←  История народов, этнология

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Pимляне с этнической точки зрения.

Фотография RedFox RedFox 14.02 2015

Мы такого понять не можем: наднациональная общность "советский народ" просуществовала недолго и как мы делились на племена, так в мозгу и делимся: там качественного перехода на собственной основе не произошло. Потому нам внутренне неприемлемо (не верится как-то инстинктивно), как это мавр мог стать прокуратором, например. Их наднациональная общность существовала долго и успешно, это была в первую очередь экспансия культуры, привлекательной для других.

Уверен, что модель именно такой наднациональной общности хотят воспроизвести американцы в современных условиях, но пока у них это не очень получается. Хотя это тоже в первую очередь экспансия культуры: кто принял их лозунги равных возможностей и стал политкорректным, тот американец. Если он, конечно, не досадный негр или индеец...

Ответить

Фотография MARCELLVS MARCELLVS 14.02 2015

Мы такого понять не можем: наднациональная общность "советский народ" просуществовала недолго и как мы делились на племена, так в мозгу и делимся: там качественного перехода на собственной основе не произошло. Потому нам внутренне неприемлемо (не верится как-то инстинктивно), как это мавр мог стать прокуратором, например. Их наднациональная общность существовала долго и успешно, это была в первую очередь экспансия культуры, привлекательной для других.

Уверен, что модель именно такой наднациональной общности хотят воспроизвести американцы в современных условиях, но пока у них это не очень получается. Хотя это тоже в первую очередь экспансия культуры: кто принял их лозунги равных возможностей и стал политкорректным, тот американец. Если он, конечно, не досадный негр или индеец...

Тут тоже не все так однозначно - например Мавритания была присоединена к империи в 40 году, а Квиет стал консулом уже в 117 г. - то есть адаптация произошла сравнительно быстро. Скорее всего стимул стать римским гражданином на тот момент был несравнимо выше, чем у людей современных превратиться в т. н. советский народ......хотя в принципе и превращался и если бы не уродливая демократизация, процесс завершился бы успешно. Кстати, для иностранцев все равно мы все русские...... :unsure:

Если он, конечно, не досадный негр или индеец...

Так у них и негр американец! Одного даже под видом президента демонстрируют.......

Ответить

Фотография Gundir Gundir 14.02 2015

Мы такого понять не можем: наднациональная общность "советский народ" просуществовала недолго и как мы делились на племена, так в мозгу и делимся: там качественного перехода на собственной основе не произошло. Потому нам внутренне неприемлемо (не верится как-то инстинктивно), как это мавр мог стать прокуратором, например. Их наднациональная общность существовала долго и успешно, это была в первую очередь экспансия культуры, привлекательной для других.

Уверен, что модель именно такой наднациональной общности хотят воспроизвести американцы в современных условиях, но пока у них это не очень получается. Хотя это тоже в первую очередь экспансия культуры: кто принял их лозунги равных возможностей и стал политкорректным, тот американец. Если он, конечно, не досадный негр или индеец...

Че это не можем понять? Грузин страной правил? Правил, да еще и как. А у америкосов вооще негр президент.Индейцев пока не было, их, видать после баб используют...

Ответить

Фотография MARCELLVS MARCELLVS 14.02 2015

Че это не можем понять? Грузин страной правил? Правил, да еще и как. А у америкосов вооще негр президент.Индейцев пока не было, их, видать после баб используют...

Все верно, вот только было все это в эпоху расцвета СССР. А теперь? При каждой переписи населения каждый силится вспомнить, что он татарин или какой-то вепс....... все ударились в повальное возрождение того, что давно утратили их предки, причем уже дальние.

Ответить

Фотография FGH123 FGH123 15.03 2015

Кто нибудь понял, представителями какого народа в большинстве случаев оказывались владельцы "римских вилл"?

 

Я -нет. B)

Ответить

Фотография MARCELLVS MARCELLVS 15.03 2015

 

Кто нибудь понял, представителями какого народа в большинстве случаев оказывались владельцы "римских вилл"?

 

Я -нет. B)

Свободные жители Средиземноморья............хотите статистику - изучайте эпиграфику, там есть упоминания конкретных этносов...

Ответить

Фотография FGH123 FGH123 15.03 2015

Свободные жители Средиземноморья............хотите статистику - изучайте эпиграфику, там есть упоминания конкретных этносов...

 

 

А россияне - это в большинстве случаев свободные жители северной части Евразии. Короче, все с Вами понятно.

Ответить

Фотография German German 06.09 2015

Интересует вся информация, относящаяся к антропологическим особенностям римлян, и их генетическому набору.

 

Каковы результаты генетического анализа их остатков, какой народ им ближе всего по генетике в настоящее время, результаты реконструкции их лиц по черепам - кто знает об этих темах, помещайте сюда.

 

Также интересует мнение ученых, почему такой наверное многочиленный народ, ставший хребтом Римской империи, исчез, а например, евреи нет, хотя оба эти народа древние. Или может быть я ошибаюсь, и где то немногочисленные группы римлян сохранились до наших дней?

 

Я думаю, что вопрос во многом некорректный. Уже к концу 1 века нашей эры римляне в значительной мере смешались с остальными народами. многочисленные римские колонии неизбежно отклонялись от "столбового пути", сам Рим был наводнен представителями всех народов. Конечно, древние семьи квиритов хранили чистоту крови до поры, да и государство институтом гражданства тормозило процесс ассимиляции, но вечно это продолжаться не могло, так что в конце концов римлянами стали считать себя все, кто хотел себя таковыми считать. Римлянин - это идея, самоидентификация. Как Россиянин сегодня. Любая полинациональная страна обречена на это. Чего там говорить, если императоров-неримлян было больше (посчитайте сами), чем чистых римлян. В империи римского образца почва выше крови. Поэтому Римлянин - это идея. Даже греки себя полторы тысячи лет называли Ромеями, а свое государство - Римской Империей)). 

 

Да, и изначально римляне не были конкретным народом. строго говоря, римлянами были латины, жившие в Риме, другие латины так и оставались до поры латинами. Это потом им стали массово предоставлять "права латинов", "права союзников", или заветное гражданство.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 13.08 2018

Попытки доказать, что характерные для архаической эпохи социальные различия – например, между патрициями и плебеями – были основаны на различиях этнического характера, ставятся современными исследователями под сомнение17. Говоря короче, этрусское происхождение рода Тарквиниев совсем необязательно указывает на то, что римский правящий класс целиком или преимущественно состоял из этрусков.

 

Недавние исследования показали, что этнический состав населения архаического Рима был весьма пестрым и что между различными этническими элементами на всех социальных уровнях наблюдалось весьма сложное взаимодействие. Данная ситуация, подробно проанализированная в серии работ К. Амполо18, оказалась возможной благодаря высокой степени горизонтальной социальной мобильности, которая была характерна для всех общин тирренской центральной Италии в эпоху архаики. Наиболее важные свидетельства в пользу данного предположения мы вновь получаем из литературной традиции. Римляне, жившие в более поздние времена, очень хорошо осознавали свое смешанное происхождение и считали несомненным преимуществом тот факт, что их предки были готовы принимать в свои ряды чужеземцев. В исторической традиции зафиксировано множество случаев, когда отдельные лица или их группы переселялись в Рим и входили в состав правящей элиты. Сюда относятся и цари Тит Таций и Нума Помпилий, и авантюрист Мастарна из Вульчи, и Атт Клавз, основоположник рода Клавдиев. Но, конечно, для римлян наиболее ярким примером готовности их предков принять в свои ряды чужеземных переселенцев являлась именно история о семействе Тарквиниев.

 

 

17 Об истории этого вопроса см.: Richard 1978 [Н 76]: 27 слл.; Momigliano 1977 [H 63]: 10 слл. (= Idem. Sesto Contributo: 480 слл.).

 

18 Ampolo 1970–1971 [G 2]: 37–68; 1976–1977 [G 3]: 333–345; 1981 [G 4]: 45–70.

 

Кембриджская история древнего мира. Т. 7, кн. 2: Возвышение Рима: от основания до 220 года до н.э. / Под ред. Ф.-У. Уолбэнка, А.-Э. Астина, М.-У. Фредериксена, Р.-М. Огилви, Э. Драммонда; пер. с англ., подготов. текста, заметка «От переводчика», примечания В.А. Гончарова. М.: Ладомир, 2015. С. 319.

 

Ответить

Фотография Стефан Стефан 07.11 2018

Рассматривая императорскую эпоху в ракурсе тех исторических трансформаций, которые претерпевала античная гражданская община, мы неизбежно сталкиваемся с целым рядом любопытных парадоксов, которые как раз и позволяют использовать для характеристики принципата такое необычно звучащее, парадоксальное словосочетание, как «республиканская монархия», или «монархическая республика», или же «конституционная монократия» (К. Лёвенштайн). В самом деле, по очень многим параметрам это было довольно-таки странное государство, которому очень сложно дать однозначное определение.

 

Действительно, огромная римская средиземноморская держава первых веков н.э., монархически управлявшаяся, занимавшая площадь в 5 млн км2 (сейчас на этой территории располагается 40 государств), с 55-миллионным населением, причем чрезвычайно разнородным, полиэтническим, почти с 2000 городов, профессиональной постоянной армией, разумеется, никак не вписывается в приведенное выше определение гражданской общины (в котором, кстати сказать, «размер» – и территории, и гражданского коллектива, – как говорится, «имеет значение», и далеко не последнее). Вместе с тем современники воспринимали Римскую империю не столько как некое «национальное», «территориальное» государство, сколько как город с обширными владениями. Так, даже в начале V в. н.э., {181} когда «золотой век» Империи был далеко позади, высокопоставленный римский сенатор и поэт Рутилий Намациан писал об исторической миссии Рима:

 

Для разноликих племен ты единую создал отчизну:

Тем, кто закона не знал, в пользу господство твое.

Ты предложил побежденным участие в собственном праве:

То, что миром звалось, городом стало теперь.

(Rutil. Nam. De redit. 63–66. Пер. M. Грабарь-Пассек)

 

И такое восприятие римской державы как единого города (полиса), а Рима – как общей родины римских граждан независимо от места их проживания характерно для многих античных авторов, даже тех, которые, подобно историкам Аппиану или Диону Кассию, вполне однозначно рассматривали государственный строй принципата как монархию и, более того, именно в монархическом правлении видели источник стабильности и процветания державы.

 

Важно в первую очередь обратить внимание на институт гражданства, который всегда оставался идейно-политической и духовной основой античного города-государства. Социальное поле, порождавшееся римской гражданской общиной, с начала императорской эпохи существенно расширилось. Общеизвестно, что в период принципата (точнее говоря, начиная уже с диктатуры Цезаря) права римского гражданства, распространенные в результате Союзнической войны 91–88 гг. до н.э. на италийских союзников Рима, довольно широко жаловались провинциалам, прежде всего элите самоуправляемых городов, отдельным представителям племенной знати, но и ветеранам вспомогательных войск. Гражданский коллектив распространялся далеко за пределы Италии также благодаря поселению римских граждан в провинциальных центрах, выведению ветеранских и гражданских колоний, предоставлению прав муниципиев и колоний провинциальным городам, как вновь основанным, так и существовавшим ранее в ином статусе. «Даровав гражданство стольким людям, что их больше, чем все эллинское население, – говорит о римской политике греческий ритор середины II в. н.э. Элий {182} Аристид, – вы в свою очередь разделили мир на римлян и не-римлян – столь далеко вынесли вы это имя за пределы Города… И с тех пор, как вы разделили их таким образом, многие люди в каждом городе стали вашими согражданами в той же степени, в какой они – сограждане своих сородичей, хотя некоторые никогда не видели этого города» (Pan. Rom. 63–64). Действительно, очень многие римские граждане из провинций никогда не видели Рима, а многие не знали и латинского языка (император Клавдий пытался таких людей лишить гражданства – Dio Cass. LX. 17. 4; ср. Suet. Claud. 25. 3). В то же время все римские граждане, где бы они ни жили и каким бы путем ни приобрели свои права, принадлежали в принципе к 35 древним трибам, в списки которых они официально вносились; и эти трибы, как и раньше, отождествлялись с городским плебсом Рима (а тем самым и со всем римским народом), о чем свидетельствуют, например, надписи, сделанные в 23 г. н.э. в честь Друза (сына Тиберия) и Германика «городским плебсом 35 триб» (ILS 168; 176).

 

Важно подчеркнуть, что права римского гражданства в период Ранней Империи рассматривались как весьма значимая привилегия, которая либо жаловалась персонально как награда за дела, совершенные на благо римского государства, либо приобреталась обходными путями за большие деньги. Существует точка зрения, что даже после издания знаменитого эдикта императора Каракаллы в 212 г., предоставившего римское гражданство всем свободным жителям Империи1, замкнутость гражданского коллектива не была ликвидирована, поскольку этим эдиктом не было создано некое общеимперское право, а произошло, как и прежде, некое выборочное включение отдельных лиц или групп лиц в состав римского гражданства (А.Н. Шервин-Уайт). Таким образом, как и при Республике, римский гражданский коллектив расширялся, но при этом оставался обособленным в публично-правовом отношении от массы {183} провинциального населения, не сливался с ним и сохранял свое привилегированное положение и – по крайней мере в принципе – государственное верховенство, ибо Империя была не династическим царством, как эллинистические монархии, но державой римского народа (Imperium populi Romani).

 

В условиях утраты римским народом непосредственной связи с определенным местом запись в традиционные трибы была, конечно, юридической фикцией, которая, однако, основывалась на старинном убеждении, что у римлянина вполне может быть две родины: одна малая – колония или муниципий, откуда он вел свое происхождение и гражданином которой являлся, и большая – сам Рим, считавшийся общим отечеством всех римских граждан. По словам Цицерона (Leg. II. 5), «по чувству привязанности… должна стоять на первом месте та родина, благодаря которой название “государство” (res publica) охватывает всю нашу гражданскую общину». Вполне очевидно, что подобная же двойная лояльность – по отношению к своей городской общине, «малой» родине, и к Риму как родине общей – была характерна для многих римских граждан, проживавших в эпоху Империи в италийских и провинциальных городах.

 

Важно также подчеркнуть, что сам город Рим в эпоху Империи представлял собой нечто большее, чем столица территориально обширной державы. Именно Рим продолжал рассматриваться римлянами как город (Urbs) в собственном смысле слова, т.е. центр, средоточие гражданской общины, общая родина ее членов. Как пишет юрист Модестин в (D. 50. 1. 33), Roma coomunis nostra patria est («Рим есть наша общая родина»). Именно в Риме на всем протяжении императорского периода заседал и принимал свои постановления римский сенат; здесь избирались и отправляли свои должности традиционные магистраты, здесь собирались комиции (какой бы ничтожной и формальной их роль ни стала со временем) и издавались законы. Только в Риме император (где бы его ни провозгласили) мог быть официально наделен властными полномочиями. Таким образом, Рим представлял собой и центр легитимации императорской власти. В нем до времен Диоклетиана (конец III в. н.э.) была резиденция принцепсов и размещался императорский двор. {184}

 

Город-государство, полис/civitas как совокупность граждан, таким образом, несмотря ни на что, продолжал оставаться – по меньшей мере в сознании – базовой категорией политической и юридической жизни, естественным объектом патриотических чувств и государственной идентичности. Тот же Элий Аристид, обращаясь к римлянам, подчеркивал, что «как граждане одного города назначают правителей, чтобы они защищали и заботились о них, так и вы, управляя всем населенным миром, как единым городом, назначаете ему правителей на основании выборов для защиты и заботы, а не для того, чтобы слыть его господами» (Ael. Arist. Pan. Rom. 36. Пер. С.И. Межерицкой). А в другом месте он пишет: «Как любой город имеет свои границы и земли, так вот и этот Город границами и землями своими имеет весь населенный мир и как будто предназначен быть общею столицею этого мира. Хочется сказать: все окрестные жители собираются в этом едином для всех акрополе» (Ael. Arist. Pan. Rom. 61). По мысли Диона Кассия (LII. 19. 6), предоставление прав римского гражданства провинциалам необходимо, «чтобы они, будучи с нами на равных и в этом отношении, стали бы нам верными союзниками, как бы живущими с нами в одном городе, и считали, что лишь он один является настоящим городом, а их собственные – это лишь деревни и села».

 

Как уже было отмечено В.В. Дементьевой (см.: Лекция 4), римской civitas изначально были присущи открытость и способность к «гражданской ассимиляции» иноплеменников, к расширению своего гражданского коллектива за счет инкорпорирования как перегринов, так и отпускаемых на волю рабов, которые в Риме в отличие от Греции наделялись, хотя и с определенными ограничениями, римским гражданством. Характерно, что эта традиция возводилась к самым начальным этапам римской истории и оценивалась как важное преимущество римлян. Об этом, в частности, свидетельствуют слова Дионисия Галикарнасского, который, рассказывая о привлечении новых граждан Ромулом, ставит эту традицию выше устоев, присущих лакедемонянам, фиванцам и афинянам, которые за редким исключением не давали никому своего гражданства (II. 17. 1). В этом обычае силу римлян усматривал и император Клавдий, в речи {185} которого по вопросу о введении в сенат галлов, передаваемой Тацитом и сохранившейся в надписи на бронзовых табличках из Лугдуна (совр. Лион), говорится, что прочность и процветание римского государства были достигнуты во многом благодаря предоставлению гражданства чужеземным народам и наиболее достойным провинциалам, что, по сути дела, началось еще при Ромуле (Tac. Ann. XI. 24; ILS 212; 48 г. н.э.). В соответствии с этой потребностью в расширении гражданского коллектива формировались и государственные структуры Рима-полиса, в частности, его комициальное устройство, для которого характерно коллективное голосование (по куриям, центуриям, трибам), а не прямая демократия, предполагающая не только непосредственное участие всех граждан в народном собрании, но и учет голоса каждого из его участников. В Риме «весомость» голоса гражданина в центуриатных комициях, решавших наиболее существенные вопросы, включая выборы должностных лиц, определялась имущественным цензом; а в трибутных собраниях преимущество имели граждане, записанные в сельские трибы, каковых было большинство. Таким образом, в римских традициях и институтах потенциально была заложена тенденция к формированию полиэтнической и географически разбросанной гражданской общности.

 

Важно также иметь в виду коренное различие между эллинами и римлянами в понимании гражданской идентичности, на что также обратила внимание В.В. Дементьева (см.: Лекция 4), подчеркнув, что она носила у римлян скорее этический, нежели этнический характер, хотя и римляне считали себя особым народом и как таковые противопоставляли себя другим этносам, но при этом populus Romanus изначально складывался как полиэтническая общность, включавшая представителей разных этнических групп. На наш взгляд, к этой характеристике можно было бы добавить определение «политико-юридическая» общность. Ибо, во-первых, в эпоху Империи вполне можно было быть римским гражданином и даже гордиться этим статусом и пользоваться всеми его преимуществами, но при этом не только вовсе не разделять основополагающих римских ценностей и образа жизни, но и сохранять свою этническую и/или религиозную идентичность. Показательным в этом {186} плане примером может служить апостол Павел, который был правоверным иудеем по рождению, пламенно уверовал в Иисуса Христа, писал свои послания и проповедовал по-гречески, но при этом родился в семье с римским гражданством (в отличие от пытавшегося подвергнуть его бичеванию в Иерусалиме военного трибуна («тысяченачальника»), который приобрел это гражданство за большие деньги. См.: Деян. 22, 24–29). Быть римлянином значило не только разделять определенную систему ценностей, уважать социальную иерархию, соблюдать установленные религиозные обряды, но в первую очередь иметь определенные юридически закрепленные права и обязанности. Римское гражданство как при Республике, так и при принципате представляло собой не общность, основанную «на крови», едином этническом происхождении и вере в одних и тех же богов, как это было у греков классической эпохи, но было в первую очередь совокупностью лиц, объединенных связями соучастия, едиными интересами и правопорядком. Народ (в политическом смысле как populus Romanus), по известному определению Цицерона, это «не любое соединение людей, собранных вместе каким бы то ни было образом, а соединение многих людей, связанных между собой согласием в вопросах права и общностью интересов (consensu iuris et utilitatis communione)» (Cic. R.p. I. 39; cp. I. 49). Поэтому и res publica как политическая форма civitas означала для римлян не какую-то голую абстракцию, но скорее некий принцип, некую модель мира; она была не столько формой правления, сколько (и прежде всего) сферой совместного существования в рамках единого, правильно устроенного государственного организма. В этом смысле республика могла существовать даже при царской власти (Cic. R.p. I. 42). Такого рода понимание, безусловно, сохранялось и в эпоху Империи и, хотя на практике разделялось далеко не всеми гражданами, тем не менее рассматривалась как некая норма. Приведем следующий пример. В качестве одной из тем для декламаций ученикам риторских школ предлагалась следующая: отец, изгоняющий сына из дома, обвиняет его в усвоении космополитического учения стоиков и киников и нравов, чуждых гражданской общине, а себе в качестве заслуги приписывает то, что сам он «ставит выше {187} всего дела на форуме и достоинство нашей гражданской общины» (Ps. – Quint. Declamationes. 283). {188}

 

 

1 Впрочем, тенденция к универсальному распространению римского гражданства на провинциальное население возникла примерно на полстолетия раньше. Поэтому, наверное, поздние авторы приписывали издание соответствующего эдикта Марку Аврелию или Антонину Пию (Aur. Vict. De Caes. 16. 10; Nov. Iust. 78. 5), а то и Адриану (Joann. Chrysost. Acta apost. Hom. 48. 1). {181}

 

Махлаюк А.В. Полисно-республиканские структуры и традиции в эпоху принципата // Античный полис. Курс лекций / Отв. ред. В.В. Дементьева, И.Е. Суриков. М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2010. С. 181–188.

 

Ответить

Фотография ddd ddd 09.11 2019

Генетики подтвердили поговорку «Все дороги ведут в Рим»
 
d9c74701eda4f7b811f07c317efc07e2.jpg

Джованни Батиста Пиранези (1720-1778). Триумфальная арка Септимия Севера

Чикагский институт искусств
 

В Риме времен империи жило значительное число иммигрантов из Восточного Средиземноморья, с территории Леванта и Ближнего Востока, сообщается в Science. В эпоху поздней античности их сменили выходцы из Центральной и Северной Европы. А еще раньше на территории, где позднее был основан город, как минимум дважды появлялись мигранты. 8-9 тысяч лет назад неолитические фермеры из Анатолии практически полностью вытеснили (или ассимилировали) местных охотников-собирателей, а 3-5 тысяч лет назад их самих сменили люди, родственные восточноевропейским степнякам и жителям Ближнего Востока.
 

По преданию, Рим был основан в 753 году до нашей эры. Судя по археологическим доказательствам, поселение на этом месте было основано в VIII или в X веке до нашей эры. Первые века после основания Римом правили цари, а примерно в 509 году до нашей эры монархию сменило республиканское правление. Римская республика постепенно завоевывала соседние племена, и в середине III века до нашей эры захватила бóльшую часть Апеннинского полуострова. В 264 году до нашей эры началась первая война с Карфагеном в результате которой римлянам досталась Сицилия. В ходе двух последующих войн римляне захватили все владения Карфагена и полностью разрушили сам город. В итоге Римская республика стала сильнейшим государством на западе Средиземноморья. В течение следующих веков власть Рима распространилась на весь регион, а в 27 году до нашей эры республику сменила империя.
 

В течение следующих трех веков на территориях подвластных Римской империи жили от 50 до 90 миллионов человек, а население Рима перевалило за миллион. Но постепенно империи становилось все труднее обороняться от варваров. В 30-х годах IV века столицу перенесли из Рима в Византий (позднее Константинополь), а в конце IV века империя разделилась на Западную и Восточную. В конце V века Западная Римская империя перестала существовать. Рим часто грабили варвары, а население города из-за войн и эпидемий уменьшилось до 100 тысяч человек и даже меньше. В начале средних веков Рим недолго входил в состав Священной Римской империи, потом в городе правили местные патриции, а позднее — Римские папы.

 

b4698c2de8a1fff1693c116ebabd0895.gif

Карта Римской республики и Римской империи. Коричневым цветом показана территория Римской республики, лиловым — территория Римской империи, салатовым — территория Восточной, голубым — территория Западной Римской империи

Roke / Wikimedia Commons

 

История города Рима изучена хорошо, но генетических исследований жителей города проводилось мало. Поэтому антрополог Альфредо Коппа (Alfredo Coppa) из Римского университета «Сапиенца» и его коллеги из Италии, США, Австрии и Ирландии проанализировали геномы 127 горожан, живших в разное время и людей, живших на территории, где позднее он был построен. Их останки ученые нашли в 29 местах в Риме и его окрестностях. Древнейшие из них датировали периодом 9-12 тысяч лет назад, самые поздние – XIX веком. Останки 33 человек датировали с помощью радиоуглеродного метода, возраст остальных 94 оценили по найденным в захоронениях предметам.

 

Результаты анализа показали, что древнейшие жители территории, на которой позднее построили Рим, были генетически похожи на других охотников-собирателей, живших 9-12 тысяч лет назад в Западной Европе. Первая большая миграция на территорию Рима за последние 12 тысяч лет произошла около 8-9 тысяч лет назад и совпала с появлением в регионе сельского хозяйства. Неолитические фермеры из центральной Анатолии или севера современной Греции практически полностью вытеснили местных охотников-собирателей. Следующая волна переселенцев появилась 2,9-4,9 тысячи лет назад. У них было смешанное генетическое «наследство» восточноевропейских кочевников и жителей Ближнего Востока. Позднее, у некоторых людей, живших в Риме или на его месте между 900 и 200 годами до нашей эры, появляются те же генетические маркеры, что у современных жителей Средиземноморья. Но некоторые из них оказались потомками выходцев с Ближнего Востока и Северной Африки (с территории современного Марокко).
 

Между 27 годом до нашей эры и 300 годом нашей эры в Риме появляется много переселенцев из других частей империи. Только у двух человек из тех 48, которые жили в Риме в имперский период и чьи останки проанализировали авторы статьи, сохранилось степное генетическое «наследство». 31 человек из 48 был генетически похож на выходцев из Центрального и Восточного Средиземноморья — Греции, Кипра, Мальты, южной и центральной части Апеннин. Еще у 13 человек оказалось левантинское генетическое наследство (на территории Леванта находятся современные Израиль, Сирия и Ливан). Вероятно, жители густонаселенных регионов Восточного Средиземноморья, в том числе крупных городов, таких как Афины или Александрия, переселялись в более свободную западную часть империи.
 

Позднее, когда империя разделилась на Западную и Восточную, жители города стали терять ближневосточное и левантинское генетическое «наследство». К началу средневековья жители города стали генетически похожи на современных выходцев из Центральной и Северной Европы.
 

Несколько лет назад ученые показали на примере Рима, как география и геология региона, где находится город, влияет на его рост и процветание. Местоположение на холмах первое время позволяло горожанам избегать наводнений и заболеваний, возникающих в болотистой местности. Вокруг города было много плодородных земель, пригодных для земледелия и большие запасы питьевой воды. Географическое положение позволяло городу расти и расширяться.
 

Екатерина Русакова
nplus1.ru/news/2019/11/07/origin
Ответить