←  Русь

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Смутное время

Фотография Ученый Ученый 12.07 2013

Запись Шуйского это собственно не ограничения, а гарантия от эксцессов, имевших место при И.Грозном. До Грозного московские князья тоже казнили и подвергали опале бояр, но это носило единичный характер, а церковные иерархи имели право "печаловаться" - просить вел.князя о снисхождении. При царе Михаиле был обезглавлен боярин Шеин за неудачу в Смоленской войне - редкий случай в русской истории, когда казнили за военные поражения.

Ответить

Фотография Бероэс Бероэс 13.07 2013

До Грозного московские князья тоже казнили и подвергали опале бояр, но это носило единичный характер, а церковные иерархи имели право "печаловаться" - просить вел.князя о снисхождении.

 

 

Да, но причина этого были личный характер и стиль правления предшественников Ивана Грозного , а не какие-то
законодательные определения вроде "крестоцеловальной записи".
К тому же эта запись давала определённые гарантии не только боярам.

 

Далее новый царь клялся не отнимать имущества у наследников и родственников осужденных, если «они в той вине невинны», такие же гарантии давались купцам и всем «черным людям».

Ответить

Фотография Лета Лета 15.07 2013

Дело наверное не в элементах правового государства, а в уровне народного самосознания, которого действительно не было ни до, ни после второго ополчения. В сложившейся ситуации, когда на престоле был иностранный принц, бояре (имевшие безоговорочный авторитет) пресмыкались перед поляками и тушинцами, земские (т.е. народные представители) взяли на себя ответственность за спасение страны из очень тяжелой ситуации. Пожарский - второразрядный придворный,  а участие "торгового мужика" Минина в государственных делах вообще шокировало как поляков так и русских бояр. Такого положения, чтобы представители земли без официальных властей успешно вели военную, дипломатическую и законодательную деятельность в истории России не было. Это совершенно не в традициях московского царства.

 

Все дело, видимо, в обстоятельствах предыдущей эпохи: царствования Грозного с его расправами и казнями, и Годунова с его сведением личных счетов и мелочным интриганством. Ко времени смуты в стране не осталось активных и деятельных представителей элиты, способных подняться над частными интересами . Бояре были приучены к интригам и подхалимству, и мало заботились о судьбах страны. Наиболее активный представитель боярства, могущий стать во главе движения - Филарет Романов - был пострижен Годуновым, а затем попал в плен к полякам. Поэтому инициатива перешла к дворянам, простому торговому люду и церкви.

Что касается национального самосознания, то на Руси еще до смуты существовали традиции местного самоуправления и земских соборов, получившие свое дальнейшее развитие при первых Романовых.

Ответить

Фотография Castle Castle 06.08 2016

Медицинский взгляд на смерть царевича Дмитрия психотерапевта Белоусова П.В.(подсмотрено на сайте "Доктор на работе"):

"В документах Следственного дела о гибели Дмитрия Угличского (расспросных речах и челобитных) болезнь царевича именуется «падучей», «падучим недугом», «немочью падучей», «недугом», «болезнью», «черным недугом». Так в XVI-XVII вв. в России определялась эпилепсия – хроническое заболевание, которое возникает преимущественно в детском или юношеском возрасте и характеризуется разнообразными параксизмальными расстройствами, а также типичными изменениями личности, нередко достигающими выраженного слабоумия со специфическими клиническими чертами. На отдаленных этапах болезни могут возникать острые и затяжные психозы .
Впервые понятие, означающее состояние человека, пораженного некой силой, появилось в трудах Авиценны (Абу Али ибн Сины) в IX в. Название болезни происходит от греч. επι-λαμβάνω - занимать, охватывать, нападать, попадать, натыкаться на что-либо . Латинскими эквивалентами этого понятия, под которыми это заболевание фигурирует в античных и средневековых источниках, являются morbus sacer, morbus divinus (священная болезнь), а также morbus lunaticus (лунная болезнь). Как известно, «священную болезнь» упоминали Гераклит и Геродот. В средневековой Европе эпилепсия именовалась также «болезнью св. Иоанна», который будто бы страдал этим недугом . В X-XI вв. появились понятия «падучий дьявол» и «падучая болезнь». В XIII в. в Европе распространилась точка зрения о том, что падучей можно заразиться через дыхание больного . Заболевание царевича Дмитрия носило наследственный характер. Очень вероятно, что какой-то формой эпилепсии, сопровождавшейся выраженными изменениями личности, страдал отец Дмитрия царь Иван Грозный . Польский хронист Рейнгольд Гейденштейн оставил любопытное свидетельство о том, что старший сын Ивана IV царевич Иван Иванович перед смертью в 1581 г. пережил приступ эпилепсии, спровоцированный отцовским ударом «осном» (острием посоха) в висок: «или от удара, или от сильной душевной боли впал в падучую болезнь, потом в лихорадку, от которой и умер» .
Умственно неполноценным был средний сын Ивана Грозного Федор. Английский посол в Россию Джильс Флетчер писал, что царь Федор Иванович «…росту малого, приземист и толстоват, телосложения слабого и склонен к водянке; нос у него ястребиный, поступь нетвердая от некоторой расслабленности в членах; он тяжел и недеятелен, но всегда улыбается, так что почти смеется… Он прост и слабоумен, но весьма любезен и хорош в обращении, тих, милостив, не имеет склонности к войне, мало способен к делам политическим и до крайности суеверен» . По словам Петра Петрея, Федор был «от природы простоватый и тупоумный» Не имея охоты заниматься государственным управлением, царь Федор Иванович «находил свою отраду в образах и духовных делах, иногда бегал сам по церквам, благовестил и звонил в колокола» . По словам того же Петрея, Иван Грозный нередко упрекал царевича в том, что «он больше походит на пономарского, чем на великокняжеского сына» . Шведский король говорил о московском государе, что русские называют его на своем языке словом «durak». Папский нунций Антонио Поссевино сообщал, что умственное ничтожество Федора граничит с идиотизмом. Согласно источникам, русскому царю с трудом давалось исполнение придворных церемоний, которые до крайности его утомляли . «Черным недугом» (эпилепсией) болел дальний родственник Ивана Грозного князь Иван Михайлович Глинский , о котором Флетчер писал, что он «очень прост и почти полоумный» . Младший брат царя Юрий (Георгий) Иванович мог страдать органическим поражением головного мозга, следствием которого была его глухонемота.
Все сыновья Ивана Грозного, не говоря о нем самом, отличались патологической жестокостью, чрезмерной религиозностью, мстительностью и злопамятностью, что свидетельствует о наличии специфических характерологических изменений личности, вероятно, либо в связи с наличием заболевания эпилепсией, либо в связи с предрасположенностью к ней. Иван IV рос исключительно злобным мальчишкой. Как известно, уже лет в 12 любимейшей его забавой было «бессловесных» (т.е. кошек и собак) «крови проливати», сбрасывая их с высоты. Чуть повзрослев, он переключился на людей: с ватагой сверстников носился верхом по московским площадям и рынкам, чтобы «…всенародных человеков, мужей и жен бити и грабити». В 1543 г. Иван IV впервые вынес смертный приговор. По наущению Глинских он приказал своим псарям схватить и убить ненавистного князя Андрея Михаиловича Шуйского. Великому князю в то время было всего 13 лет. Официальный летописец писал об этой казни верноподданнически льстиво: «И от тех мест начали бояре боятися, от государя страх имети и послушание». В сентябре 1545 г. 15-летний государь уже приказывал отрезать язык Афанасию Бутурлину «за невежливое слово». Спустя год 16-летний монарх повелел отсечь головы своим бывшим любимцам – боярам Воронцовым и князю Ивану Кубенскому. С возрастом созерцание казней и пыток своих истинных и мнимых врагов стало доставлять Ивану IV истинное садистическое наслаждение . Патологическая жестокость сочеталась в Грозном с исключительной религиозностью. Еще в юности он выучил наизусть множество библейских и евангельских текстов, заботился о сохранении порядка церковных служб и благоустройстве церквей. Считал себя наместником бога на земле и возглавлял монашеское «братство», истреблявшее «крамолу», сочинял церковные каноны, обличал монахов и одновременно составлял синодики для поминовения убитых по его приказу лиц.
Царевич Иван Иванович не уступал отцу ни сластолюбием, ни набожностью, ни гневливостью, ни исключительной жестокостью. Голландский купец Иссак Масса, составивший записки о России, писал: «Второй сын [Грозного]… был назван по отцу Иваном и по своей натуре и повадкам чрезвычайно походил на него, и можно было предполагать, что он превзойдет своего отца в жестокости, ибо всегда радовался, когда видел, что проливают кровь» . Царевич Иван Иванович наряду с отцом лично участвовал в опричных казнях, соперничая в изощренности и жестокости с профессиональными палачами (массовые казни 25 июля 1570 г. в Москве). Дикие забавы и кровавые потехи занимали и воображение слабоумного Федора Ивановича. Увлеченный ежедневными длительными молитвами, еженедельно ездивший на богомолье и любящий колокольные звоны, он упивался кровавым зрелищем кулачного и медвежьего боя.
Чудовищный по своей необузданной жестокости нрав отца сызмальства проявился в царевиче Дмитрии. Так, Конрад Буссов писал: «…он однажды приказал своим товарищам по играм, молодым дворянским сынам, записать имена нескольких князей и вельмож и вылепить их фигуры из снега, после чего стал говорить: “Вот это пусть будет князь такой-то, это — боярин такой-то”, и так далее, “с этим я поступлю так-то, когда буду царем, а с этим эдак” — и с этими словами стал отрубать у одной снежной куклы голову, у другой руку, у третьей ногу, а четвертую даже проткнул насквозь. Это вызвало в них страх и опасения, что жестокостью он пойдет в отца, ужасавшего своим жестокосердием, Ивана Васильевича, и поэтому им хотелось, чтобы он уже лежал бы подле отца в могиле. Особенно же хотел этого правитель (а его снеговую фигуру царевич поставил первой в ряду и отсек ей голову), который подобно Ироду считал, что, как учит известная пословица: “Melius est praevenire quam praeveniri” (Лучше предупредить события, чем быть предупрежденным ими), — в этом деле мешкать нельзя; нужно вовремя обезвредить юношу, чтобы из него не вырос тиран» . О детских играх маленького Дмитрия, жестоких и оскорбительных для Бориса Годунова и его приближенных, вслед за Буссовым пространно говорит Петр Петрей . Авраамий Палицын передает слух, что Димитрий часто “в детских глумлениях глаголет и действует” оскорбительно в отношении окружения царя Бориса . Флетчер свидетельствует об удивительной для 6-7-летнего мальчика садистической жестокости: «…младший брат царя, дитя лет шести или семи…, содержится в отдаленном месте от Москвы, под надзором матери и родственников из дома Нагих… Русские подтверждают, что он точно сын царя Ивана Васильевича, тем, что в молодых летах в нем начинают обнаруживаться все качества отца. Он (говорят) находит удовольствие в том, чтобы смотреть, как убивают овец и вообще домашний скот, видеть перерезанное горло, когда из него течет кровь (тогда как дети обыкновенно боятся этого), и бить палкою гусей и кур до тех пор, пока они не издохнут» . Безусловно, глумление маленького мальчика над вылепленными из снега фигурами Бориса Годунова и других вельмож, подогревалось и провоцировалось Нагими. Однако сам факт участия Дмитрия в игровой инсценировке казней вкупе со склонностью к жестокому обращению с животными и любовью к созерцанию крови говорит о том, что семена ненависти, которые Нагие сеяли в царевиче, попадали на благодатную почву. Ею была измененная недугом личность наследника.
Источники свидетельствуют, что заболевание проявилось у царевича Дмитрия еще в раннем детстве (едва ли не в младенчестве). Так, во включенных в Следственное дело показаниях губного старосты Ивана Муринова говорится, что «…пришла на него старая болезнь падучий недуг». Рассыльщики показали, что «…и презже тово … на нем была ж та болезнь по месяцам безпрестанно». Авдотья Битяговская свидетельствовала, что «многажды бывало, как ево станет бити недуг…». В наказе приставу Роману Михайловичу Дурову, встречавшему литовского посланника Павла Волка весной 1592 г. говорилось: «А нечто учнут спрашивать о князе Углетцком, Дмитрее о углецком, каким обычаем его не стало, и Ратману молыти: Князь Дмитрея не стало судом божиим. А был болен черным недугом, таково на нем было при роженье, еще с млада была на нем та болезнь».
Заболевание царевича также проявлялось в приступах помрачения сознания, когда он был особенно агрессивен по отношению к окружающим: «как на него болезнь придет, и царевича как станут держать, и он в те поры ест в нецывенье за что попадется». Царевич «едал» в болезни руки у жильцов, постельниц, «бояронь» и был в беспамятстве; не помнил что делал и не мог отвечать за свои поступки. Поколол мать сваей , «кусал руки» у Андрея Нагого, а когда во время приступа искусал руки дочери Андрея, то «едва у него Ондрееву дочь Нагова отнели». Авдотья Битяговская показала, что «многажды бывало, как ево станет бити недуг и станут ево держати Ондрей Нагой и кормилица и боярони, и он им руки кусал или за что ухватит зубом, то отъест».
Эпилептические изменения личности возникают далеко не у всех больных эпилепсией. Чаще они наблюдаются у тех, кто заболел с раннего детства, страдал частыми припадками, мало и нерегулярно лечился. У больных обычно имеется склонность к дисфории (мрачное, угрюмое настроение), эксплозивность с застойностью аффекта, усиление влечений, сочетание злобной мстительности и злопамятности со слащавой сентиментальностью. У этих больных появляются мелочная аккуратность, скупость, недоверие к людям, властолюбие, тщательная забота о своих интересах в ущерб другим. Личностные изменения продолжаются в сосредоточении интересов на собственной персоне, соблюдением исключительно своих выгод. У больного эпилепсией падает способность усваивать абстрактные знания, быстро слабеет творческое воображение. При затруднении в умственной работе нарастает аффективное напряжение, становится все более трудно отличать существенное от второстепенного, постепенно беднеет запас слов, все больше страдает память (как кратковременная, так и долговременная), однако избирательно надолго запечатлевается и легко воспроизводится все, связанное с отрицательным аффектом. Поэтому больные эпилепсией люди не забывают самых мелких обид, невнимательного отношения к себе. Критическое отношение к своему состоянию утрачивается рано, заметно нарушается моторика, обнаруживается тяжеловесность, медлительность движений, неловкость, скупость жестов, бедность мимики, а также плохая дифференциация тонких движений (ручная неумелость). Больные эпилепсией не любят новых людей, смены обстановки, перемены занятий. Для них характерна фанатичная религиозность, которая дает себя знать беззаветной приверженностью к усвоенным идеалам, которые воспринимаются буквально, без учета ситуации и которые, с точки зрения больного, не подлежат никаким коррективам .
Что же говорят источники о состоянии здоровья Дмитрия Угличского в день его гибели? В опубликованной в 1864 г. А.Ф.Бычковым «Повести об убиении благоверного царевича князя Димитрия Ивановича всеа Руси Углецкаго» содержится ряд бытовых деталей, не противоречащих данным Следственного дела и отсутствующих в других произведениях, посвященным гибели царевича. Бычков пришел к выводу, что «Повесть» была составлена «современником, бывшим близким ко двору царевича или имевшим знакомство с лицами, к нему принадлежавшими» и подчеркивал, что в «Повести» нет «ни одной черты, которая давала бы возможность заподозрить ее достоверность» . В «Повести» говорится о гибели царевича «по повелению изменника злодея Бориса Годунова». Царевичевы «душегубцы» Никитка Качалов и Данилка Битяговский будто бы «кормилицу его палицею ушибли, и она обмертвев пала на землю, и ему государю царевичу в ту пору киняся перерезали горло ножем, а сами злодеи вскричали великим гласом».
Детально изучивший «Повесть» С.Ф.Платонов датировал ее временем не ранее 1606 г., обнаружил в ней ряд несообразностей и счел ее произведением мало достоверным, а потому не заслуживающим доверия как исторический источник . Соглашаясь с Платоновым в том, что описание сцены убийства в «Повести» лишено черт достоверности, мы, тем не менее, склонны думать, что содержащиеся в ней описание эпилептического припадка царевича в высшей степени достоверно и могло основываться на каких-то неизвестных или несохранившихся источниках, отражавших реальную картину заболевания Дмитрия Угличского.
По свидетельству Василисы Волоховой, сохранившемуся в Следственном деле, у царевича отмечались припадки за три дня до смерти (12 мая). Еще раньше – на Пасху и «в великое говенье» – царевич также пережил тяжелые приступы эпилепсии, зафиксированные источниками. Последняя серия припадков у царевича длилась несколько дней. Они начались во вторник, и только на третий день Дмитрию «маленько стало полехче». Согласно «Повести», 15 мая «…царевич по утру встал дряхл с постели и голова у него, государя, с плеч покатилася». Вероятно, при пробуждении ребенок перенес эпилептический припадок на фоне имеющейся у него астении. О причинах астенического состояния царевича источники не дают оснований судить уверенно. Оно могло быть как следствием недоедания в Великий пост и возможного авитаминоза, так и проявлением его болезни. Несмотря на утреннюю слабость и припадок, он пошел с матерью к обедне и стоял со всеми службу в душном помещении, где горели свечи и источали тяжелый аромат благовония. К моменту гибели царевич всего один раз ел. Затем Мария Нагая отослала сына играть во двор «в тычку ножиком» с четырьмя сверстниками («с робятками жильцами») – сыновьями кормилицы и постельницы Петрушей Колобовым и Баженом Тучковым, а также Иваном Красенским и Гришей Козловским. Согласно «Повести», «…царевич пошел к обедне и после евангелия у старцев Карлова монастыря образы принял, и после обедни пришел в свои хоромы, и платьицо переменил и в ту пору с кушаньем взошли и скатерь постлали и Богородицын хлебец священник вынул, и кушал царевич по единожды днем…, и после того похотел испити, и ему, государю, поднесли испити, и испивши, пошел с кормилицею погуляти…».
Итак, ярким солнечным днем, в жару, больной эпилепсией астенизированный мальчик, одетый в тяжелые великокняжеские одежды, выходит на улицу. В таких обстоятельствах естественно ожидать приступа, который не замедлил случиться. В руках у тяжело больного мальчика - «ножичек» для игры «в тычку». Эпилептики нередко наносят травмы себе и окружающим во время припадка. Способ, каким царевич 15 мая «на заднем дворе… тешился» с «робятками» был явно выбран неудачно, т.к. являлся очевидно опасным. Тот факт, что мать царевича отправила больного ребенка играть с ножом в руках, а его мамка, нянька и постельница спокойно наблюдали за этой игрой, пока не случилась трагедия, с позиций теперешнего исследователя выглядит, по меньшей мере, странным. Однако Р.Г.Скрынников объяснял такое поведение взрослых «привычками и нравами чванливой феодальной знати, никогда не расстававшейся с оружием» . Ученый пишет о том, что сабля и нож на бедре являлись признаком благородного происхождения их владельца, почему сыновья знатных персон в России были привычны к оружию с ранних лет . К этому можно только добавить, что в эпоху средневековья, когда не сформировались еще представления об особенностях детской психофизиологии, дети считались всего лишь взрослыми маленького роста. Соответственно они носили те же одежды и играли в те же игры, что и их взрослые современники, с тою только разницей, что модели и того, и другого были иного (меньшего) размера. Не сформировались в России XVI в. и представления о том, что больному «падучей болезнью» нужен особый охранительный режим и не должны быть доступны колющие и режущие предметы. Привычное поведение заслонило здравый смысл. Поэтому нет ничего удивительного в доступности царевичу «ножичка» в период явного обострения его недуга.
Материалы Следственного дела содержат детали, позволяющие врачу-психиатру уверенно реконструировать обстоятельства гибели царевича Дмитрия Угличского. Непосредственные свидетели трагедии обратили внимание, что во время рокового приступа болезни, когда царевич «набрушился» горлом на нож, его «било долго». Это ключевые слова, необходимые для понимания картины происходившего. Василиса Волохова свидетельствовала: «…бросило его о землю, и тут царевич сам себя поколол в горло, и било его долго». Ей вторит Семейка Юдин: «бросило его о землю и било его долго». То же показывает Федор Огурец: «…тут его ударило о землю, и он, бьючись, ножем сам себя поколол». Согласно показаниям Марьи Самойловой, «…его бросило о землю, а у него был ножик в руках, и он тем ножиком сам покололся». То же сообщили четверо царицыных детей боярских: «…и его де бросило о землю, и било его долго». Истопники свидетельствуют: «…и пришла на него старая болезнь падучий недуг, и его в те поры ударило о землю, и он на тот нож набрушился сам». Этим показаниям соответствуют слова губного старосты Ивана Муринова «…и в те поры пришла на него немочь падучая, зашибло его о землю и учало его бити и в те поры он покололся ножем по горлу сам». Русин Раков показывает: «…и в те поры на него пришла падучая немочь и зашибло… его о землю, и учало его бити» и т.д.
Безусловно, достаточно изученный историками механизм составления Следственного дела, а также специфика записи расспросных речей в XVI в. вносят определенные коррективы в достоверность этих показаний . Тем не менее, не останавливаясь сейчас на специфических проблемах источниковедения, еще раз заметим, что с точки зрения современной психиатрии материалы Следственного дела содержат высоко достоверные описания последнего приступа болезни царевича. Эти описания не оставляют сомнения, что смерть царевича наступила не в следствии обычного приступа эпилепсии, а в результате развившегося у него наиболее драматического состояния в эпилептологии - эпилептического статуса.
Во время эпилептического статуса припадки следуют один за другим с очень короткими паузами («било его долго»), не восстанавливается сознание, значительно нарушено дыхание, нарушен гомеостаз и возникает непосредственная угроза жизни . Во время эпилептического статуса больные находятся в глубокой прострации. Характерными считаются бесконечно повторяющиеся тонические судороги с выраженным напряжением мышц и постепенно нарастающим цианозом, достигающим фиолетовой окраски кожи лица. Тонические судороги сменяются клоническими, во время которых слышно клокочущее дыхание. Черты лица больного заостряются. Зрачки расширяются настолько резко, что возникает впечатление агонии больного. Пульс нитевидный, частый, прощупывается с трудом. Нарушения внешнего дыхания при эпилептическом статусе наиболее значительны. Они часто проявляются в виде ритмически повторяющихся циклов асфиксии, примерно в четверти случаев развивается окклюзия верхних дыхательных путей вследствие западения языка и свисания мягкого неба, утраты глоточного и кашлевого рефлексов и аспирации рвотных масс. Особенно часто наблюдается рвота при эпилептическом статусе у детей . Даже при современном состоянии неотложной медицинской помощи погибает каждый четвертый ребенок, переживающий состояние эпилептического статуса . Обычный приступ эпилепсии продолжается всего несколько минут и никак не может быть охарактеризован словами «било… долго».
Далеко не все допрошенные в ходе следствия лица дали показания об обстоятельствах гибели царевича Дмитрия. Подавляющее большинство не сообщило о характере (колотая, резаная, колото-резаная) и локализации раны царевича (на горле, на теле). Никто не указал, имеются ли следы крови на одежде и теле Дмитрия, а также на одежде и руках других лиц, находившихся во время гибели мальчика рядом с ним. Никто не уточнил, каковы эти следы и как расположены. Уже одно это позволило бы сделать заключение о том, мог ли царевич ранить себя сам или смертельную рану ему нанес кто-то другой. Мы не знаем ни положения мертвого тела мальчика, ни то, как относительно туловища были расположены его руки, ни то, сжимал ли он, уже мертвый, свой ножичек или он был отброшен в сторону, воткнут в землю, оставался в ране и т.п. Наконец, нигде, ни в одном документе не говорится о том, что Следственная комиссия осмотрела тело царевича и удостоверилась в том, что он погиб именно от ножевого ранения (например, в горло). Более того, Нагие особо позаботилсь о том, чтобы укрыть тело царевича от посторонних глаз под предлогом «чтоб хто царевича тела не украл».
Версию о насильственной гибели царевича озвучили, в первую очередь, Нагие. Об убийстве сына сразу же закричала Мария Нагая, что показали непосредственные свидетели гибели царевича. Вслед за этим Василиса показала, что царица с братом распорядились убить «душегубцев»: «…и царица, де, Марья и Михаило Нагои велели убити Михаила Битяговского и Михаилова сына, и Микиту Качалова, и Данила Третьякова. А говорила, де, царица миру: то, де, душегубцы царевичю».
То, что царица наравне с братьями инициировала избиение «злодеев», приказав ударить в набат, показал пономарь Федор Огурец («и как прибежал к церкве к Спасу и к [не]му встречю бежит Кормового дворца стряпчеи Субота Протопопов, и велел ему у Спаса в колокол звонити, да ударил ево в шею и велел ему силно звонити, а говорил ему Субота перед Григорьем Нагим, а сказал, что ему велела звонить царица Марья, и он потому и звонил в колокол»). О расправе над Осипом Волоховым на глазах царицы поведал следственной комиссии архимандрит Феодорит: «А Осипа Волохова привели при них, при нем, при архимарите при Феодорите, и при игумене Саватее, к церкве Спасу перед царицу, толко чють жива, и тут ево перед царицею прибили до смерти». Царица не остановила и глумление над Авдотьей Битяговской и ее дочерьми. Напротив, она как будто жаждала крови: «А Михаилову жену Битяговского з двумя дочерми привели тут же к Спасу и хотели их побити ж, и он, архимарит Феодорит и игумен Саватеи, ухватили Михаилову жену Битяговского з дочерми и отняли их, и убити их не дали. И посадцкие люди Михаилову жену и дочереи держали у Спаса».
Михаил Нагой в своих расспросных речах рассказал следующее: «зазвонили в городе у Спаса в колокол, а он, Михайло, в те поры был у себя на подворье и чаял он того, что горит… бежал он к царевичу на двор, а царевича зарезали». Показания Андрея Александровича Нагого в отношении насильственной смерти Дмитрия менее определенны: «царевич ходил на заднем дворе и тешился с робяты, играл через черту ножом, и закричали на дворе, что царевича не стало, и збежала царица сверху; а он, Ондреи, в те поры сидел у ествы и прибежал туто ж к царице, а царевич лежит у кормилицы на руках мертв; а сказывают, что его зарезали, а он тово не видал, хто его зарезал».
Григорий Нагой сразу же после трагедии как будто поддержал версию об убийстве царевича. Именно он сменил царицу, уставшую бить Василису Волохову, принявшись орудовать поленом: «и царица, де, велела ее тем же поленом бити по боком Григорью Нагово». Однако на следствии Григорий Федорович ничтоже сумняшеся показал, что царевич погиб в результате несчастного случая: «…поехали они, Михаило, брат ево, да он, Григореи, к себе на подворье обедать; и только они пришли на подворье, ажно зазвонили в колокола, и они чаели, что загорелося, и прибежали на двор, ажно царевич Дмитреи лежит, набрушился сам ножем в падучеи болезни».
Достаточно уклончиво, не поддержав прямо ни версию о самозаклании, ни версию об убийстве царевича, высказался на следствии духовник Григория Нагого поп Богдан: «сказали, что царевича Дмитрея не стало». Игумен Алексеевского монастыря Савватий сообщил, что «слуги… сказали, што царевичь Дмитреи зарезан, а тово не ведают, хто его зарезал». Воскресенский архимандрит Феодорит показал то же самое: «слуги…, пришотчи, сказали, что они слышали от посадцких людеи и от посошных, что будто се царевича Дмитрея убили, а того неведомо, хто его убил» .
Обращает на себя внимание тот факт, что в материалах Следственного дела нигде не называется имя Бориса Годунова. А.А.Зимин предполагал, что не отличавшийся смелостью князь Василий Шуйский не решился упомянуть всесильного правителя даже в форме опровержения его причастности к убийству, хотя среди сторонников версии о насильственной гибели Дмитрия наверняка были лица, убежденные в прямой заинтересованности в этом царского шурина .
Среди материалов дела есть показания лиц, ничего не сказавших об обстоятельствах гибели царевича Дмитрия: поп Степан, холоп Михаила Нагого Бориска Афанасьев, стряпчий Суббота Протопопов, пищик дьяка Михаила Битяговского Степанка Корякин, конюх Данилка Григорьев, сторож Дьячей избы Евдоким Михайлов и «добрые» посадские люди.
Только трое (Василиса Волохова, Иван Муринов, Михаил Григорьев) уточнили, что царевич погиб, полоснув себя по горлу («сам себя поколол в горло», «он покололся ножем по горлу сам», «он себя поколол сам в горло»). Большинство свидетелей и участников трагедии показали, что Дмитрий умер, напоровшись на нож («набросился на нож», «ножем покололся», «бьючися, ножем сам себя поколол», «накололся ножем сам», «покололся ножем сам», «накололся ножем в черной болезни», «себя поколол ножем сам», «на нож сам накололся», «и он тою сваею, которою играл, покололся», «и он накололся»). При этом неясно, в какой момент было получено роковое ранение: во время конвульсий, когда царевич «бился» на земле, или «летячи» - при падении.
Известно, что крупнейший детский эпилептолог профессор Р.А.Харитонов, консультровавший эксперта-криминалиста И.Ф.Крылова по вопросам, связанным с гибелью царевича, вынес следующее заключение: «…царевич Дмитрий страдал эпилепсией с психомоторными и генерализованными судорожными припадками. Описываемые картины припадков соответствуют действительности. Царевич не мог сам зарезать себя ножом ни во время малого припадка, ни во время психомоторного припадка. Царевич нанести себе повреждения сам не мог, так как во время большого припадка больной всегда выпускает из рук предметы, находящиеся в руках» .
Пытаясь найти выход из весьма затруднительного положения, в которое поставило судебно-медицинского эксперта заключение профессора Харитонова, И.Ф.Крылов предложил свою версию развития угличской драмы. Он предположил, что царевич был непреднамеренно убит неосторожно брошенным кем-то из «робяток» ножом во время игры .
Еще одну версию гибели Дмитрия высказал Ю.А.Молин. Он считал, что царевич случайно напоролся на нож, который во время игры в «тычку» уже был брошен кем-то из мальчиков (т.е. не находился у Дмитрия в руке) и воткнулся в землю рукоятью так, что острие его было обращено вверх. Упав во время припадка, царевич напоролся на него горлом и погиб. Впрочем, Молин считал весьма вероятным и другое: царевич все-таки «самозаклался», поскольку нож, который он держал в руке во время игры, не обязательно должен был выпасть в первые десятки секунд приступа. Только во второй фазе большого эпилептического припадка – фазе клонических судорог – мышцы расслабляются и из рук выпадают прежде зажатые в них предметы. Этих нескольких десятков секунд первой фазы припадка – фазы тонических судорог - вполне было достаточно, чтобы царевич ударил себя по горлу .
Поскольку о ранении в горло прямо говорит непосредственная участница и свидетельница гибели мальчика Василиса Волохова, сомневаться в том, что нож пришелся по горлу, как будто не приходится. Однако была ли эта рана смертельной? Если при ножевом ранении горла повреждается сонная артерия, или яремная вена, или нерв, ведущий к сердцу (сосудисто-нервный пучок), смерть наступает мгновенно от остановки сердца или в считанные минуты после повреждения крупных сосудов. Неизбежна мгновенная фатальная кровопотеря. Обращает на себя внимание, что упоминаний крови и описания фонтанирующего кровотечения, которое невозможно не заметить и вряд ли можно забыть, ни в одном источнике (и прежде всего – в Следственном деле) нет. Возможно образование пульсирующей гематомы внутри шеи, которая, постепенно увеличиваясь, сдавливает сосуды и трахею, и вызывает гипоксию головного мозга и смерть. Но и в этом случае ребенка не могло «бить долго», а это значит, что смерть царевича наступила не в результате ножевого ранения шеи*, а от эпилептического статуса. Иными словами, как бы не рассматривать трагедию в Угличе 15 мая 1591 г. – как следствие злонамеренных действий рвущегося к власти Бориса Годунова (смерть царевича не была ему невыгодна!), или как несчастный случай и «самозаклание», - ясно, что гибель царевича произошла не в результате «самозаклания» и не в результате ранения его в шею мнимыми или явными преступниками. Царевича убила его болезнь.
Косвенно о том, что царевич погиб вследствие эпилептического статуса, свидетельствует поведение взрослых женщин (мамки Василисы Волоховой, кормилицы Арины Тучковой и постельницы Марьи Колобовой), сопровождавших его на прогулке, и матери – царицы Марии Нагой. Материалы Следственного дела не дают твердых оснований заключить, в какой момент трагедии возле царевича оказалась его мать: когда царевич уже умер, или когда находился в агонии (напомним, что больной, переживающий эпилептический статус, внешне не отличим от агонизирующего). Состояние царевича было настолько тяжелым, а проявления болезни незабываемо и необычно страшными, что бывшие при нем мамка, кормилица и постельница не только не сумели, но, испугавшись, и не попытались оказать ему никакой помощи. Такое поведение взрослых в момент гибели царевича вызывало недоумение историков. Н.И.Костомаров, например, видел в этом странном поведении мамки, няньки и постельницы косвенное свидетельство тому, что гибель мальчика не была случайной, и что он был убит: «Спрашивается, как бы ни были просты женщины, окружавшие ребенка, но возможно ли предположить, чтоб они все были до такой степени глупы, чтобы после всего того, что царевич уже делал, давали ему играть с ножом? И неужели мать, которую он ранил, не приняла мер, чтобы у мальчика не было в руках ножа? Допустим, однако, что несчастный больной царевич был предоставлен на попечение таких дур, каких только можно было, как будто нарочно, подобрать со всей Московской земли. Способ его самоубийства чересчур странен. Он играет в тычку с детьми, с ним делается припадок; судя по тому, как он кусал девочке руки, бросался на жильцов и постельниц и даже ранил мать сваею, надобно было ожидать, что царевич ударит ножом кого-нибудь из игравших с ним детей, - нет, он сам себя хватил по горлу!» . Материалы Следственного дела позволяют судить о том, что прежде, когда у царевича случались припадки, его хотя бы пытались «держать», чтобы предупредить нанесение им травм себе и окружающим «в нецывенье» («…многажды бывало, как ево станет бити недуг и станут ево держати…», «…как на него болезнь придет, и царевича как станут держать…»). В день трагедии у кормилицы Арины Тучковой только и хватило сил, что взять его, умирающего или уже умершего, на руки. Впрочем, как уже говорилось, больному ребенку в состоянии эпилептического статуса нередко нельзя помочь даже в условиях современной медицины. В XVI в. сделать это было совершенно невозможно."

Ну и несколько моих комментариев:

1. О развитии эпитептиформного припадка у Ивана Ивановича перед смертью - такое бывает при черепно-мозговых травмах, но обследование его черепа явных следов травмы не выявило.

2. Ударить себя в шею, так что бы умереть еще надо суметь. При повреждении дыхательных путей из раны появляются кровавые пузыри, при повреждении крупных сосудов - обильное кровотечение, иногда фонтаны крови. Странно что очевидцы ничего такого не сообщают.

3.Мысль о смерти от эпилептического статуса выглядит весьма интересно, но невропатологи говорят, что кусание окружающих за руки совершенно не характерно для больных эпилепсией (если только они сами не засовывали ему руки в рот, что как то маловероятно). Возможно у царевича было какое-то психическое заболевание, сопровождаемое эпилептиформными припадками.


Сообщение отредактировал Castle: 06.08.2016 - 06:44 AM
Ответить

Фотография Стефан Стефан 10.06 2018

Интернет-проект «Преодоление Смуты (конец XVI – начало XVII века) и укрепление российской государственности»

http://rusarchіves.r...uta/іndex.shtml

Ответить

Фотография Gundir Gundir 05.11 2020

Очень приличное интервью

 

Хиероним Граля: Пандемия исторического невежества длится десятилетиями [интервью]
Опубликовано: 2 нояб. 2020
Поделиться:

Период Смуты изучают в школе и «проходят» так стремительно, что наши знания об этом предмете оказываются весьма размытыми. Памятник Минину и Пожарскому на Красной площади, «гордая полячка» Марина Мнишек и польская интервенция, закончившаяся в 1612 году… Так ли все просто? В преддверии Дня народного единства мы поговорили с профессором Хиеронимом Гралей — историком и дипломатом, крупнейшим исследователем Смутного времени, преподавателем Варшавского университета.

Светлана Гуткина: Среднестатистический россиянин знает о Смуте не много, даже временные границы этого периода не очень понятны. Чем же все-таки было Смутное время в России?

Хиероним Граля: Впервые понятие «смута» появилось в русской  истории уже после смерти Владимира Великого: говорится о «Киевской смуте» — борьбе за наследство Владимира между его сыновьями. Бывали и другие смуты: иногда так называют феодальную войну времен Василия II и Шемяки, времена малолетия Ивана Грозного. Каждая смута — это процесс, который потрясал государство и касался всех сословий. В этом плане Великая Смута — самый крупный кризис российской государственности до 1917 года.

Исторические процессы не появляются ниоткуда, поэтому считать, что Смута началась внезапно, да еще и по польскому замыслу, смешно. Смута — это длительный процесс, который уходит корнями в экономический кризис, начавшийся еще при Иване Грозном (после разорительной Ливонской войны), в расшатанную общественную структуру времен Годунова и страшный голод. Добавьте к этому кризис авторитета царской власти: Борис Годунов для многих — не настоящий царь. У тогдашнего русского человека осталась только православная вера. Но и с ней были проблемы: достаточно вспомнить отца возрожденной государственности патриарха Филарета, который успел побывать на службе у «тушинского вора» Лжедмитрия II, поучаствовать в интригах против законных патриархов, а потом как отец государя подчинить себе всю государственную структуру и повлиять даже на летописание. Сейчас, говоря о Смуте, мы во многом зависимы от нарратива, сформированного в кругу Филарета. Федор Никитич Романов, сидя в польском плену, имел достаточно времени задумываться о том, как строить авторитет созданной им династии.

Московский щеголь, отец династии Романовых
philaret-wikimedia.jpg?itok=jtX5V7Ig
Митрополит Филарет. Фото: Wikimedia Commons

СГ: В школьных учебниках истории говорится, что Филарета вынудили стать митрополитом в тушинском лагере Лжедмитрия II… Больше о нем ничего не сказано.

ХГ: Это грандиозная фигура! Первый щеголь Москвы, любитель охоты, аристократ, насильно постриженный в монахи и сосланный в монастырь, где он не растерял своих политических контактов. Для России он как Ришелье и Мазарини в одном лице. Он стоял во главе группировки, которая изменила «тушинскому вору», и тушинцы стали первыми вести переговоры с польским королем Сигизмундом III об избрании на русский престол королевича Владислава. Без сомнения, Филарет рассчитывал на то, что станет патриархом и займет главное место рядом с неопытным польским королевичем. Романовы станут опорой и, возможно, даже со временем получат престол.

Судьба Филарета в польском плену вовсе не была печальной. Он был гостем литовского канцлера Сапеги, спокойно принимал у себя послов Боярской думы и своего сына. Потом как государственный узник сидел в замке в Мальборке и кушал из золотой посуды. Не забывайте, что в то время существовал «интернационал» аристократов и Романовы имели свои связи с польской элитой. Он был почетным пленником.

Когда Филарет в порядке обмена пленными в 1619 году возвращается в Россию, появляется новая проблема: как этого великого политика встроить в систему государства? Патриарх ведь никогда раньше не бывал отцом царя! Поэтому появляется патриарх с царским титулом: его величают «государем», у него есть свой двор, он возглавляет правительство. Филарет — великая личность, отец династии и один из самых блистательных политиков в роду Романовых. У меня к нему личная симпатия: он был кошатником. В счетах двора Филарета упоминается специальный подьячий, который занимается патриаршим котом.

СГ: Филарет выдвигал на российский престол кандидатуру польского королевича, а поляки хотели посадить на трон Романовых?

ХГ: Это не совсем так. Когда в Речи Посполитой решался вопрос, участвовать ли в событиях в России, были разные голоса. Когда только появился Лжедмитрий I, опытные польские политики во главе с канцлером Замойским были решительно против вмешательства, ссылаясь на существующее перемирие между Речью Посполитой и Москвой. Они считали, что надо поддержать кого-то из настоящих потомков рода Рюрика — речь шла о Шуйских.

Сейчас столкновение Речи Посполитой и России часто изображают как борьбу двух разных миров. Это абсолютно не так. Когда в Речи Посполитой заканчивается правление династии Ягеллонов, на польский престол выдвигается Иван Грозный — он действительно считает себя преемником польской династии. Когда потомок Ягеллонов по материнской линии, Сигизмунд III Ваза принимает решение пойти на Смоленск, он наступает как преемник московской линии Рюриковичей. Парадоксально, но это так. Этот шведский королевич, ставший польским королем, единственную каплю польской крови заполучил через род своей русской прабабушки из тверской линии Рюриковичей, поскольку ее бабка была из галицко-волынских Рюриковичей и была дочерью польской принцессы из рода Пястов. Это огромная сеть семейных контактов. Для Сигизмунда московский престол не был как корона Индии для королевы Виктории. Есть его манифест, где он обращается к русскому обществу: «Я— законный потомок ваших государей».

Мало того, приглядитесь к элитам двух государств: что такое Боярская дума? Ее возглавляет князь Мстиславский — он Гедиминович, родственник польского короля! Кто вместе с Филаретом возглавляет посольство под Смоленск? Голицын — тоже Гедиминович, кузен Ягеллонов, так же, как Куракины и Трубецкие. Это обрусевшая литовская знать. В свою очередь, в Речи Посполитой вокруг престола и в сенате сидят сановники, произошедшие от дома Рюрика. Здесь все взаимосвязано.

Романовы, конечно, счастливчики. Они пришли к власти во многом потому, что часть московской элиты, которая могла бы составить им конкуренцию в борьбе за престол, хорошенько подрезал Иван Грозный, а потом и Борис Годунов. Потери во время Смуты тоже были немалые. В 1613 году особого выбора среди кандидатов на престол уже нет. Таких тонкостей в нашей совместной истории целая масса.

Что касается Романовых как претендентов на польский престол: когда во времена переговоров под Вильно в 1656 году, в условиях Шведского потопа, представители польско-литовского государства изъявили готовность избрать на польско-литовский престол после Яна Казимира российского царевича, политический механизм их решения вообще-то сильно напоминал переговоры под Москвой летом 1610 года. Тот же самый треугольник: Россия-Польша-Швеция! И тот же самый итог... 

Полякам не было дела до России!
bacciarelli_-_sigismund_iii-wikimedia.jp
Польский король Сигизмунд III Ваза на портрете пера Марчелло Баччарелли, фото: Wikimedia Commons

СГ: Когда все-таки начинается польское участие в Смуте?

ХГ: Моментом, который определил активное и открытое участие Речи Посполитой в Смуте, стал Выборгский договор России со Швецией в 1609 году. Между Речью Посполитой и Швецией уже почти десять лет бушевала война, и альянс Василия Шуйского с Карлом IX, дядей польского короля Сигизмунда, лишившим племянника престола и наследства, воспринимался как настоящий casus belli. Это сильно изменило ракурс политических представлений польской шляхты. Ведь когда появился первый Самозванец, реакция Сейма и сеймиков на участие поляков в российских делах была отрицательной: некоторые сеймики даже требовали казнить участников этой авантюры! Против участия Польши — в том числе, против короля — выступают гетман коронный и католические иерархи. Что же меняет обстановку?

Вначале происходит то, чего никто не ожидал: Самозванец побеждает. Польские дипломаты, которые прибыли в Москву поздравить «сына Грозного» с воцарением, понимают, что он не намерен выполнять свои обещания и будет гораздо более сложным партнером для переговоров, чем Борис Годунов, из-за чего вспыхнул серьезный дипломатический скандал.  Вскоре после торжественного венчания Дмитрия и Марины,  во время «кровавой московской свадьбы», произошла резня: было убито много поляков, гостей свадебного кортежа и кортежа польского посольства. Рассказы о глумлении над пленниками расходятся по Речи Посполитой и поддерживаются поборниками интервенции. Конечно, это на руку королю. А зачем это нужно королю? Не потому что ему снится шапка Мономаха и он мечтает сидеть в Кремле. Россия ему нужна как решающий элемент в возвращении себе шведского престола. Это всегда был треугольник, о роли Швеции нельзя забывать.

СГ: Польский король Сигизмунд III поддерживал Лжедмитрия I?

newrew_-_false_dimitry_i_swearing_sigism
Николай Неврев, «Присяга Лжедмитрия I польскому королю Сигизмунду» (1874)

ХГ: Я бы сказал, что Сигизмунд поддерживал его морально, и, похоже, – деньгами. По-настоящему его поддержали некоторые польские магнаты, не особенно передовые, для которых, как для Мнишека, это был шанс исправить свое плачевное финансовое положение. Афоризм Ключевского о Лжедмитрии I: «…он был только испечен в польской печке, а заквашен в Москве» имеет основательную подоплеку. Не забывайте, что когда решается судьба интриги Самозванца, в Речи Посполитой идет гражданская война, столкновение короля и шляхты. Здесь сказывается разница в политической структуре: в России были не в состоянии поверить, что в государстве какие-то магнаты без разрешения короля ведут какую-то политику. Достаточно изучить историю польско-турецких конфликтов, чтобы увидеть, что постоянно самые крупные конфликты между Польшей и портой вспыхивают после очередных стычек, затеянных магнатами. С точки зрения России, каким бы богатым ни был князь или боярин, и какую бы ни занимал должность, в сравнении с Острожскими, Вишневецкими и Радзивиллами он был бедняк. Они водили свои собственные армии по 10 тысяч солдат, имели свои крепости, вели свою внешнюю политику. Какая тут Москва? Им не было дела до России. Когда мы читаем списки наемников уже при Лжедмитрии II, в тушинском лагере, то видим там немало тех, кто в Речи Посполитой участвовал в мятеже против короля. Они проиграли эту войну и решили найти себе место под солнцем за пределами Речи Посполитой. Да, есть там несколько представителей магнатских родов, но все-таки далеко не самых богатых и влиятельных. Как тут говорить, что мятежники — орудие короля и воплощение королевской интриги? Все не так просто.

СГ: Значит, у польского государства не было намерения вмешиваться в авантюру ни с Лжедмитрием I, ни с Лжедмитрием II?

ХГ:  Вот еще одна иллюстрация: когда на московский престол избирают Владислава и польские войска стоят у стен Кремля, Боярская дума обращается к полководцу  Станиславу Жолкевскому  с предложением вместе защищать Москву от «тушинского вора». И польские хоругви идут против польских наемников самозванца. Об этом писал сам Жолкевский. Самозванец в тушинском лагере опирается на поляков, в то время как русские выступают за польскую кандидатуру. Говорить, что Самозванец — орудие Речи Посполитой, неправильно. Жолкевский рассказывает, что когда к полякам в Тушин направили королевское посольство, чтобы убедить их поддержать Владислава, Марина Мнишек сказала: «Государь уступит польскому королю Москву, если король царю Дмитрию уступит Краков или Варшаву». Жолкевский приписал, что «баба бредила». Это что, доказательство польской интриги? Как раз наоборот! Там была конкуренция. 

СГ: Получается, польские наемники Лжедмитрия II боялись польской армии?

ХГ: Совершенно верно. Они были готовы перейти на службу к Речи Посполитой, но при условии, что им задним числом заплатят то, чего не заплатил второй Самозванец. Договориться с ними помог шведский фактор: когда Скопин-Шуйский после Выборгского договора заполучил шведских наемников, он пошел с ними против наемников самозванца. И тут до них дошло, что противостояние будет тяжелым. После смерти Самозванца им пришлось сделать выбор.

В отличие от современных историков, московская элита того времени прекрасно понимала, что к чему, и тоже вела переговоры с польскими наемниками. Она готова была их принять на службу, чтобы защищать государство от… иностранного нашествия, то есть поляков. Почему это было возможно? Половина войск Сапеги были московскими подданными. Умирая в Кремле, бывший «гетман» Тушинского вора, а теперь начальник польского гарнизона Ян Петр Сапега, якобы поборник католических идей, просит похоронить его в родовой церкви, а не в костеле, потому что его родители были православными. Еще один пример: переговоры Жолкевского и Боярской думы под Москвой. Уполномоченные Жолкевского — православный Домарацкий и Александр Балабан, православный русин, племянник гетмана, сын родного брата православного епископа. Что это? Иезуитская интрига руками православных?

СГ: Пушкин в «Борисе Годунове» изобразил Марину Мнишек «гордой полячкой», но в остальном нам мало о ней известно. Кем она была на самом деле и какова ее роль в Смуте?

ХГ: Марина Мнишек иллюстрирует огромные амбиции польской шляхтянки не самого аристократического рода. В Речи Посполитой большой карьеры она бы, как дочь воеводы-банкрота, не сделала. А тут появляется российский царевич. Не имеет значения, верил ли Мнишек в то, что перед ним потомок Рюриковичей (у меня в этом есть большие сомнения). Марина, возможно, тоже не верила, но для нее это был невообразимый шанс. То, что произошло с ней после смерти первого мужа, доказывает, что у нее был железный характер. Говорят, будто ее заставили выйти за Лжедмитрия II, хотя одного ее слова хватило бы, чтобы вся интрига провалилась. Она пошла на эту авантюру и в кризисные моменты Тушинского лагеря проявляла гораздо больше стойкости, чем ее муж. Да, она стала жертвой своих диких амбиций, но показала железную волю и характер. С другой стороны, мне все время приходит в голову фраза Жолкевского, который назвал ее «дурной бабой»: Россия воюет с Речью Посполитой, Марина — польская подданная, ее семья живет в Польше, можно все решить мирным путем, но для нее это не имеет никакого значения. Она верит в то, что она — русская царица.

marina-mniszech-russia.jpg?itok=elJZD8Ms
Марина Мнишек. Фото: Wikimedia Commons

Между прочим, этой личностью занимался не один Пушкин: она появлялась уже в драмах того времени. Правда, в польской литературе с ней были большие проблемы: из наших великих поэтов к ее образу обращался (причем неудачно) только Зыгмунт Красинский. Он написал роман «Агай-Хан» о Марине и атамане Заруцком — честно говоря, не зря забытый. Великий польский поэт там предался графомании, а моментами, простите за откровенность, и эротомании. В ХХ веке Зофья Коссак-Щуцкая написала прекрасный роман о временах Сигизмунда — «Золотая свобода», в котором появляется гениальное определение Марины, данное ей Яном Сапегой — «Медея». Так она там показана: волевая, жестокая, резкая, безнравственная и беспощадная. Марина Мнишек — немалого формата личность в столетии, которое, несомненно, является столетием мужчин.

Со Смуты началась полоса катаклизмов
carowie_szujscy_by_jan_matejko_18th_cent

Ян Матейко, «Преклонение царя Василия Шуйского перед Зигмунтом III в Варшаве», 1853. Фото: Национальный музей во Вроцлаве

СГ: В польской историографии и культуре тема Великой Смуты отражена слабо. Это странно, ведь поляки все-таки два года провели в Кремле!

ХГ: В отличие от современных пропагандистов, наши предки хорошо знали источники и литературу. Они не очень хотели вспоминать о том, что польский гарнизон в Кремле «сам себя съел» («пехота сама себя сожрала», написал один из участников). Не хотелось помнить и о том, что шанс был упущен. К тому же, стоит помнить, что Смута была началом полувековой полосы катаклизмов. Мы входим в Смуту еще как держава, но в 1619 году, когда мы заключаем Деуилинское перемирие, Польша уже опосредованно участвует в Тридцатилетней войне. Через год Османская империя пойдет войной на Речь Посполитую, погибнет гетман Жолкевский. Потом начинается новая война со Швецией. Государство в кризисе. Не за горами восстание Хмельницкого и Шведский потоп… Нам было не до Москвы и воспоминаний о Смуте!

Да, в польской культуре остались какие-то артефакты, связанные с этим периодом. Перед Королевским замком в Варшаве стоит колонна Сигизмунда. Там наверху есть сюжет, связанный со Смутой, но никто же не полезет на столб, чтобы это читать!

В Варшаве, там, где сейчас находится дворец Академии наук, когда-то стояла так называемая «Московская часовня». Там были похоронены бывший царь Василий Шуйский со своим братом Дмитрием и его женой, между прочим, дочерью Малюты Скуратова. Когда было заключено перемирие, Речь Посполитая отдала их прах России, но часовня осталась. Россия добивалась ликвидации часовни или, по крайней мере, доски, на которой было написано, в честь чего она сооружена. Когда Владислав IV в 1646 году надеялся вместе с Россией пойти против Крыма, он согласился на эти требования — и доску отвезли в Москву.

Какие-то глупости о «присяге царей Шуйских» пишут теперь у нас невежи, которые абсолютно не понимают, что Шуйский тогда уже не был царем, а только сверженным русскими подданными бывшим государем, насильно постриженным в монахи. Когда Шуйские били челом польскому королю, с польской точки зрения русским правителем был сидящий рядом с отцом королевич Владислав, нареченный царь. Все это — какой-то опоздавший на четыреста лет поток псевдопатриотических бредней. Сам польский термин «hołd ruski» не имеет смысла, потому что поляки вставали тогда на голову, пытаясь не допустить, чтобы российская дипломатия пользовалась словом «русский» по адресу Москвы! Ведь польский король носил титул «Król Polski, wielki książe litewski, ruski, pruski, mazowiecki». Слово «русский» было патентом Речи Посполитой против происков России! Они говорили: «Русь — это мы, вы — Москва».

В начале XIX века в риторике российских политиков и историков появилась мысль о том, что разделы Польши — это реванш за Смуту. В эту сторону идет Карамзин, Соловьев и вся официальная историография. Только это порождает встречную реакцию в Польше. Так или иначе, память о Смуте в польской литературе и искусстве времен разделов и место этого сюжета в историографии Российской империи — это две разные вещи.

СГ: В 2005 году в России начали праздновать День народного единства — в честь освобождения Кремля от польских гарнизонов. В Польше на это как-то отреагировали?

ХГ: В 2004 году, когда о празднике уже начинали говорить, журнал «Огонек» сделал на эту тему читательский опрос. Если почитаете его, умрете со смеху. Редакция напечатала там такую фразу: «Россия и Польша обменялись ударами». Речь шла о том, что Россия празднует четвертое, а Польша — одиннадцатое ноября. Я тогда был польским консулом и директором Польского культурного центра в Петербурге, и они обратились ко мне за комментарием. Я спросил: «Ребята, а вы отдаете себе отчет, что празднику 11 ноября не год и не два, а почти сто? И что он абсолютно не имеет антирусской направленности? Вы вообще знаете, как он называется? Это же праздник возрождения Польши!» И тут редактор говорит: «Ну да, а после чего вы могли возрождаться, если не после нас?»

Это не единственный такой случай в моей жизни. В преддверии трехсотлетия Санкт-Петербурга в городе обновили Триумфальную арку и позолоченную надпись на ней. А потом, видимо, прочли надпись. Мне позвонили с вопросом: «Господин консул, а польский МИД не будет возражать? Там же упомянут победоносный поход на Вислу и усмирение восстания 1830 года!» Я им на это сказал: «Там назван не только поход на Вислу, там еще война с Персией и Турцией, которые были раньше. Для историка хронология — священный принцип. Так что я вам отвечу после того как вы получите ответы иранского и турецкого посольств».

moscow_05-2017_img07_monument_to_minin_a
Памятник Минину и Пожарскому в Москве. Фото: Wikimedia Commons

Да, иногда некоторые начинают вспоминать эту историю — причем делают это чаще всего полные невежды, которые не понимают, что к чему. История иногда воспринимается как ящик, из которого можно вытаскивать отдельные факты и пользоваться ими в своих целях. Но история — не слуга политики. Она была, есть и будет, а политики ловят что-то в мутной воде. Понимать историю как оружие идеологии нельзя. История объективно одна на всех, и сочинять обособленные ее версии просто смешно. Мы с вами говорим про русско-польские отношения, но по дороге появляются Швеция, Османская империя, Дунайские княжества, аналогии с Францией и прочее. Потому что все взаимосвязано, и нельзя об этом забывать. Политики поголовно безграмотны и не имеют настоящего гуманитарного образования, а поскольку они не владеют элементарными инструментами для обработки архивного и фактического материала, не читают и не знают источников, то просто несут ахинею. К сожалению, народ слушает их — у них более широкий доступ к обывателю, чем у ученых. Вина частично лежит и на ученых, поскольку многие просто не хотят или не умеют говорить соотечественникам правду об истории, особенно если она болезненная. Но это все-таки нас не освобождает от нашего, простите за пафос, гражданского долга.

История — не оружие идеологии

СГ: Может ли обычный человек в таких условиях научиться фильтровать историческую информацию? 

ХГ: Прежде всего надо перестать слушать, что о прошлом говорят политики. Они должны говорить о политике, а не об истории. Когда политики стали высказываться про медицину, появилась пандемия. А сейчас у нас уже десятилетия длится пандемия исторического невежества. Меня однажды сын нашего российского консульского сотрудника, школьник, спросил: «А во Вторую мировую войну Польша на какой стороне воевала?» Это было, заметьте, еще до «великих откровений» последних двух лет.

Я большой поклонник электронных СМИ, но проблема в том, что многие не знают, как ими пользоваться. Даже студенты гуманитарных факультетов не всегда умеют это делать. Мы гибнем под снежным комом «интеллектуального» хлама. А еще некоторые мои молодые коллеги уверены, что чего нет в интернете, того нет в природе. Я заставляю своих студентов искать информацию. Например, студент не читал книжку, потому что ее нет в интернете. Спрашиваю: «Вы в библиотеку сходили?» А он: «В каталоге ее нет». Я: «Я могу вам назвать сигнатуру». Он смотрел, оказывается, только каталог онлайн. Надо учить их пользоваться библиотеками и архивами, иначе они будут беззащитны.

Я достаточно много общаюсь с молодыми гуманитариями из России. Там еще хуже. Молодежь не умеет искать информацию, а мэтры не умеют пользоваться техникой. Когда я вижу семидесятилетнего ученого, почти моего ровесника, который читает лекцию с тех же бумажек, с которых читал ее тридцать лет назад, мне становится страшно. Он пытается у меня узнать, как пользоваться Power Point, а я говорю, что уже забыл, потому что это песня прошлого! Это особенно заметно в нестоличных вузах. Молодые люди с огромными возможностями самостоятельного развития не имеют для этого инструментов. Без этого структурировать знания невозможно: они же не будут смотреть десятую страницу в гугле, а прочитают первые пять ссылок на первой.  

СГ: Википедию?  

ХГ: Ей тоже надо уметь пользоваться! Никогда не забуду беседу лет пять назад в России, когда мне кто-то сказал: «Вы убили нашего Тараса Бульбу!» Я говорю: «Люди добрые, в каком смысле он ваш?» — «Ну, Гоголь о нем писал». — «Гоголь писал про историю Тараса Бульбы в России?» — «Но он же русский казак!» — «Вообще-то он казак Речи Посполитой, который сбежал в Россию, и там его следы пропадают. Почитайте Википедию»...

1612-promo-107504.1.jpg?itok=m8MdaTCu

Кадр из фильма «1612», реж. Владимир Хотиненко. Фото: ITI Cinema

СГ: О Тарасе Бульбе несколько лет назад в России вышел пропагандистский фильм. А до этого вышел еще более пропагандистский «1612».  

ХГ: Я по мере возможности смотрю все исторические фильмы. Несколько лет я даже вел в университете спецкурс об исторических мифах в историческом кино России и Польши. «1612» — конечно, бред сивой кобылы. Доказывать, что семью Годуновых убили поляки — это означает наплевать в лицо Пушкину. Значит, ты не читал «Бориса Годунова» и не помнишь последнюю, ключевую для русской культуры сцену. Что же, «народ безмолвствует», когда польские гетманы пришли душить Годуновых?!

Знаете, я сравнил бы это с глупостью голливудских продюсеров мультфильма «Анастасия». Здесь Годуновых убивают поляки, а в голливудской продукции Николая II убивает… Распутин. А еще есть плод труда экс-министра Мединского, роман «Стена». Я, читая его, просто умирал от восторга! Там, например, русский подьячий, отправленный учиться в Западную Европу еще при Борисе Годунове, сидит в немецком кабаке и поет «Лили Марлен». Вот такой уровень знания истории. По этому роману, кстати, сняли фильм. Стоит его посмотреть, только сначала купите попкорн. И смотрите его лежа, а то упадете с дивана со смеху.

СГ: История Смуты как-то влияет на современные польско-российские отношения? 

ХГ: Смута, которая должна была стать рычагом идеологии, так им и не стала. Это свидетельствует в пользу историков, а не политиков. Проблему Смуты в последние десятилетия изучали очень плодотворно, появилась масса значимых книг и работ. Внезапно оказалось, что между польскими и русскими учеными в этом деле существует полная договоренность и взаимное доверие. Выходят совместные исследования и издания, было множество совместных конференций. Смута нас не поделила, более того, оказалась такой запутанной темой для политиков, что они ее оставили. Сейчас проще и интереснее обсуждать начало Второй мировой войны — она ближе людям.

Что же касается историков, то их долг перед обществом — говорить об истории правду. Когда мы произносим нашу профессиональную клятву, получая докторскую степень, речь идет о служении истине. К сожалению, очень многие об этом забывают. 

Профессор Хиероним Граля — историк, дипломат, преподаватель факультета Artes Liberales в Варшавском университете. Автор около трехсот исторических и научно-популярных работ по истории России, лауреат важнейших польских и российских наград, в том числе серебряного польского «Креста Заслуги» и медали Министерства культуры РФ «За личный вклад в развитие российской словесности».  В 2000-2005 гг. — директор Польского культурного центра в Санкт-Петербурге, с 2005 по 2009 гг. — директор ПКЦ в Москве.

 

https://culture.pl/r...tiyami-intervyu

Ответить

Фотография Лимарев Лимарев 08.12 2020

Фрагмент статьи.

"Смута — это длительный процесс, который уходит корнями в экономический кризис, начавшийся еще при Иване Грозном" 

 

Л.Н. Гумилев писал о том, Борис Годунов был очень талантливым человеком. Но в неблагоприятных условиях: неурожай, голод, была подброшена идея, что он "ненастоящий царь, Что оказалось печальной для России, покорившейся полякам...

Ответить

Фотография Ученый Ученый 08.12 2020

Фрагмент статьи.

"Смута — это длительный процесс, который уходит корнями в экономический кризис, начавшийся еще при Иване Грозном" 

 

Л.Н. Гумилев писал о том, Борис Годунов был очень талантливым человеком. Но в неблагоприятных условиях: неурожай, голод, была подброшена идея, что он "ненастоящий царь, Что оказалось печальной для России, покорившейся полякам...

Талантливый-то он был талантливый, но фальсифицировал выборы. В результате в Литве появился альтернативный президент).

 

Если говорить серьезно, то неудача Годунова связана с негативным отношением бояр и неспособностью поддержать население во время голода.

Ответить

Фотография Ученый Ученый 08.12 2020

Памятник Гермогену в Москве, установлен в 2013 г.

0_15c7f5_afae9026_orig.jpg

Ответить

Фотография bis bis 08.12 2020

Пусть Хиероним Граля пояснит вам каких поляков имел ввиду Иван Тимофеев в своем Временнике, когда писал про "главохохленные множества", что тогда в Московию заходили.  :D

Ответить

Фотография Стефан Стефан 11.12 2020

СМУ́ТНОЕ ВРЕ́МЯ (Смута), период бурных социально-политич. процессов и движений в Рус. гос-ве в кон. 16 – нач. 17 вв. Понятие «Смута» появляется в источниках с 1610. В отеч. и зарубежной историографии причины С. в., его хронологич. рамки, цели действовавших сил, последствия трактовались различно. Рос. историография кон. 18 – 19 вв. в целом воспроизводила «романовский миф», сложившийся в 1610–30-е гг. Назывались в осн. две причины С. в.: прекращение правящей династии моск. Рюриковичей в 1598 со смертью царя Фёдора Ивановича и избрание «на царство» Бориса Фёдоровича Годунова, не воспринимавшегося «истинным и законным царём»; вмешательство в рус. политич. жизнь иностр. государств, прежде всего Речи Посполитой, с целью подчинить Рус. гос-во. Соответственно избрание в 1613 царём Михаила Фёдоровича (Романова), двоюродного племянника по матери царя Фёдора Ивановича, считалось завершением С. в. В рос. историографии последней трети 19 – нач. 20 вв. резко усилился интерес к исследованию социальных аспектов С. в. Понимание его причин расширилось, во внимание были приняты противоречия между разл. сословными группами и между регионами страны. Отмечены их смягчение в рамках нац.-освободит. движения и существенная роль самого движения в преодолении смуты. При этом в большинстве случаев датой окончания С. в. по-прежнему считался 1613. В сов. историографии постепенно сложился к кон. 1930-х гг. и закрепился в 1950–60-х гг. внутренне противоречивый подход к событиям С. в.: Болотникова восстание 1606–07 и некоторые более ранние массовые антиправительств. выступления рассматривались как высшая форма классовой борьбы – крестьянское восстание, а движения, связанные с Лжедмитрием I, а затем с Лжедмитрием II, как скрытые формы иностр. нашествия, переросшие в итоге в открытую Речи Посполитой интервенцию начала 17 в. Избрание царём Михаила Фёдоровича не понималось однозначно как конец С. в., однако считалось, что С. в. окончилось с заключением новым монархом мирных соглашений с интервентами. В 1970–80-е гг. в науч. оборот вошло понятие «крестьянская война», а события С. в. стали рассматриваться совокупно как взаимосвязанная цепь политич. противостояний и социальных выступлений (впервые привлекли внимание исследователей и казачьи антиправительств. выступления 1613–18).

 

В совр. научной лит-ре сохраняются многие прежние трактовки событий С. в., но преобладает взгляд на С. в. как на гражд. войну, первую в истории страны. Её причины видят в системном кризисе общества, порождённом опричниной и поражением в Ливонской войне 1558–83, который не был полностью преодолён в кон. 1580-х – 1590-е гг. и затем резко усилился из-за огромного по масштабам неурожая и голода 1601–03. Предлагается периодизация С. в. Первый период (1603 – май 1606) характеризуется массовыми вооруж. антиправительств. выступлениями (1602–03), в т. ч. Хлопка восстанием 1603, а также в 1604–05 вооруж. борьбой за верховную власть в стране двух политич. и воен. сил. Одна из них возглавлялась Лжедмитрием I (якобы «чудесно спасшимся» царевичем Дмитрием Ивановичем, единокровным братом царя Фёдора Ивановича), предпринявшим поход на Москву и занимавшим рус. престол в июле 1605 – мае 1606, во главе другой находились Борис Фёдорович Годунов, скончавшийся в разгар борьбы, и его сын царь Фёдор Борисович, убитый 10(20).6.1605 по распоряжению самозванца. Отмечается не только острый кризис (отсутствие политич. единства в правящей элите), но и наличие глубоких социальных и сословных противоречий, открыто проявившихся, в частности, в противостоянии юго-зап. и юж. регионов страны центр. регионам, что в целом сохранилось и позднее. Противостояние приводило к конфликтам, в которых значительную (как правило, главную) роль играли местные корпорации служилых людей. Активная, порой решающая, политич. роль отводится локальным и региональным органам сословного представительства (т. н. городовым советам). Второй период (1606 – лето 1610) подразделяется на два этапа: 1606–07 (восстание И. И. Болотникова) и 1608–1610 (движение Лжедмитрия II). Целью обоих антиправительств. лагерей, предпринявших походы на Москву и её осады (1606, 1608–09), было сведение с престола нового царя Василия Ивановича Шуйского. Однако социальный состав этих движений заметно различался. В 1606–07 это социальные низы, дворянство и служилые люди «по прибору» юж. регионов, в 1608–10 в Тушинском лагере, помимо них и части политич. и управленческой рус. элиты, на первых ролях были знатные выходцы из Речи Посполитой со своими отрядами, потерпевшие поражение в выступлении против польск. короля Сигизмунда III. В этот период формировались отряды (станицы) вольных казаков в центр. уездах страны, социальная борьба и вооруж. противостояние охватили Нижнее и Среднее Поволжье, значит. часть Заволжья и Верхней Волги, практически все центр. уезды, Псковскую и Новгородскую земли, усиливался процесс регионализации страны. Вместе с тем в кон. 1608 – 1610 возросло значение местных городовых советов, особенно в сев. регионах в связи с походом войска кн. М. В. Скопина-Шуйского к Москве. Третий период (лето 1610 – май 1613) характеризуется продолжением открытой агрессии Речи Посполитой (велась с осени 1609) и развёртыванием Шведской интервенции начала 17 в. (с лета 1610) против Рус. гос-ва, которые были осложнены попытками возведения на рус. трон польск. или швед. королевича. По мнению исследователей, существовало уже несколько политич. центров: ставка Лжедмитрия II в Калуге, «Семибоярщина» в Москве, ставка Сигизмунда III под Смоленском, Земское правительство, ставка Я. П. Делагарди в Новгороде. При этом ряд регионов сохранял фактич. самостоятельность (напр., Псков, Путивль, Казань). Отмечается, что в противостоянии иностр. агрессии постепенно был достигнут социальный и политич. компромисс сословных групп и регионов, в результате в ответ на местную инициативу сформировались Первое ополчение 1611 и Второе ополчение 1611–12 – нац.-освободит. движение против открытой польско-литов. и швед. интервенции. Его успехи предопределили созыв в 1613 избирательного Земского собора и восстановление в стране нац. монархич. власти в лице династии Романовых. Для четвёртого периода (1613–18) характерны массовые антиправительств. вооруж. восстания вольных казаков: движение во главе с И. М. Заруцким в 1613–14 (охватило Рязанский край, юж. пограничье и Нижнее Поволжье), выступление атамана Баловня (М. И. Баловнева) в 1614–15 в центр. уездах, восстание «великих» казачьих войск в зап. и гл. обр. центр. районах в 1616–18. Итогом стали уступки правительства казакам по ряду их важных требований; почти одновременно казачьи формирования распускались. Тогда же постепенно восстанавливалась власть центр. органов над регионами. Эти факты, наряду с заключением мирных соглашений со Швецией (Столбовский мир 1617) и Речью Посполитой (Деулинское перемирие 1618), принято считать завершением С. в. Его социально-экономич. и политич. последствия (в т. ч. в сфере междунар. отношений) оказались для Рус. гос-ва крайне тяжёлыми и были во многом преодолены лишь к 1630–40-м гг.

 

Назаров В.Д. Смутное время // Большая российская энциклопедия

http://bigenc.ru/dom...ry/text/3840490

Ответить

Фотография Alex-97 Alex-97 03.09 2021

После убийства Лжедмитрия I в казне не досчитались 300 тысяч рублей золотом.
 
   Говорят, что бояре недоумевали: «Черт его знает, куда он раскидал деньги за один год». Такую сумму на Руси даже государю потратить было просто невозможно. К примеру, больше 120 рублей в год не получал ни один член Боярской думы.
 
Говорили, что Лжедмитрий (как его стали называть при Романовых) деньги закопал – где-то в Тушино или в подвалах Успенского собора Московского Кремля. Его искали тысячи людей. Но четыреста лет поисков не привели к успеху.
 
   Клад Лжедмитрия до сих пор входит в десятку самых известных и загадочных кладов России.
А вот серебряные копейки, отчеканенные при Лжедмитрии на Псковском денежном дворе, в составе других кладов находили. И передавали в музей. В частности, они хранятся в коллекции ГМИИ им. А.С. Пушкина в Москве.
Ответить

Фотография Ученый Ученый 04.09 2021

После убийства Лжедмитрия I в казне не досчитались 300 тысяч рублей золотом.

Деньги тогда были серебряные, золото в России стали добывать только в 19 веке. 

Ответить

Фотография Ученый Ученый 04.09 2021

Копейка Лжедмитрия 1

 

_DSC7960-16.jpg

Ответить

Фотография Ученый Ученый 04.09 2021

Золотые копейки

 

При Василии Шуйском в обращение впервые в истории отечественной нумизматики были выпущены монеты из золота.

Типы этих золотых монет повторяют типы серебряных.

5 копеек (золотая московка) - чеканились из золота с использованием лицевого штемпеля времён Фёдора Ивановича (сына Ивана 4 "Грозного").

 

10 копеек (золотой гривенник) - чеканились из золота теми же штемпелями, которыми чеканили и серебряные копейки этого времени.

 

Все золотые монеты чеканились на Московском монетном дворе.

Это был очень важный шаг в развитии денежного хозяйства, к тому же и очень своевременный и необходимый - в казне просто не было сырья для чеканки серебряных монет.

https://zen.yandex.r...be8af00aad5fde7

Ответить

Фотография Ученый Ученый 04.09 2021

Золотой гривенник 1606-1610

 

fc3f6d55903405b3.JPG

Ответить

Фотография Ученый Ученый 04.09 2021

«…он однажды приказал своим товарищам по играм, молодым дворянским сынам, записать имена нескольких князей и вельмож и вылепить их фигуры из снега, после чего стал говорить: “Вот это пусть будет князь такой-то, это — боярин такой-то”, и так далее, “с этим я поступлю так-то, когда буду царем, а с этим эдак” — и с этими словами стал отрубать у одной снежной куклы голову, у другой руку, у третьей ногу, а четвертую даже проткнул насквозь.

Возможно это слухи, которые распускали недоброжелатели Димитрия.

Ответить

Фотография Пугач Пугач 04.09 2021

Золотые копейки

 

При Василии Шуйском в обращение впервые в истории отечественной нумизматики были выпущены монеты из золота.

Типы этих золотых монет повторяют типы серебряных.

5 копеек (золотая московка) - чеканились из золота с использованием лицевого штемпеля времён Фёдора Ивановича (сына Ивана 4 "Грозного").

 

10 копеек (золотой гривенник) - чеканились из золота теми же штемпелями, которыми чеканили и серебряные копейки этого времени.

 

Все золотые монеты чеканились на Московском монетном дворе.

Это был очень важный шаг в развитии денежного хозяйства, к тому же и очень своевременный и необходимый - в казне просто не было сырья для чеканки серебряных монет.

https://zen.yandex.r...be8af00aad5fde7

Твердую валюту ввели? Непорядок...

Ответить

Фотография Ученый Ученый 04.09 2021

 

Золотые копейки

 

При Василии Шуйском в обращение впервые в истории отечественной нумизматики были выпущены монеты из золота.

Типы этих золотых монет повторяют типы серебряных.

5 копеек (золотая московка) - чеканились из золота с использованием лицевого штемпеля времён Фёдора Ивановича (сына Ивана 4 "Грозного").

 

10 копеек (золотой гривенник) - чеканились из золота теми же штемпелями, которыми чеканили и серебряные копейки этого времени.

 

Все золотые монеты чеканились на Московском монетном дворе.

Это был очень важный шаг в развитии денежного хозяйства, к тому же и очень своевременный и необходимый - в казне просто не было сырья для чеканки серебряных монет.

https://zen.yandex.r...be8af00aad5fde7

Твердую валюту ввели? Непорядок...

 

Тяжелые времена. Серебро кончилось, волей неволей пришлось обратиться к золоту.

 

Серебряные копейки несмотря на свой странный внешний вид, тоже могли считаться твердой валютой. Серебро кстати в 17 веке тоже в России не добывалось, а ввозилось из-за границы.

Ответить