←  Выдающиеся личности

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Дарий: самозванец или не самозванец?

Фотография Бероэс Бероэс 25.08 2011

Перевод В.И. Абаева

Столбцы 1-4

Я - Дарий, царь великий, царь царей, царь в Персии, царь стран, сын Виштаспы, внук Аршамы, Ахеменид.

Говорит Дарий-царь: "Мой отец - Виштаспа, отец Виштаспы Аршама, отец Аршамы - Ариарамна, отец Ариарамны - Чишпиш, отец Чишпиша - Ахемен. Поэтому мы называемся Ахеменидами. Искони мы пользуемся почетом, искони наш род был царственным. Восемь [человек] из моего рода были до меня царями. Я - девятый. Девять нас были последовательно царями. По воле Ахурамазды я - царь. Ахурамазда дал мне царство.

Следующие страны мне достались, по воле Ахурамазды я стал над ними царем: Персия, Элам, Вавилония, Ассирия, Аравия, Египет, [страны у моря], Лидия, Иония, Мидия, Армения, Каппадокия, Парфия, Дрангиана, Арейя, Хорезм, Бактрия, Согдиана, Гайдара, Сака, Саттагидиш, Арахозия, Мака: всего 23 страны.

Эти страны мне достались. По воле Ахурамазды [они] стали мне подвластны, приносили мне дань. Все, что я им приказывал, - ночью ли, днем ли - они исполняли. В этих странах [каждого] человека, который был лучшим, я ублаготворял, [каждого] кто был враждебен, я строго наказывал. По воле Ахурамазды эти страны следовали моим законам. [Все], что я им приказывал, они исполняли. Ахурамазда дал мне это царство. Ахурамазда помог мне, чтобы я овладел этим царством. По воле Ахурамазды этим царством я владею".

Говорит Дарий-царь: "Вот, что мною сделано после того, как я стал царем.

Камбиз, сын Кира, из нашего рода, был здесь царем. У Камбиза был брат, по имени Бардия, от одной матери, одного отца с Камбизом. Камбиз убил Бардию. Когда Камбиз убил Бардию, народ не знал, что Бардия убит. Между тем Камбиз отправился в Египет. Когда Камбиз отправился в Египет, народ возмутился, и было великое зло в стране, и в Персии, и в Мидии, и в других странах.

Потом появился человек, маг1 по имени Гаумата. Он восстал в Пишияуваде, у горы по имени Аракадриш. Это было в 14-й день месяца вияхна [март 522 г.], когда он восстал. Народ он так обманывал: "Я - Бардия, сын Кира, брат Камбиза". Тогда весь народ взбунтовался и перешел от Камбиза к нему, и Персия, и Мидия, и другие страны. Он захватил царство. Это было в 9-й день месяца уармапада [апрель 522 г.], когда он захватил царство. Вслед за тем Камбиз умер своею смертью.

Царство, которое Гаумата-маг отнял у Камбиза, принадлежало исконно нашему роду. И Гаумата-маг отнял у Камбиза и Персию, и другие страны, захватил [их], присвоил себе, стал царем. Не было человека - ни перса, ни мидянина, ни кого-либо из нашего рода - кто мог бы отнять царство у Гауматы-мага. Народ очень его боялся, что он перебьет многих, которые прежде знали Бардию, дабы никто не узнал, что он - не Бардия, сын Кира. Никто не осмеливался сказать что-либо против Гауматы-мага, пока я не прибыл. Затем я помолился Ахурамазде. Ахурамазда мне помог. Это было в 10-й день месяца багаядиш [сентябрь 522 г.], когда я с немногими людьми убил Гаумату-мага и виднейших его приверженцев в крепости, называемой Сикаяуватиш, в индийской местности Нисайя. Царство у него я отнял. По воле Ахурамазды я стал царем. Ахурамазда дал мне царство. Царство, которое было отнято у нашего рода, я вернул, восстановил его в прежнем виде. Святилища, которые Гаумата-маг разрушил, я восстановил. Я вернул народу [его] достояние: скот, домашнюю челядь, фамильные владения, которые Гаумата-маг у него отнял. Я восстановил страну в прежнем виде, и Персию, и Мидию, и другие страны. То, что было отнято, я вернул обратно. По воле Ахурамазды это я совершил. Я добился того, чтобы дом [престол] наш восстановить на прежнее место, чтобы Гаумата-маг не захватил наш престол.

Вот, что я сделал после того, как стал царем".

Говорит Дарий-царь: "Когда я убил Гаумату-мага, то один человек, по имени Ассина, сын Упадармы, восстал в Эламе. Он говорил народу: "Я - царь Элама". Тогда эламиты взбунтовались, перешли к этому Ассине; он стал царем в Эламе.

И один человек, вавилонянин, по имени Надинтабайра [Нидин-ту-Бел], сын Анири, восстал в Вавилоне. Народ он так обманывал: "Я - Навуходоносор, сын Набонида". И тогда народ вавилонский весь перешел к этому Надинтабайре. Вавилон взбунтовался, [и] он захватил власть в Вавилоне.

Тогда я послал [людей] в Элам. Тот Ассина, связанный, был приведен ко мне. Я его умертвил.

После этого я отправился в Вавилон против Надинтабайры, который называл себя Навуходоносором. Войско Надинтабайры занимало [реку] Тигр. Там оно стояло, и река была непроходима вброд (?). Тогда я посадил войско на меха, других на верблюдов и лошадей. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды мы перешли Тигр. Там разбил я наголову войско Надинтабайры. Это было в 24-й день месяца ассиядия [декабрь 522 г.], когда мы дали сражение.

После этого я направился в Вавилон. Не доходя до Вавилона - [там есть] город, называемый Зазана, на Евфрате - туда прибыл с войском тот Надинтабайра, называвший себя Навуходоносором, чтобы дать мне сражение. Затем сражение мы дали. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды я разбил наголову войско Надинтабайры. Враг был загнан в воду. Вода его увлекла. Это было во 2-й день месяца анамака [декабрь 522 г.], когда мы дали сражение. Надинтабайра с немногими всадниками бежал и прибыл в Вавилон. Тогда я направился в Вавилон. По воле Ахурамазды я взял· Вавилон и захватил Надинтабайру. Затем я этого Надинтабайру умертвил в Вавилоне.

Пока я был в Вавилоне, следующие страны от меня отложились: Персия, Элам, Мидия, Ассирия, Египет, Парфия, Маргиана, Саттагидия, Сака.

Один человек, по имени Мартия, сын Чичихриша из города Куганака в Персии, восстал в Эламе. Он говорил народу: "Я - Иманиш, царь Элама". Я был тогда близко от Элама. Эламиты меня побоялись, схватили Мартию, который стал у них главой, и убили его.

Один человек, по имени Фравартиш2, мидянин, восстал в Мидии. Народу он так говорил: "Я - Хшатрита, из рода Увахштры. Тогда индийское войско, которое [находилось] во дворце, отложилось от меня и перешло к Фравартишу. Он стал царем в Мидии.

Персидское и мидийское войско, которое было при мне, было незначительно. Тогда я отправил войско. Перса Видарну, моего подчиненного, я сделал над ними начальником [и] так им сказал: "Идите [и] разбейте то мидийское войско, которое не признает меня". Затем Видарна отправился с войском. Когда он прибыл в Мидию, [то] у города, называемого Маруш, там дал он сражение мидянам ... Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды мое войско разбило наголову мятежное войско. Это было в 27-й день месяца анамака [январь 521 г.], когда произошло сражение. После этого войско мое поджидало меня в местности, называемой Кампада, в Мидии, пока я не прибыл в Мидию.

Армянина, по имени Дадаршиш, моего подчиненного, я послал в Армению [и] так ему сказал: "Иди и разбей мятежное войско, [которое] не признает меня". После этого Дадаршиш отправился. Когда он прибыл в Армению, мятежники собрались [и] двинулись против Дадаршиша, чтобы сразиться [с ним]. У селения Зуза в Армении они дали бой. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды войско мое разбило наголову мятежное войско. Это было в 8-й день месяца туравахара [май 521 г.], когда произошло сражение. Второй раз мятежники собрались [и] двинулись против Дадаршиша, чтобы сразиться [с ним]. У крепости, называемой Тигра, в Армении, там они дали бой. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды войско мое разбило наголову мятежное войско. Это было 18-й день месяца туравахара [май 521 г.], когда произошло сражение.

В третий раз мятежники собрались [и] двинулись против Дадашиша, чтобы сразиться [с ним]. У крепости, называемой Виам в Армении, там они дали бой. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды войско мое разбило наголову мятежное войско. Это был 9-й день месяца тайгарчиш [июнь 521 г.], когда произошло сражение. Затем Дадаршиш поджидал меня в Армении, пока я не прибыл в Мидию.

Перса, по имени Ваумису, моего подчиненного, я послал в Армению [и] так ему сказал: "Иди и мятежное войско, которое не признает меня, разбей". После этого Ваумиса отправился. Когда он достиг Армении, мятежники собрались [и] двинулись против Ваумисы, чтобы сразиться [с ним]. В местности, называемой Изара, в Ассирии, - там они дали бой. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды войско мое разбило мятежное войско наголову. Это было в 15-й день месяца анамака [декабрь 522 г.], когда произошло сражение.

Второй раз мятежники собрались [и] двинулись против Ваумисы, чтобы сразиться [с ним]. В местности, называемой Аутиара, в Армении, там они дали бой. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды войско мое разбило мятежное войско наголову. Это было на исходе месяца туравахара [июнь 521 г.], когда произошло сражение. Затем Ваумиса до тех пор поджидал меня в Армении, пока я не прибыл в Мидию.

Затем я выступил из Вавилона и направился в Мидию. Когда я прибыл в Мидию, то в город, называемый Кундуруш в Мидии, - туда тот Фравартиш, который называл себя царем Мидии, двинулся с войском, чтобы сразиться со мной. Затем мы вступили в бой. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды войско Фравартиша я разбил наголову. Это было в 25-й день месяца адукапиш [осень 521 г.], когда мы дали сражение.

Фравартиш с немногими всадниками бежал и направился в местность, называемую Рага, в Мидии. Тогда я послал вслед ему войско. Фравартиш был схвачен и приведен ко мне. Я отрезал ему нос, уши и язык и выколол ему глаза. Его держали в оковах у моих ворот [и] весь народ его видел. Затем в Экбатане я посадил его на кол, и людей, которые были его виднейшими приверженцами, я распял (?) в крепости, в Экбатане.

Один человек, по имени Чиссатахма, сагартиец, восстал против меня. Он так говорил народу: "Я - царь Сагартии, из рода Увахштры". Тогда я послал персидское и мидийское войско; мидийца Тахмаспаду, моего подчиненного, сделал над ним начальником [и] так им сказал: "Идите [и] мятежное войско, которое не признает меня, разбейте". Тахмаспада с войском двинулся и вступил в бой с Чиссатахмой. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды войско мое разбило мятежное войско наголову, захватило Чиссатахму [и] привело его ко мне.

Затем я отрезал ему нос и уши и выколол ему глаза. Его держали в оковах у моих ворот [и] весь народ его видел. После этого я посадил его на кол в Арбеле.

Вот, что я совершил в Мидии".

Говорит Дарий-царь: "Парфия и Гиркания отложились от меня [и] примкнули к Фравартишу. Мой отец Виштаспа был в Парфии. Народ его покинул [и] взбунтовался. Тогда Виштаспа двинулся с войском, которое [оставалось] ему верным, [и] у города Вишпаузатиш в Парфии дал бой парфянам. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды Виштаспа разбил наголову мятежное войско, было в 22-й день месяца вияхпа [февраль 521 г.], когда произошло сражение.

Затем я послал к Виштаспе персидское войско из [местности] Рага. Когда войско прибыло к Виштаспе, то Виштаспа принял это войско [под свое начальство], двинулся [и] у города Патиграбана в Парфии дал бой мятежникам. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды Виштаспа разбил мятежное войско наголову. Это было в 1-й день месяца гарманада [апрель 521 г.], когда произошло сражение. После этого страна стала моей. Вот, что мною сделано в Парфии".

Говорит Дарий-царь: "Страна, называемая Маргианой, отложилась от меня. Один человек, по имени Фрада, маргиаш, был провозглашен ими правителем. Тогда я послал к персу Дадаршишу, моему подчиненному, сатрапу в Бактрии, [и] так ему сказал: "Иди [и] разбей войско, которое не признает меня". Дадаршиш войском двинулся [и] дал бой маргианам. Ахурамазда мне помог! По воле Ахурамазды войско мое разбило мятежное войско наголову. Это было в 23-й день месяца ассиядия [декабрь 521 г.], произошло сражение.

После этого страна стала моей.

Вот, что мною сделано в Бактрии".

Говорит Дарий-царь: "Один человек, по имени Вахиаздата, находившийся в городе Тарава в местности Иаутия, в Персии, вторым восстал в Персии. Народу он так говорил: "Я - Бардия, сын Кира". Тогда персидское войско, которое было на месте (?) изменило, стало мятежным, перешло к Вахиаздате. Он стал царем в Персии.

Затем я послал персидское и индийское войско, которое было при мне. Перса Артавардию, моего подчиненного, я сделал над ним начальником. Остальное персидское войско пошло со мной в Мидию, Артавардия с войском отправился в Персию. Когда он прибыл в Персию, к городу Раха в Персии, - туда двинулся с войском Вахиаздата, называвший себя Бардией, чтобы сразиться с Артавардией.

Затем они вступили в бой. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды войско мое разбило войско Вахиаздаты наголову. Это было в 12-й день месяца туравахара [май 521 г.], когда произошло сражение.

Вахиаздата с немногими всадниками бежал и прибыл в Пишияваду. Оттуда он взял войско [и] снова двинулся против Артавардии, чтобы сразиться [с ним]. У горы, называемой Парга, они вступили в бой. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды войско мое разбило войско Вахиаздаты наголову. Это было в 5-й день месяца гармапада [июнь 521 г], когда произошло сражение. Вахиаздату он захватил и захватил также людей, которые были его виднейшими приверженцами. Затем я Вахиаздату и людей, которые были его виднейшими приверженцами, посадил на кол в городе, называемом Увадайчайя, в Персии.

Вот, что мною совершено в Персии".

Говорит Дарий-царь: "Тот Вахиаздата, который называл себя Бардией, послал войско в Арахозию, против сатрапа Арахозии, моего подчиненного, перса Виваны, и одного человека сделал над ним [войском] начальником; так им сказал: "Идите, разбейте Вивану и то войско, которое признает [своим] царем Дария". Затем войско, посланное Вахиаздатой, двинулось против Виваны, чтобы сразиться [с ним]. Крепость, называемая Капишаканиш, - там дали бой. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды войско мое разбило мятежное войско наголову. Это было в 13-й день месяца анамака [январь 520 г.], когда произошло сражение.

Снова мятежники собрались (и) двинулись против Виваны, чтобы сразиться [с ним]. Местность, называемая Гандутава, - там они дали бой. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды войско мое разбило мятежное войско наголову. Это было в 7-й день месяца вияхна [март 520 г.], когда произошло сражение.

После этого человек, который был начальником того войска, которое Вахиаздата послал против Виваны, бежал с немногими всадниками и прибыл в крепость, называемую Аршада, в Арахозии. Тогда Вивана с войском двинулся по его следам, захватил его и его виднейших приверженцев [и] умертвил [их]. После этого страна стала моей.

Вот, что мною сделано в Арахозии".

Говорит Дарий-царь: "Пока я был в Персии и Мидии, вавилоняне второй раз отложились от меня. Один человек, по имени Арха, армянин, сын Халдита, восстал в Вавилоне, в местности, называемой Дубала.

Народ он так обманывал: "Я - Навуходоносор, сын Набонида". Тогда вавилонское войско отложилось от меня [и] перешло к тому Архе. Он захватил Вавилон. Он стал царем в Вавилоне.

После этого я послал войско в Вавилон. Перса Виндафарну, моего подчиненного, сделал над ним начальником. Так им сказал: "Идите и разбейте вавилонское войско, которое не признает меня". Виндафарна с войском двинулся в Вавилон. Ахурамазда мне помог. По воле Ахурамазды Виндафарна разбил вавилонян и захватил [их в плен]. Это было в 22-й день месяца варказана [ноябрь 521 г.], когда он захватил того Арху, который называл себя Навуходоносором, и людей, которые были его виднейшими приверженцами. Затем я распорядился, [чтобы] этот Арха и его виднейшие приверженцы были в Вавилоне посажены на кол.

Вот, что мною совершено в Вавилоне".

Говорит Дарий-царь: "Вот, что я совершил по воле Ахурамазды в течение одного года. После того, как я стал царем, я дал 19 сражений. По воле Ахурамазды я разбил [противников] и захватил в плен 9 царей:

Один был Гаумата-маг; он обманывал, говоря так: "Я - Бардия, сын Кира". Он взбунтовал Персию.

Один - Ассина, эламит; он обманывал, говоря так: "Я - царь". Он взбунтовал Элам.

Один - Надинтабайра, вавилонянин; он обманывал, говоря так: "Я - Навуходоносор, сын Набонида". Он взбунтовал Вавилон.

Один - Мартия, перс; он обманывал, говоря так: "Я - Иманг, царь Элама". Он взбунтовал Элам.

Один - Фравартиш, мидянин; он обманывал, говоря так: "Я - Хшатрита, из рода Увахштры". Он взбунтовал Мидию.

Один - Чиссатахма, сагартиец; он обманывал, говоря так: "Я царь Сагартии, из рода Увахштры". Он взбунтовал Сагартию.

Один - Фрада, маргианин; он обманывал, говоря так: "Я - царь Маргианы". Он взбунтовал Маргиану.

Один - Вахиаздата, перс; он обманывал, говоря так: "Я - Бардия, сын Кира". Он взбунтовал Персию.

Один - Арха, армянин; он обманывал, говоря так: "Я - Навуходоносор, сын Набонида". Он взбунтовал Вавилон.

Этих 9 царей я захватил в тех битвах.

Эти страны, которые стали мятежными, - ложь сделала их мятежными, потому что они [самозванцы] обманывали народ - Ахурамазда их предал в мои руки. Как мне было угодно, так я с ним поступил".

Говорит Дарий-царь: "О ты, который будешь со временем царем, крепко оберегай себя от лжи. Человека, который будет лжецом, строго наказывай, если хочешь, чтоб страна твоя была невредимой".

Говорит Дарий-царь: "Вот, что я совершил по воле Ахурамазды, совершил в течение одного года. Ты, который со временем прочтешь эту надпись, верь тому, что мною сделано, не считай [это] ложью.

Клянусь Ахурамаздой, что все это - правда, а не ложь, что мною сделано в течение одного года.

По воле Ахурамазды мною совершено еще многое другое, не написанное на этой надписи. Не написанное потому, чтобы тому, кто со временем будет читать эту надпись, не показалось, что слишком много мною сделано, [настолько], что он не поверит, сочтет за ложь.

Те, кто прежде были царями, ими не сделано столько, сколько мною сделано по воле Ахурамазды в течение одного только года.

Верь тому, что мною сделано, народу скажи, не скрывай. Если ты этот манифест не скроешь, [а] сообщишь народу, Ахурамазда да будет тебе другом, да умножится твой род, [и] да будешь долголетен.

Если этот манифест ты скроешь [и] не сообщишь народу, - да поразит тебя Ахурамазда, и да прекратится твой род".

Говорит Дарий-царь: "Вот, что я совершил в течение одного года; совершил по воле Ахурамазды, Ахурамазда мне помог и другие боги, которые есть. Потому мне помог Ахурамазда и другие боги, какие есть, что я не был злодеем, не был лжецом, не был обманщиком, ни я, ни мой род. Я следовал справедливости. Ни слабому, ни сильному я не делал зла. Человека, который старался для моего дома, я благодетельствовал, того, кто вредил, я строго наказывал".

Говорит Дарий-царь: "Ты, кто будешь со временем царем, для человека, который является лжецом, обманщиком, не будь другом, строго его наказывай".

Говорит Дарий-царь: "Ты, кто со временем увидишь эту надпись, которую я написал, или эти изображения, не разрушай их, но оберегай, пока можешь.

Если ты увидишь эту надпись и эти изображения [и] не разрушишь их, но по мере сил будешь оберегать, то Ахурамазда да будет тебе другом, и да умножится твой род, и да будешь долголетен, и что ты делаешь - Ахурамазда да возвеличит.

Если [же] ты увидишь эту надпись и эти изображения [и] разрушишь их и по мере сил не будешь оберегать, то Ахурамазда да поразит тебя, да уничтожит твой род, и то, что ты делаешь, да ниспровергнет".

Говорит Дарий-царь: "Вот те мужи, которые были при мне, когда я убил Гаумату-мага, который называл себя Бардией, тогда эти мужи действовали со мною [в качестве] моих приверженцев: Виндафарна, сын Вайаспары, перс; Утана, сын Тухры, перс; Гаубарува, сын Мардунии, перс; Видарна, сын Багабигны, перс; Бага-бухша, сын Дадухии, перс; Ардуманиш, сын Вахауки, перс3.

Ты, кто будешь со временем царем, оберегай потомство этих мужей".

Говорит Дарий-царь: "По воле Ахурамазды вот надпись, которую я сделал. Сверх того она была [исполнена] по-арийски (?) и на пергамене, и на коже... Кроме того, я сделал [написал] мою родословную. И [все это] было написано и зачитано передо мной. После этого я разослал эти надписи повсюду. Народ повсюду был доволен4.

Столбец 55

Вот, что я совершил в тот третий (?) год после того, как я стал царем. Страна Элам взбунтовалась. Одного человека, по имени Атамайта, они сделали правителем. После этого я послал войско в Элам. Перса Гаубаруву, моего подчиненного, сделал над ним начальником. После этого Гаубарува с войском отправился в Элам (и) дал бой эламитам. Он разбил и разгромил эламитов и схватил их правителя и привел его ко мне, и я его умертвил. После этого страна стала моей".

Говорит Дарий-царь: "Те эламиты были неверные и не чтили Ахурамазду. Я (же) чтил Ахурамазду. По воле Ахурамазды я поступил с ними, как хотел".

Говорит Дарий-царь: "Кто будет чтить Ахурамазду, пока он в силах, тот будет блажен при жизни и по смерти".

Говорит Дарий-царь: "После этого я отправился с войском в страну Сака, против саков, которые носят островерхие шапки6. После этого, когда я подошел к реке7, я переправился на плотах. После этого я разбил саков наголову... Предводителя их, по имени Скунха, схватили и привели ко мне. Тогда я сделал другого над ними главой, как было мое желание. После этого страна стала моей".

Говорит Дарий-царь: "Те саки были неверными и не чтили Ахурамазду. Я [же] чтил Ахурамазду. По воле Ахурамазды я поступил с ними, как хотел".



Перевод с древнеперсидского текста сделан по изданию: Kent R. Old Persian. New Haven, 1950.



Примечания:



1. Маги - жрецы и члены жреческой касты в древнем Иране, играли большую роль в его социальной и политической жизни; другое значение слова "маг" - астролог, чародей, волшебник и т. п. - получило распространение в эллинистический период и к основным функциям самого иранского жречества прямого отношения не имеет.

2. Фравартиш - Фраорт у античных авторов.

3. Об этих знатных персах, участвовавших в заговоре вместе с Дарием, известно и по данным античных авторов, описывавших те же события. Наиболее точный список имен дает Геродот, хотя и он не знает Ардуманиша, называя вместо него Аспатина. Ошибка вызвана тем, что последний также занимал высокое положение при Дарии (и изображен на одном из его рельефов с надписью, дающей персидскую форму имени Аспатина: Аспачана) Остальные носят у Геродота имена: Интафрен (Виндафарна), Отана (Утана) Гобрий (Гауб[а]рува), Гидарн (Видарна), Мегабиз (Багабухша).

4. Текст этого абзаца сохранился плохо и в отдельных местах по-разному восстанавливается и понимается исследователями. Некоторые из них полагают, что тут идет речь о введении древнеперсидской письменности (клинописи); другие считают, что она существовала уже до Дария I, а в данном тексте говорится, в частности, об изложении содержания надписи также по-арамейски, алфавитным письмом на коже и иных материалах.

5. Пятый столбец надписи повествует о событиях более поздних, чем описанные в столбцах 1-4, и добавлен несколько лет спустя.

6. Имеются в виду саки Тиграхауда.

7. Считают, что это река (или вообще некое водное пространство) Амударья, или Узбой, либо (что предпочтительнее) Сырдарья.

Ход событий в изложении Геродота

Приблизительно семьдесят лет спустя после мятежа Геродот записал известие об этом перевороте в том виде, в каком оно ходило тогда по Азии, а может быть, и согласно передаче Зопира, правнука Мегабиза, участника события — одного из семи вельмож, сподвижников Дария. Этот Зопир, перебежав к грекам и поселившись в Афинах, делился с Геродотом сведениями из преданий своего рода, принадлежавших к числу наиболее знатных и близких ко двору, а потому мог сообщить и многие подробности, известные при дворе. Вполне возможно, что имя брата самозванца и его вдохновителя Πατιζεινης (Патизиф), сообщаемое Геродотом, является косвенным доказательством того, что историк получал сведения от Зопира. Это не имя, а титул первого министра («патикшаятия», регент, отсюда турецкое падишах). Геродот принял титул за собственное имя.

Геродот, также как и Бехистунская надпись, называет самозванцем мага, одного из двух братьев, оставленных Камбисом для управления дворцом в и бывших в числе весьма немногих, знавших об убиении Бардии. Самозванец также называется Бардией (у Геродота — Смердис) и был похож на него лицом; брат его Патизиф был главным виновником бунта; он посадил Смердиса на престол и разослал повсюду глашатаев, особенно к войскам, с приказом присягать самозванцу. Слухи дошли до Камбиса, который двинулся из Египта назад в Персию, чтобы подавить мятеж, но по пути умер. Смердис же полностью овладел положением и закрепился на престоле. Чтобы удержать покорённые народы от восстаний он отменил на 3 года налоги и воинские повинности. Внутренняя политика Смердиса была направлена на уничтожение привилегий персидской родовой знати и её господствующего положения в экономике и обществе. Благодаря этому Смердис пользовался большой популярностью и поддержкой широких народных масс, как в самой Персии, так и в других подвластных персам странах.

Однако Смердис никогда не выходил из дворца и не показывался перед народом. Это вызвало сомнения у одного знатного перса Отана, дочь которого раньше была женой Камбиса, а после смерти последнего, как и прочие гаремные женщины, перешла в собственность Смердиса. Он попросил дочь выяснить, является ли царь настоящим. Он выяснил, что у мага Смердиса должны быть отрезаны уши как наказание за преступление. Его дочь, когда наступила её очередь проводить ночь с царём, тайно ощупала его и обнаружила, что у царя нет ушей. Персы таким образом узнали, что Смердис — не сын Кира, а другой человек. Дарием, Утаной (Отаном), Виндафарной (Интаферном), Гаубарувой, Видарной, Багабухшей и Ардуманишем — представителями семи знатнейших родов персидской аристократии был организован заговор. Смердис и его брат были убиты.

После переворота последовало массовое истребление магов. Руководитель заговора Дарий стал царём.
[править] Мог ли Гаумата быть настоящим Бардией?

Кроме Бехистунской надписи и Геродота о перевороте Гауматы рассказывают ещё в разных вариациях Эсхил, Ктесий и Помпей Трог (в передаче Юстина). За исключением Эсхила, современника самого Дария, все античные авторы вслед за Бехистунской надписью называют Гаумату магом. У Юстина история Лжебардии передаётся согласно Геродоту, но, кроме того, из какого-то хорошего источника сообщается имя самозванца в форме Коматис, близкой к персидской Гаумата.

Некоторые историки склонны видеть, что версия о Гаумате ложная и что к власти правда пришёл Бардия, которого Камбис никогда не убивал. В пользу этой теории может служить то, что Геродот не говорит ни слова об родстве Дария с Ахеменидской династией — Дарий только наместник Персиды и получил престол только благодаря хитрости своего конюха, заставившего коня Дария заржать прежде коней других участников заговора. (Заговорщики договорились, что чей конь первым заржёт на рассвете тот и станет царём над другими). К тому же персидская народная традиция отрицала правдивость утверждений Дария, что до него на троне сидел Лжебардия. Массы персидского народа, как, впрочем, и народы других стран Ахеменидской державы, были убеждены, что над ними царствовал сын Кира Бардия, которого Дарий для своих целей назвал магом Гауматой. Это подтверждает и всеобщее восстание народов всей Ахеменидской державы с которым Дарий столкнулся при восшествии на престол.

Создаётся впечатление, что Дарий был узурпатором, который для укрепления себя на престоле придумал и историю свержения самозванца, и свою генеалогию, возводящую его к предкам Кира и Камбиса. Но с этим нельзя согласиться. Бехистунская надпись — первый важный официальный персидский текст — как бы нарочно составлен на трёх языках для всеобщего ознакомления, на самой людной дороге царства, между двумя столицами Вавилоном и Экбатаной, где он был помещён на высоте, доступной для чтения; кроме того, на папирусе он был разослан по всему государству на арамейском языке; это произошло через какой-нибудь десяток лет после рассказываемого события, когда все ещё как современники и очевидцы помнили его. Едва ли узурпатор мог так бравировать сознательной ложью. Кроме того в свите Дария мы видим таких заслуженных сподвижников Кира, как Гобрий; его главной женой, имевшей на него огромное влияние, была дочь Кира — Атосса, сначала бывшая за своим братом Камбисом, потом доставшаяся Гаумате, а после свержения последнего отошедшая Дарию. Так что особых оснований сомневаться в принадлежности Дария к Ахеменидам, ровно как и в других показаниях Бехистунской надписи нет.

Правление Гауматы продолжалось менее семи месяцев.

Ответить

Фотография Бероэс Бероэс 25.08 2011

Впрочем неясно, почему Камбизу пришлось скрывать убийство брата, ведь брат абсолютистского владыки был в любой стране мира таким же подданым как и последний солдат.

Как было в действительности мы скорее всего никогда не узнаем ...
Сообщение отредактировал Бероэс: 25.08.2011 - 18:39 PM
Ответить

Фотография Стефан Стефан 22.11 2015

Переворот в Иране

Пока Камбиз в течение трех лет безвыездно находился в Египте, на его родине начались волнения. В марте 522 г., будучи в Мемфисе, он получил известие о том, что его младший брат Бардия поднял восстание в Персии и стал царем. Камбиз направился в Персию, но умер в пути при загадочных обстоятельствах, не успев вернуть себе власть [см. литературу: 397а, с. 8 и сл.]. Вскоре Дарий убил Бардию (или, по официальной версии, мага Гаумату, который выдавал себя за давно умерщвленного Бардию) и захватил престол. Такова канва исторических событий 522–521 гг., которые в течение нескольких столетий занимали воображение античных авторов.

Кроме официальной версии, изложенной в Бехистунской надписи, о перевороте в Персии рассказывают также Эсхил, Геродот, Ктесий, Ксенофонт, Платон, Помпей Трог, Плутарх, Страбон и Полиэн47. Вопрос, убил ли Дарий действительно самозванца или же сына Кира, долго оставался животрепещущим. Об этих событиях пишут еще Порфирий из Тира в III в. до н. э., Аммиан Марцеллин в IV в. н. э. и поздние античные авторы Агафий, Иоанн Антиохийский и Орозий48. Источники сильно расходятся между собой относительно места, времени, способа и обстоятельств убийства Бардии, младшего сына Кира.

Согласно Бехистунской надписи (I, 26 и сл.), Бардия был убит Камбизом еще до похода в Египет: «Говорит Дарий царь... Сын Кира Камбиз, из нашего рода, был здесь царем. У этого Камбиза был брат Бардия, от той же матери, того же отца с Камбизом. Затем Камбиз убил этого Бардию. Когда Камбиз убил Бардию, народ не знал, что Бардия убит. Затем Камбиз отправился в Египет».

По Геродоту же (III, 61–79), Смердис (так он называет Бардию)49 находился вместе с войском в Египте. Оттуда Камбиз послал Смердиса обратно в Персию из зависти, так как лишь Смердис смог натянуть лук в два пальца шириной, присланный эфиопским царем. Позднее Смердис был убит персом Прексаспом по приказанию Камбиза, опасавшегося, что тот может замыслить заговор. Геродот приводит две версии этого убийства. Согласно первой версии, он был убит близ Суз во время охоты. По второй же, Смердис был утоплен в Эритрейском море. Причиной убийства, по Геродоту (III, 130), послужил сон, который приснился Камбизу и предвещал, что Смердис станет царем. Это убийство было известно кроме Камбиза и Прексаспа только магу Патизейту50, оставленному Камбизом для присмотра за своим дворцом. Патизейт убедил своего брата по имени Смердис объявить себя сыном Кира.

Хотя сообщения Ктесия носят легендарный характер и очень часто недостоверны, ими все же нельзя пренебрегать при оценке событий, предшествовавших воцарению Дария. Из труда Ктесия (Pers. 29, 8–14) мы узнаем, что именно рассказывали при персидском дворе о таинственном исчезновении сына Кира и о захвате трона Дарием.

В некоторых случаях Ктесий более осведомлен в официальной персидской традиции, чем Геродот и другие авторы. Так, например, Ктесий – единственный греческий автор, которому была известна официальная дата убийства сына Кира Бардии. Все остальные античные историки, следуя за Геродотом, датируют это убийство временем египетского похода Камбиза или после него. Ктесий является также единственным греческим историком, который, как и Бехистунская надпись, называет только одного мага-узурпатора, в то время как у остальных античных авторов личность этого мага раздваивается. Поэтому трудно согласиться с мнением, берущим свое начало от И. Маркварта, что Ктесий создал рассказ об убийстве Бардии по образцу событий при Артаксерксе II, когда против последнего восстал Кир Младший [276, с. 619–620]. Маркварт полагал, что Таниоксарк51 (так у Ктесия назван Бардия) является копией Кира Младшего. На самом же деле общего между ними очень мало. Таниоксарк, согласно Ктесию, был наместником (досл. «владыкой») бактрийцев, хорамниев (т. е. хорезмийцев), парфян и карманиев. За какой-то проступок он избил мага Сфендадата52. Последний явился к Камбизу и оклеветал его брата Таниоксарка. По приказанию Камбиза Таниоксарк был убит – его напоили бычьей кровью, и Сфендадат, который был очень похож на покойного, стал царем53. Здесь трудно проследить аналогию с мятежом Кира Младшего, и поэтому нет достаточных оснований полагать, что Ктесий перенес картину событий конца V в. на более ранний период, наполнив ее рассказами о дворцовой жизни в Сузах своего времени. Ктесий рассказывает то, что слышал при персидском дворе. Правда, он очень часто искажает факты, но причиной этого нередко является ненадежность исторической традиции у персов о событиях столетней давности.

Ктесий пишет, что перед смертью Кир назначил Таниоксарка наместником нескольких восточных провинций, в том числе Бактрии и Парфии. Известно, что сатрапами Бактрии назначались Ахемениды или их ближайшие родственники. При Камбизе, согласно Ктесию, Таниоксарк был заменен магом Сфендадатом. Некоторые исследователи склонны считать это сообщение Ктесия достоверным [331, с. 28; 202, с. 117; 256, с. 213; 239, с. 38]. Но, судя по Бехистунской надписи, уже к моменту захвата Дарием царской власти сатрапом Бактрии был Дадаршиш, а в Парфии и Гиркании роль наместника выполнил отец Дария Виштаспа. Поэтому не исключено, что прав был Ксенофонт (Cyrop. VIII, 7, 11), считавший Танаоксара (так назван Бардия у этого автора)54 сатрапом Мидии, Армении и племени кадусиев [ср. 56, с. 27 и сл.; 294, т. IV, с. 64; 312, с. 92]. Правда, можно было бы предполагать, что Виштаспа и Дадаршиш были назначены сатрапами позднее, при Гаумате или Дарий55. Однако следует иметь в виду, что Дадаршиш сразу после захвата власти Дарием перешел на сторону последнего, и поэтому вряд ли он был ставленником Гауматы. Кроме того, в начале своего царствования Дарий не имел реальной власти в таких отдаленных странах, как Парфия, Гиркания и Бактрия, и поэтому не мог смещать там сатрапов.

Версия Помпея Трога отлична от версий и Геродота и Ктесия. Прежде всего у Трога маг-самозванец назван Гомет, что является вполне закономерной латинской передачей иранского имени Гаумата, поскольку древнеперсидский дифтонг au стал произноситься как ō. Это свидетельствует о том, что Трог воспроизводит достоверную устную историческую традицию персов, которая осталась неизвестной Геродоту. Однако эта традиция была скудна, так как за подробностями Трог обращается к Геродоту.

У Трога, как и у Геродота, выступают два мага, хотя и под разными именами. Гомет делает царем своего брата Оропаста56. Таким образом, Патизейту Геродота соответствует Гомет Трога, а Смердису – Оропаст. Но в отличие от Геродота у Трога нет Прексаспа, и Гомет сам выполняет его роль, убив Бардию (который у него назван Мергидом). По Трогу, убийство Мергида произошло после смерти Камбиза (Just. IX, 1–10).

Еще в первой половине прошлого века делались попытки связать сообщения Геродота о царствовании Лже-Смердиса с некоторыми данными Авесты. Такие попытки нередко встречаются и в современной литературе. Ряд ученых, ссылаясь на Ясну 53, полагают, что события, связанные с правлением Гауматы, нашли прямое отражение в Авесте [228, с. 188; 199, с. 79 и сл.; 200, с. 44–47; 266, с. 272 и сл.; 208, с. 141 и сл.; 209, с. 43]. В этой Ясне говорится о том, что Ахурамазда должен принести смерть и кровавое воздаяние приверженцам зла. И далее о ком-то без всякой связи сказано, что, он должен пройти через все мучения и вскоре после этого станет великим. Отсюда, по мнению некоторых исследователей, вытекают следующие выводы: Виштаспа не решился свергнуть Гаумату, а Дарий последовал совету Заратуштры и осуществил, таким образом, пророчество последнего – стал царем. Но это мнение покоится лишь на убеждении, что Дарий был последователем Заратуштры и спасал созданную пророком религию от преследований Гауматы, однако в пользу такого предположения невозможно привести какие-либо данные источников57.

Теперь попытаемся установить, в какой связи находился Гаумата с Бардией, сыном Кира. Выше мы видели, что сведения об убийстве Бардии противоречивы. По Геродоту, он участвовал в египетском походе Камбиза и затем был послан в Персию и убит. В Бехистунской надписи говорится, что Бардия был убит еще до начала египетского похода, причем это оставалось неизвестным народу. Ктесий также пишет, что убийство произошло до завоевания Камбизом Египта. В остальном мнения современных ученых почти единодушны: Гаумата стал царем под именем Бардии, сына Кира, чтобы восстановить мидийскую гегемонию. Об этом узнали влиятельные персы во главе с Дарием и, убив мнимого сына Кира, восстановили господство персов над мидийцами. Однако анализ источников заставляет усомниться в справедливости такого мнения.

Геродот (III, 61) называет сына Кира Смердисом. Маг, захвативший власть под видом сына Кира, носил то же самое имя Смердис, и они были очень похожи друг на друга58. С этим согласен и Ктесий: «Этот маг в высшей степени похож на Таниоксарка... Он все делает, как Таниоксарк».

Маг, по Ктесию, был настолько похож на сына Кира, что даже ближайшие к ним лица не могли отличить их друг от друга. Когда Таниоксарк был убит, Камбиз вызвал к себе его евнухов и показал им мага Сфендадата, одетого в платье убитого царевича. При этом Камбиз спросил евнухов: Таниоксарк ли этот человек? Те, удивившись, ответили: кто же другой, если не он? Это сообщение Ктесия, очевидно, восходит к персидской традиции. Здесь Ктесий подтверждает Геродота, которого он постоянно и с большой придирчивостью стремится исправлять. Очевидно, Геродоту и Ктесию была известна персидская традиция, сближавшая Бардию с тем лицом, которого Дарий называет Гауматой. Трог также говорит о сходстве мага с сыном Кира. Отсюда многие современные исследователи приходят к выводу, что маг был действительно очень похож на Бардию и это помогло ему стать царем под видом последнего [см., например, 244, с. 45; 241, с. 50; 377, т. I, с. 158; 111a, с. 78 и сл.]. Но такое объяснение событий представляется нам упрощенным.

Историки не без оснований отдают предпочтение сообщению Бехистунской надписи о времени убийства Бардии, а не рассказу Геродота. Очевидно, такой выбор несомненен, так как современнику этих событий Дарию не было бы смысла относить убийство Бардии к более раннему времени, если оно произошло после египетского похода. Египет был завоеван не позднее июня 525 г., а об убийстве Бардии, согласно Бехистунской надписи (I, 48–61) и Геродоту (III, 68), стало известно только в сентябре 522 г. Но так как после убийства Бардии до завоевания далекого Египта должно было пройти, очевидно, немало времени, убийство это, согласно Бехистунской надписи, следует датировать не позднее 526 г. В таком случае со времени убийства Бардии до того момента, когда об этом стало известно, прошло пять лет. С этим поразительно совпадает и сообщение Ктесия, который пишет, что только через пять лет обман был раскрыт, и Амитида, мать Таниоксарка, узнала от одного евнуха об истинном положении вещей59. Очевидно, эти сведения Ктесия восходят к официальной персидской традиции. Указанная датировка устранения Бардии ни у кого не вызывает сомнений и принимается всеми исследователями. Но они не задумываются над вопросом: как в течение пяти лет убийство Бардии, видного сатрапа ряда важных стран, сына Кира, могло оставаться неизвестным? Как сестры, мать, дочь Бардии, другие его родственники, друзья и слуги могли не знать об этом так долго и узнали только через пять лет, притом из уст Дария, когда он, убив своего предшественника на престоле, стал царем? Как могло убийство Бардии так долго оставаться тайной, известной только двум магам?60 Некоторые исследователи, опираясь на Ксенофонта (Cyrop. VIII, 8, 2; см. также: Plat., Leg. III, 695b), склонны считать, что Бардия был убит еще в 530 г.61 [330, т. I, с. 177; 157, с. 113]. В таком случае получается, что в течение восьми лет убийство Бардии оставалось секретом. Кто же управлял его сатрапиями? Ктесий пишет, что Камбиз поставил мага Сфендадата сатрапом, выдав его за своего брата, и этот подставной маг пять лет выполнял роль младшего сына Кира, а потом стал и царем, продолжая называться его именем. Некоторые исследователи считают это сообщение Ктесия вполне правдоподобным [256, с. 217 и 340]. Например, Э. Херцфельд полагает, что Гаумата стал сатрапом вместо Бардии еще в 529 г. и, следовательно, прошло семь лет, прежде чем он был разоблачен как подставное лицо [203, с. 47].

Как видно из труда Геродота (III, 68), сестра Камбиза и Бардии Атосса и жены Камбиза с самого начала переворота Смердиса находились в его гареме и, следовательно, имели полную возможность убедиться в обмане. Однако этого не случилось. Источник Геродота стремится преодолеть эту трудность, утверждая, что в гареме Смердиса женщины были изолированы. Но из труда Геродота же (III, 68–69) видно, что эта изоляция, по-видимому, была мнимой, поскольку дочь Отаны Файдима, находившаяся в гареме Смердиса, многократно общалась с внешним миром. Не было также изоляции дворца Смердиса, так как в нужный момент семь знатных персов беспрепятственно прошли в этот дворец, не встретив никакого сопротивления со стороны дворцовой стражи. Последняя даже не спросила заговорщиков, зачем они идут во дворец.

Прексасп, который официально считался убийцей Смердиса, решительно и многократно отрицал это убийство. Правда, Геродот пишет, что Прексасп боялся наказания за убийство Смердиса. Согласно рассказу Геродота, маги решили расположить к себе Прексаспа и уговорили его подняться на башню и оттуда объявить персам, что над ними царствует сын Кира. Прексасп, по словам Геродота (III, 75), согласился на это, но разоблачил обман и бросился с башни на землю. Однако в действительности, как справедливо заметил еще М. Дункер, ничего подобного не могло быть [150, т. II, с. 813]. Ведь сам Геродот пишет, что после смерти Камбиза об убийстве Смердиса было известно одному только Прексаспу, который категорически отрицал его62. Поэтому у тех, кого Геродот называет магами, совершенно не было причин побуждать Прексаспа к публичному заявлению перед персами, которые и не сомневались, как это видно из Бехистунской надписи (I, 35–43), Геродота (III, 66–67), Ктесия и других источников, в том, что над ними царствует сын Кира. Скорее всего Прексасп был устранен сторонниками Дария, поскольку он отрицал, что Бардия убит.

Бехистунская надпись не помогает в выяснении всех этих загадочных моментов, которые мы встречаем у Геродота и Ктесия. Дарий в этой надписи дает подробные сведения о многих своих противниках, с которыми ему пришлось бороться сразу после того, как он стал царем. Надпись Дария указывает, кем был по происхождению и где восстал тот или иной «самозванец», как звали его отца и т. д. Но самый опасный враг Дария постоянно называется в ней лишь «маг Гаумата». Такое пренебрежение к данным, свидетельствующим о «лжи» Гауматы, вряд ли случайно.

Теперь обратимся к сведениям, содержащимся в пьесе Эсхила «Персы» (774–777). Эсхил устами тени Дария, перечисляя мидийских и персидских царей, пишет: «Правил пятым Мард, позор отечеству и древнему трону, но доблестный Артафрен коварно убил его в покоях вместе с друзьями, на кого это дело пало». Отсюда видно, что Эсхил не считал Марда узурпатором и самозванцем [ср. 312, с. 92 и cл.]. Отрицательная характеристика Марда здесь уместна, поскольку она исходит от его врага Дария.

Все указанные обстоятельства заставляют усомниться в правдивости утверждения Дария, что он убил Лже-Бардию. Хотя вряд ли мы когда-нибудь узнаем точно, кто в действительности был предшественником Дария на персидском троне, можно высказать предположение, что Бардия, Мард, Смердис, Таниоксарк и личность, которую Дарий называет «магом Гауматой», – одно и то же лицо, а именно младший сын Кира. Такое мнение было высказано еще А. Т. Олмстедом и некоторыми другими исследователями [312, с. 92 и cл.; 341, с. 107–109; 418, с. 38 и cл.; 305, с. 75; 122, с. 91 и cл.; ср. также 173; 136а, с. 52; 102а, с. 240 и cл.; 345а, с. 84–93].

В Бехистунской надписи все, восставшие против Дария, названы «лжецами». Вместе с тем автор ее многократно говорит о собственной приверженности правде. Однако ради достижения своих целей Дарий готов был идти на что угодно. Геродот, которого, кстати, нельзя упрекнуть во враждебности к Дарию, отмечает его готовность лгать, когда это было ему выгодно. Отец истории (III, 72) вкладывает в уста Дария следующие слова: «Там, где нужно, следует лгать. Ведь мы домогаемся одной и той же цели, (и) те, кто лжет, и те, кто пользуется правдой». Эти слова, по Геродоту, были сказаны Дарием на совещании семи персов-заговорщиков непосредственно перед тем, как ими было совершено нападение на Смердиса.

В Бехистунской надписи тенденциозность в освещении событий, связанных с воцарением Дария, очевидна. Автору ее приходилось прибегать к сознательному искажению фактов. Естественно, в надписи ничего не говорится о поражениях Дария в борьбе против восставших народов Персидской державы. По словам Дария, он везде и повсюду побеждал. Автор Бехистунской надписи (IV, 52–59) сам признает, что его рассказ может показаться невероятным тем, кто будет читать его. Но тем не менее он убеждает всех поверить его надписи, распространять ее содержание как истинную версию. Очевидно, современники Дария оспаривали официальную версию о событиях того времени как недостоверную. Это заставляло Дария сомневаться в том, что у будущих поколений, для которых предназначался текст, высеченный на Бехистунской скале, он найдет больше доверия, чем у своих современников. Поэтому он так настаивает на своей правоте.

Согласно Бехистунской надписи (I, 32–43), когда Камбиз находился в Египте, а Бардия был убит, «народ стал мятежным, и много лжи стало в стране, и в Персии, и в Мидии, и в других странах... Затем один человек, маг по имени Гаумата... восстал... Затем весь народ стал мятежным и от Камбиза к нему перешел, и Персия, и Мидия, и другие страны». Таким образом, захвату власти Гауматой предшествовали волнения в Персии и других странах, направленные против Камбиза. Эти волнения привели Гаумату к власти и прекратились вместе с его воцарением. Он восстал 11 марта 522 г. до н. э. и не позже чем через месяц был признан в Вавилонии, откуда мы имеем, начиная с апреля, датированные по его правлению деловые документы. Это частноправовые контракты из Вавилона, Сиппара, Урука и других городов [их перечень см. 323, с. 15; 125, с. 315, примеч. 5, к которому теперь следует добавить текст: Stigers, № 21]. При заключении различных контрактов вавилоняне стали клясться богами «Белом, Набу и Барзией, царем Вавилона, царем стран» [Sm. № 7]. В апреле 522 г. Камбиз был еще жив и в некоторых местах Вавилонии его еще признавали. Так, мы имеем от 18 апреля 522 г. последнюю табличку из Шахрину (предместье Вавилона), датированную по его царствованию [Camb., 409].

Два вавилонских контракта, датированные правлением Бардии, называют его «царем стран», остальные – «царем Вавилона, царем стран». Четыре документа из Вавилонии датированы «годом вступления» (собственно, «годом начала царствования») Бардии. Однако тот же самый год в остальных контрактах назван «первым годом царствования» Бардии63.

К 1 июля 522 г. Гаумата получил всеобщее признание, вероятно, короновался по древнему обычаю в Пасаргадах и стал царем державы Кира и Камбиза.

В течение всего царствования Гауматы не происходило мятежей. Во всяком случае, все источники единодушно отмечают, что его правление было спокойным. Распространенное мнение, что многие страны Персидской державы находились в состоянии постоянных восстаний в течение всего периода, пока Гаумата пребывал у власти, находится в противоречии с данными источников. Бехистунская надпись совершенно ясно указывает, что восстания в Эламе, Мидии, Персии, Вавилонии и во многих странах вспыхнули после убийства Гауматы и были направлены против Дария: «Когда я убил мага Гаумату, затем один человек по имени Ассина... восстал в Эламе» (I, 73–75). Следовательно, восстание Ассины произошло при вступлении Дария на престол. Вслед за Лесиной восстал Фрада в Маргиане и Нидинту-Бел в Вавилоне. Пока Дарий подавлял восстание Нидинту-Бела, восстали Вахьяздата в Персии, Фравартиш в Мидии, Чиссатахма в Сагартии и др. Таким образом, все эти восстания вспыхнули после 29 сентября 522 г., когда был убит Гаумата, и именно при известии о его убийстве и вступлении Дария на престол.

Что к моменту убийства Гауматы не происходило никаких волнений, видно также и из вступительной части Бехистунcкой надписи (I, 12–17), согласно которой Ахурамазда вручил Дарию царство над двадцатью тремя странами, после того как он захватил престол. Следовательно, к самому началу правления Дария двадцать три страны, которые перечислены в надписи, все еще входили в состав державы. Затем в большинстве этих стран начались волнения. По мнению Ф. В. Кёнига, мятеж Нидинту-Бела в Вавилонии произошел в августе 522 г., т. е. еще при жизни Гауматы, и именно против него был направлен [256, с. 38]. Но, не говоря о Бехистунской надписи, такое предположение находится в противоречии и с данными вавилонских деловых документов. Гаумата был убит 29 сентября 522 г., а от 20 сентября того же года имеется контракт из Вавилона, датированный его правлением [Sm. 9]. А первый документ, относящийся к Нидинту-Белу (Навуходоносор III), происходит из Сиппара и датирован 3 октября 522 г. [NbK, 1; ср. 323, с. 15], т. е. пятым днем после того, как царем стал Дарий. По всей вероятности, Нидинту-Бел захватил престол уже после убийства Гауматы.

По свидетельству Геродота (III, 67), Смердис «спокойно» правил в течение семи месяцев и по поводу его гибели горевали все подвластные персам народы.

 

Политика Гауматы

Еще начиная с середины прошлого века широкое распространение в науке получило мнение, что переворот Гауматы был реакцией мидийской знати на персидское господство и что Гаумата стремился к восстановлению гегемонии мидийцев над персами, к реставрации Мидийского царства [301, т. I, с. 156 и cл.; 150, т. II, с. 816 и cл.; 330, т. I, с. 261; 304, с. 375 и 395; 182, с. 1 и cл.; 12, т. II, с. 24 и т. д.]. Но такая трактовка упрощает сложную и своеобразную историческую обстановку, сложившуюся в конце 20-х годов VI в. до н. э. в Персии.

Прежде всего переворот Гауматы произошел вовсе не в Мидии, а в Пайшияуваде, которая была расположена в Персии, как это видно из описания в Бехистунской надписи восстания Вахьяздаты, который также нашел там поддержку64. Кроме того, Бехистунская надпись (IV, 9–10) ясно указывает, что Гаумата поднял мятеж в Персии. При описании восстания Вахьяздаты в надписи (III, 23–24) сказано, что он восстал в Персии вторым. Следовательно, его предшественником был Гаумата.

Источники не содержат никаких данных в пользу предположения, что Гаумата хотел сделать положение Мидии более привилегированным, чем положение Персии или даже остальных стран. Сообщение Геродота (III, 67) об освобождении Смердисом подвластных персам народов от податей и воинской повинности на три года иногда в литературе рассматривается как свидетельство привилегированного положения мидийцев в период царствования Гауматы. Однако от податей и воинской повинности были освобождены все народы Персидской державы, а не одни мидийцы. Временную отмену податей, вопреки мнению некоторых ученых, было бы неверно рассматривать и как демагогический прием [56, с. 20 и сл.; 21, с. 432]. На самом деле положение было более сложным. Тяжелые поборы и воинская повинность вызывали сильное недовольство покоренных народов. Положение Персии в завоеванных странах к концу царствования Камбиза было очень непрочным. В такой обстановке и были отменены подати и воинская повинность. Очевидно, это было сделано с целью удержать покоренные народы в составе державы, а не в интересах мидийцев. К тому же освобождение от податей не было беспрецедентным делом в практике персидских царей. По Геродоту (VI, 59), каждый царь персов при вступлении на престол не взимал недоимки за прошлые годы. В начале царствования Гауматы простого сложения недоимок было недостаточно для успокоения подданных. В целях сохранения самой Ахеменидской державы надо было отказаться от произвольных поборов и перейти к упорядоченной фискальной системе.

Исследователи, считающие, что действия Гауматы были направлены против персидского народа, ссылаются на слова Бехистунской надписи (I, 50–51), что «народ боялся» Гауматы. Но даже из официальной версии, изложенной в этой надписи, следует, что, когда Гаумата стал царем, большинство персидского народа единодушно перешло на его сторону, вступление же Дария на престол ознаменовалось серьезным и длительным восстанием против него в самой Персии. Из труда Геродота видно, что персы не менее сочувственно относились к реформам Смердиса, чем другие народы.

Многие историки считают возможным говорить о мидийском характере переворота Гауматы, исходя из того факта, что он пребывал в Мидии, в области Нисайя, в крепости Сикаяуватиш. Полагают, что он перенес свою столицу в Мидию, опасаясь оставаться в Персии [150, т. II, с. 553 и 816; 330, т. I, с. 265; 256, с. 196]. Однако с таким мнением также трудно согласиться. Геродот (III, 70) и Ктесий (Pers. 29, 14) пишут, что маг жил и был убит в своей столице, т. е. в Сузах. Разумеется, оба античных автора не правы, когда переносят убийство Смердиса в Сузы, поскольку Бехистунская надпись (I, 57–59) указывает, что он был убит в Мидии. Но само такое перенесение оказалось возможным, потому что столицей государства при Гаумате оставались Сузы. Пребывание его в Мидии следует объяснять другими причинами. Известно, что еще Кир II и последующие персидские цари сообразно с сезоном года жили в различных городах своей державы65. Гаумата был убит в конце сентября, т. е. в то время года, которое Ахемениды большей частью проводили в столице Мидии Экбатанах, где лето обычно было нежарким. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Гаумата проводил лето и начало осени недалеко от Экбатан, в знаменитой Нисайе, богатством и благодатностью климата которой восхищались многие античные авторы66.

Нередко переворот Гауматы рассматривается как установление теократической власти мидийских магов [334, т. II, с. 549–553; 235, с. 61; 196, c. 133 и сл.; 239, с. 43; 408, с. 532]. Сторонники этой точки зрения ссылаются на сообщения Геродота (III, 79) и Ктесия (29, 15) об избиении магов (магофония) при вступлении Дария I на престол и об установлении особого праздника, во время которого маги подвергались побоям. Но, как показал И. Маркварт, представление об обычае избиения магов обязано своим происхождением ложному истолкованию названия древнеперсидского месяца багаядиш и праздника, который отмечался в этом месяце [278, с. 234–236; см. также 150, т. II, с. 821; т. IV, с. 462; 111а, с. 86 и сл.; 284, с. 88; 135, с. 130]. Это праздник одного из богов иранского пантеона (по всей вероятности, Митры), который совпал с днем убийства Гауматы. Вероятно, заговорщики выбрали этот день, чтобы застать Гаумату и весь его двор не готовыми к сопротивлению.

В. Б. Хеннинг, ссылаясь на выражение «убийство магов» в одном согдийско-манихейском фрагменте, полагал, что праздник избиения магов действительно был установлен при Дарии I [196, с. 133–136; см. также 302, с. 282]. Однако в указанном фрагменте речь идет об убийстве магов Александром Македонским. Как известно, зороастрийская традиция обвиняла последнего в сожжении Авесты и убийстве магов. Трудно согласиться с мнением Хеннинга, что маги стремились предать забвению истинное происхождение магофонии, обвиняя в ней Александра вместо Дария. Еще античный философ Гермодор, которого цитирует Диоген Лаэртский, знал о том, что не Дарий, а Александр Македонский расправился с магами [78, с. 192]. Да и зачем спустя много столетий после смерти Дария, когда уже никто не интересовался переворотом Гауматы, маги стали бы скрывать, что они когда-то боролись за политическую власть? Кроме того, в местности Нисайя, где был убит Гаумата, очевидно, не было большого числа персов, которые могли бы осуществить массовое убийство магов. Не следует упускать из виду и тот бесспорный факт, что маги были придворными жрецами Ахеменидов. Наконец, достойно внимания и то, что в Бехистунской надписи, которая весьма подробно описывает все убийства и казни врагов Дария, нет ни слова об убийстве магов.

Но если даже допустить, что странный обычай избиения магов действительно существовал, и в этом случае нет оснований видеть в Гаумате борца за мидийское господство над персами. Если бы он восстановил мидийские привилегии, Дарий не преминул бы отметить в Бехистунской надписи, что Гаумата отнял власть у персов, а он сам оказал последним великую услугу, вернув им эту власть.

При описании событий, связанных с царствованием Гауматы, в Бехистунской надписи нет никаких указаний на то, что его политика носила промидийский характер67. Это тем более достойно внимания, что при описании восстаний Нидинту-Бела, Фравартиша, Фрады, Арахи и др. в надписи ясно отмечается их антиперсидская направленность. Но там, где в надписи речь идет о Гаумате, на первое место выступает Персия, а не Мидия. Именно Персия играет в перевороте Гауматы первостепенную роль, именно «весь персидский народ» переходит сначала на его сторону, а лишь потом за персами следуют мидийцы и остальные народы. Дарий заявляет в Бехистунской надписи (I, 48–53): «Не было ни одного человека, ни перса, ни мидийца, ни из нашего рода, кто отнял бы царство у мага Гауматы». Официальная пропаганда изображала Гаумату не освободителем мидийцев от персидского господства, а символом зла, воплощением лжи. Не следует забывать, что, кем бы Гаумата ни был в действительности, он стал царем под именем Бардии, сына Кира, основателя Персидской державы.

Правда, у Геродота (III, 67) вскользь сказано, что об убийстве мага Смердиса горевали все народы, кроме персов. Но у него не говорится, что лишь мидийцы жалели о его гибели. Геродот нигде не пишет, что мидийцы при Смердисе получили какие-либо выгоды. Поэтому утверждение Геродота, что персы не жалели Смердиса, когда он был убит, по-видимому, не отражает персидскую традицию. Ошибочность этого мнения видна и из Бехистунской надписи, согласно которой Дарий после убийства Гауматы не нашел поддержки в Персии, где царем стал Вахьяздата, который выдавал себя за Бардию.

Чтобы попытаться разобраться в политике Гауматы, следует иметь в виду социальную политику Камбиза. Многие историки считают Камбиза болезненным деспотом, без всякой рациональной цели совершавшим бессмысленные преступления. Греческая традиция, настойчиво подчеркивающая необузданный деспотизм и болезненную жестокость Камбиза, по всей вероятности, имеет в основе своей персидский источник. Из целого ряда фактов можно заметить враждебность Дария и его сподвижников к Камбизу. Согласно Геродоту (III, 80), знатный перс Отана жаловался на произвол Камбиза по отношению к персидской знати. Он обращается к своим сторонникам в заговоре против Смердиса со следующими словами: «Вы сами видели, до какой степени дошло бесчинство Камбиза». Далее Отана обвиняет Камбиза в казни подданных без суда и изображает его деспотом, который нарушает установленные предками обычаи. Здесь ясно видно осуждение персидской знатью действий Камбиза. Цитированные слова Отаны, согласно Геродоту, были произнесены им во время дискуссии семи персов о наилучшей форме правления (см. ниже). Геродот с сожалением отмечает, что греки не верят, будто эта политическая дискуссия действительно имела место. Отсюда В. В. Струве делает вывод, что источником Геродота в данном случае является персидская традиция, ставшая известной Геродоту от Зопира, правнука Мегабиза, который был одним из участников убийства Смердиса [55, с. 15].

Враждебное отношение официальной персидской традиции к памяти Камбиза можно заметить и в следующем. В то время как могила Кира охранялась как государственная святыня специально для этого назначенными магами, Камбизу не была даже сооружена гробница. Согласно Ктесию (29, 13), тело Камбиза было доставлено в Персию. Гаумата, по-видимому, не противодействовал этому. Э. Херцфельд и В. Клейсс полагают, что незаконченная царская гробница в Тахт-и Рустам, близ Персеполя, похожая по форме своих ступенек на гробницу Кира, предназначалась для Камбиза [209, с. 36; 211, с. 214; 252, с. 157 и сл.]. Если это так, то строительство ее, очевидно, велось при жизни самого Камбиза, а после его смерти она осталась незавершенной68. Геродот (III, 64) пишет, что Камбиз надеялся умереть в мидийских Экбатанах, достигнув старости, но ему суждено было скончаться в сирийских Экбатанах. Однако география древней Сирии известна достаточно хорошо, и такого города в Сирии не существовало. Дж. Гринфильд высказал нам вполне вероятное предположение, что под сирийскими Экбатанами у Геродота имеется в виду важный город Хамат в Сирии, название которого в греческой передаче звучало сходно с названием мидийской столицы. Согласно Иосифу Флавию (Ant. Jud. XI, 2,2), Камбиз умер в Дамаске. Большой интерес представляет сообщение Демотической хроники из Египта, по свидетельству которой Камбиз умер в пути, «когда еще не достиг своей страны» [DC, с. 30, стб. С, 6].

Античная традиция идеализирует Кира, хваля его за человечное отношение к подданным. Еще у Геродота образ Кира приобрел характер моральной абстракции [82]. Как выше говорилось, у Геродота в качестве обвинителя Камбиза выступает не кто иной, как знатный перс Отана. Это противопоставление Кира и Камбиза у античных авторов является отражением официальной персидской традиции. Историки обычно ограничиваются фразами, что Кир воплощал в себе «высокий моральный характер», «государственную мудрость», «острый политический взор». На Международном конгрессе в Ширазе в 1971 г., посвященном 2500-летнему юбилею Иранского государства, было зачитано много докладов, в которых Цилиндр Кира характеризуется как первая в истории «хартия вольностей» [см., например, 306]. Некоторые докладчики особенно подчеркивали тот факт, что Кир в отличие от преемников пророка Мухаммада не навязывал другим народам свою веру [см., например, 95, с. 127 и сл.]. Однако такие рассуждения не учитывают своеобразных особенностей идеологии древних обществ. Прежде всего древние религии до периода возникновения христианства не были догматическими и нетерпимыми. Поэтому у Кира не было ни желания, ни необходимости преследовать религии подвластных народов. Он, как и другие персидские цари, искренне и охотно поклонялся кроме своих, иранских богов также греческим, вавилонским и другим чужеземным богам и искал у них поддержки. Кроме того, он и не помышлял о какой-либо «хартии вольностей», и его Цилиндр, составленный в традиционном стиле ассиро-вавилонских царских надписей, не представлял покоренному населению никаких свобод, за исключением права возвращения на свою родину с тех территорий, куда их насильственно поселили вавилонские цари. Репатриация этих людей была в интересах проводимой Киром политики.

Возникает вопрос: какая социальная группа в Персии идеализировала Кира и осуждала Камбиза? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо иметь в виду, что Персидское государство, едва возникнув при Кире II, буквально через два десятилетия, еще не освободившись от господства родо-племенных отношений, стало мировой державой. Поэтому Персия не успела пройти тот исторический путь, который характерен для большинства других древних государств. Это путь борьбы между царской властью, которая стремилась к неограниченному господству, и родовой знатью, отстаивавшей свои традиционные привилегии.

При Кире II эта борьба еще не была заметна, так как персы покоряли один за другим десятки народов. Внимание Кира было обращено на дальнейшие завоевания, которые давали родовой знати возможность обогащаться и увеличивать свое влияние. Те большие привилегии семи знатнейших персидских родов, которые Геродот (III, 70 и 84) связывает со свержением Смердиса, приписывая их установление Дарию I, на самом деле, как отмечалось давно, восходят к Киру II [150, т. II, с. 811; 161, с. 13, примеч. 2; 330, т. I, с. 204]. Из труда самого Геродота видно, что эти привилегии существовали до Дария, а при нем были только восстановлены. Вот некоторые из них: царь имеет право брать жену только из круга дочерей семи знатных родов; представители этих родов обладают правом беспрепятственного входа к царю, правом наследственного наместничества в своих областях, правом подавать советы царю и носить прямую тиару.

При Кире привилегии эти соблюдались. Для их нарушения пока не было особой необходимости. Но государство развивалось, выходило из рамок патриархально-родовых отношений, завоевывались все новые и новые страны, а его социальная база по-прежнему была узка. При Камбизе обнаружились противоречия между родовой знатью и царской властью, стремившейся ликвидировать древние привилегии знати. Объективно к этому и была направлена политика Камбиза. Геродот (III, 89), Диодор (IX, 24) и другие античные авторы рассказывают, что, согласно оценке самих персов, Камбиз был суров и высокомерен, за что заслужил прозвище «деспот» – в отличие от Кира, которого за человечность, отеческую заботу и любовь к персам называли «отцом».

Под персами, которым так не нравился крутой нрав Камбиза, у Геродота, естественно, имеется в виду знать: ведь он получал свою информацию о персидских делах от представителя знати Зопира. Камбиз изображался жестоким деспотом, хотя его поступки, которые родовая знать считала бессмысленными преступлениями, были направлены к созданию сильной централизованной власти. Те тенденции к сильной царской власти и уничтожению привилегий родовой знати, которые так ясно обнаружились в период царствования Камбиза, продолжали оказывать свое влияние на ход исторического развития и после его смерти.

 

Захват власти Дарием I

В конце Бехистунской надписи (IV, 80–88) даны имена тех, кто вместе с Дарием принимал участие в убийстве Гауматы. «Говорит Дарий царь: вот мужи, которые были со мною, когда я убил мага Гаумату... Эти мужи действовали как мои сторонники: Виндафарна, сын Ваяспары, перс; Отана, сын Тухры, перс; Гаубарува, сын Мардония, перс; Видарна, сын Багабигны, перс; Багабухша, сын Датувахии, перс; Ардиманиш, сын Вахауки, перс. Говорит Дарий царь: ты, который впоследствии будешь царем, оберегай хорошо род этих мужей».

Об убийстве мага Смердиса более подробно рассказывает Геродот (III, 70), у которого имена заговорщиков, кроме одного, сходятся со списком Бехистунской надписи. У Геродота Ардиманищ вообще не упоминается и вместо него среди заговорщиков выступает Аспатин. Последний, очевидно, был включен Геродотом в список заговорщиков под влиянием того обстоятельства, что он занимал высокое положение при Дарий: он изображен на накширустамских рельефах рядом с троном Дария. В левой руке он держит колчан и лук, в правой – боевой топор. Другое изображение Аспатина, но без надписи сохранилось среди рельефов тронного зала в Персеполе, где он увековечен с коротким мечом, луком и боевым топором. В Персеполе найден также оттиск печати с легендой: «Аспатин, сын Пркшашпы». По-видимому, он был сыном Прексаспа, которого Геродот называет доверенным лицом Камбиза. После смерти Прексаспа Аспатин занял его должность при дворе. По мнению В. Хинца, Аспатин был мидийского происхождения и нес ответственность за гардероб и вооружение Дария [221, с. 270; 224, с. 59]. Но такое мнение о его этническом происхождении может быть и ошибочным, так как оно высказано лишь на том основании, что Аспатин изображен на рельефах, как полагает Хинц, в мидийском костюме.

Ктесий в рассказе об убийстве мага значительно отклоняется как от Бехистунской надписи, так и от Геродота. У него в списке заговорщиков правильно даны только три имени, а в остальных случаях он называет имена представителей тех родов, которые занимали важное положение при дворе Артаксеркса II, где он сам пребывал продолжительное время.

Источники по-разному освещают обстоятельства убийства Гауматы (Смердиса). Но они единодушны в том отношении, что убийство было совершено в результате неожиданного нападения семи знатных персов. Ктесий (29, 14) добавляет, что к этим семи заговорщикам присоединились Артасир и Багапат, придворные мага Сфендадата (соответствующего Гаумате Бехистунской надписи), которые раньше были советниками Камбиза. Багапат вынес заранее оружие из дворца. Этого никто не заметил, поскольку ключи от дворца находились у него самого. Маг Сфендадат, продолжает Ктесий, оборонялся против заговорщиков с помощью кресла, пока не был убит. По Геродоту (III, 78–79), Смердис и его брат упорно отбивались от заговорщиков, хотя были в невыгодном положении, и, несмотря на явное неравенство сил, ранили двух персов. От рассказа Геродота несколько отличается сообщение Аммиана Марцеллина (XXIII, 6, 36), который пишет о захвате престола семью магами. Остальные источники в описании этих событий следуют за Геродотом.

 

Примечания

47 Herod. III, 61–79; Plat., Leg. III, 694–695; Epist. VII, 332a; Strabo XV, 3, 24; Polyaen. VII, 11, 2; Plut., Moral. 490a.

48 FGrH II, с. 1222; Amm. Marc, Hist. XXIII, 6, 36; FHG IV, с. 552; Oros. II, 8.

49 Бардия (Бехистунская надпись), Смердис (Геродот), Мардос (Эсхил), Мердис (Николай Дамаскин), Мергид (Помпей Трог) – одно и то же имя. Ср. также имя Смердес, которое у Аристотеля (Polit. III, 9, 6) засвидетельствовано для одного малоазийского грека. В аккадском варианте Бехистунской надписи и в частноправовых контрактах из Вавилонии имя это передается в мидийской форме Барзия.

50 Как показал И. Маркварт, это не собственное имя, а титул со значением «надзиратель царского дома» [278, с. 213 и cл.; см. также подробно у И. Визехёфера: 412, с. 49–50]. По мнению Э. Херцфельда, Патизейт – титул Бардии, сына Кира [212, с. 205].

51 В переводе значит «большой (сильный) телом» [литературу см. 18, с. 124, примеч. 13]. Имя Бардия дословно значит «высокий» и, по-видимому, также указывает на большую физическую силу [см. там же]. У Геродота Смердис выступает богатырем, так как семь персов с трудом убили двух магов, т. е. Патизейта и Смердиса [ср. 56, с. 19 и cл.]. Ю. Прашек полагал, что вначале сын Кира назывался Таниоксарком, а позднее принял имя Бардия [332, с. 4]. Но скорее, по-видимому, Бардия – собственное имя, поскольку оно засвидетельствовано Бехистунской надписью, а Таниоксарк – прозвище, данное ему из-за его физической силы.

52 Ctes., Pers. 29, 8. Имя Сфендадата (древнеиранское Спантдата) не вымышленное, а подлинно иранское, которое встречается и в Авесте и имеет значение «сотворенный священным духом». Ж. Опперт [314, с. 379] и И. Маркварт [276, с. 620] полагали, что Сфендадат является вторым Лже-Бардией, известным в Бехистунской надписи под именем Вахьяздаты. По мнению Ф. Юсти, Сфендадат – прозвище Гауматы [242, с. 308].

53 О маге Сфендадате рассказывает также поздний автор Кедрен: «Братья, маги Сфендан и Кимердий, царствовали семь месяцев» (Cedrenus, Georgius, ed. Im. Bekker. Vol. I. Bonnae, 1838, c. 252). Трудно сказать, какими источниками пользовался Кедрен. Имя Кимердий напоминает имя Бардии.

54 И. Маркварт и А. Т. Олмстед полагали, что в рассказе о Танаоксаре Ксенофонт восходит к Ктесию [276, с. 618, примеч. 397; 312, с. 92 и сл.]. Но в распоряжении Ксенофонта были и другие источники: по мнению К. Леманн-Хаупта, в данном случае он следовал Дионисию Милетскому [267, § 5].

55 Например, Ф. В. Кёниг полагал, что Дадаршиш и сатрап Арахосии Вивана были назначены на их должности Дарием или Виштаспой [256, с. 334].

56 Иранское имя, которое также свидетельствует о том, что Трог кроме Геродота использовал и другие источники.

57 Э. Херцфельд попытался реконструировать генеалогию Заратуштры, исходя из сообщения Ктесия, согласно которому мидиец Спитама был женат на Амитиде, дочери мидийского царя Астиага, и их сын носил имя Спитак. По мнению Херцфельда, Спитак значит «маленький Спитама», и он был не кто иной, как Заратуштра, поскольку Спитама было родовым именем пророка, известным по Авесте. Если это так, то Астиаг был дедом Заратуштры. Когда Кир женился на Амитиде, их дочь Атосса стала сводной сестрой Заратуштры, т. е. последний был шурином Камбиза и Дария, которые были последовательно женаты на Атоссе. Херцфельд полагал, что Заратуштра, узнав от Прексаспа об убийстве Бардии, призывал Дария свергнуть самозванца, а также просил его – по своей скромности – не упоминать о нем в Бехистунской надписи [212, т. I, с. 46–66]; ср. критику этой гипотезы у В. Б. Хеннинга [197, с. 7 и сл.], где, в частности, указывается, что в действительности Заратуштра был сыном Поурушаспы и женщины по имени Дугдава. Кроме того, Спитама – обычное у иранцев имя, которое засвидетельствовано у Ктесия и для времени Артаксеркса I (FGrH, т. I, с. 467). А. Т. Олмстед также полагал, что Дарий имел многократные встречи и беседы с Заратуштрой, который, по его мнению, погиб от руки Фрады, вождя восставших в 522 г. маргианцев [312, с. 107].

58 Геродот, однако, говорит, что маг Смердис был безухим. Но это – искажение, основанное на игре слов, поскольку термин «маг», в частности, имел оттенок: жрец, следующий письменной традиции и, следовательно, как бы не имевший ушей [98, с. 821 и сл.; 140, т. II, с. 4]. Легенда о том, что Смердис не имел ушей, по-видимому, греческого происхождения [142, с. 95 и сл.]. Во всяком случае, на Бехистунском рельефе Гаумата изображен с ушами.

59 Согласно Ктесию, у Астиага не было сыновей, а только дочь Амитида. Как уже говорилось, на ней был женат Спитама. Кир убил последнего и стал мужем Амитиды, а Камбиз и Таниоксарк были их сыновьями. Но, по Геродоту (II, 1 и III, 2), который заслуживает гораздо больше доверия, чем Ктесий, матерью Камбиза и Смердиса была Кассандана, дочь Фарнаспа, происходившего из рода Ахеменидов. Согласно Гелланику [FGrH, т. I, с. 149], у Камбиза было два брата, Марафис и Мерфис. Это сообщение сохранено составителями схолий к произведению Эсхила «Персы». Схолиасты, возможно, неточно передают содержание соответствующего места труда Гелланика. По всей вероятности, Марафис и Мерфис являются различными вариантами имени Бардия.

60 Согласно Геродоту (III, 66–67), об убийстве Смердиса кроме Камбиза и Прексаспа знали только два мага, а персы верили, что над ними царствует сын Кира. По Ктесию (Pers. 29, 10), об этом убийстве знали Камбиз, маг Сфендадат, а также придворные Артасир, Багапат и Изабат.

61 Ксенофонт утверждает, что Танаоксар восстал против Камбиза. Но Геродот и Ктесий согласны между собой в том, что младший сын Кира не совершил никакого проступка по отношению к Камбизу и был обвинен ложно.

62 У Ктесия (Pers. 29, 13) роль Прексаспа в аналогичном эпизоде выполняет евнух Изабат, который рассказал войску об истинном положении вещей и искал спасения в храме, но был обезглавлен там.

63 По вавилонскому лунному календарю новый год начинался с месяца нисанну (март – апрель). Промежуток времени после вступления на престол до первого нисанну относился к «началу царствования», а первого нисанну начинался первый год нового царя. Гаумата восстал в 14-й день месяца аддару (12-й месяц вавилонского календаря), и, таким образом, начало его правления не совпало с началом нового года. Поэтому первые 17 дней царствования Бардии должны быть отнесены к «началу его царствования», а документы, составленные после нисанну, необходимо было датировать первым годом. Но писцы в данном случае допустили определенный разнобой.

64 По мнению Дж. Хансмана, Пайшияувада была расположена в Южной Персии, к западу от Яутии [191, с. 304; см. также 412, с. 51–54].

65 Xen., Cyrop. VIII, 6, 22; Xen., Anab. III, 5, 15; Strabo XI, 13, 5; Plut., Moral. 78 D; Arrian. Anab. III, 16, 7; Dan. 8, 2; Esth. I, 2, 5; II, 3, 5.

66 Herod. VII, 40; Strabo XI, 13, 7; XI, 14, 9; Arrian. Anab. VII, 13. Местность Нисайя (Нишшайя) упоминается еще в ассирийских текстах [см. 324, с. 269].

67 Правда, в вавилонском варианте Бехистунской надписи он назван «мидийцем (по имени) Гаумата, магом» [BID, стк. 15], в то время как в остальных вариантах он упомянут как «маг Гаумата».

68 В таком случае перенос столицы государства из Пасаргад в Персеполь, осуществленный Дарием I, планировался еще при Камбизе [355, т. I, с. 25].

 

БИБЛИОГРАФИЯ (фрагменты)

Источники

BID – E. N. von Voigtlander. The Bisitun inscription of Darius the Great. Babylonion version, – Corpus Inscriptionum Iranicarum, P. 1. Vol. 2. L., 1978.

Camb. – J. N. Strassmaier. Inschriften von Cambyses, König von Babylon. Lpz., 1890.

DC – W. Spiegelberg. Die sogenannte Demotische Chronik des Papyrus 215 der Bibliothèque Nationale zu Paris. – «Demothische Studien». H. 7. Lpz., 1915.

FGrH – F. Jасоbу. Die Fragmente der griechischen Historiker. Berlin – Leiden, 1923–1958.

Nbk – J. N. Strassmaier. Inschriften von Nabuchodonosor, König von Babylon. Lpz., 1889.

Sm – J. N. Strassmaier. Inschriften von Nabopalassar und Smerdis. – ZA. Bd. 4, 1889, с. 106–152.

Stigers – H. G. Stigers. Neo- and Late Babylonian business documents from the John Friedrich Lewis Collection. – JCS. Vol. 28, 1976, с. 3–59.

 

Литература

12. Всемирная история. Т. 2. М., 1956.

18. Дандамaeв М. А. Иран при первых Ахеменидах. М., 1963.

21. Дьяконов И. М. История Мидии от древнейших времен до конца IV в. до н. э. М. – Л., 1956.

55. Струве В. В. Геродот и политические течения в Персии эпохи Дария I. – ВДИ. 1943, № 3, с. 12–35.

56. Струве В. В. Восстание в Маргиане при Дарии I. – ВДИ. 1949, № 2, с. 10–29.

78. Altheim F. [Рец. на:] Cameron G. G. Persepolis Treasury Tablets. Chicago, 1948. – «Gnomon». Vol. 23, 1951, с. 187–193.

82. Avery H. C. Herodotus’ picture of Cyrus. – AJP. Vol. 93. 1972, № 4, с. 529–546.

95. Вen-Gurion D. Cyrus, King of Persia. – Adr. Vol. I. Leiden, 1974, с. 127–134.

98. Bertin G. Herodotus on the Magians. – JRAS. Vol. 22, 1890, с. 821–822.

102a. Bickerman E. J., Tadmor H. Darius I, Pseudo-Smerdis, and the Magi. «Athenaeum. Studi Periodici di Letteratura dell’Antichità». Nuova Serie. № LVI. Pavia, 1978, с. 239–261.

111a. Boyce M. A history of Zoroastrianism. Vol. 2. Leiden, 1982 (= Handbuch der Orientalistik. Erste Abteilung, Bd. 8, Abschnitt 1, Lief. 2, H. 2 A).

122. Burn A. R. Persia and the Greeks, the defence of the West, с. 546–478 В. С. L., 1970.

125. Cameron G. G. Darius and Xerxes in Babylonia. – AJSL. Vol. 58. 1941, № 3, с. 314–325.

135. Christensen A. Die Iranier. München, 1933.

136a. Cook J. M. The Persian Empire. London – Melbourne – Toronto, 1983.

140. Darmesteter J. The Zend Avesta. Vol. 2–3. Ox., 1880–1883.

142. Demandt A. Die Ohren des falschen Smerdis. – IrAn. Vol. 9, 1972, с. 94–101.

150. Duncker M. Geschichte des Alterthums. Bd. II, IV. Lpz., 1867.

157. Elwell-Sullon L. A guide to Iranian study. Ann Arbor, 1952.

161. Floigl V. Cyrus und Herodot. Lpz., 1881.

173. Gershevitch I. The false Smerdis. – AA. Vol. 27, 1979, с. 337–351.

182. Gray G. В. The foundation and extension of the Persian Empire. – The Cambridge Ancient History. Vol. IV. Cambridge, 1969, с. 1–25.

191. Hansman J. An Achaemenian stronghold. – AcIr. Vol. 6, 1975, с. 289–309.

196. Henning W. В. The murder of the Magi. – JRAS. 1944, с. 133–144.

197. Henning W. В. Zoroaster – politician or witch-doctor? L., 1951.

199. Hertel J. Achämeniden und Kayaniden. Lpz., 1924.

200. Hertel J. Die Zeit Zoroasters. Lpz., 1924.

202. Herzfeld E. Der geschichtliche Vištāspa. – AMI. Bd. 1, 1929, с. 77–123.

203. Herzfeld E. Zarathustra. – AMI. Bd. 2, 1930.

208. Herzfeld E. Smerdis und Pseudosmerdis. – AMI. Bd. 5, 1933, e. 125–142.

209. Herzfeld E. Archaeological history of Iran. L., 1935.

211. Herzfeld E. Iran in the Ancient East. L., 1941.

212. Herzfeld E. Zoroaster and his world. Princeton, 1947.

221. Hinz W. Achämenidische Hofverwaltung. – ZA. Bd. 61, 1971, с. 260–311.

224. Hinz W. Neue Wege im Altpersischen. Wiesbaden, 1973.

228. Hoffmann-Kutschke A. Iranisches bei Griechen. – «Philologus». Bd. 66. Lpz., 1907, с. 173–191.

235. Hutecker W. Über den falschen Smerdis. Königsberg, 1885.

239. Junge P. J. Darius I. König der Perser. Lpz., 1944.

241. Justi F. Geschichte des alten Persiens. В., 1879.

242. Justi F. Iranisches Namenbuch. Marburg, 1895.

244. Keiper P. Die Perser des Aeschylos als Quelle für altpersische Altertumskunde. Erlangen, 1877.

252. Kleiss W. Der Takht-i Rustam bei Persepolis und das Kyros-Grab in Pasargadae. – «Archäologischer Anzeiger». В., 1971, Hft. 2, с. 157–162.

256. König F. W. Der falsche Bardija; Dareios der Grosse und Lügenkönige. Wien, 1938.

266. Lehmann-Haupt С. В. Wann lebte Zaratuštra? – Oriental studies in honour of С. E. Pavry. L., 1933, с. 251–280.

267. Lehmann-Haupt С. В. Satrap. – PW. Dritter Halbband, 1921, с. 82–188.

276. Marquart J. Die Assyriaka des Ktesias. – «Philologus». Suppl. 6. 1891, № 2, с. 530–620.

278. Marquart J. Untersuchungen zur Geschichte von Éran. – «Philologus». Bd. 54. Göttingen, 1895, с. 489–527; Bd. 55, 1896, с. 213–244.

284. Messina G. Der Ursprung der Magier und die zarathustrische Religion. Roma, 1930.

294. Meyer E. Geschichte des Altertums. Stuttgart, 1939.

301. Niebuhr M. Vorträge über alte Geschichte. Bd. I. B., 1847.

302. Nock A. D. The problem of Zoroaster. – AJA. Vol. 53, 1949, с. 272–285.

304. Nyberg H. S. Die Religionen des alten Iran. Lpz., 1938.

305. Nyberg H. S. Das Reich der Achämeniden. – Historia mundi. Vol. 3, 1954, с. 56–115.

306. Nyberg H. S. Histoire et religion sous Cyrus [изложение содержания доклада на Международном конгрессе иранистов в Ширазе в 1971 г. – Adr. Vol. 1, 1974, с. 6.

312. Olmstead A. T. History of the Persian Empire. Chicago, 1948.

314. Oppert J. Mémoire sur les inscriptions des Achéménides. – JA. T. 17, 1851, с. 255–296; T. 18, 1851, с. 322–366.

323. Parker R. A., Dubberstein W. H. Babylonian chronology. Providence, 1956.

324. Parpola S. Neo-Assyrian toponyms. Kevelaer – Neukirchen – Vluyn, 1970.

330. Prášek J. V. Geschichte der Meder und Perser. Bd. 1–2. Gotha, 1906–1910.

331. Prášek J. Kyros der Grosse. – DAO. Bd. 13, 1912, Hft. 3.

332. Prášek J. Kambyses. – DAO. Bd. 14, 1913, Hft. 2.

334. Rawlinson G. The History of Herodotus. Vol. 1–4. L., 1875–1880.

340. Root M. С. The king and kingship in Achaemenid art. – AcIr. Vol. 19, 1979.

341. Rost P. Untersuchungen zur altorientalischen Geschichte. В., 1897.

345a. Sancisi-Weerdenburg. H. W. A. M. Yaunā en Persai. Grieken en Perzen in een ander perspectief. Groningen, 1980.

355. Schmidt E. F. Persepolis. Vol. 1–3. Chicago, 1953–1970.

377. Sykes P. A history of Persia. Vol. 1–2. L., 1921.

397a. Walser G. Der Tod des Kambyses. – «Historia». Hft. 40, 1983, с. 8–18.

408. Widengren G. über einige Probleme in der altpersichen Geschichte. – Festschrift für Leo Brandt. Köln – Opladen, 1968, с. 517–533.

412. Wiesehöfer J. Der Aufstand Gaumātas und die Anfänge Dareios’ I. Bonn, 1978.

418. Winckler H. [Рец. на:] Prášek J. Forschungen zur Geschichte des Altertums. Lpz., 1897. – OLZ. 1898, с. 38–45.

 

Дандамаев М.А. Политическая история Ахеменидской державы. М., 1985. С. 64–78, 273–274, [285–286, 288, 290–301].

Ответить

Фотография Стефан Стефан 22.06 2018

Восстания покоренных народов

 

Пока Камбиз со своим войском находился в длительном походе, египтяне подняли восстание против персидского господства. В конце 524 г. до н.э. Камбиз вернулся в административную столицу Египта Мемфис, подавил восстание египтян и предал казни его зачинщика, бывшего фараона Псамметиха. Вскоре после этого, в марте 522 г. до н.э. Камбиз получил известие, что его младший брат Бардия (по официальной версии – маг Гаумата) поднял восстание в Персии и стал {590} там царем. Камбиз направился в Персию, но умер в пути при загадочных обстоятельствах, не успев вернуть себе власть.

 

Кроме официальной версии, изложенной в Бехистунской надписи, о перевороте в Персии еще рассказывают в более или менее разнообразных вариациях Геродот, Ктесий, Помпей Трог и другие античные авторы. Источники резко расходятся между собой относительно места, времени и обстоятельств убийства Бардии, сына Кира. Согласно Бехистунской надписи, Бардия был убит Камбизом еще до похода в Египет. По Геродоту же, Смердис (так он называет Бардию) находился вместе с войском в Египте. Оттуда Камбиз послал Смердиса обратно в Персию, опасаясь, что тот может замыслить заговор, а затем велел убить его. Согласно Ктесию, который был придворным врачом Дария II и Артаксеркса II между 415–398 гг. до н.э., младшего сына Кира звали Таниоксарк и он являлся наместником Бактрии, Хорезма, Парфии и Кармании. Какой-то маг по имени Сфендадат оклеветал его перед Камбизом. Затем по приказанию Камбиза Таниоксарк был убит, а Сфендадат, который был очень похож на Таниоксарка, стал править вместо последнего в восточноиранских областях. Относительно дальнейшего хода событий все версии, как официальная, так и неофициальные, сходны между собой. Один придворный маг (согласно Бехистунской надписи, Гаумата, по Геродоту же, этого мага звали Смердисом, как и убитого сына Кира) объявил себя Бардией, т.е. сыном Кира. Геродот, Ктесий и другие античные историки утверждают, что маг был очень похож на младшего сына Кира, и это помогло ему стать царем под видом последнего. Например, по Ктесию, маг был настолько похож на сына Кира, что даже ближайшие к ним лица не могли отличить их друг от друга. Некоторые современные историки склонны полагать, что Бардия и личность, которую Дарий в Бехистунской надписи называет магом Гауматой, – одно и то же лицо, а именно младший сын Кира, объявленный Дарием для осуществления своей цели магом и самозванцем. Однако вопрос трудно считать окончательно решенным, и вряд ли мы когда-нибудь будем в состоянии точно ответить на него.

 

Гаумата восстал 11 марта 522 г. до н.э., и не позже чем через месяц был признан в Вавилонии, откуда мы имеем, начиная с 14 апреля, датированные по его царствованию деловые документы. В этих текстах он назван «Бардия, царь Вавилонии, царь стран». К 1 июня 522 г. Гаумата получил всеобщее признание, вероятно, короновался по древнему обычаю в Пасаргадах и стал царем всей державы Кира и Камбиза. Чтобы удержать покоренные народы в составе Ахеменидской державы, Гаумата отменил подати и военную повинность на три года. Поэтому в течение всего периода его царствования в государстве не произошло никаких восстаний и мятежей.

 

Что же касается внутренней политики Гауматы, то его реформы, по всей вероятности, были направлены на уничтожение привилегий персидской родовой знати и ее господствующего положения в экономике и обществе. Здесь нельзя упускать из виду одно своеобразие в возникновении и развитии Персидского государства, которое имело большое значение для истории ахеменидского Ирана. Едва возникнув при Кире II, Персидское государство буквально через два десятилетия стало величайшей мировой державой, еще не освободившись от {592} господства родо-племенных отношений. Персия не прошла исторического пути, который характерен для большинства других рабовладельческих государств, именно в силу того, что она почти сразу из племенного союза стала мировой империей. Это – путь борьбы между царской властью, имевшей тенденцию к неограниченному господству, и родовой знатью, упорно отстаивавшей свои привилегии. При Кире II эта борьба не была заметна, так как персы покоряли один за другим десятки народов. Внимание царя было обращено на дальнейшие завоевания. Эти завоевания были и в интересах родовой знати, которая очень обогащалась и усиливалась во время войн. Но государство развивалось, выходило из рамок патриархально-родовых отношений, завоевывались все новые и новые страны, а социальная база империи по-прежнему была узка. Теперь стали выявляться противоречия между родовой знатью и царской властью, имевшей тенденцию к перерастанию в централизованную монархию и в конечном счете намеревавшейся уничтожить родовую знать как социальную категорию. Объективно к этому и была направлена политика Камбиза, которому пришлось вступить в беспощадную борьбу против родовой знати. Поэтому последняя была недовольна Камбизом, и именно в этом заключалась причина враждебности официальной традиции к нему. Позднее эта традиция была воспринята античными авторами, а от них и многими современными историками, которые считают Камбиза жестоким деспотом, без всякой рациональной цели совершавшим бессмысленные преступления. Гаумата в определенной степени являлся продолжателем социальной политики Камбиза и стремился к установлению неограниченной царской власти и расширению социальной базы империи путем привлечения на свою сторону различных слоев в покоренных странах. В Бехистунской надписи Дарий утверждает, что Гаумата отбирал у народа его дома и другое имущество и разрушал храмы. Однако, как видно из источников, Гаумата пользовался большой популярностью и поддержкой как в самой Персии, так и в других странах Ахеменидской державы и реформы его были направлены не против большинства народа, а против персидской родовой знати. Разрушение храмов также преследовало определенную политическую цель, а именно централизацию культа в иранских странах (по крайней мере в Персии и Мидии).

 

29 сентября 522 г. до н.э., после почти семи месяцев царствования, Гаумата был убит заговорщиками в результате неожиданного нападения. По всей вероятности, организатором заговора являлся знатный перс Отана, который привлек на свою сторону Дария, Интаферна, Мегабиза, Гобрия и еще несколько человек. Все заговорщики были представителями семи наиболее знатных родов персов. После убийства Гауматы, по-видимому, среди них начались разногласия, но в конечном итоге они пришли к взаимному соглашению, что царем станет Дарий, которому было не более 28 лет, а привилегии знати, отмененные Гауматой, будут восстановлены. Позднее Интаферн, один из семи активных участников заговора, был казнен по приказанию Дария, так как держался слишком независимо по отношению к последнему. Став царем, Дарий с целью узаконения своей власти женился на дочери Кира Атоссе, взяв также в жены всех остальных женщин из гарема Камбиза и Гауматы.

 

Сразу после захвата престола Дарием против него восстала Вавилония, где, если верить Бехистунской надписи, некий Нидинту-Бел объявил себя сыном {593} последнего вавилонского царя Набонида и стал царствовать под именем Навуходоносора III. Дарий лично возглавил поход против восставших. 13 декабря 522 г. до н.э. у р. Тигр вавилоняне потерпели поражение, а через пять дней Дарий одержал победу в местности Зазана у Евфрата. После этого персы вступили в Вавилон, и руководители восставших были преданы казни. Пока Дарий был занят карательными действиями в Вавилонии, против него восстали Персия, Мидия, Элам, Маргиана, Парфия, Саттагидия, сакские племена Средней Азии и Египет. Началась долгая, жестокая и кровопролитная борьба за восстановление державы Ахеменидов. В самой Персии некий Вахъяздата выступил соперником Дария под именем сына Кира Бардии и нашел среди народа большую поддержку. Ему удалось также захватить восточноиранские области вплоть до Арахосии. 29 декабря 522 г. у крепости Капишаканиш и 21 февраля 521 г. в области Гандутава войска Вахъяздаты вступали в бой с армией Дария, которой командовал полководец Ваумиса. По-видимому, эти битвы не принесли решающей победы ни одной из сторон, и Ваумиса нанес поражение противнику лишь в марте того же года. Но в самой Персии Вахъяздата все еще оставался хозяином положения. 25 мая 521 г. восставшие сразились с войсками Дария, во главе которых стоял Артавардия. Эта битва оказалась безрезультатной, и Артавардия одержал решающую победу у горы Парга в Персии. 16 июля 521 г. Вахъяздата был взят в плен и вместе с ближайшими своими сторонниками посажен на кол. Это была крупная победа Дария, так как теперь вся Персия оказалась в его руках.

 

Но в остальных странах продолжались восстания. Первое из них в Эламе было подавлено довольно легко, и вождь восставших Ассина был пленен и казнен. Но вскоре некий Мартия, сын Чичишхриша, поднял новое восстание в Эламе, говоря народу: «Я – Иманиш, царь в Эламе». Вскоре Дарию удалось восстановить свою власть в этой стране, но к тому времени почти вся Мидия оказалась в руках Фравартиша, который утверждал, что он Хшатрита из рода древнего мидийского царя Киаксара. Это восстание было одним из наиболее опасных для Дария, и он сам выступил против мятежников. 7 мая 521 г. до н.э. произошел крупный бой у города Кундуруш в Мидии. Мидийцы потерпели поражение, и Фравартиш с частью своих приверженцев бежал в область Рага в Мидии. Но вскоре он был схвачен и приведен к Дарию, который лично жестоко расправился с ним. Он отрезал Фравартишу нос, уши и язык и выколол ему глаз. После этого его отвезли в Экбатаны и посадили там на кол. Туда же были доставлены ближайшие помощники Фравартиша и заключены в крепость; впоследствии с них содрали кожу. В других странах борьба с восставшими все еще продолжалась. В различных областях Армении полководцы Дария долго, но безуспешно пытались усмирить мятежников. Первое крупное сражение произошло еще 31 декабря 522 г. до н.э. в местности Изала. Потом войска Дария уклонялись от активных действий, пока 21 мая 521 г. до н.э. они не приняли бой у местности Зузахия. Через шесть дней у р. Тигр произошла новая битва. Но сломить упорство восставших армян все еще не удавалось, и в дополнение к войскам, которыми командовали Ваумиса и Дадаршиш, была направлена новая армия во главе с Тахмаспадой. Последнему удалось одержать победу над восставшими в бою в местности Аутиара, а 21 июня 521 г. до н.э. армяне около горы Уяма потерпели новое поражение от войск Дадаршиша. {594}

 

Тем временем Виштаспа, отец Дария, который являлся сатрапом Парфии и Гиркании, в течение многих месяцев уклонялся от сражений с восставшими. В марте 521 г. битва у города Вишпаузатиш в Парфии не принесла ему победы. Только летом Дарий оказался в состоянии послать на помощь Виштаспе достаточно многочисленное войско, и после этого 12 июля 521 г. у города Патиграбана в Парфии восставшие были разгромлены. Но через месяц вавилоняне сделали новую попытку добиться независимости. Теперь во главе восстания стоял Араха, который выдавал себя за Навуходоносора, сына Набонида (Навуходоносор IV). Против вавилонян Дарий послал армию во главе с Интаферном, одним из своих сообщников в заговоре против Гауматы. 27 ноября 521 г. войско Арахи было разгромлено, а он сам и его соратники казнены. Тем временем в Маргиане, одной из областей Средней Азии, продолжалось еще одно восстание. Против маргианцев двинулся сатрап Бактрии Дадаршиш, и 28 декабря 521 г. они были разгромлены. За этим последовала резня, во время которой было убито более 55 тыс. человек. Это было последним крупным восстанием, хотя в государстве все еще продолжались волнения. Теперь, через год с небольшим после захвата власти, Дарий смог упрочить свое положение и вскоре после этого восстановил державу Кира и Камбиза в ее старых границах. Победа Дария над восставшими народами в значительной степени объясняется отсутствием единства, координаций действий, разнобоем, только оборонительным характером выступлений восставших. Лишь один перс Вахъяздата, очевидно желая стать царем всей империи, сумел захватить инициативу в свои руки в нескольких странах. Но все же победа Дария была бы невозможна, если бы в его распоряжении не было верной ему регулярной армии. Дария поддерживали полки десяти тысяч «бессмертных» (так назывались воины личной охраны царя), армии оставшихся верными Дарию сатрапов и гарнизонные войска, которые, как правило, в каждой области состояли из чужеземцев. Этими войсками Дарий пользовался очень умело, безошибочно определяя самые опасные мятежи. Не будучи в состоянии вести карательные операции одновременно на всех направлениях, Дарий подавлял одно восстание, а затем эту же армию, при помощи которой подавил первое восстание, бросал против других мятежников. В 520 г. до н.э. эламиты восстали против персидского господства третий раз. Полководец Дария Гобрий нанес поражение восставшим. В следующем году Дарий лично возглавил поход против массагетских племен в Средней Азии, захватил в плен их вождя Скунху и назначил вместо него другого человека из их же среды.

 

После этого, около 519 г., Дарий приступил к осуществлению своих знаменитых административно-финансовых реформ (см. ниже) и расширению границ государства. Между 518–512 гг. персы захватили Фракию, Македонию, совершили поход против причерноморских скифов, который окончился безрезультатно, и покорили северо-западную часть Индии. Таким образом, к концу VI в. до н.э. границы Ахеменидской державы простирались от р. Инд на востоке до Эгейского моря на западе, от Армении на севере до Первого нильского порога на юге. {596}

 

 

fac9c938222a.jpg

{591}

 

ec036ba26cb7.jpg

{595}

 

История древнего Востока: От ранних государственных образований до древних империй / Под ред. А.В. Седова; редкол.: Г.М. Бонгард-Левин (пред.) и др.; Ин-т востоковедения. М.: Вост. лит., 2004. С. 590–596.

 

Ответить

Фотография Стефан Стефан 22.09 2018

I. Дарий I и восстановление ахеменидского могущества

 

История вступления Дария на престол Кира окутана почти такой же неопределенностью, как и история смерти Камбиса, сына Кира. На первый взгляд, мы, несомненно, имеем два детальных описания событий, сопровождавших приход Дария к власти: рассказ самого Дария, изложенный в «Бехистунской надписи», и рассказ Геродота (III.67–80). Однако проблемы начинаются уже в связи с этим простым и многократно признанным в науке фактом. В самом ли деле «Бехистунская надпись» и история об обретении Дарием царского сана, как она изложена у Геродота, – независимые источники? Думается, нет, ибо вполне разумным было бы предположить, что отчет об этих событиях у Геродота базируется на собственном знакомстве греческого историка с Res gestae (лат., букв.: «совершенные дела», «подвиги»; сочинение о чьих-либо великих деяниях. – А.З.) Дария, – но не в том виде, какой мы имеем в бехистунском тексте, а в том, какой подданные царя знали из копий этой надписи, которые, как говорит сам Дарий, он повелел распространить по всей державе: «После этого я повсюду разослал эти надписи. Народ везде был доволен» (Бехистунская надпись [DB]. § 70)1. Два фрагмента таких документов были обнаружены в Вавилоне; мы также знаем, что и у еврейских наемников, служивших Великому Царю в Элефантине, имелись подобные копии2. Не исключено, {72} что своя версия могла быть и в Галикарнассе, родном городе Геродота. Таким образом, из соображений осмотрительности нам не следует считать истиной то, что Дарий рассказывает нам в «Бехистунской надписи», лишь на основании подтверждения его рассказа якобы независимой информацией Геродота. Вместо этого мы должны проявлять осторожность, которая требуется всякий раз, когда исследователь имеет дело с единственным источником3.

 

Дарий говорит (Бехистунская надпись [DB]. § 10–15), что Камбис лишил жизни своего родного брата Бардию, однако персидский народ не знал, что Бардия (единственный, кроме самого Камбиса, мужской отпрыск Кира, переживший своего отца) был убит. Затем появился некий маг по имени Гаумата и обманул народ, заявив, что он-то и есть Бардия (греч. Смердис). Под водительством этого Лже-Бардии народ стал проявлять непокорность по отношению к Камбису. Восстание вспыхнуло 11 марта 522 г. до н.э. Маг не сразу, впрочем, добился успеха, поскольку вплоть до 1 июля население не «переходило на его сторону». Затем Камбис умер «от своей собственной руки». Далее нам рассказывается, что никто, в том числе ни один из членов дома Ахеменидов, не осмеливался подняться против Лже-Бардии; всех парализовал страх, поскольку понимали: узурпатор не остановится ни перед чем, лишь бы не допустить распространения за пределы дворца правды о том, что он – не настоящий Бардия. Но Дарий помолился Ахура-Мазде о помощи и, укрепившись в мужестве уверенностью, что почитаемый им бог придет ему на помощь, в сентябре 522 г. до н.э. с немногими соратниками – в числе коих были Виндафарна (у Геродота – Интаферн), Утана (Отан), Гаубарува (Гобрий), Видарна (Гидарн), Багабухша (Мегабиз) и Ардуманиш (Аспафин)4 – прикончил Гаумату в крепости Сикаяуватиш местности Нисайя в Мидии. Ахура-Мазда не замедлил жаловать Дария царством. Перечислив всё это, новый царь продолжает:

 

Царство, что было отнято у нашего рода, я вернул на прежнее место; я восстановил его на его основании. Какими они были прежде, такими я восстановил храмы, которые Гаумата-маг разрушил. Я вернул народу пастбища и скот, домашних рабов и дома, всё, что Гаумата-маг отнял у них. Я восстановил народ на его прежнем основании, и Персию, и Мидию, и прочие страны. Я воротил назад то, что было отнято <…> так что Гаумата-маг не сместил наш царский дом (Бехистунская надпись [DB]. § 14).

 

На этом Дарий заканчивает перечисление доводов в пользу своего воцарения5. {73}

 

На первом же уровне анализа мы можем поставить под сомнение весь рассказ о Лже-Бардии/Гаумате как о маге-обманщике. Многое в этой истории, честно говоря, выглядит неправдоподобно; во-первых, вызывает удивление то, что Камбис убил своего брата, причем об этом никто не знал; и, во-вторых, поразительно, что Гаумата, самозваный претендент на престол, мог, пусть даже весьма короткое время, проворачивать свой трюк с обманом, когда так много людей должно было знать настоящего Бардию.

 

Поиск исторической истины, скрывающейся за утверждениями Дария в отношении Гауматы, требует рассмотреть по меньшей мере четыре возможности: (1) Дарий рассказывает правду: реальный Бардия давно уже мертв, Гаумата поднимает восстание, Камбис умирает, а Дарий с друзьями уничтожает Гаумату; (2) восстание поднимает настоящий Бардия, Камбис умирает, а Дарий осуществляет контрзаговор, так что Дарий сообщает нам лишь часть правды; (3) Камбис умирает, Гаумата поднимает восстание против брата умершего царя, Бардии, Дарий же восстанавливает власть династии; в рассказ Дария вкраплена кое-какая правда; и (4) Камбис умирает, его брат Бардия восходит на престол, Дарий поднимает восстание и убивает Бардию, выдумав историю о Гаумате, дабы замести следы. В последнем случае Дарий говорит неправду как в отношении последовательности событий, так и по поводу законности своих прав. Геродот предлагает нам первый из этих вариантов, но, принимая во внимание, что его рассказ вполне может и не относиться к числу независимых источников, мы вынуждены признать реальную возможность того, что истина от нас ускользает. Впрочем, определенное недоверие к рассказу Дария сохраняется хотя бы потому, что сам он обладал властью и потому имел возможность создавать надписи, а Бардия/Гаумата был мертв и потому нем.

 

Как бы то ни было, второй уровень анализа ясно показывает, что рассказ Дария в «Бехистунской надписи» предоставляет нам лишь фрагментарный эскиз того, что, как мы можем догадываться, являлось в высшей степени сложным комплексом обстоятельств, окружавших смерть Камбиса, восстание Бардии/Гауматы и реставрацию Дарием «надлежащего» порядка в центре царства. Нет почти никаких сомнений, что за конфликтом между Гауматой и Дарием скрываются, помимо чисто династических, также и другие аспекты: религиозные, социальные, экономические и более значительные – политические; в конечном итоге это наблюдение должно привести нас к выводу, что в той или иной форме мятеж Гауматы являлся исторической реальностью.

 

Раз за разом Дарий настойчиво называет Гаумату магом, то есть лицом, которое было не просто священнослужителем, но именно мидийским жрецом особого рода. Геродот подхватывает эту тему и акцентирует на ней внимание. Он рассказывает, что со времен восстания маги навсегда заслужили у персов дурную репутацию (III. 79), а сообщая о мнимой последней речи Камбиса, историк вкладывает в уста умирающего царя следующие слова: «Я заклинаю вас всех и в особенности присутствующих {74} здесь Ахеменидов: не позволяйте, чтобы первенство снова вернулось к мидянам» (III.65)6. Вавилонская версия «Бехистунской надписи» называет Гаумату именно мидийцем7. Наконец, в наших источниках есть еще одна, четвертая, деталь, которая наводит на мысль о прочной связи Гауматы с Мидией: Дарий сообщает, что маг, желая чувствовать себя в безопасности от персов, укрывался в одной из крепостей в Мидии, где он в конечном итоге был схвачен и умерщвлен (Бехистунская надпись [DB]. § 13).

 

Что до более значимых политических аспектов этой борьбы, то, учитывая сказанное выше, можно, видимо, постулировать наличие элемента мидийско-персидского противостояния. В самом деле, прошло всего-навсего двадцать восемь лет с тех пор, как Кир разбил Астиага; многие еще должны были помнить времена, когда персы находились на положении вассалов, а не правителей. Кроме того, многим могло не нравиться, как Кир обходился с такими мидянами, как Гарпаг (согласно сохранившемуся рассказу, последний в конце концов предал своего законного господина и других мидийцев), и многие вполне могли думать, что правящий персидско-мидийский альянс недостаточно хорош, пока персы занимают место доминирующей группы среди иранцев. Мятеж Гауматы, таким образом, отчасти мог представлять собой последнюю фазу борьбы за царскую власть между двумя ведущими иранскими народами, или, другими словами, неудавшийся мидийский контрпереворот, в пику тому, что был осуществлен персами при Кире.

 

Социальные и экономические аспекты борьбы могут частично отражаться в сообщении Геродота о том, как Гаумата добился широкой политической и народной поддержки, освободив подвластные народы от податей и военной службы сроком на три года, и постановление это, по-видимому, касалось всех, кроме персов (III.67). О своего рода социальном сдвиге, сочетавшемся с мощными подспудными течениями в экономике, можно также догадаться из содержащегося в «Бехистунской надписи» заявления Дария о возвращении людям их пастбищ со стадами, домашней челяди (рабов), а также домов, отнятых Гауматой. Дарий вернул жизнь в нормальное русло и восстановил прежние устои – не только в Персии, но также в Мидии и других провинциях. Кто были эти люди, оставшиеся без пастбищ и скотины, домашних рабов и домов? Если прав Геродот и Гаумата действительно пользовался широкой популярностью среди народа из-за своего указа, даровавшего налоговые послабления и прекращение призыва на военную службу, тогда вряд ли Дарий и греческий историк говорят об одном и том же «народе». {75}

 

Дарий вполне мог использовать слова «народ» и «дома» в некоем специальном смысле. ra– (древнеперс., букв.: «народ») может означать не народ сам по себе, а людей, которые сочтены; этим же термином обозначается и войско. В литературе была высказана и доказывалась гипотеза о том, что в вавилонской версии надписи, когда Дарий говорит о «восстановлении народа на его прежнем основании», слово ūqu используется для обозначения народа и оно же означает войско или воинов в той фразе, где упоминается возврат пастбищ и скота8. В вавилонском тексте, в тех местах, где в древнеперсидском и эламском вариантах стоит просто слово «дома́», мы обнаруживаем термин «дома поклона», которым в юридических текстах обозначаются «фьефы», передававшиеся зависимым от государства людям под условием уплаты определенных податей и несения воинских повинностей9. Отталкиваясь от этого наблюдения, можно предположить, что «народ» – это те, кто получил от государства земельные наделы. К этой категории населения, вероятно, относилась не только правящая элита (местная или столичная), но также ремесленники, работники казначейства и простые воины, получившие земли за службу, но не затронутые «реформой» Гауматы.

 

Проблема персидских земельных пожалований в Вавилоне будет обсуждена ниже, в гл. 3а. В связи с социальными аспектами рассказа Дария здесь достаточно заметить, что все шесть поименованных соратников последнего относились к числу персидской знати, причем любой из них, согласно Геродоту, мог стать царем на основании собственного права на трон. А это уже само по себе предполагает, что социальный и экономический аспекты восстания могли затрагивать интересы состоятельных и влиятельных землевладельческих кругов, пребывавших у власти, по крайней мере, со времен Кира, и находившихся в конфликте с тем «народом», к которому обращался Гаумата. В соответствии с данной интерпретацией, можно отметить особое упоминание Дарием возврата прежним хозяевам домашней челяди («наемных работников» в вавилонской версии). Та, видимо, была освобождена Гауматой. Хотя наш следующий тезис остается недоказуемым, однако разумно было бы предположить, что конфликт носил более сложный характер и заключался не только в противостоянии персидского и мидийского элементов; возможно, в этой борьбе столкнулись те, кто находился наверху экономической и социальной лестницы, причем далеко не все из них были персами, с {76} теми, кто под водительством Гауматы желал перевернуть сложившийся общественный порядок.

 

Наконец, следует отметить, что Дарий применяет к Гаумате эпитет «маг» («жрец», «чародей», «колдун») с нескрываемым раздражением, как если бы это было нечто самое скверное из всего, что он мог сказать о мятежнике с целью опозорить врага и подтвердить собственную правоту в глазах своих сторонников, если и не в глазах простого народа. Затем Великий Царь специально указывает, что «храмы, которые Гаумата-маг разрушил», он, Дарий, сделал такими, «какими они были прежде». Ясно, что взгляды Дария и Гауматы на роль храмов не совпадали; можно допустить, что они по-разному смотрели и на религию или, по крайней мере, на ритуальные формы проявления религиозных чувств. Детали этого расхождения во мнениях ускользают от нас. В самом деле, мы даже не уверены, кто был новатором в этом деле: то ли это Ахемениды вводили новые формы религии, которым сопротивлялись во главе с Гауматой приверженцы более древней веры; то ли, напротив, маг попытался внедрить новую религию, которая раздражала господствующие круги, в том числе жреческие. Что есть ценного в данном контексте, так это то, что рассказ о свержении Гауматы Дарием, по всей видимости, содержит доказательства того, что борьба носила не в меньшей степени религиозный, чем династический, социально-экономический и политический характер10.

 

Хотя немногословие наших источников создает серьезные трудности для интерпретации этих событий, ясно, что Дарий с последователями из персидской знати смог в конечном счете уничтожить Гаумату и прочно обосноваться на ахеменидском царском троне. Впрочем, другое дело – власть над всей державой. В бытность свою в Египте Дарий был носителем лука при Камбисе и, следовательно, обладал почетной высокой командной должностью в войске. Он является Ахеменидом, а потому имел родственную связь, хотя и дальнюю, с Киром, что позволяло ему на основании происхождения заявлять о своем праве на трон. Несомненно, он был молодым человеком исключительной отваги и решимости, способным заручиться поддержкой как других представителей персидской знати, так и регулярного войска. Все эти личные достоинства и таланты, несомненно, были ему присущи еще до того, как он смог претворить свой успех по захвату царского престола в эффективную власть над имперским наследием Камбиса.

 

Три царя за один год (Камбис, Бардия/Гаумата и Дарий), а также кровавая борьба за власть во дворце оказались сигналом для целого ряда подвластных народов державы к восстаниям, которые вспыхивали почти с того самого момента, как Дарий захватил престол. Древний Элам и Вавилон были первыми, попытавшимися сделать это. В Эламе некий {77} Ассина, сын Упадармы, провозгласил себя легитимным царем, и взбунтовавшийся народ перешел на сторону этого человека. Нидинту-Бел восстал в Вавилоне, заявив, что он – Навуходоносор (III), сын Набонида. Народ немедля провозгласил его царем; первая дошедшая до нашего времени табличка от времени его правления датирована 3 октября 522 г. до н.э., то есть всего несколькими днями позже убийства Гауматы11.

 

Дарий, обладавший, несомненно, реальной властью в войске, смог быстро ответить на этот вызов и выступил походом против Вавилона, видимо, в ноябре. С дороги он отправил послание в Элам, предположительно затребовав голову Ассины. Всё это возымело действие – первый мятеж был подавлен (Бехистунская надпись [DB]. § 73). Решение той же проблемы в Вавилоне оказалось более сложной задачей. Переправившись через Тигр на надутых воздухом бурдюках, верблюдах и лошадях, Дарий вынудил врага вступить в сражение недалеко от реки и победил. Всего через шесть дней после первого боя произошла битва у города Зазана, на Евфрате. Вавилонский царь и его немногие всадники избежали массового избиения, которое последовало за персидской победой, но их схватили, когда персы овладели Вавилоном, и Нидинту-Бел был казнен (Бехистунская надпись. § 18–20). Наша первая табличка от времени правления Дария датирована 22 декабря 522 г. до н.э.12. Новый царь показал, что он может реагировать столь же быстро, сколь и безжалостно на любую внешнюю угрозу ахеменидской власти, – точно так же, как до этого он ответил на внутренний вызов Гауматы.

 

Тем не менее деятельность Дария или, может быть, распространение слухов о том, что Великий Царь уже совершил, была не настолько оперативной, чтобы заглушить волнения повсюду. Когда он еще находился в Вавилоне, по-прежнему занимаясь, видимо, подавлением мятежа, вспыхнули восстания в Персии, Эламе, Мидии, Ассирии, Египте (?), Парфии, Маргиане, Саттагидии и Скифии (Бехистунская надпись. § 21)13. Во всех этих странах недовольство конечно же приобрело основательный размах; Дарию потребовалось одиннадцать месяцев, чтобы усмирить взбунтовавшиеся народы.

 

За решение означенной задачи он взялся незамедлительно. Ведя сражения в Вавилоне, он уже знал о волнениях в Эламе (второй мятеж здесь), Армении, Мидии и Персии, поскольку армии под руководством подчиненных ему полководцев еще в декабре 522 г. до н.э. были отправлены {78} для подавления некоторых из этих восстаний. Персидский военачальник по имени Ваумиса, получив, по всей видимости, командование над несколькими подразделениями из состава шедшего на Вавилон войска Дария, был брошен против Армении сразу же, как только царь узнал о восстании там. Удар со стороны Армении создавал серьезную угрозу для вавилонской кампании Дария, ибо Ваумиса вынужден был сражаться с повстанцами даже в таком южном районе Ассирии, как Изара. Это похоже на то, как если бы повстанцы двигались на помощь вавилонянам и их отряды достигли северомесопотамской низменности. Бой не привел к решающей победе, но продвижение армян было приостановлено, и на этот раз они оказались в очень трудном положении, что обеспечило безопасность северному флангу Дария (Бехистунская надпись [DB]. § 29). Тем временем на родине самих Ахеменидов некий Вахиаздата объявил, что именно он – настоящий Бардия и наследник Камбиса (Бехистунская надпись [DB]. § 40). Принятый народом в качестве царя, Вахиаздата немедленно отправил войско на восток, чтобы захватить Арахосию, однако сатрап этой провинции, оставшийся верным Дарию, оказал сопротивление и у крепости Капишаканиш дал захватчикам сражение, которое не увенчалось решительной победой ни той ни другой стороны (Бехистунская надпись [DB]. § 45). К счастью, события в Маргиане развивались по более определенному сценарию в пользу Дария и его дела. Человек по имени Фрада из Маргианы был провозглашен царем этой области. На усмирение мятежников Дарий послал Дадаршиша, сатрапа Бактрии. Повстанцы были наголову разбиты в сражении, состоявшемся в декабре 521 г. до н.э.14. Об угрозах, надвигавшихся из более отдаленных восточных областей, в дальнейшем тексте не сказано ни слова (Бехистунская надпись [DB]. § 38–39).

 

После разгрома Вавилона – сразу, как только позволили обстоятельства, – Дарий обратился к решению мидийской проблемы. В январе 521 г. до н.э. Видарна, персидский военачальник и один из семи участников заговора против Гауматы, был отправлен с войском с целью воспрепятствовать любому выдвижению мидийцев из Экбатан на Вавилон. Эту задачу Видарна выполнил в битве у города Маруш, находившегося где-то между современными Керманшахом и Кангаваром, на большой дороге из Месопотамии к Иранскому плато. Однако сил у царского отряда было недостаточно для решения более масштабной задачи, чем приостановка наступления мидийцев, поэтому Видарна отошел в лагерь в округе Кампанда (вероятно, горная долина, расположенная непосредственно перед скалой, на которой высечена «Бехистунская надпись») и там ожидал подкрепление, прежде чем предпринять дальнейшее наступление (Бехистунская надпись [DB]. § 25). Из того факта, что Видарна не получил помощи вплоть до апреля 521 г. до н.э., следует, что Дарию пришлось потратить {79} определенное время на завершение всех дел в Вавилоне и на организацию дальнейших действий своих полководцев против мятежников.

 

Между тем в феврале Вивана, сатрап Арахосии, сразился в еще одной битве с армией, которую Вахиаздата (узурпатор в Персии) послал на восток. На этот раз войско сатрапа Арахосии, сохранившее верность Дарию, одержало решительную победу, а предводитель вторгшихся сил, бежавший с поля боя «с немногими всадниками», после короткой погони был схвачен и умерщвлен вместе со своими виднейшими приверженцами. От угроз Арахосии не осталось и следа (Бехистунская надпись [DB]. § 46–48).

 

Иначе складывалась ситуация в Парфии и Гиркании, третьей из главных областей центрального востока, поднявшихся против правления Дария. То, что эти восточные повстанцы называли себя сторонниками Фраорта, узурпатора в Мидии, с одной стороны, говорит о том, что эти области входили в состав Мидийского царства еще при Астиаге, а с другой – показывает, насколько широкой поддержкой пользовалась в то время восставшая Мидия. Гистасп, отец Дария и сатрап Парфии, дал бой войску мятежников в марте. Битва не имела определяющего значения – хотя парфяне были остановлены, Гистасп не мог ничего сделать без подкрепления (Бехистунская надпись [DB]. § 35).

 

Лояльные войска из Арахосии и Бактрии воевали умело и в зоне своей ответственности добились успехов. В других местах, однако, Дарий был вынужден ослабить свои силы, рассылая отряды по восставшим территориям, и это не позволяло добиться перелома нигде, кроме Вавилона. Наступление врагов было заблокировано с востока от Персии, в центральной Мидии и в Ассирии. Все верные войска, впрочем, испытывали одинаковую психологическую усталость, поскольку сил было недостаточно, чтобы устремиться вперед и окончательно подавить восстание в самом его сердце – в Мидии, Армении и Персии. Однако к апрелю Великий Царь был готов перейти в атаку; настал критический момент всей кампании. И вновь, как в декабре 522 г. до н.э., Дарий подтвердил свое полководческое дарование быстрыми маршами и умелым рассредоточением наличных дружин, благодаря чему удалось практически единовременно атаковать по всем фронтам.

 

В двадцать пятый день месяца адуканиш – в первый месяц персидского года (1/25) (месяц адуканиш соответствует марту – апрелю, следовательно, персидский год, о котором идет речь, начинаясь в марте 521-го и заканчиваясь в марте 520-го, должен обозначаться как 521/520 год до н.э.; интересующее нас событие произошло в апреле 521 г. до н.э. – А.З.) – Дарий выступил во главе войска из Вавилона и направился в Мидию. Перед тем он снарядил другую экспедицию – против Армении. Предводительствовал этим вторым войском Дадаршиш (армянин, по словам Дария). Свой первый бой он выиграл II/8 (восьмой день второго месяца персидского года, соответствующего апрелю – маю) и для окончательного закрепления успеха сразился еще дважды: во второй раз у крепости Тигра II/18 (май) и в третий – у крепости Виама III/9 (май). Эта вторая {80} войсковая колонна, двинувшаяся против Армении, высвободила силы Ваумисы, удерживавшего линию обороны где-то в северной Ассирии, что позволило ему также перейти в наступление и успешно сразиться с армянами в местности Аутиара II/30 (май), ровно за девять дней до того, как Дадаршиш одержал третью, и окончательную, победу. Это двойное наступление увенчалось полным успехом: Армения была побеждена, а победоносным военачальникам оставалось ожидать в спокойной обстановке инструкций Дария насчет окончательных политических решений касательно восточных областей Анатолии (Бехистунская надпись [DB]. § 26–27, 30).

 

В это самое время Великий Царь, успешно боровшийся с Фраортом, приступил к операции, которая должна была покончить с Вахиаздатой и его сторонниками в Персии, и получил возможность оказать помощь Гистаспу, в каковой тот остро нуждался, чтобы наконец-то навести порядок в Парфии. Выступив из Вавилона и намереваясь соединиться с Видарной, который стоял лагерем в Кампанде, Дарий пошел через Элам (или, по крайней мере, по дороге, с которой он мог угрожать Эламу), в результате чего второе эламское сопротивление сошло на нет столь же быстро, как и первое (Бехистунская надпись [DB]. § 22–23). Царь, возможно, пришел в Кампанду с юга, двигаясь по пути, который проходил через современный Харсин. С дороги он отправил часть своего войска (которая вполне могла быть составлена по преимуществу из мидийских отрядов) под командованием перса Артавардии против Вахиаздаты в Персию. Сам царь с «оставшимся персидским войском отправился дальше», в Мидию. В сражении при Кундуруше Фраорт был разбит наголову соединенными силами Дария и Видарны. Случилось это 1/25 (май), то есть за тринадцать дней до того, как армянские мятежники в первый раз ощутили мощь удара армии Дадаршиша. Фраорт бежал «с немногими всадниками» в местность Рага, расположенную по соседству с современным Тегераном. Отряд, брошенный Дарием в погоню, захватил узурпатора и доставил его назад, в Экбатаны, где он был сначала искалечен, а затем посажен на кол. Ближайших сподвижников самозванца повесили на всеобщее обозрение на зубчатой стене Экбатан (Бехистунская надпись [DB]. § 31–32). Разгром Фраорта послужил прямой причиной двух следствий: (1) связанное с мидийским восстанием сопротивление Чиссатахмы в Сагартии потерпело неудачу под натиском Тахмаспады, одного из военных командиров Дария (Бехистунская надпись [DB]. § 33; это событие никак не датируется ни в древнеперсидской, ни в эламской версиях)15, так что {81} теперь из области Рага могли быть посланы подкрепления Гистаспу в Парфию; (2) более важной, возможно, была первая победа Артавардии над повстанцами в Персии, которую он одержал II/12, всего через семнадцать дней после разгрома Дарием мидян (Бехистунская надпись [DB]. §41).

 

Как уже отмечалось, май был ознаменован окончательным поражением армян. Подошедшие в июне подкрепления позволили Гистаспу перейти к наступательным действиям, и в сражении у города Патиграбана, произошедшего IV/1 (июнь 521 г. до н.э.), парфянские мятежники были разбиты раз и навсегда (Бехистунская надпись [DB]. § 36–37). Лишь четыре дня спустя, IV/5, Артавардия в битве у горы Парга окончательно усмирил мятеж в Персии, которая была для Ахеменидов своей, «домашней» провинцией. Вахиаздата и его ближайшие соратники были посажены на кол (Бехистунская надпись [DB]. § 42–43). Таким образом, к июню 521 г. до н.э. великая смута была фактически подавлена; Ахемениды под руководством Дария удержали империю, равно как перед тем удержали царскую власть.

 

Впрочем, некоторое время спустя безрассудные вавилоняне предприняли еще одну попытку бунта. Некий Араха, армянин, восстал и провозгласил себя Навуходоносором (IV). На этот раз Дарий не чувствовал необходимости лично возглавлять поход; очевидно, этот мятеж не представлялся ему особенно опасным. И он был прав. Виндафарна (в греческом варианте – Интаферн) повел войско в бой, и в ноябре 521 г. до н.э. (VIII/22) сопротивление бунтовщиков было сломлено (Бехистунская надпись [DB]. § 49–50).

 

Успех Дария объяснялся тремя обстоятельствами: (1) тем, что под его командованием находилось профессиональное войско, вернувшееся из Египта после смерти Камбиса; (2) его собственным твердым управлением всеми операциями этого войска, очевидным образом проявленным в способности быстро реагировать на неожиданно возникающие угрозы, в таланте маневрировать воинскими контингентами на самой грани тактического баланса, что позволяло контролировать ситуацию в стратегическом плане, а также в умении собрать в кулак всю наличную силу для достижения окончательной победы; (3) и наконец, полной неудачей попыток мятежников из разных областей достичь хоть какой-то координации собственных действий. В конечном итоге Дарий овладел важнейшей, с тактической точки зрения, позицией и в дальнейшем этим пользовался. Можно, конечно, спорить о хронологической точности его следующего заявления: «Вот что я совершил по воле Ахура-Мазды за один только год с тех пор, как стал царем», поскольку в действительности все эти события развивались на протяжении более долгого срока, если вести счет от уничтожения Гауматы до второй смуты в Вавилоне; однако совершенно ясно, что сам Дарий включал в этот период лишь события, начавшиеся с его первых действий против восставших вавилонян в ноябре/декабре 522 г. {82} до н.э.16. Великий Царь заслуженно гордился своими свершениями, ибо именно он мастерски организовывал и отчасти лично возглавлял наиболее сложные и опасные военные предприятия. Не будучи прямым потомком Кира, он определенно являлся его наследником как в роли полководца, так и в роли деятельного правителя, подвигавшего людей на совершение важных поступков.

 

Если выйти за пределы династических и военных подробностей первого года царствования Дария и подавления им великой смуты, то на какие еще более широкомасштабные проблемы ахеменидской истории может намекать «Бехистунская надпись»?

 

Прежде всего заметим, что основа власти самого Дария была в некотором смысле необычной. Он находился в родстве с персидским правящим домом, Ахеменидами, контролировал сердцевинную часть войска, несомненно, заручился поддержкой наиболее влиятельной группы внутри высшей аристократии. С другой стороны, его соперники, похоже, строили свою игру исключительно на основе региональной политической поддержки, делая ставку на Армению, Мидию, Вавилон, Элам, Сагартию и т.д. Даже Персия не сплотилась вокруг Дария, хотя на первый взгляд представляется очевидным, что именно Персия и персы должны были потерять больше всего от распада державы, созданной Киром.

 

Большое внимание Дарий уделяет вопросу правильного наследования царского престола Кира – то есть собственной династической легитимности – и задаче воссоздания Кировой державы. В самом деле, в какой степени Дарий действовал как воссоздатель державы, а в какой – как ее создатель? Существенным ли был вопрос, кто именно наследует трон Кира, или было совершенно не важно, в чьих руках он окажется? И даже можно задаться вопросом: а существовала ли вообще необходимость в сохранении державы, и если да, то державы какого рода?

 

Можно думать, что некоторые из восстаний, перечисленных в надписи на Бехистунской скале, вряд ли являлись чем-то значимым, учитывая быстроту, с какой они были подавлены, а также весьма небольшие цифры потерь, которые порой дают вавилонская и арамейская версии этого текста17. Эти второстепенные восстания едва ли представляли собой что-то большее, нежели простую измену местных влиятельных лиц, обладавших властью и связями на региональном уровне: подобные вещи случаются, как правило, в тех ситуациях, когда многие люди на местах {83} полагают, что центральная власть в значительной степени ослаблена. В данных случаях рассылка военачальников, верных державе (а теперь, значит, и Дарию), чтобы исправить эту ситуацию, может быть понята скорее как первый шаг в ходе административного капитального ремонта, нежели как подавление бунта. Другие мятежи были, конечно, гораздо опасней, в особенности то восстание, центром которого стала Мидия, причем эти повстанческие движения в большей степени похожи на гражданскую войну между отдельными иранскими группами18. Впрочем, даже и в случаях проявления такого более серьезного недовольства узурпаторы, очевидно, не предъявляли требований на державный титул (единственное исключение – Вахиаздата из Персии, который, объявив себя Бардией, мог тем самым притязать на имперскую власть. – Бехистунская надпись [DB]. § 40). Фраорт провозгласил себя царем Мидии, но не соперником Дария за обладание властью в державе. Другими словами, с гибелью Гауматы кризис престолонаследия в общем-то закончился и возникшие проблемы оказались сосредоточены не на том, кто будет следующим Царем Царей, но должен ли вообще существовать Царь Царей, то есть сама держава.

 

Аристотель (Политика. 1312а12–14), похоже, рассматривал захват Киром власти над мидийцами как дворцовый переворот, а не как существенное изменение в общественных и политических началах. Ухватившись за эту мысль, можно было бы рассматривать государственное устройство и мидийцев, и Кира как нечто, что не являлось в полной мере настоящей империей. Быть может, оно представляло собой что-то несколько большее, нежели простое «склеивание» известного количества региональных государств посредством завоевания. Когда центр не способен сохранять контроль над ситуацией, клей начинает размягчаться, а вся структура – крошиться. По этой причине достижения первого года царствования Дария, принимая во внимание специфическую основу его власти, можно было бы рассматривать как настоящее первичное сотворение подлинной империи: система правления основывалась на армии и на определенных социальных классах, сохранявших преданность трону, а не на какой-то отдельной географической области, а также на уме, моральной стойкости и ореоле победителя, одного человека – Дария. Из всех описанных выше событий, а также благодаря административным преобразованиям, осуществленным Царем Стран сразу, как только он укрепился на троне, родилась Персидская держава – государственное образование, которое и с фактической, и с философской точек зрения отнюдь не сводилось к простой совокупности регионов, объединенных и удерживаемых вместе лишь военной силой19. {84}

 

 

1 Все ссылки на «Бехистунскую надпись» даются в соответствии с ее делением на параграфы, принятым в: B 110. В CAH цитаты из текстов на древнеперсидском языке приводятся в английском переводе Кента без дальнейших пояснений (в русском варианте мы следуем за английским переводом Кента, учитывая при этом доступные нам русские переводы; напр., использованы перевод В.И. Абаева и комментарии Э.А. Грантовского; см.: Хрестоматия по истории Древнего Востока. В 2-х ч. / Под ред. М.А. Коростовцева, И.С. Канцельсона, В.И. Кузищина. М., 1980. Ч. 2. – А.З.). О древнеперсидской версии «Бехистунской надписи» см. также: B 35. B 68: 363–368 – здесь представлен перевод, сочетающий все версии.

 

2 Два фрагмента из Вавилона могут быть частями одного текста и восходить к дворцовой надписи Дария I. Если это так, то мы располагаем доказательством того, что {72} Бехистунский текст был размножен не только на разных языках, но и в разных социальных слоях. См.: B 212: 63–67.

 

3 На сей счет существует несовпадение во мнениях. Напр., расходятся друг с другом B 14 и B 126: 102–103. О «Бехистунской надписи» и связанных с ней вопросах см. прежде всего: B 49.

 

4 Это был единственный из шести помощников Дария, в имени которого Геродот ошибся. Древнеперсидское Ardumaniš – довольно трудное чтение; см.: B 212: 62, примеч. 1.

 

5 Эламская (см.: B 38) и вавилонская (B 212) версии этого пассажа в некоторых случаях предлагают нам содержательные вариации по сравнению с древнеперсидским текстом; см. также: B 105: 53–54. Этот вопрос будет обсужден далее, особенно в связи с вавилонской версией. Насчет арамейской версии см. также: B 78. {73}

 

6 В дальнейшем Геродот еще дважды подчеркнет мидийский аспект восстания (III.73, 75). Связь между магами и мидянами составляет предмет ученых споров. Одну из аргументаций и глубокое обсуждение некоторых вероятных позиций см. в: B 236: 161–165; ср.: B 19, II: 19–21.

 

7 B 212: 14, строка 15. Впрочем, когда вавилонский текст дает информацию, не подтвержденную древнеперсидской версией, его следует принимать с осторожностью, поскольку прежде необходимо найти удовлетворительное объяснение таким вариациям. См. также ниже, примеч. 14. {75}

 

8 B 212: 17 – здесь предполагается, что ūqu может иметь значения «народ, владелец, житель, свита, окружение», а также «войска».

 

9 Аккадское слово qaštu (CAD Q: 147 слл.). См.: B 250; B 342; B 258. (В средние века в западноевропейских странах понятие «фьеф» («феод», «лен») означало земельное держание, пожалованное сеньором своему вассалу под условием службы (первоначально – конной рыцарской службы); при этом вассал имел право передать фьеф по наследству своему старшему сыну. В западной исторической литературе этому конкретно-историческому понятию часто придается более широкий смысл: любое земельное держание, даваемое господином под условием несения службы и/или выполнения каких-то других повинностей. – А.З.) {76}

 

10 См.: B 19, II: 82 слл. – здесь изложены некоторые идеи относительно религиозной составляющей истории с Бардией (работа эта также полезна с точки зрения дополнительных наблюдений насчет невозможности увязывания, как считает автор, магов и мидийцев). {77}

 

11 B 247.

 

12 Не исключено, что Дарий овладел Вавилоном еще до 22 декабря, хотя этот день остается первой документированной датой, когда он уже был у власти. Табличка, о которой идет речь, представляет собой краткий хозяйственный отчет, написанный месяц спустя, в январе, но здесь перечисляются сделки, заключенные месяцем ранее. О самой ранней сделке, датированной 22 декабря, ясно сказано, что она имела место в год вступления Дария на престол; см.: B 247: 318 и особенно: B 318: 15.

 

13 Египет в «Бехистунской надписи» прямо включен в список стран, охваченных восстанием, однако факт подавления здесь мятежа в тексте не упомянут, так что вопрос о том, в самом ли деле Египет взбунтовался, остается дискуссионным. См. об этом ниже, п. II данной главы и гл. 3g. {78}

 

14 Число потерь в этой кампании, как оно реконструируется по вавилонской версии и читается в арамейском тексте, неправдоподобно завышено; см.: B 212: 31. В целом, впрочем, информация о значительном количестве убитых и раненых, захваченных в плен и затем казненных, о чем сообщает вавилонская версия, всё же похожа на правду. {79}

 

15 В вавилонской версии датировки победы Тахмаспады над сагартянами значится 5 ташриту (седьмой месяц вавилонского календаря, сентябрь – октябрь) (B 212: 29, 58). Указание на это время – конец сентября – не дает нам никакого внятного смысла, как бы мы ни желали реконструировать хронологию этих событий. При привязке захвата Сагартии к сентябрю 522 г. до н.э. получается, что случилось оно еще до усмирения вавилонского восстания, а при приурочивании к сентябрю 521 г. до н.э. выходит, что это произошло уже через три месяца после того, как великая смута была, по существу, подавлена. Географические аспекты данной истории ясным образом указывают на связь данной войсковой операции с кампаниями против Мидии и Персии. {81}

 

16 Хронология военных действий в свете заявления Дария о том, что всё это он смог совершить в рамках одного года, была предметом ученых дебатов несколько десятилетий; общий обзор этой полемики, со ссылками см.: B 80. Другое бросающееся в глаза заявление Дария, послужившее причиной многих споров, – о том, что он, дабы создать «Бехистунскую надпись», придумал древнеперсидскую письменность (Бехистунская надпись [DB]. § 70). О недавнем обсуждении этой темы см.: B 74; B 152; B 100; B 83; B 224; B 119.

 

17 Напр., ни одно из восстаний в Эламе не выглядит важным событием. Если судить по количеству вовлеченных в мятеж в Сагартии (447 чел.? – включая погибших и оставшихся в живых повстанцев), это движение также вряд ли можно отнести к разряду массовых (B 212: строка 64). {83}

 

18 Тыловая организация данной военной кампании предполагает, что, по крайней мере, Мидия, Армения и Парфия старались действовать согласованно, попытавшись организовать хоть какую-то политическую координацию восстаний.

 

19 Рассуждения в том же ключе см.: B 16. {84}

 

Кембриджская история древнего мира. Т. 4: Персия, Греция и западное Средиземноморье. Ок. 525–479 гг. до н.э. / Под ред. Дж. Бордмэна, Н.-Дж.-Л. Хэммонда, и др.; пер. с англ., подгот. текста, предисл., примеч. А.В. Зайкова. М.: Ладомир, 2011. С. 72–84.

 

Ответить

Фотография Alexandrnt Alexandrnt 28.10 2018

Очень интересное исследование . Спасибо!!! Хотелось бы прояснить ряд вопросов.
Можно ли считать Геродота собиравшего исторические сведения участником событий??? Тогда Время написания истории Геродота можно ли отнести к 520-519 года до Р.Х.
Где была столица империи Дария? Я считал что это Вавилон. Но Вавилон постоянно захватывали противники Дария? Он не мог быть столицей? Где была тогда столица империи???
Ответить

Фотография Стефан Стефан 22.09 2019

II. Последствия великой смуты

 

К исходу 521 г. до н.э. Дарий получил уже возможность уделять внимание некоторым не столь безотлагательным и более перспективным военным и политическим вопросам. Эти проблемы, косвенным образом связанные с великой смутой, следовало решить еще до того, как царь приступит к выполнению своего двойного плана, во-первых, по завершении персидских завоеваний на востоке и на западе и, во-вторых, по основательной реорганизации державы.

 

Во второй год правления Дария случилось третье восстание в области Суз, возглавил которое эламит Атамайта. Гаубарува (Гобрий, один из семи персов, участвовавших в заговоре против Гауматы) был поставлен во главе войска и быстро подавил бунт. (В стремлении восставать несчастные эламиты проявляли завидное упорство, но особенной решимости в восстаниях не выказывали.) Был ли царь выведен из себя столь частыми беспорядками в Эламе или же в данном конкретном случае восстание оказалось связанным с каким-то религиозным протестом, но только Дарий дает в отношении этой ситуации следующий, ранее в тексте не встречавшийся любопытный комментарий: «Те эламиты были неверные и не почитали Ахура-Мазду. Я почитал Ахура-Мазду; по милости Ахура-Мазды, я поступил с ними, как хотел» (Бехистунская надпись [DB]. § 72). До сих пор ни один мятежный народ не обвинялся в том, что не поклонялся Ахура-Мазде; в самом деле, почему они должны были это делать, если Ахура-Мазда являлся по преимуществу персидским богом? Быть может, у Дария были какие-то особые причины ожидать этого именно от эламитов?

 

Затем, обратившись от юга к северу, царь лично возглавил поход против скифов. В «Бехистунской надписи» они упомянуты в начале, в списке подвластных народов, а далее о них говорится еще раз только в самых последних строках текста, и, если судить по тому, как строки надписи размещены по отношению к рельефу, заключительный эпизод со скифами был добавлен значительно позднее (об этих событиях сообщается только в древнеперсидской версии, причем, чтобы новый текст мог поместиться, его пришлось частично нанести на первоначальный рельеф20). Некоторые исследователи высказывают предположение, что здесь речь идет о знаменитом, описанном у Геродота, походе Дария против скифов в Причерноморье. Однако всё указывает на то, что море, через которое, согласно Дарию, переправилось его войско, ‒ это Каспий, из чего следует, что Великий Царь вновь был вынужден заняться угрозой, исходившей от кочевников на северо-восточных рубежах державы, поблизости от тех самых мест, где в свое время погиб Кир21. Скифы были разбиты, а их вождь умерщвлен. Образ этого последнего затем был добавлен к {85} рельефу в Бехистуне, изображавшему восемь мятежников. И вновь, как и в случае с эламитами, Дарий заканчивает отчет об этой кампании (Бехистунская надпись [DB]. § 74‒75) высказыванием о том, что скифы не чтили Ахура-Мазду, а потому поплатились. И вновь возникает вопрос: почему они собственно должны были его чтить?22

 

Египет также упомянут в «Бехистунской надписи» как одна из мятежных провинций, но ни о каких подобных событиях в дальнейшем Дарий здесь не упоминает. Впрочем, Полиен, греческий автор, описывает бунт против жестокого Арианда, сатрапа, оставленного управлять Египтом еще Камбисом, возвращавшимся домой. Далее Полиен рассказывает, как уже сам Дарий, придя в Египет, погасил мятеж уважительным отношением к религиозным чувствам египтян ‒ последние, настроенные в его пользу, добровольно отказались от поддержки бунтовщиков (Полиен. Стратегемы. VII.11.7). С другой стороны, Уджахор-ресенет упоминает в надписи о своей поездке из Египта в Сузы к Дарию и отправке его царем назад с особым поручением ‒ по восстановлению саисской медицинской школы23. Затем, для 518 г. до н.э. мы располагаем таким свидетельством, как письмо Дария, в котором он приказывает сатрапу Арианду упорядочить египетские законы, принятые до конца правления Амасиса. Эта дата может означать, что Дарий не посещал Египта, по крайней мере, в начале своего царствования, и, следовательно, мы можем прийти к следующему выводу: что бы ни происходило в Египте в период великой смуты, ни сам царь не водил никакого войска (и это почти наверняка) и никого из своих полководцев не посылал к берегам Нила24.

 

В Египте Дарий следовал политике Камбиса и преподносил себя местным жителям не в качестве чужеземного правителя, но как фараона, законного царя Египта25. Арианд получил подтверждение своих полномочий сатрапа и сохранял власть еще на несколько лет. В конечном итоге Дарий казнил его. За что именно ‒ не вполне ясно. По одной из версий, Царь Стран не простил того, что в период великой смуты Арианд не оказывал ему активной поддержки, а это, если выстраивать данную гипотезу далее, может объяснить, почему в «Бехистунской надписи» Египет помещен в список взбунтовавшихся стран. Но если причина постигшей {86} Арианда кары заключалась действительно в этом, тогда непонятно, почему Дарий терпел сатрапа у власти еще столь долгий срок. Геродот сообщает, что падение Арианда явилось следствием того, что он бросил вызов Дарию, отчеканив необычайно чистые серебряные монеты под своим собственным именем (Геродот. IV.166), однако ни одной такой монеты до нас не дошло. На деле он мог быть наказан за то, что извлекал прибыль из переплавки монет в слитки, которые в Египте обладали большей ценностью, нежели собственно монеты. При любом толковании факт, по всей видимости, заключается в том, что Египет не бунтовал по-настоящему против персидского правления, что Арианд оставался сатрапом при Дарии в течение определенного времени уже после того, как Великий Царь получил возможность смещать любого наместника, а также то, что персидский контроль над Египтом продолжал сохраняться неколебимым почти до смерти Дария26.

 

Дарий определенно не стал откладывать с решением судьбы другого наследника, который не оказал должной поддержки своему владыке в его противоборстве с мятежниками. Оройт, назначенный сатрапом Лидии еще при Кире, после смерти Камбиса решил, что судьба дает ему шанс стать независимым правителем. Оказавшись во враждебных отношениях с другим сатрапом, Митробатом из Даскилия, он убил и его самого, и его сына. Это первый явный пример междоусобной борьбы между двумя наместниками. Позднее подобные примеры станут в ахеменидской истории более распространенными, а центральная власть зачастую будет закрывать на такие преступления глаза, нанося тем самым ущерб имперскому величию и силе. Как только у Дария дошли руки до решения подобных дел, он тем не менее сначала проверил местных телохранителей сатрапа в Сардах на предмет их лояльности престолу и, найдя их внутренний настрой вполне здравым, приказал немедленно казнить Оройта (Геродот. III.126 сл.). Впрочем, в течение всего остального времени правления Дария мы не слышим ни о каких подобных проступках сатрапов; царь тщательно контролировал ситуацию. {87}

 

 

20 О планировке Бехистунского рельефа см. подробнее: B 127; B 128.

 

21 Ср. остроумное предположение Хинца (B 104) о том, что «море» ‒ это река Окс. Как старые, так и новые аргументы по поводу того, о каком море идет речь, хорошо представлены в работах: B 44: 239, примеч. 8; B 188. См. также далее в гл. 3c, п. II.3. {85}

 

22 Одно из возможных объяснений заключается в том, что до составления «Бехистунской надписи» Дарий еще официально не признал Ахура-Мазду общеимперским божеством. А это значит, что третье эламское и скифское восстания произошли уже после создания основного текста, а потому одни лишь эламиты и скифы подвергаются здесь суровому осуждению за то, что не проявляют должного почтения к общему богу всей державы. Может быть, личные религиозные убеждения Дария приобрели общеимперский статус лишь в результате тех событий, какими был отмечен первый год его царствования?

 

23 B 873: 1‒2, 175‒176.

 

24 О письме к Арианду см.: В 901: 300 слл. Иная точка зрения представлена в работах: B 859; в сводном виде: B 155: 141‒144.

 

25 См., напр., надпись о быке Аписе от четвертого года правления Дария (B 873: 36‒41). {86}

 

26 B 116: 105‒106. {87}

 

Кембриджская история древнего мира. T. 4: Персия, Греция и западное Средиземноморье. Ок. 525‒479 гг. до н.э. / Под ред. Дж. Бордмэна, Н.-Дж.-Л. Хэммонда и др.; пер. с англ., подготов. текста, предисл., примеч. А.В. Зайкова. М.: Ладомир, 2011. С. 85‒87.

Ответить