Хайме I осаждает Пальму
Один из крупнейших полководцев Реконкисты Хайме I, король Арагона (1208-76), он же Жауме I, граф Барселонский (Арагон и Каталония были объединены с 1162, почему их правители носили титул «графа-короля»), недаром остался в истории под именем Завоевателя (el Conquistador, lo Conqueridor). Его отец Педро II (Пер I) участвовал в битве при Лас Навас де Толоса, но погиб год спустя при Мюрэ, близ Тулузы, 12 сентября 1213. Тогда 900 северофранцузских всадников (сам Хайме пишет, что их было от 800 до 1000) с неизвестным количеством пеших сержантов под командованием Симона де Монфора разбили по частям 2000 арагоно-каталонских и южнофранцузских («окситанских») всадников и 30-40 тысяч пехотинцев (тулузское ополчение и наемники-рутьеры). Эта битва представляет собой нетипичную для средневековья кавалерийскую схватку. Педро попытался использовать местность (небольшие ручьи, лощины, возможно еще и болото) с тем, чтобы укрепить свою позицию.
Однако эти преграды не остановили атаку трех конных «баталий» де Монфора. Педро II, находясь в авангарде, был убит, после жестокого боя была перебита и вся его maynade, т.е. несколько десятков рыцарей и сержантов ближайшего окружения (Хайме потом писал, что лишь немногие придворные пали, сражаясь за короля, прочие же бежали с поля боя). Потом французы ударом во фланг опрокинули деморализованных смертью короля (Хайме подчеркивает отсутствие порядка среди воинов его отца) арагонских рыцарей (первую линию строя) на их оруженосцев (вторая линия), а поскольку людей Педро не поддержала пехота, они были рассеяны и увлекли в своем бегстве окситанских рыцарей. Затем пехотинцы Симона вышли из соседнего города, где их осаждали ополченцы Тулузы, чтобы добивать раненых арагонцев, тогда как французская конница вернулась и устроила побоище тулузскому пешему ополчению, причем было зарублено или утоплено в Гаронне якобы 15 или 20 тысяч человек. Если верить «Истории Альбигойского крестового похода» монаха Пьера де Во-де-Серни, у французов были убиты всего один рыцарь и семь сержантов; в реальности потери воинов Монфора составляли как минимум несколько десятков человек. Сам Хайме тогда оказался в плену и был освобожден только в мае 1214. Его юность прошла в постоянных войнах за наследство отца с мятежными магнатами. В этих условиях и вырос талантливый коронованный администратор, законодатель, стратег и просто воин. Возможно, желая направить их энергию на решение внешнеполитических проблем и добиться стабильности в своем королевстве, Жауме предпринял завоевание Балеарских островов (перешли к альмохадам в 1201). Но в конечном итоге именно он, вместе с Фернандо III Кастильским, подвел Реконкисту к ее самому решающему этапу, покорив Средиземноморские провинции Ислама.
План Хайме по изгнанию сарацинов с Балеаров был обнародован в ноябре 1228. Поводом для нападения стали бесчинства мусульманских пиратов в каталонских водах. И в декабре граф-король просил кортесы в Барселоне одобрить его замысел. Гильем де Монкада, представитель дворянства, ответил, что будет то великое и благородное предприятие и «кроме того, мы говорим перед всеми, что совет будет таков, что ты должен сделать это и мы даем его». Затем Гильем дал обет служить Хайме с 400 рыцарей, Нуньо Санчес обещал 100 рыцарей, а граф Юг де Ампурья 60 на лошадях в броне, присутствовавшие представители церкви предложили 139 рыцарей. Начало кампании было намечено на последнюю неделю мая 1229. Король обещал поделить новые земли (обычно земли распределялись еще в процессе подготовки похода или осады) согласно количеству воинов, выставленных каждым бароном. Любопытно, что чуть позже Гильем де Монкада обещал выставить только 100 рыцарей (вопреки своему более раннему обязательству, зафиксированному в «Книге деяний», мемуарах Хайме), а его кузен Рамон де Монкада – 50. Орден Храма обязывался дать 30 всадников и 20 арбалетчиков. Однако собрания сословий Западной Каталонии и Арагона в Лериде отказали Хайме в поддержке. По их мнению, следовало начать с Валенсии. Ее правитель, вали Сеид Абд-ар-Рахман (Сеид Абу Сеид), был низложен антихристианской партией королевства, и бежал ко двору Хайме, прося его о помощи (1229). Король разрешил своим подданным оказать поддержку Сеиду, но сам занялся морской экспедицией.
Поэтому армия Хайме в Балеарской кампании состояла в основном из каталонцев (свиты феодалов и городские ополчения), присутствовало лишь несколько арагонских и южно-французских воинов. Но попутного ветра пришлось ждать до осени, когда каталонская армада (160 больших судов и множество мелких барок, включая корабли из Генуи, Марселя и Нарбонны, с 1500 рыцарями и 15000 пехотинцев на борту) вышла из Салу в море в направлении Мальорки (5 сентября). Альмохадский правитель, Абу-Яхья Хаким, получив новости о десанте христиан, созвал войско и обратился в Африку за помощью, но появление каталонского флота совпало с раскрытием дворцового заговора. Перед десантом епископ Барселоны произнес речь, разжигая в воинах крестоносный дух, ведущий к победе. Затем отряд Хайме (не менее 700 пехоты и 150 рыцарей) высадился утром в Санта-Понсе, разгромив ждавших их на берегу 5000 пеших и 2000 конных сарацин. Затем они поспешили к другой части флота, высадившейся в 16 км на юго-восток в гавани Портопи, близ столицы острова. Там крестоносцы атаковали лагерь главных сил мавров на горе и после долгого боя нанесли им поражение. Армия Хайме тоже понесла потери, так, были убиты оба Монкады. Каталонцы перешли в наступление и осадили столицу Мальорку. Предложения о капитуляции были отвергнуты, и после трехмесячной осады с применением 20 осадных машин и подкопов часть стены обвалилась, образовалась брешь, и 31 декабря город был взят штурмом. До 30000 мавров бежало в горы, еще 20000 нашли свою смерть на улицах разграбленного победителями города. Правитель острова попал в плен.
Несколько мусульманских князьков уже подчинились во время осады, и один из них, Беанабе, оказал Жауме помощь продовольствием. Поделив земли и добычу, назначив главой острова Беренгара де Санта-Эухениа, Хайме вернулся в Таррагону в октябре 1230, проведя на Мальорке 14 месяцев. В течение последующих лет король предпринял еще две экспедиции на Балеарские острова – 1231 (с 300 рыцарями), когда появились слухи о планируемой экспедиции из Туниса, и 1232, когда в горах возникло мавританское сопротивление. Многим маврам позволили жить на своей земле, но новое каталонское население теперь являлось господствующим классом. В 1232 сдалась Менорка и покорен весь архипелаг. И три года спустя, с дозволения короля, архиепископ Таррагоны, Гильем де Монгрин, португальский инфант Педру и несколько каталонских магнатов захватили Ибису и Форментеру. Теперь Хайме мог приняться за отвоевание Валенсии, ставшее величайшим триумфом Реконкисты. На этот раз поводом к войне стали набеги мавров и отказ правителя Валенсии платить дань Арагону.
Завоевать Валенсию, обильную замками (не менее 50, по словам Хайме) и раскинувшуюся на 24000 км?, даже занятую внутренними междоусобицами (Ибн Худ и Абу Саид с помощью кастильцев и Хайме оспаривали владычество над Валенсией у Заййана из рода Бану Марданиш, опиравшегося на тунисскую династию Хафсидов), было нелегко. У Хайме же были только феодальные ополчения, исчезавшие, когда заканчивался их краткий срок службы, и непредсказуемое количество иностранных крестоносцев, но положиться он мог только на небольшой, но верный двор да на консехос. Денег постоянно не хватало, в Наварре и южной Франции волновалось население, бароны Арагона и Каталонии хронически сеяли смуту. Поэтому Реконкиста растянулась на почти полтора десятка лет. Это было уже воистину национальное предприятие, где преобладали арагонцы, но и каталонцы внесли значительный вклад деньгами, людьми и кораблями.
В 1232 папа Григорий IX провозгласил Валенсийскую кампанию крестовым походом. На покорение Валенсии ушло 13 лет. Еще в 1225 Хайме атаковал Пеньисколу, но взять ее не удалось. Но первый этап отвоевания Валенсии датируется 1232-1235, когда пехота ополчения Теруэля и границы взяла на северо-западе Арес, а арагонский магнат Бласко (Блэз) де Алагон – Морелью, которую он передал Хайме. Сам монарх овладел после двухмесячной осады приморским городом Буррианой (1233). В дальнейшем Бурриана служила складом для провианта, доставляемого из Каталонии для войск. За этой победой последовала сдача окруженной Пеньисколы и других соседних городов. Тамплиеры и госпитальеры захватили Чиверт и Серверу. К 1235 вся северная часть королевства находилась в руках христиан – Пульпис, Кастельон, Борриоль, Алькалатен, Вильяфамес, Альмасора. Уладив внутренние дела страны, Хайме занялся Реконкистой центральной части страны (1236-1238). В 1236 Хайме организовал постоянную военную базу всего в 12 милях севернее столицы Валенсии, на Пиг де Себолья, Луковом холме (или Пиг де Санта-Мария, Пиг де Энеса), где валенсийский правитель Заййан ибн-Са’д Ибн-Марданиш только что разрушил замок, который он не мог более удерживать. Арагонцы восстановили его и обеспечили сильным гарнизоном из 100 рыцарей во главе с дядей короля Бернаром Гильемом де Энтенса. Мавры неоднократно штурмовали Пиг, якобы с 600 всадниками и 40000 пехоты, но даже гибель его родича при его обороне (1237) и откровенное нежелание ряда дворян участвовать в завоевании не заставила Хайме отказаться от этого стратегического аванпоста.
В 1238 он вернулся к Валенсии с большим войском, включавшим нескольких французских рыцарей, виконта Беарнского, отряд от Генриха III Английского и архиепископа Нарбоннского Пьера Амьеля с 40 рыцарями и 600 пехотинцами. Поклявшись, что не вернется на север без победы, он приступил к сухопутной и морской осаде города, переполненного беженцами из соседних городков и сел. Город защищали около 10000 воинов. Все лето осадные машины громили стены и дома, вылазки защитников отражались христианами, начался голод. Все надежды на поддержку единоверцев рухнули, когда тунисская эскадра из 18 кораблей так и не смогла войти в гавань Валенсии или пристать в Пеньисколе. И 28 сентября 1238 Заййан согласился сдать город при условии, что всем, кто изъявит желание покинуть город, будет позволено беспрепятственно в течение 12 дней уйти в Кульеру и Дению. Разрешалось взять только то имущество, которое можно было унести на себе. Как передают, до 50000 жителей оставили Валенсию, к неудовольствию многих в арагонской армии. Хайме, тем не менее, обязал своих воинов соблюдать условия соглашения. Победители заняли опустевшую Валенсию. Этот день, 9 октября 1238, день Св. Дионисия, вошел в историю. Описания хроник позволяют воссоздать событие. Архиепископы и прелаты в митрах, клирики в расшитых золотом одеяниях; дамы, придворные и магнаты в окружении своих закованных в латы дружин; войска – рыцари и ополченцы городов, моряки, толпы купцов; строй конницы, бесчисленное воинство чужеземных добровольцев; и сам король Арагона, бородатый гигант, в сопровождении королевы. Под ропот толпы и звуки победных труб, вся эта процессия, сверкая одеждами, латами и сталью оружия, приняв серьезный и даже благоговейный вид, в полном порядке утром двинулась из лагеря к городским стенам, распевая Te Deum. Затем шествие миновало ворота Баб-эль-Шахард и проследовало далее по узким улицам города до главной мечети.
Отныне Хайме Арагонский мог именовать себя королем «от Роны до Валенсии», «первейшим королем в мире и тем, кто совершил наибольшее». Григорий IX с восторгом писал об этом событии в своем послании, города Италии обратились к Хайме с просьбой стать их сюзереном и возглавить борьбу с императором Фридрихом II, трубадуры Лангедока сокрушались тому, что такая сила обратилась с их земли на юг. В далекой Англии Матвей Парижский заносил в свою хронику рассказ о том, как «со своими союзниками, великолепный и непобедимый воитель повелитель король Арагона столь опустошил великий город Валенсию кровопролитной войной и столь плотно окружил его, что вынудил его сдаться». В общем, Запад, по словам папы Иннокентия IV, «бурно радовался, когда королевство Валенсия было вырвано из рук сарацин». Сбылась мечта Хайме Завоевателя…
Вскоре там провели обычное распределение домов и земель. Позднее Валенсию заселили христианами, в основном каталонцами. В течение последующих месяцев власть мавров в различных городах и замках за Валенсией сменилась христианским владычеством. К концу 1238 арагонская граница прошла по линии реки Хукар.
В третий и окончательный период войны за Валенсию (1239-1245) Хайме Завоеватель перешел Хукар и вторгся в южную часть королевства, столкнувшись с экспансией Кастилии, правитель которой (Фернандо III) только что покорил Кордову и оккупировал к 1243 королевство Мурсию. Подписав в Альмисре договор о разделе сфер влияния (1244), Хайме признал за Фернандо права на Мурсию. За это время он захватил Кульеру (1240), Алькиру (1242), за ней пришел черед Хативы, самого неприступного замка Испании, которым правили преемники Ибн Худа. Этот город воины Хайме осаждали дважды, в 1239 и 1240, но безуспешно, хотя его правитель, Абу Бакр, формально признал себя вассалом Арагона. Лишь усилиями дипломатии, пойдя на значительные уступки мусульманам, король добился сдачи Хативы весной 1244. В 1253 воины Завоевателя достигли замка Биар – границы кастильской Реконкисты. Нередко это событие считают концом арагоно-каталонской Реконкисты и обращением Короны Арагона к завоевательной политике в Сицилии, Сардинии и Италии. Но попытки закрепить за собой Мурсию и Гранаду, действия в Восточном Магрибе, доказывают, что крестоносный дух никогда не умирал. Еще в 1245 Иннокентий IV видел в Хайме ратоборца для отвоевания Палестины. Три года спустя папа велел своим епископам и клиру поддерживать Хайме при подавлении мятежа мусульман. Также он призывал верующих отправиться туда в крестовый поход, жаловал отпущения грехов. В 1249 он убеждал прелатов и верующих присоединяться к христианскому войску или помогать ему и отлучил всех в Испании и Каталонии, кто помогал врагам. Мусульмане не сдавались. Как сказал Клемент IV, ты вскормил змею на груди. На побережье и в горных районах Валенсии вспыхивали мятежи: 1247-1248 (его возглавил Аль-Йазрайи), 1253, 1258 (вновь Аль-Йазрайи), 1265-1266 (близ Мурсии). Последнее и крупнейшее восстание случилось в 1275-1277, его пришлось покорять уже сыну и наследнику Хайме, Педро III. После восстания 1247 Хайме решил изгнать мавританское население из своих владений, во избежание новых осложнений. Как говорили, 100000 мусульман оставили королевство.
Последние годы правления Хайме были заняты борьбой с собственным дворянством. Лишь в 1265 он смог вторгнуться в Мурсию и в начале следующего года столица этого государства сдалась ему по договору, оставлявшему за мусульманами право остаться в городе. Им разрешено было сохранить мечети, за ними признано право судиться по своим законам. В 1266 император Византии и хан Абага отправили к королю послов с предложением союза против мавров и крестового похода в Святую Землю. После чего король решил отправиться туда и отплыл в сентябре 1269 с 800 рыцарей, но угодил в шторм, и ему пришлось возвратиться. В начале 1275 в Андалусию вошел правитель Мароккко Ибн Йусуф, который решил воспользоваться отсутствием Альфонсо X в стране. Ему удалось разгромить кастильцев, но Хайме, невзирая на мирный договор с Йусуфом, отправил на помощь единоверцам сильный отряд. Однако, в следующем году во владениях самого Хайме (округ Аликанте) вспыхнуло восстание мавров, марокканцы его поддержали, и возмущение распространилось до Хативы. Король готовился выступить на мятежников, но заболел и скончался в Валенсии 27 июля 1276 в возрасте 69 лет, из коих 63 года он провел на престоле.
В распоряжении правителей Арагона-Каталонии находились довольно ограниченные вооруженные силы. Даже созвав «всех, кто держал фьефы от нас», наибольшее количество конницы, когда-либо выставляемое государством, – 1300 рыцарей и оруженосцев Хайме I на Майорке в 1229. Хотя: ведь территория Мальорки после завоевания, как и планировалось, была разделена на определенное число долей, «кабальерий» (около 13450 единиц), согласно размеру контингентов, участвовавших в покорении острова. Первым шел король (5674 ?), за ним Нуньо Санчес, Гастонето де Монкада, епископ Барселоны, граф Ампурья, тамплиеры (525 ? кабальерии), Гильем де Мокада (276) и др. В состав рыцарского феода входили по пять кабальерий: госпитальеры (не успевшие принять участие в экспедиции) получили земли для 30 рыцарей (152 кабальерии, согласно другому документу). Так что примерно 2700 рыцарей наиболее вероятная цифра для войска Хайме. В любом случае, феодальные контингенты, составлявшие основу кавалерии, король мог содержать в течение ограниченного срока времени большими денежными выплатами. Захватив Бурриану, король с огромным трудом убедил двоих магнатов остаться там на пару месяцев с их отрядами, обещав снабжать всем необходимым, пока он не вышлет смену. Наградив наследственными фьефами 380 рыцарей под Валенсией, Хайме обязал их остаться с ним еще год. Или – «я призвал всего 2000 рыцарей, но из Арагона прибыл только один…, так что из 2000 рыцарей на моем жалованье у меня с собой было только 600». При вторжении в Мурсию магнаты (риш омен), обещали служить за свой счет до конца войны. Казна же была невелика, и не могла долго нести на себе «большие расходы» войны, после чего короне приходилось прибегать к услугам городов, церкви и евреев, взыскивать всевозможные штрафы и долги с подданных для обеспечения войска. Настоящей бедой в таких условиях была война на два фронта, когда приходилось снабжать две армии.
Мусульманская конница не могла выстоять даже перед небольшими отрядами тяжеловооруженных рыцарей (арагоно-каталонские рыцари обычно воевали на лошадях в броне), и инфант Педро в одном бою убил десять хинетов Мурсии, но каталонские альмогавары, в свою очередь, не могли сражаться на равных с французами, когда те вторглись в Арагон в 1285. Стычка под Мурсией (1266), по словам короля Хайме. «Я сказал, что в обычае у хенетов [хинетов, легкой конницы мавров] с теми, с которыми они встречаются, кружить и кружить вокруг тех, кто имеет бронированных коней, пока те не устанут. У меня была сотня бронированных коней моей дружины и прочих, кто не был защищен латами. В авангарде должны быть двое моих сыновей, а дон Мануэль, магистр Уклеса и дон Педро Гусман должны быть на фланге; я с сотней бронированной конницы удержу арьергард. Если мы встретим хенетов никому не атаковать, пока я не велю трубам протрубить. Когда они услышат звук труб, те, у кого лошади без брони, должны оставить ряды и идти на них, и не оставлять их, пока они все не будут убиты или захвачены. Я последую за ними с моей латной конницей и подберу, что останется на поле». Арагон также нанимал множество легковооруженных мусульманских всадников, роты zenetes, в Гранаде и Марокко. Возможно, он также привлекал к военной службе своих мудехаров, жителей мусульманских общин (альхам) в покоренных городах. Когда инфант Педро вступал в Толедо (1269), пред ним шли 100 мавританских трубачей и менестрелей. В набеге на Гранаду (1304) участвовал состоявший на службе Короны со своим отрядом Алабес Абенрахо из Африки.
Ядро армии при начале кампании обычно составляли воины королевского двора (400 рыцарей в 1223) и члены военных орденов, потому что прочие отряды нельзя было мобилизовать достаточно быстро. Когда в 1238 монарх выступил на Валенсию, его войско состояло из королевской дружины (mesnada; 130-150 благородных рыцарей), магистра Госпиталя, командора Храма с 20 рыцарями, командора Альканьиса, свит Родриго де Линсаны (30 рыцарей), Гильема де Агило (15) и Эхемена Переса, 150 альмогаваров и до 1000 пехотинцев. То был контингент небольшой, но он выступил в поход гораздо раньше других отрядов, прибывавших из Арагона и Каталонии в назначенное место «с оружием, снаряжением и хлебом» на три месяца (обычно), после этого срока их обеспечением занималась корона. Значение «моих магнатов и рыцарей и тех военных орденов, что были под рукой» (сил быстрого реагирования) подчеркивает «Книга деяний» в описании кампании Буррианы 1233. Войска должны были сосредотачиваться в Теруэле, но к назначенному дню (начало мая) никто не появился. Однако провинциальные магистры Храма и Госпиталя, вместе с командором Альканьиса и 60 рыцарями Калатравы, уже два дня как собрались близ Мурвьедро. В итоге, в атаке на город участвовали только король с дружиной и епископом Сарагосы (120 рыцарей), военные ордена, жители Теруэля. Лишь позже к ним присоединились другие контингенты светских магнатов. В награду за помощь король пожаловал тамплиерам часть Буррианы и обещал им «за помощь нам в завоевании Буррианы» еще и Чиверт, который сдался магистру храмовников. Также Храм участвовал в покорении Валенсии, Хативы и Биара (1244), экспедиции в Мурсию (1266). Калатрава сражался в Мурсии, участвовал в осаде Вильены и обороне Пига. Госпитальеры отличились при осаде Валенсии. Под Буррианой и Валенсией также были братия арагонской ветви Сантьяго, рыцари ордена Св. Георгия Альфамского с их магистром Хуаном де Альменара и командором Гиральдом де Прато и рыцари ордена Гроба Господня (черные рясы с алым двойным крестом), возможно даже рыцари-мерседарьянцы. В 1276, в войне с Гранадой, Педро де Монкада, магистр Храма, и Гарсия Ортис де Сага потерпели «великое и могучее» поражение при Люсенте: двигаясь с 200 всадников и 500 пешими по жаре, они утомили лошадей и заставили отряд страдать от жажды. В этот момент появились мавританские хинеты, 4-500, и до 3000 пехоты (согласно Мунтанеру – свыше 1000 конных и много пехотинцев), и в ожесточенном бою разгромили христиан, перебив многих, включая Ортиса. Педро попал в плен, но вскоре бежал. Епископы также часто брались за оружие – не менее девяти их участвовали в осаде Валенсии 1238. Причем отряд епископа Барселонского включал тогда 80 конных рыцарей в латах и не меньшее число ополченцев-горожан. Во время вторжения сарацин (1277) валенсийский диоцез обратился к кафедрам Арля и Нарбонна с просьбой о военной помощи. Первый епископ этого пограничного королевства погиб, попав в засаду мавров.
Небольшая дружина короля комплектовалась из местных, английских, французских, итальянских и даже венгерских наемников за счет налогов с населения. Но было их немного. При короле всегда пребывает от семи до 20-35, иногда 50-60 рыцарей его двора. Осадные мастера приходили из Марселя.
Для экспедиции на Мальорку Хайме привлек каталонские феодальные дружины и отряды городов побережья – Ллеиды, Таррагоны, Хироны и Барселоны – или, по меньшей мере, клирики, священники и ризничие этих городов предложили своему государю значительные военные силы. Включая, вероятно, и муниципальных ополченцев, поскольку число пехоты в экспедиции было велико. Да и тексты упоминают о воинах из Ллеиды и пехотинцах Барселоны при штурме. В награду, горожанам Ллеиды достались 198 долей при распределении захваченных земель. При завоевании Валенсии Хайме опирался в основном на городские ополчения. Так, в кампании 1236 выразили желание участвовать Ллеида, Тортоса, Сарагоса, Теруэль, Дарока, Калатайуд, Тарасона, Уэска и Барбастро. Еще под Альбаррасином в 1220 сражались ополчения Сарагосы, Ллеиды, Калатайуда, Дароки и Теруэля. Хроника короля Хайме перечисляет эти же отряды и при отвоевании Валенсии. Ополченцы Теруэля штурмовали Арес и Морелью, они же, вместе с контингентом Дароки, помогли королевскому войску осадить и взять Бурриану. Милиции Теруэля, Сарагосы и Дароки добровольно согласились восстановить стены Пиг де Санта-Марии после ее захвата в 1236. Позднее Теруэль выслал 70-80 легковооруженных всадников на подкрепление гарнизону Пига. И еще под Валенсией Хайме поддерживали отряды Альканьиса, Кастельоте, Барселоны, Тортосы, Таррагоны и Монпелье.
Своим непокорным дворянам Хайме также грозил применением городских ополчений, как в 1264. В 1265 Хайме, во главе войска, включавшего ополченцев Тамарита и Монсона, пришел на помощь Альфонсо X, подавлявшему восстание мавров. Но несмотря на значительную добычу, набранные на местах войска не испытывали большого энтузиазма в том походе, атмосфера крестовых походов времен осады Валенсии бесследно исчезла. Нечто подобное случилось в 1274, когда Хайме призвал консехо Сарагосы выслать ему отряд с припасами на три месяца для усмирения мятежа каталонской знати. Король обратился к общине с этим требованием 15 июля. 23-го он разрешил сарагосцам выплатить 3000 солидов вместо службы. 8 сентября Хайме вторично потребовал ответа, ибо горожане ни войска не выставили, ни денег не дали.
Фуэро Теруэля и Альбаррасина даже освобождают от налогов за проживание в городе и содержание коня с седлом и оружия (металлический шлем, копье, щит). Статуты Ллеиды (1238) ограничивают постоянное население города лишь теми, кто располагает конем и служит в королевском войске (exercitus, т.е. host). Хартия Дароки 1256 упоминает о штрафах, налагаемых на рыцарей и пехотинцев, не принявших участия в оборонительной экспедиции (apellido); в 1270 подтверждена военная служба ополченцев города. Сарагоса освобождалась от созыва ополчения или обеспечения королевской армии провиантом при подавлении восстаний в Каталонии, но обязана была поддерживать короля в кампаниях против мятежников-мусульман (декабрь 1257, май 1266). Обыватели Хаки должны были служить в королевском походе (exercitus) и конных набегах (caualcatis).
Проводились попытки милитаризации и нескольких каталонских общин. Из 91 грамоты каталонским и валенсийским консехос, 15 документов требуют военной службы от жителей (в exercitus и в отряде для конного набега, cavalcata) и семь освобождают от нее, причем основная часть освобождений от службы датируется периодом после 1251. Сравним: из 236 подобных хартий, составленных предшественниками Хайме, только 15 упоминают о службе в войске. Король использовал все возможности для продолжения южной Реконкисты. Город Барселона и его окрестности собирали свои вооруженные силы, именуемые Sagramental и включавшие лучников и воинов с копьями и мечами, по приказу монарха в 1257. В Валенсии Хайме и его преемник жаловали налоговый иммунитет тем, кто содержит коня и оружие в городе. Горожане также должны были содержать в порядке укрепления города, и в 1257 тоже выставляли контингент для королевской рати. Каталонцы, особенно Тортоса, славились своими арбалетчиками.
Великий сбор арагоно-каталонских милиций имел место в 1275, когда сначала 25 городов предложили свои отряды на три месяца королю (март), затем 27 – тоже для трехмесячного похода (апрель) и, наконец, 25 – на два месяца (июнь). Когда вспыхнуло новое возмущение мусульман в 1276, Хайме велел 73 каталонским общинам быть наготове для похода в Валенсию. С карательными целями туда был отправлен контингент Дароки с припасами на два месяца, который должен был в Теруэле объединиться с главными силами христиан. Педро III в 1285 обратился за помощью к 240 городам и даже к лучникам и копейщикам мусульманских общин мудехаров для отпора французской интервенции в Арагон.
Арагон стал родиной нового вида легковооруженных воинов – альмогаваров, от арабского аль-мугавир – участники набегов. Впервые они упомянуты в войне на Мальорке в 1230. Сицилийцы приравнивали одного альмогавара к двум рыцарям. Хотя происхождение альмогаваров было арагонским, изначально их ряды пополняли также каталонцы, наваррцы, баски, мосарабы, беглые рабы-мусульмане. Обычно они делились на группы по 5-15 человек, возглавляемые альмогатенами или альмокаденами, а адалилы (от арабских «вождь» и «проводник» соответственно) вели команды из 50 и более воинов. Обычно эти выборные командиры сражались верхом. Сами же альмогавары, кроме кастильских, редко сражались в конном строю, если же это случалось, они вставляли свое копье-аскону в стремя, придерживая его ногой на скаку, поражая при атаке вражескую лошадь. Отрядами альмогаваров побольше могли командовать в военное время рыцари или дворяне короля. Особой дисциплиной вне поля боя альмогавары не отличались.
Хайме описывает случай (около 1242), когда адалил Берто Скиердо ранил человека в присутствии самого короля и скрылся в пустой палатке дона Гарсиа Ромеу. «Я пустился за ним, когда он направлялся в шатер, схватил его за волосы и вытащил его оттуда». Но наказать их было трудно. Когда в 1239 они, вместе с отрядом Гильема д’Алаги погромили мусульманских подданных короля в Валенсии, Хайме «послал за ними; они не пришли ко мне, но убежали и отправились одни к королю Кастилии, другие в Арагон, третьи туда и сюда». Их страсть к добыче стала притчей во языцех. Хайме пишет, как в январе 1266 христиане «выстроились у города [Мурсии], когда вдруг явился альмогавар и сказал: ”Мой господин, одарите меня за добрые вести!” Я сказал: ”Что за вести?” ”Смотрите! Мавры идут!” Я сказал ему: ”Приятель, позволь нам сначала выиграть бой, а уж потом я выдам тебе твою награду”». Но альмогавары по-прежнему оставились костяком арагонской армии. Отсталая экономика страны не могла позволить содержать большое количество рыцарей. К тому же, арагоно-каталонская знать в прошлом добилась от королей значительных вольностей и привилегий, а потому сама решала в случае похода, какие войска выставить. Неудивительно, что Хайме нашел в альмогаварах лучшее оружие против мусульман. В 1238 Хайме поддержал гарнизон Пиг де Себолья 200 рыцарями и 1000 пехотинцами, которых сопровождали 150 альмогаваров, вероятно конных. Эти альмогавары вскоре заняли пригород Валенсии, Русафу, тем самым, вынудив короля приступить к осаде города, закончившейся его падением. В своей хронике Хайме восхваляет поступок двоих альмогаваров из мурсийского города Лорки, которые в полночь постучались к королю, дабы предупредить его о прохождении ценного обоза, охраняемого несколькими тысячами мусульман. В 1244 альмогавары помогли Хайме взять Хативу, а в 1266 – Мурсию. В 1277 они участвовали в усмирении Валенсии при Педро III.
Представление о дисциплине в армиях Хайме дают его собственноручные инструкции своему воинству (1265): «Во-первых, что, будучи при оружии и на марше, никто не должен идти в бой без моего ясного приказа; если надо сражаться, никто не должен наступать без моей команды; и если поднялся крик ”Вперед! Вперед! Мавры атакуют такое-то место!”, все должны вооружиться и собраться вокруг меня; затем я должен отдавать приказы, как им следует поступать. Если в лагере ночью клич «К оружию!» заставляет людей подняться, все должны вооружиться, а те, у кого есть лошади, должны снарядить и вооружить их, а затем прибыть в мой шатер или к моему дому, если я там нахожусь. Ни по какой причине никто не должен, в битве или в другое время, оставить строй без моего особого приказания. И, прежде всего, должны они заботиться о том, чтобы среди них не было раздоров; ибо ссора – наихудшая вещь, что может случиться в войске короля или магната. Один человек может подвергнуть угрозе смерти или гибели все воинство, ибо враг может внезапно появиться и смести всех, кто остался в живых. Возникнет ли прекословие между двумя рыцарями, или другими, разрешается им направиться к двоим из их сословия, которые могут доставить дело мне для рассмотрения.… Никто не должен брать правосудие на себя, ибо на то есть магнаты и судьи…. По какой причине я молю вас и приказываю вам, под страхом обвинения в измене и лишения моей любви к вам, чтобы вы не нарушали мою заповедь».
Источник: http://thietmar.narod.ru/index.htm
