Исторический форум: история России, всемирная история

Книга журналиста Тима Скоренко «Изобретено в СССР. История изобретательской мысли с 1917 по 1991 год» (выходит в издательстве «Альпина Паблишер») поднимает важную тему международного приоритета советских открытий – если не в буквальном, юридическом, а, скорее, историческом смысле. Автор не претендует на сенсационные открытия в истории науки и не проводит эпохальной ревизии. Из описания эволюции научного-технического прогресса в Советском Союзе, из приведенных в книге примеров складывается более полное представление о возможностях, какие советский политический режим давал своим талантливым ученым и инженерам. А заодно и их многообещающим изобретениям, по большей части нереализованным и пущенным в утиль истории. «Изобретателю, который что-то придумал и даже получил патент, было некуда пойти. Вообще, – пишет Скоренко, – Перспектива использования его патента государственным предприятием казалась более чем сомнительной: любое внедрение должно было сперва понравиться нескольким начальникам разного уровня, а затем получить одобрение ряда государственных комиссий. Другого пути просто не существовало».
 

В целом споров относительно первенства в XX веке было значительно меньше, чем в предыдущие столетия. Это связано в первую очередь с четкой фиксацией первенства учреждениями, занимающимися защитой авторских прав, с появлением международных баз данных и т. д. Подтасовать историю XX века труднее, чем приписать себе какое-нибудь достижение 200-летней давности. Так что откровенных мистификаций в этот период не встретите – все они всплыли в период борьбы с космополитизмом (в 1947–1953 годах), были благополучно развенчаны и остались существовать разве что в качестве городских легенд.

Споры о первенстве в XX веке стали объективными и касаются в первую очередь параллельных изобретений. Классический пример – голография, над которой американские и советские специалисты работали примерно в одно и то же время независимо друг от друга (а кроме них еще был венгр Денеш Габор), и назначать здесь кого-то первым попросту не нужно. Все молодцы, все первые.

Неоднозначные первенства возникали во многом из-за научно-технической изоляции Советского Союза. Многие устройства, уже созданные за рубежом, в СССР приходилось переизобретать с нуля, потому что у нас не было возможности просто купить технологию, как это делали другие государства. Вернее сказать, чаще всего работал принцип «назло маме уши отморожу»: там, где можно было наладить научно-техническое сотрудничество, политика наглухо закрывала двери и лазейки. Конечно, какие-то контакты существовали, особенно плотное сотрудничество между нашими и зарубежными специалистами было в два периода: с середины 1920-х по середину 1930-х, на пике индустриализации, и затем начиная с середины 1970-х, после того как холодная война пошла на убыль. Но даже эти контакты были несравнимо менее эффективными и более сопряженными с проблемами, чем связи между учеными за рубежом. Англичанин мог свободно позвонить или написать французу, американцу, итальянцу, русский – нет.

И самое неприятное заключается в том, что нередко творческий талант совершенно бессмысленно растрачивался на изобретение велосипеда. Примеров такого в Советском Союзе было множество – я приведу некоторые из них.

Например, во второй половине ⁠1930-х физик Честер Карлсон работал ⁠в патентном офисе в Нью-Йорке. Начальство поручило ⁠ему сделать несколько копий одного ⁠документа на печатной машинке. У Карлсона был ⁠артрит, и эта работа вызывала у него трудности. Это побудило его ⁠заняться проблемой «электрофотографии», как он назвал ⁠процесс впоследствии. Он проводил эксперименты на собственной кухне и в 1938 году сделал первую в истории электрофотографию – слова «10. –22. –38 ASTORIA». Четырьмя годами позже Карлсон получил патент и стал искать инвестора для промышленной реализации изобретения. Ему отказали около 20 крупных компаний, от IBM до General Electric, и лишь в 1944-м некоммерческий Мемориальный институт Баттеля заключил с Карлсоном контракт, взял его на работу и обеспечил финансирование для доработки технологии. Спустя три года небольшая нью-йоркская компания Haloid Corporation, занимавшаяся продажей фотобумаги, заинтересовалась исследованиями, проводившимися в Институте Баттеля, и переманила Карлсона к себе. Работая в Haloid, Карлсон переименовал технологию в «ксерографию», а в 1948-м компания зарегистрировала торговую марку Xerox. Ещё годом позже появился первый в истории серийный копир – Xerox Model A Copier. Потом появились Model B и др. В 1950-х компания стала поставлять ксероксы в Европу. Началась эпоха ксерокопирования.

Что же в СССР? Ни о какой покупке ксероксов за рубежом речи не шло. В 1953 году молодой сотрудник Всесоюзного НИИ полиграфического машиностроения Владимир Фридкин задался проблемой, которую 15 годами ранее решил Карлсон. Собственно, Фридкин заинтересовался фотокопированием после того, как наткнулся в Ленинке на патент Карлсона. Фридкин использовал патент в качестве основы, но изменил принцип работы и в целом построил свою машину на других технологических процессах – на использовании открытых болгарским физиком Георги Наджаковым фотоэлектретов – диэлектриков, способных сохранять электрическую поляризацию заданной конфигурации при воздействии на них света и электрического поля. Фридкин заинтересовал темой копирования руководство, и уже к концу года был изготовлен опытный образец электрофотографической множительной машины ЭФМ-1. Технологию признали полезной. В следующем году в Вильнюсе появился небольшой, лабораторного формата Институт электрофотографии под руководством Ивана Жилевича, а в Кишинёве начали строить первые советские ксероксы. Впоследствии, в 1965 году, в СССР приезжал сам Честер Карлсон, встречался с Фридкиным, да и Фридкин ездил в зарубежные командировки, связанные с вопросами фотографии, где познакомился в том числе и с Наджаковым.

Мы изобрели ксерокс чуть позже американцев и независимо – но стоило ли оно того? Нет. Массового выпуска копировальных машин в СССР так и не наладили, начиная с 1960-х для специальных ведомств всё равно закупали копиры марки Xerox. Эти копиры регистрировались КГБ, стояли в сейфовых комнатах, а пользовались ими только высокие начальники под специальную расписку. Простой советский человек не видел ксерокса никогда, потому что власть панически боялась самиздата и вообще частной инициативы – ксерокс казался оружием врага и шпиона. Так что свободное ксерокопирование в СССР появилось лишь после перестройки, в то время как в США просто сделать копию документа можно было уже в середине 1960-х.

Еще есть легенда о том, что советский инженер Арсений Горохов получил авторское свидетельство на персональный компьютер (точнее, на «Устройство для задания программы воспроизведения контура детали») задолго до появления таких машин за рубежом. Ну… это лишь отчасти легенда. Горохов действительно получил такое свидетельство в 1968 году, но, поскольку изобретатель в СССР ничего сам сделать не мог, а высокое руководство его идеей не заинтересовалось (советские инженеры справлялись с черчением и на кульманах, причем вплоть до 1990-х), не было изготовлено даже опытного образца, а патент отправился в стол.

На самом деле к первенству в изобретении персонального компьютера эта история не имеет никакого отношения, потому что первым персональным компьютером в мире считается LGP-30, изготовленный калифорнийской компанией Librascope в 1956 году. Стоил он почти $50 000, весил 360 килограммов и походил на стол – но, во-первых, его можно было поставить в жилую комнату, во-вторых, включить в обычную электросеть, а в-третьих, с ним справлялся один-единственный оператор. Да и в СССР первый персональный компьютер появился раньше – в 1965 году. Я имею в виду ЭВМ «МИР», разработанную под руководством Виктора Глушкова и предназначенную для инженерных расчетов. Арсений Горохов тут вообще ни при чём.

Другое известное «перетягивание одеяла» – это якобы факт, что первый в мире сотовый телефон ЛК-1 разработал и изготовил советский радиоинженер Леонид Куприянович в 1957 году. Первая версия телефона Куприяновича весила около трех килограммов, но финальный образец 1961 года был исключительно компактным: он помещался на ладони и весил всего 70 граммов! О телефоне много писали в прессе («Техника – молодежи», «Наука и жизнь», «За рулем»), а в 1959-м он стал одной из основных тем научно-популярной передачи «Наука и техника».

Телефон Куприяновича при всем его техническом совершенстве был (это важно!) вовсе не сотовым телефоном – устройством, которое перехватывает сигналы многочисленных вышек, обеспечивающих покрытие определенной зоны, – а классическим, пусть и очень компактным, радиотелефоном. Отличие тут кардинальное. Радиотелефон – это, по сути, рация, которая умеет связываться с одной постоянной базой (Куприянович называл ее АТР – автоматическая телефонная радиостанция), подключенной к городской АТС. С помощью радиотелефона мы звоним на базу, а база переключает звонок на соответствующую проводную линию. Куприянович демонстрировал звонки со своего телефона на городские номера, но при этом не мог отдаляться от единственной связанной с его мобильником базы.

Сотовая связь работает по другому принципу. Здесь вместо одной базовой станции сеть таковых – сотовых вышек, с которыми аппарат связывается в зависимости от зоны покрытия. Сотовые телефоны и радиотелефоны – это два разных типа мобильного телефона, и у каждого свои преимущества и недостатки.

Радиотелефон обеспечивает более надежную связь по радиоканалу с единственной базовой станцией. Поэтому такие телефоны используются, например, в качестве беспроводных домашних (трубка и подключенная к розетке база). Но работать он способен только на заданном расстоянии от базы (устройство Куприяновича могло отдаляться от нее на несколько километров). Сотовый телефон позволяет осуществлять связь в любой точке покрытия сети, то есть там, где в пределах заданной дальности имеется базовая станция, и это делает его незаменимым.

Но вернемся к первенству. Вообще говоря, первые системы сперва односторонней, а затем и полноценной радиосвязи для подвижных объектов (автомобилей) применялись американской полицией и армией еще с 1920-х годов. А первая общедоступная сеть мобильной связи, основанная на принципе радиотелефона, была представлена Bell Labs, научно-исследовательским подразделением компании AT&T, 17 июня 1946 года, за 11 лет до изобретения Куприяновича, причем он сам в одной из своих публикаций ссылался на разработки Bell. C 1949 года AT&T официально продавала Mobile Telephone Service всем желающим (в пределах зоны покрытия). Система использовалась в качестве связи в автомобилях (аппараты были достаточно громоздкими) и накрывала примерно сотню городов среднего размера и окрестности основных автомагистралей. Советский аналог этой системы, «Алтай», запустили в опытном режиме в 1963 году – он был разработан в Воронежском НИИ связи по образцу и с использованием патентов Bell Labs и к 1970-м работал в 114 городах страны. К слову, по легенде, Куприянович принимал участие в разработке «Алтая» – но документальных подтверждений этому факту я не нашел.

Первый в мире сотовый телефон был продемонстрирован 3 апреля 1973 года американской компанией Motorola; первый звонок с него сделал ведущий исследователь компании Мартин Купер. Журналисты любят писать: «Сотовый изобрел Мартин Купер», но это, конечно, не так – там работала целая команда. До коммерческого проекта технологию доводили долго – первый сотовый телефон Motorola DynaTAC поступил в продажу лишь в 1983 году, хотя сотовые сети в Японии и Скандинавии запустили раньше, в 1979 и 1981 годах соответственно, просто звонки в них осуществлялись с телефонов, подключенных к розетке. В СССР первая система сотовой связи была запущена в сентябре 1991 года, за несколько месяцев до развала страны.

В своих публикациях Куприянович описывал и более совершенные системы, чем представленный им «в железе» телефон. В частности, он предлагал транковую радиосистему – это мобильный аналог принципа, на котором построена обычная АТС. Вы звоните с мобильного, он соединяется с базой, база находит свободный канал для вас и для вашего будущего собеседника и связывается с его мобильным телефоном. По сути – два радиоканала, сходящиеся на одной базе. Но, поскольку у Куприяновича единовременно был только один образец, продемонстрировать эту схему он не смог и звонил только на городские сети. Описывал изобретатель и систему, в которой его мобильный телефон перехватывает сигнал от перекрывающих друг друга АТР, то есть по сути сотовую. Но этот концепт не был реализован и остался не более чем теорией.

Гордиться тут, к сожалению, нечем. Дело не в том, что мобильная связь у нас появилась на 15 лет, а сотовая – на 12 лет позже, чем за рубежом. Дело в том, что радиотелефонная связь «Алтай» была недоступна простому человеку. Конечно, мобильная связь стоила дорого и в США, ее позволяли себе только обеспеченные люди. Но в принципе любой, имеющий определенную сумму, мог свободно установить телефон в свой автомобиль начиная с середины 1940-х. В СССР же простые смертные не имели даже теоретической возможности это сделать – «Алтай» всегда был достоянием партийных небожителей. Вот чего нужно стыдиться.

Простой советский человек не видел ксерокса никогда, потому что власть панически боялась самиздата и вообще частной инициативы – ксерокс казался оружием врага и шпиона. Так что свободное ксерокопирование в СССР появилось лишь после перестройки, в то время как в США просто сделать копию документа можно было уже в середине 1960-х.

 Да, вспоминаю те годы - я тогда ещё учился и чтобы сделать "ксерокс" с пары страниц источника найденного в ГПБ (Государственной Публичной библиотеке)  тогда приходилось запрашивать какое-то разрешение от начальства ГПБ. Громадное количество бумажных копий заверенных у нотариуса требовал любой гос. орган и такое положение давало работу и им и машинисткам. Страшно раздражало и утомляло это "снятие копий", но сам факт того, что не надо переписывать и потом будет возможным воспроизвести текст без ошибок, окрылял.

 Нужно чтобы все сторонники советского "коммунизма" ознакомились с этой статьёй и прекратили мечтать о воскрешении какого-то подобного монстра похожего на СССР - сколько судеб и талантов было тогда искорёжено и замучено... Иногда начинаю размышлять на тему: "О жизни в периоды всяких религиозных движений с целью их воцарения" и прихожу в ужас - сколько было людей тогда уничтожено... Ни один откровенный бандитизм с такими результатами не может тягаться.

 Люди погибали ни за что, за одни лишь подозрения каких-то часто весьма не трезвых лиц. Им и в карательных органах не нужно было служить, а просто писать... Т.е., грамотными должны были быть. Чтож, Сов.власть завершила дело русского Императора и дала азбуку в каждый дом, обучила сек.сотов писать на своих соседей кляузы и не только...

 Извиняюсь - я отвлёкся от темы. Пока ксерокопирование не войдя прочно в нашу жизнь успешно вытесняется электронным документооборотом. Лично я уже предпочитаю наиболее важные для меня сведения хранить в "облаке" и прессу, как и книги, читать тоже на мониторе.