Сердечно рад за Вас! Должно же хоть кому-то было повезти после развала Союза. Не все же от этого проиграли. Есть и выигравшие. Гг. Чубайс, Гусинский, Березовский, Абрамович, Ахметов, например.Да, я не скрываю - старый антисоветчик! Считаю эту схему устройства гос-ва гибельной для него, противоестественной природе человека, но мне нравится жить среди близких мне по духу людей, которых я понимаю без слов... Имею право?
К слову - имею право и открытую визу для жизни и в Германии.
Меню сайта
Поиск
Рассылка
Реклама
Библиотека
Клавиатура
Похожие материалы
Реклама
Последнее
Реклама
|
Был ли Л.Н. Гумилев гением?
Автор Лимарев, 24.05 2012 10:36 AM
Сообщений в теме: 71
#61Отправлено 30.05.2012 - 22:21 PM #62Отправлено 31.05.2012 - 15:55 PM 1. насчет упадка запада видимо надо еще подождать лет 50-100 а вообще западноевропейская история вполне вписывается в стадии этногенеза гумилева: средневековье с его религиозными подвигами, рыцарской поэзией и крестовыми походами - акматическая фаза (подъем пассионарности), эпоха реформации - раскол этнического единства (кровавая борьба протестантов с католиками), цивилизованная европа 17-19вв - инерционная фаза. мировые войны 20 в. вполне можно считать обскурацией, а теперишнее состояние европы - гомеостазом (равновесием этносистемы с природой, тихим мирным существованием без каких-либо устремлений и амбиций). 2. все это так. но какие претензии здесь могут быть к историку? вам не нравится, что он не обещает вам того, чего бы вам хотелось? но историческая наука - это не сказки и не комедии с хэппи эндом. #63Отправлено 12.11.2012 - 14:57 PM
Не могу судить, гений Гумилев или нет, но что он талантливейший историк и при этом еще и писатель замечательный, уверена.
А по каким критериям вы предлагали определять? #64Отправлено 14.11.2012 - 14:35 PM
Kori, респект
вначале надо договориться об определении гения выбирайте http://www.all-aforizm.info/genij.html ЗЫ. там не хватает "талант заимствует, гений ворует", это фраза из фильма "Голоса из запертой комнаты", типично англ. фильм, с убийством котят, я предупредила #65Отправлено 14.01.2018 - 04:24 AM
Немного о том каким был Лев Гумилев в ГУЛАГе.
Из воспоминаний пересекавшегося там с ним д.быстролетова: Много огорчений доставил мне старый знакомый по Норильску Лёвушка Гумилев, сын Николая Гумилева и Анны Ахматовой. Это был наследственный, хронический заключённый, который сидел срок за сроком — за отца, за свой длинный язык и так себе, вообще, чтоб не болтался зря на воле. Человек он был феноменально непрактичный, неустроенный, с удивительным даром со всеми конфликтовать и попадать из одного скверного положения в другое. Поэтический ореол отца и матери, конечно, и в лагере бросал на него свет, и все культурные люди всегда старались помочь Лёвушке вопреки тому, что он эти попытки неизменно сводил на нет. В Норильске зимой 1939/40 года меня вызвали в барак самых отпетых урок, где якобы кто-то умирал. Такие бараки имеются в каждом лагере и в каждой зоне. Помещаются они обычно на отлёте, стоят покосившись, без стекол в окнах, грязные и холодные, нарядчик туда заходить боится, повар и хлеборез, выдавая положенное, никогда не отказывают в щедрой добавке (чтоб не получить вечером нож в бок). Урки гам сидят на нарах в белье или голые, режутся в карты, а их щестёрки промышляют в зоне, воруют и грабят, а ночью спят под нарами — обычное место опустившегося, грязного, оборванного человека, которого в лагере называют Чумой. Я явился с носилками на плече. — Ладно. Больного забираю в больницу! Давай ещё одного человека нести носилки! — сказал я пахану. — Эй, Чума! Вылазь, падло, чтоб тебя зарезали! Косой, шугани под нарами доской! Косой потыкал доской под нарами, и оттуда вылез Чума — босяк с заплывшими глазами. Он шатался от слабости. Мы стали спускаться вниз, кое-как таща больного на носилках. На полдороге я обернулся и по одной только кисти руки, по тому, как она лежала на груди, понял, что больной умер. Мы поставили носилки на снег. — Смотри, Чума, больной уже умер. Понял? Подпишешься в акте. Как твоя фамилии, имя и отчество? — Гумилев Лев Николаевич. Я подышал на окостеневшие пальцы. — Холодно как, чёрт. Да. Проклятая жизнь. Я был тепло одет. Босяк — в лохмотьях, от холода топтался на месте и хлопал себя руками по бедрам. — Гм… Как сказать… — Ты вот не знаешь, Чума, а у тебя фамилия, имя и отчество такие, какими может гордиться каждый культурный русский человек. Николай Гумилев, тезка твоего батьки, был известный поэт, расстрелянный большевиками! Прочувствуй, Чума! — Это мой отец! — беззубым ртом улыбнулся босяк. Тут, забыв про холод, мы начали по очереди читать гумилевские стихи — раз он, раз я. Так я познакомился с Лёвушкой. Во время войны, когда солдат стало маловато, Лёвушку освободили и отправили на фронт. Он воевал, получил награды, был ранен. Потом война кончилась. Советскому Швейку сунули новый срок и послали в спецлагерь. Героическая мать, изнемогавшая от бесчеловечного давления сталинского режима, вздохнула, когда Сталина не стало. Маленков якобы распорядился оказать ей помощь изданием сборника стихов и заказами на переводы. Ахматова немедленно принялась всерьёз помогать сыну. Урывками, между своим основным занятием — сидением в лагерях, Лёвушка экстерном окончил среднюю школу и исторический факультет и теперь в Омске писал диссертацию на тему «Гунны». — Товарищ начальник, здесь у энтого заключённого какие-то бумаги! — при каждом очередном шмоне докладывал стрелок. — Разрешение есть? — Вот, пожалуйста. Старший надзиратель прочитывал несколько раз разрешение и потом с пренебрежением поднимал заглавный лист рукописи. — Гу… нн… ы… Гунны! Клал лист обратно на кипу и качал головой: — И выдумает же, гад! Гунны! Потеха! Лёвушка сделал себе деревянное седло на спину для заветной кипы бумаги и носил её, плетясь в бесконечных рядах этапников, опустив голову, сунув руки в карманы. Вещей у него никогда не было. Это была патетическая фигура — смесь физического унижения и моральной стойкости, социальной обездоленности и душевного богатства. Кто знает, может быть, когда-нибудь и найдётся русский художник, который изобразит сталинскую эпоху именно как безвременно поседевшего измождённого человека, тащащего на спине научную работу по сибирским дорогам меж штыков и собак? Конечно, мы оба сильно постарели, но всё же узнали друг друга. Я немедленно устроил Гумилева санитаром, благо у него была нерабочая категория. Я представлял себе, что он каждый день будет приносить из инвалидного барака по тоненькой стопке бумаги и, усевшись за моим столом в приёмной под видом учётчика, будет потихоньку от начальника спокойно работать над диссертацией. Но Лёвушка Гумилев — это Лёвушка Гумилев! Он приволок свой наспинный этапный ящик, прибил его к стене в виде полки и расположился под ним с таким видом, что начальник, случайно войдя на следующий день, тут же выгнал его обратно в барак со всеми бебёхами — полкой, чернилами, книгами и рукописью. Потом я старался вставить его фамилию в список инвалидов, которые должны получить дополнительное питание, и вычёркивал её из списка людей, назначенных на работу в зоне. Помогать ему было трудно, так как он попадался начальникам на глаза и бесил их своим подчёркнуто интеллигенским видом. В конце концов мы просто стали гулять вместе по полчаса перед приёмом. Но и здесь вышла стычка из-за того, что Лёвушка безобразно картавил. Пахан бандеровцев, широкоплечий головорез с тупым лицом сельского начётчика и богатея, отозвал меня в сторону и сказал строго: — Доктор, мы вас, конешно, уважаем, але як вы можете говорить с таким жидом, як с человеком? Мы, бандеровцы, чекаємо, що вы не будете так нас оскорблять! Я приятно улыбнулся. — Я готов на разводе стать на колени и поцеловать любого еврея в место, на котором он сидит, но при одном условии — лишь бы не видеть вас! Поняли? А, кстати, у Гумилева отец — русский, дворянин, а мать — украинка! Идите. Бандеровец раскрыл рот от изумления. #66Отправлено 14.01.2018 - 13:15 PM
Действительно, зачем придумывать каких-то пассионариев, если есть понятное слово - активные люди, противоположность как раз пассивным. А то, что политику, историю, делают именно активные, а не Емеля на печи, и ежу понятно. Сообщение отредактировал Шторм: 14.01.2018 - 13:17 PM #67Отправлено 15.01.2018 - 12:59 PM То что историю делают активные - это то, конечно, и ежу понятно. Не понятно: почему в определенный период у конкретного этноса вдруг число активных зашкаливает, и там всё бурлит, а в другой период - все как вареные овощи. Вот Гумилев дал свою теорию, объясняющую это. Может, он и не прав, но что Вы можете предложить взамен? #68Отправлено 15.01.2018 - 13:11 PM Да уж... Пусть каждый сам себе задаст вопрос: 1)А тебя-то, думаешь, не зачморят, если попадешь в барак к самым отпетым уркам? 2)А вот диссертацию написать, сидя в тюрьме, ты точно не осилишь. Признайся? #69Отправлено 15.01.2018 - 13:20 PM
Автор мемуаров писал ТАМ научную работу и повести.
Причем повести частично антисоветские, легко мог +10 лет к имеющемуся сроку в 25 получить. Более того, умудрялся ещё и на волю передавать. Железные люди были. #70Отправлено 15.01.2018 - 17:23 PM
Интересный на самом деле вопрос. Коль форум исторический, и данная тема посвящена историку, то неплохо было бы попытаться разобраться в вопросах:
Является ли теория Гумилева революционной попыткой объяснения изменчивости человеческой истории? Много ли возникало в развитии исторической мысли революционных идей и теорий? Какое влияние эти теории оказали на развитие исторической науки? Как традиционная историческая наука принимала новаторские мысли? Кого мы могли бы назвать историческим революционером-ниспровергателем наряду с Гумилевым? #71Отправлено 15.01.2018 - 17:40 PM
"Мятеж не может кончится удачей, В противном случае его зовут иначе" Революционной теория Гумилева будет, если победит. Но поскольку в наст. вр. она не признается академической наукой - она всего лишь - оригинальная. #72Отправлено 15.01.2018 - 18:08 PM 2. Развитие отечественной историографии 1. Понятие историографии. 2. Русская историческая традиция. 3. Зарождение исторической науки в России. 4. Расцвет русской имперской историографии. 5. Советская историография. 6. Историческая наука в постсоветский период. 1. Проблемами зарождения и развития исторических знаний занимается дисциплина историография. Само это слово имеет два значения: в первом случае историография – это вся совокупность исторических трудов, когда либо-посвящавшихся той или иной проблеме, во втором – дисциплина, изучающая историю исторической науки. Изучая историографию, историк получает возможность не только ознакомиться с традицией рассмотрения фактов и явлений, с научными изысканиями и суждениями своих предшественников, но и сформулировать собственную точку зрения по наиболее актуальным и дискуссионным вопросам. 2. В России процесс формирования исторической науки занял довольно продолжительное время. Вначале у восточных славян, как и у всех народов, определенные исторические знания передавались из поколения в поколение устно, в виде всевозможных преданий, былин, легенд. С появлением на Руси письменности появились и первые исторические сочинения – летописи. Вероятно, русское летописание началось в конце X в. – начале XI в., но древнейшим из дошедших до нас летописным произведением является «Повесть временных лет», автором которой считается монах Нестор, творивший в начале XII в. (его летопись сохранилась в позднейших списках). На ее основе сформировались другие летописные своды, отражавшие как историю отдельных регионов Руси периода её раздробленности (Ипатьевская, Лаврентьевская, Радзивилловская, Новгородские летописи), так и события, связанные с созданием единого Русского государства (Троицкая, Симеоновская, Воскресенская, Никоновская летописи). 3. Несмотря на богатые традиции историописания, становление научного исторического знания в нашей стране началось сравнительно поздно. Летописный период на Руси продолжался до XVII в., а в отдельных областях – до XVIII в. Первые попытки преодолеть летописную традицию были предприняты в последней четверти XVII в. Именно тогда были написаны первые русскоязычные работы по истории, в большей или меньшей степени основанные на критике исторических источников и рациональном истолковании событий. К числу подобных трудов можно отнести сочинения Сильвестра Медведева («Созерцание краткое», «Известие истинное»), Игнатия Римского-Корсакова («Генеалогия»), Андрея Лызлова («Скифская история»). Но настоящее развитие исторических исследований началось в нашей стране лишь в XVIII в., с приходом рационалистической философии. Среди крупных историографических сочинений этой эпохи следует отметить 5-томную «Историю Российскую с самых древнейших времён» Василия Никитича Татищева (1686–1750), «Историю Российскую с древнейших времён» князя Михаила Михайловича Щербатова (1733–1790) и «Древнюю Российскую историю от начала российского народа» Михаила Васильевича Ломоносова (1711–1765). Немаловажной предпосылкой развития русской историографии стала деятельность учрежденной Петром I в 1724 г. Санкт-Петербургской Академии наук. В ней работали видные западные историки и археографы, такие как Готлиб Зигфрид Байер (1694–1738), Герхард Фридрих Миллер (1705–1783) и Август Людвиг Шлёцер (1735–1809). Предпринятое ими и их сотрудниками собирание и дотошное изучение разнообразных памятников русской культуры и письменности сделало возможным не только накопление обширного фактического материала, но и постепенное превращение русских исторических изысканий в подлинно научную дисциплину. Деятельность историков-просветителей привела к образованию в начале XIX в. исторических обществ – в Москве («Московское общество истории и древностей российских»), Харькове, Казани, Одессе. В московское историческое общество входил среди прочих и Николай Михайлович Карамзин (1766–1826), известный литератор, назначенный в 1803 г. придворным историографом. Результатом его многолетнего научного труда стала 12-томная «История государства Российского». Это произведение в основной своей части представляло собой не исследование, а очередную компиляцию фактического материала, – не зря Пушкин назвал Карамзина «последним летописцем». Но, будучи встречена критикой историков-специалистов, «История государства Российского» своими литературными достоинствами и доступностью заслужила любовь обычного читателя и открыла прошлое Отечества для образованного русского общества. На ней воспитывались будущие писатели (Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский) и историки (С.М. Соловьев, В.О. Ключевский). 4. Со второй трети XIX в. в России наступает время профессиональных историков – выпускников историко-филологических факультетов императорских университетов. Российская историография входит в пору расцвета. В это время создаются работы таких классиков отечественной исторической мысли, как Николай Иванович Костомаров (1817–1885), Сергей Михайлович Соловьёв (1820–1879), Василий Осипович Ключевский (1841–1911), Сергей Федорович Платонов (1860–1933), Александр Сергеевич Лаппо-Данилевский (1863–1919), Алексей Александрович Шахматов (1864–1920). Выходят в свет как обобщающие труды (29-томная «История России с древнейших времен» С.М. Соловьева, «Курс русской истории» В.О. Ключевского, «Полный курс лекций по русской истории» С.Ф. Платонова, «Методология истории» А.С. Лаппо-Данилевского), так и посвященные отдельным периодам и тематикам исследования («Очерки по истории Смуты в Московском государстве» С.Ф. Платонова, «История политических идей в России XVIII в.» А.С. Лаппо-Данилевского, «Разыскания о древнейших летописных сводах» А.А. Шахматова и др.). Структура отечественной исторической науки этого периода становится значительно сложнее и многограннее за счёт продолжающегося накопления фактического материала и благодаря расширению тематики исторических изысканий. Оформляется ряд направлений русской исторической школы, обусловленных как научными, так и мировоззренческими предпочтениями авторов. К числу таковых можно отнести: – консервативное направление (М.П. Погодин, Н.Г. Устрялов, Д.И. Иловайский), отстаивавшее идею коренного отличия исторического развития России от Западной Европы и тезис об особой роли самодержавия в русской истории; – государственную школу (Б.Н. Чичерин, К.Д. Кавелин, С.М. Соловьев), считавшую государство движущей силой исторического развития, рассматривавшую историю как процесс эволюции политических и юридических институтов; – революционно-демократическое направление (В.Г. Белинский, А.И. Герцен, Н.А. Добролюбов, Н.Г. Чернышевский), придававшее особое значение развитию экономического быта, изменениям в социально-экономическом положении простого народа, роли народных масс в общественном развитии, революционной борьбе угнетённых против угнетателей; – экономическую (психолого-экономическую) концепцию В.О. Ключевского, концентрировавшего внимание на анализе социальных и экономических факторов, но одновременно признававшего роль иррационального (психологического) начала в истории; – концепцию культурно-исторических типов Н.Я. Данилевского, отрицающую существование единого мирового исторического процесса и получившую дальнейшее развитие в работах западных исследователей О. Шпенглера и А. Тойнби. Широкий диапазон суждений как историко-теоретического, так и практического характера сообщал русской историографии чрезвычайное разнообразие, что, конечно же, не могло не отразиться на развитии отечественной исторической науки в целом. Однако в 1917 г. положение научного сообщества, а заодно и всего исторического знания радикально переменилось. Наследие русской исторической школы было отвергнуто вместе со старым миром. Итог имперскому периоду русской историографии подвел уже в эмиграции Г.В. Вернадский в книге «Русская историография. Очерки по истории науки в России в 1725–1920 гг.». 5. Установление в России советской власти во всей полноте отразилось на такой чувствительной к социально-политическим переменам дисциплине, как история. Повсеместное насаждение марксистско-ленинской идеологии и философии истории способствовало тому, что исторические исследования не только были приведены в соответствие с идеологическими установками, но и оказались низведены до положения некой «иллюстрации» официальных историко-теоретических концепций. Основоположником подобного подхода к историографии считается историк-марксист Михаил Николаевич Покровский (1868–1932), автор 5-томной «Русской истории с древнейших времен» и первого советского учебника. Усиление идеологического и политического контроля в 1920–30-ые гг. привело к почти полному разрушению системы исторического образования, а затем и академической науки. Огромный вред исторической науке был нанесён и организованными новой властью репрессиями против научной интеллигенции.
Возрождение исторических исследований стало возможным только в середине 1930-х гг., когда существующий сталинский режим потребовал своего обоснования через рассмотрение предшествующего исторического развития России. Впрочем, эти изыскания (проводимые такими историками, как Б.Д. Греков, Б.А. Рыбаков, Л.В. Черепнин, Е.В. Тарле) строились в рамках всё того же марксистско-ленинского формационного подхода в его сталинской интерпретации. Лишь в конце 1950-х гг. в исторической науке наступает период так называемой «санкционированной свободы», и исследователи, пусть и с большими ограничениями, получают возможность для более-менее самостоятельного и разнообразного научного творчества. В советской историографии формируется ряд исследовательских направлений по разработке больших исторических проблем: М.Н. Тихомирова – по русской истории эпохи феодализма, А.Л. Сидорова – по истории российского империализма, И.И. Минца – по истории Октябрьской революции и т.д. Единственной альтернативой историческому материализму в СССР стала созданная в 1960–70-ых гг. пассионарная теория Л.Н. Гумилева, предложившего рассматривать исторический процесс как динамику жизни и взаимодействия этносов, а не классов. В силу перечисленных обстоятельств, наследие историографии советского периода носит неоднозначный характер. В годы господства исторического материализма в исследованиях историков неизбежно преобладала социально-экономическая тематика (аграрная история, развитие ремесла и промышленности, история города и т.д.), делался акцент на классовой борьбе, прогрессе освободительных идей, истории революций и народных движениях, народной культуре. Однако, несмотря на идеологическое давление и ограничения в выборе тематики, профессиональный уровень исследований таких ученых как С.Б. Веселовский, М.Н. Тихомиров, А.А. Зимин, Б.Н. Флоря, В.Т. Пашуто, В.В. Мавродин, Р.Г. Скрынников, Ю.Г. Алексеев был достаточно высок. Замечательных успехов в советские годы достигла и отечественная археология (А.В. Арциховский, М.И. Артамонов, П.Н. Третьяков, В.Л. Янин, А.Н. Кирпичников и др.). 6. Новый и на настоящее время последний поворот в отечественной историографии связан с началом перестройки (1985 г.) и последующим разрушением в начале 1990-х гг. политической системы советского государства. Благодаря этому историки, постепенно избавившись от догм марксистского учения, вновь смогли свободно выбирать тему и направление собственных исследований. Произошло возрождение философских и методологических подходов классической русской историографии и одновременное ознакомление с теоретическими достижениями зарубежных учёных XX в., остававшимися практически недоступными для советских исследователей. В настоящее время наблюдается тенденция к использованию комплексного подхода, когда для изучения конкретной исторической проблемы привлекаются методы смежных гуманитарных наук: социологии, политологии, психологии и др. Наряду с позитивными моментами следует отметить и отрицательные – в условиях полной свободы широкое распространение получили исторические спекуляции самого разного свойства. Количество пользователей, читающих эту тему: 10 пользователей, 1 гостей, 0 анонимных |