←  Древний Рим

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Pим и Пальмира

Фотография Стефан Стефан 18.12 2015

Ранович А. Восточные провинции Римской империи в I–III вв. [фрагменты о Пальмире]

 

Вновь объединилась Сирия в период кризиса III в. Пальмирский династ Оденат принял титул царя1 и, действуя формально в качестве «корректора всего Востока» от имени римского императора, фактически завладел не только Сирией, но и Аравией и частью Малой Азии, а его сын Вабаллат вместе с матерью, царицей Зиновией, приняли титул августов, завладели Египтом и почти всей Малой Азией, создав в сущности независимое от Рима восточное государство. В 271–273 гг. император Аврелиан в двух кампаниях разбил Вабаллата, восстановил власть Рима на Востоке, а Пальмиру разрушил столь основательно, что она уже никогда больше не оправилась.

 

1 В пальмирской надписи (Lidzbarski 462 № 14) Оденат титулуется mlk mlk’ – царь царей.

 

Ранович А. Восточные провинции Римской империи в I–III вв. М. – Л., 1949. С. 132.

 

 

 

Права и обязанности городов были различны; центральная власть должна была считаться с местными традициями; даже в выполнении всякого рода повинностей принимались во внимание местные законы и обычаи (leges cuiusque civitatis ex consuetudine longa intellegi potuerunt, Dig. L, 4, 1, 2). Больше всех самостоятельностью пользовалась Пальмира: ее изолированное положение, торговое значение, близость к Парфии заставляли, надо полагать, римское правительство не очень сильно нажимать на пальмирцев. Можно думать, что наряду с обычными магистратами продолжали существовать неофициально и пользоваться влиянием потомки прежних племенных вождей, из которых вышли в середине III в. властители Пальмиры – Оденат и его потомки. В надписи (двуязычной) 251/2 г. Септимий Аиран, сын Одената, именуется по-сирийски reš Tadmor – «глава Тадмора» (по греч. ἔξαρχος Παλμυρηνῶν). В надписи 266/7 г. Септимий Boрод титулуется ἀργαπέτης – термин иранского происхождения (OGIS 645).

 

Там же. С. 137–138.

 

 

 

В Пальмире главная улица была несколько короче, чем в Апамее, но гораздо роскошнее; колоннада вдоль улицы состояла из четырех рядов гигантских колонн в 18 м высотой с нишами для статуй; ряды колонн были попарно соединены крышей, на которой местами возвышался второй этаж колонн, образуя аллею для прогулок; на перекрестках, где главная улица пересекалась боковыми колоннадами, сооружены были арки тетрапилы. Сохранившиеся руины храма Солнца свидетельствуют о грандиозности этого сооружения с мраморными или гранитными колоннами коринфского стиля, число которых доходило до четырехсот. Колонны сохранили следы позолоты; они украшены рельефами и бюстами, в нишах стояли статуи.

 

Там же. С. 158.

 

 

 

От портовых городов дороги шли к основным центрам торговли с Югом и Востоком. Через Петру, а после завоевания Траяном Аравии – через Бостру шли караванные пути к Персидскому заливу наперерез пустыне и к Красному морю. Во II в. главным центром восточной торговли была Пальмира; отсюда шли караваны на юг в Аравию и, главное, на Восток, к Евфрату; через Дуру на Евфрате купцы спускались к устью Евфрата и Тигра, к гавани Спасину Харакс, куда прибывали корабли из Индии, и к Форату или к Вологезиане, Селевкии на Тигре, Ктесифону и далее в Иран, Индию и Китай. Другой путь шел от Селевкии Приморской и Антиохии к Зевгме в верхнем течении Евфрата и оттуда либо по Евфрату вниз, либо через Эдессу и Низибиду в Армению и далее к Черному и Каспийскому морям. Дорога вдоль Оронта связывала Антиохию с Пальмирой.

Караванная торговля была делом трудным и рискованным. Приходилось содержать значительную охрану для защиты караванов от нападений арабских шейхов. Необходимо было преодолевать и стихийные трудности и бедствия. Арабские племена, через территорию которых проходили караваны, требовали выкупа под видом пошлин, платы за право выпаса, за защиту от нападений. Римское правительство, покорившее и замирившее кочевые племена Сирийской пустыни, сделало караванную торговлю из опасной авантюры регулярным промыслом. Были проложены дороги и приняты меры для их благоустройства и безопасности. Частично сохранилась доныне дорога, ведшая от Антиохии к Халкиде и далее к Вавилону и восточным торговым центрам. Дорога была вымощена большими каменными глыбами. Через короткие промежутки были станции, находившиеся на попечении ближайших городов. Кое-где сохранились остатки станционных зданий, представлявших небольшие строения с примыкающими к ним стойлами для ослов и верблюдов. В городах, через которые пролегал караванный путь, были большие гостиницы со складскими помещениями.

Пальмирские надписи дают нам представление об организации каравана – συνοδία, по-пальмирски šjrth. Во главе его стоял синодиарх, rb šjrth. Интересно, что члены караванной компании называются по-пальмирски šjrth «сыновья каравана»; можно думать, что первоначально караван составлялся из членов одного племени; синодиархи также принадлежали большей частью к одной фамилии не только потому, что в ее руках сосредоточилось богатство, но и в силу родовой привилегии. Так, надпись 193 г. (Lidzbarski 458) прославляет синодиарха Таймарсу и его сыновей; такая же надпись (OGIS 638) составлена в честь его брата Иаддая; синодиархом был и его отец. Часто сообщается о том, что синодиарх принял на себя хлопоты и расходы по обратному путешествию каравана из Фората, Вологезианы, Спасину Харакса; упомянутый Таймарса дал, кроме того, своим спутникам 300 золотых денариев старой чеканки (‛thjqjn).

Исключительная роль Пальмиры в восточной торговле создала ей и особые политические привилегии. Отделенная и от Сирии и от Парфии пустыней, Пальмира чувствовала себя достаточно независимой от обеих держав. Римляне нашли целесообразным не подавить окончательно автономию Пальмиры. Здесь сохранилась герусия с πρόεδρος во главе, народные собрания, архонты, декапроты. Римский прокуратор в Пальмире принадлежал к высшему рангу и получал 200 000 сестерциев. Септимий Вород в надписи (OGIS 646) именуется дуценарием, прокуратором Августа и διχαιαδότης μητροκολωνείας, исполнявшим также должность стратега и агоранома и председателя священных трапез (συμποσιάρχης) жрецов бога Зевса-Бела. Некоторые должности носили в Пальмире семитские названия и являются доримскими (декапроты – ‛šrth; агораном – rb šwq). Население делилось на филы, еще хранившие родовые традиции. В надписи OGIS 635 (178/9 г.) названы οἱ ἐν γένους Ζαβδιβωλειων. В пальмирской двуязычной надписи 21 г. (Lidzbarski, стр. 457) восхваляется Хашам, которому воздвигли статую bnj kmr’ (сыны Камара, в греческом тексте – φυλὴ Χαμαοηνῶν) и bnj mthbwl (сыны Матбола, в греческом тексте опущено). Иногда прямо применяется термин pḫd – племя.1

Адриан дал Пальмире права колонии и ius italicum. Вряд ли пальмирцы особенно дорожили своим званием колонии; хотя официально город стал называться Ἀδριανή, но в частных документах по-прежнему именуется Тадмор и никогда – Пальмира; в пальмирском тексте знаменитого тарифа греческому пышному στρατηγὀς λαμπροτάτης κολωνείας соответствует скромное ’srtg’ dj qlnj’.

Наиболее яркой иллюстрацией автономии Пальмиры служит найденный Абамелек-Лазаревым большой, хотя плохо сохранившийся, текст на греческом и пальмирском языках, содержащий таможенный тариф города Пальмиры, установленный в 137 г. До того не было твердо определенных ставок, откупщики налогов руководствовались обычаем, что при усложнившейся торговле вело к спорам между откупщиками и торговцами. Новый тариф должен был внести ясность в систему обложения. Тариф установлен пальмирским народным собранием, взыскивали налоги и пошлины пальмирские откупщики, наблюдали за ними архонты, декапроты и синдики, и взысканные суммы поступали в городскую казну; об этом можно судить, между прочим, по тому, что в том же указе устанавливается и плата за пользование водоемами, налог на право продажи соли в Пальмире (очевидно, соль была монополией) и некоторые другие статьи, несомненно относящиеся к местному бюджету. Это, конечно, не значит, что римская казна не получала дохода от пальмирских налогов и пошлин; она лишь предоставила пальмирцам самим установить ставки налогов и пошлин и взыскивать их своим аппаратом, но получала от Пальмиры либо твердую сумму ежегодно, либо известную долю дохода. В самом тарифе дается в одном месте ссылка на рескрипт Германика, в другом месте прямо говорится: «За каждого верблюда, ввозимого порожняком, он (откупщик) взыщет 1 денарий, как взыскивал вольноотпущенник (прокуратор) Цезаря Килик».

Что касается товаров, на которые налагается пошлина, то их перечень невелик: это главным образом пурпурная шерсть, вино и масло; больше всего дифференцирована пошлина на масло: за верблюжью поклажу масла в алебастровых кувшинах – 25 денариев, в козьих мехах – 13 денариев и т. д. Кроме того, упоминаются кожи, сухие фрукты, а также рабы; последние делятся (как и в Дигестах XXXIX, 4, 16, 3) на две категории: молодых (ποῖδες n’r) и ветеранов (пальмирский текст здесь тоже дает vtrn). Вероятно, тариф содержал и другие важные статьи, но и греческий и пальмирский тексты сильно попорчены, и многие строки не поддаются разбору.2

 

1 J. Cantineau, Tadmorea, «Syria», XIV (1933), стр. 191 и др. Ср. Lidzbarski, 478, № 2, 3.

2 Текст тарифа – OGIS 645; Lidzbarski, Handbuch der nordsemitischen Epigraphik, стр. 461 сл. На русском языке (извлечение) – А. Ранович, Первоисточники по истории раннего христианства.

 

Там же. С. 160–162.

 

 

 

Триумфом сирийской религии было установление в Риме культа бога города Эмесы – Элагабала. А когда Аврелиан попытался искусственно насадить единую религию Sol Invictus, он в качестве воплощений этого «непобедимого Солнца» установил в его храме вывезенные из Пальмиры статуи Бела.

Сирия имела и местных богов, почитание которых было связано отчасти с пережитками первобытных культов, отчасти с особенностями бытового уклада. Можно указать, например, на пальмирских богов – покровителей караванов, Арсу и Азизу,1 культы гор, рек, животных. Но не они определяют характер религии народов Сирии; при всем многообразии верований в основном Сирия в религиозном отношении, сохраняя свою самобытность, совершает эволюцию по пути к созданию единой религии империи и сама дает некоторые необходимые для этого элементы.

 

1 См. М. Rostowzeff, The Caravan gods of Palmyra, JRS XXII (1932), стр. 107 сл. и замечания H. Seyrig, Antiquités syriennes, «Syria» XV (1935), стр. 155 сл.

 

Там же. С. 164.

Ответить

Фотография Alisa Alisa 18.12 2015

 

Это как с Финляндией?

Да, Суоми-Финляндия немного напоминает случай Тадмора-Пальмиры. Хотя я не уверен, что персы именовали город-государство именно Пальмирой.

 

А этимологимя слова reš какова? Нет ли тут связи с римским Rex?

Alisa, эта мысль меня посещала: схожесть звучания слов налицо. Однако я не специалист по семитским языкам, поэтому не могу ответить на ваши вопросы.

 

Спасибо.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 19.12 2015

Пальмира

Теперь, когда римский Восток в его борьбе с персидским Востоком был предоставлен собственным силам, уместно будет вспомнить об одном своеобразном государстве, которое было вызвано к жизни торговлей в пустыне и существовало благодаря этой торговле и которое теперь на короткое время приобрело руководящую роль в политической истории. Оазис Пальмира, на местном языке Тадмор, лежит на полпути между Дамаском и Евфратом. Он имеет значение исключительно как промежуточный пункт между областью Евфрата и Средиземным морем, да и это значение он приобрел поздно и очень скоро вновь утратил; процветание Пальмиры совпадает приблизительно с тем периодом, который мы здесь описываем. О том, как возник этот город, мы не имеем никаких сведений1. Впервые упоминается он по случаю пребывания Антония в Сирии в 713 г., когда Антоний предпринял неудачную попытку завладеть его богатствами; найденные там памятники – древнейшая имеющая дату пальмирская надпись относится к 745 г. – едва ли возникли намного раньше. Нет ничего невероятного в том, что расцвет этого города был связан с водворением римлян на сирийском побережье. Пока набатеи и города Осроены не перешли непосредственно под власть римлян, последние были заинтересованы в том, чтобы установить другой прямой путь к Евфрату, а этот путь должен был обязательно проходить через Пальмиру. Во всяком случае, не римляне были основателями Пальмиры. Предлогом к вышеупомянутому разбойничьему набегу послужил для Антония нейтралитет местных купцов, игравших роль посредников в торговле между двумя великими государствами. Однако римские всадники вернулись, не достигнув своей цели: они не смогли осилить цепи стрелков, которых выставили против нападающих жители Пальмиры. Но уже в первые годы империи город, вероятно, считался римским, так как податные распоряжения Германика и Корбулона для Сирии применялись и в отношении Пальмиры; в одной надписи от 80 г. в этом городе упоминается Клавдиева фила; со времени Адриана город называется Адриановой Пальмирой, а в III в. он даже называет себя колонией.

 

Самостоятельность Пальмиры в военном отношении

Но зависимость жителей Пальмиры от империи носила своеобразный характер; отчасти она напоминает вассальные отношения зависевших от Рима царств. Еще во времена Веспасиана Пальмира называется промежуточной областью между двумя великими державами, так что при всяком столкновении римлян и парфян возникал вопрос, какова будет позиция пальмирцев. Объяснения такого обособленного положения Пальмиры надо искать в положении дел на границе и в распоряжениях относительно охраны границ. Сирийские войска, поскольку они стояли у самого Евфрата, имели свою главную квартиру у Зевгмы, против Биреджика, у главной переправы через Евфрат. Далее, вниз по его течению, между непосредственно римскими и парфянскими владениями, врезывается Пальмирская область, доходящая до Евфрата и обладающая ближайшим важным для переправы местом около Суры против месопотамского города Никефория (позднее Каллиник, теперь Эр-Рагга).

Более чем вероятно, что защита этой важной пограничной крепости и охрана путей в пустыне между Евфратом и Пальмирой, а возможно, и части пути от Пальмиры до Дамаска возложены были на общину Пальмиры и что последняя, таким образом, имела право и обязанность принимать военные меры, необходимые для выполнения этой важной задачи2. Впоследствии, правда, имперские войска были подтянуты ближе к Пальмире и один из сирийских легионов был поставлен в Данаве, между Пальмирой и Дамаском, а арабский – в Бостре. С тех пор как Север присоединил Месопотамию к империи, даже здесь оба берега Евфрата находились в руках римлян, и римские владения на Евфрате кончались теперь не у Суры, но у Киркесия, при впадении Хабора в Евфрат, выше Межадина. Тогда и Месопотамия была занята большим количеством имперских войск. Но месопотамские легионы стояли на большой дороге на севере, около Резаины и Низибиса, а сирийские и арабские войска все же не делали излишним содействие войск Пальмиры. Может быть, даже охрана Киркесия и этой части берега Евфрата была вверена именно пальмирцам. Только после упадка Пальмиры и, может быть, на смену ей при Диоклетиане был превращен в сильную крепость город Киркесий3, который с тех пор и служил здесь главным опорным пунктом в защите границ.

 

Самостоятельность Пальмиры в административном отношении

Следы такого особого положения Пальмиры можно найти и в ее учреждениях. Отсутствие имени императора на пальмирских монетах надо, конечно, объяснять не этим, а тем, что Пальмира выпускала почти исключительно мелкую разменную монету. Но весьма показательно в этом отношении употребление языка. Если у римлян в других областях, непосредственно им подчиненных, почти неукоснительно соблюдалось правило пользования обоими имперскими языками, то для Пальмиры было сделано исключение. Здесь, пока город вообще существовал, в официальном употреблении сохранялся тот язык, который был принят в остальной Сирии, а со времен изгнания и в Иудее, но только в частном обиходе. Существенных отличий сирийского наречия, употреблявшегося в Пальмире, от наречий других вышеназванных местностей указать нельзя; собственные имена, образованные нередко на арабский или иудейский, а иногда и на персидский лад, свидетельствуют о сильном смешении народов, а многочисленные слова, заимствованные из греческого и латинского языков, указывают на влияние пришельцев с Запада. Впоследствии становится правилом прибавлять к сирийскому тексту греческий, который в одном постановлении пальмирского общинного совета от 137 г. стоит после пальмирского, но позже обычно ему предшествует; однако надписи коренных жителей Пальмиры, сделанные только на греческом языке, представляют редкие исключения. Даже в посвятительных надписях, которые были сделаны пальмирцами в Риме4 в честь их туземных богов, и в надгробных надписях пальмирских солдат, умерших в Африке или в Британии, к греческому тексту прибавлен пальмирский. Точно так же, хотя в Пальмире, как и в остальной империи, в основу летосчисления был положен римский год, для обозначения месяцев употребляются не принятые официально в римской Сирии македонские названия, а те, которые были в общем употреблении и, кроме того, были распространены у аравийских племен, живших сперва под ассирийским, а потом под персидским владычеством5.

 

Должностные лица Пальмиры

Муниципальная организация в основных чертах была построена по образцу греческих общин Римской империи. Названия должностных лиц и совета6 и даже названия колоний, встречающиеся в пальмирских текстах, в большинстве случаев заимствованы из имперских языков. Однако и в отношении управления этот округ сохранил большую самостоятельность сравнительно с другими городскими общинами. Наряду с городскими должностными лицами мы встречаем здесь особого «начальника» сенаторского ранга, которому, по крайней мере в III в., были подчинены Пальмира и ее округ; это должностное лицо избиралось из самого знатного местного рода, хотя затем получало утверждение в должности от римлян. Септимий Гайран, сын Одената, фактически являлся князем Пальмиры7 и находился в такой же зависимости от легата, как и все зависимые князья от соседних имперских наместников. Через несколько лет после этого мы встречаем его сына8 Септимия Одената в том же самом положении наследственного князя, только в более высоком ранге9. Пальмира была самостоятельным округом, и пошлины здесь сдавались на откуп не органами государства, а общиной10.

 

Торговое положение Пальмиры

Своим значением Пальмира была обязана караванной торговле. Начальники караванов συνοδιάρχαι, ходивших из Пальмиры в крупные складочные пункты на Евфрате – в Вологазию, уже упоминавшийся город, основанный парфянами неподалеку от того места, где в древности стоял Вавилон, и в Форат или Спасину (Харакс) – два города-близнеца неподалеку от Персидского залива, – начальники эти упоминаются в надписях в качестве влиятельных граждан11 и занимают не только должности в системе местного управления, но также и имперские должности; существование крупного купечества (ἀρχέμποροι) и цеха золотых и серебряных дел мастеров говорит о том, какое большое значение имел город для торговли и промышленности, а сохранившиеся еще и поныне городские храмы, длинные колоннады в городских зданиях и множество богато разукрашенных надгробных памятников служат убедительным свидетельством его благосостояния. Для земледелия климат менее благоприятен – место лежит поблизости от северной границы финиковой пальмы и не от нее получило свое греческое название. Но в окрестностях города встречаются остатки больших подземных водопроводов и громадных резервуаров, искусно сложенных из каменных плит. С помощью этих искусственных сооружений на лишенной в настоящее время всякой растительности почве некогда могло достичь высокого расцвета земледелие. Это богатство и эти национальные особенности, не вполне исчезнувшие даже под римским владычеством, а также самостоятельность в административном отношении объясняют до некоторой степени роль Пальмиры в том большом кризисе, разразившемся около середины III в., к изложению которого мы теперь обращаемся.

 

Сноски

1 Библейский рассказ (1 Цар., 9, 18) о построении царем Соломоном города Тамара в Идумее относили к Тадмору вследствие возникшего, правда, уже в старину недоразумения; тем не менее ошибочное указание у позднейших иудеев (Chron., 2, 8, 4, и греческий перевод 1 Цар., 9, 4) на то, что в этом рассказе идет речь о Тадморе, представляет собой древнейшее свидетельство о существовании этого города (Hitzig. Zeitschr. der deutschen morgenländischen Gesellschaft, 8, 222).

2 Определенно об этом нигде не сказано, но все обстоятельства говорят за то. Плиний (II. N., 5, 26. 89) совершенно определенно говорит, что прежде чем римляне утвердились на левом берегу Евфрата, римско-парфянская граница проходила по правому берегу немного ниже Суры: a Sura proxime est Philiscum – ср. стр. 383, прим. 1 – oppidum Parthorum ad Euphratem; ab eo Seleuciam dierum decem navigatio (от Суры ближе всего Филиск, парфянский город на Евфрате; от него до Селевкии десять дней плыть по реке); эта граница оставалась без изменений до учреждения провинции Месопотамии при Севере Пальмирена у Птолемея (5, 15, 24, 25) – это местность в Келесирии, занимавшая, по-видимому, значительную часть территории к югу от Пальмиры и определенно доходившая до Евфрата и включавшая в себя Суру; других городских центров, кроме Пальмиры, там, по-видимому, не было, а потому ничто не мешает считать этот большой округ городской территорией. Пока Месопотамия была парфянской, а также и в последующее время, здесь ввиду близости соседней пустыни нельзя было не держать постоянной пограничной охраны; так, например, в IV в., по свидетельству Notitia (перечень рангов), Пальмирена была занята сильным военным отрядом: северная часть – войсками сирийского дукса (военачальника), самая Пальмира и южная половина округа – войсками дукса Феники. В первые годы империи здесь, по-видимому, не было римских войск, что подтверждается молчанием писателей и отсутствием указаний в многочисленных надписях, найденных в самой Пальмире. Если в таблице Пейтингера под словом «Сура» отмечается fines exercitus Syriatici et commercium barbarorum (здесь кончаются посты римских гарнизонов и здесь находится промежуточное место для торгового обмена с варварами), то этим сказано лишь то, что повторяют впоследствии Аммиан (23, 3, 7). Callinicum munimentum robustum et commercandi opimitate gratissimum (Каллиник – сильное укрепление и весьма удобное место для торговых операций) и император Гонорий (Cod. Inst. 4, 63, 4), а именно, что Каллиник принадлежал к числу немногих рыночных пунктов, открытых для пограничной торговли между римлянами и варварами; но даже для времени возникновения таблицы из этого не следует, чтобы тогда там стояли имперские войска, так как пальмирцы ведь тоже принадлежали к сирийской армии и, может быть, именно их понимали под exercitus Syriaticus (сирийское войско). Должно быть, город Пальмира выставлял свои собственные войска, как это делали князья Нумидии и Пантикапея. Только так можно объяснить и отказ пальмирцев впустить к себе войска Антония и их образ действий в смутах III в., равно как и появление numeri Palmyrenorum (т е. нерегулярных войск пальмирцев) среди военных нововведений той эпохи.

3 Аммиан, 23, 5, 2: Cercusium... Diocletianus exiguum antehac et suspectum muris turribusque circumdedit celsis,.. ne vagarentur per Syriam Persae ita ut paucis ante annis cum magnis provinciarum contigerat damnis (Киркесий,.. до сих пор незначительный и ненадежный пункт, Диоклетиан окружил высокими стенами и башнями,.. дабы персы не проникали в Сирию, как это случилось немного лет тому назад к великому вреду для провинций (ср. Procopius, De aedif., 2, 6). Быть может, это место тождественно с Φάλγα или Φάλιγα у Исидора Харакского (Mans. Parth. 1; Stephanus Byz. под этим cловом) и с упоминаемым Плинием Philiscum (стр. 382, прим. 1).

4 Из семи найденных до сих пор за пределами Пальмиры посвящений пальмирскому Малаху Белу три, обнаруженные в Риме (C. I. L., VI. 51, 710; C. I. Gr. 6015), имеют рядом с греческим или латинским также пальмирский текст, два африканских посвящения (G. I. L., VIII, 2497, 8795 add.) и два дакских (Arch. Epigr. Mitt. aus Oesterreich, 6, 109, 111) – только латинский. Одно из последних посвящений сделано, очевидно, уроженцем Пальмиры дуовиралом Сармизегетузы П. Элием Теймесом в честь родных богов: diis patriis Malagbel et Bebellahamon et Benefal et Manavat.

5 Происхождение этих названий месяцев остается неясным; впервые они появляются в ассирийской клинописи, но они не ассирийского происхождения. Благодаря ассирийскому владычеству они остались затем в употреблении в тех областях, где господствовал сирийский язык. Встречаются и отклонения; например, второй месяц – Диос – у говоривших по-гречески сирийцев, наш ноябрь, называется у иудеев Маркешван, а у пальмирцев – Канун (Waddington, 2574). Впрочем, эти названия месяцев, поскольку они были приняты в пределах Римской империи, подобно македонским, были согласованы с юлианским календарем, так что разница существует только в названии месяца, а начало сирийско-римского года (1 октября) одинаково может быть переведено на греческие и на аравийские названия.

6 Например: архонт, грамматевс, проэдр, синдик, декапроты.

7 Об этом мы узнаем из пальмирской надписи (C. I. Gr., 4491, 4492 = Waddington, 2600 – Vogué, Inscr. sém. Palm., 22), поставленной в честь этого Гайрана в 251 г. одним солдатом стоявшего в Аравии легиона. По-гречески его титул ὁ λαμπρότατος συγκλητικός, ἔξα[ρχος (= princeps) Παλμυ]ρηνῶν (пресветлый сенатор, владыка пальмирцев) на пальмирском языке – «пресветлый сенатор, владыка Тадмора». Надгробная надпись (C. I. Gr., 4507 = Waddington, 2621 – Vogué, 21) отца Гайрана, Септимия Одената, сына Гайрана, внука Вабаллата, правнука Нассора, также дает ему уже ранг сенатора.

8 Правда, отец этого Одената нигде не назван, но почти наверняка можно сказать, что Оденат – сын вышеназванного Гайрана и носит имя своего деда. Зосим (1, 39) также называет его пальмирцем, которого правительство удостоило более высоких почестей, чем его предков (ἄνδρα Παλμυρηνὸν καὶ ἐκ προγόνων τῆς παρὰ τῶν βασιλέων ἀξιωθέντα τίμης).

9 В надписи, поставленной в честь Одената (Waddington, 2603 – Vog, 23) пальмирским цехом золотых и серебряных дел мастеров, говорится: ό λχμπρότατος ὑπατικός (пресветлый), т. е. vir consularis (бывший консул) и по-гречески δεσπότης (владыка), по-сирийски mâran. Первое название – не обозначение должности, но указание на ранг; слова vir consularis нередко стоят позади имени, совсем как vir clarissimus (C. I. L., X. 1117 и др.), а слова ὁ λαμπρότατος ὑπατικός встречаются рядом с разнообразными названиями должностей и перед названием, например перед названием проконсула Африки (C. I. Gr., 2979, где нет слова λαμπρότατος), перед названием императорского легата Понта и Вифинии (C. I. Gr., 3747, 3748, 3771) и Палестины (C. I. Gr., 4151), перед названием наместника Ликии и Памфилии (C. I. Gr., 4272); только в послеконстантиновскую эпоху оно связывается с названием провинции и употребляется как обозначение должности (например, С. I. Gr., 2596, 4260). Значит, отсюда нельзя сделать никаких выводов относительно правового положения Одената. Сирийское наименование «государь» также не всегда относится только к монарху; оно дается и простому прокуратору (Waddington, 2606 – Vogué, 25).

10 Сирия составляла в эпоху империи особый имперский таможенный округ, и имперские пошлины взимались не только на берегу моря, но и на границе но Евфрату, преимущественно в Зевгме. Отсюда следует, что и далее, в южном направлении, где Евфрат уже не находился в руках римлян, но восточной римской границе были, несомненно, устроены такие же таможни. Одно постановление Пальмирского совета от 137 г. показывает, что город и его область составляли особый таможенный округ и что пошлина в пользу города взималась со всех ввозимых и вывозимых товаров. Возможно, что эта область лежала пне имперской таможенной линии, во-первых, потому, что если бы область Пальмиры входила в имперскую таможенную линию, это было бы упомянуто в вышеуказанном подробном постановлении, во-вторых, потому, что община, включенная в имперскую таможенную линию, едва ли имела бы право взимать пошлины в таком размере на границе своей области. Следовательно, сбор пошлин пальмирской общиной является проявлением такой же ее самостоятельности в таможенном отношении, какой она пользовалась в военном отношении. За это она, может быть, была обязана платить в пользу казны какой-нибудь налог, хотя бы в виде передачи известной доли таможенных поступлений или же повышенной подати. Такие же порядки, как в Пальмире, существовали, вероятно, и в Бостре и Петре: сюда товары также не ввозились беспошлинно, а между тем, но сообщению Плиния (H. N., 12, 14, 65), с аравийского ладана, вывозившегося через Газу, имперская пошлина взималась, по-видимому, только в Газе на берегу моря. Инертность римской администрации была сильнее ее забот об интересах казны; она, вероятно, часто сваливала со своих плеч на общины взимание неудобных пограничных пошлин.

11 Пальмирские надписи характеризуют эти караваны (συνοδίαι), как хорошо организованные товарищества, предпринимающие, без сомнения, в твердо установленные промежутки времени одни и те же поездки под предводительством своего начальника (συνοδιάρχης) (Waddington, 2589, 2590, 2596). Одному такому начальнику ставят статую «купцы, отправляющиеся вместе с ним вниз но Евфрату в Вологазию» (οἱ σὺν αὐτῷ κατελθόντες εἰς Ὀλογεσιάδα ἔνποροι – Waddington, 2599 от 247 г.) или «поднимающиеся вверх по реке из Фората (ср. у Плиния. II. Ν., в, 28, 145) и Вологазии» (οἱ συναναβάντες μετ' αὐτοῦ ἔμποροι ἀπὸ Φοράθου κὲ Ὀλογασιάδος – Waddington, 2589 от 142 г.) или «вверх от Спасину Харакса» (οἱ σὺν αὐτῷ ἀναβάντες ἀπὸ Σπασίνου Χάρακος – Waddington. 2596 от 193 г.). Все эти начальники были знатные люди с хорошими родословными; воздвигнутые в честь их памятники стоят в большой колоннаде рядом с памятниками царицы Зиновии и ее семьи. В особенности интересен один такой начальник – Септимий Вород. от которого сохранился ряд его посвящений, относящихся к 262–267 гг. (Waddington, 2606–2610); он тоже был начальником караванов (ἀνακομίσαντα τὰς συνοδίας ἐκ τῶν ἰδίων καὶ μαρτυρηθέντα ὑπὸ τῶν ἀρχεμπόρων) (Waddington, 2606 a), «он снаряжал караваны на свои личные средства и удостоился похвалы крупного купечества», т. е. он оплачивал расходы всего конвоя на обратном пути и за эту щедрость получил публично похвалу от крупных торговцев. Но помимо того, что он занимал городские должности стратега и агоранома, он был также императорским прокуратором второго класса (ducenarius) и аргапетом (см. стр. 390, прим. 2).

 

Моммзен Т. История Рима. Т. 5. Провинции от Цезаря до Диоклетиана. М., 1949. С. 380–386.

Ответить

Фотография ddd ddd 20.12 2015

В каком каком году?

Впервые упоминается он по случаю пребывания Антония в Сирии в 713 г
Ответить

Фотография Стефан Стефан 20.12 2015

В каком каком году?

Впервые упоминается он по случаю пребывания Антония в Сирии в 713 г

В 41 г. до н.э. Не только в этом месте Моммзен указывает даты от основания Рима (753 г. до н.э.). В других томах своего труда он в основном пользуется именно указанной системой летоисчисления, которая была предложена римским учёным М. Теренцием Варроном.

Впервые упоминается он по случаю пребывания Антония в Сирии в 713 г., когда Антоний предпринял неудачную попытку завладеть его богатствами; найденные там памятники – древнейшая имеющая дату пальмирская надпись относится к 745 г. – едва ли возникли намного раньше.

 

Научная биография М. Антония с указанием первоисточников.

Ответить

Фотография ddd ddd 21.12 2015

Ну хоть не от сотворения мира :)
Ответить

Фотография Стефан Стефан 21.12 2015

Ну хоть не от сотворения мира :)

Римляне чаще всего называли год по именам двух консулов (намного реже - одного), поскольку их списки в хронологическом порядке были довольно хорошо известны.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 09.02 2016

В одном из стихотворений поэта-декабриста К. Ф. Рылеева есть такие строки:

 

«В Пальмире Севера прекрасной

Брожу, как сирота несчастный,

Питая мрачный дух тоской».1

 

Каждому понятно, что здесь речь идет о Петербурге. И действительно, несколько вычурное наименование столицы Российской империи как «Пальмиры Севера», или «Северной Пальмиры», стало в XIX в. довольно обычным литературным штампом. Возникает, однако, вопрос: каковы те причины, которые позволили именовать столь образно «град Петра»?

Исторические судьбы Петербурга и древней сирийской Пальмиры, где некогда правила соперница Рима – царица Зенобия, конечно, весьма различны. Что же сближает эти два города? В данном случае – та быст рота и внезапность, с какой они достигли расцвета, став столицами могучих государств. Кроме того, сходство состоит и в замечательном архитектурном облике обоих этих городов. Попробуем же представить себе прекрасный «город пальм», являвшийся в III в. н. э. центром большой восточной державы.

...По знойной сирийской пустыне медленно двигалась небольшая кавалькада всадников. Позади лежал утомительный переход. Люди устали, но цель, к которой они стремились, – Пальмира, уже близка. Все с нетерпением смотрят вперед. Еще одно усилие, и вот стали обозначаться первые следы исчезнувшей древней цивилизации. Руководитель экспедиции русский путешественник и археолог кн. С. С. Абамелек-Лазарев, посетивший Пальмиру в 1882 г., так описывает этот волнующий момент: «Мы нервно стали подгонять лошадей. Но вот показалась еще одна башня, другая, третья. Мы въезжаем в довольно узкую долину, образованную высокими горами. В самой долине на вершинах и по скатам гор стоит множество башен, одни цельные сажен по 8 высоты [18 метров], будто вчера построенные, другие в большей или меньшей степени пострадавшие от времени и людей. Я насчитал до 60 башен. Это – долина гробниц, Вади эль-Кабур. Все мертво, кругом все пусто, нигде нет следа человека, настоящая долина смерти, по которой въезжаешь в мертвый город. Но его все еще не видно; вдруг дорога круто поворачивает направо, и невольно останавливаешь свою лошадь – впечатление поразительное. Вы стоите на склоне горы между высокими погребальными башнями: Ветер в них неистово ревет. Перед вами обширное поле, на нем несколько сот колонн, то тянущихся аллеями в версту длиною, то составляющих, если можно так выразиться, рощи; между ними здания, триумфальные арки, портики, стены. Налево – цепь темно-фиолетовых гор и на их высшей точке замок, привлекавший наши взоры целый день. Посреди картины, за городом, развалины храма Солнца – колоссальное квадратное здание. Стены его до сих пор целы и поражают вас своими размерами, несмотря на то, что они с лишком в версте от вас. Направо от храма Солнца пальмирский оазис; взор очарован яркою зеленью посевов с лежащими на них темными пятнами пальм и серебристыми грядами маслин. За городом простирается безбрежная пустыня, за оазисом – солончаки. В них ветер подымал целые облака пыли и песку, которые сливались с небом. Было шесть часов, солнце садилось. Освещение было волшебное, сочетание тонов не поддается описанию. Нежные розовые и золотистые тона развалин лежали на фиолетовом фоне гор и на синеве пустыни. Громадные облака фантастических очертаний поражали своими палевыми тонами. Трудно оторваться от такого зрелища»2.

Известный у греков и римлян как Пальмира, а у местных жителей Сирии под именем Тадмор, город этот глухо упоминается в каппадокийских табличках первой половины II тысячелетия до н. э., а точно засвидетельствован в надписи Тиглатпаласара I, ассирийского царя XII в. до н. э. В ней сообщается о покорении «Тадмар, который лежит в стране Амурру». В Библии, во II книге «хроник» (гл. VIII) говорится, что царь Соломон построил «Тадмор в пустыне». Долгое время эта запись считалась достоверной. Впоследствии выяснилось, что упоминание Тадмора во II книге «хроник» – всего лишь недоразумение. Хронист, живший примерно в 300 г. до н. э., обрабатывая записи более древней, I книги «царей» (гл IX), спутал хорошо ему знакомое сирийское поселение Тадмор с городом Тамар, действительно основанным в эпоху Соломона в стране Иуды. Таким образом, Тадмор-Пальмира отнюдь не была иудейской крепостью, хотя и существовала во время составления библейских «хроник».

На протяжении многих веков, вплоть до римского времени, о Пальмире почти не было слышно, как явствует из исторических документов. После надписи Тиглатпаласара I она впервые упоминается у греко-римского историка Аппиана («Гражданские войны», кн. V, гл. 9), который рассказывает о том, как римский полководец Марк Антоний в 42–41 г. до н. э. безуспешно пытался ограбить этот город. Впоследствии политическое значение Пальмиры возросло в связи с постоянным военным соперничеством римской державы с Парфией – сильным государством к востоку от реки Евфрат. Постепенно Пальмира признала верховенство Рима, хотя долгое время и сохраняла формальную независимость. Известны пальмирские постановления, изданные от имени Германика (17–19 гг. н. э.) и Гнея Домиция Корбулона (57–66 гг.). Во времена римского императора Веспасиана независимый статус Пальмиры как политического центра еще тщательно соблюдался.

Между тем в 105 г. н. э. император Траян, захватив город Петру, уничтожил самостоятельное арабское княжество Южной Сирии, игравшее до того главную роль в местной транзитной торговле. Избавившись от соперничества Петры, Пальмира начинает быстро богатеть. Последовал блестящий период ее истории, охвативший время со 130 г. по 272 год. Император Адриан покровительствовал Пальмире. По случаю посещения им города в 130 г. н. э. последний получил новое наименование – «Пальмира Адрианская». При Адриане был составлен документ, устанавливавший изменения в системе взимания местных торговых пошлин (137 г.). Он был высечен на каменной плите на двух языках, греческом и арамейском. Документ этот посчастливилось найти как раз Абамелек-Лазареву, чье восторженное описание пальмирских развалин приведено выше. В начале III в., при императорах Септимии Севере или Каракалле, Пальмира окончательно вошла в состав Римской империи. Отныне граждане Пальмиры добавляли к своим местным еще римские имена («Септимии», «Юлии Аврелии»). По своей этнической принадлежности пальмирцы в основной массе были арабами. Однако, поселившись на территории Сирии, они усвоили язык местных жителей – арамеев. Письменный язык пальмирцев (как и всех прочих сирийцев и жителей Палестины) да и сама письменность были по этой причине арамейскими, хотя арабский язык наряду с арамейским сохранялся в качестве разговорного. Впоследствии, в эллинистическо-римскую эпоху, в Пальмире широко распространились греческий язык и греческая письменность3.

Возникнув в небольшом оазисе, примерно в 240 км к северо-востоку от Дамаска и на расстоянии пятидневного перехода каравана верблюдов от реки Евфрат, Пальмира лежала на исключительно важном торговом пути, связывавшем Рим со странами Востока – Южной Аравией, Ираном, Индией. В Пальмире кончались колесные, дороги, шедшие к городу с Запада. Поэтому все товары, в основном предметы роскоши, пряности и благовония, перегружались здесь с повозок на верблюдов, и наоборот. Пальмирские купцы организовывали, снаряжали и вели караваны через пустыню к портам Евфрата. Предприятия эти, хотя и рискованные, поскольку приходилось опасаться нападения кочевых племен, были чрезвычайно выгодными. Пальмирские купцы получали огромные прибыли. Богател и город, взимавший торговые пошлины. Во II–III вв. он был застроен роскошными общественными зданиями, портиками, храмами, дворцами. Целый лес колонн коринфского ордера – основного элемента архитектурного оформления Пальмиры – украсил, ее главную улицу, которая начиналась у триумфальной арки возле величественного храма Солнца и проходила через весь город в направлении с юго-востока на северо-запад. Скульптурные бюсты купцов, руководителей караванов, оказавших городу особые услуги, выставлялись для всеобщего обозрения на особых выступах колонн. Многочисленные роскошные гробницы двух типов (в виде башен или жилого дома) должны были увековечивать память о влиятельных, богатых людях города, который по-своему политическому устройству первоначально напоминал олигархическую республику.

Верховная власть в Пальмире принадлежала «народу и совету». Административные функции осуществлялись специально назначаемыми должностными лицами, среди которых главными были «стратеги», соответствовавшие так называемым «дуумвирам» других римских городов. Однако с начала III в. н. э. политическая организация Пальмиры постепенно приобретает монархический характер4. Происходит выдвижение рода Оденатов. По-видимому, первый его представитель получил римское гражданство при императоре Септимии Севере (193–211 гг.), поскольку, кроме имени Оденат, он еще носил имя Септимий. Следующий Оденат был удостоен звания римского сенатора. Его сын Септимий Гайран носил уже титул «главы Пальмиры» («Рас Тадмор»). Сын Гайрана, снова Септимий Оденат, муж царицы Зенобии, обычно известный просто как Оденат, был выдающимся политическим деятелем и военачальником, практически независимым от Рима. Его удостоили высокого звания римского консуляра, а впоследствии даже как бы вице-императора с громким титулом «вождя римлян на Востоке». Это беспрецедентное в истории Римской империи возвышение главы одного восточного города объясняется, конечно, не только выдающимися личными качествами Одената. Успеху его политики способствовали исключительно благоприятные обстоятельства, в свою очередь, порожденные сложными процессами как в самой Римской империи, так и на ее восточной границе.

В 235 г. был убит взбунтовавшимися солдатами римский император Александр Север. С этого момента началась полоса политических катастроф и социальных потрясений, продолжавшихся почти полвека и получивших в истории Рима наименование «кризиса III столетия». Кризис этот был вызван глубокими изменениями в классовой структуре римского общества. В конечном счете он явился следствием разложения рабовладельческого способа производства. К тому времени множество рабов получило свободу. Многие мелкие и средние рабовладельцы и землевладельцы разорились. Пришел в упадок античный город – опора империи в недавнем прошлом. Все большую отчетливость стали приобретать пока еще лишь зарождавшиеся явления феодализации. Огромную роль стала играть эксплуатация зависимых земледельцев – колонов. Исключительного могущества достигла земельная знать, владевшая обширными поместьями – латифундиями. В подобной обстановке социальные противоречия в огромной средиземноморской державе Рима обострились до предела. Императоры, опираясь на солдат, пытались укрепить слой мелких и средних рабовладельцев, улучшить положение жителей городов, ограничить аппетиты латифундистов. Последние, в свою очередь, стремились поддержать тех императоров, которые проводили угодную им политику. В ряде случаев земельная знать, в особенности в западной половине империи, была готова пойти даже на политический разрыв с Римом. Не удивительно, что в то время сменилось множество императоров, причем почти все они погибли насильственной смертью. Наивысшей точки политический кризис достиг в правление Валериана (253–260 гг.) и его сына Галлиена (до 268 г.): повсюду шли мятежи, появлялись узурпаторы. Галлия, Испания и Британия отделились от Рима и образовали самостоятельное государство во главе с богатым землевладельцем Постумом. Галлиен был вынужден примириться с существованием этой особой «империи», сохранявшей свою независимость в течение 15 лет. Неспокойно было и на Востоке. В соседнем Иране в 226 г. утвердилась новая династия Сасанидов, первые представители которой – Ардашир Папакан и в особенности Шапур I – перешли в решительное наступление на римские земли.

В 252 г. Шапур занял Армению. Вскоре он захватил Северную Месопотамию, Сирию, часть Малой Азии. Когда Валериан в 260 г. попытался оказать помощь осажденному в Месопотамии городу Эдессе, разразилась катастрофа: римский император попал в плен к персам, где он и прожил все последние годы жизни. Прохристиански настроенные писатели, враждебные к Валериану за его гонения на последователей нового религиозного учения, утверждали, что Шапур использовал Валериана в качестве скамейки всякий раз, когда садился на лошадь, а в конце концов велел содрать с него кожу. Было ли так в действительности, сказать трудно. Во всяком случае, в Накш-и-Реджебе близ древнего Персеполя на скале до наших дней сохранилось высеченное в камне изображение Валериана, коленопреклоненного перед Шапуром, гордо восседающим на коне.

Гибель римской армии отдала восточные провинции во власть персов. Вскоре пали даже крупные города – Антиохия, Тарс, Кесария, не говоря уже о множестве мелких местечек. Сотни тысяч пленных были угнаны в рабство. Император Галлиен, занятый борьбой на Западе, не имел сил для оказания противодействия Шапуру. Восток империи, по сути дела, оказался брошенным на произвол судьбы. Борьбу с Шапуром стали вести на свой страх и риск местные правители и военачальники. Первым выступил некто Каллиста (или Баллиста). Набрав корабли в киликийских гаванях, он с остатками римских войск неожиданно напал на персов, осаждавших город Помпейополь. Персы были разбиты и отступили. В руки победителей попал весь царский гарем. Эта неудача заставила Шапура начать отступление. Огромная персидская армия, обремененная богатой добычей и тысячами пленных, устремилась к Евфрату. В этот момент на нее обрушился правитель Пальмиры. Персы понесли большие потери. Оденат, по-видимому, сначала колебался, не зная, на кого ориентироваться, но заносчивое поведение Шапура сделало Одената союзником Галлиена. Сохранилось сообщение, что Оденат прежде попытался договориться с персидским царем. Он прислал ему богатые подарки и письмо с выражением покорности, но Шапур с презрением отверг предложение Одената о союзе, сказав: «Кто этот Оденат, который осмелился писать своему владыке? Если он надеется смягчить ожидающие его наказания, то пусть падет ниц предо мною с руками, связанными за спиной. Если он этого не сделает, то пусть знает, что я погублю и его, и семейство его, и отчизну». Подарки Одената Шапур приказал бросить в Евфрат.

В Сирии после ухода персидских войск началась смута. Каллиста и другой римский военачальник подняли мятеж, провозгласив правителями Фульвия Макриана и Квиета, двух сыновей последнего императора. Но Макриан с армией ушел на Запад и там вскоре погиб, а против Квиета выступил Оденат. У Эдессы отряды Квиета были разгромлены. В итоге Оденат оказался единственным фактическим повелителем римского Востока. Галлиен был благодарен Оденату за верность и возвысил его до исключительного положения. Вот тогда-то Оденат и стал как бы заместителем Галлиена и его полномочным представителем, получив звание, до того неизвестное – «вождь римлян на Востоке». Отныне все римские силы в восточных областях империи были официально подчинены Оденату. Любое противодействие ему стало рассматриваться как нелояльность по отношению к Галлиену.

Правитель Пальмиры оказался в крайне благоприятном положении. Он мог теперь расширять и укреплять власть родного города, прикрывая эти свои действия заботой о целостности империи. Опираясь на местные ополчения и остатки римских войск, Оденат в скором времени достиг блестящих успехов. Провинции Азия и Сирия были очищены от персов. Оденат перешел через Евфрат и освободил от осады Эдессу, под стенами которой был пленен Валериан. Вскоре он захватил города Северной Месопотамии Нисибис и Карры. Дважды Оденат подступал к стенам Ктесифона, столицы персидского государства. Успехи Одената радовали Галлиена, который торжественно праздновал триумфы по случаю побед своего восточного ставленника. Но в этих победах таилась и несомненная угроза для целостности империи. Признавая верховную власть римского императора и оказывая ему все формальные знаки уважения, Оденат все же был почти столь же самостоятелен, как и галльский император Постум. Римская империя разваливалась на части, и Галлиен не мог сдержать этот процесс, несмотря на свои несомненно незаурядные личные способности.

Наиболее надежной опорой Галлиена были солдаты – выходцы из придунайских провинций, и города, пошатнувшееся положение которых он пытался укрепить рядом правительственных распоряжений. Кроме того, возвышение Одената вызывало беспокойство в политических римских кругах. Поэтому не исключено, что все они были как-то замешаны в заговоре, жертвой которого в 267 г. стал блистательный пальмирец и его старший сын Герод. Твердых данных на этот счет нет, ибо фактическим убийцей Одената был его племянник. Однако возможно, что это преступление было заранее подготовлено римлянами. Как бы то ни было, Оденат погиб в расцвете своей карьеры, когда Пальмира стала столицей обширной державы, включавшей в свой состав Сирию, часть Малой Азии, Северную Месопотамию и Северную Аравию. Поскольку второй сын Одената, Вахабаллат, носивший также греческое имя Атенодор, был еще ребенком, полноправной регентшей вплоть до его совершеннолетия оказалась жена Одената Бат-Заббаи (по-арабски Зубайдат, по-гречески Зенобия, соврем. Зиновия). Слава этой энергичной женщины, которую в Пальмире именовали царицей, пережила века. По своей известности у современников и необычности судьбы Зенобия смело могла соперничать с прославленной египетской царицей Клеопатрой, которой она, кстати сказать, старалась во всем подражать.

Зенобия еще более прославила Пальмиру. Внутренняя обстановка в империи вначале благоприятствовала ее честолюбивым планам. В 268 г. убили Галлиена, а новый властитель Рима, Клавдий, был занят борьбой с германским племенем готов. На Востоке у Зенобии не имелось соперников. Она создала огромную армию, насчитывавшую несколько десятков тысяч воинов. Ударной силой стала тяжело вооруженная, закованная в железные доспехи конница. Талантливые полководцы Забда и Заббаи претворяли в жизнь замыслы Зенобии. В 270 г. Забда завоевал Египет. В Малой Азии пальмирские отряды продвинулись до Анкиры. Самое удивительное, что эта завоевательная политика все еще прикрывалась идеей полной лояльности Риму: считалось, что Зенобия и ее сын Вахабаллат лишь осуществляют те полномочия, которые были им предоставлены самим римским правительством для наведения порядка в восточных провинциях.

На монетах, которые чеканились в то время в Александрии, помещались рядом имена Вахабаллата и нового императора Аврелиана, правившего Римом с 270 года. Однако лишь последний носил также высший титул «Август». Такое двусмысленное положение, конечно, не могло сохраняться постоянно. В конце 270 г. между Римом и Пальмирой началась открытая борьба. Аврелиан был человеком решительным. Придя к власти, он поставил своей целью восстановить единство государства. В значительной мере ему это удалось сделать. Галльские сепаратисты, крупные земельные магнаты, напуганные разраставшимся народным восстанием «багаудов», решили пойти на соглашение с Римом. Последний галльский император Тетрик сам попросил Аврелиана начать с ним борьбу, предупредив, что он будет сопротивляться лишь для видимости.

В итоге галльская армия и сам Тетрик с сыном сдались Аврелиану без боя. После триумфа победителя Тетрик был осыпан милостями и окончил свои дни, окруженный богатством и почестями. Кризис III в. подходил к концу. Империя сохранила пока свою целостность, хотя ее социальная основа и претерпела значительные изменения. Борьба между земельной аристократией и центральной властью закончилась компромиссным соглашением. Латифундисты искали теперь у Рима поддержки для борьбы с народными массами, императоры же должны были отныне больше считаться с интересами новых крупных земельных собственников. В такой обстановке была неизбежна решительная борьба Аврелиана с Зенобией, в лице которой римский верховный правитель видел соперницу своему единовластию.

Требеллий Поллион, один из авторов, в общем, малодостоверной так называемой «Истории Августов», сохранил для потомков яркий портрет пальмирской царицы: «Она имела все качества, необходимые для великого полководца; осторожно, но с удивительной настойчивостью приводила в исполнение свои планы; строгая к своим солдатам, она не щадила и себя в опасностях и лишениях войны. Часто во главе своего войска она шла пешком 3 или 4 мили. Никогда ее не видели в носилках, редко в колеснице и почти всегда верхом. В ней, в равной степени, были соединены таланты военные и политические. Она умела приноравливаться ко всем обстоятельствам: то обнаруживала строгость тирана, то великодушие и щедрость лучших царей. Чрезвычайно расчетливая в своих личных расходах, она из политических соображений окружала себя роскошью наподобие персидского двора. Она выходила в народное собрание в пурпуровой одежде, осыпанной драгоценными каменьями, со шлемом на голове, и все восхищались ее красотой, к которой так шел этот наряд. У нее были необыкновенно блестящие глаза, ослепительной белизны зубы, смуглый цвет лица и мужественный голос. Ко всем ее качествам надо прибавить высокое образование. Она превосходно владела греческим и египетским языками. По-латыни хотя и знала, но стеснялась говорить. Она занималась историей; составила сокращенную историю Востока, а римскую изучала по греческим авторам; заставила своих детей говорить по-латыни так много, что они забыли по-гречески. Ее расположением пользовался греческий философ Лонгин»5.

Несомненно, Зенобия была незаурядной личностью. Сам император Аврелиан так характеризовал ее достоинства в письме в Сенат: «Я слыхал, о отцы-сенаторы, что против меня говорят, будто бы я не выполнил мужскую задачу, одержав победу над Зенобией. Мои обвинители не ведали бы, как достойно восхвалить меня, если бы они знали эту женщину, если бы они знали благоразумие ее советов, крепость ее воли достоинство, с которым она держится перед своей армией, ее щедрость, когда необходимость этого требует, ее суровость, когда суровость оправдана. Я могу сказать, что победы Одената, то, что он обратил Шапура в бегство и достиг Ктесифона, были ее заслугой».

Активные боевые действия против Зенобии Аврелиан начал еще в конце 270 г., когда его полководец Проб вернул империи Египет. В 271 г. огромная римская армия во главе с самим Аврелианом двинулась на Восток. Пройдя через Малую Азию, горы Тавра и Киликию, она вступила на территорию Сирии, Невдалеке от Антиохии, на берегах Оронта, произошла решительная битва. Пальмирцы были разгромлены и отступили к Антиохии. Рассказывают, что Забда, полководец Зенобии, опасаясь волнений среди жителей этого большого города, распустил слух о том, что поражение потерпела римская армия. Был даже найден человек, очень похожий на Аврелиана, которого провели по городу на потеху городской черни. Таким путем было выиграно время, и остатки пальмирских войск смогли спокойно пройти через город мимо одураченных антиохийцев.

Аврелиан обошелся с антиохийцами милостиво, полагая, что нельзя наказывать подданных, вся вина которых заключалась лишь в том, что они добросовестно подчинялись пальмирским правителям. Ведь последние некогда были самим римским императором поставлены в качестве главных начальников на Востоке. В этот решающий час Зенобия, несомненно, рассчитывала на поддержку Шапура. Но престарелый персидский царь так и не вступил в борьбу. Остатки войск Зенобии отошли к городу Эмеса. Под Эмесой еще раз встретились силы восточной царицы и Аврелиана. Сначала успех был на стороне тяжелой пальмирской конницы, но в конце концов римская пехота одержала решительную победу и тем определила исход битвы. Зенобия отступила к Пальмире. Аврелиан преследовал ее по пятам и вскоре оказался под стенами столицы пальмирской державы. Началась осада хорошо укрепленного города, имевшего достаточные запасы продовольствия и оружия. Взять такой город штурмом было нелегко.

Аврелиан в письме в Сенат так изобразил сложность своей задачи: «Римляне говорят мне, что я веду войну [всего лишь] с женщиной, как если бы Зенобия боролась со мной с помощью только своих собственных сил, но не с силами огромного количества врагов. Я не могу описать вам, как много стрел и военных машин имеется там, как много оружия, как много камней. Нет ни одной части стены, которая не была бы укреплена двумя или тремя баллистами. Причиняющий мучения огонь извергается из них. Вы говорите, что она боится, что она сражается, как если бы опасалась наказания. Но я верю, что боги, которые никогда не были безразличными к нашим деяниям, защитят римское государство».

По словам историка Флавия Вописка, Аврелиан пытался договориться с Зенобией, обещая ей жизнь и свободу. Он писал ей: «Ты должна сделать по собственному желанию то, что повелевается моими письмами. Я призываю тебя сдаться на условии, что твоя жизнь будет сохранена, и ты, о Зенобия, сможешь провести свою жизнь в каком-либо месте, куда я помещу тебя во исполнение специального постановления Сената. Твои драгоценные камни, твое серебро, золото, шелк, лошади, верблюды будут переданы в римскую сокровищницу. Законы и постановления пальмирцев будут соблюдены». Вот ответ Зенобии: «Никто еще, кроме тебя, не отважился просить того, что ты требуешь. То, что может быть добыто войною, должно быть приобретено доблестью. Ты просишь меня сдаться, как будто ты совершенно не осведомлен о том, что царица Клеопатра предпочла скорее умереть, чем пережить свое величие. Персидские союзники, которых мы ожидаем, недалеко. Сарацины находятся на нашей стороне, так же как и армяне. Сирийские разбойники, о Аврелиан, побеждали твою армию. Что, если эти отряды, которые мы ожидаем со всех сторон, придут? Так что отложи в сторону свое высокомерие, с которым ты сейчас требуешь моей сдачи, как если бы ты был победителем повсюду».

Пальмирская царица ожидала помощи и поэтому была непреклонна. Между тем положение осажденных становилось все более тяжелым. Не хватало продовольствия, многочисленному населению Пальмиры угрожал голод. В таких условиях Зенобия решилась на отчаянный шаг. В одну из темных ночей она с сыном Вахабаллатом и группой приближенных тайно покинула город, проскользнула мимо римских сторожевых постов и устремилась к персидской границе. Небольшой отряд, возглавляемый Зенобией, восседавшей на быстроходной верблюдице, мчался в сторону Евфрата, не останавливаясь даже ночью. Впереди были свобода и надежда на помощь Шапура. Но счастье на этот раз не улыбнулось царице. Ее последняя попытка изменить исход борьбы с Римом окончилась неудачей. Когда Зенобия уже достигла берега Евфрата и собиралась прыгнуть в лодку, ее схватили римские всадники, посланные за ней в погоню. Гордая Зенобия и ее сын, претендовавший еще совсем недавно на императорский трон, оказались в руках Аврелиана. Узнав об этом, граждане Пальмиры открыли ворога города и сдались на милость победителя. Пальмирское царство перестало существовать. Это случилось в 272 году.

Аврелиан обошелся с Зенобией и Вахабаллатом довольно милостиво. Не пострадали также ни сам город, ни рядовые горожане. Только над приближенными Зенобии, командирами ее армии и должностными лицами был назначен суд, и многие из них сложили головы на плахе. Был казнен и ближайший советник царицы философ Кассий Лонгин. Последнего Зенобия попросту предала, назвав его автором дерзкого письма Аврелиану. Император же берег Зенобию для триумфального шествия в Риме. Но еще прежде, чем это случилось, новые волнения потрясли Пальмиру. Через несколько месяцев после капитуляции города, когда Аврелиан со своей армией и пленной царицей уже покинул пределы Азии, до него дошла весть, что пальмирцы вновь восстали. Перебив римский гарнизон, они поставили правителем некоего Антиоха. Аврелиан действовал решительно. Двигаясь ускоренными маршами, он вскоре вновь оказался со всей армией под стенами Пальмиры. На этот раз пощады не получил никто. Город был разрушен, его стены срыты, общинное устройство ликвидировано, пышные украшения храма Солнца – покровителя Пальмиры похищены и переданы в тот новый храм Солнца, который был сооружен Аврелианом в Риме.

Пальмира так и не воскресла после этого погрома. Торговля с восточными странами, которая явилась истинной причиной небывалого взлета небольшого в прошлом сирийского поселения, шла теперь по иным маршрутам. Пальмира, или, вернее, то, что от нее осталось, постепенно все более хирела. Проходили века. Пески пустыни засыпали некогда цветущий оазис. А напоминанием о былом величии Пальмиры-Тадмора служат ныне лишь развалины.

А как сложилась судьба Зенобии? Она не пошла по стопам Клеопатры, предпочла остаться в живых и украсила собой величественный триумф Аврелиана. «Торжество открывали двадцать слонов, четыре царских тигра и более двухсот наиболее диковинных животных... За ними следовали шестьсот гладиаторов, обреченных на жестокое увеселение амфитеатра. Богатство Азии, оружие и эмблемы столь многих покоренных народов, а также великолепная драгоценная посуда и одеяния сирийской царицы были расположены в строгой симметрии или в художественном беспорядке. Послы наиболее отдаленных стран»..., все выделявшиеся своими богатыми или необычными одеждами, подчеркивали славу и могущество римского императора. Победы Аврелиана были представлены длинным рядом пленников, которые мрачно сопровождали его во бремя триумфа. Готы, вандалы, сарматы, аламанны, франки, галлы, сирийцы и египтяне – каждый народ был обозначен особой надписью... Но все глаза... были устремлены на императора (Галлии) Тетрика и царицу Востока. Первый, как и его сын, которого он объявил «Августом», был одет в галльские штаны, шафрановую тунику и пурпурную мантию. Прекрасная фигура Зенобии была опутана золотыми цепями; раб поддерживал золотую цепь, которая окружала ее шею. А она, почти теряя сознание от невыносимой тяжести надетых на нее драгоценностей, шла впереди великолепной колесницы, на которой когда-то мечтала въехать в ворота Рима»6. Путь Зенобии, впрочем, не завершился трагическим концом. После триумфа ей были дарованы жизнь и свобода; она получила богатое поместье, в котором прожила еще долгие годы в качестве знатной римской матроны. Все это, однако, уже не представляет интереса для истории. Пальмира же дожила до наших дней лишь в руинах.

 

Сноски

1 К. Ф. Рылеев. Полное собрание сочинений. М. – Л., 1934 («К Делии»).

2 С. Абамелек-Лазарев. Пальмира, Археологическое исследование. СПБ., 1884, стр. 7.

3 См. А. Ранович. Восточные провинции Римской империи в I–III вв. М. – Л., 1949.

4 О социально-экономических отношениях в. городе см.: И. Ш. Шифман. Имущественные и земельные отношения в Пальмире в I–III вв. н. э. по эпиграфическим данным. «Палестинский сборник». Вып. 13. 1965.

5 С. Абамелек-Лазарев. Указ. соч., стр. 29.

6 E. Gibbon. Decline and Fall of the Roman Empire. Vol. I. L., 1900, p. 310.

 

Стучевский И.А. Пальмира // Вопросы истории. 1970. № 2. С. 211–218.

Ответить

Фотография Стефан Стефан 09.02 2016

Southern P. Empress Zenobia. Palmyra’s Rebel Queen

London ‒ New York: Continuum, 2008. – 224 p.

 

Contents:

Illustrations

Preface and Acknowledgements

 

1. Zenobia in History and Legend

The Historical Zenobia

The Family of Zenobia

The Status and Family of Odenathus

The Children of Zenobia and Odenathus

The Legend of Zenobia

Travellers to Palmyra

Zenobia in Literature and Art

 

2. Palmyra and Rome

Annexation by Rome

The Palmyrene Militia

Organization of Palmyrene Trade

The Caravans and their Leaders

Luxury Goods

Trade Routes

Palmyra, Rome and Parthia

The Rise of Septimius Severus

Changes in the Palmyrene Militia

The Late Severan Dynasty and the Rise of the Persians

The Roman Response

The Decline of Palmyrene Trade

Odenathus, Chief of the Palmyrenes

Shapur I, King of Kings

The Emperor Valerian and Odenathus

 

3. Septimius Odenathus: Restorer of the East

Macrianus and His Sons Seize Power

Odenathus, Restorer of the East

Literary Sources

Dux Romanorum

Corrector totius orientis?

The Campaign against the Persians

King of Kings

The Last Years of Odenathus

 

4. Zenobia Widowed

The Representation of Vaballathus as Ruler

Gaining the Support of the Eastern Kingdoms and Provinces

Relations with Rome

Protection of the Eastern Frontier

Queen and Regent

Queen and Court

 

5. Septimia Zenobia Augusta

Economic and Defence Motives in Palmyrene Expansion

The Roman World in 269–70

Arabia

Egypt

Asia Minor

Zenobia’s Rule of the East

 

6. Aurelian and the Roman Recovery

The Roman Recovery of Egypt

Aurelian’s March to Syria

The Battle of Immae

The Defeat of the Palmyrene Garrison at Daphne

The Battle of Emesa

The So-called Siege of Palmyra

 

7. Aftermath

The Rebellion of the Palmyrenes

The Revolt of Firmus in Egypt

The Fate of Zenobia

Zenobia: Rebel and Usurper, or Heroine and Patriot?

 

Glossary

Notes

Bibliography

Index

 

http://libgen.io/get...89a49c8f05454cb

 

 

 

A Journey to Palmyra. Collected Essays to Remember Delbert R. Hillers / Ed. by E. Cussini

Leiden ‒ Boston: Brill, 2005. ‒ 280 p.

 

Contents:

Foreword and Acknowledgements

Abbreviations

List of contributors

Biographic Notes and Bibliography of Delbert R. Hillers

 

Khaled al-As’ad, Françoise Briquel-Chatonnet, Jean-Baptiste Yon. The Sacred Banquets at Palmyra and the Functions of the Tesserae: Reflections on the Tokens Found in the Arßu Temple

Sebastian P. Brock. Greek and Latin Words in Palmyrene Inscriptions: A Comparison with Syriac

Eleonora Cussini. Beyond the Spindle: Investigating the Role of Palmyrene Women

Michal Gawlikowski. The City of the Dead

Agustinus Gianto. Variation in the Palmyrene Honorific Inscriptions

Andrew D. Gross. Three New Palmyrene Inscriptions

Baruch A. Levine. Lexicographical and Grammatical Notes on the Palmyrene Aramaic Texts

Michael C. A. Macdonald. The Safaitic Inscriptions at Dura Europos

Christa Müller-Kessler. Zwei palmyrenische Relieffragmente

Klaus Parlasca. Zu palmyrenischen Inschriften auf Reliefs

Kiyohide Saito. Palmyrene Burial Practices From Funerary Goods

Andreas Schmidt-Colinet and Khaled al-As‘ad. A New Tessera From Palmyra. Questions of Iconography and Epigraphy

Javier Teixidor. Palmyra in the Third Century

 

Bibliography

List of Figures and Plates

Epigraphical Index

General Index

 

http://libgen.io/get...D124574CDE3AF26

Ответить

Фотография Стефан Стефан 10.05 2016

Пальмирский пошлинный тариф

Введ., пер. и коммент. И.Ш. Шифмана. – М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука» 1980. – 344 с.

 

Содержание:

Введение

Текст пальмирского тарифа

Перевод

Комментарий

Словарь

Список сокращений

Библиография

 

http://rutracker.org...c.php?t=5223038

Ответить

Фотография Стефан Стефан 12.01 2017

Древняя Пальмира: Альбом / Авт.-сост. И.И. Саверкина.

Л.: Аврора, 1971. ‒ 104 с.: илл.

 

Содержание:
[Вступительная статья]
Иллюстрации. Illustrations
Список иллюстраций
Liste des illustrations

 

http://www.hermitage...pdf?MOD=AJPERES

http://kronk.spb.ru/...ina-ii-1971.htm

Ответить

Фотография Стефан Стефан 12.01 2017

Памятники Пальмиры в Эрмитаже

 

http://www.hermitage...palmira/?lng=ru

Ответить

Фотография Стефан Стефан 20.08 2020

PALMYRA 3D. Самая подробная и точная в мире цифровая модель древнего города – объекта всемирного наследия ЮНЕСКО

http://palmyra-3d.online/

 

3D модель

http://palmyra-3d.online/#3dmodel

 

Партнеры

http://palmyra-3d.online/#partners

 

Пресс-релиз

http://palmyra-3d.online/#pressrelease

 

История проекта

http://palmyra-3d.online/#history

 

Об ИИМК РАН

http://palmyra-3d.online/#about
 

 

На основе созданной трехмерной модели территории Объекта всемирного наследия ЮНЕСКО «Археологические памятники Пальмиры» в ИИМК РАН создается динамическая геоинформационная система PalmyraGIS (ГИС «Пальмира во времени и пространстве»), включающая в себя:

- подробный растровый ортофотоплан местности,

- цифровую модель рельефа,

- подробный векторный план всех объектов, входящих в «Археологические памятники Пальмиры»,

- привязанную к объектам фотофиксацию.

 

617543a76720.jpg

 

База данных охватывает результаты всех предшествующих археологических и исторических исследований города, сведения об отдельных археологических и архитектурных объектах – их характеристику, датировки, сведения о степени изученности, истории исследования, геопространственное отображение современного состояния памятника - описание времени, степени и характера повреждений, нанесенных ему за последние годы.

 

3751327e39f9.jpg

 

Данная работа является полностью уникальной, впервые собравшей в одной программной оболочке и целостно представляющей разнородные сведения о трех столетиях изучения древнего города и его сегодняшнем состоянии.

http://www.archeo.ru...ee-sirii-i-miru

Ответить

Фотография Стефан Стефан 21.11 2020

Староблуд Т. Пальмира: средокрестие культур Востока и Запада, античности и раннего средневековья // Искусствознание. 2011. № 3–4. С. 195–232.
http://yadi.sk/i/-Cwmr-4MTkFflQ
http://www.elibrary....asp?id=17640418
Ответить