←  Мифы ВМВ

Исторический форум: история России, всемирная история

»

Собиралась ли Турция напасть?

Фотография ddd ddd 09.05 2019

Medya Gunlugu:
Турция предупреждала Сталина



В российских СМИ время от времени появляются оценки роли Турции в годы Второй мировой войны. В одних комментариях утверждается, что Турция планировала напасть на Советы через Кавказ, в других — что Турция, наоборот, пыталась помочь Москве. Фуад Сеферов приводит убедительные свидетельства, что Анкара никогда бы не начала войну против СССР.

9 мая имеет такое же значение для России, как и 30 августа (День Победы в честь освобождения Турции от иностранных захватчиков в 1922 году — прим. пер.) для Турции… 9 мая как годовщина победы Советского Союза над Германией во время Второй мировой войны каждый год отмечается в России в атмосфере настоящего праздника.

Особенно в круглые даты в российских СМИ время от времени появляются сообщения и оценки, связанные с ролью Турции в годы войны. В одних комментариях утверждается, что Турция планировала напасть на Советы через Кавказ, в других — что Турция, наоборот, пыталась помочь Москве…

Например, как сообщает руководитель Центра военно-дипломатического анализа и оценок Лиги военных дипломатов, историк Владимир Винокуров, в период до начала войны турецкие дипломаты делились со своими советскими коллегами имеющимися сведениями. Российский историк, ссылаясь на архивные документы, обращает внимание на тот факт, что турецкие дипломаты неоднократно предупреждали Москву о намерении Германии напасть на Советский Союз.

Винокуров рассказывает, что после подписания Тройственного пакта между Германией, Италией и Японией в 1940 году к советскому полпреду в Японии Сметанину явился посол Турции в Токио Ферит Тек (Ferit Tek). Целью его визита было предупредить, что Германия под руководством Адольфа Гитлера собирается напасть на СССР.

Турецкий посол отметил, что Германия с целью окружения СССР с юго-востока для дальнейшего нападения участвует в некоторых военных действиях в Румынии и Венгрии. Когда же советский посол Сметанин напомнил, что между Германией и СССР существует пакт о ненападении, Тек, усмехнувшись, заметил: «Все это для внешнего мира и только официально…»

29 октября 1940 года на приеме в турецком посольстве в Токио по случаю Дня Республики Тек снова посчитал нужным предупредить Сметанина: «Германия после победы в Европе обязательно двинется на вас». По словам российского историка, турецкий дипломат в беседах со своим советским коллегой часто подчеркивал, что пакт о ненападении неблагоприятен для Москвы.

«В июле 1940 года турецкий посланник в Венгрии Рушен Эшреф Унайдын (Ruşen Eşref Ünaydın) предупреждал советского полпреда Шаронова о предстоящей переброске германских войск через венгерскую территорию в Румынию», — пишет Винокуров.

4 января 1941 года временный поверенный в делах Турции в Берлине Алкент (Alkent) в беседе с советским послом Деканозовым тоже сообщал, что Германия может напасть на Советы. 13 января в другой беседе со своим советским коллегой турецкий дипломат заявил, что на границе Румынии и СССР находится большое количество нацистских военных.

О важной роли Турции в войне на примере интересных исторических событий рассказывает преподаватель Московского государственного института международных отношений (МГИМО) министерства иностранных дел России, бывший дипломат, профессор Юрий Дубинин. Полагая, что Турция изменила судьбу Второй мировой войны, Дубинин рассказывает один интересный диалог. Осенью 1942 года советский лидер Иосиф Сталин срочно вызвал в Москву полпреда СССР в Анкаре Сергея Виноградова. Сталин трижды спросил: «Скажи, посол, начнет Турция войну против нас или нет?» — а Виноградов трижды ответил: «Нет, товарищ Сталин…»

В конечном счете Сталин убедился, что атаки с юга не будет, и перебросил войска Красной армии, прикрывавшие границу с Турцией, на Сталинградский фронт. Известно, что эти войска внесли важный вклад в победу Советов, а Сталинградская битва считается переломным моментом войны.

Дубинин услышал этот рассказ лично от Виноградова и спросил, была ли эта информация получена из турецких источников. Виноградов сказал: «Нет. Турецкие представители вели себя в разговорах со мной весьма корректно, с министром иностранных дел мы иногда даже поигрывали в шахматы, но государственными секретами они со мной не делились. Не было у меня и секретной информации. Но в ответе, который я дал Сталину, я был уверен. Это было выводом из всех моих наблюдений за настроениями в Турции и ее руководстве».

Помимо этого, также известно, что Турция в годы войны перебрасывала некоторую продукцию стратегического назначения в город Туапсе на берегу Черного моря.

Согласно российским источникам, советские корабли, такие как «Александр Ульянов», «Пестель» и «Анатолий Серов», с ноября 1942 года неоднократно осуществляли перевозки из порта Трабзон…

Похожие сведения упоминаются и в книге советского историка Бориса Вайнера под названием «Советский морской транспорт в Великую Отечественную войну» (1989 год).
Ответить

Фотография Стефан Стефан 09.05 2019

С началом Второй мировой войны остро встал вопрос о внешнеполитической ориентации Турции. Анкара пыталась вести переговоры с Советским Союзом об ограниченном военно-политическом сотрудничестве в районе Балкан и Черного моря. Однако германское руководство, по сути, сорвало возможные советско-турецкие договоренности. Миссия министра иностранных дел Турции Ш. Сараджоглу в Москву в октябре 1939 г. оказалась безрезультатной52. В итоге дипломатических маневров 19 октября был подписан тройственный договор о взаимопомощи между Турцией, Великобританией и Францией, подразумевавший агрессию европейской державы против одного из участников договора в районе Средиземноморья и Балкан. Правда, по настоянию Анкары действие договора не распространялось на ситуации, способные вовлечь Турцию в вооруженный конфликт с СССР.

 

Советское руководство пыталось воспрепятствовать заключению этого договора. Во время беседы И.В. Сталина и В.М. Молотова с Ш. Сараджоглу нарком заявил: «Мы ознакомились с проектом англо-франко-турецкого пакта о взаимопомощи. Мы внимательно также старались изучить статьи этого договора и пришли к выводу, что для нас не совсем ясно назначение этого документа в целом, т.е. против кого именно будет направлен этот пакт о взаимной помощи, заключаемый Турцией с Англией и Францией. Мы хотели бы знать, насколько Турция связана необходимостью вести эти переговоры как с англичанами, так и с французами и как далеко Турция зашла в этих переговорах. Мы хотели бы знать также, насколько турецкое правительство считает для себя обязательным заключение этого пакта с англичанами и французами и не лучше ли было бы этого пакта не заключать»53. Однако помешать сближению Турции с Англией и Францией советское руководство не смогло. {56}

 

 

52 Правда. 18 октября 1939 г.

 

53 Документы внешней политики СССР. Т. XXII. Кн. 2. С. 146. {117}

 

Великая Отечественная война 1941–1945 годов. В 12 т. Т. 8. Внешняя политика и дипломатия Советского Союза в годы войны / Ред. комиссия: В.Г. Титов (пред.), А.В. Торкунов и др. М.: Кучково поле, 2014. С. 56, 117.
Ответить

Фотография Стефан Стефан 10.05 2019

Проникнув на важнейшие государственные посты и установив клановые связи на различных уровнях власти, немецкие агенты оказывали влияние на политику этих стран, что в разной степени представляло общую угрозу как для Советского Союза, так и для Англии.

 

Острая борьба развернулась вокруг Турции – участницы Первой мировой войны на стороне Германии. Турецкие правящие круги лавировали между фашистским блоком и англо-американскими союзниками и неизменно следовали антисоветскому курсу. 19 октября 1939 г., после начала Второй мировой войны, Турция подписала трехсторонний договор о взаимопомощи с Англией и Францией, но отказалась поддержать их военной силой. После поражения Франции прогерманский курс в политике турецкого правительства приобрел приоритетное значение.

 

4 марта 1941 г. турецкий президент И. Инёню принял германского посла в Анкаре Ф. фон Папена, который вручил ему личное послание А. Гитлера с одобрением политики турецкого правительства. Между А. Гитлером и И. Инёню установилась регулярная переписка. 18 июня 1941 г., за несколько дней до нападения Германии на СССР, между Германией и Турцией был подписан договор «О дружбе и ненападении», которым Турция фактически ставилась в положение союзника Германии в войне против СССР, игнорируя союзные отношения с Англией. Само нападение фашистской Германии на СССР, как свидетельствует Ф. фон Папен, было с одобрением встречено правительством Турции, некоторые круги которой вынашивали далеко идущие цели, направленные против Советского Союза. Имея в виду эти круги, Ф. фон Папен сообщил в Берлин, что они склонны, по-видимому, «присоединить к себе ценнейшие бакинские месторождения нефти»50.

 

В результате англо-советских переговоров было принято решение выступить с совместным демаршем в турецкой столице. 10 августа 1941 г. советский посол в Турции С.А. Виноградов сделал следующее заявление турецкому правительству: «Советское правительство подтверждает свою верность Конвенции в Монтрё51 и заверяет турецкое правительство, что оно не имеет никаких агрессивных намерений и притязаний в отношении Проливов. Советское правительство, так же как и британское правительство, готово скрупулезно уважать {147} территориальную неприкосновенность Турецкой Республики. Вполне понимая желание турецкого правительства не быть вовлеченным в войну, советское правительство, как и британское правительство, тем не менее было бы готово оказать Турции всякую помощь и содействие в случае, если бы она подверглась нападению со стороны какой-либо европейской державы»52. Указанный демарш в отношении Турции был одной из первых совместных дипломатических акций СССР и Англии, разоблачал измышления о якобы агрессивных намерениях государств антигитлеровской коалиции. {148}

 

 

50 Исраэлян В. Антигитлеровская коалиция (дипломатическое сотрудничество СССР, США и Англии в годы второй мировой войны). М., 1964. С. 34–35.

 

51 Конвенция Монтрё 1936 г. – конвенция, восстановившая суверенитет Турции над проливами из Черного в Средиземное море, принятая на конференции о режиме черноморских проливов, проходившей 22 июня – 21 июля 1936 г. в городе Монтрё (Швейцария).

 

52 Документы внешней политики СССР. Т. XXIV. 22 июня 1941 – 1 января 1942 г. С. 226. {184}

 

Великая Отечественная война 1941–1945 годов. В 12 т. Т. 8. Внешняя политика и дипломатия Советского Союза в годы войны / Ред. комиссия: В.Г. Титов (пред.), А.В. Торкунов и др. М.: Кучково поле, 2014. С. 147–148, 184.

 

Ответить

Фотография Стефан Стефан 18.07 2019

Турция и Великая Отечественная война СССР с фашистской Германией

 

22 июня 1941 г. фашистская Германия и её союзники обрушили на Советский Союз удар огромной силы: 190 дивизий (5,5 млн. человек), свыше 3 тыс. танков, около 5 тыс. самолётов. На советско-германском фронте находилось от 62 до 70% действовавших дивизий фашистской Германии. Кроме того, в боевых действиях на советско-германском фронте принимали участие итальянские войска, испанская дивизия, хорватские, словацкие, французские части, подразделения добровольцев из других оккупированных Германией стран. Для военно-экономического обеспечения похода против СССР использовались ресурсы почти всех европейских государств.

 

Выступление Черчилля по лондонскому радио вечером 22 июня 1941 г. в поддержку Советского Союза, заключение союзного договора с СССР в мае 1942 г. и другие шаги отразили трезвое понимание им государственных интересов Британии (в том числе и колониальных, тогда весьма весомых) в процессе борьбы с общим противником. Вскоре он вспомнил и Турцию, сообщив И. Сталину 30 августа 1941 г. о намерении снабдить её всем необходимым, «с тем чтобы привлечь её на нашу сторону». Сталин ответил 3 октября согласием как в отношении Турции, так и Китая16.

 

Лето и осень 1941 г. стали критическими для Советского Союза. Немецко-фашистские войска вторглись в пределы страны на глубину от 850 до 1200 км. Миллионы людей погибли на фронтах, оказались в оккупации или в гитлеровских лагерях. Однако Германии не удалось достичь своих стратегических целей, {241} захватить Ленинград и Москву17. Летом 1941 г. было положено начало созданию антигитлеровской коалиции. 14 августа 1941 г. правительства США и Великобритании подписали Атлантическую хартию, в которой было сказано о целях войны против фашистской Германии и её союзников, о послевоенном устройстве мира, в частности об отказе от территориальных захватов и праве народов избирать себе форму правления. 24 сентября 1941 г. на Лондонской межсоюзной конференции СССР объявил о присоединении к основным положениям Атлантической хартии, что создало предпосылки для образования антигитлеровской коалиции. США и Великобритания начали осуществлять в СССР значительные военные поставки18. В 1941 г. война окончательно приняла характер мировой ‒ Япония развязала войну против США. США, Великобритания и другие страны объявили войну Японии, Германия и Италия объявили войну США19.

 

Положение Советского Союза в 1941‒42 гг. было чрезвычайно трудным. Украина, Белоруссия, Прибалтика, западные, северо-западные и некоторые южные области РСФСР были оккупированы противником. В летне-осенней кампании 1942 г. основные военные события развернулись на юго-западном направлении.

 

Сталин сообщал Черчиллю 8 ноября 1942 г. об ухудшении положения на Кавказском фронте: «Немцам удалось захватить Нальчик». А ранее Черчилль обрисовал тяжёлую ситуацию в Средиземном море, в сражении за Мальту был потоплен английский авианосец «Игл». «Если мы сможем открыть путь для военного транспорта через Средиземное море, проблема нашего судоходства будет значительно облегчена ‒ и мы войдём с Турцией в контакт более тесный»20.

 

Как в Турции было воспринято сообщение о германском нападении на Советский Союз? Кочак пишет: «Германо-русская война породила в стране атмосферу праздника. Все сердца, памятуя о пяти веках истории, начали биться в унисон с немецкими победами. Все поздравляют друг друга, говорят: “С праздником вас, война отодвинулась”». Автор приводит и такие отрывки из мемуаров Барутчу, своего современника: «В коридорах меджлиса я увидел министра Сараджогу и сказал: “Поздравляю с политическим газаватом”, а в ответ услышал: “Поздравим всех нас”. Радовался и Инёню, а некий маршал, улыбаясь, сказал: “Будет просто стыдно, если война не кончится через неделю”». В докладе {242} Папена в Берлин от 22 июня сообщалось, что ему позвонил Сараджоглу и пожелал хороших шансов. А в день нападения в газете «Джумхуриет» 22 июня 1941 г. утверждалось, что Гитлер ‒ это единственный лидер, понимавший Ататюрка21.

 

Однако вступать в войну на чьей-либо стороне Турция не собиралась. После нападения Германии на Советский Союз она в тот же день объявила о своём нейтралитете, а 25 июня эту позицию подтвердила вербальной нотой, переданной Советскому правительству. За четыре дня до начала гитлеровской агрессии против СССР, 18 июня между Турцией и Германией был заключен пакт о дружбе и ненападении. При этом сохранялся и союз с Англией (Франция была оккупирована), оформившийся ещё в мае 1939 г. Уместно вспомнить сохранявший свою силу, неоднократно продлеваемый и модифицируемый, Парижский договор 1925 г. о дружбе и нейтралитете между СССР и Турцией. К этим дипломатическим документам турецкое правительство периодически и всегда в подходящее для него время обращалось, чтобы свидетельствовать о том, что страна вынуждена оставаться в стороне от мировой войны.

 

Стало очевидно, что доверия у двух стран друг к другу не осталось. Уже со времен Монтрё СССР не слишком доверял Турции, а теперь восторги в Турции по поводу того, что началось на полях сражений в СССР, кажется, привели в шок советское руководство. Турция же после подписания пакта Молотова ‒ Риббентропа не только не доверяла своему северному соседу, но и боялась его, хотя и сочла обречённым на поражение в начавшейся войне с фашистской Германией.

 

Вместе с тем уже с первых дней войны СССР с Германией Турцию начинали беспокоить английские заявления относительно совместных действий с СССР. Турция потребовала от Москвы информации согласно договору 1925 г. о содержании англо-советских переговоров. Москва, со своей стороны, обвинила Турцию в нарушении конвенции Монтрё. Случилось то, чего опасались советские дипломаты в Монтрё по поводу обязательств турецкой стороны относительно запрета нечерноморским державам проводить свои военные суда через Проливы. Уже в июле 1941 г. имела место дипломатическая переписка между советской и турецкой сторонами относительно несоблюдения Турцией конвенции Монтрё. В первой советской ноте от 12 июля 1941 г. {243} обращалось внимание на пропуск турецкими властями 9 июля в Чёрное море через Проливы немецкого военного катера «Зеефальке» в нарушение действовавшей конвенции по Проливам22.

 

В переписке по этому поводу турецкие ответы сначала сводились к тому, что властям неизвестно об этом случае, затем, что судно «Зеефальке» имело немецкий торговый флаг и другие свидетельства торгового судна. В этом и в более поздних случаях, когда советская сторона высказывала соответствующие упреки, она в ответ неизменно получала пространные и поучительные «разъяснения», что речь идёт о торговых судах и Турция скрупулезно выполняет условия конвенции и не может их нарушать. Неслучайно в это же время шведская газета «Стокхолмс Тиднинген» опубликовала сообщение из Анкары о том, что будто бы Советский Союз и Великобритания заключили тайный договор, предусматривавший, в частности, признание «русских претензий на установление контроля над Босфором и Дарданеллами»23.

 

Случаи такого нарушения Германией конвенции Монтрё продолжались и позже, пока её войска не были изгнаны Советской армией из черноморских портов. В 1944 г. эти попытки Германии были особенно заметны, немцы пытались выводить свои небольшие военные вспомогательные корабли, закамуфлированные под торговые. Часто они проходили как торговые под честное слово Папена. По требованию английских и советских дипломатов турки нехотя стали проверять некоторые суда и оказывалось, что они провозят вооружение, электронное оборудование, боеприпасы и даже переодетых в гражданское военных. Произошел случай, когда шедшее из Чёрного моря в Эгейское судно «Кассель» турки попытались досмотреть, но получили от экипажа отказ. Досмотр всё же состоялся и стало очевидно, что это ‒ вспомогательное военное судно с 9-миллиметровой броневой обшивкой, перевозившее 30-тонный кран и тяжёлую пулемётную установку24.

 

Очевидно, что, несмотря на объявленный нейтралитет и стремление правящих кругов Турции избежать её вовлечения в войну на стороне одной из воюющих сторон, в этих кругах были влиятельные группировки, симпатизировавшие либо Англии, либо фашистской Германии. Но какими бы симпатиями или антипатиями в отношении названных держав ни различались эти группировки (а многие из них не доверяли Германии, опасаясь её вторжения в Турцию), они были едины в одном, когда {244} демонстрировали открытую враждебность к СССР в самые трудные для него дни и месяцы. Одни их представители могли заявлять об этом публично, другие, ввиду занимаемых ими официальных постов, делали это в конфиденциальных беседах. Дело не ограничилось Проливами, обнаружилась в это грозное для советского государства время другая опасность ‒ попытки упомянутых турецких группировок спровоцировать раскол страны. Суть этой опасности проявилась менее чем через два месяца после нападения фашистов на СССР во время беседы в Берлине статс-секретаря германского МИД Вейцзеккера с турецким послом в Берлине Хюсревом Гереде. Как докладывал Вейцзеккер Риббентропу в начале августа 1941 г., турецкий посол навёл разговор на тему о пограничных советских племенах тюркского происхождения на советской территории. Он обратил внимание на возможность антисоветской пропаганды через эти тюркские племена. Потом он довольно откровенно заявил о том, что впоследствии можно объединить кавказские народы в одно буферное государство, и намекнул, что на восток от Каспийского моря также могло бы возникнуть самостоятельное тюркское государство. Гереде не замедлил затронуть основной вопрос, охарактеризовав Баку как город, где всё население говорит по-тюркски25.

 

Так уже с первых месяцев советско-германской войны и дружеского нейтралитета с Германией заметно активизировались крайние формы турецкого национализма ‒ шовинизм, расизм, пантуранизм (пантюркизм), фашизм. Не воевавшая Турция внимательно и подчас благосклонно выслушивала идеологов и дипломатов рейха о скором крушении СССР и готовности фашистов «поделиться» с Турцией некоторыми советскими территориями на Кавказе, в Крыму и в Средней Азии, населёнными тюрками. На наш взгляд, такого не случилось бы при Ататюрке, будь он жив. Как прагматик он прекрасно осознавал наличие подводных камней в отношениях его республики с коммунистическим режимом на севере и, учитывая эти «камни», находил всё же способы сохранять с СССР добрососедские отношения. Во всяком случае, памятуя о «руке дружбы», протянутой с севера кемалистам в дни битвы на Сакарье, аналогичным образом в дни битв под Москвой, под Сталинградом, он именно в такое смертельно опасное для Москвы время не позволил бы «разгуляться» пантюркистам, которых и в его время было достаточно. {245}

 

На «тюркскую» тему Папен 28 августа 1941 г. беседовал и с президентом Турции И. Инёню. В ответ он не услышал резкой отповеди, ему было лишь сказано, что «по этим темам можно будет поговорить только после поражения Советов и только тогда у Турции появится желание говорить об этом». В такого рода полуофициальных беседах члены турецкого правительства не заходили слишком далеко ‒ не далее создания в данном регионе буферного государства, тесно сотрудничающего с Турцией. Пантуранистские же круги Турции стремились к непосредственному присоединению этих территорий и для осуществления этого хотели немедленно вступить в войну на стороне Германии. С другой стороны, переселенцы и беженцы, националистические лидеры тюркского происхождения в Турции и Германии были намерены договориться с Германией о том, чтобы в районах германской оккупации создать независимые тюркские государства. Подход же Германии был совершенно иной: чтобы облегчить победу над Советами и развалить их изнутри, среди тюркских народов на оккупированных землях действительно следовало проводить пропаганду националистических взглядов и устанавливать контакты с лидерами сторонников независимости. Однако основной целью этих мер должна быть германская колонизация указанных земель по причине их богатых природных ресурсов.

 

Осенью 1941 г. Инёню направил на Восточный фронт начальника военной академии Йылдыз Али Фуад Эрдена и специалиста по советско-германской войне отставного генерала Эркилета. Они объездили с 15 октября по 5 ноября некоторые города военных союзников немцев ‒ Болгарии, Румынии, а также посетили оккупированные Одессу и Николаев, побывали в лагерях советских военнопленных, беседовали с «военнопленными тюркского происхождения», были приняты Гитлером. Папен затем доносил в Берлин, что оба генерала на встречах с ним высказали удовлетворение предоставленной немцами возможностью, что итоги поездки генералы немедленно доложили Инёню, причём Эрден сообщил Инёню, что «война с Советами вот-вот должна закончиться». На этой шестичасовой встрече присутствовали также Сараджоглу и Чакмак26. Несколько ранее, в сентябре, в Берлине побывал «пантюркист со стажем» Нури-паша, брат Энвера, для установления пантуранистами «полуофициальных» отношений с Германией. Он встречался и с послом Гереде. Целью поездки {246} было ознакомить Берлин с программой пантуранистов Турции по кавказской проблеме. Она, в частности, предусматривала создание в этом регионе независимых государств, политика которых определялась бы Турцией. Речь шла о Крыме, Азербайджане, Дагестане, Волго-Уральском районе, Туркестане, Северном Азербайджане. Нури-паша утверждал, что «окончательный разгром СССР зависит от прочности связей между Турцией и Германией». Он уверял Вейцзеккера, что хорошо знает Кавказ, где может возникнуть восстание с участием ста тысяч людей. Он называл политику Ататюрка по вопросу национальной границы оппортунистической, в ситуации, когда Германия разгромила Советы, такая политика исчерпала себя. «Неизвестно, в какой мере Нури-паша представлял турецкое правительство, однако, действительно, это правительство обдумывало создание в этом регионе буферных тюркских государств ‒ независимых, но управляемых Турцией и полуофициально об этом заявляло». Автор (Кочак) пишет, что по рекомендациям Нури-паши в Германии началось формирование воинских частей из пленных мусульман тюркского происхождения. По официальным данным на 22 декабря 1941 г., число названных пленных достигало 200 тысяч. В 1942 г. было сформировано несколько боевых подразделений по территориально-национальному происхождению, все они относились к 162-й тюркской дивизии. Помимо тюркских частей, сюда входили грузинские и армянские части27. Поддержка грузинских и армянских националистов была важной составляющей германских планов в отношении народов Кавказа. Согласно архивным исследованиям и докладам разведывательных комиссий немцы заявляли представителям Армении и Грузии, что после провозглашений их республик армяне и грузины должны «приготовиться к победоносной и священной войне против давнего угнетателя ‒ Турции»28.

 

Путь турецких визитеров на оккупированные фашистами южные территории Советского Союза, как правило, пролегал через Берлин, где не обходилось без визитов к Геббельсу или Гитлеру и почти обязательного обсуждения планов создания кавказской федерации и Великого Туркестана. Владелец газеты «Джумхуриет» Надир Нади описывает, например, в своих мемуарах, как обхаживали тогда фашисты турецкие власти, журналистов. Он сам, будучи мобилизованным в армию, получил в 1942 г. возможность {247} отправиться в составе делегации журналистов в Германию, а затем в оккупированные районы СССР. Делегацию принимал Геббельс, потом она направилась в оккупированный фашистами Крым, где были организованы встречи с татарами29.

 

В начале 1942 г. в Анкаре произошло неудавшееся покушение на Папена. 24 февраля от взрыва свёртка в руках погиб шедший по бульвару Ататюрка в сторону района Чанкая мужчина, было ранено несколько прохожих. Позже было установлено, что погибшим был переселенец из Югославии, студент Стамбульского университета Омер Токат. Вскоре были задержаны два его товарища, Абдуррахман и Сулейман. Арестованные заявили, что покушение было якобы организовано находившимися в Турции советскими дипломатами с целью убийства фон Папена. Он действительно прогуливался недалеко как раз в момент взрыва, целью заговора было втянуть Турцию в войну на стороне СССР30.

 

После этого турецкие спецслужбы немедленно организовали охоту на двух советских граждан ‒ сотрудника советского генерального консульства Георгия Павлова и эксперта по транспортным операциям торгпредства Леонида Корнилова. Драматические события этого громкого дела детально описаны в книге Ю. Батурина «Досье разведчика». Сразу следует сказать, что даже хорошо ознакомившись с архивом своего отца Батурина М.М. (1904‒1978 гг.), советского разведчика, в разных рангах работавшего в Турции в 1941‒1947 гг. под именем М.М. Бакланова, Ю.М. Батурин не утверждает, что покушение было организовано советской разведкой. Как он пишет, официальная позиция Службы внешней разведки РФ следующая: «В архиве СВР России документов, свидетельствующих в пользу этой версии, нет». Однако из книги П.А. Судоплатова ему известно о том, что «Сталин приказал ликвидировать фон Папена» и что «попытка покушения оказалась неудачной», но он приводит в своей книге и другие версии, например, утверждение одного из сотрудников немецкой разведки В. Хёттля, постоянно следившего за Папеном (в связи с событиями в «ночь длинных ножей» в 1934 г.) по приказу руководителя спецслужб Германии Р. Гейдриха: «Предположение, что попытка покушения на его жизнь в Анкаре, которую приписывают русским, была в действительности делом Гейдриха»31. В конце концов, если не в ликвидации, то, по крайней мере, нейтрализации Папена, удалении его из Турции не меньше советских властей {248} были заинтересованы англичане и те близкие к Инёню турки, которые любой ценой готовы были сохранить нейтралитет страны, тем более что они и сами опасались в одинаковой мере и тех, и других. Ведь Папен стал послом в Турции отнюдь не по инициативе последней, скорее наоборот. Организовать такой заговор и затем изобразить дело как столкновение двух противников на арене тайной войны турецким спецслужбам ничего не стоило32.

 

Итак, Турция, продемонстрировав уже в который раз «дружественный нейтралитет» в отношении Германии и в такой же мере недружественный в отношении СССР, предъявила советскому посольству ультиматум о выдаче Павлова и Корнилова. То, что они являлись сотрудниками советских спецслужб, власти Турции, без всякого сомнения, догадывались и теперь были намерены доказать, что именно Павлов и Корнилов организовали покушение на Папена. Турецкий ультиматум Генконсульству СССР был отклонён, после чего это обладающее правом экстерриториальности советское учреждение в Стамбуле, где находился Павлов, было подвергнуто блокаде33.

 

В тот же день, 5 марта 1942 г., в три часа пополудни от перрона столичного вокзала отошёл поезд Анкара ‒ Эрзерум. В одном из купе вагона первого класса расположились второй секретарь посольства СССР в Турции Михаил Кузнецов и сотрудник торгпредства Леонид Корнилов. В последнюю минуту в купе появился ещё один пассажир-турок, в котором они без труда распознали полицейского агента. В соседнем вагоне отдельное четырёхместное купе заняли дипкурьеры НКИД Никитин и Хохлов, сопровождавшие дипломатическую почту в Советский Союз. Когда поезд остановился на станции Кайсери, в купе дипкурьеров вломилась группа полицейских и людей в штатском34.

 

Другая группа полицейских ворвалась в купе Кузнецова и Корнилова, им вывернули руки и, нанося удары, потащили в тот же полицейский участок. Корнилов успел заметить, что поезд был оцеплен солдатами, державшими винтовки наизготовку. Чувствовалось, что операцию подготовили основательно. Правда, было непонятно, при чём здесь, в любом случае, дипкурьеры35.

 

Осуществив в Кайсери в результате грубой силовой акции захват Корнилова, невзирая на протесты советской стороны, полиция стала готовиться к штурму территории советского Генерального консульства и его помещений. Стало очевидно, что {249} штурм неизбежен. Кроме того, из-за глухой осады в консульстве кончились продукты. Мордвинов (он же Павлов), чтобы сохранить ценнейшую секретную документацию, принял решение выйти добровольно.

 

1 апреля 1942 г. начался суд. Георгий Павлов и Леонид Корнилов категорически отрицали свою вину, в то время как Абдуррахман Сайман и Сулейман Сагол её признавали. Они утверждали, что покушение совершено по заданию советского правительства, чтобы подорвать хорошие отношения между Турцией и Германией и вовлечь Турцию в войну на стороне СССР. В этом случае русские могли бы использовать территорию Турции для защиты своих южных флангов36.

 

В целом процесс сложился не в пользу подсудимых. Журналист Эмин Каракуш следил за процессом, за его нарушениями. Он писал потом в своих воспоминаниях: «Суд решил, что подсудимым адвокат не нужен, это решение бросилось в глаза». Суд отверг просьбу прибывшего из России юриста оказать правовое содействие подсудимым. Автор отмечал также, что некоторые странности так и остались без ответа, высказывались сомнения в определении личности убитого. Судьи торопились вынести приговор, что и произошло 17 апреля 1942 г. Корнилов и Павлов были приговорены каждый к 20 годам тюрьмы, Абдуррахман и Сулейман ‒ к десяти каждый. Прокурор опротестовал приговор и расследование было продолжено в декабре, при этом Сулейман отказался от прежних показаний против обвиняемых русских. На этот раз приговор был смягчен с 20 до 16 лет37.

 

Как справедливо отмечала Р.С. Корхмазян, «приветствуя факт нападения Германии на Советский Союз, откровенно проявляя свою заинтересованность в германской победе над СССР», значительная часть правящих кругов Турции в то же время не была заинтересована в конечной победе ни Англии, ни Германии. Поддерживая Германию в войне против Советского Союза, турецкие правящие круги предполагали, что Германия победит в войне, но закончит её ослабленной, пойдя затем на компромиссное урегулирование англо-германского конфликта38.

 

Лето и затем осень 1942 г. были отмечены успехами немцев на Северном Кавказе, их армии продвигались к Грузии и Азербайджану, всё ближе к турецкой границе, за этим внимательно следили и в Советском Союзе, и в Турции. Советское командование {250} вынуждено было укреплять фронт против немцев и одновременно проводить оборонительные меры на случай вторжения турецких войск. В августе работавший в Генштабе генерал С.М. Штеменко докладывал в Кремле о ситуации на Кавказе. Он пишет в своих мемуарах: «Когда стало очевидно, что немецко-фашистские войска обязательно будут пробиваться на юг вдоль Каспийского побережья и через Кавказский хребет, перед нами очень остро встал новый неотвратимый вопрос: не поддержат ли их турецкие сторонники. Если в Иране все обстояло теперь относительно благополучно, то с Турцией было иначе. В середине 1942 г. никто не мог поручиться за то, что она не выступит на стороне Германии. Неспроста ведь на границе с Советским Закавказьем сосредоточились тогда двадцать шесть турецких дивизий. На случай, если турецкое наступление пойдет через Иран на Баку, принимались необходимые меры предосторожности и на ирано-турецкой границе». Перечисляя силы Закавказского фронта, автор писал, что всех этих сил было явно недостаточно. По предложению Генерального штаба началась спешная переброска войск из Средней Азии и иных мест39.

 

Ситуация сложилась действительно опасная, она определялась в немалой степени и организацией здесь тайных операций против вооружённых сил и местной власти. Вот что вспоминал об этом Вальтер Шелленберг: «В 1942‒1943 годах нам, благодаря плодотворному сотрудничеству с турками, удалось забросить из Турции в южные районы России и за Урал агентов восточных национальностей, представителей кавказских и тюркских народностей, прошедших особенно основательную подготовку. Они … передавали нам неплохую информацию. В Турции, в городе Игдыре, немцы создали “Кавказскую организацию”, состоявшую и действовавшую под видом фирмы, торговавшей овчиной. Организация располагала значительными средствами, оружием и кадрами. Члены организации проникли в Баку, Тбилиси, Кировабад, Нахичевань и другие города Кавказа».

 

Германское военное руководство, готовя летнее наступление 1942 г. на Северном Кавказе, нацеливало свои и турецкие спецслужбы на формирование так называемых «чёрных партизанских отрядов» в пограничной полосе Турции для совершения диверсионно-террористических актов и организации повстанческого Движения на территории СССР. Такие отряды появились уже в {251} июле августе 1941 г. Руководители немецкой и турецкой разведок хотели приурочить их действия к моменту наступления немецких войск на Кавказе. Во время встречи с Бенито Муссолини в Зальцбурге 29‒30 апреля Гитлер заявил, что Турция медленно, но верно идёт по направлению к «оси».

 

22 апреля 1942 г. НКВД СССР за подписью Берии сообщал в Государственный комитет обороны: «Командование турецкой армии приступило к переброске войск из всех районов Анатолии на восточную границу. Воинские части, расположенные в районе г. Битлис, спешно перебрасываются в район г. Карс. Высший командный состав турецкой армии настроен пронемецки и склонен вступить в войну на стороне Германии. Эти сведения, по сообщению источника, передавшего их нам, исходят из осведомлённых военных кругов Турции»40.

 

По словам генерала Штеменко, 24 августа 1942 г. в Закавказье было введено военное положение. «Все войска, организованно отходившие с севера, сажались в оборону на Тереке, в предгорьях Кавказского хребта, на туапсинское и новороссийское направления. На главном, бакинском, направлении 28 августа стала формироваться 58-я армия. В районе Кизляра сосредоточивался сводный кавалерийский корпус. Было решено создать оборонительные районы оперативно важных центров. Всего таких районов насчитывалось три: Бакинский особый, Грозненский и Владикавказский»41.

 

Ожесточённые бои шли на Тереке. Там наступали 1-я танковая армия и несколько армейских корпусов противника. Удар наносился с расчётом вырваться одновременно на Каспийское побережье и к Военно-Грузинской дороге. Однако ни там ни тут немецкие войска не получили успеха. Борьба на подступах к Орджоникидзе и Грозному окончилась для них полной неудачей и большими потерями, до грозненской и бакинской нефти враг добраться не сумел. А заодно провалился и его замысел открыть себе путь на Ближний Восток42. В январе 1943 г. Кавказ был очищен от гитлеровских войск.

 

Чтобы картина явной и тайной борьбы в 1942‒43 гг. за Кавказ была полнее, следует вспомнить, что тогда же активизировалась деятельность давней горской и закавказской эмиграции, базировавшейся и в Турции, и за её пределами. Летом 1942 г., когда вермахт выдвигался на Северный Кавказ, в Анкару со своего рода {252} демонстрационной миссией были командированы потенциальные гаулейтеры Азербайджана и Грузии, назначенные Гитлером в преддверии оккупации этих советских республик немецкими войсками43.

 

О тревожной ситуации в те времена на Северном Кавказе напоминает в своей книге Г. Трошев: «Стоило только проявиться признакам ослабления центральной власти с началом Великой Отечественной войны, как пламя сопротивления вспыхнуло вновь… В Шатое и Итум-Кале выступил со своими сторонниками М. Шарипов… Вскоре отряды Шарипова и Исраилова объединились. Повстанцы выпустили воззвание к народу, в котором говорилось, что кавказцы ожидают немцев как гостей и окажут им гостеприимство только при признании их независимости»44.

 

Как пишет Кочак, от маршала Чакмака в 1942 г. через посредников поступило обращение в Анкаре к фон Папену: «В турецкой армии находится много офицеров ‒ выходцев с Кавказа и Азербайджана, близко знающих данный регион. В случае успеха германского наступления будет обеспечена отправка их туда». В планах Чакмака такие действия увязывались с намерением направить турецкие войска, если Турция начнёт войну с СССР, прежде всего на Баку ‒ по проторенной «младотурецкой» дороге45.

 

В июне июле 1942 г. Турция провела военные манёвры на своей кавказской границе и увеличила там численность войск. 10 октября глава правительства Сараджоглу заявил: «В высшей степени естественно, что Турция не остаётся равнодушной к 40 миллионам советских граждан тюркских корней». Понимая, что почти невозможно в тех условиях реализовать пантуранистские планы объединения региона с Турцией, Сараджоглу говорил о поиске способов создания «сильного культурного воздействия Турции» на эти районы. «Сначала следует прислать на учёбу в Турцию из этих регионов тысячи учащихся, а во время этой учёбы пробудить тюркский национальный дух, доселе остающийся у этих масс под гнётом». В одном из сообщений Папена говорится: «Сараджоглу как турок страстно хочет разгрома Советского Союза, это событие турецкий народ ждал столетия. Гитлер откроет новую эру, если сумеет это осуществить. Ни один турок, даже безусловный сторонник англичан Хюсейн Джахит Ялчин, в этом вопросе не думает иначе. Лишь убив половину русских, Германия сможет решить эту проблему и полностью спасти от русского {253} влияния русифицированные регионы национальных меньшинств, поднять их с колен, воспитать как союзников Оси и врагов славянства. Сараджоглу отметил, что он не знает, как Гитлер намерен решать будущее этих регионов. Но поскольку большинство населения их составляет тюркская раса, то естественно и справедливо, что Турция чувствует близкую заинтересованность в том, каким будет решение проблемы». В одном из приложений книги Кочака (№ XIII) показано, сколь обильно и яростно сопровождала в 1941‒1943 гг. приведённые выше высказывания пантюркистская и независимая пресса («Бозкурт», «Тюрк юрду», «Джумхуриет» и др.) с их постоянными авторами46. {254}

 

 

16 Переписка Председателя Совета министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941‒1945 гг. М., МИД РФ, 2005, с. 15, 25.

 

17 Обескровив наступавшие группировки вермахта, советские войска в ходе битвы под Москвой перешли 5‒6 декабря 1941 г. в контрнаступление и отбросили немцев на запад на 100‒350 км. Разгром противника в Московской битве 1941/42 гг. означал срыв гитлеровского плана «молниеносной войны».

 

18 Протокол о поставках был подписан на совместной конференции СССР, США и Великобритании в Москве в октябре 1941 г. США {512} предоставляли военную продукцию СССР на основе закона о ленд-лизе. Военная помощь союзников, прежде всего самолётами и автомашинами, оказала значительную поддержку СССР в войне.

 

19 Япония захватила Малайю, Индонезию, Филиппины, Бирму, создала угрозу вторжения в Австралию. 1 января 1942 г. 26 государств (СССР, США, Великобритания, Китай, Канада и др.) подписали Декларацию Объединённых Наций. Её участники обязались использовать свои военные и экономические ресурсы для борьбы против фашистского блока. С того времени важнейшие решения по вопросам ведения войны и послевоенного устройства мира на демократических основах принимались на совместных конференциях руководителей (Ф. Рузвельта, И.В. Сталина, У. Черчилля) ведущих союзных держав ‒ участников антигитлеровской коалиции СССР, США и Великобритании.

 

20 Вскоре Черчилль подробнее коснулся планов участия Турции: «Мне кажется, что мы все должны были бы сделать новое энергичное усилие, чтобы заставить Турцию вступить весной в войну на нашей стороне. Мы отправляем в Турцию значительные поставки оружия, включая 200 танков… В течение зимы по сухопутному маршруту или морем вдоль побережья Леванта я буду продолжать отправку в Турцию поставок вооружения… Надеюсь в начале весны собрать значительную армию в Сирии, чтобы оказать помощь Турции на тот случай, если она подвергнется угрозе или будет готова присоединиться к нам. Если бы мы могли вовлечь Турцию в войну, мы могли бы не только приступить к операциям, цель которых состоит в том, чтобы открыть судоходный путь к Вашему левому флангу на Чёрном море, но мы могли бы также усиленно бомбить с турецких баз румынские нефтяные источники… Преимущество вступления в войну Турции состоит в том, что оно произойдет главным образом по суше». Переписка Председателя Совета министров СССР.., с. 68, 70, 72.

 

21 Koçak С. Türkiye’de Milli Şef dönemi.., с. 173, 174.

 

22 В частности, в одной из нот отмечалось: «Советское правительство констатирует, что судно “Зеефальке” является, как это Советское правительство сообщало и ранее, военным, сторожевым быстроходным катером. То обстоятельство, что “Зеефальке” не имел, как утверждает турецкое правительство, в момент прохода вооружения и прошёл под торговым флагом, не может служить доказательством его принадлежности к категории торговых судов… Допущено нарушение абзаца 2 статьи 19 конвенции в Монтрё, Советское правительство надеется, что Турецким правительством будут приняты необходимые меры к предотвращению в будущем нарушений указанной конвенции».

 

23 9 августа ТАСС опроверг это сообщение как вымысел, а на следующий день послы СССР и Великобритании вручили руководству Турции ноты своих правительств. «Советское правительство подтверждает свою {513} верность Конвенции в Монтрё и заверяет Турецкое правительство, что оно не имеет никаких агрессивных намерений и притязаний в отношении Проливов. Советское правительство, так же как и Британское правительство, готово скрупулезно уважать территориальную неприкосновенность Турецкой Республики. Вполне понимая желание Турецкого правительства не быть вовлеченным в войну, Советское правительство, как и Британское правительство, тем не менее были бы готовы оказать Турции всякую помощь и содействие, если бы она подверглась нападению со стороны какой-либо европейской державы». В тот же день аналогичное заявление сделал турецкому правительству и посол Великобритании в Турции. Батурин Ю.М. Досье разведчика. М., 2005, с. 375, 376.

 

24 Türk Dış Politikası. Kurtuluş Savaşından bugüne olgular, belgeler, yorumlar, с. 467.

 

25 Батурин Ю.М. Досье разведчика, с. 437.

 

26 Koçak С. Türkiye’de Milli Şef dönemi.., с. 192, 193.

 

27 Там же, с. 198‒199.

 

28 Предусматривалось, что из Европы их войска будут поддерживать греческие формирования, Вермахт и СС, а также войска Болгарии и Италии. Армения и Грузия в соответствующий момент должны будут передать в распоряжение германского военного командования по 100 000 солдат для вторжения в Турцию в случае, если она не предоставит «полной свободы для передвижения по своей территории немецко-армянской или немецко-грузинской армии», а также если турецкое руководство продолжит принимать помощь от Великобритании или США. Специально для этого был рассмотрен план по захвату Турции, где это государство предполагалось расчленить на Армянскую (вся территория Восточной Армении и основная часть исторической Киликии), Грузинскую (небольшая часть исторического Королевства Трапезунд), Болгарскую, Итальянскую и особую Греческую (Измир и его окрестности) области. План по вторжению начал разрабатываться с началом лета 1942 г. под кодовым названием «Гертруда»; впоследствии он несколько раз переименовывался. Абрамян Э. Кавказцы в Абвере. М., 2006, с. 51.

 

29 Н. Нади пишет, что крымские татары разделились ‒ одни сражались с немцами в советской армии, другие были на стороне немцев в надежде, что те «помогут им получить независимость». На одной из встреч с татарами «холодным душем» для него оказалась речь одного из татар, который заявил: «Его превосходительство Гитлер освободил нас. Благодаря его превосходительству Гитлеру мы обретём свободу и независимость». Nadi N. Perde aralığından, с. 146, 163.

 

30 Karakuş E. 40 yıllık bir gazeteci gözü ile işte Ankara. İstanbul, 1977, с. 36.

 

31 Батурин Ю.M. Досье разведчика, с. 392, 416. {514}

 

32 Следует отметить, что версия, приведённая в книге П.А. Судоплатова, была вновь повторена с множеством новых, подчас романтических подробностей в вечерней программе ТВ Центр 24 августа 2006 г. По этой версии, непосредственно подчинённый Судоплатову опытный советский разведчик Н.И. Эйтингон (он упомянут в книге Ю. Батурина на с. 616), работавший тогда во Франции под именем Пьера Томаля, а ранее участвовавший в устранении Льва Троцкого, был направлен срочно в Стамбул для организации покушения на Папена. Непосредственно покушение должна была осуществить Муза Григорьевна Малиновская, также прибывшая из Франции в Турцию как Николь, официально ‒ супруга Пьера Томаля. Как следовало из телепередачи, влюбленный в свою «жену» Эйтингон (впоследствии она стала его подлинной женой) сумел отстранить Музу от участия в покушении на Папена, что в конечном счёте привело к его провалу.

 

В Москве, не разобравшись, не только не наказали влюблённого чекиста, но, отозвав в декабре 1942 г. в Москву, присвоили звание генерал-майора. Позднее он не избежал репрессий по другому поводу, будучи обвинён в сионистском заговоре. Обо всём этом поведали в телепередаче также дочь и сын разведчиков. ТВ Центр, 24 августа 2006 г.

 

33 Консульство окружили военные, и покинуть здание не представлялось возможным. Работники консульства образовали своего рода штаб по его защите. «Необходимо было, ‒ пишет Ю. Батурин, ‒ выставить наблюдательные посты, которые сообщали бы о попытках проникновения на территорию консульства или начале штурма, подготовить к уничтожению секретные документы и ввиду их объёма часть уничтожить заранее, регулярно посылать доклады в Москву, отслеживать изменение политической ситуации в Стамбуле и Анкаре и многое другое». Батурин Ю.М. Досье разведчика, с. 401.

 

34 В следующую секунду вставший с места Хохлов «был сбит с ног и получил несколько ударов кулаком. Ему заломили руки за спину и вывели в коридор». Никитин от шума проснулся, но так ничего и не успел понять. «Один из агентов трижды ударил его рукояткой пистолета по голове. Никитин потерял сознание. В одном белье, босого его вытащили из вагона и поволокли по снегу в полицейский участок при станции. Хохлов сопротивлялся, кричал на турецком и французском, что не может оставить дипломатическую почту. На каждый выкрик он получал удар по голове и пинок в спину. Полицейские вытолкнули его на платформу». Там же, с. 402.

 

35 В участке всех четверых тщательно обыскали, протесты Кузнецова не помогали, «в ответ он слышал только брань да получал тычки пистолетами». Едва Корнилов начал протестовать, «получил удар рукояткой пистолета по голове и без сознания упал рядом с Никитиным, который сидел, прислонившись к стене и со стоном качая головой». Кузнецов {515} через переводчика заявил протест и потребовал составить акт о том, что диппочта была изъята турецкой полицией у дипкурьеров и была возвращена лишь после их освобождения. «Ему ответили “хайыр” (“нет”). Кузнецов хотел послать телеграмму в Анкару послу Виноградову. В ответ ‒ “хайыр”. Кузнецов попросил пригласить врача и освидетельствовать Никитина. “Хайыр”. Кузнецов попросил принести из вагона одежду Никитина. “Хайыр”». Там же, с. 403.

 

36 Токат согласился стать исполнителем, когда узнал, что его невеста на оккупированной родине пострадала от немцев. 18 апреля министр иностранных дел Сараджоглу сказал британскому послу Нэтчбулл-Хьюгессену: «Даже если это приведёт к войне, мы не изменим нашей позиции». Павлов и Корнилов держались стойко, советское руководство обеспечило им квалифицированную защиту, наняв первоклассных анкарских адвокатов. Для консультаций в Анкару прибыл советский следователь и криминалист Лев Шейнин. Там же, с. 408.

 

37 Автор пишет, что информацию о судебных заседаниях он сообщал в Стамбул Зекерия Сертелю, который передавал её и иностранным агентствам. Когда вскоре, его вызвали по этому поводу к губернатору Анкары, он понял, что их прослушивали. В присутствии министра юстиции, внутренних дел, высших чинов управления национальной безопасности губернатор демонстративно отобрал у него корреспондентскую карточку и предупредил, что если он по этому делу продолжит передавать в Стамбул информацию, он будет отстранён от работы. Карточку ему вернули через десять дней. Karakuş E. 40 yıllık bir gazeteci gözü ile işte Ankara, с. 37‒40.

 

38 Турция оказывала рейху услуги, выходившие за пределы официально провозглашённого нейтралитета. В той степени, в какой турецкое правительство считало это безопасным для себя, оно содействовало Германии в войне против СССР. Единственным стимулом к сближению с Германией были антисоветская направленность политики и пантюркистские планы турецких правящих кругов. Ожидавшееся турецкими правящими кругами поражение СССР в войне могло создать, по их мнению, возможность аннексии территорий Советского Кавказа, то есть осуществления основной части возродившихся пантюркистских требований. Проблемы истории Турции, с. 145, 146.

 

39 Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны. М., 1968, с. 54.

 

40 Цит. по кн.: Батурин Ю. Досье разведчика, с. 427‒428. Приводя эти документы, автор добавляет: «В пограничной полосе Турции отмечалось оживление дашнакских, мусаватских и других националистических организаций. Из членов этих организаций германские и турецкие спецслужбы формировали разведывательные и диверсионные группы для переброски на советскую территорию на случай военных действий в Закавказье… Если в зимние месяцы, после разгрома немцев под {516} Москвой, турки не шли на открытый конфликт с советскими пограничниками, то к началу немецкого наступления на Кавказ ситуация изменилась. Советские пограничные наряды стали подвергаться обстрелам с турецкой стороны, участились нарушения границы».

 

41 «16 сентября Государственный Комитет Обороны по представлению военных принял специальное постановление о мобилизации на оборонное строительство в районах Махачкалы, Дербента и Баку по 90 тысяч местных жителей ежедневно. После этого дело пошло полным ходом. Днём и ночью строились окопы, противотанковые рвы, устанавливались надолбы. Помимо того, 29 сентября Ставка приказала осуществить здесь еще ряд мер по упрочению обороны и направила сюда целевым назначением 100 танков.

 

С обороной гор дело явно не клеилось. Командование фронта слишком преувеличивало их недоступность, за что уже 15 августа поплатилось Клухорским перевалом. Вот-вот мог быть взят и Марухский перевал, вследствие чего создалась бы угроза выхода немцев на юг, к Чёрному морю. Допущенные оплошности исправлялись в самом спешном порядке. Срочно формировались и направлялись на защиту перевалов отряды из альпинистов и жителей высокогорных районов, в частности сванов. Туда же, на перевалы, подтягивались дополнительные силы из кадровых войск». Штеменко С.М. Генеральный штаб в годы войны, с. 54‒58.

 

42 Там же, с. 58‒61.

 

43 Соответствующая подготовка началась с первых дней немецкого вторжения в СССР. В конце июля 1941 г. резидент НКГБ в Турции писал в Центр: «Турецкое правительство, стремясь не показывать в данный момент своих планов и заинтересованности в “кавказском” вопросе, дало установку политическим отделам Управления безопасности и полиции… не разрешать каких-либо действий, которые могли бы быть расценены как враждебные по отношению к СССР. Но в то же время… турки проводят нужную подготовку через свои разведывательные органы, а всю деятельность лидеров эмиграции, вплоть до их контактов с немцами и японцами, держат под своим контролем. Такую линию можно объяснить тем, что турки не желают обострения отношений с СССР, считая это несвоевременным, но не хотят выпускать из своих рук идейное покровительство эмиграции и инициативу, если в ходе войны представится случай и, по их мнению, назреет момент предъявить свои права на территорию Закавказья, где они не хотят, конечно, иметь немцев». Соцков Л. Неизвестный сепаратизм. На службе СД и Абвера. М., 2003, с. 10‒13.

 

44 В свою очередь в ряде приказов войскам вермахта, воевавшим на Кавказе, указывалось на необходимость здесь радикально иного поведения немецкого солдата по сравнению с тем, что имело место на Украине {517} и в других оккупированных фашистскими войсками районах СССР. Сложной обстановкой в республике не могли не воспользоваться немецкие спецслужбы. На Кавказ они забрасывали террористические группы из числа бывших военных и дезертиров, сотрудников абвера. Только летом 1942 г. было заброшено четыре таких группы. Они входили в тесный контакт с местными антисоветскими формированиями, совершая террористические и диверсионные акты. Трошев Г. Чеченский рецидив. Записки командующего. М., 2003, с. 38, 40.

 

45 Koçak C. Türkiye’de Milli Şef dönemi (1938‒1945). Ankara, 1986, с. 200.

 

46 Там же, с. 200‒202, 448‒452. {518}

 

Киреев Н.Г. История Турции XX век. М.: ИВ РАН: Крафт+, 2007. С. 241‒254, 512‒518.

Ответить

Фотография andy4675 andy4675 06.08 2020

руководитель Центра военно-дипломатического анализа и оценок Лиги военных дипломатов, историк Владимир Винокуров

 

 

vinokurov_v.i._150h150_2.jpg

 

mildip1.jpg

 

https://russiancouncil.ru/19307/?str=V

Ответить

Фотография andy4675 andy4675 06.08 2020

преподаватель Московского государственного института международных отношений (МГИМО) министерства иностранных дел России, бывший дипломат, профессор Юрий Дубинин

Видимо - он?

 

45c490a3ad4812df0c741a6eaf5462f8.jpg

 

https://mgimo.ru/people/1354/

 

Другой профессор Юрий Дубинин из преподавателей МГИМО -

 

0d63e4db8104981a7389adb54a622c1f.jpg

 

https://mgimo.ru/people/dubinin/

Ответить

Фотография andy4675 andy4675 06.08 2020

в книге советского историка Бориса Вайнера под названием «Советский морской транспорт в Великую Отечественную войну» (1989 год)

Борис Абелевич Вайнер - офицер советского ВМФ, а не историк:

 

%D0%A4%D0%BE%D1%82%D0%BE_%D0%92%D0%B0%D0

 

Вайнер Борис Абелевич в сентябре 1941г. был военным комендантом транспорта «Вилсанди» Ладожской военной флотилии. 20 июля 1941г с Васильевского острова «Вилсанди» и корабль «Пурга» доставили в Шлиссельбург 4-ю бригаду морской пехоты генерал – майора Б.П. Ненашева, которая неудачно участвовала в десантных операциях на островах в Ладожском озере.  В августе «Вилсанди» участвовал в эвакуации попавших в окружение 142-й и 198-й дивизий в районе Сортавала, Лахденпохья.
2 августа на о. Валаам «Вилсанди» погрузил на борт 4-й батальон 4-й бригады морской пехоты полковника Моисеенко, который был переброшен в Шлиссельбург для обороны города. С 3-го по 7-е сентября транспорт находился в Шлиссельбурге. Все эти дни фашистская авиация бомбила город. В 19-00 7-го сентября «Вилсанди» получил приказ об эвакуации Шлиссельбурга. Встав под Преображенской горой, под свистом пуль и разрывами снарядов началась погрузка. К этому времени все суда покинули Шлиссельбург. Через два часа закончив погрузку с баржой на буксире, транспорт перешел выше по течению,  встав у косы в ожидании буксира. Приняв на борт еще несколько сот бойцов из последних частей, отошедших к берегу, «Вилсанди» в полночь при помощи буксира последним вышел в озеро.

 

https://www.litmir.me/a/?id=98331

Ответить