←  История науки

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Pазум рождает чудовищ?

Фотография Castle Castle 11.02 2017

РАЗУМ РОЖДАЕТ ЧУДОВИЩ?
Jenchina_obezyana_1.jpg
 
Иногда стремление к научным открытиям приводит к своего рода мании, когда ради цели не останавливаются ни в выборе средств, ни в  соблюдении общечеловеческой морали.
 
 
313311.483xp.jpg
 
Был у нас в стране один замечательный "доктор Айболит" - профессор биологии с типично русской фамилией - Илья Иванович Иванов (1870-1932).  Родился он в глухой провинции, в Щиграх Курской губернии в семье надворного советника, чиновника губернского казначейства, в 1896 году  он окончил медицинский факультет Харьковского университета, после чего отправился за границу, где, прошел теоретический и практический курсы бактериологии в Институте Пастера в Париже.  В 1898 г. Иванов вернулся в Петербург,  начал заниматься физиологией размножения  в лаборатории М.В. Ненцкого  в Институте экспериментальной медицины (ИЭМ). Несколько позднее он работал в лаборатории И.П. Павлова, освоив фистульную методику и применив ее к изучению половых желез млекопитающих, а также в Особой зоологической лаборатории Академии наук под руководством  известного эмбриолога А.О. Ковалевского. Но символом его веры стало «искусственное оплодотворение», которому он посвятил всю оставшуюся жизнь.  В 1909 г. он смог организовать собственную лабораторию - так называемое “Физиологическое отделение” Ветеринарной лаборатории, состоявшей, в свою очередь, при Ветеринарном управлении МВД. Успеху в немалой степени способствовало и то, что Иванов смог упростить инструменты для искусственного осеменения, сделав возможным применение их в полевых условиях.  Он доказал, что  технология исскуственного осеменения позволяет одному жеребцу-производителю оплодотворить до 500 кобыл (вместо 20—30 при естественном осеменении), представители конезаводов со всех частей мира часто посещали станцию Иванова. А Главное управление государственного коннозаводства пошло даже на то, что согласилось за свой счет приобретать наборы этих инструментов и бесплатно высылать желающим. Всего к 1914 г. на свет благодаря искусственному осеменению появилось 6804 лошади, на юге России также проводились массовые опыты на овцах.  
Уже очень рано Иванов готов был пойти и дальше в разрушении традиционных разграничений между “естественным” и “неестественным”. Одним из первых он вывел  гибриды антилопы и коровы, кролика и зайца, зебры и осла, зубра и домашней коровы, мыши и крысы, мыши и морской свинки, морской свинки и кролика и т.д. На повестке дне был вопрос скрещивания человекообразной обезьяны и ... человека. Спрашивается – зачем? Иванов отвечал - « Выступая в 1910 г. на Международном зоологическом конгрессе в Граце, он предположил, что искусственное оплодотворение может быть использовано как для скрещивания различных видов животных между собою, так и для гибридизации человека с человекообразными обезьянами. Применение метода позволило бы, по его выражению, «снять» моральные возражения, а любая возможная критика моральной стороны этих опытов представлялась Иванову абсолютно вздорной. Ведь не человек же соединяется с обезьяной, а их клетки. Как же соединение двух клеток друг с другом может быть безнравственным?»
 После революции и переезда Ветеринарной лаборатории в 1918 г. в Москву, Иванов был вынужден создать новую лабораторию - Центральную опытную станцию размножения домашних животных при Народном комиссариате земледелия.  В планах большевиков науке и технике отводилось большое место, и это внимание к науке только усиливалось своего рода марксистским «комплексом отсталости», ибо им, «авангарду рабочего класса», пришлось по иронии судьбы действовать в стране, в которой подавляющее большинство населения составляли «отсталые» крестьянские «массы».  Уже в 1921 г. советское правительство  вновь стало посылать за границу ученых для  научных стажировок и приобретения научной литературы и приборов. По постановлению Совнаркома был командирован и  в Европу и Иванов для закупки инструментов для искусственного осеменения (катетеров). В 1922 году Иванов посетил Германию и Францию, задержавшись в Париже, где нашел теплый прием в Институте Пастера.   Профессор решил поэксплуатировать безбожие большевиков.
 
IMAGE69.JPG
Слушатели Рабочего университета на экскурсии в Государственном Дарвиновском музее. Москва, 1920-е гг. 
 
В сентябре 1924 г. Иванов пишет из Берлина наркому просвещения А.В. Луначарскому и просит оказать финансовую поддержку в размере 15 тысяч долларов для проведения опытов гибридизации – «в интересах русской науки и пропаганды естественно-исторического мировоззрения в массах». Напомним - голод в Поволжье еще окончательно не преодолен, а драгоценную валюту предлает использовать в довольно сомнительных целях.  Поскольку Иванов и его станция размножения домашних животных Наркомпросу подчинены не были, то к докладной записке был приложен не только отзыв Э. Ру и  А.Кальметта, но и письмо к Луначарскому уполномоченного Наркомпроса  в Берлине профессора С.А. Новикова. По его мнению, результаты опытов «смогут быть использованы в борьбе против идеализма и витализма», а также в «научно-материалистической (антирелигиозной) пропаганде». В таком же духе высказался и второй «рецензент», берлинский представитель Наркомзема Л.X. Фридрихсон, который  писал заместителю председателя Совнаркома А.Д. Цюрупе : «Работа, предложенная профессором Ивановым, может нанести решительный удар религиозным вероучениям и предрассудкам и быть удачно использованной для агитации за освобождение трудящихся из-под гнета церкви». Но эти  аргументы не убедили рецензента проекта в Главнауке Наркомпроса, куда документы поступили от Луначарского, - профессора Н.А. Иванцова. Он отметил, что «...кроме скандала, который будет несомненно использован в самых разнообразных направлениях, и брошенных на ветер денег ничего не получится. <...> не лучше ли истратить эти деньги, при нашей бедности, на что-либо иное, легче осуществимое, как в отношении новых научных завоеваний <...> так и в отношении распространения уже имеющихся положительных научных знаний в народных массах, которое будет лучшим орудием борьбы с религиозными предрассудками, чем сомнительные по своей успешности и крайне дорого стоящие эксперименты получения помесей между человеком и обезьянами путем искусственного оплодотворения».  С этим  полностью согласился и заведующий Главнаукой, старый член партии Ф.Н. Петров, в результате чего в поддержке Иванову было отказано. В официальной же записке, которую Главнаука направила в Наркомпрос, говорилось: «...Главнаука относится отрицательно при настоящей политической конъюнктуре к самой постановке опытов искусственного скрещивания человека с обезьяной, так как эти опыты могут вызвать совершенно обратный эффект со стороны широких масс».  Летом или осенью 1925 г. план Иванова решает поддержать Н.П.Горбунов, управляющий делами Совнаркома и один из наиболее видных организаторов советской науки в 20-е гг., который на протяжении последующих пяти лет будет неизменно помогать начинаниям Иванова.  Согласно существовавшему тогда положению, все решавшиеся на заседаниях СНК вопросы по науке рассматривались по представлению управляющего делами. 21 сентября 1925 г. Горбунов вносит проект Иванова в повестку дня Финансовой комиссии СНК, которая рекомендует из средств возглавляемого Горбуновым Управления делами, ассигновать 10 000 американских долларов Академии наук. Через несколько дней решение было утверждено членом Политбюро, заместителем председателя Совнаркома и председателем Совета труда и обороны  Л.Б. Каменевым.  Ну что тут сказать,  падки были не слишком компетентные большевистские бонзы на всякие бредовые идеи, какими бы абсурдными и бессмысленными они не были. А что если бы опыт удался - какая  судьба ожидала бы будущий гибрид обезьяны и человека? Похоже, что  кроме как использования в наглядной агитации против "божественной теории происхождения человека", никаких других мыслей не было. Впрочем есть и другое мнение - "Страна ставила перед собой цель создать гибрид, обладающий особыми свойствами: свойством физической выносливости, легкой покорности, уважения к вертикали власти. Предполагалось, что из всех вожделений самым главным будет половое. Предполагалось, что такой гибрид будет очень быстро расти, начиная с самого раннего возраста, и даже штрихами описывалась возможность сфер использования этих гибридов. Например, на тяжелых работах в шахтах или в качестве солдат".
Так или иначе средства были отпущены.   Опыты планировалось провести в обезьяньем питомнике, организованном Институтом Пастера в Киндии ( Французская Гвинея). Планы Иванова были поддержаны директором института Э. Ру и его заместителем А. Кальметтом. (Тоже между прочим серьезные ученые - Кальметт в частности, один из авторов вакцины БЦЖ).
В марте 1926 года Иванов прибыл на станцию в Киндии, но провел там всего лишь один месяц: как оказалось, станция не имела шимпанзе, достигших половой зрелости. Он вернулся во Францию, и через переписку получил разрешение от колониального губернатора Гвинеи на проведение экспериментов в ботанических садах Конакри.
Иванов прибыл в Конакри в ноябре 1926 года сопровождаемый своим сыном, также Ильей, который собирался ассистировать в его экспериментах. 
Для ловли обезьян Иванов с сыном, три помощника-негра и прикомандированный чиновник выезжают в местность Фута-Джалон, - гористое плато, изобилующее шимпанзе. Там они проводят показательную охоту для обучения местных охотников новым методам ловли обезьян при помощи привезенных из Европы специальных, очень прочных сетей. Вскоре Иванов уже имеет в своем распоряжении трех взрослых шимпанзе, а в дальнейшем получает от негров-охотников несколько новых партий обезьян. За пойманными обезьянами ухаживают негры, хотя они, пишет Иванов, «в громадном большинстве, лодыри и бестолковые люди, на которых нельзя положиться».   Иванова чрезвычайно занимает вопрос об отношении негров к обезьянам. Ведь местные негры и обезьяны живут “бок о бок” на протяжении тысяч, если не десятков тысяч лет. Так почему же, - коль скоро рождение гибрида человека и шимпанзе возможно в лаборатории, - гибридизация не происходит в “естественных условиях”? И с самого начала Иванов хочет проверить “слухи о похищении женщин самцами антропоморфных обезьян и о прижитии с ними детей”. Приехав в Гвинею, Иванов очень быстро приходит к выводу, что это - всего лишь слухи, до сих пор, пишет он, здесь “не было отмечено ни одного достоверного факта”. И тут же дает этому объяснение  «Негры, - пишет Иванов, - относятся к обезьянам и особенно к шимпанзе как к низшей человеческой расе. Женщины, изнасилованные обезьянами, считаются оскверненными. Такие женщины третируются как парии, социально погибшие и, как мне передавали, обычно бесследно исчезают».  Иванов панически боится, что неграм станет известно о цели его исследований. В дальнейшем, искусственно осеменяя самок шимпанзе, он будет говорить неграм, что проводит медицинское обследование или лечение обезьян. И во многом поэтому, - поскольку посвятить негров в свои планы и рассчитывать на их помощь Иванов не может, - шимпанзе представляют собой такую серьезную опасность. Несмотря на относительно небольшой рост, эти человекообразные обезьяны настолько сильны, что справиться с разъяренным взрослым шимпанзе в состоянии лишь четверо взрослых мужчин. Входя в клетку, Иванов, как он пишет, на всякий случай, кладет в карман браунинг. Опыты были поставлены на двух самках - Бабет (Babette) и Сивет (Syvette). “Обезьяны ловились в клетке, так как заказанная в Париже клетка для усыпления обезьян не была еще доставлена. Для поимки обезьяны внутри большой клетки с двумя половинами сеть подвешивалась в одной половине так, что когда в эту часть перегонялась обезьяна, она попадала как бы в мешок из сети, оба конца которого были наружи и могли быть быстро закручены. Обезьяна, стянутая сеткой, вытягивалась наполовину из дверцы клетки”.
Потом шимпанзе по кличке «Черная» была подвергнута искусственному осеменению под общим наркозом. Из протоколов экспериментов невозможно понять, были ли два донора семени белыми или неграми, - приводится только их возраст, не совпадающий ни с возрастом Иванова, ни его сына. При  этом опыты ставятся методически совсем не так, как следовало бы. «Впрыскивание [семени] проходило при очень нервной обстановке и неудобных условиях. Опасность со стороны обезьян, работа на земле, необходимость скрывать». Поэтому не удалось осуществить внутриматочного введения семени с использованием  влагалищного зеркала, что значительно снизило, по мнению Иванова, шансы на успешное оплодотворение: «...В тех условиях, в которых я находился, сделать этого было нельзя. Впрыскивания надо было делать быстро и так, чтобы не давать присутствующим неграм пищи для толкований и выводов, которые для нас могли бы повлечь большие неприятности». Понимая трудность осуществления эксперимента с шимпанзе Иванов решается поставить опыты ... на африканских женщинах. Обращают на себя внимание два обстоятельства: во-первых, Иванов не испытывает абсолютно никаких моральных колебаний, во-вторых, открыто обсуждает свои планы с готовыми пойти ему навстречу французскими врачами. Предвидя, что число    подопытных обезьян будет невелико, Иванов с самого начала экспедиции повел переговоры о возможности поставить эксперименты на женщинах «под надзором, - пишет он в дневнике, - врачей и присмотром персонала больничного». Абсолютно чудовищными эти планы делает то, что опыты Иванов собирается проводить без ведома и согласия самих женщин.  
Однако опыты эти провести не удалось: «Заказанные в колонии Gabon шимпанзе и пигмеи доставлены не были"
К чести российских ученых, Академия наук, которую Иванов подробно информирует, так же, как и своего главного покровителя Н.П. Горбунова, о ходе экспедиции, отнеслась к этой идее резко отрицательно. И узнав, таким образом, от него самого о намерении проводить опыты на женщинах, Академия решительно Иванова осуждает. Для рассмотрения этих планов она создает Особую  комиссию. Свое мнение комиссия формулирует в достаточно энергичных выражениях, обращая, в частности, внимание на «тяжелое положение жертвы такого эксперимента среди окружающих ее» и «подрыв доверия» и отношения примитивных народов к исследователям. В итоге «Комиссия… настоятельно рекомендует ограничить опыты обсеменением самок шимпанзе». Она «не находит возможным» даже просто поддержать перед правительством поступившую от Иванова просьбу о дополнительных ассигнованиях, которые позволили бы продолжить опыты в Африке, хотя и соглашается продлить срок командировки до 1 августа 1927 г.  В то же время Иванова продолжает поддерживать Горбунов, хотя теперь, не имея заключения Академии наук (а равно - и какого-то иного авторитетного научного учреждения), он, по-видимому, не считает для себя возможным добиваться дополнительных ассигнований от правительства. В результате 1 июля 1927 г. Иванов и сын вынуждены покинуть Африку, погрузившись вместе с 13 шимпанзе и 2 низшими (нечеловекообразными) обезьянами на пароход и отплыв в Марсель, откуда обезьяны были уже переправлены в Сухуми. Все они погибли в течение нескольких месяцев и, естественно, ни у одной признаков беременности обнаружено не было, в том числе и при вскрытии. Однако это не могло исключить принципиальную возможность гибридизации - число опытов было попросту слишком мало. Ведь даже при применении метода искусственного оплодотворения в гинекологии вероятность успеха в то время составляла примерно 30 процентов, и это при условии повторных введений семени на протяжении шести месяцев. Поэтому эксперименты, по мнению Иванова, следовало непременно продолжить. В отчете об экспедиции он писал: «Уже сам по себе факт посылки нашей экспедиции <...> является в истории науки крупным актом, раз навсегда устанавливающим права гражданства за выдвинутой нами на очередь научной проблемой, до того времени остававшейся в глазах огромного большинства, даже биологов, каким-то «табу».
Jenchina_obezyana_5.jpg
 
Опыты предполагалось продолжить в Сухуми, в питомнике обезьян, куда в августе 1927 г. поступила от Иванова партия обезьян .  Иванов помог созданию питомника благодаря своим связям и постоянной переписке с Горбуновым. Именно Горбунов смог обеспечить финансирование питомника, так как ни у  "Института экспериментальной эндокринологии", ни у Наркомздрава, которым питомник официально подчинялся, средств для этого не было, и ассигнования проходили через Управление делами и затем Совнарком «в порядке особых ходатайств».  Причем профессор решил ставить эксперименты теперь уже на ... советских женщинах!  Ведь длительное содержание человекообразных обезьян в условиях России, представлялось проблематичным, а при проведении опытов на женщинах потребовалось бы, как не раз отмечал Иванов, намного меньше взрослых обезьян в качестве доноров семени, чем в том случае, если бы искусственному осеменению подвергались самки шимпанзе. Интересно, где профессор планировал взять женщин для эксперимента? Не иначе считал, что сознательные комсомолки с радостью согласились бы на опыты по гибридизации ради торжества науки над религией?
С одной стороны, планы проведения опытов в Сухуми находились в общем русле политики эмансипации женщин. Большевики осуществили передовые для своего времени реформы, касавшиеся семьи и положения женщин, отменив, например, унизительные законы о внебрачных детях и разрешив разводы. И наряду с отрицанием патриархальной семьи и «семейного рабства», большевики признали «право» женщин на добровольное участие в опытах гибридизации! Однако  оценка Академией наук его опытов была неизменной:
11 апреля 1928 г. на заседании Отделения физико-математических наук академик В.Л. Комаров, ботаник и будущий президент Академии, заявил:  «...А[кадемии] н[аук] следует высказать ясно и твердо свое вполне отрицательное отношение к предложению профессора И. И. Иванова о скрещивании человека с обезьяной как не научному и не могущему дать никакого результата». Казалось бы - полное фиаско! Ан нет, планами профессора заинтересовалась Коммунистическая академия, которая мыслилась в те годы как большевисткая альтернатива "ретроградной и буржуазной Академии наук".
19 апреля 1929 г. в Кремле под председательством заместителя Горбунова Е. П. Воронова состоялось «Совещание по вопросу о возможности постановки в Сухумском Питомнике опытов искусственного осеменения между антропоидными обезьянами, а также между последними и человеком». Совещание постановило: «Просить Коммунистическую Академию взять на себя всестороннее рассмотрение выдвинутых проф. Ивановым предложений … и затем взять на себя постановку необходимых опытов». В проекте постановления совещания, предварительно подготовленном Ивановым, о скрещивании обезьян декларативно говорилось только в первом пункте, остальные же - пять из шести пунктов - посвящены именно опытам на женщинах:
Опыты гибридизации путем искусственного осеменения женщин спермой антропоида могут <...> быть поставлены только при письменно выраженном со стороны женщин согласии подвергнуться искусственному осеменению спермой антропоида, взять на себя риск опыта и на время опыта подчиняться требуемому режиму изоляции.
Опыты должны быть обставлены всеми необходимыми предосторожностями и протекать в условиях строгой изоляции женщин...
Опыты должны быть поставлены на возможно большем числе женщин и во всяком случае не менее, как на 5.
На проведение вышеуказанных опытов необходимо выделить специальную сумму денег для оплаты расходов, связанных с содержанием опытных женщин, оплатой содержания врача - помощника проф. Иванова, поездок проф. Иванова из Москвы в Сухум и обратно...
На состоявшемся вскоре заседании Комиссия  Комакадемии постановила: «...Необходимо приступить к обеспечению опыта привлечением к нему возможно большего числа женщин, во всяком случае не менее 5, идейно, но не материально заинтересованных в нем». В целом, на опыты предусматривалось ассигнование достаточно больших средств: 33100 рублей, которые предполагалось взять из общей суммы, ассигнованной правительством Сухумскому питомнику. Непосредственные приготовления планировалось начать уже «в текущем году», но «до выяснения результатов опыта» никто из участвующих в его подготовке не должен был «выступать ни в печати, ни устно с изложением хода работ». С экспериментами следовало спешить, ибо в  Сухуми имелся всего один половозрелый самец: 26-летний орангутанг Тарзан. В то же время Иванов уже располагал письмом, по крайней мере, от одной молодой женщины из Ленинграда, добровольно вызвавшейся участвовать в опытах!
«Осмелюсь обратиться к Вам с предложением. - писала она еще 16 марта 1928 г. - Из газет я узнала, что Вы предпринимали опыты искусственного оплодотворения обезьян человеческой спермой, но опыты не удались. Эта проблема давно интересовала меня. Моя просьба: возьмите меня в качестве эксперимента <...> Умоляю Вас, не откажите мне. Я с радостью подчинюсь всем требованиям, связанным с опытом. Я уверена в возможности оплодотворения <...> В крайнем случае, если Вы откажете, то прошу написать мне адрес какого-либо из иностранных ученых-зоологов».
Увы, хранить закупленные для обезьян бананы было негде, орангутана кормили... яйцами - от 15 до 18 в день, отчего он стал чувствовать себя не очень зорошо и вскоре умер.
На будущий год были запланированы новые закупки человекообразных обезьян, и, действительно, в 1930 г. в питомник прибыли 5 шимпанзе, хотя неизвестно были ли они половозрелыми. Но одновременно в судьбе самого Иванова произошли роковые изменения. Он был из «старорежимных» людей и, несмотря на советскую фразеологию, за своего большевики профессора не держали. Да, по правде сказать, денег истратил кучу, а вышел «пшик»! Как и раньше, помочь Иванову мог бы Горбунов, но, очевидно, позиции его также пошатнулись, после того как непосредственный начальник, председатель Совнаркома А.И. Рыков, был зачислен Сталиным в группу «правых». Несколько партийных подчиненных профессора, явно меттившие на его должность, организовали его травлю. Летом-осенью 1930 г. в Наркомземе и в Институте экспериментальной ветеринарии прошла череда собраний и совещаний, на которых Иванова обвиняли, по сути дела, в прямом вредительстве - использовании негодных и дефектных инструментов (катетеров) для осеменения коров.  А 13 декабря 1930 г. он был арестован. На следствии Иванов был вынужден, как позднее писал сыну, под влиянием следователя «ради общественного блага надеть на себя маску бандита»; затем «за участие в контрреволюционной организации» он был сослан на 5 лет в Казахстан. Но  после письма одному из руководителей государства (предположительно М.И. Калинину) Иванов был 1 февраля 1932 г. досрочно освобожден от ссылки с правом жить в любом месте СССР. Однако, 20 марта 1932 г. Иванов скончался от кровоизлияния в мозг, «накануне, - отмечалось в некрологе, - намеченного отъезда в Москву и на курорт для отдыха и лечения». 
Между прочим, некролог на смерть Иванова в журнале прироода написал сам академик Павлов.
522px-Kuzminki_-_memorial_desk_04_by_sha
Судьба по пролетарски обошлась и с покровителями, и с гонителями полуманиакального профессора - большинство из них было в 30 е годы репрессировано .
«Если бы не смерть, то Иванов, скорее всего, смог бы продолжить свою деятельность .... Однако представившийся ему в конце 1920-х гг. исторический шанс - проводить «смелые» эксперименты гибридизации человека и обезьяны, противопоставляя их «буржуазной науке», - был все равно безвозвратно упущен».
И, слава Богу!. 
 

Сообщение отредактировал Castle: 11.02.2017 - 22:25 PM
Ответить

Фотография Castle Castle 11.02 2017

П.С. Что то сделал не так и тема осталась без названия. Прошу модераторов поправить.

Ответить

Фотография ddd ddd 11.02 2017

поправил

Ответить