Исторический форум: история России, всемирная история

Очерк 4. Надпись на горшочке с поселения эпохи поздней бронзы близ г. Умани (V в. до н. э. Украина)

В 1949 г. археолог А. И. Тереножкин (Киев) произвел разведывательные раскопки в Синицком лесу, что расположен в 7 км к западу от г. Умань. Археолог сообщает; «В Синицком лесу частично был раскопан один бугор, состоявший в основе из культурных остатков, а в центре открыты три очага. Никаких признаков погребений на бугре не было обнаружено. Характер находок указывает, что бугры белогрудовского типа не погребальные курганы, а остатки жилых построек.

Материальная культура этих памятников имеет характерные черты конца эпохи бронзы и начала железного века: горшки с гладким валиком на плечике, лощеная керамика, каменные сверленые топоры, кремневые орудия — вкладыши для серпов. Но вместе с тем имеются уже признаки местной обработки железа (шлаки). Экономической основой обпдества этого времени являлось, по-видимому, земледелие; скотоводство играло второстепенную роль. Анализ материалов позволяет думать, что носители белогрудовской культуры могли составлять основное ядро в образовании скифо-пахарей, племена которых населяли, согласно сведениям Геродота, лесостепь между Днепром и Днестром».

Среди многочисленных фрагментарных сосудов поселения А. И. Тереножкин обращает особое внимание на целый маленький горшочек со знаками. «Перед нами какая-то пиктограмма, указывзюшая на культовое значение этой посуды», — пишет он. Эта догадка археолога, как мы увидим ниже, оказывается верной. Знаки сделаны по сырому тесту. Обмера посуды при ее описании не дается. А. А. Формозов сробщает, что высота горшочка со ставляет всего 4 см.

При ближайшем рассмотрении знаков на горшочке с поселения близ г. Умани в них можно видеть 4 буквы уже известного нам древнеосетинского письма арамейского дукта и цифры арамейского счета, выражающие числа 2, 3, 4 и 1 (см. табл. IV, рис. 1).

Первая буква надписи представляет собой ту специфическую фигуру, которая передает осет. о (resp. дифтонг уӕ). Она, как мы уже однажды говорили, образовалась из соединения двух встречных WAW, что особенно хорошо видно на надписи из Горной Пролейки Волгоградской обл.

Вторая буква представляет арамейскую heth того хабита, в котором она засвидетельствована весьма рано и знакома, например, по арамейской надписи из Нераба близ Алеппо (VII в. до н. э.).

Третья буква, соединенная в верхней части со второй длинной горизонтальной чертой, представляет reš той формы, которая появляется примерно в V в. до н. э. (ср. близкую к ней r в надписи Saqqărah, датируемой 482 г. до н. э.).

Последняя, четвертая буква надписи samech помещена между h и r и соединена с h тонкой линией. Samech этого хабита также не встречается раньше V в. до н. э.

Исходя из хабита букв r и s как более поздних, надпись на горшочке датируется нами V в. до н. э. (см. табл. IV).

Цифры арамейского счета, поскольку они отличаются большой стабильностью, ничего нового в датировку не вносят. После надписи, которая состоит из букв ohrs, сразу же помещена цифра 2, затем, через небольшое расстояние,— 3, за ней 4 и, наконец, 1. Цифра 4, в которой крайняя справа вертикальная черточка имеет небольшой наклон, подтверждает еще раз направление древнеосетинского письма — слева направо. Обычно в арамейском счете в цифре 4 наклонная линия помещается слева (см. табл. IV).

Надпись на горшочке, переданная в транскрипции буквамн ohrs, воспринимается нами в следующем осетинском ее чтении: о, хрс! (Через о(-уӕ) передано осетинское междометие восклицания, обращения. Слово хрс в нашей интерпретации соответствует названию древнего осетинского (скифского) божества х(уӕ)рс, сохранившегося в пантеоне языческих богов восточных славян под именем Хорсъ. Выясняя лингвистическую историю этого имени, В. И. Абаев пришел к выводу, что имя Хорсъ происходит от осет. хуарз//хорз 'добрый' ,'хороший'. Наша надпись не только подтверждает древнерусскую форму имени Хорсъ, но определяет и исходную осетинскую. Конечный глухой с вместо осетинского звонкого з в восточнославянском (древнерусском) оказывается наследием осетинского языка. В восточнославянском глухой с вместо звонкого з в конце слова мог появиться только после отпадения глухого гласного и не раньше XI в. н. э. В осетинском же языке это явление собственно диалектное, до сих пор известное. Насколько рано оно появляется, можно видеть по опубликованным нами памятникам древнеосетинского языка, где оно встречается в ряде надписей (см. ТППЯ, очерк 5, 10). Продолжается оно и в средние века как одна из диалектных особенностей асской(ясской) речи. Для XV в. это явление отмечено Неметом, для XIII—XIV вв. — иами в средневековых осетинскнх надписях. В лингвистической истории имени Хорсъ не оправдалось тодько одно предположение В. И. Абаева. Он думал, что в скифской (resp. аланской) среде слово, давшее имя Хорсъ, первоначально (в значении 'добрый') было эпитетом какого-то бога. А оказьшается уже в V в. до н. э. это имя существовало как самостоятельное название божества. Кстати, в скифской среде оно не могло звучать как хорс, так как эта норма позднего — иронского диалекта. Здесь оно произносилось хуӕрс. А вот в древнерусскую языковую среду оно могло попасть уже в иронской форме — хорс. Первый ярко выраженный памятник иронского диалекта датируется IV в. н. э.

Итак, на горшочке из поселения близ г. Умани начертано имя скифского божества: Х(уа)рс — Хорс. Надпись целиком подтверждает догадку археолога А. И. Тереножкина о культовом, ритуальном назначении горшочка, не говоря уже о том, что поселение действительно оказывается скифским.

Значение цифровы.х величин, следующих после имени божества — неясно. Цифры прочерчены, как и надпись, по сырому тесту до обжига и, может быть, имели магическое значение.

Г. Ф. Турчанинов "Древние и средневековые памятники осетинского письма и языка", сс.46-49

От себя добавлю, что считаю Хорса "автохтонным" наследием автохтонного ираноязычного скифского субстрата, сыгравшего немалую роль в формировании восточных славян. Хорс не был привнесён из азиатского Ирана. Наоборот - имя ихнего Ахура Мазды корнями уходит в наше родимое Северное Причерноморье.

О Хорсе:

Чем не этимология:
"Я знаю, сцо вЂн прійде, я троски позду.
Ох, мир! Зал зе бо буде! Хороса була кобила —
Хоц вЂдъки иду, то вона не зблудила".

Здравствуйте, Jim. Если бы Вы знали , насколько Ваша шутка близка к истине!

Наш русский куст корней в словах "хорошо", "хранить", "хоронить", "хоромы", "храм" и их древние значения вполне обрисовывают и функции Хорса: кормить, защищать,  беречь, очищать.

Отсюда и hors западных индоевропейцев как "кормилец" и "защитник", которого ко всему прочему ещё требуется и "холить" (см. этимологический словарь РЯ, хотя бы школьный).