Вчера мы получили от русских известие о битве при Бородине – именно так они называют ту баталию, которую <французы> в восемнадцатом Бюллетене именуют сражением на Москве-реке. В полученном нами сообщении говорится о том, что русские не просто бились на равных, но и победили. Русские искренне полагают, что в результате этой победы все надежды Бонапарта потерпят крах, а сама битва станет для него фатальной. Именно такой вывод следует из донесения главнокомандующего князя Кутузова, которое он отправил с поля боя вечером после сражения. Донесение, уже поступившее к Императорскому двору и доведенное до сведения жителей Санкт-Петербурга, было встречено с восторгом и радостью. Повсюду на улицах видны толпы ликующих горожан.
В ознаменование этого события был устроен салют из ста крепостных орудий, а в величественной церкви Св. Александра Невского был совершен торжественный молебен, на котором присутствовал сам Император и члены Императорской Фамилии. В тот же день князь Кутузов был произведен в генерал-фельдмаршалы вместе с пожалованием ему ста тысяч рублей, а его супруге – портрета Императрицы; при этом каждый солдат, участвовавший в битве, получил по пяти рублей. Лорд Кэткарт (Cathcart) сообщил нашему кабинету министров приятное известие <о победе русских>, при этом данное сообщение вчера днем было официально распространено Министерством иностранных дел <Англии>, а затем в “Extraordinary Gazette” появился более подробный отчет.
Тем не менее, после всего вышесказанного мы с большой скорбью должны сообщить о том, что в полученном нами девятнадцатом Бюллетене <французской армии> утверждается следующее: 14-го сентября – то есть через семь дней после вышеупомянутой великой битвы – французы вступили в Москву.
Теперь наш долг ознакомить читателей с имевшими место великими событиями. При этом, нам пришлось на основании большого количества противоречивой информации провести беспристрастное и довольно-таки кропотливое расследование.
Итак, по крайней мере, не вызывает никаких сомнений тот факт, что французская армия уже вошла в Москву, а Бонапарт обосновался в Кремле – то есть, в крепости, расположенной в этой огромной столице. Когда в прошлую субботу мы, ссылаясь на некое частное письмо, впервые упомянули об этой новости, то мы особо подчеркнули, что данная информация может и не совпадать с реальными фактами. Нам трудно было поверить в то, что непосредственный и прямой результат сражения 7-го сентября заключался всего лишь в том, чтобы преспокойно позволить Бонапарту завладеть городом. Трудно поверить, что при захвате города ему удалось избежать сражения гораздо более жестокого, чем он ожидал, или же обойти противника, опасаться коего у него были все основания.
Для того, чтобы сформировать непредвзятое мнение о тех событиях в целом, мы должны не только оглянуться назад, но и посмотреть вперед; не только коснуться событий предшествовавших, но также и тех, которые за ними последовали, а именно – упомянуть о гигантском столкновении противоборствующих армий. Только вчера мы получили от русских сообщение о Смоленском сражении. Похоже, что французы сильно преувеличили важность этой баталии. Скорее всего, русские не собирались делать акцент на обороне именно в этой местности. Они, естественно, опасались того, что их обойдут с флангов и отрежут от главной дороги на Москву. В свою очередь, Барклай-де-Толли мог бы оказаться отрезанным от Багратиона и тем самым подвергнуть свои войска значительной опасности.
Смоленск, а лучше сказать – его развалины, перешел в руки французов. При этом противнику был оказан мощный отпор. В результате, его продвижение было приостановлено на несколько дней. Это сражение не ослабило русскую армию и не расстроило ее планы. Барклай-де-Толли, будучи назначен военным министром, передал командование Кутузову, однако данное обстоятельство, как представляется, не внесло каких-либо изменений в тактические действия <русской> армии, которая медленно, но верно продолжала отступать вместе со своим обозом, боеприпасами, пушками и даже смогла пополнить в Москве свои ряды и увеличить количество артиллерийских орудий. Французы, с той же осторожностью, наступали вдоль Днепра в направлении Дорогобужа, а оттуда – через Вязьму и Гжатск <…>.
Такова диспозиция обеих сторон по состоянию на 4-е сентября – именно с этой даты начинается 18-й Бюллетень <французской армии>. Однако, в этом Бюллетене совершенно не упоминается о рекогносцировке французами русских позиций – объяснение замалчиванию данного факта мы находим в письме лорда Кэткарта (Cathcart): французы были отброшены и понесли потери.
5-ого <сентября> вся французская армия оказалась в пределах видимости русских войск, однако французы решили еще в течение нескольких часов продолжать рекогносцировку местности. Не ранее четырех часов пополудни французы попытались атаковать на левом фланге русских, в результате чего каждая из сторон стала утверждать, что завладела инициативой, захватив при этом у другой стороны некоторое количество пленных и пушек. Но этот бой не был решающим, поскольку обе армии, по-видимому, отчаянно сражались и весь последующий день. Обе армии продолжали активно действовать: с одной стороны вели разведку, стремясь выработать план наступления, а с другой – подвозили резервы и завершали строительство укреплений.
День 7-го сентября нужно навсегда запечатлеть в памяти, начертав на исторических скрижалях России. Двум великим армиям никак нельзя было миновать этой битвы. Французы могли бы, конечно, обойти позиции русских войск, но к тому времени французская армия уже практически не могла осуществить обходной маневр. Еще одним несчастьем стал пронизывающий холод, который уже понемногу все начали ощущать, – если не убьют в бою, так погибнешь от холода. Бонапарту обо всем этом было известно. Он понимал, что если его вынудят отвести войска на другие рубежи, то армия Кутузова займет еще более выгодную позицию за Можайском. Поэтому он решил рискнуть и нанести удар – удар очень мощный.
Полученные нами письма говорят о том, что сведения о количестве войск, участвовавших в битве, а также о количестве убитых и раненых намного превышают те данные, что появились в Бюллетене <французской армии>. Обе стороны обменялись мощными ударами. На левом фланге русских войск погибло огромное количество французов, передвигавшихся под прикрытием густого тумана; они не смогли прорваться к центру французских позиций, так как дорогу им преградили 30 тысяч казаков.
Французы осознали, исходя из сведений, полученных в ходе проведенной до этого длительной рекогносцировки, что русские генералы отнюдь не бездарны. Непоколебимая твердость и мужество <русских> солдат общеизвестны, и в данном случае эти их качества лишь усилились, достигнув наивысшей степени героизма, после того как были затронуты их традиционно сильные религиозные чувства: <русский> командующий, обладая тонким знанием сердец человеческих и будучи преисполнен религиозного и патриотического рвения, велел пронести перед строем образ Богоматери, наиболее почитаемый москвичами, а затем перед всей армией дал торжественную клятву защищать свое отечество до последней капли крови.
В свою очередь, французское командование противопоставило столь сильным патриотическим чувствам <русских> свои более глубокие тактические навыки, более подготовленную армию и, скорее всего, численное превосходство. И тем не менее, в жестокой схватке между двумя армиями равновесие сохранялось, судя по всему, на протяжении довольно долгого времени. Как представляется, ни одна из сторон к окончанию битвы так и не смогла перехватить инициативу: французы не сообщают о том, что их противник бежал; к тому же, донесение русского командующего было вечером отправлено непосредственно с поля боя.
Местность, освященная этим великим событием, находится на расстоянии около девяти английских миль к западу от Можайска. Кутузов изначально задумал следующее: если бы французы попытались совершить обход по какой-либо другой дороге, ведущей на Москву, то тогда бы он отвел свою армию к позициям, расположенным на другой стороне Можайска, – то есть туда, где эти дороги пересекаются.
1812 г. августа 26. ‒ ПИСЬМО М. И. КУТУЗОВА Ф. В. РОСТОПЧИНУ С ПРОСЬБОЙ О ПРИСЫЛКЕ ИЗ АРСЕНАЛА АРТИЛЛЕРИЙСКИХ СНАРЯДОВ И С СООБЩЕНИЕМ О ХОДЕ СРАЖЕНИЯ ПРИ БОРОДИНЕ
№ 69
Село Бородино
В 2 часа пополудни
Милостивый государь мой граф Федор Васильевич!
Прошу вас, ради бога, граф Федор Васильевич, прикажите к нам немедленно из арсенала прислать на 500 орудиев комплектных зарядов, более батарейных.
Сражение самое кровопролитное, будем удерживать; по сю пору идет порядочно1.
ЦГВИА, ф. 1/л, оп. 1, д. 3574, ч. IV, л. 8. Подлинник. Опублик. в кн. А. И. Михайловский-Данилевский, «Описание Отечественной войны в 1812 году», ч. II, СПБ, 1839, стр. 345, и в сб. «Труды МО ИРВИО», т. 2, М., 1912, стр. 12.
1 Приписка сделана рукой М. И. Кутузова. В ответ на это письмо и ряд других писем М. И. Кутузова Ф. В. Ростопчин отвечал 28 августа: «Завтра на рассвете выступают к Можайску форсированными маршами два полка, в коих 4600 человек совсем на службу готовых. Через два дни еще полк 2300 человек из Подольска. Отсюда послезавтра батарея с понтонной ротой и 100 человеками из ополчения, совершенно выученными пушечной стрельбе. Арапетова три роты с орудиями и снарядами уже пошли. Да найденные между Подольском и Боровском моим курьером все ящики от артиллерийской дивизии, в Коломну следующей с снарядами, обращены к Можайску. Сверх того завтре на подводах повезут к армии 26 000 снарядов для пушек. Лошадей 500 с хомутами, надеюсь, послезавтра отправить». (ЦГВИА, оп. 291 (11а), св. 68 (281), д. 6, ч. 1, лл. 11‒12).
М.И. Кутузов: Сб. док. Т. 4. Ч. 1 (июль ‒ октябрь 1812 г.) / Под ред. Л.Г. Бескровного. М.: Воен. изд-во Мин-ва обороны СССР, 1954. С. 150.
ДОНЕСЕНИЕ М. И. КУТУЗОВА АЛЕКСАНДРУ I О СРАЖЕНИИ ПРИ БОРОДИНЕ [1]
[1812 г., август] [2]
Августа 24-го числа пополудни в 4 часа ариергард наш был атакован при Колоцком монастыре французами. Превосходные силы неприятеля принудили отступить оной к позиции, близ Бородина находящейся, где войска были уже устроены в боевой порядок. В сей день ариергард наш имел дело с неприятельской кавалерией и одержал поверхность. Изюмской гусарской полк с некоторым числом казаков атаковал сильно французскую кавалерию, где три зскадрона оной были истреблены.
Неприятель, перейдя реку Колочу выше с. Бородина, направил главные свои силы на устроенный нами пред сим редут, чрезвычайно беспокоивший наступательное его на наш левый фланг движение. Битва против сего редута час от часу делалась упорнее, однако ж все покушения неприятеля, отражаемого несколько раз с большим уроном, соделались тщетными, и наконец, был он совершенно отбит. В сие время кирасирские полки 2-й дивизии — Екатеринославской, Орденской, Глуховской и Малороссийской быстрой атакой довершили его поражение. При сем взято нами 8 пушек, из коих 3, быв подбиты, оставлены на месте сражения.
25-го армия французская находилась в виду нашей построила пред своим фрунтом несколько укреплений, да правом же ее крыле замечены были разные движения, скрытые от нас лесами, почему и можно было предположить, что намерение Наполеона состояло в том, чтоб напасть на левое наше крыло и потом, продолжая движение по Старой Смоленской дороге, совершенно отрезать нас от Можайска.
Дабы предупредить сие намерение, я приказал того же дня генерал-лейтенанту Тучкову с 3-м корпусом идти на левое наше крыло и прикрыть положением своим Смоленскую дорогу. В подкрепление сему корпусу отряжено было 7000 человек Московского ополчения под предводительством генерал-лейтенанта графа Маркова.
От 3-го корпуса до левого крыла 2-й армии, которой командовал генерал от инфантерии князь Багратион, был промежуток, на версту продолжающийся и покрытый кустарниками, в котором для лучшей связи расположены были егерские полки 20-й, 21-й, 11-й и 41-й. Сводные гренадерские батальоны 2-й армии под командой г [енерал] -м [айора] гр [афа] Воронцова заняли все укрепления, устроенные пред деревней Семеновской; к сей деревне примыкало левое крыло нашей армии и от оной простиралась линия из полков 7-го корпуса под командой генерал-лейтенанта Раевского в направлении к кургану, в середине армии находящемуся и накануне укрепленному. К правой стороне кургана примыкал 6-й корпус под командой генерала от инфантерии Дохтурова левым своим крылом.
В сем месте линия склонялась вправо к деревне Горкам, и в оном направлении стояли 4-й и 2-й пехотные корпуса, составлявшие правое крыло армии под командой генерала от инфантерии Милорадовича.
Все вышепомянутые войски входили в состав главной нашей силы (кор-де-баталь) и расположены были в две линии. За ними находились кавалерийские корпуса следующим образом: 1-й кавалерийской немного правее за 2-м корпусом, 2-й за 4-м, 3-й за 6-м, 4-й за 7-м. Позади кавалерии 5-й пехотной корпус, из гвардейских полков составленный, и 2-я гренадерская дивизия, а за оными обе кирасирские.
В таковом положении армия ожидала наступления дня и неприятельского нападения.
26-го числа в 4 часа пополуночи первое стремление неприятеля было к селу Бородину, которым овладеть искал он! для того, дабы, утвердясь в оном, обеспечить центр своей армии и действия на левое наше крыло, в то же самое время атакованное. Главные его батареи расположены были при дер. Шевардино: 1-я о 60 орудиях вблизи оставленного нами 24-го числа редута имела в действии своем косвенное направление на пехотную нашу линию и батарею, на кургане устроенную, а 2-я о 40 орудиях немного левее первой обращала огонь свой на укрепление левого нашего крыла.
Атака неприятеля на село Бородино произведена была с невероятной быстротой, но мужество лейб-гвардии егерского полка, оживляемое примером начальников оного, остановило стремление 8000 французов. Наикровопролитнейший бой возгорелся, и сии храбрые егери в виду целой армии более часу удерживали [неприятеля]. Наконец, подошедшие к нему резервы умножили силы, принудили сей полк, оставя село Бородино, перейти за реку Колочь. Французы, ободренные занятием Бородина, бросились вслед за егерями и почти вместе с ними перешли реку, но гвардейские егери, подкрепленные пришедшими с полковником Манахтиным полками и егерской бригадой 24-й дивизии под командой полковника Вуича, вдруг обратились на неприятеля и соединенно с пришедшими к ним на помощь ударили в штыки, и все находившиеся на нашем берегу французы были жертвою дерзкого их предприятия. Мост на реке Колоче совершенно был истреблен, несмотря на сильной неприятельской огонь, и французы в течение целого дня не осмеливались уже делать покушения к переправе и довольствовались перестрелкою с нашими егерями.
Между тем огонь на левом нашем крыле час от часу усиливался. К сему пункту собрал неприятель главные свои силы, состоящие из корпусов князя Понятовского, маршалов Нея и Давуста, и был несравненно нас многочисленнее. Князь Багратион, видя умножение неприятеля, присоединил к себе 3-ю пехотную дивизию под командой генерал-лейтенанта Коновницына и сверх того вынужден был употребить из резерва 2-ю гренадерскую дивизию под командой генерал-лейтенанта Бороздина, которую он и поставил уступами противу левого крыла за деревнею, а левее от оной три полка 1-й кирасирской дивизии и всю 2-ю кирасирскую дивизию.
Я нашел нужным сблизить к сему пункту полки: лейб-гвардии Измайловской и Литовской под командою полковника Храповицкого. Неприятель под прикрытием своих батарей показался из лесу и взял направление прямо на наши укрепления, где был встречен цельными выстрелами нашей артиллерии, которой командовал полковник Богуславский, и понес величайший урон. Невзирая на сие, неприятель, построясь в несколько густых колонн, в сопровождении многочисленной кавалерии с бешенством бросился на наши укрепления. Артиллеристы, с мужественным хладнокровием выждав неприятеля на ближайший картечный выстрел, открыли по нем сильный огонь, равномерно и пехота [встретила] его самым пылким огнем ружейным, [но поражение] их колонн не удержало французов, которые стремились к своей цели и не прежде обратились в бегство, как уже граф Воронцов с сводными гренадерскими батальонами ударил на них в штыки; сильный натиск сих батальонов смешал неприятеля, и он, отступая, в величайшем беспорядке, был повсюду истребляем храбрыми нашими воинами. При сем нападении граф Воронцов, получа жестокую рану, принужден был оставить свою дивизию. В то же самое время другая часть неприятельской пехоты следовала по Старой Смоленской дороге, дабы совершенно обойти наше левое крыло; но 1-я гренадерская дивизия, на сей дороге находившаяся, с твердостию выждав на себя неприятеля, остановила его движения и заставила податься назад. Новые силы подкрепили французов, что и побудило генерал-лейтенанта Тучкова отступить по Смоленской дороге, где занял он на высоте выгодную позицию. Устроенная на сем месте 1-й артиллерийской бригады батарея причиняла значащий вред наступающему неприятелю. Французы, заметив важность сего места, ибо высота сия командовала всею окружностью, и, овладев оной, могли они взять во фланг левое наше крыло и отнять способ держаться на Смоленской дороге, почему, усилясь противу сего пункта, и в сомкнутых колоннах с разных сторон повели атаку на 1-ю гренадерскую дивизию. Храбрые гренадеры, выждав неприятеля, открыли по нем наижесточайший огонь и, не медля нимало, бросились на него в штыки. Неприятель не мог выдержать столь стремительного нападения, оставил с уроном место битвы и скрылся в близлежащие леса. Генерал-лейтенант Тучков при сем ранен пулею в грудь и генерал-лейтенант Алсуфьев принял по нем команду.
В 11 часов пополуночи неприятель, усилясь артиллерией и пехотой против укреплений нашего левого крыла, решился вновь атаковать оные. Многократные его атаки были отбиты, где много содействовал с отличною храбростью генерал-майор Дорохов. Наконец, удалось овладеть ему нашими тремя флешами, с коих мы не успели свести орудий. Но не долго он воспользовался сею выгодою; полки Астраханский, Сибирский и Московский, построясь в сомкнутые колонны под командой генерал-майора Бороздина, с стремлением бросились на неприятеля, который был тотчас сбит и прогнан до самого леса с большим уроном. Таковой удар был с нашей стороны не без потери. Генерал-майор принц Мекленбургский Карл ранен, Ревельского пехотного полка шеф генерал-майор Тучков 4-й был убит, Московского гренадерского полка полковник Шатилов получил жестокую рану, Астраханского гренадерского полка полковник Буксгевден, несмотря на полученные им три тяжкие раны, пошел еще вперед и пал мертв на батарее с многими другими храбрыми офицерами. Потеря французов противу нас несравнительна. После чего неприятель, умножа силы свои, отчаянно бросился опять на батареи наши и вторично уже овладел оными, но генерал-лейтенант Коновницын, подоспев с 3-ю пехотной дивизией и видя батареи наши занятыми, стремительно атаковал неприятеля и в мгновение ока сорвал оные. Все орудия, на оных находившиеся, были опять отбиты нами; поле между батареями и лесом было покрыто их трупами, и в сем случае лишились они лучшего своего кавалерийского генерала Монбрена и начальника главного штаба генерала Ромёфа, находившегося при корпусе маршала Давуста.
После сей неудачи французы, приняв несколькими колоннами как пехотными, [так] и кавалерийскими вправо, решились обойти наши батареи. [Едва] появились они из лесу, как генерал-лейтенант князь Голицын, командовавший кирасирскими дивизиями, влево от третьей пехотной дивизии находившимися, приказал генерал-майору Бороздину и генерал-майору Дуке ударить на неприятеля. Вмиг был он обращен в бегство и принужден скрыться в лес, откуда хотя несколько раз потом и показывался, по всегда [был] с уроном прогоняем.
Невзирая на сильную потерю, понесенную французами, не переставали они стремиться к овладению вышеупомянутыми тремя флешами; артиллерия их, до 100 орудий умноженная, сосредоточенным огнем своим наносила немалый вред нашим войскам.
Я, заметя, что неприятель с левого крыла переводит войски, дабы усилить центр и правое свое крыло, немедленно приказал двинуться всему нашему правому крылу, вследствие чего генерал от инфантерии Милорадович отрядил генерал-лейтенанта Багговута со 2-м корпусом к левому крылу, а сам с 4-м корпусом пошел на подкрепление центра, над коим и принял начальство. Генерал же от инфантерии Дохтуров взял пред сим в командование левый фланг после князя Багратиона, получившего к крайнему сожалению всей армии тяжкую рану и вынужденного чрез то оставить место сражения. Сей несчастный случай весьма расстроил удачное действие левого нашего крыла, доселе имевшего поверхность над неприятелем, и конечно бы имел самые пагубные следствия, если бы до прибытия генерала от инфантерии Дохтурова не вступил в командование генерал-лейтенант Коновницын. Не менее того в самое сие время неприятель напал на наши укрепления, и войски, несколько часов кряду с мужеством оные защищавшие, должны были, уступя многочисленности неприятеля, отойти к деревне Семеновской и занять высоты, при оной находящиеся, которые, без сомнения, скоро были бы потеряны, если бы генерал-майор граф Ивелич не подоспел с командой 17-й дивизии и не устроил сильные на оных батареи, чрез что восстановил тесную связь между левым крылом армии и 1-й гренадерской дивизией. Генерал-лейтенант Багговут с 4-ю дивизией присоединился в то же время к 1-й гренадерской дивизии и принял оную в свою команду. После сего неприятель хотя и делал несколько покушений на наше левое крыло, но всякий раз был отражен с величайшей потерей.
Полки лейб-гвардии Измайловский и Литовский, пришедшие на левой фланг 3-й пехотной дивизии, с непоколебимою храбростью выдерживали наисильнейший огонь неприятельских орудий и, невзирая на понесенную потерю, пребывали в наилучшем устройстве. Полки лейб-гвардии Измайловский и Литовский в сем сражении покрыли себя славой в виду всей армии, быв атакованы три раза неприятельскими кирасирами и конными гренадерами, стояли твердо и, отразив их стремление, множество из оных истребили. Генерал-майор Кретов с кирасирскими полками Екатеринославским и Орденским подоспел к ним на помощь, опрокинул неприятельскую кавалерию, большую часть истребил оной и сам при сем случае был ранен.
Наполеон, видя неудачные покушения войск правого крыла своей армии и что они были отбиты на всех пунктах, скрыл оные в леса и, заняв опушку стрелками, потянулся влево к нашему центру. Генерал он инфантерии Барклай-де-Толли, командовавший 1-й армией, заметив движение неприятеля, обратил внимание свое на сей пункт и, чтоб подкрепить оный, приказал 4-му корпусу примкнуть к правому крылу Преображенского полка, которой с Семеновским и Финляндским оставались в резерве. За сими войсками поставил он 2-й и 3-й кавалерийские корпуса, а за оными полки кавалергардской и конной гвардии. В сем положении наш центр и все вышеупомянутые резервы были подвержены сильному неприятельскому огню; все его батареи обратили действие свое на курган, построенный накануне и защищаемый 18-ю батарейными орудиями, подкрепленными всей 26-й дивизией под начальством генерал-лейтенанта Раевского. Избежать сего было невозможно, ибо неприятель усиливался ежеминутно противу сего пункта, важнейшего во всей позиции, и вскоре после того большими силами пошел на центр наш под прикрытием своей артиллерии густыми колоннами, атаковал курганную батарею, успел овладеть оной и опрокинуть 26-ю дивизию, которая не могла противустоять превосходнейшим силам неприятеля.
Начальник главного штаба генерал-майор Ермолов, видя неприятеля, овладевшего батареей, важнейшею во всей позиции, со свойственной ему храбростью и решительностью, вместе с отличным генерал-майором Кутайсовым взял один только Уфимского пехотного полка батальон и, устроя сколько можно скорее бежавших, подавая собой пример, ударил в штыки. Неприятель защищался жестоко, но ничто не устояло противу русского штыка. 3-й батальон Уфимского пехотного полка и 16-й егерский полк бросились прямо на батарею, 19-й и 40-й по левую сторону оной, и в четверть часа батарея была во власти нашей с 18-ю орудиями, на ней бывшими. Генерал-майор Паскевич с полками ударил в штыки на неприятеля, за батареей находящегося; генерал-адъютант Васильчиков учинил то же с правой стороны, и неприятель был совершенно истреблен; вся высота и поле оной покрыто неприятельскими телами, и бригадной командир французской генерал Бонами, взятый на батарее, был один из неприятелей, снискавший пощаду. Подоспевшая на сей случай кавалерия под командой генерал-адъютанта Корфа много способствовала к отбитию батареи нашей; при сем случае к большому всех сожалению лишились мы достойного генерала от артиллерии Кутайсова, которой при взятии батареи был убит. Генерал-майор Ермолов переменил большую часть артиллерии, офицеры и услуга при орудиях были перебиты и, наконец, употребляя Уфимского пехотного полка людей, удержал неприятеля сильные покушения во время полутора часов, после чего был ранен в шею и сдал батарею г [енерал] -майору Лихачеву, присланному генералом от инфантерии Барклаем-де-Толли с 24-й дивизией на смену 26-й, которая, имея противу себя во все время превосходные силы неприятеля, была весьма расстроена. Во время сего происшествия неприятельская кавалерия, из кирасир и улан состоящая, атаковала во многих пунктах 4-й корпус, но сия храбрая пехота, выждав неприятеля на ближайший ружейной выстрел, произвела столь жестокой батальной огонь, что неприятель был совершенно опрокинут и с большой потерей бежал в расстройстве; при сем случае особенно отличились Перновский пехотный и 34-й егерский полки. Несколько полков 2-го кавалерийского корпуса, преследовав бегущего неприятеля, гнали до самой пехоты. Псковский драгунский полк под командой полковника Засса врубился в неприятельскую пехоту; адъютант его высочества полковник князь Кудашев довершил истребление другой неприятельской колонны, подскакав с 4-мя орудиями гвардейской конной артиллерии, из коих, действовав ближайшим картечным выстрелом, нанес ужасной вред неприятелю.
После сего неприятель большими силами потянулся на левой наш фланг. Чтобы оттянуть его стремление, я приказал генерал-адъютанту Уварову с 1-м кавалерийским корпусом, перейдя речку Колочу, атаковать неприятеля в левый его фланг. Хотя положение места было не весьма выгодное, но атака была сделана довольно удачно, неприятель был опрокинут; при сем случае Елисаветградской гусарской полк отбил два орудия, но не мог вывести за дурной дорогою; в сие самое время неприятельская пехота покусилась было перейти чрез реку Колочу, дабы напасть на пехоту нашу, на правом фланге находящуюся, по генерал-адъютант Уваров, атаками на оную произведенными, предупредил ее намерение и воспрепятствовал исполнению оного.
Наполеон, видя неудачу всех своих предприятий и все покушения его на левой наш фланг уничтоженными, обратил все свое внимание на центр наш, противу коего, собрав большие силы во множестве колонн пехоты и кавалерии, атаковал Курганную батарею; битва была наикровопролитнейшая, несколько колонн неприятельских были жертвой столь дерзкого предприятия, но, невзирая на сие, умножив силы свои, овладел он батареей, с коей однако ж генерал-лейтенант Раевской успел свести несколько орудий. В сем случае генерал-майор Лихачев был ранен тяжело и взят в плен. Кавалерия неприятельская, овладев курганом, в больших силах бросилась отчаянно на пехоту 4-го корпуса и 7-й дивизии, но была встречена кавалергардским и конногвардейским полками под командою генерал-майора Шевича; полки сии, имея против себя несоразмерность сил неприятельской кавалерии, с необыкновенным мужеством остановили предприятие ее и, быв подкреплены некоторыми полками 2-го и 3-го кавалерийских корпусов, атаковали тотчас неприятельскую кавалерию и, опрокинув ее совершенно, гнали до самой пехоты.
Правый и левый фланги нашей армии сохраняли прежнюю позицию; войски, в центре находящиеся под командой генерала от инфантерии Милорадовича, заняли высоту, близ кургана лежащую, где, поставя сильные батареи, открыли ужасный огонь на неприятеля. Жестокая канонада с обеих сторон продолжалась до глубокой ночи. Артиллерия наша, нанося ужасный вред неприятелю цельными выстрелами своими, принудила неприятельские батареи замолчать, после чего вся неприятельская пехота и кавалерия отступила. Генерал-адъютант Васильчиков с 12-й пехотной дивизией до темноты ночи был сам со стрелками и действовал с особенным благоразумием и храбростью.
Таким образом, войски наши, удержав почти все свои места, оставались на оных.
Я, заметя большую убыль и расстройство в батальонах после столь кровопролитного сражения и превосходства сил неприятеля, для соединения армии оттянул войски на высоту, близ Можайска лежащую.
По вернейшим известиям, к нам дошедшим, и по показанию пленных, неприятель потерял убитыми и ранеными 42 генерала, множество штаб- и обер-офицеров и за 40 тыс. рядовых; с нашей стороны потеря состоит до 25 тыс. человек, в числе коих 13 генералов убитых и раненых.
Сей день пребудет вечным памятником мужества и отличной храбрости российских воинов, где вся пехота, кавалерия и артиллерия дрались отчаянно. Желание всякого было умереть на месте и не уступить неприятелю. Французская армия под предводительством самого Наполеона, будучи в превосходнейших силах, не превозмогла твердость духа российского солдата, жертвовавшего с бодростью жизни за свое отечество.
[1] Настоящий документ представляет собой черновую рукопись без подписи, озаглавленную "Описание сражения при селе Бородино, происходившего 26 августа 1812 года". Однако по форме изложения это не описание, а донесение, сделанное от лица главнокомандующего, то есть М.И.Кутузова. Донесение это было, по-видимому, подготовлено исполняющим должность генерал-квартирмейстера армий К.Ф.Толем для представления М.И.Кутузовым Александру I. По содержанию оно сходно с описанием Бородинского сражения, составленным К.Ф.Толем и изданным в С.-Петербурге в 1839 г. на русском, французском и немецком языках.
[2] Документ не датирован, датируется по содержанию.
[Воспроизводится по книге: Бородино. Документы, письма, воспоминания. М.: Советская Россия, 1962. Документ № 131. С.134-141]
1812 г. августа 26. ‒ ЗАПИСКА М. И. КУТУЗОВА М. Б. БАРКЛАЮ-ДЕ-ТОЛЛИ О НАМЕРЕНИИ ВОЗОБНОВИТЬ СРАЖЕНИЕ2
Я из всех движений неприятельских вижу, что он не менее нас ослабел в сие сражение, и потому, завязавши уже дело с ним, решился я сегодняшнюю ночь устроить все войско в порядок, снабдить артиллерию новыми зарядами и завтра {150} возобновить сражение с неприятелем. Ибо всякое отступление при теперешнем беспорядке повлечет за собою потерю всей артиллерии.
Князь Г[оленищев]-Кутузов
ЦГВИА, ф. ВУА, д. 16876, л. 44а. Подлинник (карандашом). Опублик. в сб. «Бумаги, относящиеся до Отечественной войны 1812 г., собранные и изданные Щукиным», ч. 5, М,, 1900, стр. 3. {151}
М.И. Кутузов: Сб. док. Т. 4. Ч. 1 (июль ‒ октябрь 1812 г.) / Под ред. Л.Г. Бескровного. М.: Воен. изд-во Мин-ва обороны СССР, 1954. С. 150‒151.
1812 г. августа 26. ‒ ПИСЬМО М. И. КУТУЗОВА Ф. В. РОСТОПЧИНУ О БОРОДИНСКОМ СРАЖЕНИИ
№ 70
Место сражения при сельце Бородине
Милостивый государь мой граф Федор Васильевич!
Сего дня было весьма жаркое и кровопролитное сражение. С помощию божиею русское войско не уступило в нем ни шагу, хотя неприятель в весьма превосходных силах действовал против него. Завтра, надеюсь я, возлагая мое упование на бога и на московскую святыню, с новыми силами с ним сразиться.
От вашего сиятельства зависит доставить мне из войск, под начальством вашим состоящих, столько, сколько можно будет.
С истинным и совершенным почтением пребываю вашего сиятельства, милостивого государя моего, всепокорный слуга
князь Кутузов
ЦГВИА, ф. 1/л, оп. 1, д. 3574, ч. IV, л. 10. Подлинник. Опублик. в кн. А. И. Михайловский-Данилевский, «Описание Отечественной войны в 1812 году», ч. II, СПБ, 1839, стр. 271; со значительными отклонениями опублик. в сб. «Труды МО ИРВИО», т. 2, М., 1912, стр. 12 с копии, хранящейся в ЦГВИА, оп. 291 (11а), св. 68 (281), д. 15, ч. 1, л. 10.
М.И. Кутузов: Сб. док. Т. 4. Ч. 1 (июль ‒ октябрь 1812 г.) / Под ред. Л.Г. Бескровного. М.: Воен. изд-во Мин-ва обороны СССР, 1954. С. 150.
[1812 г. август] ‒ ОФИЦИАЛЬНЫЕ ИЗВЕСТИЯ ИЗ АРМИИ ОТ 27 АВГУСТА1
Князь Кутузов, назначенный его императорским величеством главнокомандующим всеми его армиями, прибыл в главную квартиру в Царево-Займище 17 августа вечером. Он нашел 1-ю и 2-ю армии соединенными, но отступающими на Гжатск и покидающими Вязьму, где генерал Барклай-де-Толли признал позицию недостаточно выгодной для принятия сражения. Князь Кутузов решил со своей стороны не давать сражения до тех пор, {151} пока не получит подкреплений, которых он ожидал из Москвы и Калуги.
Таким образом наша армия беспрерывно укреплялась, приближаясь к своим базам, тогда как французские армии, удаляясь от своих подкреплений, ослабевали, продвигаясь вперед.
Такой план действий казался наиболее подходящим, чтобы компенсировать численное превосходство, которое предоставили неприятелю все государства Европы. Направляемый и выполняемый князем Кутузовым он не замедлил дать блестящие результаты.
Еще до прибытия своего к армии, он [Кутузов] направил на Можайск резервы под командованьем генерала Милорадовича и ополчение Московской губернии под командованьем генерал-лейтенанта графа Маркова.
Деревня Бородино, расположенная в 12 верстах от этого города, была пунктом, где он решился ожидать подхода противника. Позиция позади деревни была достаточно сильной в центре и на правом фланге, прикрытая оврагом и глубоким ручьем. Но левый фланг, опиравшийся на деревню Семеновскую, не имел этих преимуществ. Он мог бы быть обойден по Старой Смоленской дороге на Можайск. Главнокомандующий, чтобы устранить эти недостатки, приказал укрепить левое крыло. Он заставил построить несколько редантов (флешей) налево от деревни Семеновской и редут перед ее фронтом, на расстоянии полутора пушечных выстрелов, этот редут считали обособленным сооружением, который даже в случае его потери ничего не менял в системе обороны и должен был, главным образом, на некоторое время не дать противнику приблизиться.
Едва эти пункты были укреплены, как 24-го [августа] появился неприятель и направил свой авангард на передовой редут. Он завязал ожесточенный бой сначала с арьергардом под командованьем генерал-лейтенанта Коновницына, занявшего позицию, а затем с армией князя Багратиона, составлявшей левое крыло. Редут, который был недостроен из-за твердости грунта, был энергично защищаем, начиная с 4 часов пополудни и до ночи; он четыре раза переходил из рук в руки, 27-я дивизия, которая обороняла редут, оставила его только ночью. Вторая кирасирская дивизия, после нескольких блестящих атак, в результате которых были взяты восемь пушек, особенно отличилась в этот день.
День 25-го прошел в незначительных стычках. Главные силы неприятеля передвинулись к своему правому флангу, прикрыв батареями левый. Главнокомандующий, предвидевший, что его левый фланг будет главным пунктом атак, расположил войска следующим образом: 2, 4, 6 и 7 корпуса составляли две пехотные линии, позади которых были расположены все кавалерийские корпуса. Гвардейский корпус был в резерве между центром и левым флангом, который кроме того был прикрыт {152} 8-м корпусом. Чтоб еще лучше обеспечить оборону слабого пункта позиции, генерал-лейтенант Тучков с 3-м корпусом и частью Московского ополчения был размещен в засаде за кустарником на крайнем левом фланге, имея приказ действовать по Старой Смоленской дороге на правый фланг и тыл французов тотчас же, как они начнут атаковать и будут пытаться обойти наш левый фланг. Гренадеры графа Воронцова защищали флеши.
Князь Кутузов, как только прибыл на позиции, собрал генералов и обратился с речью к войскам; он был встречен кликами живейшего восторга; проникнутая сознаньем святости дела, которое она защищала, армия показала такой подъем духа, что уже в этот момент можно было с уверенностью предсказать геройские поступки, проявленные в день 26-го [августа].
В 4 часа утра неприятель, пользуясь густым туманом, начал свое движение к нашему левому флангу. Вскоре после того битва стала всеобщей и продолжалась до ночи. Основные усилия были направлены на ваш левый фланг. Атака флешей была наисильнейшей и оборона их самой ожесточенной. Борьба за них продолжалась с 7 часов утра до 10 с беспримерным ожесточением и упорством. В этом кровавом бою во время штыковой атаки на врага был ранен генерал-майор граф Воронцов. Главнокомандующий второй армией князь Багратион был ранен вскоре после того. Однако все атаки неприятеля на левый фланг нашей позиции как его пехотой, так и его кавалерией были бесплодны и отбиты с такими потерями, что даже ту небольшую часть территории, которой он завладел утром, он был вынужден покинуть к вечеру. Его атаки на центр имели не больше успеха.
Отбитый по всем пунктам, он отступил в начале ночи, и мы остались хозяевами поля боя. На следующий день генерал Платов был послан для его преследования и нагнал его арьергард в 11 верстах от деревни Бородино1.
Таковы сведения, представленные первыми рапортами, посланными с поля боя. Потеря неприятеля убитыми, ранеными и пленными огромна. Среди последних находится бригадный генерал Бонами. Наши потери значительны; помимо двух уже упомянутых генералов, генерал-лейтенанты Тучков, князь Горчаков и Коновницын, генерал-майоры Бахметьев 1-ый и 2-ой и Кретов находятся среди раненых.
По свидетельству князя Кутузова войска превзошли себя доблестью в этот памятный день; он не в силах достаточно оценить храбрость Смоленского и Московского ополчений.
Перевод с печатного экземпляра на французском языке, хранящегося в ЦГВИА, ф. ВУА, д. 3652, лл. 48‒49. {153}
1 Заголовок документа. Дата составления не указана. По-видимому, это сообщение предназначалось для распространения за границей. {151}
1 Сообщение о преследовании противника является вымыслом, неизвестно от кого исходящим. М. И. Кутузов таких донесений не посылал. {153}
М.И. Кутузов: Сб. док. Т. 4. Ч. 1 (июль ‒ октябрь 1812 г.) / Под ред. Л.Г. Бескровного. М.: Воен. изд-во Мин-ва обороны СССР, 1954. С. 151‒153.
18-й бюллетень Великой армии
Можайск, 10 сентября 1812.
4-го император выехал из Гжатска и расположился лагерем вблизи
почты в Гридневе.
5-го, в шесть часов утра, армия вышла в поход. В два часа после
полудня мы увидели русскую армию, расположенную правым флангом на
берегу Москвы-реки, левым – на высотах левого берега Колочи. На
расстоянии 1200 туазов впереди левого фланга противник начал сооружать
превосходный курган между двумя рощами, где он разместил от 9000 до
10000 человек. Император, узнав об этом, решился не медлить и взять
приступом эту позицию. Он приказал Неаполитанскому королю
переправиться через Колочу с дивизией Компана и кавалерией. Князь
Понятовский, подошедший справа, был в состоянии обойти позицию. В
четыре часа началось наступление. Через час редут противника был захвачен
вместе с пушками, основные силы противника изгнаны из леса и обращены в
бегство после того, как треть их состава осталась на поле сражения. В семь
часов вечера огонь прекратился.
6-го в два часа утра император объехал аванпосты противника: день
прошел во взаимном ознакомлении. Позиция противника была довольно
сжатой. Левый фланг сильно ослаблен из-за потери позиции накануне; она
[позиция] опиралась на большой лес, ее защищал превосходный курган c
редутом на 25 пушек. Два других кургана с редутами, в ста шагах один от
другого, защищали линию противника вплоть до большой деревни, которую
он разрушил, чтобы разместить на этом месте артиллерию и пехоту и
укрепить свой центр. Правый фланг проходил за Колочей позади деревни
Бородино и опирался на два превосходных кургана, завершавшихся редутами
и батареями. Эта позиция представлялась прекрасной и сильной. Она
позволяла легко маневрировать и вынудить противника отступить; но это
вызвало бы отказ от дела, и его позиция не была признана настолько
Страница 2 из 6
сильной, чтобы уклониться от боя. Легко было заметить, что редуты были
намечены в общих чертах, ров неглубок, без палисада, без ограждения из
кольев. Силы противника оценивались в 120 000 или 130 000 человек. Наши
силы были равны, но превосходство наших войск – вне сомнения.
7-го в два часа утра император в окружении маршалов находился на
позиции, занятой накануне. В половине шестого поднялось солнце, облаков
не было; накануне прошел дождь. «Это солнце Аустерлица», – сказал
император. Хотя стоял сентябрь, было холодно так же, как в декабре в
Моравии. Армия приняла это как предзнаменование. Прозвучал барабанный
бой и был прочитан следующий приказ по армии:
«Солдаты, вот сражение, которого вы так желали! Отныне победа
зависит от вас: она необходима нам; она даст нам изобилие, хорошие зимние
квартиры и скорое возвращение на родину! Поступайте как под
Аустерлицем, под Фридландом, под Витебском, под Смоленском, и пусть
самые отдаленные потомки с гордостью вспомнят ваши деяния в этот день,
пусть о вас будут говорить: “Он был в этом великом сражении у стен
Москвы!”
В императорском лагере, на Бородинских высотах, 7 сентября, в 2 часа
утра».
Армия ответила нескончаемыми восклицаниями. Равнина, на которой
стояла армия, была покрыта телами русских после состоявшегося накануне
сражения.
Князь Понятовский, командовавший правым флангом, привел войска в
движение, чтобы обойти лес, в котором был сосредоточен левый фланг
противника. Князь Экмюльский двинулся маршем вдоль леса с дивизией
Компана во главе. Две батареи по 60 пушек каждая были установлены в
течение ночи после того, как противник был выбит с позиции.
В шесть часов генерал граф Сорбье, который укрепил правую батарею
артиллерией гвардейского резерва, открыл огонь. Генерал Пернетти с 30
пушками влился в головной отряд дивизии Компана (4-й, 1-го корпуса),
Страница 3 из 6
которая двигалась вдоль леса, внося беспорядок на позиции противника. В
шесть тридцать генерал Компан был ранен. В семь часов под князем
Экмюльским убита лошадь. Наступление продолжалось, началась ружейная
стрельба. Вице-король, возглавлявший наш левый фланг, атаковал и занял
деревню Бородино на левом берегу Колочи, которую противник не смог
защищать. В семь часов маршал герцог Эльхингенский начал движение и под
защитой 60 пушек, которые генерал Фуше накануне разместил против центра
противника, устремляется на центр. Тысяча пушек с той и другой стороны
извергают смерть.
В восемь часов позиция противника была взята приступом, его редуты
захвачены и наша артиллерия заняла высоты.
Позиционное преимущество, которое имели в течение двух часов
неприятельские батареи, теперь принадлежала нам. Брустверы, обращенные
против нас во время атаки, стали нашими. Противник увидел, что сражение,
которое он считал только начавшимся, проиграно. Часть его артиллерии
захвачена, остатки эвакуированы на тыловые рубежи. В этом отчаянном
положении он принимает решение возобновить бой и атаковать всеми
своими силами те укрепленные позиции, которые он не смог удержать.
Триста французских орудий, установленных на этих высотах, поражают
огнем его силы, и его солдаты умирали у подножия тех брустверов, которые
они строили в предшествующие дни с таким тщанием в качестве прикрытия.
Неаполитанский король осуществил неоднократные кавалерийские
атаки. Герцог Эльхингенский покрыл себя славой и проявил столько же
отваги, сколько и хладнокровия. Император приказал атаковать фронтом с
выдвижением правого крыла: это движение дало нам господствующее
положение на трех участках поля сражения. Князь Понятовский с
переменным успехом вел боевые действия в перелесках.
У противника оставались редуты правого фланга. Генерал граф Моран
направился туда и взял их приступом, но в девять часов утра, атакуемый со
всех сторон, не смог там удержаться. Противник, ободренный этим успехом,
Страница 4 из 6
выдвинул свой резерв и свои последние части, чтобы еще раз попытать
счастья. В дело вступила [Русская] императорская гвардия. Она атаковала
наш центр, на который опирался наш правый фланг. В какой-то момент
возникло опасение, что он овладеет сожженной деревней; туда устремилась
дивизия Фриана: 80 французских орудий сначала остановили, а затем
уничтожили колонны противника, которые в течение двух часов сплоченно
держались под картечным огнем, не решаясь наступать, не желая отступать,
отказываясь от надежды на победу. Неаполитанский король положил конец
их нерешительности; он направил в атаку 4-й кавалерийский корпус,
который проник в бреши, пробитые картечью наших орудий в сплоченных
массах русских и их кирасирских эскадронах; они повсюду обращены в
беспорядочное бегство. Дивизионный генерал граф Коленкур, воспитатель
пажей императора, устремился во главе 5-го кирасирского, все опрокинул,
ворвался в редут через левую горжу. С этого момента неопределенности уже
не было, сражение выиграно: он повернул на противника 21 орудие,
оставленные в редуте. Граф Коленкур, который только что отличился в этой
прекрасной атаке, окончил жизнь – он убит пушечным ядром – смерть
славная и завидная!
Два часа после полудни: вся надежда покинула противника; сражение
окончено, орудийная пальба еще продолжалась; противник бился, отступая
ради спасения, а не за победу.
Потери противника огромны: на поле насчитали убитыми от 12000 до
13000 человек и от 8000до 9000 русских лошадей; 60 орудий и 5000 пленных
оказались в нашей власти.
У нас убиты 2 500 человек и втрое больше ранены. Наши общие потери
можно оценить в 10000 человек; потери противника – в 40000 или 50000.
Подобного поля сражения еще не видели. Из каждых шести трупов – один
французский и пять русских. Сорок русских генералов убиты, ранены или
взяты в плен; генерал Багратион ранен.
Страница 5 из 6
Мы потеряли дивизионного генерала графа Монбрена, убитого
пушечным выстрелом; генерал граф Коленкур, который был направлен
заменить его, был убит таким же выстрелом час спустя.
Бригадные генералы Компер, Плозонн, Марион, Гуарт были убиты;
семь или восемь генералов были ранены, большинство – легко. Князь
Экмюльский не пострадал. Французские войска покрыли себя славой и
показали свое превосходство над русскими войсками.
Таков в немногих словах очерк Московского сражения, данного в двух
лье позади Можайска и в двадцати пяти лье от Москвы у небольшой реки
Москвы. Мы произвели 60000 пушечных выстрелов, которые уже
восполнены благодаря прибытию 800 артиллерийских повозок, вышедших из
Смоленска до сражения. Все рощи и деревни от поля сражения досюда [до
Можайска] покрыты мертвыми телами и ранеными. Здесь нашли 2000
мертвых или искалеченных русских. Многие генералы и полковники были
взяты в плен.
Император ни разу не подвергался опасности; гвардия, и пешая и
конная, не отдала и не потеряла ни одного человека. Победа никогда не была
сомнительной. Если противник, вытесненный со своих позиций, не пожелал
бы их вернуть, наши потери были бы больше, чем его, но он погубил свою
армию, продержав ее с восьми часов до двух под огнем наших батарей, и
упорствуя в том, чтобы вернуть потерянные позиции. Таковы причины его
огромных потерь.
Отличились все: особое внимание обратили на себя Неаполитанский
король и герцог Эльхингенский.
Артиллерия, в особенности гвардейская, превзошла себя. Подробные
донесения расскажут о действиях, которые прославили этот день.
_______
“Монсеньер епископ …………………… переход через Неман, Двину, Борисфен, бои у
Могилева, Дриссы, Полоцка, Островно, Смоленска, наконец, сражение на Москве –
достаточно побудительные причины, чтобы провести благодарственные молебны Богу от
Страница 6 из 6
армии. Наши намерения таковы, чтобы по получении настоящего послания Вы
согласовали свои действия с правыми. Соберите мой народ в церквях, чтобы вознести
молитвы в соответствии с обычаями и правилами церкви в подобных обстоятельствах.
Заканчивая это письмо, я молю Бога, чтобы Он хранил Вас под своей святой защитой.
В нашей императорской ставке в Можайске, 10 сентября 1812.
Наполеон».
За Императора [подписал].
Министр-государственный секретарь,
граф Дарю. http://www.borodino....#38;DocID=45139
1812 г. августа 27. ‒ РАПОРТ М. И. КУТУЗОВА АЛЕКСАНДРУ I О СРАЖЕНИИ ПРИ БОРОДИНЕ1
Позиция при Бородине
После донесения моего о том, что неприятель 24-го числа производил атаку важными силами на левой фланг нашей армии, 25-е число прошло в том, что он не занимался важными предприятиями, но вчерашнего числа, пользуясь туманом, в 4 часа с рассветом направил все свои силы на левой фланг нашей армии. Сражение было общее и продолжалось до самой ночи. Потеря с обеих сторон велика: урон неприятельской, судя по упорным его атакам на нашу укрепленную позицию, должен весьма нашу превосходить. Войски вашего императорского величества сражались с неимоверною храбростию. Батареи переходили из рук в руки и кончилось тем, что неприятель нигде не выиграл ни на шаг земли с превосходными своими силами.
Ваше императорское величество изволите согласиться, что после кровопролитнейшего и 15 часов продолжавшегося сражения наша и неприятельская армии не могли не расстроиться и за потерею, сей день сделанною, позиция, прежде занимаемая, естественно, стала обширнее и войскам невместною, а потому, когда дело идет не о славах выигранных только баталий, но вся цель будучи устремлена на истребление французской армии2, ночевав на месте сражения, я взял намерение отступить 6 верст, что будет за Можайском3, и, собрав расстроенные баталиею войска, освежа мою артиллерию и укрепив себя ополчением Московским, в теплом уповании на помощь всевышнего и на оказанную «неимоверную храбрость наших войск увижу я, что могу предпринять противу неприятеля.
К сожалению, князь Петр Иванович Багратион ранен пулею в левую ногу. Генерал-лейтенанты Тучков, князь Горчаков, генерал-майоры Бахметевы, граф Воронцов, Кретов ранены. У неприятеля взяты пленные и пушки и один бригадной генерал; {154} теперь ночь и не могу еще разобраться, есть ли с нашей стороны таковая потеря1.
Генерал от инфантерии князь Г[оленищев]-Кутузов
ЦГИАЛ, ф. 1409, оп. 1, д. 710, ч. 1, лл. 228‒229. Подлинник. Частично со значительными отклонениями (согласно с исправлениями Александра I) опублик. в прибавлении к газ. «Санкт-петербургские ведомости», 3 сентября 1812 г., № 71, в сб. «Известия о военных действиях российской армии против французов в 1812 г.», СПБ, 1813, стр. 59‒60; полностью опублик. в книге А. И. Михайловский-Данилевский, «Описание Отечественной войны в 1812 году», ч. II, СПБ, 1839, стр. 287‒288, и в сб. «Документы, относящиеся к истории 1812 г.», ч. 1, СПБ, 1913, стр. 89‒90. {155}
1 Подробное донесение М. И. Кутузова о Бородинском сражении ‒ см. документ № 197. Описание сражения ‒ см. приложение 1 (стр. 445).
2 В текст настоящего рапорта Александр I внес существенные изменения. Часть текста была им вычеркнута, отдельные фразы «отредактированы». В таком виде рапорт был опубликован в газетах 1812 года и в ряде последующих изданий.
Начало абзаца со слов: «Ваше императорское величество...», кончая словами: «истребление французской армии», ‒ в подлиннике зачеркнуто карандашом.
3 Слова: «...я взял намерение... за Можайском» ‒ в подлиннике зачеркнуты карандашом. {154}
1 Конец рапорта рукой Александра I изменен следующим образом: слова «не могу» исправлены на «не мог»; часть текста, начиная со слова «разобраться...» и до конца, зачеркнута и сверху карандашом рукой Александра I написано: «собрать подробных сведений». {155}
М.И. Кутузов: Сб. док. Т. 4. Ч. 1 (июль ‒ октябрь 1812 г.) / Под ред. Л.Г. Бескровного. М.: Воен. изд-во Мин-ва обороны СССР, 1954. С. 154‒155.
1812 г. августа 27. ‒ ПИСЬМО М. И. КУТУЗОВА Ф. В. РОСТОПЧИНУ О СРАЖЕНИИ ПРИ БОРОДИНЕ И РЕШЕНИИ ОТСТУПИТЬ ЗА МОЖАЙСК
№ 71
Позиция при Бородине
Милостивый государь мой граф Федор Васильевич!
Сражение, вчерашнего числа с утра начавшееся и продолжавшееся до самой ночи, было кровопролитнейшее. Урон с обеих сторон велик; потеря неприятеля, судя по упорным его атакам на укрепленную нашу позицию, должна нашу весьма превосходить. Войски сражались с неимоверною храбростию. Батареи переходили из рук в руки и кончилось тем, что неприятель нигде не выиграл ни на шаг земли со всеми превосходными силами.
Ваше сиятельство согласитесь, что после кровопролитнейшего и 15 часов продолжавшегося сражения наша и неприятельская армии не могли не расстроиться, и за потерею, сей день сделанною, позиция, прежде занимаемая, естественно, стала обширнее и войскам невместная. Потому, когда дело идет не о славах выигранных только баталий, но вся цель будучи устремлена на истребление французской армии, и ночевав на месте сражения, я взял намерение отступить шесть верст, что будет за Можайском. Собравши войски, освежив мою артиллерию и укрепив себя ополчением Московским, в теплом уповании на помощь всесильного и на оказанную неимоверную храбрость {155} нашего войска, увижу, что я могу предпринять противу неприятеля.
Мы взяли в плен бригадного генерала, штаб- и обер-офицеров и нижних чинов, также и пушки; чего еще, в ночи разобрать не могу. К сожалению, у нас несколько раненых генералов, между прочим князь Петр Иванович Багратион пулею в ляжку.
Чистосерд[еч]ие, с которым я вам сие сообщаю, и намерения мои должны успокоить Москву, а за вызовом, вашим сиятельством сделанным, ожидаю от известной любви вашей к отечеству тех усилий, которые может столица Москва армии дать.
ЦГВИА, ф. 1/л, оп. 1, д. 3574, ч. IV, л. 11 и об. Подлинник. Опублик. в сб. «Труды МО ИРВИО», т. 2, М., 1912, стр. 12‒13, с копии, хранящейся в ЦГВИА, оп. 291 (11а), св. 68 (281), д. 15, ч. 1, л. 10 и об. {156}
М.И. Кутузов: Сб. док. Т. 4. Ч. 1 (июль ‒ октябрь 1812 г.) / Под ред. Л.Г. Бескровного. М.: Воен. изд-во Мин-ва обороны СССР, 1954. С. 155‒156.
1812 г. августа 28. ‒ ПРИКАЗ М. И. КУТУЗОВА ПО АРМИЯМ С ОБЪЯВЛЕНИЕМ БЛАГОДАРНОСТИ ВОЙСКАМ, УЧАСТВОВАВШИМ В БОРОДИНСКОМ СРАЖЕНИИ
№ 12
Главная квартира деревня Шелковка
Особенным удовольствием поставляю объявить мою совершенную благодарность всем вообще войскам, находившимся в последнем сражении, где новый опыт оказали они {160} неограниченной любви своей к отечеству и государю и храбрость, русским свойственную. Полки же лейб-гвардии доказали, что они по справедливости заслуживают щастие охранять священную особу всемилостивейшего нашего государя. После самого кровопролитнейшего сражения не находилось ни одного из сих воинов, оставившего свои ряды.
Ныне, нанеся ужаснейшее поражение врагу нашему, мы дадим ему с помощию божиею конечный удар. Для сего войска ваши идут навстречу свежим воинам, пылающим тем же рвением сразиться с неприятелем. Щедрые награды всемилостивейшего государя всем храбрым готовы.
ЦГВИА, ф. ВУА, д. 3524, л. 8 и об. Подлинник. Опублик. в сб. «Отечественная война 1812 г. Материалы ВУА», т. XVI, СПБ, 1911, стр. 139‒140; частично опублик. в сб. «Фельдмаршал Кутузов», 1947, стр. 174. {161}
М.И. Кутузов: Сб. док. Т. 4. Ч. 1 (июль ‒ октябрь 1812 г.) / Под ред. Л.Г. Бескровного. М.: Воен. изд-во Мин-ва обороны СССР, 1954. С. 160‒161.
1812 г. августа 29. ‒ РАПОРТ М. И. КУТУЗОВА АЛЕКСАНДРУ I ОБ ОТСТУПЛЕНИИ К МОСКВЕ И О ПОТЕРЯХ ПРОТИВНИКА В СРАЖЕНИИ ПРИ БОРОДИНЕ
В деревне Наре
Баталия, 26-го числа бывшая, была самая кровопролитнейшая из всех тех, которые в новейших временах известны. Место баталии нами одержано совершенно, и неприятель ретировался {175} Тогда в ту позицию, в которую1 пришел нас атаковать. Но чрезвычайная потеря, и с нашей стороны сделанная, особливо тем, что переранены самые нужные генералы, принудила меня отступить по Московской дороге. Сегодня нахожусь я в деревне Наре и должен отступить еще потому, что ни одно2 из тех войск, которые ко мне для подкрепления следуют, ко мне еще не сближились, а имянно: три полка, в Москве сформированные под ордером генерала-лейтенанта Клейнмихеля, и полки сформирования князя Лобанова, которые приближаются к Москве.
Пленные сказывают, однако же, что неприятельская потеря чрезвычайно велика. Кроме дивизионного генерала Бонами, который взят в плен, есть другие убитые, между прочими Давуст ранен. Ариергардные дела происходят ежедневно. Теперь узнал я, что корпус вице-короля италийского находится около Рузы, и для того отряд генерала-адъютанта Винценгероде пошел к Звенигороду, дабы закрыть по той дороге Москву. Вашего императорского величества всеподданнейший
князь Г[оленищев]-Кутузов
[P. S.] Некоторые пленные уверяют3, что общее мнение во французской армии, что они потеряли ранеными и убитыми сорок тысяч.
Помета рукой А. А. Аракчеева: «Отослано публиковать 7 сентября поутру в 8 часов. Точная копия отослана к фельдмаршалу Салтыкову для Комитета»4.
ЦГИАЛ, ф. 1409, оп. 1, д. 710, ч. 1, л. 234‒235. Подлинник. Частично со значительными отклонениями (согласно с исправлениями Александра I) опублик. в прибавлении к газ. «Санктпетербургские ведомости», 10 сентября 1812 г., № 73; в сб. «Известия о военных действиях российской армии против французов в 1812 г.», СПБ, 1813, стр. 72‒73; первый абзац опублик. в кн. А. И. Михайловский-Данилевский, «Описание Отечественной войны в 1812 году», ч. II, СПБ, 1839, стр. 308. Полностью опублик. в сб. «Журналы Комитета министров, 1810‒1812 гг.», т. II, СПБ, 1891, стр. 552, и в сб. «Документы, относящиеся к истории 1812 г.», ч. I, СПБ, 1913, стр. 91‒92. {176}
1 У А. И. Михайловского-Данилевского ‒ из которой.
2 Часть текста, начиная со слов «потому, что ни одно...» и до конца абзаца, в подлиннике зачеркнута и рукой Александра I карандашом между строк вписано: «навстречу к войскам, идущим ко мне из Москвы на подкрепление».
3 Слова «некоторые пленные уверяют» в подлиннике вычеркнуты карандашом, а остальная часть приписки перенесена в основной текст рапорта во второй абзац настоящей страницы ‒ после слов: «чрезвычайно велика».
4 Комитета министров. {176}
М.И. Кутузов: Сб. док. Т. 4. Ч. 1 (июль ‒ октябрь 1812 г.) / Под ред. Л.Г. Бескровного. М.: Воен. изд-во Мин-ва обороны СССР, 1954. С. 175‒176.
Батареи переходили из рук в руки и кончилось тем, что неприятель нигде не выиграл ни на шаг земли с превосходными своими силами.
К полудню или по другим расчетам к 3 часам дня французы захватили все русские батареи и укрепления. Правда русские не отступили, но и не предпринимали никаких действий.
1812 г. августа 29. ‒ ПРИКАЗАНИЕ М. И. КУТУЗОВА НАЧАЛЬНИКУ ШТАБА 2-й ЗАПАДНОЙ АРМИИ ГЕНЕРАЛ-АДЪЮТАНТУ Э. Ф. СЕН-ПРИ ПРЕДСТАВИТЬ СВЕДЕНИЯ О ПОТЕРЯХ В СРАЖЕНИИ ПРИ БОРОДИНЕ
Я имел уже честь согласно с требованием его светлости просить вашего сиятельства о доставлении перечневых ведомостей о числе убитых, раненых и без вести пропавших в сражениях, 25-го и 26-го числа при селении Бородине бывших; его светлость, желая знать настоящую потерю и точность состоящих в строю и действии быть могущих всех чинов, требует о том немедленного донесения.
Полковник Кайсаров
ЦГВИА, ф. 103, оп. 209 г., св. 34, д. 101, л. 15. Подлинник.
М.И. Кутузов: Сб. док. Т. 4. Ч. 1 (июль ‒ октябрь 1812 г.) / Под ред. Л.Г. Бескровного. М.: Воен. изд-во Мин-ва обороны СССР, 1954. С. 180.
25-го и 26-го числа при селении Бородине бывших; его светлость, желая знать настоящую потерю и точность состоящих в строю и действии быть могущих всех чинов, требует о том немедленного донесения.
Интересно, существует ли такая ведомость, наверняка нет.
[1812 г.] августа 29. ‒ ПИСЬМО М. И. КУТУЗОВА Е. И. КУТУЗОВОЙ О ПОБЕДЕ ПРИ БОРОДИНЕ
Я, слава богу, здоров, мой друг, и не побит, а выиграл баталию над Бонопартием.
Детям благословение.
Верный друг Михаила Г[оленищев]-К[утузов]
Архив Института литературы Академии Наук СССР, ф. 358, оп. 1, кн. 2, л. 15, № 40/325. Автограф. Опублик. в журн. «Русская старина», 1872, т. V, стр. 269; там же помещена фотокопия этого письма.
М.И. Кутузов: Сб. док. Т. 4. Ч. 1 (июль ‒ октябрь 1812 г.) / Под ред. Л.Г. Бескровного. М.: Воен. изд-во Мин-ва обороны СССР, 1954. С. 181.
1812 г. августа 31. ‒ РЕСКРИПТ АЛЕКСАНДРА I M. И. КУТУЗОВУ О ПРОИЗВОДСТВЕ ЕГО В ЧИН ГЕНЕРАЛ-ФЕЛЬДМАРШАЛА ЗА СРАЖЕНИЕ ПРИ БОРОДИНЕ
С.-Петербург
Князь Михайло Ларионович!
Знаменитый ваш подвиг в отражении главных сил неприятельских, дерзнувших приблизиться к древней нашей столице, обратил на сии новые заслуги ваши мое и всего отечества внимание.
Совершите начатое столь благоуспешно вами дело, пользуясь приобретенным преимуществом и не давая неприятелю оправляться. Рука господня да будет над вами и над храбрым нашим воинством, от которого Россия ожидает славы своей, а вся Европа своего спокойствия.
В вознаграждение достоинств и трудов ваших возлагаем мы на вас сан генерал-фельдмаршала, жалуем вам единовременно сто тысяч рублей и повелеваем супруге вашей, княгине, быть двора нашего статс-дамою.
Всем бывшим в сем сражении нижним чинам жалуем по пяти рублей на человека.
Мы ожидаем от вас особенного донесения о сподвизавшихся с вами главных начальниках, а вслед за оным и обо всех прочих чинах, дабы по представлению вашему сделать им достойную награду. Пребываем вам благосклонны
Александр
ЦГВИА, ф. ВУА, д. 453, л. 15. Подлинник. Опублик. в кн. А. И. Михайловский-Данилевский, «Описание Отечественной войны в 1812 году», ч. II, СПБ, 1839, стр. 290‒291, в «Сборнике исторических материалов, извлеченных из архива собственной е. и. в. канцелярии», вып. 1, СПБ, 1876, стр. 79‒80, и в сб. «Отечественная война 1812 г. Материалы ВУА», т. XVI, СПБ, 1911, стр. 201.
М.И. Кутузов: Сб. док. Т. 4. Ч. 1 (июль ‒ октябрь 1812 г.) / Под ред. Л.Г. Бескровного. М.: Воен. изд-во Мин-ва обороны СССР, 1954. С. 193.
1812 г. сентября 29. ‒ РАПОРТ М. И. КУТУЗОВА АЛЕКСАНДРУ I С ПРЕДСТАВЛЕНИЕМ К НАГРАЖДЕНИЮ М. Б. БАРКЛАЯ-ДЕ-ТОЛЛИ И Л. Л. БЕННИГСЕНА ЗА СРАЖЕНИЕ ПРИ БОРОДИНЕ
№ 121
Деревня Леташевка
Повергая с сим вместе имена генералов, отличившихся 24 и 26 августа, всеподданнейшим долгом считаю в особенности свидетельствовать пред вашим величеством о генералах Беннигсене и Барклае-де-Толли. Первый из них с самого приезда моего к армии во всех случаях был мне усерднейшим помощником; в деле же 26 августа, когда должно было отклонить левый наш фланг от неприятеля, а часть войск правого крыла перевести на левое же против обратившего все почти силы свои туда неприятеля, и во время самого жаркого действия, когда требовалось {195} замещать потерпевшие войски другими, то генерал Беннигсен советами своими усердно мне спомоществовал, находясь лично в опаснейших местах.
Барклай же де-Толли присутствием духа своего и распоряжениями удерживал стремящегося противу центра и правого фланга превосходного неприятеля; храбрость же его в сей день заслуживает всякую похвалу. Достоинство первого и служба последнего, будучи известны вашему величеству, посему и награждения заслуг их предаю высочайшему усмотрению.
Фельдмаршал князь Г[оленищев]-Кутузов
ЦГВИА, ф. 29, оп. 153а, св. 12, д. 1223, лл. 1‒2. Подлинник. Опублик. в журн. «Военный сборник», 1904, № 4, стр. 185‒186. {196}
М.И. Кутузов: Сб. док. Т. 4. Ч. 1 (июль ‒ октябрь 1812 г.) / Под ред. Л.Г. Бескровного. М.: Воен. изд-во Мин-ва обороны СССР, 1954. С. 195‒196.
