←  Высокое Средневековье

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Отделение Улуса Джучи от Монгольской империи

Фотография ИВК ИВК 24.10 2013

Что представляла собой Монгольская империя на пике своего могущества, в сороковые годы 13 века?
Вся Великая степь - от Дуная до Дальнего Востока - под единой властью. Всё её кочевое население превращено в один народ-войско. Верховная власть - у всего рода Чингизидов (Алтан уруг - Золотой род); они между собой решают, кому чем руководить; а главное - какими войсками каждый из них имеет право командовать. Высший орган власти - курултай, то есть съезд Чингизидов и высших военачальников.
Курултай буквально определял судьбы мира. Он мог решить, будет ли в ближайшие годы опустошён, допустим, юг Китая, или Индия, или Западная Европа. Удалённость потенциальных жертв не имела большого значения: конное войско можно было быстро перебросить по степи из одного конца Евразии в другой. Отбиться от него тоже никому не удавалось. Продержаться много лет, нанести монголам существенные потери, отбить их сравнительно небольшие нападения - это некоторым удавалось, а вот отразить удар основных сил Монгольской империи - нет. Так погибли величайшие державы тогдашнего мира - империя Цзинь, государство Хорезм-шахов, позже - империя Сун; не говоря уж о других государствах.
Сложилась, таким образом, ситуация, которой не бывало на Земле ни до того, ни после того: существовала сверхдержава, которая могла стереть в порошок кого угодно, причём безнаказанно. Да, монгольские воины тысячами гибли в этих войнах, но сами кочевья монголов всё это время находились в полнейшей безопасности, потому что их противники не могли и помыслить об ответном ударе по жизненным центрам самой Монгольской империи. Ничего подобного не было ни у Александра Македонского, ни у римлян, ни у Гитлера, и у США сейчас нет; в смысле всемогущества и безнаказанности (одно с другим связано) монголы их всех далеко превзошли. А сами Чингизиды - особенно: они в сражениях непосредственно не участвовали, так что, уничтожая целые империи, даже жизнью почти не рисковали.

Кочевники вдруг превратились в такую чудовищную силу потому, что объединились. Это очевидно. А вот откуда взялось их единство, которого никогда раньше не было? Посмотрим, что изменилось в Великой степи за время правления Чингизхана и Угедея.
Все кочевники, открыто выступавшие против новых порядков, были уничтожены, или проданы в рабство, или бежали из Великой степи. Оставшиеся признали, что являются единым монгольским народом, который подчинён Чингизидам и может под их руководством вытворять с оседлым населением всего мира что угодно. То есть монголы и кочевники Великой степи (и прилегающих территорий) - одно и тоже; монголы (в то время) - термин политический, а не этнический или языковой (среди кочевников численно преобладали тюркоязычные). Чингизиды и кочевники связаны друг с другом намертво: Чингизиды обязаны во веки вечные кочевать, в города ни под каким предлогом не переселяться и править в интересах именно единого кочевого народа; а тот безоговорочно признаёт вечную монополию Чингизидов на верховную власть. Причём именно Чингизидов как единого целого: если кто-то из них попытается присвоить какую-то власть самовольно, без санкции всего Алтан уруга, то это мятежник. Это крайне важное уточнение. И вот почему.
Идея монополии Чингизидов на власть быстро завоевала популярность среди кочевников как весьма эффективное средство поддержания порядка; она и в последующие века была почти общепризнанной. А вот с идеей единого кочевого народа оказалось гораздо сложнее. Дело в том, что кочевники разных частей Великой степи зачастую были намного прочнее связаны со своими оседлыми соседями, чем с другими кочевниками, и это буквально растаскивало новоиспечённый монгольский (в вышеупомянутом смысле) народ в разные стороны. Единственное, что могло его объединять - войны с оседлой частью человечества. Ни о каких нападениях на Великую степь со стороны оседлых тогда не могло быть и речи, так что войны эти могли быть лишь наступательными. Поэтому Алтан уругу не оставалось ничего иного, как для сохранения своей власти организовывать широкомасштабные завоевательные походы. Пусть кочевники с разных концов степи повоюют вместе и вернутся домой с богатой добычей или останутся в завоёванных землях в качестве господ - тогда они будут понимать, что им следует быть единым народом, так как порознь таких великих дел не совершить. Кочевники относились к этому по-разному. Одни были готовы ради такой перспективы на годы отрываться от мирной жизни и рисковать головами в дальних странах. Другие - нет. Но их не спрашивали. Они поневоле шли на очередную войну... и думали, что неплохо бы со всем этим раз и навсегда покончить. Вот так возник и усугублялся раскол. С одной стороны - воинственно настроенная часть кочевников во главе с Алтан уругом как целым. С другой - не желавшая воевать часть кочевников... и отдельные группы Чингизидов, стремившиеся использовать эти антивоенные настроения в своих целях. Как показали дальнейшие события, скрытая оппозиция завоевательной политике империи, относительно слабая на востоке Великой степи, была очень сильна на её западе, у кипчаков (половцев), то есть в Улусе Джучи.

В ходе завоевания монголами половецких степей огромное число половцев (возможно, большинство) погибло, было продано в рабство или бежало (в Венгрию, в частности). Оставшиеся подчинились, но из нововведений Чингизхана, похоже, искренне усвоили лишь идею монополии Чингизидов на власть; а частью монгольского народа признали себя лишь внешне, из страха. А следовательно, разобравшись в новой обстановке, начали думать, кого бы из Чингизидов оторвать от Алтан уруга, перетянуть на свою сторону. И обнаружили, что это не так уж сложно: сыновья Джучи, которым и достались половецкие степи, унаследовали от своего отца, мягко говоря, критическое отношение к заветам деда. Джучиды и сравнительно малочисленные пришедшие с ними монголы (в узком смысле слова) быстро нашли с половцами взаимопонимание; более того - эти монголы за какие-то десятилетия ассимилировались с местным населением, переняв половецкий язык. Основа для всего этого, вкратце, такова: монополия на власть признаётся за Джучидами, они поддерживают порядок на всей громадной территории от Дуная до Оби, пресекая межплеменные раздоры, и тем самым обеспечивают возможность собрать при необходимости большое войско. В этом смысле Улус Джучи - слепок с Монгольской империи. А главное отличие от неё - в степени агрессивности. Собрав под своей власть, пожалуй, не менее трети кочевников Великой степи, а значит, располагая огромной военной силой, Джучиды никогда не предпринимали завоевательных походов, по масштабам идущих хоть в какое-то сравнение с войнами Монгольской империи. Все их войны - относительно небольшие, для поддержания своей гегемонии в регионе. Потому что напрягаться ради чего-то большего у них не было необходимости. Ведь объединённые Джучидами кочевники и так оказались в гораздо более выгодном положении, чем до прихода монголов. Раньше были межплеменные войны - теперь они прекратились. Раньше русские войска порой вторгались в степь - теперь такого быть не могло. Раньше существовала угроза прихода очередной волны кочевников из Азии - теперь нет. А главное, теперь оседлые соседи платили дань Улусу Джучи.

Кто что получил в итоге? Джучиды - власть над огромной территорией. Тамошние кочевники - жизнь, намного более благополучную по сравнению с домонгольской эпохой и несравненно лучшую по сравнению с тем ужасом, который начался с приходом монголов. Русь получила мир, хотя за него приходилось платить данью. Западная Европа, в целом, просто вернулась к прежней жизни. То есть в выигрыше оказались все основные силы этой части Евразии. И это означало своеобразную интеграцию Улуса Джучи в европейскую цивилизацию - в качества щита от основной азиатской массы кочевников.
А каковы геополитические последствия отделения Улуса Джучи от империи? Во первых, вооружённые силы империи сократились раза в полтора, а во-вторых, Улус Джучи перекрыл имперским войскам путь в Европу. А вскоре последовал развал всей империи: Улус Джучи подал пример другим желающим отделиться.

Я тут нарочно забежал вперёд. Ведь, чтобы лучше понять, к чему стремились создатели самостоятельного Улуса Джучи (от Батыя до согласного с ним рядового половца), неплохо глянуть на то, что получилось, когда они своей цели достигли. Теперь вернёмся к началу сороковых годов.

После смерти Угедея и Чагатая власть в империи оказалась у многочисленных внуков и правнуков Чингизхана, им следовало как-то найти общий язык. Но согласия они достигнуть не могли. До междоусобной войны не доходило (монголы были настроены продолжать завоевание мира, а не резать друг друга в угоду перессорившимся ханам), шла закулисная борьба. Вот только её исход зависел от того, кто на какие силы опирается, то есть какое войско выставит, если дело дойдёт-таки до драки. На кого опирались Джучиды, сказано выше. А в восточной части империи пока явно преобладали сторонники продолжения завоеваний. Вопрос для них состоял в том, что же делать с Джучидами, всё более откровенно саботирующими политику покорения всего мира. Да, можно было собраться на курултай и решить, куда направить очередные походы... но как же быть с Бату, который и воинов не даёт и свой улус в качестве плацдарма использовать не позволяет? Варианта, по большому счёту, всего два. Один - принципиальный: объявить Джучидов мятежниками и начать войну с ними. Большинство Угедеидов и Чагатаидов во главе со смертельным врагом Батыя Гуюком настраивались именно на это. Второй - компромиссный: оставить Джучидов в покое и продолжать завоевания без них. Сторонники такого пути объединялись вокруг хана Монкэ и Толуидов вообще.
Скрытая борьба между между этими группами, осложнённая вмешательством Батыя, да и, наверное, миролюбивой части восточных кочевников, долго не давала видимого результата, из-за чего междуцарствие затянулось. Наконец, в 1246 году курултай избрал-таки Гуюка великим ханом. В 1248 году он двинулся было в поход против Джучидов, а Батый выступил навстречу. Войну предотвратила лишь внезапная смерть Гуюка. Полагают, что его отравили. Убийство мог организовать как Батый, так и другие. Как бы то ни было, а Гуюк поплатился жизнью за то, что готов был ради восстановления реального единства империи развязать грандиозную междоусобную войну, а такая перспектива слишком многих совершенно не устраивала. Вскоре после его устранения стало ясно, что джучидская и толуидская группировки достигли взаимопонимания на простой основе: пусть первая правит западной частью империи, а вторая продолжает завоевания, опираясь на ресурсы только восточной части. Сторонники единства империи какое-то время сопротивлялись этому альянсу, но в 1251 году курултай под сильнейшим давлением Батыя избрал великим ханом Монкэ. За этим последовало истребление значительной части монгольской элиты - многих Угедеидов и Чагатаидов, а также крупных военачальников. Вскоре войска восточной части империи, целое десятилетие простоявшие почти без дела из-за этих раздоров "наверху", начали наступление на империю Сун (и прилегающие страны) и на Переднюю Азию. И ещё полвека там, в Азии, шли чудовищные по размаху и жертвам войны монголов с другими народами и между собой. Именно в Азии. В Европу, надёжно прикрытую Улусом Джучи, монголы уже сунуться не могли.

А если бы Гуюк победил? Тогда Улус Джучи был бы разгромлен; вполне возможно - вовсе упразднён. Сторонники прекращения завоеваний подавлены. Действительное единство империи восстановлено. То есть курултай опять мог бы собирать войска со всей Великой степи и направлять их куда угодно. Что гарантировало бы новые потрясения для Европы вообще и для Руси в частности.

А что Русь могла сделать для предотвращения такого развития событий? Одна - ничего. В союзе с остальным христианским миром - тоже ничего. В союзе с Джучидами - другое дело. Ведь желание Джучидов и их подданных-кочевников отделиться от империи и жить мирно в огромной мере основывалось на том, что они очень хорошо устроились. Причём получаемая от Руси дань была одной из основных опор благополучия Улуса Джучи. Русь могла отказаться от выплаты дани и обратиться к католикам за помощью. То, что неизбежная в таком случае война сама по себе имела бы очень тяжёлые последствия для Руси - понятно. Но для Джучидов и их подданных она тоже оказалась бы нелёгкой - и неизбежно повлияла бы на их настроения. Ведь, в таком случае, поскольку миром дань не получить, всё равно приходится воевать, то ради чего отделяться от остальной империи? Может, наоборот, попросить у неё подмоги для усмирения Европы? Не знаю, что случилось бы, выйди Батый в 1248 году навстречу Гуюку с войском, обуреваемым подобными сомнениями. Вполне возможно, что тогда безвременная смерть постигла бы не Гуюка, а самого Батыя, а за ним и прочих Джучидов. Вот только в реальности война Руси и католиков против Джучидов не состоялась - в огромной мере благодаря политике Ярослава Всеволодича и его сына Александра Невского. Вот так эти князья - разумеется, не одни, а вместе со всей здравомыслящей частью русского народа - внесли свой вклад в отделение Улуса Джучи от Монгольской империи.
Русская дань - это, в сущности, одна из главных составных частей платы Джучидам за превращение улуса Джучи из авангарда монгольского наступления на Европу в заслон против такого наступления. Сколь бы громадна ни была эта плата, а окупилась она с лихвой.

Ответить

Фотография StL StL 25.10 2013

Это очевидно. А вот откуда взялось их единство, которого никогда раньше не было? 

 

Эта точка зрения представляется ошибочной. Мощные политические обединения кочевников возникали и до Чингисхана и после него. Вспомните тюркский, аварский, хазарский каганаты и государства Тимуридов. Крадин считает, что возникновение мощных политических обединений среди кочевников является ответом на возникновение сильных государств в прилегающих сельскохозяйственных регионах. Рекомендую почитать "Империя Хунну" Н.Н. Крадина, он пишет о феномене "кочевых империй" достаточно много.

Ответить

Фотография ИВК ИВК 25.10 2013

Эта точка зрения представляется ошибочной. Мощные политические обединения кочевников возникали и до Чингисхана и после него. Вспомните тюркский, аварский, хазарский каганаты и государства Тимуридов. Крадин считает, что возникновение мощных политических обединений среди кочевников является ответом на возникновение сильных государств в прилегающих сельскохозяйственных регионах. Рекомендую почитать "Империя Хунну" Н.Н. Крадина, он пишет о феномене "кочевых империй" достаточно много.

Объединение кочевников в масштабе всей Великой степи было только тогда, при первых Чингизидах. И такую угрозу для всего остального мира они представляли только тогда. Тюкский каганат был значительно слабее, а про аварский и хазарский нечего и говорить - это региональные державы, не более того. А Тимуриды, кстати, в огромной мере опирались как раз на осёдлое население Средней Азии.
Сообщение отредактировал ИВК: 25.10.2013 - 21:26 PM
Ответить

Фотография StL StL 28.10 2013

Какой смысл скрывается за понятием «кочевая империя»? На этот счет существуют разные точки зрения [Крадин 1989; 1992:168; Васильев, Горелик, Кляшторный 1993: 33; Трепавлов 1993: 17–18; 1993а: 173–175; Кляшторный, Савинов 1994: 6; и др.]. Рассматривая данный вопрос, прежде всего следует определиться с термином «империя». Это слово обозначает такую форму государственности, которой присущи два главных признака: (1) большие территории и (2) наличие зависимых или колониальных владений. Р. Тапар со ссылкой на труды С. Айзенштадта было предложено определять империю как общество, состоящее из «метрополии» (ядра империи) – высокоразвитого экспансионистского государства и территории, на которую распространяется ее влияние («периферии»). Периферией могли являться совершенно разные по уровню сложности типы социальных организмов: от локальной группы до государства включительно. По степени интегрированности этих подсистем империи автор выделила «раннюю» и «позднюю» империи. В ранней империи, по ее мнению, метрополия и периферия 

не составляли прочной взаимосвязанной единой системы и различались по многим показателям, таким, например, как экология, экономика, уровень социального и политического развития. К числу классических примеров ранних империй можно отнести Римскую державу, Инкское государство, королевство Каролингов и др. Поздняя империя характеризуется менее дифференцированной инфраструктурой. В ней периферийные подсистемы функционально ограничены и выступают в форме сырьевых придатков по отношению к развитым аграрным, промышленным и торговым механизмам метрополии. В качестве примера можно сослаться на Британскую, Германскую или Российскую империи начала нынешнего столетия [Eisenstadt 1963: 6–22, 61ff; Thapar 1981: 410£f|.

Одним из вариантов «ранней» империи следует считать «варварскую империю». Принципиальное отличие последней заключалось в том, что ее «метрополия» являлась «высокоразвитой» только в военном отношении, тогда как в социально-экономическом развитии она отставала от эксплуатируемых или завоеванных территорий и, по существу, сама являлась «периферией» и «провинцией» (допустимо, что она могла не быть государством). Все империи, основанные кочевниками, были варварскими. Однако не все варварские империи основывались кочевниками. Поэтому «кочевую» империю следует выделять как вариант варварской. В таком случае кочевую империю можно дефинировать как общество номадов, организованное по военно-иерархическому принципу, занимающее относительно большое пространство и получающее необходимые нескотоводческие ресурсы, как правило, посредством внешней эксплуатации (грабежей, войн и контрибуций, вымогания «подарков», неэквивалентной торговли, данничества и т.д.).

Можно выделить следующие признаки «кочевых империй»:
(1) многоступенчатый иерархический характер социальной организации, пронизанный на всех уровнях племенными и надплеменными генеалогическими связями;
(2) дуальный (на крылья) или триадный (на крылья и центр)принципы административного деления империи;
(3) военно-иерархический характер общественной организации«метрополии», чаще всего по «десятичному» принципу;
(4) ямская служба как особый способ организации административной инфраструктуры;
(5) специфическая система наследования власти (империя –достояние всего ханского рода, институт соправительства, курултай);

(6) особый характер отношений с земледельческим миром [Крадин 1989; 1992; 1994а; 1999 и др.].

Необходимо также отличать классические кочевые империи от:
(1) подобных им смешанных земледельческо-скотоводческих империй с большой ролью в их истории кочевого элемента (Арабскийхалифат, государство сельджуков, Дунайская Болгария, Османскаяимперия) и (2) более мелких, чем империи «квазиимперских»кочевнических государствоподобных образований (касситы, гиксосы, европейские гунны, авары, венгры, Приазовская Булгария, каракидани, татарские ханства после распада Золотой Орды).
Выделяются три модели кочевых империй: (1) типичные империи – кочевники и земледельцы сосуществуют на расстоянии. Получение прибавочного продукта номадами осуществляется посредством дистанционной эксплуатации: набеги, вымогание «подарков» (в сущности, рэкет, неэквивалентная торговля) и т.д. (хунну, сяньби, тюрки, уйгуры, Первое Скифское царство и пр.);
(2) даннические империи – земледельцы зависят от кочевников; форма эксплуатации – данничество (Хазарский каганат, империя Ляо, Золотая Орда, Юань и пр.); (3) завоевательные империи –номады завоевывают земледельческое общество и переселяются на его территорию (Парфия, Кушанское царство, поздняя Скифия ипр.). На смену грабежам и данничеству приходит регулярное налогообложение земледельцев и горожан [Крадин 1992: 166–178;1994а; 1999; Kradin 1995; 2000].
Структурно даннические кочевые империи были промежуточной моделью между типичными и завоевательными кочевыми империями. От типичных империй их отличали: (1) более регулярный характер эксплуатации (вместо эпизодических грабежей, вымогаемых «подарков» и тд. – данничество); (2) как следствие этого – урбанизация и частичная седентеризация в степи; (3) усиление антагонизма среди кочевников и, возможно, трансформация «метрополии» степной империи из составного чифдома в раннее государство; (4) формирование бюрократического аппарата для управления завоеванными земледельческими обществами.
Завоевательные империи от даннических кочевых империй отличались: (1) более тесным симбиозом экономических, социальных и культурных связей между номадами и подчиненными земледельцами в завоевательных империях номадов; (2) в даннических империях простые скотоводы были опорой власти, тогда как в завоевательных империях кочевая аристократия осуществляла политику разоружения, седентеризации и ослабления вооруженных скотоводов;

(3) для завоевательных империй характерно не взимание дани, а регулярное налогообложение земледельцев. Последняя модель представляет собой не столько кочевую империю, сколько уже оседло-земледельческую, но с преобладанием в политической сфере и в военной организации кочевников-скотоводов.

Можно выделить четыре варианта образования степных держав. Первый вариант представляет собой классический путь внутренней интеграции племенного номадного этноса в централизованную империю. Как правило, данный процесс был обусловлен появлением в среде кочевников талантливого политического и военного деятеля, которому удавалось объединить все племена и ханства, «живущие за войлочными стенами», в единую империю (Тань-шихуай у сяньби, Абаоцзи у киданей, Чингисхан у монголов). После объединения кочевников для поддержания единства страны правитель должен был организовать поступление прибавочного продукта извне. Если ему это не удавалось, империя разваливалась. Так как наиболее часто данный вариант образования степной империи ассоциируется с именем Чингисхана, его можно называть монгольским.
Второй вариант был связан с образованием на периферии уже сложившейся кочевой империи политического объединения с сильными центростремительными тенденциями. В борьбе за независимость это объединение свергало своего эксплуататора и занимало его место в экономической и политической инфраструктуре региона. Данный путь можно проследить на примере взаимоотношений тюрков и жужаней, уйгуров и тюрков, чжурчжэней (с долей условности, поскольку они не совсем кочевники) и киданей. Условимся называть данный вариант тюркским.
Третий вариант был связан с миграцией номадов и с последующим подчинением ими земледельцев. В литературе сложилось мнение, что это был типичный путь возникновения кочевых империй. Однако на самом деле завоевание крупных земледельческих цивилизаций часто осуществлялось уже сформировавшимися кочевыми империями (кидани, чжурчжэни, монголы). Классическим примером такого варианта становления кочевых (точнее, теперь «полукочевых» или даже земледельческо-скотоводческих) империй явилось образование государства Тоба Вэй. В то же время чаще эта модель встречалась в более мелких масштабах в форме «квазиимперских» государствоподобных образований кочевников (аварская, болгарская и венгерская державы в Европе, эпоха смуты IV– VI вв. в Северном Китае [«эпоха 16 государств пяти варварских 

племен»], каракидани в Восточном Туркестане). Этот вариант условимся называть гуннским.
Наконец, существовал последний, четвертый, относительно мирный вариант. Он был связан с образованием кочевых империй из сегментов уже существовавших более крупных «мировых» империй номадов – тюркской и монгольской. В первом случае империя разделилась на восточнотюркский и западнотюркский каганаты (на основе западного каганата позже возникли Хазарский каганат и другие «квазиимперские» образования номадов). Во втором случае империя Чингисхана была разделена между его наследниками на улус Джучидов (Золотая Орда), улус Чагатаидов, улус Хулагуидов (государство ильханов), империю Юань (собственно Халха-Монголия и Китай). Впоследствии Золотая Орда распалась на несколько независимых друг от друга ханств. Этот вариант можно называть, например, хазарским.
Хунну классически вписываются в первую монгольскую модель, для которой было характерно появление среди кочевников яркого харизматического лидера. Таким лидером у хунну стал шаньюй Модэ.

 

Н.Н. Крадин "Империя Хунну"

Ответить

Фотография ИВК ИВК 31.10 2013

Всё у Крадина, по-моему, правильно расписано. Могу лишь добавить, что империя Чингизидов подошла к идеалу кочевой империи ближе всех, причём именно к моменту смерти Угедея. Во-первых, потому что она тогда объединила практически всех кочевников Великой степи. Во-вторых, потому что "территорией, на которую распространяется ее влияние" оказался, в сущности весь мир (кроме малозначащих окраин типа Америки).  А в-третьих, потому что была, так сказать, принципиально кочевой - имею в виду обязанность всех кочевников, включая Чингизидов, никогда не переходить к оседлости. Причём фактическое отделение Улуса Джучи  (имею в виду отказ от участия в завоеваниях; остальное - ерунда) означало, что этой империи конец.  


Сообщение отредактировал ИВК: 31.10.2013 - 18:31 PM
Ответить

Фотография Ваксман Ваксман 31.10 2013

Хулагуиды и Джагатаиды отделились в то же примерно время.

Ответить

Фотография ИВК ИВК 01.11 2013

Хулагуиды и Джагатаиды отделились в то же примерно время.

Здесь речь о 1242-1251 годах. Государства Хулагуидов в то время ещё просто не было: Хулагу смог начать свой поход только после разрешения того конфликта между Чингизидами, о котором тут говорится. А потом Хулагуиды (как и Хубилай) отделялись, в целом, по той же схеме, что и Джучиды: опора на кочевое население части Великой степи и оседлое население прилегающих стран, с коим устанавливается мало-мальски нормальные (по монгольским меркам) отношения; а кочевники остальной части Великой степи - по боку; то есть Чингизова идея единого кочевого народа - на свалку истории. Но первыми эту схему реализовали именно Джучиды. А Чагатаиды, кстати (вместе с Угедеидами), как раз противодействовали этому, как могли, и от империи, в сущности, не отделялись: они просто остались в том огрызке империи, который  получился после таких действий Джучидов, Хубилая и Хулагуидов.

Ответить

Фотография Ваксман Ваксман 02.11 2013

 

Отделение "дочек" - общее свойство всех империй, созданных военными походами великих полководцев. Империи Каролингов, тюрок, Киевская Русь, даже в каком-то смысле Россия/СССР - тому примеры. Римская империя - антипример (долго продержалась), но римляне, в отличие от тех же монголов, смогли навязать свой модус вивенди по Средиземноморью

Ответить

Фотография ИВК ИВК 02.11 2013

Отделение "дочек" - общее свойство всех империй, созданных военными походами великих полководцев. 

Конечно, Монгольская империя рано или поздно распалась бы. Вот только, если бы её распад начался, скажем, на какие-то 10-20 лет раньше или, наоборот, позже - для всего мира это было бы совсем не одно и то же. Тут сроки крайне важны. Развались империя немного раньше - разгрома избежали бы, к примеру, Южный Китай и Ближний Восток (территории, на которых проживала, пожалуй, треть человечества), а если бы распад империи начался позже, то она могла бы разнести, к примеру, ещё Индию и Западную Европу. Военная машина Монгольской империи - это была столь чудовищная сила, что совсем не всё равно, сколько времени она работала бы на полную мощность. И совсем не безразлично, с какого конца она начала бы разваливаться. Хорошо, что именно с западного  ;)


Сообщение отредактировал ИВК: 02.11.2013 - 11:54 AM
Ответить

Фотография Ваксман Ваксман 08.11 2013

Конечно, Монгольская империя рано или поздно распалась бы. Вот только, если бы её распад начался, скажем, на какие-то 10-20 лет раньше или, наоборот, позже - для всего мира это было бы совсем не одно и то же. Тут сроки крайне важны. Развались империя немного раньше - разгрома избежали бы, к примеру, Южный Китай и Ближний Восток (территории, на которых проживала, пожалуй, треть человечества), а если бы распад империи начался позже, то она могла бы разнести, к примеру, ещё Индию и Западную Европу. Военная машина Монгольской империи - это была столь чудовищная сила, что совсем не всё равно, сколько времени она работала бы на полную мощность. И совсем не безразлично, с какого конца она начала бы разваливаться. Хорошо, что именно с западного  ;)

С самого дальнего, ессно

Ответить

Фотография Стефан Стефан 28.12 2015

ОБРАЗОВАНИЕ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ

Начало западномонгольскому государству – Джучиеву улусу, или Золотой Орде, было положено еще при жизни самого Чингис-хана. «Чингис-хан, подчиняясь народному обычаю, – писал академик В. В. Бартольд, – еще при жизни назначил уделы своим сыновьям и другим родичам. Первым был выделен старший сын Чингис-хана Джучи, когда в 1207–1208 годах, после покорения лесных народов, заселявших страну между Селенгой и Енисеем и бассейном последнего, он отдал ему, и Джучи овладел всеми народами, обитающими в лесных районах от рода шибр и на юге»1. После удачного похода монголов на Запад, закончившегося покорением государства Хорезмшаха, владения Джучи расширились на западе до тех пределов, куда «успели дойти копыта татарских коней». В монгольской хронике XVII в. говорится, что Джучи получил тогда страну кипчаков, ему и состоявшему при нем Хуин Нояну были даны для управления страны «оросов (русских) и черкесов», только что покоренные полководцами Субудаем и Джибе2.

Джучи умер в феврале 1227 г., за шесть месяцев до смерти своего отца. Чингис-хан отдал бывшее владение своего сына внуку своему Батыю, старшему сыну Джучи. После того, как Батый был провозглашен ханом Джучиева улуса, было получено известие о смерти и самого Чингис-хана. Есть все основания полагать, что Батыю были отданы не все улусы его отца; некоторые районы бывшего Улуса Джучи, расположенные на востоке от реки Иртыша, по смерти Джучи отошли к Улусу Угедея. Выражение: «куда успели дойти копыта татарских коней» – не совсем ясно. Арабский историк XIV в. Эннувейри передает, что «он (Чингис-хан) назначил ему (Джучи) летовья и зимовья от границ Киялыка и земель Хорезмских до окраин Саксинских и Булгарских крайних пределов, куда доходили кони их полчищ при их набегах»3. То, что к Улусу Джучи ко времени его смерти принадлежала северная часть Семиречья и Хорезмская степь, это, несоменно4, однако, окраины Саксин и Булгар, при жизни Джучи, по-видимому, не входили в его улус. Передвижение монголов на запад произошло уже при Батые, когда на курултае 1229 г. ему было поручено завоевание земель, расположенных на западе, в виде компенсации за восточную часть улуса, уступленного Угедею. Только тогда войско монголов дошло до Яика. Венгерский монах Юлиан, совершавший свое первое путешествие в 1227–1235 годах на восток, сообщает о пограничных отрядах монголов, находившихся где-то на расстоянии пятидневного пути от границы Булгара. В 1229 г. монголы были уже вблизи Яика. В Лаврентьевской летописи под 1229 г. говорится: «Саксин и половцы взбегоша из низу к болгаром перед татары, и сторожеве болгарские прибегоша бъени от татар близ реки ей же имя Яик»5. На курултае 1235 г., где второй раз обсуждался вопрос «относительно уничтожения и истребления остальных непокорных», состоялось решение «завладеть странами Булгара, асов и Руси, которые находились по соседству становища Бату, не были еще окончательно покорены и гордились своей многочисленностью. Поэтому в помощь и подкрепление Бату он (Угетай) назначил следующих царевичей: сыновей Тулия Менгу-хана и брата его Бучена, из своих сыновей Гугюк-хана и Кадагана и др. царевичей: Кулькана, Бури, Байдара, братьев Бату-Хорду и Тангута и нескольких других царевичей, а из знатных эмиров (там) был Субутай-бахадур. Царевичи для устройства своих войск и ратей отправились каждый в свое становище, а весной выступили из своих местопребываний и поспешили опередить друг друга. В пределах Булгара царевичи соединились. От множества войск земля стонала и гудела... Сначала они (царевичи) силою и штурмом взяли город Булгар, который известен был в мире недоступностью местности и большою населенностью. Для примера подобным им, жителей его (частью) убили, а (частью) пленили... Оттуда они (царевичи) отправились в земли Руси и покорили области её до города мксс, жители которого по многочисленности своей были (точно) муравьи и саранча, а окрестности были покрыты болотами и лесом густым...»6.

Согласно же русским летописям, на точность датировки которых вполне можно полагаться, поход Батыя на Булгар произошел не весной, а осенью 1236 г. В Лаврентьевской летописи под 1236 г. сообщается: «Тое же осени придоша от восточные страны в Болгарскую землю безбожники татары и взяша славный Великий город Болгарский и избиша оружием от старца и до унаго и до сущаго младенца..., а всю землю их плениша»7.

После завоевания камских булгар, осенью 1236 года, монголы в течение года подчинили себе народы Поволжья: булгар, башкир, половцев и др. «Обратившись к западу, – писал монах Юлиан, оставивший интересные данные со слов бежавших от монгольского разорения 1237 г., – (монголы) в течение одного года или немного большего (срока) завладели пятью величайшими языческими царствами: Сасцией, Фулгарией, взяли также 60 весьма укрепленных замков... Кроме того, они напали на Ведин, Меровию, Пойдовию, царство Морданов»8. В то время, как основные силы монголов во главе с Батыем вели войну на Средней Волге, другой монгольский отряд, во главе с царевичем Менгу, был послан для покорения Саксин и половцев к низовьям Волги. Переправившись через Волгу, отряд Менгу разбил половцев, захватил половецкого князя Бачмана-Боцмана и завоевал город Саксин в устье Волги. Подчинив Саксин, половцев и черкесов, Менгу повернул к стану Батыя, который к этому времени завершил покорение мордвы (мокши и эрзи – арджан) и буртасов9.

Покорив башкир, булгар, буртасов, мордву, марийцев, монголы осенью 1237 года «сообща устроили курултай и, по общему соглашению, пошли войной на русских»10.

Дальнейшие события, связанные с монгольским нашествием на Русь, в достаточной мере изучены в русской исторической науке. К. Маркс в своих хронологических выписках по русской истории писал: «1237 г. Бату (сын Джучи), посланный Угедеем с громадным войском, уничтожает на реке Воронеже войска великого князя Рязанского, не поддержанного другими русскими; разбивает Юрия (Георгия) II Владимирского (великий князь), покоряет и разрушает Москву, Владимир и другие города. Тот же самый Юрий II (великий князь Суздальский или Владимирский) отважился на второе сражение при реке Сити, был разбит, пал на поле битвы вместе со знатнейшими людьми; судьба России была решена на 2 с половиной столетия. Монголы проникают внутрь России, опустошая все огнем и мечом, приближаются к Новгороду, находясь примерно в 15 немецких милях от него, но из-за оттепели и болотистой местности возвращаются за Волгу»11. Северо-восточная Русь, раздробленная на ряд мелких феодальных княжеств, не могла объединиться против монголов, отдельные русские князья, не поддержав друг друга, были разбиты по одиночке. Завоевав северо-восточную Русь, за исключением Новгородской земли, монголы весной 1238 года возвратились в половецкую степь и завершили завоевание земель половцев, черкес и ассов. Лишь небольшая часть половцев с ханом Котяном успела бежать в Венгрию.

С весны 1238 до половины 1239 года движение войска было приостановлено. Причины бездействия вскрывает письмо Батыя к великому хану Угедею, написанное в 1238 году. В письме речь идет о каких-то разногласиях между Батыем и царевичем Гаюком, сыном Угедея, посланным в числе других царевичей в качестве помощника Батыя. После ссоры с Батыем Гаюк и Бури (сын Чегатая) со своими сторонниками покинули пир Батыя, выказав ему явное непослушание12. Причины этой вражды надо искать не в лишней чашке вина, выпитой Батыем раньше других царевичей во время пира, а в чем-то более серьезном: монгольское войско при завоевании Руси было сильно потрепано русскими войсками, которые «ожесточенно дрались» с монголами. Батый потерял много своих знатных людей, в том числе царевича Кулкана, сына Чингис-хана13. Между тем северо-восточная Русь все еще оставалась до конца непокоренной. В 1239 году перед походом Батыя против юго-западной Руси на Волге началось восстание русского и мордовского населения, только что завоеванного монголами. В Лаврентьевской летописи под 1239 годом говорится: «Того же лета на зиму взяша татарове Мордовскую землю, и Муром пожгоша, и по Клязьме воеваша, и град святыя богородица Гороховец пожгоша, а сами идоша в станы своя. Тогды же бе пополох зол по всей земли, и сами не ведаху, и где хто бежить»14. Вторичный поход монголов на Русь и на мордву, уже однажды завоеванных ими, свидетельствует о непрочности тыла монголов в северо-восточной Руси. В этом и надо искать главную причину раздоров в стане Батыя, случившихся в 1238 году. По-видимому, царевичи Гаюк и Бури не были склонны сложить свои головы за дело Батыя и требовали приостановки дальнейшего продвижения, пока не будут залечены раны, полученные во время завоевания северо-восточной Руси. Только по истечении года Батый был в состоянии возобновить поход «в страну русских и народа черных шапок», закончив его в 1240 году15. На юге и на юго-западе Руси, как и на северо-востоке, «города и деревни были сожжены дотла»16.

Разрушив Переяславль, Чернигов и Киев, истребив жителей, монголы в 1241 г. вторглись в Польшу и Венгрию. Передовой отряд Батыя, ограбив дочиста Люблин, Сандомир, убивая всех, «не щадя ни пола, ни возраста.., учинив великие, опустошения», вошел в Силезию17. Сам Батый вместе с остальными монгольскими отрядами вторгся в Венгрию, «которая вся стала его добычей. Фридрих австрийский пришел на помощь с немецкими рыцарями; монголы, вооруженные в большинстве своем только луками и копьями и только часть их шлемами и панцирями, нанесли жестокое поражение... Король Венгрии Бела IV дал завлечь себя в неблагоприятную местность, в степь Моги при реке Сайо, Бату запер венгров точно в овчарне, начал их избивать, для бегства оставалась открытой только одна дорога, вследствие этого учинился беспорядок: монголы бьют венгров, как скот. Монголы, получившие подкрепление от подошедшей из Силезии части войска, превращают Венгрию в пустыню, делают набеги до Иллирии и Далмации...»18. Но эта победа над соединенными силами славян, венгров, австрийцев и немецких рыцарей была куплена дорогой ценой: она сломила силу самих монголов. Они не смогли удержать за собой вновь завоеванную территорию на Западе. «После долгой борьбы азиаты разбили утомленных, закованных в сталь рыцарей, – писал Ф. Энгельс, – но победа была куплена столь дорогой ценой, что она сломила силу кочевников. Монголы не двинулись дальше и вскоре, вследствие раздоров в своей среде, перестали быть опасными и были отброшены обратно на восток»19.

Раздоры в среде монголов, начавшиеся еще при завоевании Северо-восточной Руси, были прекращены благодаря вмешательству великого хана, отозвавшего Гаюка и Бури в Монголию. Теперь же, когда умер Угедей и великим ханом был провозглашен царевич Гаюк, враг Батыя, борьба между домом Угедея и Джучи вступила в новую стадию. Поэтому Батыю пришлось прекратить дальнейшую борьбу на Западе, вернуться в Дешт-и-Кипчак и заняться укреплением своего положения в Джучиевом улусе.

История образования нового западномонгольского государства – Золотой Орды, особенно ее первая стадия, недостаточно отражена в источниках. Единственный источник, имеющийся в распоряжении исследователей – это известия Лаврентьевской летописи о приходе великого князя Ярослава Всеволодовича в ставку Батыя в 1243 году «про свою отчину». При этом в летописях не указывается место нахождения ставки Батыя. Лишь в Казанской летописи, составленной гораздо позднее, имеются некоторые указания, которые дают право предполагать, что первоначальная ставка Батыя находилась не в районе будущего Сарая, а где-то в пределах камских булгар. По словам автора «Казанского летописца», «державни же наши идоша в Болгары ко царю и ту (т. е. Батый) его (т. е. Ярослава Всеволодовича) встретиша и утолиша его великими многими дарами. И оставися царь Саин (т. е. Батый) пленити русския земли и восхоте близ ея кочевищи своем, где вспятися на Русь ити, поставити град на славу имени своего». Приведенный нами отрывок, несмотря на его позднейшее происхождение, во многом дополняет сообщения более ранних летописей. Судя по сообщению автора «Казанского летописца», Батый после возвращения из венгерского похода весной 1242 г. находился в «старом граде» камских булгар – в городе «Брягове» («Великом Булгаре») до постройки «на славу имени своего» г. Сарая, затем превращенного в резиденцию ханов Золотой Орды. К тому же подводит нас и Лаврентьевская летопись, сообщающая, что русские князья явились «про свою отчину» к Батыю в г. Великий Булгар, откуда они были отпущены «когождо в свою отчину» в 1243–1244 гг.20

Русские летописи, говоря о прибытии великого князя Ярослава в ставку Батыя, не сообщают, сколько времени он пребывал у Батыя, и лишь отмечают, что Ярослав был отпущен в 1243 г. Если учесть старый календарный счет, начинающий новый год с сентября, то можно предполагать, что Ярослав прибыл в Булгар вскоре после возвращения Батыя из Венгрии, т. е. летом 1242 года, и был отпущен по истечении сентября того же года. Если так, тогда можно предположительно датировать начало складывания Золотой Орды 1242 годом, когда Батый в качестве главы нового государства стал принимать к себе русских князей и стал им давать ярлыки на княжение. Русские летописи, описывая приемы Батыем русских князей, рассматривают его как главу вполне оформленного государства уже в 1243–1244 гг. Батый «честью» принимает великого князя Ярослава и отпускает его обратно, сказав ему: «буди ты старей всем князьям в русском языце». Через год к нему едут князья Володимер Константинович, Борис Василкович, Василий Всеволодович «про свою отчину», Батый отпускает их, «рассудив им когождо в свою отчину»21. Есть указания о приходе к Батыю армянского царевича Смбата, которого Батый «пожаловал его землей и ленными владениями», «султанам Рума, Сирии и других стран он пожаловал льготные грамоты и ярлыки» и т. д.22

За сравнительно короткий срок Батый достиг равнозначного положения с великим ханом Гаюком и начал оказывать давление на коренную юрту монголов, тем самым препятствуя формальному провозглашению Гаюка великим ханом. Из-за неявки Батыя на курултай, до 1246 г. не избирали великого хана, и временное управление монгольским государством, по обычному праву монголов, перешло в руки жены покойного хана Угедея Туркен-хатун. Официальный историк монголов Рашид-ад-дин, характеризуя тогдашнюю обстановку в коренной юрте монголов, писал: «Вследствие отсутствия его (Батыя) как старшего (ака) из всех родичей, дело (о назначении нового каана) не устроилось около трех лет. Старшая жена Угетай-каана Туракин-хатун правила делами. В это время произошли смуты на окраинах и в середине владений (каана)»23. Лишь в 1246 году путем компромиссных сделок между враждебными группировками сторонникам Гаюка удалось провести на курултае избрание его ханом. Плано Карпини, присутствовавший при провозглашении нового хана, составил подробное описание этого церемониала, происходившего и на этот раз без участия Батыя.

Батый по-прежнему оставался враждебным Гаюку, несмотря на то, что братья Батыя – Орда, Шайбан, Берке, Беркечар, Тангат и Тукай-Тимур участвовали на курултае 1246 года, представляя преемников Джучи. Отношения между Батыем и Гаюком оставались напряженными и после официального провозглашения Гаюка великим ханом. В 1248 году между соперниками едва не вспыхнуло вооруженное столкновение. Дело до открытого сражения не дошло лишь потому, что войска Батыя, направленные против Гаюка, дойдя до восточных границ Улуса, получили известие о смерти хана. По словам Рубрука, бывшего в 1254 году в Каракоруме, скоропостижная смерть Гаюка произошла не без участия сторонников Батыя24.

Остановившись лагерем у Ала-Камака, на расстоянии семидневного пути от Киялыка (в (районе Алтайских гор), Батый, как старший в роде, вызвал к себе остальных монгольских царевичей для решения вопроса о престолонаследии. Все прибывшие подчинились решениям Батыя. Как передает Джуздани, большинство собравшихся предложило Батыю принять престол: «Тебе следует быть царем нашим, так как из рода Чингис-хана нет никого старше тебя; престол и корона и владычество прежде всего твои». Бату ответил: «Мне и брату моему Берка принадлежит уже в этом крае (т. е. в Дешт-и-Кыпчаке) столько государств и владений, что распоряжаться им (краем), да вместе с тем управлять областями Китая (Чин), Туркестана и Ирана (Аджем) невозможно». Отказавшись от престола Чингис-хана, он предложил избрать на престол великим ханом царевича Менгу, сына Тули: "Дядя наш Тули, младший сын Чингис-хана, умер в молодости и не воспользовался царством, так отдадим царство сыну его и посадим на престол царский старшего сына его, Менгу-хана. Так как на престол посажу его я, Бату, то на самом деле владыкою буду я". Все согласились с этим мнением»25.

Потомки Угедея, отказавшиеся признать своим ханом Менгу, организовали против него заговор, но он был раскрыт, и 77 его участников по приказанию Батыя были казнены26. В 1251 году по требованию Батыя был созван курултай, на котором Менгу и был возведен на ханский престол. Брат Батыя «Берке взял его за руку и посадил его на престол». При таком положении, когда власть перешла к Менгу, стороннику Батыя, последний должен был признать над собой власть великого хана, как поступили остальные царевичи, однако Батый вел себя по отношению к Менгу не как его «младший брат», а как равный ему по власти. Как бы конкурируя с Каракорумом, официальной резиденцией великих ханов, Батый начал строить на Волге новый город Сарай – столицу нового государства Золотой Орды. Возвращавшийся из Монголии в 1254 году Рубрук застал уже «построенный Батыем город Сарай»27.

Имеется географическое описание Золотой Орды, составленное арабскими писателями XIV–XV вв.; сохранилась также китайская карта монгольских государств, составленная в XIV в., но все же нет достаточных данных о государственных границах Золотой Орды в момент ее образования. Можно согласиться с А. Ю. Якубовским, что определение границ Золотой Орды представляет большую трудность28.

На основании имеющихся материалов XIV века территорию Золотой Орды для этого периода можно определить лишь суммарно. С небольшими изменениями эти же границы можно принять и для XIII в. Арабские географы XIV–XV вв. указывают примерную государственную границу Джучиева улуса при Узбеке в таком виде: «Царство его (лежит) на северо-востоке и (простирается) от моря Константинопольского (Черного) до реки Иртыша, в длину на 800 фарсахов, а в ширину от Бабелебваба (Дербента) до города Булгара, т. е. приблизительно на 600 фарсахов»29. Ибн Арабшах, говоря о Золотой Орде, подчеркивал: «Граница Дештской земли с юга – море Кользумское (Каспийское)... да море Египетское (Черное), завернувшее к ним из областей Румской... С востока – пределы владений Хорезма, Атрар, Саганак, да другие земли и страны, по направлению к Туркестану и землям Джетским, вплоть до границы Китайских... С севера – Ибирь и Сибирь, пустыни и степи, да пески (нагроможденные) точно горы... С запада – окраина земель Русских и Булгарских да владения хрестиан...»30. По китайской карте 1331 года в состав Улуса Узбека входили: часть нынешнего Казахстана с городами Джендом, Барчакендом, Сайрамом и Хиахатзуми (Хорезм), Поволжье с городом Бу-лиар (Булгар), Алоеце (Русь), Крым с городом Са-ги-ла (Солхат), Северный Кавказ, населенный А-лан-а-Сеци (аланами) и Сар-ко-ци (черкесами). На этой карте не указывается ни одной точки на западной границе государства, так как географические познания китайцев далеко на запад не простирались31. Арабский писатель Эль-Омари называет Дунай рекой, протекающей через владения Узбека. По его же словам, «болгары и сербы на Дунае ухаживали за султанами Кипчака, вследствие великой власти его над ними и (опасения) взыскания за вражду их по случаю близости их от него», т. е. от Золотой Орды32. Армянский писатель XIII века Стефан Синайский говорит о покорении Батыем земель до пределов аллеманов и венгров33. По всей вероятности, речь идет о низовьях Дуная, где находилось местопребывание темника Ногая. Что касается среднего течения Дуная, то этот район не был закреплен за монголами.

Южная драница Монгольского государства шла от северных и северо-восточных берегов Черного моря (включая Крым) и по северному Кавказу. Кавказские, горы, по словам Абульфеды, являлись линией, отделяющей владения потомков Джучи от владения хулагидов34. Затем линия от Дербента тянулась на Восток, по берегам Каспийского моря к полуострову Мангишлаку; туркмены, кочевавшие на полуострове Мангишлаке, платили дань ханам Золотой Орды35. На юго-востоке во владениях джучидов входили Хорезм с городом Ургенч и другие населенные пункты Хорезма до Даргана, за исключением города Кият и Хива, которые по завещанию Чингис-хана отданы были Чегатаю36. С левого берега Аму-Дарьи, примерно от Яманкала граница шла к Дженду, оттуда – к бассейну Сыр-Дарьи. На левом берегу реки Сыр-Дарьи потомкам Джучи принадлежали города Сыгнак, Сайрам и Яннкенд. На северо-востоке граница шла по реке Сары-су вплоть до озера Балхаша. Владения джучидов на юге-востоке, по-видимому, простирались до гор Тарбагатая и верховьев реки Иртыша. Одна из вершин Тарбагатая носит название Урда-тау в память пребывания здесь Орда-Ичена, брата Батыя, владевшего когда-то этим краем37. Река Иртыш, начиная с ее верховья, на всем ее, протяжении до страны «мрака», оставалась границей, отделявшей владения потомков Джучи от владений остальных монгольских государств38.

Таким образом, потомки Джучи владели огромной территорией, охватывавшей почти половину Азии и Европы – от реки Иртыша до реки Дуная и от берегов Черного и Каспийского морей до «страны мрака». Ни одно из монгольских владений, образованных потомками Чингис-хана, не могло сравняться с Золотой Ордой ни по обширности своей территории, ни по численности населения, состоявшего из самых разнообразных народностей и племен. К сожалению, эта сторона вопроса в исторической литературе совершенно не затронута. Материалы переписи, проведенной монголами в период образования государства, навсегда утрачены для науки, поэтому установить численный состав и этническую принадлежность населения, Джучиева улуса, как и других монгольских государств, почти невозможно. Единственное, что можно более или менее точно установить – это перечень народностей, когда-то являвшихся подданными ханов потомков Джучи.

Согласно «Сокровенному сказанию», составленному в 1240 году, при образовании Джучиева улуса в 1207 г., Чингис-хан выделил в удел своему старшему сыну Джучи из числа «лесных народов», обитавших к западу от рек Селенга, Шибирь, ойратов, бурятов, урсуготов, хаюханадов, хапкасов, тубаков, киргизов и др.39 После похода в Среднюю Азию в 1221 г. Джучи были отданы еще «бессермены, говорившие на куманском (половецком) языке», а также племена, обитавшие севернее Хорезма, и значительная часть жителей бывшего Хорезмского государства. По смерти самого Джучи из его владения значительная часть отошла к Угедею, в связи с чем восточная граница Джучиева улуса переместилась к бассейнам реки Иртыша, и большая часть племен и народностей, перечисленных в «Сокровенном сказании», перешла к потомкам Угедея, за исключением ойрат, киргиз, ханты, которые упоминаются позднее в качестве данников золотоордынских ханов. После походов Батыя 1236–1240 гг. в состав Джучиева улуса вошли многочисленные покоренные им народы.

В письме Угедею в 1238 году, когда его походы еще не были законченными, Батый сообщает о завоевании им одиннадцати народов, хотя он не перечисляет название народов, но, как видно, составители «Сокровенного сказания» имели в виду: канлык (канглых), кипчаут (кыпчак), бачжигит (башкир), оросут (Русь), мачжарт (маджар), ясут (асс), сагут-серкесуть (черкес), кешамир (?), болар (булгар), краал (курал-карел)40. О завоевании башкир («бачигит») говорится не только в «Сокровенном сказании», но и у Плано Карпини («баскарт»). Венгерский монах Юлиан, один из ранних западноевропейских авторов, как и Плано Карпини, сообщает о завоевании войсками Батыя царства Саксин («Saqsyn»)41, не объясняя, однако, был ли это небольшой хозарский город или этническая группа, в свое время давшая название этому городу. Если бы они имели в виду жителей небольшого города, покоренного монголами, то вряд ли тогда нужно было бы говорить о царстве Саксин и ставить их рядом с царством «Фулгар», т. е. Булгар. Далее Юлиан сообщает о нападении монголов на Ведин, Меровию, Пойдавию и на царство морданов-мордванов42. Следовательно, Юлиан говорит о саксинах, как об одной из этнических групп наряду с весью (вединами), мордвой (мордван) и фулгар (булгар), покоренными Батыем перед нашествием монголов на Русь. Правда, данные Юлиана еще не подвергались критическому изучению в нашей исторической литературе с точки зрения этнографической, что, несомненно, дало бы очень много для выяснения вопроса об этническом составе населения Джучиева улуса. Так, например, до сих пор остается неясным упоминание Юлиана о Меровии, имел ли он в виду прежних мери или современных марийцев, так же как и вопрос о народности пойдавии. У Плано Карпини есть указания о какой-то этнической группе «пароссит», которых он помещает на севере между башкирами и ненцами («самагидами»)43. Быть может, Юлиан и Плано Карпини говорят об одном и том же народе, носившего двойное наименование, имея в виду пермяков, когда-то называвшихся «петрасами»44. Что же касается «мордванов» и «вединов», о покорении которых пишет Юлиан, то речь у него идет о современной мордве и народе «весь», когда-то жившем в районе Белоозера.

Рашид-ад-дин и Плано Карпини называют среди народов, покоренных монголами, «келагр» или «корол», обитавших рядом с киргизами и башкирами45. Абулгази, располагавший каким-то не дошедшим до нас источником, сообщает, что при распределении покоренных народов между своими родичами, Батый отдал курал в качестве удела своему брату Шайбану46. Улус же Шайбана находился в Сибири, причем западная граница его улуса проходила по Уральскому хребту. На восточных склонах Верхнего Урала, должно быть, и проживал этот народ, «курал». В Мюнстерской карте XV в. на восточных склонах Урала куралы помещены под названием «Coreli», в котором легко можно узнать современных карелов, живших тогда вблизи Урала, их, по-видимому, имеют в виду Плано Карпини и Рашид-ад-дин47.

Чтобы закончить с перечнем народов, подчиненных монголами в районах Поволжья, надо остановиться на буртасах, покоренных одновременно с мордвой, Рашид-ад-дин, сообщая о завоевании монголами мордвы-мокши и мордвы-эрзи, говорит одновременно и о буртасах48. В исторической литературе была сделана попытка отождествлять буртасов с мордвой-мокша, однако источники не дают никаких оснований для подобного отождествления. Буртасы, жившие по соседству с мордвой, занимались скотоводством, разводили верблюдов и в отличие от мордвы были тюркоязычниками49. В свое время В. Сбоев отождествлял буртасов с чувашами и приводил в пользу этого ряд доводов, отвергнутых другими исследователями50, и все же вопрос этот является спорным, хотя буртасы в какой-то степени могли принимать участие в образовании Чувашии. Сохранившийся список с писцовых книг Дмитрия Пушечникова и подьячего Афанасия Коптяева 132–134 г. (1624–1626 гг.) по Алатырскому уезду («татарским, буртасским и мордовским вотчинам, бортным ухожьем, оброчному меду и куницам и ясачным деньгам»), составленный по «выборных людей скаске», как правило, вместо названия «чуваши» употребляет название «буртасы»; все без исключения чувашские деревни в этом списке названы буртасскими51. Не исключена, таким образом, возможность, что буртасы в какой-то мере участвовали в образовании современных чуваш и татар, как одно из тюркоязычных племен, растворившихся среди родственных им по языку и более многочисленных татарских или чувашских народностей. С завершением формирования народностей татар и чуваш наименование «буртас» исчезает из письменных источников.

Помимо отмеченных выше народностей и племен, входивших в состав Золотой Орды, нужно сказать еще о половцах, аланах (или асах), кумыках и маджарах, также завоеванных монголами и являвшихся данниками золотоордынских ханов. Некоторые из них, несмотря на более чем двухсотлетнее господство монголов, все же сохранили свою народность, а другие, как половцы и моджары, будучи тюркоязычными племенами и по быту и культуре, приняли участие в образовании татарской народности52. Одна из групп туркмен также входила в состав Золотой Орды: Абулгази, например, указывает, что туркмены, кочевавшие у полуострова Мангышлака, платили дань ханам Золотой Орды53. Что же касается сообщения Плано Карпини о грузинах, армянах и азербайджанцах, как о подвластных Батыю, то это указание может относиться лишь к начальной стадии существования Джучиева улуса, а именно до образования государства хулагидов, когда, действительно, грузины и армяне и азербайджанцы были покорены монголами, а их владетели ездили к Батыю за ярлыком. После сложения нового монгольского государства в Иране в 1256 году районы, заселенные грузинами, армянами и азербайджанцами, отошли к хулагидам, попытка же преемников Батыя вернуть эти районы кончилась неудачей.

Говоря о народах, покоренных монголами, необходимо несколько остановиться на татарах, также покоренных монголами в числе других народов.

В исторической литературе довольно часто ставится равенство между татарами и монголами, говорится о татарском завоевании и о татарском иге, не отличая татар от монголов. Между тем татарские племена, говорящие на тюркском языке, отличались от монголов, язык которых не является тюркским. Арабский филолог XI в. Махмуд Кашгарский причисляет татар к одному из 20-ти тюркских племен; по его словам, печенеги, башкиры, половцы, киргизы и татары говорили по-тюркски54. Арабский историк Ибн Асир (1160–1223 гг.) тоже относит татар к тюркским племенам55. Быть может, когда-то было некоторое сходство между монголами и татарами, существовало некоторое языковое родство, но уже к началу XIII в. от него осталось очень мало. Один из старинных литературных памятников монгольской литературы «Сокровенное сказание», составленный в 1240 г. (если отбросить отдельные тюркские слова, заимствованные монголами через уйгур), не понятен тюркоязычным народам. Это еще раз доказывает, что тогдашний монгольский язык резко отличался от тюркского (в том числе и татарского языка). Поэтому Рашид-ад-дин (1247–1318 гг.), сочинения которого являются одним из самых авторитетных источников, говоря, о монголах и татарах, как правило, отличает татар от монголов, рассматривает их в качестве двух самостоятельных народов. В данном им перечне 28 «настоящих» монгольских родов не упоминается ни одного татарского рода56, он относит татар к тюркам, называет татар «самыми известными тюркскими племенами» в период образования державы Чингис-хана57. Татары, делившиеся на ряд родов (тутукулиут, алчи, чаган, терат, куин, баркуй, дербен и др.), составляли 70 000 домов-кибиток, и между ними и монголами, по словам Рашид-ад-дина, издавна шла борьба из-за господства в степях58. В «Сокровенном сказании» татары рассматриваются в качестве непримиримых врагов монгольских племен. Об этой борьбе между монгольскими и татарскими племенами подробно рассказывается как в «Сокровенном сказании», так и в «Сборнике летописи» Рашид-ад-дина. Из этих рассказов видно, что на первых порах татарам удалось подчинить себе монгольские племена. Лишь к концу XII в. монголам удалось одержать верх. «Они (татары) в глубокой древности большую часть времени были покровителями и владыками большей части (монгольских) племени областей, – пишет Рашид-ад-дин, – (выдаваясь своим) величием, могуществом и полным почетом (от других). Из-за (их) чрезвычайного величия и почетного положения другие тюркские роды, при (всем) различии и разрядов и названий, стали известны под их именем и все назывались татарами»59.

К XII в. татары настолько усилились, что один из татарских князей Муджин-Султу, вассал китайского императора Алтын-хана (1161–1189 гг.), восстал против Алтын-хана, «стал не изъявлять ему покорности». Узнав о восстании татар и об отправлении из Китая карательного отряда против татар, монголы, с давних пор имевшие к татарам «старые кровь (отца) и вражду», решили воспользоваться удобным случаем отомстить татарам. Прежде чем напасть на татар, Чингис-хан предварительно заключил военный союз с вождем племени кираитов Тогроилом «против татар, этих убийц... отцов и детей». Соединившись вместе с китайцами на реке Улдза, они выбили татар из их укреплений и разбили татарское войско, «все их табуны, стада и имущество захватили». Захваченное в плен татарское население было распределено между Чингис-ханом и Тогроилом. За оказанную помощь Алтын-хан пожаловал тогда Тогроила титулом «Ван-хан» – государь Кераитов; будущему Чингис-хану был пожалован титул «Джаут-Кури» – великий эмир»60.

После победы над татарами и убийства их вождя Муджин-Султу Чингис-хану представился случай окончательно подчинить татар. История разгрома остатков татар и расправа над ними в 1182 г. вкратце изложена у Рашид-ад-дина и более подробно – в «Сокровенном сказании». «Прозимовали ту зиму, – рассказывается в «Сокровенном сказании», – а на осень в год собаки (1182 г.) Чингис-хан положил воевать с татарами: чаан-татар, алчи-татар, дутау-татар и алухай-татар. Прежде чем вступить в битву при Урочище Давлан-Нэмурчес, Чингис-хан, с общего согласия, установил такое правило: «Если мы потесним неприятеля, не задерживаться у добычи. Ведь после окончательного разгрома неприятеля, добыча эта от нас не уйдет. Сумеем, поди, поделиться. В случае же отступления, все мы обязаны немедленно возвращаться в строй и занимать свое прежнее место. Голову с плеч долой тому, кто не вернется в строй и не займет своего первоначального места». В сражении при Далан Нэмургес мы прогнали татар. Тесня их, мы вынудили татар соединиться в их улусе при урочище Улхут-Шилугельчти и там полонили их. Мы истребили тут татарских главарей поколений чаган-татар, алчи-татар, дутау-татар и алухай-татар... Покончив с казнями главарей и сбором пленных татар, Чингис-хан созвал в уединенной юрте великий семейный совет для решения вопроса о том, как поступить с полоненным татарским народом. На совете поговорили и покончили с этим так: татарское племя – это исконные губители дедов и отцов (наших). Истребим же их полностью, равняя ростом тележной чеке..., а остающихся (малых детей, ростом ниже тележной чеки) обратим в рабство и раздадим по разным местам»61. Как сообщает составитель «Сокровенного сказания», все татары ростом выше чекушек были истреблены. По словам Рашид-ад-дина, тогда было решено, «чтобы женщин и малых детей также перебить, а беременным рассечь утробы, дабы совершенно их уничтожить»62.

Хотя в обоих источниках говорится о полном истреблении татар, однако в действительности вряд ли это имело место. Рашид-ад-дин сам же указывает, что приказ Чингис-хана о полном истреблении татар не был выполнен. «В конечном счете, – пишет он, – после гнева Чингис-хана на племя татар и уничтожения, их, все же некоторое количество (их) осталось по разным углам, каждый по какой-нибудь причине; детей же, которых скрыли в ордах и в домах эмиров и их жен от некоторых беременных (татарских) женщин, которые избежали смерти, родились дети; (поэтому) племя, в настоящее время считающееся татарским, – из их рода». Много татар откочевали на запад раньше, до разгрома, или были розданы монгольским феодалам, поэтому избежали истребления в 1182 г. «В каждом улусе также существует из этого племени много народа, – сообщает Рашид-ад-дин, – который не стал эмиром, а присоединился к (монгольскому) войску»63. В другом месте Рашид-ад-дин, говоря об отомщении татарским племенам за убийство Есукай-Бахадура, пишет: «Впоследствии Чингис-хан ввел в оковы своего порабощения и неволи и полностью все то племя (татар) и много других племен, так что сегодня воочию убеждаешься, что все тюркские племена являются рабами и войском уруга Чингис-хана»64. Плано Карпини, передавая рассказ о борьбе Чингис-хана с татарами, также говорит не о полном истреблении татар, а лишь о их порабощении: «Он (Чингис-хан) начал сражаться с су-монгол или татарами... убил их вождя, в продолжительной войне покорил себе всех татар, привел их к себе в рабство и подчинил»65. Из слов Рашид-ад-дина и Плано Карпини видно, что татары были превращены в рабов монгольских феодалов или сделались простыми воинами монголов, которых монголы заставляли идти впереди монгольских отрядов, брать за них города. Другой западноевропейский путешественник Вильгельм де Рубрук, как и Плано Карпини, отличавший побежденных татар от монголов, писал: «Хингис повсюду посылал вперед татар, и отсюда распространилось их имя, так как везде кричали: «Вот идут татары!». На недавних частых войнах почти все они были перебиты»66.

Татарские племена, превращенные в раба-крепостного, или простого воина монгольских феодалов, отличались от монголов своей бедностью. «Рядом с моалами, – говорит Рубрук, – были и другие бедняки, по имени татары»67. Сами монголы стали презрительно называть татарами все покоренные народы. «Во всех завоеванных царствах они (монголы – М. С.) без промедления убивают князей и вельмож, – писал венгерский монах Юлиан в 1236 г., – которые внушают опасения, то что когда-нибудь могут оказать какое-либо сопротивление. Годных для битвы воинов и поселян они, вооруживши, посылают против воли в бой вперед себя. Других же поселян, менее способных к бою, оставляют для обработки земли, а жен, дочерей и родственниц тех людей, кого погнали в бой и убили, делят между оставленными для обработки земли... и обязывают тех людей вперед именоваться татарами»68.

Когда образовалась Золотая Орда, татарами стали называть и половцев, завоеванных монголами. Здесь впоследствии термин «татары» был закреплен за всеми тюркскими племенами, порабощенными монголами: половцами, булгарами, буртасами, маджарами и самими татарами; самые же монголы, представлявшие небольшую господствующую прослойку, отделяли себя от татар. Рубрук во время своего пребывания в ставках великого хана в Монголии и у хана Золотой Орды, описывая свою беседу с великим ханом Менгу, ханом Золотой Орды Батыем, его сыном Сартаком и другими представителями монгольской аристократии, подчеркивает, что «не желают они называться татарами, ибо татары были другим народом, называли себя моалами, т. е. монголами»69.

Среди массы «татар» монголы, образовавшие основное ядро, на которых опиралась правящая династия, составляли меньшинство. Основная масса монголов осталась в самой Монголии, и лишь небольшая часть их была «вкраплена» в отдельные монгольские государства в качестве «рассадника» монгольских элементов. Их удельный вес в Джучиевом улусе был даже незначительнее, чем в других монгольских государствах»70. По свидетельству Рашид-ад-дина, Чингис-хан выделил в улус своему старшему сыну Джучия только 4000 монгольских семейств71. «Сокровенное сказание» приводит несколько большую цифру (9000 юрт)72. Н. И. Веселовский вслед за Рашид-ад-дином определял количество монголов в Золотой Орде порядком всего лишь 4000 семейств, обходя указания «Сокровенного сказания», а также преуменьшает численность монголов в войсках самого Батыя, определив их в 30 тыс. человек. Число монгольской части войск Батыя было гораздо больше. По свидетельству Юлиана, в войсках Батыя насчитывалось всего 375 тыс. человек, из которых 240000 были «рабы не их закона», т. е. не монголы, и 135000 «отборнейших (воинов) их закона», т. е. монголов73. Другой современник, монах Доминиканского ордена Симеон Сенткентский, участвовавший в первом посольстве к монголам, определяет численность воинов Батыя в 610 тыс. человек, в том числе 160 тыс. монголов74.

Татары-монголы пробыли за пределами Руси около двух лет. Разорив ряд стран Западной Европы, Батый летом 1242 г. повернул обратно на восток. Часть войск монголов ушла обратно в Монголию; а с Батыем в Дешт-и-Кипчаке остались лишь улусные люди самого Батыя и его братьев. Численность монголов в Золотой Орде, конечно, не могла ограничиваться 4000 или 9000 семейств. Абулгази, писавший на основании более ранних источников, говорит, что Батый после завершения похода на запад, выделил только двум своим братьям Орда-Ичену и Шайбану по 15 тыс. монгольских семейств, остальные 13 братьев также получили уделы. Следовательно, число монголов не ограничивалось 4000 семействами, но в то же время численность монголов в Золотой Орде была не так уж велика, чем, отчасти, и объясняется быстрое отуречивание монголов в Золотой Орде.

Арабский писатель XIV в. Эль-Омари, отмечая факт быстрой утраты монголами своего монгольского облика, писал: «В древности это государство было страною кипчаков, но когда им завладели татары (монголы), то кипчаки сделались их подданными. Потом они (монголы) смешались и породнились с ними (кипчаками), и земля одержала верх над природными и расовыми качествами их (монголов), и все они стали точно кипчаки, как будто они одного (с ними) рода, оттого что монголы поселились на земле кипчаков, вступали в брак с ними и оставались жить в земле их (кипчаков)»75. Монгольская прослойка в Золотой Орде, составлявшая господствующее ядро, будучи относительно малочисленной по сравнению с завоеванным им населением, согласно Эль-Омари, уже в середине XIV века растворилась среди многочисленных тюркских элементов Дешт-и-Кипчака. Монголы не только приняли половецкий язык и обычаи, но и принуждены были «приноравливаться» к тем производительным силам, которые они нашли в завоеванной стране. Как отмечал Ф. Энгельс в «Анти-Дюринге», «...в огромном большинстве случаев при прочных завоеваниях дикий победитель принужден приноравливаться к тому высшему «экономическому положению», какое он находит в завоеванной стране; покоренный им народ ассимилирует его себе и часто заставляет даже принять свой язык»76.

Взаимоотношения кучки монгольской феодальной аристократии с завоеванными народностями и племенами, часто стоявшими по уровню развития выше монголов, естественно, не могли быть прочными. Покоренные народы не могли мириться с рабским положением и вскоре вступили в борьбу за свое освобождение. Об этом свидетельствуют восстания на Руси в 1262 г., охватившие районы Ростова, Ярославля и Суздаля. Поэтому монголы стали искать себе союзника в лице местной феодальной знати и среди местного мусульманского и православного духовенства. С их помощью монголы рассчитывали укрепить и сохранить деспотическую власть ханов над покоренными народами Восточной Руси. Вопрос о том, какой modus vivendi установился, с течением времени, в «Русском улусе» в литературе достаточно изучен.

По свидетельству араба Эль-Омари, подобные же взаимоотношения существовали между правителями черкесов, алан с ханами Золотой Орды. «Они (черкесы, русские и ясы), – пишет Эль-Омари, – не в силах сопротивляться султану этих стран (т. е. Дешт-и-Кипчака – М. С.), и потому (обходятся) с ними как подданные его, хотя у них и есть (свои) цари. Если они обращались к нему с повиновением, подарками и приношениями, то он оставлял их в покое, в противном же случае делал на них грабительские набеги и стеснял их осадами»77. В житии Федора Ростиславича Смоленского рассказывается о поездке болгарских князей в ханскую ставку за получением ярлыка, как это делали и русские удельные князья: «Начаша ходити русские князи и болгар в орду к царю, – пишет автор жития, – отчин своих просити у царя на столовании своих»78.

С. М. Шпилевский, один из крупнейших знатоков истории народов Поволжья, в XIX веке, основываясь на житии Федора Ростиславича, утверждал о существовании вассального Булгаро-жуктенского княжества в составе Золотой Орды. Той же точки зрения придерживается и советский исследователь X. Гимади79.

Внимательное изучение текста «Жития», однако, не дает нам утвердительного ответа на вопрос о возможности осуществления вассального булгарского княжества на Каме. Если бы даже это имело место, что весьма сомнительно, то только в самом начале существования Золотой Орды, точнее, в первые годы правления Батыя. По-видимому, в «Житии» речь идет о дунайских болгарах80. В сочинении армянского инока XIII в. Магакии говорится о поездке армянского царевича Смбата к Батыю, которого он «пожаловал землей» в качестве ленного владения81. В такой же мере можно допустить и существование вассального мордовского княжества. Юлиан передает, что из двух мордовских князей «один князь со всем народом и семьей покорился владыке Татарии». Из свидетельства Рубрука мы узнаем, что у Юлиана речь идет о князе мордвы-мокши («моксел»), правитель которого (его Рубрук называет «государем») со своими войсками участвовал в походе Батыя в Венгрию, где «их государь и большая часть людей были убиты»82. Впоследствии в русских летописях неоднократно упоминались мордовские князья, участвовавшие в походах хана в качестве его вассалов, «со своими мордвичами»83.

Монах Иоганка Венгр, совершавший путешествия к башкирам в письме, датированном 1320 г., сообщает о государе («Prinsipem») «всей Баскардии (Башкирии), зараженной сарацинским заблуждением»84.

Эти данные в достаточной мере подтверждают факты сохранения монголами представителей прежней династии у русских, черкесов, алан, мордвы, башкир в период образования Золотой Орды. Правда, сохраняя старую династию во главе местной администрации, монголы одновременно ввели для контроля над деятельностью местных вассальных правителей институт баскачества. Случаи сохранения монголами в системе Золотой Орды прежнего управления, существовавшего у покоренных ими народов, говорят о примитивном характере системы управления монголов. Ханы и баскаки зорко следили за деятельностью своих вассалов, проявляя жестокий террор, по отношению к местным удельным князьям, сталкивая одного князя с другим в целях «поддержать несогласие между ними, никому из них не давать усиливаться»85. Но ханом так и не удалось создать устойчивого равновесия сил. Народные движения XIII–XIV вв. пробили первую брешь в монгольском иге и создали условия, облегчившие дальнейшую экономическую и политическую централизацию русских земель.

В тех районах государства, где непосредственно правили сами монголы, был образован ряд самостоятельных улусов во главе с братьями Батыя, которые являлись фактически самостоятельными государями в своих улусах. Как на раннем этапе существования Монгольской державы Чингис-хан, подчиняясь существующему феодальному порядку, раздавал уделы («улусы») своим родичам, так и Батый, вынужденный следовать тому же порядку, стал раздавать улусы своим братьям. Известный историк XVII в. Абулгази в своей «Родословной тюрков» передает интересный факт. После того, как был завершен поход в Восточную Европу и монголы вернулись в Дешт-и-Кыпчак, Батый сказал своему брату Орда-Ичену: «В этом походе ты содействовал окончанию нашего дела, потому в удел (иль) тебе отдается народ, состоящий из пятнадцати тысяч семейств, в том месте, где жил отец твой».

Об уделе («улусе») Орда-Ичена сообщают Плано Карпини и персидский историк Рашид-ад-дин. Плано Карпини, лично посетивший ставку Орда-Ичена, лежавшую на восточных окраинах государства Батыя, помещает ее вблизи «некоего моря», «не очень большого», где имелось «довольно много островков». На берегу этого «моря» находилась «некая большая гора». «Земля же изобилует многими реками, но небольшими; на берегах рек с той и другой стороны стоят леса, но необширные. В этой земле живет Орду, старший над Батыем (?); мало того, он – древнее всех князей татарских; там имеется также орда или двор его отца, в котором живет управляющая им одна из его жен»86. Плано Карпини тем самым подтверждает приведенный нами рассказ Абулгази о пожаловании Орда-Ичену удела, «отчины» его отца, т. е. Джучия, где, по-видимому, находилась ставка Джучи в последний период его жизни в 1227 г. К сожалению, Плано Карпини не приводит названия этого «небольшого моря», вблизи которого были (расположены владения Орда-Ичена. А. И. Малеин в своих примечаниях к отчету Плано Карпини принял это «некое море» за озеро Байкал. В таком случае путешественники, прежде чем попасть в Каракорум, должны были сделать большой обход на север. Из описания же пути следования Плано Карпини этого не видно. Е. Бретшнейдер, а за ним и академик В. В. Бартольд, принимали это «некое море» за озеро Ала-Куль87. Вряд ли европейский путешественник мог принять маленькое озеро Ала-Куль за «море». Скорее всего Плано Карпини имел в виду озеро Балхаш, действительно по своим размерам напоминающее море, имевшее до 400 км в длину и до 30 км в ширину. Из описания другого путешественника, Марко Поло, писавшего о владении Койчи, внука Орда-Ичена, видно, что владения Орда-Ичена занимали большую территорию «по большим равнинам и по долинам и высокими горами», тянулись на север по болотистым местам до «страны тьмя», где «всегда темно, нет ни солнца, ни луны, ни звезд...»88 Следовательно, владения Орда-Ичена надо искать прежде всего в районе озера Балхаш на склонах гор Тарбогатая, где одна из вершин, очевидно, в честь Орда-Ичена носит название Уардатау – гора Орды. В районе Тарбогатая владения Орда-Ичена граничили с Улусом Чегатая и Угедея, простираясь по бассейну реки Иртыша и суживаясь к северу до «страны мрака».

Улус Орда-Ичена, известный в источниках под названием «Синяя Орда», состоял из бывшего удела Джучи, выделенного еще Чингис-ханом. «Резиденция Джучи-хана, – пишет Абулгази, – была в Дешт-и-Кипчаке, в стране, называемой «Синей Ордой»89. Орда-Ичен, как младший сын, получив резиденцию своего отца, сделался владельцем Синей Орды и, по монгольским обычаям, закрепил ее за своими потомками. На это указывается и в продолжающей историю Рашид-ад-дина «Муиззи», у «Орды были три старшие жены, все три из племени кунграт, сыновей и урук (его) называют Синей Ордой (Кок-Орда)»90.

Говоря об Орде-Ичене, необходимо остановиться еще на других частных вопросах. Писатели-современники называют Орда-Ичена старшим сыном хана Джучи, поэтому в исторической литературе он обычно рассматривается в качестве старшего брата Батыя. Между тем, цитированные нами выше авторы, Плано Карпини и Рашид-ад-дин, называют Батыя старшим из рода чингисидов (ака), хотя Орда-Ичен в ту пору был жив. При избрании Гаюка на ханский трон, как указывается в источниках, решение курултая, «вследствие отсутствия его (Батыя) как старшего (ака) из всех родов», не было законным. Перед выборами хана Менгу монгольская аристократия обращается к Батыю с такими словами: «Тебе следует быть царем нашим, т. к. из рода Чингизова нет никого старшего тебя». В обоих случаях Орда-Ичен (который, кстати сказать, присутствовал на церемониале) не называется старшим в роде. Если бы он был старшим из сыновей Джучи, монгольская аристократия должна была называть Орда-Ичена, а не Батыя старшим в роде (ака). Говоря об «Орде», персидские историки к имени «Орда» добавляют слово «Ичен», переводя монгольское слово «ejin» словом «хозяин-владыка». Это прозвище, как правило, у монголов давалось младшему сыну, и последний после смерти отца получал в наследство его «юрт». Так было с Тули, младшим сыном Чингисхана, который получал после смерти Чингис-хана его «юрт» – удел. Академик Б. Я. Владимирцов, обративший на это внимание, писал: «Младшему сыну доставалось основное имущество отца: он получил в наследство юрту отца и его жен, если их было несколько, с их стойбищами, кочевьями, айлами; младших сыновей поэтому величали «ejin», т. е. «хозяин-владыка». А так как по традиции они являлись хранителями домашнего очага, то их еще называли odcigin, или odjegin, т. е. «князь огня». Б. Я. Владимирцов при этом цитирует следующее место из Рашид-ад-дина: «Монгольский обычай есть таков, что меньшего сына называют эджен; по этой причине, что он находится в доме, имущество, хозяйство и домоводство ему назначается. Значение эджен – есть младший сын, который остается в доме, юрте, т. е. «господин огня и юрта»91. Мы уже видели, что во владениях Орда-Ичена находился двор его отца (Джучия) и его жены. Из этого можно сделать вывод, что Орда-Ичен, как младший сын Джучи, получил юрт своего отца, как в свое время младший сын Чингисхана Тули получил в наследство юрт Чингис-хана.

Вслед за Орда-Иченом был выделен улус другому брату Батыя, Шайбану, также участвовавшему в венгерском походе и показавшему «усердие». Батый отдал ему в «удел» («иль») из покоренных им государств область Курал, а из родовых владений – четыре рода: кушчи, найман, карлык и буйрак. При этом Батый сказал Шайбану: «Юрт, в котором ты будешь жить, будет между моим юртом и юртом старшего брата моего Орда-Ичена, летом ты живи на восточной стороне Яика, по рекам Иргиз, Савук, Орь, Илек до горы Урала, а во время зимы в Аракуме, Кара-Кума и побережьях реки Сыр в устьях Чу и Сарису»92. Об улусе Шайбана также сообщает и Плано Карпини, назвав его «Сыбаном». Описывая владения сыновей Чегатая, Плано Карпини далее, пишет: «с севера же прилегает к ней земли черных Китаев и океан. Там пребывает Сыбан, брат Батыя»93. Улус Шайбана на востоке граничил с улусом его брата, Орда-Ичена, где-то у Иртыша, а на западе – с улусом Батыя, где-то у восточных склонов Уральских гор; как и улус Орда-Ичена, улус Шайбана простирался на север до «океана», т. е. до Северного Ледовитого океана. Есть позднейшие предания о пребывании Шайбана в Сибири, на Иртыше, где позднее его потомки образовали Сибирское ханство94.

Об улусе Берке нам известно из отчета Рубрука: «У Батыя есть еще брат, по имени Берка, пастбища которого находятся по направлению к железным Воротам, где лежит путь всех сарацинов, идущих из Персии и из Турции; они направляются к Батыю и проезжают через владения Берке, привозят ему дары»95. Абульфида при описании Северного Кавказа неоднократно говорит о Северном Кавказе, как о районе, принадлежащем Берке, и называет татар, кочующих на Северном Кавказе», «татарами Берке»96. Правда, этот улус существовал недолго из-за бездетности Берке. После его смерти улус был присоединен к общим владениям дома Джучи.

У Абулгази имеется указание еще об улусе Уранг-Тимура, сына Тукай-Тимура, лежавшем в Крыму в районе города Каффи»97. Позднейшие исследователи (Хаммер, Ховарс и др.), основываясь на указании Абулгази, сделали вывод о выделении Батыем улуса своему брату Тукай-Тимуру в Крыму и рассматривали Крым как владение потомков Тукай-Тимура98. Выделение улуса Тукай-Тимуру не вызывает возражения, но выделение именно Крыма в качестве такого улуса сомнительно. Ни Рубрук, ни Плано Карпини нигде не говорят о принадлежности Крыма Тукай-Тимуру. Скорее всего улус Тукай-Тимура надо искать где-то на востоке, рядом с улусом Орда-Ичена и Шайбана. Рашид-ад-дин называет потомков Тукай-Тимура и Орда-Ичена царевичами левого крыла: «Из войск Джучеивых одною половиною правил он (Орда), – пишет он, – другою, – Бату. Он (Орда) с войском и с четырьмя братьями: Удуром, Тука-Тимуром, Шингкуром и Сингкумом составлял левое крыло армии; их до настоящего времени называют царевичами левого крыла. (Еще) и теперь урук их (братьев Орды) заодно с уруком Орды и юрт его (Орды) и тех братьев (его) и войска их находятся на левом крыле... в пределах Дженда и Узгенда»99.

Тогда же был выделен улус и другому брату Батыя – Мовалу, деду темника Ногая. В конце XIII века его улус по наследству перешел Ногаю, который управлял владениями, расположенными между Днепром и Днестром. Этого Мовала имеет в виду и Плано Карпини, когда пишет о знатном князе Мауцы, кочевавшем в степях близ Днепра100. У нас нет данных об улусах остальных 9 братьев Батыя, однако, бесспорно, и остальные братья Батыя получили свои уделы – «улусы» и распоряжались ими как своими наследственными владениями. У Рашид-ад-дина, например, имеется намек об улусе брата Батыя Беркачара, когда он говорит о Тахте, который нашел убежище у Беркачара и с помощью его войска добыл себе трон. Из этого можно сделать вывод о наличии улусов и у остальных братьев Батыя, хотя это и не нашло прямого отражения в источниках.

Таким образом, при образовании Золотой Орды Джучиев улус был разделен между 14 сыновьями Джучи в виде наследственных владений.

Каждый царевич, стоявший во главе отдельного улуса, считал себя самостоятельным государем. Рашид-ад-дин, хорошо знавший о взаимоотношениях монгольских царевичей, писал: «С самого начала никогда не случалось, чтобы из урука (потомков) Орды, те, которые заступили его место, являлись к ханам урука Бату, потому, что они находятся далеко друг от друга и каждый был самостоятельно государем своего улуса»101. Следовательно, каждый из братьев Батыя, стоявший во главе улуса, считал себя государем своего улуса и не признавал над собой никакой власти. Так и случилось позднее, когда государство стало распадаться на новые государственные объединения, но в первый период существования Золотой Орды все же имелось условное единство всего Джучиева улуса.

Цитированный выше Рашид-ад-дин, говоря о потомках Орда-Ичена, которых он называл самостоятельными государями, подчеркивал: «У них (потомков Орда-Ичена) такой обычай, что они признают царями и правителями своими преемников Бату и имя их пишут на ярлыках своих сверх»102. Из этого, вытекает, что братья Батыя, травившие в своих улусах в качестве полусамостоятельных государей, признавали Батыя верховным главой государства. Каждый из них нес определенную повинность в пользу хана и служил ему. «Согласно феодально-родовому началу, – писал академик Б. Я. Владимирцов, – закрепленному в Джасаке (Ясак-Яса) Чингис-хана, все члены ханского рода, все царевичи вместе со своими старейшими вассалами-феодалами должны были служить монгольскому хану, главным образом, в качестве воинов, затем помогать ему в совете, т. е. принимать участие в курултаях и способствовать в начинаниях общего характера, например, в организации почтовых станций (jam), предоставлении подвод, средств передвижения (ula’a ulaga) и т. п. Konsilium et auxilium»103. Действительно, когда возникла вражда между Батыем и великим ханом Гаюком, братья Батыя со своими войсками поддержали Батыя. Имеется немало данных об участии на курултаях всех царевичей Джучиева дома. При обсуждении вопросов, касающихся всего Улуса Джучиева. Во время неурядиц среди членов Джучиева дома царевичи также собирались на курултаи, «чтобы уладить дело»104, как это имело место, например, при созыве курултая по требованию владетеля Синей Орды царевича Баяна для восстановления порядка в Джучиевом доме. По мере роста феодальных отношений курултай, потерявший первоначальное свое значение, как пережиток прежних родовых собраний, превратился теперь в собрание членов правящего дома и стал органом, поддерживающим единство государства. Наряду с другими пережитками прежних патриархальных отношений сохранилось и такое, как уважение к старшему в роде. У монголов старший член рода долгое время сохранял право контролировать деятельность своих младших членов. При Чингис-хане и его внуках старший член рода, будь он хан или простой темник, должен был следить за «порядком» в государстве. Старший член рода, как правило, пользовался известными прерогативами перед младшими членами рода: Чегатай, второй сын Чингис-хана, заслужил в свое время неудовольствие и гнев отца за оскорбление им старшего своего брата Джучи, несмотря на то, что сам Чингис-хан не питал особого уважения к своему старшему сыну. «Как смеете вы подобным образом отзываться о Чжочи! Не Чжочи ли старший из моих царевичей. Вперед не сметь произносить подобных слов», – говорил. Чингис-хан105. Так же поступил и Угедей в отношении своего сына Гаюка за оскорбление Батыя, являвшегося старшим из внуков Чингис-хана106. Хотя академик Б. Я. Владимирцов и признает, что пережитки патриархальных отношений начали постепенно исчезать в XIII в.107, но наблюдения над материалами, относящимися к истории Золотой Орды, показывают живучесть их даже в XIV веке, Примером живучести патриархальных отношений может быть курултай 1242 года, где решения об избрании Гаюка ханом не получили силы из-за неявки Батыя, как старшего члена рода. На курултае при избрании нового хана после смерти Гаюка монгольская аристократия снова обращается к Батыю, как к старшему представителю в роде: «Тебе следует быть царем нашим, так как из рода Чингис-хана нет никого старше тебя». После смерти Батыя старшим из внуков Чингис-хана был Берке, и его старшинство признали не только царевичи дома Джучия, но и остальные внуки Чингисхана, в том числе и Хулагу, не принадлежавшие к линии Джучи. «В виду того, что Беркай был старший в роде (ака), – пишет Рашид-ад-дин, – Хулагу-хан переносил (все это), но когда (родственников его Тутара108, Балагу и Кули постигла беда (смерть), то между ними (Хулагу и Беркаем) появились вражда и озлобление, которые с каждым днем усиливались. Наконец Хулагу-хан сказал: «Хотя он (Беркай) и старший в роде (ака), но так как он далек от пути скромности и мягкости, то обращается ко мне с угрозою и насилием, то далее оказывать ему уважение я не хочу». Такими же прерогативами старшинства пользовался и темник Ногая после смерти хана Менгу-Тимура. Царевич Тохтай, оспаривавший право на трон, ищет у Ногая защиты, как у старшего в роде. Он писал Ногаю: «Дядины сыновья посягают на мою жизнь, ты старший (и потому) я ищу защиты у того, кто старший (ака), чтобы он меня поддержал и укротил руку, которую родичи протягивают на меня. Пока я буду жив, я буду подвластен старшему (ака) и не стану выходить из пределов угодного ему». В свою очередь, Ногай, осуществляя свое преимущество старшего в роде, говорил царевичу Тохтаю: «У меня есть от Саин-хана (Батыя) повеление, чтобы если в улусу и уроке его кто станет действовать беспутно и расстроит улус, то разузнав, в чем дело, восстановить между ними согласие»109. Если на первых порах существования Золотой Орды, когда наследники еще не успели закрепить за собой только что полученных ими уделов, подчинялись хану, то впоследствии, когда Золотая Орда стала независимым государством, а царевичи, в свою очередь, превратились в государей своих улусов, традиции старины отошли в область предания. Обычное право, игравшее на первых порах цементирующую роль, уступило место феодальному праву, при котором сохранение единства Джучиева улуса сделалось невозможным.

Приведенных нами примеров достаточно, чтобы показать примитивный характер государственного строя Золотой Орды в период ее образования. Она делилась на ряд полусамостоятельных улусов во главе с братьями Батыя или с представителями местных династий, оставленных в качестве вассалов Батыя. Эти вассальные улусы, лишь слегка связанные с ханской администрацией, были враждебно настроены по отношению к Батыю. Поэтому, быть может, монголы и применяли жестокий террор, чтобы сохранить единство своего государства. Правда, во время правления ближайших преемников Батыя, им хотя и удалось поднять государственное могущество Золотой Орды, превратив ее в одно из крупных государств средневековья, однако разрушительные силы децентрализации, проявившиеся в начальной стадии ее образования, неизбежно должны были усиливаться в будущем.

 

Сноски

1 В. В. Бартольд, Туркестан в эпоху монгольского нашествия, т. II, 1900, стр. 421–422, «Сокровенное сказание» под редакцией С. А. Козина 1941 г., стр. 144–145.

2 И. Жамцарано, Монгольские летописи, XVII в., 1936. Ленинград, стр. 116.

3 В. Г. Тизенгаузен, Сборник, т. I, стр. 150.

4 В. В. Бартольд, Очерк истории Семиречья, Киргосиздат, 1943, стр. 43.

5 ПСРЛ, том I, стр. 453.

6 В. Г. Тизенгаузен, Сборник, том II, стр. 22–23.

7 ПСРЛ, том I, стр. 460.

8 С. А. Аннинский, Известия о татарах в XIII–XIV вв. Исторический архив, том III, 1940, стр. 85.

9 Иакинф, История первых четырех ханов из дома Чингисова, 1829, стр. 303–304.

10 В. Г. Тизенгаузен, Сборник, том II, стр. 36.

11 К. Маркс и Ф. Энгельс, Архив, т. V, 1938, стр. 224.

12 Сокровенное сказание, стр. 194.

13 В. Г. Тизенгаузен, Сборник, т. II, стр. 36.

14 ПСРЛ, т. I, стр. 470. М. Г. Сафаргалиев, Борьба Мордовского народа с татарским игом. Записки Мордовского научно-исследовательского института, № 6, 1947, стр. 152.

15 В. Г. Тизенгаузен, Сборник, т. II, стр. 37.

16 К. Маркс и Ф. Энгельс, Архив, т. V, стр. 224.

17 К. Маркс и Ф. Энгельс, Архив, т. V, стр. 226. Сравни Monumenta Poloniae Historica, Lemberg, t. III. 1897, p. 561.

18 К. Маркс и Ф. Энгельс, Архив, т. V, стр. 225–226. Подробно об этом D. Wolff, Geshichte der Mongolen oder tataren, Breslau, 1872, s. 365.

19 К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. XI, ч. II, стр. 445.

20 «Казанская история», Изд. Акад. наук СССР, 1955, стр. 46–49.

21 ПСРЛ, т. I, стр. 470.

22 История монголов инока Магакии, XIII в., перевод К. П. Патканова, СПБ, 1871, стр. 18, 80, 81. В. Г. Тизенгаузен, Сборник, т. II, стр. 21–22.

23 В. Г. Тизенгаузен, Сборник, т. II, стр. 65. D’Ohsson, Histoire des Mongols depuis Tchigis-Khan jusqu a Timour-beg ou Tamerlan, t. II, 1843, Amsterdam, p. 195.

24 В. Г. Тизенгаузен, Сборник, т. II, стр. 66. Вильгельм де Рубрук, Путешествие в восточные страны, перевод А. И. Малеина, 1911, стр. 114.

25 В. Г. Тизенгаузен, Сборник, т. II, стр. 16.

26 В. Г. Тизенгаузен, Сборник, т. II, стр. 15–16. В. В. Бартольд, Очерк истории Семиречья, 1943 г., стр. 49. Иакинф, История первых четырех ханов из дома Чингисова, 1829, стр. 306.

27 Речь идет о Сарай-Бату, построенном Батыем на Ахтубе, на расстоянии 2-х дней пути от Каспийского моря, в районе села Селитерного. Этот город, в отличие от нового Сарая, построенного при хане Берке и получившего название Сарая-Берке, назывался «Иски Юрт», т. е. старый дом, как его называет Абульфида, арабский географ XIV в. Geographie ďAbulfeada, t. II, Paris, 1848, p. 72; В. Григорьев, О местонахождении столицы Золотой Орды, 1845, стр. 9.

28 Б. Д. Греков, А. Ю. Якубовский, Золотая Орда, 1937, стр. 44.

29 В. Г. Тизенгаузен, Сборник, т. I, стр. 206. Один фарсах составлял примерно 6 км.

30 В. Г. Тизенгаузен, Сборник, т. I, стр. 459–460.

31 Leon Cahun Introduction de L’Histoire de L’Asie, turks et des Mongolen des origines, а 1405, Paris, 1896, p. 438 – эта карта 1331 г. издана в трудах Пекинской духовной миссии в 1866 г. в качестве приложения к IV тому.

32 Тизенгаузен, Сборник, т. I, стр. 236–237.

33 История князей Арбильян, 1883, стр. 24.

34 Geographie ďAbulfeada, t. II, ’Asie, 1848, p. 283–284.

35 Абулгази, Родословная туркмен, Ашхабад, 1897, стр. 13.

36 Тизенгаузен, Сборник, т. II, стр. 1155. В. В. Бартольд, Сведения об Аральском море и низовьях Аму-Дарьи с древнейших времен до XVII в., Ташкент, 1902, стр. 67.

37 Россия. Полное географическое описание нашего отечества, т. XVIII, стр. 36.

38 В. Г. Тизенгаузен, Сборник, т. I, стр. 297. Марко Поло, Путешествия, 1940, стр. 262.

39 Сокровенное сказание, стр. 147–175.

40 Сокровенное сказание, стр. 194, 138–139, 192.

41 Иоанн де Плано Карпини, История монгалов, перевод А. И. Малеина, 1911 г., стр. 37, сравни В. Г. Тизенгаузен, Сборник, т. II, стр. 16, 19, 21, 34.

42 С. А. Аннинский, Известия о татарах XIII–XIV вв., Исторический архив, т. III, стр. 25.

43 Плано Карпини, История монгалов, стр. 25.

44 В. Н. Татищев, История Российская, к. IV, 1784, стр. 383.

45 Плано Карпини, История монгалов, стр. 37. Рашид-ад-дин, Сборник летописей, т. I, кн. I, стр. 103.

46 Abul Ghazi, Histoire des Mongols et des tatares, publiee, traduite et annotee par le baron Desmaisons, t. I, texte, st. Petersbourg, 1817, p. 181.

47 М. В. Алексеев, Сибирь в известиях иностранных путешественников и писателей, 1941, стр. 88.

48 В. Г. Тизенгаузен, Сборник, т. II, стр. 36.

49 М. Г. Сафаргалиев, Заметка о буртасах. Записки Мордовского научно-исследовательского института, № 13 за 1950 г., стр. 92.

50 В. А. Сбоев, Чуваши, Казань, 1865, стр. 184.

51 Рукописный фонд Мордовского научно-исследовательского института, № 479, л. I и следующие.

52 Плано Карпини, История монгалов, стр. 35–36.

53 Абулгази, Родословная туркмен, Ашхабад, 1870, стр. 13.

54 Divan Lugat – at turk, t. I, 1939, Stambul, p. 27–28.

55 В. Г. Тизенгаузен, Сборник, т. I, стр. 4.

56 Рашид-ад-дин, Сборник летописи, т. I, кн. I, стр. 78.

57 Там же, т. I, кн. II, стр. 57.

58 Там же, т. I, кн. I, стр. 101.

59 Там же, стр. 102.

60 Сокровенное сказание, т. I, стр. 113. Рашид-ад-дин, Сборник летописи, т. I, кн. I, стр. 105–106; ч. II, стр. 92–93.

61 Сокровенное сказание, стр. 123.

62 Рашид-ад-дин. Сборник летописи, т. I, кн. I, стр. 106; ч. II, стр. 120.

63 Рашид-ад-дин, Сборник летописи, т. I, кн. I, стр. 106–107.

64 Там же, т. I, ч. II, стр. 58.

65 Плано Карпини, История монгалов, стр. 16, разрядка наша.

66 Рубрук, Путешествие в восточные страны, стр. 84.

67 Там же, стр. 94.

68 С. А. Аннинский, Известия о татарах XIII–XIV вв., Исторический архив, т. III, Изд. Академии наук СССР, 1940, стр. 87. Разрядка наша.

69 Рубрук, Путешествие в восточные страны, стр. 92.

70 Н. И. Веселовский, Золотая Орда, Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, т. XXIV.

71 В. Г. Тизенгаузен, Сборник, т. II. стр. 33.

72 Сокровенное сказание, стр. 176.

73 С. А. Аннинский, Указ. соч., стр. 90.

74 Языков, Сборник путешествия к татарам и другим восточным народам в XIII–XIV вв., стр. 47.

75 В. Г. Тизенгаузен, Сб., т. I, стр. 235. Эти указания Эль-Омари, относящиеся к 40-м гг. XIV ст., подтверждаются свидетельством другого арабского писателя Ибн Батута, лично посетившего Золотую Орду при хане Узбеке. Говоря о подданных последнего, он называет их не иначе как тюрками, говорящими на тюркском языке, подразумевая под тюркским языком половецкий язык. То, что в Золотой Орде говорили по-половецки, это находит подтверждение и в других данных. Франческо Пеголотти (1340 г.) в своей книге «Торговое дело» (Pratica della Mercatura) советует купцам, едущим по торговым делам в Золотую Орду (в Тану), нанять переводчика.., по меньшей мере, двух хороших слуг, которые хорошо бы знали куманский (т. е. половецкий – М. С.) язык (Н. yule, Cathay and the way thither, London, p. 292). Этим же объясняется составление половецкого словаря (Codex Cumanicus) в той же Италии в 1303 г. в качестве руководства венецианским купцам, имеющим торговые дела с Золотой Ордой. Дошедшие до нас литературные памятники Золотой Орды – «Мухаббет намэ» (754 г.) и трактат Мухаммеда, сына Алия Сарайского (759 г). – «Нехжул-Ферадис» и ханские ярлыки написаны, на половецком языке; это, конечно, не означает, что в Золотой Орде не говорили и по-монгольски. Монгольская рукопись на бересте, найденная в 1930 г. в пределах Саратовской области и датируемая первой четвертью XIV в., свидетельствует об употреблении в Золотой Орде монгольского языка и о наличии в Орде монгольской литературы (об этом подробно см. Н. П. Поппе – «Золотоордынская рукопись на бересте», Советское Востоковедение, т. II, 1941 г., стр. 126–127). Нам известно также, что Узбек знал монгольский язык, но основная масса говорила не на монгольском, а на половецком языке, принимаемым за татарский язык XIII–XIV в.

76 К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. XIV, стр. 185.

77 В. Г. Тизенгаузен, Сборник, т. I, стр. 231.

78 Великие Четьи-минеи, сентябрь, день 14–24, 1869, Изд. Археографической комиссии.

79 С. М. Шпилевский, Древние города и другие булгаро-татарские памятники Казанской губернии, 1877, стр. 162. Гимади X., Народы Среднего Поволжья в период господства Золотой Орды, Материалы по истории Татарии, вып. I, 1949, стр. 197.

80 М. Г. Сафаргалиев, «Один из спорных вопросов истории татар», «Вопросы истории», № 7, 1951 г.

81 К. Патканов, История монгалов инока Магакии. 1871, стр. 18, 70, 85.

82 С. А. Аннинский, Указан, соч., стр. 85. Рубрук. Путешествие, стр. 88.

83 ПСРЛ, т. X, стр. 211; т. XI, стр. 27.

84 С. А. Аннинский, Указ. соч., стр. 92.

85 К. Marx, Secret Diplomatic History of Eighteenth Century London 1899, p. 78.

86 Плано Карпини, История монгалов, стр. 51.

87 В. В. Бартольд. Очерк Семиречья, 1943, стр. 47, Е. Bretschneider, Mediaeval Researches from Estern Asiatic sources, v. 1. 1910, London, p. 125.

88 Марко Поло, Путешествие, 1940, стр. 260–261.

89 Abul-Ghazi, Histoire des Mongols et des Tatares, t. 1. p. 172.

90 В. Г. Тизенгаузен, Сборник, т. II, стр. 41.

91 Б. Я. Владимирцов, Общественный строй монголов, стр. 54–55.

92 Aboul-Ghazi, Histoire des Mongols et des tatares, t. 1. p. 181.

93 Плано Карпини, История монгалов, стр. 51.

94 Ежегодник Тобольского губернского музея за 1904 г., Выпуск XIV, стр. 22–23.

95 Рубрук, Путешествие в восточные страны, стр. 95.

96 Geographie ďAbulfeada, t. II, p. 283–284.

97 Aboul-Ghazi, Histoire des Mongols et des tatares, t. I. p. 173.

98 Hammer-Purgstall, указ. соч., стр. 249 Howarth, History of the Mongols, II, London 1876, p. 165.

99 В. Г. Тизенгаузен, т. II, стр. 41–42.

100 Плано Карпини, Указ. соч., стр. 48.

101 В. Г. Тизенгаузен. Сборник, т. II, стр. 42. Курсив мой.

102 В. Г. Тизенгаузен, Сборник, т. II, стр. 42.

103 Б. Я. Владимирцов, Общественный строй древних монголов, стр. 119.

104 В. Г. Тизенгаузен, Сборник, т. II, стр. 44.

105 Сокровенное сказание, стр. 185.

106 Там же, стр. 194–195.

107 Б. Я. Владимирцов, Общественный строй монголов, стр. 50–51.

108 В. Г. Тизенгаузен, Сборник, т. II, стр. 74.

109 В. Г. Тизенгаузен, Сборник, т. II, стр. 69.

 

Сафаргалиев М.Г. Распад Золотой Орды. Саранск, 1960. С. 19–45.

Ответить

Фотография Sterh Sterh 03.09 2016

Вслед за Орда-Иченом был выделен улус другому брату Батыя, Шайбану, также участвовавшему в венгерском походе и показавшему «усердие». Батый отдал ему в «удел» («иль») из покоренных им государств область Курал, а из родовых владений – четыре рода: кушчи, найман, карлык и буйрак. При этом Батый сказал Шайбану: «Юрт, в котором ты будешь жить, будет между моим юртом и юртом старшего брата моего Орда-Ичена, летом ты живи на восточной стороне Яика, по рекам Иргиз, Савук, Орь, Илек до горы Урала, а во время зимы в Аракуме, Кара-Кума и побережьях реки Сыр в устьях Чу и Сарису»92. Об улусе Шайбана также сообщает и Плано Карпини, назвав его «Сыбаном». Описывая владения сыновей Чегатая, Плано Карпини далее, пишет: «с севера же прилегает к ней земли черных Китаев и океан. Там пребывает Сыбан, брат Батыя»93. Улус Шайбана на востоке граничил с улусом его брата, Орда-Ичена, где-то у Иртыша, а на западе – с улусом Батыя, где-то у восточных склонов Уральских гор; как и улус Орда-Ичена, улус Шайбана простирался на север до «океана», т. е. до Северного Ледовитого океана. Есть позднейшие предания о пребывании Шайбана в Сибири, на Иртыше, где позднее его потомки образовали Сибирское ханство94.

Вообще можно говорить лишь о двух устойчивых политических образованиях, чьи границы хоть ак-то отражены в источниках - улусе Бату и Орда-Ичена. Сам термин "улус Шибана" может быть подвергнут сомнению, поскольку лишь по Махмуду ибн Вали и Абулгази он выступает как единый политический организм с оконтуренными границами. Авторы данных трудов должны быть подвергнуты критическому анализу, поскольку вбирали в себя историческое самосознание правящей элиты потомков Шибана. Более того, Махмуд Шейбани, которому приписывают авторство "Таварих-и гузида-йа Нусрат-наме" писал о выделении как минимум четырех территорий от Хорезма до Венгрии Шибану. О нахождении Шибана в Хорезме писал и Плано Карпини. Вообще традиция перетасовывать улусы хорошо документирована тем же Абулгази и нет возможности в настоящее время выделить хоть какую-то четкую территорию с четкими границами для потомков Шибана. Археологи склоняются к водоразделу улусов Шибана и Бату реки Урал, но практически бездоказательно.

Ответить