Вячеслав Шишков "Емельян Пугачёв"
Да, Екатерине было над чем призадуматься: едва прошло три месяца со дня переворота, возведшего ее на престол, как уже был раскрыт заговор, о котором она узнала, будучи в Москве.
28 октября, ранним, с заморозками, утром по улицам веселящейся Москвы тревожно забили барабаны, затрещали трещотки, на Красной площади страшный эшафот, на эшафоте - четверо преступников, над ними, при многих тысячах сбежавшегося люда, по всей форме учиняется жестокая экзекуция.
Ни простой народ, ни даже высший свет ничего не знали о случившемся. Все это дело было окутано глубокой тайной. Имена преступников обнародованы не были. Соответствующий манифест составлен весьма туманно. О безыменных преступниках в нем говорилось, как о неспокойных людях, покушавшихся на ниспровержение императрицы и оскорбительно отзывавшихся о ней. А в циркулярах к русским дипломатам за границей заговорщики названы "извергами всего человеческого общества".
Впоследствии узналось, что "извергами" были офицеры гвардии - Петр Хрущев и три брата Гурьевы. Тотчас после экзекуции все они, под сильным конвоем, навечно отправлены в отдаленные окраины Сибири.
Суть дела, вкратце, такова. По Петербургу, среди гвардейских офицеров, стали ходить слухи о существовании двух политических партий: одна якобы стремилась к возведению на престол шлиссельбургского узника принца Иоанна, другая хотела иметь императором малолетнего Павла Петровича, а регентом при нем - Никиту Панина.
Следственная комиссия установила, что в последний день коронации, на званом у Петра Хрущева обеде, было великое пьянство и что по пьяному делу Петр Хрущев - известный шутник и весельчак, будто бы "государыню бранил матерно" и кричал: "Екатерине не быть, а быть царем Ивану Антоновичу". А Семен Гурьев уверял, что в их партии до тысячи человек, что там и Панин, и гетман Разумовский, и Шувалов.
Среди хмельного шума, метко обличая друг друга, гвардейцы будто бы кричали:
- Дураки мы! На престол чужеродную иностранку посадили.
А Петр Хрущев, грохая об пол хрустальные фужеры и с превеликим бешенством топча их сапогами, вопиял:
- Орловы втравили нас в пагубу! Россию погубили! А мы, гвардейцы, продали за бочонок водки последние капли крови императора Петра Великого. Позор нам всем!
Было арестовано пятнадцать офицеров. На допросе все они от предъявленного им обвинения отперлись: были-де пьяны, но крамольных речей никто не произносил, а кто показывал на них, тот-де лжец и провокатор. Следственная комиссия, разобрав дело, ничего преступного в нем не нашла: вульгарно выражаясь - пустая, во хмелю, болтовня. В этом успокоительном смысле и было донесено императрице.
Но Екатерина взглянула на дело иначе. Она приказала:
- Не прятать концы, а со всей серьезностью дознаться истины.
И тогда во имя "изыскания истины" было решено - подозреваемых пытать!
Петр Хрущев и Семен Гурьев "для изыскания истины были под батожьем расспрашиваны, но оба утверждаются на своих прежних показаниях". Следственная комиссия постановила - главных виновников разжаловать и записать навечно в солдаты.
Но и этот приговор Екатерину не удовлетворил. Она понимала, что всякое потворство в таком деле опасно, что ее престол колеблется и что нужен устрашающий пример, чтоб раз и навсегда пресечь всякие крамольные мечты.
Следственная комиссия оказалась весьма податливой: она быстро поправила свою ошибку и, полагая, что "матушке" хочется проявить в сем деле акт милосердия, вынесла новый жесточайший притовор, так сказать, с запасом: Петру Хрущеву и Семену Гурьеву отсечь голову, Ивана и Петра Гурьевых положить на плаху и потом, не чиня экзекуции, послать навечно в каторжную работу и т. д.
Вот тут-то "матушке" действительно и представился случай пролить милосердную слезу и успокоить свое чувствительное сердце: политическим преступникам она даровала жизнь. Все виновные были сосланы на каторгу. А вскоре, за торжествами, это дело забылось. Но нельзя его забыть Екатерине. Вот почему чело ее было омрачено тревогой, вот почему она не могла считать себя вполне счастливой.
Сообщение отредактировал Бероэс: 23.06.2013 - 12:32 PM
