит не скрывает, что никейские войска жестоко разоряли захваченные ими территории42.

Пошли на измену Феодору и многие из стратигов македонских городов. Вернувшийся от турок Михаил Палеолог был послан с небольшими силами на помощь Акрополиту, осажденному в Прилепе, но не смог исправить положения. Скоро, впрочем, он снова был арестован посланцами императора. Прилеп был предательски сдан. Акрополит оказался в плену. Ко времени смерти Феодора II Ласкариса Михаил II отобрал все западные земли Никейской империи до Вардара.

Отношения с Болгарией в последние годы правления Феодора II оставались мирными. За год до смерти Феодор даже получил без каких-либо усилий Месемврию, находившуюся до этого в руках болгар. В 1256 г. в Болгарии после убийства Михаила начались усобицы и смуты. В 1257 г. трон захватил Константин Тих (1257–1277), который выгнал из Болгарии зятя Михаила по сестре Мицу. Бежавший в Месемврию Мица выменял этот город у Феодора Ласкариса на владения в Малой Азии, на Скамандре.

Константин Тих, тем не менее, искал дружбы с никейским императором. Он хотел упрочить свои права на трон, прося у Феодора в жены его дочь, внучку Асеня. Предложение было принято, и с Болгарией снова установился мир.

На западе между тем сгущались тучи. Приближался решающий этап борьбы за византийское наследство. Михаил II после смерти Феодора II Ласкариса счел себя единственным претендентом на трон Константинополя и на власть над греками. Сознавая, что для осуществления этой программы силы его недостаточны, он заключил союзы с сицилийским королем Манфредом, выдав за него дочь Елену, и с князем Ахайи Гийомом Виллардуэном, отдав за него дочь Анну.

Перед Михаилом Палеологом, едва он принял бразды правления империей, встало несколько трудных проблем. Главной из них была борьба с наметившейся антиникейской коалицией. Грозили также осложнениями отношения с турками и с Константинополем.

К туркам Палеолог направил послов с предложением хранить дружбу. В ответ султан попросил убежища у Палеолога на случай, если враги принудят султана покинуть его страну. Палеолог дал на это свое согласие.

Как-то урегулированы были отношения и с латинянами Константинополя. Воспользовавшись переменами на никейском троне, император Балдуин, по свидетельству Акрополита, предъявил Палеологу требование огромных территориальных уступок. Послы Балдуина будто бы требовали вернуть Фессалонику и все земли между нею и Константинополем. Это известие Акрополита, находившегося в то время в плену у Михаила II, перемежается с анекдотическими подробностями и вызывает сомнение в его достоверности. Вряд ли бессильный Константинополь мог осмелиться в это время на столь непомерные претензии даже в расчете на уступчивость Палеолога перед лицом образовавшейся против него могущественной коалиции. Палеолог будто бы отверг требования латинян и потребовал в свою очередь в качестве платы за мир половину доходов Константинополя от торговых пошлин и от чеканки монеты. Акрополит говорит, что латинские послы «ни с чем» вернулись в Константинополь43. Пахимер глухо сообщает о переговорах с константинопольскими послами и о заключении перемирия. Длительный мир Палеолог обещал латинянам только в том случае, если они выполнят «некоторые условия», которые он им поставил44. В то же время, согласно Пахимеру, побывало у Палеолога и тайное посольство от константинопольских греков, которым Палеолог щедро раздавал хрисовулы на владение в Константинополе тем, «чего еще там не имел»45, Дни Латинской империи были сочтены, и попытки никейского правителя заручиться активной поддержкой соплеменников в Константинополе перед решительными событиями не вызывают сомнений.

Обезопасив свои тылы со стороны турок и Константинополя, Палеолог обратился против главной опасности. Прежде всего он попытался разрушить сложившийся против него союз дипломатическим путем. Палеолог возобновил переговоры с папством об унии церквей, добиваясь признания своих прав на императорский престол и невмешательства в дела на Балканах46. Он отправил послов и к Михаилу II, предлагая мир и соглашаясь на уступку нескольких городов и областей на Западе. Освободил Палеолог и пленных – подданных Михаила II, среди которых были родственники эпирского правителя. Но Михаил II жаждал решительной схватки с Никейской империей за гегемонию на Балканах.

Не добились успеха и послы Палеолога к Манфреду и князю Ахайи. Военное столкновение стало неизбежным. Еще до своей коронации Палеолог направил на Запад своего брата великого доместика Иоанна. Михаил II не решился в одиночку померяться силами с никейским войском. К весне 1259 г. Иоанн Палеолог взял Охрид и посадил там в качестве архиепископа ставленника никейского двора. Взял он также Девол, Преспу, Пелагонию, Соск, Молиск и другие города.

Обнищавшее от постоянных нашествий враждующих армий население не оказывало Иоанну сопротивления. Скоро все владения никейского императора на западе, отнятые Михаилом II, были возвращены. Кроме того, Иоанн захватил часть Фессалии.

Обе стороны готовились к решительному сражению. В войсках Иоанна Палеолога, помимо греческих, были союзные легковооруженные отряды половцев и турок. Венгрия прислала 500 рыцарей47. Во главе войск Эпирского царства стояли сам Михаил II и его сын Никифор. Манфред прислал на помощь тестю отряд из 400 немецких рыцарей48. Гийом Виллардуэн Ахайский сам вел свои войска и войска своих вассалов из Греции и Пелопоннеса. Среди его вассалов были и греческие архонты, верно служившие своим новым господам. Незаконный сын Михаила II Иоанн, правивший Фессалией, привел сильное войско из влахов.

Однако в лагере союзников не было ни единства командования, ни единства интересов и целей. Этнически пестрое воинство раздиралось внутренними противоречиями. Каждый преследовал в ходе предстоящей кампании лишь собственные интересы. Ни Манфред, ни Гийом отнюдь не были заинтересованы в усилении Михаила II и в осуществлении его далеко идущих планов восстановления Византийской империи под своей эгидой. Манфред имел виды на адриатическое побережье, находившееся как во власти его тестя, так и во власти Палеолога. В 1258 г. он уже овладел Корфу, отнял у Никейской империи Диррахий и у Эпирского царства Авлон и Берат. Не упускал Манфред из виду и возможности овладеть самим Константинополем49, наследник трона которого, сын Балдуина II Филипп, уже 11 лет находился в заложниках у венецианцев за денежную помощь Балдуину II50. Гийом мечтал о Фессалонике и хотел укрепить свою власть в Греции и на Пелопоннесе. Его позиция по отношению к Манфреду также не была дружественной, но особенно враждебен он был к сыну Михаила II Иоанну, владевшему плодородной Фессалией. В греческих войсках самого Михаила II и Иоанна Фессалийского не было никаких симпатий к своим временным латинским союзникам.

Союзные армии двигались к Прилепу, навстречу главным силам Иоанна Палеолога, которого брат почтил к этому времени высоким титулом севастократора. Никейский полководец применил тактику партизанской войны и успешно изматывал силы врага еще до решительной битвы. Его легковооруженные отряды половцев и турок, а также искусные греческие лучники вышли навстречу врагам и не давали им покоя ни днем, ни ночью стремительными и частыми нападениями. Кроме того, Иоанн, по-видимому, углубил и усилил раздоры во вражеском лагере, засылая тайные посольства, лазутчиков и провокаторов в войска врагов. В результате накануне битвы перед ним было не монолитное войско, а разрозненные отряды деморализованных и не доверявших друг другу союзников. Ссора Гийома с Иоанном Фессалийским привела к тому, что к моменту битвы Иоанн вышел из коалиции. Он сообщил Палеологу, что не примет участия в битве. Повлиял Иоанн и на своего отца и брата. Летом или осенью 1259 г.51 у Пелагонии произошла решительная битва. Действительно, не только Иоанн Фессалийский, но и сам Михаил II фактически не приняли в ней участия. Заподозрив измену своих латинских союзников, Михаил II и его сын Никифор еще ночью бежали с места сражения, бросив свои войска.

Узнав об этом, воины эпирского правителя также поспешили отступить. Иоанн Фессалийский даже предпринял враждебный Гийому маневр, зайдя в его тыл52.

В то время как в лагере противника происходила неразбериха и разброд, войска Иоанна Палеолога обрушились на силы Гийома и отряд Манфреда. Победа была полной. Гийом, бежавший с поля битвы, был опознан недалеко от Кастории и взят в плен. Были схвачены и многие другие знатные рыцари. Почти весь отряд Манфреда погиб или попал в плен. Сын Михаила II Иоанн и другие знатные греки из лагеря Михаила II явились к севастократору и принесли клятву верности никейскому императору. Сербы покинули занятые ими города в Македонии и вернулись к себе.

Иоанн Палеолог прошел Фессалию, укрепив ее крепости, и отправил войска на столицу Михаила II Арту и на Янину. Михаил II в страхе бежал к адриатическому побережью и укрылся с семьей на судах, не решаясь высаживаться на сушу. Арта была взята никейскими войсками, освободившими из тюрьмы Акрополита.

Однако скоро обстановка изменилась. Янина держалась. В ответ на жестокое опустошение занятой никейцами территории поднялось на борьбу против своих восточных соплеменников население Эпирского царства. Никейские войска, пишет Акрополит, плохо обращались с населением захваченных областей, и «славная победа» при Пелагонии через короткое время сменилась неудачами53. Когда севастократор прошел мимо Левадии и разграбил Фивы, Иоанн Фессалийский, сопровождавший севастократора в этом походе, передумал и тайно бежал от него к отцу.

Приход Иоанна к Михаилу II побудил эпирского деспота к борьбе. Он еще раз получил помощь Манфреда, двинулся на Арту и при содействии ее жителей изгнал никейцев из своей столицы. Было отогнано и войско, осаждавшее Янину.

Полководец Михаила VIII Алексей Стратигопул был разгромлен в 1260 г. Никифором и попал в плен. С Эпирским царством было заключено перемирие, и пленные никейцы были освобождены54.

Тем не менее значение битвы при Пелагонии было огромно55. На пути никейского императора к Константинополю исчез последний серьезный противник. Латиняне Ахайи понесли тяжелое поражение, и их глава покорно ожидал решения своей участи от никейского государя. На Балканском полуострове не оставалось более ни одной реальной силы, способной остановить никейского императора.

Теперь все усилия Михаила Палеолога были направлены на овладение Константинополем. Весной 1260 г. он предпринял первую Попытку. Была взята Силимврия и другие крепости латинян близ Константинополя, кроме одной Амафии. Палеолог решил прежде всего овладеть Галатой и осадил ее с севера. Одновременно Константинополь был блокирован с суши. Однако осада была безрезультатной. Латиняне просили мира, и Палеолог дал его на один год. Заключению этого перемирия и снятию осады способствовали слухи о подходе латинских войск, будто бы посланных с Запада на помощь Константинополю.

Чтобы обезопасить себя с севера, Палеолог зимой 1260/61 г. отправил в Болгарию Георгия Акрополита, стремясь укрепить мир. Дело в том, что при болгарском дворе строились враждебные Палеологу планы, и он спешил предотвратить опасность. Жена Константина Тиха, сестра Иоанна IV Ласкариса, отстраненного от престола Палеологом, побуждала мужа к разрыву с Никеей. Миссия Акрополита в Тырнов была, по-видимому, успешной: Константин Тих принял его весьма дружественно. Однако некоторая настороженность в отношениях не исчезла, как показали последующие события.

Между тем монголы разгромили Багдад и убили халифа (1258). Их новое нашествие заставило турецкого султана с семьей, гаремом, домочадцами и казной прибыть к Михаилу Палеологу и требовать убежища в силу заключенного ранее договора. Палеолог предоставил султану убежище, но держал его фактически на положении пленника, не давая ему земли и не оказывая помощи против монголов. Сознавая всю величину опасности с востока, Палеолог добивался дружбы с монголами и одновременно укреплял восточные границы, пополняя пограничные гарнизоны турками, которые переходили на территорию Никейской империи, спасаясь от монголов.

Монгольская угроза и новые успехи Михаила II на западе не смогли принудить Палеолога оставить планы относительно Константинополя.

Опасаясь морских сил Венеции, Палеолог за четыре с половиной месяца до взятия Константинополя (в марте 1261 г.) заключил в Нимфее договор с генуэзцами, которые должны были помочь ему осадить Константинополь с моря. Генуэзцы, уже владевшие Галатой и кварталами в самом городе, ясно сознавали, что латинская власть в Константинополе обречена, и спешили закрепить свои привилегии в бывшей византийской столице. Генуэзцы получили по Нимфейскому договору право беспошлинной торговли не только в самой Никейской империи, но и в Константинополе, на Крите и Эвбее, которые еще находились вне власти Михаила VIII. Проход в Черное море предоставлялся только им и пизанцам. Генуэзцы получали право основывать свои фактории, конторы и церкви во многих византийских городах56. Договор был скреплен 10 июля, всего за две недели до падения Константинополя. Обусловленная соглашением помощь Генуи из 50 галер не понадобилась, но договор сохранил силу и стал причиной тяжких бедствий для Византии в последние два века ее существования (см. гл. 7).

Деспот Михаил II успешно развивал наступление в Македонии и в направлении к Фессалии. Манфред одновременно захватывал земли на побережье Адриатического моря, принадлежавшие Никее и Эпирскому царству. Не исчезла угроза и со стороны болгар.

Летом 1261 г. Михаил Палеолог отправил на Балканы войска под командованием вернувшегося из плена Алексея Стратигопула, которому приказал по дороге подступить к Константинополю и «попугать» латинян, к которым только что прибыл большой корабль из Венеции, доставивший нового венецианского подеста.

24 июля Алексей Стратигопул подошел к Константинополю. Окружающее город сельское греческое население уже окончательно перешло на сторону никейского императора. Тайно в его пользу действовали и жители Константинополя, которые обрабатывали поля, примыкающие к городу. Современники называли этих жителей «добровольцами» (θεληματάριοι).

«Добровольцы» сообщили Стратигопулу, что новый подеста побудил латинян города с большей частью сил отправиться в поход против принадлежащего Никейской империи острова Дафнусия у южного побережья Черного моря и что Константинополь в сущности беззащитен. В ночь на 25 июля эти «добровольцы» провели через городскую стену небольшой отряд из войска Стратигопула. Отряд уничтожил стражу и открыл ворота Пиги. На рассвете никейское войско вместе с союзными половецкими отрядами вступило в Константинополь. Среди латинян началась паника. Многие жители города приняли участие в уличных схватках на стороне никейцев.

Возвращавшиеся из неудачного похода латиняне узнали о происшедшем лишь вблизи от города. Они попытались ворваться через стены. Но Стратигопул приказал поджечь населенные латинянами кварталы, примыкающие к стене у побережья. Полуодетые жены и дети латинских рыцарей бросились к берегу, к судам своих защитников. Стратигопул согласился выпустить тех из латинян, которые этого пожелают. Забрав свои семьи и бежавшего из Большого дворца Балдуина, который бросил знаки императорского достоинства, латиняне отплыли на Запад. Константинополь снова стал столицей империи. 15 августа 1261 г. Палеолог торжественно вступил в город через Золотые ворота. Император шел пешком до Студийского монастыря; перед ним везли икону богоматери Одигитрии.

Итак, из трех греческих государств победителем вышла Никейская империя. В первые годы после образования этих государств ни одно из них не обладало достаточно ярко выраженными преимуществами, которые могли бы заранее предопределить исход борьбы. На ее перипетии влияли многие факторы. Однако решающими оказались значительное экономическое превосходство, сравнительно большее этническое единство и социальная однородность, которыми обладала Никейская империя. Немаловажное значение имело то обстоятельство, что народные массы в Малой Азии поддерживали никейских императоров в борьбе с латинской агрессией. Все эти причины, мало сознаваемые самими участниками событий, со временем стали оказывать все более заметное влияние. Относительная безопасность от латинян Эпира и Трапезунда обернулась слабостью этих осколков Византийской империи. Победило то государство, которое находилось ближе всех к главным силам своих наиболее опасных врагов (латинян и Болгарии).

Казалось, в судьбах империи произошел решительный поворот, обещающий новый расцвет и возрождение былого могущества восстановленной державы ромеев. Этим надеждам, однако, не суждено было сбыться.

 

Примечания

1 Geоrgii Pachymeris De Michaele et Andronico Palaeologis libri tredecim, v. 1. Bonnae, 1835, p. 15.8–18.

2 Nicetae Choniatae historia. Bonnae, 1835, p. 797.15–798.3.

3 B. Sinogowitz. Über das Byzantinische Kaisertum nach dem vierten Kreuzzuge. – BZ, 45, 1952, S. 349.

4 Nic. Chon., p. 826.12–21.

5 Ср. A. A. Vasiliev. The Foundation of the Empire of Trebizond. – «Speculum», 11, № 1, 1936, p. 24.

6 W. Miller. The Empire of Nicaea and the Recovery of Constantinople. – «Cambridge Medieval History», v. IV, Ch. XVI. Cambridge, 1923, p. 483.

7 B. Sinogowitz. Uber das Byzantinische Kaisertum nach dem vierten Kreuzzuge, S. 345.

8 P. Оrgels. Sabas Asidénos, dynaste de Sampsôn. – Byz., X, 1935, p. 69–75.

9 Nic. Chon., p. 842.8–13.

10 Об этом сообщают Акрополит, Пахимер, Григора. Только Никита Хониат, «История» которого доведена лишь до 1206 г., говорит, что Алексей III был отослан латинянами на Запад (Nic. Chon., p. 819.4–6).

11 Никита Хониат (Bibliotheca graeca medii aevi, ed. K. Sathas, v. 1. Venetia, 1872, p. 132) и Абу-ль-Фида (Historiens orientaux, 1, p. 86) свидетельствуют, что убил султана Феодор Ласкарис.

12 Greg., I, p. 21.4–6.

13 J. Longnon. La campagne de Henri Hainaut en Asie Mineure en 1211. – «Bulletin de l’Académie de Belgique», 34, 1948.

14 Acrop., I, p. 27.20–21.

15 О датировке см. A. A. Vasiliev. Mesarites as a Source. – «Speculum», 13, № 2, 1938, p. 181–182; см. также A. A. Vasiliev. The Foundation..., p. 25–28.

16 D. M. Nicol. The Despotate of Epiros. Oxford, 1957, p. 26–32.

17 Acrop., I, p. 24.23–25.2.

18 М. Дринов. О некоторых трудах Димитрия Хоматиана как историческом материале. – ВВ, I, 1894, стр. 336–338.

19 Acrop., I, p. 26.8–9.

20 О датировке см. J. Longnon. La reprise de Salonique par les Grecs en 1224. – «Actes du VIe Congrès International d’Études byzantines», I. Paris 1950; B. Sinogowitz. Eroberung Thessalonikes im Herbst 1224. – BZ, 45, 1952, S. 28.

21 M. Дринов. О некоторых трудах Димитрия Хоматиана, стр. 8–15.

22 См. Analecta sacra et classica Specilegio Solesmensi parata, ed. J. B. Pitra, v. VI. Parisiis – Romae, 1891, p. 381–384.

23 Acrop., I, p. 35.7–9.

24 Датировка этого события затруднительна, но Акрополит относил его ко времени до заключения мира с латинянами в 1225 г. (Acrop., I, p. 38.8–12).

25 В. Н. Златарски. Иван Асень II (1218–1241). – «Българска историческа библиотека», год. 3, т. 3, 1930.

26 П. Ников. Църковната политика на Иван Асень II. – «Българска историческа библиотека», год. 3, т. 3, 1930.

27 Greg., I, p. 28.5–19.

28 В. Н. Златарски. Българо-сърбските политически отношения в миналото. – «Българска историческа библиотека», год. 3, т. 2, 1930, стр. 83–85.

29 Ф. И. Успенский. О древностях города Тырнова. – ИРАИК, т. 7, 1901, табл. 5.

30 П. Ников. Църковната политика на Иван Асень II, стр. 80–81.

31 О спорах относительно того, от кого исходила инициатива союза (от Асеня или Ватаца), см. G. Ostrogorsky. Geschichte des Byzantinischen Staates. München, 1963, S. 361, Anm. 1.

32 В. Г. Васильевский. Обновление болгарского патриаршества при царе Иоанне Асене II. – ЖМНП, ч. 238, 1885, март, апрель.

33 Ст. Станојевић. Св. Сава и проглас бугарске патријаршије – «Глас српске краљевске академије», CLVI. Други разред, 79. Београд, 1933, стр. 178–187; Ст. Станоjевић и А. Соловjeв. Koje je године умро св. Сава. – Там же, стр. 161, 169.

34 Acrop., I, p. 58.13–14; 60.4–9.

35 Ibid., p. 61.23–24.

36 Г. Вернадский. Золотая орда, Египет и Византия в их взаимоотношениях в царствование Михаила Палеолога. – SK, I. 1927, p. 74.

37 Acrop., I, p. 75.12–77.23.

38 Ibid., p. 79, 16–80.8.

39 Расhуm., I, p. 21.11–20.

40 W. Norden. Das Papsttum und Byzanz. Berlin, 1903, S. 367–380.

41 Acrop., I, p. 108.2–4.

42 См., например, ibid., p. 117.18–27; 145.10–15; 147.1–10.

43 Ibid., p. 161.25–163.15.

44 Pachym., I, p. 106.8–10.

45 Ibid., p. 106.10–14.

46 W. Nоrden. Das Papsttum und Byzanz, S. 382 f.

47 D. M. Nicol. The Despotato of Epiros, p. 176.

48 Acrop., I, p. 168. 1–8. Пахимер поднимает эту цифру до 3000 (Раchym., I, p. 83.3–5).

49 D. J. Geanakoplos. Greco-Latin Relations on the Eve of the Byzantine Restauration: the Battle of Pelagonia – 1259. – DOP, 7, 1953, p. 109.

50 Robert Lee Wolff. Mortgage and Redemption of an Emperor’s Son: Castile and the Latin Empire of Constantinople. – «Speculum», 29, № 1, 1954, p. 52–54.

51 О трудностях датировки см. D. M. Nicol. The Date of the Battle of Pelagonia. – BZ, 49, 1956, S. 68–71. См. также прим. 20.

52 Pachуm., I, p. 85.20–22.

53 Acrop., I, p. 171.20–23.

54 D. M. Nikоl. The Despotato of Epiros, p. 189.

55 См. P. Wirth. Von der Schlacht von Pelagonia bis zum Wiedereroberung Konstantinopels. Zur aüßeren Geschichte der Jahre 1259–1261. – BZ, 55, 1962, S. 30 f.

56 Jus, III, p. 574–582.

 

История Византии: В 3 тт. Т. 3. Ред. кол.: С.Д. Сказкин (отв. ред.), В.Н. Лазарев, Н.В. Пигулевская и др. М., 1967. С. 50–71, 349–351.

Ответить