←  Высокое Средневековье

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Восстание Красных повязок против монголов

Фотография Бероэс Бероэс 18.05 2013

Монголы приходят в Китай в 1280 г., основывая здесь новую династию Юань (1271-1368) - «Изначальную». Уже само это название предполагал, что с правления этой династии история императорского Китая как бы начинается заново. Но Юань продержалась менее ста лет - по меркам китайской истории совсем недолго. И причиной ее падения стало грандиозное восстание Красных повязок (1351-1368) - одно из самых масштабных крестьянских движений за всю историю Восточной Азии
Немалое возмущение вызывала и монгольская политика деления всего населения на четыре группы. К первой группе относились сами монголы – именно они могли занимать высшие государственные должности и быть командующими войск, и хотя они составляли всего 3% населения Китая, им принадлежало более 30% постов в государственных структурах Китая. Ко второй группе принадлежало все остальное не-китайское население, прежде всего среднеазиатские народности, а также некоторые путешественники с запада. Все они были распределены по 13 группам, среди которых выделялись 72 кочевых племени, входившие в монгольскую армию. Они тоже могли претендовать на государственные должности, например, уездных секретарей, хотя и не поднимались столь высоко, как сами монголы. К третьей группе принадлежали китайцы-северяне, к последней – китайцы-южане, которые считались низшей категорией, «южными варварами» и вообще не могли занимать никаких должностей. И не случайно одним из центров восстания Красных повязок был именно юг Китая, где не только простые крестьяне, но прежде всего представители зажиточных китайских кланов приняли участие в этих волнениях
За счет такой дискриминации монголы стремились вывести китайцев из управления государством, в том числе и прекратить коррупцию, которая разрушила предыдущую китайскую династию Сун. Только монголы могли носить оружие, китайцам запрещено было практиковать боевые искусства ушу, в результате чего китайцы стали развивать ушу на театральных подмостках, поскольку этот вид тренировок не был запрещен. Наказания китайскому населению за малейшую провинность были страшными, именно монголы ввели «медленную смерть» - долгую казнь, продолжавшуюся несколько часов. За убийство монгола даже по неосторожности китайцу полагалась смерть, в противоположном же случае монгол лишь выплачивал штраф в казну.
Страшным было положение рабочих на соляных копях, которым просто запрещалось менять работу и многие погибали на разработках. Число таких рабочих сократилось к 1342 г. почти в половину, большинство же выживших присоединились к восставшим. Именно все эти жестокости и диспропорции и привели к началу грандиозного антимонгольского восстания в 1351-1368 гг.
Первоначально монгольские правители вряд ли могли предположить, какие трагические последствия может иметь это восстания для них. Восстания против монголов возникали практически на всем протяжении правления династии Юань. Основная проблема заключалась в том, что несмотря на всю свою лояльность по отношению к китайским традициям, монголы все равно воспринимались чужаками особенно на народном уровне. Была и другая проблема – страшная коррупция среди новых правителей Впрочем, монголы сами пытались бороться с этим повальным явлением, например Хубилай-хан, китайский император, внук Чингисхана, казнил в 1303 г. 18,5 тыс. человек, но все было напрасно. В конце концов именно эта коррупция заметно ослабила империю, а тут начались еще и природные катаклизмы.
Самой серьезной проблемой для Китая 40-х гг. XIV в. становятся постоянные разливы реки Хуанхэ, которая, сметая дамбы и плотины, затопляла обширные территории в самом центре Китая. Более того, в этот момент в очередной раз река начала менять свое русло, сложенное из мягкоq лессовой почвы желтоватого цвета (отсюда и название – «Желтая река») – и этому ничто не могло противостоять. Часть вод реки затопила полуостров Шаньдун, оставив без крова сотни тысяч людей. Но даже не это оказалось самым страшным. Воды Хуанхэ разрушили берега знаменитого Великого канала, построенного еще столетия назад для соединения районов юга и севера между собой, и прежде всего двух великих артерий Китая – Янцзы и Хуанхэ. А это была основная дорога, по которой продукты и товары поставлялись на север Китая, а поэтому в уже затопленных районах северного Китая начался голод. Конечно, оставался еще и путь по морю, вдоль китайского берега, но мало кто рискнул бы тогда совершить столь опасное путешествие из-за разгула морских пиратов, возглавляемых Фань Гочжэном.
Было бы несправедливым говорить, что монголы ничего не предпринимали, чтобы уберечь империю от этих несчастий. Просто количество тех напастей, которые обрушились на империю Юань за пару десятилетий, превзошло все возможности государственной машины помочь своему народу. Народ же считал, что причина всего этого – в потере монгольскими правителями Небесного «мандата на правление» - Небо подает явные знаки, что должна произойти «смена мандатов» и на престол должен взойти новый правитель. Монголы сделали немало, чтобы обуздать взбесившиеся воды Хуанхэ, накормить население. И – вот парадокс истории! – именно это и стало побудительным толчком к началу антимонгольского восстания.
Все началось с того, что государственный канцлер Тогто, имевший огромное влияние на императора, предложил прорыть новый канал, отходящий от Хуанхэ, к югу от полуострова Шаньдун. Несмотря на сильную оппозицию всем этим планам, Тогто прекрасно понимал, что в противном случае Китай постигнут еще более страшные несчастья в виде народных восстаний. И вот 150 тыс. рабочих, усиленные 20 тысячами воинами монгольской армии, приступили к сооружению новых ирригационных и транспортных каналов. Проблема Хуанхэ была решена, но слишком дорогой ценой. На строительстве каналов погибло населения едва ли меньше, чем при разливах самой реки.
Именно эти десятки тысяч рабочих, ремонтировавших русло Великого канала, и стали костяком восстания, разразившегося в 1351 г. Чтобы отличить себя от остальных рабочих, они повязывали свои головы красными длинными кусками материи, в результате чего их восстание и стало называться «Восстание красных повязок» или «Красных тюрбанов». И восстание покатилось по всему Китаю. Причем его очаги разрозненным образом вспыхивали в самых разных районах Китая.
Это было классическое крестьянское восстание, которые с неистовством и бешенством крошило все, что попадалось на пути неуправляемой и могучей крестьянской лавины. По своей сути восстание было крайне разрушительным. Своими набегами «Красные повязки» наводили ужас на всех, как на монголов, так и на китайцев. Было хорошо известно, что они не щадят никого.
Врагами были объявлены не только сами монголы, но и все те, кто, как казалось восставшим, помогал им, например, китайские чиновники. Более того, разрушениям подверглись многие буддийские храмы, и в этом состоял парадокс истории того времени. Монголы очень терпимо относились к китайским религиям, они не только сохранили даосские и буддийские обители, но и даже финансировали их строительство. А вот восставшие Красные повязки сожгли сотни монастырей по всей стране.
По всему Китаю стали возникать небольшие, но весьма активно действующие армии повстанцев. Они в основном состояли из беглых китайских Солдатов низшего звена, разорившихся крестьян, согнанных с земель в результате многочисленных наводнений или засух, мелких неудачливых торговцев. Вооружены они были плохо, в основном дешевыми мечами и копьями, а также традиционным китайским оружием, например, трехзвенным цепом для молотьбы или двойным цепом с палкой: на длинный шест на цепи прикреплялась короткая дубинка. В мирное время она использовалась для молотьбы зерна, но очень часто в истории Китая использовалось как вполне эффективное оружие не только против пеших воинов, но и при обороне от всадников, когда ей наносили удары по копытам лошадей.
Монголы посылали отряд за отрядом на подавление таких армий и на «свержение» очередного «императора». Первоначально такие операции проходили стремительно и с безусловным преимуществом прекрасно подготовленных монгольских войск. Однако подобных случаев становилось все больше и больше, монголы уже не могли контролировать бурлящую империю. Чаще всего им удавалось казнить лишь лидеров, их же «армии» продолжали бандитствовать во многих районах, приставляя собой постоянную угрозу как для власти, как, впрочем, и для местных жителей.
Восстание Красных повязок принесло немало несчастий и самому китайскому народу. Прежде всего, когда монгольские войска отбивали у восставших уезд, они жестоко казнили лидеров повстанцев, вырезали их семьи, а нередко и целые деревни.
Ряд лидеров повстанцев объявили себя потомками императорского дома последней китайской династии Сун, которая как раз и была свергнута монголами – именно это вдохновляло многих восставших. По сути новое восстание разворачивалось под лозунгами восстановления предыдущей династии Сун, хотя позже и изменило свой характер. «Потомков династии Сун» объявилось по всему Китаю неимоверное количество. Почувствовав слабость монголов и в надежде получить трон, многие объявляли себя новыми императорами, хотя могли контролироваться лишь небольшую территорию в рамках уезда.
К одному из таких «императоров» как-то примкнул образованный и хитроумный Лю Футун, вскоре превратившийся в его первого советника. Но «императора» постигла та же участь, что и всех его предшественников: после очередной карательной экспедиции монголов «империя» осталась без своего лидера, а Лю Футуну пришлось искать себе нового покровителя. Он нашел его в лице Хань Линэра, который якобы восходил к древнейшему императорскому роду, и к тому же воплощал собой нового спасителя Китая – перевоплощенного Будду Майтрею.
Вера в пришествие Будды Майтреи была костяком всей идеологии восставших, по Китаю распространялись слухи, что где-то уже видели этого персонажа. Кто же такой – это мистический Будда Майтрея? Китайский буддизм считает, что в этот мир уже приходило множество Будд, но лишь имена последних трех (иногда – шести) сохранились. Это Будда прошлого Кашьяпа (Кашба), Будда настоящего Гаутама и Будда будущего Майтрея (по-китайски - Милэфо). Каждый Будда воплощает собой целую эпоху – кальпу, которая длится миллионы лет, и лишь энергия Будды позволяет человечеству не сползти в болото несчастий и грехов. Но энергия Будды Настоящего стала ослабевать – именно этим восставшие и объясняли все те несчастья, которые обрушились на Поднебесную, а это значит, что должен придти новый спаситель Майтрея, который и возобновит добродетельную энергию в этом мире. Тогда и произойдет окончательная схватка между силами добра и силами зла, и последние будут повержены.
Именно на этой вере и базировалась идеология крупнейшей тайной религиозной секты Китая – «Учения Белого лотоса» (Байляньцзяо), которое возникло еще в домонгольскую эпоху Сун в IX-X вв., а возможно и раньше. Байляньцзяо не представляло собой ни единой организации, ни какого-то стройного учения: это была идеология большинства крестьянских восстаний Китая. Последователи Байляньцзяо считали, что каждый из трех Будд восседает на цветке лотоса соответствующего цвета и символизирует собой новую эпоху: эпоху красного солнца (мир прошлого), эпоху желтого солнца (мир настоящего) и эпоху белого солнца (мир будущего). Им именно с приходом эпохи Белого солнца и должно произойти очищение Китая от несчастий, грехов и захватчиков.
В традиционном китайском сознании Будда Майтрея представлялся веселым пузатым буддийским монахом, который бродит по дорогам с мешком за спиной – там у него «весь мир». Однако посвященные последователи Белого лотоса считали, что Будда Майтрея может воплотиться в любом человеке, совсем непохожем на этого монаха-весельчака, который и должен спасти мир. Лю Футун, сам один из наставников Байляньцзяо, увидел в Хань Линэре именно Будду Майтрею, пришедшего спасти мир. С остатками своей небольшой крестьянской армии они обосновались в провинции Хунань в городке Инъчжоу.
Но небольшой армии и сектантской идеологии было еще недостаточно для победы. Для того чтобы вступить в решительную схватку с монголами, нужен был талантливый организатор и стратег. И такой человек, круто изменивший все правление в Китае, появился буквально ниоткуда.
Звали его Чжу Юаньчжан. На ранних портретах, которые скорее всего передают его реальный облик, он изображен могучим, яростным воином, весьма неприятного вида с выдающимся вперед подбородком, огромными глазами и торчащими во все стороны волосами. Более поздние портреты рисуют его совсем другим: с мудрым, задумчивым взглядом, благообразной бородкой, - именно таким он запомнился в официальной истории Китая.
Он был выходцем из разорившейся крестьянской семьи, хотя легенды утверждали, что он потомок императорской китайской фамилии. Во время самого крупного разлива Хуанхэ в 1344 г. Чжу Юаньчжан потерял всех своих родственников: кого смыло водами, кто умер от последовавших за этим голода и болезней. Он был в отчаянии и горе: сначала на три года стал бродячим монахом, затем еще на четыре года уединился в буддийском монастыре, где изучал тайные писания и методы медитации. Но и здесь беда не оставила его, в 1352 г. его монастырь был разорен и сожжен дотла, причем скорее всего сделали это не монголы, а одна из армий восставших крестьян. Ему пришлось покинуть монашескую обитель и вернутся к мирской жизни, а вскоре даже присоединиться к армии восставших под руководством Го Цзысиня, ведь у него не было ни дома, ни семьи и податься ему было все равно некуда. Таким образом Чжу Юаньчжан повторил судьбу сотен тысяч китайцев того времени, присоединявшихся к отрядам повстанцев. Вскоре Чжу женился на своей же приемной дочери.
Армия Го Цзысиня быстро росла и превратилась в самую крупную повстанческую армию в Китае, насчитывавшую несколько сот тысяч человек. Ее слабость, равно как и любой другой крестьянской армии, заключалась в аморфности стратегических целей, отсутствии тактических построений и плохой облученности людей, но была и сильная сторона – многочисленность. Уже с самого начала он проявлял в бою необычайную смелость, граничащую с жестокостью. Сильный, волевой и стремительный Чжу Юаньчжан как-то в бою спас жизнь своему командующему Го Цзысиню, и тот в благодарность поручил ему командовать одним из подразделений своей армии.
Восстание же Красных повязок разворачивалось уже по всему центральным провинциям Китая. Армия Го Цзысиня действовала в провинции Хунань, другой лидер восставших Чэнь Юйлян со своей армией сумел целиком подчинить себе центральную часть Китая, а армии Мин Юйчжэня заняли крупнейшую провинцию страны Сычуань. Теперь весь Китай был хвачен восстанием. У монголов просто не хватало армий, чтобы подавлять очаги повстанцев, они возникали практически повсюду, а некоторые армии уже начали выдвигаться к столице империи – городу Даду (нынешнему Пекину)
Но монгольские армии были лучше обучены, более того, у монголов отлично действовала разведка – традиционное оружие у монгольских воинов. Их командование прекрасно понимало, что совладать со взбунтовавшимся Китаем будет невозможно, если не уничтожить лидеров. И вот после стремительной армейской операции в плен был захвачен и вскоре казнен Лю Футун, который трепетно опекал потенциального императора Китая и воплощенного Будду Майтрею Хань Линэра. Теперь его опекуном стал Чжу Юаньчжан, стремительно набиравший не только военную силу, но и политический авторитет среди восставших. Возвышению Чжу Юаньчжана способствовало и другое событие – от многочисленных ран и болезней в 1355 г. умирает его командир и лидер крупнейшей повстанческой армии Го Цзысинь. Чжу недолго оплакивал его смерть – ведь теперь он стал не только лидером восставших, но и был носителем истины, которая исходила от «Будды Майтреи»! Летом того же года армии под командованием Чжу Юаньчжана направляются на юг, пересекают реку Янцзы и идут на штурм крупного центра – города Нанкина. Город был осажден по всем правилам воинской тактики, а затем взят штурмом. И тут Чжу Юаньчжан проявил не только таланты полководца, но и хитроумного политика: он не стал казнить защитников Нанкина, как бы сделали другие повстанческие лидеры, отличавшиеся немалой жестокостью, а прилюдно пожурил и простил их, после чего всех включил в состав своей армии. Более того, в Нанкине он тотчас создал свою администрацию, умело распределив чиновничьи должности и по сути, начав строить новую государственную администрацию.
Население многих областей Китая сразу же поняло этот знак: в Китае действует не просто очередной крестьянский лидер, но умелый администратор, умеющий не только карать, но и благородно миловать и вознаграждать за заслуги. Все больше и больше населения примыкало к войскам Чжу Юаньчжана и с радостью принимало его правление, а он же постепенно разворачивал реформы на подконтрольных землях. В Китае еще формально правили монголы, во многих областях Красные повязки вели бои с армиями империи Юань, а Чжу Юаньчжан уже объявил о своей программе облегчения жизни населения. Прежде всего, он заявил, что население разоренных войной районов будет освобождено от налогов, грабежи и насилия же строго воспрещались. Чжу сам стал карать мародеров в своей армии, в результате чего из полубандитской армии его войска стали превращаться в отлично обученные, дисциплинированные отряды будущей императорской гвардии. Чиновники же, которые не были замечены в коррупции, пускай даже они служили когда-то монголам, не только были оставлены на прежних должностях, но получили либо повышение, либо вознаграждение. Чжу Юаньчжан на всей подконтрольной ему территории своим указом в 1356 г. прекращает хождение бумажных денег, которые впервые в мировой истории ввели в оборот именно монголы.
Совсем другая судьба была уготовлена Красным повязкам из других армий, которые продолжали бесчинствовать по многим провинциям Китая. Прежде всего, хотя, сам Чжу Юаньчжан поднялся именно благодаря повстанческим армиям, он не желал идентифицировать себя с Красными повязками. Внезапно оказалось, что и для него они – повстанцы и разрушители. Он уже действовал как правитель, заботящийся прежде всего о стабильности в государстве, а Красные повязки во многом были силой неуправляемой и опасной. Часть крестьян вернулась на свои земли, в отрядах повстанцев в основном оставались либо бандиты, либо сектанты, по-прежнему ожидающие прихода Будды Майтреи. И тогда Чжу Юаньчжан объявляет идеи Красных повязок «вредными и еретическими».
Немалое количество восставших представляло собой откровенных бандитов, которым такие крестьянские волнение и падение строгой власти были на руку. Именно бандитизмом, например, прославился лидер вооруженных отрядов Красных повязок Чжан Шичэн. Еще до начала повстанческого движения он занимался контрабандой соли – товара, на который всегда держало монополию именно государство. Бизнес был прибыльным, соль он продавал значительно ниже, чем государственные торговцы, а поэтому его услугами пользовались не только бедные крестьяне, но и вполне зажиточные дома и оптовые торговцы. Но однажды в 1353 г. одна из таких зажиточных семей отказалась платить ему за большую партию соли. Не вдаваясь в долгие уговоры, на следующую ночь Чжан Шичэн просто спалил дом и все хозяйственные постройки этой семьи. А чтобы не понести наказание, он заявил, что присоединяется к Красным повязкам, объявил, что живет в ожидании Будды Майтреи и сколотил небольшую вооруженную группу из 18 бандитов (священное число в буддизме), которые наводили ужас на весь уезд. Окрыленные существованием такого сильного лидера и возможностью безнаказанно грабить, его отряд вскоре вырос до настоящей армии с десяток тысяч человек. Бойцы захватили уездный центр Гаоюй, являющийся стратегическим перевалочным пунктом на Великом канале, и благодаря этому получили возможность контролировать поставки зерна и товаров.
Сам Чжан не только приобрел большую армию, но и разбогател, и в конце концов стал лидером отрядов Красных повязок по всему югу Китай. Юг всегда считался территорией богатой, плодородной и обособленной, время от времени пытавшейся выйти из-под власти китайских императоров. И на этот раз южные армии Красных повязок объявили бывшего контрабандиста и бандита Чжан Шичэна новым императором, а тот создал свой «двор», обширный гарем и начал раздавать чиновничьи должности. начал самостоятельно назначать чиновников.
Столичный императорский двор забеспокоился: потерять контроль над основной торговой артерией, которой был Великий канал, да к тому же получить какого-то «императора», было просто недопустимым. И в 1354 г. послал армии под руководством государственного канцлера Тогто на подавление восставших. Сила «императора» Чжан Шичэна оказалась преувеличенной. Умелый и хитроумный Тогто подкупил часть командиров армии Чжана, а затем выбил их отряды из стратегически важных пунктов. Армия Красных повязок начала разбегаться, а Тогто гнал повстанцев из всех крупных городов, загоняя в горы. Судьба южных повстанцев была бы предрешена, но тут случилось неожиданное: из-за придворных интриг канцлера Тогто смещают с должности отправляют в ссылку. Юаньская армия, оставшаяся без своего командира, проиграла несколько сражений и стала разваливаться. Многие солдаты императорских войск теперь сами присоединялись к повстанцам. Юаньскому двору пришлось пойти на хитрость: объявить перемирии и даровать Чжан Шичэну помилование и прощение при условии, что он не будет больше вести никаких военных действий.
Вначале так и было – армии оставались на месте, но лидерам повстанцев хотелось новой добычи. Управлять регионами в мирное время они не умели, да и не хотели, грабеж превратился в их основное ремесло. И в 1356 г. его командиры убедили Чжан Шичэна вновь начать атаку на крупные города. И вновь армады крестьянские армий потянулись по дорогам. Брату лидера южных повстанцев Чжану Шидэ даже удалось захватить один из крупнейших портовых и торговых городов южного Китая – Ханьчжоу, но удержать он его так и не смог, потеряв несколько тысяч человек, ему пришлось оставить столь лакомый кусок.
Но теперь начались противоречия между самим лидерами повстанческих армий. Чжан Шидэ, который после удачных действий на юге Китая считал здесь себя полноправным лидером, стал претендовать на место командующего всеми силами Красных повязок, что шло вразрез с планами другого харизматичного лидера – Чжу Юаньчжана, который в тот момент разбил свой лагерь в городе Нанкине. По его приказу в 1357 г. Чжан Шидэ тайно захватили в плен и доставили в Нанкин, где по традиции Чжу Юаньчжан предложил ему сотрудничество, но с условием, что тот все же будет не главнокомандующим, а одним из командиров армии Чжу Юаньчжана. Чжан Шидэ отказался и объявил голодовку, требуя его отпустить, но это не входило в планы Чжу Юаньчжана – Чжан Шидэ так и уморил себя до смерти.
Войска же Красных повязок, подчинив себе юг Китая, развернулись севернее и вторглись в провинцию Хэнань, где захватили одну из древних столиц Китая – хорошо укрепленный город Кайфэн. Именно тогда именно повстанцы-крестьяне, а отнюдь не монголы сожгли в первый раз знаменитый монастырь Шаолиньсы в горах Суншань – центр буддизма чань (дзэн) и легендарную обитель боевых искусств. Красные повязки попытались пробиться и дальше в провинцию Шэньси, но здесь внезапно встретили хорошо организованный отпор от двух генералов юаньской армии монгола Чахан Темура и китайца Ли Ци. Формально они командовали частью императорских войск, распложенных в этой провинции, но сам двор уже был не способен содержать армию, она практически целиком финансировалась самими генералами и местными зажиточными семьями. Оба генерала вскоре поняли, что они способны играть самостоятельную роль и в 1359 г. объявили свою независимость от Юаньского двора. Правда вместо того, чтобы примкнуть к повстанцам, они наоборот, нанесли сокрушительное поражение Красным повязкам на севере и отбили город Кайфэн, который был в руках восставших чуть больше года.
Но тут в события вмешался новый фактор – противоречия между генералами монгольских армий, которые стали сражаться между собой.
Чахан Темур был сильнейшим региональным лидером на этой территории. Располагая огромной и практически частной армией, он контролировал часть центрального Китая, и юаньский двор решил сделать ставку именно на него. Монгольский двор предоставил Чахан Тимуру официальное право главенствовать в провинции Хэнань и в ряде прилежащих территорий – это был очень важный шаг, поскольку таким образом войска Чахан Темура перекрывали путь армиям Чжу Юаньчжана на север к столице Даду. Но ситуация у самого Чахана Темура скалывалась неудачно. Два его ведущих генерала сдались в плен восставшим в 1361 г. на полуострове Шаньдун. Чахан был разгневан и опечален одновременно, он никак не мог поверить, что его лучшие командующие могут пасть под ударами каких-то крестьян в красных тюрбанах. В конце концов, вызволив их из беды, он пощадил генералов, приказав собирать новые армии для разгрома Красных повязок. Но здесь он допустил непростительную ошибку. Ни один из генералов не хотел уже по-настоящему иметь дело с этими свирепыми и уже хорошо поднаторевшими в сражениях крестьянскими войсками. Вместо того, чтобы бороться с Красными повязками, генералы закололи своего бывшего господина и сбежали в город Иду, присоединившись к своим бывшим врагам. Племянник Чахана Коко Темур в качестве мести тотчас осадил город Иду и готов был уже атаковать его, но внезапно в дело вмешался другой монгольский лидер Болод Темур, не желавший отдавать славу победы над Красными повязками кому-то другому. Болод Темур разгромил бывшие войска Чахан Хана, но в конце концов и ему пришлось бежать из провинции Шаньси, где он вел боевые действия, в столицу, где стал набирать все большую и большую силу при дворе. Но через год и этот талантливый и хитроумный генерал был заколот своими завистниками.
Неожиданно повел себя вождь восставших Чжан Шичэн. Испытав несколько сильнейших поражений от императорских армий, он признался в лояльности юаньскому двору и даже пообещал ежегодно присылать дары в виде зерна. Но восстановив силы в 1363 г. он внезапно объявил себя «принцем Юем» - будущим правителем всего Китая, захватил вновь крупнейший порт Китая Ханьчжоу и решил атаковать Чжу Юаньчжана. Войска же Чжу Юаньчжана в это время вели бои с армией Красных повязок Чэнь Юйляна в центральном течении реки Янцзы. И хотя удар в спину Чжу Юаньчжану был неожиданным, он не только сумел добить армии Красных повязок на Янцзы, но и развернулся против новоявленного «принца Юя». Противостояние оказалось затяжным, но в конце концов в 1367 г. стратегический гений Чжу Юаньчжана победил - «принц Юй» от позора совершил акт самоповешения.
В 1360 г. Чжу Юаньчжан начал водить новое налогообложение – для строительства новой империи нужны были большие средства. Он подтвердил монополию государства на торговлю солью, к тому же обложило налогами торговлю вином и уксусом, учитывая, что уксус составлял важнейший ингредиент китайской кухни и использовался повсеместно. Одновременно он начал чеканку новой монеты и уже через три года в стране насчитывалось 38 миллионов монет – огромная по тем временам сумма. Еще в 1362 г. он воссоздал таможенную службу, которая строго следила за всеми ввозимыми и вывозимыми из Китая товарами, а чуть позже объявил и государственную монополию на торговлю чаем – основным источников внешних доходов Китая.
Теперь Чжу Юаньчжан, разгромив основные силы Красных повязок (хотя и сам был выходцем из них), мог контролировать большую часть Китая. Он взял штурмом последний оплот повстанцев – их столицу город Аньфэн. Однако формально он был лишь военачальником армий, в то время как претендентом на трон оставался принц Хань Линьэр, символ многих повстанцев, для которых он оставался воплощением Будды Майтреи. Но тут в 1367 г. происходит событие, породившее немало слухов: при переправе через реку Янцзы Хань Линьэр, которого тщательно оберегали, тонет при загадочных обстоятельствах. И Чжу Юаньчжан оказывается полноправным лидером нового Китая.
И он уже действует как полноправный император: добивает отряды Красных повязок, возвращает систему императорских экзаменов на чиновничьи степени, возрождает чиновничью академию Ханьлинь. Его армии завоевывают юг Китая, а в сентябре 1368 г. берут штурмом Пекин, который был переименован из Даду («Большой город») в Бэйцзин («Северная столица»), остатки юаньского двора укрылись на территории Монголии.
И вот в 1368 г. Чжу Юаньчжан провозглашает начало новой династии – династии Мин («Светлой»). До сих пор многие спорят о смысле именно такого названия, дело в том, что понятие «мин» ассоциировалось именно с Буддой Майтреей. Не имел ли в виду новый император, принявший имя Тай-цзун, что эпоха Будды будущего всего же наступила с приходом новой династии?
Обратим внимание: Чжу Юаньчжан в основном сражался не столько против монголов, сколько против своих же китайских повстанцев в красных повязках, которые в конце концов оказались разгромленными. Само же поражении монголов можно объяснить не столько самим восстанием Красных повязок, сколько слабостью их государственной машины. Все это принесло огромные беды самому Китаю, население империи уменьшилось со 108 млн. человек в 1220 г. (т.е. перед приходом монголов) до 67 млн. в 1381 г а это в свою очередь не могло не сказаться на общем упадке экономики. Восстание Красных повязок оказалось разрушительным прежде всего для самого Китая.

 

http://www.shaolin.r...history.php?v=3

Ответить