←  Древний Рим

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Древнеримские республиканские магистратуры

Фотография Стефан Стефан 17.10 2020

Все магистратуры имели некоторые общие черты:

 

1. Выборность – все республиканские должностные лица, кроме интеррекса, диктатора и начальника конницы, выбирались народом.

 

2. Безвозмездность – занятие государственных должностей считалось почетным и было несовместимо с получением жалования; но из государственной казны магистратам отпускались определенные суммы, нужные для расходов по службе (pecunia attributa) (например, для эдилов по устройству игр, для цензоров при возведении новых построек). При деятельности вне города Рима магистраты получали от государства полную экипировку, деньги, палатки, корабли и т.д.2

 

3. Временность – все республиканские ординарные должности занимались на определенный срок, как правило они были годичными, за исключением цензуры, срок которой определялся в 18 месяцев.

 

4. Коллегиальность – большинство магистратур имело строго коллегиальный характер; решения в них должны были {98} приниматься единогласно, и протест хотя бы одного члена коллегии останавливал дело; все должностные лица избирались попарно (или большим числом) с равными должностными правами каждого, причем любой имел право возражать против решений и действий своего коллеги.

 

Коллегиальность, однако, не обозначает того, что все однородные магистраты должны действовать совместно, как коллегия; они являются не коллегией, а коллегами. Каждый магистрат действует отдельно и самостоятельно – так, как если бы он был один; каждому из них в отдельности принадлежит вся полнота соответственной власти. Но рядом с ним такая же полнота власти принадлежит другому, и в случае желания этот другой своим veto («запрещаю») может парализовать любое распоряжение первого3.

 

Сфера деятельности каждого магистрата (provincia) определялась решением народа или сената или путем жеребьевки (sortitio). Такое распределение было особенно важно в отношении деятельности преторов в городе и наместников в заморских владениях римлян. В последнем случае решался вопрос о территориальных границах деятельности.

 

5. Ответственность – все должностные лица, за исключением диктаторов, цензоров и народных трибунов, за свои должностные действия могли быть привлечены к суду народного собрания – высшие магистраты по истечении должностного срока, низшие даже и раньше. Суду и ответственности подвергались они при этом не за нарушение тех или иных пределов своей власти, а за дурное или своекорыстное пользование законной властью4.

 

6. Магистраты в сфере их непосредственных полномочий имели некоторые общие права:

 

а) право сношений с богами от имени римского народа (ius auspiciorum);

 

B) право сношений с сенатом и народом (ius agendi cum patribus et cum populo), то есть право вносить в сенат relationes, а в народные собрания rogationes;

 

с) право издания общеобязательных распоряжений (ius edicendi; первоначально такие распоряжения объявлялись народу устно in contione, отсюда слово «edictum», а впоследствии они выставлялись в письменной форме на форуме написанными на досках);

 

d) высшее военное командование со всеми относящимися сюда функциями;

 

e) высшая административная и полицейская власть, то есть общая охрана внутреннего общественного порядка, откуда проистекает также, по римским представлениям, уголовная юрисдикция магистратов, их участие в гражданском суде и их полицейская власть в собственном смысле слова. {99}

 

Средствами для осуществления распоряжений во всех этих областях в руках магистратов являлись: 1) право личного или через подчиненных задержания непослушного (ius prendendi), 2) предание суду (in ius vocatio), 3) наложение штрафа (multae dictio), 4) арест какой-либо вещи, принадлежащей ослушнику, для обеспечения его повиновения (pignoris capio). {100}

 

 

2 Это делало магистратуры доступными только для зажиточных людей, а в некоторых случаях – только для весьма богатых, поскольку магистрату «было достойно» устраивать за свой счет увеселения для граждан, проводить денежные и хлебные раздачи.

 

3 В этом состоит сущность так называемого ius intercessionis (права вмешательства, возражения, протеста). При этом ius intercessionis распространяется не только на соименных коллег, но и на других магистратов, низших по сравнению с интерцедирующим: консул может интерцедировать не только консулу, но и претору, квестору и т.д. Однако власть цензора не подлежит ничьей intercessio, кроме intercessio другого цензора; с другой стороны, народный трибун может интерцедировать всем.

 

Однако ius intercessionis не применялось в отношениях между эдилом и квестором. Не использовалось оно и в военной сфере. Нельзя было отменять на его основе решения суда по гражданским делам. Ius intercessionis явилось могущественным средством взаимного контроля магистратов и служило действительным противовесом против абсолютистических поползновений отдельных лиц.

 

Intercessio, в зависимости от того, против чего использует это право магистрат, можно разделить на следующие виды: против постановления (edictum) магистрата, против мнения (rogatio), высказанного при обсуждении вопроса на комициях, или против решения сената (senatus consultum).

 

1. Intercessio против постановления (edictum) магистрата обычно применялось вследствие апелляции гражданина, по отношению к которому принималось это постановление и которое этот гражданин считал несправедливым. При этом апелляция должна была быть высказана персонально магистрату и только этот магистрат мог возражать против постановления другого магистрата. По нормам права, магистрат в течение трех дней должен был удостовериться в правомерности апелляции и только один раз мог возражать против конкретного постановления.

 

2. Intercessio против rogatio было двух видов. Магистрат мог возражать или против высказывания мнения еще до начала обсуждения вопроса, или против уже высказанного мнения. В первом случае речь {167} идет о праве высшего магистрата запретить более низшему магистрату (например, консула – претору) вообще ставить вопрос на решение народом (см.: Liv. XXVII. 5). Запрещение на уже высказанное мнение вначале могли наложить магистраты равного или высшего ранга, но позже оно стало исключительным правом плебейских трибунов. Intercessio против rogatio могло быть высказано за день до проведения комиций (Cic. Att. IV. 1. 6, 6), перед самым выступлением магистрата по данному вопросу уже во время работы комиций (Liv. XLV. 2), перед началом голосования или даже после объявления результатов голосования первых центурий (praerogativa) (Liv. XXVII. 6, 5).

 

3. Intercessio против senatus consultum проводилось по правилу par maiorve potestas, т.е. консул мог наложить запрет на решение сената, принятое по предложению другого консула (Liv. XXX. 43, 1) или претора (но такой вариант был возможен только теоретически, поскольку претор мог председательствовать в сенате лишь в случае отсутствия в Риме обоих консулов), плебейский трибун – на решение по предложению трибуна (Cic. pro Sest. XXXI, 68), консула (ibid. XXXIV, 74) или претора (Cic. Fam. X. 1. 2, 3, 4). В источниках нет примеров наложения консулом запрета на решение сената, принятое по предложению плебейского трибуна. Видимо, такого права консулы не имели. Применение intercessio по отношению к конкретным видам senatus consulta могло быть запрещено законом. Так, согласно lex Sempronia 123 г. до н.э., нельзя было применять intercessio на постановление сената о распределении провинций между консулами (Cic. de Prov. Cons. VIII, 17; de Domo. IX, 24). Intercessio не должно было прерывать работу сената, его накладывали не в ходе обсуждения вопроса, а уже после принятия постановления.

 

4 Например, о попытке привлечения к суду Юлия Цезаря после окончания его консульства сообщает Светоний (Caes. XXIII): «По окончании его консульства преторы Гай Меммий и Луций Домиций потребовали расследования мероприятий истекшего года. Цезарь поручил это сенату, но сенат отказался. Потратив три дня в бесплодных пререканиях, он уехал в провинцию. Тотчас, как бы в знак предупреждения ему, был взят под суд по нескольким обвинениям его квестор; а вскоре и его самого потребовал к ответу народный трибун Луций Антистий, и только обратясь к другим трибунам, Цезарь добился, чтобы его не привлекали к суду, пока он отсутствует по делам государства». {168}

 

Сергеев И.П. Государственные учреждения древних римлян: поздняя Республика и ранняя Империя: материалы к спецкурсу. Х.: ХНУ имени В.Н. Каразина, 2013. С. 98–100, 167–168.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 18.10 2020

Римские магистратуры можно подразделить на несколько разрядов по разным основаниям, каждое из которых в свою очередь характеризует ту или другую сторону власти и полномочий должностных лиц.

 

По объему возложенных на него полномочий магистрат мог пользоваться двоякого рода властью в отношении своих сограждан и других учреждений и лиц в границах государства или города: imperium или potestas.

 

Первоначально оба эти термина употреблялись безразлично, но впоследствии стали различать magistratus cum imperio и sine imperio, причем последним (например, цензор, трибун) стали приписывать potestas (censoria, tribunicia), и таким образом стали как бы вкладывать особое содержание в понятие imperium и в понятие potestas.

 

Полномочия магистратов рассматривались как potestas – «власть»5. Должностная власть позволяла магистратам вмешиваться в действия граждан и назначать себе помощников.

 

Империй (imperium) римляне эпохи архаики воспринимали как магическую силу, которая передается специальным lex curiata de imperio от богов к вождю, чтобы с ее помощью вести народ к благополучию, а войско к победе. Этот термин происходит от глагола imperare – «управлять, властвовать» и буквально означает «приказ», «приказание»6.

 

В эпоху Республики магистраты с империем получали следующие права:

 

1. Общаться с богами от имени общины, проводить auspicia (Cic. de Legg. III. 10).

 

Осуществленные перед выборами ауспиции составляли сакральный фундамент должности магистратов. Они определяли сакральную правомочность магистратской власти, что воплощалось в праве на общественные императивные ауспиции. Это право избранный магистрат получал во время церемонии renuntiatio на электоральных комициях, т.е. с объявлением руководившим комициями магистратом имени новоизбранного магистрата. Без этого формального объявления выборы считались недействительными, оно представляло собой торжественный акт, сопровождавшийся молитвой к богам, чтобы это избрание оказалось благим и счастливым для руководителя комиций, римского народа и плебса. {100}

 

2. Созывать комиции, вносить в них законодательные предложения (rogationes).

 

3. Созывать сенат, вносить в сенат предложения (relationes) и требовать от него заключения по предложенному вопросу.

 

4. Право высшего военного командования, в том числе набора войск и проведения военных операций в роли главнокомандующего, назначения войсковых командиров и право триумфа в случае масштабной победы.

 

5. Право заключения перемирия (но не мира) с врагом.

 

6. Право распределения военной добычи (хотя бы ее части).

 

7. Право высшей административной власти.

 

8. Право высшей судебной власти.

 

9. Право торжественного провозглашения своего преемника в роли держателя империя – любого легитимного магистрата с империем, в том числе и экстраординарного, получавшего империй на короткий срок.

 

10. Право назначения на время отсутствия в Риме всех магистратов с империем, полученным на основе закона, городского префекта (praefectus urbis).

 

11. С последней трети IV в. до н.э. – право стать (по истечении должностных полномочий) промагистратом на основе пророгации империя.

 

При Сулле всем консулам и преторам было дано право на годичное продление империя. По закону 52 г. до н.э. между консулатом и проконсулатом (и между претурой и пропретурой) должно было пройти пять лет.

 

12. Право на инсигнии, символизировавшие империй. {101}

 

 

5 «Potestas, – пишет Павел (Dig. L, 16, 215), – имеет несколько значений: если она относится к магистратам, то это imperium; по отношению к детям – это patria potestas (власть отца); в случае с рабами – это dominium (господство)». Т.е., согласно Павлу, potestas, в отношении магистрата, является эквивалентом imperium. В связи с этим говорится об potestas с определением praetoria, consularis. {168} Однако potestas относится и к магистратам без империя, например, к плебейским трибунам или квесторам (Cic. Clu. XXVII, 74); Цицерон часто противопоставляет potestas и imperium. Следовательно, можно считать, что слово potestas, подобно многим другим римским понятиям, имело широкое и узкое значение. В широком смысле его можно понимать как полномочия, делегированные государством должностному лицу. В узком смысле оно обозначало власть должностного лица, не обладавшего империем. Potestas использовалось также для обозначения власти главы семьи над его детьми и рабами.

 

6 В начале римской истории в понятие «империй» входило представление о высшей гражданской (исполнительной, законодательной и судебной), военной и духовной власти, неразрывно соединённых в руках одного лица – главы общины. В республиканскую эпоху различались три вида империя: большой, малый и полный. Полный империй имел диктатор, остальными наделялись высшие магистраты, избранные на народном собрании. То есть на народном собрании верховный носитель империя – народ – передавал право временного пользования им лицам, облечённым высшей властью в государстве. Символом империя были ликторы, сопровождавшие высших магистратов. В это понятие входили высшая государственная власть и верховное главнокомандование во время войны. Большой империй имели консулы. В 23 г. до н.э. большой империй стал юридической основой единоличной власти Августа, поскольку он был предоставлен вместе с пожизненными полномочиями народного трибуна, т.е. с главным видом potestas. Отныне императором стали называть не верховного главнокомандующего, а главу государства. Облечённый высшими государственными полномочиями, Август стал считать носителем империя самого себя. Из его рук империй, который именовался смешанным, получали городские префекты, в чьём ведении находилась городская полиция, префект претория – начальник императорской гвардии и легат – наместник провинции. К этому времени и сами римляне рассматривали империй несколько иначе. Римский империй стал синонимом Римского государства, крупнейшей державы Средиземноморья, которая распространила власть почти на все территории обитаемого мира. Отсюда и происходит известное нам слово «империя». Малым, или, лучше сказать, младшим, империем распоряжались преторы – младшие коллеги консулов и их заместители. В более узком смысле в этот период понятие «империй» употреблялось для обозначения права командования римским войском, отсюда происходит термин «император», который первоначально обозначал лишь верховного главнокомандующего. Привилегией императора было право праздновать триумф в случае победы над неприятелем.

 

Долгое время римляне полагали, что империй может быть предоставлен только человеку, находящемуся на государственной должности. Однако многочисленные войны заставили изменить этот {169} порядок. В 218 г. до н.э., когда во время II Пунической войны Ганнибал вторгся в Италию, впервые для отражения вражеского нашествия империй был предоставлен человеку, который не занимал никакой магистратуры, но обладал выдающимися полководческими способностями, – Публию Корнелию Сципиону. В 67 г. до н.э. более обширный – проконсульский – империй получил Гней Помпей для борьбы с чрезвычайно распространившимися в Средиземноморье пиратами. Этот империй не был ограничен ни местом (он распространялся на все Средиземноморье на расстояние 50 миль от берега), ни временем. Помпей получил право по собственному усмотрению назначать наместников провинций с консульскими и преторскими полномочиями. Он мог распоряжаться городской казной, доходами провинций, средствами подвластных Риму государств.

 

Imperium, однако, имеет не одинаковую юридическую интенсивность, смотря по тому, где она проявляется, и в этом отношении различается imperium domi и imperium militiae. По древнейшему римскому воззрению, обычный гражданский порядок возможен только «дома» (domi), то есть на территории собственно Рима, в городе, и intra pomerium, то есть в области, лежащей не далее одной мили вокруг его стен. За этими пределами (extra pomerium) всегда возможно вражеское нападение, и потому там римлянин находился всегда «на военном положении» (militiae). Отсюда и указанное различие в содержании imperium. Imperium militiae должно обладать большей интенсивностью и непререкаемостью, и те ограничения власти, которые могут быть терпимы дома, не могут быть терпимы вне его.

 

На территории Рима любой вид империя не был полным. Его действие ограничивалось народным собранием, поскольку именно оно являлось высшим государственным органом; сенатом (его распоряжения – сенатусконсульты – предписывали любому магистрату, как действовать в том или ином случае); законами и моральными нормами. Любой римский гражданин имел право обратиться к народному собранию с provocatio (обжалованием), если усматривал в действиях лиц, наделённых империем, произвол. Кроме того, высшие магистраты не могли издавать законов от своего имени: предложенный ими законопроект обязательно выносился для утверждения на народном собрании. «Внутри городских стен» предполагалась возможность перерыва между осуществлением полномочий магистратом, сдающим свой пост, и принимающим его, допускалось вмешательство магистрата-коллеги в исполнение решения.

 

За пределами Рима любой вид империя действовал в полном объёме. Вне города (в презумпции особых, полувоенных условий) власть магистрата была практически единоличной, его решения обжалованию не подлежали, а невозможность сдать исполнение дел новому должностному лицу продлевала полномочия предыдущего без особых распоряжений. {170}

 

В провинциях, которые были присоединены к Римскому государству, империем пользовались наместники. Именно поэтому они получали должности проконсула, т.е. «в ранге консула», и пропретора, т.е. «в ранге претора». Правда, империй любого наместника действовал только в границах провинции; за её пределами он выступал как частное лицо.

 

Таким образом, империй магистрата включал в себя право организовывать для военной и мирной жизни всю общину (высшая исполнительная, административная, судебная власть). Это не что иное, как делегированный государственный суверенитет, право магистрата действовать от имени римского народа в гражданской и военной сфере. Пророгация империя, по сути дела, – право действовать от имени римского народа в его провинциях. {171}

 

Сергеев И.П. Государственные учреждения древних римлян: поздняя Республика и ранняя Империя: материалы к спецкурсу. Х.: ХНУ имени В.Н. Каразина, 2013. С. 100–101, 168–171.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 22.10 2020

Магистратуры различались по социальному назначению: были чисто плебейские должностные лица (трибуны, плебейские эдилы), которые могли избираться только из числа плебеев и для целей социальной и правовой охраны именно этого слоя, и патрицианские. По степени почетности магистратуры делились на курульные и некурульные (curules и non curules), смотря по тому, имели занимавшие их должностные лица право на отправление своих обязанностей, сидя на особом курульном кресле (sella curulis)7 или нет; к первым принадлежали: диктатор, начальник конницы, децемвиры, консулы, преторы, цензоры, курульные эдилы.

 

Магистратуры различались способом образования полномочий: большинство должностей были постоянными, обычными в публично-правовом порядке (magistratus ordinaria); но некоторые (диктатор, начальник конницы, децемвиры и т.п.) создавались только по чрезвычайным обстоятельствам, хотя и с учетом правовой традиции, и считались как бы выходящими из обычного порядка течения государственных дел (magistratus extraordinaria)8. {101}

 

Все римские магистраты подразделялись на сенаторские (те, которые давали право на включение в состав сената) и на городские чины; первые, собственно, и были общегосударственными, с правительственной властью.

 

Различались еще высшие магистраты (magistratus maiores) и низшие (minores) (Gell. NA. XIII. 15. 4), причем основанием различия служило право на auspicia maiora или minora; к magistratus maiores относились диктаторы, консулы, преторы и цензоры; все остальные – minores – эдилы, квесторы, viginti sex viri, различные curatores и т.п. Высшие магистраты были все патрицианские до тех пор, пока плебеи не получили доступа к занятию этих должностей. Все они, исключая диктатора, избирались в центуриатских комициях, тогда как magistratus minores выбирались в трибутных комициях. {102}

 

 

7 Курульное кресло – украшенное слоновой костью складное сидение без спинки с четырьмя гнутыми, попарно перекрещивающимися ножками. Являлось наследием царских инсигний. Восседая на нем, царь обычно вершил правосудие на форуме или в походе. Римские цари получили их от этрусков наряду с другими символами царской власти (D.H. III, LXI). Курульным оно называлось, видимо, потому, что при перемещении царя оно водружалось на колесницу (currus) (Gell. NA. III, 18. 4; Festus. Ep. p. 49). Курульное кресло имели и магистраты в муниципиях.

 

8 Мы будем вести речь только о тех институтах и учреждениях римлян периода Республики, которые, хотя бы некоторое время, сохранялись и в период Империи. Поэтому экстраординарные магистратуры находятся вне нашего внимания. {171}

 

Сергеев И.П. Государственные учреждения древних римлян: поздняя Республика и ранняя Империя: материалы к спецкурсу. Х.: ХНУ имени В.Н. Каразина, 2013. С. 101–102, 171.

 

Ответить

Фотография Стефан Стефан 24.10 2020

Первоначально на любую магистратуру (по ius honorum) мог быть избран каждый свободнорожденный полноправный римский гражданин (cives optimo iure), имевший право участия в народном собрании и доброе имя (проявившие трусость на войне, запятнавшие себя бесчестными и неблаговидными поступками к соискательству магистратур не допускались); каких-либо особых условий пассивного избирательного права не существовало.

 

Однако поскольку деятельность магистратов не оплачивалась, и даже напротив, для исполнения высших должностей предполагались некоторые расходы для «блага города» (организация игр, шествий и т.п.), то само собой большинство магистратур могло заниматься только людьми обеспеченными или даже богатыми.

 

Но с течением времени появляются некоторые ограничения.

 

По инициативе плебейского трибуна Л. Генуция в 342 г. до н.э. был принят плебисцит, по которому была запрещена cumulatio, т.е. одновременное занятие двух ординарных магистратур (Liv. VII. 42, 2); было определено, чтобы никто не мог занимать той же самой должности во второй раз ранее 10 лет (eumdem magistratum, ni interfuerint decem anni, ne quis capito (Cic. de Legg. III. 9)), хотя в затруднительных случаях сенат и народ, впоследствии же только первый, давали разрешение вступать в должность и ранее этого срока. Запрет на занятие той же должности до истечения 10 лет был подтвержден диктатором Суллой (App. B.C. C).

 

Тогда же было запрещено занятие одной и той же должности в течение двух и более лет (continuatio).

 

В императорское время повторение одной и той же магистратуры (iteratio) встречается только по отношению к консулату и притом без соблюдения какого-либо определенного срока между первым и вторым консульством, но так, что безпромежуточное повторение консулата не допускалось для частных лиц, составляя исключительпую прерогативу самого императора. {102}

 

Нечто подобное замечается и но отношению к квестуре, тем что квестор, прослуживший год в столице, на другой год мог быть отправлен в провинцию в качестве квестора проконсула. Но это была собственно проквестура, хотя проквесторы называются просто quaestores, но их служба никогда не обозначается как итерация, а, напротив, как самостоятельная должность. В области вигинтивирата беспрепятственно допускалось занятие двух разных должностей этого разряда: однако и это не составляло собственной итерации. {103}

 

Сергеев И.П. Государственные учреждения древних римлян: поздняя Республика и ранняя Империя: материалы к спецкурсу. Х.: ХНУ имени В.Н. Каразина, 2013. С. 102–103.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 26.10 2020

В первые века Республики не был четко обозначен возрастной ценз для занятия магистратур. По словам Тацита (Annal. XI, 22), «магистратура была наградою за добродетели, и каждому гражданину, полагавшему, что он справится с нею, дозволялось ее домогаться; и даже возраст не мог быть препятствием к получению консульства или диктаторских полномочий, хотя бы и в ранней молодости».

 

Возрастной ценз, необходимый для избрания в магистраты был установлен с принятием в 180 г. до н.э. по предложению трибуна Л. Виллия так называемого lex Villia annalis (Liv. XL. 44). Этим законом предписывалось, что кандидат на должность квестора должен предварительно отбыть в течение 10 лет воинскую повинность (или, по крайней мере, в течение 10 лет предъявлять себя к набору); а так как отбывание воинской повинности начиналось с 17 лет, то квестором можно было стать не ранее 27 лет. Виллиев закон устанавливал также обязательность интервала (не менее двух лет) для соискания следующей должности, т.е. минимальный возраст для вступления в каждую должность, и последовательность магистратур (certus ordo magistratuum).

 

Таким образом, в конце Республики установился определенный порядок пребывания на выборных должностях (cursus honorum). Он предполагал попеременное занятие гражданских и военных должностей. Гражданская составляющая включала выборы на должности члена коллегии 26 мужей, квестора, плебейского трибуна, эдила, цензора, претора, консула10.

 

Закон Виллия был исправлен сообразно новым условиям законом Суллы – lex Cornelia de magistratibus (81 г. до н.э.). Этот закон уже прямо определял минимальный возраст для занятия каждой должности: для квестуры – не ранее 29-летнего возраста, претуры (после обязательного 10-летнего промежутка) по достижении 39, консулата – 42 лет; второго консулата – только через 10 лет после первого. {103} Избрание в указанном возрасте называлось избранием в «свой год» (suo anno) и являлось показателем успешной политической карьеры. {104}

 

 

10 Однако начиная с конца II в. до н.э., когда на политической арене Римской республики появляются честолюбивые политические и военные деятели, этот порядок стал нарушаться. Например, в промежутке между 104 и 100 г. до н.э. Гай Марий пять раз занимал должность консула. {171}

 

Сергеев И.П. Государственные учреждения древних римлян: поздняя Республика и ранняя Империя: материалы к спецкурсу. Х.: ХНУ имени В.Н. Каразина, 2013. С. 103–104, 171.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 27.10 2020

Избрание магистратов производилось органами, представлявшими римский народ, – народными собраниями, причем разные по типу магистратуры избирались разными видами народных собраний. Поскольку почти все магистраты избирались сроком на один год, выборы проходили ежегодно.

 

В период Республики для получения выборной должности было необходимо: 1) личное заявление своей кандидатуры до комиций; 2) законный возраст; 3) безукоризненное телосложение; 4) постепенность и определенный порядок в отправлении должностей; 5) между отдельными магистратурами должен был проходить определенный промежуток времени.

 

В древнейшие времена выборы, вероятно, происходили очень незадолго до конца официального года, и то же самое иногда случалось в более поздний республиканский период (Liv. XXXVIII. 42, XLII. 28, XLIII. 11).

 

Избирательный период официально открывался эдиктом, в котором назначался день народного собрания. Лицо, желавшее быть избранным на ту или другую должность (petitor), должно было заранее заявить о себе магистрату, созывавшему то народное собрание, в котором должны были происходить выборы; это называлось professio nominis. Такое заявление делалось только в пределах Рима, вероятно, на комиции. Имя гражданина, если он признавался отвечающим общеправовым и специальным цензовым требованиям, вносилось магистратом в список претендентов на соответствующую должность и публично выставлялось затем на форум не позже, чем за три нундины до дня комиций, и остававшееся время могло использоваться для предвыборной агитации12.

 

Чтобы привлечь на свою сторону как можно больше будущих избирателей, претенденты на магистратуру старались вступать в непосредственное общение с массами граждан и привлекать к себе {105} внимание. С этой целью они посещали места сбора жителей Рима, форум, Марсово поле и др., особенно в базарные дни, и одевали особую белоснежную тогу (toga candida), в которой они перед этим являлись и на «собеседование» к магистрату, решавшему вопрос о допуске их к выборам в комициях13.

 

Предвыборная деятельность кандидатов у римлян получила название ambitus14.

 

В установленный день, при благоприятных ауспициях, под председательством собиравшего народ магистрата, в комициях происходили выборы магистратов на следующий год. Однако в конце республиканского периода права народа в деле избрания магистратов стали ущемляться влиятельными политическими и военными деятелями. Так, Юлий Цезарь выборы магистратов «поделил с народом: за исключением соискателей консульства, половина кандидатов избиралась по желанию народа, половина – по назначению Цезаря. Назначал он их в коротких записках, рассылаемых по трибам: «Диктатор Цезарь – такой-то трибе. Предлагаю вашему вниманию такого-то, дабы он по вашему выбору получил искомое им звание» (Suet. Caes. XLI). {106}

 

 

12 Однако претенденты не дожидались официального объявления даты выборов, чтобы начать свою избирательную агитацию. Из письма Кв. Цицерона (Ep. XII. Fr. Marci) видно, что за это надо было приниматься заблаговременно:

 

«V. 16. Соискание должностей требует действий двоякого рода: одни должны заключаться в обеспечении помощи друзей; другие – в снискании расположения народа. <…>

 

17. <…> Нужно приложить все усилия к тому, чтобы всякий близкий и совсем свой человек, затем и члены трибы, соседи, клиенты, даже вольноотпущенники и, наконец, твои рабы любили тебя и желали тебе наибольшего значения, ибо почти все разговоры, создающие общественному деятелю имя, исходят от своих.

 

18. Затем надо приобрести друзей всякого рода: для придания себе блеска – людей, известных должностным положением и именем, которые если и не способствуют привлечению голосов, то все же придают искателю некоторый вес; для обеспечения своего права – должностных лиц, а из них особенно консулов, затем народных трибунов; для получения голосов центурий – людей выдающегося влияния. Прежде всего склони на свою сторону и обеспечь себе поддержку тех, кто благодаря тебе получил или надеется получить голоса трибы или центурии, или же какую-нибудь выгоду. <…> Ты должен добиваться любым способом, чтобы эти люди были на твоей стороне всей душой и всеми стремлениями. <…>

 

21. Но так как люди становятся благосклонными и ревностными избирателями главным образом благодаря трем обстоятельствам – услугам, надежде и искренней душевной привязанности, то нужно усвоить, каким образом следует использовать каждое их них. Малейшие услуги заставляют людей считать, что есть достаточно причин для усердного голосования. <…> Нужно просить и привести к сознанию того, что мы, в свою очередь, можем стать обязанными тем, кто до того был обязан нам.

 

22. Что же касается тех, кого с тобой связывает надежда (этот род людей гораздо старательнее и обязательнее), то постарайся, чтобы им казалось, что ты расположен и готов оказать им поддержку. Наконец, пусть они понимают, что ты внимательно следишь за услугами с их стороны, пусть им будет ясно, что ты хорошо видишь и отмечаешь, сколько каждый из них для тебя делает. {172}

 

23. Третий род помощи при выборах – это искренние стремления, которые понадобится укрепить, выражая благодарность и приспособляя свои речи к тем условиям, в силу которых каждый, как тебе покажется, будет твоим сторонником, – проявляя по отношению к людям одинаковое благоволение, подавая им надежду, что дружеские отношения станут близкими и тесными. Для всех этих видов отношений обдумай и взвесь, сколько кто может, чтобы знать, каким образом нужно каждому услужить и чего ожидать и требовать от каждого.

 

24. Дело в том, что существуют некоторые люди, очень влиятельные в своей округе и муниципии, существуют усердные и состоятельные, которые, если они ранее и не старались использовать это влияние, однако вполне могут со временем потрудиться ради того, кому они обязаны или хотят угодить. Людей этого рода нужно обхаживать так, чтобы они сами поняли, что ты видишь, чего тебе ожидать от каждого из них, чувствуешь, что получаешь, помнишь, что получил. Но есть и другие, которые либо ничего не могут, либо даже ненавистны членам своей трибы и лишены присутствия духа и возможности постараться сообразно обстоятельствам. Не забудь разобраться в них, чтобы, возложив на кого-нибудь слишком большие надежды, не получить мало помощи.

 

VII. 25. И хотя нужно быть вполне обеспеченным, приобретя и укрепив дружеские связи, все же во время самого соискания завязываются весьма многочисленные и очень полезные дружеские отношения. Дело в том, что с соисканием, при прочих неприятностях, сопряжено следующее удобство: ты можешь без ущерба для своей чести, чего ты не смог бы сделать в обычных условиях, завязывать дружбу, с кем только захочешь; если бы ты в другое время стал вести переговоры с этими людьми, предлагая им свои услуги, то это показалось бы бессмысленным поступком. <…>

 

26. Я же уверяю тебя, что нет никого, если только он не связан какими-нибудь узами с кем-либо из твоих соперников, от кого ты, приложив старания, не мог бы легко добиться, чтобы он своей услугой снискал твою привязанность и обязал тебя; лишь бы только он понял, что ты придаешь ему большое значение и говоришь от души, что он делает выгодное дело и что из этого возникнет не кратковременная дружба в связи с голосованием, а прочная и постоянная.

 

27. Верь мне, не найдется никого, кто бы, обладая хоть каким-нибудь здравым смыслом, упустил эту представившуюся ему возможность установить дружеские отношения с тобой, особенно когда, благодаря случаю, твои соперники таковы, что их дружбу следует либо презирать, либо избегать.

 

28. <…> Право, не вижу ничего более глупого, чем предположение, что тебе может быть предан тот, кого ты не знаешь. Человек должен обладать какой-то исключительной славой и достоинством, а также совершить великие подвиги, чтобы незнакомые люди избрали его на высшую должность. <…> {173}

 

VIII. 29. Поэтому постарайся при помощи многочисленных и разнообразных дружеских связей закрепить за собой все центурии. Прежде всего – это очевидно – ты должен привлечь на свою сторону сенаторов и римских всадников, а из прочих сословий – влиятельных и усердных людей. На форуме бывают многие деятельные горожане, многие ревностные и влиятельные вольноотпущенники. Кого сможешь, – сам, кого – через общих друзей, приложив все усилия, склони к тому, чтобы они стали твоими горячими сторонниками. Стремись к атому, посылай к ним людей, дай понять им, что они оказывают тебе величайшую услугу.

 

30. Затем нужно обратить внимание на город в целом, на все коллегии, округи и соседства. Если ты завяжешь дружеские отношения с главенствующими в них людьми, то при их помощи легко будешь держать в руках остальную массу. Затем думай и помни обо всей Италии, расписанной и распределенной на трибы, чтобы не допустить существования муниципии, колонии, префектуры и, наконец, места в Италии, в котором бы у тебя не было достаточной поддержки.

 

31. Разыскивай и находи людей в каждой области, узнай их, посети, укрепи их расположение к тебе, постарайся о том, чтобы они за тебя просили в своей округе и были как бы кандидатами за тебя. Они пожелают твоей дружбы, увидев, что ты стремишься приобрести их дружбу. Ты добьешься, что они это поймут, с помощью речи, составленной с этой целью. Жители муниципий и деревень считают себя нашими друзьями, если мы знаем их по имени. Если же они также рассчитывают на некоторую нашу защиту, то они не упускают случая заслужить эту дружбу. Прочие, а особенно твои соперники, даже не знают этих людей; ты же и знаешь и легко познакомишься с ними, без чего дружба невозможна.

 

32. <…> Нужно, чтобы за этим последовала надежда на выгоду и дружбу, чтобы ты казался им не только номенклатором, но и добрым другом. Когда ты таким образом будешь иметь в центуриях ревностных сторонников в лице тех, кто из-за честолюбия пользуется очень большим влиянием среди членов трибы, и в лице прочих, имеющих значение среди части членов трибы вследствие своего положения в муниципии или в округе, или в коллегии, то у тебя будут все основания надеяться на наилучший исход.

 

33. Что же касается центурий всадников, то обеспечить себе их поддержку, если постараться, мне кажется, гораздо легче. Прежде всего познакомься с всадниками (ведь их немного), затем привлеки их к себе (этот юношеский возраст гораздо легче склонить к дружбе). <…> Ревностное отношение молодежи при привлечении голосов, при обходе, при распространении новостей, при постоянном сопровождении и чрезвычайно важно, и приносит удивительный почет.

 

IX. 34. <…> Надо также заботиться о том, чтобы тебя ежедневно провожали люди всякого рода, сословия и возраста. Ибо на {174} основании множества их можно будет сообразить, каковы будут твои силы и возможности на самом деле. При этом бывают люди трех родов: первые приветствуют, приходя на дом; вторые провожают на форум; третьи сопровождают постоянно.

 

35. По отношению к приветствующим (это более пошлые люди и, по нынешнему обычаю, приходят они в большом числе) нужно держать себя так, чтобы это ничтожное внимание с их стороны казалось им самым лестным для тебя. Покажи тем, кто приходит к тебе в дом, что ты замечаешь; дай это понять их друзьям, чтобы те сообщили им об этом; повторяй об этом им самим. Так люди, обходя многих соперников и видя, что один из них обращает на их любезность наибольшее внимание, часто отдают свои голоса именно ему и оставляют прочих, постепенно останавливают свой выбор и при голосовании из сторонников всех превращаются в сторонников одного. Кроме того, тщательно соблюдай правило: если услышишь или почувствуешь, что тот, кто обещал тебе свою поддержку, как говорится, перекрасился, то скрой, что ты услыхал или знаешь; если же он захочет обелить себя в твоих глазах, чувствуя, что на него пало подозрение, то подтверди, что ты никогда не сомневался и не должен сомневаться в его добрых намерениях. Ибо тот, кто не считает, что он удовлетворяет тебя, никак не может быть другом. Но нужно знать настроение каждого, чтобы можно было установить, насколько кому доверять.

 

36. Сопровождение при следовании на форум – более важная обязанность, чем приветствия на дому; дай понять и покажи, что оно более приятно тебе, и спускайся на форум, по возможности, в определенное время. Множество людей, ежедневно сопровождающих на форум, создает весьма благоприятные мнения, придает большое достоинство.

 

37. Третьи этого рода – это толпа неотступно сопровождающих. Постарайся, чтобы те, кто будет делать это охотно, поняли, что они этой величайшей услугой обязывают тебя навсегда; от тех же, кто в долгу перед тобой, прямо требуй выполнения этой обязанности – кто сможет по возрасту и занятиям, пусть постоянно будет при тебе сам; кто не сможет сопровождать, пусть возложит эту обязанность на своих близких. <…>

 

38. Кроме того, много способствует славе и придает достоинство, если с тобой будут те, кого ты защитил, кого ты спас и освободил от осуждения. Этого ты прямо требуй от них: так как благодаря тебе одни без всяких расходов сохранили имущество, другие доброе имя, третьи жизнь и все достояние, и так как им не представится никакой другой возможности отблагодарить тебя, пусть они воздадут тебе за это, взяв на себя эти обязанности.

 

X. 40. <…> Обеспечив себе старания друзей, узнай также замыслы недругов и противников, а также, кто они. Их три рода: одни – это те, кому ты повредил, другие – те, кто не любит тебя беспричинно, {175} третьи – те, кто относится весьма дружественно к твоим соперникам. Перед теми, кому ты повредил, выступив против них в пользу друзей, оправдайся открыто, напомни им об обязанностях дружбы, подай им надежду на то, что ты будешь относиться к их делам так же ревностно и старательно, если они отдадут тебе свою дружбу. Тех, кто не любит тебя беспричинно, постарайся отвлечь от превратного душевного расположения, либо оказав услугу, либо подав надежду, либо проявив внимание. Тем, кто несколько чуждается тебя вследствие дружеского отношения к твоим соперникам, угождай теми же способами, что и вышеупомянутым, и, если сможешь убедить, покажи, что ты относишься благожелательно даже к своим соперникам.

 

XI. 41. <…> Следует сказать о другой стороне соискания, заключающейся в приобретении благосклонности народа. Это требует обращения по имени, лести, постоянного внимания, щедрости, распространения слухов, надежд на тебя как государственного деятеля.

 

42. Прежде всего сделай явным то, что ты делаешь, – свое старание знать людей, и усиливай и улучшай это с каждым днем. Мне кажется, что ничто не располагает к себе народа и не приятно ему в такой степени. Затем … внуши себе, что нужно притворяться так, чтобы казалось, что ты делаешь это по природной склонности. <…> Здесь чрезвычайно необходима лесть, которая, будучи порочной и постыдной при прочих условиях жизни, при соискании однако необходима. Правда, когда она портит человека постоянной готовностью соглашаться, она бесчестна, но когда она делает его более дружественным, она не заслуживает такого порицания; она необходима искателю, чей вид, выражение лица, речь должны изменяться и приспособляться к чувствам и воле тех, с кем он общается.

 

43. <…> Чрезвычайно полезно никуда не отдаляться, но главное преимущество настойчивости в том, что человек не только находится в Риме и на форуме, но и в том, чего он настойчиво добивается, часто обращается к одним и тем же людям и не допускает, чтобы кто-нибудь мог сказать, что ты не просил его о поддержке, которую ты мог бы получить от него, и не просил настоятельно и убедительно.

 

44. Щедрость бывает весьма широкой: она – в использовании своего состояния; при этом, правда, она не может распространиться на толпу, но друзья восхваляют ее, и толпе она приятна; она – в званых обедах, которые ты должен давать; пусть их расхваливают и ты и твои друзья повсюду и в каждой трибе; она – в оказании содействия, которое должно быть общеизвестным и к услугам каждого; заботься также о том, чтобы доступ к тебе был свободен днем и ночью, и притом чтобы были открыты не только двери твоего дома, но и взор и лицо, являющееся дверью в душу. Если оно говорит о том, что твои мысли спрятаны и заперты, то открытый вход не имеет большого значения, ибо люди хотят не только обещаний, особенно в том, чего они просят от кандидата, но обещаний, даваемых щедро и с почетом для них. {176}

 

45. Показывать, что то, что ты будешь делать, ты сделаешь старательно и охотно, конечно, легко выполнимое правило. Другое правило труднее: <…> в том, чего ты не можешь сделать, либо отказывать мягко, либо вовсе не отказывать. Первое – качество доброго человека, второе – умелого искателя. <…> Нужно отказать любезно, указав на дружеские отношения, объяснив, как это тяжело тебе.

 

XII. 46. <…> Те, кому ты откажешься помочь, ссылаясь на обязательства, налагаемые дружбой, смогут уйти от тебя примиренными и спокойными. Те же, кому ты откажешь по той причине, будто ты занят либо делами друзей, либо более важными делами, либо взятыми на себя ранее, уйдут от тебя врагами; ведь все склонны предпочитать ложь отказу.

 

49. <…> В этом месте я говорю о том, посредством чего ты можешь овладеть толпой; нужно, чтобы люди заполняли твой дом с ночи, чтобы многих привлекала надежда на защиту с твоей стороны, чтобы уходили от тебя настроенными более дружески, чем пришли, чтобы как можно больше ушей наполнялось самыми благожелательными речами.

 

XIII. 50. Далее следует сказать о молве, о которой надо весьма заботиться. Сказанное во всей предшествующей речи имеет значение для прославления твоего имени: слава красноречия, расположение откупщиков и сословия всадников, благожелательное отношение знати, привлекательность для молодежи, настойчивость тех, кого ты защитил, присутствие множества жителей муниципий, очевидно, прибывших ради тебя; чтобы говорили и думали, что ты хорошо знаешь людей, приветливо обращаешься к ним, настойчиво и тщательно добиваешься избрания, благожелателен и щедр; твой дом, с ночи заполненный посетителями, привлекательность для разнообразных людей, когда твоими речами удовлетворены все, а делом и помощью многие; пусть то, что можно выполнить, делается трудолюбиво, искусно и тщательно, не для того, чтобы молва распространялась от этих людей к народу, но для того, чтобы сам народ жил среди этих стремлений. <…>

 

52. Наконец, заботься о том, чтобы все соискание было пышным, торжественным, блестящим, популярным, полным достоинства, а также о том, чтобы о твоих соперниках распространялись соответствующие их нравам позорные слухи, если только это возможно, – либо о преступлении, либо о разврате, либо о мотовстве.

 

53. При этом соискании нужно также чрезвычайно заботиться о том, чтобы государство возлагало на тебя лучшие надежды и почитало тебя. Но при соискании ты не должен вмешиваться в государственные дела ни в сенате, ни на народных сходках, но сохранять это про себя, чтобы сенат решил на основании твоей прежней жизни, что ты станешь защитником его авторитета, чтобы римские всадники и честные и богатые мужи сочли на основании твоего прошлого, что ты будешь поддерживать тишину и общественное спокойствие, а толпа {177} на основании того, что ты был любим народом хотя бы за речи на народных сходках и в суде, считала, что ее выгода не будет чуждой тебе.

 

XIV. <…> 55. Неуклонно иди по тому пути, на который ты вступил: будь выдающимся оратором. Этим удерживают людей в Риме, привлекают их к себе и предотвращают создание препятствий и нанесение вреда. А так как самый большой порок наших граждан в том, что они, под влиянием раздач, обычно забывают о доблести и достоинстве, то хорошо узнай самого себя, то есть пойми, что ты таков, что можешь внушить соперникам величайший страх перед опасностью суда. Сделай так, чтобы они знали, что ты следишь и наблюдаешь за ними. Они будут сильно бояться как твоей настойчивости, авторитета и силы твоего слова, так, конечно, и преданности тебе со стороны сословия всадников. <…>

 

57. Итак, если мы будем бодрствовать в соответствии с важностью дела, если побудим наших благожелателей к величайшему рвению, если мы между каждым из влиятельных и преданных нам людей распределим их обязанности, если укажем соперникам на возможность суда, внушим страх их посредникам, сдержим каким-нибудь способом их раздатчиков, то может статься, что подкупа совсем не будет или же он не окажет никакого действия» (пер. с лат. В.О. Горенштейна).

 

13 Отсюда и образовалось слово «кандидат» (candidatus – «облаченный в toga candida»). По идее, претендентом на магистратуру мог быть только человек с незапятнанной репутацией.

 

Одежда римлян разделялась на два разряда: верхняя (amictus) и нижняя (indutus).

 

Главное нижнее одеяние представляла собой туника. Она была легкой и удобной, и ее носили под тогой в те времена, когда тога одевалась лишь при выходе из дому. Туника была похожа на греческий хитон и доходила до икр, но она стягивалась поясом в талии. Сначала она была без рукавов или с короткими рукавами; к концу II в. н.э. стали носить туники с длинными рукавами. Иногда одевали две, три и даже четыре туники одна на другую.

 

Главную верхнюю одежду составляла тога (toga, одежда этрусского происхождения, в буквальном переводе означает «покрытие»). Растянутая на плоскости тога имела вид ромба с закругленными вершинами: таким образом она представляла собой овальный кусок материи, как правило, из белой шерсти, который носили как плащ. Поначалу тога была небольшой. Но с ростом социальных претензий древних римлян росли и размеры тоги: в конце концов, длина ее достигла пяти с половиной, а ширина трех с половиной метров. Первоначально тога довольно плотно облегала тело, позднее ее стали носить гораздо свободнее.

 

Тога была отличительным признаком гражданина. Древние римляне называли себя gens togata – «людьми в тоге». Рабам, людям, не имевшим статуса гражданина, ссыльным и женщинам одевать тогу было строго запрещено. Но тога была не только выражением римской {178} принадлежности. Она означала и мирную жизнь (римляне говорили: cedant arma togae – «оружие да уступит место тоге»), общественно-политическую деятельность, политическое красноречие; гражданскую власть.

 

Тога, которую носили дети, была окаймлена пурпурной полосой, отсюда название тога претекста (praetexta, от глагола praetexere – «приткать (спереди), окаймлять, украшать») (Liv. XXIV. 7). Магистраты, исполнявшие курульные должности, и диктаторы имели право носить тогу претексту на общественных празднествах и церемониях; в ней же они и погребались. Низшие магистраты не имели права на тогу претексту. Тога мужчины (toga virilis), которую надевал юноша, достигший совершеннолетия, была без каймы.

 

Тога была обязательна для магистратов даже после того, как ношение ее среди граждан начало выходить из употребления. Курульные магистраты: консулы, преторы и курульные эдилы носили сенаторскую тунику и претексту, прочие – обыкновенную гражданскую тогу, но при сенаторской тунике (latus clavus).

 

Консульскую тогу украшали пальмовым узором (toga palmata); триумфатор облекался в расшитую тогу (toga picta). Консулам в течение II в. н.э. присвоена была, кроме претексты, также и триумфальная тога (toga picta) с принадлежащей к ней tunica palmata, в качестве парадного одеяния для торжественных случаев: при вступлении в должность, при совершении императорских vota, в дни справляемых ими игр. Но консульская toga picta постепенно упрощалась, пока, наконец, не была заменена лентою, надеваемою по-прежнему тем же способом, как прежде тога. Вследствие этого в IV в. н.э. значение главного одеяния принадлежало бывшей tunica palmata, называвшейся теперь vestis palmata. Императорской тоге надлежало быть пурпурной (toga purpurea).

 

По случаю траура надевали серую тогу (toga pulla). В серую тогу облачался обвиняемый. Несправедливо обвиненный демонстрировал свою запачканную тогу, чтобы вызвать общественное сочувствие.

 

По сведениям Плутарха (QR. XLIX), «соискатели государственных должностей являлись народу без туники, в одной тоге». По его предположению, это делалось для того, «чтобы достойных власти избирали не по знатности, богатству или славе, а по рубцам и шрамам на их теле, которые они и показывали встречным, являясь в собрание без туники, <…> или же соискатели, добиваясь расположения народа приветствиями, окликаниями и лестью, в знак униженности выставляют и свою наготу».

 

14 Ambitus – буквально «обход по очереди». Название произошло от того, что в старину кандидаты обходили граждан на Марсовом поле с просьбой голосовать за них. Допустимым считалось обратиться к гражданину по имени и взять его за руку; недопустим был подкуп в любой форме, считавшийся преступлением (crimen de ambitu). {179} Впоследствии так обозначалось домогательство выборной должности незаконным путем.

 

Долгое время кандидаты довольствовались тем, что старались понравиться народу, упрашивая и умоляя его, унижаясь перед ним, но к концу Республики в Риме образовалось нечто вроде всеобщей организации для подкупов. Люди, занимавшиеся этим делом, входили в сделку с несколькими наиболее влиятельными лицами из каждой трибы, предоставляя им увлечь за собой остальных. Такая сделка большей частью была весьма легкой, так как в собрании по центуриям граждане, принадлежавшие к одной и той же группе, старались голосовать вместе, не отделяться друг от друга и без труда подчинялись давлению нескольких значительных лиц. Еще удобнее было привлечь на свою сторону коллегии или братства, которые насчитывали много членов. Из этих обществ наиболее многочисленными были так называемые «коллегии перекрестков» (collegia compitalicia), которые состояли из бедняков, живущих в одном и том же квартале. Кандидат мог рассчитывать на них в случае народного мятежа, их сильные руки аплодировали ему на форуме, когда он говорил, их пронзительные голоса заставляли молчать его соперников. Отсюда возникло столько беспорядков, что эти коллегии в конце концов были уничтожены. Тогда пришлось устраиваться иначе. Особые избирательные агенты делали своего рода народную перепись (descriptio populi). Граждане, соглашавшиеся продать свой голос, составляли громадное большинство; их распределяли на группы по десять или по сто человек и такими отрядами вели для подачи голосов. При этих шайках существовала целая иерархия агентов, как, например, interpretes, служившие посредниками между ними и кандидатами, и divisores, распределявшие деньги. Уплата производилась лишь после подачи голосов, но кандидат заранее обязан был передать условленную сумму третьему лицу (sequester), который и отвечал за нее.

 

Против этих злоупотреблений был издан ряд законов (leges de ambitu) и постановлений сената, самые ранние из них относятся к V в. до н.э. Принимались меры против подкупа избирателей и в конце Республики: lex Calpurnia 67 г. до н.э. предполагал наказание штрафом, исключением из состава сената и полным запретом занимать магистратуры (D.C. XXXVI. 21). Lex Tullia, принятый в консульство Цицерона в 63 г. до н.э., запрещал денежное вознаграждение, зрелища для народа и угощение народа по трибам и вдобавок к наказаниям, предписанным законом Кальпурния, карал 10-летним изгнанием (D.C. XXXVII. 29; Cic. pro Mur. II, 3; III, 5; XXIII, 47; XXXII, 67; XLI, 89). {180}

 

Сергеев И.П. Государственные учреждения древних римлян: поздняя Республика и ранняя Империя: материалы к спецкурсу. Х.: ХНУ имени В.Н. Каразина, 2013. С. 105–106, 172–180.

 

Ответить

Фотография Стефан Стефан 04.11 2020

В республиканское время избранный кандидат, если он принадлежал к числу magistratus cum imperio, должен был получить еще lex curiata de imperio. Магистрат сам вносил (обычно в течение первых пяти дней исполнения должности) в куриатные комиции закон о предоставлении ему империя. Возможно, что магистрат вносил в комиции куриатный закон не только для себя, но и для своего коллеги. Этот lex curiata de imperio легитимизировал наделение магистрата полномочиями, которые он фактически получал по {110} результатам избирательных комиций. В конце Республики этот акт совершался одновременно для всех магистратов города и притом 30 ликторами как представителями 30 курий. Но он касался лишь тех магистратов, которые были выбраны народом в комициях, т.е. не касался народных трибунов и плебейских эдилов, избранных в concilia plebis. При императорах республиканский lex curiata de imperio был отменен.

 

Дни вступления высших магистратов в должность являлись торжественными (dies solemnis). Утром в день вступления в должность новые консулы совершали ауспиции, одевали тогу претексту, в сопровождении ликторов, друзей и знакомых отправлялись на Капитолий, чтобы там впервые воссесть в курульное кресло, приносили благодарственную жертву Юпитеру за то, что он покровительствовал римской общине в минувшем году, и за то, что он будет это делать и в наступившем году. После этого они созывали первое заседание сената, по окончании которого в том же сопровождении возвращались в свой дом.

 

Новые магистраты вскоре по вступлении в должность сообща справляли Латинский праздник на Альбанской горе; на время отсутствия в Риме магистратов назначался специальный префект города (praefectus urbi). Одновременно с альбанским праздником устраивались бега на Капитолии. С течением времени к этому присоединились еще игры в цирке, устраиваемые в Риме консулами по поводу вступления их в должность, и притом не только ординарными консулами в январе, но и consules suffecti в начале своего служебного срока. Вероятно, в связи с этими вступительными играми консулам тогда и присвоен был наряд триумфатора в день вступления в должность.

 

Отстранение (abrogatio) выборного должностного лица от должности первоначально было делом неслыханным. Народный трибун Тиберий Гракх впервые заставил отказаться своего товарища по должности М. Октавия.

 

Юлий Цезарь (B.C. III, 21) сообщает об отстранении от должности претора консулом по постановлению сената. В императорское время император, на основании своей tribunicia potestas, мог отрешить магистрата от дел и даже заставить его сложить должность до истечения срока; в последнем случае вплоть до времен Флавиев низложение магистрата оформлялось путем комициальной abrogatio.

 

Досрочно прекратить выполнение служебных полномочий магистрат мог и по собственной инициативе. Такая отставка называлась abdicatio (абдикация). Десигнированные магистраты могли отказаться от вступления в должность, если получали информацию о том, что они были избраны при неблагоприятных ауспициях (Liv. IV 7, 3; V 17, 2. 3; VIII 15, 6). Находясь в Риме (но не во время военного {111} похода), магистрат мог отказаться от должности по причине болезни (D.C. XLIX 43, 7) или чтобы не препятствовать проведению расследования преступления, в котором его обвинили (D.C. LVII 21, 2). Цензор отказывался от должности в случае смерти своего коллеги (Liv. VI 27, 4; XXIV 43, 4; XXVII 6, 18; Plu. Q R. L).

 

При окончании своего служебного срока магистраты должны были находиться в Риме. Каждый из них должен был представить в сенат финансовый отчет. В последний день исполнения своих обязанностей магистрат торжественно слагал с себя должность и с ростральной трибуны на форуме перед собравшейся толпой граждан (contio). При этом он сообщал народу о своих заслугах и достижениях и приносил клятву (eiurare magistratum) в том, что за время пребывания у власти «не совершил ничего против законов» (Plin. Iun. Paneg. LXIV)16. Такая речь перед гражданами заканчивалась фразой: Feci, quod potui, faciant meliora potentes («Я сделал все, что мог, и пусть те, кто может, сделают лучше»). {112}

 

 

16 Интересный момент в связи с этой клятвой описывает Дион Кассий (XXXVII. 38): «Массы были <…> очень разгневаны на Цицерона за казнь граждан и разными способами выражали свою враждебность. Наконец, когда в последний день своей должности Цицерон пожелал представить отчет и оправдать действия, предпринятые им в консульстве, – (2) ибо он несомненно получал большое удовольствие не только от похвалы других, но и от самовосхваления, – народ заставил его молчать и не позволил произнести ни слова, выходящего за пределы клятвы. <…> Тем не менее, Цицерон сопротивляясь им изо всех сил, добавил в клятву утверждение, что спас город; и этим заслужил намного более сильную ненависть». {181}

 

Сергеев И.П. Государственные учреждения древних римлян: поздняя Республика и ранняя Империя: материалы к спецкурсу. Х.: ХНУ имени В.Н. Каразина, 2013. С. 110–112, 181.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 14.02 2021

Республиканскими заместителями царей после изгнания последнего из них из Рима стали два консула (consules), в древнейшее время называвшиеся praetores (чем оттенялась их военная функция: praetor = prae-itor, «идущий впереди, возглавляющий»). Следы этого титула встречаются в древних законодательных и религиозных документах (Liv. VII. 3; Plin. H.N. VIII. 3), а также в названиях praetorium (палатка консула) и porta praetoria в римском лагере. Иногда они также обозначаются словом iudices («судьи»), хотя, по-видимому, оно никогда не было их официальным титулом, а толькоуказывало на их судебные полномочия (Varro. L. L. VI. 9; Liv. III. 55).

 

После учреждения претуры консулы стали называться praetores maximi, а название consules окончательно утвердилось за этими магистратами только в 305 г. до н.э. (Zon. VII. 19) и в дальнейшем оставалось общепринятым титулом до самого падения Римской империи. Название, вероятно, состоит из con и sul; таким образом, консулы – это «идущие вместе», подобно тому, как exul – «выходящий», а praesul – «идущий впереди».

 

В республиканские времена консульство рассматривалось как высшая должность и величайшая честь, какая только может быть оказана человеку (Cic. p. Planc. XXV; D.H. IV. 76). Консулы были магистратами-эпонимами, официально год у римлян обозначался именами ординарных консулов этого года. Однако на практике чаще применялся счет лет от основания города (Рима).

 

До 366 г. до н.э. консульство было доступно только патрициям, но в этом году Л. Секстий стал первым плебейским консулом благодаря закону Г. Лициния (lex Licinia), которым устанавливалось, что один из консулов должен быть непременно плебей (Liv. VI. 42; VII. 1). {112} В 342 г. до н.э. был проведен плебисцит, разрешавший обоих консулов избирать из плебеев (Liv. VII. 42). Кандидаты обычно подразделялись на две группы: одна из них желала получить патрицианское, а вторая – плебейское консульское место. Но по мере того, как патриции оказались отодвинуты в тень растущим влиянием нобилей, случалось, что оба консула были плебеями.

 

Консульские выборы происходили в центуриатных комициях под руководством консула или диктатора, который назначался специально для этого и должен был сложить власть тотчас по окончании выборов, а в случае их отсутствия – интеррекса. Консулы, выбранные на начало года, назывались ординарными консулами (consules ordinarii), в отличие от суффектов (suffecti), которые избирались на место тех, кто умер или отказался от должности.

 

Но первая после изгнания царей пара консулов была избрана центуриатными комициями под председательством префекта города (Liv. I, 60).

 

После того, как первое января было зафиксировано как день вступления в должность17, консульские комиции обычно проводились в июле или даже раньше (Cic. ad Att. I. 16; ad Fam. VIII. 4).

 

Во время пребывания консулов в городе знаки, присвоенные их званию, insignia18, были: у каждого по 12 lictores, со связками прутьев (fasces) (Liv. XXIV. 44; Val. Max. II. 2 § 4). Во избежание излишних споров и соперничества с самого начала было решено, что консулы должны исполнять свои должностные обязанности по очереди, меняясь каждый месяц (D.H. IX. 43); того из них, кому в данном месяце принадлежала консульская власть, сопровождали двенадцать ликторов. В древнейшие времена его коллегу ликторы не сопровождали вообще, либо ему предшествовал акценз, а ликторы следовали за ним (Cic. de Re Publ. II. 31; Liv. II. 1; III. 33; ср. D.H. V. 2; X. 24). Что касается последующего времени, то можно с уверенностью утверждать, что за консулом, не исполняющим должностные обязанности, следовало 12 ликторов (Suet. Caes. XX); время возникновения этого обычая неясно.

 

Вступление консула в должность сопровождалось множеством ритуалов: до рассвета каждый из них совершал для себя ауспиции. Каков бы ни был характер ауспиций, вступление в должность никогда из-за этого не отменялось и не откладывалось, видимо, целью являлось просто получение благоприятных знамений от богов и, если они были, – передача под покровительство богов должности, в которую вступал магистрат. После совершения ауспиций консул возвращался домой, надевал тогу претексту (Liv. XXI. 63) и принимал приветствия (salutatio) от своих друзей и сенаторов (D.C. LVIII. 5). Сопровождаемый ликторами, шедшими во главе процессии, всадниками, которые шли перед консулом, и сенаторами, шедшими за {113} ним, толпой любопытных зрителей, консул надевал официальное облачение и отправлялся в храм Юпитера на Капитолии (processus consularis), где торжественно приносил в жертву богу белых быков (Liv. XXI. 63; XXII. 1). Если новым консулам предстояло отправиться на войну, они приносили обет Юпитеру Капитолийскому19.

 

Затем начиналось заседание сената, на котором старший из двух консулов докладывал о положении дел в государстве, начиная с религиозных вопросов и далее переходя к прочим делам (referre ad senatum de rebus divinis et humanis, Liv. VI. 1, IX. 8, XXXVII. 1; Cic. ad Quir. post Red. V). Среди религиозных вопросов консулы прежде всего должны были уделить внимание назначению Латинских празднеств (feriae Latinae), и до совершения торжественного жертвоприношения на Альбанской горе они не могли выехать в свои провинции (Liv. XXI. 63, XXII. 1, XXV. 12, XLII. 10). Другие дела, о которых консулы докладывали сенату, касались распределения провинций и других проблем управления. После этих выступлений заседание сената прекращалось, и сенаторы сопровождали консулов домой (Ov. ex Pont. IV. 4. 41); таким образом, консулы официально вступали в должность. {114}

 

 

17 Первые консулы вступили в должность в сентябрьские иды (D.H. V. 1; Liv. VII. 3). В 217 г. до н.э. консулы вступили в должность в мартовские иды, и этот обычай оставался неизменным на протяжении многих лет (Liv. XXII. 1; XXIII. 30; XXVI. 1, 26; XLIV. 19), до тех пор, пока в 154 г. до н.э. не было принято постановление, предписывающее магистратам вступать в должность 1 января; оно начало выполняться в следующем году и оставалось в силе до конца Республики (Liv. Epit. XLVII).

 

18 Введение знаков отличия римских консулов связано с изгнанием царей в 509 г. до н.э. По свидетельству Дионисия Галикарнасского (III. 62. 1–2): «Тарквиний (Древний) всегда надевал золотую корону и вышитую пурпуром тогу, восседал на троне из слоновой кости, держа в руке скипетр из слоновой кости, а 12 ликторов, носивших секиры и фаски, находились при нем, когда он вершил суд, и сопровождали его, когда он уезжал (из Города). Все эти знаки отличия были сохранены последующими царями, а после изгнания царей также и ежегодными консулами – все, кроме короны и пурпурной мантии. У них были отобраны только эти (знаки), считавшиеся слишком непристойными {181} и возбуждающими ненависть. Только когда они с победой возвращались с войны и удостаивались сенатом триумфа, они не только имели золотой венец, но и облачались в пурпурную мантию».

 

Причину изменений, происшедших с царскими инсигниями при переходе их к консулам, Дионисий излагает, вкладывая это в уста первого римского консула – Брута (IV. 74. 1–2): «И ввиду того, что инсигнии, которые были предоставлены царям, весьма многочисленны, я полагаю, что если какие-то из них тягостны взору и ненавистны многим, то мы должны изменить значение одних из них и ликвидировать другие (я имею ввиду и скипетры, и золотые короны, и пурпурные и вышитые золотом мантии) за исключением определенных праздничных случаев и триумфальных процессий, когда правители присвоят их ради почитания богов; ведь они никого не оскорбят, если будут употребляться редко. Я думаю, что мы должны оставить мужам троны из слоновой кости, на которых они будут восседать, верша суд, а также белые мантии, окаймленные пурпуром, вместе с 12 секирами, которые несут перед ними, когда они появляются на публике».

 

Римляне отвергли царскую колесницу, запряженную квадригой белых лошадей: отныне подобные колесницы могли за редким исключением запрягаться лишь мулами, консулы же пересели на лошадей. Отсюда новой инсигнией консулов и прочих курульных магистратов стал серебряный конский убор.

 

Любопытное описание консульских инсигний дает Иоанн Лид (I. 32): «Белые, доходящие до пят пенулы (плащи) и широкие colobi (туники с короткими рукавами), по сравнению с пенулой надлежащим образом поднятые вверх к плечам (ведь у пенулы пурпур был на каждом из плеч спереди, а у colobi – сзади), белые сандалии (ведь кожу римляне называли aluta от квасцов, так как квасцы у них называются alumen) и белый оттиск из льна на правой руке (на своем языке они называли его mappa и faciola, так как лицо называлось ими facies) были инсигниями консулов. Они имели также несущиеся впереди них и поднятые вверх секиры, и толпу мужей, несущих фаски и вдобавок кресло из слоновой кости (римляне называют его sella)».

 

Из приведенных текстов следует, что консулы поменяли пурпурную мантию трабею на белый плащ, лишь отороченный пурпуром. Обращает на себя внимание упоминание некоей белой повязки mappa на правой руке. Словом mappa римляне обычно обозначали платок или сигнальное полотнище.

 

Далее, произошли некоторые изменения и с фасками. Уже первые консулы ввели в обычай, чтобы в черте города секиры в фасках имели ликторы только того консула, который в текущем месяце осуществляет судебную власть. Ликторы второго консула имели лишь фаски и булавы. Затем консул Валерий Публикола пошел еще дальше, вообще запретив консульским ликторам в черте города иметь при себе секиры (D.H. V. 2, 19, 75; X. 59). Ввиду того, что provocatio могло {182} осуществляться только внутри города и на расстоянии тысячи шагов от него, следует предположить, что топоры не включались в фаски в этих же пределах. Дабы подчеркнуть, что только народ имеет право выносить решение о смертной казни и наказании розгами и является высшей апелляционной инстанцией, Валерий ввел в обычай опускать фаски перед народом. В последующем вообще вошло в обычай опускать фаски, убирать секиры и снимать курульное кресло с трибунала в тех случаях, когда нижестоящий курульный магистрат встречался с высшим, причем это касалось, например, и тех случаев, когда сын, облеченный властью, встречал своего отца или мать.

 

При Августе консулы в день вступления в должность надевали по-прежнему только претексту. Но уже при Домициане ликторские fasces новых консулов украшались лавром, а в середине II в. н.э. processus consularis принял уже все формы триумфального шествия: консул, одетый в наряд триумфатора, выезжал на Капитолий, стоя на колеснице, со скипетром в руке. В виде особой милости император разрешал иногда выход консульского шествия из своего дворца на Палатине.

 

Отправляясь из города на войну, консул должен был сменить гражданскую одежду на военный плащ (sagum или paludamentum) красного цвета (в период Империи этот плащ стал монополией императора), после пересечения померия в его фаски вставлялись топоры. Если он нарушал установленные требования, его империй не признавался законным и войска могли требовать, чтобы он вернулся в город и сделал все, что требуется.

 

19 Пример такого обета, принесенного консулом 191 г. до н.э. Манием Ацилием, мы находим у Т. Ливия (XXXVI. 2): «Если война, каковую народ повелел вести против Антиоха царя, завершится, как того хочет сенат и народ римский, (4) тогда для тебя, Юпитер, Великие игры в продолжение десяти дней справит римский народ, и всем богам принесены будут дары из средств, назначенных для того сенатом. (5) Кто, где и когда ни устроил бы эти игры, да будут они даны, а дары принесены по всем правилам».

 

Возвышавшийся в центре Рима, неподалеку от Тибра, в том месте, где река дальше всего изгибается на восток, Капитолий представлял собой крутой, вытянутый с юга на север двухвершинный холм. Северная вершина (высота 50 м), на которой находилась цитадель, была отделена от южной (высота 47 м), где стоял храм Юпитера, глубокой впадиной (глубина 30 м). На нее поднимался с форума, т.е. с юго-востока, Капитолийский взвоз, которым заканчивалась Священная дорога; с двух сторон его шли лестницы для пешеходов. От взвоза отходили два пути, один вел на север к цитадели, другой на юг – к храму Юпитера. Глубже этой развилки, дальше на запад, находился храм бога Мщения, две священные рощи, а между ними, в {183} самой седловине, место, называвшееся Убежищем. Южная вершина представляла собой обширную (около 1,5 га) площадь, окруженную стеной с запиравшимися воротами и портиком; на площади стояло несколько храмов и среди них главная святыня Рима – храм Юпитеру Сильнейшему и Величайшему.

 

Юпитер Сильнейший и Величайший был олицетворением государственной и военной мощи Рима. В его храме совершалось торжественное жертвоприношение в день вступления магистратов в должность, отсюда магистраты отправлялись в провинции и к войску, военный триумф был как бы частью культа Юпитера Сильнейшего и Величайшего. {184}

 

Сергеев И.П. Государственные учреждения древних римлян: поздняя Республика и ранняя Империя: материалы к спецкурсу. Х.: ХНУ имени В.Н. Каразина, 2013. С. 112–114, 181–184.

 

Ответить