Меню сайта

[ddd]

«Купеческий воевода»:
как менял российскую промышленность Савва Морозов

Российская империя конца 19 века представляла собой набирающую обороты многомиллионную державу. По мнению многих историков, сохранив этот курс развития, она бы превратилась бы в одну из наиболее передовых стран мира. Дворянство в этот период было не слишком влиятельным, и на первый план вышло купеческое сословие: оно формировало промышленность, всеми силами пытаясь увеличить эффективность рабочих.

Среди деятелей этого периода заметное место занимает семья Морозовых. Один из известнейших ее представителей и богатейших людей империи, Савва Тимофеевич Морозов, провел в семейном бизнесе социальные и экономические реформы и приумножил семейный капитал. Непонятные обстоятельства его смерти до сих пор порождают разнообразные теории заговора.



Род Морозовых. Никольская мануфактура

Еще в конце 18 века Морозовы были крепостными, принадлежавшими помещикам Рюминым. Предпринимательская активность семьи началась с Саввы Васильевича Морозова, который был готов на все ради получения богатства и свободы. В молодом возрасте он сменил несколько профессий и в конце концов стал ткацких дел мастером на шелковой фабрике Кононова, где получал около 5 рублей в год. Есть информация, что Морозова чуть не забрали в солдаты, а чтобы откупиться, он занял у Кононова деньги под процент. Сумма была настолько большой, что шансов ее выплатить практически не было.
 
Помогла Морозову женитьба, благодаря которой он получил стартовый капитал в размере 5 рублей золотом и открыл собственное дело. Всего с одним ткацким станком он уже через два года смог погасить долг и понял, что это отличная возможность выкупить себя и семью из крепостных. Не последнюю роль в плане сыграло вторжение Наполеона в 1812 году, когда была уничтожена большая часть ткацких производств.
 
К этому времени у Морозова было уже около 10 станков, и он стал привозить свои изделия в Москву на продажу дворянам и зажиточным купцам. Вскоре дела пошли на лад: производство снова расширилось, а в 1820 году Савва Васильевич за 17 тысяч рублей выкупил всю семью у Рюминых и принялся развивать свое дело: на него работало уже 40 человек. В 1830-х годах Морозов положил начало Богородско-Глуховской мануфактуре, а также основал Никольскую механическую ткацкую фабрику, которая со временем станет одной из крупнейших в стране. Тогда же Морозов заказал у немецкого предпринимателя Кноппа английские ткацкие и прядильные станки.
В 1850 году Савве Васильевичу было уже 70 лет, он отошел от дел и окончательно передал предприятия сыновьям. Работой Никольской мануфактуры занялся его сын Тимофей, а глава семьи стал своего рода куратором, который давал рекомендации по важным вопросам.
 
Четыре сына Саввы Васильевича стали главами четырех ветвей текстильного клана Морозовых. Тимофей Саввич, владевший Никольской мануфактурой, наладил поставки импортных красителей, что вывело продукцию на новый уровень. Он не намерен был полностью зависеть от иностранцев и приобрел крупные земельные участки в Средней Азии, чтобы выращивать там хлопок. Это был первый купец, который отказался от заграничных специалистов и предпочитал им российских. В 1873 году Тимофей Саввич сделал мануфактуру паевым товариществом с капиталом в 5 млн рублей.
 
Предпринимателем он был жестким — как по отношению к конкурентам, в основном иностранцам, так и к работникам. Последние страдали от постоянных штрафов и ненормированного рабочего дня, даже у руководящего состава не было практически никаких привилегий. В кабинете Тимофея Саввича не имел права сидеть никто, кроме него, а на территории мануфактуры была собственная полиция, которая следила не только за порядком, но и за поведением работников.
 
Кроме предпринимательской деятельности, Морозов занимался политикой: он был гласным в Московской думе, а также, по слухам, входил в ближний круг министра финансов Рейтерна. Именно Тимофей Саввич основал семейную традицию вкладывать деньги в учебные заведения и в искусство.

Детство и юность Саввы Морозова.
«Морозовская стачка»

Савва Тимофеевич, самый известный представитель этой ветви Морозовых, родился в 1862 году. Детство его было тяжелым, несмотря на семейное богатство и широкий круг знакомств, среди которых были видные государственные деятели. Морозовы были старообрядцами, и дети воспитывались в жестких религиозных порядках, со множеством ограничений. Их образованием занимались несколько гувернанток, причем разрешено было применять к детям телесные наказания.
В 14 лет Савва поступил в московскую гимназию с суровыми порядками, где помимо него учился Константин Алексеев — впоследствии знаменитый режиссер Станиславский. По словам Морозова, обучение убрало из его жизни веру в бога. В гимназии он достиг больших успехов в математике и физике.

По мнению близких, в подростковом возрасте Савва стал напоминать характером либеральную версию своего отца, оставаясь при этом чрезвычайно решительным и упрямым. Как ученик он славился блестящей памятью и цепким умом, а обучение совмещал с игрой в карты и посещением светских мероприятий. После гимназии он окончил физико-математический факультет Московского университета.

В 1885 году на Никольской мануфактуре произошла крупная забастовка — так называемаая Морозовская стачка, продлившаяся две недели. Считается, что она была вызвана тяжелыми условиями труда и высокими штрафами. Нельзя сказать, что рабочим жилось совсем плохо, — условия были вполне сносные, учитывая время и страну. В сохранившихся документах указано, что Морозовы вкладывали значительные суммы в модернизацию лечебных заведений и ремонт бараков для рабочих.



Фактически стачка была вызвана существенным снижением зарплат и растущими штрафами. Тимофей Саввич беспощадно наказывал тех, кто допускал брак, пропускал церковные службы, и даже пел во время работы песни — случалось, что человек терял половину зарплаты. Рабочий день при этом составлял 12–14 часов.
 
Последней каплей стала отмена выходного дня на праздник Иоанна Крестителя, что было довольно странным решением для чрезвычайно религиозной семьи.
После окончания забастовки состоялся суд. Тимофей Саввич на заседаниях услышал о себе множество отрицательных отзывов и, по его воспоминаниям, сам почувствовал себя подсудимым. Предприниматель заболел, а когда здоровье поправилось, задумался о продаже мануфактуры. Этого не допустила его жена Мария Федоровна, и Тимофей переписал большинство паев на нее, а часть отдал детям, сам же вышел из доли. По другой версии, жена получила большую часть мануфактуры после смерти мужа, а до того они владели ею сообща. Как бы то ни было, доказано, что Тимофей Саввич после стачки постепенно отходил от управления, а роль его жены в семейном деле, наоборот, росла.

Мария Федоровна была неординарной женщиной, в которой необычайная религиозность и аскетизм сочетался с стремлением к публичности. Управлять производством она не собиралась — для этого у нее был старший сын, который в то время как раз изучалхимию в Кембридже и получал практические знания о текстильной промышленности Манчестера.

Обучение в Кембридже, судя по всему, было для Морозова-младшего способом отстраниться от семьи — такое желание было вызвано скандальным романом. Во время учебы в Москве Савва познакомился с женой своего близкого родственника Зинаидой Григорьевной Морозовой и страстно влюбился. Тайный роман и последующий развод в религиозной семье в то время нельзя было и представить. Поездка в Кембридж должна была помочь на некоторое время отстраниться от ситуации — правда, добровольное изгнание Саввы продлилось недолго. С Зинаидой Григорьевной он так и не расстался, а в 1888 году женился на ней.

У биографов предпринимателя нет единой версии, когда именно он учился в Англии. Некоторые датируют период его обучения 1885–1886 годами. Самая популярная версия гласит, что Савва Тимофеевич вернулся на родину в 1887 году, получив в свои руки знаменитую мануфактуру, которая нуждалась в модернизации. Необходимо было поднять престиж предприятия, который пострадал из-за негативной оценки работников.

Прежде чем проводить реформы, предпринимателю приходилось искать компромисса с родителями. Консервативная Мария Федоровна, которая, к примеру, из религиозных соображений предпочитала не использовать электричество, ко многим начинаниям сына относилась негативно. Сам Савва Тимофеевич говорил, что нашел семейное дело в запущенном состоянии, и работать ему приходилось сутки напролет.

Модернизация Никольской мануфактуры

Первым делом Морозов-младший стал менять старые порядки: штрафы он частично отменил, частично уменьшил. Шла скорейшая переоснастка производства с помощью станков, приобретенных в Англии.

Перемены не обходились без ссор с отцом. Одна из них закончилась жестким разрывом, после которого Савва Тимофеевич на несколько недель бросил фабрику. В конце концов молодой предприниматель приехал мириться с отцом и узнал, что тот после ссоры пережил сердечный приступ. В 1890 году Тимофей Саввич умрет, а Морозов будет всю оставшуюся жизнь винить себя в его смерти.



В 1890 году Савва Тимофеевич Морозов официально стал директором-распорядителем фирмы «Савва Морозов-сын и К°». Первое, что он сделал в статусе главы семейного предприятия, — организовал банкет для поставщиков и других партнеров фирмы. Старые партнеры Тимофея Саввича считали, что от этого мероприятия нет никакой пользы и 27-летний предприниматель просто пытается произвести впечатление. Другие гости, наоборот говорили, что это хорошая возможность ближе познакомиться с наследником предприятия. По мнению биографов, Морозов хотел понять, с какими людьми ему предстоит работать.

Большая часть предприятия в это время находилась в руках Марии Федоровны Морозовой, но сама она управлять не собиралась и переложила все функции на трех директоров. Это был ее сын, возглавивший мануфактуру, А. Назаров, который занимался поставками, и И. Колесников, отвечавший за торговлю. Коллегия должна была разработать план дальнейшего развития мануфактуры и произвести необходимые перемены. Мария Федоровна на этом этапе практически не вмешивалась в управление.

Большая часть обязанностей ложилась на Морозова: он пытался модернизировать работу предприятия еще три года назад, но столкнулся с неприятием изменений со стороны родителей. Теперь же у предпринимателя была реальная возможность провести реформы, и он ею воспользовался в полной мере. Первым делом он намеревался заложить исследовательскую базу предприятия. Раньше в мануфактуре не собирались данные о проценте и причинах производственного брака, почти не изучался глобальный рынок.

Морозов, знавший, как организована индустрия в Англии, понимал, что это убыточный подход. Он скрупулезно подошел к развитию базы, которая должна была изучать все — начиная с эффективного использования тепловых двигателей и заканчивая предпочтительными видами топлива в разные времена года.

Также на фабрике появилась специальная испытательная станция, которая проверяла качество собственной продукции и изучала товары конкурентов. Тщательно изучался рынок хлопка — главным образом благодаря постоянной проверке биржевых сводок. Таким образом Морозов экономил крупные суммы, удачно предсказывая, когда цены на сырье упадут.

Морозов не забывал и о технической части предприятия: на закупку нового оборудования в течении 10 лет было потрачено около 7,5 млн рублей. При этом Савва Тимофеевич тщательно следил за научным прогрессом: когда в 1903 году появились более совершенные двигатели, он снова принялся вкладывать деньги в модернизацию. Для того времени этот подход выглядел чрезвычайно неординарным, учитывая уже потраченную сумму и то, что старое оборудование могло вполне успешно работать еще более 10 лет.

Одновременно с модернизацией старых фабрик появлялись новые. Морозов ставил себе цель доминирования не только на российском, но и на международном рынке, и расширение производства было логичным шагом. На новых фабриках ставили самое современное оснащение, что позволило Никольской мануфактуре войти в число самых новаторских предприятий Европы.

Был достигнут и новый уровень сбыта. Морозов всеми силами стремился не допустить значительного роста цен при продаже продукции и тщательно контролировал каждого партнера, торговавшего товарами от Никольской мануфактуры. Была создана целая агентурная сеть, наводившая справки о каждом продавце. Учитывалось все: долги, накрутка цен, компании, с которыми тот имел дело, метод продаж, отношение к покупателям. Информация заносилась в специальную книгу, и Морозов при желании мог изучить подробную биографию каждого партнера.

Предприниматель понимал, что владеет брендом, и стремился к соблюдению высочайшего качества на каждом этапе, от производства до продаж — большинство его конкурентов интересовались распространением товара гораздо меньше.

При этом Морозов успевал уделять время исследованиям красителей, которые зачастую проводились под его руководством. Он имел достаточно глубокие знания в этой отрасли и часто отмечал, что стойкость красителя — один из важнейших компонентов качественной продукции. Результат превзошел ожидания, и ткани практически не выцветали даже по прошествии десятков лет.

Облегчение положения рабочих

Чтобы предотвратить новые забастовки, на фабрике проводились социальные реформы. Морозов еще в 1887 году ослабил штрафы на мануфактуре, но тотальных изменений не добился. За это время несколько отраслевых законов ввело государство: одним из них стал запрет на работу женщин и детей в ночную смену, который действовал только три года и должен был успокоить волнения рабочих. Кроме того, государство разработало законодательство, направленное на четкое регламентирование уровня штрафов.

Морозов, возглавив мануфактуру, со свойственным ему размахом принялся облегчать рабочим жизнь, пытаясь наладить с ними конструктивный диалог. На социальные реформы было выделено 300 тысяч рублей, причем их исполнение предприниматель контролировал сам. Сначала он модернизировал старые казармы рабочих, а с 1894 года началось возведение улучшенных жилищ. В каждом из них была вентиляция, ванные комнаты, кухни и прачечная.

На территориях фабрик были созданы училища для детей и подростков — после завершения учебы те могли работать в мануфактуре. Рабочие могли отправиться на повышение квалификации, а после него рассчитывать на увеличение зарплаты. Бонусом для лучших выпускников стала практика в заграничных фирмах и мастерских, после чего у них появлялась реальная возможность роста в профессии.

Морозов одним из первых в стране заменил 12-часовой рабочий день на 9-часовой. В 1896 году, спустя шесть лет после начала его руководства, рабочие мануфактуры получали на 15% больше, чем на других предприятиях. Также к этому времени на фабрике появились выплаты женщинам по беременности.

Быт был налажен, но оставалась другая проблема — пьянство работников мануфактуры. Предприниматель решил, что людям просто нечем заняться в свободное время, и разнообразил их досуг: на выходных проводились уроки грамоты и рисования, были построены библиотека и летняя сцена, где выступали в том числе известные актеры из императорского театра. Появился парк, где проводились разнообразные выступления, чтения и танцы.

Наряду со всеми этими бонусами, были и строгие требования. Морозов строил бренд мирового уровня, и каждый работник мануфактуры должен был соответствовать установленной планке. Помогала в этом система штрафов, одновременно логичная и беспощадная. Например, ошибка при сортировке товара перед отправкой на продажу стоила работнику один рубль серебром. Все проступки сохранялись в личном деле, сюда же записывали данные о пьянстве и драках, за которые жестко наказывали. Морозов нанимал рабочих сроком на один год — если человек постоянно допускал ошибки и получал штрафы, шансов продолжить работу со всеми бонусами у него было очень мало.

Здесь стоит сказать о доходах самого предпринимателя, который считался одним из богатейших людей своего времени. В качестве директора-распорядителя Никольской мануфактуры он получал около 250 тысяч рублей в год — министры в то время получали около 25 тысяч. Вместе с этим он занимал руководящие должности в других фирмах, сдавал в аренду недвижимость и получал зарплату как глава различных комитетов. За 10 лет он заработал свыше 2,5 млн рублей и окружил роскошью семью и жену. Дом Морозовых слыл настоящим дворцом. При этом глава семейства был чужд роскоши, одевался довольно скромно, ходил в заплатанных ботинках и большую часть времени проводил на работе.

Особняк Зинаиды Морозовой

Во главе предпринимательского сословия

Савва Тимофеевич, занимаясь реформами на своей мануфактуре, оставался известным общественным деятелем. В 1890 году Морозов вошел в Общество для содействия мануфактурной промышленности, которое должно было установить диалог между промышленниками и государством, а вскоре стал его председателем. Этот же пост он занял в Нижегородском ярмарочном комитете, заслуживающем отдельного рассказа. Нижегородская ярмарка была одним из важнейших в империи экономических событий: сюда приезжали крупные российские и зарубежные промышленники, здесь зарабатывали и теряли состояния, а в качестве почетных гостей нередко приезжала даже императорская семья.

Возглавив комитет ярмарки, Морозов в полной мере ощутил на себе и ответственность, и сопряженные с ней сложности. В первый год работы председателем он столкнулся с последствиями голода, вызванного неурожаем. По его инициативе жертвовались деньги на поддержку пострадавших, а также открывались столовые для голодающих.

Через год случилась новая напасть — эпидемия холеры. Богатые сословия болели ей нечасто, но ярмарка привлекала толпы разных людей. Чтобы не усугублять ситуацию, по инициативе купца Щукина и при деятельном участии Морозова провели целый ряд мер: пригласили профессора медицины из Петербурга, организовали больницу в губернаторском дворце, внедрили санитарные нормы, которые касались в первую очередь поставки чистой кипяченой воды. Кстати, построенный водопровод работал с помощью привезенных с мануфактуры Морозова паровых машин. Помимо этого, предприниматель обеспечивал поставки лекарств.

Об этом периоде жизни Морозова есть показательная история. Савва Тимофеевич активно участвовал в торгово-промышленных съездах, где выступали не только купцы, но и ученые и другие специалисты. Однажды на такое собрание был приглашен создатель периодической таблицы Дмитрий Менделеев. Чтобы придать вес одной из своих теорий, он отметил в рассказе, что с ней согласен даже Александр III. Для промышленников император не был достоверным источником, но нашелся с ответом только Морозов: он саркастично отметил, что научные выводы, построенные на согласии с ними царя, скорее вредят репутации ученого, чем доказывают его правоту.

Морозов использовал Нижегородскую ярмарку, чтобы объединить представителей купеческого сословия страны, а вслед за этим повлиять на развитие промышленности. Для этого необходимо было получить должную поддержку государства. Морозов, который был вхож в высшие круги и умел заводить дружбу с министрами, вскоре смог продвинуть несколько своих инициатив.

В 1892 году началось обсуждение новых торговых договоров между Россией и Германией. В правительстве доминировали силы, лояльные к иностранным предпринимателям и не желавшие увеличения пошлин. Чтобы узнать мнение промышленников по этому вопросу, на Нижегородскую ярмарку был отправлен министр финансов Витте. Там он столкнулся с Морозовым, который однозначно выступал за ограждение российской промышленности от иностранной конкуренции — хотя бы на несколько лет, чтобы она смогла перейти на новый уровень.

Эта же мысль была выражена в едином обращении торгового сословия к правительству. Позже купцы единым фронтом выступили за то, чтобы в разработке новых договоров с Германией принимали участие компетентные представители купечества, которые понимают ситуацию изнутри. В конце концов правительство на это согласилось. Новые договоры в достаточной мере защищали российскую промышленность, а Морозов смог впервые за много лет объединить купцов и сделать реальный шаг в развитии предпринимательства в стране. Савва Тимофеевич был награжден за свои инициативы орденом Святой Анны третьей степени, а через год получил звание мануфактур-советника.

Новым важным витком в общественной, да и в предпринимательской деятельности Морозова стал 1896 год, когда Савва Тимофеевич был в зените славы. В Нижнем Новгороде должны были пройти несколько громких публичных событий: Нижегородская ярмарка, Всероссийский торгово-промышленный съезд и Всероссийская промышленная и художественная выставка — и везде на главных ролях был Морозов.

Сначала он добился, чтобы купцам, которые будут участвовать в Нижегородской ярмарке, на длительный срок выдали кредит от государственного банка. Изначально в такой возможности было отказано, но Савва Тимофеевич, составив официальное обращение к Витте, смог добиться желаемого. Это достижение превратило его в общего любимца в купеческой среде.

Многие историки считают, что Морозов в это время был лидером предпринимательской элиты, который активно влиял на развитие российской промышленности. Он удостоился ордена Святой Анны второй степени, что давало возможность получить дворянский титул, но отказался, объяснив, что предпочитает остаться купцом.
На Всероссийском торгово-промышленном съезде на первый план снова вышел вопрос пошлин. Купеческое сословие разделилось на два направления: промышленники выступали за уменьшение экспорта сельскохозяйственной продукции и развитие собственного производства, а аграрии хотели уменьшить пошлины для ввозимых из-за границы машин. Стоит отметить, что на первых ролях с обеих сторон были вовсе не купцы, а крупные ученые.

Морозов в этой ситуации действовал хитро: он относился к промышленникам, но не стал вмешиваться в полемику. Выступив в самом конце съезда, он занял гибкую позицию: принял некоторые доводы аграриев, но оставил в официальной резолюции и мнение другой стороны. Затем Морозов заручился поддержкой Витте и таким образом обезопасил позиции промышленников.

Всероссийская промышленная и художественная выставка проходила одновременно с ярмаркой и съездом и продлилась четыре месяца. Ее организатором выступал министр финансов Витте. Изначально он не собирался проводить ее в Нижнем Новгороде, но из-за Морозова пошел на этот шаг, который в итоге плохо повлиял на посещаемость. Впрочем, сыграло свою роль и время проведения выставки: купеческая элита во время открытия продвигала свои идеи на съезде или товары — на ярмарке. Тем не менее выставку успели посетить известные чиновники, царская семья и иностранные послы.

Визит Николая II крайне отрицательно повлиял на дальнейшую общественную деятельность Морозова. Жена предпринимателя, готовясь к встрече с императрицей, по случайности или по недосмотру превзошла ту в наряде. Шлейф платья длиннее, чем у императрицы, был серьезным нарушением этикета. Александра Федоровна, возможно, и не обратила бы на это внимание, но ей помогли. Нарушение не стало бы критическим, если бы фатальную ошибку не допустил сам Морозов.

Беседуя с императором и Витте, предприниматель позволил себе несколько раз перебить министра финансов. Витте и прежде был недоволен купцом, слишком уж пламенно продвигавшим свои интересы, — но увидев, что с ним не считаются в присутствии Николая II, затаил злобу. В начале 1897 года он запретил увеличение длительности кредита купцам, которое до того вознесло Морозова на вершину. Предприниматель не стал идти на компромиссы с Витте и искать способы оправдаться перед сословием. Вместо этого он решил покинуть пост председателя Нижегородского ярмарочного биржевого комитета ввиду того, что не оправдал надежд.

Люди, знавшие Морозова, отмечали, что он тяжело переживал поражение и впадал в длительную хандру. По мнению многих биографов, в это время началась размолвка предпринимателя с женой, ведь на крах его карьеры повлияло в том числе ее нарушение этикета при императрице.

Морозов по-прежнему был выборным Московского биржевого общества и входил в Совет торговли и мануфактур, но не имел такого же веса, как на посту председателя ярмарочного комитета. В политике за ним оставался еще и пост гласного в Московской Думе, но здесь он появлялся крайне редко, а к тому же допустил еще одну оплошность.

В 1898 году на роскошный дом Морозова пожелал посмотреть московский генерал-губернатор, великий князь Сергей Александрович. Предпринимателю такое внимание не льстило, и он отреагировал своеобразно. Переспросив у адъютанта, хочет ли великий князь увидеть именно дом и получив утвердительный ответ, Морозов согласился на визит. По прибытии генерала-губернатора хозяина дома не оказалось, а гостя встретили слуги, готовые показать ему дом. Этот поступок Морозову не простили.

Финансирование МХТ и большевиков

В конце 1890-х годов в жизни Морозова оставалось две страсти — семейная мануфактура и Московский Художественный общедоступный театр (позже Московский Художественный театр или МХТ). Это было детище Константина Сергеевича Станиславского и Владимира Ивановича Немировича-Данченко, которые стремились возвести театр для всех и отобрать для него талантливых актеров.

Для этого нужны были деньги, и театральные деятели обращались за вложениями к богатым купцам. Больше остальных дал Морозов, и со свойственной ему энергией включился в работу, чтобы сделать МХТ не только успешным, но и прибыльным. Он выполнял в театре всевозможные работы, в том числе помогал с ремонтом, и постоянно вкладывал деньги — в первый год 60 тысяч рублей, дальше больше. Позже он выкупил паи остальных участников и оставив в деле, кроме себя, только Станиславского и Немировича-Данченко. Когда театр наконец стал прибыльным, его пайщиками по воле Морозова стали известные артисты, режиссеры и сценаристы. Станиславский всегда подчеркивал, что без Морозова реализовать замысел такого театра не удалось бы.


Савва Морозов на строительстве здания МХТ

МХТ открыл Морозову не только новое дело — здесь он увлекся блестящей актрисой Марией Федоровной Андреевой, одной из ярчайших красавиц того времени и агентом большевиков с подпольной кличкой «Госпожа феномен», полученной от Ленина. Об Андреевой говорили, что она умеет завладеть вниманием человека, прекрасно знает, на какие рычаги нажимать, и умеет обаянием расположить к себе любого собеседника.

Отношения актрисы с Морозовым продлились четыре года, и за это время она смогла изменить его политические взгляды на более радикальные. У предпринимателя уже были друзья и знакомые среди большевиков — всем известный Максим Горький и Леонид Красин — но им не удалось получить от него финансирование. Андреева же в этом преуспела, и благодаря ей революционерам был обеспечен постоянный приток средств, на которые выпускались издания «Искра», «Борьба» и «Новая жизнь». Морозов забирал на поруки арестованных сподвижников Андреевой, прятал у себя деятелей, которых преследовала царская «охранка», и даже доставлял большевикам шрифты в своем портфеле.



В 1904 году отношения с актрисой закончились: она предпочла предпринимателю его друга Максима Горького. Морозов вернулся в семью и продолжил заниматься мануфактурой, которая долгое время оставалась на периферии его внимания, хотя он по-прежнему держал дело под контролем. С 1896-го по 1904 год предприниматель открыл несколько заводов по производству оборудования для текстильной промышленности, стремясь наладить развитие технологий в России. Также он начал разрабатывать систему, которая бы позволила рабочим мануфактуры участвовать в распределении прибыли.

В феврале 1905 года на Никольской мануфактуре началась забастовка, которая продлилась 23 дня. Морозов прибыл на производство, как только ему доложили о том, что происходит. Он получил от рабочих 25 требований и сразу же согласился на семь из них. Неизвестно, что было бы дальше, если бы остальные руководители во главе с матерью Морозова не передумали искать компромисс. Вскоре на фабрику вызвали полки, которые должны были остановить забастовку и вернуть все на круги своя. По слухам, это решение было принято потому, что правление категорически не соглашалось с идеей Морозова предоставлять доли в предприятии рабочим.

Долгое время существовала легенда, что предпринимателя отстранила от управления Мария Федоровна, которая разочаровалась в сыне, — однако было официально установлено, что от руководства Морозова никто не убирал. Есть мнение, что эти слухи пустил сам купец, который таким образом собирался прекратить финансировать большевиков. Предприниматель больше не доверял им и считал их действия вредными. Вместе с этим, распространялась информация, что Савва Тимофеевич из-за нервных потрясений заболел и был отправлен за границу на лечение. Перед отъездом он успел поссориться с Горьким и отказать Андреевой в деньгах.

13 мая 1905 года в Каннах Савву Морозова нашли застрелившимся. По другим сведениям, это не было самоубийством — в него выстрелил Леонид Красин, который до того пытался выпросить денег для большевиков. Максим Горький заявлял, что предпринимателя убили черносотенцы. Самую фантастическую версию придумали рабочие Никольской мануфактуры, которые так и не поверили в смерть любимого директора: якобы Морозов вовсе не погиб, а все бросил и стал время от времени появляться на фабриках, помогая рабочим и обучая их.

Савва Тимофеевич Морозов сумел в сжатые сроки превратить свою мануфактуру в одну из лучших в Европе. Его текстильные изделия успешно соперничали с товарами иностранных производителей, а иногда и выигрывали в этой конкуренции. Вместе с тем Морозов был одним из первых, кто открыто продвигал идеи становления промышленной Российской империи и развития предпринимательства. Его инициативы позволили промышленности страны выйти на новый уровень.

[Harib]

В смуту самозванщины РПЦ нашла в себе силы противостоять «полякам да казакам», а вот в смуту 1917 года она оказалась бессильной перед натиском большевистской революции. Если вспомнить смуту революции, то надо признать - старообрядцы, будучи в меньшинстве, оказали более серьезное сопротивление большевикам. Писатель Александр Солженицын позволил себе сделать предположение: старообрядческая Русь не приняла бы идей большевизма.

[bobinnick]

а вот в смуту 1917 года она оказалась бессильной перед натиском большевистской революции.

РПЦ оказалась далеко не бессильной. Сопротивление большевикам велось от самых низов - участие священников в белогвардейских войсках и "зеленых" бунтах, где они демонстрировали кровожадность и поступки далекие от христианских  принципов, до высокого руководства, которое предала власть большевиков анафеме. Ни в одном документе большевиков нет приказов или указаний против верующих, но исключительно против тех священников, которые активно оказывали сопротивление советской власти.

 

Морозов забирал на поруки арестованных сподвижников Андреевой, прятал у себя деятелей, которых преследовала царская «охранка», и даже доставлял большевикам шрифты в своем портфеле.

Сомневаюсь, что это всё делал Савва ради актриски.

 

 

По другим сведениям, это не было самоубийством — в него выстрелил Леонид Красин

Сведения от человека, который

 

"Предложил украинским властям уничтожить колонну с гуманитарным грузом, потому что, по его мнению, гуманитарная помощь голодающему населению Донбасса — «это не кормление голодного, а насильственное питание объявившего голодовку заключённого"

 

и

 

"В 2002 году Михаил Ростовский утверждал в газете «Московский комсомолец», что Фельштинский являлся одним из «главных политических советников Бориса Березовского"

 

мне представляются крайне нелепыми.

 

Кажется в нашем старом фильме указана ещё одна версия, что там был труп не Морозова, а сам Савва просто "ушел в народ". Но, может тоже нелепость.