←  История древнего мира

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Цивилизации Мезоамерики

Фотография Стефан Стефан 27.11 2017

Формирование государственности в Мезоамерике

 

Историк Дмитрий Беляев о политогенезе в доколумбовой Америке, признаках ранних государств и военной экспансии

 

 

 

Какие черты ранней государственности Мезоамерики можно выделить? В каких регионах и почему сформировались первые мезоамериканские государства? Какую роль в развитии этих государств играла ирригационная система? Об этом рассказывает кандидат исторических наук Дмитрий Беляев.

 

 

Формирование государства, или, как часто называют этот процесс, политогенез, ‒ это одна из самых интересных тем не только в истории Мезоамерики, но и в истории древних цивилизаций, потому что, когда мы говорим о развитии культуры, когда мы говорим о развитии экономики, о развитии хозяйства в Новом Свете, в доколумбовой Америке, мы подразумеваем, что какие-то культурные навыки, какие-то хозяйственные навыки индейцы, заселявшие Америку, принесли с собой из Старого Света.

 

Например, возделывание культурных растений. Весьма возможно, что уже тыкву первые поселенцы или одна из первых волн, которая заселяла Америку, принесли с собой и знали, как ее возделывать, и это был тот опыт, который потом можно было распространить на местные дикие растения и сделать их культурными. Определенные особенности социальной организации: половины, дуальные группы, фратрии, все прочее ‒ это тоже поселенцы Америки несли с собой, и из этого потом развивались определенные другие, более сложные формы социальной организации.

 

Но государство ‒ это очень важная человеческая инновация, которая не была, безусловно, принесена охотниками-собирателями из Старого Света и которая в Новом Свете, как мы теперь понимаем, развилась независимо. И таким образом, исследование процесса становления государства в Мезоамерике и в других областях доколумбовой Америки позволяет нам лучше понять этот процесс ‒ почему вдруг люди начинают жить в государственных обществах.

 

Во-вторых, это еще больше нас убеждает в том, что человечество, несмотря на все его культурное разнообразие, лингвистические особенности, различия в менталитете, все равно едино. Потому что если в двух изолированных регионах ‒ в доколумбовой Америке и в большой Евразии ‒ люди пришли тем не менее к одной форме общественного устройства, то, значит, все-таки есть что-то общее в человеческой социальной программе, в человеческих социальных проектах, что заставляло их эти общие вещи находить и эти проблемы решать общими путями.

 

И когда мы говорим о государственности в Мезоамерике, это с точки зрения политической антропологии ранние государства. То есть это общества очень высокой сложности, с развитой экономикой, с развитой социальной стратификацией, в которых существует специализированный аппарат управления. Но этот аппарат управления, в отличие от более развитых государств, государств зрелых или государств современных, внутренне неспециализирован, то есть администратор его выполняет все функции: военные, административные, экономические, религиозные и так далее. Это одна очень важная черта.

 

Вторая важная черта ‒ что в функционировании ранних государств по-прежнему очень важную роль играют отношения родственные. Это не обезличенная машина, в которой идеальным принципом является принцип меритократии или принцип бюрократического продвижения, нет. Все ранние государства пронизаны родственными отношениями, должности передаются по наследству, придворные титулы передаются по наследству, пост регионального наместника передается по наследству и так далее.

 

И в функционировании ранних государств по-прежнему очень важную роль играет личностный фактор. Правитель, царь, который олицетворяет это государство, персонифицирован.

 

Это не абстрактная фигура, не абстрактный правитель, который воплощает государственную машину, а это личность.

 

И тот факт, что в Мезоамерике появляются эти государства во второй половине первого тысячелетия до н.э., ‒ причем в разных регионах, по-видимому, этот процесс во многом шел параллельно ‒ показывает, что в это время Мезоамерика уже действительно единая цивилизация. Это не просто набор разных историко-культурных районов, соединенных какими-то случайными связями, это единый организм, большая система, которая, конечно, подразделяется на разные маленькие системы, но процессы в этой системе идут в разных подсистемах, в разных регионах параллельно.

 

И благодаря археологическим прежде всего исследованиям, благодаря работам антропологов и даже немного благодаря исследованию письменных памятников, хотя письменность Мезоамерики в это время находится еще в зачаточном состоянии, лучше всего мы знаем, как формируются государства в регионе Оахаки ‒ это нынешний мексиканский штат Оахака. Там в будущем установятся сапотекские и миштекские государства. Потом это центральная Мексика, где нынешний город Мехико, нынешняя столица Мексики, это развитие местных небольших государств, которые потом в итоге вместе объединятся и превратятся в Теотиуакан, в будущую первую мезоамериканскую империю. И мы знаем, как формируются государства на юге Мезоамерики ‒ нынешняя горная Гватемала, неподалеку от нынешней столицы Гватемалы. Там Каминальхуйу, один из самых важных центров майя, о котором мы приблизительно знаем, как все-таки оно развивалось, хотя хуже, чем в горных районах центральной Мексики или в горных районах Оахаки.

 

Почему формируются государства? Это одна из существенных проблем, и довольно долго исследования, которые были посвящены не только мезоамериканским государствам, но и другим, крутились вокруг вопросов внутреннего развития. Вот общество перешло на внутренний уровень ‒ либо классовые противоречия, либо демографический рост привел к тому, что реструктурируется система управления, появляется специализированный аппарат управления и так далее.

 

Но, опять-таки, если мы смотрим на этот процесс как на процесс, который происходит во всей Мезоамерике, то здесь самую важную роль, конечно, играли взаимодействия между обществами. Мезоамерика уже с конца второго тысячелетия до н.э. ‒ это единая сеть, в которой различные вождества и различные акефальные сложные общества, в которых не было централизованной власти вождей, взаимодействовали друг с другом. Это взаимодействие могло быть мирным, это могла быть торговля, обмен идеями, но по мере естественного роста населения это взаимодействие все больше выливалось в военные конфликты. Потому что вождества очень агрессивны, мы знаем, что одной из важнейших функций вождей всегда является война.

 

И мы понимаем, что приблизительно с VIII, VII, VI веков до н.э. по всей Мезоамерике мы видим интенсификацию военных конфликтов. Вожди начинают воевать друг с другом, они начинают воевать за ресурсы, они начинают воевать за престиж, они начинают воевать за статус, и это приводит к тому, что власть вождей усиливается, они начинают активнее использовать существующие уже людские ресурсы. И первая такая трансформация, которая в будущем приведет к очень сильному изменению, ‒ это превращение семей малых, которые раньше составляли основу мезоамериканского общества в разных регионах, в семьи большие, в семьи, которые состоят из нескольких поколений. Эти расширенные большие семьи до сих пор основа латиноамериканской социальной структуры, особенно в сельской глубинке.

 

По-видимому, один из первых регионов, где государство формируется, ‒ это долина Оахаки. Мы знаем, что столицей первого государства был Монте-Альбан, и это очень важный город, очень важный памятник, и на его примере как раз видно, что же происходит, когда формируется государство. Монте-Альбан строится на территории, где раньше не было крупных поселений. Это такая буферная зона между тремя ранее существовавшими и соперничавшими вождествами. Строительство начинается где-то в V веке до н.э., поскольку у нас точных дат нет, только археологические датировки. Вот это очень важная первая черта: когда строится новая столица, строится столица государства, она представляет собой абсолютно новый город. Даже американские археологи, которые там работали, говорили в этом смысле о синойкизме, о слиянии предыдущих поселений для того, чтобы образовать новое поселение в новом месте.

 

И вторая важная черта: в эту новую столицу сселяется население из прежде независимых политических образований. Не все, конечно же, но значительная миграция. И это очень важный процесс, потому что это приводит к тому, что те люди, которые жили раньше в одном и том же регионе, но все равно в различных его районах или в различных областях и обладали своими определенными особенностями культуры, материальной культуры, религиозных представлений, ‒ они начинают смешиваться.

 

Это пока еще не империя в этом смысле, это не перемешивание всего: языков, культур, этнических стереотипов, всего прочего, ‒ но это первый зачаток будущего объединения и будущего плавильного котла.

 

И мы видим, что в дальнейшем развитие государственности в Мезоамерике идет именно по этой линии ‒ объединение: гетерогенные разнородные культурные объединения и политические образования объединяются вместе, создаются синкретические культуры, новые модели поведения, новые модели социальной жизни и так далее.

 

Второй очень важный момент ‒ что мезоамериканская государственность (несмотря на то, что, повторю еще, это ранняя государственность, ей далеко еще до бюрократических государств типа Китайской империи поздней древности и так далее), мезоамериканская верховная власть стремится упорядочить жизнь своих подданных и стремится стандартизовать жизнь своих подданных.

 

На примере государства Монте-Альбана это прекрасно видно, потому что, когда формируется новое государство, оно подчиняет себе сначала всю долину Оахаки, потом начинается экспансия за пределы этой долины, приблизительно со II века до н.э. или I века до н.э. В I веке н.э. начинаются завоевания. Мы видим, что до этого жизнь людей была более разнообразной. Различные районы внутри центральной области Оахаки изготовляли свою посуду, обладали особенностями материальной культуры. Теперь мы видим стандартизацию: все люди, которые подчиняются новой столице, которые подчиняются новому государству, пользуются единым стандартным набором орудий труда. Он, конечно, различается, в каждой деревне, в каждой общине есть определенная специализация, но такого большого разнообразия, как было до этого, нет. В этом смысле государство ‒ это в определенной степени обеднение материальной культуры, хотя все-таки обеднение относительное. Зато это дает определенную стабильность.

 

Государственная власть, элита, которая в ранних государства совпадает с аппаратом управления, вмешивается в повседневную жизнь своих подданных. Это прекрасно видно на примере Теотиуакана, который формируется несколько позже как столица нового государства, чем Монте-Альбан, во II веке н.э. Теотиуаканское правительство всю территорию города ‒ а это уже был приличный город с населением в несколько десятков тысяч человек ‒ перестраивает. Прежняя застройка уничтожается, и на ее месте строятся стандартные ‒ мы бы называли их многоквартирные ‒ комплексы, которые называются в мезоамериканской археологии «компаунды». Они не должны отличаться друг от друга, хотя впоследствии, с течением времени какие-то из них становятся богаче, какие-то из них становятся беднее, но в целом это идея универсального стандарта жизни, которая нам тоже ближе. Наши государства, конечно же, вмешиваются в жизнь своих подданных довольно активно. Это ближе не современным государствам с либеральным режимом, а государствам патронажного типа или корпоралистского типа, но тем не менее.

 

В Теотиуакане это стремление к стандартизации, к созданию идеального пространства дошло до того, что, например, были уничтожены оросительные каналы, которые до этого орошали пригородный участок, и поверх был построен квартал, тоже стандартизованный. Правда, в нем жили не местные жители, а мигранты из Монте-Альбана, судя по всему, торговцы или послы ‒ какой-то квартал иноэтничный. В случае с мезоамериканскими государствами мы видим, что очень важную роль играют, конечно, усилия государственной власти по трансформации ландшафта, по трансформации окружающей природы.

 

Эти три основные крупнейшие мезоамериканские столицы: Монте-Альбан в Оахаке, Теотиуакан в Центральной Мексике, Каминальхуйу в горной Гватемале ‒ в той или иной степени связаны с ирригацией, связаны с тем, что строятся большие оросительные системы, которые обеспечивают большое количество ресурсов, чтобы это население прокормить. Государственные структуры, государственные институты, появляющиеся чиновники ‒ они все требуют определенной, стандартизованной опять-таки пищи, они все требуют определенного количества выплат, скорее всего натуральных, потому что мы не знаем про монетизацию экономики того периода. И это все необходимо получать не только в качестве податей с новых завоеванных подданных, но эти ресурсы необходимо концентрировать путем государственного вмешательства в экономику. Это очень важный момент. Потом в конечном счете это приводит к кризисам в некоторых из этих государств.

 

И экспансия ‒ о военной экспансии можно говорить до бесконечности ‒ это еще одна очень важная черта. Через некоторое время все новосозданные мезоамериканские государства начинают завоевывать соседние регионы, начинают завоевывать соседние долины, если это в горной зоне, или начинают завоевывать пространства, если это на равнинах, потому что эта созданная система постоянно нуждается в новых ресурсах. Завоевательная политика ‒ это логичное продолжение усиления государственной власти. Даже несмотря на то, что некоторые мезоамериканские государства не очень большие ‒ они негигантских размеров поначалу, ‒ тем не менее они все равно стремятся к расширению.

 

Дмитрий Беляев ‒ кандидат исторических наук, доцент, ведущий научный сотрудник, заместитель директора Учебно-научного Мезоамериканского центра им. Ю.В. Кнорозова ФИПП РГГУ

 

http://postnauka.ru/video/39994


Сообщение отредактировал Стефан: 27.11.2017 - 20:00 PM
Ответить

Фотография Castle Castle 28.11 2017

Весьма возможно, что уже тыкву первые поселенцы или одна из первых волн, которая заселяла Америку, принесли с собой и знали, как ее возделывать, и это был тот опыт, который потом можно было распространить на местные дикие растения и сделать их культурными.

Это как, извините, понимать? Кловисцы принесли тыкву из Сибири? Или все таки доцент оговорился?

Ответить

Фотография Стефан Стефан 28.11 2017

 

Весьма возможно, что уже тыкву первые поселенцы или одна из первых волн, которая заселяла Америку, принесли с собой и знали, как ее возделывать, и это был тот опыт, который потом можно было распространить на местные дикие растения и сделать их культурными.

Это как, извините, понимать? Кловисцы принесли тыкву из Сибири? Или все таки доцент оговорился?

Овощи не входят в круг моих интересов. Обратитесь к Дмитрию Беляеву. Ему наверняка известны ответы на эти вопросы.

Ответить

Фотография Gundir Gundir 28.11 2017

Овощи не входят в круг моих интересов.

Вообще то, это принципиальный вопрос. Вам не интересно, принесли с собой производящее хозяйство индейцы, или создали его на месте? А что Вам интересно?

Ответить

Фотография Стефан Стефан 29.11 2017

Вообще то, это принципиальный вопрос.

Принципиальным он может быть в первую очередь для ботаников.

Ответить

Фотография Gundir Gundir 30.11 2017

Принципиальным он может быть в первую очередь для ботаников.

Вы правда не сумели понять, о чем речь?

Ответить

Фотография Стефан Стефан 30.11 2017

Особенности мезоамериканской цивилизации

 

Историк Дмитрий Беляев о происхождении термина Мезоамерика, влиянии географического положения на хозяйственное устройство и связи земледелия с религией

 

 

Дмитрий Беляев ‒ кандидат исторических наук, доцент, ведущий научный сотрудник, заместитель директора Учебно-научного Мезоамериканского центра им. Ю.В. Кнорозова ФИПП РГГУ

 

http://postnauka.ru/video/31679

Ответить

Фотография Стефан Стефан 02.12 2017

Мезоамерика на заре цивилизации

 

Историк Дмитрий Беляев о формах социальной организации, появлении первых вождей и акефальных сложных обществах

 

 

Дмитрий Беляев ‒ кандидат исторических наук, доцент, ведущий научный сотрудник, заместитель директора Учебно-научного Мезоамериканского центра им. Ю.В. Кнорозова ФИПП РГГУ

 

http://postnauka.ru/video/35067

Ответить

Фотография Стефан Стефан 02.12 2017

Ранние земледельцы Мезоамерики

 

Историк Дмитрий Беляев об этапах заселения Мезоамерики, истории кукурузы и культуре алкогольных напитков

 

 

Дмитрий Беляев ‒ кандидат исторических наук, доцент, ведущий научный сотрудник, заместитель директора Учебно-научного Мезоамериканского центра им. Ю.В. Кнорозова ФИПП РГГУ

 

http://postnauka.ru/video/31705

Ответить

Фотография Стефан Стефан 04.12 2017

Государства сапотеков и миштеков

 

Историк Дмитрий Беляев о культе предков, стенах черепов и археологических исследованиях в долине Оахаки

 

 

Чем особенно интересен регион долины Оахаки историкам мезоамериканской цивилизации? Почему формирующееся государство сапотеков сталкивалось с сопротивлением региональной знати? Какие элементы идеологии устрашения были распространены в Монте-Альбане? Об этом рассказывает кандидат исторических наук Дмитрий Беляев.

 

 

Оахака – это один из самых важных регионов внутри древней Мезоамерики. Он приблизительно совпадает с территорией нынешнего мексиканского штата Оахака, потому что это регион, который очерчен географически, это регион, который очерчен культурно. Второй особенностью этого региона является то, что с древнейших времен, по-видимому, с 4 тысячелетия н.э., а может быть, и раньше, двумя основными этнолингвистическими группами, которые населяли этот штат, были родственные друг другу – но родственные на очень далеком уровне – сапотеки и миштеки, которые говорили на языках, входящих в ото-мангскую языковую семью – одну из самых распространенных в Мезоамерике.

 

Название «сапотеки» и название «миштеки» – это название внешнее, которое дали им в XVI веке или во второй половине XV века ацтеки, поэтому это название на науатле. Исходно самоназвание двух этих народов, этих двух больших групп одинаково, хотя звучит на их языках по-разному, но в принципе оно означает «люди облаков», или «люди дождя». Они себя связывают с облаками, с дождем, и это показывает, как важна для них была вся сфера культуры и вся сфера представлений, связанных с облаками и дождем.

 

Оахака была одним из регионов, в котором очень быстро и очень рано происходит политическое развитие, потому что довольно долго там не существовало вождеств. Приблизительно до VIII века там продолжали существовать общества без централизованной власти вождей. А период существования вождеств довольно короткий. Но именно на примере сапотекских и миштекских обществ очень хорошо видно, как быстро из прежних лидеров общин, которые, очевидно, были духовными лидерами, формируются новые лидеры, военная власть, передающаяся по наследству.

 

Мы не знаем названий этих древних поселений, но мы знаем их под археологическими названиями. В центральной части долины Оахаки, которая была ядром развития сапотекской культуры, очень хорошо видно, как в поселении, которое мы называем Сан Хосе Моготе и которое было довольно долго общинным центром, где располагалось главное общинное святилище, где-то на протяжении VIII века до н.э. на месте прежнего общинного святилища вдруг строится резиденция вождя. Теперь это уже не место, где все люди собираются, где они проводят праздники, где они отправляют ритуалы, теперь это место, где живет богатая семья, и место, где эта богатая семья хоронит своих умерших.

 

Это очень важный момент в Мезоамерике: поскольку не существовало идеи об абсолютном отделении мертвых от живых, то не существует идеи некрополя, не существует идеи города мертвых или отдельного места для мертвых. Твои покойники, твои умершие, они же твои предки, хоронятся, как правило, прямо под полом дома или в специальных местах, потому что культ предков – это очень важная характеристика общества. И если вожди хоронят своих умерших, своих предков, своих родственников здесь же, в резиденции, это показывает, что таким образом они апроприируют, определенным образом захватывают прежние сакральные пространства. Напомню, что на месте резиденции раньше располагался общинный храм или общинное святилище.

 

Приблизительно через 250 или 300 лет формируется уже первое сапотекское государство с центром в Монте-Альбане.

 

После того как это государство приблизительно с середины или со второй половины V века уже оформляется как ранняя политическая структура государственного типа, мы видим довольно быстрое развитие. Оно быстрое, но, с другой стороны, очень и очень непрямое, извилистое. На примере сапотекского государства, на примере Монте-Альбана мы хорошо видим, с одной стороны, как формируются государственные структуры, как дальше общество начинает трансформироваться в связи с этой политической революцией, и археологи, которые описывают формирование государственного общества в Монте-Альбане, назвали его великой трансформацией – термин, заимствованный из работы Карла Поланьи, известного историка и социолога, который писал об английской революции и формировании капитализма в Англии.

 

И в то же время мы видим сопротивление. Это очень интересный момент, потому что как раз на примере центральной части долины Оахаки и сапотекского государства мы видим, как, несмотря на то что вся эта долина общей площадью около 2,5 или 3 тысяч квадратных километров была объединена под единой властью, начинает формироваться новая иерархия управления, появляются новые бюрократические стандарты, новые стандарты жизни. В то же время прежде независимые отростки долины, такие микродолины, в которых раньше были независимые вождества, продолжают пытаться каким-то образом сопротивляться, сохраняя свою старую идентичность.

 

Это очень интересный пример, он стал понятен относительно недавно, в ходе археологических работ 1990–2000-х годов. На примере одной из этих поддолин – Тлаколула она называется – видно, как местная элита, несмотря на то что она уже подчинена верховной государственной власти, продолжает пытаться сохранять какие-то свои особенности, определенные элементы прежней культуры, связанные опять-таки с элитой, со знатью. Прежняя столица этого вождества несколько раз на протяжении III–II веков до н.э. сжигается, и сжигается она как раз в ходе конфликтов между новой государственной властью и прежней знатью, которая стала теперь региональной знатью и которая отчаянно этому сопротивляется.

 

Когда мы обычно говорим о развитии мезоамериканских государств, мы, как правило, представляем, как они падают, впадают в кризис и коллапсируют, как такое последовательное усиление, последовательное укрепление центральной власти. На самом деле борьба с центральной властью, различные фракции, группы внутри – все это было очень важной чертой, о которой мы как раз не очень хорошо знаем.

 

В конце концов центральной монте-альбанской власти удается справиться и с этими сопротивляющимися потомками прежде независимых правителей, прежде независимых вождей. После того как монте-альбанское государство распространяется уже за пределы центральной части долины, начинаются завоевания, и это очень интересный процесс, потому что это был процесс, который теснейшим образом связан с формированием письменности. Сапотеки создали свою особую систему письма. Первые письменные памятники датируются еще VI веком до н.э., то есть еще до создания Монте-Альбана, они были найдены в Сан Хосе Моготе.

 

Самое интересное, что основной корпус наших письменных памятников – это так называемые танцоры. На самом деле это каменные блоки, каменные панели с изображением людей, которые, когда они впервые были описаны археологами, казалось, танцуют. На самом деле в процессе стало ясно, что они вовсе не танцуют, а мучаются. У них вырваны внутренности, вырваны сердца, выпущены кишки и так далее. И такого рода поза танцора – это на самом деле поза человека, который мучается, корчится от боли. Судя по всему, это была традиция, придуманная в Сан Хосе Моготе до основания Монте-Альбана, а потом свойственная именно монте-альбанской пропаганде и триумфальному военному искусству.

 

Потому что в определенный момент, где-то к концу I тысячелетия до н.э., в первые века н.э., все эти ранее существовавшие монументы были объединены в общую гигантскую галерею, которая была расположена на главной площади города, на главной площади столицы. Там более трехсот монументов. Возможно, что они были свезены из различных регионов.

 

Каждый из этих монументов изображает поверженного пленника с его календарным именем – это очень важный момент.

 

И таким образом, это хроника, летопись завоеваний.

 

Впоследствии были созданы каменные монументы следующего типа: это тоже военные триумфальные монументы, которые изображают иероглифическое название того или иного города и дату, когда он был завоеван, и символически передано поражение, потому что голова правителя отрублена и смотрит вниз иероглифа завоеванного города.

 

Сапотекская письменность, к сожалению, еще не до конца дешифрована, только первые приступы к дешифровке. Но уже сейчас можно попытаться, используя сравнительные данные по более поздним памятникам, идентифицировать некоторые из этих топонимов. В частности, мы очень хорошо видим, как была завоевана долина к северу от Монте-Альбана, которая ведет на север и, таким образом, приводит к Центральной Мексике. Это небольшая долина, очень маленькая, и там существовало довольно долго свое небольшое политическое образование. Потом, где-то ко II веку н.э., ее завоевывают сапотекские цари из Монте-Альбана. Что они делают? Прежде всего они разрушают прежнюю столицу, они разрушают жилища прежних вождей, они строят новый политический центр, что очень важно, они на платформе в этом новом властном центре строят так называемую стену черепов.

 

Стена черепов – это гениальное мезоамериканское изобретение, это военный монумент, который призван запугать людей, один из элементов идеологии устрашения. У пленников, которых захватывают в плен, которых побеждают, отрубаются головы. Головы эти тщательно очищаются, черепа протыкаются и насаживаются на жерди. Это выглядит, действительно, как стена, сделанная из черепов. Впоследствии их делают из камня. Самая ранняя стена черепов происходит из Оахаки, из долины Куикатлан. Видимо, она была придумана как раз сапотеками. И каждый человек, который приходил в этот новый политический центр, в региональную столицу, которая контролировала всю эту долину, видел черепа побежденных противников и понимал, какой великий царь правит в Монте-Альбане, и, естественно, устрашался и уже бунтовать не собирался.

 

Очень важно, что эта небольшая долина Куикатлан стратегическая, она контролирует один из путей на север, и дальше начинаются буферные зоны. Видимо, там была граница с каким-то соседним государством, с которым Монте-Альбан соперничал или воевал.

 

Монте-альбанское государство – мощная региональная держава, ее довольно сложно пока назвать империей, мы не очень хорошо видим, как она распространена за пределами Оахаки. Но она существует и на протяжении первой половины I тысячелетия н.э., и кризис начинается где-то с VI или VII века, и дальше в долине Оахаки происходит много разных интересных вещей: дезинтеграция, вырастают местные князья. Это один из самых интересных регионов.

 

Соседями сапотеков являются миштеки, о которых нам гораздо больше известно – об их поздней истории начиная с XI века. Археологические исследования 1990–2000-х годов неожиданно показали, что эти люди сыграли в истории всей Оахаки очень важную роль, еще за тысячи лет до того, как они попадают в поле зрения письменных источников. Раньше казалось, что миштеки живут в небольших горных долинах, поэтому их сельскохозяйственный потенциал меньше, демографический потенциал меньше, все думали, что эти горцы всегда были полуголодные, набеговая экономика, наподобие горцев Северного Кавказа, ничего интересного нет.

 

Археологический проект, особенно археологический проект, в котором в том числе я принимал участие в 1999 году, показал, что в действительности в этих небольших горных довольно плодородных долинах людей жило довольно много начиная с I тысячелетия до н.э. И, судя по всему, как раз военное давление этих не сказать чтобы полуголодных горцев, но тем не менее людей, живущих в горных долинах, их постоянные набеги на более обширную и более плодородную долину Оахаки и привели к тому, что сапотекские вождества объединились, и их общество начало трансформироваться в государство.

 

Неожиданно выясняется, что на этих горных склонах располагались города площадью 1 квадратный километр, то есть где-то около 100 гектаров или больше.

 

Это довольно сложно, потому что плоского места там очень мало. Но тем не менее эти люди строили монументальную архитектуру, они строили платформы, они пытались строить небольшие пирамиды – им не надо строить большие пирамиды, потому что они и так живут в горах.

 

Мы видим очень интересную систему взаимодействия: сначала мы видим давление с гор, а потом, когда формируется уже монте-альбанское государство, сапотекское, в свою очередь под влиянием, заимствуя эти образцы поведения, миштеки начинают формировать свое государство. Они меньше, чем сапотекское государство, они не такие развитые. Но они тоже заимствуют идею военных триумфальных монументов с изображением пленников, они заимствуют идею стен черепов или выставление черепов как элемент идеологии устрашения. И на протяжении I века до н.э. вплоть до III века н.э. эти миштекские государства очень быстро расцветают, активно участвуют в торговле, активно участвуют в обмене и становятся очень важными игроками, очень важными участниками истории Мезоамерики. К сожалению, письменные памятники у них не очень обильные, и письменность эта, заимствованная у сапотеков, тоже в общем недешифрованная, поэтому имен мы не знаем, мы видим только процессы.

 

Дмитрий Беляев – кандидат исторических наук, доцент, ведущий научный сотрудник, заместитель директора Учебно-научного Мезоамериканского центра им. Ю.В. Кнорозова ФИПП РГГУ

 

http://postnauka.ru/video/42610

Ответить

Фотография Castle Castle 04.12 2017

Переношу сюда посты о Мезоамерике из темы "Почему в Северной Америке не было цивилизаций"

Ответить

Фотография Стефан Стефан 05.12 2017

Ацтекская империя

 

Историк Дмитрий Беляев о тройственном союзе ацтеков, формировании империи в Теночтитлане и военно-религиозной идеологии

 

 

Почему постклассический период истории Мезоамерики привлекает большое внимание исследователей? Как происходило становление Ацтекской империи? Как идеологически обосновывались постоянные завоевания и жертвоприношения пленников? На эти и другие вопросы отвечает кандидат исторических наук Дмитрий Беляев.

 

 

Постклассический период в истории Мезоамерики, который начинается в X веке и заканчивается с появлением европейцев в начале XVI века, – это эпоха, которая традиционно привлекает очень большое внимание исследователей благодаря прежде всего большому количеству источников.

 

Это источники как оригинальные, индейские, написанные иероглифическим письмом или записанные латиницей уже в первой или во второй половине XVI века, но тоже на языках мезоамериканских индейцев, так и описания испанских авторов: первых конкистадоров, первых миссионеров или первых хронистов, историков и исследователей, которые были посланы испанской короной описывать Новый Свет и завоеванные земли.

 

Количество письменных источников очень велико, и различные аспекты жизни постклассических обществ мы знаем гораздо лучше, чем аспекты жизни обществ мезоамериканских, которые существовали до этого. Мы гораздо лучше знаем экономику, социальную организацию, семейную организацию, различные аспекты повседневной жизни и так далее.

 

Поэтому довольно долго в глазах археологов, историков, антропологов, на протяжении значительной части XX века казалось, что постклассический период – это период расцвета Мезоамерики, той ее части, которая связана с культурами Центральной Мексики, прежде всего долины Мехико. Довольно долго считали, что постклассический период для майя – это период упадка, в некоторых других регионах это период не упадка, но трансформации, определенного кризиса – именно потому, что он постклассический, после классического.

 

А Центральная Мексика – это регион, в котором наблюдается максимум населения, максимум экономического развития и максимум политического развития. Потому что именно от постклассического периода дошли описания обширных мезоамериканских империй. Естественно, это империи раннегосударственного типа, они несравнимы с какими-нибудь развитыми империями Старого Света. Но это обширные военные державы, которые объединяют значительные территории, которые объединяют разноплеменное, многоэтническое население и которые характеризуются сложной социальной, экономической и политической структурой.

 

Теперь мы, конечно, понимаем, что мезоамериканские империи – это не только продукт постклассического периода, что имперская традиция в Мезоамерике гораздо более древняя, что обширная и централизованная империя существовала в I тысячелетии н.э. с центром в Теотиуакане. Но тем не менее постклассические мезоамериканские империи не менее интересные, потому что, повторюсь, детальные описания того, как была организована сама по себе империя и как жили люди внутри этой империи, у нас имеются прежде всего от этого времени.

 

Постклассические мезоамериканские империи лучше всего известны по данным конца XV – начала XVI века и по данным уже раннеколониального периода, которые описывают не просто Центральную Мексику, а описывают то общество, которое было создано в самом конце постклассического периода, общество, которое традиционно все называют астекским, или ацтекским – в более устоявшейся в русскоязычной историографии традиции.

 

На самом деле слово «астеки», или «ацтеки», – это термин, который должен использоваться в двух значениях.

 

Ацтеки в узком смысле слова – это этническая группа мигрантов северной мезоамериканской периферии, которая представляет собой самую позднюю волну миграции с севера в Центральную Мексику.

 

Исходно ацтеки – это жители Астлана, «Страны цапель», – где-то там, около какой-то реки, где было много цапель, они с точки зрения их легендарной истории жили, а потом, когда начались проблемы, судя по всему, аридизации климата, засухи, они мигрировали на юг. Но, поскольку земли на юге в значительной степени были уже заняты, ацтеки (или еще они называются «мешика» по разным значениям) были такими несчастными мигрантами. Они вынуждены были постоянно искать себе пристанище, они вынуждены были периодически наниматься в качестве воинов на службу к местным правителям. И поэтому это было общество, сохранившее, с одной стороны, определенные социальные традиции эпохи, когда они жили как оседлые земледельцы, а с другой стороны, приобретшее определенную мобильность, потому что они постоянно искали новое место жизни.

 

Это ацтеки в узком смысле слова. Они в конце XII – первой трети XIII века попали в долину Мехико, довольно долго странствовали и в первой половине XIV века оказались на военной службе сначала у правителей Колуакана, а потом у правителей Аскапоцалько – государств, которые уже существовали к этому времени несколько столетий. И в 1327 году им было позволено поселиться на небольшом островке на озере Тескоко. Позднее второй половиной этой этнической группы был основан второй ацтекский город. Первый город получил название Теночтитлан, и его жители называются тено́чки, или ацтеки-теночки, а второй город – Тлателолько, и его жители называются тлатело́льками. Эти две родственные этнические группы, даже некоторое время соперничавшие, собственно, ацтеки.

 

Ацтеки в широком смысле – это обозначение целой группы народов, которые говорили на языках, родственных ацтекскому, и которые сами себя называли науа, и мы сейчас их называем народами науа. Это очень большой и разнообразный конгломерат народов, которые попали в Центральную Мексику или на Центрально-Мексиканское нагорье в разное время, начиная с X века, даже раньше – в IX веке. Исходно они никогда не представляли этнического единства, потому что это были разные этнические группы, языки у них тоже были в какой-то степени разные. И политическое единство они стали представлять уже довольно поздно, незадолго до испанского нашествия. Но все привыкли их называть ацтеками, поэтому обозначение «науа» приживается только в научной литературе.

 

Их всех объединяет общая культурная традиция, общие принципы социального устройства, общие идеологические принципы. И именно эти народы, которые, с одной стороны, родственны, с другой стороны, были в какой-то степени соперничающими, создали самое крупное известное нам политическое мезоамериканское объединение, которое традиционно принято называть Ацтекской империей, хотя исходно это была не империя, а военный союз трех независимых равноправных государств.

 

История эта уходит корнями в XIV век, когда ацтеки после основания собственной столицы Теночтитлана в очередной раз стали наемниками на службе местных правящих династий. Довольно долго они были наемниками на службе у города Аскапоцалько, у его правителя Тесосомока, знаменитого завоевателя. А в 1426 году, после смерти Тесосомока, его преемник Маштла рассорился со всеми своими союзниками, со всеми своими подданными, и ацтеки переметнулись на сторону правителя Тескоко Несауалькойотля, одного из самых таких уникальных представителей мезоамериканской культуры XV века, и вместе с акольуа из Тескоко и городом Тлакопаном они подняли восстание. После долгих сражений они разгромили Маштлу, и гегемония Аскапоцалько была разрушена.

 

Тогда союзники создали объединение трех равноправных правителей, в источниках это называется Ēxcān Tlahtōlōyān – тройственное правление, тройственный союз, тройственный альянс по-русски. Они – союзники, никто из них не выше другого. Они разделили мир на сектора, куда каждый из них может ходить походами и может реализовывать свои завоевания. В то же время есть определенные военные кампании, в которых принимают участие все союзники. Подати, дани, захваченная добыча – с каждого сектора ее получает соответствующий город, и в то же время существует общий союзный фонд, через который распределяется добыча, подати, контрибуции и прочее.

 

Эта завоевательная политика приводит к тому, что владения тройственного альянса постепенно расширяются: сначала завоевывается вся Центральная Мексика, долина Мехико, потом Центрально-Мексиканское нагорье, в 1430–1440-е годы начинаются походы за пределы Центрально-Мексиканского нагорья, союзники оказываются на побережье Мексиканского залива, происходят первые походы в Оахаку.

 

В это время, в правление Ицкоатля, ацтекского правителя, один из его родственников и союзников Тлакаэлель – он был своего рода первым министром или канцлером – и его помощники разрабатывают эффективную, потрясающую идеологическую концепцию, которая призвана обосновывать необходимость постоянных завоеваний, – имперская идеология, которая объясняет войну.

 

С точки зрения этой идеологии, если ее вкратце изложить, мир находится под постоянной угрозой разрушения, а боги постоянно борются с хаосом, чтобы поддерживать дальнейшее существование вселенной.

 

Богам надо помогать, и люди помогают богам, кормя их, а кормят они их самым ценным и самым могущественным, что есть в этом мире, – человеческой кровью.

 

Но это не просто кровь, это не ваша кровь, хотя свое собственное кровопускание – это тоже важный ритуал в Мезоамерике. Но это кровь воинов, кровь жрецов, кровь правителей, кровь славных людей, которая сильна магической силой.

 

Поэтому задача праведных правителей, законных правителей состоит в том, чтобы постоянно захватывать пленников и приносить их в жертву. Таким образом, война имеет под собой обоснование с точки зрения идеологии – не экономическое, а высокое, идеологическое, религиозно-нравственное. И это идеологическое обоснование сопровождалось эффективной системой социальной мобильности, потому что простолюдины, которые принимали участие в войнах, захватывали много пленников, демонстрируя свои высокие военные навыки, могли таким образом покинуть свою социальную страту и превратиться в военную знать, так называемую пипильтин, они могли получить новые привилегии. И это позволяло этой изначально небольшой этнической ацтекской группе довольно эффективно действовать в условиях постоянных завоеваний.

 

Аналогичные системы были известны и у других народов науа, но именно ацтеки эту идеологию священной войны довели до абсолюта. В результате ацтекские завоевания оказались очень и очень обширными. Между 1440–1469 годами, когда правил Мотекусома Илуикамина, или Мотекусома I, была завоевана значительная часть Оахаки, побережье Мексиканского залива, ацтекские войска – пока еще войска союзников, но в них уже преобладают силы, подвластные именно правителям Теночтитлана, – доходят до низменных районов Мезоамерики. И в последней четверти XV века мы видим, что Теночтитлан, прежде один из равных, начинает преобладать над другими городами. В начале XVI века, например, династический спор в Тескоко был решен в пользу одного из претендентов решением правителя Теночтитлана и так далее.

 

В итоге этот тройственный союз преобразуется в военную империю, которая охватывает практически всю Мезоамерику. Буквально накануне конкисты ацтекский уэй тлатоани (император) Мотекусома Шокойоцин, Мотекусома II (Младший), готовил вторжение в земли майя, в горную Гватемалу, хотя в это время некоторые территории там уже контролировались ацтеками. И если сравнить Ацтекскую империю с империей Теотиуаканской, то она, с одной стороны, была чуть менее протяженной, потому что теотиуаканские владения включали в себя и государство майя центрального Петена, а с другой стороны, она была более «толстой», более обширной, поскольку охватывала территорию от тихоокеанского побережья, нынешние штаты Оахака и Герреро, до побережья Мексиканского залива. Теотиуаканская империя была более вытянута, такая центральная ось Мезоамерики, а территориальный охват ацтекской державы был в этом смысле шире.

 

Политическая структура Ацтекской империи, мы просто лучше ее знаем: существовали даннические провинции, существовала традиция размещения военных гарнизонов, существовала традиция контроля над подвластными территориями. И один из самых интересных памятников, который до нас дошел, – это список податей, которые подвластные провинции платили ацтекским правителям.

 

С другой стороны, в Ацтекской империи вечно была проблема восстаний покоренных провинций, а военная идеология, обосновывающая постоянные войны, в определенный момент стала пробуксовывать, потому что территория стала уже слишком большой, постоянно воевать не получалось. И это создало политические проблемы, социальные проблемы, это создало атмосферу всеобщей нелюбви к Теночтитлану и к элите, которая была создана в империи.

 

Именно эта атмосфера нелюбви, которая в некоторых случаях доходила до ненависти, и привела к тому, что появившиеся в 1519 году испанцы в совершенно разных группах региональной знати, подвластной ацтекам, неожиданно встретили горячую поддержку. После первых столкновений все противники ацтеков и некоторые подчиненные им правители неожиданно с большой радостью приняли новых претендентов на гегемонию. Они думали, что испанцы помогут им свергнуть ненавистную власть и установить свой собственный порядок. Результат, правда, был совсем другой, не тот, на который рассчитывала индейская знать. Но они не могли знать, что имеют дело с Европой Нового времени, с совсем другим типом общества и с совсем другими интересами.

 

Дмитрий Беляев – кандидат исторических наук, доцент, ведущий научный сотрудник, заместитель директора Учебно-научного Мезоамериканского центра им. Ю.В. Кнорозова ФИПП РГГУ

 

http://postnauka.ru/video/44730

 

 

 

Не имеет смысла отрывать цивилизацию ацтеков от Северной Америки, где она возникла и развивалась. Это информация для ветки о местных цивилизациях. Просьба не флудить по этому поводу и не переносить никуда это сообщение, т.к. оно всё равно будет продублировано в указанной ветке.


Сообщение отредактировал Стефан: 05.12.2017 - 18:00 PM
Ответить