←  История древнего мира

Исторический форум: история России, всемирная история

»

"Сей есть дворец, который я построил в...

Фотография Darius Darius 25.01 2019

Дворец в Сузах был возведен царем Дарием I около 500 г. до н.э., однако сильно пострадал при пожаре в 440 г. до н.э. и был восстановлен Артаксерксом II в 404-349 гг. до н.э. Исследователи отмечают его отличие по планировке от дворцов Пасаргадах и Персеполе и сходство с дворцом Навуходоносора в Вавилоне. Тем более, как видим из свидетельства самого Дария, большую часть работ по закладке фундамента и возведению платформы была выполнена вавилонянами:

 

«Все работы по рытью земли, по засыпке гравия, по ломке кирпича выполнил народ вавилонский».

 

Мощная гравийная платформа, для создания которой использовался кирпич эламских построек, с учетом того, что 1 локоть = 38-46 см, варьировалась от 9,2 до 18,4 м.

 

«Земля была вырыта в глубину, пока достигли каменистого грунта. Когда [место для фундамента] было вырыто, то был насыпан гравий, в одних [местах] в 40 локтей вышиной, в других — в 20 локтей вышиной. На этом гравии я возвел дворец».

 

Возведение дворца в Сузах потребовало мобилизации ресурсов всей огромной Персидской империи.

 

Царь отмечал, что «Украшения для него были доставлены издалека». Дерево для строительства (кедр и тик) было доставлено из Ливана и Южного Ирана:

«Кедр был доставлен из горы, называемой Лабнана. Народ ассирийский доставил его до Вавилона. Из Вавилона киликийцы и ионийцы доставили его в Сузы…Дерево уака было доставлено из Гандары и Кермана...»

Возникает вопрос, почему ливанский кедр из района Библа сначала был доставлен в Вавилон ассирийцами, а затем киликийцы (или карийцы?) и ионийцы доставили его в Сузы? Дурная слава киликийских, карийских и ионийских пиратов, терроризировавшие торговцев в Средиземноморье, была известна в древнем мире. Тем не менее, известно, что услугами карийских наемников пользовались египетские фараоны, которым они служили вплоть до персидского завоевания. Войдя на правах сатрапии в состав Ахеменидской державы, карийцы вполне могли оказывать подобные услуги персидским царям в том же качестве. Но что мешало им просто направиться в Сузы? Возможно, это говорит, что Вавилон являлся неким «сборочным цехом» для материалов с запада Империи, откуда уже готовые детали декора, стен, перекрытий, балок и готовый кирпич отправлялся в Сузы, где осуществлялась окончательная сборка, а карийские наемники сопровождали ценный груз?

 

К тому же, из Ионии прибыли мастера по обработке камня и стенной росписи:

«Украшения, которыми расписана стена, доставлены из Ионии... Рабочие, которые тесали камень, были ионийцы и мидяне».

 

Обращает на себя внимание упоминание мидийцев, как мастеров в строительном деле. Персы с большим вниманием отнеслись к культуре покоренного народа, чья столица Экбатаны восхищала многих в древнем мире, в том числе Полибия, который писал, что во дворце мидийских царей «все деревянные части здания из кедра и кипариса… балки, потолки и колонны в портиках и перистилях обшиты серебряными или золотыми пластинками, а черепица - из чистого серебра».

Безусловно, Дарий не мог не использовать мидийских ремесленников на самых разных работах в Сузах:

 

«Люди, которые орнаментовали стену, были мидяне и египтяне… Золотых дел мастера, которые работали над золотом, были мидяне и египтяне».

 

В этом содружестве мастеров Мидии и Египта, Ионии и Вавилонии родилось поистине уникальное архитектурное сооружение.

 

При строительстве дворца в Сузах так же использовались металлы, имеющие происхождение в самых отдаленных частях обширной Персидской империи:

 

"Золото, здесь употребленное, доставлялось из Сард и из Бактрии… Употребленные здесь серебро и бронза доставлялись из Египта».

 

Отделочный камень для изразцов имел происхождение с территории горного Бадахшана и Узбекистана:

 

«Самоцветы, ляпис-лазурь и сердолик (?), которые были здесь употреблены, доставлялись из Согдианы. Употребленный здесь темно-синий самоцвет (бирюза?) доставлялся из Хорезма».

 

Кроме того, Дарий упоминает о том, что «Каменные колонны, которые здесь употреблены, доставлены из селения, называемого Абирадуш, в местности Уджа». Данная местность не локализована, но можно предположить, что:

1. это селение, в котором занимались обработкой камня

2. колонны уже располагались в селении, имевшем древнее происхождение, но в силу разных причин, утративших свое значение, превратившись в источник строительного материала.

 

Вполне возможно, что данная область находилась на юге Кермана, на торговом пути в Сузы и послужила таким же источником строительного камня (или готовых колонн) для Персеполиса? Либо, область Уджа располагалась неподалеку от Суз, чтобы облегчить доставку готовых колонн.

 

В качестве другого предположения, если остановиться на локализации этого селения в горах (предположим Загроса), возможно, Абирадуш – это легендарная Аррата? Но, стоит признать, что использование остатков городских построек города вкупе с дворцовыми руинами Суз эламского периода вполне логично, но, маловероятно.

 

Еще одну любопытную информацию можно извлечь из свидетельства Дария о доставке слоновой кости:

«Слоновая кость, которая употреблена здесь, доставлена из Эфиопии, Индии и Арахозии".

 

Учитывая, что Арахозию локализуют в юго-восточном Афганистане и северном Пакистане, можно сделать вывод о том, что азиатский слон в V-VI вв. до н.э еще обитал в этих районах.

 

Т.о, можно предположить, что для постройки дворца Дария I в Сузах использовались следующие маршруты доставки строительных, отделочных и др. материалов:

 

сузы маршруты.png

 

1. Серебро, бронза и слоновая кость из Египта и Эфиопии доставлялись по маршруту Мемфис-Самария-Вавилон

2. Ливанский кедр из района Библа транзитом через Мари доставлялся в Вавилон

3. Украшения для стен из Ионии и лидийское золото поставлялось по маршруту из Сард через Киликию до Мари, откуда караван следовал в Вавилон.

4. Тиковое дерево по маршруту Кермана-Персеполь-Сузы

5,6,7. Бактрианское золото, ляпис-лазурь и сердолик из горного Бадахшана и хорезмийская бирюза доставлялись в Сузы либо по уже известному маршруту через Керман, либо от Мерва (ключевой пункт торговли в этом регионе) через Гекатомпил до Экбатан, а затем минуя Бехистун по Царской дороге (8) до Суз.

 

Факт упоминания в надписи киликийцев (или карийцев?) которые часто выступали наемниками, в том числе при сопровождении грузов, и то, что ассирийцы доставили груз в Вавилон, находящийся в стороне от Царской дороги, возможно, говорит о том, что именно он являлся узловым пунктом, в котором происходил сбор необходимых материалов, идущих из западных сатрапий, его первичная обработка и дальнейшая отправка в Сузы.

 

Следует отметить важную роль Мерва в транзите материала из среднеазиатских сатрапий (Бактрии, Согдианы и Хорезма) и Кермана из приграничных с Индией территорий (Арахозии).

 

Ответить

Фотография andy4675 andy4675 26.01 2019

Всеобщая история Архитектуры, в 12 томах, том 1 (Архитектура Древнего мира), Второе издание, исправленное и дополненное, Москва, Стройиздат, 1970 год:

 

archaic_292_1.png

 

Карта Мидии и ахеменидского Ирана

 

Из закладной доски Дария дворца в Сузах известно, что кедр привозился из Ливана, тиковые деревья — из Гондхары и Карамана, а эбеновые — из Египта. Большое место в строительстве занимал камень, из которого выполнялись фундаменты, лестницы, угловые устои, особенно высокие колонны, анты, наличники окон и дверей. В Пасаргадах применялся черный и белый, а в Персеполе темно-серый и черный твердый битуминозный известняк. Каменные блоки скреплялись железными скобами и крючьями. В строительной технике в Сузах заметно влияние Вавилонии: для стен и, возможно, частично для перекрытий использовался жженый кирпич, для пола — бетон, приготовляемый из извести и кирпичной крошки; наряду с камнем большую роль в декоре играли глазурованные кирпичи.

 

...

 

Персеполь, основанный Дарием I и застраивавшийся с 520 по 460 г. до н. э., имел другую структуру. В нем дворцовая территория была превращена в хорошо укрепленную крепость с развитой системой обороны. Дома горожан располагались вне стен, в долине. По этому же принципу были построены Сузы, но здесь в самой высокой части крепости с дворцами находилась еще укрепленная цитадель.

О фортификационных сооружениях ахеменидского периода дают представление оборонительные системы Персеполя и Суз.

 

...

 

Оборонительная система Суз напоминала тип хеттских и ассирийских укреплений и состояла из трех линий, расположенных ступеньками на террасе, с внешней стороны окруженных широким рвом с водой. За ним шла подпорная стена террасы 18 м высотой, на некотором расстоянии от ее края стояла стена высотой 9 м с рядом бойниц посередине и зубцами вверху. Еще дальше на террасе был возведен земляной вал, снаружи укрепленный кладкой. Промежуток между этими двумя стенами имел вид сухого рва, который предупреждал возможность подкопов. Все три линии обороны усилены мощными прямоугольными башнями, сильно выступающими из плоскости стен.

 

archaic_307_1.png

 

17. Сузы, 500—349 гг. до н. э. Акрополь, план

 

archaic_307_2.jpg

 

archaic_307_3.jpg

 

18. Сузы. Дворец, 500 гг. до н. э. Изразцовые панели

 

Акрополь Суз был сооружен на холме древнего эламского кладбища, который был сглажен и превращен с помощью подпорных стен из сырца, жженого кирпича и забутовки гравием в мощную платформу. На ней с восточной стороны стоял жилой дворец, с севера — большой парадный зал (ападана), а с запада — укрепленная цитадель (рис. 17).

 

Дворец был построен Дарием около 500 г. до н. э., в 440 г. он сгорел и был восстановлен между 404 и 349 гг. Артаксерксом II. Планировка дворца восстановлена по бетонированным полам и остаткам кладки стен из обожженного кирпича. Она отлична от дворцов Персеполя и Пасаргад, а принцип ее ближе вавилонскому дворцу Навуходоносора. Дворец имел несколько входов. К главному южному вела двухмаршевая лестница, которая сначала расходилась в стороны, а затем соединялась у верхней площадки, как и в Персеполе. На оси запад—восток располагались три крупных двора, а вокруг них группировались большие залы и более мелкие помещения; два таких же зала с комнатами находились в северной части дворца.

Вход через узкий коридор вел в небольшой вестибюль, за которым помещались один за другим два зала для стражи и придворных. Они прямоугольные, сильно вытянутые с запада на восток и, как предполагают, были перекрыты полуциркульным сводом. В пилястрах на стенах этих залов обнаружены следы поперечных балок, погашавших распоры свода. Между пилястрами были устроены ниши с дверными проемами в глубине, ведшими в мелкие помещения. Полы выполнены из бетона, а сверху покрыты слоем стука, который заходил на стены, образуя панель. И пол, и панель были окрашены красной охрой, а над панелью проходил изразцовый фриз. В верху стены находились оконные проемы, забранные решетками. За залами анфиладно размещался почти квадратный в плане зал, называемый Двором глазурованных стенок. Перпендикулярно его стенам были поставлены небольшие перегородки, облицованные изразцами, делившие зал на несколько отсеков. По предположению исследователей на эти стенки были поставлены невысокие легкие деревянные колонны, которые поддерживали не кровлю, а натянутый на них тент. В этот двор выходило восемь двустворчатых дверей.

На западном конце поперечной оси восток — запад находился квадратный двор — «площадка с колоннами», хорошо защищенный от зноя и ветра. Сами колонны не были обнаружены, но найдены цоколь и остатки баз на нем, а также большой фрагмент каменной капители с протомами быков. Они дают возможность установить форму колонн и капителей, почти идентичных колоннам Персеполя. Стены двора опоясывала изразцовая панель с изображением воинов-лучников, большая часть плиток ее найдена при раскопках, некоторые из них скреплены с бетоном пола (рис. 18). Во фризе с лучниками больше внимания уделялось декоративности складок одежды, чем выразительной трактовке лиц и фигур людей.

Двор на восточном конце оси назван Площадкой сокровищниц. Площадь его 1100 м2. Трое дверей вели из него через коридоры в склады. После завоевания Суз Александр Македонский вывез оттуда много серебра и золота.

Два дворика на северной стороне гораздо меньше по площади рассмотренных. Очевидно, там размещался гарем. Дворики окружает много небольших комнат, узкие коридоры. На территории гарема найден фриз с изображением львов и фантастических зверей, выполненный из ярко раскрашенных изразцов (см. рис. 18). Трактовка мускулатуры зверей весьма схематична, как и их раскраска. Мастеров Суз больше интересовала и волновала мозаичная яркость расцветки изразцов, а не передача движения, борьбы в изображении человека и животного.

Крыша дворцовых помещений была покрыта черепицей греческого образца, в виде широких плиток с приподнятыми краями (52 x 35 см), швы прикрывались длинными цилиндрическими накладками.

Позади трех квадратных дворов, лежавших на оси запад — восток, проходил длинный коридор, который на востоке поворачивал под прямым углом на север. Он вел к центральному входу парадной ападаны, примыкавшей к северо-восточному углу дворца.

При всем отличии жилой части дворца Суз от Персеполя для официальной части целиком использована планировка и торжественный характер архитектуры ападаны. Это — грандиозный по размерам квадратный зал, с севера, запада и востока окруженный портиками. Общая площадь его 8 500 м2. В центральном зале покрытие покоилось на 36 колоннах по шесть в ряд и на 12 колоннах в два ряда в портиках. В самом зале не сохранилось на месте ни одной базы, остались лишь фундаменты под ними в виде каменных кубов. Высота колонн была 20 м, диаметр 1,6 м. При раскопках зала обнаружена глиняная штукатурка стен, окрашенная в красный и синий цвет; южную стену, отделявшую ападану от дворца, возможно украшал фриз с изображением львов, фрагменты которого найдены.

Колонны портиков были поставлены на базы в форме перевернутого лотоса и заканчивались капителями с протомами животных. Базы колонн зала квадратные, а капители не найдены и реконструируются по аналогии с персепольскими. Пол зала выстлан кирпичом, цвет которого имитирует желто-серый камень арагонит. Колонны в зале поставлены гораздо теснее, чем в портиках, возвышающихся над уровнем земли на 15 м.

По высоте и обширности ападана превышает даже залы Персеполя. Но несмотря на это, она уже не играет главной роли в планировке дворцового комплекса, как прежде. Ападана, хоть и связана композиционно с остальной частью дворца, отодвинута на задний план и лишена торжественных подходов. Главный фасад ее без портика, он просто примыкает к дворцу Грандиозные портики ападаны обращены в сад, но и с этой стороны не было достаточно площади, чтобы почувствовать величие сооружения. Если в Персеполе портики придавали ападане торжественный вид и играли главную роль в создании объемной композиции, то в Сузах они превращаются в своеобразные колонные вестибюли, оформляющие выход из парадного зала в сад. Персепольские дворцы призваны эмоционально воздействовать в первую очередь внешними формами, чему способствовали большие свободные площади, которые давали возможность увидеть сразу все здание, ощутить его размеры, величие его архитектуры. Восприятие здания шло от целого к частному, от выразительного внешнего облика к его интерьерам. В Сузах в основном и в первую очередь перед посетителями представали интерьеры, так как не создавалось возможности обзора всего здания снаружи. Хотя тип ападаны и был сохранен в Сузах, она во многом утеряла здесь свое архитектурное и эмоциональное звучание.

 

 

http://archaic.total...rsia_achaemenid

Ответить

Фотография Стефан Стефан 26.01 2019

Трехъязычная надпись (DSf) Дария I рассказывает о сооружении дворца к северу от акрополя. «Вот дворец, который я построил в Сузах. Украшения его издалека доставлены. Земля была вырыта глубоко, пока я не достиг скального грунта. Когда [земля] была вырыта, был насыпан гравий, в некоторых [местах] 40 локтей в глубину, в других ‒ 20 локтей в глубину. На этом гравии дворец сооружен. Земля была вырыта глубоко, гравий засыпан, сырцовый кирпич формован ‒ вавилонский народ [все это] сделал.

 

Кедр доставлен с горы Ливан. Ассирийский народ доставил его до Вавилона, в Сузы его доставили карийцы и ионийцы. Тиковое дерево5 было доставлено из Гандхары и Кармании. Золото, которое здесь использовано, доставлено из Лидии и Бактрии. Самоцветы, лазурит и сердолик, которые использованы здесь, доставлены из Согдианы. Бирюза, которая использована здесь, доставлена из Хорезма. Серебро и эбеновое дерево, употребленные здесь, доставлены из Египта. Украшения для стен доставлены из Ионии. Слоновая кость, которая использована здесь, доставлена из Эфиопии (Куш), Индии и Арахосии. Каменные колонны, которые здесь использованы, доставлены из селения Абираду в Эламе. Работники, которые тесали камень, были ионийцы и лидийцы. Золотых дел мастера, которые работали над золотом, были мидийцы и египтяне. Люди, которые инкрустировали дерево, были мидийцы и египтяне. Люди, которые формовали обожженный кирпич, были вавилоняне. Люди, которые украшали стену, были мидийцы и египтяне.

 

Говорит Дарий царь: в Сузах великолепное [дело] велено было совершить [и] великолепным оно стало. Пусть Ахура-Мазда хранит меня и Виштаспу, отца моего, и мою страну».

 

Вероятно, дворец этот был сооружен еще до того, как в Персеполе развернулось широкое строительство, и в приведенной надписи, которая является закладным текстом, Дарий призывает благословение на своего отца Виштаспу, который тогда был еще жив (ему, вероятно, было более 80 лет). Р. Гиршман, который вел раскопки дворцовых помещений, относит его сооружение ко времени между 518‒512 гг. [312, с. 148].

 

Как видно из надписи, материалы для сооружения дворца доставлялись из 12 стран, а гравий ‒ с реки Керха в двух километрах от Суз. Ремесленники из многих стран были заняты на строительных и декоративных работах. Наиболее важные работы выполняли вавилоняне, которые имели богатый опыт возведения зданий на искусственных террасах. Дворец Дария стоял на {256} прямоугольной террасе размером 400×260 м и занимал площадь 250×150 м. В нем было 110 комнат, коридоров и дворов, общая площадь которых равнялась 20 675 кв. м.

 

В надписи говорится и об украшении стен. Археологические раскопки подтвердили, что степы были украшены обширными панно глазурованных кирпичей с изображением людей (чаще всего, царских телохранителей), различных животных и мифологических существ. Гиршман полагает, что эти панно были работой эламских мастеров.

 

Важную информацию о комплексе дворцовых зданий в Сузах содержит Книга Эсфирь, где упоминаются «внутренний двор», «дом царя» (царские покои), «дом женщин» (гарем во главе с евнухом ‒ «надзирателем над женщинами» [ср. 552, с. 328]. Согласно этому произведению (I, 6‒7), пол царского дворца в Сузах был вымощен красным, белым, черным и желтым мрамором. Вероятно, здесь имеется в виду ападана, которая по распоряжению Дария была сооружена рядом с его дворцом, чтобы устраивать там торжественные приемы сановников и чужеземных послов.

 

Развалины ападаны, занимавшей площадь 10 434 кв. м, были раскопаны и обследованы французскими археологами еще в 90-х годах прошлого века. По своему плану она была почти точной копией ападаны в Персеполе. Потолок ее держался на шести рядах колонн высотой почти 20 м, вершины которых были украшены капителями с изображениями бычьих голов. В 1969‒1970 гг. французские археологи нашли две таблички из серого мрамора с эламской и аккадской надписями, рассказывающими о сооружении ападаны. Сначала был снят слой почвы до каменного грунта, затем выровнена площадка для фундамента, на котором был возведен дворец из кирпича с каменными проемами дверей и окон и иными деталями. В этих надписях Дарий уже не обращается к Ахура-Мазде с просьбой о продлении жизни своему отцу Виштаспе. Очевидно, ко времени возведения этого здания Виштаспы не было в живых.

 

В аккадском тексте, в частности, говорится: «Вот материалы для украшения, которые использованы для этого дворца: золото, серебро, лазоревый камень, бирюза, сердолик, кедровые балки, дерево из Маккана, эбеновое дерево, слоновая кость… Вот страны, которые доставляли украшения для этого дворца: Персия, Элам, Мидия, Вавилония, Ассирия, Аравия, Египет, страны за морем, Лидия, Иония, Урарту, Каппадокия, Парфия, Дрангиана, Арейя, Хорезм, Бактрия, Согдиана, Гандхара, Скифия, Саттагидия, Арахосия…» [издания надписей: 693; 694; 695; см. также новое издание надписей Дария о сооружении дворца в Сузах с учетом недавно найденных экземпляров: 645, с. 135 и сл., 164 и сл.].

 

Недавно у ворот ападаны была найдена надпись Ксеркса, где он заявляет, что эти ворота построил он. Очевидно, сооружение ападаны длилось долго и было завершено после смерти Дария I [697, с. 178]. При Артаксерксе I она сгорела, как об этом {257} свидетельствует надпись Артаксеркса II (A2Sa). «Эту ападану выстроил мой прапрадед Дарий. Затем при моем деде Артаксерксе она сгорела; милостью Ахура-Мазды, Анахиты и Митры я соорудил эту ападану. Да хранят Ахура-Мазда, Анахита и Митра меня от всякого зла и пусть то, что я соорудил, не разрушится и не пострадает».

 

В четырех километрах к северо-востоку от дворца Дария сохранились руины еще одного здания ахеменидского времени, возведенного на искусственной террасе. Археологи полагают, что это храм, выстроенный Артаксерксом II. В центре этого здания находилось помещение с четырьмя колоннами, в котором, вероятно, был расположен алтарь огня [235, с. 390 и сл., 411 и сл.; 273, с. 15 и сл.; 307, с. 183 и сл.; 627, т. I, с. 33].

 

Сокровищница, царские склады и мастерские были расположены к югу от дворца Дария. Сам город находился к юго-востоку от акрополя [308, с. 2]. Все дворцовые здания были окружены мощной стеной из сырцового кирпича. В одной из своих надписей (DSe) Дарий отмечает, что крепостная стена в Сузах обветшала и он ее восстановил. Раскопки французских археологов в 1973‒1974 гг. окончательно выяснили план комплекса ахеменидских дворцов: монументальные пропилеи, внутренний двор, царский дворец, приемный зал (ападана). Строительство, начатое при Дарии I, было завершено Ксерксом. Входное сооружение (пропилеи) было расположено в восточной части террасы. Именно здесь в декабре 1972 г. была найдена статуя Дария I [425]. Царь изображен стоящим на прямоугольном пьедестале (высота статуи ‒ 3,5 м; к сожалению, голова не сохранилась) в церемониальном персидском костюме. На пьедестале спереди и сзади выбита типичная для египетских статуй композиция ‒ фигуры плодородия, а по сторонам ‒ изображения коленопреклоненных представителей различных народов Ахеменидской державы (24 фигуры). У каждой из них в картуше египетскими иероглифами обозначено название народа. Иероглифические надписи высечены также на завязках пояса и на складках платья. Там же помещены древнеперсидские, эламские и аккадские надписи, в которых говорится, что статуя была изготовлена в Египте. Она была высечена в конце царствования Дария египетским мастером из египетского камня, но с точным повторением «имперских канонов». Первоначально статуя, вероятно, украшала один из египетских храмов в Гелиополе, и позже по приказу Ксеркса ее перевезли в Сузы, чтобы поставить перед пропилеями. {258}

 

 

5 Это дерево еще и теперь растет в Южном Иране (например, в Кермане). В вавилонском варианте надписи оно названо «дерево mesu из Маккана» [299]. {256}

 

Дандамаев М.А., Луконин В.Г. Культура и экономика древнего Ирана. М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1980. С. 256‒258.
Ответить

Фотография Darius Darius 28.01 2019

Вот страны, которые доставляли украшения для этого дворца: Персия, Элам, Мидия, Вавилония, Ассирия, Аравия, Египет, страны за морем, Лидия, Иония, Урарту, Каппадокия, Парфия, Дрангиана, Арейя, Хорезм, Бактрия, Согдиана, Гандхара, Скифия, Саттагидия, Арахосия…»

Интересно, что Дарий имел ввиду? Какие это "страны за морем" и какие материалы и украшения были доставлены оттуда? Ведь он их выделяет отдельно, ни как не называя...Вряд ли это материковая Греция. Остальные локализованные страны в прямом сухопутном доступе.

Ответить

Фотография Марк Марк 28.01 2019

Интересно, что Дарий имел ввиду?... Ведь он их выделяет отдельно, ни как не называя.

 

Они названы в надписи преемника Дария. См. Антидэвовскую надпись Ксеркса.

"Бог великий Аурамазда, который создал эту землю, который создал то небо, который создал человека, который создал благоденствие для человека, который сделал Ксеркса царем, единым над многими царями, единым над многими повелителем. Я Ксеркс, царь великий, царь царей, царь стран многоплеменных, царь этой земли великой (раскинувшейся) далеко, Дария царя сын, Ахеменид, перс, перса сын, ариец, из арийского племени. Говорит Ксеркс царь: По воле Аурамазды, (вот) те страны, над которыми я царствовал, помимо Персии; я ими управлял, мне они приносили дань; то, что я им повелевал, они исполняли; закона моего они держались: Мидия, Сузиана, Арахозия, Армения, Дрангиана, Парфия, Арейя, Бактрия, Согдиана, Хорезм, Вавилон, Ассирия, Саттагидия, Лидия, Египет, ионийцы, обитающие на море, и (ионийцы), обитающие за морем, (народ) мачия, Аравия, Гандара, Индия, Каппадокия, дахи, скифы Хаумаварга, скифы с островерхими шапками, Скудра (жители) Акауфака, Путия, Карка, Кушия (Эфиопия)."

Ответить

Фотография Darius Darius 28.01 2019

ионийцы, обитающие на море, и (ионийцы), обитающие за морем,

Т.е, все же малоазийские и материковые греки...И это после Марафона и ионийского восстания. :(  Неужели те самые милетцы, которых переселил Дарий в Сузы после разрушения города? 

Ответить

Фотография Марк Марк 28.01 2019

Т.е, все же малоазийские и материковые греки

 

Читал, что персидские писцы (или как там верно?) в термин ионийцы вкладывали порою весьма обширное понятие. Иногда под ними подразумевались греческие племена в целом, а иногда и иноплеменники жившие в близком соседстве с эллинами. Например фракийцы. Тема не совсем "моя". Потому к детализированному обсуждению не готов и ссылкой подтвердить это заявление не сумею.

 

.И это после Марафона

 

Едва ли разгром превосходящего по численности, но вряд ли настолько многочисленного как об этом излагают греки, воинского контингента персов при Марафоне имел существенное значение для элладской кампании Дария. Куда опаснее было предшествующее Марафону ионическое восстание 499/8 - 493 гг.

 

Неужели те самые милетцы, которых переселил Дарий в Сузы после разрушения города? 

 

Вы про мятежников Аристогора?

Ответить

Фотография Darius Darius 28.01 2019

Вы про мятежников Аристогора?

 

 

Да. Геродот упоминао об этом: "Захва­чен­ных в плен миле­тян пер­сы затем пове­ли в Сусы. Царь Дарий, впро­чем, не при­чи­нил им боль­ше ника­ко­го зла. Он посе­лил их у так назы­вае­мо­го Крас­но­го моря в горо­де Ампе; мимо это­го горо­да про­те­ка­ет река Тигр при впа­де­нии в море. В Милет­ской же обла­сти пер­сы взя­ли себе самый город и окрест­ную рав­ни­ну, а гор­ную мест­ность отда­ли во вла­де­ние карий­цам из Педас".

Ответить

Фотография andy4675 andy4675 28.01 2019

Акад. Струве, Дарий I и скифы Причерноморья. С мобилы не могу подробнее. Впрочем довольно и этого.
Ответить

Фотография andy4675 andy4675 28.01 2019

Марк, правильно Аристагор. От слов аристос и агора-агоревейн.

Ответить

Фотография Марк Марк 28.01 2019

Марк, правильно Аристагор. От слв аристос и агора-агоревейн.

 

Верно, Άρισταγόρας. Считайте опечатался (по незнанию).  :blush2:

Ответить

Фотография Марк Марк 28.01 2019

Акад. Струве, Дарий I и скифы Причерноморья. С мобилы не могу подробнее. Впрочем довольно и этого.

 

Струве Дарий и скифы.jpg

Ответить

Фотография Darius Darius 28.01 2019

Дарданеллы и Мраморное море. Тогда, согласно этому источнику, жители страны за морем - фракийцы.

Ответить

Фотография Марк Марк 28.01 2019

Дарданеллы и Мраморное море. Тогда, согласно этому источнику, жители страны за морем - фракийцы.

 

Там достаточно и греческих колоний. Энди у нас большой любитель карт. Если заинтересуется, обязательно выложит подробную карту греческой колонизации европейского побережья Геллеспонта и Пропонтиды и перечислит какая метрополия (и когда) основала ту или иную колонию в интересующих нас регионах.  :)

Ответить

Фотография Стефан Стефан 28.01 2019

IV. Северное побережье Эгеиды

 

Плутарх (Греческие вопросы. XI) рассказывает нам, что эретрийские колонисты, будучи изгнанными из Керкиры приплывшими туда коринфянами под предводительством Харикрата (sic!), попытались вернуться на родину. Однако соотечественники не пустили их в Эретрию, не дав сойти на берег. Поэтому изгнанники отплыли во Фракию, где и осели, назвав свое поселение Мефоной131. Этот город расположился на западном берегу Фермейского залива132, обозначив западную окраину того {137} колониального региона, который мы обсуждаем; с восточного края его граница прошла по Херсонесу Фракийскому. Между этими двумя пунктами всё побережье Фракии было усеяно греческими колониями, но Халкидский полуостров предлагал совершенно особые возможности для морского народа, поскольку три ответвления этого полуострова, вытянутые на юг, ‒ Паллена, Ситония и Акта ‒ образовывали весьма протяженную береговую линию. Эта зона включала также острова в открытом море: Фасос и Самофракию.

 

Географически этот регион если и не является частью собственно Греции, то во всяком случае расположен достаточно близко от нее, а потому определенно является частью Эгейского мира. В отличие от Южной Греции, климат в рассматриваемом регионе не носит ярко выраженного средиземноморского характера; здесь более дождливое лето, суровее ветры, а крупные реки относятся к европейскому типу, то есть не пересыхают летом. В устьях эти речные потоки образуют поймы с хорошей почвой. Богатые лесные запасы и ценные минеральные ресурсы (особенно драгоценные металлы) делают регион еще более привлекательным133.

 

В колонизационную эпоху вся эта страна, известная как Фракия, была населена, за некоторыми исключениями, племенами, которые греки именовали фракийцами (в некоторых случаях расширительно)134. Исключение, более других достойное внимания, касается загадочных пеласгов. Это имя было дано эллинами негреческим обитателям Акты и Самофракии (ограничимся этими двумя названиями, чтобы не упоминать большое количество других мест за пределами рассматриваемого региона, также связанных с пеласгами). На Лемносе этот народ говорил на языке, родственном этрусскому, тогда как на Самофракии они считались по своему происхождению фракийцами. Мы должны, по крайней мере, сделать вывод, что к началу исторических времен пеласгов четко отличали от фракийцев, и, насколько позволяют заключить наши источники, греки рассматривали их скорее как соседей фракийцев. В восточной части региона македоняне не были еще достаточно сильны и едины, чтобы противостоять греческой колонизации в зоне Фермейского залива или на Халкидике. Поэтому грекам приходилось здесь сталкиваться главным образом с отдельными фракийскими племенами.

 

Античные источники по греческой колонизации Северной Эгеиды настолько бедны, что остается много места для теоретизирования на сей счет; было, к примеру, даже высказано предположение, что имя «Халкидика» и название «халкидяне» не имели во Фракии ничего общего с евбейской Халкидой135. Эта ошибочная гипотеза была справедливо отвергнута Д. Брадином в его в высшей степени полезной работе по халкидской колонизации во Фракии136, где представлен, вероятно, самый полный список этих халкидских поселений. {138}

 

За исключением нескольких андросских колоний на северо-востоке, ахейской Скионы и коринфской Потидеи, полуостров Халкидика был колонизован двумя евбейскими городами ‒ Халкидой и Эретрией. Из последней были вьшедены поселения на Паллену и в район Фермейского залива, Халкида колонизовала Ситонию и, согласно Фукидиду (IV. 109. 3 сл.), часть Акты, хотя догреческое население оставалось здесь достаточно сильным. Вопрос о хронологии этой колонизации до сих пор остается дискуссионным. Впрочем, приход сюда греков уже в VIII в. до н.э. можно предположить на основании некоторых литературных свидетельств137, которые, хотя и отличаются чрезвычайной скудостью, всё же сами по себе оказываются более веским аргументом, чем косвенные и априорные доказательства, выдвинутые против столь ранней датировки138. Полное отсутствие археологических данных мешает определенности, однако в настоящее время мы можем рассматривать Халкидику в качестве важнейшей зоны греческой колонизации в VIII в. до н.э.

 

К востоку от Халкидики Фасосу была уготована роль стать самой крупной греческой колонией во всем регионе Северной Эгеиды. Это был остров в открытом море, имевший почти круглые очертания (его протяженность с юга на север ‒ 25,5 км, а с запада на восток ‒ 23,5 км), площадью приблизительно 398 кв. км. Пролив, отделяющий остров от материка, имеет в ширину почти 6 км. Хотя в целом ландшафт здесь гористый, Фасос обладает некоторым числом плодородных долин и хорошо обеспечен пресной водой. К тому же в древности на острове были залежи полезных ископаемых, включая золото139.

 

До прибытия сюда греков Фасос населяли фракийцы. Одно из их поселений было раскопано в горном районе в южной части острова на вершине под названием Кастри, что находится между современными деревнями Теологос и Потос. Другое поселение находилось на месте позднейшего греческого города, обладая великолепной позицией на северном побережье, обращенном в сторону материка, где вместительная бухта, окруженная холмами, по форме напоминает греческий театр. Фракийцы, проживавшие здесь, торговали с прибывавшими из-за моря купцами и позволяли финикийцам разрабатывать золотые рудники140. Финикийцы вполне могли учредить культ Мелькарта на Фасосе, который греки позднее сохранили в качестве культа Геракла141.

 

Дата колонизации Фасоса жителями кикладского острова Пароса долгое время оставалась под вопросом; теперь, однако, ясно, что и литературные и материальные свидетельства указывают на время около 650 г. до н.э.142. Архилох застал самое начало или, по крайней мере, {140} ранний период греческого Фасоса, что следует из некоторых ссылок в его стихах. Он описывал внешний вид острова и сравнивал его с Сирисом, городом в Южной Италии (к выгоде последнего): «Как осла хребет, / Заросший диким лесом, он вздымается. / Невзрачный край, немилый и нерадостный, / Не то что край, где плещут волны Сириса» (фрр. 21, 22 West; пер. В. Вересаева). В другом фрагменте он с сожалением замечал: «Словно скорби всей Эллады в нашем Фасосе сошлись» (фр. 102 West; пер. В. Вересаева), намекая, вероятно, на то, что паросцы, организовавшие колонизацию Фасоса, не ограничились участием в этом предприятии одних только своих сограждан, а пригласили переселенцев из самых разных мест. Архилох скорбит о «бедах фасосцев» (фр. 20 West), а не о печалях Магнесии (разрушенной киммерийцами) и называет Фасос «трижды несчастным» (фр. 228 West). Эти хотя и неопределенные, но откровенно неблагоприятные ссылки могут быть объяснены тем обстоятельством, что фасосцы были вынуждены вести суровую борьбу с фракийцами, о которой поэт упоминает не один раз и которая, вероятно, имела место как на самом острове, так и на материке. Помимо открытых военных столкновений греки обращались с фракийцами и иным способом, о котором поэт говорит как о позорном деле143. Возможно, на основании фрагментов Архилоха не будет слишком смелым вывод, что греческая колонизация опиралась во многом на грубую силу и обман.

 

Паросские колонисты быстро установили контроль над всем Фасосом. Алики, место в юго-восточном углу острова, было заселено уже в VII в. до н.э.144, а фракийское поселение в Кастри было заброшено примерно во времена греческой колонизации145. Но это еще не всё. Теперь нам известно, что некоторые фасосские поселения на противоположном фракийском берегу были образованы в период жизни поколения, колонизовавшего сам Фасос. Греческая керамика третьей четверти VII в. до н.э. была обнаружена в Неаполе (совр. Кавалла), Эсиме и Галепсе146. Так что в ходе той же самой колонизации Фасоса паросцами фракийское побережье напротив острова было обращено в фасосскую перею [περαία ‒ противоположный берег; часть страны, находящаяся по ту сторону]. Что касается размеров переи, следует сказать, что Галепс представлял собой самую западную фасосскую колонию на материке, в то время как на востоке, насколько нам известно, во времена Архилоха фасосцы оспаривали контроль над Стримой у Маронеи147.

 

Интересно отметить, что в середине VII в. до н.э. и на западной, и на восточной окраинах фасосской переи другие греческие полисы либо {141} выводили свои колонии, либо пытались это сделать. На северо-востоке Халкидики были четыре колонии с Андроса, три из которых, по литературным источникам, датируются 655 г. до н.э.148. На востоке фасосской переи хиосская колония в Маронее была основана еще до времени Архилоха, причем сам город существовал задолго до прибытия сюда хиосцев149, [будучи под властью племени киконов,] а первая попытка заселить Абдеры, предпринятая Тимесием из Клазомен, неудавшаяся из-за противодействия фракийцев (Геродот. I. 168), датируется в нашей традиции 654 г. до н.э.

 

На основании этих датировок разумно прийти к заключению, что данная часть фракийского побережья ‒ вместе с самим Фасосом ‒ оказалась открытой для греческой колонизации приблизительно в середине VII в. до н.э. В руках паросских колонистов оказалась львиная доля всей этой зоны с ее выдающимися естественными преимуществами. Нам известно, что в классический период Фасос осуществлял политический контроль над своими зависимыми колониями в прилегающем материковом регионе, извлекая из этого положения огромные экономические выгоды150. У нас нет причин сомневаться в том, что такие условия сложились с самого начала.

 

Обрывистый и скалистый остров Самофракия, известный в древности своим святилищем Великих богов, был колонизован, согласно господствующей ныне точке зрения, около 700 г. до н.э. эолийскими греками151. Данная датировка, однако, базируется на шатких основаниях, и, по всей видимости, было бы лучше следовать нашему более раннему и более надежному авторитету ‒ Антифонту, который приписывает эту колонизацию Самосу и косвенно датирует ее VI в. до н.э., возможно, второй его половиной152. Дата эта в целом подтверждается, во-первых, рассказом Геродота (VIII. 90. 2 сл.), из которого нам известно о самофракийском календаре153, во-вторых, некоторыми свидетельствами археологического характера из некрополя античного города154 и, в-третьих, датой появления грекоязычных надписей в святилище155. Имеются также надписи на негреческом языке (хотя и начертанные греческими буквами), которые были интерпретированы на базе весьма скудного материала как фракийские156. Все эти посвящения доказывают, что святилище Великих богов и греки и негреки использовали начиная со второй половины VI в. до н.э., так что в своем {142} распоряжении мы имеем ранний и очень интересный пример смешанного поселения, что можно сравнить лишь с поселением на Акте.

Очевидные преимущества региона Северной Эгеиды всегда уравновешивались теми трудностями, с которыми было сопряжено основание здесь поселений. Речь идет прежде всего о враждебности некоторых местных племен, продолжавших оставаться на своих местах среди греческих колоний вплоть до классического периода. Возможно, по этой причине успешную колонизацию здесь смогли осуществить лишь метрополии, расположенные поблизости: Халкида, Эретрия, Парос и Андрос. Основание коринфянами Потидеи, обладавшей очень сильной позицией на перешейке Паллены в западной части Халкидики, случившееся во время правления Периандра (625‒585 гг. до н.э.)157, ‒ очевидное исключение и лишь подтверждает правило. Потидея оставалась зависимой колонией могущественной метрополии, а ее выведение следует рассматривать в связи с такой же имперской колонизацией, осуществлявшейся Коринфом в Северо-Западной Греции (см. ниже).

 

 

V. Геллеспонт, Пропонтида, Боспор

 

Пропонтида (Мраморное море), отделяющая Понт (Черное море) от Эгеиды, на деле является морским озером с двумя узкими проливами, Боспором и Геллеспонтом (Дарданеллами), напоминающими две реки, одна из которых впадает в это озеро с востока, а другая вытекает из него на запад. Хотя течение в обоих проливах направлено главным образом из Черного моря в море Эгейское, и временами это течение может быть сильным (особенно на Боспоре), мнение о том, что в рассматриваемый нами период течение представляло собой непреодолимый барьер для греческого проникновения в Понт (и тем более в Пропонтиду), всё же должно быть признано ложным158. Климат и другие географические характеристики Пропонтиды теоретически превращали ее, учитывая близость к Греции, в идеальный колониальный регион. В реальности колонизация Пропонтиды осуществлялась медленно и нерешительно, служа прекрасной иллюстрацией к тому принципу, что направление греческого колонизационного движения определялось не географическими, а политическими факторами.

 

На западной границе этого региона эолийцы с Лесбоса и из других мест утвердились в Троаде и на побережье Херсонеса Фракийского159. К сожалению, как и для других эолийских колоний, мы не имеем никаких дат для этих поселений. Единственным хронологическим указателем служит начало греческой Трои (поселение Троя VIII), которую, {143} принимая во внимание археологические материалы, следует отнести к VIII в. до н.э.160. Это может послужить приблизительной датировкой для эолийской экспансии в Троаде, но было бы слишком рискованно делать на этом основании какие-то выводы об эолийской колонизации к северу от Геллеспонта. Оценивая ситуацию по материалам надежно датированных колоний, можно сказать, что греческие поселения на северном берегу Пропонтиды были редкими и относительно поздними, что легко можно объяснить враждебностью и силой местных фракийских племен.

 

Большинство сохранившихся в регионе Пропонтиды греческих поселений были выведены двумя метрополиями ‒ Милетом и Мегарами. Самой древней колонией здесь мог быть милетский Кизик, если доверять первой из двух дат его основания, указанных Евсевием (756 г. и 679 г. до н.э.). Когда для какой-либо колонии хронографы передают более одной даты основания, обычно следует отбросить более раннюю (или ранние) дату (даты), как, например, в вопросе о датировке Кирены. В данном случае, впрочем, не исключено, что Кизик, основанный впервые в середине VIII в. до н.э., был разрушен киммерийцами, разгромившими в первой половине VII в. до н.э. в Малой Азии также и Гордий, столицу фригийской державы161, на краю которой и находился Кизик. Таким образом, 679 г. до н.э. можно рассматривать как дату его вторичного основания. (По такому образцу ситуация развивалась и в Синопе на Понте, для которой один из наших источников намекает на две даты основания162.) Такая реконструкция событий косвенно подтверждается результатами раскопок в Хисартепе, что в 32 км от Кизика в глубь материка, где обнаружен греческий город с керамическим материалом, относящимся самое раннее к первой половине VII в. до н.э.163. Похоже, греки пребывали на побережье в течение некоторого времени, перед тем как они отважились закрепиться в глубине материка. Может быть, однажды открытие хороших археологических материалов в самом Кизике сделает излишними эти весьма неудовлетворительные теоретические предположения.

 

Помимо Пария, заложенного, вероятно, совместно Паросом, Эретрией и Милетом в 709 г. до н.э. (Страбон. XIII. 588), остальные ранние колонии в Пропонтиде были связаны с переселенческими предприятиями Мегар в самой отдаленной части данного региона. Речь идет об Астаке, Халкедоне, Селимбрии и Византии. Дата Евсевия для Астака ‒ 711 г. до н.э., однако это, возможно, находится в противоречии с нашим самым ранним и лучшим авторитетом ‒ Хароном из Лампсака (FGrH 262 F 6), утверждавшим, что Астак был выведен из Халкедона, в то время как, согласно тому же Евсевию, этот, последний, город сам {144} был основан лишь в 685 г. до н.э. Поэтому дата Евсевия для Астака выглядит подозрительно, так что Халкедон мы можем рассматривать в качестве первой мегарской колонии в Пропонтиде.

 

Позднейшие путешественники с трудом могли понять, почему мегарские поселенцы предпочли вполне заурядное место Халкедона великолепной позиции на противоположной, европейской стороне Боспора, где позднее возник Византий. Поэтому в древности Халкедон называли «городом слепцов», повторяя слова перса Мегабаза, который сказал по этому поводу, что только слепцы могли выбрать худшее место для поселения, когда у них перед глазами было лучшее164. Более рациональное объяснение может состоять в том, что первые мегарские колонисты не обладали достаточными силами для захвата местности на опасном европейском берегу, поэтому сначала они вынуждены были утвердиться на азиатской стороне, чтобы собрать силы для последующей колонизации Византия. Греческие колонисты очевидным образом не могли игнорировать сильнейшую позицию этого места. Геродот говорит, что прошло 17 лет между выведением Халкедона и основанием Византия (IV. 144. 2).

 

Греческий Византий возник на восточной оконечности мыса, на том месте, где в позднейшие времена был возведен дворец султана (Старый Сераль). С северной стороны открывалась превосходная естественная бухта Золотой Рог, тогда как с южной местность омывалась водами Пропонтиды. Тем самым лишь западная сторона этого треугольника нуждалась в наземной защите. Благодаря своей позиции и сильному боспорскому течению Византий был обречен взять под контроль необычайно узкий проход в Черное море (ср.: Полибий. IV. 38, 43 сл.). Если говорить о вещах более приземленных, в этой местности процветало рыболовство, а в округе, непосредственно примыкавшей к городу, была прекрасная земля. Доступные нам источники передают довольно путаную информацию о возникновении колонии165. Впрочем, детальный анализ культовой практики, институтов и личных имен подтвердил как то, что метрополией были Мегары, так и то, что участие переселенцев из других регионов было также весьма существенным166. Возможно, для успеха своего амбициозного предприятия мегарцы были вынуждены обратиться с призывом ко многим другим полисам, приглашая переселенцев принять участие в этой колонизации.

 

Еще до основания Византия мегарцы вывели колонию в Селимбрию, располагавшуюся западнее на том же северном берегу (Псевдо-Скимн. 715 сл.). Таким образом, они организовали близко друг к другу четыре колонии, установив тем самым контроль не только над Боспором, но и над восточной частью Пропонтиды. То, что всю эту зону мегарцы рассматривали как сферу своих жизненных интересов, становится ясным из {145} истории, рассказанной Плутархом (Греческие вопросы. LVII), согласно которой мегарцы попытались воспрепятствовать самосцам вывести колонию в Перинф. Это им, впрочем, не удалось, поскольку в 602 г. до н.э. Перинф всё же был основан, и самосцы разместили другие свои поселения (даты их основания не записаны) на том же северном берегу Пропонтиды.

 

Создается впечатление, что на южной стороне Пропонтиды, к западу от мегарского Астака, Милет обладал монополией в деле колонизации. Ключ к объяснению такого доминирования может находиться в сообщении Страбона, согласно которому Абидос, лежавший на азиатской стороне Геллеспонта, был основан Милетом с позволения Гига, царя Лидии167. Это не только дает приблизительную дату основания ‒ Гиг правил примерно с 680 до 652 г. до н.э., ‒ но также показывает, что уже в это время лидийцы стремились к контролю над этой частью Малой Азии. Позднее, при Алиатте и Крезе, Милет имел особенно близкие отношения с Лидией. Если такие связи предчувствовались уже при Гиге, то привлекательной выглядит предположение о том, что Милет получил привилегию в деле колонизации побережья, находившегося под лидийским контролем168.

 

Во второй половине VI в. до н.э. возросшая сила Афин и их заинтересованность в импорте зерна значительным образом повлияли на колонизационную ситуацию в районе Пропонтиды.

 

Первой колонией, выведенной сюда из Афин, был Сигей, разместившийся на южной стороне входа в Геллеспонт. Хотя традиция в этом отношении не является безукоризненно ясной, можно утверждать, что афинские поселенцы появились здесь в конце VII в. до н.э. под предводительством Фринона, олимпийского победителя169. Эта колонизация обернулась долгой борьбой с митиленцами, притязавшими на это место как на свое собственное, так что Сигей, безусловно, не мог стать афинской колонией вплоть до того момента, когда Писистрат отправил своего сына, Гегесистрата, захватить этот город. Дата этого события ‒ около 530 г. до н.э. ‒ была высчитана исходя из предполагаемого возраста Гегесистрата. Такая датировка, однако, порождает серьезные трудности, поскольку в то время побережье было частью персидской державы. Поэтому привлекательным является допущение, что Писистрат послал своего сына на завоевание Сигея около 546 г. до н.э., то есть как раз в момент неопределенности, возникшей после окончания лидийского правления и перед установлением персидского господства. Именно в это время и сам Писистрат вернул себе тираническую власть в Афинах170.

 

Перед этим моментом Мильтиад Старший согласился на просьбу фракийских долонков возглавить выведение афинской колонии в {146} Херсонес Фракийский и помочь защитить это племя от местных врагов (Геродот. VI. 34 слл.). Экспедиция Мильтиада пришлась на время, когда Писистрат был тираном в Афинах, почти непосредственно перед его вторым изгнанием, то есть между 561 и 556 гг. до н.э.171. Прежде всего Мильтиад вошел в вооруженный конфликт с Лампсаком (Геродот. VI. 37. 1, 38. 2), который, возможно, рассматривал эту колонизацию как угрозу Геллеспонту. Как бы то ни было, в утверждении тиранической власти над Сигеем мы можем видеть проявление афинской политики, направленной на установление господства над этим морским путем. Позднее сыновья Писистрата отправили сюда Мильтиада Младшего, чтобы он принял власть над Херсонесом, переходившую по наследству внутри данной семьи (это случилось между 523 и 513 гг. до н.э.)172. Следующий важный шаг в деле установления контроля над морским путем был сделан около 500 г. до н.э. самим Мильтиадом, когда он изгнал пеласгов, населявших Лемнос (а также предположительно Имброс), и заселил эти два острова афинянами (Геродот. VI. 140)173.

 

 

История греческой колонизации в Пропонтиде будет оставаться темной и гипотетической до тех пор, пока в нашем распоряжении не окажется достаточного количества археологических свидетельств из этого региона. Впрочем, уже сейчас ясно, что доминирующая роль здесь принадлежала Милету и Мегарам. Первая из этих метрополий представляла собой могущественный торговый и морской город, который, согласно одной убедительной интерпретации174, был вынужден обратиться к широкой колонизации и заморской торговле из-за установления лидийского контроля над внутренними районами страны. Мегары также обладали незначительными сельскохозяйственными ресурсами, а сильные соседи лишали их возможности расширить близлежащую территорию. Колонизационные попытки Мегар на западе очень быстро сошли на нет, но в Пропонтиде этот полис оказался в авангарде и воспользовался предоставленной возможностью для захвата ключевых мест, позволявших контролировать Боспор, обеспечив тем самым своим колониям блестящее будущее в этом регионе. {147}

 

 

131 Ср.: C 84; A 29: 63‒65; C 55; C 6: 46; E 34: 425 сл.

 

132 E 34: 129. {137}

 

133 E 16.

 

134 E 34: 418.

 

135 C 195.

 

136 C 187. {138}

 

137 Аристотель. О любви. Фр. 3 (в серии «Oxford Classical Texts»); Плутарх. Греческие вопросы. XI; Страбон. 447. Ср.: C 6: 46 сл.

 

138 См., напр.: D 29: 71; E 34: 432, примеч. 2, 440.

 

139 C 196; C 188.

 

140 C 194.

 

141 C 35.

 

142 C 194. {140}

 

143 «Мы настигли и убили счетом ровно семерых: / Целых тысяча нас было» (фр. 101 West; пер. В. Вересаева); см. также: фр. 5 West; IG XII Suppl.: 212 слл., A.I. 40‒52; Каллимах. Причины. Фр. 104 (комментарии к этому месту: А 52). Ср.: C 194: 85.

 

144 C 189: 84‒88.

 

145 C 194: 72.

 

146 C 194: 95.

 

147 Филохор: FGrH 328 F 43. Ср.: C 185: 91‒97. {141}

 

148 Евсевий (об Аканфе и Стагире); Плутарх. Греческие вопросы. XXX (о Сане).

 

149 Филохор: FGrH 328 F 43; Гомер. Одиссея. IX. 197 сл. Ср.: PW, под словом «Ismaros» (3).

 

150 C 5: 81‒90.

 

151 C 199: 15.

 

152 Антифонт. Фр. 50 (49) (Teubner) = FGrH 548 F 5а (с комментарием Якоби на с. 474 его издания). Ср.: C 194: 68 сл.

 

153 C 202: 224 сл.

 

154 C 197: 64 сл.; C 190; C 191; C 192.

 

155 C 198: 21.

 

156 C 198: 8‒19; C 186. {142}

 

157 Фукидид. I. 56. 2; Николай Дамасский: FGrH 90 F 59.

 

158 C 217; C 222.

 

159 Псевдо-Скимн. 709 сл., 706. {143}

 

160 H 25: 376; D 27: 101.

 

161 Страбон. I. 61; Евсевий, под 696 г. до н.э.; ср.: B 87: 351.

 

162 Псевдо-Скимн. 986‒997 (Diller); ср.: Геродот. IV. 12. 2; ср. также: C 217: 33 сл.

 

163 C 204; H 25: 377; A 7: 242, 246. {144}

 

164 Геродот. IV. 144. 1 сл.; Страбон. VII. 320; Тацит. Анналы. XII. 63.

 

165 Псевдо-Скимн. 717; Страбон. VII. 320; Веллей Патеркул. II. 7. 7; Дионисий Византийский. (В издании A 28: 7 (строка 3), 15 (строка 7), 17 (строка 5) и др.)

 

166 E 218: 123 слл.; C 216A. {145}

 

167 Страбон. XIII. 590; ср.: C 6: 41 сл.

 

168 D 48: 508.

 

169 Геродот. V. 94 сл.; Страбон. XIII. 599. Ср.: C 5: 32 сл.

 

170 Данное предположение было высказано покойной Мэри Уайт в лекциях, прочитанных ею в Афинах. Благодарю Синтию Харрисон за эту важную информацию. {146}

 

171 C 5: 32.

 

172 Фигурирующая в историографии более точная дата ‒ ок. 516‒515 гг. до н.э. ‒ базируется на рискованной интерпретации испорченного места у Геродота (VI. 40. 1). См.: F 91: 216 сл.

 

173 C 5: 32, 175.

 

174 C 10. {147}

 

26fdbceb52af.jpg

{139}

 

Грэхэм А.-Дж. Колониальная экспансия Греции // Кембриджская история древнего мира. Т. 3, ч. 3: Расширение греческого мира. VIII‒VI века до н.э. / Под ред. Дж. Бордмэна и Н.-Дж.-Л. Хэммонда; пер. с англ., подготов. текста, предисл., примеч. А.В. Зайкова. М.: Ладомир, 2007. С. 137‒147.

 

Ответить

Фотография Стефан Стефан 28.01 2019

4abb01fdb874.jpg

{193}

 

23c81c9b9c42.jpg

{194}

 

d4a09dafacff.jpg

{195}

 

Грэхэм А.-Дж. Колониальная экспансия Греции // Кембриджская история древнего мира. Т. 3, ч. 3: Расширение греческого мира. VIII‒VI века до н.э. / Под ред. Дж. Бордмэна и Н.-Дж.-Л. Хэммонда; пер. с англ., подготов. текста, предисл., примеч. А.В. Зайкова. М.: Ладомир, 2007. С. 193‒195.

 

Ответить

Фотография andy4675 andy4675 29.01 2019

Энди у нас большой любитель карт. Если заинтересуется, обязательно выложит подробную карту греческой колонизации европейского побережья Геллеспонта и Пропонтиды и перечислит какая метрополия (и когда) основала ту или иную колонию в интересующих нас регионах.

Гммм...

 

 

 

IV. Северное побережье Эгеиды

 

...

26fdbceb52af.jpg

{139}

 

Грэхэм А.-Дж. Колониальная экспансия Греции // Кембриджская история древнего мира. Т. 3, ч. 3: Расширение греческого мира. VIII‒VI века до н.э. / Под ред. Дж. Бордмэна и Н.-Дж.-Л. Хэммонда; пер. с англ., подготов. текста, предисл., примеч. А.В. Зайкова. М.: Ладомир, 2007. С. 137‒147.

 

Кажется, кто-то не знает, что такое Пропонтида и Геллеспонт.

 

Страбон 13.1.2:

 

2. Итак, побе­ре­жье Про­пон­ти­ды про­сти­ра­ет­ся от Кизик­ской обла­сти и мест­но­стей на Эсе­пе и Гра­ни­ке вплоть до Абидо­са и Сеста

 

http://ancientrome.r...tm?a=1260130000

 

Регион европейского побережья Геллеспонта (античный полуостров Херсонес Фракийский, ныне более известный как Каллипольский полуостров) и побережья Пропонтиды по Страбону - обведены красным цветом:

 

000.JPG

 

Впрочем, современные учёные считают более точной интерпретацию Геродота, именовавшего Пропонтидой всю акваторию от Дарданелл (античный Геллеспонт) до Боспора - т. е. современное Мраморное море. Геродот 4.85:

 

Боспор простирается до Пропонтиды. Пропонтида же (шириной 500 стадий, а длиной 1400) впадает в Геллеспонт; ширина его в самом узком месте 7, а длина 400 стадий.

 

Хотя в другом месте (12.4.2) Страбон простирает Пропонтиду далее этого место на северо-восток, и включает в него к примеру Астакенский залив...

 

Кто понял - тот понял. В любом случае, Халкидика, почти вся Финия (кроме её южного побережья) и территории между Стримоном и Гебром к этим местам - не при чём...

Ответить

Фотография Стефан Стефан 30.01 2019

Тогда, согласно этому источнику, жители страны за морем - фракийцы.

Darius, надеюсь, Вам пригодилась информация о греческих колониях на фракийском побережье.

Ответить

Фотография Darius Darius 31.01 2019

Darius, надеюсь, Вам пригодилась информация о греческих колониях на фракийском побережье.

Конечно! Спасибо Вам большое. Я вот о чем думаю.

1. Геродот упоминает о том, что персы в Милете уничтожили большую часть мужчин: "Тогда-то и раз­ра­зи­лась над миле­тя­на­ми эта беда, так как бо́льшую часть их муж­чин умерт­ви­ли пер­сы, носив­шие длин­ные воло­сы, а жен и детей их обра­ти­ли в раб­ство", после чего, "захва­чен­ных в плен миле­тян пер­сы затем пове­ли в Сусы. Царь Дарий, впро­чем, не при­чи­нил им боль­ше ника­ко­го зла". Если большая часть мужчин перебита, то каков смысл угонять женщин и детей в строящуюся столицу? Видимо, перебили не всех. Как раз мастеров с их семьями переселили поближе к Сузам и именно они занимались постройкой дворца на месте древней эламской столицы. Другого смысла заниматься переброской бесполезных в строительстве людей (детей и женщин) я не вижу. К тому же, им был выделен для поселения отдельный город на Тигре.

2.  "бо́льшую часть их муж­чин умерт­ви­ли пер­сы, носив­шие длин­ные воло­сы". Почему Геродот заострил на этом внимание? Противопоставление длинноволосых персов-варваров короткостриженным грекам? Или акцентирование внимания на том, что некие персы с длинными волосами совершили ритуальное убийство милетян, плененных при захвате Милета? 

Ответить

Фотография Стефан Стефан 02.02 2019

Если большая часть мужчин перебита, то каков смысл угонять женщин и детей в строящуюся столицу?

Депортация милетцев в глубь Персидской державы, по-видимому, была карой за мятеж. Жителей Эретрии, по утверждению Геродота, также переселили в окрестности Суз в отместку за помощь восставшим ионийцам (VI, 119). Однако, по словам того же автора, Ксеркс приказал поселить милетян не в Сузах, а в городе Ампа на побережье Персидского залива ("Красного моря"), недалеко от устья Тигра (VI, 20).

Ответить