←  Украина

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Переяславская рада

Фотография Green King Green King 06.09 2011

У вас есть другие сведения?
Ответить

Фотография xaos_2 xaos_2 06.09 2011

Цитата:"не важно, как называлось государство, во главе которого стоял гетман Богдан Хмельницкий. (Можно назвать его "Гетманатом" или чем-либо подобным.)"

А сможете ли Вы доказать, что это государство ("гетманат") существовало? Или Вы заранее уверены, что "нет земли без господина"?

в упрощенном виде государство - это аппарат управления, территория, население, механизм воздействия на население. в гетьманате это все было. или по вашему нет?
Ответить

Фотография ZHAN ZHAN 06.09 2011

О государстве "гетманат" не было и речи. Была обособленная социальная группа казаков. Которые, недовольные привилегиями католической шляхты, стали бороться за уравнивание своих и шляхетских привилегий. Для обеспечения своих интересов они последовательно обращались к польскому королю, московскому царю, турецкому султану.
Ответить

Фотография telemine telemine 07.09 2011

Цитата: "в упрощенном виде государство - это аппарат управления, территория, население, механизм воздействия на население. в гетьманате это все было. или по вашему нет?"

Это только если в ОЧЕНЬ СИЛЬНО упрощенном. По классическому определению, государство есть отделенный от общества аппарат принуждения (это если очень коротко). Подчеркиваю, этоделенная от общества и в известном смысле надклассовая структура. Так вот, по крайней мере Запорожье с этой точки зрения государством не является.
И насчет наличия аппарата управления в "гетьманате" я бы поостерегся.
Опять-таки согласно другому классическому определению государство есть орган господства правящего класса. А ситуация Малороссии времен "Гетьманата" - это типичная ситуация гражданской войны, то есть периода смены одной государственности другой.
А насчет населения - чушь вы несете. Племенной союз обладает признаками определенного населения, определенной территории, но государством его на моей памчяти еще никто не называл.
Ответить

Фотография Vitalievich Vitalievich 18.01 2012

С праздником всех!!!
Изображение

Сегодня 358 лет минуло. Не круглая дата но всё же.
Ответить

Фотография чигир чигир 02.02 2012

О государстве "гетманат" не было и речи. Была обособленная социальная группа казаков. Которые, недовольные привилегиями католической шляхты, стали бороться за уравнивание своих и шляхетских привилегий. Для обеспечения своих интересов они последовательно обращались к польскому королю, московскому царю, турецкому султану.

И так же последовательно и продолжительно воевали со всеми выше перечисленными государствами.Интересно,кто из монархов снизошел бы до общения с социальной группой бунтовщиков и установки с ними дипломатических отношений на уровне министерства иностранных дел(посольский приказ), как это было в частности с войском донским.
Ответить

Фотография ZHAN ZHAN 02.02 2012

И так же последовательно и продолжительно воевали со всеми выше перечисленными государствами.Интересно,кто из монархов снизошел бы до общения с социальной группой бунтовщиков и установки с ними дипломатических отношений на уровне министерства иностранных дел(посольский приказ), как это было в частности с войском донским.

Поскольку любой из этих монархов сам по сути являлся паханом рэкетирской группировки, нет ничего удивительного в попытке переманить дополнительную банду (запорожцев или донцов) на свою сторону. :D
Ответить

Фотография telemine telemine 03.02 2012

Цитата: "Поскольку любой из этих монархов сам по сути являлся паханом рэкетирской группировки, нет ничего удивительного в попытке переманить дополнительную банду (запорожцев или донцов) на свою сторону. "

Грубо, но по сути верно.
Ответить

Фотография xaos_2 xaos_2 03.02 2012

"Интересно,кто из монархов снизошел бы до общения с социальной группой бунтовщиков и установки с ними дипломатических отношений на уровне министерства иностранных"
а как быть с взаимными присягами с молдавским господарем В. Лупу, а Зборовский договор, который был ратифицирован сеймом.
далее. При присяге Алексею Михайловичу четко указано кол-во городов, которые переходят в Московское царство (согласно летописи С.Величка: При виконанню преречоной присяги найменовал Хмельницький бути з собою спольне под державою і протекцією пресвітлійшого монархи всеросійського городам Кієву, Брацлаву, Чернігову, зо всею Україною і єя повітами по самую лінію, то єсть по ріки Горинь, Рось і Тетеров).
чтобы перечислять города, которые переходят под власть М.Ц. нужно иметь над ними контроль. а если вести речь о группе бунтовщиков, то о каком контроле над огромной территорией может идти речь?
причем узнав про это польский король говорил в сейме "... же-сьми утратили Україну".
тоже в «Кройника о земли Полской» "генвария 5 дня Богдан Хмелницкий православному ц[а]рю и и великому кн[я]зю Алексію Михайловичу поддавшися з всею Украиною по обоих сторонах Днепра".
а письма К. Густаву. например, "Хоч в останні роки з боку найяснішої Христини ми мали в різних її листах багато прикладів прихильності". и т.д.
это говорит о том, что переписка была двухсторонняя.
так что монархи снисходили к общению с Хмельницким, как гетьманом Украины
Ответить

Фотография arhangel arhangel 27.02 2013

    И не протв простого соседа он воевал а дал по попке королевским войскам и в 1649 году, при гетьмане Богдане Хмельницком, Польша признала Гетьманщину (русские земли с руским населением) автономией в своём составе так что это уже была республика (по современному). А когда польская армия обьединилась еще с двумя то Богдану с его 40 тысячами сабель явно нужна была помощь и он ее получил, как и до того деньги на постройку крепости на острове Хортица - от России... 

 

И пожалован гетьманщине титул малой Руси, и шапка царская мехом отороченая да булава как символ царской власти... Кому такая еще честь выпала? Какое государство иноплеменникам свое имя даст?


Сообщение отредактировал arhangel: 27.02.2013 - 00:25 AM
Ответить

Фотография Стефан Стефан 18.07 2016

При всех возможных разногласиях в оценке исследователи самых разных направлений, как представляется, согласятся с тем, что созванная Хмельницким в Переяславе казацкая рада, на которой 8 января 1654 г. было принято решение окончательно разорвать с Польско-Литовским государством и признать над собой верховную власть царя Алексея Михайловича, была событием, имевшим очень значительные исторические последствия. Очевидна большая роль этого события в исторических судьбах Восточной Европы. Переяславская рада 1654 г. стала, как стало ясно уже в исторической перспективе, переломным моментом в процессе многолетней борьбы Польско-Литовского государства с Россией за восточнославянские земли. Большое значение имело это событие в истории взаимоотношений не только между Россией и сформировавшимся в ходе Народно-освободительной войны украинским государством – Гетманством, но и между русским и украинским обществами. Очевидно, что эти взаимоотношения после Переяславской рады стали гораздо более тесными и многоплановыми, чем это было в прошлом. Наконец, очевидна и выдающаяся роль этого события в исторических судьбах украинского народа.

 

В рамках одной статьи невозможно рассмотреть весь круг этих проблем. Будет только предпринята попытка выяснить, какой материал может дать анализ норм взаимоотношений России и Гетманства после Переяславской рады для ответа на последний из перечисленных выше вопросов.

 

Следует констатировать, что даже по достаточно узкому и конкретному вопросу о том, каковы же были эти нормы, существует обширная историография, которая содержит весьма {5} расходящиеся, если не полярные оценки. Историография эта столь обильна, что только ее анализу посвящен ряд специальных работ1. Авторы этих работ приложили значительные усилия для систематизации выдвигавшихся в работах разных исследователей оценок и аргументов.

 

В свете проделанной работы четко обозначались две полярные оценки характера связей между Россией и Гетманством после Переяславской рады. Согласно одной, произошла инкорпорация Гетманства в состав Русского государства, согласно другой – был заключен обычный военно-политический союз. Сторонник второй из указанных точек зрения В. Липинский утверждал, что соглашение Хмельницкого с Москвой в 1654 г. “было таким же случайным союзом, обращенным против Польши и заключенным для освобождения Украины от Польши, какими были все его предшествующие такие же союзы с Крымом”2. Точка зрения В. Липинского получила признание в литературе сначала украинской диаспоры, а затем и в современной украинской литературе. Не случайно одной из современных работ по истории отношений русской государственной власти и Гетманства в XVII–XVIII вв. был дан заголовок “От союза до инкорпорации”3.

 

Не подлежит сомнению, что одним из главных результатов соглашения между Россией и Гетманством было их совместное военное выступление против Речи Посполитой и что в таком выступлении и верхи украинского общества, и все общество в целом были крайне заинтересованы. Однако принятие гипотезы о том, что отношения между Россией и Гетманством, начиная с 1654 г., представляли собой только военно-политический союз двух государств, приводит при знакомстве с источниками к появлению целого ряда вопросов. Так, заключение союза предполагает оформление союзных связей в виде двустороннего договора с определением общих целей сторон и взаимных обязательств. Никакой подобный документ после рады в Переяславе в ходе русско-украинских контактов не был составлен. С другой стороны, для заключения соглашения о союзе не было необходимости приводить население Гетманства к присяге на верность царю. Как известно, такую присягу принесли не только Хмельницкий и полковники на раде в Переяславе, но также казаки и “мещане” на территории разных полков4.

 

Характерно, что и сам В. Липинский, выдвинув тезис, что союз с Россией ничем не отличался от союза с Крымом, в дальнейшем вынужден был сделать оговорку, определив русско-украинские отношения после Переяславской рады, как “военный союз против Польши и татар, обеспеченный формой протектората”5. Таким образом, и В. Липинский признал, что после решений, принятых в Переяславе, установились какие-то отношения {6} зависимости между Гетманством и носителем верховной власти в Русском государстве – царем Алексеем Михайловичем. Относительно характера такой зависимости в исторической литературе были высказаны самые разные точки зрения – от утверждения об инкорпорации Гетманства в состав Российского государства до утверждения, что эта зависимость была чисто номинальной.

 

Тезис об инкорпорации является правильным с формальной точки зрения. Именно потому, что Гетманство становилось частью Русского государства после принесения его жителями присяги на верность царю, Алексей Михайлович получал законное право выступить в их защиту против Речи Посполитой. В этом был международно-правовой смысл решений Земского собора 1653 г. и последовавших за этим шагов, включая решения Переяславской рады. Однако не вызывает сомнений (и с этим согласна подавляющая часть исследователей), что Гетманство и после Переяславской рады продолжало существовать, как особое политическое целое, и признание его формальной инкорпорации вовсе не дает решения вопроса о характере его отношений с Русским государством.

 

Что касается некоторых других точек зрения, то в украинской научной литературе было убедительно показано, что отношения между Россией и Украиной после 1654 г. невозможно рассматривать ни как личную, ни как реальную унию, и на этой стороне дела в настоящее время можно не останавливаться.

 

Из других возможных решений следует остановиться на проверке предположения, что оба государства связывали отношения вассалитета. Это предположение тем более заслуживает проверки, что в эпоху средневековья отношения неравноправных договаривающихся сторон часто приобретали такую форму.

 

Переходя к рассмотрению этого вопроса, следует с самого начала выразить несогласие с утверждением А. Яковлева, что в средневековом обществе не было какой-либо четкой разницы между разными типами отношений зависимости, имевших много самых разных вариантов6. В действительности средневековое общество тяготело к возможно более четкому разграничению разных типов зависимости, в том числе благодаря установлению целого ряда ясных формальных признаков.

 

Сказанное в особенности относится к вассальным отношениям, которые представляли один из важнейших видов общественных связей в средневековом обществе и обладали достаточно четкими формами, в частности и тогда, когда использовались в сфере межгосударственных отношений.

 

В сфере политического влияния Польского королевства в XIV–XVI вв. был целый ряд политических образований, главы которых были связаны с польским монархом вассальными узами. {7}

 

Прежде всего речь должна идти о таких вассалах польского короля, как мазовецкие князья7. Связь сеньора и вассала устанавливалась принесением присяги, после чего следовало вручение сеньору знамени, которое тот возвращал вассалу, что означало символический акт передачи власти. Обряд завершался вручением сеньору письменного текста присяги8.

 

Сеньор обязан был взять вассала под свою защиту и оборонять его владения всеми возможными средствами9. Обязанностью вассала было хранить “верность” (fidelitas) сеньору и служить “советом и помощью” (consilium et auxilium). “Верность” заключалась в воздержании от каких-либо действий, которые могли нанести сюзерену вред10. “Совет” означал право-обязанность вассала участвовать в работе королевского совета11. “Помощь” означала обязанность военной помощи сеньору в случае войны. Для понимания характера вассальных отношений как именно личной связи важно, что вассал был обязан лично участвовать в походе, если его сеньор – король сам становился во главе войска12.

 

Что касается внутренних дел, то в этом отношении мазовецкие князья пользовались полной свободой. Сеньор не давал пожалований на земли в мазовецких княжествах и не подтверждал пожалований мазовецких князей, не давал подданным князей никаких прав и привилегий. Все эти функции власти находились в руках князей, в их пользу шли и все собиравшиеся налоги13. Лишь сравнительно поздно накануне ликвидации последнего мазовецкого княжества появилось одно ограничение: в случае конфликтов между князем и его подданными мог создаваться для их разбора суд, состоявший из равного числа советников князя и короля14.

 

Аналогичные черты обнаруживаются при обращении к свидетельствам об отношениях польских королей с другими своими вассалами – молдавскими господарями. И здесь связь устанавливалась путем принесения господарем присяги польскому королю. Применявшийся при этом церемониал не отличался от того, который использовался при контактах с мазовецкими князьями15. Письменные присяги молдавских господарей также содержали обязательства “верне служити”, “добра рада радити”, “посполу стати проти их неприятелем”16. Особенность отношений в данном случае состояла в том, что молдавские бояре также приносили особую присягу сеньору, обязуясь не поддерживать своего правителя, если он нарушит клятву верности17. Во внутреннюю жизнь Молдавского княжества польский король не вмешивался, и господарь обладал в этой сфере всей полнотой власти.

 

Собранные данные о вассальных отношениях как форме межгосударственных связей позволяют сделать одно важное {8} наблюдение. Установление вассальных уз имело результатом лишь общее обязательство вассала своими действиями не наносить вреда сюзерену, но не вносило каких-либо ограничений в его конкретную внешнеполитическую деятельность. Ярким примером здесь может служить очень многосторонняя дипломатическая активность вассала польского короля первого прусского герцога Альбрехта Гогенцоллерна. Поэтому представляется ошибочной точка зрения тех исследователей, которые видят в самостоятельной дипломатии правителя свидетельство суверенного характера того государства, во главе которого этот правитель находится18.

 

Рассмотрение материалов, отразивших процесс оформления взаимоотношений между Русским государством и Гетманством после Переяславской рады, позволяет выявить лишь один факт, который мог бы свидетельствовать об установлении вассальных связей между царем Алексеем Михайловичем и гетманом Богданом Хмельницким. Это – передача послом царя В.В. Бутурлиным гетману в Переяславе знамени и булавы, при этом в речи посла булава явно была охарактеризована как атрибут власти гетмана над Запорожским войском19.

 

В иных аспектах сходства не обнаруживается. О том, что отношения России и Гетманства основывались на акте присяги Богдана Хмельницкого царю, оформлявшим связь между ними, как сюзереном и вассалом, и содержавшим его обязательства в адрес сюзерена, нет никаких оснований говорить. Вопрос о составлении такого документа даже не обсуждался, а контакты между Русским государством и Гетманством регулировались документами совсем иного типа. Стоит также отметить, что установление вассальных отношений определялось персональной присягой вассала сюзерену, которая приносилась, как правило, при личной встрече одного и другого, в торжественной обстановке и этим актом обычно установление вассальной связи исчерпывалось. Между тем из подробного описания событий в Переяславе в статейном списке посольства В.В. Бутурлина видно, что, хотя гетман приносил присягу первым, вместе с ним присягали полковники по одной и той же формуле – “по чиновной книге”, привезенной из Москвы20.

 

Все это позволяет утверждать, что отношения между Россией и Гетманством после решений, принятых на Переяславской раде, невозможно характеризовать как вассальные21.

 

Более точно определить характер этих отношений можно, обратившись и к материалам переговоров на Переяславской раде и после нее, и к анализу того комплекса документов, который появился в результате первых русско-украинских контактов. В центре внимания на переговорах, естественно, находился вопрос с {9} том, на каких условиях Гетманство подчиняется власти царя. Ряд таких условий был, как известно, представлен царю в письменном виде, и с некоторыми изменениями они получили его одобрение. Таким образом, очевидно, что документы, составленные в 1654 г. в Москве, были результатом договоренности между двумя сторонами и их можно рассматривать как письменную фиксацию соглашения между Россией и Гетманством. Однако необходимо отметить, что сделано это было не в форме договора, устанавливавшего права и обязанности сторон и возможные санкции в случае их нарушения. Главный документ, определявший характер отношений между Россией и Гетманством – так называемые “Статьи Богдана Хмельницкого”22, представлял собой запись украинских предложений с ответами царя на них (“которое его царского величества изволенье”). Таким образом, документ носил характер не договора или соглашения, а акта пожалования царя своим новым подданным. Такой же вид имела и серия жалованных грамот царя, появление которых стало итогом русско-украинских переговоров.

 

Разумеется, это – только форма, но в средневековом обществе форма имела свое значение. Она показывает, что украинская сторона: “Богдан Хмельницкий, гетман Войска Запорожского и все Войско Запорожское и весь мир христианский российский”, – рассматривалась в ходе переговоров, как “его царского величества подданные”23. Но, конечно, следует признать, что бо́льшее значение имеет не форма, а содержание документов. С этой точки зрения представляется принципиально важным (на эту сторону дела, как увидим далее, обращал особое внимание М.С. Грушевский), что принятые установления не только касались характера взаимоотношений между Гетманством и Россией (о содержании этих установлений речь пойдет ниже), но и затрагивали целый ряд вопросов внутренней жизни Гетманства, которым правящая верхушка Гетманства уделила первостепенное внимание уже во время переговоров с В.В. Бутурлиным в Переяславе.

 

Из инструкции Б. Хмельницкого его послам в Москве видно, что в Переяславе казацкая старшина добилась от царского посла обещания “словом царского величества” население Гетманства “при вольностях наших стародавних сохранити”24. Конкретное содержание этой формулы можно раскрыть, обращаясь к записи переговоров с В.В. Бутурлиным. В записи воспроизводятся слова гетмана: “в Запорожском, де, Войске, хто в каком чину был по ся места, и ныне бы государь пожаловал, велел быть по тому, чтоб шляхтич был шляхтичем, а казак – казаком, а мещанин – мещанином, а казаком бы, де, судитца у полковников и у сотников”25. Таким образом, урегулирование отношений между Россией и {10} Гетманством, с точки зрения самой казацкой верхушки, должно было сопровождаться подтверждением традиционного социального статуса тех сословий, на которые делилось украинское общество. При этом понятно, что особое место уделялось санкции со стороны царя “прав” казаков, как господствующей социальной группы этого общества.

 

И грамоты, посланные Богданом Хмельницким царю в феврале – марте 1654 г., и текст упомянутого выше письма послам26 свидетельствуют о том, что подтверждение этих “прав” со стороны царя было главной задачей направленного в Москву посольства. Особо следует отметить, что гетман в одной из своих грамот просил “утвердить и своими грамотами господарскими укрепить на век” не только “права... и всякие свободы”, но “и державы добр духовных и мирских людей”, т.е. речь шла о санкции со стороны царской власти не только сословных прав, но и отношений собственности в украинском обществе. Решение ряда таких вопросов вошло и в текст главного документа, появившегося в ходе переговоров – “Статей Богдана Хмельницкого”. Так, согласно “Статьям”, царь устанавливал размер жалованья для писарей, судей, хорунжих и гетманского “бунчужного” (ст. 2), разрешал судьям, полковникам и есаулам иметь “по мельнице для прокормленья” (ст. 3). Царь же определял число лиц, которые могли пользоваться казацкими правами – 60 тыс. Текст “Статей” завершался предписанием царя гетману, “чтоб он велел казаков разобрать вскоре и список им учинил”. Список этот должен был быть прислан в Москву27.

 

Во исполнение пожеланий украинской стороны в Москве был составлен также ряд “жалованных грамот” царя, фиксировавших сословные права разных слоев украинского общества. Главным из этих документов была жалованная грамота Войску Запорожскому 27 марта 1654 г., в которой за казачеством, как особым сословием украинского общества, подтверждались право казаков, чтобы их судили их собственные “войсковые” суды, и их право на наследственное обладание землями, находившимися у них во владении28. Одновременно с этой грамотой была выдана жалованная грамота православной шляхте на территории Гетманства, которая принесла присягу царю. В этой грамоте в общей форме подтверждались “права” и “вольности” шляхты с конкретными уточнениями, что она имеет право выбирать “земских” и “градских” судей, которые только и могут судить шляхтичей по их особому праву и что царская власть подтверждает их право на владение землями29. Украинское духовенство также получило от царя ряд грамот митрополичьей кафедре и отдельным монастырям, в которых подтверждались их права на их земельные владения, а также право суда над подданными и {11} слугами и право суда в “духовных справах”30. Что касается еще одного сословия украинского общества, “мещанства”, то оно в отличие от “шляхты” и казачества не получило общей жалованной грамоты. Такие грамоты выдавались из царской канцелярии отдельным городам по их просьбе. Наиболее ранняя из них, грамота г. Переяславу от 4 марта 1654 г.31, была дарована представителям “купецких людей”, как они названы в грамоте, еще до того как были составлены “Статьи Богдана Хмельницкого” и жалованная грамота Войску Запорожскому. Посольство Киева прибыло в мае 1654 г., и царь особыми грамотами не только подтвердил права мещан и ремесленников, но и утвердил в должности избранного горожанами войта32.

 

При этом важно отметить, что, хотя в своей грамоте, адресованной царю, Богдан Хмельницкий ставил вопрос о необходимости пожаловать “весь мир христианский росийский духовных и мирских людей во всяком чину сущих”33, но на практике послы ограничили свою миссию хлопотами о получении жалованных грамот для Войска Запорожского и шляхты, а представители мещан (Переяслава, Киева) и духовенства снаряжали для получения соответствующих документов самостоятельные посольства34, которые, правда, везли с собой письменные ходатайства гетмана о подтверждении их прав35.

 

Роли и значения всех этих жалованных грамот для социальных отношений украинского общества не следует, конечно, преувеличивать. Как видно из самого их содержания, они не вносили з жизнь украинского общества ничего нового, подтверждая те права и владения, которыми те или иные социальные слои пользовались ранее. Однако принципиально важен сам факт их появления. Во-первых, существенно то, что и власти Гетманства, и его население признали необходимым после принесения присяги на верность царю получить от него санкцию на пользование этими правами. Мы имеем данные, что само украинское общество относилось к выдаче таких грамот вовсе не как к простой формальности. Так, известно, что мещане Переяслава в своем прошении о выдаче жалованной грамоты писали царю: “А как твои царского величества привилеи получим, им ся защищати и более панов иметь не будем, толко твоему царскому величеству кланятися и тебе единому повиноватися будем”36. Стоит отметить и существование в украинском обществе такой точки зрения, что нормы, зафиксированные в жалованных грамотах, соблюдаются благодаря авторитету стоящей за ними царской власти. Так, послы Запорожья говорили в Москве в начале 1658 г., что “как, де, по милости царского величества даны жалованные грамоты на прежние привилея киевским и переяславским мещанам, и они, де, ныне живут {12} в благоденствии и от полковников никаких налог не ведают”37. Во-вторых, благодаря выдаче такого рода нормативных актов царская власть становилась гарантом сохранения этих прав и, следовательно, оказывалась и в роли арбитра в случае возможных споров между отдельными сословными группами относительно объема своих и чужих прав. Такое положение, в свою очередь, побуждало отдельные сословные группы обращаться в Москву с просьбами об утверждении и расширении прав своей сословной группы за счет, другой.

 

Тенденции в этом направлении обозначились уже в ходе первых русско-украинских контактов. Так, на переговорах с боярами послы гетмана С. Зарудный и П. Тетеря, отстаивая интересы казачества, добивались, чтобы Алексей Михайлович признал только за казаками право ходить “на промыслы для рыбные и звериные ловли на Низ”, “а мещаном в те промыслы ходить не велел”38. Со своей стороны, мещане Переяслава жаловались на то, что “каков не приехав старший (имелось в виду явно лицо, обладавшее каким-либо чином в казацком войске. – Б.Ф.) или от какого старшего высланыи... розныя вымыслы чинит и много кормов вынужают и иныя многия тяготы накладают, также подводами нас нестерпимо мучат”39. В ответ на прошение царь дал мещанам Переяслава жалованную грамоту с точным перечнем лиц, которые имели право на корм и подводы40. Так царская власть стала уже и практически выступать в роли арбитра.

 

Наряду с подтверждением прав отдельных “чинов” украинского общества в грамотах гетмана (о чем уже говорилось) и в обращении его послов был поднят вопрос о подтверждении царской властью прав собственности в украинском обществе. Послы ходатайствовали о том, “чтоб государь пожаловал, велел дать свои государевы жалованные грамоты в Войско Запорожское на монастырские и на церковные и на шляхетцкие и на казатцкие маетности на харатье, за своею государевою большою печатью”41. Хотя мещане в этом перечне не упоминаются, в дальнейшем в ходе русско-украинских контактов был поднят вопрос о закреплении владений за представителями и этой сословной группы.

 

Эта санкция для сложившихся отношений собственности оформлялась по-разному. Войско Запорожское (казачество) и шляхта получили общую санкцию в виде жалованных грамот, выданных этим сословным группам42. Что касается духовенства, то подтверждение прав на землю было сделано в виде отдельных жалованных грамот, выданных митрополичьей кафедре и монастырям43. Эти пожалования также фиксировали традиционное положение вещей, не создавая чего-либо нового, но само предоставление таких грамот делало царскую власть своего рода гарантом {13} того, что эта собственность останется в руках ее владельцев. Важно отметить, что уже в ходе первых русско-украинских контактов за царем было признано право не только санкционировать существующие отношения собственности, но и изменять их. Так, сам глава Войска Запорожского гетман Богдан Хмельницкий просил царя не только о подтверждении прав на земли, полученные от короля Яна Казимира, но и о пожаловании ему и его потомкам г. Гадяча “со всеми угодьи”44. Примеру гетмана следовали его послы. Судья С. Богданов ходатайствовал о пожаловании ему местечка Имлеева, а полковник П. Тетеря – местечка Смелой45.

 

Признание за царем права утверждать и изменять отношения собственности в украинском обществе также вело к тому, что представители разных сословных групп, чье имущество понесло ущерб в годы освободительной войны, стали добиваться от царя либо восстановления прежнего положения, либо предоставления компенсации.

 

Так, мещане Киева ходатайствовали о возврате земель, некогда отобранных у города католическими духовными лицами и шляхтой, которыми ныне “владеют казаки”, а также мельницы, которой “владеет ныне киевской полковник”46. Феодосий Сафонович, игумен Братского монастыря в Киеве, просил царя передать монастырю бывшее имение Адама Киселя Мену и владения шляхтича Воронина во Ржищеве47, а игумен Николо-Пустынского монастыря Иннокентий Гизель молил царя послать свою грамоту гетману, “дабы он... имения святой обители отдал”48. Сам митрополит С. Косов, хотя первоначально не хотел приводить своих слуг к присяге на верность царю, упрашивал Алексея Михайловича, чтобы “те маетности, которые безуправне розные люди у церквей Божиих поотнимали, чтобы приврачены были”49. Документы, сохранившиеся в составе дела о приезде киевского посольства, показывают, что царская власть была намерена использовать признанные за ней полномочия на практике. Киевским воеводам было приказано выяснить, насколько основательны претензии киевских мещан, и о результатах розыска сообщить в Москву50.

 

В заключение следует остановиться на анализе тесно связанных между собой установлений об управлении территорией гетманства, сборе налогов и военной службе Войска Запорожского. Относительно последнего уже в первой версии казацких предложений предусматривалось, что оно будет находиться под управлением своих выборных старшин (начиная с гетмана), которые будут судить казаков “своим правом”. Размер этого войска должен был составлять 60 тыс. человек. Все эти предложения вошли затем в состав жалованной грамоты Войску Запорожскому51. {14} Войско, принесшее присягу царю, должно было нести по его приказу военную службу. В первой версии казацких предложений предусматривалось, что за это войску должно выплачиваться жалованье, “как они где будут на государеве службе по государеву изволению, а не для своей обороны, и отведены где будут в чюжие край”52. Что касается остального населения, не вошедшего в состав Войска Запорожского, то в первой версии казацких предложений, оглашенной 13 марта, за царем признавалось право назначать людей для управления ими и собирать с них налоги. Правда, казацкие послы давали понять, что казацкая верхушка не хотела бы видеть воевод в украинских городах кроме Киева и Чернигова, но при этом само право царя присылать воевод для управления неказацким населением признавалось. Послы ходатайствовали о том, чтобы царские воеводы назначались из числа местных жителей53. Царское правительство пошло навстречу этим предложениям, согласившись на то, чтобы управление находилось в руках традиционных городских властей – войтов, бурмистров и магистратов, как это было и зафиксировано в “Статьях Богдана Хмельницкого”54. Важно, однако, принципиальное признание за царем такого права.

 

Точно так же принципиально признавалось право царя на сбор налогов с неказацкого населения, тем более что в Речи Посполитой жалованье войску выплачивалось именно из этих доходов. Вопросу об организации его в предложениях украинской стороны было уделено особое внимание. Послы гетмана добивались того, чтобы сборщики налогов назначались из числа местных жителей и одновременно давали понять, что было бы лучше, чтобы сбор налогов был передан в руки администрации гетмана, а он “учнет присылать к государю казну на всякой год”. Предлагалось и то, чтобы размер этой дани определялся какой-то точно фиксированной суммой. Для установления возможных размеров такой суммы царь должен был прислать на территорию Гетманства своих представителей, чтобы “переписать... доходы и в смету положити”55. Выдвижение украинской стороной всех этих вариантов говорит о том, что речь шла на переговорах о вполне реальной проблеме и о большой заинтересованности правящей элиты Гетманства в ее конкретном решении.

 

Достигнутая в ходе переговоров договоренность была закреплена в “Статьях Богдана Хмельницкого” в следующей форме: “быти б урядником в городех войтам, бурмистром, райцам, лавником и доходы всякие денежные и хлебные збирать на царское величество и отдавать в его государеву казну тем людем, которых царское величество пришлет”56. Эта же тема затрагивалась и в заключительной части “Статей”, в связи с вопросом о выплате {15} жалованья Войску Запорожскому. Здесь разъяснялось, что решение этого вопроса откладывается, так как “в Малой России в городех и местех каких доходов и про то царскому величеству неведомо”. Поэтому он “посылает доходы описать дворян”57. Как видим, в “Статьях” признавалось не только право царской власти собирать доходы на территории Гетманства, но и ее право провести описание на территории Войска Запорожского, чтобы определить размеры этих доходов.

 

При установлении подобной договоренности между сторонами не вызывает удивления, что прибывшие в Москву в конце весны 1654 г. киевские мещане ходатайствовали у царя об освобождении города на 20 лет от налогов. Освобождение было дано, хотя и на меньший, десятилетний, срок, но при этом мещанам было предписано “давати... по 3000 золотых в государеву казну, которые наперед сего давались воеводе”58 (имелся в виду киевский воевода короля Яна Казимира Адам Кисель). В Москве предпринимали шаги для практической реализации достигнутых договоренностей. 29 мая 1654 г. датирован наказ М.С. Лодыженскому, который должен был выехать на Украину для “переписи в черкаских городех и местех всяких угодей по ту сторону Днепра”59.

 

Рассмотрение всего комплекса норм, определявших характер отношений между Русским государством и Гетманством и нашедших отражение в целом ряде документов, которые условно можно назвать “Переяславским соглашением”, позволяет прийти к некоторым важным выводам.

 

В свое время В. Липинский, полемизируя с “Переяславской легендой”, утверждал, что между Россией и Гетманством просто был заключен военный союз “для освобождения Украины от Польши”. Царь должен был оказывать Украине военную помощь против Польши, а за эту помощь должен был получать от Украины ежегодную денежную дань60. Так как дань, как увидим далее, реально не уплачивалась, то нетрудно было, исходя из такой характеристики, сделать вывод, что зависимость Гетманства от царя была “номинальной”. Такой вывод некоторыми последующими исследователями и был сделан, и такая характеристика русско-украинских отношений после Переяславской рады получила определенное признание в украинской исторической литературе61.

 

Между тем утверждения В. Липинского совершенно не подтверждаются при обращении к источникам. В действительности в материалах русско-украинских переговоров вопрос о заключении военного союза, выработке его условий, определении целей войны просто отсутствовал. Конечно, обе стороны имели в виду, что после решений, принятых в Переяславе, начнется война России и {16} Гетманства против Речи Посполитой, но это связывалось не с заключением какого-то соглашения о союзе, а с тем, что после присяги на верность царю жители Гетманства стали его подданными, что налагало на него обязанность их “от всех неприятелей боронити”62, а также с тем, что, принеся присягу, Войско Запорожское, о чем уже говорилось выше, обязывалось “служить” царю и ходить в походы по его приказу. Соглашение о союзе В. Липинский хотел видеть в тех пунктах “Статей Богдана Хмельницкого”, которые представляли собой положительные ответы царя на просьбы послов гетмана “рать свою вскоре прямо к Смоленску послать” и держать русские войска “по рубежу от ляхов для всякого безстрашия”63. Перед нами, однако, лишь свидетельство редакционного несовершенства документа, в который наряду с нормами, определяющими общий порядок отношений между Русским государством и Гетманством, вошли и решения, касающиеся отдельных конкретных вопросов русско-украинского военного сотрудничества. Все это никак не отменяет того вывода, что содержанием русско-украинских переговоров вовсе не был вопрос о заключении военного союза.

 

Что касается вопроса о выплате дани, обращение к материалам переговоров показывает, что право царя на сбор налогов на территории Гетманства вовсе не мотивировалось тем, что царь оказывает Гетманству военную помощь против Речи Посполитой, а основывалось на том, что таким правом пользовался исторический предшественник царя – польский король, который из этих доходов выплачивал жалованье Запорожскому войску.

 

Но самое главное – анализ материалов переговоров позволил выявить признание по Переяславским договоренностям за царем целого ряда различных “прав” по отношению к населению Гетманства, и они отнюдь не ограничивались уплатой дани.

 

Поскольку тезис о “номинальном” характере зависимости Гетманства от России явно оказывается несостоятельным, то возникает необходимость попытаться определить характер этой зависимости. Выше уже приводился ряд доводов в пользу того, что взаимоотношения Русского государства и Гетманства не соответствуют нормам вассальных связей, применявшимся в межгосударственных отношениях. Анализ материалов переговоров принес новые доказательства правильности этого тезиса. Как бы ни была велика степень подчиненности вассала верховной власти сюзерена в сфере отношений с другими государствами и с государством сюзерена (на практике в общие нормы вассальных отношений могло вкладываться существенно разное конкретное содержание), вассал, как правило, сохранял за собою полную самостоятельность в своих внутренних делах, сюзерен мог вмешаться {17} лишь в случае серьезных конфликтов между вассалом и его подданными.

 

Трудно согласиться с В.А. Смолием, что в правовом плане отношения России и Гетманства после Переяславской рады имели характер “номінального васалітету”64. Как было показано выше, устанавливавшиеся между Россией и Гетманством в соответствии с Переяславскими договоренностями формы связей далеко выходили за рамки того, что имело место при установлении не “номинальных”, а вполне реальных вассальных уз. Как бы ни определять характер зависимости Гетманства от России в правовом плане, очевидно, что она была более тесной, чем в случае установления вассальных отношений.

 

Нельзя согласиться и с другим положением исследователя, что договор зафиксировал “пожиттєву владу в Україні гетмана як її единого і повноправного володаря”65. Правда, в жалованной грамоте Войску Запорожскому говорилось о возможности выбора казаками гетмана лишь после смерти его предшественника66, что может указывать действительно на пожизненный срок правления гетмана, но Переяславские договоренности не делали гетмана “единственным и полноправным правителем”. Выше него стоял царь, который определял своими решениями объем сословных прав и казачества, и других сословных групп украинского общества, и характер отношений собственности в этом обществе, а также обладал правом присылать (или назначать) людей для управления неказацким населением и облагать его налогами в свою пользу. Войско Запорожское во главе с гетманом должно было “служить” царю и ходить в походы по его приказу. Все эти факты не позволяют согласиться с положением В.А. Смолия и В.С. Степанкова, что соглашение служило “правовим визнанням Росією внутрішньополітичної суверенності Української держави”67. Следует отметить, что все эти прерогативы были предоставлены царю отнюдь не в результате давления с русской стороны на послов гетмана, что ясно показывает сопоставление первой версии предложений послов с текстом “Статей Богдана Хмельницкого”. При этом послы вовсе не были пассивными. Как видно из приведенных выше фактов, они настойчиво добивались того, чтобы лица, с помощью которых царь намерен управлять, происходили из числа местных жителей и чтобы сбор налогов в царскую казну производился администрацией гетмана, но уже первая версия их предложения включала признание всех тех прерогатив царской власти, о которых говорилось выше.

 

М.С. Грушевский, уделивший особое внимание изучению позиции украинской стороны во время русско-украинских переговоров, тщательно проанализировав весь комплект известных {18} фактов, пришел к ряду важных заключений о характере политического мышления той правящей верхушки Гетманства, которая и участвовала с украинской стороны в выработке Переяславских договоренностей. Хотя в огне освободительной войны фактически возникло особое, ранее не существовавшее государство, и были созданы органы власти во главе с гетманом, действие которых распространялось на все украинское общество, сознание политической элиты, стоявшей во главе такого государства, отставало от этих сдвигов. Как показал М.С. Грушевский, уже во время переговоров с В.В. Бутурлиным в Переяславле это стало очевидно. Казацкая старшина на этих переговорах то выступала от имени всего населения Гетманства, представляя его интересы перед лицом царской власти, то воспринимала себя лишь как верхушку “Войска Запорожского”, “служилой” военной организации, охватывавшей лишь часть населения этого организма, в то время как другие его части могли и должны были самостоятельно регулировать свои отношения с новым сюзереном.

 

“...бачимо, – писал М.С. Грушевский, – що старшина безпомічно й безвладно плутається між свідомістю свого фактичного державного керівництва, витвореного революційною практикою останніх літ... і юридичним станом речей; колишньою передреволюційною конституцією Річипосполитої”68. В сознании казацкой верхушки новые понятия, таким образом, смешивались с прежними представлениями о украинском обществе, как части более обширного политического целого, в котором Войско Запорожское было лишь привилегированной сословной группой, получавшей свои права и привилегии, как и другие слои общества от некой более высокой центральной власти. Отметив, что казацкая старшина, несомненно, уже осознавала, воспринимала себя как силу, стоящую во главе особого государства – “державы”, М.С. Грушевский все же констатировал, изучая записи переговоров в Переяславе, что “в свідомости правлящої верстви ся державність, видко, ще не глибоко сиділа”.

 

К аналогичным выводам пришел исследователь, изучая текст направленных русскому правительству предложений. В некоторых их пунктах исследователь обнаружил проявление стремлений к тому, чтобы “зробити з України замкнене державне тіло, васальну державу під протекторатом московського царя, закриту для всяких вмішань московского уряду та його аґентів до внутрішніх українських справ”, но ясного и последовательного выражения эта тенденция в выработанных предложениях не получила69.

 

При оценке результатов переговоров в тексте М.С. Грушевского больше таких развернутых оценок не обнаруживается. {19} Однако следует отметить, что по мнению исследователя, выдача царем жалованных грамот отдельным украинским сословным группам была “для української державности ударом в наслідках небчислимим”70. “Тяжкий удар ідеї нової української державности”71 наносило и установление непосредственных контактов между царской властью и городами, но и то и другое произошло по инициативе и в результате ходатайств украинской стороны. Все это вело к общему заключительному выводу, что на переговорах казацкая верхушка не предложила “виразної правно-державної формули взаємовідносин”72, очевидно потому, что такая формула не была выработана в ее собственном сознании. Еще более резко высказывался М.С. Грушевский, завершая свое повествование о времени Хмельницкого. О политике казацкой верхушки при заключении соглашений с Россией он писал: “Ніякого сліду послідовного переведения української державної ідеї, повне свідоцтво її убожства”. И далее: “помилки, помилки без числа – нічим не вимушені, котрі можуть бути витолковані тільки повною байдужістю до державних аспірацій Козаччини”73. Такие характеристики представляются чрезмерно резкими и в определенном отношении не вполне логичными. Если, по мнению самого исследователя, в сознании верхов казачества отсутствовало четкое представление об Украине, как об особом, независимом государстве, то как они могли следовать такому представлению в своей практической деятельности? Но их появление в устах крупнейшего исследователя судеб украинского общества и государственности не было случайным. Он остро ощущал несоответствие взглядов и действий казачества идеалу, существовавшему в его сознании. На эти горькие слова следовало бы обратить внимание тем исследователям, которые полагают, что Переяславские договоренности устанавливали лишь “формальную” зависимость Гетманства от России, ничем не ограничивая его суверенитета.

 

Замечания М.С. Грушевского о том, что на русско-украинских переговорах украинская сторона колебалась между представлением о Гетманстве, как особом государстве, и “дореволюционной конституцией Речи Посполитой”, также отнюдь не были случайными. Обращение к материалам переговоров показывает, что украинская сторона предлагала строить свои отношения с Россией на основе соглашений и других актов, регулировавших ранее связи украинского общества с Речью Посполитой. Так, в грамоте, отправленной Богданом Хмельницким в Москву с его послами С. Богдановым и П. Тетерей, содержалась просьба подтвердить “права, уставы, привилея и всякие свободы... елико хто имяше от веков от князей и панов благочестивых и от королей польских”74. Так как в то время, когда формировалось Войско {20} Запорожское никаких древнерусских князей уже не было, реально речь могла идти лишь о “привилеях” польских королей. В качестве таких “привилеев” послами гетмана были представлены “привилеи” короля Яна Казимира Войску Запорожскому, выданные под Зборовом в августе 1650 г., и текст Зборовского соглашения, одобренный сеймом в январе 1650 г.75 Мещане Переяслава, а затем Киева, добиваясь признания своих прав на городское самоуправление и устройство цехов, также представляли “привилеи” польских королей и гетман ходатайствовал об их подтверждении76. О подтверждении прежних пожалований польских королей просила и делегация украинского духовенства77. Таким образом, и украинское общество, и власти Гетманства не связывали с будущими соглашениями с Россией представления о качественных изменениях в положении отдельных сословных групп или Гетманства в целом, отношения с Россией должны были основываться на нормах, выработанных в ходе взаимодействия украинского общества с Речью Посполитой, с тем лишь различием, что место сюзерена взамен польского короля занимал русский царь. В качестве возможного образца послы гетмана указывали на условия Зборовского соглашения. Все это дает дополнительный материал для решения вопроса о характере взаимоотношений России и Гетманства после Переяславской рады в представлении украинской стороны. В составе России Гетманство должно было быть таким же автономным политическим образованием, каким оно было в составе Речи Посполитой.

 

Однако речь не шла о механическом следовании условиям Зборовского договора. Украинская сторона на переговорах с царем и его советниками исходила из того, что зафиксированные там нормы могут быть изменены в соответствии с ее пожеланиями. Не случайно в грамоте царю Богдан Хмельницкий упоминал об обещании его посла, В.В. Бутурлина, что “большими вас... свободами... пожалует его царское величество паче королей польских”78. Сопоставление комплекса Переяславских договоренностей с текстами Зборовских соглашений позволяет выяснить, в каком направлении этот пересмотр происходил и тем самым дать данные для ответа на вопрос, чем положение Гетманства под властью царя должно было отличаться от его положения в составе Речи Посполитой. Тем самым в известной мере удалось бы выяснить значение Переяславских договоренностей для исторических судеб украинского народа.

 

Сопоставление “Статей Богдана Хмельницкого” и жалованной грамоты Войску Запорожскому со Зборовскими соглашениями производилось неоднократно и выявило целый ряд общих совпадений. Так, в обоих случаях подтверждалось право казаков на {21} самоуправление и на те земли, которые находились в их владении. В обоих указывалось, что пользующееся этими правами казацкое войско должно иметь определенный размер и те, кто не вошел в его состав, не может пользоваться казацкими правами (численность “реестрового” войска по Зборовскому соглашению должна была составлять 40 тыс. человек; по Переяславским договоренностям – 60 тыс.).

 

Вместе с тем в Зборовском соглашении фигурируют “королевские земли” и шляхетские владения, жители которых могут записываться в реестр. Здесь же указывалось, что те, кто не войдет в “реестр”, в королевских владениях обязаны повиноваться администрации замков, а в шляхетских – своим “панам”. Особой статьей “панам” запрещалось мстить подданным за участие в восстании. Эти указания не оставляют сомнения, что одним из условий соглашения было возвращение магнатам и шляхте их прежних владений. Специальная статья предусматривала сохранение на территории Гетманства католических церковных учреждений (только иезуитам запрещалось находиться в Киеве и в “иных городах украинных”).

 

Одновременно должны были возобновить свое действие традиционные органы местного управления, в сфере деятельности которых обязано находиться население, не вошедшее в состав реестра. Было внесено лишь уточнение, что “уряды” на территории Гетманства должна занимать лишь православная шляхта. Возвращение большей части земельного фонда в руки шляхты, магнатов и католической церкви и восстановление юрисдикции традиционных властей над основной массой населения, не вошедшего в состав казацкого войска, сделали бы автономию Гетманства в составе Речи Посполитой иллюзорной. Если этого не произошло, то потому, что в конечном итоге украинская сторона не стала соблюдать соответствующих условий Зборовского соглашения.

 

По понятным причинам Переяславские договоренности не предусматривали возвращения прежней собственности ни магнатам и шляхте, гражданам Речи Посполитой, ни католической церкви. В этих условиях установления о правах казаков и мещан на земли, находящиеся в их владении, приобретали совсем иной смысл, чем в рамках Зборовского соглашения. О жалованных грамотах, подтверждавших “права” различных сословных групп украинского общества и санкционировавших сложившиеся отношения собственности, уже была речь при обсуждении вопроса о характере отношений России и Гетманства после Переяславской рады. Теперь следует обратить внимание на другую сторону дела. Все эти акты, конкретное содержание которых уже излагалось выше, означали, что новая верховная власть, которой {22} подчинялось Гетманство, входя в состав иного политического целого, одобряет, санкционирует своим авторитетом перемены, произошедшие за годы народно-освободительной войны, берет это общество и созданные им институты под свою защиту, что резко уменьшало опасность реставрации прежних порядков. Следует согласиться с украинскими исследователями В.А. Смолием и В.С. Степанковым, когда они обращают особое внимание на эту сторону Переяславских договоренностей. Они совершенно правы, подчеркивая, что эти соглашения предусматривали “цілковите збереження за Україною витворених форми правління і устрою, інституцій політичної влади... суду і судочинства, армії (в 60 тыс. реестровых козаків), финансової системи... нової моделі соціально-економічних відносин”79.

 

Очевидно большое значение, которое имела такая правовая санкция перемен, произошедших в годы народно-освободительной войны, для украинского общества. Вместе с тем ясно, что в средневековом обществе само становление определенных институтов и отношений в ходе восстания подданных против своего монарха еще не делало их полностью законными в общественном сознании. Это в полной мере могла сделать лишь санкция новой верховной власти, пришедшей на смену прежней. Отсюда заинтересованность общества в получении соответствующих правовых актов.

 

Правда, при этом цели разных социальных сил могли расходиться. Подчинение Украины верховной власти царя сопровождалось попыткой православной шляхты, вошедшей в состав Войска Запорожского, вернуть себе то прежнее положение господствующей социальной группы в обществе, которое она занимала до начала народно-освободительной войны. Уже во время переговоров в Переяславе к В.В. Бутурлину обратились шляхтичи с просьбой, чтобы “шляхта была меж казаков знатна... и приносили на писме имена свои, воеводства и уряды себе росписали”80. Таким образом, речь шла не только о подтверждении особого сословного статуса шляхты, но и о восстановлении традиционных органов управления, должностей, занятие которых было прерогативой шляхты. Во время переговоров в Москве послы гетмана выхлопотали у царя жалованную грамоту шляхте, которой не только в общей форме подтверждались ее “вольности”, но и санкционировалось восстановление земских и гродских судов, в которых шляхту судили бы выбранные ею судьи81. Этот документ, как представляется, бросает достаточно яркий свет на отношение влиятельной группы в рядах казацкой верхушки к переменам в годы народно-освободительной войны. Однако эта группировка, решительно отделенная после решений Переяславской рады от {23} дворянского сословия Речи Посполитой, лишенная его поддержки оказалась неспособной достичь своей цели.

 

Следует отметить еще один аспект этой стороны взаимоотношений России и Украины, на который исследователи не обращают внимания. В Москве сохранилась четкая память о том, что Северская земля с Новгород-Северским и Черниговом в сравнительно недавнем прошлом была частью Русского государства, оторванной от него по Деулинскому перемирию 1618 г.82 Среди служилых людей южных уездов имелось немалое число лиц, чьи предки или они сами утратили поместья на землях, перешедших к Речи Посполитой; однако русское правительство не поднимало вопроса о возвращении бывших владений русским помещикам. Сильная государственная власть, исходя из более общих и стратегически более важных для нее интересов, могла пренебречь интересами достаточно значительной группы в рядах своего дворянского сословия.

 

Как бы ни было важно для определения характера отношений между государствами содержание соглашений, которыми эти отношения оформлялись, не менее важно, как эти соглашения реализовывались на практике.

 

Отклоняя предложенную В. Липинским оценку характера Переяславских договоренностей, следует согласиться с этим ученым, что в некоторых важных пунктах они не были реализованы83.

 

Соглашения предусматривали, что царь получит возможность с помощью городских властей собрать доходы с неказацкого населения Украины, из которых будет за службу казацкому войску выплачиваться “жалованье”, размер которого будет определен с составлением “реестра”.

 

В апреле 1654 г., учитывая необходимость своевременно снарядить войско для начинавшейся войны с Речью Посполитой, царь особой грамотой дал гетману право собрать “против прежних звычаев” доходы с населения Гетманства с тем, чтобы израсходовать их на жалованье войску. При этом, подчеркивая свою верховную роль и желая выступить в роли защитника городского населения, царь рекомендовал, чтобы “никаких лишних поборов с мещан имати не велели”. В дальнейшем, указывалось в грамоте, размер жалования, которое царь согласно Переяславским договоренностям должен выплачивать Войску Запорожскому будет определен в зависимости от того, “как наши царского величества дворяне отпишут и сметят доходы”84. Решение о посылке дворян на Украину не было осуществлено, и сбор доходов и в последующие годы остался в руках Хмельницкого85.

 

В июне 1654 г. в Москве было все же принято решение в соответствии с Переяславскими договоренностями выплатить {24} “золотыми” жалованье Запорожскому войску. Часть денег была отправлена в казацкий корпус, участвовавший в военных действиях в Белоруссии, а 42 тыс. золотых было послано к гетману для раздачи в соответствии с реестром86, однако на месте выяснилось, что для войны собрано войско в количестве гораздо большем, чем 60 тыс. человек и состав его постоянно меняется. В этих условиях власти Гетманства не могут ни составить реестр, ни раздать жалованье, которого не хватит на такое количество людей87. В итоге золотые были переданы гетману88, а реестр так и не был составлен. Не получая доходов с территории “Малой России”, русское правительство перестало в дальнейшем присылать жалованье.

 

Переяславские договоренности принципиально признавали право царя присылать на Украину воевод, но вплоть до смерти Хмельницкого русские воеводы с ратными людьми находились только в центре страны – Киеве89. К этому следует прибавить, что в своей внешнеполитической деятельности Хмельницкий самостоятельно вел переговоры с различными государствами, часто не ставя о них в известность Москву, посылал войска в походы по собственной инициативе и настолько не придерживался московского внешнеполитического курса, что даже как известно, заключил соглашение о союзе против Речи Посполитой со Швецией, находившейся с Россией в состоянии войны. Таким образом, на практике автономия Украины оказалась гораздо более широкой, чем это предусматривалось заключенными соглашениями.

 

В Москве были иные представления о возможных перспективах русско-украинских отношений. Так, в начале 1655 г. царский посланец А.С. Матвеев говорил о планах Алексея Михайловича поставить для себя двор в Киеве и приехать туда поклониться останкам печерских отцов, предлагал создать из нереестровых казаков полки солдатского строя, которые бы обучали присланные из Москвы офицеры, и настойчиво рекомендовал прислать в города царских воевод, которые “жилецких всяких людей приезжим людем в обиду не дадут”90. Гетман предложил отложить решение всех этих вопросов до окончания войны. Когда в 1656 г. военные действия на время прервались, новый посланец А. Лопухин снова должен был поднять перед гетманом вопрос о присылке воевод, которые не только будут защищать “жилецких людей” от обид, но и “росправу учнуть чинить добрую”91. Характерно, однако, что вопросы ни о сборе налогов, ни о воеводах не привели к серьезному столкновению между Москвой и Хмельницким. Московские правящие круги готовы были на серьезные уступки, чтобы удержать Гетманство в орбите своего влияния. Не случайно причиной конфликта стала пришедшая в противоречие с русскими внешнеполитическими планами внешняя политика гетмана. {25}

 

В отличие от правовой оболочки русско-украинских отношений, которая оценивается, как уже отмечалось выше, в качестве “номинального вассалитета” к России, фактические связи двух стран после Переяславской рады в некоторых современных работах оцениваются как “створення під верховенством царя конфедеративного союзу двох держав”92. Это определение внутренне противоречиво. Уже отмечалось, что конфедерация предполагает полное равенство соединившихся политических организмов93, а упоминание в этом контексте верховной власти царя явно противоречит такому определению.

 

Если в эту формулу вкладывается такое понимание, что на практике Гетманство было совершенно самостоятельным государством, таким же как Россия, то такому заключению противоречит целая группа фактов, связанных с походом войска наказного гетмана И.Н. Золотаренко в Белоруссию. Так, уже вскоре после начала похода Золотаренко просил царя, чтобы тот “пожаловал свою государеву грамоту ко всему Войску Запорожскому, наказываючи их жестоко, чтоб ему, гетману, были послушны”94. Позднее, когда казаки стали разъезжаться со службы, он снова просил царя послать грамоту в “полки”, “жебы до войска шли”95. При переходе Могилева под русскую власть Алексей Михайлович освободил могилевских мещан от уплаты торговых пошлин “в Киеве и в иных черкаских городех”96. Продолжалась в царской походной ставке и выдача жалованных грамот украинским городам: в сентябре 1654 г. такую грамоту получил Нежин, в 1655 г. – Чернигов и новопостроенный город Козелец97. При этом мещане Нежина были освобождены от корма и подвод, а мещане Козельца получили освобождение от податей на несколько лет. За заслуги во время военных действий в Белоруссии начальники действовавшего там казацкого войска получили от царя щедрые пожалования на территории Гетманства: наказной гетман И.Н. Золотаренко получил Батурин, а затем Глухов, его брат нежинский полковник В.Н. Золотаренко – местечко Новые Млыны, а затем Мену; стародубский полковник Тимофей Аникеенко – местечко Сосницу98. Сопровождавший войско протопоп Максим Филимонович получил грамоту на дер. Ушню с мельницами на р. Десне99.

 

Хорошо известно, что летом 1657 г., когда было собрано казацкое войско для похода в Речь Посполитую, казаки заявили: “без государева указа Полши воевать не идем”. При этом “казаки многие люди” говорили русскому посланцу И. Желябужскому: “извести, де, все наши нужи государю, как мы от старшин своих терпим”100. Эти люди явно не считали зависимость Гетманства от России только “номинальной”101. {26}

 

В польской и части украинской историографии сложилась традиция противопоставления Переяславских договоренностей так называемому Гадячскому договору 1658 г., заключенному Гетманством с Речью Посполитой, как такому соглашению, которое обеспечивало украинскому народу возможности свободного самостоятельного развития в рамках федеративного государства102.

 

У казацкой верхушки были, несомненно, серьезные причины для поисков соглашения с Речью Посполитой. Уже в конце правления Богдана Хмельницкого в Гетманстве начался глубокий внутриполитический кризис, который постепенно все более обострялся. Столкновения верхов и низов сопровождались конфликтами в рядах самой правящей элиты украинского общества. В этих условиях стоявшая у власти группировка во главе с новым гетманом И. Выговским не получила из Москвы поддержки, с помощью которой она могла бы подавить враждебные выступления. По отношению к развернувшейся на Украине борьбе русское правительство пыталось выступать в роли стоявшего над схваткой арбитра и посредника, что позволило бы поставить в определенную зависимость от него обе стороны, участвующие в конфликте. Тем самым появились бы возможности для реализации в полном объеме тех прав, которые предоставляли верховной власти царя Переяславские договоренности103. Такая позиция Москвы вызывала недовольство, особенно той части казацкой верхушки, которая вышла из рядов шляхты и стремилась (о чем говорилось выше) к восстановлению институтов, обеспечивавших ей исключительное положение в обществе, а этого можно было достичь путем сближения с Речью Посполитой.

 

Была и другая причина. В рамках Русского государства Гетманство было расположенным на его периферии политическим образованием, которое не могло серьезно влиять на решение вопросов, касавшихся судеб всего политического целого. Даже по своему формальному положению гетман Войска Запорожского не принадлежал к числу советников монарха, которые в решении этих вопросов участвовали. В рамках Московского государства не намечалось каких-либо путей, которые могли бы привести к изменению этого положения. Напротив, федеративная структура Польско-Литовского государства, состоявшего из двух равноправных политических организмов, объединенных лишь общим монархом и общим парламентом – сеймом, могла быть изменена таким образом, чтобы казачеству, как господствующей социальной группе украинского общества, было обеспечено право участвовать в решении вопросов, касающихся судеб огромного многоэтничного государства Речи Посполитой, на равных правах с польской и литовской шляхтой. {27}

 

Из украинских земель, входивших в состав Речи Посполитой (или, по крайней мере, большей их части), должна была образоваться третья часть федеративного государства – “Великое княжество Русское”; во главе его должен был стать глава казацкого войска – гетман, он же одновременно первый сенатор – воевода киевский, тогда же здесь должны были быть созданы центральные органы управления и суда (канцелярия во главе с канцлером, Трибунал), подобные тем, которые существовали в Короне и в Литве. Традиционная система “урядов” должна была быть восстановлена, но “уряды” могла занимать только православная шляхта, т.е. представители казацкой верхушки в рядах Войска Запорожского. Ряды этого слоя должны были быть увеличены “нобилитацией” по предложению гетмана по 100 казаков от каждого полка. На территории Гетманства эта казацкая верхушка должна была опираться на поддержку 60 тыс. “реестровых” казаков и 10 тыс. наемного войска, которое содержалось бы за счет налогов, собиравшихся на территории Гетманства, куда был бы закрыт доступ коронным войскам. Такое соглашение обеспечивало бы казацкой верхушке не только прочную власть на территории Гетманства, но и равное право голоса в решении всех важных политических вопросов в Речи Посполитой. По-видимому, в кругах казацкой старшины полагали, что Речь Посполитая так ослаблена неудачами в войне с Россией, шведским “потопом”, вторжением шведских и трансильванских войск в 1657 г., что будет вынуждена согласиться на предложенные условия, чтобы, опираясь на союз с казачеством, преодолеть стоявшие перед ней трудности.

 

Возможно, что подобное соглашение (если бы его удалось заключить), отвечавшее прежде всего интересам казацкой верхушки, и могло бы на какое-то время создать благоприятные условия для существования украинского народа (по крайней мере, той его части, что проживала на территории Гетманства) в рамках Речи Посполитой. Однако все это следует относить к планам и расчетам группы полковников вокруг гетмана И. Выговского (сами эти планы не зафиксированы в каком-то конкретном тексте, а лишь условно реконструируются по материалам польско-украинских переговоров), а не к тому реальному соглашению, которое было утверждено сеймом в мае 1659 г. В недавнем исследовании Т.Г. Яковлева, внимательно анализируя создававшиеся в ходе польско-украинских переговоров версии соглашения, убедительно показала, как один за другим исчезали из его текста элементы задуманного плана, включая само понятие “Великое княжество Русское”104.

 

В своем окончательном, санкционированном сеймом виде, территория Гетманства ограничивалась землями трех воеводств: {28} Киевского, Брацлавского и Черниговского. Во главе этого образования становился гетман, занимающий одновременно пост киевского воеводы, – однако это было исключением, сделанным для одного Выговского. Для этого политического образования создавалась особая канцелярия во главе с канцлером и особый верховный суд – Трибунал. На этой территории должно было размещаться казацкое войско, пользующееся своим самоуправлением и подчиненное только власти гетмана. Все это были явные признаки автономии, восходившие к первоначальному казацкому проекту. Однако наряду с этим договор предусматривал возвращение всех прежних владений не только светским собственникам, магнатам и шляхте, но и держателям государственных земель и католическим духовным учреждениям. Уже казацкий проект предусматривал восстановление традиционной для Речи Посполитой системы органов управления, но он обеспечивал в них доминирующую роль православной шляхты. Согласно тексту, утвержденному сеймом, эти уряды обязаны были стать доступными не только для православной, но и для католической шляхты, которые в будущем занимали бы их попеременно; но после заключения соглашения “уряды” предполагалось занять лицами, ранее назначенными на них королем. Одновременно размер казацкого войска сокращался до 30 тыс. человек. Войску этому надлежало размещаться в тех местах, которое оно занимало “перед войной”, т.е. очевидно до начала народно-освободительной войны. Один из важных пунктов соглашения касался порядка выборов гетмана. Его назначал король из числа четырех кандидатов, которых выберут “status województw”, т.е. не казаки или, во всяком случае, не одни казаки. В условиях, когда большая часть земельного фонда должна была вернуться в руки прежних владельцев, которые одновременно получили бы доступ к органам управления, автономия казацкой Украины стала бы призрачной. Пытаясь заинтересовать в заключении соглашения верхи казачества, на сейме обещали, что полковникам, полковым есаулам и сотникам будет выплачиваться ежегодное содержание из доходов украинских староств105.

 

В научной историографии разных направлений общепринятым является положение, что перспектива возвращения прежних владельцев побудила широкие круги населения Украины, освободившиеся от их власти в годы народно-освободительной войны, выступить против Гадячского соглашения и его инициатора Ивана Выговского. Следует, однако, согласиться с Т.Г. Яковлевой, что и для казацкой верхушки в том виде, как оно было одобрено сеймом, оно не представляло никакого интереса106. Реализация соглашения привела бы к переходу большей части земельных {29} угодий в руки магнатов и шляхты в качестве либо их прежних владений, либо пожалованных королем старосте; и на территории Гетманства казацкая старшина, утратив одновременно в пользу шляхты контроль над органами управления, стала бы второстепенной социальной группой. Следует согласиться с заключением украинских исследователей В.А. Смолия и В.С. Степанкова, что условия Гадячского договора “становили великий крок назад” по сравнению со “Статьями Богдана Хмельницкого”107.

 

Чем же объяснить, что Речь Посполитая оказалась неспособной пойти на такие уступки, которые сделала по отношению к Гетманству (не только при заключении соглашений, но и на практике) русская сторона. Среди польской элиты, как в настоящее время хорошо известно, были политики, считавшие весьма важным в той ситуации, в которой находилась страна, ее союз с Войском Запорожским. Примером могут служить относящиеся как раз к этому времени высказывания познанского воеводы Яна Лещинского108. Почему же их точка зрения не возобладала? Ответ, как представляется, следует искать в особенностях государственного строя Польско-Литовского государства. В нем все важные политические решения принимались на основании консенсуса – определенного соглашения, компромисса между основными группировками господствующего класса. Таким образом, для принятия казацких условий было необходимо, чтобы магнаты и шляхта, утратившие земли на Украине, добровольно от них отказались. Так как те, разумеется, на это не соглашались, то и сейм не мог принять благоприятного для казацких интересов решения, тем более что их притязания на возврат, прежних владений находили поддержку и понимание в широких кругах дворянства Речи Посполитой. Оно могло согласиться на изменение структуры федеративного строя государства, но не могло признать те перемены в отношениях собственности на Украине, которые произошли в годы народно-освободительной войны. Такая позиция была главным препятствием, на которое наталкивались все последующие попытки соглашения между Гетманством и Речью Посполитой.

 

После утверждения сеймом Гадячского договора в урезанном по сравнению с первоначальными предложениями виде наиболее влиятельная часть правящей элиты Гетманства, на которую первоначально опирался И. Выговский, отказала ему в поддержке и стала на путь поисков соглашения с Россией109. Перспективы развития связей между Россией и Гетманством стороны видели по-разному. И та и другая сторона полагали, что они должны были основываться на Переяславских договоренностях, измененных в соответствии с их интересами. {30}

 

Позиция казацкой верхушки получила отражение в так называемых “Жердевских статьях”, подготовленных для передачи князю А.Н. Трубецкому, посланному царем на Украину для восстановления отношений, разорванных с заключением Гадячского договора110. Знакомство с этим документом показывает, что Переяславские соглашения казацкую верхушку в целом устраивали. Изменения, которые она хотела бы внести, касались лишь трех вопросов. Во-первых, старшина хотела устранить тот пункт “Статей Богдана Хмельницкого”, по которому гетман не должен был поддерживать отношения с польским королем и султаном; согласно “Жердевским статьям”, эти ограничения должны были отпасть. Гетман обязан был лишь отсылать в Москву копии полученных им грамот. Во-вторых, согласно “Статьям”, предусматривалось, чтобы царь не принимал никакие посольства с Украины “без ведома гетьманского и всей старшины”. Это была реакция на попытки русского правительства выступать в роли арбитра во внутренних конфликтах в украинском обществе в 1657–1658 гг. Составители “Статей” стремились не допустить повторения такой ситуации. В-третьих (и это самое важное), составители “Жердевских статей” стремились устранить из Переяславских договоренностей положения, согласно которым царь через назначенных им лиц мог осуществлять управление неказацким населением Гетманства. Не случайно в “Статьях” подчеркивалось, что в руках полковников должна сохраняться полнота власти “по городах всех украинных”, в том числе и в Киеве, несмотря на пребывание там русских воевод. В данном случае, правда, речь шла лишь о приведении договоренностей в соответствие с реальностью.

 

Главные усилия составителей “Жердевских статей” были направлены на то, чтобы нормы, зафиксированные в Переяславских договоренностях, сохранялись и в будущем. В “Статьях” устанавливалось, что, как и при Хмельницком, воеводы должны находиться только в Киеве, а прибывавшие на Украину русские войска поступать под командование гетмана.

 

У царя и его советников были иные представления о характере взаимоотношений Русского государства и Гетманства в будущем, и эти представления нашли свое отражение в тексте нового соглашения, получившего в научной литературе название “Переяславских статей”. Его текст, подготовленный А.Н. Трубецким по указаниям царя Алексея Михайловича, представлял собой первое в истории русско-украинских связей развернутое соглашение, регулировавшее все основные общие вопросы взаимоотношений Гетманства и России (при его составлении были использованы Статьи Богдана Хмельницкого, жалованная грамота царя войску Запорожскому и некоторые другие материалы)111. Текст {31} соглашений, составленный уже в традиционной форме предложений украинской стороны и резолюций царя, был зачитан на Раде, созванной в Переяславе 17 октября 1659 г. и вступил в действие после того, как содержавшиеся в нем “Статьи” получили одобрение “всей старшины и черни”112. Выбор такой процедуры, как представляется, указывал на договорный характер отношений царя и его украинских подданных.

 

Современные украинские исследователи, которые полагают, что связи между Русским государством и Гетманством имели форму “номинального вассалитета” или “конфедерации двух держав”, считают, что лишь с принятием “Переяславских статей” Гетманство приобрело статус автономного политического образования в рамках Русского государства113. В свете сказанного выше более правильной представляется другая точка зрения: “Переяславские статьи” серьезно ограничили ту автономию, которой должно было пользоваться Гетманство на основе Переяславских договоренностей 1654 г.

 

Характер произведенных изменений достаточно выяснен в научной литературе, здесь хотелось бы лишь вкратце охарактеризовать их основные направления.

 

Зависимость Гетманства от России с формальной стороны подчеркивалась тем, что новоизбранный гетман должен был ехать в Москву, чтобы получить здесь у царя знаки власти и “на гетманство... государеву жалованную грамоту”. Сношения гетмана с какими-либо государствами были теперь возможны лишь с разрешения царя. Гетман и войско должны были ходить в походы только по приказу царя, за попытку самовольных военных действий устанавливалась самая суровая мера наказания – смертная казнь. Таким образом, в сфере контактов с другими государствами какая-либо самостоятельность Гетманства не допускалась.

 

Что касается внутренних отношений, то здесь “Переяславские статьи” закрепляли роль царя, как верховного арбитра в случае конфликтов в украинском обществе. О “всяких ссорных делех” гетман обязан был информировать Алексея Михайловича, смертный приговор гетман мог выносить лишь при участии на суде присланного царем представителя, самого гетмана войско не могло смещать “без указу царского величества”.

 

Наконец, в целом ряде городов Украины (Переяславе, Нежине, Чернигове, Брацлаве, Умани) должны были появиться воеводы с ратными людьми “для обороны от неприятелей”. Тем самым утверждалось реальное присутствие верховной власти царя на территории Гетманства.

 

Исследователями собраны достаточно многочисленные свидетельства того, что казацкая верхушка Гетманства была {32} недовольна условиями соглашения. Наиболее ярким подтверждением этого может служить отправка в Москву в конце 1659 г. посольства, которое должно было добиваться вывода воевод из всех городов кроме Киева и Переяслава и предоставления гетману права сношений с иностранными государствами114. И все же она одобрила на Раде “Переяславские статьи”. Вряд ли все это можно объяснить только страхом перед собранными у места заседаний Рады русскими войсками. Запись переговоров, сделанная в канцелярии А.Н. Трубецкого, показывает, что уступчивость украинской стороны была отнюдь не безграничной. Действуя в соответствии с наказом, Трубецкой сделал попытку вернуть в состав Русского государства земли, утраченные им в годы Смуты. В Новгороде-Северском, Почепе, Стародубе и Чернигове предполагалось появление воевод, власть которых распространялась бы и на прилегающие к городам “уезды”. Находящиеся здесь на землях, которые исторически не принадлежат к “Малой России”, “новоописные казаки” должны были либо их покинуть, либо подчиниться власти воевод115. Требование это, однако, встретило упорное сопротивление еще на предварительном этапе переговоров, на Раде не обсуждалось и в текст “Переяславских статей” не вошло.

 

Как представляется, ситуацию можно прояснить рассматривая возможные альтернативы действий казацкой верхушки осенью 1659 г. Чего бы она добилась, отвергнув “Переяславские статьи” и вернувшись к Гадячскому договору? Для ответа на этот вопрос следует сопоставить тексты этих двух соглашений в их основных положениях.

 

В некоторых аспектах автономия Гетманства по Гадячскому договору была шире (на территории Гетманства не могли размещаться коронные войска), в других бо́льшие преимущества фиксировались в “Переяславских статьях” (реестр в 60 тыс. человек, выбор гетмана войском Запорожским), однако между обоими текстами было одно принципиальное различие. Гадячский договор предполагал возвращение прежних владельцев, восстановление первоначальных привилегированного статуса шляхты и органов управления, что затрагивало интересы самых широких кругов украинцев. “Переяславские статьи”, как и предшествующее соглашение с Богданом Хмельницким, санкционировали и те перемены в социальной структуре общества на территории Украины, которые произошли в годы Народно-освободительной войны, и существование тех институтов, которые сложились здесь в те же годы. В этом плане важным представляется новшество – резолюция царя, помещенная в ответ на просьбу украинской стороны не присылать на Украину воевод. Просьба эта {33} была заимствована из текста “Статей”, поданных царю 11 марта послами Хмельницкого. Они тогда просили не присылать в города воевод и чтобы “в тех городех для судов и росправы были урядники их казатцкие”. В то время это обращение осталось без ответа116. В “Переяславских статьях” после этого текста была помещена резолюция царя: “быти урядником того войска, права и вольности смотрети им”. Тем самым устанавливалось, что “урядники” – лица, в чью компетенцию входит управление неказачьим населением, должны назначаться из рядов Войска Запорожского и за ними признается право охранять местные нормы отношений, в том числе, очевидно, и применительно к царским воеводам. Что касается сбора доходов с территории “Малой России”, то в “Переяславских статьях” было прямо указано, что эти доходы должны идти на выплату ежегодного жалованья 60 тыс. реестровых казаков. Конечно, серьезным вмешательством во внутреннюю жизнь украинского общества было размещение в ряде городов воевод с военными отрядами. Тем самым русское правительство обеспечивало себе определенные гарантии того, что Гетманство и в дальнейшем будет оставаться автономной частью Русского государства. Наносило серьезный ущерб автономии и установление “Переяславских статей”, о том, что в Киеве, Чернигове и Брацлаве воеводы получают право “владеть маетностями теми, которые принадлежали к тем воеводствам преже сего”. По отношению к этим “маетностям” воеводы выступали уже не как военачальники, а как администраторы. И все же обязанности воевод ограничивались в основном военными функциями. В “Переяславских статьях” относительно них подчеркивалось: “в полковничьи... поборы не вступатца”, “в войсковые права и вольности не вступать”. Особым пунктом в статьях подтверждались права мещан, в частности регламентировались их обязанности по даче “корма и подвод”.

 

В целом следует констатировать, что если Гадячский договор предоставлял Гетманству довольно широкую автономию, но вел одновременно к коренным переменам общественных отношений и изменению характера политических институтов, то автономия Гетманства, как она определялась “Переяславскими статьями”, была ограниченной, но реальной; сохранялась и сложившаяся в годы народно-освободительной войны социальная структура украинского общества и сформировавшиеся в те же годы политические институты. В этом, как представляется, следует искать объяснение того, почему несмотря на свое недовольство казацкая рада приняла “Переяславские статьи”.

 

Все сказанное, как представляется, дает определенный материал для ответа на вопрос, в чем историческое значение {34} Переяславской рады и заключенных затем Переяславских соглашений в истории украинского народа. Правда, как справедливо отмечается в современной украинской литературе, сами Переяславские соглашения действовали всего несколько лет до того момента, когда с заключением Гадячского договора связи между Россией и Гетманством были разорваны, но сформулированные в них важные нормы отношений между Россией и Гетманством, санкционировавшие существование на территории Гетманства особого общественного устройства, сложившегося здесь в годы народно-освободительной войны, и связанных с ним политических институтов, стали важной составной частью последующих соглашений между Гетманством и Русским государством, а это, в свою очередь, объективно содействовало сохранению одного и другого. Русское правительство царя Алексея Михайловича и его преемников санкционировало существование особых общественных порядков на территории Гетманства вовсе не из симпатий к ним, а чтобы обеспечить себе поддержку местного населения в борьбе с Речью Посполитой и удержать в сфере своего влияния стратегически важную территорию. Как показывает уже текст “Переяславских статей” 1659 г., русское правительство стремилось ограничить автономию Гетманства, и эти попытки, особенно когда они затрагивали интересы широких кругов населения, приводили к острым конфликтам. Но русское правительство в этих ситуациях оказывалось способным, преследуя те более общие политические интересы, о которых было сказано выше, найти приемлемый компромисс с украинским обществом. По причинам, о которых уже говорилось, Речь Посполитая на подобный компромисс оказалась неспособной и с утверждением ее власти на Правобережной Украине произошла быстрая и радикальная ликвидация прежних порядков. То, что на Левобережной Украине сделать того же не удалось, было, несомненно, связано с тем, что население этих земель опиралось на поддержку и находилось под покровительством России. Ближайшим результатом решений Переяславской рады стало вмешательство России в тянувшуюся уже ряд лет войну между Речью Посполитой и Гетманством во главе с Богданом Хмельницким. Вмешиваясь в этот конфликт, русское руководство имело свои планы, во многом расходившиеся с планами казацкой верхушки, стоявшей во главе Гетманства, и их осуществление в далекой перспективе привело к ликвидации Гетманства и инкорпорации его территории в состав Российского государства. Однако ближайшим долгосрочным последствием этого события стало сохранение на исторически долгий срок на территории Левобережной Украины созданных украинским обществом в годы народно-освободительной войны своих общественных {35} порядков и собственных политических институтов. Существование в жизни украинского народа такого исторического периода следует расценить как позитивное и важное для его исторических судеб явление.

 

 

1 Basarab J. Pereiaslav 1654: Historiographical Study. Edmonton, 1982; Цибульский В. Переяславська угода 1654 року в зарубіжній історіографії (1945–1990 рр.). Рівне, 1993; Матях В.М. Тема українсько-російського договору у вітчизняній історіографії // Українсько-російський договір 1654 р.: Нові підходи до історії міждержавних стосунків (Матеріали науково-теоретичного семінару). Київ, 1995. С. 53–59.

 

2 Липинський В. Україна на переломі. 1657–1659; Замітки до історії українського державного будівництва в XVII-му столітті. Філадельфія, 1991. С. 25.

 

3 Горобець В.М. Від союзу до інкорпорації: українсько-російські відносини другої половини XVII – першої чверті XVIII ст. Київ, 1995.

 

4 Воссоединение Украины с Россией. (Далее: ВУР). М., 1954. Т. III. № 205. С. 466, 469, 472, 478, 480, 482–483, 486–487; № 226. С. 517–518; № 232. С. 534–542.

 

5 Липинський В. Указ. соч. С. 26.

 

6 Яковлів А. Договір Гетьмана Богдана Хмельницького з Москвою 1654 р. // Ювілейний збірник на пошану акад. Д.І. Багалія. Київ, 1927. С. 613.

 

7 Анализу норм, на которых строились их отношения с королем, посвящено специальное исслед.: Maleczyńska E. Książęce lenno mazowieckie (1351–1526). Lwów, 1929.

 

8 Ibid. S. 77–79.

 

9 Ibid. S. 130–132.

 

10 Ibid. S. 109–110.

 

11 Ibid. S. 120–125.

 

12 Ibid. S. 114–115; Vetulani A. Lenno pruskie: Od traktatu krakowskiego do śmierci księcia Albrechta. 1525–1568. Kraków, 1930. S. 112–113.

 

13 Maleczyńska E. Op. cit. S. 142–146.

 

14 Ibid. S. 146–148.

 

15 Ibid. S. 78–79.

 

16 Грамоти XIV ст. Київ, 1974. № 62. С. 120.

 

17 Там же. № 66. С. 127.

 

18 Ср. замечания В.А. Смолия и В.С. Степанкова о характере взаимоотношений России и Гетманства: “Це було щось більше, ніж просто автономія чи протекторат. Адже навіть останній передбачав таку залежність, за якої одна держава (протектор) бере на себе функції зовнішніх відносин іншої (протегованої) держави”. См.: Смолій В.А., Степанков В.С. Богдан Хмельницкий: Соціально-політичний портрет. Київ, 1995. С. 445. Вассальные связи такого типа зависимости, как показано выше, вовсе не предполагали.

 

19 ВУР. Т. III. С. 466–468.

 

20 Там же. С. 466.

 

21 К такому выводу пришла в недавнее время специально занимавшаяся исследованием того, как складывались отношения между Украиной и Россией после Переяславской рады, О.В. Баранова (Баранова О.В. Российско-украинские договоры в XVII–XVIII веках: Автореф. дисс.... канд. ист. наук. Брянск, 2002. С. 10).

 

22 ВУР. Т. III. № 245. С. 560–565.

 

23 Там же. С. 561. {36}

 

24 Там же. № 244. С. 559.

 

25 Там же. № 205. С. 473.

 

26 Там же. № 236. С. 243–244.

 

27 Там же. № 245. С. 565.

 

28 Там же. №. 248. С. 568.

 

29 Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России. (Далее: АЮЗР). СПб., 1878. Т. X. Прибавл. № 8. Стб. 495–496.

 

30 Там же. № 16. Стб. 761–764.

 

31 ВУР. Т. III. № 239. С. 553.

 

32 АЮЗР. Т. X. Стб. 647–649, 651–654.

 

33 ВУР. Т. III. № 236. С. 549.

 

34 Посольство мещан Киева находилось в Москве в конце мая 1654 г., посольство духовенства в лагере царя под Смоленском в июле 1654 г.

 

35 См. грамоты Б. Хмельницкого с просьбой о подтверждении “привилеев” Киева: АЮЗР. Т. X. № 13. Стб. 607–710; о подтверждении прав митрополичьей кафедры: Там же. № 16. Стб. 715–716.

 

36 Там же. Стб. 536.

 

37 Там же. СПб., 1872. Т. VII. № 8. С. 188.

 

38 Там же. Т. X. № 8. Стб. 441.

 

39 Там же. № 9. Стб. 536.

 

40 Там же. Стб. 537–538.

 

41 Там же. № 8. Стб. 439.

 

42 ВУР. Т. III. № 248. С. 568; АЮЗР. Т. X. № 8. Стб. 495–496.

 

43 См. в качестве примера жалованную грамоту митрополиту С. Косову на владения митрополичьей кафедры (АЮЗР. Т. X. № 16. Стб. 761–764).

 

44 Там же. № 8. Стб. 497–499.

 

45 Там же. Стб. 502.

 

46 Там же. № 13. Стб. 613, 625–626.

 

47 Там же. № 16. Стб. 741.

 

48 Там же. Стб. 746.

 

49 Там же. Стб. 742.

 

50 Там же. Стб. 656–658.

 

51 Там же. № 8. Стб. 438–439; ВУР. Т. III. № 248. С. 568.

 

52 АЮЗР. Т. X. № 8. Стб. 439.

 

53 Там же. Стб. 439–441, 447–448.

 

54 ВУР. Т. III. № 245. С. 561.

 

55 АЮЗР. Т. X. № 8. Стб. 440–441, 448.

 

56 ВУР. Т. III. № 245. С. 561.

 

57 Там же. С. 564.

 

58 АЮЗР. Т. X. № 13. Стб. 620–621, 624–625.

 

59 Там же. Стб. 673.

 

60 Липинський В. Указ. соч. С. 25.

 

61 Дословное воспроизведение тезисов Липинского см.: Горобець В.М. Переяславсько-московський договір 1654 р.: Причини і наслідки. Історіографічні традиції та історичні реалії // Українсько-російский договір 1654 р. С. 22.

 

62 См. в грамоте Богдана Хмельницкого царю от 8 января 1654 г.: “изволь ваше царское величество нас слуг и поданных своих имети и от всех неприятелей боронити” (ВУР. Т. III. № 225. С. 516).

 

63 Липинський В. Указ. соч. С. 26. Ср.: ВУР. Т. III. № 245. С. 563.

 

64 Смолій В.А. Українсько-російський договір 1654 р. Нові підходи до вивчення проблеми // Українсько-російський договір 1654 р. С. 4.

 

65 Там же. {37}

 

66 ВУР. Т. III. № 248. С. 568.

 

67 Смолій В.А., Степанков В.С. Українська державна ідея: Проблеми формування, еволюції, реалізації. Київ, 1997. С. 83.

 

68 Грушевський М.С. Історія України-Руси. Київ, 1931. Т. IX/1. С. 766.

 

69 Там же. С. 790–791.

 

70 Там же. С. 820.

 

71 Там же. С. 852.

 

72 Там же. С. 868.

 

73 Грушевський М.С. Історія України-Руси. Київ, 1931. Т. IX/2. С. 1498.

 

74 ВУР. Т. III. № 236. С. 549.

 

75 АЮЗР. Т. X. № 8. Стб. 454–458.

 

76 Тексты соответствующих привилеев см.: АЮЗР. Т. X. № 9. Стб. 517 и след.; № 9. Стб. 517–532; № 13. Стб. 633–642. Ходатайства гетмана см.: ВУР. Т. III. № 235. С. 547; АЮЗР. Т. X. № 13. Стб. 607–610.

 

77 АЮЗР. Т. X. № 16. Стб. 711. Ходатайство гетмана о подтверждении этих пожалований см.: Там же, стб. 714 и след.

 

78 ВУР. Т. III. № 236. С. 549.

 

79 Смолій В.А., Степанков В.С. Українська державна ідея... С. 83.

 

80 ВУР. Т. III. № 205. С. 476.

 

81 АЮЗР. Т. X. № 8. Стб. 495–496.

 

82 См. высказывания А.Н. Трубецкого на переговорах 1659 г. о Чернигове, Новгороде-Северском и Стародубе: “...а те городы изстари належат к Московскому государству, а не к Малой Росии”. См.: АЮЗР. СПб., 1863. Т. IV. № 115. С. 261.

 

83 Липинський В. Указ. соч. С. 27.

 

84 АЮЗР. Т. X. № 11. Стб. 569.

 

85 См. об этом в статейном списке посольства Ф.В. Бутурлина (1657 г.): АЮЗР. СПб., 1861. Т. III. Стб. 567.

 

86 Там же. Т. X. Стб. 683–688.

 

87 Там же. Стб. 693–694.

 

88 Там же. Стб. 697.

 

89 Там же. Т. III. Стб. 567.

 

90 Грушевський М.С. Указ. соч. С. 1032–1034.

 

91 Там же. С. 1206.

 

92 Смолій В.А., Степанков В.С. Українська національна революція XVII ст. (1648–1676 рр.). Київ, 1999. С. 183.

 

93 Яковенко Н.М. Нарис історії України з найдавніших часів до кінця XVIII століття. Київ, 1997. С. 201.

 

94 АЮЗР. СПб., 1889. Т. XIV. Стб. 172.

 

95 Там же. Стб. 694.

 

96 Там же. Стб. 259.

 

97 Там же. Стб. 721–724, 781–782. О выдаче таких грамот снова ходатайствовал гетман.

 

98 Там же. Стб. 171–174, 606, 612, 783–786.

 

99 Там же. Стб. 659–698. Позднее, по просьбе протопопа в грамоту вносились изменения и дополнения.

 

100 Русская историческая библиотека. СПб., 1884. Т. 8. Стб. 1255–1257.

 

101 Не случайно на Раде, созванной после собрания гетманом Ивана Выговского, “полковники и сотники... говорили, чтоб он, новообраныи гетман Иван Выговскои, вычел на раде им всем великого государя жалованную грамоту” (очевидно, грамоту царя Войску Запорожскому). См.: АЮЗР. Т. IV. Стб. 11. {38}

 

102 Характерным примером могут служить страницы, посвященные Гадячскому договору Д. Дорошенко. См.: Дорошенко Д. Нарис історії України. Львів, 1991. С. 291–292. В только что вышедшей украинской “Истории Польши” также читаем, что “Гадяцька угода відкривала широкі можливості для автономного існування українського народу в межах Речі Посполитої”. См.: Зашкільняк Л., Крикун М. Історія Польщі. Львів, 2002. С. 184.

 

103 Подробный анализ событий, происходивших на Украине в 1657–1658 гг., и характеристика линии действий, выбранной русским правительством см.: Яковлева Т. Гетьманщина в другій половини 50-х років XVII століття: Причини і початок Руїни. Київ, 1998. С. 83–96, 230–288.

 

104 Там же. С. 305–323.

 

105 Публикацию договора см.: Volumina legum. SPb., 1859. Т. IV. S. 297–302.

 

106 Яковлева Т. Гетьманщина... С. 319.

 

107 Смолій В.А., Степанков В.С. Українська національна революція XVII ст. С. 229.

 

108 Их подробный разбор см.: Грушевський М.С. Історія України-Руси. Київ, 1936. Т. XII. С. 317–324.

 

109 Подробнее об этом см.: Яковлева Т. Гетьманщина... С. 330–341.

 

110 Текст Жердевских статей см.: АЮЗР. Т. IV. № 115. Стб. 256–257.

 

111 Его текст см.: Там же. Стб. 262–268.

 

112 Нам ничего не известно о подобной процедуре по отношению к “Статьям Богдана Хмельницкого”. Ср.: Горобець В.М. Від союзу... С. 36.

 

113 Смолій В.А., Степанков В.С. Українська державна ідея... С. 123.

 

114 АЮЗР. Т. V. № 2.

 

115 Там же. Т. IV. № 115. Стб. 261.

 

116 Там же. Т. X. № 8. Стб. 438. {39}

 

Флоря Б.Н. Переяславская рада 1654 г. и её место в истории Украины // Белоруссия и Украина: история и культура: Ежегодник. 2004 / Гл. ред. Б.Н. Флоря. М., 2005. С. 5–39.

Ответить

Фотография veta_los veta_los 18.07 2016

Очень хорошо все и сжато сформулировано. Главное, как мне кажется, уравновешено и без истерик. Четко, с толком и расстановкой. Политика...

Ответить

Фотография veta_los veta_los 19.07 2016

Стефан, а можно ссылочку на крайнюю статью попросить, для архива? Что-то не могу сходу найти...

Ответить

Фотография Стефан Стефан 19.07 2016

Стефан, а можно ссылочку на крайнюю статью попросить, для архива?

Извините, только сейчас заметил Вашу просьбу.

 

http://shron.chtyvo....yk_2004_ros.pdf

 

Первоисточник сейчас не открывается.

Ответить

Фотография veta_los veta_los 20.07 2016

Стефан, а можно ссылочку на крайнюю статью попросить, для архива?

Извините, только сейчас заметил Вашу просьбу.

http://shron.chtyvo....yk_2004_ros.pdf

Первоисточник сейчас не открывается.

Спасибо. Закачал файл. При нашей-то цензуре, уже не плохо. Может пригодиться.
Ответить