1. Венский конгресс
После крушения в 1814‒1815 годах империи Наполеона в международных делах сложилась новая система отношений, получившая название венской. В Европе произошла значительная перегруппировка сил, французскую гегемонию сменило политическое господство Англии, России и Австрии. В определенной степени создавшийся баланс сил привел к стабилизации европейских отношений: «венская система» просуществовала более сорока лет, в течение которых Европа почти не знала больших кровопролитных войн. Тем не менее, как и большинство международных политических систем, она характеризовалась ростом противоречий между ведущими европейскими державами, вызванным стремлением этих держав к расширению сфер своего политического и экономического влияния. Значительное воздействие на международные отношения тогда оказывало развитие революционного движения в Европе и национально-освободительной борьбы на Балканах и в Латинской Америке.
Новое соотношение политических сил в мире к концу наполеоновских войн и после падения «Великой империи» было закреплено и юридически оформлено решениями Венского конгресса (1814‒1815 гг.) и Второго Парижского мира (1815 г.). Рассмотрим непосредственный ход работы Венского конгресса, его итоги.
Золотая осень 1814 года. Центр Европы, Вена. К столице Австрии приковано внимание всего мира. Здесь, согласно условиям Парижского мира, заключенного 30 мая 1814 г., должен собраться конгресс представителей всех государств, участвовавших в войне с Наполеоном. Подписанный в Париже договор определил послевоенные границы и положение побежденной {117} Франции, остальные же территориальные вопросы должны были быть обсуждены на конгрессе европейских держав. Статья 32 договора гласила: «По истечении двухмесячного срока все державы, вовлеченные с той и другой стороны в настоящую войну, пошлют своих уполномоченных в Вену для того, чтобы на общем конгрессе выработать точные постановления, долженствующие дополнить настоящий трактат»1. Франция, таким образом, также послала своих представителей в Вену.
Основные задачи, которые должен был решить конгресс, виделись его участникам в необходимости восстановления дореволюционных порядков, династий, то есть в утверждении принципов легитимизма, в создании гарантий против возможности возобновления во Франции бонапартистского режима и в удовлетворении территориальных претензий победителей. Согласно отдельной секретной статье I Парижского мирного договора, распределение земель, столь необходимое для создания устойчивого равновесия сил в Европе, предполагалось осуществить на конгрессе на основе предварительной договоренности между союзными державами. Для обсуждения этих вопросов представители четырех союзных держав (Александр I, прусский король Фридрих Вильгельм III, министр иностранных дел Австрии К. Меттерних, министр иностранных дел Великобритании Р. Каслри) собрались на неофициальное совещание в Лондоне. После длительных дебатов было решено созвать конгресс не позднее 15 августа. Но по настоянию Александра I его открытие было отложено до 1 октября. В сентябре в Вену стали съезжаться представители всех европейских государств, кроме Турции. Сюда прибыли два императора, четыре короля, два наследных принца, три великие герцогини и 215 глав княжеских домов, а также 450 дипломатов и официальных лиц. Это был первый в мировой истории столь представительный конгресс. Русскую делегацию представляли первый уполномоченный граф А.К. Разумовский, бывший посол в Вене, пользовавшийся особым доверием Александра I, граф К.В. Нессельроде, посланник в Вене с 1810 года Г.О. Штакельберг. Но, так же как и в Тильзите, роль первой скрипки среди русских дипломатов играл Александр I, опытный и тонкий политик, сам вникавший во все нюансы переговоров.
Прусскую делегацию возглавлял канцлер князь Карл Август Гарденберг, кроме него в ее состав входили Вильгельм Гумбольдт и посланник в Лондоне Якоби-Клёст. Австрия была представлена министром иностранных дел, ловким и гибким политиком князем Клеменсом Меттернихом, его личным секретарем и ставшим затем секретарем совещаний конгресса Фридрихом Гентцем, фельдмаршалом князем Карлом Шварценбергом и дипломатом Иоганном Стадионом. Английская делегация состояла из министра иностранных дел Великобритании Роберта Каслри, его {118} брата посла в Вене Чарльза Стюарта и бывшего посла в Петербурге лорда Вильяма Каткарта.
Столица Австрии была празднично украшена, из окон домов доносились звуки музыки. Приемы, балы, театрализованные представления, охоты, маскарады ‒ все это было неотъемлемой частью Венского конгресса. Именно в то время родилось такое выражение: «Русский император любит, король Дании пьет, король Вюртемберга ест, король Пруссии думает, король Баварии говорит, король Австрии платит»2. И действительно, день «танцующего конгресса» обходился австрийскому двору в огромную по тем временам сумму ‒ 220 тыс. флоринов.
16 сентября состоялось первое неофициальное совещание представителей союзных держав, так называемый «малый совет». Основная задача этой встречи заключалась в закреплении за Англией, Россией, Австрией и Пруссией руководящей роли в решении территориальных вопросов на конгрессе. Согласно программе, разработанной В. Гумбольдтом, союзники прежде всего должны были урегулировать польские, германские и итальянские дела. Было решено создать два комитета: общий ‒ из представителей шести держав (Англии, Австрии, России, Пруссии, Франции и Испании) и специальный ‒ из представителей Австрии, Пруссии, Ганновера, Баварии, Вюртембергского королевства. Общему комитету предстояло выработать программу по общеевропейским делам и представить ее на открытии конгресса, а затем после ознакомления с ней членов конгресса и доработки с учетом их замечаний вторично предложить ее на утверждение.
Другому комитету поручалось заниматься вопросом создания германского союза. Разработанный проект рассматривался пятью государствами ‒ членами комитета, затем общим собранием всех германских государств и, наконец, членами конгресса.
С 16 по 22 сентября состоялось пять или шесть совещаний комитетов. В ходе острых дебатов между представителями союзных государств удалось принять решение, по которому только Англии, России, Пруссии и Австрии предоставлялось право договариваться между собой о распределении территорий, находящихся в их распоряжении по условиям Парижского мира. Роль Франции и Испании ограничивалась участием в заседаниях и выражением своего мнения в том случае, если они найдут это нужным. Особо оговаривалось следующее положение: пока союзники не решат вопроса о распределении земель в Польше, Германии и Италии, они не должны вступать в переговоры с Францией и Испанией. Протокол совещания был подписан 22 сентября Нессельроде, Гарденбергом, Гумбольдтом, Меттернихом, 23 сентября его подписал Каслри.
Хотя союзники приняли декларацию о выработке единой позиции по территориальным вопросам, было совершенно {119} очевидно, что между ними не существует полного единодушия. Чтобы понять это, достаточно обратиться к ситуации с Великим герцогством Варшавским. Российский император стремился получить герцогство, которое, как он заявлял, принадлежит ему по праву победителя в войне с Наполеоном. К. Меттерних же указывал на то, что Австрия не намерена уступить России провинции, прежде входившие в ее состав. Гарденберг также требовал для своего государства ‒ Пруссии часть герцогства. Английская сторона стремилась к восстановлению независимой Польши, не урезанной территориально, но и не подчиненной России.
По другим вопросам мнения у союзников тоже были различными, поэтому каждая сторона основательно готовилась к упорной дипломатической борьбе за осуществление своих планов. Следует отметить, что основные дипломатические баталии велись за кулисами конгресса, в перерывах между балами, на приемах, раутах, чаще всего с глазу на глаз.
Английская делегация надеялась укрепить дружественные отношения с Пруссией и союзные с Австрией, всячески препятствовала усилению влияния России в Европе. Австрия хотела закрепиться в Италии и упрочить свои позиции среди германских государств, противилась усилению Пруссии. Принципиальные позиции России были четко определены в собственноручной записке Александра I, написанной не ранее 1 августа 1814 г. и опубликованной в 1897 году Н.К. Шильдером3. Согласно этой инструкции, России должно было отойти герцогство Варшавское, кроме Познани и района Кульма. Австрия получала земли Северной Италии, Венецию, Тироль, Зальцбург, Инфиртель и Далмацию. Пруссии отходила большая часть Саксонии до Эльстера. В инструкции Нессельроде, написанной спустя несколько дней, Александр I уточнил, что не будет возражать против присоединения к Пруссии большей части Саксонии и земель некоторых германских княжеств. Оставшаяся часть Саксонии должна была отойти к Веймарскому и Кобургскому герцогствам4. Заметим, что саксонский король был великим герцогом Варшавским и поскольку он выступал на стороне Наполеона, то терял свои владения, которые подлежали разделу. Часть его владений отходила к России, а часть (Саксония) ‒ к Пруссии. Таким образом Пруссия укрепила свои позиции. Александр I считал, что это верный путь к примирению всех противоречий и упрочению отношений с Пруссией. Выполнение подобной программы, учитывая разногласия между союзниками, было весьма непростым делом и требовало большого дипломатического искусства. Не случайно шведский посол после бесед с Александром I отметил, что он «в политике тонок, как острие булавки, остер, как лезвие бритвы, и зыбок, как морская пена»5.
Такова была расстановка сил в Вене на 23 сентября, когда {120} туда прибыла французская делегация во главе с Талейраном. Положение в Вене представителей побежденной Франции было непростым. Французская делегация стремилась сохранить дореволюционные границы своей страны, она не была согласна с позицией России в польском вопросе и препятствовала усилению Пруссии. Поэтому большое значение на переговорах приобрела новая дипломатическая концепция, выработанная Талейраном и его окружением. Идея легитимизма, то есть восстановления законных прав прежних монархов, была поддержана всеми участниками конгресса. Принцип легитимизма был использован как идейное оружие, им обосновывалось уничтожение политических и территориальных изменений, происшедших во время революций и наполеоновских войн. «Теория вмешательства» утверждала право государей и власти принимать все меры воздействия, вплоть до вооруженного вмешательства, всюду, где принцип легитимизма находился под угрозой. Легитимизм стал идейно-правовой основой решений Венского конгресса, а позднее в значительной мере и политики Священного союза.
Сентябрь был на исходе, а главы союзных государств еще не решили, как и в какой форме должно произойти открытие конгресса. 29 сентября состоялось заседание представителей четырех держав, на котором Гентц представил проект декларации об открытии конгресса. Поскольку территориальные вопросы в соответствии с требованиями Парижского трактата решены не были, открытие конгресса переносилось на 1 ноября 1814 г. Согласно предложенной декларации и предварительным решениям комитетов, работу конгресса предполагалось организовать следующим образом. Обсуждаемые вопросы делились на две группы: в первую входили все общеевропейские проблемы, распределение территорий, установление границ, во вторую ‒ определение политических основ германской федерации. Комитеты стали официальными органами конгресса для рассмотрения отдельных проблем. Полномочным представителям государств предлагалось передать свои соображения и мнения глав правительств в комитеты, которые рассматривали их и учитывали при разработке планов, а затем представляли на утверждение конгресса. Таким образом, великие державы, возглавлявшие комитеты, оставляли за собой возможность принимать решения, тогда как другие государства могли лишь высказывать свое мнение, пожелания.
30 сентября К. Меттерних пригласил к себе делегатов России, Британии, Пруссии, Австрии. Тогда же представители Испании, Франции впервые приняли участие в заседании. На этом совещании предполагалось обсудить вопрос о ходе работы конгресса, ознакомив представителей Франции и Испании с протоколом заседания от 22 сентября. Внимательно прочитав протокол, Талейран обратил внимание, что в каждом параграфе повторяется {121} слово «союзники». Союзные державы, но против кого? Ведь Наполеон находился не здесь, а на острове Эльба. «Господа, будем откровенны, если еще имеются союзные державы, то я здесь лишний»6, ‒ заявил Талейран. Удар был нанесен точно. Ему ответили, что на слове «союзники» никто не настаивает. Все понимали, что без участия Франции нельзя было создать новую жизнеспособную систему международных отношений. Талейран также предлагал, чтобы была соблюдена прежняя договоренность об открытии конгресса 1 октября. Он мастерски использовал сложившуюся ситуацию, с этого момента французская делегация получила доступ на все совещания, кончилась ее изоляция и глава ее Талейран, князь Беневентский, приобретал известный вес и влияние. Следующим его шагом была нота от 1 октября, направленная Каслри, а также представителям Австрии, Испании, Пруссии и России, в которой он настаивал на создании комитета из глав делегаций шести государств ‒ Австрии, Пруссии, России, Великобритании, Испании, Франции, то есть тех стран, которые подписали Парижский договор. Именно этот комитет имел, по мнению Талейрана, достаточно оснований для подготовки конгресса. Это требование было в конце концов выполнено.
После долгих переговоров, протестов, нот французский представитель согласился на отсрочку конгресса, признав, что ни один вопрос еще не был решен, но потребовал указать точный срок его созыва и известить всех участников о порядке принятия решений. Это был несомненный успех Талейрана, укрепивший его позиции и открывший ему доступ в «Комитет четырех», который фактически стал руководящим центром конгресса.
Итогом октябрьских совещаний министров стала декларация от 8 октября, в которой говорилось, что принято решение «в интересах всех участников отложить общее собрание их представителей до тех пор, пока вопросы, подлежащие решению, будут приведены в соответствие с международным правом, условиями Парижского договора и с уважением современников. Поэтому официальное открытие Конгресса назначается на 1 ноября»7. 13 октября декларация была сообщена всем уполномоченным. Весь октябрь, вплоть до открытия конгресса в Вене, шли активные дипломатические переговоры, в большинстве своем они носили конфиденциальный характер. В основном обсуждались польский и саксонский вопросы.
Позиция русской делегации по этим проблемам не совпадала с мнением Меттерниха и Каслри. Талейран, конечно, не мог этого не заметить и не преминул извлечь выгоду из ситуации. Он решил прозондировать почву относительно прочности союза в беседе с Меттернихом 9 октября. Реакция австрийского министра превзошла все его ожидания. «Не говорите о союзниках, их нет более». ‒ «В таком случае можно подумать о новом союзе, {122} который бы противостоял грозящей гегемонии русского императора, ‒ предложил Талейран. ‒ Я никогда не соглашусь передать Саксонию Пруссии. Тем менее я допущу, чтобы Россия перешла Вислу, имела в Европе 44 млн. подданных и границы на Одере»8. Слова эти были встречены австрийским канцлером с пониманием. Бывшие союзники, оказалось, были готовы разорвать друг друга на части, когда речь заходила о территориальных разделах.
Дальновидный Талейран испросил аудиенцию у русского царя. Первая их встреча состоялась 15 октября, на ней присутствовал Нессельроде. Обе стороны осторожно выясняли позиции по ключевым проблемам Венского конгресса ‒ польской и саксонской. Судя по письму, которое Талейран адресовал Людовику XVIII, он был явно раздражен и недоволен исходом встречи. Вторая беседа между Александром I и Талейраном, продолжавшаяся полтора часа, состоялась 23 октября. Ее основной темой был польский вопрос. Александр I обсуждал его с Талейраном еще в мае в Париже, когда останавливался в его доме, и, казалось, тогда они пришли к единому мнению, но прошло время, и в Вене все выглядело по-иному. «В Париже Вы были того мнения, что необходимо Царство Польское, когда же случилось, что Вы изменили мнение?» ‒ спросил Александр I Талейрана. «Мое мнение, государь, осталось прежним. В Париже шла речь о восстановлении всей Польши. Я хотел тогда, как хочу и теперь, ее независимости. Но теперь речь идет совсем о другом. Вопрос подчинен определению границ, которые давали бы безопасность Австрии и Пруссии»9. Французская сторона была готова согласиться на передачу польских земель России, но решительно противилась уничтожению самостоятельности Саксонского государства. План воссоединения Польши под властью русского императора разрабатывался еще летом 1812 года А. Чарторыйским и М. Радзивиллом, о чем свидетельствует их обращение к Александру I. Теперь русский император стремился поставить в этом вопросе окончательную точку. Между тем позиция Талейрана становилась все более жесткой. Александру I пришлось прибегнуть даже почти к неприкрытым угрозам. «Прусский король будет королем Пруссии и Саксонии, как я буду русским императором и королем Польским. Уступчивость, которую Франция обнаружит по отношению ко мне в этих двух вопросах, будет соразмерна с той, которую я обнаружу относительно Франции во всем, что может интересовать Францию», ‒ такими словами закончил аудиенцию Александр I.
Австрийский министр иностранных дел К. Меттерних, знавший Талейрана еще с 1808 года, когда он был послом в Париже, хитрый и ловкий политик, умело скрывавший свои истинные замыслы, также внимательно следил за действиями русской делегации. Равно как и князь Беневентский, Меттерних был {123} мастером интриг и всевозможных козней. Желая знать о всех планах и действиях российской делегации, канцлер окружил русского царя и его свиту шпионами. В зависимости от обстоятельств австрийский министр выступал то ярым поборником легитимизма, то человеком передовых взглядов, отстаивавшим интересы и права наций. Беседа Меттерниха с Александром I состоялась на следующий день после аудиенции, данной царем Талейрану. Встреча была бурной. Стороны не пришли к соглашению ни по одному из вопросов. Меттерних усматривал угрозу европейскому равновесию сил в усилении Пруссии за счет Саксонии.
Существование самостоятельного Саксонского государства имело важное стратегическое значение для Австрии. Оно служило бы своего рода буфером между двумя германскими государствами. Присоединение Саксонии к Пруссии, напротив, рассматривалось как непосредственная угроза Австрии. Руководствуясь принципами легитимизма, австрийский министр был против свержения саксонского короля, даже если он заслуживал наказания за свою преданность Наполеону. Для сохранения Саксонского государства Меттерних готов был использовать любые средства. Для русского императора саксонский вопрос был неразрывно связан с польским, ибо существовали определенные обязательства в отношениях России и Пруссии.
Английская делегация также настороженно отнеслась к польским планам Александра I. Во время личного свидания министра иностранных дел Великобритании лорда Каслри с Александром I было высказано несогласие британского правительства с территориальными притязаниями России и намерениями создать Польское королевство под скипетром российского императора10. Каслри утверждал, что такое усиление России ставит под угрозу безопасность соседних государств. Не сумев договориться с Каслри, Александр I 18 (30) октября 1814 г. направил меморандум правительству Великобритании, в котором говорилось, что «территориальные приобретения России на юге и севере Европы сделаны в ходе войны с Наполеоном и присоединение к ней Варшавского герцогства необходимо для ее безопасности. И если Венский конгресс потерпит неудачу из-за позиции Англии, то ответственность за это падет на нее»11. Александр I был непримирим, между тем обстановка в стане союзников накалялась.
В создавшихся условиях Каслри предпринял попытку объединить Австрию, Пруссию, Францию против России. Неоднозначной оставалась позиция прусского министра иностранных дел Гарденберга. Каслри вместе с Меттернихом требовали от него ясности, а Гарденберг колебался. Он настаивал на том, чтобы Англия и Австрия признали необходимость включения всей Саксонии в состав Прусского государства и переселения {124} саксонского короля в другие земли. 11 октября Каслри ответил Гарденбергу, что готов уступить Саксонию Пруссии, если Пруссия, в свою очередь, не станет требовать ее в качестве компенсации за территориальные уступки русским в Польше. Каслри направил вербальную ноту Австрии, в которой говорилось, что лишение саксонского короля его владений может быть признано справедливым, если это необходимо для реконструкции Европы. Нота была воспринята отрицательно австрийским двором. Однако Меттерних убедил своего императора в необходимости привлечь Пруссию на свою сторону и оставить Россию в изоляции, следствием чего стала нота от 22 октября, направленная Меттернихом Гарденбергу, в которой говорилось о согласии Австрии на временную оккупацию Саксонии пруссаками при условии, что Пруссия объединится с Австрией и Англией для противодействия осуществлению русских проектов в Польше. Гарденберг вынужден был пойти на это соглашение.
Дипломатические баталии происходили на фоне увеселений, которые устраивались для участников конгресса. Прогулки, охоты, балы, музыкальные вечера следовали друг за другом. Российский император был их непременным участником. Все с нетерпением ждали открытия конгресса. Комиссии из представителей Англии, Пруссии и России приступили к проверке полномочий делегатов от государств ‒ участников конгресса. И вот наконец настал день открытия конгресса, на котором председательствовал К. Меттерних, а руководство осуществляли два комитета: «Комитет четырех» и «Комитет восьми». Основная же деятельность конгресса протекала в многочисленных рабочих комитетах и комиссиях, созданных по самым разным спорным вопросам.
1814 год был для Александра I удачным: победа над наполеоновской армией, подписание Парижского мирного договора ‒ все это свидетельствовало о росте могущества и престижа России. Александр I гордился своей страной и той миссией, которую она должна была осуществить, но при этом он понимал, что Европа не хочет большего возвышения России. Безусловно, российский император трезво оценивал ситуацию, в которой оказалась Россия на конгрессе, он видел противодействие своим польским планам со стороны союзных государств. Отношения с Пруссией становились все более запутанными.
Чтобы добиться ясности, Александр I провел, и довольно успешно, беседу с королем Фридрихом Вильгельмом III. Во время обеда, сопровождавшегося обменом любезностями, шутками, Александр I заговорил об узах дружбы, которые соединяют их, и о том, какие надежды он возлагает на Пруссию. Прусский король заверил, что отвечает Александру I полной взаимностью и тот всегда может на него рассчитывать. Получив заверения в расположении и дружбе, Александр I подошел к истинной {125} цели этого разговора ‒ вопросу о Польше. По словам Александра I, он, как российский император, связывал свою личную славу с восстановлением Польского государства и с введением в нем конституционного правления. И сейчас, когда он близок к цели, он ощущает препятствие со стороны прусского министра иностранных дел. Ему было бы очень горько, продолжал Александр I, видеть своего единственного друга, короля прусского, на поддержку которого он так рассчитывал, среди своих противников. Фридрих Вильгельм тут же заверил его в своей преданности и поддержке. К концу обеда был вызван Гарденберг, которому было сообщено о достигнутом соглашении. И прусский министр был вынужден отказаться от участия в союзе Англии и Австрии против России.
10 ноября прусские войска заняли Саксонию. Раскол между союзниками стал очевиден, и он безусловно оказался на руку французской делегации, которая стремилась укрепить свое положение на конгрессе. Весь декабрь прошел в бесконечных переговорах, обширнейшей переписке между Александром I и Меттернихом, Меттернихом и Гарденбергом, Меттернихом и Талейраном. Александр I явно ощущал образовывавшуюся вокруг него пустоту. В рескрипте от 15 (27) декабря 1814 г. российскому послу в Лондоне Х.А. Ливену Александр дал меткую характеристику сложившейся ситуации на конгрессе и четко наметил задачи русской дипломатии: «Английский министр и австрийский министр… по-прежнему настойчиво стремятся укоренить недоверие между державами и лишить их всякой свободы и политической энергии в тот самый момент, когда можно было надеяться создать их на основах фундамента мира и гармонии между цивилизованными странами… Посеяв подобными приемами тревогу среди кабинетов, идут еще дальше, оспаривают у России приобретения, долженствующие принадлежать ей по всей справедливости… С первой точки зрения, важно показать, что требуемое Россией приобретение (т.е. герцогство Варшавское. ‒ Авт.) не только не нарушит европейского равновесия и мира между государствами, но, напротив, будет в высшей степени способствовать его упрочению. Со второй точки зрения, необходимо ясно показать справедливость и чистоту политических видов императора. Его высочество желает дать этому народу (польскому. ‒ Авт.) хорошую национальную администрацию, основанную на определенных принципах, приспособленную к местным условиям, управляемую законами, а не произволом или волей какого-то другого правительства. Он хочет, чтобы жители герцогства пользовались преимуществами, связанными с подобной формой правления. Он желает, чтобы благородные чувства укрепили привязанность народа к своей родной земле и к России, вернувшей ему эту землю и не требовавшей, чтобы он на ней перестал быть самим собой»12. {126}
Для Александра I с созданием Царства Польского были связаны не только личные амбиции, но и укрепление собственного политического и дипломатического авторитета, осуществление его реформаторских идей ‒ введение конституции. Ради этого он уже соглашался на восстановление на престоле саксонского короля с условием, чтобы этот государь уступил часть своих владений Пруссии. Он соглашался на то, чтобы Пруссия поручила обратно от Польши Познань.
На заседании комиссии по территориальным вопросам 29 и 30 декабря обсуждались снова эти же вопросы. 29 декабря Гарденберг предложил перевести саксонского короля на левый берег Рейна и предоставить ему часть бывшего архиепископства Трирского и Люксембургского. Саксонию он требовал целиком для прусского короля. На следующий день первоуполномоченный князь А.К. Разумовский представил проект конвенции по урегулированию территориальных вопросов. Согласно этому проекту, России отходило все герцогство Варшавское, кроме Гнезно, Познани и бывших западнопрусских провинций, которые должна была получить Пруссия. Соляные копи Велички Пруссия соглашалась вернуть Австрии вместе с Тарнопольской областью и Подгорицким районом. Краков и Торн (Торунь) провозглашались вольными независимыми городами. Пруссия получила также всю Саксонию. Александр I разделял позицию Гарденберга в отношении саксонского короля. Представители Англии и Австрии решительно отвергли план включения Саксонии в состав Пруссии.
Каслри и Меттерних настаивали на присутствии во время дебатов представителя Франции Талейрана. Уполномоченные России и Пруссии выступали против приглашения Франции, ссылаясь на отдельную секретную статью Парижского мирного договора, согласно которой судьбы завоеванных территорий должны решаться конгрессом на основании соглашения союзных держав. Участие Талейрана в заседаниях было крайне нежелательно для Пруссии, так как Франция выступала за сохранение Саксонского королевства и лишь в крайнем случае была готова уступить Пруссии его небольшую часть.
И тем не менее Россия и Пруссия вынуждены были отступить. На следующий день, 31 декабря 1814 г., на заседании уже присутствовал Талейран, что было несомненно его большим дипломатическим успехом. Это заседание также протекало в ожесточенных спорах. К.В. Нессельроде даже был вынужден направить ноту уполномоченным Австрии, Великобритании и Пруссии, призывая главы государств сохранить тесный союз и согласие. После бурного заседания уполномоченные разошлись крайне раздраженными.
1 января 1815 г. ‒ первый день нового года и день получения нового важного известия: подписан Гентский мирный договор {127} между Англией и США, завершивший войну 1812‒1814 годов. Каслри почувствовал себя гораздо свободнее и тут же поспешил на встречу с Талейраном, дабы обсудить условия союзного договора, направленного против России и Пруссии. Каслри подготовил текст договора, который затем был отредактирован и одобрен Меттернихом и Талейраном. В ночь с 3 на 4 января договор был подписан представителями Англии, Австрии и Франции. Он предусматривал совместное выступление трех держав и их взаимопомощь при нападении на одну из сторон, а также на Ганновер и Нидерланды. Каждая из сторон обязалась в этом случае выставить армию в 150 тыс. человек, не заключать сепаратного мира. К союзу присоединились Бавария, Ганновер, Голландия, Сардиния и Гессен-Дармштадт. Договор был строго секретным. Каждый из организаторов договора собственноручно переписал по одному экземпляру. «Коалиция распалась, и навсегда»13, ‒ писал Талейран Людовику XVIII. Побежденная Франция вышла из международной изоляции и могла теперь оказывать ощутимое давление на Россию и Пруссию. Текст договора Талейран переслал в Париж, и Людовик XVIII сразу же его ратифицировал. Но несмотря на секретный характер договора, слухи о нем стали быстро распространяться в Вене. Нет ничего тайного, что не стало бы явным! Вскоре Александру I сообщили некоторые подробности о заключенном союзе.
Хотя обе коалиции были настроены по отношению друг к другу крайне воинственно, конгресс продолжал свою работу. На заседаниях 3, 7 и 9 января 1815 г. представители России, Пруссии, Австрии, Англии снова обсуждали вопрос об участии Талейрана в совещаниях «Комитета четырех», посвященных решению территориальных вопросов. Меморандум Каслри от 9 января с предложением ввести представителя Франции в число участников заседаний конгресса был принят, и с 12 января «Комитет четырех» превратился в «Комитет пяти».
На заседаниях обсуждался австрийский контрпроект решения польского вопроса. Он содержал поправки, которые Австрия полагала необходимым внести в проект, предложенный ранее А.К. Разумовским. Согласно контрпрпроекту, к Австрии отходили территории Тарнопольского округа, соляные копи Велички и все земли, утраченные после Венского мирного договора 1809 года. Австрия стремилась к тому, чтобы в Восточной Галиции граница проходила там же, где она была до 1809 года. Напомним, что по русскому проекту Австрии отходили район Подгорица, соляные копи Велички и Тарнопольская область. В австрийском проекте не упоминалось о конституции для Польши, а согласно русскому оговаривалось, что Александр I «оставляет за собой право дать национальную конституцию». Судьба городов Кракова и Торна, которые в русском проекте объявлялись независимыми и нейтральными под протекторатом трех {128} держав (России, Австрии, Пруссии), также представлялась в контрпроекте несколько иной ‒ создание городов, подобно Ганзейским, с уничтожением всяких укреплений. В итоге после долгих разговоров и взаимных уступок договаривающиеся стороны приняли решение. Поскольку территории Польши подлежали новому разделу, по инициативе Александра I была сформирована комиссия, в которую вошли от России ‒ И.О. Анстет и И. Шанявский, от Австрии ‒ И. Гуделист и А. Барбье, от Пруссии ‒ Ф. Штегман и И. Иордан. Эта комиссия подготовила материалы для заключения договоров о Польше. А. Чарторыйским был представлен проект превращения важных стратегических городов Кракова и Торна в вольные города, так как Александр I отказался от первоначального плана включения их в состав своих польских земель.
Вопрос о судьбах Польши и Саксонии фактически был решен в конце января ‒ начале февраля, но юридически был оформлен только 21 апреля (3 мая) 1815 г. Относительно Польши договоры были подписаны между Россией и Австрией, а также Россией и Пруссией. Австрии возвращались уезды в Восточной Галиции, соляные копи Велички. Пруссия получила Познань (Великое герцогство Познаньское), Бромберг и Торн (Александру I пришлось его уступить за потери Пруссии в Саксонии); Краков с прилегающими территориями был провозглашен вольным городом под протекторатом трех держав и получил конституцию. Остальная часть герцогства Варшавского была присоединена к России в качестве Царства Польского. На заседании особой комиссии рассматривалась также судьба Саксонии.
Горячую дискуссию вызвал «План реконструкции», представленный Гарденбергом, по которому Пруссия хотела получить компенсацию за утерянную территорию. Король Пруссии настаивал на передаче ему Саксонии, западной части герцогства Варшавского, Берга, Вестфалии, половины Фульды, департаментов Франции Роер, Урт, Нижний Мез, Рейн-и-Мозель. Саксонский же король взамен территорий, отошедших к Пруссии, должен был получить земли на левом берегу Рейна с населением 700 тыс. человек.
Такой план тут же вызвал серьезные возражения со стороны Австрии, которая не хотела усиления Пруссии, а присоединение Саксонии к Пруссии создало бы опасный военный плацдарм у ее границ. К. Меттерних заявил, что изгнание саксонского короля нарушает принцип легитимизма, которым руководствовался конгресс. В свою очередь, он предложил увеличить территориальную компенсацию Пруссии за счет северогерманских земель, владения же саксонского короля составили бы земли от богемской границы и реки Виттиш до устья Нейсе.
В ответ на выступление Меттерниха Гарденберг представил 8 февраля записку, в которой, возражая австрийскому {129} министру, доказывал, что только лишение саксонского короля его земель может создать гарантии безопасности для Пруссии. На этом же заседании была сформирована комиссия для окончательной корректировки территориальных возмещений. Русский император поддерживал требования Гарденберга. Обстановка накалялась, сказывались личные трения между Александром I и Меттернихом.
Тем не менее комиссия представила на заседание конференции пяти государств 11 февраля 1815 г. текст договора, согласно которому саксонский король, восстановленный на своем наследном престоле, сохранял большую часть своей территории с городами Лейпциг и Дрезден. Австрия получала восточные округа Галиции и отказывалась от Западной Галиции, которой владела с 1795 по 1809 год. К ней также отходили Тироль, Зальцбург, Иллирия, подтверждались ее права на итальянские земли, которые были обещаны ей по Парижскому договору. Пруссия пополнила свои владения Шведской Померанией, получила Северную Саксонию с населением 850 тыс. человек, обширные земли по левому берегу Рейна, Вестфалию, некоторые северогерманские территории, которые ранее предназначались Ганноверу. Пруссия и Австрия обязывались признать учреждение Царства Польского, царем которого будет российский император и которое получит конституцию. Все эти постановления явились предметом целого ряда отдельных трактатов, которые вошли в Заключительный акт конгресса (ст. 1‒26). Решения эти отнюдь не удовлетворяли Пруссию, однако Александр I получил то, что хотел, ‒ Царство Польское и конституцию там.
Главные и самые сложные проблемы (польская и саксонская) в основном были решены, и участники конгресса почувствовали было облегчение, как неожиданное известие изменило весь ход событий. В ночь с 6 на 7 марта было получено сообщение, что Наполеон покинул остров Эльбу, высадился у бухты Жуан и движется по направлению к Парижу. События развивались стремительно, и 20 марта он был уже в Фонтенбло. Людовик XVIII и его двор так поспешно покинули дворец, что второпях забыли экземпляр секретного тройственного договора.
Наполеон, желая расположить к себе Александра I и внести раскол в ряды участников Венского конгресса, тут же переслал его через секретаря русской миссии П.С. Бутягина российскому императору. Получив документ, Александр I пригласил к себе К. Меттерниха и молча протянул ему бумагу. Может быть, впервые в жизни Меттерних не нашелся что сказать, был крайне смущен последовавшими затем словами русского императора: «Пока мы оба живы, об этом предмете никогда не должно быть разговора между нами. Нам предстоят теперь другие дела. Наполеон возвратился. Наш союз должен быть теперь крепче, {130} нежели когда-либо»14 ‒ и бросил документ в огонь. Александр I получил от этой встречи полное удовлетворение. Он вновь сделал благородный шаг, не попал в положение обиженного и обманутого политика. Наоборот, он выступил инициатором создания союза, направленного против Наполеона, подтвердив принципиальность своей политики. Так 25 марта 1815 г. возникла последняя (VII) антинаполеоновская коалиция в составе Англии, России, Пруссии и Австрии. Вскоре к этому военному союзу присоединились многие другие государства Европы. Главнокомандующим коалиционными войсками стал английский фельдмаршал герцог Артур Веллингтон. Противоборствующие силы были неравны. Несмотря на отдельные успехи, войска Наполеона терпели поражение.
Возвращение Наполеона заставило Венский конгресс работать быстрее. Близилась к решению итальянская проблема. Талейран, выступая в роли активного поборника принципа легитимизма, настоятельно требовал изгнания с неаполитанского трона Иоахима Мюрата, одного из маршалов наполеоновской армии, и восстановления прав законного монарха Фердинанда IV. Александр I недолюбливал Мюрата и не противился планам Талейрана. Русские уполномоченные имели четкую позицию в этом вопросе: «Оставление Мюрата наносит ущерб делу Бурбонов, вредно для интересов Франции, для спокойствия Италии и даже для упрочения австрийской власти в Милане и Венеции. Возвращение короля Фердинанда в Неаполь при активном содействии главных держав является событием, которое усиливает и укрепляет принципы легитимизма и ослабляет все еще существующую угрозу со стороны партии, созданной Наполеоном во Франции и Италии. Все это могло бы укрепить власть и авторитет Людовика XVIII и, быть может, дать новое направление общественному мнению французской нации»15.
Основным противником французской делегации была Австрия, которая не хотела делить свое влияние в Италии с Францией. Кроме того, в соответствии с секретными статьями австро-неаполитанского договора от 11 января 1814 г. Австрия обязалась сохранить Мюрата на троне. Поэтому К. Меттерних всячески затягивал решение этой проблемы. Коварство Меттерниха заключалось в том, что он хотел руками самого Мюрата подготовить его собственное поражение и гибель.
Мюрат сам разорвал договор с Австрией. Неаполитанская армия была разбита австрийцами. 19 мая Мюрат покинул Неаполь и через пять месяцев был расстрелян. Власть Бурбонов была восстановлена. Решение этого вопроса дало возможность Австрии получить Ломбардию, Венецию, Вальтелину, Триест, Далмацию, Иллирию, Тироль. Тоскана переходила в наследное владение эрцгерцога Фердинанда Австрийского, а Модена ‒ эрцгерцога Франца д’Эсте. Парма была предоставлена дочери австрийского {131} императора Франца I, жене Наполеона I Марии-Луизе в пожизненное владение. Таким образом, Австрия укрепила свое господствующее положение в раздробленной Италии и при помощи Англии и Франции проводила политику подавления национальных движений. Конгресс санкционировал все эти территориальные изменения.
На конгрессе также была решена судьба множества мелких германских государств. Из представителей Австрии и Пруссии в апреле 1815 года был создан комитет для подготовки проекта федеральной конституции Германского союза. 8 июня 1815 г. представители германских княжеств, вольных городов, император Австрии, короли Пруссии, Дании, Нидерландов, Баварии, Вюртемберга, Саксонии подписали федеральную конституцию Германии. Акт провозглашал создание Германского союза, целью которого объявлялось «соблюдение внешней и внутренней безопасности Германии, независимости и неприкосновенности принадлежащих к оной земель». Суверенитет каждого из государств, входивших в Германский союз, ограничивался обязательствами не заключать соглашения, направленные против федерации. Каждое из государств имело по одному представителю (но с разным количеством голосов) в общегерманском сейме. Председательство и главная роль в союзе принадлежали Австрии.
Границы Франции были определены в соответствии с Парижским договором 1814 года. Еще один узел территориально-государственных проблем затрагивал Швейцарию. По решению Венского конгресса в ее состав были включены Валлис, Женева, Невшатель. В результате Швейцария стала конфедерацией из 19 кантонов и была провозглашена нейтральным государством.
Великобритания получила приращение в своих колониальных владениях: за ней были закреплены Капская область на юге Африки, острова Цейлон, Мальта и другие захваченные ею колонии.
Наконец, подготовительная работа над текстом Заключительного акта Венского конгресса (так единодушно решили назвать итоговый документ его участники) была завершена, все противоречия урегулированы, а формулировки окончательно отточены. 9 июня 1815 г. состоялось его торжественное подписание. В основной части Заключительного акта была 121 статья, которые зафиксировали все территориально-государственные изменения. Сюда же были внесены «Акт о Германском союзе» и документы о создании королевства Нидерландов, образованного из Голландии и Бельгии (ст. 55, 56). В Заключительный акт Венского конгресса, кроме основной части, входили 17 приложений: декларация об отмене работорговли, положение о свободе речных путей, положение о старшинстве дипломатических агентов и пр. Согласно документам Венского конгресса, во Франции, Испании, Неаполитанском королевстве восстанавливалась власть Бурбонов. {132} 9 июня 1815 г. Заключительный акт Венского конгресса был подписан уполномоченными восьми государств: России, Австрии, Англии, Испании, Португалии, Пруссии, Франции и Швеции. В течение последующих пяти лет к Венскому трактату присоединились еще 33 государства16.
На Венском конгрессе еще больше раскрылось дипломатическое искусство Александра I, что не осталось не замеченным современниками. «Государь сам занимается делами, относящимися до Конгресса, ‒ записывает А.И. Михайловский-Данилевский, впоследствии известный военный историк. ‒ В затруднительных случаях, где уполномоченные его встречают противоречие, он лично ведет переговоры не только с монархами, но даже с министрами их, которые проводят с ним наедине по несколько часов в его кабинете, в жарких спорах…» Он был особенно незауряден, когда, по мнению этого автора, «надлежало рассечь новый Гордиев узел, удержав за собою первенствующее место, лично вел переговоры с иностранными дворами, не страшился возражений искуснейших государственных мужей своего века и торжествовал над ними не силою, но убеждением и превосходством своих умственных способностей»17.
Итак, Венский конгресс, длившийся почти год, поспешно был завершен. Статьи Заключительного акта отразили сложившееся между государствами соотношение сил, был закончен 25-летний период непрерывных европейских войн, начиналась эпоха мира. Роль России в Европе неизмеримо возросла.
Подводя итоги работы Венского конгресса, в первую очередь следует отметить, что в основу его решений был положен принцип легитимизма: законные династии были возвращены на свои престолы. Кроме того, государства, способствовавшие низвержению Наполеона, получили территориальные вознаграждения, у границ Франции создавались барьерные государства.
Перекраивая карту Европы, конгресс игнорировал права национальностей, что в дальнейшем и привело к возникновению национально-освободительных движений в Италии, Германии, Польше. Россия, победительница в войне с Наполеоном, получила столь желаемое Царство Польское. Однако нельзя не отметить, что включение Польши в состав России, как показал дальнейший ход событий, принесло ей немало сложностей и создало впоследствии (буквально через десяток лет) такую проблему, решение которой затянулось на долгие десятилетия.
14 (26) сентября 1815 г. в Париже произошло знаменательное событие ‒ был заключен Священный союз монархов России, Австрии и Пруссии18. Акт этого союза был составлен Александром I. Союз монархов рассматривался как объединение христианских правителей Европы. Главы государств союза обещали друг другу помощь и поддержку. Такая неопределенность давала возможность следующего толкования акта о Священном {133} союзе: помощь и поддержка обязательны в том случае, когда государи столкнутся с неповиновением своих подданных. В основу Священного союза были положены идеи обеспечения стабильности в Европе, а также противопоставления христианской идеологии революционной. И, безусловно, важное место занимали теория легитимизма и ее использование в борьбе с революциями. По мнению Александра I, заключение Священного союза было итогом многолетней борьбы против Наполеона и проявления «революционного духа в Европе». Позднее к Священному союзу присоединился Людовик XVIII, а затем в течение 1815‒1817 годов и большинство монархов Европы, за исключением Англии, Турции и папского двора.
Полное поражение наполеоновских войск 18 июня 1815 г. в сражении при Ватерлоо, нанесенное им намного превосходящими по численности английскими и прусскими войсками, заставило Наполеона 22 июня отречься от престола и сдаться англичанам. После этого он был отправлен на далекий от Франции остров Святой Елены. Коалиционные войска вновь вступили в Париж, с ними вернулся Людовик XVIII. После этих событий, в ноябре 1815 года, был заключен новый договор России с Францией, Англией, Австрией и Пруссией ‒ так называемый Второй Парижский мир19. Он не только подтвердил основные условия Первого Парижского мира и Венского конгресса, но и ужесточил их: теперь за Францией сохранялись границы 1790 года, она должна была выплатить контрибуцию в размере 700 млн. франков, часть французских крепостей на северо-востоке страны подверглась оккупации 150-тысячной армией союзников сроком на три-пять лет.
Мирный договор с Францией, возобновленный договор о Четверном союзе и Заключительный акт Венского конгресса легли в основу международных отношений посленаполеоновской эпохи, вошедших в историю под названием «венской системы». Интересы держав-победительниц были столь противоречивы, что они сочли за благо не обсуждать ряд острых международных проблем, в первую очередь Восточный вопрос. По другим же вопросам на Венском конгрессе были приняты решения компромиссного характера. Парадоксально, но факт, что принятию этих решений в немалой степени способствовал сам Наполеон, наглядно показавший своим противникам во время «Ста дней» существенную уязвимость их положения и во Франции, и в целом в Европе. Поэтому на заключительном этапе Венского конгресса членам антинаполеоновской коалиции пришлось преодолеть взаимные противоречия и принять компромиссные решения, хотя уже тогда они понимали, что политическое равновесие в Европе не будет прочным и поэтому сохранить его возможно только путем лавирования, взаимных уступок и коллективных действий. {134}
1 Мартенс Ф.Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россиею с иностранными державами. ‒ T. XIV. ‒ СПб., 1905. ‒ С. 238‒260.
2 Борисов Ю.В. Шарль Морис Талейран. ‒ М., 1989. ‒ С. 265.
3 Шильдер Н.К. Император Александр Первый, его жизнь и царствование. ‒ Т. 3. ‒ СПб., 1910. ‒ С. 537‒538.
4 Там же. ‒ С. 538‒540.
5 Любимов Л. Тайна императора Александра I. ‒ Париж, 1938. ‒ С. 13.
6 Талейран Ш.М. Мемуары. ‒ М., 1959. ‒ С. 307.
7 Comte d’Angeberg. Le congrès de Vienne et les traités de 1815. Avec une introduction historique par M. Capefigue. ‒ T. 2. ‒ P., 1864. ‒ P. 272.
8 Bailleu P. Correspondance inédite du roi Fredéric-Guillaum III et de la reine Louise avec l’empereur Alexandre Ier d’après les originaux des archives de Berlin et de Saint-Pétersbourg. ‒ Leipzig, P., 1900. ‒ P. 34.
9 Correspondance inédite do prince de Talleyrand et du roi Louis XVIII pendant le congrès de Vienne. ‒ P., 1884. ‒ P. 75‒76.
10 ВПР. ‒ Серия I. 1801. ‒ T. VIII. ‒ M., 1972. ‒ C. 114.
11 Там же. ‒ C. 122.
12 Там же. ‒ C. 144‒147.
13 Mémoires du prince de Talleyrand. ‒ T. 3. ‒ P., 1954. ‒ P. 130.
14 ВПР. ‒ T. VIII. ‒ Прим. 81. ‒ С. 636.
15 Там же. ‒ C. 190.
16 См. Додолев M.A. Венский конгресс в современной зарубежной историографии // Новая и Новейшая история. ‒ 1994. ‒ № 3. ‒ С. 79‒88.
17 Русская старина. ‒ 1899. ‒ Т. 98. ‒ № 6. ‒ С. 632.
18 ВПР. ‒ Т. VIII. ‒ Док. 231.
19 Там же. ‒ С. 600‒609. ‒ Док. 272. {421}
История внешней политики России. Первая половина XIX века (От войн России против Наполеона до Парижского мира 1856 г.) / Редколл.: О.В. Орлик (отв. ред.), В.Н. Виноградов, В.Н. Пономарев (отв. секр.). М.: Международные отношения, 1999. С. 117‒134, 421.